Глава 4Remus Lupine
Над Хогвартсом стояла темная безоблачная ночь. Небо было темно-синим, лишь одинокая убывающая луна освещала его. Звезд не было. Мне было немного жутко идти в одиночку по ночному замку: обычно все вылазки мы совершали вместе, или же Джеймс и Сириус справлялись вдвоем. От каменных стен отражался свет от моей палочки. Я покосился на карту Мародеров: вроде, никого на пути нет. Хорошо, что Сохатый ни на кого не нарвался! Он же даже мантию-невидимку с собой не захватил, когда тайком выходил из нашей комнаты в два часа ночи. После его ссоры с Лили прошла уже неделя. На утро после нее они оба были необычайно грустными. Джеймс не шутил, не подкалывал Сириуса, даже ни разу не ответил ни на одну его подколку, что само по себе было странно. Даже не засмеялся, когда Сириус рассказал о своем утреннем вызове к МакГонагалл. Оказалось, что он, когда профессор вела его в спальню, начал к ней приставать и попытался облапать. Да, огневиски – великая вещь! На уроках Джеймс внимательно слушал профессоров и записывал все, что они говорили, ходил хмурый, смотрел себе под нос и не обращал ни на кого внимания. Лили же он просто игнорировал. Она, впрочем, выглядела ничем не лучше него. На завтрак она пришла со следами от слез на глазах, волосы были убраны в неаккуратный хвост, хотя она всегда предпочитала на уроки заплетать разные косички. Она была невнимательна, постоянно что-то роняла, на уроках ничего не слушала и ничего не записывала. Что для Лили Эванс, старосты школы, прилежной ученицы и просто послушной девочки, было не типично. На переменах и в Общей Гостиной не звучал ее легкий и задорный смех, глаза не сияли счастьем и жизнерадостностью. Это была не та Лили Эванс, которую я знал все эти годы. Она всегда излучала счастье и свет, ее глаза горели неуемной энергией, жизнелюбием, верой во все лучшее, что есть в этом мире. Теперь же она была хмурая, безразличная ко всему. Даже младшекурсники, которые часто подсаживались к ней с каким-нибудь вопросом, касалось ли это уроков или чего-то личного, сегодня ее сторонились. Ее поблекшие глаза время от времени устремлялись на Джима, который делал вид, что ему все равно. Вскоре она тоже начала его игнорировать. И на протяжении всей этой недели они продолжали делать вид, что друг друга не замечают. Джим страдал, но показывать этого не хотел. Бродяга жаловался, что Джим не хочет с ним об этом разговаривать. Сохатый вообще не хотел разговаривать, хотя обычно его было не заткнуть. О Лили слышать он ничего не желал, но и оскорблять ее Сириусу не давал. Сегодня же он был странно холоден и бесчувствен, нагрубил Слизнорту, накричал на Питера и с жестокой холодностью флиртовал с какими-то пятикурсницами на показ Лили. Я понимал, что пора с ним поговорить и выяснить, что он собирается делать дальше. Ведь еще не поздно подойти к Лили и извиниться. Все видят, как она страдает из-за этой ссоры. Все, кроме него.
Я закутался посильнее в мантию и поднялся на Астрономическую башню. Джеймс стоял на краю. Его черные протертые джинсы снизу были немного запачканы – явно перед этим гулял у озера – а рукава белой рубашки закатаны по локоть. И как ему не холодно? Было очень ветрено, и я уже успел замерзнуть. Я замер посреди площадки, смотря на Сохатого, и ждал, когда же он меня заметит. Ветер завывал, деревья внизу сгибались к земле. Мне уже надоело быть здесь, но Джеймс любил смотреть на небо. Его иссиня-черные волосы стояли дыбом и метались из стороны в сторону от порывов ветра. Он сделал шаг вперед, и я испуганно дернулся за ним.
- Не бойся, прыгать не собираюсь! – усмехнулся он.
- Дурак!.. – тихо фыркнул я и облегченно вздохнул.
Джим уселся на край площадки, я сел рядом с ним.
- Ты как? – спросил я, спустя несколько минут молчания.
- Хреново, - услышал я простой и лаконичный ответ.
- Подойди и извинись перед Лили. Ей тоже плохо, это видно.
- Нет. Извиняться я не буду.
- Но… почему?
- Не хочу.
- Послушай…
- Нет, Рем, это ты послушай! Ну, сколько мне еще бегать за Лили, ухаживать за ней, выделываться на матчах и уроках, устраивать шалости, чтобы она пронзала меня своими зелеными глазами? Сколько? До конца школы? Чтобы она мне на прощанье даже ручкой не помахала? Нет, хватит. Я свое отбегал. Пусть теперь другие за ней бегают.
- А чувства?
- А что чувства? Чувства не прошли… Но нет больше сил ждать, нет сил надеяться… Я устал, понимаешь? Пора все забыть. Я уже перепробовал все, что только возможно, но она в упор не хочет видеть во мне хоть что-то хорошее.
- И что ты будешь делать?
- Постараюсь забыть ее. Мне надо подождать всего лишь год, и я больше никогда ее не увижу. Ну, может быть, мимолетом. Ведь чувства когда-нибудь остынут. А я могу и подождать. Я буду следить, чтобы ее никто не обижал, но надоедать ей своим обществом больше не буду. Это конец.
- Ты уверен?
- Да. Уверен. Эту же неделю у меня получалось.
- Ты хоть видел, какой Лили стала?
- Проблемы Эванс меня больше не волнуют. Она сильная, справится.
- Джим… А может все же в последний раз попробовать?
- Нет. Я решил, Лунатик. Мне нелегко было принять это решение. Если я сейчас отступлю, то снова не смогу этого сделать, когда придет время прощаться. Я не могу больше верить. Не могу.
- Как знаешь, Сохатый. Но, может, все же подойдешь к Лили, скажешь ей это спокойно и разойдетесь мирно. Алиса говорит, что Лили сильно переживает, плохо спит и часто плачет. Ты…
- Хватит! Пускай Стоун ее успокаивает. Я не хочу ничего слышать об Эванс!
Я замолчал. Похоже, он все для себя решил. Мы просидели на Астрономической башне до рассвета. Я направился в спальню, а Джеймс пошел на кухню. Есть я тоже хотел, но спать хотелось больше. Хоть завтра, то есть уже сегодня, воскресенье, но домашние задания еще никто не отменял. А ведь еще надо усадить за уроки Сохатого с Бродягой, чтобы они доделали то, что не сделали за неделю. То есть абсолютно все.
Сириус еще спал, тихо похрапывая. Питер тоже спал, его ноги свисали с кровати, а голова была полностью накрыта одеялом. Я завалился на кровать, не раздеваясь, и мгновенно заснул.
Следующая неделя показала, что Джеймс действительно серьезно настроен забыть Лили Эванс. Он стал относиться к ней, как к простой однокласснице. Снова стал веселым и общительным. Видя это, Лили сначала стала грустнее, но потом снова стала похожа на себя – рыжеволосую красавицу с вечно счастливыми глазами. Джеймс думал, что раз теперь он на Лили не претендует, то другие парни станут ухаживать за ней. Но нет. К Лили Эванс остальные парни подходить все равно боялись – уж слишком бурно Поттер раньше реагировал на ее ухажеров. Как-то раз я даже слышал подтверждающий это разговор.
- Лили такая красивая… - говорил шестикурстник из Когтеврана.
- Так подойди к ней. Я слышал, она не брезгует младшекурсниками и хорошо с ними общается. К тому же, Поттер заявил, что больше не собирается за ней бегать.
- Ага, как же. Он и раньше так говорил, а как увидит Эванс с каким-нибудь парнем, так сразу обо всем забывает.
- Говорят, что на этот раз все серьезно.
- Все равно. Считай меня трусом, но нарываться на Мародеров я не хочу.
- Как хочешь…
И в словах этих ребят была правда. Джеймс в прошлом уже не раз пытался забыть Лили и оставить ее в покое, но у него ничего не получалось. А всем парням, которые хотя бы раз смотрели на девушку, он с Бродягой устраивал разговор «по-мужски». Чем обычно заканчивался такой разговор, понять не трудно. Но в одном парни ошибались. В этот раз Джеймс настроен решительно.
Проходили недели, а Джеймс своего решения не менял. Более того, он начал ухаживать за другой девушкой. Это была пятикурстница из Когтеврана. Простая девчонка небольшого роста с серыми глазами и темно-русыми волосами, которые она завязывала в высокий хвост. В общем, она была из тех, на кого Сириус даже и не взглянул бы. Но Сохатому она действительно понравилась. Они гуляли по вечерам, Джим провожал ее до гостиной и приходил в нашу гостиную счастливый и веселый. Он толком ничего не рассказывал о ней, что изрядно бесило Бродягу, но, кажется, был действительно счастлив. А это главное.
На первую субботу октября был назначен первый в этом учебном году поход в Хогсмид. В то утро я проснулся рано, не было еще и восьми. Джеймс спал, обняв подушку и что-то бормоча себе под нос. Он часто разговаривал во сне. Сириус лежал на спине, раскинув руки и ноги, а угол одеяла сполз на пол. Питер был накрыт с головой и тихо похрапывал. Я решил не дожидаться, пока они проснутся, и пойти на завтрак одному. В этот ранний для выходного дня час Большой Зал был почти пуст. За преподавательским столом сидели только Флитвик и МакГонагалл. Из студентов было только несколько девочек с Когтеврана и один парень с Пуфендуя. Я не спеша поел, подождал немного ребят, но, так никого и не дождавшись, решил пойти в библиотеку. В прошлом году нам казалось, что нам задают очень много домашней работы, которую мы не в силах выполнить. Мерлин, как же мы ошибались! В этом году нам задавали каждый день столько, словно уже завтра будет ЖАБА. Одно время даже ходили слухи, что ЖАБА будет не в конце года, как это принято, а в любой день с целью проверки знаний учащихся без подготовки. В итоге, Дамблдору пришлось официально опровергать эти слухи. В библиотеки в это время никого не было. Я сел за стол у окна, взял книгу и стал писать эссе по заклинаниям. Времени впереди было много, но хотелось освободить выходные от всех забот и проблем. Когда часы показали десять часов, в библиотеку ввалились Джим и Сириус. Питер плелся за ними.
- Лунатик, ну сколько можно учиться?! – воскликнул Сириус и сел напротив меня.
- Тебе бы не мешало хоть иногда это делать, - ответил я.
- Успею, - протянул Сириус с улыбочкой.
- А зачем ему учиться? – искренне удивился Джим. - Команды «убит», «лапы вверх» и «лови хвост» он знает. В цирк возьмут! Хорошая перспектива, кстати: и покормят, и развлекут, и актерские данные покажешь - заявил Поттер, толкая Бродягу в плечо. Питер, пристроившийся рядом со мной, тихонько захихикал. – Слушай! Меня осенило! Можно же еще сладкую вату воровать и выпрашивать у детей сласти, выделывая трюки. Ну, как, тебе нравится?
- Очень! Только, если к тебе когда-нибудь нагрянут люди с ружьями и уведут в зоопарк, ты не подумай, это не я. Но я буду тебя навещать, - ответил Сириус и доверительно покачал головой.
Джеймс усмехнулся, но продолжать словесную битву не стал. Питер разочарованно вздохнул.
- Вообще-то, мы не за этим пришли, - сказал Сохатый и повернулся ко мне. – Пошли, пора собираться в Хогсмид.
- Я успею собраться. Все равно мы с Питером не собирались долго гулять.
- Да, хотели дойти до «Сладкого королевства», а потом зайти купить свитков и перьев. В этом году слишком много приходится писать! – подтвердил мои слова Хвост.
- Отменяется! Вы идете с нами, - заявил Бродяга.
- Но Джим идет в Хогсмид с Алексой, а ты с…
- Брианой, - подсказал Пит.
- Точно. Мы-то вам зачем?
- Планы поменялись, - сказал Джеймс. – Алекса еще до того, как мы начали встречаться, обещала провести этот день со своей старшей сестрой, Дженой. А Джена должна взять с собой подругу. Поэтому я беру с собой вас. Ну что я буду делать один в компании трех девчонок? А так все как раз. Я, Сириус, Рем и Питер и Алекса, Джена, Лина и Бриана. По-моему, все отлично! – улыбнулся Джим, радуясь, что все так удачно складывается.
Только вот меня это совсем не радовало. Сохатый с Бродягой давно хотят меня с кем-нибудь свести, не желая ничего слушать о моей «пушистой проблеме», как выражается Джеймс. Но, чтобы они не говорили, от своего решения я не отступлюсь. Такой как я не должен общаться с нормальными людьми, а тем более встречаться с девушками. Но ребятам, какими бы хорошими друзьями они не были, этого не понять.
- А с каких они курсов и факультетов? – спросил Пит.
- Алекса – 5 курс, Джена и Лина – 6курс, Когтевран, - ответил Джим.
- Бриана с 6 курса, Пуфендуй. Слизеринцев среди нас нет, так что поладим, - улыбнулся Сириус и встал. – Все, пошлите, пора собираться!
Он хлопнул в ладоши и двинулся к выходу из библиотеки.
К одиннадцати мы уже стояли у выхода из школы и ждали девчонок. Они, как и полагается, опаздывали. Спустя несколько минут подошла Бриана. А после, с опозданием в десять минут, подошли когтевранки. Джим с Сириусом представили девушек, и мы двинулись в деревню. Конечно, Филч по традиции подозрительно на нас посмотрел и заранее пригрозил Бродяге и Сохатому отработкой, если они принесут в школу что-нибудь запретное. На что Бродяга ответил: «Обязательно!», вызвав этим злобное шипение смотрителя и усмешку Питера.
Прогулка удалась на славу. Погода стояла чудесная: на небе ни облачка, солнце греет, но легкий прохладный ветерок не дает ему создавать жару. Девчонки быстро нашли общий язык, Джим развлекал всех своими шутками и забавными рассказами. Конечно же, Бродяга все время его перебивал и вставлял свои комментарии. Они начинали и заканчивали свои словесные битвы, уделяли внимание своим девушкам, не давали заскучать нам с Питером, подталкивая время от времени к Лине с Дженой. На что мы шутливо отговаривались и уходили в сторону. Но вскоре Хвост завел разговор с Линой, и они отстали от нашей компании, чему я был очень рад. Лина была милой и интересной девушкой. Она неловко откидывала пепельно-белые волосы на спину, смущенно улыбалась, но все же отвечала на все вопросы и даже смогла подколоть Бродягу. Самого Бродягу!!! Он после этого несколько минут шел с открытым ртом: до этого никто, кроме Мародеров, не решался над ним шутить, даже слезиринцы, а чтобы какая-то девчонка посмела! Нет, такого еще не было!
Обойдя все достопримечательности Хогсмида, напугав девушек страшными историями о привидениях Воющей Хижины и собрав им по букету из уже опавших листьев, мы завалились в «Три метлы». Сдвинув два стола, мы сели в самом центре паба. Сириус заказал десерты и сливочное пиво на всех. Парни не замолкали ни на минуту, рассказывая смешные истории из прошлого Мародеров. Девчонки заливались смехом, хватаясь за живот и вытирая слезы. Мы и не заметили, что просидели здесь уже больше часа. Наконец, за столом воцарилась относительная тишина. Джеймс, довольный таким прекрасным днем, откинулся на стуле и потягивал пиво, слушая счастливое щебетание Алексы. Сириус рассказывал что-то Бриане, ослепительно улыбаясь и заискивающее смотря ей в глаза. Джена увидела кого-то из своих друзей и отошла поболтать. Питер сидел, посматривая на Лину. По нему было видно, что он хочет с ней поговорить, но как начать разговор, он не знал. Я же просто наслаждался атмосферой.
- Римус, - позвал меня тихий бархатистый голос. – А почему ты так мало говорил? Я о тебе почти ничего не узнала.
Я повернулся к Лине. Она смотрела на меня своими внимательными голубыми глазами, а губы, накрашенные нежно-розовой помадой, были чуть приоткрыты в ожидании. Я нахмурился.
- А чтобы ты хотела узнать? – спросил я, надеясь, что она скажет что-нибудь незначительное, и разговор не надо будет продолжать. Лина была чудесной девушкой, разносторонне развитой, общительной, очень живой. Она напоминала мне легкий майский ветерок с капелькой игривости. В общем, она мне была симпатична, но сближаться нам нельзя. Я не должен об этом забывать!
- Не знаю… Все, наверно, - замялась она сначала. – Например, какое твое любимое время года? Любимая погода? Какой любимый предмет?
- Осень. Легкий ветер. Трансфигурация, нумерология. – Может быть, это ее отпугнет.
- Хахах, ты такой неразговорчивый? Или просто я тебе не нравлюсь? – улыбнулась она.
- Нет, что ты, конечно, нравишься, - затараторил я, не контролируя то, что говорю. Намного разумнее было бы сказать, что она мне не нравится. Но разум решил лечь спать. – Извини, я не хотел тебя обидеть.
- Ничего, - снова улыбнулась Лина. – Почему вы зовете себя Мародерами?
- Эта давняя история. Просто мы на первом курсе нашли вход на кухню и стали таскать оттуда еду. И как-то раз мы совершенно случайно стащили торт, который был приготовлен на день рождения МакГонагалл. Тогда МакГонагалл узнала у эльфов, кто это сделал, и назначила нам самую странную отработку в нашей жизни.
- Какую же?
- Она заставила нас готовить ужин под присмотром эльфов. В итоге, в тот момент, когда все стало перемещаться в Большой Зал, Джеймс с Сириусом начали спорить и случайно задели стол, на котором стояла еда для профессоров. Тарелки полетели, и вся еда вывалилась на учителей. Все просто застыли в ужасе. Дамблдор назначил нам отработку еще на два месяца, а в конце сказал: «Мародеры несчастные!..» И с тех пор мы именуем себя Мародерами.
- А сейчас вы на кухню не лазаете?
- Лазаем, конечно. Только теперь сами ничего не берем, а просим, чтобы нам дали. Но с тех пор МакГонагалл всегда очень осторожно выбирала нам отработки.
Лина рассмеялась. Вернулась Джена, ребята начали обсуждать планы на завтра. Сириус предлагал наколдовать лодку и поплавать по Черному озеру. Все были только за. Такого развлечения в Хогвартсе еще не было! Но Мародеры всегда отличались своей неуемной фантазией и изобретательностью.
К пяти часам мы стали собираться в замок. Небо затягивали тучи, и мы надеялись добежать до школы до начала дождя. Мы с Питером расставили столы и стулья по местам, а Джим с Сириусом помогли девушкам надеть куртки. Прощались с Розмертой мы долго и весело, пока она просто нас не выпроводила. Сириус с Брианой, Дженой и Линой вышли первыми. Джим открыл дверь перед Алексой, и в этот момент в паб зашла Лили, сопровождаемая каким-то парнем. Я видел, как Джим встретился глазами с Лили и на секунду замер. Вот и закончилась выдержка Поттера! Но нет, он быстро отвернулся от рыжеволосой девушки, приобнял Алексу и вышел вместе с ней. Я вздохнул, не зная, радоваться мне или расстраиваться, и вышел вслед за ними.
До замка мы шли отдельными группками. Сириус обсыпал Бриану и Джену листьями, а потом с визгами и собачьим хохотом от них убегал, спасаясь от ответной лавины из листьев. Питер болтал с Линой. Я шел рядом с ними, но не прислушивался к разговору. Джеймс с Алексой шли позади всех, тихо о чем-то переговариваясь. У школы мы также разошлись в разных направлениях. Сириус пошел с Брианой гулять по школе, Лина и Джена поблагодарили нас за прекрасный день и пошли в свою гостиную, Джеймс с Алексой пошли еще немного погулять у озера, а мы с Питером пошли в гриффиндорскую гостиную.
Мы заняли наше любимое место у камина. Питер, сидя на ковре, скрипел остатком пера (в магазин мы так и не зашли), выводя эссе по заклинаниям. Хорошо, что я успел написать его утром! Теперь можно без зазрения совести отдыхать. На самом деле, я всегда завидовал Джеймсу и Сириусу, у которых все магические умения были с рождения. Чтобы быть блестящими учениками им не надо было зубрить учебники, тренироваться в заклинаниях. Они просто делали то, что умеют, и то, что любят. Сейчас они и не думают об экзаменах, в их головах ветер, но за неделю до экзамена они, хоть и с нытьем, все выучат и сдадут все на «Превосходно». Мне же приходилось терпеливо учиться все время. Да, я завидую, но я не жалуюсь. Я благодарен Дамблдору за возможность учиться в Хогвартсе. Если бы не он, я бы никогда не узнал, что такое беззаботное детство, веселье, дружба, доверие. Я бы не знал ничего. Я бы не имел ничего. И я был бесконечно благодарен ребятам. Они могли отвернуться от меня, начать презирать, обходить стороной. Но нет, они поддержали меня, не дали сломаться тогда, когда жить не хотелось, не дали и не дают мне чувствовать себя чужим и ненужным в этом мире. За это я всегда буду им благодарен, как бы дальше не повернулась жизнь.
Проем открылся и в гостиную зашел Сириус. Насвистывая веселую мелодию, он плюхнулся в кресло.
- А Сохатый где? – спросил он, заметив, что кого-то не хватает.
- Гуляет еще, наверно, - ответил Питер.
- Хах, ему только и мечтать о таком продолжении вечера, как у меня, - с ноткой хвастливости заявил Блэк. – Они хоть целовались?
- Не знаю, - ответил я. – Какая разница? Бродяга, хватит доставать по этому поводу Джима. Ты же видишь, что ему неприятно.
- Я-то вижу. Только я хочу, чтобы он увидел, что эта Алекса ему не подходит.
- Почему? – удивился Питер. – По-моему, хорошая девчонка. Веселая, интересная…
- Это-то да, - оборвал его Бродяга. – Но, Хвост, хороших девушек много. Вон, весь Хогвартс! А у Джима девушка должна быть любимая.
- Вау, это говорит сам Сириус Блэк! – воскликнул Питер.
- Слушай, друг, - начал я. – Я что-то не пойму. Джеймс любил Лили, а ты все эти годы третировал ее и высмеивал любовь. Теперь же, когда Джим решил забыть Лили и начал встречаться с другой девушкой, ты говоришь, что она ему не подходит, потому что Джим ее не любит. Определись, красавчик!
- Я уже давно определился. Мне Эванс не нравится. Пай-девочка, примерная староста, в жизни не нарушала правил и вечно отшивала нашего рогатого друга. Еще и с Нюньчиком вечно носилась. Но как бы я к ней не относился, я не могу не признать: она идеальна для Джима. И он ее любит. Действительно любит. Я же жил с ним все лето и понял это. Он думает о ней постоянно. Чем бы мы ни занимались, он все равно возвращается мыслями к ней. Он бормочет ее имя каждую ночь вот уже на протяжении трех лет. Она для него как воздух, он не сможет жить без нее. А сейчас он заставляет верить себя в то, что сможет ее забыть, живет иллюзиями. Алекса для него не больше, чем друг. Она не сможет вытеснить Эванс из его сердца. Этого никто уже не сможет.
- Так поговори с ним!
- Думаешь, я не пытался? Не объяснял ему всего этого? Он слышать ничего не хочет. И меня это бесит, - с некоторой злостью сказал Сириус. – И вообще, где он шляется, уже пора на ужин идти.
На это мы с Питером лишь усмехнулись.
Джима мы так и не дождались. Сириус всю дорогу до Большого Зала шел раздраженный и угрюмый, даже наорал на каких-то второкурсников. Но как только он учуял запах жареной курицы с пюре, все плохие мысли сразу его покинули. Сытый человек – добрый человек. Этот закон нерушим. Вскоре подошел и Джеймс. Он был странно тих. Питер пытался с ним заговорить, но ничего не вышло. Джим пребывал в задумчивости весь ужин, он так ни разу и не поднял взгляда от тарелки. Доев, он встал и, не сказав ни слова, ушел. Мы переглянулись.
- Может… - начал говорить Питер, но Сириус его перебил.
- Я пойду поговорю с ним.
Он встал и ушел вслед за Джимом. Лишь его надменно поднятая голова выдавала его волнение. Мы с Питером еще раз переглянулись и отправились в нашу спальню дожидаться ребятам там.
