Глава 3Дядя, оглянувшись по сторонам и убедившись, что его никто не видит, зашвырнул племянника в гараж. Долго орал, драл за волосы, выкручивал уши, наконец, отходил ремнем. Гарри свернулся в комок и молча терпел, прижимая руки к глазам. Специальное средство для мытья машины, разведенное в воде немилосердно резало и жгло слизистую. Но дядя на робкую просьбу умыться, только сильнее выкрутил ему ухо. Все удары пришлись на левый бок и руку, прикрывавшую голову.
К счастью, дядюшка недавно посетил врача. Тот прописал ему ограничить физические нагрузки на время прохождения медосмотра. Поэтому Гарри досталось меньше, чем обычно. Но и этого хватило – рука у дядюшки тяжелая, а лупцевал он не жалея силы, зная, что за стенами гаража соседи ничего не услышат.
Гарри закончил устранение последствий наводнения поздно вечером. Внутренне содрогаясь, позвал дядю. Тот проверил работу, походя влепил оглушительную оплеуху, загнал машину в гараж и молча ушел в дом. Гарри услышал, как в замке повернулся ключ.
Без особой надежды добрел до задней двери, дернул. Так и есть: закрыто. Опять без ужина, опять ночевать на заднем дворе, за кустом орешника, как бродячий пес. Тетя запретила спать на газоне. Нечего мять траву.
Жидкость, пропитавшая одежду, вызвала аллергическую реакцию. Все тело сильно чесалось. Дождавшись, пока родственники уснут, Гарри разделся догола и полез мыться под садовый шланг. Он знал, что завтра ему крепко влетит за лужу на газоне, но терпеть сильный зуд и боль было выше его сил. Особенно пекло там, где водолазка соприкасалась с поврежденной ремнем кожей на левом боку.
У него зуб на зуб не попадал, когда он закончил мыться и выполаскивать одежду. Июнь выдался холодным и дождливым. Гарри изо всех сил отжал трясущимися руками вещи и оделся. Все ж теплее, чем голышом. Улегся на свое, уже ставшее привычным, место за раскидистым кустом орешника.
Холодно. Вдвойне холодно от пропущенного ужина. В который уже раз. Вчера наказали за неподметенную дорожку. Позавчера лишили ужина за недостриженную изгородь. Еще пару дней назад еще за какое-то преступление. Он силился вспомнить за что, но так и не смог.
Не в силах согреться, Гарри поднялся и принялся бродить по бетонной дорожке, разделявшей лужайку за домом на две половины, обсаженную незабудками. Дорожка вела к бетонному пятачку, на котором обычно стоял мангал для барбекю. Все остальное пространство было отдано под газон.
Жаль, что в минувший уикэнд дождь помешал дяде устроить традиционный «семейный ужин на природе». Если считать природой газон, орешник, дуб, узкие клумбочки незабудок и высокую, выше человеческого роста изгородь из какого-то колючего кустарника.
Удобная штука – можно наказывать провинившегося племянника, постоянно заставляя ее подстригать. Неуспевающие заживать царапины на руках – самое то, чтобы приучить к покорности.
Необходимая преграда, чтобы соседи не видели перманентных оплеух, пощечин и пинков, которыми награждали Гарри дядя и его сын.
Изгородь-ширма прочно скрывает от посторонних взглядов место ночевки. Никто не знает, где часто спит не вылезающий из наказаний странный мальчишка.
Говорят, он учится в школе для отсталых детей. И правда. Посмотрите, какой у него дурацкий вид. Неужели он не понимает, что магазин – это общественное место? Туда нельзя ходить в том, в чем целыми днями гоняешь в футбол с местными хулиганами. Он сам – хулиган. Вечно дерется, вечно в синяках. Нормальным детям проходу не дает. Слышали, как он разбил нос сыну Полкиссов? Дурсли. Бедная семья. Как они его терпят! Святые люди. Несчастная Петунья. Просто ангел доброты.
Нет, я точно слышала, он не учится в школе для отсталых! Да вы что? А где же тогда? Вернон сообщил, что его перевели в спецшколу для социально опасных элементов! Для подростков с преступными наклонностями. Слава святой деве! Надеюсь, из него там выбьют дурь! Помните, как прошлым летом он украл хлеб в маркете у Стивенсонов? Позор! Неужели, чтобы покормить лебедей в пруду, нельзя было взять из дома? Петунье, бедной, было так неудобно. Она вся аж побледнела, когда к ней пришел полицейский. Я видела. Стоит и чуть ли не заикается. Несчастная женщина. За что ей такое наказание?
А сигареты? Стивенс жалуется, что у него кто-то ворует сигареты. Не удивлюсь, если в этом замешано это исчадье ада! А еще прикидывается бедненьким и несчастным. Таким уж худеньким, вот-вот ветром унесет.
Да-да! Я сама слышала, Петунья говорит, что у него и так плохой аппетит, так он еще и постоянно требует пиццу, не желает ничего есть, если ему за это не дадут огромный кусок пиццы.
Но ведь это очень вредно - есть только пиццу. Миссис Дурсль правильно делает, что не потакает ему. Детские капризы, особенно в еде. Что может быть ужаснее? Вот Дадлик у них себе такого не позволяет. Ест все, что положено. Сразу видно – воспитанный ребенок.
А взгляд? Изподлобья, так и зыркает сквозь очки. У мальчишки такой взгляд, словно он вот-вот кинется на тебя и что-нибудь украдет. Ну, для того, чтобы украсть, не нужно кидаться… Да, вы правы, дорогая, но я стала крепче запирать дверь, как он приехал на каникулы. Даже вызвала службу, чтобы они установили на дверь дополнительный замок. Да вы что? И мне нужно. И мне тоже.
Не согреться, не унять голодные рези в желудке. Кружится голова, тошнит. Все еще печет в глазах, словно он не промывал их двадцать, а то и тридцать раз.
Хорошо, когда после уикэнда остается неубранным гамак. Он обычно висит между дубом и гаражом. В нем днем валяется Дадли. Но гамак заставил снять дядюшка. Дожди.
Опять дождь. Накрапывает. Становится все сильнее. Придется идти на заднее крыльцо, под козырек. Туда тоже достает, но не так сильно. Может, стоит проверить заднюю дверь гаража? Вдруг дядя забыл ее запереть? Можно будет переждать там.
Закрыто.
Прижаться спиной к двери дома, подтянуть замерзшие ноги в старых, убитых в хлам кроссовках брата. Обхватить себя руками. Уткнуть голову в колени. Спать.
Трясет. Не согреться, ни задремать. Лучше бродить по дорожке под дождем. Когда ходишь, какжется не т-так х-холодно.
Устал. Как же он устал. Нужно что-то делать. Впереди еще шесть недель каникул. Он так долго не протянет. Дурсли завтра уезжают. С них станется, как в прошлый раз, запереть его в гараже. Нужно с утра незаметно припрятать там неприкосновенный запас. Каменные кексы, которыми угощал Хаггрид. Рон еще удивлялся, почему Гарри их прячет в сундук.
Хорошо, что он и не догадывается, для чего они ему. От тех кексов уже остались рожки да ножки. Всего три штуки. Ах, если бы Рон и Гермиона не выкидывали свои кексы гигантскому кальмару. Вряд ли кальмар их будет есть. Хотя, если их долго размачивать в воде и сосать, то они - очень даже ничего. Сладенькие.
Разнылся, как девка. "Сладенькие"... Заткнись. Ходи, давай. Дождь - сука.
