Глава 4. Злая шутка Старой шляпы. В Главном зале было многолюдно, царила неестественно радостная атмосфера. За время войны все позабыли, какое же важное событие первый день в школе магии и волшебства Хогвартс. Первокурсники радостно болтали, обсуждали факультеты и делились своими впечатлениями о школе. В этом году новичков было, чуть ли не в пять раз больше, чем раньше. И это объяснялось просто: Тёмный Лорд пал, и весь волшебный мир вздохнул свободно. Теперь волшебники не боялись расставаться со своими детьми и с чистой совестью отправляли их в школу.
Гарри, Гермиона и Рон пробрались сквозь галдящую толпу учеников к своему столу и сели на места. Лаванда задержалась у входа в зал, разговаривая с шестикурсницей из Когтеврана, имени которой Гермиона не знала.
Рон по-прежнему не разговаривал с ней и лишь изредка бросал в сторону подруги непонятные взгляды. Сначала Гермионе казалось, что Рон смотрит на неё со злобой, а теперь он, кажется, смотрел с сочувствием и волнением.
Гермиона искренне не могла понять перемены в поведении Рона.
Всё началось прошлой весной и продолжалось по сей день. Ещё в поезде она хотела поговорить с другом, но он был с Лавандой, а потом ещё нахамил ей, окончательно испортив настроение. Так что желание говорить с ним хоть когда-либо теперь пропало.
Чтобы отвлечь себя от дурных мыслей Гермиона посмотрела на преподавательский стол. Все были в полном составе. Альбрус Дамболдор беседовал с профессором Макгонагалл, и его внимательный взгляд то и дело падал на семикурсников Гриффиндора. Сначала Гермиона подумала, что директор смотрит на Гарри, но чуть позже поймала на себе этот сосредоточенный взгляд. Интересно, чем вызван такой интерес к её персоне?
Гермиона решила пока не задумываться об этом и перевела взгляд чуть левее. Там в самом конце преподавательского стола сидел, как всегда напряженный, профессор Снейп, его пустые глаза скользили по столу Слизерина.
Гермиона так и не смогла понять этого человека. На чьей же стороне он был в этой войне? Если на стороне Темного Лорда, то почему он по-прежнему работает в школе, а не сидит в Азкабане? А если на стороне Дамболдора, тогда почему на его предплечье знак Пожирателей, который он так старательно закрывает рукавом мантии?
Прошлой весной директор объяснял Гермионе, что им нужен был свой человек в тылу врага. Но она никак не могла понять, почему Снейп согласился стать двойным агентом. Чтобы доказать свою верность Лорду он делал множество вещей, о которых Гермиона боялась даже думать. Он убивал невинных, он клялся в верности бездушному монстру и только Мерлину известно, что там было ещё.
Часто Гермиона пыталась оправдать поведение Снейпа служением великой цели. Пыталась поставить себя на его место, но каждый раз всё отчетливее понимала: нет, она не смогла бы убивать даже ради Добра. Возможно, ему просто нравилось убивать?
Гермиона так и не ответила на свой вопрос, но точно решила, что Северусу Снейпу она в будущем доверять не собирается.
Пока Гермиона плутала в собственных мыслях, профессор Макгонагалл вынесла Старую шляпу и первокурсники потянулись к преподавательскому столу. Распределение началось. Гермиона с замиранием сердца наблюдала за этим поистине магическим действом. Ведь сейчас решалась судьба этих малышей. Многое зависит оттого, на какой факультет ты попадёшь. Вдруг девушка представила, что семь лет назад Старая шляпа вместо мягкого и благозвучного Гриффиндор, произнесла шипящее Слизерин… Не было бы этой тёплой семейной атмосферы в гостиной факультета, красно-золотых шарфиков, не было бы яркого солнца, пробирающегося к ней утром в Гриффинорскую башню, не было бы Гарри и Рона. Только сырость подземелий, вычурная надменность, ледяное сердце, Пэнси Паркинсон и…Драко Малфой.
«Интересно, а мы могли бы быть друзьями?» – шальная мысль пронеслась в голове Гриффиндорки, но она тут же чертыхнулась и выбросила её из недр своего сознания. Она и Драко Малфой – друзья? Это похоже на бред сумасшедшего. И вообще, разве у ТАКИХ как Слизеринцы есть друзья? Соратники, свита – да, но вот друзья? Маловероятно.
Гермиона посмотрела в сторону змеиного факультета. Крэбб и Гойл что-то обсуждали, судя по глупому смеху, что-то не очень приличное. Блез Забини развалился на скамейке, обнимая двух шестикурсниц. Дафна Гринграсс заколдовала волосы Миллиссенты Булстроуд так, что они приобрели фиолетовый оттенок и начали шипеть. Слизеринка в порыве гнева наградила подругу заклинанием безмолвия, теперь Дафна напоминала рыбку в аквариуме.
«Нет, у этих жителей подземелья не может быть друзей», – категорично решила Гермиона.
Более менее прилично на фоне «разыгравшихся» Слизеринцев выглядели Малфой и Паркинсон, если этих двоих вообще можно хоть как-то отнести к слову «прилично». Сладкая парочка устремила свои взгляды на первокурсников, причём Гермиона впервые увидела шок в глазах Паркинсон, а Драко Малфой выглядел потерянным. Повинуясь собственному любопытству, она решила узнать, кто же вызвал такой интерес у Слизеринцев.
В первых рядах у преподавательского стола стоял черноволосый мальчуган, Гермиона сразу же узнала его.
– Гарри, смотри, – она ткнула друга локтем в бок. Гарри закашлял и возмущенно на неё посмотрел.
– Мальчик из поезда, помнишь? – указывая взглядом на нового знакомого, прошептала Гермиона.
Гарри стал пристально разглядывать первокурсников.
– Точно, – радостно произнёс он, заметив парнишку. – Как думаешь, куда попадёт?
– С такой улыбкой только к нам, – усмехнулась девушка. Гарри радостно кивнул .
– У него на лбу написано Слизерин, – впервые за весь вечер подал голос Рон. Ребята удивленно посмотрели на него.
– Смотрите, кто заговорил, – с сарказмом произнёс Гарри.
Рон лишь устало закатил глаза.
– Ивейн Мордред, – раздался громогласный голос профессора МакГонгалл .
Темноволосый мальчуган радостно подошел к табурету и присел на него. Шляпа задумалась.
– Как интересно, – прохрипела Старая шляпа, – Знатный род. Природная хитрость.
– Я же говорил, что Слизерин, – Рон щелкнул пальцами, полностью уверенный в победе.
Гарри и Гермиона переглянулись, неужели они так ошиблись в парнишке?
– И всё-таки, Гриффиндор! – закричала Старая шляпа.
Рон поперхнулся тыквенным соком, а Гермиона растянулась в улыбке. Да, она никогда не ошибается в людях.
Вейн поднялся со стула и направился к столу своего факультета, Гриффиндоцы зааплодировали.
– А Малфой, знает этого Вейна, – не отрывая глаз от слизеринского стола, констатировал Гарри.
Гермиона бросила быстрый взгляд на слизеринца.
Драко Малфой, прищурившись, смотрел на юного Вейна Мордреда. Девушке показалось, что по его лицу пробежала волна недоверия и ужаса, которая тут же сменилась фирменным спокойствием. Пэнси потрясенно посмотрела на него и что-то спросила, Малфой удостоил её коротким взглядом и неопределенно пожал плечами. Паркинсон продолжала сверлить глазами новоиспеченного гриффиндорца. Гермиона тоже посмотрела на мальчика. Вейн, как ни в чём не бывало, общался с однокурсниками, весело смеялся и лучезарно улыбался.
«Нет человек с такой улыбкой, не может быть плохим», – пронеслось в мыслях Гермионы.
– Надо будет проследить за мальчиком. У Слизеринцев к нему не здоровый интерес, – заметил Гарри и непроизвольно сжал кулаки.
– Обязательно, – кивнула в ответ Гермиона.
Никто из них в тот момент и не знал, что скрывается за этой счастливой детской улыбкой. А вот Старая шляпа знала, знала и молчала, отдавая жизни этих детей в холодные лапы Судьбы.
Староста Слизерина сегодня явно был не в духе. Боль в руке не утихала ни на секунду, голова раскалывалась, а благодаря Поттеру эта симфония физической боли дополнилась ещё и жжением в заживающей губе. Он с ненавистью посмотрел на Гриффиндорский стол в поисках Золотого мальчика. Конечно же, Поттер был на том же месте, что и последние шесть лет, а рядом неизменные Уизли и Грейнджер.
Как же Драко ненавидел его! Ненавидел за то, что на первом курсе Поттер отказал ему в дружбе, ненавидел за всемирную известность, а больше всего он ненавидел его за то, что у него были эти двое. В слух бы Драко никогда не произнёс этого, но он часто представлял себя на месте Гарри Поттера. Ведь он прекрасно осознавал, что в минуту опасности Грейнджер и Уизли закроют Золотого мальчика собой. А кто примет на себя смертоносное заклинание, направленное на Драко Малфоя? Крэбб и Гойл? Едва ли. В лучшем случае испуганно закроют глаза. Блез Забини? Маловероятно. Конечно, Блез дорожил Драко, но был слишком труслив для этого. Остается только красавица Пэнси, но в ней он тоже был не уверен. Так что ответ на поставленный им вопрос был один: никто. Абсолютно никто не захочет принять на себя его смерть. И это задевало.
Иногда Драко было так необходимо понять, что он хоть кому-то нужен. Но кто-то боялся признаться ему, а кто-то ещё даже не знал о том, насколько дорог ему будет Драко Малфой.
– Драко, – Пэнси дёрнула его за рукав мантии.
– Что ещё? – буркнул он, отдирая от себя цепкие белые пальчики.
– Там твой брат, – девушка указала рукой на ряд первокурсников.
– Какой брат Пэнси? Ты спятила? Я один у папы сын, – усмехнулся Драко, но всё же посмотрел в сторону первокурсников и едва не открыл рот от удивления.
Этого не может быть! До боли знакомый мальчик с лучезарной улыбкой радостно беседовал с кем-то из однокурсников, ожидая своей очереди в распределении, и не замечал на себе потрясенные взгляды слизеринцев.
– Какого чёрта он тут делает?! – чуть слышно выругался Драко.
– Я о том же! Кажется, летом он говорил о том, что собирается обучаться в Болгарии? – удивленно вскинув брови, поинтересовалась Пэнси.
– Видимо, планы изменились, – потихоньку приходя в себя, ответил Малфой.
– Ты удивлен не меньше меня, – с опаской прошептала слизеринка. – Но разве Нарцисса не предупреждала тебя об этом?
– Как видишь, нет, – раздраженно буркнул Драко. Хотя он не был уверен в этом. В последние дни лета Драко практически не слушал, что говорила ему Нарцисса. Точнее преднамеренно пропускал её слова мимо ушей. Чем заслужила мать такое поведение сына? Всё очень просто, она впервые в жизни встала на сторону отца, и это убило Драко. Последний человек, которому он доверял, предал его.
– Мне нужно поговорить с ним, – решительно поднявшись, сообщил Драко.
– Поговоришь после распределения, мы всё равно провожаем их в комнаты, никуда Вейн не денется, – придерживая его за руку, пролепетала Пэнси.
Смерив недовольным взглядом свою девушку, Драко присел на место. Паркинсон права, зачем отвлекать мальчика перед самым важным моментом в его жизни?
Впервые, Драко был рад, что его назначили Старостой Слизерина, хоть сможет нормально поговорить с братом. И ни у кого не возникнет вопросов и подозрений на счёт Джеймса. С некоторых пор, иметь родство с Малфоями было опасно. Поэтому, когда МакГонгалл произнесла фамилию Мордред, а к шляпе подошёл Вейн Драко не удивился.
Шок наступил позже, когда Старая шляпа, как угорелая заорала: «Гриффиндор!». Драко подскочил от неожиданности. Новоиспеченный гриффиндорец радостно спрыгнул со стула и направился к столу своего факультета. Слизеринец, не отрываясь, следил за его передвижениями, Вейн явно был счастлив, что попал в Гриффиндор и это после того, что Драко рассказывал об этом ненавистном факультете.
– Ты тоже это слышал? – с отчаяньем в голосе спросила Пэнси. Драко перевёл взгляд на подругу. В её глазах недоумение, страх, шок. То же чувствовал он сам.
– Гриффиндор, – одними губами произнёс слизеринец.
– Это ведь ошибка, правда? Просто случайность? – с надеждой пролепетала Паркинсон, непроизвольно сжимая предплечье Драко.
Он лишь пожал плечами. Что Драко мог ей ответить? Его двоюродный брат попал в Гриффиндор, что тут можно сказать? Никто из приближенных к Малфоем не попадал на факультет красно-золотых. Никто. Никогда. Но всё в жизни когда-то бывает в первый раз.
Драко почувствовал на себе колючий взгляд и машинально развернулся к столу гриффиндорцев.
Ненавистные зелёные глаза Поттера буквально сверлили его. Золотому мальчику не занимать наблюдательности. Теперь он не подпустит Драко к Вейну, а если он начнёт доказывать своё родство с мальчиком, то у них обоих начнутся проблемы. Малфой прекрасно знает, как относятся к его семье в Гриффиндоре. Как минимум Вейн получит от однокурсников по голове, как максимум… Об этом Драко даже думать не хотел. Ему определенно нужно поговорить с братом. Сегодня же.
Праздничный ужин наконец-то закончился, сегодня чуть позже, чем обычно. Сегодня всё решительно отличалось от обычных дней. День неприятных сюрпризов.
– Отведи наших первокурсников, я скоро, – бросил Драко Паркинсон и, не дожидаясь ответа, рванул в сторону выхода, чтобы перехватить Гриффиндорцев.
Гермиона Грейнджер собирала первокурсников и давала им какие-то «жизненно важные» указания. Долговязый Уизли стоял рядом угрюмый и молчаливый. Драко пробежался взглядом по первокурсникам в поисках знакомого бледного лица. Искать долго не пришлось. Вейн стоял за спиной у Грейнджер, вот почему Драко не заметил его сначала. С каких пор его брат так восхищенно смотрит на Старосту Гриффиндора? Там же даже смотреть не на что.
– Малфой, ты детьми ошибся. Это не твои, – голос Грейнджер прозвучал громогласно. Командирский, но насмешливый тон – убийственное сочетание.
Драко хотел ответить ей чем-нибудь резким и язвительным, но Вейн даже не дал ему рта раскрыть. – Нет, Гермиона, Драко просто пришёл меня поздравить, – радостно сообщил мальчишка.
«С каких пор Грейнджер стала Гермионой? У Вейна явные проблемы с головой!» – констатировал внутренний голос слизеринца.
– Драко? – Гермиона удивленно посмотрела на юношу, застывшего в нерешительности в нескольких метрах от неё.
Его имя из её уст прозвучало непривычно, скорее даже странно. В нём появилось больше мягкости, на долю секунды Малфою показалось, что она сказала это с нежностью, но он часто выдает желаемое за действительность.
– Вейн, давай отойдём на минутку, – придя в себя, чуть слышно произнёс Драко.
– Малфой, уже поздно поговорите завтра, – встряла в разговор надоедливая гриффиндорка.
– Гря… – Драко заметил на себе выжидающий взгляд Вейна и решил исправиться, – Грейнджер, я сам решу, когда нам говорить!
– Я Староста, и несу ответственность за детей, – упиралась девушка.
– О, Мерлин, я сам провожу его в комнату. Успокойся, – упрямство грязнокровки выводило Драко из себя.
– Малфой, завтра, – отрезала Гермиона.
– Не зли меня, – прошипел слизеринец и попытался схватить Вейна за руку, но девушка заслонила мальчика собой.
– Эй, тебе не ясно сказали? – рявкнул, до этого молчаливый Уизли, и оттолкнул Драко.
Два семикурсника стояли в окружении детей и бросали друг на друга испепеляющие взгляды. В воздухе запахло дракой.
Вейн знал, что брат дошёл до высшей точки кипения. А этот долговязый рыжий выглядел устрашающе. Вейн боялся за брата, но больше всего боялся за Гермиону, что-то подсказывало ему, что она кинется их разнимать.
– Драко, мы завтра поговорим, – испуганно произнёс Вейн и вцепился в ладонь Гермионы. Все трое удивленно посмотрели на мальчика.
Малфой оцепенел, ноги отказывались слушаться его, точно так же как и язык. Он молча смотрел в тёмно-карие глаза Вейна и лишь слегка кивнул ему, мальчик облегченно вздохнул.
– Первокурсники, не задерживайтесь, – громко произнесла Грейнджер и, окинув Малфоя недовольным взглядом, направилась прямо по коридору, уводя с собой Вейнаа. За ними последовал Уизли и целая вереница маленьких гриффиндорцев.
Малфою оставалось лишь наблюдать за тем, как удаляется черноволосый парнишка. Когда последний ребёнок скрылся за углом, Драко со всей силы ударил кулаком по стене, разодрав руку в кровь. Проявление эмоций? Отец бы не одобрил. Но никто же не видил этого, а значит, этого и не было. Подобные отговорки всегда помогали Драко.
– Чёртова Грейнджер, – прошипел юноша.
Скажи ему кто-нибудь раньше, что он будет ненавидеть эту заучку больше Золотого мальчика, он наверняка бы усмехнулся. Но сейчас он ненавидел её в сто раз больше, чем Поттера.
Ночь окутала своей паутиной Хогвартс. На небе ярко сияли осенние звезды, большая часть обитателей школы уже давно отправились в царство Морфея. Но были и такие, кому не спалось в эту первую ночь.
В подземелье юноша с пронзительными серыми глазами, накладывал заживляющие чары на кровоточащее запястье левой руки и осуждал себя за ошибки прошлого. Старинная фамильная пепельница ломилась от окурков, но изящная бледная рука снова тянулась за спасительной сигаретой.
Девушка с густыми каштановыми волосами в Гриффиндорской башне снова не могла заснуть из-за пугающих видений. И выпив огромную дозу успокоительного, сидела, обхватив руками колени, вздрагивала от каждого шороха, боясь, что монстр из кошмаров вернется. Холодный блеск луны отражался в её сознании сиянием красных нечеловеческих глаз.
В той же башне бесстрашный гриффиндорец изнывал от головной боли, которую приносил ему ненавистный шрам.
И один мудрый волшебник в кресле из красного бархата перечитывал письмо своей бывшей ученицы. Понимая, что сегодняшний день был лишь репетицией к завтрашнему спектаклю. В театре Судьбы намечалась премьера, декорации уже готовы, сценарий написан, вот только актеры ещё не знают, какие роли им предстоит сыграть.
