Глава 3. Ничего себе поездочка. Хогвартс-экспресс прибыл на место назначения ровно в срок. Студенты измученные долгой поездкой в душном поезде поспешили на выход.
Только одно купе в вагоне Гриффиндора не желало отпускать своих пассажиров. Были ли причиной такой задержки слишком неспешные движения Рона или неожиданно исчезнувшие очки Гарри, а возможно во всём была виновата Джинни, которая судорожно перерывала все чемоданы в поисках ультрамодного блеска для губ, но факт оставался фактом, – когда ребята наконец-то вышли из Хогвартс-экспресса, то обнаружили явно предвещавший неприятности, опустевший перрон.
На улице стемнело, запах мокрых опавших листьев витал в воздухе и предвещал скорое наступление холодной осенней ночи. Первую сентябрьскую ночь в последний год обучения Золотой троицы в Хогвартсе. Но им было не до сантиментов и ностальгии. Вся честная компания спешила к каретам, которых осталось только две. Видимо, пунктуальность не входила в основные качества, которыми должен обладать истинный Гриффиндорец. Процессия из пяти человек продвигалась по перрону. Рон шёл первым, за ним мелкими шажками семенила Лаванда, таща в руках огромную розовую сумку, потом шли Гарри и Джинни, кокетливо взявшись за руки, а замыкала группу еле передвигающая ноги от усталости, Гермиона с Живоглотом под мышкой.
– Предпоследняя карета, – радостно сообщил Рон, когда вся компания остановилась напротив транспортного средства.
Гермиона облегченно вздохнула, ещё полчаса и она будет разбирать чемоданы в комнате старосты. Эта поездка оказалась не такой уж жуткой, как ей показалось изначально. Но мечтам о спокойной поездке сбыться было не суждено. Только не у Гермионы Грейнджер. Только не сегодня.
Тишину разрушил приторно сладкий голос Лаванды Браун.
– Бом–бом, – протянула она и повисла на руке Рона, – Там только четыре места.
Ребята недоуменно посмотрели на подружку Рона, затем поочерёдно заглянули в карету, и на их лицах отразилось замешательство. Как не странно, всю плачевность ситуации Гермиона поняла последней.
– Кто–то должен поехать на другой, – ласково произнесла Лаванда и бросила выжидающий взгляд на Гермиону, которая едва сдержала возмущение.
Эта девчонка без году неделю как в их компании, а уже умудряется выкидывать Гермиону с насиженного места, даже Джинни не позволяла себе такого, а тут какая-то фифа Браун.
– В принципе, я могу поехать, – смущенно поправляя очки, произнёс Гарри.
Гермиона прекрасно понимала, почему Гарри так быстро согласился отправиться на другой карете и на душе девушки потеплело. Гарри, конечно, не был самым умным учеником, зато логика и сообразительность не подводили его никогда. Если в карете четыре места, а на опустевшем перроне стоят две парочки и девочка-заучка, легко предположить, кто отправится в Хогвартс в одиночку.
– Гарри, – Джинни бросила на возлюбленного испепеляющий взгляд, юноша лишь пожал плечами, а на его лице читалась безысходность. В воздухе повисло напряженное молчание. Все поочередно выжидающе посмотрели на Гермиона. Все кроме Гарри. Он, стараясь сгладить неловкость, делал вид, что грязь на его ботинках является произведением искусства, которое нужно было в срочном порядке изучить, мысленно описать и сделать логические выводы.
– Хорошо, я поеду, – процедила сквозь зубы Гермиона. «Счастливая» четверка с облегчением вздохнула.
– Ой, как здорово, – вырвалось у Лаванды, и Рон чуть слышно клацнул зубами, поражаясь бестактности своей подружки.
– В смысле….Ну… Я хотела сказать, что мне бы не хотелось расставаться с Бом-Бомом на такой долгий срок, и я очень благодарна тебе, – пролепетала девушка и сжала Гермиону в объятиях.
Гарри тяжело вздохнул и покачал головой. Как Рон мог променять Гермиону на это «чудо» до сих пор не укладывалось в его голове.
Джинни, удивившись такому хамству со стороны Браун, изобразила тошнотворный рефлекс, за что тут же получила от Рона толчок в бок. Гермиона лишь раздосадовано пожала плечами, пытаясь скрыть обиду и скорее освободиться из цепких лап Браун.
Наконец-то объятия закончились, и приторно-сладкая четверка уселась в карету. Теперь пришло время Гермионы изображать театрализованный приступ тошноты.
– Ты уверена? – обеспокоено спросил Гарри, закрывая дверь экипажа.
– Всё будет хорошо, подумаешь, поеду одна, хоть книжку почитаю, – Гермиона натянуто улыбнулась и махнула другу рукой. Дверь захлопнулась, и карета рванула вперёд, оставив девочку-заучку на пустынном перроне.
Гарри наблюдал из окна экипажа, как удаляется знакомый силуэт, и его сердце защемило. Чувство вины накрывало с головой, он должен был быть там на её месте.
Заметив изменения в настроении возлюбленного, Джинни сильнее сжала его холодную руку.
– С ней всё будет хорошо, Гарри, – ласково произнесла она и погладила темные растрепанные волосы.
– Я надеюсь, – угнетенно ответил Гарри. – Но мне кажется, мы поступили не правильно.
– Она большая девочка, подумаешь, поедет одна, – не к месту вставила Лаванда, за что тут же получила парочку испепеляющих взглядов от Джинни.
– Всё равно это не правильно, – скрывая раздражение повторилГарри.
– Да, ладно тебе. Гермиона, действительно большая девочка, – буркнул Рон и уставился в окно. Браун победоносно улыбнулась и устроилась на его плече.
Гарри хотел сказать что-то резкое, но почувствовал, как рука Джинни сжала запястье, и машинально посмотрел на рыжеволосую девушку.
«Не надо, пожалуйста...» – произнесла она одними губами. Гарри удрученно кивнул, приобнял её за плечи и, последовав примеру Рона, уставился в окно.
Поведение Уизли как никогда раздражало Гарри. Рон в последнее время был каким-то странным. Нет, с Гарри он общался как прежде: они дурачились, устраивали шуточные бои, – в общем, делали всё то, что так любили.
Странным Гарри считал отношение Рона к Гермионе. Рон не то чтобы охладел к подруге, он просто перестал замечать Гермиону, как будто её и не было вовсе. И это не на шутку беспокоило Гарри. Раньше он пытался убедить себя в том, что всё это ему кажется, и что в их компании всё как прежде, но сегодня окончательно убедился в обратном.
Всё началось ещё в поезде. Рон что-то сказал Гермионе, и после этого она вылетела из купе как ошпаренная. Затем выходя из поезда, Рон даже не помог ей выбраться из вагона с тяжелыми сумками, а на перроне вообще сделал вид, что её не существует.
Такое поведение Рона казалось Гарри, по меньшей мере, тревожным. Его разум не хотел верить в это, но их хрупкий мир на троих дал трещину. А он никак не мог найти подходящий клей, чтобы склеить всё обратно. Даже если бы он всё-таки достал этот «клей», необходимо было найти трещину, а где она находилась, Гарри не знал, это раздражало его до неприличия и подарило кучу бессонных ночей.
– К тому, же Гермиона не будет одна в карете, – произнесла Браун. После нескольких минут тишины её голос, словно лобзик резал слух Гарри, медленно пробираясь в его мозг.
– С чего ты взяла? – без интереса спросила Джинни, переплетая свои пальцы с пальцами Гарри.
– Вы разве не заметили? – Лаванда удивленно захлопала ресницами
– Не заметили чего? – Рон непонимающе посмотрел на свою девушку.
– Прямо за нами шли Драко Малфой и Пэнси Паркинсон, – жизнерадостно сообщила глупышка Браун.
Рты всех присутствующих тут же раскрылись от удивления, а лица исказились от ужаса.
– Нам нужно срочно за ней вернуться! – крикнул Гарри, составляя в голове логическую цепочку: Гермиона – Малфой – Паркинсон – общая карета – катастрофа.
Пока экипаж «Гарри и Ко» стремительно уносилась в даль, Гермиона мысленно выругавшись и несколько раз, прокляв ненавистную Лаванду Браун, плелась к последней карете.
Загрузив вещи в багажный отсек, она залезала в карету и на секунду остановилась. Раньше, когда Гермиона ездила вместе с Роном и Гарри, они буквально воевали за места возле окна, а сейчас она могла спокойно присесть на любое из двух. Сначала это обрадовало Гермиону, но тут же пришла грусть. Она никогда не понимала, что именно привлекало её в этих местах у окна, наверное, в них была особая магия, которая сейчас почему-то исчезла. Вот что плохо: когда ты один – у тебя есть выбор, только это уже ни капли не радует.
Тяжело вздохнув, девушка присела слева от окна и запустила пальцы в тёплую шерсть Живоглота, который, видимо, тоже устал после поездки и расположился у неё на коленях, мирно посапывая.
Гермиона смотрела на тёмное небо, внутри поселилось странное чувство, что что-то не так. Карета уже несколько минут не двигалась с места, значит, ждали кого-то ещё. Но девушка была абсолютно уверена, что их компания вышла из поезда последней. Да и к тому же, кто ещё кроме них мог так долго собираться?
Ответ пришёл сам собой, причем пришёл в прямом смысле.
Дверь кареты скрипнула и Гермиона увидела темно-зелёные глаза, смотревшие на неё из-под капюшона черной мантии с эмблемой в виде змеи на серебристо-зеленом фоне.
«Сегодня мне катастрофически не везёт», – обреченно подумала и вздохнула Гермиона.
Капюшон слетел с головы нежданной гостьи, и знакомая брюнетка, окатив Гермиону ледяным взглядом, остановилась в дверном проёме.
– Пэнс, что ты возишься? – раздался раздраженный голос снаружи, и в карете показалась серебристо-белая шевелюра.
– У нас тут попутчица, – презрительно хмыкнула Паркинсон и окатила Гермиону холодным взглядом полным неприязни.
Не успев понять весь смысл страшного слова «попутчица», Гермиона почувствовала на себе тяжелый взгляд серых глаз.
Первую секунду Малфой смотрел на неё с удивлением, но потом взял себя в руки и одарил Гермиону своим фирменным взглядом а-ля Привет Грязнокровка.
Гермиона невольно вздрогнула и сильнее вжалась в кресло.
– Может быть, попросим другую карету? – взмолилась Паркинсон, и выжидающе посмотрела на Драко.
– Не волнуйся, Пэнси, грязнокровие не передается воздушно капельным путём, – усмехнулся Малфой и аккуратно подтолкнул слизеринку к свободному месту напротив окна, а сам присел рядом.
– Как и умственные способности, – парировала Гермиона и прижала к себе Живоглота, – а то эта поездка пошла бы вам обоим на пользу.
Слизеринцы переглянулись, а Гермиона мысленно похвалила себя за столько оригинальный и в меру саркастичный ответ.
– Вместо того, чтобы отпускать остроты, сходила бы лучше в парикмахерскую, – фыркнула Паркинсон в попытке реабилитироваться в этой войне слов.
– Тебе бы тоже не мешало, – ответила гриффиндорка, заметив выбившиеся из прически темные локоны. – И застегнула бы ты мантию что ли. Я не горю желанием любоваться твоими прелестями всю дорогу.
Пэнси сконфуженно оглядела себя. Когда она садилась, её мантия распахнулась, и открыла взору всех присутствующих белую грудь, обрамленную черным кружевным бельём. Краем глаза Гермиона заметила, как на лице Малфоя промелькнула улыбка, хотя возможно ей это показалось.
– А у тебя даже полюбоваться нечем! – прошипела слизеринка, застёгивая мантию.
Гермиона лишь пожала плечами и уставилась в окно. Спор с безмозглой Паркинсон ей порядком надоел. Всё рано или поздно сводилось к внешности. Гермиону эта тема не задевала, а слизеринка не могла придумать других достойных внимания оскорблений. Другое дело Малфой. Спорить с ним было довольно интересно. Иногда.
Сейчас же Драко Малфой прислонился спиной к мягкому сидению и прикрыл глаза, полностью игнорируя женские баталии. Гермиона мельком посмотрела на точеный аристократический профиль, который сейчас просто светился умиротворением, а затем, разочарованно хмыкнув, повернулась к окну.
На улице начался дождь. Крупные капли разбивались о стекло, наполняя карету приятным успокаивающим звуком. Гермиона еле сдерживалась, чтобы не закрыть глаза и не замурлыкать. Это казалось ей таким обычным: спокойно спать по пути в Хогвартс в окружении близких людей, согреваясь от душевного тепла, наполняющего все вокруг. Но сейчас она не могла позволить себе такой роскоши. Ведь рядом находились враги. Хотя нет. Враги – это слишком сильное слово для этих людей. Рядом находились не друзья. Гермиона чувствовала себя кроликом в змеином логове. Осознание этого заставило её поежиться.
Чтобы как-то отвлечься от дурных мыслей, Гермиона принялась вспоминать нумерологию. Этот предмет был одним из её любимых, но даже лекции профессора Вектор, которые Гермиона прокручивала в голове, не могли отвлечь её от парочки напротив.
Если пару минут назад «сладкие слизеринцы» раздражали её одним своим присутствием, то сейчас это стало просто невыносимым. Всё из-за того, что Паркинсон начала вырисовывать подушечками пальцев на белоснежном лице Малфоя узоры, а он при этом даже не сопротивлялся.
«Почему даже?» – удивилась собственным мыслям Гермиона. А собственно, почему он должен сопротивляться? Ведь Паркинсон его девушка, значит это нормально. И к тому же эти ванильные нежности были самым меньшим, чем они занимались сегодня, судя по растрепанному виду слизеринки. Живое воображение Гермионы тут же нарисовало яркую картинку и она едва сдержалась, чтобы не начать плеваться.
«Так, Грейнджер, подумай о другом!» – уговаривала она себя и встряхнула головой, чтобы избавиться от безумия нарисованного её воображением.
Но мысли о парочке никак не хотели её покидать. Тогда Гермиона решила подумать о другой парочке. На ум сразу пришли Гарри и Джинни. Интересно, а их нежности также её раздражали? Наверное, да. Возможно даже больше. Ведь это был ЕЁ Гарри. За последние несколько лет Гермиона стала ужасной собственницей и когда узнала о том, что Гарри и Джинни теперь вместе, едва не расплакалась. Джинни была хорошей партией для Гарри, но отнюдь не лучшей. Гермиона, конечно, ничего не имела против младшей Уизли, но всё же на месте девушки Гарри она видела абсолютно другого персонажа.
«Интересно, а они с Гарри…» –– пронеслась в её голове шальная мысль, которую Гермиона тут же задушила.
Что сегодня за день? Почему она – Гермиона Грейнджер совершает ужасные вещи? Говорит жуткие слова и думает о чём-то совершенно неприемлемом.
«О, Мерлин, пожалуйста! Помоги мне!» – кричало изможденное сознание девушки.
И таки Мерлин услышал её мольбы.
– Пэнси, давай не здесь? А? – сухо произнёс Малфой, убирая требовательные ручки Паркинсон, которые уже пробрались под его мантию.
Гермиона едва удержалась от смеха, когда посмотрела на ошарашенное лицо Паркинсон, казалось, слизеринка только что съела жабу.
– Драко, – возмущенно протянула она, – неужели ты стесняешься грязнокровки?
– Я боюсь, что мы можем нанести ей психологическую травму, – Малфой бросил на Гермиону презрительный взгляд и усмехнулся.
– Психологическую травму вы можете нанести мне лишь в одном случаем, если неожиданно превратитесь в Волан-де-Морта и Нагайну, – парировала Гермиона.
Малфой театрально закатил глаза, а Паркинсон заскрипела зубами, что заставило Гермиону сделать ещё один выпад в её сторону.
– О, Пэнси, кажется это уже началось! – лицо гриффиндорки исказила притворная гримаса ужаса. – Или у тебя всегда такая змеиная физиономия? – прищурив глаза, добавила девушка.
– Грязнокровная дрянь! – прошипела Паркинсон и в ту же секунду оказалась возле Гермионы.
Дальнейшие события развивались с невероятной скоростью. Пэнси размахнулась и её наманикюренная ручка с огромной силой проехалась по лицу Гермионы. Голова гриффиндорки метнулась в сторону и, не успев удержать равновесие, Гермиона рухнула на пол кареты. Живоглот, мирно спавший на коленях девушки, вскочил и с шипением кинулся на Паркинсон, но она грациозно отшвырнула его ногой в сторону и нависла над Гермионой. В зелёных глазах пылала ярость. Инстинкт самосохранения сработал. Услышав звук рассекающегося воздуха, гриффиндорка закрыла лицо руками и замерла в ожидании нового удара, но его не последовало.
– Ты что творишь?! – раздался взбешенный голос где-то над головой гриффиндорки.
Гермиона открыла глаза, Малфой стоял прямо над ней и сжимал руку Пэнси. Длинные ногти слизеринки практически касались её кожи, девушка даже успела разглядеть маленьких драконов нарисованных чёрным лаком.
Карета резко остановилась, послышались радостные возгласы. Они прибыли в Хогвартс.
Гермиона лежала на полу и не двигалась, сердце бешено колотилось, девушка ощущала солоноватый привкус, из разбитой губы струилась кровь.
– Выходи, – скомандовал Малфой леденящим душу голосом и подтолкнул Паркинсон к двери.
– Но, Драко… – жалобно протянула слизеринка.
– Я сказал, выходи! – жестче, проговаривая каждое слово повторил он. Пэнси виновато опустила голову, и, перешагнув через лежащую на полу Гермиону, вышла из кареты, хлопнув дверью.
Девушка воспользовалась моментом, резко встала на ноги. Голова закружилась и, сделав шаг в сторону, Гермиона безвольно опустилась на обитое бархатом сидение.
Драко пристально смотрел на гриффиндорку, дожидаясь пока она придёт в себя. Глядя Гермиону, Драко сделал несколько важных выводов. Во-первых, у Пэнси отличный удар, а во-вторых, если Грейнджер не залечит рану прямо сейчас, то шрам останется на всю жизнь. Думая о шрамах Драко вспомнил, что так и не залечил рану на губе оставленную кулаком Поттера. Наконец, юноша поймал на себе сфокусированный, но подозрительный взгляд Грейнджер.
– Что, Малфой, хочешь мне помочь? – ядовито произнесла Гермиона, окинув слизеринца взглядом полным раздражения и обиды.
– Грейнджер, если хоть кто-нибудь узнает об этом, ты пожалеешь, что родилась на свет! – медленно произнес Драко.
Обманчиво мягкий голос заставил Гермиону поежиться. А улыбка, появившаяся на мраморном лице Малфоя, наполняла ужасом каждую клеточку её тела. Она непременно добавит эту улыбку в рейтинг самых ужасающих улыбок в мире, причём на второе почетное место. Первое вот уже несколько месяцев занимает змеиная предсмертная улыбка Волан-де-Морта.
А это всего лишь Драко Малфой такой же ученик Хогвартса как и она. Ничего страшного в этом человеке нет. Ободрив себя этими мыслями, Гермиона выпрямилась и посмотрела на Малфоя жестким стальным взглядом. Раньше, заметив этот взгляд на лице подруги, Гарри и Рон бросались врассыпную.
– Знаешь, не стоит судить о людях по себе, – решительно начала гриффиндорка. – Я привыкла справляться со своими проблемами сама и, в отличие от НЕКОТОРЫХ, не побегу жаловаться папочке.
– Если хоть одна душа узнает об этом, ты отправишься к своему папочке маглу в спичечном коробке! – пропустив сарказм девушки мимо ушей, продолжил Драко.
– Да неужели, – прошипела Гермиона улыбнувшись. – А силенок-то хватит? – Хочешь проверить? – слизеринец вопросительно вскинул брови и направился к выходу, не дожидаясь ответа.
– И не забудь залечить губу, а то смотрится жутковато, – бросил парень напоследок.
Когда деверь кареты захлопнулась, Гермиона облегченно вздохнула и растеклась по сидению, словно Рождественское желе. Нервное напряжение пришло к своей кульминации. Ссора с Роном, удар Паркинсон, стычки с Малфоем – всё это разом пришло в голову девушки и, сжав занывшие виски холодными пальцами, она закусила разбитую губу, чтобы вновь не расплакаться.
Что-то пушистое и теплое коснулось пальцев Гермионы. Она машинально перевела взгляд.
–Что, Живоглот, тебе тоже досталось? – дрожащим голосом произнесла Гермиона и запустила пальцы в мягкую шерсть. Кот замурлыкал, успокаивая свою хозяйку. Только двое из её друзей чувствовали настроение Гермионы со стопроцентной точностью – Живоглот и Гарри. К сожалению, Гарри сейчас не было рядом, а может быть и к счастью. Девушке жутко не хотелось, чтобы он видел её слёзы так часто. Для него она должна быть сильной, бесстрашной, правильной Гермионой Грейнджер. Потому что Гарри нужна именно такая она, а маленькая, напуганная, униженная девочка, пусть сидит внутри и, молча, плачет.
С этими мыслями гриффиндорка нанесла пару заживляющих чар на своё лицо, взяла Живоглота и, натянув самую сногсшибательную улыбку, вышла из проклятой кареты.
День явно не задался. Причем не только у Гермионы. Был ещё один человек, которому также осточертело всё происходящее сегодня.
Самообладания Драко хватило ровно на то, чтобы бросить в Грейнджер гадость напоследок, удостовериться, что её это задело и быстро выйти.
Вечерний Хогвартс встретил слизеринца яркими огнями, радостным шумом и прохладным воздухом, который оказался как раз кстати. Драко сделал парочку глубоких вдохов и, кажется, окончательно успокоился. Появилось странное желание пойти и извиниться перед этой выскочкой за себя и за Паркинсон. Ведь дураку понятно, что девчонка испугалась. Интересно, почему Поттер и Уизли её бросили? Они, конечно, парочка идиотов, но всё же должны были догадаться, чем для Грейнджер может закончиться эта поездка. Не могли же они сделать это специально? Или могли? Драко прокручивал в голове события, произошедшие по пути в Хогвартс. В тамбуре Грейнджер стояла и плакала, потом ехала в карете вместе с ним и Паркинсон. Да уж не лучший у неё денёк. Что происходит внутри Золотой Тройки? Ответ Драко нашёл быстро. В нескольких метрах от него проскользнул Рон в обнимку с какой-то девчонкой, а затем у входа в замок он заметил Поттера и младшую Уизли.
«Вот значит что! Друзья выросли и нашли себе подружек, а ты теперь по боку, Грейнджер!» – догадался парень.
И в чём проблема? Почему она тоже не может найти себе кого-нибудь? Если откинуть в сторону все её заморочки, то она вполне мила. Тем более Драко знал как минимум двух человек из Слизерина, которые хотели бы с ней встречаться, тайно, конечно. А на других факультетах тайных поклонников заучки было хоть отбавляй. На четвертом курсе, например, Роджер Дэвис из Когтеврана, на святочном балу не сводил глаз с Грейнджер. Тогда на неё многие смотрели с вожделением. И почему она так редко появляется в платьях?
«Наверное, тебе, Грейнджер, очень бы подошёл чёрный шелк», – невзначай подумал Драко Малфой.
"Чёрный шёлк? Грейнджер? Ты смешон, Драко! Ей идеально подходят книги и спутанные волосы!" – противный голос в голове слизеринца внёс свою лепту в размышления.
Он огляделся по сторонам в поисках Паркинсон и не удивился, когда заметил её возле огромного дуба, сверлящую его почерневшими от злости глазами. Стряхнув не существующие пылинки со своего плеча, Драко выпрямился и решительно направился в сторону девушки.
– Пэнси, милая, – приторно сладко начал он, – чем я заслужил такой взгляд?
– А то, ты не догадываешься! – буркнула девушка, надув пухлые губы.
В воздухе повисло напряженное молчание, а Драко мысленно считал секунды. Он изучил характер Паркинсон вдоль и поперек, такое затишье обычно бывало перед бурей.
«Раз, два, три…» – пронеслось в голове Малфоя.
– Драко Малфой! Я практически тебя ненавижу! Как ты мог так меня унизить? Да ты хоть понимаешь, в каком свете выставил меня перед этой грязнокровкой? – голос Пэнси звенел от гнева, щеки залились румянцем, глаза светились яростью. Казалось ещё немного, и она залепит бедолаге пощечину. Но нет. Паркинсон прекрасно знала своё место и никогда бы этого не сделала. А жаль. Драко иногда мечтал об этом.
Ему нравилось, когда люди проявляли эмоции. Будь то гнев, злость, обида или радость, – любые яркие эмоции. Вот почему он встречался с Паркинсон. Она очаровательно злилась, а Драко так не умел. С детства его приучили управлять своими эмоциями, сдерживать их. Люциус потратил множество часов на то, чтобы уничтожить способность своего сына чувствовать. Искренняя улыбка – круцио, открытое проявление гнева – круцио, слёзы – круцио. Такие своеобразные уроки не прошли даром. Драко никогда не кричал. Чем сильнее он злился, тем тише и холоднее становился его голос. Это наводило ужас на окружающих.
– Милая, – чуть слышно произнёс Драко, и Пэнси испуганно отступила назад, – Я поступил так, только потом, что не хочу, чтобы тебя отчислили из-за этой девчонки.
– Правда? – справляясь с собственным страхом, поинтересовалась Паркинсон.
– Конечно, – мягко ответил Драко и обнял девушку за плечи.
Пэнси растаяла в его объятиях. Она искренне ценила такие моменты нежности, которые в их отношениях были редкостью. Конечно, оба они знали, что Драко не испытывает к ней сильных чувств, но он ни к кому их не испытывал. Иногда Пэнси казалось, что при рождении ему удалили такой важный орган как сердце. Но девушке вполне хватало того, что Драко Малфой старается создавать иллюзию чувств, например, как сейчас. Часто закрывая глаза, она пыталась представить, что он искренне её любит. Но то ли движения рук Драко на её спине, то ли его абсолютно спокойное размеренное дыхание выдавали ложность данного суждения. И тогда Пэнси становилось больно, она продолжала улыбаться ему, целовать его, но возвращаясь вечером в свою комнату, закрывалась в ванной и плакала, плакала, плакала. Как легко влюбляться в людей без сердца…
Даже под пытками она не призналась бы Драко в том, что искренне, безотчетно и, к сожалению, безответно его любит. Девушка слишком хорошо знала этого отчаянно красивого, но слишком холодного блондина, поэтому понимала, что её признание будет концом их отношений. Драко не нужна её любовь, ему нужно лишь создавать видимость идеальных отношений, а Пэнси подходила на роль идеальной девушки как никто другой.
Она была из богатой чистокровной семьи, да к тому весьма ухоженной и вполне могла бы слыть красавицей. О ней мечтала большая часть парней из Хогвартса, девушки ей завидовали. Наверное, именно поэтому выбор Малфоя на роль идеальной девушки пал на неё, ему нравилось обладать таким эксклюзивным экземпляром.
«Экземпляр...» – мысленно усмехнулась девушка. Угораздило же её влюбиться в парня без сердца. Будь Пэнси чуть повнимательнее, она бы поняла, что у Драко было сердце, где-то под тоннами язвительных речей, под броней точеного тела, под грудой разочарований, но оно было и ждало своего часа.
Но она об этом не знала, даже не догадывалась. И в данный момент, когда его руки гуляли по её спине, она украдкой смотрела на то, как в нескольких метрах от них Гарри Поттер обеспокоено смотрел на Грейнджер. Пэнси отдала бы всё за один такой взгляд со стороны Драко.
– Не бойся, она им не расскажет, – сухо произнёс Малфой, неверно истолковав взгляд подруги в сторону гриффиндорцев.Пэнси разочаровано вздохнула…
Разочарование, гнев, ненависть, что же ещё ждёт несчастных сегодня?
Гарри не находил себе места. Как бешеный лев в клетке он метался по территории Хогвартса, ожидая карету Гермионы. Его мольбам о том, что нужно вернуться за ней, никто не внял. Даже Джинни лишь пожала плечами, сказав, что ничего страшного не произойдёт. Гарри не мог понять, как друзья могут быть такими равнодушными по отношению к Гермионе? Неужели они не понимают, как опасно Гермионе находиться рядом с Малфоем. Даже не смотря на падение Тёмного Лорда, Гермиона по-прежнему была дочерью маглов, а Малфой по-прежнему был Малфоем. – Гарри, пожалуйста, пойдём, – упрашивала его Джинни, которая уже успела замёрзнуть.
– Джинни, я должен удостовериться, что с ней всё в порядке, – упирался Гарри.
– Тебе не кажется, что ты уж слишком о ней беспокоишься? – Джинни старалась произнести вопрос как можно мягче, но обида сквозила в каждом слове.
– Ты ревнуешь? – удивленно спросил Гарри, наблюдая за нездоровым блеском в карих глазах своей девушки.
– Не в этом дело, Гарри, – опустив глаза, прошептала Джинни. – Просто это последний год обучения. И я не думаю, что вам стоит так привязываться друг к другу, потом будет больнее расставаться.
Слова девушки вывели Гарри из себя, руки затряслись мелкой дрожью, а сердце заколотилось, словно от удара током.
– Во-первых, мы и так слишком привязались друг к другу! А во-вторых, хочешь, чтобы я вёл себя так же как твой брат?! – рявкнул Гарри и почувствовал, как болезненно сжалась Джинни при упоминании о Роне.
– Знаешь, Гарри, у него есть причины себя так вести, – резко ответила девушка и, развернувшись на каблуках, направилась в школу.
Когда стройная фигурка Джинни скрылась в стенах школы, Гарри почувствовал укол совести. Но сам он не мог понять почему. С недавнего времени любой разговор сводился к изменившемуся поведению Рона. У Гарри складывалось такое впечатление, что все кроме него знают причину такого резкого изменения.
– Меня ждёшь или по Малфою соскучился? – прервал размышления Гарри знакомый голос.
– Гермиона, – облегченно выдохнул Гарри и принялся пристально разглядывать подругу в поисках следов издевательств. Он знал, что следы должны быть, но вот только Гарри и не подозревал, насколько Гермиона талантлива в плане колдомедицины.
– С тобой всё хорошо? – недоверчиво спросил гриффиндорец, удостоверившись, что видимых повреждений на теле подруги нет.
– Гарри, что со мной могло случиться? – усмехнулась Гермиона и почувствовала ноющую боль в губе.
– Просто там был Малфой и Паркинсон, и я…– затараторил Гарри.
– Ты слишком обо мне беспокоишься, – ласково закрыв ладошкой рот Гарри, произнесла Гермиона.
Гарри невольно улыбнулся этому детскому жесту с её стороны.
Действительно, Гермиона выглядит нормально. Может он и правда зря беспокоится? Хотя нет, не зря. Вспомнив события прошлой весны, Гарри вздрогнул. Тогда он мог её потерять…
– Всё в порядке? – осторожно поинтересовалась Гермиона, заметив стеклянный взгляд побледневшего друга.
– Просто вспомнил кое-что, – отмахнулся Гарри и натянуто улыбнулся.
Гермиона закусила губу, прекрасно понимая, что именно он вспомнил. В голове снова засиял кровожадный взгляд красных глаз, этот взгляд она пыталась забыть так долго, сердце наполнил страх.
– Гарри, он мёртв, теперь всё хорошо, – поспешила успокоить друга Гермиона.
– Я знаю, просто тогда я не смог защитить тебя, и боюсь, что это может повториться снова…
– О, Гарри, тебе не кажется, что у Волан-де-Морта и Малфоя разные весовые категории по степени опасности? – Гермиона постаралась усмехнуться, но получилось не очень убедительно.
– Видимо, я стал слишком мнительным, – Поттер устало вздохнул и потёр переносицу. –Пора перестать жить в страхе, война закончилась. Теперь всё будет хорошо, – положив руки на плечи Гарри, ласково произнесла Гермиона.
А затем улыбнулась, и Гарри едва не запрыгал от радости. Эта улыбка вызывала странный трепет в его сердце, она рождала надежду и веру в счастливое будущее. Так, Гермиона Грейнджер улыбалась только ему. Это только его «её улыбка».
Теперь он верил, всё действительно будет хорошо. Ведь девушка солнечный лучик пообещала…
