Глава 2Там... хаос. В воздухе висит дым, но заклинания никакой опасности не показывают - Руквуд, впрочем, убирать пузырь не спешит: мало ли что, а он не мешает. Несколькими взмахами палочки наводит порядок - и пытается оценить ущерб.
Основной виден сразу - и он немного обескураживает: Дирборна нигде нет. Не просто нигде нет живого - мертвого тоже нет, и вообще - никаких следов. Но так быть не может: люди не исчезают бесследно. И если его нет здесь… значит он есть в каком-то ином месте – и следует это место найти как можно быстрее. Мог он в своем состоянии аппарировать? Теоретически мог, но теория эта не выдерживает никакой критики. На практике Руквуд эту версию всерьёз не рассматривает. Однако куда-то же пленник делся...
- А где Дирборн? - слышит у себя за спиной Руквуд.
- Вы должны были ждать снаружи, - говорит он, оборачиваясь.
Мальсибер стоит рядом, вокруг его головы воздушный пузырь, поэтому его голос несколько приглушен и искажен, так, что слова разобрать не всегда удается.
- Там дождь, - говорит молодой человек с таким видом, словно это все объясняет. Руквуд глядит на него вопросительно, но никаких пояснений больше не следует.
- Дело в дожде? - наконец, уточняет Руквуд.
- В том числе, - кивает Мальсибер. - И я за вас волновался, - добавляет он.
Это лишено смысла, в этом поступке логики меньше, чем в большинстве инструкций отдела по связям с кентаврами. И еще более странно, что тот не врет, Руквуд видит.
- Зачем? - спрашивает он с легким, но отчетливым недоумением.
- Волнуются не зачем, а почему! - восклицает молодой человек. - На это могу вам ответить, если так непонятно.
- После, - на самом деле, это очень интересно, но сейчас действительно не до этого. - Нужно отыскать Дирборна.
- То есть его правда нет? - с веселым недоумением спрашивает Мальсибер.
- Вы его не чувствуете? - спрашивает вместо ответа Руквуд.
- Нет... не знаю, - отвечает тот как-то растерянно. - Не то что не чувствую... не могу объяснить, не понимаю.
- Это просто, - терпеливо говорит Руквуд. - Опишите, что именно вы чувствуете.
- Ну, - Ойген очень задумывается. - Он... другой. То есть это точно он - но совершенно другой. И какой-то, - он морщится, силясь подобрать правильные слова, - простой очень, что ли... и напуганный. Он просто в панике, на самом деле. Только она тоже какая-то очень странная.
Редко бывало, чтобы достаточно подробный и полный ответ до такой степени ничего не прояснял в ситуации.
- Вы можете определить, насколько он далеко?
- Да вы знаете... мне кажется, он вообще тут, - говорит слегка удивленно Мальсибер. - Я пока не пришел - был уверен, что он здесь, только напуган здорово. А вы все не возвращались, а потом он снова резко запаниковал - я и решил, что с вами что-то случилось, и пришел... а тут никого. В смысле, только вы, - с улыбкой поправляется он.
- Тут, - кивает Руквуд. Ему кажется это логичным - только вот Дирборна здесь нет. - Сядьте, - говорит он молодому человеку, - и сидите спокойно. Постарайтесь как можно точнее определить его местоположение. И не трогайте ничего, - на всякий случай добавляет он.
- Ну вы меня совсем идиотом считаете? - возмущается Мальсибер.
- Я не знаю, - спокойно и честно отвечает Руквуд и принимается за работу: он ищет следы случившегося. Но ничего нет - вернее, есть очень много всего, однако выделить из этого множества нужное у него пока не выходит. Мыши в истошно пищат, в панике носясь кругами и переворачивая все, что можно - текущий эксперимент, пожалуй, можно считать неудавшимся, придется начинать все сначала. Он накладывает на них Силенцио, чтобы не отвлекали пока, и продолжает.
- А сколько было мышей? - спрашивает вдруг Мальсибер. - Мне кажется, они как-то иначе сидели... и я не помню вот эту серую.
Мышь?!!
Руквуд подходит к одной из клеток - так и есть, там новая мышь, такой у него действительно не было: во-первых, они все белые, во-вторых, помечены, а в-третьих, он и так прекрасно их различает.
Он достает мышь из клетки - та беззвучно пищит, и Руквуд снимает с нее... или правильнее будет сказать - с него, ибо эта особь явно относится к мужскому полу - Силенцио. Мышь издает отчаянный и протяжный писк - а Мальсибер сзади хохочет. Потом спрашивает сквозь смех:
- Можно мне подойти посмотреть? Пожалуйста!
- Можно, - Руквуд с удовлетворением отмечает про себя, что урок, похоже, пошел впрок... только как произошло превращение - а главное, как вернуть Дирборну человеческий облик? И что, хотелось бы знать, произошло с его сознанием?
- Бедняга, - кажется, искренне сочувствует ему Ойген и протягивает открытую ладонь. - Можно мне его подержать?
- Нет.
- Ну тогда возьмите его как-нибудь... по-человечески сами, - просит он. - Ему неудобно и очень страшно.
- Вы его чувствуете?
- Да... только он... по-моему, это не человеческие ощущения, - говорит Мальсибер очень задумчиво. - Я, правда, никогда не делал ничего подобного с мышью... но можно проверить и сравнить, тут же есть, на ком. Надо его как-нибудь успокоить... у вас нету отдельной клетки?
Идея разумная, а клетку сотворить недолго, и буквально через минуту серая мышь, бывшая совсем недавно Карадоком Дирборном, посажена в небольшую отдельную клетку, где есть чистые опилки, сено, зерно и сырые овощи из уцелевших запасов, чистая вода – а, главное, домик, куда мышь-Дирборн немедленно и забивается.
- Прости, - виновато говорит ему Ойген, - я надеюсь, что это ненадолго... вы же сможете все исправить?
- Я не знаю, - отстраненно говорит Руквуд. - Сядьте и не мешайте. И ничего больше не трогайте.
- Не буду, - грустно говорит Мальсибер, садясь рядом с новенькой клеткой и успокаивающе поглаживая ее по прутьям - жест совершенно бессмысленный, но пусть лучше так: все при деле.
Следующие несколько часов Руквуд проводит в тщетных попытках разобраться в случившемся - и, наконец, вынужденно констатирует, что даже если и сумеет отыскать все ответы - то явно не настолько быстро, как это требуется. Собственно, их ждут к утру с отчетом - а утро уже практически наступило, еще пара часов - и Лорд, по всей видимости, их вызовет.
В общем, найти решение Августус не успеет - остается понять, что же сказать мистеру Риддлу.
Вопрос, на самом деле, действительно непростой - за обычный погром в лаборатории Мальсибера ждало бы суровое, но не несущее фатальных последствий наказание, а вот что с ним сделают за приведение в полную негодность единственного и потенциально весьма ценного источника информации - сказать сложнее.
- Утро уже, - нарушает молчание Ойген. Выглядит он усталым, расстроенным и виноватым - а еще очень напуганным: видно, тоже подумал о том, что его теперь ожидает. Но Руквуд находит его смерть неприемлемой - и вовсе не из гуманности, а потому, что вместе с ним умрет и тайна его необычного Империо, а Августуса это совсем не устраивает. Значит, нужно придумать что-то другое... и каким-либо образом решить проблему с тем, что Риддл мгновенно считает память Мальсибера даже при фоновой легилименции – закрываться тот не умеет и за два часа вряд ли научиться. Стереть память? Можно, но, во-первых, это тоже потребует правдоподобного объяснения, а во-вторых, Руквуду не хочется пока что вмешиваться в сознание, которое он собрался изучить... следовательно, нужно какое-то другое решение.
- Нужно решить, как мы представим ситуацию Лорду, - говорит Руквуд.
- В смысле... вы не выдадите меня? - радостно изумляется Ойген.
- Возможно, что нет, - кивает Руквуд. - Если найду иное решение.
Он ожидает вопроса «почему», зная, что обычно люди спрашивают именно это в подобных случаях, но Мальсибер только говорит радостно:
- Здорово! Спасибо! - и улыбается очень ярко и солнечно.
- Пока не за что, - напоминает ему Руквуд. - Мне не удалось подобрать приемлемый вариант. Вы не сумеете солгать Лорду.
- Тогда надо, чтобы он меня ни о чем не спросил, - тут же говорит Ойген. - Скажите просто, что... хотя нет, так нехорошо, - прерывает он сам себя.
- Говорите, - велит Руквуд.
- Ну... можно сказать, что у меня тоже ничего не вышло, и мое Империо он быстро сбросил - как только вы начали его допрашивать. А потом превратился в мышь, но, вероятно, что-то пошло...
- Сам превратился? - уточняет Руквуд.
- Ну да, - кивает Мальсибер. - Может, он анимаг. Незарегистрированный. Мы и не знали... и не успели ничего сделать. Но что-то пошло не так, и обратно его вернуть не выходит... может, он испугался чего-то очень сильно, пока мы его ловили.... не знаю кота увидел голодного - и перепугался... у вас есть кот?
- Нет, как видите, - Руквуд неожиданно даже для себя слегка улыбается.
- Но ведь мог быть? Мало ли... у вас тут кого только нет! Вот... нам обоим, правда, достанется, вероятно... и вам за меня тоже...
- Это справедливо, - кивает Руквуд. - Я должен был это предусмотреть. Вашей вины здесь почти нет.
- Еще один, - непонятно вздыхает Мальсибер. - Но сейчас я спорить не буду... пусть нет. Вот, и отдадим его Лорду - может, он сможет что-нибудь сделать. А то жалко его и вообще...
- Вам его жалко? - переспрашивает Руквуд. - Почему?
- То есть как «почему»? - изумляется молодой человек. - Человек стал мышью - и мы... вы не можете ничего с этим сделать! Этого, по-вашему, недостаточно?! Не говоря уж о том, что в грызуна он превратился из-за меня!
- Вам это неприятно? - уточняет Руквуд.
Мальсибер глядит на него насмешливо и изумленно:
- Вы представляете себе - да! Меня, почему-то, это вовсе не радует!
- Его все равно бы убили, - напоминает ему Руквуд.
- Это другое! - возмущается Ойген. - Вы не понимаете разницу?
- Сейчас он, во всяком случае, жив.
- Да разве же это жизнь? Вы бы сами хотели так?
- Не вижу существенной разницы для себя в этих двух вариантах.
- Какие же вы все странные... Как бы вам объяснить, - задумывается Мальсибер. - Одно дело - умереть человеком, пусть даже под пытками - тем более, никого и ничего так и не выдав: это почетно. И совсем другое...
- Сознания все равно нет, - говорит Руквуд. – Вернее, у него сейчас нет человеческого сознания, - уточняет он, - и я не уверен, что оно вернется, даже если получится обратить процесс вспять. Поэтому разница несущественна - существование в виде мыши или же смерть.
- А вы бы сами для себя что предпочли? - улыбается Ойген.
Потом встает и потягивается - осторожно - разминая затекшее тело.
А Руквуд задумывается. Надолго. Настолько, что Мальсибер в какой-то момент не выдерживает и говорит слегка нервно:
- Может быть, вы после об этом подумаете? Это же отвлеченный вопрос. А пока давайте порепетируем? Вы же тоже отличный легилимент...
- Давайте, - после небольшой паузы отзывается Руквуд.
Они репетируют. Удивительно, но выходит неплохо – закрывается, правда, Мальсибер странно… в каком-то смысле он вовсе не закрывается, а, похоже, фальсифицирует собственную память. Что невозможно, однако Руквуд считает, что если теория противоречит практике – нужно менять теорию. То ли Мальсибер настолько верит в собственную историю, то ли он видел когда-то нечто подобное, а теперь подменяет одно другим – так или иначе, а у него вполне получается убедительно изобразить требуемое, тем более, что процесса превращения, собственно, никто из них и не видел, и это в данном случае хорошо.
Однако просчитать реакцию Лорда у них не выходит – даже у Руквуда, с Мальсибера-то что взять… выслушав их историю, тот ожидаемо приходит в ярость, однако никакую легилименцию не использует – ограничиваясь неожиданным Круцио. Причём сперва достаётся Руквуду – правда, немного. Тому, впрочем, хватает… это настолько неожиданно, нелогично и… неправильно, что недоумение оказывается даже сильнее боли – хотя он и кричит, конечно же, и встает потом еле-еле – настолько дрожат и подгибаются колени. Помочь никто не подходит…
Мальсибер – второй, и вот ему неожиданно достаётся по полной, причем сперва от самого Лорда, а когда тот заканчивает, то вдруг подзывает к себе Беллатрикс Лестрейндж и, склонившись к её лицу, говорит так, чтобы его приглушённый голос был слышен в комнате каждому:
- Нашему юному другу требуется урок. Научи его. Как следует.
И внимательно наблюдает, когда та «преподает урок». Юноша на полу срывает голос от крика и хрипит, бьётся в судорогах – Руквуд вместе со всеми смотрит на это в молчании, а потом говорит Лорду как ни в чем не бывало:
- Изучить бы его Империо. Никто ведь больше не смог.
Лорд глядит на него, прищурившись, потом неохотно говорит Белле:
- Довольно, - та опускает палочку, но юноша на полу затихает не сразу. – Забирай. Расскажешь потом, если это будет достойно моего внимания, - Лорд оборачивается к серому совершенно отцу Ойгена: - После сына получишь. И впредь чтобы не было ничего подобного.
Тот даже не находит в себе сил среагировать – а Руквуд подходит к стонущему на полу Мальсиберу-младшему, подхватывает его – и активирует портал: аппарировать сейчас он не готов. Поскольку лаборатории можно считать что и нет, а тащить юношу в Отдел Тайн нецелесообразно и запрещено внутренними инструкциями, остаётся единственное место – его собственный дом.
Кровать там – как и спальня – одна, его собственная. Уложив на неё юношу, Руквуд прежде всего накладывает на него стазис, фиксируя его нынешнее состояние. Прежде всего его беспокоит состояние психики его нового подопытного: он и слышал, и видел, как странно срабатывает порой Круцио Беллатрикс – и тоже его изучал. Это оказалось несложно: в ней самой было безумие, и чем дальше – тем сильнее оно проявлялось через ее магию. Наверняка эта странность присутствовала не только в Круцио, но в нём – сильнее всего. Так и заклинание весьма нетривиальное…
Поэтому, едва приведя в порядок себя, Руквуд очень аккуратно накладывает Легилименс на Мальсибера. Тот в забытьи – тихо стонет: прокушенные язык и губы Руквуд ему сразу залечивает, но остаточную боль пока не снимает – сама пройдёт. Со временем. Результат оказывается предсказуемым, но досадным: это аномальное Империо – очевидно, семейное, родовое, и увидеть его просто так невозможно, молодой человек должен сам показать. И вероятность этого, насколько Августус может судить, крайне мала. Впрочем… посмотрим. Пока же нужно быстро привести его в чувство – во всех смыслах, и подсказку, где и как это лучше всего сделать, он легко находит там, где искал заинтересовавшее его Империо – в памяти самого Ойгена. Однако для этого требуются некоторые приготовления…
Сперва он пишет его отцу короткое письмо, в котором сообщает, куда собирается отправиться с его сыном и просит прислать тому минимум необходимых в дороге вещей. Затем – тоже порталом – навещает Отдел Тайн, где оформляет краткий отпуск за собственный счет и, заполнив соответствующие документы, забирает небольшую мобильную палатку для полевых – и не только – исследований №5/13, зелья, порталы и небьющееся сквозное зеркало для экстренной связи. Последний, кого он навещает – Лорд. Тот, узнав, что Руквуд задумал, усмехается и интересуется, нехорошо улыбаясь:
- Что, так всё скверно? Белла перестаралась? – и машет рукой. – Ненадолго. Безутешному любящему родителю вернёшь его целым и невредимым. Не увлекайся.
Словно не про него… Руквуд молча кивает – и возвращается к себе в дом. Там, уложив вещи уже для себя и еще раз мысленно сверившись со списком, берет юношу за руку – и аппарирует, захватив с собой и небольшую клетку с домиком, в котором прячется сжавшаяся в комок от страха серая мышь.
