Глава 2В воскресенье утром, во второй и последний день пребывания Тао в Британии, я появился у своего арендованного дома на морском берегу и застал ее сидящей на крыльце с чашкой кофе.
- А ты, оказывается, вруша, - укоризненно сказала Тао вместо приветствия.
- Вруша? - Я едва не рассмеялся, услышав от нее такое детское слово.
- Ты сказал, что на доме лежит пара заклятий, а тут практически невозможно колдовать.
- Но на доме действительно лежит пара заклятий, - с улыбкой ответил я.
- Зато каких! - воскликнула Тао, вставая. - Теперь понятно, почему здесь нет электроники.
- Она есть в Лондоне. Если хочешь посмотреть мою технику, допивай кофе и вперед.
- Я хочу повидать Мадими, - обиженно буркнула Тао и вошла в дом.
Почему она так любила мою змею? Тао не говорила на парселтанге, как и Мэй с Ин (что касается Кана, мы не знали наверняка), но ее отношение к Мадими являлось очень эмоциональным, как чувства ребенка к домашнему питомцу. Мадими терпеливо сносила ее ласки с тех самых пор, как я впервые привез ее из Африки, где нашел в джунглях во время смертельной схватки с двумя другими змеями ее породы. Пусть я забыл свои разговоры с магматическими питонами из Запретного леса, но прекрасно помнил, что обязан им жизнью, хотя, если бы за мной не числилось никаких долгов, я бы все равно спас ее от более молодых и сильных родственников, которые тогда почти победили. Мадими не говорила, что вызвало конфликт, хотя ее история наверняка оказалась бы интересной - социальная структура змеиных кланов была изучена гораздо хуже, чем сообщества других магических животных.
Из вежливости или по каким-то иным соображениям Мадими проявляла к Тао ответную привязанность, и когда я приезжал в Дахур по делам или в отпуск, они хорошо ладили. Остальные относились к ней вежливо, но не питали особых восторгов по поводу пребывания в доме разумной, но ядовитой змеи. Впрочем, когда у Кана появился Чу, я на всякий случай перестал брать ее с собой.
В Лондоне Тао поздоровалась с Мадими, поносила ее на руках, похвалила новую шкурку, наговорила много приятных слов, которых змея все равно не поняла, покопалась в моих флэшках, а потом изъявила желание посетить Косой переулок.
День выдался погожим, дождь, ливший в последние дни, перестал, и люди, предвкушая скорое Рождество, ринулись по магазинам за подарками. Даже сейчас, утром, Косой переулок был полон. Держа меня под руку, Тао неторопливо шла по самой середине улицы.
- Я тебя не скомпрометирую? - хитро поинтересовалась она.
- Я не против такого компромата.
- Ты часто здесь бываешь?
- Довольно часто. Тут неплохой книжный. И банк.
Когда мы проходили мимо лавки Олливандера, Тао спросила:
- А когда ты учился, ты здесь бывал? Кафешки, кино... если, конечно, тут есть кино.
- Нас не особо пускали, - сказал я, покосившись на магазин волшебных палочек. Олливандер был там; хотя я ни разу не заходил в его лавку со времен нашей последней встречи после окончания школы, мы несколько раз видели друг друга на улице. Несмотря на прошедшую четверть века, он почти не изменился, и думать о том, что это означало, я не хотел.
Завернув в Темный тупик и поглазев на старомодные витрины, где на пыльном черном бархате продавцы выставляли черепа в серебряных оправах, наборы для кукол вуду и проклятый антиквариат, Тао решила, что настала пора переместиться ко второй достопримечательности Королевства и взглянуть на Хогвартс. Эта идея мне не понравилась еще вчера, но Тао была непреклонна, и я решил, что чем быстрее она удовлетворит свое любопытство, тем скорее мы отправимся в Ботанический заповедник - парк удивительной красоты, где произрастало и разводилось великое множество волшебных растений.
У ворот школы было пусто, но я знал, что с них не спускают глаз.
- Значит, это и есть Хогвартс... - задумчиво протянула Тао, разглядывая замок. Я тоже осмотрелся. Из трубы дома Хагрида шел дым; неподалеку от озера болтала группа старшеклассников; несколько учеников направлялись в сторону теплиц.
- Ты давно здесь был? - спросила Тао.
- Не очень, - ответил я, надеясь, что на этом тема закрыта, однако мои надежды не оправдались.
- Вот никогда ты не ответишь прямо! - с досадой воскликнула Тао. - Что это за ответ - "не очень"? Не очень - неделю назад? В прошлом году? Ты из-за своей секретности становишься ужасным занудой!
- Согласен на зануду, - ответил я, повернувшись к Запретному лесу.
Тао только вздохнула.
- А это что? - спросила она, указывая на дом Хагрида. - Там кто-то живет?
- Там живет лесник. Его зовут Рубеус Хагрид. Кстати, вот и он.
Появившийся из леса Хагрид левитировал перед собой огромную бочку. То, что ему разрешили пользоваться палочкой, я услышал еще до приветствия, в нашу первую встречу в "Дырявом котле", где Хагрид в тот момент задержался пропустить пару кружек пива, а я шел в Косой переулок.
Завидев нас, Хагрид бросил бочку, покатившуюся с пригорка прямо в огород, и устремился к воротам.
- Линг! - воскликнул он, подойдя ближе. - Опять к кентаврам?
Тао взглянула на меня, вопросительно подняв брови, а я сказал:
- Нет, Хагрид, не к кентаврам. У меня сегодня выходной.
Не успел лесник выразить свое отношение к этому факту, как в разговор вступила Тао.
- Вы мистер Хагрид? Папа мне о вас рассказывал! - с воодушевлением начала она, и я пожалел, что пошел у нее на поводу, согласившись показать Хогвартс. Если Тао подворачивалась возможность что-то затеять, она непременно ею пользовалась, и последствия таких авантюр можно было предвидеть далеко не всегда.
- Ну да, - недоверчиво сказал Хагрид. - А что, ваш отец здесь учился?
"О боже", подумал я, а Тао с удовольствием продолжала:
- Учился, учился, и когда мы с сестрой были маленькими, он нам рассказывал про Хогвартс. Например, про какое-то привидение, которое любило швыряться мусором...
- Так это ж Пивз, зараза! - радостно воскликнул Хагрид.
- ... и про другое привидение, девочку в туалете...
- Плакса Миртл! - кивнул Хагрид, которому явно понравилась игра в "угадай, кто".
- Тао, нам пора, - негромко сказал я, но она не обратила на мои слова внимания.
- А еще он рассказывал про пауков, - продолжила Тао, и я слегка удивился: правда ли она это помнит или просто заранее подготовилась к экскурсии?
- Акромантулы, - ответил Хагрид с меньшим энтузиазмом.
- Нам действительно пора, - сказал я Хагриду, желая прекратить эти игры, и взял Тао под руку. - У нас на сегодня большая культурная программа.
- Папа! - с возмущением воскликнула Тао, и Хагрид, наконец, сложил два и два, уставясь на меня так, словно я поразил его в самое сердце. - Я как раз хотела спросить у мистера Хагрида, нельзя ли нам осмотреть этот потрясающий замок...
- Нет нельзя! - рявкнул я, потеряв всякое терпение. - Здесь не проводят экскурсий! Хочешь гулять по замкам - возвращаемся в Лондон!
- Это твоя дочка? - Потрясенный Хагрид, наконец, обрел дар речи. - И ты молчал?!
- Он очень скрытный, - любезно объяснила Тао.
Лесник развернулся и быстрым шагом направился к школьным дверям. Похоже, он действительно решил узнать, не можем ли мы пройтись по замку. Тао посмотрела на меня, теперь уже спокойно и чуть насмешливо.
- Почему ты так волнуешься? Из-за меня?
- Что ты придумала? - спросил я. - Зачем тебе внутрь?
- Сначала ответь ты.
- Да, из-за тебя. Потому что знаю, к чему приводит лишняя болтовня. Это опасный мир, а у меня опасная профессия.
- Я помню, - проговорила Тао. - Но иногда ты переходишь все границы разумного и становишься похож на психа-параноика. Между прочим, если бы ты действительно хотел, чтобы я не попала в Хогвартс, то давным-давно бы аппарировал.
Я вздохнул и выпустил ее локоть.
- Ладно, сдаюсь. Если Макгонагалл разрешит, покажу тебе Большой зал.
- А мне больше и не надо. Это ведь там убили твоего Риддла?
- Так вот в чем дело... - Оказывается, хитроумная Тао расставила мне ловушку. - Да, там его убили, но ведь не похоронили же.
- Ничего, - усмехнулась она. - Место смерти может многое рассказать.
Я почти не знал ту область магии, которой занималась Тао. Сперва она хотела пойти по стопам Мэй и учиться созданию новых заклятий, совместимых с современными маггловскими приборами, тех, что действовали в узком диапазоне магических частот, не влиявших на работу электроники - к середине 21 века это направление в колдовском мире стало едва ли не самым актуальным. Однако позже она передумала и решила изучать древние магические техники, которые были не такими быстрыми и практичными, как современные, зато гораздо более глубокими.
- Кстати, - вдруг сказала Тао. - А где он похоронен?
- Не знаю. Никогда не интересовался, - ответил я. - Вон Кремер вышел - значит, нам разрешили.
Следуя за старым аврором, чье вытянутое лицо наполовину скрывали Темные Очки, мы направились в замок, в холле которого нас ожидали Хагрид и Макгонагалл.
- Хорошо, что ты зашел, Линг, - произнесла она, пожимая мне руку. - Знаю, в прошлый раз тебе было некогда - кентавры, переговоры... - Она посмотрела на Тао, с детским восторгом разглядывавшую высокие потолки и стены холла. Спохватившись, я сказал:
- Это моя дочь Тао. Она приехала на пару дней, полюбоваться на британские достопримечательности.
- Рада познакомиться, юная леди. - Макгонагалл представилась и тоже пожала ей руку. - Хагрид с удовольствием проведет для вас экскурсию по школе, а мы с вашим отцом немного поговорим. Когда закончите, поднимайтесь в мой кабинет - угощу вас чаем.
Хагрид повел Тао вниз, в слизеринские подвалы, а я, бросив взгляд в сторону Большого зала, отправился по лестнице вслед за директором.
На втором этаже Макгонагалл взяла меня под руку, и мы продолжили наше восхождение.
- Я хотела сказать тебе одну вещь, Линг, - негромко произнесла она. - Давно хотела, но не знала, смогу ли, появится ли у меня такая возможность. Даже когда ты вернулся в Англию, я не знала, будет ли у меня шанс.
Я молчал, не представляя, что она имеет в виду. Мы остановились на третьем этаже у окна, рядом с невысокими золотистыми доспехами. Напротив, у самого начала коридора, висел портрет колдуньи в синем платье. Вокруг никого не было, но откуда-то издалека доносились голоса детей, и этот шум рождал во мне приятное спокойствие.
- Я хотела перед тобой извиниться, - сказала Макгонагалл. - Извиниться за тот бой, за то, что стреляла в тебя.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит. Казалось, целые куски моей жизни возникали в сознании только тогда, когда о них вспоминали другие. И сколько деталей моего прошлого еще ожидают своей очереди? Скорее всего, очень много.
- Профессор... - начал я, но Макгонагалл перебила:
- Минерва, Линг.
Я кивнул.
- Вам не за что извиняться. Вы - единственная, кто в тот момент поступил правильно. Это я говорю вам как военный.
- Так ты меня не успокоишь, - усмехнулась Макгонагалл. - Тем более своим одобрением. Я ведь не солдат, а учитель, и должна была лучше знать и понимать своего ученика.
Я покачал головой, но спорить не стал. Возможно, по-своему она была права.
- Вы очень изменились, - сказал я.
- Как и все, - ответила она. - Как и ты. У тебя взрослая дочь. Не обижайся, но мне трудно представить тебя в кругу семьи.
Мы направились по длинному коридору к лестнице на четвертый этаж. В среде легионеров не было принято говорить о своих семьях, тем более о детях, но я уже несколько лет жил полугражданской жизнью, и наверное, Тао права: следует различать осторожность и паранойю.
- Сначала мне это тоже было трудно представить, - признался я. - Когда родилась Тао, мне едва исполнилось двадцать, и я ни о чем таком не помышлял.
- Мне кажется, вы с ней очень похожи, - заметила Макгонагалл.
"О да", мысленно вздохнул я и ответил:
- Верно, она папина дочка.
Разговор на подобные темы был непривычен - меня словно заставляли выдавать какую-то тайну, и я толком не знал, как себя вести. Однако Макгонагалл, похоже, это понимала.
- Я не собираюсь пытать тебя о твоей семье, хотя мне очень интересно, - продолжила она. - Из вашего выпуска я знаю почти обо всех - они здесь, более-менее на виду, если не в Британии, то в Европе; я то и дело что-нибудь о них слышу. Их дети учились или учатся в школе. Но ты исчез на двадцать с лишним лет, и мы даже не знали, жив ли ты.
- Жив, - усмехнулся я. - Просто мне хотелось свободы... насколько это вообще возможно.
- Свободы подальше отсюда.
Я кивнул.
- И ты ее нашел?
Смысл вопроса контрастировал с мягким, спокойным тоном директора. Немного подумав, я ответил:
- Нет. Но очень скоро это перестало быть важным.
Макгонагалл легко сжала мой локоть.
- Я понимаю, - негромко произнесла она, и до самого седьмого этажа мы поднимались в молчании. Ожидая пробуждения собственного прошлого - воспоминаний, реакций, эмоций, - я не находил ничего, и когда мы остановились на площадке у лестницы, испытывал смутный дискомфорт, не понимая, в чем дело, почему я чувствую себя так странно.
Странно повела себя и Макгонагалл. Она похлопала меня по руке, смущенно улыбнулась и сказала:
- Я оставлю тебя ненадолго, зайду к Филиусу - уверена, он с удовольствием присоединится к нашему небольшому чаепитию. Ты ведь с ним еще не встречался?
- Нет, - ответил я. - Пока не довелось.
- Тогда подожди нас наверху. - Она указала в направлении директорской. - Пароль - "лунный сон". - И отправилась по коридору к кабинету Флитвика.
"Ничего себе пароль", подумал я, повернув в противоположную сторону. "Лунным сном" называлось сильнейшее зелье из новоизобретенных, способное погрузить человека в сон на несколько суток, в течение которых он видел яркие, эмоциональные и зачастую устрашающие галлюцинации.
У стены, за которой открывался вход, сидела каменная горгулья, и мне вспомнилось, что по каким-то причинам у нас с ней были трения. Горгулья переминалась с лапы на лапу, а когда я подошел, предостерегающе оскалилась. Мысль о том, что после всех этих лет колдовской страж меня узнал, казалась забавной, но я не стал медлить и назвал пароль. Горгулья отошла, и я ступил на эскалатор.
В годы, проведенные за пределами Британии, я не раз ловил себя на мыслях о Дамблдоре - поначалу гневных, полных злости и досады, однако с течение времени обретающих все более позитивный оттенок, - и в конце концов признал свое двойственное отношение к этому человеку. Интуитивно я воспринимал Дамблдора как принадлежащего "другой стороне", чем бы эта сторона ни являлась и чему бы ни была противопоставлена, но, повзрослев, больше не мог отрицать своего подросткового восхищения его личностью. Теперь, пережив, осознав и приняв эти чувства, я с интересом ждал нашей встречи.
- Добрый день, Линг, - сказал портрет Дамблдора, висевший там, где я его помнил - за спинкой директорского кресла. - С возвращением.
- Здравствуйте, Альбус. - Я улыбнулся вслед за портретом и подошел к столу, где лежало несколько старых книг в темных переплетах и толстый журнал обложкой вниз. В окно проникал неяркий свет зимнего солнца, сообщая обстановке почти домашний уют. Кажется, здесь мало что изменилось - по крайней мере, камин, древний стол и кресло директора остались теми же.
- Мы тебя ждали, - добродушно продолжил портрет. - Возможно, у Легиона получится договориться с кентаврами...
- Возможно, хотя на сегодня это не самая актуальная проблема.
- Как знать, - философски заметил Дамблдор. Я покачал головой, не желая сейчас обсуждать дела и тем более вдаваться в подробности.
- Я здесь с частным визитом. Минерва обещала пригласить Флитвика и угостить нас чаем.
Услышав эти слова, портрет просиял.
- Ты научился отдыхать и получать от этого удовольствие? - не без иронии поинтересовался он. - Могу ли я назвать это большим прогрессом по сравнению с тем, что было прежде?
Я усмехнулся:
- В этом прогресс налицо.
Дамблдор продолжал с улыбкой смотреть на меня, но больше ничего не говорил, и в ожидании Макгонагалл я уселся в кресло, пробежав глазами по соседним картинам. Старые директора не проявляли ко мне особого интереса, и я уже отворачивался к двери, мысленно переключаясь на возвращение Тао, однако сделать этого не успел. Мозг только начал подвергать увиденное анализу, но организм уже оценил полученную в последние секунды информацию и отреагировал. Чувствуя, как по коже бегут мурашки, я вновь взглянул на стену. С одного из небольших портретов, висевших вблизи камина, на меня смотрел Снейп.
В секунду, когда наши глаза встретились, дверь распахнулась, и в кабинет вошли директор с Флитвиком. Профессор немного постарел, пополнел и лишился доброй половины волос, но заговорил со мной так, словно мы расстались только вчера, и я с готовностью позволил отвлечь себя светскими беседами, сознавая, однако, что меня ждет впереди.
Когда к нам присоединилась Тао, я понял, что экскурсия в обществе Хагрида произвела на нее большое впечатление. Она улыбалась, но довольно рассеянно, и хотя позже Флитвику удалось втянуть ее в разговор, я видел, что Тао, как и я, находится в смятении.
- Значит, вы решили изучать древнюю магию, - заинтересовался Флитвик, когда Тао упомянула о своей практике в Пирамидах Северной Африки. - Не могу сказать, что у современной молодежи это популярный выбор. Сейчас всех интересуют области на стыке бытовой магии и технологии. Впрочем, если вы смотрите на древность как историк...
- Нет, я не историк, - сказала Тао. - Мне не слишком интересны подобного рода исследования. Все они - переливания из пустого в порожнее, просто описания того, что когда-то было. Науки в этом - ноль.
Макгонагалл никак не отреагировала на такое радикальное заявление, хотя я подозревал, что произнеси эти слова ее ученик, он бы сразу получил отповедь.
- Практика древней магии требует того, чего сейчас мало, а то и вовсе нет, - продолжал Флитвик. - Например, времени.
- В основном она требует терпения, - ответила Тао. - И постоянного движения вглубь - вглубь заклинания, вглубь ритуала, вглубь себя. Нужна постоянная внутренняя работа, иначе ничего не получится. А современная магия - это действительно просто технология, как нажать на кнопку - включить свет, нажать еще раз - выключить...
Флитвик бросил на меня быстрый взгляд.
- Понимаю, что вас привлекает, - кивнул он. - Вы видите, что древняя магия обладает измерением духа, которое отсутствует в сегодняшней жизни, что она требует от человека способности сразиться и усмирить те силы, к которым он обращается. А поверхностность убивает дух...
- По-моему, уже убила, - негромко сказала Тао, водя пальцем по краю чашки. Мы с Макгонагалл в разговор не вмешивались: директор была слишком практична, чтобы вдохновляться абстрактными рассуждениями о духе, а я и так знал мнение своей дочери и предпочитал помалкивать.
- Пессимистично, но увы, почти верно, - согласился Флитвик и, немного погодя, добавил: - А знаете ли вы, что когда ваш отец здесь учился, он увлекался тибетской магией и даже собирался в монастырь?
Тао без улыбки кивнула.
- Сегодня я узнала много нового, - произнесла она, адресуя это замечание главным образом мне, - но про монастырь слышала и раньше. Отец туда не поступил.
- Я и не поступал, - возразил я, с неудовольствием отметив в себе желание оправдаться, не выглядеть двоечником перед профессорами и, главным образом, перед портретами. - Даже не сдавал экзаменов.
- Это оказалось не то, чего ты хотел? - спросил Флитвик.
- Не знаю, я не был в монастыре, видел его только сверху, с горы. Там рядом небольшой городок - или, скорее, большая деревня, - и в ней есть рекрутская контора Легиона, как раз неподалеку от зоны аппарации.
- Значит, вот как ты туда попал, - проговорил Флитвик.
- Я бы все равно там оказался, - ответил я, но развивать эту мысль не стал, и профессор перешел к другим темам.
За разговорами мы провели почти два часа, и когда пришло время прощаться, я был рад, что покидаю эти стены. Снова взглянуть в глаза портрету у меня не хватило мужества.
Оказавшись за воротами, Тао сказала:
- Давай немного пройдемся.
Мы направились по дороге в Хогсмид, которая сейчас плохо годилась для прогулок: дожди и снег размыли землю, повсюду были лужи, ямы и сгнившие листья.
- Хагрид рассказал мне много интересного, - произнесла Тао, глядя прямо перед собой. - Тут, оказывается, просто какая-то греческая трагедия была с твоим участием...
- Что-то вроде, - ответил я.
- Ты с кем-нибудь об этом говорил? С мамой, например...
- О чем - об этом? Я не знаю, что именно рассказал тебе Хагрид.
Тао молчала. Мне подумалось, что она могла обидеться, но через минуту услышал:
- Портрет за креслом - это и есть Дамблдор?
Я кивнул. Тао снова помолчала.
- Мне бы не хотелось иметь его своим врагом, - наконец, сказала она, но не успел я ответить, добавила, - и другом тоже. Хагрид отзывался о нем очень уважительно, даже более чем уважительно - он им восхищался, но...
- Я тоже им восхищался, - проговорил я неожиданно для себя. Тао оторвала глаза от луж и повернула ко мне лицо. - Несмотря на всё... точнее, вопреки всему, что тогда случилось.
- А что тогда случилось? - осторожно спросила Тао, однако сейчас я не был готов так глубоко вдаваться в подробности собственного прошлого.
- Не всё сразу, - я обнял ее за плечи. - Однажды мы поговорим, но на сегодня давай ограничимся историей Хагрида. Лучше скажи, что там с местом смерти?
- Пока ничего. - Судя по тону, Тао не слишком расстроил мой отказ. - Надо подумать. Когда разберусь - напишу.
- Ладно.
- А теперь я хочу увидеть Азкабан.
Если Тао полагала, что такая неожиданная просьба поставит меня в тупик, она ошиблась. Я не стал возражать, понимая, насколько логичным является такое продолжение путешествия, и, кроме того, был совсем не прочь показать ей легендарное место.
- Это никакую конспирацию не нарушит? - спросила Тао, слегка удивленная моей сговорчивостью.
- Не нарушит, - усмехнулся я. - Может, только Стражи слегка понервничают.
- Это плохо?
- Наоборот, хорошо. Иногда стоит вспоминать, что за стенами их драгоценной тюрьмы есть еще целая планета.
- Какой ты коварный, - Тао улыбнулась и заглянула мне в глаза. - Ну так давай, аппарируй! Уж очень хочется посмотреть на тюрягу, где ты сидел.
В отличие от событий, имевших место в Хогвартсе, большую часть которых мое сознание не пожелало удерживать в памяти и вытеснило на периферию, где они существовали, но не давали о себе знать, азкабанский месяц я помнил едва ли не по дням: допросы Кеннета Грея, мои одинокие размышления и медитации, дух лиса и его посвящение - все это было живо до сих пор и не собиралось забываться. После возвращения в Британию у меня не возникало необходимости посещать тюрьму или ее окрестности, однако наша станция, обеспечивавшая контроль над Сетью и следившая за заклинаниями, располагалась всего в двадцати милях от маяка, и такое место ее постройки Легион на переговорах отстаивал принципиально. Бедняга Бруствер оказался между двух огней: с одной стороны были мы, с другой - влиятельный Совет по делам Азкабана и Стражи со своими союзниками в Министерстве, но в конечном итоге министр все же дал добро на строительство. Подозреваю, что немалую роль в таком решении сыграло не только его недоверие Совету и недобрая память о тюрьме, но и возвращение в Азкабан дементоров - тема, которую он ненавидел обсуждать.
Азкабан оставался все таким же величественным и подавлял зрителя своей громадой, возносясь в буквальном смысле до небес. Верхние этажи башни скрывались за серыми кучевыми облаками. У Тао, видевшей его впервые в жизни, просто захватило дух, да и я, признаться, испытал при виде древнего исполина почти детский восторг.
- Обалдеть! - воскликнула она и так стремительно направилась к краю скалы, что я едва успел схватить ее за руку. - Это тюрьма? Такая огромная?
Я дал ей время налюбоваться видом, немного опасаясь, что сейчас из маяка появится Кеннет Грей и в порыве ностальгии пригласит нас на чай.
- А что там внутри?
- Ничего особенного. Коридоры, камеры.
- Не может быть! - возразила Тао. - Там наверняка потрясающая архитектура!
- Знаешь, меня все же не водили на экскурсии. Я видел пару коридоров и кабинет.
- Ты сидел в тюрьме... - проговорила Тао, качая головой, словно не в силах в это поверить. Она отвернулась от моря и теперь смотрела на меня.
- Хагрид говорил, все считали, что ты на стороне Риддла, а оказалось наоборот - ты был на их стороне.
- Во-первых, не все считали меня на стороне Риддла, - возразил я, - а во-вторых, я не был на их стороне.
- Значит, вот откуда твоя таинственность, - Тао проигнорировала мое уточнение. - Ты и в детстве был скрытный тип. Шпионил, притворялся...
Я помолчал, рассматривая громаду Азкабана.
- Хочешь немного откровенности?
После недолгих колебаний Тао все же решилась:
- Ну... хочу.
Я кивнул на тюрьму и сказал:
- Там сидит мой отец.
Официально моя должность являлась представительской; я не занимался оперативной работой, был вынужден посещать различные официальные мероприятия (к счастью, не слишком частые), пил кофе с Бруствером, раз в неделю читал отчеты Шварца, по пятницам заглядывал на базу легионеров, чтобы позаниматься и держать себя в форме, бывал в Европе у коллег, в Дахуре на консультациях и все это время ждал, ждал, ждал.
Теперь, наконец, я дождался и готовился заняться тем, ради чего меня прислали сюда на самом деле. Визит к Брустверу был бы формальностью, если б не его загадочный намек в коридоре больницы, а потому я проявил терпение, молча наблюдая за тем, как министр читает отчет Шварца, и пытаясь угадать, о чем пойдет речь.
- Что думаешь делать? - спросил Бруствер, отодвинув доклад на середину стола.
- Думаю поговорить с кентаврами.
Бруствер покачал головой.
- Бесполезная затея. Но, конечно, если тебе больше нечем заняться...
- Когда кентавры станут нашими союзниками, подойти к школе со стороны леса станет гораздо сложнее.
- Когда! - скептически хмыкнул министр. - Считаешь себя гением дипломатии? Мы уже десять лет пытаемся их задобрить, всё без толку.
- Вчера вы хотели со мной о чем-то поговорить, - напомнил я, не желая пока обсуждать кентавров и свои дипломатические способности. Бруствер выглядел недовольным - он жаждал деталей, которых я не мог ему дать, и как бы у него не чесались руки начать что-то делать прямо сейчас, он был вынужден ждать наших действий.
- Ладно, Ди, но имей в виду - нападение на Поттера расследуем мы.
- Не возражаю. Было бы хорошо, если б вы нашли анимага. Они могли использовать его как приманку.
- Или он вместе с ними.
В этом я сомневался. Одно дело - воровать у магглов картины и статуэтки, и совсем другое - напасть на главу аврората.
- Короче, - сказал Бруствер после паузы, и я понял, что мы перешил к обсуждению новой проблемы, угнетавшей министра едва ли не больше, чем история с палочкой Смерти. - Вчера у меня произошел разговор с маггловским премьером. Она хочет нашей помощи.
- Помощи в чём?
Министр вздохнул.
- У нее на нас большие планы. Точнее, большие надежды. Если вкратце, она просит, чтобы мы подключились к мониторингу аэропортов. Неофициально, разумеется.
- Кингсли, вы же знаете нашу позицию по сотрудничеству с магглами. Легион против подобных союзов. Конечно, бывают исключительные ситуации, но наблюдение за аэропортами к ним не относится... К тому же, мы и так за ними следим.
- Это вы следите, - сказал Бруствер с легкой обидой.
- И не раз помогали аврорату...
- Да речь не об этом, не о нас! У премьера свои интересы, свои проблемы. Террористы, психопаты, перевозчики информации - у нее целый список позиций, где ей бы хотелось нас видеть.
Объяснение выглядело крайне сомнительным, и я решил не вытягивать из Бруствера ненужные подробности, а сразу высказаться по существу.
- Признаться, я не слышу, чтобы террористы каждый день взрывали по самолету. Маггловские спецслужбы прекрасно справляются и без нас. К тому же, как она себе представляет слежение за психопатами и перевозчиками? Приставить к каждому пассажиру по легилименту? Здесь что-то не то. Либо вы мне не все рассказали, либо она - вам.
- Она - мне, - неохотно согласился Бруствер. - Конечно, всё шито белыми нитками; я и сам понимаю, что дело тут в другом. Но пока больше ничего не известно. Я бы мог поговорить кое с кем из Европейского Совета, но знаешь, мало ли... напорешься на что-нибудь такое, после чего пожалеешь, что вообще рот раскрыл.
Было ясно, к чему он клонит. Бруствер хотел, чтобы я обсудил ситуацию со Штабом Легиона. В принципе, он был прав; более того, в подобных обстоятельствах моей обязанностью являлось ставить начальство в известность. Но если в мире что-то затевалось, то с такой же, если не с большей вероятностью, это могло затеваться Легионом, а не европейскими магами из Совета.
- Ладно, наведу справки, - без особого энтузиазма произнес я. - А до тех пор не поднимайте эту тему. Скажите, что идут консультации.
- Они и идут, - проворчал министр, откидываясь в кресле.
Визит в больницу к Поттеру я отложил на середину недели и лишил Ларса выходных, поручив собрать материалы по кентаврам. В понедельник у меня на столе лежала флэшка, доверху забитая информацией. Педантичный Ларс загрузил в нее весь архив переговоров, в том числе несколько звуковых файлов с записью бесед, однако я предпочел пролистать расшифровку. Выяснилось, что проблемы не ограничивались одним только климатом. Несколько лет после битвы за Хогвартс кентавры вели себя тихо и мирно, можно сказать, даже дружелюбно, но потом дружелюбие кончилось, и начались претензии. Если раньше кентавры не хотели знаться с людьми, теперь в их сознании произошла разительная перемена. Они заинтересовались работой Управления по связям с кентаврами и сочли ее неудовлетворительной, потребовав личного представительства в структуре Министерства. Вообразить кентавров разгуливающими по министерским коридорам, шокируя престарелых дам, было сложно, и в конечном итоге они согласились, чтобы их интересы в Управлении представлял человек. Судя по тому, что за все эти годы претензий к нему у кентавров не возникало, он старался на совесть, однако их требования были слишком экстравагантными и, по мнению магов, заведомо невыполнимыми. Ни одно из них так и не было удовлетворено.
Камнем преткновения стало желание части кентавров переселиться на другие территории - как раз те, которых им не могли предоставить, - и возможность контролировать климат, о чем я впервые услышал от Нордманна.
Сперва я решил было встретиться с тем самым представителем из Управления, но потом передумал - лучше все-таки выслушать их самих, а заодно воспользоваться возможностью прогуляться по Запретному лесу.
Перед своим походом я заглянул к Хагриду.
- Кентавры... - ворчал лесник, с такой силой вороша дрова в камине, что из очага во все стороны летели искры. - Не знаю, что ты там вычитал в своих бумажках, но за это время люди были здесь лишь раз. Да и то... приперся какой-то хлыщ из Министерства, всё свои ботинки боялся испачкать. С тех пор не знаю, как уж они там общаются. - Он повернулся ко мне. Лицо у него было серьезным. - Я тебе так скажу: кентавры хоть и вздорный народ, но и их припекло: пришлось, видишь, даже к людям обращаться.
- Припекло? - переспросил я. - Что ты имеешь в виду?
- А ты сходи, посмотри, - Хагрид махнул кочергой в сторону леса. - Здесь, в окрестностях, еще ничего, а вот у гор, где самая их территория... Только палочку свою держи наготове. Дальше фестраловых пастбищ я уже давно не захожу, - мрачно добавил он.
Слова Хагрида, большую часть своей жизни проведшего в Запретном лесу, внушали беспокойство, которого не чувствовалось в однообразных отчетах и стенограммах, текстах сухих и не особо информативных. Я покинул его дом, обещая заглянуть на обратном пути и поделиться впечатлениями.
Несмотря на середину дня, в Запретном лесу начинали сгущаться сумерки. Забираясь все дальше в глубь, я без труда находил нужные тропки, вспоминая характерные деревья, на которые когда-то ориентировался в своих путешествиях. Дойдя до поляны, где на меня напал патронус, я остановился в раздумье. Специально искать кентавров мне не хотелось - они наверняка заметят меня раньше и вряд ли пройдут мимо, - так что для начала я решил отправиться к акромантулам, о которых Хагрид умолчал, а я не спрашивал.
Ступая по мокрому снегу и обнажившейся на пригорках сырой земле, я добрался до гнезда за тридцать минут, хотя по моим воспоминаниям оно должно было находиться ближе. Удивительно, но арахнидов там не оказалось. Паутина, окружавшая вход и нависавшая крышей над глубоким оврагом, давно порвалась и сгнила; с веток свисали лишь длинные черные клочья, говорившие о том, что здесь уже давно никто не живет. Я побродил по оврагу, заглянул в полузасыпанные норы и повернул назад. Наколдованные мной световые шары выхватили из сумрака выход к лесу и ожидавшую меня там одинокую фигуру.
Это был кентавр средних лет с темными каштановыми волосами, застывший, словно изваяние, у ближайших к оврагу деревьев. На его широком лице не было написано никаких эмоций, однако агрессивным он не выглядел - скорее, наоборот.
- Зачем ты вернулся? - негромко спросил он, когда я подошел ближе.
- Мы знакомы? - Я чуть пристальнее вгляделся в его лицо.
- Ты меня не помнишь, - ответил кентавр. - Но мы помним всех.
Что ж, такое вполне могло быть, учитывая, что я худо-бедно знал только Фиренца и Бейна.
- Выясняю детали нападения на школу. Несколько дней назад какие-то люди и дементоры пытались разрушить гробницу Дамблдора. Предположительно они шли через лес...
Кентавр сделал шаг вперед и повторил свой вопрос:
- Зачем ты вернулся?
На этот раз я промолчал. Если в первые секунды мне казалось, что поблизости могут скрываться другие кентавры, теперь я так не считал. Здесь не было ни кентавров, ни кого бы то ни было еще. По пути сюда мне не попадалось ни звериных троп, ни следов, ни ночных птиц. Никаких признаков жизни. Даже акромантулы пропали.
- Я тебя помню, - сказал я, подумав. - Ты был тогда с Сильваном.
Лицо кентавра оставалось бесстрастным - он все еще ждал ответа. Объяснение с нападением на Хогвартс его не устроило, а значит, не устроит и любое другое, касающееся палочки Смерти. Лгать посланцу Сильвана и вероятному союзнику не стоило - услышав ложь, он мог просто повернуться и уйти; тогда я останусь ни с чем, как люди из Министерства... а Бруствер окажется прав.
- Я вернулся отдать долги. И забрать то, что должны мне.
- Хорошо, - спустя несколько долгих секунд ответил кентавр. - Теперь идем. Я тебе кое-что покажу.
Он развернулся и направился прочь от оврага. Недолго думая, я последовал за ним.
Сперва кентавр шел на северо-запад, затем повернул на север и взял курс к горам. Мы шли довольно долго; я едва успевал за своим проводником, и на каком-то этапе мне стало жарко. Я расстегнул куртку, однако это не слишком помогло. Уже собираясь немного поколдовать, я вдруг сообразил, что дело не во мне - температура повышалась в лесу.
Я послал шары облететь окрестности. Снега не было; всюду виднелась голая земля, сырая, как и стволы деревьев. Еще через минуту начался мелкий дождь.
Мой проводник молчал, но теперь я видел, отчего Хагрид больше не чувствует себя здесь как дома. Лес изменился. Он был странно безжизненным, в нем пахло землей, но несмотря на тепло и дождь, трава на этой земле не росла.
Вскоре за деревьями забрезжил тусклый зеленоватый свет, и через несколько секунд кентавр остановился.
Небо закрывали низкие темные облака, и все, что я видел перед собой, это далекое непонятное свечение. Кентавр медленно поднял руки, изобразив пальцами серию быстрых жестов, и мне стало ясно, что сейчас грядет - с подобным колдовством я был знаком.
Над слоем облаков во все стороны побежали зарницы. Волосы на моем теле встали дыбом от атмосферного электричества, и в следующую секунду с неба на землю обрушился ливень молний.
Это был действенный и эффектный способ осветить территорию, которая оказалась вполне достойна такого представления.
Мы находились на краю пологой возвышенности, где кончался Запретный лес. Впереди простирался голый склон холма; внизу была широкая речная долина. За рекой лес появлялся вновь - но лес, непохожий на тот, по которому мы недавно прошли. Между деревьями плавал зеленоватый туман, чье свечение я видел в темноте. Ветви были покрыты листвой, стволы исчезали в тумане, то ползавшем по земле, то вздымавшем вверх длинные изогнутые языки. Далеко на горизонте высились черные силуэты гор.
Молнии исчезли так внезапно, что на секунду я ослеп, погрузившись во тьму. Спустя несколько секунд глаза приспособились, и я разглядел тусклый свет шаров, висевших у меня над головой.
- Торговаться не в наших правилах, - сказал кентавр, поворачиваясь, - но если ты поможешь нам, мы поможем тебе.
Я смотрел на зеленый туман.
- Вы действительно думаете, что я могу вам помочь?
Некоторое время кентавр размышлял над ответом.
- Да, - наконец, сказал он. - Мы так думаем.
- Но если с этим ничего не может поделать Сильван...
- Сильван может и делает, - перебил меня кентавр, - но силы его не безграничны. Он сдерживает продвижение, однако за последние годы захваченная территория увеличилась в несколько раз.
- Кто еще об этом знает? - спросил я, имея в виду их представителя в Министерстве. Кентавр понял меня правильно.
- Думаешь, люди утруждали себя подобными прогулками? Они боятся. Боятся леса, нас, темноты. Сюда никто не приходил, разве что ваш лесник, но дело не только в этом. - Кентавр вновь помолчал. - То, что увидят они, и то, что увидишь ты - разные вещи.
С этим было не поспорить.
- Пауки ушли за реку? - спросил я.
Кентавр кивнул.
- Некоторые иногда возвращаются. Ты бы их не узнал.
Он не стал меня провожать и скрылся за деревьями, росшими вдоль края холма, а я в сопровождении двух шаров направился к замку.
Гнетущее ощущение пустоты и царившей в Запретном лесу безжизненности немного развеяло стадо фестралов, мирно бродивших среди деревьев. Когда я шел мимо, они подняли вытянутые головы, оглядев меня круглыми белыми глазами, и вернулись к своим нехитрым занятиям, продолжая пастись у сооруженных Хагридом кормушек.
Третьим живым существом, которого я повстречал в лесу, оказался магматический питон. Не заметить его было невозможно - в темноте он походил на узкий огненный язык лавы, изливающийся из отверстия в земле.
Я приблизился, уверенный, что питон со мной поговорит. Встреча меня обрадовала, даже если он просто выполз поздороваться, в чем я, зная их породу, сильно сомневался. Наверняка им что-то от меня надо.
- Мы тебя заждались, - довольным голосом сообщил питон. - Верь не верь, но здесь по тебе скучали.
- Я тоже по вас скучал, - ответил я, присев на корточки и с трудом подавляя желание погладить змею.
- У нас для тебя подарок... так сказать, по случаю встречи. - Питон повернул голову к норе. На снегу рядом с отверстием я разглядел небольшой черный камень.
- Знаешь, что это? - спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
- Бери, - сказал питон. - Этот камень - из мира людей, и в лесу ему делать нечего.
- Значит, вот почему вы меня ждали - чтобы от него избавиться...
- А то! Не Хагриду же его отдавать. Но на правиле подарка мы не настаиваем. Если он тебе не понадобится, верни его владельцу.
Я не стал трогать камень, а наколдовал стеклянную коробочку и заклятием переместил его внутрь. Питон молчал, никак не комментируя мою осторожность. Спрятав коробочку в карман, я на всякий случай спросил:
- И кто же его владелец?
- Ты найдешь, - сказал питон.
- Ну конечно, - усмехнулся я. - Кстати, вы ничего не слышали о недавнем налёте на школу?
- А разве ты уже не договорился с кентаврами? - Питон размотал свои кольца, переливавшиеся оттенками алого и оранжевого, и неторопливо заскользил к норе, давая понять, что разговор окончен.
Вернувшись домой, я поставил коробку с камнем на стол и отправился в душ, отдохнуть и поразмышлять над увиденным. То, что случилось с Запретным лесом, не было чем-то уникальным - я видел заколдованные леса, пораженные проклятиями, населенные вредоносными существами всех мастей, измененные из-за косвенного или прямого влияния колдовских и даже маггловских технологий. Практическое решение этой проблемы могло быть сложным, но алгоритм действий был прост - вызвать экологов, которые проведут анализ и сделают заключение, а потом пригласить бригаду специалистов по биобезопасности.
Камень питонов казался мне более интересной загадкой.
Выйдя из душа, я увидел Мадими, нависавшую над стеклянной коробочкой.
- Откуда он у тебя? - спросила Мадими.
- Магматические питоны подарили.
Мадими опустилась на стол и вернулась в свое гнездо под лампой.
- Подумать только, магматические питоны! - повторила она с такой интонацией, будто, взяв камень, я совершил крайне сомнительный поступок.
Я начал разбирать постель.
- Ты знаешь, что это? - спросила Мадими.
- Понятия не имею. На самом деле это не совсем подарок. Питоны намекали - мол, было бы неплохо найти его хозяина. Думаешь, камень опасен?
- Пожалуй, нет. По крайней мере, для тебя.
- То есть ты знаешь, что это такое.
- Ну... я бы сказала, что это дохлый рак.
В самом начале нашего знакомства способ мышления Мадими нередко ставил меня в тупик. Магические поля она воспринимала образно, но я быстро научился переводить ее восприятие в более привычную для себя систему координат.
- Тем лучше. Значит, он уже никому не оттяпает палец.
- Нет. Палец не оттяпает. Но может случайно оцарапать, если кто-то проявит неосторожность. Кстати, у него довольно приятная магия. Немного сладкая, немного соленая... но в общем, ничего особенного.
- Этого рака потеряли или спрятали в лесу, - предположил я, сев на кровать и включая планшет, чтобы проверить почту. - Хозяин может быть рад получить его обратно, пусть даже дохлого.
- Или его выкинули, - сказала Мадими. - И тогда хозяин огорчится.
