Глава 2. Спасем Сириуса!Когда Ремус привел взволнованную мадам Помфри, профессор Макгонагалл уже была на месте происшествия. Наверное, Слагхорн вызвал ее каким-то невербальным заклинанием, или просто она охотилась неподалеку в своем кошачьем обличии и прибежала на шум, но так или иначе, Ремус был неприятно удивлен, когда ее увидел. Он рассчитывал, что когда Слагхорн поведет их к Макгонагалл (а он собирался настоять, чтобы профессор лично их отвел), он сможет научить Сириуса, как ему лучше себя вести у Дамблдора и что говорить в свое оправдание. Так было всегда – именно Ремус Люпин придумывал объяснения всем их шалостям и это у него хорошо получалось.
Но сейчас он не мог ничем помочь своему другу. Сцена у озера была в самом разгаре. Сириус, Джеймс, Питер стояли тесной группой. Вид у них был довольно напуганный. Макгонагалл, упершись руками в бока, кричала на них так громко, что, казалось, ее можно услышать на другом конце озера:
— Бессовестные хулиганы!!! Да сколько можно!!! Половину школьных правил нарушили за один вечер!!! Наказание, даже самое строгое, я уверена, все равно ничему уже вас не научит!!!
Макгонагалл умолкла, переводя дух. Затем начала говорить уже тише:
— Но я, все же, попытаюсь. Выполнение ежевечерних поручений мистера Филча до конца года. Это раз. Вам запрещаются выходные в Хогсмиде. Это два. А вы, мистер Поттер, за то, что не удержали вашего друга, выбываете из команды по квиддичу!
Она посмотрела на Сириуса:
— Что на вас нашло?! То, что вы сотворили с мистером Снейпом, уже не в какие ворота не лезет! Издевательств над ним я больше не допущу! Ваша жестокость, Блэк, меня пугает! Абсолютно ужасный поступок!
Она повернулась к Слагхорну:
— Я пойду с вами, профессор Слагхорн, директор все равно захочет меня увидеть.
Тот согласно кивнул, не переставая зловеще бубнить, что добьется исключения Блэка из Хогвартса. Макгонагалл, поджав губы, вздохнула и пошла к замку. Слагхорн схватил Сириуса за рукав и поспешил за ней.
Джеймс, Питер и Ремус бросились вперед, наперебой умоляя взять их с собой, но Слагхорн только молча замахал на них руками. Макгонагалл же строго одернула друзей, сказав, что и без их присутствия Дамблдор прекрасно во всем разберется. Ремусу, правда, показалось, что она бросила при этом на них быстрый сочувствующий взгляд.
Пришлось стоять и бессильно смотреть, как Сириуса уводят.
Чуть погодя в замок пошла и мадам Помфри, которая, причитая, удерживала Снейпа в воздухе впереди нее с помощью волшебной палочки. Снейп был все еще без сознания.
«Не понимаю, почему Слагхорн сам не левитировал его в больничное крыло? Боялся оставить нас одних?», — сердито подумал Ремус.
Потом взглянул на скорбное лицо Джеймса: «Хотя, наверное, правильно. Джеймс бы наверняка спрятал Сириуса в Запретном лесу, а сам бы помчался скандалить с Дамблдором… Вышло бы еще хуже. Хотя, куда уж… »
***
В гриффиндорской гостиной, несмотря на поздний час, было полно народу. Весть о том, что Сириус попал в крупную неприятность и теперь точно вылетит из школы (раз уж за дело взялся Слагхорн!) мигом облетела гриффиндорцев и вызвала бурную волну протеста.
Сириуса любили все. Некоторую надменность и, порой, слегка безудержную фантазию по части розыгрышей ему легко прощали. Да и компания Мародеров — элита, любимчики всей школы — потеряла бы из-за ухода Сириуса весь свой шарм.
На Джеймса было больно смотреть. Пока остальные студенты шумно возмущались и предлагали планы спасения Блэка, один безумнее другого, Джеймс с потерянным видом ходил от стены к стене, нервно теребил взъерошенные волосы и в дискуссии не вступал.
— Наверное, нужно было настоять на своем и пойти вместе с ними, - сказал Ремус, который сидел в кресле, упираясь локтями о колени и положа подбородок на скрещенные руки. Лицо его осунулось.
— Вам надо было вцепиться в него и кричать, чтобы мы услышали и прискакали на выручку! — возбужденно проорал Гидеон Пруэтт.
Его брат Фабиан интенсивно закивал головой в знак согласия и горячо заверил:
— Мы бы помогли! Хотя, как не знаю…Закидали бы, что ли, Слагхорна навозными бомбами, а Сириус бы под шумок улизнул! На время, пока страсти не утихнут…
— Ага, очень умно! — протянула семикурсница Гестия Джонс. – Куда бы он улизнул? Слагхорн теперь не успокоится. Он давно зуб на Сириуса точит. Как же Блэк, и не на Слизерине! А после того, как Сириус сбежал из дома, даже в свой вонючий Слагклуб его больше не зовет.
— Надо составить петицию, — сказал долговязый Карадок Дирборн. — Напишем протест против исключения Блэка и завтра вывесим его в Большом Зале. Все наши подпишутся.
— Ты не понимаешь, что ли? — устало спросил его Ремус. — До завтра Сириуса уже выгонят из школы. Когда ты вывесишь свой протест, он уже будет на полпути к Лондону.
— Самое худшее, что его выпрут без аттестата, — сказала Гестия. - Ему ТРИТОН, по-моему, даром не нужен был, но раз он собрался поступать в школу аврората… Теперь без аттестата его туда не возьмут!
Джеймс, наконец, прекратил метаться по комнате и с шумом упал в кресло возле камина.
— Самое худшее, — простонал он, — это то, что дражайшая матушка Сириуса прокляла его в прошлом году, когда он решил над ней прикольнуться и заявил, что бросит Хогвартс.
Ремус совсем сжался в кресле.
— Как это прокляла? — обеспокоенно спросила Минора Вайзи.
— Perfectimus Alonus, — горько сказал Ремус. — Он не сможет встречаться со своими друзьями.
Увидев взгляд недоумевающей Миноры, он продолжил:
— В общем, это такое проклятье, при котором тебя начинает мучить сильнейшая головная боль и непрекращающаяся рвота в присутствии определенных людей. Как не трудно догадаться, в список этих людей миссис Блэк внесла всех гриффиндорских друзей Сириуса.
— Мамаша Сириуса знает, куда больнее бить, — рявкнул Джеймс.
— Насколько мы поняли из книг, это проклятье не может действовать бесконечно, — Ремус прикрыл глаза. — Но когда точно оно сойдет — не известно… Хотя то, что сойдет, уже хорошо, если учитывать ангельский характер миссис Блэк.
— Кому как, — сердито отозвался Джеймс.
— Ты же знаешь, Сохатый, что я имел в виду, — мягко сказал Ремус. — Если Сириуса выгонят, мне будет не намного лучше, чем тебе. Особенно учитывая то, что мы собрались стать аврорами.
Ремус помолчал, затем добавил:
— И знаете, я без него в школу аврората не пойду.
— Я тоже, — встрял в разговор семикурсник Фрэнк Лонгботтом. — Раз собрались все вместе поступать —вместе и поступим. Подождем, когда проклятье сойдет, и потребуем, чтобы Дамблдор разрешил сдать Сириусу ТРИТОН. А потом пойдем учиться на авроров. Все вместе.
— Да что вы, парни, раньше времени то заводитесь? — Фабиан хлопнул Джеймса по плечу. — Мы вот с Гидеоном ТРИТОН точно провалим. С нашими-то знаниями! И что? Не только ведь авроры могут сражаться с Пожирателями…
— А контрзаклятья против… Перфесус… как там его дальше... ну, в общем, против этого проклятья, нет? — жалостливо спросила Минора.
— Нет. Мы не нашли, — коротко ответил Ремус.
Шумные обсуждения продолжались. Теперь братья Пруэтты стали предлагать разные способы возмездия, которые будут ожидать Снейпа, Слагхорна, Дамблдора и весь Хогвартс. Так как фантазия по части придумывания новых планов спасения Сириуса совершенно истощилась, эта тема нашла живейший отклик в душах гриффиндорцев.
Питер Петтигрю о чем-то напряженно думал, сидя на кресле у арочного окна, нервно грыз ногти и в дебаты не вступал. Внезапно он вскочил на ноги и бросился к Джеймсу и Ремусу.
— Лунатик, Сохатый, есть идея! — лихорадочно проговорил он. — Давайте, я обернусь! Ну, вы понимаете… — тут он понизил голос до шепота, так, что слышать его могли только они. — Я крысой прокрадусь в кабинет Дамблдора и все подслушаю.
— Здорово, Хвост! — воскликнул Джеймс и так резко спрыгнул с кресла, что оно повалилось назад. — Как раз согласуется с моим планом!
— Каким планом? — с любопытством спросил Карадок. Остальные тоже стали прислушиваться.
Джеймс отмахнулся от него, схватил Питера за мантию и торопливо повел к портрету Полной Дамы. Ремус последовал за ними.
***
Когда они вылезли через проем в коридор, Джеймс посмотрел на друзей с мрачной решимостью и сказал:
— В общем так. Я все продумал. Если Дамблдор примет решение выгнать Сириуса, он должен будет вписать его имя в Список Опозоривших Хогвартс. Хагрид, помните, о нем рассказывал?
Питер и Ремус согласно кивнули.
— Мы не допустим, чтобы Дамблдор это сделал. Мы украдем Список, — продолжил быстро Джеймс. — Если Дамблдор не впишет имя Сириуса в СОХ, то официально он не будет отчислен…
Ремус взволнованно перебил:
— Да, это есть в Уставе школы — Распределяющая Шляпа официально зачисляет на факультеты, СОХ официально регистрирует отчисленных за нарушения. Но к чему ты клонишь?
— Мамаша Сириуса сказала, что ее Perfectimus Alonus подействует, ЕСЛИ Бродяга будет отчислен из Хогвартса. А магия, вы знаете, требует юридической точности. Если выгонят и официально оформят это — получай проклятье! Если официальной записи нет — живи себе спокойно. Когда мы украдем СОХ, то ОФИЦИАЛЬНО Сириус отчислен не будет! Так что, проклятье не подействует! — закончил Джеймс с триумфом.
— В принципе, все выглядит логичным, — задумчиво протянул Ремус. — Но как ты собираешься это провернуть?
— Я все продумал, Ремус. Да и Питер идею подсказал, — Джеймс с энтузиазмом повернулся к Питеру. — Ты, Хвост, будешь подслушивать и если поймешь, что дело пахнет жареным, тут же отправляешь Патронуса. Я и Ремус будем ждать в гостиной. Надо собрать все боеприпасы. И метлы заодно. Мы сразу прибежим и устроим там разгром. Закидаем все навозными бомбами, хлопушками, БАХ-жабами… Под шумок, стащим СОХ и вылетим через окно. С Бродягой. Все вместе.
— Значит, мы сбежим? — уточнил Ремус. Питер во все глаза смотрел на Джеймса.
— Да, — ответил Джеймс. — Мы сбежим и будем все вместе. Я уверен, проклятье сириусовой мамаши не подействует.
После секундной паузы он пытливо уставился на друзей:
— Вы согласны на побег? Согласны поменять наши аттестаты на Сириуса?
Ремус коротко кивнул.
Питер пробормотал:
— Отец же меня прибьет...
Потом вздохнул и поднял на Джеймса решительный взгляд:
— Да ну его! Согласен, конечно.
Немного помолчали.
Потом Джеймс достал из-под мантии свернутый лист пергамента, развернул и, указывая на него волшебной палочкой, прошептал:
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость!
Затем внимательно просмотрел Карту, появившуюся на пергаменте.
— Так… — вполголоса сказал он, — в коридорах пусто… Сириус, Макгонагалл, Слагхорн, как и должно быть, у Дамблдора… Пивз — в Зале Почета. Наверняка готовит очередную пакость… Филч…Черт, Филч торчит рядом с кабинетом директора! Скорее всего, его туда Слагхорн дежурить отправил. Ладно. Плевать на Филча. Прорвемся. Хвост, давай!
…Чуть позже добавил, не отрывая глаз от Карты:
— Думаю, лучше по западной канализации. Помнишь, какая из труб ведет в дамблдорский кабинет?
Большая потрепанная крыса, сидевшая на задних лапках там, где только что стоял Питер, согласно повела кисточками на ушах.
— Ну, тогда удачи! — напряженно улыбнулся Джеймс.
— Как что, Патронуса сразу отправь. И сам будь осторожен, — быстро сказал Ремус.
Крыса Питер повернулась и бодро побежала по тускло освещенному коридору. Достигнув поворота, она шмыгнула под отходившую половицу и исчезла из виду.
Друзья продолжали стоять в коридоре, не обращая внимания на неодобрительные взгляды, которая бросала на них Полная Дама. Оба чувствовали себя немного напугано из-за мысли о том, что им скоро, возможно, предстоит сделать.
— Идем обратно? — пробормотал Ремус наконец.
Джеймс кивнул и спрятал Карту Мародеров.
Слагхорн поставил Филча дежурить, наверняка опасаясь какой-нибудь диверсии. Что ж, они его не разочаруют. Они обязательно ее устроят, если Дамблдор все же решит исключить Сириуса. Слагхорн утащил Бродягу чуть больше часа назад. Разбирательство, скорее всего, будет долгим, учитывая любовь директора к пространственным речам. Если дело примет неприятный оборот, Патронус Хвоста тут же им сообщит. А дальше останется только одно…
«Если надо будет, весь Хогвартс подорвем», — с отчаянной решимостью подумал Джеймс, залезая вслед за Ремусом через проем в гостиную.
***
Лили легла спать сразу, как пришла с озера, потому, в отличие от большинства гриффиндорцев, не знала, что произошло после ее ухода между Снейпом и Мародерами.
Спала она всегда крепко и поэтому довольно долго не слышала шума, раздававшегося из гостиной. Но ужасно громкая песня в исполнении Фабиана и Гидеона все-таки смогла ее разбудить. Лили проснулась как раз на словах: «… нас покинет блин ваще, тогда поганый Слизерин утопим мы в дерьме…» и сразу поняла, что случилось что-то выдающееся. Она поспешила вниз.
Когда она сбежала по лестнице в гостиную, взору ее открылось следующее. Посреди комнаты стояли братья Пруэтты и, обняв друг друга за плечи, невероятно фальшиво пели. В руке у каждого было по бутылке сливочного пива.
У камина прямо на полу сидел Карадок Дирборн и сосредоточенно что-то писал на длинном измятом свитке пергамента. Рядом с ним сидела Гестия Джонс и постоянно ему на что-то указывала, тыча пальцем в свиток. Их окружила, кто — сидя, кто — лежа, толпа студентов, у многих тоже было пиво. Они постоянно пихали друг друга и орали невразумительные лозунги. Гестия огрызалась и просила их заткнуться, чтобы они не мешали Карадоку сосредоточиться.
Остальные либо с задумчивым видом сидели в креслах, либо, сбившись в кучки, тоже что-то горячо обсуждали. Слишком горячо, пожалуй. В ближайшей компании Френк Лонгботтом схватил с соседнего кресла школьную сумку, швырнул ее в окно и проорал:
— Да пропади все пропадом! Ненавижу Хогвартс!
Лили узнала выкинутую сумку. И увидела ее хозяйку, которая и не заметила пропажи. Минора лежала в кресле и безудержно рыдала. Ее утешали Алиса Бурке — еще одна соседка Лили по комнате и шестикурсница Марлин Маккиннон.
«Да что это за массовый психоз?", — пронеслось в голове Лили. Она направилась к Миноре, как внезапная мысль заставила ее остановиться: «А вдруг снова нападения?!». У Лили перехватило дыхание. Она с испугом оглянулась вокруг и с облегчением выдохнула: «Да нет. Совершенно не та атмосфера». Все были злы, возбуждены, но никто из них не был (слава Мерлину!) охвачен тем ужасом, который царит среди студентов при вести о новых злодеяниях Пожирателей Смерти.
«Смахивает на приготовление к бунту», — подумала Лили, подходя к Миноре и садясь рядом с ней. Та, как ее увидела, бросилась на шею и сбивчиво принялась бормотать о чьих-то неприятностях.
— Его В-Ы-Ы-ГОНЯТ! Из Хогвартса! — причитала она. — Ох, Ли-и-ли! А потом он еще не сможет никого видеть! МЕНЯ видеть!!! Как же так?! Я без него не могу! А-а-а!!!
Минора заливала халат Лили слезами. Лили, гладя ее по плечу, вопросительно посмотрела на Алису и Марлин. Те вздохнули и одновременно сказали: «Сириус». Та-ак, ясно. Что-то произошло с Блэком, от которого Минора была без ума еще с первого курса.
— Да объясни еще раз толком, Минора, что случилось! Почему Сириуса выгонят? Что он натворил? А остальные Мародеры как? И почему потом Сириус не сможет тебя видеть? — стала засыпать вопросами Лили.
Минора не отвечала, а лишь сильнее рыдала, раскачиваясь в стороны.
— Там Сириус избил какого-то слизеринца, — сказала, наконец, Алиса устало. Похоже, истерика Миноры начала ей надоедать.
— Теперь Слагхорн добивается, чтобы Сириуса исключили. Они сейчас у Дамблдора, — добавила Марлин и встала, чтобы пойти взять еще сливочного пива.
—Уже да-а-авно!!! Он там! И ничего…ик… неизве-е-естно! М-а-амочки-и!!! — продолжала захлебываться плачем Минора. Потом, не глядя, высморкалась в уголок, как оказалось, мантии Алисы. Та вздрогнула, вскочила на ноги, пробормотала: «Я только на минуточку!» и поспешила ретироваться, решив, что с нее хватит. По правде говоря, чем больше усиливалось беспокойство гриффиндорцев из-за Сириуса, тем менее адекватной становилась Минора. Возможно, сливочное пиво не такое уж безобидное. Хотя, нет. Не безобидно только ЭТО пиво - собственноручно сваренное рыжими Пруэттами. Уж, они-то ТРИТОН по Зельям точно сдадут, чтобы там не говорили.
Тем временем Лили оглядывала гостиную, ища кого-нибудь, кто бы смог внятно изложить ей, что же все-таки натворил Сириус. Она увидела, что в комнату через открывшийся в стене проем влезли хмурые Джеймс и Ремус. Они быстро двинулись прямиком к лестнице, ведущей в спальни мальчиков. Лили собралась окликнуть друзей, поскольку они-то должны знать, что случилось с их лучшим другом, но тут Джеймс сам ее увидел и резко остановился. Несколько мгновений он смотрел на девушку, потом, дернувшись, направился к ней. Оказавшись рядом, он молча что-то достал из кармана и швырнул ей на колени. Лили, несколько обескураженная таким поведением, опустила глаза. Она увидела свою серебряную цепочку.
— Ой, ты ее нашел! — радостно воскликнула она. Эту пропажу она обнаружила сразу, как только вернулась в замок. Поскольку Лили была уверена, что забыла цепочку в раздевалке после сегодняшней игры в квиддич, она особо не волновалась. Никуда цепочка не денется. Лили собиралась забрать ее завтра и сейчас приятно удивилась, что кулон вернули уже сегодня.
— Ага, нашел. У твоего дружка, — медленно сказал Джеймс. Лицо его при этом приняло странное выражение.
— Какого дружка? — Лили удивленно взглянула на него.
— Твоего слизеринского дружка. Как там его? Ах, да-а... Нюньчик Снейп. Не помнишь такого? — издевательски протянул он.
— В чем дело, Поттер? — Лили поднялась с кресла.
Минора прекратила рыдать и теперь, икая, во все глаза смотрела на них.
— Дело? Дело, Эванс, в том, — Джеймс, казалось, выплевывал слова, — что цепочка была у Снейпа. И нам пришлось ее у него отнимать.
К Джеймсу быстро подошел Ремус:
— Послушай, Джеймс, сейчас не время…
— Чему не время? — Лили сердито перебросила за спину свои длинные темно-рыжие волосы. — Он что-то начал про Северуса? Пускай продолжает.
— Твой дорогой СЕВЕРУС оскорбил тебя, и нам пришлось вступиться! — заорал Джеймс, выходя из себя. — Сириуса выпрут из школы из-за тебя!
Он резко сунул крепко сжатые кулаки в карманы мантии, кидая яростные взгляды на побледневшую Лили.
— Что случилось? — тихо спросила она.
— Мы немного поссорились с Снейпом, — ответил Ремус, косясь на Джеймса с беспокойством. — Встретили его сегодня вечером у озера. У него была твоя цепочка. Спросили, откуда он ее взял. Он стал нести про тебя всякую чушь. Вот ребята и вспылили.
— Вы его избили, — утвердительно промолвила Лили, не отрывая взгляда от Джеймса.
Тот снова вскинулся:
— А ты его снова защищаешь? Он тебя ОСКОРБИЛ, слышишь? И не в первый раз, если ты помнишь!
Прежде чем Лили успела что-либо на это сказать, Ремус быстро сказал:
— Сириуса Слагхорн сразу потащил к Дамблдору. Он твердо решил добиться его исключения.
— Почему только Сириуса? — спросила Лили подчеркнуто ровно.
— Сириус переломал твоему дружку кости, — заявил Джеймс, с мстительным удовлетворением наблюдая, как меняется лицо Лили.
— Как переломал?! — она в ужасе смотрела на него. — Что, буквально?
— Ну да. Не волнуйся, этот гаденыш — живучий, он сейчас в больничном крыле, — желчно проворчал Джеймс. — А вот Сириуса теперь могут исключить из-за него! И из-за тебя! — он снова перешел на крик.
Эта сцена уже несколько минут находилась в центре всеобщего внимания. Гриффиндорцы забросили прежние дела и теперь пораженно уставились на Джеймса и Лили. Эту парочку давно уже считали сложившейся — оба красивые, успешные, оба играют за гриффиндорскую команду по квиддичу и оба при каждой встрече не забывают друг друга остроумно подколоть. Все вокруг понимали, что Джеймс влюблен в Лили, а ей, несмотря на ее независимый вид, Джеймс тоже очень нравится. Но сейчас эти голубки больше напоминали разъяренных, приготовившихся к смертельной схватке, гиппогрифов.
Джеймс с безумным видом орал:
— Я бегаю за тобой с первого курса, из кожи вон лезу, чтобы понравиться тебе! И плевать мне, что ты на меня смотришь как на драконий навоз и относишься так же! Все равно люблю. Ты же предпочитаешь мне сволочного недоноска Снейпа, который тебя ни во что не ставит!
Джеймс знал, что его заносит. Все в нем схлестнулось — страшная тревога за Сириуса, ненависть к Снейпу, который глумливо хотел присвоить себе любовь Лили, страх от мысли, что это — правда, и Лили любит Снейпа.
Вдобавок он уже начал раскаиваться за то, что кричит на нее. Но остановиться не мог и поэтому горько выпалил:
— Сейчас и на это плевать! Сириус пострадает из-за ТЕБЯ! Если это случится, я тебе не прощу! Если Сириуса выгонят, ты никогда, слышишь, никогда больше не увидишь меня!
Закончив эту тираду, он развернулся и бросился, расталкивая ребят, к лестнице, ведущей в спальни мальчиков. Быстро взбежав по ней, он исчез с виду и через мгновение раздался оглушительный грохот захлопнувшейся двери.
— Мда-а! — протянул в полнейшей тишине Фабиан. — Круто он, однако!
Потом, подозрительно взглянув на Гидеона, спросил:
— Ты ему случайно в пиво ничего особого не добавлял?
Тот покачал головой, продолжая озадаченно глядеть на лестницу:
— Нет, брателло. Всем — обычная смесь, со спорыньей. Да он вообще, по-моему, не пил.
— Это нервы, ребята, нервы. За друга сильно переживает, — важно сказал Карадок, с хрустом сворачивая свиток пергамента.
— Ладно, давайте расходиться, — Гестия встала с пола и сурово всех оглядела. — Кончаем эту пародию на совет в Шервудском лесу по спасению Робина Гуда. Вон людей до чего довели! Спать! Все равно сейчас Сириусу мы ничем не поможем!
Все, похоже, согласились со справедливостью ее слов и стали расходится по спальням, хмуро желая друг другу спокойной ночи. Пруэтты взяли по парочке бутылок с пивом, хлопнули на прощание по плечу Ремуса и ушли, не забыв захватить с собой оставленный Карадоком исписанный пергамент. Видимо, собирались перед сном добавить в него свои стихи.
Лили, казалось, до сих пор не вышла из ступора, в котором пребывала с тех пор, как Джеймс так стремительно убежал. Она деревянной походкой подошла к креслу и села. Лицо ее было странно отрешенным.
Ремус тоже не думал идти в свою комнату. Он знал, что Джеймсу, чтобы успокоится, нужно побыть одному.
Гестия и Алиса были заняты тем, что с помощью волшебных палочек убирали за ребятами разбросанные пустые бутылки — домашние эльфы могли вылакать остатки пруэттского пива и отравиться.
— Слушай, а кто такой Робин Гуд? Расскажешь потом? — Алиса направила к себе с помощью Призывающих чар целую вереницу бутылок из-под кресла, где раньше сидел Френк Лонгботтом, и запустила их одну за другой в икающую корзину для бумаг. Носик Алисы при этом возмущенно подрагивал.
— Ладно, в спальне расскажу. Но, по-моему, о нем ты должна была слышать. Он же был волшебником. Правда, колдовать не хотел, к магглам убежал, — ответила Гестия, ожесточенно запихивая бутылки в другую корзину, которая с утробным звуком выплевывала их обратно.
— Ну, тогда откуда мне про него знать? Ты ведь знаешь мою маму. Она позаботилась, чтобы в воспитательную программу чистокровной волшебницы, которой она неукоснительно следовала, истории про волшебников, что жили с магглами, точно не вошли.
Так, беседуя, девушки скормили корзинам все бутылки и ушли спать, кивнув на прощание Ремусу и бросив сочувствующий взгляд на Лили. Лили на это не обратила внимания, продолжая смотреть на огонь в камине.
Они остались одни. Теперь было слышно, что за окном шел дождь. Тяжелый звук капель, монотонно стучавших по окнам и черепице крыши, в другое время обязательно бы принес душе умиротворение.
Ремус нерешительно подошел к Лили и сел рядом с ней. Она проигнорировала и это. Он вздохнул и начал говорить:
— Послушай, не бери в голову то, что наговорил тебе Джеймс. Он сгоряча. Сейчас он точно очень жалеет, что накричал на тебя.
Лили молчала.
— Лили, он правда, тебя не винит. Просто он считает, что во всем виноват он сам, и поэтому так набросился на тебя, — продолжал Ремус, отчаянно подбирая слова. — Ну, пойми. Ты же ему нравишься, он ревнует тебя к Снейпу. А тот сам начал нарываться, уж поверь. Начал провоцировать Джеймса. Вот Сириус и вступился. Джеймс прекрасно понимает, что Сириус так перестарался — ну, в смысле, кости эти поломанные — исключительно из-за него. Поэтому винит себя. И переживает сильно.
Последовала долгая пауза.
— Сириуса, что, точно теперь исключат? Дамблдор уже решил? — спросила Лили, наконец. Она по-прежнему смотрела на огонь. — И Северус серьезно покалечен?
— Слагхорн сказал, что у Снейпа сломаны только нога и два ребра. А исключат Сириуса, скорее всего, точно. Слизеринский декан рвет и мечет. Хотя, Дамблдор, наверное, еще не решил, — быстро сказал Ремус, не став упоминать, что от решения Дамблдора зависит, будут ли последствия, как для него самого (план Мародеров), так и для Хогвартса (план гриффиндоцев, который по размаху мало в чем уступал), плачевными.
— Понятно, — Лили стремительно встала. Потом повернулась к Ремусу, ее глаза лихорадочно блестели на белом как мел лице.
— Я пойду спать. Спокойной ночи, — очень спокойно сказала она и, не дождавшись ответа, быстро пошла к лестнице, ведущей в спальню девочек. Ремус несколько секунд удивленно смотрел ей вслед, потом пожал плечами, отвернулся и поудобнее устроился в кресле.
У них были свои проблемы. Свои тревоги. Свой план, наконец. Скоро Джеймс, когда успокоится и убедится, что Ремус в гостиной один, вернется, и они вместе будут ждать Патронуса Питера. Если он появится, то им придется совершить свой самый безумный поступок из всех когда-либо ими уже совершенных.
Так что ему и дела нет до странного поведения Эванс. Наверняка пошла плакать, хорошо еще, что при нем не начала. Девчонки! Ни в своих чувствах, ни в своих ухажерах разобраться не могут, вечно заставляют мужчин все распутывать. Сами же только ревут.
За этими глубокими мыслями он не заметил, как кто-то за его спиной тихо пробежал к проему, закрытому портретом Полной Дамы. Послышалось едва различимое: «Griffonus»* и портрет беззвучно повернулся, открывая проем, в котором стремительно скрылась маленькая фигурка. Лишь полоска длинных темно-рыжих волос промелькнула в воздухе…
_________________________________________________________
* Griffonus – заклинание, позволяющее открывать изнутри проем в гостиной за портретом Полной Дамы. Этому заклинанию гриффиндорцев обучают только на седьмом курсе.
Небольшая справка о некоторых именах, встречающихся в тексте (все герои в будущем) -
Гидеон и Фабиан Пруэтты — члены первого Ордена Феникса. Убиты Антонином Долоховым. Чтобы их победить понадобилось пять Пожирателей смерти. Братья Молли Уизли. Подаренные Гарри Поттеру на семнадцатилетие часы раньше принадлежали Фабиану. Их имена мелькали в книгах Гарри Поттер и философский камень, Гарри Поттер и Орден Феникса и Гарри Поттер и Дары Смерти. Чистокровные волшебники.
Марлин Маккиннон — член первого Ордена Феникса. Погибла со всей семьей от рук Пожирателей смерти. Первое упоминание в книге «Гарри Поттер и философский камень».
Гестия Джонс — член возрожденного состава Ордена Феникса сопровождала Гарри Поттера в штаб-квартиру Ордена Феникса вместе с другими его членами (см «Гарри Поттер и Орден Феникса»). В седьмой книге появляется в самом начале с Дедалусом Динглом для отправки Дадли, Вернона и Петуньи Дурсль в безопасное место.
Карадок Дирборн — член первого Ордена Феникса, убитый Пожирателями смерти. Пропал без вести. Упоминается в «Гарри Поттер и Орден Феникса»
Алиса Бурке — чистокровная волшебница. Жена Фрэнка Лонгботтома и мать Невилла.
