Глава 2. Леди горного замкаВ зеленых глазах утопают ближайшие звезды
И лучше поверь на пути у нее не стоять,
А если внезапно уйдет, значит это серьезно,
Подарит улыбку и станет загадочно ждать.
(С)
Солнце ласковыми лучами согревало землю. В воздухе ощутимо висел смоляной запах, к которому примешивался аромат созревающих ягод. На небе, таком высоком и исполненным такой яркой синевы, что даже резала глаза, не наблюдалось ни облачка.
Салазар растянулся на траве. Даже сквозь брошенный на землю плащ он ощущал тепло, возвращаемое недрами. Негромко звенящий покой леса навевал дремоту, однако юноша стоически с ней боролся.
Слизерин бы предпочел проводить самостоятельные занятия в замке, однако кузина Ковентина, которая хоть и была старше его всего на несколько лет, однако уже успела дважды стать матерью, раз за разом упорно выпроваживала его «дышать свежим воздухом». Она утверждала, что зимой юноша вряд ли пожелает хотя бы высунуть нос из замка, а потому надо запасаться теплом у лета. Ее супругу, лорду Бедвиру, было совершенно безразлично, где его ученик будет готовить свои задания, и потому Салазару пришлось все-таки сдаться и облюбовать себе в лесу местечко для занятий.
Впрочем, было достоинство и у этих прогулок: разморившись на припекающем солнце, можно было отправиться вглубь леса, отыскивая описанные в только что прочитанной книге ингредиенты. А можно было нырнуть в темное лесное озеро. В отличие от горных ручьев, его воды не отличались ледяными струями, лишь навевая приятную прохладу.
Салазар придержал рукой очередную страницу в книге. Его тонкий указательный палец немного рассеяно обводил контуры нарисованного растения. Юноша раздумывал, стоит ли отправиться на поиски этого стебелька – в эти дни он как раз должен был достигнуть пика созревания, и неплохо было бы сделать небольшой запас. Или лучше почитать еще?
Мысли текли непривычно неспешно. Салазар впервые в жизни получил столько времени в личное распоряжение. В доме отца ему редко выпадала свободная минута: отец считал, что каждая из них должна быть потрачена с пользой. Лорду Бедвиру, который взялся преподавать юноше лишь одну науку, и в голову не приходило находить ему еще какие-либо занятия.
Это расхолаживало. Салазар с неудовольствием поймал себя на мысли, что расслабляется просто до неприличия. Надо бы придумать себе еще какое-нибудь дело, кроме этой неторопливой учебы. Но, естественно, не легкомысленную забаву, а что-либо действительно полезное, такое, что в будущем обязательно пригодится.
Размышления юноши внезапно прервал громкий, затянувшийся на одной высокой ноте крик. От неожиданности Слизерин аж подскочил на месте и тут же подобрался.
Однако уже в следующее мгновение он успокоился. Крик был явно не человеческим и даже не звериным. Инстинктивно подняв взгляд, корнуолец увидел, как в небе сражаются две тени. Прищурив глаза, ему удалось распознать цаплю, которая беспомощно пыталась отбиться от небольшой, но агрессивно настроенной птицы. Зачарованный этим зрелищем, Салазар вытянулся в струну, вглядываясь в небеса.
Наконец хищник завершил свое дело, и очередным ударом сбил цаплю на землю. Несчастная птица упала всего в нескольких метрах от юноши, и туда же камнем кинулся пернатый охотник. Усевшись на труп жертвы, он угрожающе раскинул крылья по направлению к Салазару – и в то же время по земле, на которой продолжал сидеть корнуолец, прокатился перестук копыт. Салазар, уже потянувшийся было к палочке, опустил руку. Не стоит вмешиваться в чужую охоту.
За спиной юноши стих топот копыт, и что-то громко щелкнуло. Крылатый хищник покинул свою добычу и снова взмыл в воздух, но на сей раз невысоко. Только теперь Салазар обернулся, желая увидеть, кто в этих лесах увлекается столь дорогой забавой.
В нескольких метрах от него застыл гнедой конь, на котором, гордо выпрямив спину, восседала высокая женщина в синем платье. Правой рукой она держала поводья, на левой, защищенной толстой перчаткой, покорно устроился добытчик.
Салазар поднялся на ноги, чуть наклонив голову в приветствии. Женщина, мгновение помедлив, также коротко кивнула. Однако ее губ не коснулась улыбка, и прекрасное, будто выточенное из мрамора лицо не утратило строгости.
Несколько секунд сложившаяся композиция оставалась неподвижной, после чего черноволосый юноша сделал шаг по направлению к всаднице. В тот же миг ее рука крепче сжала поводья, будто женщина собираясь немедленно пустить коня вскачь. Салазар поднял обе руки, показывая пустые ладони. Совершенное лицо незнакомки манило его, но отнюдь не своей красотой. Корнуолец был готов рассмотреть что-то за неподвижной маской.
- Добрый Вам день, леди, - медленно произнес Слизерин. – Я могу узнать, как зовут…
Глаза всадницы – зеленые, как с досадой успел заметить Салазар – насторожено сузились.
- Эту прекрасную птицу? – дипломатично закончил юноша.
На сей раз уста незнакомки сложились в тонкую понимающую улыбку. Оценив поворот, она негромко ответила:
- Его зовут Цезарь. Надеюсь, больше вопросов у Вас не имеется?
Она снова тронула поводья, и Салазар, подавшись вперед, накрыл ее руку своею. Улыбка исчезла с женских губ.
- Вы слишком многое себе позволяете, - тонко очерченные темные брови нахмурились.
Слизерин убрал руку. Он уже узнал все, что хотел.
- Не думаю, моя прекрасная леди. Вы верхом – а я пеший. К тому же у Вас имеется чудесный защитник, - юноша кивнул на хищную птицу. Хотя маленькую головку и покрывал колпачок, пернатый охотник переступал лапками по перчатке, готовый в любой момент раскинуть крылья. – Надеюсь, мы с Вами увидимся еще как-нибудь – и тогда Вы будете настроены более дружелюбно.
Он отступил на шаг назад и слегка поклонился – ровно настолько, чтобы высказать уважение даме. Всадница на мгновение застыла, внимательно всматриваясь в лицо Салазара, однако, так ничего на нем и не прочитав, пришпорила коня.
Проводив ее взглядом, Слизерин, забрав книгу и плащ, направился к замку лорда Бедвира.
* * *
- Ты хотел о чем-то поговорить со мною?
Салазар вздрогнул. И во время обеда, и после он размышлял о встреченной сегодня леди. Корнуолец уже понял, что ошибся в первоначальной оценке ее возраста: строгое достоинство добавило красоте несколько лет. Однако улыбка, голос, нежная кожа на руке – все это принадлежало юной девушке. Наверняка, она ровесница Салазара, возможно, даже моложе.
Там, на поляне, Слизерин не стал добиваться, чтобы незнакомка назвала свое имя – было много способов узнать его и без риска вызвать недовольство с ее стороны. Один из самых быстрых и простых сидел в этой самой комнате и разговаривал с юношей.
- Ну так как? – снова задала свой вопрос Ковентина.
Молодая женщина сидела перед натянутым на раме холстом и внимательно следила за зачарованной иглой. Когда работа будет закончена, вышитый рисунок начнет двигаться, складываясь в различные картинки. Из-под рук супруги лорда Бедвира выходили чудесные магические гобелены, известные многим волшебным семьям Англии. Она знала это, гордилась своей работой и потому очень тщательно относилась к ней. Однако все это не помешало ей принять своего юного кузена, когда тот попросил о разговоре.
- Да… - медленно произнес Салазар. – Мне хотелось поговорить с тобой… кое о ком.
Черная бровь Ковентины чуть приподнялась, давая понять, что женщина слегка удивлена. Но Салазар, вместе с ней следящий за мелькающей иглой, продолжал говорить неторопливо, настраиваясь на течение мыслей своей кузины.
- Я сегодня в лесу встретил девушку… - пренебрежительная гримаска на худощавом лице Ковентины, и через четко выверенную паузу юноша добавил: - Леди. Леди, с удивительно красивым… соколом.
- А! – после этого последнего слова хозяйка замка, на чьем лице при слове «леди» мелькнуло удивление, а при слове «красивый» - ироничная усмешка, плотно поджала губы. – Ровена Рейвенкло. Можешь забыть о ней.
- Рейвенкло? – Салазар нахмурился. – Я… не припоминаю такого имени.
- И вряд ли вспомнишь, - в голосе Ковентины отчетливо слышалось неудовольствие. – Мать-то ее из приличного семейства была… Да только одна она осталась. Отец, братья – все полегли в междоусобных сражениях. А женщине одной держать замок, сам понимаешь, несподручно было. На местных лордов она зуб имела, и в результате ничего не придумала, как выйти замуж за одного из этих новых баронов, которым король Эдуард раздавал земли в Нортумбрии. Они и тогда-то себя вели заносчиво, а когда пришел к власти Вильгельм, и вовсе нос кверху задрали.
- Так ее отец – норманн? – Салазар тоже поджал губы, невольно вспомнив ярко-зеленые глаза. Действительно, вряд ли такие могли встретиться у чистокровной кельтской девушки.
- Более того, - кивнула его кузина. – Ее отец при Вильгельме поднялся еще выше, чем при Эдуарде. Один из первых людей при новом дворе. Однако высшие силы не простили его жене такого поступка, - в голосе Ковентины зазвучало удовлетворение. – Не обделили они норманнскую дочку ни красотой, ни умом. Только волшебства не дали.
- Она еще и сквиб?!
Ковентина кивнула, аккуратно подправляя ход иглы.
- Да, потому и живет здесь. Семья-то ее в Лондоне. Говорят, отец хотел выдать ее за кого-то из нормандских магглов, но здесь мать вмешалась: хоть и через сквиба, но родниться с магглами… Этого ее гордость потерпеть не могла. Вот и выслали ее сюда, чтобы не позорила семью.
Хозяйка замка отвлеклась вдруг от своей работы и подняла взгляд на юного кузена.
- Салазар, - строго сказала она. – Я вполне понимаю, что твоему возрасту свойствены увлечения определенного рода, однако Ровена не та девушка, которая подойдет для этих целей. Если твои устремления благородны, то сразу должна предупредить: твоя семья никогда не примет такую, как она. Если же… - молодая женщина слегка замялась, однако все-таки решила продолжить: - Если же нет, то уже ее семья не простит подобного. Разумеется, она красива, но красавиц достаточно и без нее. Ты понял меня?
Она взмахнула рукой и нечаянно столкнула корзинку с разноцветными нитями. На пол упало несколько мотков.
- Разумеется, - Салазар поднял нитки и любезно протянул их кузине. – Хотя ты напрасно беспокоишься по этому поводу. Меня и правда куда больше увлекло, кто в наших местах использует подобную забаву, нежели сама леди. Но если тебе так нужно это услышать, то я подтверждаю: я не собираюсь делать ничего, что впоследствии усложнит мне жизнь.
- Вот и чудесно, - Ковентина улыбнулась, протягивая ему руку. Юноша коснулся губами гладкой кожи и откланялся.
Разумеется, он не будет делать ничего, что может усложнить ему жизнь. А вот то, что поможет построить неплохую карьеру – над этим стоило подумать!
* * *
Среди множества прочих талантов был у Салазара еще один. На фоне прочих довольно скромный, однако юноша привык воспринимать его как одно из чувств – как обоняние или осязание.
Салазар умел «нащупывать» магическую сущность в человеке. Не ауру – ауру многие более-менее способные волшебники умеют распознавать, а именно сущность. Более того, он навскидку мог оценить потенциальную мощность этой магической сущности.
Слова о том, что встреченная незнакомка – сквиб, Салазара огорошили. Он с первого взгляда почувствовал в ней наличие магического начала, а дотронувшись, убедился в своих предположениях. Правда, магия внутри девушки выглядела как-то непривычно, будто подернутая дымкой.
Обдумывая все это, юноша пришел к выводу, что магический талант в Ровене Рейвенкло всего-навсего спит. Правда, оставалось непонятным, почему подобное произошло с вполне взрослой девушкой, но это являлось самым рациональным объяснением.
Сделав такое заключение и приняв его за отправную точку, Салазар сосредоточился на следующей мысли.
Норманнов он не любил – как, впрочем, и все народы, пришедшие на населенные кельтами земли. С другой стороны, этими землями вот уже несколько веков владели англосаксы, которых Салазар не любил куда больше. Значит, в каком-то смысле норманнов можно было считать своего рода мщением за экспансию англосаксов.
И, как бы там ни было, у юноши имелись вполне определенные честолюбивые планы.
Он стремился к власти – а власть была там, у трона. Разумеется, самый удобный путь к нему лежал через чью-либо протекцию, однако предоставить ее юному кельту было некому. Конечно, можно действовать последовательно, влияя на мысли то одного, то другого маггла – но такой путь будет слишком долог. На него уйдут годы и годы, что Салазара никак не могло устроить.
Юная дочь влиятельного норманна представляла собой замечательный шанс. Если Слизерину удастся пробудить в ней магический талант, он заслужит благодарность ее семьи. Семьи, которая станет его аванпостом на пути к желанному возвышению.
Они вновь встретились – но на этот раз Салазар оказался подготовлен к встрече.
Любой другой был бы покорен красотой всадницы, воплотившей, казалось, в себе образ Дианы-охотницы, но юноша вглядывался куда глубже. Он пытался понять, отчего палочка неподвластна этим тонким изящным рукам, и почему слова, произносимые этим идеально очерченным ртом, не обладают магической силой.
Молодой человек стоял на пути, и Ровене пришлось придержать коня.
- Это опять Вы? – голос прозвучал чуть устало, будто девушке не в первый раз приходилось отбиваться от навязчивых поклонников.
Салазар улыбнулся ей. Его самого природа не наделила красотой в классическом понимании этого слова, однако при желании его породистое и надменное лицо умело принимать обаятельное выражение. Слизерин довольно рано понял, что подчас мягкостью и обходными маневрами можно добиться куда бОльшего, нежели прямым давлением. Особенно хорошо это подходило в обращении с женщинами. Если, разумеется, ему от них было что-то нужно.
- Моя прекрасная леди, - заговорил корнуолец, и его голос прозвучал глубже и проникновеннее, чем обычно. – Я могу сделать Вам предложение, которое, уверен, не покажется Вам безынтересным.
- Это вряд ли, - тонко очерченные брови Ровены недовольно сошлись на переносице. – К тому же что-то подсказывает мне, что Вы принадлежите к людям, обладающим абсолютным иммунитетом к альтруизму.
Салазар позволил себе негромко рассмеяться. Ковентина, невольно бросившая комплимент относительно ума этой девушки, не ошиблась. По всей видимости, образование Ровена Рейвенкло и правда получила неплохое.
- Вы правы. Этому недугу я не подвержен, - ответил юноша столь же мягко, однако теперь в его речи звучали и деловые нотки. – Однако, если я рассчитываю лишь на эфемерные материальные блага – видите, насколько я откровенен с Вами, - то Вы имеете шанс обрести счастье, - видя, что взгляд девушки ищет возможность объехать его, да так, чтобы конь не искололся о колючие кусты, растущие вдоль узкой тропинки, Салазар выложил свой козырь: - Я говорю о магическом даре.
Ровена презрительно фыркнула.
- Думаю, сударь, что это уже давно ни для кого не секрет, - отрезала она. – Тем более в этих местах. Все старательно делают вид, что им ни до чего нет дела – но при этом все всё про всех знают! Да, я сквиб – уж такой уродилась! Но это не повод насмехаться надо мною.
Девушка как бы невзначай приподняла плеть. И она, и Салазар осознавали, что волшебник имеет множество вариантов для отражения этого возможного унижения, и потому сей жест являлся лишь демонстрацией готовности защищаться.
Слизерин снова, как и при первой встрече показал Ровене пустые руки, показывая, что в них нет палочки.
- Я не собирался ни насмехаться над Вами, ни, тем более, обижать, - успокаивающим тоном произнес корнуолец. – Я просто хочу, чтобы Вы меня выслушали. Я уверен, что Вас считают сквибом ошибочно. У меня есть способность видеть магическую сущность людей – и я вижу дар, который спит в Вас. Спит, а отнюдь не отсутствует. Если бы Вы только дали мне шанс, я бы попытался пробудить его!
Всадница замерла. Ее лицо сохраняло неподвижное выражение, однако в глазах на мгновение мелькнула тоска. Ум не позволял девушке верить молодому человеку, увиденному во второй раз в жизни, но душа рвалась навстречу столь пленительному обещанию.
Салазару хотелось подойти ближе, однако он не желал рисковать. Сейчас недавняя охотница сама была похожа на лань, застывшую совсем недалеко от своего преследователя, и юноше вовсе не улыбалось спугнуть ее неловким движением.
- Поймите, - по-прежнему проникновенным голосом продолжал Салазар, - для меня это вызов! Я сам сейчас прохожу обучение, и для меня очень важно понять сущность магического дара. Вы для меня – уникальная возможность познать его, проникнуть в его таинства. Позвольте мне повысить мои знания – и сделать Вас счастливой.
Чуть склонив голову, Ровена слушала его мягкие по форме, но пламенные по содержанию увещевания. Этот молодой человек не был похож на остальных. Да, в начале он назвал ее прекрасной – но вскользь, он использовал это слово просто как обращение. Либо черноволосый юноша абсолютно равнодушен к ней, либо достаточно умен, чтобы талантливо скрывать свои эмоции.
И то, и другое Ровену устраивало. Она не желала никаких романтических отношений, и если тому, кто набивается ей в учителя, хватит ума не навязывать подобное… То почему бы и нет?
Ведь в глубине души она всегда считала это большой несправедливостью. То, что у нее не имелось магического дара, автоматически отбрасывало ее назад, за спины остальных. Девушка стремилась к знаниям – но маггловские источники не могли дать многого. Разумеется, она читала и магические книги, но увы, знать магию и не пользоваться ею – это как смотреть на рождественский пудинг в то время, когда его едят другие, и при этом не попробовать ни кусочка.
Молодой человек предлагал авантюру, однако, если он проявит достаточно благоразумия, то почему бы и нет? В этой глуши все равно больше заняться нечем: книги, которые еще оставались в замке, давно перечитаны (весомую часть своей библиотеки ее мать переправила в Лондон, где проживала сейчас вся остальная семья), а соколиная охота, хоть и была одним из любимых развлечений, не могла заполнить собой все имеющееся свободное время.
Слова еще не были произнесены, но Салазар уже понял, что девушка согласна.
* * *
Весна пришла.
Весна пришла еще несколько недель назад – но это была весна робкая, нерешительно намекающая зиме, что пора бы и честь знать. Весна со снегом, холодами и время от времени накатывающей мыслью, что тепла уже никогда не будет.
Сегодня же, подойдя к окну, Ровена поняла, что пришла настоящая весна. Непредсказуемая, как и всегда в горах, погода резко сменилась, солнце растолкало тучи, заявив, кто на небе хозяин, и тепло примчалось верхом на южном ветре.
Девушка невольно улыбнулась навстречу солнечным лучам, испытывая страстное желание вырваться из старого, местами разрушающегося замка.
Вот только куда бы поехать?
Вплоть до прихода осенних дождей они по несколько раз на неделе встречались с Салазаром. Молодой человек прикладывал всевозможные усилия, но как Ровена и ожидала, ничего не получалось. Казалось бы, надо признать, что идея изначально была обречена на провал, но ни самозваный учитель, ни ученица не высказывали этого вслух. Они упорно появлялись в условленные дни на поляне их встречи: Ровена прибывала верхом, а Салазар приходил пешком от замка своих родичей, чтобы не вызывать у них подозрений отъездами.
Холода, дожди и ранние сумерки, наступившие в начале октября, заставили молодых людей расстаться. Природа перестала быть гостеприимным местом, а в замок Ровены Салазар не мог позволить себе ездить. К тому же дорога к нему шла через небольшой перевал, живописный летом, но почти непроходимый в месяцы, когда его заметали снега.
На полгода молодые люди оказались отрезанными друг от друга. Несколько недель они вечерами еще писали друг другу письма, используя сову семейства Рейвенкло, которую мать вручила дочери «на всякий случай, для связи», но потом и переписка прекратилась. Ровена прекрасно понимала, что это – чудесный предлог, чтобы расстаться, никому ничего не объясняя. Не извиняясь и не утешая.
В конце концов, Салазар обещал попытаться – и свое обещание он выполнил. Кто сможет обвинить его в том, что попытка не удалась… лишь растревожив почти успокоившееся сердце?
Ровена медленно взяла гребень и начала расчесывать свои густые темно-русые волосы. Она заплетет их в косы, уложит и прикроет платком, как принято у женщин на родине ее отца. И никто, кроме родных, не увидит, как красиво переливаются они золотом на весеннем солнце. Да и родные, наверное, уже не увидят – ведь именно поэтому Ровена живет в этом всеми заброшенном замке вот уже два года, с тех самых пор, как родители потеряли последние надежды на ее счет.
Нет. Гребень с резким стуком полетел на прикроватный столик. Нет, быть может, Салазар уже сдался, и если надеется еще на что-то, так это на ее благоразумие. Однако, пусть она будет наивной до конца – но она поедет на поляну. Хотя бы один раз. Хотя бы просто убедиться, что черноволосого корнуольца там нет.
Аккуратно заплетя волосы и тщательно одевшись, Ровена спустилась вниз, приказала оседлать своего коня и приготовить к поездке Цезаря. Служанка, девушка на несколько лет старше хозяйки, подала завтрак, который был нарочито спокойно съеден. Берта да старый конюх, он же исполнитель всей мужской работы в замке – вот и все слуги, что находились здесь с Ровеной. Собственно, на окружение девушка никогда не обращала внимания – лишь бы ей не мешали, но сейчас она особо остро ощущала это унижение. В лондонском доме остались десятки слуг!
Закончив, Ровена вышла во двор. Конь дожидался ее, нетерпеливо переступая с ноги на ногу. Тоже заскучал за долгую зиму, подумала Ровена, не сдержав улыбки и потрепав коня по холке. Легко вскочив в седло, девушка приняла у конюха своего сокола и выехала из ворот замка.
Весна действительно все громче заявляла о своих правах. Перевал, хоть и сохранил остатки снега, уже перестал быть непроходимым, открыв доступ к южным склонам. Давая волю коню, Ровена пустила его в галоп, придержав ход лишь когда они начали приближаться к заветной поляне.
Уже почти достигнув желанного места, девушка ощутила страстное желание повернуть назад. Как больно ударит по самолюбию еще одна неудача, еще одно доказательство, что она нужна была не как человек, а как какое-либо средство… Впрочем, Салазар с несколько ошарашивающим цинизмом сразу сообщил ей о личной заинтересованности, так что, наверное, не стоило ожидать от него большего.
Ругаясь на саму себя за нерешительность, Ровена собралась с духом и направила коня в сторону поляны. Она еще не полностью въехала на нее, когда сердце пропустило удар, а потом забилось несколько быстрее, чем это полагалось сердцу благородной девушки: на другом конце поляны, прислонившись к стволу дерева и закутавшись в темный плащ, стояла мужская фигура.
Ровена заставила себя выровнять дыхание и продолжала путь. Мужчина стоял, опустив голову и, казалось, даже не слышал стука копыт – но девушка уже не сомневалась, что видит именно Салазара. Подъехав достаточно близко, она встряхнула руку, на которой сидел нетерпеливо переминающийся Цезарь, после чего сняла клобучок с его маленькой гордой головки. Сокол, первые мгновения щурившийся на яркий солнечный свет, осознал, что ему предоставляют свободу, и, пару раз взмахнув крыльями, взмыл в небеса. Он пролетел совсем близко от стоящего молодого человека, и в лицо тому ударила волна возмущенного крыльями воздуха. Только сейчас юноша вздрогнул, отвлекаясь от занимавших его мыслей, и, подняв голову, встретился взглядом с Ровеной.
Лицо Салазара, и летом не имевшее особых красок, за зиму побледнело еще больше и заметно осунулось. Ровене на какое-то мгновение даже стало неловко за свой румянец, который – она это точно знала – появился на ее щеках после быстрой скачки. Но, в любом случае, одного взгляда девушке было достаточно, чтобы понять, по какой причине прекратилась их переписка. Она сочувственно улыбнулась, и негромко произнесла:
- Добрый день, Салазар. С прошедшей зимой Вас. И… - здесь Ровена слегка замялась, перехватив настороженное выражение глаз юноши, но все же продолжила: - не принимайте все так близко к сердцу. Здесь холодно – и первая зима мне далась также нелегко – ведь в Лондоне гораздо теплее. Но на следующий год было уже легче.
- Очень утешает, - фыркнул Салазар. Его голос звучал чуть хрипловато, но в целом – как обычно. – Вы Цезаря выгуливать приехали или?..
Он чуть отодвинул полу плаща, показывая толстый том, тщательно оберегаемый от весенней влаги. Зеленые глаза Ровены радостно вспыхнули. Позабыв обо всех сомнениях, что терзали ее еще только этим утром, она торопливо спешилась, и как ребенок к сладости потянулась к книге. Похоже, еще ничего не закончилось.
* * *
И снова все пошло своим чередом. Плавно текли дни и недели, складываясь потихоньку в месяцы. Ровена осознавала, что это уже даже нельзя называть попытками пробудить ее якобы спящий талант, но она ценила драгоценное время, проведенное в обществе интересного собеседника. Умная девушка старательно гнала от себя мысль, что рано или поздно все это закончится – и тогда вновь навалится тоска, отягощенная воспоминаниями о более приятных днях. Но она ведь не могла отказаться от того, чего столь долго была лишена. Она ценила и привозимые Салазаром книги, и его самого как достойного собеседника.
В этот день, приехав на поляну, Ровена обнаружила аккуратно расстеленный плащ, на котором располагалось угощение. В центре композиции красовался высокий кувшин, который, как девушка опознала, прибыл сюда со Средиземноморского побережья. Переведя взгляд на довольно улыбающегося Салазара, девушка вопросительно приподняла бровь.
- Что Вы хотите этим сказать, сударь? – поняв, что только на взгляд она не дождется ответа, вопросила Ровена.
- А Вы не помните? – изящно протянув руку, чтобы помочь ей спешится, произнес Салазар. В его черных глазах мелькнула… усмешка? – Именно в этот день год назад я имел честь встретиться с Вами. Я решил, что такую годовщину не грех было бы и отпраздновать.
Да, действительно. Ровена даже не заметила, что ее пальчики по-прежнему покоятся в ладони черноволосого корнуольца, который плавно подводил ее к еще одному расстеленному плащу. Прошел ровно год – половина из которого пролетела совершенно незаметно. Но странно, что об этом вспомнил именно Салазар – опыт общения с отцом подсказывал девушке, что мужчины большинства подобных дат не помнят. Или не желают помнить.
Ровена из-под ресниц бросила взгляд на молодого человека. Он всегда был галантен с нею и ни разу не позволил себе ничего… вызывающего. Они столько времени провели вдвоем, наедине, что, находясь они в другом месте, девушка оказалась бы давным-давно скомпрометированной. Однако за все время их общения не было ни одной минуты, за которую Ровена могла бы покраснеть. Время от времени Салазар вежливо отдавал должное ее красоте, но эти фразы выглядели ни к чему не обязывающими, простой констатацией факта.
Но, быть может, корнуолец просто был куда более терпелив, нежели многие его сверстники, и искал более тонкого подхода к девушке? Или…
Салазар, неожиданно мягко улыбаясь, протянул ей кубок, наполненные вином, и Ровена, все еще пребывая в растерянных чувствах, приняла его. Юноша приподнял свой кубок и поднес его к губам. Девушка поступила так же.
Сделав несколько глотков, Ровена вдруг почувствовала, как по всему телу начинает распространяться тягучее тепло. Руки стали слишком тяжелыми, а кубок – и вовсе неподъемным, и потому вещица прекрасной чеканки выпала из ослабевших пальцев. Несколько кроваво-красных капель вытекли из нее, тут же впитавшись в землю.
Это было последним, что увидела девушка, ибо веки, тоже отяжелев, закрылись. Сил держать спину прямо не осталось, и Ровена, откинувшись, упала назад. В следующее мгновение она спала крепким сном.
Пробуждение было неприятным. Ровена просыпалась медленно, с каким-то нехорошим чувством в груди. Ленивая тяжесть в членах сменилась странным давлением снаружи. Обнаженная кожа кистей рук, щиколоток и шеи холодило нечто. Нечто, навевающее плохие предчувствия.
С трудом приоткрыв глаза, девушка в первый момент решила, что все еще спит, и это – ее кошмар.
Все ее тело, от шеи до ступней, было оплетено змеями. Ядовитыми змеями.
Когда Ровена была совсем маленькой, на нее набросился крупный агрессивный полоз. Неядовитая змея, по счастью, но девочке хватило впечатлений, чтобы всю дальнейшую жизнь шарахаться от любых змей – вплоть до безобиднейших ужей. В какой-то мере она и любовью к хищным птицам прониклась из-за того, как смело они бросались на ползучих гадов.
Но именно сегодня Цезарь остался дома. Впрочем, даже если бы он и был здесь – что может один сокол против десятков, если не сотен змей?
А они передвигались, и нежная кожа девушки ощущала, казалось, шевеление каждой чешуйки. Ровена помнила, что, когда имеешь дело со змеями – главное не делать резких движений. Она из последних сил сдерживала себя, хотя все ее существо требовало стряхнуть с себя этих тварей, побежать, укрыться…
Змеи удобно размещались на девушке и явно не собирались никуда с нее деваться. Вот одна, решив поискать местечко поудобнее, скользнуло вверх по ноге. Миновав колено, кончик хвоста прошелся по внутренней стороне бедра…
И Ровена не выдержала. Ощущать подобное существо уже не только на себе, но и практически внутри – это было выше ее сил. Дернувшись, девушка издала пронзительный вопль, поднявшийся выше крон деревьев, выше гор, долетевший, казалось, до самого бездонно-голубого неба.
Змей как ветром сдуло с ее стройного изящного тела. Будто неведомая сила подхватила каждую из них и смела, вынесла за пределы поляны.
Ровена, подскочив на месте, резко села, пытаясь отдышаться. Она не могла поверить, что этот ужас закончился, что больше ни одна тварь не касается ее. Взгляд девушки беспорядочно шарил по поляне, ища, за чтобы зацепиться. Внезапно в правую ладонь Ровены аккуратно лег тонкий кусочек дерева, и чей-то голос мягко шепнул в девичье ухо: «Ассио!»
- Ассио! – послушно повторила Ровена, машинально направляя палочку на кувшин.
Сделав глубокий глоток, девушка закашлялась, осознав, что кувшин содержал в себе вино. В следующее мгновение она вспомнила об обстоятельствах, предшествующих ее кошмару. Однако на сей раз в сон ее не клонило – видимо, вино было другим. Но в любом случае, у этой безобразной сцены был виновник.
Ровена обернулась. Салазар, сидящий за ее спиной на корточках, улыбался непривычно широко. Эта улыбка вызвала у девушки приступ ярости. Размахнувшись, она со всей силы отвесила пощечину, оставившую на бледной щеке алый отпечаток. От неожиданности корнуолец потерял равновесие и сел на траву. Взгляд его из смеющегося стал укоризненным.
- И это Ваша благодарность, моя прекрасная леди? – строго спросил он.
- Благодарность?! – Ровена никогда не относила себя к истеричным особам, однако сейчас она ближе всего была именно к истерике. – После того, что Вы сделали, после… после этих… тварей!
- Вот попрошу не оскорблять моих красавиц, - на полном серьезе обиделся Салазар. – Они ведь тоже помогали. Разве Вы не поняли?
Ровена недоуменно моргнула, а потом медленно подняла правую руку, в которой все еще держала волшебную палочку. Змеи исчезли моментально, по ее желанию. И кувшин принесся после того, как она ему приказала.
- Но… - силы, казалось, снова покинули девушку, и следующие слова она прошептала еле слышно: - Как такое возможно?
Салазар принял более достойную позу и вернул на лицо довольное выражение. Его тон приобрел несколько менторское звучание:
- Я всегда придерживался концепции, что положительные эмоции слишком недолговечны. Человек не может удовлетвориться чем-то одним хорошим, он вечно стремится к чему-нибудь еще. С другой стороны, такие эмоции, как злость, ненависть, страх, ярость, зависть куда более агрессивны. Приходя, они захватывают человека целиком, и совладать с ними ох как непросто. И это не говоря о том, что их куда проще вызывать. Я провел анализ ситуаций, при которых впервые проявляются магические способности. В подавляющем большинстве имела место одна из вышеперечисленных эмоций. Чаще всего – страх. Страх за свою жизнь, пусть даже необоснованный, самая мощная сила. Когда человек защищает свою жизнь, в нем просыпаются все скрытые резервы. Я с самого начала наших «занятий» подозревал, что рано или поздно придется прибегнуть к подобному шоку – но все же, как видите, тянул до последнего. Только когда я понял, что других возможностей нет, я взял на себя смелость подвергнуть Вас испытанию страхом.
- Но платье… - Ровена чувствовала, что ее щеки пылают. – Как Вы вообще посмели…
Салазар устало вздохнул.
- Вы очень сдержанный человек, Ровена, - мягко произнес он. – Как я предполагаю, именно это не дало проявиться Вашим магическим способностям в должный срок. Вы не позволяете своим эмоциям выходить наружу, Вы давите их в зародыше. Вы сами будто выстроили вокруг себя стену, которую невозможно прошибить ни снаружи, ни изнутри. Мне очень жаль, что я вынужден был вторгнуться в… интимную часть Вашей жизни, но нужно было нечто совершенно вопиющее, такое, которое заставило бы все Ваше существо перейти от защиты к атаке.
Девушка отвела взгляд от собеседника, принявшись рассматривать свои руки. Он прав, он действительно прав. Она всегда считала своим долгом держать себя в руках. Более того, она была уверена, что это одно из главных ее достоинств. А вот как, оказывается, все сложилось…
Однако, это все в прошлом. Ровена нежно провела указательным пальцем по волшебной палочкой. Теперь это для нее не просто кусочек дерева, отныне это – проводник ее воли в мире магии. В том мире, для которого Ровена Рейвенкло больше не чужая.
