Глава 4 За окном на фоне вечернего темно-синего неба кружились крупные затейливые снежинки. Марго сидела в общей гостиной их курса, в кресле у камина. Эта комната тоже была разделена по цветам, но лишь условно. Рядом с ней сидели Лариса, Синтия, Майкл и мальчишка с красного отделения по имени Дима Останкин, с которым они довольно легко поладили, несмотря на его дикое самолюбие. За прошедшие с момента поступления без малого пять месяцев Марго и Лариса успели неплохо изучить характер каждого из одноклассников, что давало им преимущество в общении.
Синтия промурлыкала:
- Димочка, солнце мое, как ты сегодня учился?
- Лучше всех, разумеется! Разве может быть иначе?- огрызнулся Дима. Он был в неважном настроении: получил пару по родному языку. У Анны Леонардовны, по прозвищу мисс Вамп, характер был еще сильнее, чем у Грэки. Марго уже знала ее и даже завоевала расположение преподавательницы.
- Разумеется, ты у нас самый умный!- с двусмысленной улыбкой, более присущей главному герою ее любимой книги, чем современному ребенку, сказала она. Дима не успел ответить, хотя уже надулся от гордости: в гостиную ворвалась школьная сплетница №1 – родная сестра Зюляна, Цинчжао-Чу с желтого отделения, и завопила с порога:
- Ребята! Мировой переворот!
- Что случилось?- лениво спросил еще один мальчик из России, Ваня Русич, растянувшийся прямо на ковре перед камином. Обычно Цинчжао называла «мировым переворотом» всякие пустяки, на которые уже почти никто не реагировал.
- Я только что поднималась с первого этажа – мне родители прислали несколько нужных вещей, которые я забыла – и видела на третьем этаже у Красной арки дядю Фауэра.
- Не новость, его можно увидеть где угодно. А в Центре тем более.
- Но никак не беседующим с Биггосом о подтягивании техники до профессии!- торжествующе заявила Цинчжао. В гостиной вдруг стало как-то тихо. Первоклассники, которых в гостиной было человек десять, вытаращив глаза, уставились на китаянку. Лариса щелкнула пальцами, выражая удивление. Только Марго чуть улыбнулась и с удовлетворенным видом поудобнее устроилась в кресле. «Господи, хоть бы он не отступил на середине. Ладно, присмотрим за ним»,- решила она. Разумеется, это она взяла незадачливого мальчишку под свою конфиденциальную опеку. Свой почерк она абсолютно контролировала, делая его по своему желанию то ровным и аккуратным, то похожим на египетские иероглифы. Рекомендации она писала, опираясь на бесконечную болтовню Синтии, которую привезли сюда еще в начале весны. Чету Мариден поймали на наркоманстве и лишили родительских прав, а девочку отправили в эту школу, рассчитывая, что она попадет на черное отделение, где уже никому не помешает. Однако Синтия не только сразу опровергла этот план, но и с большим изяществом добилась синей формы. Она довольно быстро оправилась от душевной травмы, нанесенной ей родителями, и мгновенно превратилась в болтливое эфемерное создание в полосочку, которое привыкли видеть первоклашки. Не раз, встречая ее в коридорах, Анвика улыбалась и говорила часто сопровождавшим ее Элаире Пратовне и Игорю Дмитриевичу: «Вот перед вами живой пример древней мудрой мысли – человек есть не его отец и мать, а он сам».
В гостиную вошли Эдуард Артьян со своей ясеневой тросточкой и Каролина Эндемина. Каролина что-то недовольно зудела тонким голосом, Эдуард морщился и отмахивался.
- Эдик, ты слышал, что Биггос взялся за то, что у нормальных людей называется умом?- сладким голосом пропела Синтия. Эдуард выронил тросточку.
- Да ну? Быть не может. С чего это он?
- А я откуда знаю? Вот, Цинчжао пришла и рассказала, что у нашего Альберта проявились способности к технике.
- Да я же говорю тебе об этом уже больше десяти минут!- возмущенно воскликнула Каролина. Эдуард поднял трость и спокойно ответил:
- Извини, я не уловил сути твоего повествования. Со мной это случается.
Марго, сидя в своем кресле спиной к двери, не видела лиц говорящих, но не пропускала ни звука. Сейчас она уловила в голосе старого друга ни с чем не сравнимую нотку, говорящую: «Спасите, кто может, пока есть кого спасать!», и веско заметила:
- Он никогда не врет. Веришь, не веришь – дело твое, но для него правдивость – дело чести.
Каролина прошипела, буравя равнодушную спинку кресла ненавидящим взглядом:
- Тебе мамочка не говорила, что лезть куда не просят нехорошо? Или она тебя даже сопли вытирать не научила?
Лариса немедленно вскочила и стала в угрожающую боевую позицию. Она не терпела, когда кто-то оскорблял Яву Серденс или, еще хуже, Марго.
- А ну умолкни, змея, пока я тебе руки с ногами не переставила!
Каролина отпрянула, мстительно сверкая глазами, но не стала связываться с соседкой по комнате. Она уже усвоила, что у Лары слова не расходятся с делом. Последняя их серьезная ссора закончилась для Эндеминой очень радикально: юная Серденс просто-напросто привязала ее к крепкой швабре, заткнула рот полотенцем для рук и вывесила за окно. Ничем особенным им это не грозило, зато результат был налицо: понаблюдав какое-то время школьный двор с высоты седьмого этажа, Каролина запросила пощады.
Припомнив и осмыслив все это, гречанка пошла на попятный и удалилась в свою комнату.
- Вот и хорошо,- удовлетворенно сказал Эдуард, садясь на ковер у ног Марго. Синтия хихикнула:
- Браво, Лара! Ты первая, кто дал Эндеминой от ворот поворот! Чего она так испугалась?
- Она уже знает, что со мной шутки плохи,- уверенно ответила Лариса, ткнув кулаком плечо Эдуарда и присев рядом с ним. Ваня Русич хмыкнул:
- Потом отыграется. Она упрямая.
- Даже если так, это будет потом. И нечего забегать вперед,- примирительно сказала Марго. Долгое время все первоклассники занимались своими делами. Марго смотрела в огонь и безуспешно пыталась отбиться от мысли, что у нее уже есть в этой школе враги. И Каролина, и ее мать Грэка настраивали первоклассницу не слишком оптимистично. Особенно Грэка. «С Каролиной все понятно – она больная. Но вот ее мама такого впечатления не производит. Чем же я ей не угодила?»,- терзалась девочка.
Лариса и Эдуард тихонько обсуждали странное поведение Биггоса. Синтия несколько раз встряла в их разговор, отрываясь от какого-то яркого журнала. Дима Останкин сутулился и словно пытался свернуться в незаметный клубочек – его все преследовал жгучий голос Анны Леонардовны. Цинчжао присела рядом с Зюляном, и он попытался втолковать ей, что слово «Пень» по-русски пишется с мягким знаком. Китаянка во время этого процесса морщилась и засыпала брата бесконечными вопросами. В конце концов, Зюлян возмущенно чихнул и ушел от сего суетного мира в «Математику» за пятый класс. Ваня Русич какое-то время наблюдал за ними, потом уставился в огонь. Глаза у него были совершенно кошачьи – зеленые, с миндалевидным зрачком. Пламя отражалось в них как-то тускло, неестественно.
В красной части комнаты одиноко сидел невысокий бледный блондин по имени Николаки Шерриэн, единственный, кто более-менее ладил с Каролиной, и разглядывал какими-то серыми глазами картинки в детской книжке. У него были длинные светлые волосы, собранные в «конский хвост».
В желтой части на диванчике дремал умеренной плотности смуглый мальчик Михайло Ландсберг.
Именно в этот тихий и спокойный момент Марго вдруг услышала у самого своего уха громкий шепот. Слова были неразборчивы, но в голосе слышалась угроза. Девочке стало жутко, ее охватил безотчетный ужас. Но это продолжалось всего миг. Марго вскочила.
- Что это было?- вскрикнула она.
- Ты тоже слышала?- отозвалась как-то неестественно застывшая Лариса. Сестра давно не видела ее в таком состоянии. Эдуард тоже насторожился, но для него странный голос явно не был новостью. Синтия порядком удивила девочек, спросив:
- Вы это о чем?
Лариса открыла было рот, чтобы ответить, но Марго мигом ухватила суть дела и незаметно коснулась ее плеча, приказывая замолчать. Рот немедленно закрылся.
- Забудь. Показалось. С нами такое бывает. Эдуард, пойдем писать письма родичам?
- Как прикажете,- Эдуард встал и галантно поклонился. Входящий в этот момент Майкл Гейтс окинул его ревнивым взглядом. Но куда американцу до француза, пусть даже шестилетнего! Если бы не беспокойная душа, Эдуард легко стал бы первым учеником среди риториков.
Ребята выскользнули из гостиной, дошли до Центра и стали подниматься по лестнице.
- Ну, рассказывай. Что это было?- спросила Лара. Эдуард поморщился.
- Не обращай внимания. Всего лишь какие-то подвальные духи, которых замуровали здесь лет четыреста назад. Грозятся, пугают тех, кто их слышит, надеются, что какой-нибудь дурачок найдет их и выпустит.
- Зачем?- нахмурилась Марго.
- Чтобы всех здесь перебить. Они питаются кровью,- резонно отозвался Эдуард, не замечая, как скривилась Лариса,- я не знаю подоплеку дела, так что не расспрашивайте меня. И вообще, не лезьте в эту историю. Взрослые все равно вам не поверят, равно как и большинство ребят. Из всех учеников этой школы духов слышим только мы с вами.
- Только мы? И больше никого?- переспросила Лариса. Эдуард отвернулся и промолчал. Лариса решила, что он не отвечает на глупый вопрос, а Марго подумала, что он что-то скрывает. Что-то, в чем совсем не уверен, но не может отделаться от подозрений. Эдуарду было свойственно не выдавать своих мыслей в неоформленном виде, поэтому всегда с уверенностью можно было сказать, что он знает, о чем говорит, и молчит не зря.
Написав письмо матери, Марго пошла в библиотеку. Ей нужно было подготовить ответы на несколько вопросов по театральным искусствам.
В этом помещении, безмерно огромном и интересном, царила старая библиотекарша Инна Григорьевна. Она помнила название и содержание каждой книги в своем каталоге. Когда Марго вошла, она как раз сидела у входа. Это означало, что библиотека пуста: в субботний вечер мало кто жертвовал заслуженным отдыхом ради старых фолиантов. Внезапно у девочки мелькнула шальная мысль.
- Инна Григорьевна, а у вас есть что-нибудь о здешних духах?
- Это тех, что якобы в подвале замурованы? Я эту книгу тебе не дам. Зачем зря ходить? Могу и так рассказать. А тебе зачем?
- Просто интересно. Эдуард мельком упомянул их, а меня зацепило,- невинно соврала Марго.
- Ноги бы поотрывать твоему Эдуарду, чтобы не ходил где не надо, а то я его уже трижды выпроваживала из запретной части,- проворчала старушка,- слушай внимательно, повторять не стану. Изначально этот замок строили для учеников одной древней, ныне забытой религии, в которой почти везде фигурировали духи. Ученики якобы вызывали этих духов, делали из них талисманы и обереги, а самых опасных телепортировали в непроницаемое Абсолютное Пространство, расположенное в замурованном подвале, который никто до сих пор не смог найти. Разумеется, духи порядком озлобились в обществе друг друга и уже четыреста лет пытаются выйти на свободу. По легенде, их будут слышать четверо. Один станет на их сторону из любопытства, губящего его. Второй не справится с их силой и станет рабом собственной души. Третий забудет себя, стремясь спасти близких. И лишь четвертый, получивший до того тяжелую рану, сможет при желании уничтожить их, будучи сильнее, чем кажется. Поможет ему то, за что в жизни его будут бояться. Но он не должен забыть, что каждая новая жертва, которую они заманят к себе, будет делать их сильнее. Если все четверо покоряться, духи смогут выйти из подвала и посеять вечный мрак и хаос на земле. Это я тебе буквально цитирую. Вот только это неправда. Все уже искали этих духов, и ничего.
Марго задумчиво кивнула. Уже сидя за горой книг о театре, она подумала: «Но ведь мы что-то слышим!».
