Знакомство с самим собой.

Глава 1

Глава 1.
У вас никогда не бывало ощущения, что вы сошли с ума? Что кто-то словно играет вами, запутывает в паутине непонятной тоски, сомнений и ночных страхов? Что все вокруг – нереально, а вы просто подопытная крыса, запертая в прозрачном аквариуме?
Этой ночью я проснулся с мыслью, что мне срочно нужно куда-то бежать. Сердце колотилось в груди как бешеное, а в голове еще мелькали обрывки сна, так что я не сразу сообразил, что сейчас всего лишь два часа ночи. Воскресенье. И спешить мне в это время точно никуда не нужно – в колледже начались летние каникулы, а работаю я только по будням. Честно говоря, успокоился я не сразу. Спать уже не хотелось, поэтому я приготовил себе чаю и сел за компьютер – машинально, как делаю это почти каждую ночь. В электронном ящике меня ждало несколько писем: четыре от Сьюзен, с заверениями в вечной любви, и одно от моего однокурсника, Пьера Гишара, с повествованием о том, как проходят его каникулы в Англии.
Голова болела. Я пил чай и думал, что схожу с ума. Дело в том, что я только что осознал…что я забыл свое имя. Звучит невероятно и даже смешно, но попади вы с такую ситуацию, вы бы и не подумали посмеяться! Честно говоря, мне стало страшно. Я прекрасно помнил, что мою старшую сестру зовут Викторией, я даже помнил имена матери и отца, которых не видел больше пятнадцати лет! Прекрасно знал, что мою подружку зовут Сьюзен Арли, а чокнутую соседку напротив – мадам Коллар…Но, блин, хоть убей, я не мог вспомнить своего имени!
Страх плавно перерос в панику. Как назло, во всех электронных посланиях Сьюзен использовала обращения вроде «сладкий», «любимый», «драгоценный», а Пьер и вовсе начал сообщение со слов: «Твою мать, дружище! Ты сдохнешь от зависти и миллион раз пожалеешь, что остался во Франции, когда я тебе расскажу…». Других писем в ящике не было.
«Сосредоточься. Помни, что в сложившейся ситуации нет ничего страшного». Так как-то сказала мне школьный психолог, когда я грохнулся в обморок на контрольной по физике, а теперь я повторял ее слова про себя, думая: что же делать?
Разбудить сестру? Представляю, какими глазами она посмотрит, когда я ворвусь к ней в спальню с воплем: «Виктория! Скажи, как меня зовут?!». Хотя знаете, у нее тоже не все дома – это, в отличие от моего случая, вообще видно невооруженным взглядом. Она практически не помнит родителей, хотя когда они погибли, ей было почти семнадцать, а мне только три. Вернее, Вик может часами расписывать, какой красавицей была мать, и как отец любил рассказывать нам истории о древних героях, но стоит спросить у нее, например, когда у мамы был день рождения, она теряется. Ей-богу, чуть не плачет, шевелит губами, жалобно так смотрит и молчит. По-моему, кроме древних героев, у нее в башке ничего не задержалось.
Наверное, это у нас семейное. Я вытряхнул документы из коробки в столе (слава Богу, хоть где они хранятся я не забыл), и принялся лихорадочно искать паспорт. Есть!
Познакомьтесь со мной – Даниэль Верту.
Знаете, а ведь чувствуешь себя обманутым, когда твое собственное имя не говорит тебе ровным счетом ничего…
***
Утром Вик уехала – у нее намечался веселый отпуск на курорте в компании с каким-то очередным неудачником. Я тащил чемодан сестры до вокзала и мрачно думал, что она, наверно, никогда не будет счастливой, пока не найдет мужчину, который лично будет помогать ей с вещами. В конце концов, у нее могло и не оказаться такого заботливого брата, как я.
Вслух, впрочем, я ничего не сказал – Вик уже тридцать два года, и лет десять из них она отчаянно пытается выйти замуж. Мне кажется, в том, что многие из этих попыток провалились, виноват я: на свете найдется мало мужчин, готовых взять женщину с ребенком, и не важно, сын он ей, или младший брат.
Я смотрел, как торопливо шагает немного впереди меня Виктория и думал о ночном происшествии. Да, Даниэль, нормальным человеком назвать тебя трудно…
Поезд подошел к перрону точно в назначенное время – весьма редкое явление, скажу я вам. Я невольно залюбовался этой величественной машиной, и в сердце снова защемила тоска, смешанная с непонятной тревогой предвкушением: как же мне хотелось оказаться сейчас там, внутри вагона! Очередное сумасшествие: я никогда не путешествовал на поезде – мне даже некуда было на нем ехать. Но я так живо мог представить уютные купе с мягкими диванами, коричневые занавески на окнах, прозрачные двери, тележку с всевозможными сладостями…
- Вик, - неожиданно для себя произнес я. – А в поездах продают конфеты?
Сестра удивленно посмотрела на меня:
- Понятия не имею, наверное, в вагоне-ресторане есть и сладости. С чего тебя заинтересовал этот вопрос?
Я и сам не знал, поэтому только пожал плечами и усмехнулся:
- Просто так спросил. Но…если все-таки продают, привези мне немного, а? Именно из поезда, ладно?
Прощались мы так, словно должны были увидеться не через три недели, а через десять лет. Вик даже расплакалась, умоляя меня беречь себя и кошку Шарлотту(ей и вправду пора замуж, в ней гибнет гиперзаботливая мамаша), а я искренне пожелал ей, чтобы поездка принесла ей счастье. Она этого заслужила, моя сестренка.
С вокзала я двинулся прямо домой: солнце так напекло мне голову, что перед глазами плыли разноцветные круги. Я вообще ужасно переношу жару, а уж как мгновенно обгорает моя кожа на летнем солнышке! К следующему лету надо подкопить денег, чтобы провести каникулы где-нибудь, где гораздо прохладнее, чем у нас. Может, даже на севере…
Вскоре я заметил, что за мной следом увязался какой-то сектант: вроде бы совсем молодой парень, одетый в какой-то чудной коричневый балахон (и это – несмотря на жару!). Странный тип шел за мной до самой остановки, хотя я не поленился пару раз остановиться и побуравить его взглядом: мол, чего надо?!
Вечером меня ждал грандиозным облом. Я ждал Сьюзен – готовил для нее романтический ужин, весь ковер в зале обсыпал розовыми лепестками (вы хоть понимаете, как трудно их будет потом вымести?), зажег парочку благовоний…И за полчаса до назначенной встречи она позвонила и заявила, что не сможет прийти! Сказала, ее сестру искусала собака. Честно, если бы не панические нотки в голосе Сью, я решил бы, что она отмазывается: лично меня собаки кусали раз триста, и это никогда бы не стало для меня поводом отказываться от прекрасного вечера, особенно, когда у нас уже четыре с половиной недели не было секса.
Однако все оказалось куда серьезней, чем я подумал поначалу.
«Она изгрызла ей лицо, Даниэль, - рыдала в трубку Сьюзен, от ужаса называя меня по имени. – Все тело изуродовано…много крови…Бедная моя Луиза! О Господи, Даниэль, что же делать?!»
Я сказал ей, что сейчас приеду. Понятия не имею, чем могу помочь, но понимаю, что я должен быть рядом со Сью. Но она отказывается – в больнице и так находится вся семья, и я, конечно же, буду лишним. Она еще долго плачет в трубку, пока у ее сотового не садится батарея.
Я слушаю ее, и пью из горлышка бутылки вино. Хорошее, дорогое пойло – я угрохал на него половину зарплаты – кажется уксусом, разъедающим горло. Ощущение нереальности происходящего снова охватывает меня все больше. Лаура и Сьюзен – сестры-близнецы. Одинаковые во всем: красивые, умные, добрые девушки. Похожи как две капли воды: иногда, когда я общаюсь со Сью, мне кажется, что это ее сестра, и она сейчас рассмеется мне в лицо, воскликнув: «Не узнал? Розыгрыш!». Это еще одна из моих навязчивых идей: я твердо уверен, что близнецы просто обязаны любить розыгрыши.
К полуночи, когда позвонила Вик, я был уже порядком пьян, и поэтому не сразу понял, что она от меня хочет.
- Даниэль, ты спишь? Ты покормил Шарлотту?
- Покормил, - уверил сестру я, про себя чертыхнувшись. Чертова кошка, совсем забыл про нее! Виктория просто помешана на этой породистой тупице – следит за ней, как за родной дочуркой (я же уже говорил, что Вик давно пора замуж). Проблема в том, что Шарлотте не объяснить, что она должна гулять по расписанию и трахаться только с породистыми котами, как не растолковать этого и облезлым мурлыкам, вечно орущим у нас в саду. Словно в подтверждение моих мыслей прямо под окном раздался кошачий вопль – такой душераздирающий, словно издавший его зверь занимался не привлечением подруг, а, по меньшей мере, пытался зарезаться чайной ложечкой.
Я попрощался с сестрой, и, чертыхнувшись еще раз, взял фонарь и тихо вышел на крыльцо. Шарлотту я знал прекрасно – скорее всего, сидит сейчас в старой тележке для удобрений - это ее любимое место. Я решительно направился к саду. Луна была почти полная, однако, на свое удивление, я не мог разглядеть ничего дальше пары шагов, и поэтому, когда заметил какую-то тень около тележки, с торжествующим возгласом врубил фонарик.
На меня с удивлением вытаращились два волчьих глаза. Треугольные уши прижались к голове…человеческой голове! В оскаленном рту блестели длинные желтые клыки, а рука, которую существо инстинктивно выдвинуло вперед, чтобы защитить от слепящего света лицо, была покрыта спутанной грязно-серой шерстью.
Это была явно не Шарлотта.
И даже не один из ее поклонников.
Монстр сделал шаг вперед, а я как завороженный смотрел на него, не в силах пошевелить даже пальцем.
- Ну здравствуй, Драко. Не ожидал встретить старого товарища? – насмешливо прорычал зверь.



Глава 2

У вас никогда не было ощущения, что вы сходите с ума? Что весь мир потерял краски, а реальность превратилась в дурной сон? Если да, то вам понравится моя история.
Знакомьтесь. Меня зовут Гермиона Грейнжер, и я – сумасшедшая.
Я начала сходить с ума, когда погиб Рон, мой верный друг и любимый жених. Я до сих пор не могу поверить в это, до сих пор не могу простить себе, что не сумела спасти…Он погиб в стычке с Пожирателями Смерти, закрыв собой Дениса Криви, молоденького паренька, который, несмотря на все запреты, присоединился в нам в той битве. О, я бы ненавидела его, если б не знала, что ему сейчас так же плохо, как мне. Нужно иметь много мужества, чтобы умереть, но еще больше его нужно для того, чтобы осознавать, что кто-то умер из-за твоей глупости и бравады.
В тот вечер, когда погиб Рон, я впервые применила Убивающее заклятье.
В ту ночь, когда погиб Рон, я впервые напилась – мы с Гарри сидели в небольшой кухоньке в доме на площади Гримо, говорили и пили, пили…Только со смертью близкого человека пришло осознание, что Рон был самым сильным из нас троих – единственным, способным на ровное, постоянное горение, единственным, кто мог поддержать нас с Гарри, когда опускались руки. Я знаю, о чем говорю – три года войны способны раскрыть любого человека лучше, чем двадцать лет совместной жизни под одной крышей.
А через две недели после той роковой для меня битвы последовал новый шок – я была беременна. Беременна от человека, которого уже нет в живых.
Гарри, узнав об этом, безапелляционно заявил, что отныне я не буду участвовать ни в каких рискованных операциях, более того – мне не стоит без надобности покидать нашу штаб-квартиру. Сначала я решила поспорить с этим, а потом осознала, что поступаю ничем не умнее молодого Криви, рискуя чужой жизнью. Жизнью ребенка Рона.
Еще через пару недель я поняла Сириуса Блэка – я готова была кинуться в гущу любой, самой опасной схватки, лишь бы не находиться одной в этом старом страшном доме. Он, словно живое существо, враждебно относящееся ко мне, сводил меня с ума не хуже пыток Беатриссы: мне постоянно мерещились чьи-то шаги, голоса, а пару раз я просыпалась от ясного ощущения, что меня кто-то зовет по имени. Гарри, понимая мои чувства, старался подобрать мне какие-нибудь дела, не требующие непосредственного участия, но занимающие достаточно времени, чтоб не заскучать – разбор документов, расшифровка посланий от осведомителей. Со всем этим я справлялась за считанные часы, а затем снова оставалась наедине с домом. Звала Кикимера, но тот, посидев со мной пару минут, ссылался на дела и ускользал – несмотря ни на что, он до сих пор не любил грязнокровок.
Я очень переживала за Гарри – знаете, опять эта глупая навязчивая идея, что, пока друг под моим присмотром, с ним не может ничего случиться.
История, о которой я хочу рассказать, получила свое начало в тот вечер, когда Гарри, весь в крови и грязи, буквально ввалился в дом, споткнулся у порога и повалили вешалку в виде ноги тролля, которую по традиции всегда роняла Тонкс.
- Гермиона, не визжи, - слабо улыбнулся он, хотя я, честно сказать, не визжала, а вскрикнула.- Кровь не моя…не совсем моя…
Мы прошли на кухню. Оказалось у Гарри ранена рука – глубокий, но неопасный порез, не задевший артерию, и я быстро залечила его снадобьем. Кикимер расставил на столе фарфоровые чашки и блюдо с всевозможными пирожными – он всегда старался устроить все в лучшем виде, если в доме был его любимый хозяин.
- Гарри, все хорошо? – обеспокоенно спросила я, глядя, как друг подливает в свою чашку с чаем уже ставшую для него привычной порцию рома. Парень посмотрел на меня с таким сарказмом, что я покраснела: действительно, что может быть хорошего?
- В общем, Гермиона, я не знаю, что и думать, - протянул он, отхлебнув из чашки. – Ты же знаешь, что пять дней назад погибла Нарцисса Малфой. А теперь Пожиратели сбились с ног, разыскивая Малфоя-младшего, и вот я пытаюсь выяснить: зачем?
- Месть, - пожала я плечами, высказав самую очевидную версию. Драко Малфой исчез из рядов Пожирателей больше года назад. Сначала мы решили, что его убили в одной из стычек, и, в общем-то, не придали его исчезновению особого значения – не такой это человек, о котором стоит волноваться.
Однако, когда через некоторое время выяснилось, что одна наша осведомительница, молодая полная женщина, всегда сама назначающая встречи, никто иная, как Нарцисса Малфой под Оборотным зельем, дело приняло немного другой оборот. Стало понятно, что молодой Малфой скрывается от Лорда. Это тоже было вполне в его духе – но бросить мать на произвол судьбы, спасая свою трусливую шкуру – нет, мне не понять…
Несколько дней назад Нарцисса была разоблачена. Странно, но Пожиратели использовали тот же метод, что когда-то и мы с Гарри для того, чтобы выяснить, кто же такая наша таинственная помощница: послали за ней следить домовика. В результате, после долгих пыток Нарциссу убила ее родная сестра – чокнутая маньячка, Беатрисса Лейнстредж.
- Я тоже об этом думал, - Гарри откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на меня. – Но как-то уж не соотносятся важность Драко Малфоя и та шумиха, которая развернулась вокруг его поисков.
- Ты лучше б сказал, где заработал рану, - проворчала я, но мой друг только махнул рукой, мол, о такой ерунде и говорить не стоит. Черт бы побрал эту мужскую браваду!
- В общем, я кое-что сопоставил…- таинственно протянул Гарри. –Но без твоей помощи, Гермиона, мне никак не обойтись…Поможешь? – лукаво улыбнулся он.
- Конечно же! – воскликнула я. – Что надо делать?
- О, всего лишь разобрать бумаги, которые остались у нас после Нарциссы. Мне кажется, там должен крыться ответ на вопрос, почему Темный Лорд с такой паникой ищет Малфоя по всей Англии?
- Мы видели эти бумаги двести раз, - я, кажется, не смогла скрыть разочарования. Гарри долил себе еще чая из фарфорового чайничка.
- Знаешь, Гермиона, мне кажется, что если кто-то в семье Малфоев и мог внушить уважение, так это Нарцисса. Это очень умная и решительная женщина, а уж хитрости ей, безусловно, не занимать. Готов поспорить на все свое состояние и шрам в придачу, что она предусмотрела гораздо больше, чем мы смогли понять…
Надо же, а я тогда посмеялась над Гарри.
Изучив послания Нарциссы, содержащие сообщения о планах Пожирателей, схемы домов, где содержатся узники и списки людей, которым нужно было обеспечить немедленную защиту от Лорда, я поняла, что мой друг прав: намек на какую-то тайну действительно существовал. Три дня я потратила на всевозможные способы расшифровки, использовав, наверное, все возможные заклинания, но так ничего и не добилась.
Четвертый день я провела вместе с Джинни: та получила неприятную рану, которую нельзя было залечить магически, и временно стала моим помощником и товарищем по несчастью, вынужденным сидеть в четырех стенах. Мы вдвоем корпели над свитками, экспериментируя над бумагой всевозможными способами.
- Если Нарцисса и вправду оставила нам послание, то она настоящий Джеймс Бонд, - ворчала я, постукивая палочкой по пергаменту со списком молодых выпускников Хогвартса, только недавно посвященных в Пожиратели.
- Джеймс Бонд? Кто это? – молодая Уизли с трудом доковыляла до стула, морщась от боли в колене.
- Герой одного маггловкого романа, секретный агент, - пояснила я, продолжая свое бесполезное занятие.
- Он тоже использовал заклятья, чтобы шифровать послания?
Я уставилась на Джинни как громом пораженная.
- Джиневра, ты гений, - только и смогла вымолвить я. Невеста Гарри недоверчиво уставилась на меня наивными голубыми глазами.
- Я, конечно, знаю, что я гораздо толковее, чем людям кажется, но тут я что-то не могу понять… - теребя золотистый локон, призналась она.
- Маггловкие способы шифровки! Я о них не подумала ни разу! – я торопливо схватила одно из посланий нашей уведомительницы и принялась держать его над горящим пламенем свечи. Ничего. Я поднесла к огоньку другой пергамент – есть, в точку! Между строчек стали всплывать невидимые прежде буквы.
- Как это? – поинтересовалась Джинни, внимательно следя за процессом.
- Она написала письмо обыкновенным молоком. Его можно прочитать только, если подержать бумагу над огнем, видишь?
Зашифрованных записок оказалось три. Они были совсем коротенькие, и вместе говорили вот что:
СЕН-ФРИ, ФРАНЦИЯ.
КРЕСТРАЖ.
КОГДА Т.Л. УЗНАЕТ О КРЕСТРАЖЕ, НАЙДИТЕ Д.
ВИКТОРИЯ ВЕРТУ, СИРОТА, 32 г.
Мы с Джинни в шоке уставились на всплывшие коричневые буковки. Неужели Нарцисса и вправду сумела поменять последний крестраж Лорда на подделку? Или это сделал ее сын, для этого и скрывшись во Франции? Кто такая Виктория Верту? Господи, вопросов получилось гораздо больше, чем ответов, которые мы могли бы дать. Но сама вероятность того, что последний крестраж наконец-то может быть уничтожен, заставляла сердце биться радостно.
- Не может такого быть! – Джинни блестящими глазами смотрела мне в лицо. Еще бы, ей никогда не забыть битву за Хогвартс, когда погиб Фред... Как же больно потом было узнать, что мы отдали столько жизней за подделку…
- Может, Джинн. Может. – я уже приняла решение. Я сама отправлюсь во Францию: ничего страшного случиться не может, ведь Лорд до сих пор ищет Драко в Англии. Я узнаю, что стало с настоящим крестражем, за которым мы гоняемся уже больше двух лет.
Кстати, Гарри, узнав на следующее утро о моем решении, почти не возмущался. Он, как и я, считал, что опасностей не предвидится. Тут я должна бы воскликнуть: «Эх, Гарри, как же мы с тобой ошибались!»


Глава 3

- Ну здравствуй, Драко! Не ожидал встретить старого товарища?
Глядя в ярко-желтые глаза монстра, я оцепенел. Не буду врать, что храбрость относится к лучшим чертам моего характера, но в такой ситуации, на мой взгляд, даже закаленный в боях воин мог бы грохнуться в обморок. Я молчал, с тупым ужасом наблюдая, как чудище облизывает языком свои красные губы.
- С твоей стороны было чрезвычайно глупо думать, что ты сможешь сбежать от Хозяина, - то ли прохрипел, то ли прорычал монстр. – Тем более, позарившись на то, что тебе не принадлежит… - мгновенный взмах когтистой лапы, и вот страшилище уже держит меня за грудки, обдавая лицо зловонным дыханием. – Где? Где ты его спрятал, щенок?!
- Перфикус тоталус! – меня ослепила яркая красная вспышка. – Перфикус тоталус! – вспыхнуло еще раз. А потом произошло самое ужасное: человек-волк, неловко дернувшись, завалился на меня, придавив к земле всей своей тушей. И тут-то я наконец-то с запозданием потерял сознание.
***
Я открыл глаза и несколько секунд всматривался в потолок гостиной, соображая, сколько же надо было выпить, чтобы увидеть такие ужасы во сне.
- Хорошо, что ты очнулся. Я уже собиралась обдать тебя холодной водой, - недовольно пробурчал женский голос. С трудом повернув голову (кажется, я здорово ударился затылком о землю), я увидел сидящую в кресле молодую девушку.
- Так это был не сон, - с разочарованием пробормотал я. – Какая жалость!
- Я влила ему в глотку целую бутылку сонного зелья, но это не гарантирует, что он долго проспит. Какая ужасная тварь этот Сивый, черт побери, а ведь до полнолуния еще целых две ночи… - девушка встала и обеспокоенно зашагала по комнате. Длинные темные волосы, очень густые и блестящие. Бледные руки нервно теребят ткань чудного балахона…Стоп!
- Ты что, тоже сектантка? – я сам удивился, что задал этот вопрос вслух. Девушка остановилась, подозрительно уставившись на меня темными глазами.
- Что, прости? – спросила она таким обманчиво спокойным голосом, что я почувствовал раздражение.
- Ну не можешь же ты отрицать, что нормальный человек никогда в жизни не оденет подобную тряпку? – я постарался вложить в голос все ехидство, отмеренное мне природой. Кажется, я ее шокировал. По крайней мере, такого удивленного и недоверчивого взгляда я не видел даже у своей преподавательницы по химии, старухи Пуссьен, когда я, на десятой пересдаче, отчаявшись сдать экзамен, ляпнул: «Выходите за меня замуж!»
- Я слышу это от тебя, Малфой? От ТЕБЯ?
Мне уже это все порядком надоело. Я поднялся с дивана, с неудовольствием заметив, как комната качнулась перед глазами.
- Ты меня с кем-то путаешь, милая моя. Я не Драко, не Малфой и вообще не тот, кем меня обзывают всякие нежданные гости последние полчаса. Меня зовут Даниэль Верту. А теперь быстренько рассказывай, что здесь произошло и проваливай из моего дома, пока я окончательно не спятил.
Да, я определенно ее шокировал.
- Ты, кажется, чересчур сильно ударился о землю? – растеряно и как-то жалобно протянула она, покраснев. – Не время для глупых шуточек. Если хочешь знать, то ты в большой опасности…
Я демонстративно отвернулся.
- Твоя мать погибла! – воскликнула девушка таким тоном, словно это случилось только что и по моей вине.
- Моя мать погибла пятнадцать лет назад, - резко ответил я. – И, тем не менее, весьма бестактно напоминать мне об этом при первой встрече.
- Для тебя что, ничего святого не существует, Малфой, а? – девушка окинула меня презрительным взглядом. – Я-то думала, что хоть Нарцисса что-то для тебя значит!
- Не знаю ни одной Нарциссы, - сквозь зубы процедил я. – Сколько можно?! Неужели так трудно понять, что вы меня с кем-то путаете! Кстати, - от внезапной догадки я даже замер. – Этот монстр…ты сказала, что его усыпила…не сочти за бестактность, но вы, кажется, с ним знакомы…то есть, я хотел сказать, я никогда не видел подобных уродов и…- у меня никак не получалось сформулировать мысль. Комната опять начала плыть перед глазами, и я поспешил сесть на диван. – В общем…короче…мне позвонить в полицию, или ты собираешься забрать это чудище с собой?
Повисла пауза.
- Ты что, меня не помнишь? – наконец недоверчиво спросила моя новая знакомая. Я внимательно посмотрел на нее: большие карие глаза смотрят с непониманием, губы сжаты в тонкую линию. Красивая? Да, пожалуй, вот только если бы не эти горькие морщинки в уголках губ…
- Эээ… А должен? – осторожно проговорил я, отчаянно раздумывая, не мог ли я пересечься с ней на какой-нибудь пьяной вечеринке, после которой никто никого не помнит, но через время оказывается, что все друг с другом переспали.
Выражение ее лица изменилось: глаза посерьезнели – моя нежданная гостья явно о чем-то размышляла.
- Расскажи мне о себе, - наконец попросила она, и тоже села на диван, правда, как можно дальше от меня.
- Что же тебя интересует? – ехидно спросил я. – Рост, вес, история болезни?
- Все. – сказала жестко, как отрезала. Я закатил глаза, но, тем не менее, не стал молчать. Сам не знаю почему – наверное, лучше было бы оставить эту странную девицу в неведении. Но можете понять меня: сначала сестру моей девушки кусает собака, потом а меня нападает зубастая страшила (да еще и говорящая!), а затем в мой родной дом заявляется непонятная девушка с не менее непонятными требованиями…Пытаясь убедить себя, что все это идиотский сон, я усмехнулся и начал:
- Ну, как я уже сказал, меня зовут Даниэль Верту. Мне девятнадцать лет. У меня есть старшая сестра, Виктория. Еще есть кошка. Девушка. Ах да, еще я учусь. Работаю в интернет-кафе. Курю. Пью, но редко. Занимаюсь сексом примерно четыре раза в неделю. Ненавижу гель для душа с запахом банана. Ненавижу жару, - я изо всех сил пытался смутить девушку, но та так внимательно слушала, что мне даже стало стыдно. Казалось, что окажись у нее блокнот и ручка, она бы уже вовсю строчила, записывая сказанное мной.
- Знаешь, чувствую себя идиотом, - раздраженно признался я. – Ужасно не люблю монологи…- я выразительно посмотрел на собеседницу.
- Меня зовут Гермиона Грейнжер… - осторожно начала она, прожигая меня таким подозрительным взглядом, будто занял у нее в долг денег и уже пять лет скрываюсь, чтобы их не возвращать.
- Грейнжер? Англичанка? А ты неплохо говоришь по-французски, - я заметил, что лицо моей гостьи начинает вытягиваться.
- Ох, брось! Это ты говоришь по-английски! – воскликнула она.
- Я не знаю английского, - хмыкнул я. – Промах, моя дорогая.
Кажется, Грейнжер начала злиться. Грейнжер, Грейнжер, Грейнжер…Нет, я определенно не слышал этой фамилии. Или слышал? Я уже ни в чем на свете не был уверен.
- Послушай, - торопливо забормотала Гермиона. – Ты не какой ни Даниэль Верту. Твое настоящее имя – Драко Малфой, ты чистокровный волшебник, английский аристократ. Вспомни, пожалуйста, сейчас в Англии идет война с Темным Лордом. Год назад ты пропал, а примерно неделю назад твою мать убила Белатрисса, твоя тетка…
Знаете, большего бреда мне слышать не доводилось никогда. «Вот только сумасшедшей мне не хватало!» - уныло подумал я. Я даже не злился, просто никак не мог придумать, как бы выгнать эту больную из моего дома и убедить сюда больше не являться.
В дверь позвонили. Я вздрогнул: горький опыт сегодняшней ночи подсказывал, что никого хорошего ждать не стоит.
- Наверняка это помощь, - Гермиона нервно посмотрела на меня, вытащила из складок своего балахона какой-то длинный тонкий прутик и осторожно направилась в коридор. Я уныло поплелся за ней. – Я посылала Патронуса с известием…
Девушка подошла к двери, держа свой прут с таким воинственным видом, будто собиралась воткнуть его кому-то в глаз.
- Кто там?
- Гермиона, это мы: Гарри Поттер и Кингсли Бруствер, - голоса из-за двери казались взволнованными. – Я, Гарри Поттер, твой лучший друг, на прошлое Рождество подарил тебе серебряные сережки. Одну из них в тот же день проглотил Сычик.
- Я, Кингсли Бруствер, обучал тебя боевой магии, три дня назад по твоей просьбе принес тебе книгу «Сто Страшнейших Сил», - включился еще один голос, такой низкий, что я засомневался: может, за дверью стоит еще один монстр, вроде того, который рычал на меня в саду?
Грейнжер, однако, выглядела успокоенной. Дальше, могу поклясться, случилось нечто не совсем понятное: она взмахнула своим таинственным прутом, и дверь распахнулась сама собой. Пока я раздумывал, как же она так умудрилась сделать, в коридор вошли двое мужчин: один – чернокожий великан в темно-синем балахоне, а второй – совсем молодой парень, черноволосый и зеленоглазый, облаченный, слава Богу, в самую нормальную одежду: легкую куртку и джинсы.
- Гермиона! – черноволосый бросился к девушке. – Что случилось? Этот хорек на тебя напал?! – он с такой злобой взглянул на меня, что я попятился.
- Нет, Гарри, не он. Фернир Сивый. И не на меня, а на Малфоя. – Гермиона устало вздохнула. - Кстати, познакомьтесь – Драко Малфой – Гарри Поттер. Драко Малфой – Кингсли Бруствер.
- Какого черта ты нас знакомишь, мы и так друг друга знаем! – тот, кого назвали Гарри, одарил меня еще одним злобным взглядом, и я почему-то уверенно почувствовал: он точно меня знает. И не с лучшей стороны.
- Он ничего не помнит, Гарри. Считает себя каким-то Верту. Магглом.
Тут оба: и Поттер, и великан, уставились на меня с таким видом, будто я на их глазах слопал живую змею. Ох, как же я разозлился! Мало того, что меня недавно чуть не угрохал какой-то человеко-волк, так теперь мой дом наводнили непонятные сектанты, которые смотрят на меня как на двухголового слона! Я почувствовал немедленное желание сказать им какую-нибудь гадость в ответ.
- Милая сережка, - кивнул я чернокожему великану с самым любезным видом. – Я тоже как-то хотел проколоть себе ухо, но Вик сказала, что так делают только педики, и я передумал.
На пару секунд повисла тишина, а потом случилось невероятное – Кингсли расхохотался, причем так громко и раскатисто, что я испугался, что со стен посыплется штукатурка. Нет, я определенно запутался.



Глава 4

Сначала я решила, что Малфой притворяется. Логика в таком поведении определенно прослеживалась – знал же он прекрасно, что в Англии его ждут не с цветами и радостными объятьями. В последние годы я вдоволь насмотрелась на такие «потери памяти»: ей-богу, каждый второй Пожиратель, припертый к стенке, начинает жаловаться на эту болезнь.
Но если хорек и играл, то, надо признать, делал он это мастерски. Дело даже не в маггловской одежде и прочем антураже, даже (чего греха таить), не в том, как он воспринял известие о смерти Нарциссы.
Просто…У Малфоя были совершенно другие глаза – не подумайте, что в прошлом я так уж часто в них всматривалась, но когда больше шести лет на тебя чуть ли не каждый день смотрят со смесью ненависти и отвращения, поневоле запомнишь такой взгляд. Этот Малфой смотрел по-другому: совершенно недружелюбно, растерянно и испуганно. Но ненависти в его взгляде не было.
Черт.
Он обозвал мою мантию балахоном.
Он сказал, что работает в интернет-кафе.
Малфой и интернет, каково, а?
***
Фернир Сивый, самый жестокий и ужасный оборотень нашего времени, смотрелся в просторной современной кухне так же, как зеленая индейка в кресле премьер-министра. Или как Малфой в интернет-кафе, наверное.
Я с содроганием разглядывала крепко связанного, спящего монстра: огромный, почти весь покрытый спутанной грязной шерстью, длинные уши прижаты к вытянутой голове…Даже страшно представить, что случилось бы, не подействуй на него заклинания!
- Сегодня же не полнолуние, - Гарри, держа перед собой палочку, приблизился к чудовищу. – Или я ошибаюсь?
- Помнишь, Браун о чем-то подобном упоминала? Мол, что Келси Руббинфлай растерзал оборотень? Тогда даты тоже не сходились. – Кингсли присел на корточки рядом с Сивым. – А мы грешили на заклятье Снейпа…
-Знаешь, я скорее поверю Наземникусу Флетчеру, чем Лаванде! – буркнул Гарри. – Вспомни хотя бы один случай, когда она не ошиблась, предсказательница, блин…
Лаванда Браун, наша с Гарри однокурсница, пришла в Орден почти два года назад. Конечно, когда идет война каждый человек на счету, но, честное слово, лучше бы эта дурочка сидела дома и вышивала наволочки с монограммами. Лаванда вообразила себя кем-то вроде Трелони, однако, как оказалось, старушка Сиббила – еще довольно сносный вариант. По крайней мере, она, насколько я помню, без особой надобности даже не покидала свою комнату в башне, и уж точно не стала бы таскаться с мракоборцами по всем местам преступлений Пожирателей и вершить свою «независимую экспертизу», которая обычно сводилась к откровенному бреду. «Лаванда, Дингл умер вовсе не от удушья, - терпеливо втолковывал ей Гарри после очередного «открытия». – И никакого проклятия Семерых Повешенных в этом доме нет. Это Авада Кедавра, понимаешь? Нет, здесь не могло быть никакой бабушкиной порчи…Причем тут карты?!». Немудрено, что ее доводы в пользу того, что Келси Руббинфлай разорвал оборотень, никто не стал слушать!
- Возможно, существует какой-то способ убыстрить цикл превращения, и конечно, он не особо известен… - пожала плечами я. – Ведь мало кто из оборотней наслаждается своими… способностями. Но Сивый – совсем другой случай, так? Недаром Темный Лорд включил его в число Пожирателей! У него даже Метка есть и…
Внезапно меня поразила догадка. Лорд может найти любого из Пожирателей Смерти по Черной Метке. Какого ж тогда, интересно, хрена, он до сих пор не обнаружил Малфоя?! Я резко обернулась – чертов хорек успел смыться с кухни. Выругавшись, я бросилась в комнату, держа наготове палочку. В голове вертелась одна единственная мысль: «Западня!». Наверняка все эти поиски младшего Малфоя - просто способ захватить Гарри…и мы, как идиоты, попались в ловушку!
Я влетела в комнату, выбив дверь заклинанием, и приготовилась убить Малфоя, но…
Драко, бледный и взъерошенный, сидел в углу, судорожно сжимая в руках…сотовый телефон…
При виде меня Малфой побледнел еще больше и торопливо выпалил:
- Это не то, что ты думаешь! Я даже и не думал никуда звонить! – он поспешно спрятал телефон за спину. – Я просто…просто…
- Раздевайся! – рявкнула я, угрожая ему палочкой. Парень посмотрел на меня с удивлением.
- Что?!
- Живо!
На холеном лице Малфоя появилось испуганное выражение.
- Ты…сумасшедшая! – он довольно проворно вскочил на ноги. – Маньячка! Хочешь, чтоб я стриптиз устроил?! Может, твои полоумные дружки в балахонах этого тоже хотят?! Думаешь, это все вам с рук сойдет?!
Уж не знаю, о чем он в этот момент подумал, но мне было не до разъяснений. Мне нужно было срочно увидеть его левое предплечье, а дальше уже действовать по обстоятельствам. Если там есть метка - прихлопнуть гнусного актеришку. Если нет – сердечно извиниться перед Даниэлем Верту, изменить ему память и искать настоящего Малфоя в другом месте.
- Раздевайся! – для убедительности я выпустила из палочки сноп искр.
Вот тут я начала узнавать старого школьного врага. Малфой смотрел на меня с лютой ненавистью в светло-серых глазах.
- Сука… - почти прорычал он, растеривая ремень и спуская джинсы. Я чуть не подавилась – пожалуй, надо быть конкретнее с приказами…
- Футболку снимай! – поспешно выкрикнула я, заслужив еще один испепеляющий взгляд.
Драко стянул футболку и со злостью отшвырнул ее в угол. Мне показалось, что я преодолела расстояние, разделяющее нас, в один прыжок…
- О Боже…




Глава 5

от автора: Пока есть такая возможность, главы буду выкладывать часто. (скоро сессия, и будет уж точно не до творчества. Жду отзывов о ваших впечатлениях...






Глава 5.
- О Боже!
Девушка отскочила от меня, как от прокаженного.
- Довольна? – едко поинтересовался я.
- Что…что… - Гермиона судорожно сглотнула. – Что случилось с твоей рукой?!
Я бросил на нее презрительный взгляд. Ненавижу любопытных! Таких и в колледже полно: «Ох, Даниэль, что это?!», «Какой ужас, Даниэль!» - можно подумать, что с ними не может случиться несчастного случая! Понятное дело, я стараюсь не снимать футболку, но после физкультуры, например, без этого не обойтись никак…
- Как я тебе уже объяснял, я живу со старшей сестрой. Мои родители погибли в аварии. Так вот, с ними в машине был и я. – холодно пояснил я. – Эта рана - вполне небольшая цена за жизнь, не находишь?
Девушка продолжала таращиться на мое предплечье. Да уж, не самое приятное зрелище…даже сейчас, спустя столько лет после той злополучной аварии. Вик говорит, что врачи подумывали ампутировать мне руку: уж слишком мало мяса осталось на ней, вернее сказать, почти ничего. Левой рукой я даже молотка удержать не могу, а уж этот уродливый, глубокий красный шрам, тонкая бардовая кожица, блестящая, похожая на пленочку, грубые рубцы – самому смотреть противно…
- Б…болит?
- Нет, чешется! – огрызнулся я. Хотя, надо сказать, это было почти правдой – иногда больное место на руке начинало нестерпимо зудеть, почти жечь, так что приходилось прикладывать к нему компрессы.
- Ну что, будешь продолжать? – зло спросил я. Гермиона встрепенулась и, наконец, посмотрела мне в глаза. Поежилась. Кажется, сообразила, в каком я состоянии. Для вас могу пояснить – я был в бешенстве настолько, что готов был убить чертову сучку. Голыми руками или ее же палкой, из которой она так эффектно сыплет искрами.
- Прости…что?
- Я думаю, ты заставила меня раздеться не для того, чтобы разглядывать шрамы?
- Ты просто все не так понял…
Я рывком притянул девчонку к себе и сильно сжал ее ладонь, так что Гермиона, слабо вскрикнув, выронила свою лазерную указку (или как там называется эта дурацкая палка?). Злость кипела в крови, так что я почти не соображал, что делаю.
- Что, не нравится, когда тебя принуждают? – с ненавистью прошептал я ей в лицо и, резко встряхнув, оттолкнул. Чертова ведьма, не удержавшись, неловко шмякнулась на пол, однако довольно быстро вскочила, подхватила свой прутик и кинулась в другой конец комнаты.
- Не смей меня трогать! – выкрикнула она, когда я сделал маленький шаг в ее направлении. – Иначе…да я тебя убью, Малфой!
Я собирался объяснить этой дуре в самых простых выражениях, кто из нас кого сейчас убьет, но в это время в дверях (в проеме двери, ибо саму дверь эта истеричка снесла, прервав мой звонок в полицию), появился черноволосый Поттер.
- Гермиона… - он посмотрел на меня, стоящего с голым торсом и со спущенными джинсами, на Грейнжер, дышащую так, словно она три часа убегала от стада антилоп, и нахмурился. – Эй, что здесь происходит?! Гермиона, этот гад на тебя напал?! – очкарик наставил на меня тонкий прутик (ба! Да у них у всех такие есть, что ли?). – Он что, пытался тебя…
- НЕТ! – заорали мы с Грейнжер одновременно.
- Тогда, значит, есть какое-то разумное объяснение тому, что ты стоишь тут полуголый? – язвительно поинтересовался Поттер, не опуская прутика.
- А то! Спроси у своей чокнутой подружки, что она от меня хотела. Давай! – я наконец-таки натянул джинсы обратно. – Чертовы психи, чтоб вам сдохнуть!
- Гермиона? – голос у Поттера стал растеряно-вопросительным. Грейнжер фыркнула.
- Малфой все не так понял, Гарри. Я просто хотела проверить, есть ли у него Метка, сам понимаешь…Он не совсем верно истолковал мою команду и, кажется, вообще решил, что я собираюсь его изнасиловать, - она фыркнула. – Кстати, на месте Метки у него чудовищный шрам. По-видимому, тот, кто ее удалял, не сильно его жалел…Но, по крайней мере, становится понятно, почему Лорд не может найти тебя, Драко, - тут она уже обратилась ко мне, с излишним оптимизмом наблюдая, как я выуживаю из-за дивана футболку и напяливаю ее на себя.
- Я не Драко, твою мать! Хватит меня обзывать каким-то идиотским именем! «Драко»! Что это, собачья кличка?! Меня зовут Даниэль, тупоголовые дебилы, ясно?! ДАНИЭЛЬ!
Опять воцарилось молчание.
- Послушай-ка, Даниэль… - вкрадчиво произнес Поттер и как-то странно закашлялся, прикрывая лицо рукой. – Можешь оказать мне услугу? Кхм…Не мог бы ты повторить то, что сейчас сказал, когда я принесу видеокамеру? Кхм-кхм…Если тебе не сложно, а то…кхм…боюсь, мне никто не поверит…
- Гарри! – раздался зычный бас из кухни. Поттер встрепенулся и, многозначительно взглянув на свою подружку, выбежал из комнаты. Гермиона, покрасневшая и растрепанная, бросилась за ним. Я же решил, что тоже имею право посмотреть, что творится в моем родном доме, и поспешил на крик Кингсли.
***
Что там несла Грейнжер? Я волшебник? Малфой? Аристократ с английскими корнями?
Глядя на связанное чудище, осыпающее всех грязными ругательствами, я готов был поверить во все, что угодно. Тем более, знаете, в том, что Грейнжер ведьма, я уже и не сомневался – с ее характером лучшей профессии и не придумать.
- Никчемные твари…Лорд уничтожит вас! Вы умрете в страшных пытках! – рычал Сивый (так его, кажется, называли), злобно сверкая звериными глазами. – Смерть покажется вам освобождением! Я лично…
- Говоришь, бутылка Сонного зелья? – задумчиво спросил Поттер у Гермионы. – Быстро же он очнулся!
- И несколько Обездвиживающих сверху, - подтвердила она. Кинсли сидел на корточках рядом со связанным монстром и разглядывал его с таким искренним любопытством, словно чудную зверушку. Хотя, с одной стороны, так оно и было…
- Чтобы там ни было, но первым смерть увидишь ты, оборотень, - произнес он своим низким голосом, похожим на рычание. – А до этого ответишь на пару вопросов…
- Я?! Никогда!
Кингсли и Поттер переглянулись со скептическими ухмылками.
- Все свое ношу с собой, - довольно пояснил чернокожий гигант, доставая из складок своей чудной одежды пузырек с прозрачной жидкостью. – Не хочешь ли хлебнуть, Драко?
- Абы что не пью, - буркнул я, на всякий случай отступая в сторону.
Как оказалось, оборотень Сивый тоже не сильно любил пить абы что. Чтобы влить ему в горло содержимое бутылька, моим троим знакомым пришлось изрядно помахать прутами, выкрикивая непонятные слова. От одного такого взмаха взорвался кухонный чайник, и я поспешил от греха подальше уйти в сторону.
Мне в этот момент толком ничего не было видно, а когда я наконец-таки получил возможность лицезреть происходящее, оборотень спокойно сидел на полу, прислонившись к стене, и стеклянными глазами смотрел в пространство.
- А ты мне еще предлагал это выпить! – укорил я темнокожего.
- Ради всего святого, заткнись, - довольно вежливым тоном попросил Поттер. – Сивый, ты меня слышишь?
- Да. – бесцветным голосом ответил оборотень.
- Кто послал тебя за Малфоем?
- Темный Лорд. Мой Повелитель.
У моих новых знакомых это сообщение интереса не вызвало, а я задумался – кто же он, этот Темный Лорд? Я определенно где-то слышал…Перед глазами поплыли яркие круги, и я прислонился спиной к холодильнику, чтобы не упасть.
«Отпусти меня!»
«Нет, Драко…»
Адская боль пронзила руку, и я, как завороженный смотрел на то, как из левого плеча хлещет кровь – алая, чересчур яркая, какая-то ненастоящая, словно в дешевом триллере…
- Ох! – я легко вскрикнул, но троица, занятая допросом оборотня, не обратила на меня никакого внимания. Наваждение развеялось – я снова был в своей новенькой красивой кухне, в доме, который мне знаком много лет. Но…что это было? Неужели воспоминание о чем-то, что…нет, Виктория бы определенно была бы в курсе, если б меня пытали! Вы мою сестричку не знаете – она меня до шестого класса в школу чуть ли не за ручку водила, на потеху всем одноклассникам – мол, чтоб ничего со мной не случилось. Уж кто-кто, а Вик бы точно заметила, если б какой-то псих отпилил мне половину руки! Значит, такого и не могло быть.
А если… все-таки было? Кто меня истязал – тот самый Темный Лорд, о котором я сегодня столько уже слышал?
Твою мать, Даниэль, мне кажется, что тебе лучше ничего не вспоминать…
***
- Сивый, ты пришел за Малфоем один?
-Да.
- Как ты нашел его?
- Сучонка увидел мальчишка Нотт, - мне показалось, что Сивый говорит с большой неохотой, словно борясь с собой. – Он был в этом городе по своим делам…Увидел на улице Малфоя…пошел за ним…- оборотень закашлялся, давясь слюной, и неожиданно перешел на крик, граничащий с воем:
- Вы обречены, гадкие ублюдки! Если я не вернусь к четырем утра с подлым изменником, то Лорд пришлет Пожирателей! Я должен был справиться сам! Я не оправдал!.. – чудовище перешло на визг, еще раз попробовало подняться, дернувшись всем телом, будто через него пропустили ток, и внезапно затихло, замерев.
Торопливого взгляда на часы оказалось вполне достаточно, чтобы понять – Сивый предупредил нас об опасности очень поздно. Без десяти четыре. Что мы можем успеть за это время: забаррикадировать двери? Но если этот Лорд смахивает на своего слугу-полуволка, то никакие заграждения его надолго не остановят…Остается только надеяться, что таинственный Враг, которого все так боятся, опоздает…
- Слышали? – Кингсли повернулся ко мне. – Малфой, живо собирай вещи. Вы, ребята, помогите ему, может быть, ЭТО находится где-то здесь. Я сам закончу с Сивым, - он жестоко посмотрел на оборотня, и мне на секунду показалось, что в темных глазах волшебника мелькнули желтые искорки.- Трансгрессируйте поскорее. Встретимся в Штабе. Не спорить. – отрывисто отрезал он, пресекая все возможные возражения.
Лично меня второй раз просить не пришлось. Чувство опасности разлилось внутри, подхлестывая – я и сам не заметил, как взбежал по лестнице на второй этаж и ринулся к своей комнате. Может, Темный Лорд и есть тот, от кого я пытаюсь убежать во сне? Хотя, скорее всего, странную компанию в лице Кингсли, Поттера и Грейнжер тоже стоит опасаться – мало ли что…
Я торопливо открыл дверь. В темноте блеснуло два ярко-зеленых глаза.
- Ааааа!!! – я так круто развернулся у порога, что сбил с ног следовавшего за мной Поттера, и сам чуть не грохнулся на него сверху – то-то бы была картинка!
- Люмос! – на конце палочки, которую держала в руке подоспевшая к месту событий Гермиона, зажегся огонек. Неровный желтый свет осветил пустую комнату и… Шарлотту, с недовольным видом сидящую на моей кровати.
- Ты кошки испугался, Малфой? – насмешливо протянул Поттер, поднявшись с пола и потирая ушибленный зад.
- Нет, я просто рад был ее встретить, - огрызнулся я. – От радости закричал, знаешь ли. Чертовски приятно после всех этих событий увидеть хоть одну знакомую морду…
За несколько минут я успел побросать в спортивную сумку самые необходимые мне вещи: немного одежды, документы, конспекты и записные книжки, а также стопку дисков и зарядное устройство для мобильника. Перехватив Шарлотту (мохнатая негодяйка собиралась куда-то смыться), я сообщил моим новым знакомым, что вполне готов к бегству.
- Я сломала стационарный телефон, - радостно сообщила Грейнжер, словно сделала невероятно хорошее дело. – Будет лучше, если сюда никто не дозвонится.
Без тени стеснения черноволосый Поттер полез ко мне в сумку, перетряхнул все, что там было, и уставился на меня, как строгая мать на шкодливого сыночка.
- У тебя что, других вещей не имеется, Малфой? – спросил он с таким видом, будто я насобирал в дорогу полную сумку пустых бутылок и всякого мусора.
- Да у меня полон дом вещей, Поттер! – рявкнул я. – И компьютер, и телевизор, и вот эти два ковра, и картина с яблоками – ты не поверишь, но это все не соседское, а мое! Но мне показалось, что мы собираемся бежать, и времени, чтобы вызвать эвакуатор, у меня нет!
- Гарри, ты же не думаешь, что у него хватило бы тупости спрятать крестраж в жилом доме? – хмыкнула Гермиона. – Наверняка, где-то рядом есть тайник, но сейчас мы должны спасать себя и… - она выразительно посмотрела на меня. - …и Даниэля!
- А Кингсли? – не удержался я.
- Справится, не в первой. – угрюмо ответил очкарик. - Хотя я, пожалуй, останусь ему помочь, - Поттер устало тер ладонью лоб, словно его мучила головная боль.
- Гарри…я… не могу трансгрессировать с ним…- покраснев, проговорила Гермиона, кивнув в мою сторону. – Я сегодня и без того много колдовала, ты же знаешь…Сил совсем не осталось…
Поттер тоскливо посмотрел на меня, Шарлотту и Гермиону.
- Руку давай, - он протянул мне свою ладонь. – Гермиона…
Мы взялись за руки, как какие-то дурачки. Я переводил взгляд с Поттера на Грейнжер, но они так сосредоточенно молчали, что я решил пока не вякать.
А потом…
Да. Я точно сошел с ума. Либо в нашем мире компьютеров, машин и самолетов действительно есть оно - Волшебство…



Глава 6

Человек предполагает, а Бог располагает.
Мне все всегда твердили, что Хогвартс – мой звездный шанс. Даже мои родители были в восторге от того, что меня пригласили учиться в настоящую школу Магии, ведь каждому человеку, даже взрослому закостенелому прагматику хочется прикоснуться к чему-то волшебному…А тут - их родная дочь, любимая малышка и – настоящая кудесница, человек, по понятием магглов, имеющий практически безграничные возможности!
Помню, как мама с папой с нетерпением дожидались, когда же мне исполнится семнадцать, чтоб наконец посмотреть, увидеть мои ведьминские способности в действии. О, я и сама ждала этого дня! Целую программу для них подготовила: и как цветы для мамы из палочки достану, и фонтан вина создам, и потолок в гостиной заколдую на манер хогвартского – вот родители-то рады будут!
А когда я приехала из школы после седьмого курса, мама с папой услышали от меня только одно заклинание – Забудь.
Вот так.
***
Из гостиной донесся отчаянный вопль. Я торопливо захлопнула книгу и бросилась на помощь кричавшему.
Малфой, бледный и испуганный, сидел на самом высоком шкафу, поджав под себя босые ноги, а бедный Кикимер, воя дурным голосом и ругая себя на все лады, бился головой о стену.
- Прекрати! – я схватила домовика в охапку, но тот продолжал голосить:
- Плохой, никчемный Кикимер! Испугал молодого волшебника! Гадкий Кикимер должен себя наказать!
- Перестать немедленно! Драко, и зачем тебя понесло на шкаф?!
- Пыль протереть хотел, - огрызнулся Малфой, боязливо поглядывая на замершего, но продолжающего беззвучно рыдать домовика.
Нет, если бы кто-нибудь еще месяц назад мне сказал, что наследник лорда Малфоя испугается домового эльфа, я бы рассмеялась ему в лицо…хотя…за последние четыре дня я уже успела насмотреться такого, чего не могла предположить даже в бреду.
В первый день пребывания на Площади Гримо, куда мы трансгрессировали сразу из Франции, Драко умудрился насмерть поругаться с портретом госпожи Блэк. Вообще-то чокнутая бабка сразу признала в нем родственника и завязала довольно мирный разговор, пока молодой Малфой, не удержавшись, не потыкал в картину пальцем, чтобы проверить – настоящая ли она? Старуха разразилась такими оскорбленными воплями, каких мне еще не доводилось слышать, и проклинала «неблагодарных потомков» до самой ночи, не замолкая даже тогда, когда портрет прикрывали шторкой.
В этот же день я имела глупость дать Малфою в руки волшебную палочку. В результате этого необдуманного поступка из кухни исчез дубовый стол (мы так и не поняли, куда он мог деться), а все зеркала в доме покрылись какой-то зеленой несмываемой краской.
Во второй день Малфой благоразумно не выходил из комнаты, обзывая всех из-за двери «кончеными психами» и отказываясь от еды.
На третий день Драко из любопытства открыл какую-то шкатулку с серым порошком, и после этого несколько часов танцевал какие-то странные танцы, громко смеясь и напевая французские песенки. Шкатулку я выкинула, а с Малфоя теперь стараюсь не спускать глаз: как оказалось, волшебный дом может таить настоящие опасности для маггла.
Драко Малфой – маггл…
- Сложно поверить, верно? – спросил у меня Гарри вчера вечером, когда я описала ему очередные приключения Даниэля, или же Драко. – Я тут думал, ведь можно его проверить. Стоит только найти хорошего леггиллимента, чтобы он покопался в памяти Малфоя, и все сразу станет ясно.
- Мне это приходило в голову, - призналась я, глядя, как Кикимер, вслух страдая об утрате великолепного кухонного стола, несет нам поднос с чайными чашечками. – Но среди нас нет ни одного легиллимента, Гарри, даже плохонького.
- Может, ты попробуешь? – с надеждой спросил мой друг, принимая от домовика поднос. – Посмотришь в книгах, как это делается, ты ведь такая умная у нас!
Мне польстил этот незамысловатый комплимент, однако я покачала головой.
- Не всему ведь можно научиться по книгам…
Я держала в руках чашку, ожидая, пока чай немного остынет – хоть убей, не могу пить его горячим. Мы сидели молча, и каждый думал о чем-то своем. Гарри один из таких людей, с кем приятно не только говорить, но и молчать – чувствуешь себя очень уютно, легко. С Роном было также…
- Так что же могло так отшибить ему память? - наконец спросил Гарри.
- О, не отшибить, а изменить, - хмыкнула я, и сделала маленький глоточек из чашки. – Если б Малфою, как ты выражаешься, отшибли память, он был бы ничем не лучше Локонса, который, насколько я знаю, до сих пор находится в клинике св.Мунго и не узнает даже самого себя.
- Но ведь тогда вполне можно вернуть Даниэлю…тьфу, Малфою, его настоящие воспоминания! – Гарри произнес это с таким видом, словно сделал великое открытие и ожидает, что я сейчас брошу чашку и с радостными улюлюканиями брошусь исцелять Драко.
- Видишь ли, существует множество маленьких, но чрезвычайно важных нюансов, - поспешила я охладить пыл друга. – Человек может сам изменить себе воспоминания, как это сделал Слизнорт на шестом курсе, помнишь? Также поменять настоящие воспоминания на ложные можно в ходе сильный магических обрядов, либо с помощью, можно сказать, гипноза – такой процедуре подвергся когда-то Морфин, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть внушил ему…
- Понял, понял, - прервал меня мой друг. – Вообще-то я думал, что это сделала Нарцисса. Вполне логично, верно? Ведь это она оставила шифровки, да и к пропаже крестража она, я уверен, имеет самое прямое отношение. Но ведь после ее смерти с Драко должны были спасть заклятья! Помнишь, когда меня заколдовал Дамблдор, заставив остолбенеть, моя способность двигаться вернулась сразу же, как Снейп…эээ…выполнил задание…
- В случае с Малфоем это не обязательно. – я внезапно почувствовала, как у меня пересохло в горле и торопливо сделала глоток чая. – Я…кхм…я зачаровала своих родителей так, что…что расколдовать их смогу только я.
Гарри уставился на меня своими зелеными глазищами – за стеклами круглых очков они казались еще больше, чем были на самом деле.
- То есть, если с тобой…
- Если со мной что-нибудь случиться, они никогда не вспомнят, что они на самом деле Грейнжеры, - резко ответила я. Меня до сих пор мучили сомнения в том, верно ли такое решение. – Так будет лучше, пойми. У них отличная жизнь там, в Австалии. Тем более, - я постаралась весело улыбнуться. – я твердо рассчитываю пережить войну и вернуть маму с папой на родину.
- Так значит, Нарцисса…
- Гарри, если Драко заколдовала Нарцисса, в чем я практически уверена, то такой вариант отметается. Она твердо рассчитывала на то, что после ее смерти мы найдем ее сына, а он укажет нам место, где спрятан этот проклятый седьмой крестраж. Я думаю, что память скоро вернется к Драко – знаешь, это как амнезия у магглов: одному достаточно увидеть родной дом, чтобы вспомнить все, а другим нужно время.
- Ну что ж, - проворчал Гарри недовольно. – Надеюсь,Малфою для этого не понадобятся года…
Сейчас я смотрела на Малфоя, бывшего Пожирателя Смерти, спрятавшегося на шкафу от маленького домовика, и поневоле вспоминала разговор с Гарри.
Да уж, человек предполагает…


Глава 7

Драко.

Вы знаете, что настоящие волшебники, оказывается, живут совсем рядом с нами? Ваш придурковатый сосед, который вечно ходит в брюках, напяленных задом наперед, может оказаться великим кудесником, а неприметного вида женщина, выгуливающая толстую маленькую собачку недалеко от вашего дома – злой ведьмой, по ночам летающей на метле…невероятно, да?
Вы знаете, у волшебников есть целый арсенал магических штучек, и многое из того, что мы считали сказочной выдумкой, существует на самом деле.
Они летают по воздуху на метлах и невидимых лошадях, творят заклинания с помощью волшебных палочек…Да что там! Даже картины и книги у них умеют разговаривать почище телевизора!
***
- Гермиона, неужели в этом доме нет ни одной электрической розетки?!
Грейнжер виновато улыбается, глядя, как я отчаянно пытаюсь включить мобильный – ну хоть на один звоночек, одно коротюсенькое сообщение отправить, родной!
- Кому ты собираешься звонить, Малфой? – в кухню заходит Поттер. Сегодня они с Кингсли привезли новый кухонный стол. Старый…со старым случился небольшой несчастный случай.
- Моей сестре. Кстати, она сейчас в Англии…если, конечно, уже не умотала во Францию, выяснять, почему это я не беру трубку уже несколько дней!
Поттер хмыкает, наливая себе стакан молока и садится к нам (кстати, я считаю, что новый стол – гораздо красивее прежнего, но остальные почему-то с этим спорят).
- Сестре?
Я ловлю на себе взгляд Грейнжер – очень виноватый и жалостливый.
- Драко…ведь у тебя нет никакой сестры, я же тебе говорила. Кингсли поднял маггловские архивы: Виктория Верту – одинокая женщина, выпускница интерната. Она всю жизнь жила одна, не имела ни друзей, ни мужа – в общем, являлась идеальным вариантом для…Понимаешь, ей просто немного изменили память, и она считает, что вы родственники. Виктория одинокий человек, поэтому Нарциссе не пришлось накладывать заклятья на ее близких… - она кажется, совсем запуталась и беспомощно посмотрела на Поттера. Тот шумно отхлебнул молока (ну что за манеры!), и охотно пояснил:
- Смотри, Малфой. Объясняю на пальцах. Допустим, тебе надо изменить память одному человеку и изолировать его подальше от привычного общества. Ему одному память поменять – дело не сложное, если…эээ…уметь, конечно. Представим, что я это делать умею, меняю память тебе, внушаю новые воспоминания и прочее. Затем нахожу Гермиону, и околдовываю ее так, чтобы она считала, что ты ее муж…- Грейнжер подавилась и принялась судорожно кашлять. Я осторожно похлопал ее по спине.
- Так вот, - вдохновлено продолжал Поттер. – Я изменил память вам обоим. Все хорошо. Но тут приходит Кинсли и спрашивает: «Гермиона, что это за придурок рядом с тобой? Как это – женаты? Что, три года уже, говоришь? Да ведь еще вчера ты его не знала!». Мне приходится менять память и Кингсли, а это лишний риск и вообще ненужная морока. Затем приходит…
- Хватит, ты все очень понятно объяснил! – красная как помидор Гермиона торопливо перебила своего разговорчивого друга. Тот только усмехнулся, насыпая себе в тарелку хлопьев.
- Я не понимаю…- осторожно начал я, и Поттер радостно фыркнул.
- Он не понимает, Гермиона! В общем, слушай, потом приходит Джинни и говорит…
- Я не понимаю, какое значение имеет то, настоящая ли Виктория мне сестра?! – теперь уже мне пришлось повышать голос, чтобы перебить шутника. И Гермиона, и Гарри замолчали, пораженно уставившись на меня.
- Но…
- Да, спасибо, мне были очень интересны ваши рассказы о Нарциссе, Люциусе, поместье Малфоев и моем золотом детстве. Но я этого НЕ ПОМНЮ. Мне все это чуждо, неужели не ясно? Зато я прекрасно помню Вик, как мы жили с ней, как она кормила меня, читала на ночь сказки, водила в школу…И вы думаете, что я вот так запросто откажусь от нее ради своего фантомного прошлого, которое мне совершенно ни о чем не говорит?!
- Ох, Драко… - Гермиона, растерянная и смущенная, схватила меня за руку. – Прости нас, пожалуйста, мы вели себя как идиоты…Я найду способ сообщить Виктории, что с тобой все хорошо, не переживай! У тебя есть еще близкие, которым нужно отправить весточку?
Я вспоминаю о Сьюзен. И почему сейчас, когда Грейнжер сжимает мою ладонь своей теплой ладошкой, доверчиво и виновато заглядывает мне в глаза, совершенно не хочется упоминать о своей девушке?
- Эмм… - я, тяжело вздыхая, отвожу взгляд. – Да. Нужно узнать об одной…одном человеке…Хотя…я просто хочу, чтоб она меня не ждала…
***
Многие любят «поэтизировать» курение, но ни один настоящий, заядлый курильщик никогда не скажет вам, что курить – приятно. Это я точно знаю.
Я затушил сигарету о край пепельницы: огромной, старинной и невероятно тяжелой, и откашлялся, борясь с желанием сплюнуть горьковатую слюну. Пепельницу мне предоставило страшненькое маленькое чудовище по имени Кикимер, который выступает здесь, как я понял, в роли домработника.
Мне было тоскливо. Я чувствовал себя потерянным и одиноким: сказывалось еще то, что Поттер и Грейнжер постоянно пытались заставить меня вспомнить мою жизнь среди волшебников. И очкарик Гарри, и Гермиона, в принципе, неплохие ребята, но меня слишком сильно раздражает, что они ждут от меня того, что я просто физически не могу сделать.
И смотрят потом с разочарованием и жалостью. Особенно Грейнжер!
Кстати, кажется, она заболела. Ходит какая-то бледная, измученная, ничего не ест толком, а когда Поттер предложил ей хлопья, залитые молоком и вареньем, она и вовсе пулей вылетела из комнаты, чуть не сбив с ног Кикимера. В конце концов, Гарри отнес ей наверх успокаивающий отвар и уложил спать, а сам умотал по каким-то своим делам.

Из коридора послышался какой-то шум: кажется, пришел Поттер, и портрет старухи Блэк (представляете, моей родственницы), начал ворчать и ругаться.
Однако я ошибся. В кухню вошла довольно странная девушка: вроде бы совсем молодая и даже миленькая, светловолосая и зеленоглазая, но одетая практически также, как моя преподавательница, мадам Пуссьен: длинное бесформенное платье, газовая шаль, бесчисленные бусы-брошки-браслеты, из-за которых новопришедшая звенела при каждом шаге, как жестянка с мелочью. Она замерла на пороге, с удивлением рассматривая меня сквозь облако дыма.
- О! – наконец произнесла она.
- И тебе привет, - я потянулся за новой сигаретой.
- И что ТЫ здесь делаешь?! – голос у девушки оказался чересчур высокий, я даже поморщился.
- Курю. Мне Кикимер разрешил. – пояснил я. – Если хочешь, присаживайся рядом.
Девица продолжала таращить глаза, как старая дева на стриптиз-танцора, и я, вздохнув, натянуто улыбнулся.
- Меня зовут Дани…Драко Малфой. Только я этого, видишь ли, совсем не помню. Поэтому не обращай внимания, если я делаю что-то не так, ладно?
В зеленых глазах девицы зажегся неподдельный интерес.
- О! – я начал думать, что это ее любимое слово. – Неужели совсем ничего? – она торопливо обогнула стол, звеня своими побрякушками, и села рядом со мной. Однако я заметил, что ее правая рука спрятана в кармане широкого платья – держит наготове волшебную палочку.
- Совсем. – вздохнул я.

Через полчаса мы с Лавандой (так назвала себя эта девушка), уже успели поговорить о куче вещей – моя собеседница оказалась веселой болтушкой, сразу выложившей мне кучу информации, которая меня не сильно-то и интересовала.
- Так значит, ты здесь, на площади Гримо, уже пять дней? А Поттер мне ничего не сказал, негодяй, - она обижено надула пухлые губы. – Он, знаешь ли, не хочет, чтобы я помогала людям. Ведь я – довольно сильный прорицатель, - пояснила Лаванда с гордостью. – И, в общем-то, смогла бы провести с тобой несколько магических сеансов, которые поднимут самые глубины твоей памяти! Смотри, начнем с карт…
Откуда не возьмись, в руках моей новой знакомой оказалась засаленная колода.
- Вот сейчас…- она воодушевленно принялась раскладывать на столе пасьянс. – Вот…вот так… разложим…эге…так, а теперь вытяни одну карту…что ты делаешь, левой рукой, левой! Ага…ммм…вот…Есть! - Лаванда откашлялась и начала таинственным шепотом, растягивая слова:
- Ка-а-арты говоря-а-ат, что в про-о-ошлом тебя пости-игло стра-а-а-ашное несчастье…
- Ну да, мне же изменили память, - хмыкнул я.
- Не перебивай! Ты был бога-а-атым наследнико-ом знатной семьи-и-и…
- Лаванда, да брось ты это дело, - недовольно отмахнулся я, прерывая таинственные завывания девушки. – Мне Грейнжер мое прошлое уже описала вдоль и поперек без всяких карт, спасибо.
Прорицательница обиженно надулась.
- Ну конечно! Грейнжер, - буркнула она, сердито собирая карты в стопку.
- Кстати, она заболела. Я боюсь, что это из-за того, что ей нельзя много колдовать, а когда на меня напал оборотень, то пришлось…Она говорила Поттеру…
- Заболела? Грейнжер заболела? Ха! – ехидно хмыкнула Лаванда и поманила пальцем, чтобы я нагнулся к ней поближе. – Обычные женские недомогания! Да она просто на сносях, вот и все!
- На…чем? - не сразу понял я. – Погоди…Гермиона что, беременна?
- Да тише ты! – фыркнула Лаванда, но я уже видел, что ей не терпится посплетничать. Есть такая категория людей, которые просто не умеют держать язык за зубами, и обожают копаться в чужих жизнях, смакуя подробности. – Да, беременна она, бедняжечка. Надо сказать, я это предвидела уже давно, но она мне не верила.
- Я думал, что они с Поттером просто друзья. – невольно вырвалось у меня. Лаванда закатила глаза.
- Все время забываю, что ты ничего не помнишь…Гарри и вправду ей просто друг, по крайней мере, они неплохо общаются с детства. А ее жених, Рональд Уизли, погиб совсем недавно, и вот и она осталась одна, да еще и беременная. Они с Поттером вообще-то скрывали это, но мое внутреннее око видит гораздо дальше, чем они думают! И, к тому же, я мельком слышала их разговор…
Я уже не соображал, о чем говорит тарахтушка Лаванда. Перед глазами предстало лицо Гермионы: худое, бледное, с темными кругами под глазами…надо же, каково ей должно быть сейчас! А ведь не жалуется, постоянно что-то делает, помогает Поттеру, мне…А я ей еще недавно говорил, что мне безумно тяжело, и она соглашалась, жалела даже…Это мне, мне-то из нас двоих ТЯЖЕЛО?
- Ведь сложно ей сейчас, наверное, - протянула Лаванда, словно прочитав мои мысли. – Только она ж такая, эта Грейнжер – даже не пожалуется никому, совета не попросит…- забавила она с разочарованием.
«Да уж, только у тебя совета и простить!» - мрачно подумал я.

Вы знаете, что волшебники живут совсем рядом с нами? Что молодая девица, которую ты нечаянно окатил грязью, резко затормозив на перекрестке, может быть потомственной колдуньей, которая в случае желания способна превратить и тебя, и твою машину в камень? Что рассеянная старушка, заблудившаяся в супермаркете – заместительница министра магии, а конопатый мальчонка, сидящий рядом с вами в электричке, едет покупать себе новую волшебную палочку и учебник по чарам? Действительно, невероятно!
Магический мир манящ, загадочен и прекрасен – я не знаю ни одного человека, который, предложи ему это всерьез, откажется стать чародеем.
Но…вы знаете, Волшебники…в общем… они ничем не отличаются от обычных людей.

В их мире идут кровопролитные жестокие войны.
В их мире так же, как и в нашем, полно голодных сирот, мошенников и выскочек, «выбившихся» благодаря связям и деньгам.
В их мире так же воруют.
Убивают.
Обижают слабых.
В их мире полно смертельных и мучительных болезней, от которых никто не может найти лекарство.
В их мире тоже бросают надоевших жен и престарелых родителей, дерутся из-за наследства и строят козни против врагов.
В их мире так же полно бюрократии, политики и финансовых проблем.
В их мире тоже можно попасть в отчаянную ситуацию, в такую, где не поможет ни волшебная палочка, ни пистолет.
Их мир – наш мир…Одно и тоже.
Мы используем разные методы – технику и магию, чтобы жить комфортней, но живем, по сути, одинаково.
Сказочных волшебников – бесконечно добрых, умных и справедливых, не существует. Магия не делает людей счастливыми. Я остро понял это на пятый день пребывания в мрачном доме на площади Гримо, в доме, который, по словам Гермионы Грейнжер, не может увидеть никто из обычных людей.



Глава 8

Гермиона.
Все справочники по магической медицине твердят, что во время беременности колдовать нужно очень осторожно – большой выброс магических сил может повредить и ребенку, и будущей матери. По поверьям, бытующим среди колдунов, женщине в положении и вовсе стоит отказаться от волшебства – мол, переколдуешь, родишь сквиба.
Как бы то ни было, мне, пожалуй, действительно не следует пока увлекаться этим делом – уже второй день я чувствовала такую слабость и усталость, будто весь прошлый месяц вкалывала без выходных в каменоломне. С другой стороны, а что же мне оставалось делать? Не могла же я заявить Сивому: «Постой-ка, погоди, сейчас мне вредно колдовать, так что давай встретимся месяцев через семь, на этом же месте, окей?».
Эх, Гермиона, все у тебя не по-человечески…Иногда даже хочется, чтобы мне, как Малфою, кто-нибудь стер память, внушил счастливые воспоминания, и отправил жить далеко-далеко отсюда, где нет ни темных волшебников, ни ядов, ни заклятий, ни оборотней…
Мысли снова невольно остановились на Драко – в последнее время получается, что приходится думать практически только о нем. Недавно у меня и Кингсли произошел интереснейший разговор по поводу молодого Малфоя.
- Удивительно, как можно изменить человека, внушив ему ложные воспоминания, - заметила я, когда Бруствер и Гарри привезли нам новый стол взамен исчезнувшего.
- Ты что, думаешь, что он изменился? – хмыкнул Кингсли. – Серьезно?
Я недоверчиво посмотрела на чернокожего волшебника – шутит, что ли?
- По-твоему, Драко остался прежним? – помимо моей воли тон у меня оказался ужасно ехидным. Маг вздохнул, и, предоставив Гарри самостоятельно леветировать стол на кухню, отвел меня в сторону.
- Конечно же, он не изменился, Гермиона. Изменилось только положение вещей.
Ох уж это загадочность! Не дожидаясь, пока я сама соображу, что он хотел этим сказать, волшебник продолжил:
- Каким был прежний Малфой? Высокомерный, ехидный, трусливый…Присмотрись-ка к этому парню получше: он таким и остался.
- Даниэль совсем не такой! – я сама не ожидала, что так вспыхну. – Он обычный, хороший человек…
- Гермиона, послушай. – Кингсли закусил полную губу и немного помолчал. – Малфой ненавидел магглов, Даниэль – терпеть не может волшебников. Пару дней назад я сам слышал его гневные речи о нашей нелепой одежде, дурных манерах и о том, что место, где не ловит интернет нужно называть не магическим, а идиотским. – я невольно хмыкнула. – Малфой боготворил свою мать и делал для нее все, а Даниэль – обожает старшую сестру и готов растерзать любого, кто сделает ей плохо. И Малфоя, и Даниэля не назовешь храбрыми и честными. Оба они – циничные и высокомерные, оба не умеют ценить никого, кроме себя: даже ты говорила, что Даниэль едва упомянул о своей девушке, оставленной во Франции, а почему? Она просто отыгранная карта. У него началась новая жизнь, и он не находит нужным вспоминать о тех, кто остался в старой.
Не знаю почему, но мне стало больно от этих слов – чего греха таить, я успела привязаться к Даниэлю, никак не ассоциируя его со старым школьным врагом.
- Я могу привести много примеров, Гермиона, - закончил Бруствер.
- Даниэль не подлый, в отличие от Драко.
- Он всего лишь вырос, Гермиона, поэтому и прекратил делать мелкие гадости и низкие подлянки – такое случается с каждым третьим подростком, девочка моя. Обыкновенная психология: дети способны на большие гадости и жестокости, нежели взрослые. Потом вырастают и сами удивляются: как? Как я мог издеваться над братом, или унижать одноклассницу? Зачем?
- Но…- я решила отстаивать свою точку зрения до конца. - Даниэль все равно другой! Он много улыбается, шутит, легко общается с людьми...Конечно, он довольно язвительный, но зато остроумный…
Волшебник лишь фыркнул, глядя на меня с каким-то сожалением:
- Откуда ты можешь знать, как Малфой вел себя с друзьями? Вы всегда люто ненавидели друг друга, так что не думаю, что он находил нужным при встрече с тобой улыбаться и показывать остоумие. Просто…просто жизнь сменила для него декорации, перевернув все с ног на голову, как в детской сказке: принц стал нищим, враги - друзьями, родной дом – чужим местом…Но он сам – остался собой. Надеюсь, ты понимаешь.
Да. Я понимала.
Хотя мне этого совсем не хотелось.
***
К ужину я все-таки спустилась вниз, и обнаружила, что Малфоя вовсю обхаживает Лаванда: сидит чуть ли не вплотную к нему, что-то жарко нашептывая на ухо. Я терпимо отношусь к этой дурочке, но сейчас видимо мое плохое самочувствие сыграло роль – я почувствовала великое раздражение и страстное желание выволочь девушку из дома за волосы.
- Я и не знала, что ты пришла, - сухо кивнув бывшей однокурснице, я села в другой стороне длинного стола. Лаванда глупо хихикнула:
- Еще бы! Ты ведь у нас болела! – Браун особенно подчеркнула последнее слово, так что я невольно покраснела. Драко смотрел на меня с вселенским сочувствием, что раздражало еще больше: что эта сплетница успела ему наплести? Словно в подтверждение моих нерадостных мыслей, Лаванда, шаловливо хлопнув Драко ладошкой по плечу, сообщила:
- А мы тут как раз о тебе говорили, правда, Драко?
Не знаю даже, что на меня тогда нашло.
- Да? – обманчиво спокойно спросила я. – И как, интересным вышел разговор?
Лаванда является совсем никудышной прорицательницей хотя бы по тому, что не умеет даже читать чувства по лицам – Малфой и тот обеспокоенно заерзал на стуле, когда я это произнесла.
- Конечно интересным, - легко согласилась Браун. – Ты весьма необычная личность, хотя и держишь все свои переживания в скорлупе.
Знаете, я очень спокойный человек – говорю это, положа руку на сердце. Даже Малфою и его прихвостням за годы учебы в школе практически ни разу не удалось вывести меня из себя. Некоторые, те, кто не знает меня близко, обманчиво принимают мою спокойную натуру за высокомерие и холодность, но, поверьте, это не так.
Возможно, вам знакомо это чувство: когда ты словно замираешь, оглушенный, а перед глазами, на миг ослепляя, проходит горизонтальная оранжевая полоса, и все – дальше ты себя уже не контролируешь. Ты сорвался с цепи. Бешенство одурманивает кровь.
Наверное, это и называется состоянием аффекта – по крайней мере, в прошлый раз, когда меня довели до этого, а было это в день гибели Рона, я убила, по меньшей мере, четырех человек. И потом ничего толком не могла вспомнить, кроме огненно-оранжевой полосы перед глазами.
- Пошла вон, - прошипела я, хватая со стола массивную старинную пепельницу и занося ее над головой.
- Ты чего это, Гермиона? – нет, Лаванда Браун не просто дура, а ДУРА с большой буквы! – Между прочим, я пришла не к тебе, и ты не имеешь права гнать меня из Штаба! Я прекрасно понимаю, что ты разражена из-за ребенка, Рона, но это не повод…
- Убирайся!!! – я вскочила из-за стола и со всей силы запустила пепельницу в голову Браун. Та взвизгнула, а Малфой, неожиданно дернувшись, оттолкнул ее со стула. В результате тяжелый снаряд ударил не в голову Лаваннде, а в челюсть Драко.
- Ты…ты убила его! – верещала Лаванда. – Ты сумасшедшая, сумасшедшая, сумасшедшая!
Я стояла, оцепенев, и смотрела на тело Малфоя, раскинувшееся на полу. Убила? О Господи…
Драко слабо дернулся, открывая глаза.
- Спасибо тебе, Грейнжер, - простонал он. – Благодаря тебе я, кажется, что-то вспомнил…


Глава 9

Драко.

***
Сегодня мне исполнилось семь лет. Как сказал отец, я вступил в тот самый возраст, когда начинают проявляться магические способности – мне даже немного боязно: а вдруг я, наследник лорда Малфоя, окажусь жалким сквибом? Страшно представить! Хотя мама говорит, что мне абсолютно нечего бояться – у нас настолько чистая кровь, что я обязательно стану великим колдуном.
Именно мама настояла на том, чтобы я поехал с ней в Лондон и сам купил себе подарок – мол, я уже достаточно взрослый для того, чтобы решать самостоятельно, чего мне больше хочется. Я не против такого положения дел, однако, на мой взгляд, Лютный переулок, где мы сейчас находимся, – не самое подходящее для этого место: ни цветастых витрин, ни магазинов со всевозможными магическими игрушками…Люди куда-то спешат, многие из них старательно прикрывают лица легкими шарфами – даже на маме надета шляпка с темной вуалью.
- Мне тут не нравится, - замечаю я. Нарцисса останавливается.
- Драко, милый, подожди немного, ладно? У мамы здесь есть дела, ведь ты мне поможешь? А потом мы обязательно пойдем в Косой переулок и купим тебе игрушечную железную дорогу.
От удивления у меня даже перехватывает дух: откуда мама знает, что моя главная мечта – иметь железную дорогу? Огромную, раскладную, почти как настоящую, но умещающуюся в обычной комнате…Неужели Добби проболтался?
Я собираюсь спросить об этом у матери, но замечаю две фигуры, торопящиеся нам навстречу: стройную женщину средних лет и девочку лет пятнадцати с ярко-малиновыми короткими волосами и невероятного цвета фиолетовыми глазами.
- Нарцисса. – женщина останавливается рядом с нами. Я замечаю, что у нее очень тяжелый и строгий взгляд, однако улыбка такая же, как у мамы – светлая и добрая.
- Я уже думала, ты не придешь, - мама кивает женщине. – Мы уже полчаса бродим тут, ты же понимаешь, что для меня это – огромный риск…
- Зачем ты взяла с собой малыша, Цисси? – женщина протягивает матери какую-то папку, и та торопливо хватает ее.
Я смертельно обижаюсь: какой еще малыш?! Мне целых семь лет уже, в конце-то концов!
- А как бы я, по-твоему, вышла из дома? – в голосе мамы слышны и ирония, и грусть. – Меда, тут точно все, что нужно? Я просто в этом не разбираюсь…- она боязливо оглядывается.
- Нимфадора, вы с Драко можете самостоятельно погулять пару часиков? – я замечаю, как девчонка недовольно кривится, и ясно слышу ее громкий шепот: «Я не Ниифадора!». – И приведи-ка себя в порядок, юная леди! Немедленно!
Нимфадора обиженно хмурится, однако тут же происходит нечто невероятное: малиновые волосы начинают менять цвет и длину, превращаясь в каштановые, глаза из ярко-фиолетовых становятся светло-голубыми. Я дергаю маму за рукав, чтобы она посмотрела на эти чудеса, однако Нарцисса так поглощена изучением содержимого папки, что не замечает меня.
- Цисси, давай-ка на наше место, ладно? А я провожу этих двоих к Косому переулку, тут детям бродить не безопасно, а затем присоединюсь к тебе и все объясню…
Мама вкладывает мне в руку толстенький мешочек с деньгами.
- Угости Нимфадору мороженным, хорошо, милый?
- Но мама…
- Я потом все объясню, дорогой. Это будет наш с тобой секрет, специально на день рождения. Ты готов хранить тайну?
Меня мгновенно переполняет гордость – какой, скажите мне, ребенок, откажется хранить тайну взрослого! Да это же нечто невероятное!
Немного погодя мы с Тонкс (именно так потребовала обращаться к ней Нимфадора, уже вернувшая себе дикий цвет глаз и волос), сидим в кафешке Флориана Фортескью, ковыряя ложечками в мороженном. Я уже уничтожил пару порций – и теперь замороженные сливочные шарики, обсыпанные тертыми орехами и облитые шоколадом, вызывают у меня легкую тошноту.
Обидно немного, что Тонкс совершенно не обращает на меня внимания и всем своим видом показывает: какая же это скука – битый час торчать в кафе с маленьким ребенком! Меня это задевает. Некоторое время я молча наблюдаю, как под взглядом Нимфадоры ногти на ее правой руке меняют длину и форму, а затем замечаю:
- У тебя очень хорошо получается превращаться. Ты научилась этому в Хогвартсе?
Тонкс ухмыляется.
- Нет, в Хогвартсе такому не научат. Я природный метаморф. – говорит она с гордостью. - Могу менять свою внешность как угодно без всяких зелий и чар. Смотри! – на секунду черты ее лица становятся расплывчатыми, а затем начинают неудержимо быстро меняться. Через несколько мгновений на меня насмешливо смотрит мое же лицо: бледное и светлоглазое – только волосы остались малиновыми, и от этого получается еще забавнее и чуднее.
- Здорово! – в моем голосе столько восхищения, что моя новая знакомая, кажется, немного смутилась. – Тонкс, а я могу быть метаморфом?
- Вряд ли, - она снова возвращает себе свою внешность и придирчиво изучает свое лицо в карманное зеркальце. – Метаморфизм проявляется в раннем возрасте…Мама говорит, что я родилась светловолосой, через час стала брюнеткой, а еще через какое-то время мои волосы, к ужасу всех родственников, стали ярко-зелеными!
Я смеюсь, однако не могу не поделиться своими переживаниями:
- А я вот боюсь, что окажусь сквибом…- произношу я боязно, оглядываясь по сторонам.
- Это маловероятно, - отмахивается Нимфадора. – В нашем роду было полно сумасшедших и больных, но сквибов…не, сквибов нет, не было. Хотя знаешь, я не сильно-то изучала историю семьи. Будешь жвачку?
- Историю семьи? – я машинально беру розовую пластинку из протянутой мне пачки и засовываю ее в рот.
- Ну да, - пожимает плечами Тонкс. – Моя мать, Андромеда, родная сестра твоей матери. Не знал? Значит, наверно, и не следовало…Забудь, что я тебе это сказала. Они не должны общаться, и лучше не говори об этой встрече отцу, хорошо?
Я поражен до глубины души: у меня есть родная тетка и самая прикольная кузина, которая умеет превращаться в кого угодно, и тут…как это: ЗАБУДЬ?! Почему я не могу забыть, например, дядюшку Армазиуса, который воняет табаком и постоянно называет меня «мелким шкедом», или там, мою троюродную сестрицу Розалию, сопливую капризную ябеду?!
- Но…
- Мама вышла замуж за магглорожденного волшебника, поэтому семья от нее отреклась, - Тонкс сообщила это так скучающе, будто говорила не о величайшей мерзости в мире, а о погоде назавтра.
- Твой отец – маггл?! – я произношу это свистящим шепотом. – Но ведь ты…ты…ты НОРМАЛЬНАЯ! Ты даже колдовать умеешь!
Тонкс пару секунд внимательно смотрит на меня, а потом начинает хохотать – так искренне и заразительно, что я не могу не присоединиться к ней.
- А ты думал, я должна быть немощной калекой? – она вытирает выступившие на глазах слезы.
- Понимаешь… - я нахожу нужным объяснить свои слова.- Просто мне говорили…что магглы…Они вроде как дикие…
- Ох, заткнись, а? – Тонкс снова смеется. – Ему говорили, надо же!
Я молчу, осмысливая происходящее – как же так? Я, чистокровный волшебник, до сих пор не проявил никаких способностей к магии…а кузина-полукровка учится в Хогвартсе, является природным метаморфом и вообще…да как же это?!
- А мне сегодня исполнилось семь лет, - по-детски гордо сообщаю я. Тонкс снова удивляет меня, фыркая «Сочувствую» вместо привычного «Поздравляю».
- Слушай, Ним…Тонкс, а давай сходим на выставку магических восковых фигур? – предлагаю я кузине. – Или на крысиные бега? У меня и деньги есть…
Тонкс только морщится, глядя на туго набитый мешочек с галеонами и сиклями, который я ей демонстрирую.
- Не, это скучно. – она задумывается. – Слушай, Драко…есть один вариант повеселиться, но…только никому, лады?
Второй раз за день взрослые люди просят меня сохранить тайну – да я просто счастливчик сегодня!
- Конечно, - важно киваю я.
- Ну и заметано, - Тонкс поднимается со стула. – В общем, недалеко от Косого переулка есть чудный парк аттракционов…Готова поспорить, ты никогда не катался на «Русских горках»!
- Мы что…как это… выйдем в маггловский мир? – сердце замирает, делая кульбит.
- Конечно, - кивает Тонкс. – Только, наверное, следует сделать так…
Ее лицо снова словно начинает рябить, и вот уже рядом со мной стоит Нарцисса: правда на пару дюймов ниже ростом, чем настоящая, но незнающий человек ни за что не отличит.
- Пойдем-ка, сынуля, - подмигивает Тонкс.
…
Дома нас встречает отец. Насмешливо смотрит на маму, на меня, растрепанного и раскрасневшегося (на «Русские горки» меня не пустили по причине малого роста, зато я вдоволь накатался на других каруселях):
- И где же подарок для Драко, Нарцисса? – в мягком голосе Люциуса слышится угороза.
Мама молчит, чуть дрожащей рукой сжимая мою ладошку – мы действительно забыли про этот дурацкий поезд в суматохе. Я делаю шаг вперед, не отпуская материнской ладони:
- Я ничего не выбрал, отец. Там не было ничего стоящего, одна ерунда…Ты же сам говорил, что у Малфоев должно быть только лучшее. - я старательно копирую насмешливое выражение самого Люциуса и чувствую, как Нарцисса благодарно сжимает мою руку – теперь у нас есть своя тайна, и это дороже всех игрушечных поездов на свете. Заметано, мама!



Глава 10

От автора: у меня было довольно плохое настроение, когда писалась эта глава, но, надеюсь, это не сильно отразилосьь на качестве...

Гермиона.

Гарри старательно размешивает в кружке сахар и улыбается, глядя, как Лаванда с причитаниями уговаривает Малфоя «быстро и безболезненно почистить карму», а тот молчит, мрачно уставившись в стол. Я тоже молчу, едва сдерживая слезы стыда и досады – едва Малфой пришел в себя, как явились Гарри и Джинни, и, конечно же, услышали от Лаванды ужасающую историю о моих маниакальных способностях, такую красочную, что даже раненный Драко заслушался и перестал мычать, требуя, чтоб ему залечили сломанную челюсть. По словам Браун, я, не много не мало, хотела перебить весь Орден Феникса, и если б не она и вовремя подвернувшийся Малфой, беды было бы не миновать (коронное «Я это предвидела» прозвучало, как минимум, раз шесть, хотя я точно не считала).
- Чуть не укокошить потомственного мага старой пепельницей…Ну, Гермиона, ты талант! – Джинни, кажется, сейчас единственный человек, находящийся на кухне, который воспринял случившееся, как какое-то небольшое забавное происшествие. – И что на тебя нашло, скажи на милость?
- Я целила в Браун. – да уж, более нелепого оправдания даже мне самой не доводилось слышать!
- А, ну тогда все понятно. Я и сама пару раз хотела в нее чем-нибудь запустить, верно, Лав-Лав? - глядя чистыми голубыми глазами на нашу горе-предсказательницу, улыбнулась Джинни. Лаванда сделала вид, что ничего не услышала – однажды Джинн наслала на нее довольно серьезный стихийный сглаз, когда та заявила, что Гарри обязательно погибнет в следующем сражении. Помнится, мне тогда пришлось держать Джиневру, которая изо всех сил стремилась еще и кулаками наподдать глупой кликуше – с тех пор Лаванда в присутствии рыжей девушки обычно благоразумно помалкивает в тряпочку.
- Слава Богу, все обошлось, - Браун обращается к Малфою, игнорируя остальных. – Как видишь, Драко, у каждого человека есть завистники и зложелатели, и мы с тобой, увы, не исключения…Если бы не благотворное влияние созвездия Девы, которое сегодня особенно сильно, то мы сейчас не сидели бы вот так…
Я опускаю голову, чувствуя, как слезы обжигают глаза. Чтобы там не говорила Браун, в одном она права – я чуть не убила невинного человека – ни за что ни про что, из-за своих психов…Черт, Гермиона, черт! Теплые слезы капают на мантию, оставляя на коричневой материи темные следы.
Разве можно назвать меня доброй? Я сражаюсь на стороне добра, но сама являюсь злом – да, да – я ужасный, дрянной человек! Я не достойна даже хорошего слова…никаких оправданий…
- Ух ты, блин! Гарри? – удивленный голос Джинни заставил меня поднять лицо.
- Это не я, - хмыкнул Поттер, отхлебывая кофе. – Хотя идея, скажем прямо, не плоха.
Увлекшись самобичеванием, я пропустила момент, когда Лаванда наконец заткнулась, и теперь поняла, почему это случилось – Браун просто напросто спала, откинув светловолосую голову назад и чуть посапывая.
- Она ужасный человек, - смущенно пробормотал Малфой. – Я очень хотел, чтоб она замолчала…
- Ты вспомнил, как колдовать?! – Джинни воскликнула это так радостно, словно в этом было ее собственное достижение. А ведь еще сегодня утром она и знать не знала о том, что Малфой находится в Штабе…
- Не совсем…- Драко смутился еще больше. – Вернее сказать, совсем не вспомнил…
- Кажется, ты проявил что-то вроде стихийной магии, без палочки и заклинаний, - задумчиво протянул Гарри. – Такое обычно бывает у детей…
Лаванда всхрапнула.
- Я, пожалуй, отнесу ее наверх, в гостевую комнату, - мой черноволосый друг поднялся из-за стола. – Не вижу смысла расколдовывать ее до утра, думаю, созвездие Девы обойдется без ее ночных предсказаний…
Джинни увязалась за женихом, на ходу ворча, что Гарри должен таскать на руках только ее одну, а таких как Лаванда даже не леветировать – за ногу волочить нужно.
Мы с Драко остались вдвоем – ну и момент, скажу я вам!
- Прости меня…- еле слышно шепчу я. – Прости, пожалуйста! Я дура, я последняя идиотка…
- Я знаю, Грейнжер, - Малфой улыбается.
Улыбается?!
- Ох, только не надо разводить сырость, умоляю! Девчонки, что с вас взять – сначала долбанет по морде пепельницей, а потом рыдает так, словно сама получила по голове! Эй, ну успокойся… Я не могу сообщать новости о своих воспоминаниях нытику!
- Что? – я старательно вытираю лицо рукавом мантии. – Ты вспомнил себя?!
Драко хмурится.
- По правде сказать, нет. Я вспомнил всего один день из своей жизни, когда мне исполнилось семь…Кстати, ты знакома Нимфадорой Тонкс?
- Конечно, я ее знаю…вернее, знала…Тонкс и ее муж погибли во время штурма Пожирателями Хогвартса…- мне показалось, или на лице Малфоя действительно промелькнуло сожаление?
- А Андромеду, ее мать, ты знаешь?
- Видела ее пару раз, - я пожимаю плечами. – Ужасно похожа на Беллатрикс – те же черты лица, тот же взгляд…
- Мне бы хотелось с ней поговорить. Но вначале, я думаю, нужно все объяснить тебе…
***
Я невольно вздрогнула – настолько лицо женщины, появившееся в камине, напоминало ненавистную Пожирательницу. Видимо, с возрастом их сходство увеличивалось – на старой фотографии в альбоме Блэков сестры были совсем не похожи друг на друга: худая, черноволосая Белла и пухленькая светлая Андромеда…
- Здравствуйте, спасибо, что вышли на связь, - немного нервно проговорила я, глядя в тяжелые темные глаза матери Тонкс. – В письме я кратко обрисовала ситуацию, и, думаю, вы понимаете, что сейчас нам ужасно важно знать все, что связанно с прошлым Драко…
- Здравствуйте, тетя, - вежливо поздоровался Малфой, который, как и я, сидел на коленях возле камина.
- Тетя? – Андромеда насмешливо приподняла бровь. – Да уж, ты, кажется, действительно потерял память, дорогой племяничек! Гермиона, поверь, я рада принести Ордену любую посильную помощь, но тут....я даже не знаю, чем это вам поможет! Мы действительно пару раз встречались с Нарциссой после моего замужества, но тут дело вовсе не в семейных привязанностях…Я помогала Циссе открыть несколько счетов в маггловских банках…
- Что?!
- Пожалуй, нужно объяснить все сначала, - Андромеда вздохнула. – Знаете, по задумке родителей, за Люциуса должна была выйти замуж я – мы даже были помолвлены. Я сбежала буквально за месяц до свадьбы, за что не перестаю благодарить судьбу до сих пор. Семьям удалось замять скандал, и за Малфоя спешно выдали Нарциссу, убедив общественность, что так и планировалось – хотя моей сестре только-только исполнилось шестнадцать…Из-за этого я долгое время чувствовала себя виноватой, хотя умом и понимала: не Люциус, так кто-нибудь другой, такой же чистокровный и богатый, разницы для Цисси не было никакой, все равно все решала мать…Ох, Тедди, нет, не лезь туда! – Андромеда торопливо вскочила, и исчезла, оставив нас размышлять над своими словами.
- Сорванец, вечно всюду сует свой нос, - она вернулась порядком запыхавшаяся. – Так вот, как вы сами понимаете, браки по расчету не предполагают любви. Это, фактически, обоюдовыгодная сделка, цель которой – произвести на свет чистокровных наследников, - волшебница чуть скривилась. – Когда Нарцисса родила Драко, их общение с Люциусом практически сошло на нет: каждый жил своей жизнью, впрочем, так, чтобы в глазах общественности производить впечатление образцовой семьи – то есть люди, которые наедине даже не разговаривают, мило воркуют на званных вечерах, дают интервью магическим изданиям, рассказывая о своей счастливой семье…
- Но как же так? – растерянно протянул Малфой. – Даже Грейнжер говорила, что у нас была весьма крепкая семья!
- Вот видишь, с виду все было отлично, - хмыкнула Андромеда, косясь куда-то в сторону. – Тедди, брось эту книгу, немедленно! Брось, я сказала! Да не в кошку же! – она снова убежала от камина.
Я посмотрела на Малфоя – тот выглядел весьма удрученным.
Когда Андромеда вновь появилась в каминном пламени, она крепко прижимала к груди милого карапуза, который тут же радостно засмеялся и попытался поймать огонь обеими ручками.
- Что я там говорила? Запомните главное правило всех чистокровных семей: никто не принуждает тебя быть несчастным, только делай все по правилам. Если наследник уже рожден, ты вполне можешь жить той жизнью, которая тебе нравится. Главное, выбирай себе таких любовниц или любовников, которые не станут раздувать в случае чего скандал, да, сделай милость, не обрюхать кого-нибудь на стороне…Или сама не забеременей, если дело касается женщины…- последнее Андромеда проговорила с нескрываемым отвращением.
- Бабуска селдится, - сообщил нам малыш.- Низзя, бабуска!
- Конечно, бывают исключения. Мой отец, например, души не чаял в моей матери, а она обожала его…Но семья Малфоев таким исключением не стала. Нарцисса не обращала внимания на похождения мужа, а Люциус сквозь пальцы смотрел, как его жена меняет любовников. Пока не появился ОН.
- Он? – переспросили мы с Драко одновременно.
- Насколько я знаю, этот парень был намного моложе Нарциссы. Юный художник, только разменявший третий десяток. Но самое страшное было в том, что паренек стал не просто очередной сексуальной игрушкой - Цисси влюбилась в него, как кошка – по настоящему, искренне, как любят только раз в жизни. Она была на грани того, чтобы бросить все.
- Не могу поверить…- невольно произнесла я. В памяти всплыл образ Нарциссы: красивая светловолосая женщина с холодными голубыми глазами и брезгливой складочкой в уголках губ…Неужели эта аристократическая ледышка способна на такое?!
- Да, поверить действительно нелегко, - вздохнула Андромеда. Тедди, что-то лепеча, вырвался из бабушкиных рук и убежал обратно в комнату. – Но, тем не менее, так и было. Сначала Люциус просил Нарциссу по-хорошему: мол, поиграла, и хватит. Затем стал угрожать – на что она на несколько дней сбежала из поместья, и, я уверенна, не вернулась бы вовсе, если бы не сын – что ни говори, а его Цисси бросить никак не могла.
- И что тогда?
- Тогда Люциус перекрыл жене доступ к фамильному сейфу, решив, что молодого мальчика может держать рядом со взрослой женщиной только одно – деньги. Люциус всех судил по себе, - усмехнулась волшебница. – Цисси впервые в жизни поняла, что это значит – жить без гроша в кармане. Она полностью зависела от Люциуса, а тот, естественно, вовсю пользовался своей властью, заставляя жену проходить через всевозможные унижения ради каждого кната – он даже не выпускал ее из поместья, чтобы она, не дай Бог, не встретилась со своим любовником. У Нарциссы были кое-какие украшения и ценности, продав которые, можно было получить хорошую сумму, но она боялась потерять последнее. И тогда она обратилась ко мне, а я посоветовала ей открыть счет в мире магглов: Малфою бы даже не пришло в голову, что его жена способна на такое…Оформлять документы пришлось мне, вернее, моему Тедди – я, честно сказать, и сама не сильно разбираюсь в банковской системе не-волшебников…
Мы немного помолчали.
- Значит, в тот день, который я вспомнил…- начал Драко.
- О да, я просто отдала твоей матери документы и объяснила, что нужно делать дальше, - рассеяно пояснила Андромеда, смотря куда-то за своим плечом: видимо, неугомонный Тедди Люпин снова собирался что-то натворить. – У вас все?
- А что стало с любимым Нарциссы? – я сама не заметила, как задала этот вопрос вслух.
Волшебница нахмурилась.
- Он погиб при очень загадочных обстоятельствах…Говорили, что это грабители залезли к нему в дом, но…В общем, я думаю, что без участия Люциуса в смерти Даниэля не обошлось…
- ДАНИЭЛЯ?! – Андромеда даже вздрогнула, когда мы с Малфоем проорали это имя.
- Ну да, его звали Даниэль Верту, наполовину француз. Кстати, Нарцисса не так уж долго и страдала, уже через пару месяцев у нее завелся новый поклонник…
«Ох, в этом вы, кажется, не правы…», - устало подумала я.
Все еще больше запуталось.


Глава 11

От автора: предупреждаю вас честно, в этих главах возможны ошибки и описки, ибо писалось все без Ворда. Клятвенно обещаю - как только найду диск с программами, все исправлю ))

Драко.
Я – сумасшедший. Чертов шизофреник, запутавшийся в своих личностях, и вконец отдалившийся и от Даниэля, и от того, кого называют Драко.
Я как будто вижу их обоих со стороны: смотрю, наблюдаю, изучаю – и не могу понять, где же, черт возьми, Я?
Даниэль, Драко…
Даниэль – неплохой, в общем-то, парень: не лучше и не хуже других, эдакий середнячок, представитель той серой массы, которая зовется обществом.
Мне нравится Даниэль. Мне приятно смотреть на мир его глазами: находить хорошее в мелочах – он умеет это, да, еще как умеет: улыбаться, глядя, как толстый рыжий Живоглот гоняется за Шарлоттой, радоваться, соревнуясь с Гермионой в том, кто выдует из соломинки мыльный пузырь большего размера, смеяться, слушая, как Джинни патетически зачитывает свою стихотворную поэму про Лаванду Браун…
Драко - не такой. Мне кажется, он вообще не знает, что это – просто радоваться. Драко приходит ко мне, когда я остаюсь один, приносит с собой чувство опасности, неизбежности и такую огромную тоску, что впору взвыть, царапая ногтями лицо.

Им снятся разные сны. Ложась спать, я понятие не имею, кому будет предназначаться сегодняшнее сновидение. Драко видит только кошмары: холодное подземелье, чей-то неясный тонкий силуэт, боль, крик: «Отпусти меня! Не надо!»…Но неведомый кто-то лишь усмехается, поднимая остро заточенный серебряный кинжал…
Даниэлю снятся Виктория, Гарри Поттер, приятель Пьер и Гермиона. В последнее время, в прочем, почти всегда в его снах есть Грейнжер – веселая и счастливая, совсем не такая, как в жизни, а такая, какой и должна быть девчонка в неполные двадцать лет.
У Даниэля есть сестра, кошка, Поттер, Джинни и Грейнжер – он знает, что они все неплохо к нему относятся (кроме Шарлотты – та ни в грош вообще никого не ставит).
У Драко – нет никого.
Именно поэтому я и не хочу ничего вспоминать.
Не хочу.
Не хочу. Не желаю.
Не хочу остаться один в этом чужом мире, потому что чувствую – Драко Малфой, чистокровный волшебник, лорд магического мира и прочее – был одинок. Безумно.
А я…я не привык быть один.
***
- Где ты только приобрела этого волосатого негодяя? – я раздраженно ощупываю поцарапанное лицо.
- Почему никто не любит Живоглотика? – ворчит Гермиона, размахивая палочкой над небольшим котелком. – И вообще, тебе не кажется, что ты сам виноват, в том, что он тебя немного поцарапал?
- Я?! Да я и близко к этому куску шерсти не подходил!
Грейнжер задумчиво почесала лоб, добавляя в котел что-то, подозрительно смахивающее на кусок человеческой кожи.
- Неправда. Я прекрасно помню, что ты кричал на него вчера, угрожая оторвать ему хвост и не только хвост, если он еще раз подойдет к Шарлотте…Ты понимаешь, Живоглот не обычный кот, он понимает гораздо больше, чем простое животное...
- Заколдованный принц? – поитересовался я. – Ты пробовала его целовать, вдруг...?
- Ох, брось!
- Да нет, я серьезно, Гермиона, ты только подумай, - я заговорщиски подмигиваю девушке. - Ну чмокни его разочек в нос, вдруг превратится в прекрасного наследника короны какой-нибудь далекой страны!
Гермиона, не выдержав, хихикает, однако тут же сердито грозит мне пальцем.
- Прекрати меня отвлекать, напутаю что-нибудь с зельем, и в заколдованного кота превратишься ты!
Господи, опять мне придется хлебать какую-то гадость, которая, по словам Гермионы, должна помочь моей памяти возвратиться...
- Да может, лучше уж в кота превратиться, - морщусь я. - А что...буду, как Живоглот...свободный...

Новое зелье действительно оказывается противным - я еле сдерживаю рвотные позывы, стараясь в два глотка покончить с варевом.
- Боже мой, Гермиона, надеюсь, что готовишь ты вкуснее, чем зельеваришь! - кое-как выдавливаю я из себя. - Фух, выпил...Теперь ты моя должница!
- Да ну? И что ты хочешь? - Грейнжер придирчиво нюхает котелок с остатками зелья и тоже кривится.
- Пойдем погуляем? - предлагаю я. - Не знаю, как ты - а я уже не могу сидеть в этом мрачном доме...
Девушка отрицательно качает головой. Да, я уже сотню раз слышал, что это опасно, но, клянусь Живоглотом, я уже не могу без солнышка! Еще пару недель назад я проклинал жаркое лето, а теперь был готов обгореть на пляже - лишь бы не проводить очередной день в вечно темном волшебном доме.
- Гермиона, ну не могут же эти злые волшебники искать нас по всему Лондону? - я пытаюсь заглянуть девушке в глаза, но она отводит взгляд. - Мы пойдем в кино, или в кафе посидим, а? - уж что-что, а упрашивать я умею: все детство тренировался на Виктории.

Гермиона.
Сама не знаю, почему я согласилась? Понимала умом, что это безумно опасно, да и на сердце было тяжело - так нет же, не устояла перед жалостливыми серыми глазками...Дура, одно слово, просто идиотка!
Трансгрессировать я не решилась - в моем положении это и одной сделать нелегко, а уж о парной трансгрессии не могло быть и речи, поэтомиу прищлось положиться на удачу. Эх, я бы уж могла запомнить, что слова "удача" и "Гермиона Грейнжер", никогда не стояли рядом!
Скажу сразу - прогулка удалась на славу. Мы отлично погуляли по залитому летним солнышком парку (я уже и забыла, что это - солнечный свет!), выпили по паре молочных коктейлей в кафе и, довольные отправились домой.
- ...я безумно боялся высоты в детстве, - тараторил Малфой, рассказывая очередное лже-воспоминание Даниэля. - Как-то мы с Вик пошли в парк атракционов, и там я решил прокатиться на Чертовом колесе...
Мы завернули за угол. Нам осталось пересечь перулок и две улицы, чтобы выйти к площади Гримо.
-...в общем, я голосил, как девчонка, пока меня оттуда не сняли, - хмыкнул Драко. Я улыбнулась.
- Чудный день, неправда ли? - как из под земли перед нами выросли две высокие фигуры в черных мантиях: Яксли и Долохов, хорошо знакомые мне по многочисленным стычкам. Я вскрикнула, резко обернулась - но сзади, поигрывая палочкой и мерзко улыбаясь, стоял Майкнер.
- Что..? - растерянно начал Драко, машинально отступая, но Пожиратели только дружно рассмеялись.
- Смотри-ка, каких рыбешек мы поймали! - театрально всплеснув руками, воскликнул Яксли. - Лорд будет доволен нашей работой: грязнокровная подружка Поттера и маленький предатель...- он направил палочку на Малфоя. - Круцио!
Заклятье ударило в парня, отбросив его к самой дороге. Не знаю, кто сильнее кричал: он, неестественно выгнувшийся под действием магической пытки, или я - от страха и отчаяния...
- Круцио! Круцио, предатель! - выкрикивал Яксли. - Каждого, кто посмеет обмануть Темного Лорда, ждет собачья смерть!
Я кинулась к Малфою, но меня тут же перехватили сильные руки, обхватив меня за шею и прижав спиной к чьему-то телу так крепко, что я начала задыхаться.
- Только дернись, маленькая сучка, - прошептал мне в ухо Майкнер, обдав лицо горячим дыханием.
Мне казалось, что это меня, а не Малфоя пытают круциатусом - где-то в животе все словно скрутило огненным узлом, ноги дрожали, и я словно со стороны услыщала свой плачущий голос:
- Прекратите! Не надо, он ничего не помнит! Он не знает, кто он!
Драко затих, перестав дергаться - потерял сознание.
- Не помнит, так вспомнит, - мерзко осклабился Яксли.- И не таким память возвращали!
- Трансгрессируем? - спросил Долохов. Майкнер, не отпуская меня из стальной хватки, покачал головой:
- Куда спешить? В поместье пленников перехватит Белла, а я давно мечтал трахнуть эту грязнокровку!
- Мы в центре Лондона, - фыркнул Яксли. - Здесь может в любой момент кто-нибудь появиться...
Майкнер только захохотал:
- Тебя это остановит?! Да пусть эти чертовы магглы только сунутся в этот переулок, я с радостью угощу их Авадой! Я - волшебник, а они - жалкое отребье, паскудные животные!
Кажется, перспектива попутно с изнасилованием убить несколько магглов вдохновила и Яксли.
- Ну что ж, я думаю, с поттеровской подстилки не убудет, - кивнул он, но тут же поморщился. - Эй, ты что, ножом ее пырнул?!
- Что?
Майкнер ослабил хватку, и я тут же упала на колени - слабые ноги не держали тело. Опустила взгляд - штанины легких бежевых брюк намокли от горячей крови. Низ живота вновь прожгло огнем, я, застонав, согнулась пополам.
- Да она ж подохнет сейчас, чертова курва! - зло прошипел Яксли. - Хватай ее, пацана, и - в поместье! Нужно доставить их живыми...
Долохов, пару раз пнув Малфоя в район груди, попытался его поднять, однако тот, застонав, встал сам.
Серые глаза, холодные и злые, встретились с моими. В груди что-то екнуло - я видела перед собой именно Драко Малфоя, а не Даниэля.
- Майкнер, Долохов, что за черт? - прошипел Малфой. - Что я тут делаю? Откуда тут эта вонючая грязнокровка?
Драко, не обращая внимание на вытянувшиеся от удивления лица Пожирателей, вытащил из кармана брюк платок и промокнул им разбитую губу.
- Это что, эта тварь меня так отделала? - он подошел ко мне, прихрамывая. - Ну что вы молчите-то? Ни хрена не помню...
- Надо срочно трансгрессировать в поместье...- пробормотал Яксли.
- Конечно надо! - фыркнул Малфой и, схватив меня за волосы, рывком потянул меня вверх. Я вскрикнула, но встать не смогла - просто физически не получалось.
- Вот тупая корова, - фыркнул Драко и наклонился ко мне, хватаясь за карман моей тонкой ветровки. Наши глаза снова встретились. Я никак не могла поверить - как же так?!
- Эй, ты лучше-ка отойди от нее, щенок, - мрачно посоветовал Долохов.
- С удовольствием, - Драко все-таки помог мне подняться и неожиданно повернувшись, воскликнул:
- Портус!
В его руке блеснуло древко моей волшебной палочки, вытащенной из кармана моей же куртки. В следущее мгновение у меня в ладони оказался его окровавленный носовой платок. Все произошло настолько стремительно, что ни Пожиратели, ни я сама не успели отреагировать...


Глава 12

Драко.
(прошлое)
Вспышка. Перед глазами круги – меня с такой силой отшвырнуло о стену, что, по всем ощущениям, я сломал позвоночник как минимум в двух местах. Не могу пошевелить даже пальцем, более того, даже моргнуть не получается, и я, как завороженный, смотрю на стоящую передо мной фигуру.
Новая вспышка. Теперь я еще и связан – волшебные веревки держат крепко-накрепко, так сильно впиваясь в руки и ноги, что, кажется, сейчас разрежут меня на части.
Вспышка.
- Теперь ты можешь двигаться.
Да неужели! Под движением, видимо, подразумевается то, что я теперь могу говорить? Так или иначе, большего магические путы мне не позволят.
- Отпусти меня, мама. – сам удивляюсь, как холодно и спокойно звучит мой голос.
- Нет. – Нарцисса торопливо шарит по моим карманам, выуживает из них пакетик с перуанским порошком Мгновенной Тьмы, пузырек с ядом и палочку. Все это летит в картонную коробку на столе.
- Мама!
Молчание.
- Мама!
Она возится у стола. Уж не знаю, что ей пришло в голову, но мне явно не по себе.
- Мама! – я почти кричу, собрав в голосе всю свою злость. Напрасно – здесь, в самых глубоких подземельях особняка Малфоев, меня могут услышать разве что летучие мыши.
- Я не могу тебя никому отдать, - бормочет мать. Она, не обращая внимания на то, что пачкает дорогое платье, опускается передо мной на колени. В дрожащих руках – зеленоватый мелок. – Я никогда себе не прощу твоей смерти…Я тебя очень люблю, сыночек…
Опускаю голову, смотрю, как мать вычерчивает у моих ног какую-то замысловатую руну.
- Ох, да, и как же я не догадался? Ведь это так естественно – заманить любимого человека в подвал, оглушить его… - в моем голосе столько сарказма, что Нарцисса невольно вздрагивает, как от пощечины.
Молчание.
- Отпусти меня, мама. Пожалуйста.
Молчание.
Проходит несколько минут. Нарцисса, закончив рисовать руну, снова направилась к столу. Зажгла еще несколько свечей. Интересно, откуда здесь это все: стол, свечи, какие-то ящики?
- Долго готовилась? – я сплевываю себе под ноги, старая попасть на изображенную мелом руну.
- Долго.
Молчание.
- Отпусти меня, мама.
- Он не убьет тебя, Драко, - Нарцисса машет палочкой над каким-то предметом, лежащим на поверхности стола. – Я спасу тебя. А ты спасешь весь магический мир. Я знаю, что он уготовил для всех нас, но я не Люциус, я…
- Ты понимаешь, что Темный Лорд будет в ужасном гневе, если об этом узнает? Я должен быть на задании, а из-за тебя оказался тут! – перебиваю ее бредовый монолог, снова перехожу на крик. – Вспомни о своем Хозяине, мама!
Нарцисса поднимает лицо. Блестящие голубые глаза, полные слез, смотрят на меня с укором.
- У меня нет никаких хозяев, Драко. Я человек, а не домовой эльф.
Молчание.
Взмах палочки – на столе появляется ритуальная чаша черного дерева, семейная реликвия Малфоев. Нарцисса осторожно выливает в нее какую-то жидкость из небольшой бутылочки – по всему помещению распространяется специфический приторный запах…Стоп! Черт побери, я знаю, что это за зелье, и зачем оно нужно! Я сам, как распоследний дурак, помогал Нарциссе его готовить – не больше недели назад…Блядь!!!
- Мама, нет! Не смей, не делай этого, ясно?! Ты хочешь…ты хочешь…- голос внезапно пропадает, слова застревают в горле. – Ты хочешь…остаться здесь одна? Здесь?!
- Я спасаю тебя, - уверенно отвечает Нарцисса, откидывая на спину непослушный локон волос, когда-то светлых и блестящих, а теперь седых. – Ты моя кровинушка, единственный сын…Я не могу жить в ожидании твоих похорон, Драко. Ты поймешь меня…когда-нибудь поймешь.
- Мне не нравится политика Лорда. – сам не знаю, как я могу вслух произнести такое. – Мне не нравится, как поступал отец. Но мы с тобой вместе, как единое целое, мама! Мы должны выжить на этой войне, все будет хорошо…Ты знаешь, - я судорожно сглатываю. – ведь можно связаться с Орденом Феникса. Они тебя спрячут, а я перейду на их сторону, мамочка, только…прошу, мам, не делай этого! Не стирай мне память! Ты же останешься тут, одна! Он убьет тебя!!! – Господи, я и не знал, что можно чувствовать ТАКОЕ отчаяние…
Я плачу. В голос. Задыхаясь от чертовых слез. Как она может? Вот так, запросто, словно какого-то несмышленыша, лишить меня права выбора?! Как я буду потом жить, зная, что оставил мать в логове самого беспринципного, жестокого врага?!
- Ты ни в чем не виноват, - Нарцисса подходит ко мне, осторожно вытирает теплой рукой слезинки с моих щек. – Ты думаешь, я не знаю, что уготовил для меня наш… - она грустно усмехается, - …Хозяин? Я давно уже в списке обреченных, милый. Но уж тебя я оттуда вычеркну.
- А я тебе поверил, - слезы продолжают катиться по лицу, но голос у меня сейчас на редкость злой, грубый. – Когда ты просила меня помочь с крестражем, я думал…
- Прости меня. – простые слова резанули меня по сердцу острой бритвой.
Молчание.
- Все почти готово, милый. Сначала ты должен выпить этот отвар, а потом…Я наложу на тебя Сонные чары, ведь тебе…тебе будет больно…Метка…
- Я не буду пить твое зелье! Не буду!!! – я умру от безумного отчаяния. Я прямо сейчас умру!
- Прости меня, сыночек. – Нарцисса медленно подходит ко мне, сжимая в одной руке чашу, а в другой – длинный серебряный кинжал, еще одну магическую штучку из семейного запасника. – Я…я тебя очень люблю, малыш…
- Мамочка! Мама! МАМА!!!
- Империо! Пей…
Говорят, что мужчины не плачут. Вранье. Как в полусне я видел ссутулившуюся, тоненькую фигурку Нарциссы, ее осунувшееся, постаревшее за последнее время лицо, и понимал, что это – в последний раз.
Если мужчины не плачут даже в таких случаях, то, что ж – значит, я не мужчина.

Глава 13

От автора: изменяю своим правилам, выкладывая на этот раз только одну главу, потому что жду от вас, дорогие читатели, ответа: не сильно ли корявисто получается? Может, мне пока стоит подождать, пока я найду диск с текстовыми программами (мой кто-то благополучно попер)))?
Вы уж ток не стесняйтесь - так как муза приходит ко мне обычно в четвертом часу утра, опечаток и ошибок у меня всегда бывает много )) Стыдно ((



Гермиона.

Когда я очнулась, вся комната была окрашена закатом в истинно гриффиндорские, алые тона.
Тело болело, голова казалось неимоверно тяжелой (я, как ни пыталась, так и не смогла поднять ее с подушки), а ноги просто-напросто не слушались: я с ужасом поняла, что они, кажется, отнялись.
Сжав зубы и собрав всю свою волю в кулак, я, наконец, сумела слегка приподнять голову. С ногами, как оказалось, было все в порядке, исключая то, что на них, сидя на стуле, привалился спящий Гарри.
Я почувствовала облегчение - слава Мерлину! - а затем дикий, животный страх.
Ребенок.
Господи!
Мой ребенок!
- Гермиона, ты очнулась! - Гарри поднял свою лохматую голову. - Наконец-то, я тут немного задрема...
- Я потеряла ребенка! - голос не слушается меня, звучит как-то хрипло и чересчур тихо, а мне хочется кричать, вопить, рыдать, в конце концов! - Я потеряла ребенка, Гарри!
- Нет, Гермиона, нет, пожалуйста, не нервничай, - Гарри поспешно вскакивает, ищет что-то в маленьком прикроватном шкафчике. - На, выпей, пожалуйста... - он сует мне под нос стакан с какой-то розовой жидкостью. - Это укрепляющее зелье...
Я мотаю головой и хватаю друга за свободную руку.
- Скажи, скажи мне честно, - в моих словах, как молнии в грозовом небе, проблескивают истерические, безумные интонации. - Поклянись мне могилой своих родителей, поклянись здоровьем Джинни, что ты не врешь! Поклянись, что с ребенком ничего не случилось, умоляю...
Несколько секунд я, как побитая собачонка, заглядываю в зеленые глаза друга, а затем он кивает:
- Верь мне, Гермиона, с твоим малышом все в порядке. Вы вовремя оказались тут, очень вовремя, хотя...если бы не Лаванда, я бы не ручался, что все бы кончилось так удачно.
- Лаванда? - от удивления я выпускаю теплую руку Гарри. Парень, криво улыбаясь, вновь протягивает мне зелье.
- Выпей, ради Бога, пока оно не скисло...Да, Лаванда. Когда портал перенес вас с Малфоем в Штаб, тут были только я и Браун, - Гарри округлил глаза в гримасе комического ужаса. - Она в очередной раз предсказывала мою невероятно мучительную, ужасную смерть...
Я невольно фыркнула, чуть не расплескав на себя зелье, по вкусу напоминающее щедро посоленный кофе.
- Вы оба были без сознания, почти при смерти, представляешь? Малфой - мучнисто-белый такой, как мертвый, а ты - вся залитая кровью, - продолжал Гарри, принимая от меня опустевший стакан. - Ты же знаешь, Гермиона, какой я профан в зельях, - парень покаянно опустил голову. - Вы оба - практически трупы, а я даже среди твоих, уже готовых запасов снадобий, не могу разобраться: где кровоостанавливающее, а где - снотворное...Кстати, признаюсь сразу, чуть не напоил тебя одним, оно мне показалось на вид похожее на Помфринский "Кровосверт": хорошо что не донес, из дрожащих рук пузырек выронил - теперь у нас в кухне, в добавок к новому столу, здоровенная такая дырища в полу - прожгло, как огнем.
Я невольно вздрогнула, вообразив, на что бы сейчас смахивали мои жалкие останки, если бы Гарри влил мне в глотку качественный концентрат "Жидкого Пламени"!
- Так что там с Лавандой? - переспросила я.
- О, она, как ни странно, очень быстро сорентировалась: и зелья нужные нашла, и заклятия - для Малфоя. Да еще всю ночь читала над тобой заговоры...
- Надо же...- только и сумела пробормотать я. - А я ее чуть пепельницей не укокошила!
Гарри по-мальчишески звонко рассмеялся. Я улыбаясь, посмотрела на него, и только сейчас заметила, что левую скулу моего лучшего друга украшает багрово-синий кровоподтек.
- Где это ты заработал? - хмуро поинтересовалась я. Гарри сразу сник.
- Об подставку в виде ноги тролля запнулся, - он старательно отводит взгляд. - Вернее, об ковер: он, знаешь ли, все время собирается складками, и есть не внимательно под ноги смотреть...
- Гарри!
- Что? - в зеленых глазах парня сейчас отражается, наверное, вся наивность, отмеренная ему природой. - Ах, ты про это? - он указывает на скулу. - Да это... ерунда, Гермиона, это...я с Джинни поссорился, из-за Лаванды. Представляешь, она меня, оказывается, к ней ревнует, ну, конечно, не Лаванда, а Джиневра, а все от того...
- Я спрошу об этом у Джинни, - мстительно пообещала я.
Мы немного помолчали.
- Ладно, - вздохнул Гарри наконец. - Я подрался с Хорьком. В конце концов, этот самодовольный эгоист чуть не угробил тебя!
- О, Гарри! - я поморщилась. - Когда вы научитесь...Кстати, как он себя чувствует?
- Ты еще спрашиваешь? Отлично, как всегда - что ему вообще будет? Третий день не выходит из своей комнаты...
- Третий день?! Да сколько же я лежу, Гарри?!
- Не хотелось бы говорить очевидные вещи, - черноволосый парень снова улыбается во весь рот. - Но ты лежишь тут именно третий день, дорогая подруга...
- Гарри, ведь Малфой все вспомнил, понимаешь! - от волнения я даже не замечаю, что умудряюсь присесть на постели, опираясь на руки. - Он вспомнил и меня, и Пожирателей...портал создал, в конце концов! Мы должны... - руки предательски слабеют, и я плюхаюсь на подушку.
- "Мы" ничего не должны, - Гарри говорит на удивление спокойно. - Особенно ты. Я дал Джинни обет, что не позволю тебе выйти из этого дома, пока ты благополучно не родишь моего крестника, или крестницу (кстати, Браун утверждает, что это будет девочка!), если только дом не наводнят Пожиратели.
- А если случится пожар? - тут же деловито спрашиваю я.
- Я надеюсь, ты не станешь поджигать наш единственный Штаб только для того, чтобы пуститься в погоню за крестражем. К тому же, вынужден тебя разочаровать, Малфой о нем ничего не знает.
- Он вспомнил все, Гарри, о чем ты говоришь?!
- Я говорю именно о том, что он не знает. Помнить-то он помнит... - Гарри задумчиво взлохмачивает себе волосы. - С его слов - а разговаривал он больше с Джинн, чем со мной - выходит, что он помог Нарциссе заменить настоящий крестраж, хранившийся в тайнике поместья Малфоев, на подделку, а дальше...Он утверждает, что это его мать стерла ему память, не объяснив ничего...Хотя я, конечно, не склонен ему особо верить...
Мне хочется многое уточнить, разузнать поподробнее, но я чувствую, что веки начинаю предательски слипаться: по-видимому, в Укрепляющем зелье было пару ложек микстуры Сна Без Сновидений.
- Попроси его прийти ко мне, - прошу я уже сквозь сон, и, неизвестно, с какой стати, добавляю:
- Он назвал меня грязнокровкой...
***
Передо мной - буквально на расстоянии вытянутой руки, стоит высокий рыжий парень. Волосы слегка отросли за то время, как мы не виделись, и теперь закрывают ему глаза.
- Рон! - кидаюсь к нему, обнимаю крепко-крепко, насколько хватает сил. Парень молча стоит, опустив руки, как кукла, а я, чувствуя себя какой-то виноватой, беспомощно прижимаясь к нему, ласково утыкаясь носом в шею.
- Я так скучаю, - говорю я, не разжимая объятий, но он опять молчит. Его кожа, нежная и мягкая, как у девушки, пахнет розами.
Я помню, сколько роз было на твоих похоронах, милый - я сама засыпала ими всю могилу: хрупкие, кипельно-белые, как платье невесты, которое мне уже не сужденно одеть.
- Рон, забери меня с собой, - прошу я хрипло, чувствуя, как по щекам катятся слезы. - Ведь ты обещал, что всегда будешь рядом...Ты обманул меня, обманул...бросил...
Шепчу это, губами касаясь его шеи.
А она пахнет розами, моими любимыми цветами.
- Береги себя, - очень тихо, не разжимая губ, говорит Рон. Его голос звучит в моей голове, хотя сам парень продолжает стоять не шевелясь. - И Розу береги. А я должен уйти...навсегда.
- Нет!
Взгляд ярко-голубых глаз, полный нежности и любви, останавливается на моем заплаканном лице.
- Ты хочешь...чтобы я не шел дальше? - снова его слова звучат где-то у меня в сознании.
Хочу ли я, чтобы Рон остался? Безумно, больше всего на свете! И я отчего-то уверенна, что попроси я его, он никуда не уйдет, что попроси я его сейчас - и уже завтра в доме на площади Гримо появится призрак высокого, слегка сутулящегося паренька...
- Иди. Иди вперед, - говорю я, прикасаясь кончиками пальцев к его губам. - Ты это заслужил...
***
Открываю глаза.
Сон, конечно же сон...но...
В комнате действительно пахнет розами. На тумбочке у моей кровати, в старинной вазе, принадлежавшей еще прапрабабке Сириуса, стоит огромный букет этих цветов.
Белые, как платье невесты.
Белые, как погребальный саван.
У окна, повернувшись ко мне спиной и всматриваясь в ночной город, стоит высокий мужчина.
- Рон! - сердце предательски екает, пропуская парочку ударов.
Мужчина поворачивается.
- К сожалению, это всего лишь я, Грейнжер, - он грустно улыбается.
Малфой подходит к моей кровати, садится на самый краюшек, словно опасается, что я его сейчас пну.
- Как ты?! - мы произносим это одновременно, и Малфой, ухмыляясь, отвечает:
- Уж лучше, чем ты. - под левым глазом у него красуется синяк, губа разбита.
Молчим.
- Прости меня, Гермиона, - наконец говорит он ужасно тихим голосом.
- Ты ни в чем не виноват, - возражаю я. - Ведь ты не помнил ничего, ты был Даниэлем, а он-то откуда мог знать, какую опасность представляют Пожиратели? Это я, как дура...
- Я не об этом, Грейнжер, - перебивает меня Драко. - Вообще...за все меня прости, ладно?
Он отворачивается, отводя глаза. Синяк под глазом с такого ракурса виден особенно хорошо, я, не удержавшись, протягиваю руку, касаюсь пальцами его щеки.
Кожа нежная, как у девушки.
- И ты меня прости. - говорю я. - Как...что ты собираешься делать дальше?
Малфой улыбается. Грустно, неестественно, тяжело, как будто в десну ему вкололи две ампулы ледокаина.
- Как может жить человек, который внезапно обнаружил, что вся его жизнь - сплошные обман, предательства и боль? Что близкие его - мерты, а он сам...Что...- он запнулся, замолчав. - Я пожалуй пойду, ты не против? Уже поздно, и я бы хотел выспаться...
Я киваю, и молча смотрю, как идет к дверям.
Мне не хочется спать.
Некоторое время я просто смотрю в потолок, думая ни о чем и обо всем на свете.
Потом, бросив взгляд на букет, замечаю: розы из белых стали голубыми. Они поменяли свой цвет.



Глава 14

Драко.
Вы знаете, какая самая страшная вещь может случится с человеком?
Я вам расскажу.
Это когда вы, довольный своей жизнью, в новом щеголеватом костюме "от мадам Малкин", с букетом самых шикарных цветов, которые только можно достать за галеоны, идете на свидание с самой прекрасной, самой любимой женщиной. Солнце светит, люди вокруг улыбаются, и вы тоже улыбаетесь всем подряд: начиная от карапуза в розовых штанишках, и кончая беззубым пьянчугой около "Волшебной Рюмочки".
И вдруг, в каком-то безлюдном переулке, вам преграждает дорогу человек.
Такой, что улыбаться ему совершенно, ну просто ни за какие деньги мира, вам не захочется.
Он грязный, уродливый, вшивый, засранный - такого хочется обойти на расстоянии, брезгливо зажав нос надушенным платком.
Человек смотрит на вас, скаля мелкие, изъеденные зубки, и мерзко, глумливо подмигивает, не уходя с пути.
Вам хочется сбежать - сию минуту, немедленно, срочно! - но человек, растопырив грязные, потные руки, преграждает вам дорогу.
Вы делаете шаг влево - он делает шаг влево.
Вы отступаете назад - он, радостно хихикая, проделывает тоже самое.
И - так до бесконечности, то того самого момента, пока не придет осознание, что перед вами - вы сами. Ваша душа, во всей ее красе, не прикрытая шелковыми рубашками, не надушенная "Мерлином бергамотовым"- такая, какая есть.
Я, Драко Малфой, кажется, сегодня повстречал самого себя.
Всем нам нравится ощущать себя очень поверхностно.
Всмотритесь пристально в самого себя.
Смотрите, внимательно, напряженно, не моргая, и если вы хоть на капельку умнее для того, чтоб обнаружить в своих глазах не только белки и зрачки, увиденное, могу поспорить, вам совсем не понравится...
Я могу вам это гарантировать - ведь я увидел себя.
Засыпая в кровати в Штабе Ордена Феникса, после схватки с Пожирателями, после драки с Поттером, в которой мы чуть не поотрывали друг другу головы, я думал только одно: "Кто-нибудь, хоть кто-нибудь, убейте меня, а?"
***
Два дня я провел в одиночестве - не хотелось видеть никого. Пару раз Кикимер приносил еду, ворча что-то о том, что дом Блэков скоро будет совсем разрушен - кажется, что-то случилось с полом на кухне. Несколько раз ко мне заглядывала Уизли, но я довольно быстро выпроваживал ее – мне было совершенно не интересно общаться с этой рыжей дурочкой.
На третий день, уже вечером, ко мне пришел Поттер. Я как раз курил, вернее сказать, докуривал последние сигареты, оставленные мне в наследство Даниэлем, когда пришел он. Честно сказать, я ожидал новой ссоры, но Поттер просто сел рядом на мою незаправленную кровать (ибо другой мебели в этой комнатушке не было), повертел в руках полупустую пачку моего "Честера", и совершенно не к месту констатировал:
- Куришь.
Мы помолчали.
- Может, и мне закурить? - спросил Поттер.
- Не стоит, - фыркнул я. - Дурацкая, совершенно бесполезная привычка. Изо рта вечно воняет, как из помойки. Зубы желтые. Легкие болят каждое утро...Я вот бросаю, - вопреки своим словам я в очередной раз затянулся горьким дымом.
- Куришь. Ты куришь. - в очередной раз, как заведенный, повторил парень. - Ты куришь, а я пью.
Он неожиданно рассмеялся, так резко и отрывисто, что я с опаской на него посмотрел, ожидая подвоха.
- Серьезно, - Поттер вытер выступившие на глазах слезы. - Клянусь. Постоянно пью, и уже не могу без этого, - он продемонстрировал мне небольшую, обшитую кожей фляжку. - Если кто-нибудь умирает на моих глазах - пью. Есть кого-нибудь убиваю я - пью. Если я кого-нибудь не успеваю убить - тоже пью.
Я впервые за свою жизнь смотрю на Поттера серьезно. Замечаю морщины в уголках губ и глаз - и это-то в неполные двадцать лет! Если приглядеться, оказывается, что волосы у Поттера не полностью черные: их часто перемежают седые, словно серебряные ниточки...
- Ты не кори себя попусту, Малфой, - продолжает Поттер, отхлебывая из фляги и морщась. - Тебе судьба такой шанс дала, о котором другие и мечтать не могут: пересмотреть свою жизнь...
- И когда ты научился философствовать! - я закатываю глаза. - Ты подумай только: я же чуть Грейнжер твою не угробил!
Поттер кивает. Мало того, что я вытащил беременную девушку навстречу Пожирателям, так еще и портал у меня получился из рук вон плохо - сам чуть богу душу не отдал, целый стакан укрепляющего снадобья пришлось выпить, чтоб хоть как-то в чувство прийти.
- Ты бы сходил к ней, что ли, - глядя в сторону, говорит Поттер. – Проведал…
- Зачем?
Гарри молчит, покусывая нижнюю губу. Он очень красивым вырос, этот Поттер, недаром Уизли не спускает с него глаз, ревнуя к каждой табуретке. Настоящий идеал мужчины: широкоплечий, с мужественными чертами лица – настоящий Избранный, черт его побери.
- Зачем? – повторяю я, но этот Избранный Засранец игнорирует мой вопрос.
- Ты точно…точно ничего не помнишь про крестраж? – спрашивает он. Теперь моя очередь молчать, глядя в сторону.
- Почему же не помню? – наконец усмехаюсь я. – Помню. Мать попросила меня помочь заменить его на подделку: ведь диадема хранилась в нашем поместье.
- Почему ты согласился на это?
Я снова закуриваю. Знаю, что Поттер хочет услышать: мол, хотел я предать Лорда и все такое. Для Гарри это бы звучало удобно – тогда бы ему не пришлось корить себя за то, что он общается со мной, бывшим Пожирателем.
- Подстраховка, - специально выдыхаю дым прямо в лицо Гарри. – Наша семья в любой момент могла снова попасть в немилость, и тогда…
- Но риск был гораздо большим, чем возможность получить выгоду, - продолжал настаивать парень.
- Нарцисса говорила очень убедительно, - пожал плечами я, напустив на себя равнодушный вид. – Мол, Люциус мертв, а он – единственный из нашей семьи, кто приносил Лорду пользу. На заступничество тети Беллы и рассчитывать нечего: она давно уже сошла с ума, и заживо нас на куски порежет, если Повелитель прикажет…Бежать куда-то тоже бесполезно. Крестраж же – хоть какой-то вариант спастись. Если хорошенечко его спрятать, да подправить друг другу память, то, ежели мы попадем в опалу, всегда можно огорошить Лорда тем, что крестраж, хранящийся в подземелье замка Малфоев – не настоящий. Пропажу настоящего свалить, скажем, на Люциуса…
Молчу. Да, логично все смотрелось: а теперь вот остается только удивляться своей глупости – как это я поверил в авантюру Нарциссы, тут же все белыми нитками шито, ей-богу!
Слава Богу, Поттеру хватило такта не возражать. Все-таки молодец этот Поттер…он бы, пожалуй, не испугался, увидев свое «Я» лицом к лицу…
***
Я все-таки пошел к ней. Трансфигурировал герань в горшке в шикарный букет белых роз и поперся, как на свидание, в комнату к Грейнжер. Чувствовал я себя крайне паршиво.
Она спала. Я вздохнул с облегчением – признаюсь, мне было бы крайне неловко сейчас с ней говорить.
Поставив цветы в старинную вазу и пристроив ее на прикроватной тумбочке, я отошел к окну. Город затопил закат: словно волшебное алое марево окрасило дома и дороги в причудливые цвета, будто все в порыве единой мировой скорби закровоточило, заплакало кровавыми слезами…Не знаю почему, я всегда чувствовал невероятную тоску, когда наблюдал за заходом солнца…А вот Нарцисса обожала закат.
Нарцисса…Мама…Я погубил тебя, мамочка. Своей трусостью, своей подростковой бравадой – я, Драко Малфой, толкнул тебя навстречу ужасной, мучительной смерти. А ведь ты, а не Люциус, воспитывала меня…Почему же тогда я воспринял его ложные ценности, как истинные, а про твои идеалы, втолковываемые с детства, забыл? Если бы я хотя бы помнил, где этот проклятый крестраж, я бы мог отомстить красноглазой твари за тебя, но нет – скорее всего, я просто напросто не знал, где находится эта частичка души Лорда. Куда же ты могла ее спрятать, мамочка?
Грейнжер слабо застонала во сне, я торопливо повернулся к ней. Жалко ее: такая молодая, а все жизнь уже разбита…Я снова почувствовал укол вины: еще совсем недавно я плясал бы от счастья, если бы мне удалось подставить Гермиону под смертельное заклятие, а сейчас мне хотелось убить себя за это.
Поттер прав: я действительно переосмыслил всю свою жизнь, словно просмотрел ее со стороны, но вот благо ли это? Я сомневался. Да, Драко Малфой был обречен на несчастную, искусственную полужизнь: если бы его не убили мракоборцы или сам Лорд, то скоро он сам бы превратился в жестокого, циничного, подлого…хм…Люциуса? И, женившись через пару годов на холодной, молчаливой аристократке, породил бы и воспитал таких же никчемных уродов с жиденькой рыбьей кровью…Вспомнив кандидаток в мои невесты, я поморщился: ни к одной из них я не смог бы смело повернуться спиной, не то чтоб доверять – каждая из них в первую очередь была бы предана Темному Лорду, затем – своему роду, а потом уже мне…
Я, повернувшись, исподлобья взглянул на спящую Грейнжер – вот уж кто станет идеальной женой! Добрая, смелая, умная, – такая любого сделает счастливым…При условии, конечно, что будет его любить: так, как она любит своего Уизли…Надо же, я даже завидовал рыжему: чего-чего, а такую невесту, как Гермиона, не приобрести ни за какое состояние. Конечно, она мне не нравится (мне всегда были симпатичны блондинки, а не шатенки), но я не могу не уважать ее за душевные качества…да и миленькая она…немного. Когда улыбается, например. Или когда задумается и начинает легонко покусывать локон волос. И в свете камина она очень мила – куда красивее той же Уизли, которую все почему-то считают супер-красоткой…
Я снова отвернулся: как-то неприятно было осознавать, что мои мысли вертятся вокруг подружки Поттера. Такие мысли были простительны для Даниэля, а Драко стоило дать себе по башке, когда ему впервый раз в голову пришло подумать о внешности этой гриффиндорки. Это опасные, очень опасные размышления! Ведь…Даже если бы я начал ухаживать за ней, ну просто так, без всякого, по-дружески…
Нет, глупо это: ни к чему хорошему это бы не привело. Кто я? Бывший Пожиратель, трус и эгоист. Зачем ей моя дружба? Мы с ней, как говорится, разного поля ягодки…
Цвета заката за окном стали предельно яркими, пронзительными, и от тоски, рвущей сердце, мне захотелось взвыть, как умирающий пес и забиться в темный угол, где можно спокойно сдохнуть.
- Рон!
Слабый голосок заставил меня вздрогнуть от неожиданности. Я снова повернулся к кровати:
- К сожалению, это всего лишь я, Грейнжер…
Все-таки очень хорошо, что она мне совершенно не симпатична.
***
Гермиона.
Через четыре дня я наконец-таки самостоятельно спустилась к ужину на кухню. В Штабе сегодня было много народу: по традиции первый понедельник каждого второго месяца являлся «Днем Отчетов» и «Днем Составления Планов» - приблизительных, конечно, и чаще всего несбыточных. Я поздоровалась со всеми и присела за краюшек стола, не желая перебивать выступавшую Ромильду Вейн.
- …скорее всего, это нападение произойдет двадцать седьмого числа: дата еще будет уточняться, но я уверенна, что мой осведомитель не подведет и в этот раз. Предлагаю устроить засаду прямо возле площади, это будет неожиданно для Пожирателей…
- И еще более неожиданно для магглов! – фыркнул Симус Финниган. Ромильда мгновенно ощерилась:
- Зато действенно! Пожиратели, между прочим, и не думают о магглах…
- Ромильда, мы – не Пожиратели, - покачал головой Гарри. – И мы не можем устроить бойню посреди центральной площади столицы. Представляешь, сколько будет невинных жертв? Лучше встретим Пожирателей в Косом переулке…
- Но это будет игра на их поле, Поттер! – практически взвыла Вейн, взмахнув рукой. – Мы обречены на поражение!
- Гермиона, ты знаешь, что девушке нельзя сидеть на углу? – прошептала Лаванда, наклонившись к самому моему уху. – Примета плохая: замуж не выйдешь!
Я, не выдержав, фыркнула, сразу поймав недовольный взгляд Ромильды, принявшей фырканье на свой счет.
- Лаванда, я и не собираюсь замуж, если ты не знала, - потупившись, пробормотала я. Смешное дело: кто, интересно, взял бы меня в жены, даже захоти я этого? – Так что я могу сидеть на углу хоть двое суток…
- Ерунда, мое магическое око ясно видит, что ты обязательно выйдешь замуж…за Малфоя.
Вот это было действительно неожиданное заявление – даже от Лаванды я не ожидала услышать подобной ереси.
- Да-да, так и выходит, - продолжала горе-прорицательница, пользуясь тем, что я от возмущения потеряла дар речи и была не в силах ее заткнуть. – Вы обязательно поженитесь, если Малфой не погибнет…Это тоже очень даже вероятно, если взглянуть на схему звездного неба, под которым он родился…Сильнейшее влияние кровавых планет! Прямо ужас какой-то: созвездие Стрельца перерыто поясом метеоритов, что говорит о весьма трагических событиях во втором десятилетии жизни.
Я прокашлялась: да, вот это шокотерапия! Еще парочка таких «предсказаний» и я поседею, наверное. Мое слишком живое воображение сразу нарисовало картину: Малфой, идеально красивый в строгом костюме, сморщившись, ведет под руку меня в белом платье: располневшую, похожую на корову, и поясняет всем: «Да-да, женюсь на грязнокровке…Да-да…Ага, с довеском беру…Да вот, Поттеру желание в карты проиграл…».
От представленного мне стало смешно и грустно одновременно. Радовало одно: в жизни столь нелепая ситуация не случится никогда. Мне вообще не надо никаких отношений амурного плана: быть матерью-одиночкой не так уж и страшно. По крайней мере, для меня – все равно я никогда никого не полюблю так сильно, как любила Рона…Воображение, как назло, снова услужливо нарисовало образ Малфоя, грустного, чуть ссутулившегося, высокого, и я досадливо покраснела, сжав кулаки: Лаванда дура! Я, конечно, благодарна ей, что она меня спасла (и, видит Бог, буду благодарна всю свою жизнь), но это не значит, что она стала предсказывать хоть немного лучше! Малфой…тоже мне, женишок…Он даже не красивый: худой чересчур, какой-то бесцветный – вылитая тень, призрак из подземелий. Хорошо хоть, он сейчас не зализывает волосы: вот такая прическа ему и вправду, не буду лукавить, идет - даже глаза кажутся другими, более глубокого цвета. А когда Драко улыбается, он становится почти…ладно, он становится действительно очень красивым. Или когда задумается…
Поймав себя на том, что я улыбаюсь, вспоминая Малфоя, сидящего с книгой у камина, я чуть вторично не потеряла дар речи: ну Браун, ну язык твой без костей! И главное не объяснишь ей, будет теперь на всех углах кричать о нашей с Малфоем свадебке, чего доброго, и «жених» скоро в курсе будет…Нет, надо ей растолковать доходчиво: разного мы с ним поля ягодки. Аристократы не женятся на беременных грязнокровках – думаю, такое пояснение Браун поймет. Тем более, это правда…
- …если оставить развед-отряд в пункте А, то здесь получится неплохой эффект внезапности… - словно сквозь вату донесся до меня голос Гарри, что-то усердно чертившего углем на куске ватмана.
- Это ты называешь внезапностью? – стукнула кулаком по столу Вейн. – Да глупее будет только послать Лорду письмо с подробным планом наших действий…
Несколько голосов поддержали ее, остальные возмущенно зашикали. Я с интересом всмотрелась в импровизированный план: на мой взгляд, и Вейн, и Гарри были не правы: изменив расположение отрядов можно было одновременно добиться и желаемого эффета внезапности, и не «засветиться» перед магглами. Конечно же, я решила высказать свое предложение, и уже открыла для этого рот, как…
По лестнице спускался Малфой. Конечно, в этом не было ничего необычного (все-таки он жил в этом доме), но из-за идиотского предсказания Лаванды я моментально покраснела, встретившись взглядом с его серыми глазами. Впрочем, не я одна почувствовала себя не в своей тарелке. До сих пор Малфой был представлен как наш союзник только некоторым членам Ордена, перед такой толпой он появился впервые (мы с Гарри благоразумно решили, что раз уж мы с Драко умудрились «засветиться» перед Пожирателями, то скрывать от своих же товарищей ничего уже не стоит).
- Мерлин Великий, да это же Малфой! – воскликнула Натали Макдональд, семнадцатилетняя смуглая блондинка, бывшая гриффиндорка, бросившая Хогвартс уже более двух лет назад (ее семья так и не сумела доказать, что имеет родство с чистокровными волшебниками). – Что он тут делает, Гарри, скажи на милость?!
- Малфой! Малфой в Штабе! – сразу несколько человек подскочили с мест, держа наготове волшебные палочки.
- Стоп! Прекратите! – Гарри поднял вверх правую ладонь. – Послушайте: Драко Люциус Малфой – наш союзник, он помогает нам в поисках весьма важного для победы артефакта!
Повисло напряженное, воспаленное молчание. Члены Ордена с недоумением переводили взгляды с Гарри на Малфоя, застывшего бледной тенью на лестнице. Я заметила, что он напряженно сжимает волшебную палочку – ожидает, что придется вступить в сражение.
- Какого хрена ты говоришь этот бред, Поттер?! – из палочки красного, как помидор, Симуса вырвался сноп зеленых искр. – Его папаша убил мою мать! Его тетка грохнула твоего крестного! Да его самого не раз видели среди Пожирателей, и уж он явно занимался не штопаньем носков в их компании!
- Его казнить надо! – выкрикнул Элайя Гринн, высокий одноглазый мужчина, бывший работник Гринготса. – Или нет…Обменяем его на Анну Фрай: она уже второй месяц находится в плену у Того-Кого-Нельзя-Называть!
- Тихо! – на этот раз Гарри, чтоб добиться тишины, пришлось выпустить из волшебной палочки целый фонтан огненно-красных искорок. – Тишина! Повторяю еще раз: Драко Малфой – на нашей стороне. Его мать не раз помогала нам, предупреждая о планах Лорда и его прихвостней…
- И ты ему веришь, Поттер? – с горечью воскликнул Симус.
Гарри твердо посмотрел на бывшего однокашника.
- Да. Верю. К тому же, - он вздохнул. - К тому же, Драко дал мне Нерушимый Обет.



Глава 15

Драко.
Я догнал Поттера в маленьком темном закутке между вторым и третьим этажом: Гарри явно не был расположен вести со мной беседы. Еще бы!
- Какого лешего, Поттер! – я схватил парня за ворот куртки, заставив остановиться. – Какого черта ты наврал там, внизу, про Нерушимый Обет?!
- Ради твоей же безопасности, осел! – Поттер, яростно сверкнув глазищами, вырвался из моей хватки. – Ты понимаешь, как на тебя здесь смотрят? Всем плевать, что ты потерял память! Всем плевать, что ты теперь так же понимаешь магглов, как и волшебников! Всем плевать, что твою мать убили по приказу чокнутого Лорда! – Гарри почти кричал, и каждая его фраза отдавалась в моей голове, как удар. – Понимаешь?! Кроме того, что ты сын Пожирателя, их не интересует ничего!
Я отступил на шаг. Действительно, чего это я так взъерепенился из-за этого обета? Наверно, все дело в том, что у меня в мозгах еще со времен школы укоренился шаблон: «Поттер никогда не врет». Да и какими круглыми глазенками смотрели на меня Гермиона и Лаванда, когда это Избранное Брехло не моргнув глазом заливало про то, как я клялся в верности Ордену!
- Пойми, - Гарри лезет в карман за флягой, дрожащей рукой откручивает пробку, нервно делает пару жадных глотков. – Даже Снейпа почти все так и считают предателем, несмотря на то, что все своими глазами – своими! – видели его воспоминания!
Не выдерживая, усмехаюсь.
- Поттер, а ответь-ка: тяжело быть Избранным тупого стада?
Темноволосый парень мгновенно принимает возмущенно-оскорбленный вид.
- Они не стадо! Они просто запуганные, измученные войной люди…
- …которым легче казнить «на всякий случай» невиновного, чем разбираться в хитросплетениях его судьбы? – к моему раздражению, последняя моя фраза была ощутимо проникнута горечью. – Ты ошибаешься, Поттер, когда утверждаешь, что члены ордена готовы убить меня за то, что я сын Люциуса. – я наклоняюсь совсем близко к лицу Гарри, так что чувствую его пахнущее алкоголем горячее дыхание. – Они готовы убить меня, потому что я СЛАБЫЙ. Они чувствуют это, ощущают кожей мои сомнения, мою запутанность…
- Что происходит?!
Мы с Гарри одновременно отстраняемся друг от друга, да так резво, что оказываемся чуть ли не в разных концах темного холла. Грейнжер, сурово нахмурившись, стоит на лестничной площадке, скрестив руки на груди.
- Да вот, с памятью у меня туговато стало: дал Поттеру Непреложный Обет и забыл об этом! Пытаюсь выяснить, не пообещал ли я еще заодно на тебе жениться! – насмешливо выговариваю я. Гарри отворачивается (с удовольствием замечаю, что отметины, оставленные мной, еще не до конца прошли), Гермиона краснеет (возмущайся, возмущайся, Грейнжер: язык у твоего дружка как помело у старой ведьмы!).
- Хватит играть в падонка, Мал…Драко. – зеленоглазый парень говорит медленно, словно выдавливая из себя каждое слово. – Я и вправду тебе верю. Без всяких Обетов. А если тебе важно мнение остальных, что ж: я готов на следующем же собрании извиниться перед всеми и объявить, что обетов ты мне не давал…
Я растерялся. Мне стало нестерпимо душно от слов Поттера, захотелось засмеяться от радости и одновременно послать его в задницу. Он мне верит, надо же! То бы мог подумать, что когда-нибудь я практически стану приятелем знаменитого Мальчика-Который-Выжил – да на первом курсе я бы душу, наверно, продал за это! Но теперь…
- Веришь? Какая честь, Избранный! Да кому ты не верил-то в своей жизни: разве что Снейпу, а в конце концов оказалось, что он был единственным, кто тебя не обманывал!
Поттер бледнеет, я понимаю, что удар попал точнехонько в цель. Поворачиваюсь и ухожу: плевать мне на их с Грейнжер веру, плевать на их убогие детские идеалы!
Только бы не было так больно в груди…
***
Гермиона.
- Веришь? – голос Малфоя звенит, словно он сейчас заплачет. – Какая честь, Избранный! Да кому ты не верил-то в своей жизни: разве что Снейпу, а в конце концов оказалось, что он был единственным, кто тебя не обманывал!
Драко, дернув плечом, отворачивается и уходит: только грохочут по ступеням его шаги. Со страхом гляжу на Гарри – белый, как снег, такой белый, что зеленые глаза кажутся на фоне лица темными омутами.
Малфой, огрызнувшись, умудрился ударить моего друга в самое больное место…Гарри безгранично верил профессору Дамблдору и до сих пор не мог смириться с мыслью, что был всего лишь пешкой в его далеко идущих планах. В это же время он корил себя за былую ненависть к Снейпу, и напрасно мы с Джинни убеждали его, что профессор зельеваренья действительно был очень ужасным и тяжелым по характеру человеком…
- Гарри! – я, не сдерживая слезы, бросаюсь на шею парню, тот обнимает, крепко-крепко прижимая меня к широкой груди. – Гарри, он просто так ляпнул, не обращай внимания…
- Я знаю, - мне кажется, или парень действительно слабо улыбается, касаясь губами моих спутанных волос?
- Ох, Гарри, если бы ты знал, как я за тебя волнуюсь! – всхлипываю я. Друг ласково проводит большим пальцем по моей щеке, стирая слезинку.
- Да ну? А может, ты тоже задумываешь принести меня в жертву ради общего блага?
Да этот подлец просто напросто смеется! Даже не верится – вместо того, чтобы расстроится из-за жестоких слов бывшего школьного врага, Гарри, впервые за долгое время искренне смеется…Почему?!
- Я вижу, что Малфой нас действительно не предаст. Мы получили очень хорошего союзника, Гермиона: я действительно уверен, что могу доверять нашему Хорьку гораздо больше, чем той же Ромильде, например…А ведь это очень важно: иметь еще одного надежного соратника в такой войне, - словно прочитав мои мысли, поясняет Поттер. – Разве ты не замечаешь, что он боится? Боится, что ему сделают больно, не поймут, предадут, начнут судить его за прошлые ошибки…
- Ты что, по ночам читаешь книги по психологии? – не знаю почему, но мне становится необыкновенно приятно от того, что Гарри считает Драко хорошим.
-Я взрослею, милая моя! – лукаво улыбается мой черноволосый друг. – Не переживай, ты тоже скоро начнешь становиться взрослой!
Не выдерживаю, смеюсь – Гарри, милый, дорогой Гарри! Как же хорошо, что среди нас есть такой человек, как ты…
***
Я раздумывала над словами Гарри по поводу Драко весь день. А к вечеру Малфой заглянул ко мне сам, попросил кое-какие ингредиенты для Снотворного зелья и средство для полировки волшебной палочки (Гарри еще несколько дней назад отдал ему палочку Снейпа – у нас в Штабе хранилось уже больше десятка таких «осиротевших» магических предметов).
- Как ты? – поблагодарив меня, когда я выудила из шкафа нужные ему бутылочки, спросил он. Я пожала плечами: сама не знаю, как я…
- Нормально. Кстати, не скажешь, как ты зачаровал этот букет? – показываю на розы, стоящие у моей кровати уже неделю, но все такие же свежие и благоухающие. – Сначала они были белыми, потом голубыми…теперь порозовели, видишь?
Драко качает головой. Невольно замечаю, что отросшие волосы у него такие же густые и взъерошенные, как у Гарри, а ресницы длинные, кукольные – мне не добиться такого эффекта ни при помощи заклинаний, ни при помощи лучшей туши.
- Наверно, просто что-то перепутал, – он прячет пузырьки в карман мантии (я и не заметила: когда это он снова стал носить волшебную одежду?!) и протягивает мне сложенный вчетверо кусок пергамента. – На, Грейнжер, будь добра: передай Поттеру, а то я с ним даже разговаривать не хочу. Пусть найдет способ отправить это Виктории…
Драко выходит, даже не дожидаясь моего ответа, оставляя меня стоять, как дурочку, с бумажкой в протянутой руке. Странный он, непонятный совершенно! Снова превратился в холодного, напыщенного аристократа, словно и не было на свете простодушного, веселого Даниэля Верту…Интересно, что он написал этой бедной Виктории? Мол, не жди меня домой, забудь и не пиши? Жалко женщину – она же искренне верит в то, что у нее есть младший братишка, она любит его, переживает, волнуется…
Сама не знаю, как так получилось, но я осторожно, словно во сне, развернула желтоватый листок. В душе зрела твердая уверенность в том, что, прежде чем отправлять письмо, нужно попросить кого-нибудь из наших пообщаться с Вик, объяснить ей, как-то смягчить известие…
…Подчерк у Малфоя был очень красивый: ровненький, изящный. Закусив губу, я принялась торопливо читать его послание:
«Вик!
Чувствую себя ужасно виноватым в том, что не звоню тебе и так редко пишу – готов, как в детстве, отстоять в наказание три часа в углу, когда вернусь. Даже четыре! Только не волнуйся, пожалуйста, за меня: честное слово, я чувствую себя отлично, тепло одеваюсь, сытно ем, не вожусь с плохой компанией и перехожу дорогу только на зеленый свет, предварительно глянув по сторонам. Я отлично устроился в Англии и не вижу никаких причин, чтобы не провести здесь остатки каникул (напиши мне обязательно, какие сувениры тебе привезти).
В общем, сестричка, у меня все хорошо. Шарлотта стала жирная, как шарик, и совершенно обленилась – ей явно не хватает твоей твердой руки.
Я много о тебе думаю и очень скучаю – иногда мне хочется все бросить, чтобы поскорее тебя увидеть, моя хорошая! Помни – наша встреча не за горами. Береги себя, не торчи целыми ночами за своими бумажками!
Передавай привет мадмуазель Гринье и старикам Голлон.
Люблю, целую.
Твой братишка Даниэль».
Теплая капля упала на пергамент, превратив последнее слово в бесформенную кляксу. Я и не заметила, когда умудрилась расплакаться…
Не знаю, почему, но меня просто душили слезы. «Меня так никто не любит», - вертелась в голове обидная мысль. Никто…Родители даже и не помнят о существовании дочери, бедному Гарри самому требуется дружеское плечо, для Джинни не существует никого, кроме любимого…
«А ведь он прекрасно помнит, что она ему никто». Помнит, а любит! Слезы застелили глаза, и будто со стороны я услышала свои всхлипывания…
Опустившись прямо на стоптанный ковер я села, прижав колени к груди и уткнув в них лицо. Какой же я чувствовала себя слабой, одинокой! Несчастной…
- Эй, Грейнжер, тебе плохо?! Гермиона, ты чего?! – кто-то схватил меня за плечи, потряс, заставив распахнуть глаза. Сквозь пелену слез я увидела обеспокоенное лицо Малфоя. – Что с тобой?! Тебе плохо?!
Я покачала головой, отчего к мокрому лицу неприятно прилипли разлохмаченные волосы.
- Я…про…прости…про…прочла, - заикаясь, я показала на потерявший былую аккуратность листочек, протянула его Малфою: пусть сердится, так мне и надо! Нечего чужую корреспонденцию читать…И нечего завидовать чужим любимым людям…
- И что, тебя так замучила совесть? Эх ты, глупышка, - Малфой, усмехнувшись, притянул меня к себе, и я крепко, как недавно к Гарри, прижалась к нему. – Прекрати…- он осторожно сжал мое покрасневшее лицо в своих прохладных ладонях. – Ты не должна плакать, я тебе это не позволю, ясно? Такие как ты не должны…не должны проливать ни одной слезинки…
Как зачарованная, я смотрела, как он, опустив свои кукольные реснички, потемневшими глазами смотрит на мои пересохшие губы. Как наклоняется…Словно застыв, я чувствовала, как отчаянно медленно он проводит своими горячими губами по моим – нежно, очень нежно, словно не целуя, а просто касаясь…




Глава 16

Гермиона.
Ох, я определенно совершенно и бесповоротно сошла с ума!
Открыв глаза, я пару секунд вспоминала подробности прошедшей ночи, чувствуя, как горячая краска стыда заливает щеки и шею. Осторожно повернулась, и сердце, словно оторвавшись, сделало кульбит где-то в районе моего живота – Драко Малфой, положив одну руку под растрепанную голову, спал рядом.
Я застонала про себя: какой ужас! Я затащила в постель Малфоя…Именно затащила, иначе и не назовешь! Он лишь пытался меня успокоить, а я…Воспоминания нахлынули на меня, заставляя испытывать противоречивые чувства: одна моя половинка страстно желала убежать отсюда, трансгрессировать за тысячу миль, а вторая – накинуться на лежащего рядом мужчину и повторить все, что было несколько часов назад. Вчера я сама полезла к нему целоваться…Обнимала его, прижимаясь так сильно, будто он – последнее, что осталось у меня в этом мире…Боже ты мой…
Здравый смысл все-таки возобладал, и я, осторожно выскользнув из-под одеяла, накинула халат и поспешила (вернее будет сказать – бросилась со всех ног) в душ.
Мерлин Великий, что подумает Малфой, когда проснется…
Стоя под потоком теплой ароматной воды, зачарованной пахнуть розами, я судорожно думала, как мне теперь вести себя с Драко: сделать вид, что ничего не произошло? Или объяснить ему, что я прекрасно понимаю, что это все ничего не значит…Чтобы он не думал, что я…что претендую…что не понимаю…черт побери, я даже мысленно не могла произнести речь, заготовленную для Драко, а что же будет, когда мы столкнемся лицом лицу?!
Еще никогда я настолько сильно не жалела об обещании, данном Гарри: не покидать дома на площади Гримо – сейчас мне хотелось оказаться где угодно, только не здесь.
Вытираясь огромным махровым полотенцем, придирчиво осмотрела себя в зеркале (новом, в блестящей металлической рамке, привезенном Гарри взамен испорченного Малфоем): в общем-то, внешности мне стесняться пока не нужно. Животик еще совсем маленький – у каждой второй девушки, ведущей неспортивный образ жизни, имеется такой и без всяких беременностей…Еще раз я невольно вспомнила, как Малфой покрывал поцелуями мое тело, как его руки, такие дерзкие и умелые, гладили мои бедра, живот, грудь…
Выбросить это из головы! Срочно! Господи, неужели я теперь всю жизнь обречена краснеть и теряться при одной только мимолетной мысли о…
***
Мне удалось избегать Малфоя почти три часа – весьма приличный срок, учитывая, что мы находились в одном доме. Сначала я убедила себя, что после завтрака мне просто необходимо подняться на чердак – о, меня давно интересовали старинные вещи, находящиеся там, почему бы не посмотреть на них именно сейчас? Честно просидев среди пыльной рухляди пару часов, вдоволь начихавшись и чуть не сломав ногу, застряв в груде какого-то древнего хламья (судя по всему – обломков какой-то мебели), я решила, что сейчас лучше всего будет спуститься в подвал – ну, просто для того, чтобы глянуть, как там поживает Кикимер.
Кикимер, судя по всему, поживал неплохо, а вот меня у себя в гостях он увидеть совершенно не ожидал. Задав домовику пару глупых вопросов, вроде: по вкусу ли ему расцветка одеяла, которое я подарила ему пару лет назад на Рождество (и которое до сих пор невостребованное валялось в углу, за котлом), я откланялась, и, скрепя сердце, поднялась наверх, мучительно раздумывая, чтобы еще такого сделать, чтобы не встречаться с Драко.
Вот тут-то мы и столкнулись с лордом Малфоем прямо лицом лицу…
- Гермиона! Где ты была? Я весь дом обыскал! – при взгляде на Драко у меня мучительно сжалось сердце. Мне даже показалось, что в его серых глазах застыли беспокойство и нежность (нет, я определенно схожу с ума, если напридумывала себе такое!) Ответить я постаралась как можно тверже (нечего превращаться в тряпку, Грейнжер!).
- У меня были дела, Малфой. – мой голос прозвучал даже холоднее, чем я сама того хотела. Пару секунд парень смотрел на меня удивленно, затем лицо его стало спокойным, равнодушным.
- Надеюсь, эти дела уже завершены?
- Какая тебе разница? Я должна отчитываться перед тобой? – кажется, получилось чересчур истерично.
Малфой усмехнулся – о, эта коронная, истинно малфоевская кривая усмешка, после которой обязательно нужно ждать гадость!
- Не обольщайся на свой счет, Грейнжер, - мне почудилось, или он снова начал мерзко растягивать слова? – Мне просто кое-что нужно было спросить. Я хочу отлучиться из дома и хотел узнать, могу ли я трансгрессировать прямо с порога, или мне придется выходить на площадь?
От растерянности я мгновенно забыла, что обещала себе держаться холодно.
- Отлучиться? – мне показалось, что я произнесла это совсем тихо. – Куда?
- Я должен отчитываться перед тобой? – ехидно повторил Малфой мою же фразу. – По-моему, Грейнжер, это ты у нас обязана сидеть тут безвылазно, а не я.
- Отлично! Конечно, тебе нечего прозябать в четырех стенах в хороший летний день! Трансгрессируй с порога, - я отвернулась, чтобы скрыть слезы, предательски выступившие на глазах.
Он, не попрощавшись, вышел.
***
Драко.
У вас никогда не было желания убить кого-нибудь голыми руками? Задушить какую-нибудь маленькую подлую сучку, сломать ей шею, выбить из ее кудрявой башки все лицемерие и ложь?! Ох, Грейнжер, один ноль в пользу команды Гриффиндора – так мне еще никто не показывал, что я не более чем пустое место! Молодец! Браво! Ты растоптала меня так, как никогда не удавалось это сделать Поттеру, Уизли и Тому-Кого-Нельзя-Называть вместе взятым!
В бешенстве хлопнув дверью (старуха Блэк взвыла на своем портрете, как ужаленная), я трансгрессировал к Косому переулку, и только оказавшись у заветной арки задумался о последствиях своего поступка. Одно дело – шляться по маггловскому миру, а другое – бродить там, где тебя знают, и, скорее всего, ищут, причем не с целью узнать как ты поживаешь.
Однако мне просто до ужаса, до тупого нытья в груди хотелось окунуться в волшебный мир: просто побродить в толпе, послушать разговоры о ценах на зелья, поглазеть на новые модели метел…Почувствовать, в конце концов, что маги - это не только чертов Избранный со своей подлой, тупой, долбанутой на всю голову подружкой!
Немного подумав и приняв подходящее, на мой взгляд, решение, я отправился в сторону, вдоль маггловского квартала. Насколько я помнил, тут недалеко был небольшой сквер – именно там я надеялся немного поколдовать, чтобы изменить внешность: людей, слава Богу, на улице было мало (грозовые облака над головой и довольно-таки холодный для лета ветер не способствовали прогулкам).
Нет, ну все-таки какова эта Грейнжер! Конечно, ее можно понять: после смерти Уизли она, наверняка, не имела любовников, а времени уже прошло достаточно…но все-таки, настолько цинично и равнодушно использовать меня ради своей цели – это уже явный перебор! Она ведь даже не притворялась утром, что я ей хоть чуть-чуть нужен: могла бы хоть улыбнуться, черт подери, но нет – гриффиндорки же не врут! А я-то, как дурак, вчера, кажется, выложил перед ней всю душу…изо всех сил старался, чтобы каждое прикосновение, каждое мое движение приносило ей радость и удовольствие…
Наконец я нашел укромное местечко, и, прошептав под нос магглоотталкивающие чары, принялся за дело: для начала сотворил зеркало (не настоящее, но довольно правдоподобный фантом), повисшее прямо в воздухе передо мной. Дальше дело пошло сложнее – раньше мне приходилось менять внешность только с помощью Сектусемпры, и то, слава Мерлину, не себе. Подумав немного, я сделал самое простое, что мог: удлинил себе волосы заклинанием, так чтоб они достигали плеч, и изменил их цвет на темно-каштановый.
Довольный результатом, я решил поменять также и цвет глаз (а зря!), в результате чего левый у меня стал зеленым, а правый фиолетовым. Помучавшись около получаса и вернув им нормальный цвет, я решил, что форму носа изменять мне, пожалуй, вовсе не стоит. Невольно вспомнил Тонс – вот уж у кого проблем с маскировкой точно никогда не было! Эх, жаль, что от Авады это ее не спасло…
Через час усилий (порой неприятных и болезненных), я, наконец, перестал походить на Драко Люциуса Малфоя. Правда, чего греха таить, на нормального человека я тоже смахивал слабо: одно ухо, получившееся как-то уж слишком длиннее второго, торчало из-под волос, которые, по прошествии некоторого времени, стали местами светлеть и почему-то кудрявиться. Нос остался аккуратным и красивым (так как я его не трогал), а вот огромным ярко-красным губам позавидовала бы любая представительница женского пола от тринадцати до семидесяти лет. Вообще, здраво оценив себя в фантомное зеркало, я осознал, что больше смахиваю на некрасивую девушку, чем на парня, однако думать об этом было уже поздно – плюнув на все и затерев следы своей магии, я отправился в Косой переулок.
***
Да…Еще одно разочарование за день: веселый, цветастый Косой переулок был практически пуст. Да и что тут делать честным волшебникам? Все витрины, раньше пестревшие зазывными надписями, теперь заклеены мрачными плакатами с изображением тех, кого якобы разыскивает министерство, многочисленные кафе закрыты, а у центральных магазинов, там, где раньше стояли маленькие аккуратные скамеечки, спят, прижавшись друг другу, грязные худые люди.
Я поежился: жутко было находиться в этом месте! Словно вы решили посетить любимую в детстве игровую площадку, а обнаружили вместо нее пару заросших могил и кучу мусора.
- Госпожа! – один из бродяг ухватил меня за край мантии. – то есть…Господин…- он немного растерянно посмотрел сначала на мое лицо, потом на плечи. – Сударь…ыня…Помогите убогому, милостивый сэр…эээ…мэм…
Я честно был не против того, чтобы подкинуть бедолаге пару сиклей хотя бы за то, как он мужественно пытается определить, к какому полу я принадлежу, но денег у меня не было. Как назло, дело происходило прямо около Гринготса, места, где благополучно хранились семейные богатства Малфоев, на которые я не мог сейчас даже посмотреть.

Гуляя по Косому и Лютному переулкам, я встретил, кроме бродяг и куда-то спешащих незнакомцев, еще и парочку знакомых лиц: Лаванду, выходящую из магазина мадам Малкин с огромным свертком (надо же, а я думал, что ателье зарылось) и Джинни Уизли, болтающую с какой-то молодой черноволосой девчонкой возле лавки «Снадобья от Стериса». Ни Лаванда, ни Джинни меня не заметили, да я и не стремился с ними здороваться, а вот на подружку Уизли, признаюсь, даже засмотрелся: такой длинной и толстой косы я не видел еще ни у одной девчонки. Интересно, она ведь тоже, наверняка, из Ордена? Я бы, пожалуй, познакомился бы с ней…то-то бы Грейнжер хлопала глазами!
Мысли снова вернулись к Гермионе, и в груди снова начала закипать помесь злости и обиды. Гулять совершенно расхотелось, но и на площадь Гримо возвращаться я не желал. Сам не осознавая толком, что и зачем я делаю, я трансгрессировал к замку Малфоев. Вернее, к холму возле замка – именно отсюда, как я знал, начинают действовать защитные и охранные залинания…
Замок был ненаносимым, и любой человек, будь он маггл или маг, увидел бы перед собой тольо мрачный пустырь с цепочкой небольших болотец. Но я видел именно замок – для этого мне не приходилось произносить никаких заклинаний – кровь Малфоев давала мне право, признавая меня своим.
Присев на корточки и жуя горьковатую травинку, я мрачно думал о нынешних хозяевах моего родового гнезда. Интересно, цела ли еще библиотека, или тупоголовые Кэрроу пустили древние фолианты на растопку камина? Павлины, наверно, давно уже передохли…И сад, который так любила мама, зарос и одичал…
Я вглядывался в далекие темные окна и мне мерещились какие-то вспышки, дерганья теней, хотя с такого расстояния, как я знал, увидеть ничего невозможно.
У Поттера есть своя миссия. У меня своя – отомстить.
И, глядя на черные башенки места, которое я когда-то считал домом, я начинал понимать, как именно я это сделаю.
***
Гермиона
Часы показывали без четырех два, а я, кутаясь в плед, сидела на кухне. В доме, не считая Кикимера, кроме меня никого не было: Гарри сегодня предстояла схватка с Пожирателями, так тщательно распланированная на прошлом собрании, Малфой, кажется, нашел занятие повеселее, чем «прозябать в четырех стенах»…Даже Лаванда, обещавшая заглянуть, так и не пришла.
Я поморщилась – привыкай, Гермиона! Тем более, что в большинстве своих бед никто, кроме тебя самой, не виноват…
Послышался звук отрываемой двери и портрет старухи Блэк заголосил свое привычное: «Предатели! Никчемные подлецы, позорящие род чистокровных волшебников! Смерть вам!». Я так резко подскочила, что плед упал к моим ногам. Малфой! Драко вернулся! Я бросилась в коридор, по пути думая, что ему сказать? А, неважно, я просто убью его за то, что он заставил меня нервничать, пропав на целы день, а потом наберусь смелости и спрошу, не хочет ли он повторить все, что было у нас прошлой ночью?
Вылетев в коридорчик, я застыла, словно напоровшись на невидимую стену. Это был не Малфой. Окровавленный Гарри кое-как, шатаясь, держал на руках Ромильду Вейн. С кожаной куртки девушки быстро-быстро капала темная кровь, уже образовав порядочную лужицу на полу.
- Гарри! – я почувствовала, как силы на мгновение покинули меня, вернувшись с диким, всепоглощающим страхом. – Где остальные, Гарри?! Что случилось?!
Поттер, хрипло выдохнув, тяжело опустился на колени, продолжая прижимать бесчувственную Ромильду к себе. Когда он поднял на меня глаза, я не удержалась от слабого вскрика – настолько безумным и отчаянным был взгляд молодого парня:
- Нас предали, Гермиона. Нас просто предали…


Глава 17

Гермиона.
Ничего не может быть хуже ситуации, когда твой друг медленно умирает у тебя на глазах, а ты не можешь ничего поделать: даже облегчить его боль. Боже мой, мне кажется, я постарела на добрых двадцать лет с тех пор, как Гарри трансгрессировал в штаб с Вейн на руках.
С тех пор прошло уже несколько долгих часов: пасмурная ночь за окном сменилась на такое же безрадостное, серое утро. Туман устилал площадь Гримо, густой, плотный туман – а значит, где-то недалеко находились дементоры...
Ромильда еще не приходила в себя, но по всем признакам ее здоровью ничего не угрожало – пара недель постельного режима, и девушка встанет на ноги.
Гарри… А вот с Гарри все было сложнее. Потеря крови, даже большого ее количества, не могла быть страшной угрозой для жизни сильного молодого волшебника. Беда была в другом. Судя по всему, в пылу боя в моего друга попало мощное черномагическое залятье, требующее определенного анти-заклинания, которого никто из нас, естественно, не знал: наверняка чары были и вовсе самодельными. Если бы Гарри хотя бы помнил, кто его проклял, имелся бы хоть малюсенький шанс его спасти…
В результате мы, как беспомощные дети, должны были наблюдать, как Гарри угасает, мучаясь, тает, словно свеча, становясь слабее с каждым часом. Не облегчало ситуацию и то, что черноволосый парень винил в произошедшем себя:
- Нас предали…Я должен был это предусмотреть, - шептал он, а Джинни, совершенно обезумев от горя, беззвучно рыдала, сжимая его ладонь, лежащую поверх одеяла. – Ладно бы, если б это случилось в первый раз, но… - парень судорожно закашлялся, с хрипом втягивая воздух, и я, приказав ему молчать, аккуратно напоила его укрепляющем зельем. Руки у меня дрожали, и часть терпкой жидкости пролилась на грудь друга. Поспешив вытереть ее, я внезапно почувствовала, как бьется его сердце: медленно-медленно, но сильно, словно в отчаянии пытается кричать о помощи, словно знает, что скоро замрет…навсегда… Я вздрогнула, поторопившись отдернуть руку.
- Поттер, скажи честно: ты думаешь, что это сделал я? – Малфой говорит громко и насмешливо, так, что мне хочется огреть его чем-нибудь очень тяжелым. Джинни кидает на него сердитый взгляд, а Лаванда, которая тоже находится тут, лишь слабо улыбается.
К моему удивлению, Гарри тоже пытается усмехнуться:
- Нет. Ты бы не успел.
- Я мог бы постараться, Поттер. - Драко закатывает глаза. Нет, будь он предателем, он бы действительно не успел предупредить Пожирателей о засаде – к тому же сердцем я уверенна на сто процентов, что это не Малфой. Но кто тогда? Гарри считает, что этот случай – не первый. Действительно, пару раз складывались опасные ситуации, когда Темный Лорд словно предугадывал наши планы, но никто и не мог подумать, что в Ордене есть предатели…До сегодняшнего дня. Теперь уж сомневаться не приходилось. Пожиратели устроили отряду настолько продуманную засаду, что никаких сомнений не возникало – они были прекрасно осведомлены о планах своих противников.
По словам Гарри, то, что произошло вчера, напоминало скорее бойню, чем бой: два десятка молодых волшебников, самому взрослому из которых едва исполнилось двадцать пять, против сотни темных магов. Все было предрешено с самого начала…
- Когда…когда я понял, что все…все кончилось…- Гарри закрыл глаза. – Я…я просто схватил Ромильду и…трансгрессировал…- паузы между словами становились все больше, парень с трудом находил силы для каждого звука. Я почувствовала, как по щекам бегут слезы. – Я…я смог схватить только…только ее одну…а…а остальные…рядом могла…могла оказаться и не она…а кто-то другой…из наших…они остались…они там…
- Гарри! – Джинни снова горько разрыдалась, с отчаяньем вцепившись себе в волосы длинными пальцами. – Гарри, ты не можешь корить себя за то, что не смог спасти всех! Любимый, милый, прошу тебя, умоляю: вспомни! Вспомни это заклинание, которым тебя ударили…
Он не помнит. Я знаю это, потому что сама уже тысячу раз задала этот вопрос, когда поняла, что определить вид заклятья самостоятельно я не в силах.
Он не помнит. Да и врядли он слышал его вообще – большинство волшебников используют невербальную магию…
Он не помнит. Боже мой, но почему у меня все внутри переворачивается в слабой надежде на его ответ, когда Джинни снова и снова спрашивает про заклинание?!
Малфой же, как ни странно, заинтересовался словами Гарри о том, что кто-то из отряда мог остаться в живых.
- Ты уверен, что кто-то мог выжить, Поттер? – его тон снова совершенно, ну не капельки не подходит для того, чтобы использовать его в разговоре со смертельно раненным! Он что, просто физически не может убрать эти дурацкие ехидные нотки?!
Гарри слабо кивает.
- Я думаю, их не стали добивать…По крайней мере, некоторых точно решили вначале допросить…
В глазах Драко мелькнула искорка удовлетворения.
- Я так и думал, - пробормотал он. Интересно, что думал? Он появился только полчаса назад, до этого бродил неизвестно где: пошептался с Кикимером, переоделся в сухое и явился сюда. Тут уже сидели Джинни и Браун – молодую Уизли я известила патронусом, едва уложила Гарри на кровать, а Браун появилась сама, тоже совсем недавно.
- Ведь я же это предсказывала, - совершенно некстати заявила Лаванда. – Ведь я же гово…
Через секунду раздался истошный визг. Драко Малфой же снова продемонстрировал великолепный талант ловца: на мой взгляд, перехватить Уизли, с бешенной скоростью несущуюся на Лаванду, простому смертному было нереально.
- ЗАТКНИСЬ!!! Заткнись, тварь, иначе я убью тебя! – Джинни кричала так истошно, так отчаянно, что я невольно вздрогнула. – НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ, ЧТО ГАРРИ УМРЕТ!!!
- Тише, Джинн, успокойся, - Малфой чуть покрепче сжал девушку и легонько встряхнул. – Гиппогриф тебя растопчи, веди себя как взрослая! Кроме Лаванды помочь твоему дорогому Поттеру никто не сможет!
Джинни мгновенно замерла, как оглушенная, да и я, признаться, тоже. Кажется, даже Браун сама не очень понимала, о чем толкует Драко.
- Я? – она прижала ладонь к груди, словно желая убедиться, что говорит именно о себе.
- Она? – переспросили мы с Джиневрой одновременно. Малфой раздраженно кивнул и выпустил рыжеволосую девушку из своей хватки.
- А кто еще? Не притворяйтесь идиотками: вашими слезами вы способны только на одно – отравить бедолаге Поттеру последние часы существования! И это – вместо того, чтобы действовать и спасти вместе с его Избранной жопой еще парочку!
- Замолчи! – я воскликнула это, вскакивая со стула. Неужели он не может придержать свой ядовитый язык рядом с Гарри!
- Лаванда, детка моя, - Драко, кажется, не обратил никакого внимания на мое возмущение, да и вообще на саму мою персону. – Поттер не может вспомнить, кто и каким заклинанием его ударил. Но ты-то, если сосредоточишься, способна нам сказать, кто это сделал!
У Лаванды было такое несчастное лицо, словно она сейчас расплачется.
- Нет…- побелевшими губами прошептала она, качая головой. – Я не могу…
- Можешь, - голос Малфоя звучит жестко, даже жестоко. Он садится на корточки рядом с сидящей на кушетке Лавандой, и, сжимая ее ладони в своих, смотрит ей в глаза снизу вверх. – Можешь. Дорогая моя, за время моего пребывания на Площади Гримо я не помню ни одного случая, когда ты ошиблась! Прекрати строить из себя шарлатанку, ты не Сивилла Треллони, ты – Лаванда Браун, настоящая прорицательница!
Он говорил это с такой уверенностью, что я невольно призадумалась, вспоминая предсказания, сделанные бывшей однокурсницей. В большинстве случаев они казались бредом чистой воды, хотя…что-то действительно сбывалось…но она кучу раз ошибалась! Зачем же Малфой с такой убежденностью говорит ей, что она – сильная прорицательница?!
- Поверь в себя, - шепот Драко дает ответ на мой немой вопрос. – Скажи нам, Лаванда…
Он словно гипнотизирует ее, убеждая в собственных силах. И Браун поддается. По-видимому, ее таланту действительно не хватало такого толчка.
Я не раз читала о том, как именно пифии и предсказательницы уходят в транс, но видеть такое мне довелось впервые. Все в комнате молчали: и Драко, и Джинни, и даже Гарри, когда Лаванда вдруг со стоном выгнула спину, словно ее пронзила насквозь невидимая шпага. Длинные волосы рассыпались по спине, напряженные руки вытянуты вдоль тела и мелко-мелко дрожат, будто через них пропускают электрические разряды.
- Женщина…женщина в черном…иностранка…- голос Браун звучит глухо, словно она говорит из-за стены. – Палочка необычная…спиралевидный узор…ее кровь спасет Избранного…Срок…мало…мало…Кровь…ее кровь для Гарри…станет спасением…- девушка дышала так тяжело, словно пробежала несолько миль. – Темный Лорд…ищет крестраж…но найдет его только тот…тот, кто вспомнит о семье…
Вскрикнув, Лаванда открыла глаза.
- Я знал, - Драко крепко, ласково ее обнял, чмокнув ее в щеку, отчего у меня внутри все перевернулось. – Я знал, что ты сможешь…
- Это Эми Игл, - слабый голос друга возвращает меня к действительности. – Это она…у нее именно такая палочка…Необычная…
Игл? Опять?!
- Кто она такая? – недоуменно спрашивает Малфой через пару секунд молчания, понадобившихся, скорее всего, для того, чтобы вспомнить все более ли менее известные волшебные фамилии Англии.
- Она – наша вторая беда после Беллатрисы, - я вздохнула. – Появилась примерно полгода назад, раньше о ней никто не слышал. Мы предполагали, что она находилась на домашнем обучении, но Лаванда права, она вполне может оказаться иностранкой: сейчас вокруг Темного Лорда много волшебников самых разных национальностей…Очень молодая. Очень красивая, - я вспомнила пронзительные янтарные глаза молодой девушки, чья фотография была напечатана на развороте «Пророка» с подписью «У Министерства новый главный дознаватель». – И очень жестокая. Официальный министерский палач с тех пор, как Майкнер впал в немилость.
Драко присвистнул, а мы с Джинни только покачали головами – слишком много горя принесла Ордену ясноглазая черноволосая девочка с каменным сердцем. Вокруг нее ходили сотни слухов, в основном базирующиеся на предубеждении людей, что молоденькая красавица просто не может быть жестокой и беспринципной убийцей: говорили, что она находится под Империусом, что ее родители – в плену у Лорда…Все это бред. Мне довелось видеть Эми в бою – она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО получала удовольствие от того, что могла убивать. Ее лицо в этот момент было настолько же безумным и счастливым, как и у Беллатрисы (кстати, та ведь когда-то тоже считалась признанной красавицей, что не помешало ей стать жестокой и беспринципной слугой Того-Кого-Нельзя-Называть).
- Ну что ж, теперь дело за малым, - Драко с мрачной усмешкой потер ладонь о ладонь. – Для исцеления нашего ненаглядного Поттера нам нужна кровь этой Игл. Уверен, что и она, и ее кровь, и те участники отряда, которые остались живыми, находятся в одном месте – в замке Малфоев. Ну что, когда выдвигаемся?
- Ты что, спятил? – после долгого молчания Гарри выразил общую мысль. – Даже…даже если бы ты хотел…срочно умереть…тебе туда…не пробраться…там такая защита…
Малфой фыркнул.
- Глупости. Я знаю, как это сделать, и более подходящего времени нам не представится. Во-первых, Избранный вот-вот отдаст дьяволу душу – ничего личного, Поттер! – а, во-вторых, я не собираюсь ждать еще время, чтобы оповещать ваш Орден и предателя вместе с ним. – он встал, обведя всех нахальным, дерзким, но каким-то одновременно очень воодушевленным взглядом серых глаз. – Я все продумал: риск сводится к минимуму, ведь я знаю потайные ходы и подземелья замка так хорошо…к тому же, у нас будут очень сильные помощники…
Я не знала, что толком придумал этот чокнутый блондин, но одновременно чувствовала, что готова ему поверить. Готова поверить, как верю Гарри. Как верила Рону. Так, как никогда не верила сама себе.
К тому же я знала еще кое-что…
- Надеюсь, ты не заставишь меня остаться дома?
Взгляд Малфоя мгновенно стал жестким.
- Ты угадала, Грейнжер. Именно заставлю.
Я фыркнула.
- И совершишь глупость. Ведь тем самым предателем могу оказаться и я.
Драко рассмеялся.
- Придумай что-нибудь поумнее, Гермиона.


Глава 18

От автора: всем спасибо за отзывы! Постараюсь сегодня же выложить еще одну главу.

Драко.
Я рассмеялся.
- Ты – предатель? Придумай что-нибудь поумнее, Грейнжер. – я отвернулся, не желая смотреть в умоляющие глаза девушки.
- Но, Драко…
- Это не обсуждается. Ты остаешься, присматриваешь за Поттером и Вейн: ты не думала, что им может понадобиться помощь? – голос у меня звучит холодно, даже злобно, и Грейнжер обиженно морщится, опуская взгляд. – Я, Лаванда и Джинни выступаем прямо…- я взглянул на старинные часы. - …через четыре минуты. Девочки, можете пока переодеться во что-нибудь удобное, особенно ты, Лаванда, если не хочешь, чтоб твои бесчисленные погремушки выдали нас на пороге замка Малфоев.
Дважды повторять не пришлось: Браун и Уизли, раскрасневшиеся в предвкушении предстоящего приключения (дай Бог, чтоб это действительно было приключением, а не моей огромной ошибкой), коротко кивнув, чуть ли не наперегонки бросились из комнаты – в старинной гардеробной, как я уже знал, члены ордена устроили целый свал разнообразного шмотья, нужного для маскировки. Чего-чего, а сменных мантий, чистых рубах всех размеров, шарфов и плащей там было предостаточно – Уизли точно найдет что-нибудь поудобнее узеньких брючек, а Браун, я надеюсь, оставит там хотя бы часть своего звенящего металлолома.
- Драко, я…
- Ни слова, ясно? – сердито оборвал я Гермиону. Она окинула меня возмущенным взглядом.
- Я не собираюсь напрашиваться с тобой, Малфой! Просто, раз у тебя действительно есть план, - она особо выделила слово «действительно», - То почему бы тебе не включить в команду еще одного надежного человека? Не меня, - поспешно добавила она.
- Разве я не объяснил? По-моему, у нас нет времени ждать, - я указал глазами на Поттера, который снова провалился в забытье, и слабо постанывал, закусив губу чуть ли не до крови.
- Это потребует одну минутку, - пообещала девушка и, не дожидаясь моего согласия, бросилась к высокому старинному шкафу. – Это где-то здесь…сейчас…
Я присел на кушетку, с удовольствием откинувшись на спинку. Пока есть хоть какое-то время, необходимо выяснить все, что я еще не знаю.
- Слушай, а эта самая Игл, что, и вправду такая сильная волшебница?
Гермиона бросила на меня удивленный взгляд, обернувшись через плечо.
- Нет, не думаю. Просто она…как бы сказать…обесбашенная, что ли. – она наконец повернулась, что-то сжимая в ладошке. – Ну, понимаешь… ведь даже Пожиратели, хоть и на темной стороне, не все поголовно – психи и садисты. Большинство из них поддерживают идею чистоты крови, и борятся за нее. – девушка нахмурилась. – Конечно, жизнь маггла для них ничего не значит, но они не будут убивать полукровок и магов: на худой конец оглушат и свяжут... А многие принципиально не поднимают руку на женщин и детей, независимо от того, какого они происхождения…Но Эми Игл…ей все равно. Иногда мне кажется, что она как пес, натренированный на то, чтобы убивать: просто убивать, не разбирая, зачем и почему.
- То есть, ты хочешь сказать, что в бою от нее кроме Авады ждать нечего? – уточнил я. Гермиона вздохнула:
- Не хочется такого говорить, но это так. Хотя волшебница, как я тебе уже сказала, она посредственная: очень быстро выдыхается, уходит от сражения. Так что если увернешься от двух-трех заклятий, можешь считать, что зеленый луч тебе не грозит.
Грейнжер говорила все это самым обычным тоном, и оттого мне стало по-настоящему страшно: «если увернешься»…Впервые за то время, как я придумал, как же пробраться в фамильный замок, мне пришло в голову, что я, оказывается, могу больше и не вернуться на площадь Гримо.
- Ну что там, где этот твой помощник? – спросил я нарочито грубовато, чтобы Грейнжер, не приведи Бог, не услышала в моем голосе страх.
- Сейчас будет. Я передала ему сообщение, - она продемонстрировала мне галеон. Ах да…помню-помню, самому приходилось такую подделку использовать…
Внизу раздался хлопок – кто-то трансгрессировал к порогу, и теперь активно стучался в дверь дома.
- Пообещай еще вот что, - прошептала Грейнжер, прежде чем мы вышли встречать ее неведомого помощника. – Что позовешь меня, если вы попадете в беду. Хорошо?
Она вложила мне в руку теплый галеон, и я, мельком глянув на него, кивнул. Конечно, я не собирался звать эту сумасшедшую в логово к Темному Лорду, даже если тетя Белла вырежет мне печень и заставит ее проглотить, но почему бы и не согласиться, если это успокоит Гермиону?
- И еще… - девушка вздохнула, словно набираясь смелости, и, встав на цыпочки, прижалась своими губами к моим. Я замер, чувствуя, как почва уходит из-под ног, крепко обнял девушку, стараясь вложить в поцелуй все чувства, которые бушевали в моем сердце.
- Целуешься, словно в последний раз, - прошептала Гермиона, когда мы наконец отстранились друг от друга. Я не стал замечать, что, вполне возможно, это действительно так.
***
В следующую минуту, когда мы спустились вниз, мне захотелось оторвать Гермионе уши. Она что, решила поиздеваться надо мной?!
- Долгопупс?! – стараясь скрыть шок, я неловко поздоровался с темноволосым высоким мужчиной, окинув Гермиону уничижающим взглядом.
- Ох, Невилл, ты с нами! – с лестницы сбежали Лаванда и Джинни, кинувшись к пришедшему с обеих сторон и чуть не повалив его на диван. Я заметил, что девушки благоразумно не стали одевать неудобные, сковывающие движения мантии (я просто до последнего боялся, что они, как многие представительницы прекрасного пола, предпочтут красивое удобному), а облачились в неброские спортивные костюмчики.
- Я прибыл по первому зову, - Долгопупс улыбался так, словно его позвали на банкет. – Ну, что за дело нам предстоит?
- Да, Драко. По-моему, самое время объяснить нам, что ты придумал, - проговорила Лаванда, продолжая сжимать руку Невилла (и когда он так вымахать успел-то?!) в своей ладони.
Я оглядел присутствующих, подавив тяжелый вздох. Честное слово, я чувствовал себя скорее вожатым детского сада, чем командиром боевой группы. Долгопупс, как я помнил еще со времен школы, не способен был трансфигурировать булавочную подушку в ежа, не разнеся при этом половину Хогвартса, Лаванда, на мой взгляд, сильна только в целительстве и предсказаниях (что к реальному сражению, как понимаете, отношение имеет весьма и весьма далекое), а мелкая Уизли…что ж, Джинни из этой троицы, пожалуй, единственная, кто внушал мне хоть какую-то уверенность.
- Итак, - я прокашлялся. – Нам необходимо проникнуть в замок Малфоев, освободить пленных и, по возможности, пленить Эми Игл, чтобы спасти Поттера…
Долгопупс сделал удивленное лицо, но Лаванда лишь кивнула ему, мол, объяснения будут после.
- Замок охраняется множеством заклинаний, - пробормотала Гермиона.
Я махнул рукой.
- Большинство из них к этому моменту нейтрализовано. Кикимер! – около меня тот час возникло маленькое ушастое существо, согнувшееся в подобострастном поклоне. Невилл, Джинни и Лаванда смотрели на него с непониманием, Гермиона – с удивлением.
- Я попросил Кикимера наладить связь с домовыми эльфами замка Малфой, - пояснил я. –Известным, хотя почему-то и не учитываемым фактом является то, что домовики обладают довольно мощным магическим потенциалом: гораздо более сильным, чем у обычного волшебника, хоть и…хм…специфическим.
- Они ничего не могут сделать без приказа хозяина, - еле слышно проговорила Грейнжер.- Но вот если хозяин прикажет…
- Верно, - я в глубине души обрадовался, что не придется пускаться в пространные объяснения. – Как вы понимаете, эльфы замка считают своим хозяином меня, а не Темного Лорда. В общем, домовики, находящиеся сейчас в замке, по моей просьбе нейтрализовали на эту ночь практически все защитные чары, опутывающие подземелья и часть верхних этажей замка. Кроме того, они сделают все возможное, чтобы отвлечь Пожирателей и не дать им заметить наше присутствие, поэтому, если нам особо повезет, мы провернем столь блестящую операцию, что Тот-Чье-Имя-Нельзя-Называть узнает о ней, только к утру, когда мы будем дома, - на самом деле я не верил в столь радужный исход событий, однако мне стоило это сказать, чтобы поддержать присутствующих.
- А почему ты попросил Кикимера связаться с твоими эльфами? Почему не вызвал одного из них прямо сюда, ведь, если они и впрямь считают тебя хозяином, то должны повиноваться каждому слову? – подозрительно спросила Джинни.
- Не глупи, Джинн, в Штаб не может попасть никто, даже эльф, если он не получил приглашение либо от меня, либо от Гарри, - отмахнулась Гермиона, и специально для меня пояснила:
- Усовершенствовали заклятье сохранения тайны после одного неприятного инцидента с Наземникусом Флетчером.
- В замок нам поможет попасть Кикимер, - домовик, услышав свое имя, еще раз низко поклонился, задев ушами пол. – Правда, я рассчитывал, что людей будет меньше…
- Кикимер справится, мистер Драко, - гордо заявил эльф. – Кикимер поможет юным волшебникам проникнуть туда, хоть людям это запрещено…Но Кикимер знает, что нужно сделать...
Эх, всем мне нравится этот эльф, только болтает он чересчур много – так и хочется его перебить, поторопить, но ни к чему хорошему это не приведет: начнется еще более длительное, чем болтовня, самонаказание в духе «плохой-Кикимер-утомил-глупыми-разговорами-волшебника-плохой-Кикимер-должен-вышибить-себе-мозги». Да и Гермиона расстроится, что я обидел слабого, так что лучше подождать, пока он наговорится вдоволь. Проклятый эльф, как чувствуя, что его не собираются останавливать, все не умолкал.
Наконец, толкнув целую речь о превосходстве эльфийской трансгрессии в труднодоступных и вовсе недоступных местах, домовик изволил взяться за дело.
По всем ощущениям «это» напоминало скорее портал, чем трансгрессию – меня как будто подцепило крюком за живот, а в следующее мгновенье я уже оказался в подземелье замка Малфоев.
Дома.


Глава 19

Драко.
- Где мы? – шепотом спросила Джинни, всматриваясь в темноту широко распахнутыми глазами. – Нас никто не может услышать?
- Нет, - я говорил в полный голос, потому что был уверен, что ни один Пожиратель в этой части подземелий не бывал. – Кикимер, ты можешь возвращаться домой.
Домовик, отвесив полон, трансгрессировал с негромким хлопком.
- Об этом месте, никто, кроме семьи, не знает, - проговорил я. – Вообще, с этой точки зрения нам весьма повезло: в замке не счесть магических тайников, секретных переходов и портальных сеток, в которых даже Темному Лорду не разобраться. Я и сам-то даже половину не помню…
- Раньше строили на века, - Джинни проговорила это веселым тоном, однако я заметил, как дрожит ее голос.
- Ага, в древности предусматривалось все: осады врагов, предательства, стихийные бедствия, даже измены супругов, - я постарался сказать это как можно жизнерадостнее. – Например, в одну из комнат на четвертом этаже не может пройти человек, не приходящийся кровным родственником Малфоев. В семейных летописях упомянут скандал, случившийся, когда эта комната не пропустила сына моего прапрадеда…вернее, как оказалось, не сына. – я решил не уточнять, что, судя по тем же летописям мой прапрадед сделал с неверной женой и ее отпрыском. – В общем, пора браться за дело. Сейчас нужно сориентироваться, и я объясню каждому, в чем его задача…Люмос!
Желтоватый свет озарил небольшое помещение, и я внезапно почувствовал, что мне не хватает воздуха.
Нет.
Только не это.
Сердце бешено колотилось, словно пытаясь пробить грудную клетку, а я, замерев от накатившего ужаса, смотрел на пыльный дубовый стол, на котором до сих пор стояли огарки свечей и небольшая коробка, в которую мать побросала мои вещи.
Не может быть! Почему из всех тайных комнат в нижнем подземье замка Кикимер перенес нас именно сюда?!
«- Мама, нет! Не смей, не делай этого, ясно?!
- Ты ни в чем не виноват…»

- Драко…Драко, с тобой все в порядке? – Уизли озабоченно заглядывает мне в глаза. Я, сам себя не помня, смотрю в ее голубые глаза – такого же оттенка, как и у мамы.
- Я…я…не делай этого…не стирай мне память…- губы еле слушаются, и хотя я какой-то частью сознания и понимаю, что все давно кончено, что мне надо перестать об этом думать, но дикий, безумный страх настолько велик, что я не могу ничего поделать.
- Малфой? – это уже Долгопупс. Его лицо словно в тумане…Кажется, он трясет меня за плечи…Нет, ничего не хочу, все бесполезно: мы погибнем в муках, как погибла Нарцисса…Затуманенным взором замечаю, что стою на чем-то зеленом – пентаграмма, начертанная матерью еще год назад, даже не покрылась пылью: видно есть в волшебном меле что-то такое, что отталкивает ее от рисунка…
- Драко, перестань, - теперь Лаванда. – Встань…Все давно прошло…
Встань?
Я распахнул глаза: оказывается, я и сам не заметил, как рухнул на колени.
- Драко, подумай о хорошем, - Джинни и Невилл, сочувственно переглядываясь, помогли мне подняться.
- Я чувствую тут темную магию, - многозначительно говорит Лаванда, беспокойно вертя головой. – Нам лучше скорее отсюда уйти, Драко.
Киваю, чувствуя, как дыхание постепенно приходит в норму.
- Мы находимся в нижнем подземелье, - я благоразумно отхожу подальше от зеленой руны: кто знает, может, это она так на меня действует?
- Что значит: нижнем?
- То, что пленников держат прямо над нами: «официальное» подземелье находится наверху. Как я и говорил, Неппи и Тинни, эльфы, сняли защитные заклинания, которые могут предупредить Лорда о нашем появлении, но это совершенно нам не поможет, если мы наделаем шуму и натолкнемся на кого-нибудь…К тому же, освободив пленных, нам нужно найти еще и эту…Игл…- я поморщился. Невилл покачал головой:
- Я думаю, нам лучше разделиться. Нечего нам ходить толпой…Если ты объяснишь, как пробраться к пленным, конечно.
- Пожалуй, стоит рискнуть, - согласился я, хоть на сердце и было тяжело. – В самом конце коридора есть лестница, она ведет прямо к темницам и заканчивается секретной нишей за портретом Ингрейды Малфой.
- Портрет не развопится? – деловито поинтересовался Долгопупс, видимо, припомнив старуху Блэк.
- Нет. Но нужно сказать пароль: «Мы тебя помним, Ингрейда», иначе он не откроется и не выпустит вас из ниши, - невольно улыбнулся я.
- Как проникнуть к пленникам?
- Засовы, благодаря домовикам, поддадутся простой Алоххоморе, но советую перед этим произнести заклинание Оглохни: наверняка недалеко дежурит кто-то из Пожирателей.
- И последнее…- Невилл нахмурился. – Если…если все удастся, откуда мы можем трансгрессировать?
Я покачал головой:
- В замке запрет на трансгрессию, даже не пытайся: расщепит так, что не собрать. Как только проникнешь к пленным, вызывай домовиков, я приказал им помогать каждому, кто упомянет мое имя. Запомни: Неппи и Тинни. Они помогут. На худой конец, если пленников будет много, кликни Кикимера: он, бедолага, уже привык, что все члены Ордена гоняют его по поручениям…
- Отлично, главное, не забыть имена, - Долгопупс извлек из кармана палочку и тщательно протер ее о свитер, обдав меня и Лаванду ледяными оранжевыми искорками. – Кто со мной?
Разумно рассудив, что я и Уизли - самые сильные волшебники из присутствующих, я кивнул в сторону Джинни. Девушка уже сжимала в руках палочку и еще какой-то прихваченный из дома амулет, смахивающий на кривой заплесневелый корень.
- Нам с тобой, Лаванда, придется немного посложнее, - вздохнул я. – Жилые комнаты, в которых обитают Пожиратели, находятся на третьем этаже, в северном крыле замка, но я и понятия не имею, какую из комнат занимает Игл.
Вчетвером выйдя в коридор (надо признать, я испытал невольное облегчение, покинув эти стены), мы разделились: Джинн и Невилл отправились в одну сторону, а мы с Лавандой в другую.
- Если что, свяжемся через фальшивый галеон, - на прощание сказал Невилл, нервно потирая тонкий бледно-розовый шрам на левой щеке.
- Отлично. Но не советую нас ждать. Вы все равно не знаете этого места, - я с тоской подумал, что хорошо бы, наверное, все-таки было бы иметь в команде такого волшебника, как Грейнжер или Поттер. – Сумеете освободить узников – валите отсюда, даже не задумываясь.
***
Когда-то, помнится, еще до поступления в Хогвартс, я был убежден, что наш замок – бесконечный: даже сердился, когда Люциус заставлял меня учить схемы тоннелей и коридоров – а сейчас же был безмерно рад тому, что все это знаю. Вероятно, мой далекий предок, выстроивший семейную обитель, был настоящим параноиком: насколько я помнил, в замке не было ни одного этажа, не имеющего секретных лазеек, замаскированных ниш или порт-ловушек. Впрочем, отец говорил, что только благодаря этим хитростям род Малфоев не был уничтожен во время последней войны с гоблинами.
Да и сейчас я очень рассчитывал на узкую крутую лесенку, которая, если я ничего не путал, должна была привести нас на третий этаж.
- Куда мы выйдем? – прошептала Лаванда.
- В библиотеку. Старайся ступать потише, ладно? Здесь очень хорошая слышимость, - я освещал дорогу слабым светом палочки. – Почти пришли: еще пара десятков ступеней и все.
Я немного ошибся – ступеней оказалось как минимум в два раза больше, и мы с Лавандой порядком запыхались, когда добрались до места – все-таки лестница была практически вертикальной.
- Тут нужен пароль? – тяжело дыша, спросила Лаванда, глядя на мощную каменную стену.
- Не совсем, - с улыбкой я приложил свою ладонь к одному из выступающих гладких камней, и часть стены, подернувшись легкой серой дымкой, исчезла.
- Что это за колдовство? – поразилась Браун. – Не знала, что ты в таком совершенстве владеешь беспалочковой магией! Как ты это сделал?
- Никак, Лав. Просто замок признал меня своим. Я же Малфой. – я подал девушке руку, помогая выбраться из образовавшегося пролаза. – А вот теперь ни слова и ни звука: это очень опасно.
Лаз вывел нас в одну из секций библиотеки, посвященной семейным архивам. Мы стояли среди высоких, заполненных пухлыми книгами и папками шкафов, щурясь от непривычно яркого после слабенького Люмоса факельного света (в библиотеке всегда горел огонь, так как для большинства древних книг сырость была губительна, а замок стоит на болотистой местности).
Заметь нас сейчас кто-нибудь, мы бы не смогли нырнуть в тот тайник, откуда выбрались – с этой стороны он не открывался. Осталось только надеяться, что Пожирателей не сильно интересуют древние документы семьи Малфоев.
Двигались мы бесшумно – Лаванда нашептала какое-то заклинание, делающее шаги абсолютно беззвучными. Библиотека была огромной, но вот выход, к сожалению, имела только один.
- Тсс, - я приложил палец к губам, обернувшись. Впереди слышались голоса.
- …А я говорю тебе, Эйвери, что Игл еще покажет свое истинное лицо, - с неприязнью произнес хрипловатый женский голос. – Она не преданна Лорду до такой степени, как мы, его истинные сторонники. Да и что она вообще может знать в свои годы? Я пережила тринадцать лет Азкабана, а эта вертихвостка способна только врать и льстить, чтобы очернить верных рабов нашего Властелина!
- Белла, ты ей просто завидуешь, - манерный голос Эйвери звучал насмешливо. – Ведь в последнее время Господин поручает ванные задания именно Эми, а не тебе. Он даже не просит тебя сопровождать тебя в битвах, хотя…
- Закрой рот, - прохрипела Беллатриса.
- …К тому же твой муж проводит гораздо больше ночей в спальне Эми Игл, чем в твоей, - безжалостно закончил Пожиратель.
Послышался цокот каблуков: кто-то нервно прошел вдоль стеллажа, за которым замерли мы с Браун. Слышно было даже, как шуршит подол мантии, задевающий нижние полки.
- Мне нет никакого дела до Рудольфуса и его шлюх, - голос тетки послышался настолько близко, что я вздрогнул. – Но я опасаюсь, что Игл предаст Господина.
- И именно поэтому ты чуть не убила ее, когда застала с муженьком? – чувствовалось, что Эйвери доставляет несказанное удовольствие поддразнивать Беллу, доводя ее до бешенства. – Помнится, ты кричала как чокнутая, пока Темный Лорд не велел тебе убираться вон…
- Господин не выносит, когда его рабы враждуют, - сквозь зубы прошептала Лейнстридж.- Мы все должны жить ради общей цели: победы нашего великого Господина. Но, клянусь, что сделаю все, чтобы Игл подохла в адских муках…
Мне подумалось, что тот факт, что Белла желает смерти Игл, может нам пригодится – в случае чего, все наверняка свалят на мою дорогую тетушку.
- Как бы тебе не поплатиться за эти слова, дорогая, - обманчиво ласково протянул мужчина, подтверждая мою догадку. – Уж слишком многие косо смотрят на тебя, за то, что ты ненавидишь «милашку Эм». – последние слова он произнес нарочито грубым голосом, явно копируя кого-то из Пожирателей, но я так и не понял, кого.
- Пусть сунутся, шакалы, - презрительно фыркнула женщина, снова пройдя вдоль стеллажа. – Я с радостью превращу их в корм для опарышей.
Эйвери рассмеялся. Смех у него был тоже ужасно манерный, раздражающий и неискренний.
- Хорошо, что мы друзья, Белла, - произнес он таким тоном, что было не понятно, кривляется ли он или говорит действительно искренне. – Мне бы не хотелось стать предметом твоей ненависти. – к цокоту каблучков прибавились еще одни шаги, более тяжелые и гулкие. – Ну что ж, надеюсь, ты составишь мне компанию? Я собираюсь поужинать на открытой террасе, пока не пошел очередной дождь…
Я уже начал опасаться, что Беллатриса отклонит приглашение, и нам придется еще неизвестно сколько проторчать тут, согнувшись в три погибели за полкой. Но она, хвала Мерлину, согласилась – и, выждав для верности минут десять после ухода парочки, мы прокрались наконец к выходу.
- Так, начнем, я, думаю, с крайней спальни, - облегченно вздохнул я, когда мы без проблем пересекли пустынный холл.
- Драко, - Браун подергала меня за рукав. – А почему ты не подумал спросить у своих Тинни и Неппи, где живет Эми Игл?
Да, я почувствовал себя идиотом: мне и вправду не пришло это в голову, а ведь домовики наверняка были в курсе, кто из Пожирателей где обитает. Я уже хотел кликнуть кого-нибудь из эльфов, как соврем рядом послышался скрип открываемой двери и женский смех.
Недолго думая, я втолкнул Лаванду в ближайшую комнату (по счастью, там оказалось не заперто), и мы стремглав бросились к пышным шторам, спрятавшись за них.
Через пару секунд после нас в эту спальню зашла женщина: сквозь непрозрачную ткань я видел только ее нечеткий силуэт. Черт побери, я ведь учил заклинание, позволяющее видеть сквозь предметы.
Около минуты ушло на то, чтоб его припомнить, еще пару минут, я пытался произнести его невербально. Наконец, сработало: тяжелая штора словно растаяла, хоть видно было все равно не четко, как через затемненное стело. Женщина сидела на небольшой кушетке, читая какой-то длинный пергамент.
- Оглохни, - еле слышно проговорила Лаванда. – Это она, Драко. Игл.
Эми Игл была действительно очень красивой: миленькое худенькое личико обрамляли пряди очень густых волос цвета вороного крыла, спускающиеся ниже тонкой талии ведьмы. В прошлый раз, когда мы встречались, у нее была другая прическа, но…эти шикарные волосы мне вспомнились сразу: глаза, губы, нос – все это пришло на ум только потом.
- Все пропало, Лав, - прошептал я одеревеневшими губами. – Я знаю эту колдунью. И я видел ее с Джинни Уизли.


Глава 20

Гермиона.
Минуты тянутся так медленно, что хочется взвыть от отчаяния, ударить кулаком в стену, счесав кожу и сбив костяшки – причинить себе боль, чтобы не хотелось больше думать о Драко, Лаванде, Невилле и Джинни. Чтоб не хотелось думать об умирающем Гарри.
Нервно меряю шагами комнатку, половицы протестующе скрипят под ногами – еще год-два без ремонта, и особняк Блэков начнет разваливаться. Гарри лежит, укрытый толстым одеялом, очень бледный, слабенький, как сломанный цветок – только по редким вздрагиваниям ресниц можно понять, что он все-таки спит. Что он – живой.
Ромильда начала бредить – у меня возникло неприятное подозрение, что жар, как я думала, вызванный потерей крови и реакцией на тройную дозу Восстановина, может оказаться началом магической лихорадки.
Тем не менее, оба – и Гарри, и Вейн, пока были живы. Это давало хоть какую-то надежду. Вполне возможно, что Драко и ребята справятся, а если нет…
Половица под правой ногой скрипнула особенно громко, и Ромильда застонала, скривив белые обескровленные губы. Решив, что пока пострадавшие спят, они во мне не особо нуждаются, я решила уйти в свою комнату, и там продолжать нервничать, не рискуя никого разбудить.
Первое, что бросилось в глаза, едва я переступила порог – розы, принесенные когда-то Малфоем. Они опять изменились: словно неведомый озорник выплеснул на них банку с красной краской. Я осторожно подошла к прикроватной тумбочке, на которой стояла ваза, недоверчиво прикоснулась кончиком пальца к одному цветку: да, они еще раз поменяли окрас…Какой раз по счету? Я была уверенна, что изначально розы были белыми. Потом – голубыми…Затем…розовыми… А затем я не особо обращала внимание на букет, потому что вначале была потрясающая ночь с Драко, а потом ужасный день избегания друг друга. И все-таки игнорировать это больше нельзя – как известно, в магическом мире все происходит не просто так, каждая мелочь что-то значит. Да и в маггловском, если подумать, то же самое…
Достав палочку, я извлекла из вазы один цветок, намереваясь проверить его на основные заклинания, от которых могло произойти изменение расцветки. Но едва роза покинула вазу, как она стала усыхать, и уже через парочку секунд у меня в руке был сморщенный, поникнувший цветочек с осыпавшимися лепестками – как раз такой, каким он и должен быть после стольких дней. Значит, дело не в цветах, а в вазе? Может, она просто создает иллюзию живого букета?
- Фините Инкантатем, - я взмахнула палочкой. Ничего. Ваза и цветы остались прежними.- Хм… - я призадумалась. – Игноранциа!
Через пять минут я поняла, что мои попытки разгадать секрет этой древней посудины бесплодны. Я уже собралась вытряхнуть из емкости цветы, и, отколов от нее кусочек, провести с ним парочку алхимических опытов – но вовремя остановилась, вспомнив о Кикимере. Домовик обожает все, что так или иначе связанно с семьей Блэков, знает историю каждой безделушки – наверняка и про это керамическое изделие он может рассказать многое.
- Кикимер! – позвала я. Эльф, явившись, посмотрел на меня довольно сердито: я заметила на его щеке багрово-красный кровоподтек.
- Что с тобой? – воскликнула я, мгновенно забыв о цветах.
- Кикимер себя наказывал, - ушастое существо отвело круглые глаза. – Кикимер плохой.
Честно говоря, я озадачилась. Кикимер «наказывал себя» довольно часто, но, насколько я помню, еще ни разу не причинил себе хоть немного серьезное увечье – не такой у этого ушастого пройдохи был характер.
- За что же ты так? – вкрадчиво спросила я. Эльф опустил голову, шмыгнув красным носом.
- Кикимер глупый. Кикимер ничего не понимает. – пробормотал он. – Кикимер служил верой и правдой миссис Блэк, Кикимер служил доброму хозяину Регулусу…Когда хозяин Регулус исчез, Кикимер служил Сириусу: неблагодарному, плохому мальчишке, сгубившему свою благородную мать…Сириус говорил, что Регулус предатель. А это было не так. – из глаз домовика покатились слезы. – Когда Сириус прогнал Кикимера, Кикимер пошел к миссис Белле…Она такая добрая и хорошая, такая красивая и гордая, миссис Белла. И она разговаривала с Кикимером, как…как…- он взмахнул тощими лапками, силясь подобрать подходящие слова. – как…как с хорошим, прилежным домовым эльфом, - наконец нашелся он. – А потом оказалось, что Кикимер сделал плохо тем, что рассказал столько миссис Белле…
Кажется, я начинала кое-что понимать в путанных объяснениях эльфа.
- …Гарри Поттер объяснил Кикимеру, что миссис Бэлла плохая, но…она ведь добрая, - домовик произнес это очень тихо, словно боясь звука собственного хриплого голоса. – А теперь…теперь Кикимер помогает мистеру Драко, хотя раньше хозяин Гарри говорил, что тот – плохой, жестокий мальчик…Кикимер запутался, - тоненькие плечики задрожали. – Кикимер не понимает, он не хочет…не хочет сделать плохо хозяину Гарри, потому что он похож на Регулуса…
Я молчала, глядя на поникшие уши эльфа. Как мне объяснить ему что-то, если я сама не понимаю? Нет ничего страшнее, чем семья, разбросанная войной по разные стороны баррикад, а Кикимер видел не добро и зло, не Пожирателей и Орденовцев, не темных и светлых магов, а именно семью: мисс Цисси и мисс Беллу, мастера Регулуса и непослушного мальчишку Сириуса… Как объяснить ему что-то?!
- А еще Кикимер слышал, что миссис Белла…она…она…- эльф зашелся в рыданиях. – Что она…убила миссис Цисси…
Ну все, теперь понятно. Я вспомнила фотографию в стеклянной рамке, заботливо подклеенную чудо-скотчем: Беллатриса и Нарцисса вместе. В его понимании – они обе идеальны. Красивые и добрые. И обе обращались с ним…как он там выразился? – как с хорошим, прилежным домовиком. Ему, мыслящему своими, особыми категориями, бесполезно объяснять про войну, Темного Лорда…Ну и что, спросит он – ведь мастер Регулус, его добрый, хороший хозяин, тоже служил Темному лорду. А отвратительный, грубый Сириус, швырявший в Кикимера обувью и кричавший на него – нет.
По его разумению выходит, что один хороший человек убил другого хорошего человека – почему? Как так? Не понятно. Страшно. И эльф, чувствуя свою причастность к гибели Сириуса, опасается, что все вокруг еще раз перевернется с ног на голову, так, что ему, бедному эльфу, не разобраться…И будет еще непонятнее. И еще страшней.
Я не стала ничего говорить домовику, просто молчала, ожидая, пока он наплачется вдоволь. Наконец он поднял на меня воспаленные глаза.
- Мисс Гермиона? Кикимер не должен был лить слезы, Кикимера позвали для дела…
Я вздохнула:
- Не переживай, это дело не такое уж срочное. Мне просто хотелось спросить тебя, что это за ваза? И почему цветы в ней меняют…- я повернулась к тумбочке, осекшись на полуслове. – Розы стали фиолетовыми – нет, ну что, они надо мной издеваются?!
- Это ваза миссис Вальпурги Блэк, - Кикимер шумно высморкался. – Она зачарована так, что букет дарителя показывает чувства, которые он испытывает к тому, кому предназначаются цветы. Белый – вину и раскаянье. Розовый – смущение и смятение. Голубой – жалость. Оранжевый – раздражение и усталость. Черный – злость и ненависть. Желтый – страх, боязнь. Красный – любовь и желание.
- А фиолетовый? – я предчувствовала, что ничего хорошего не услышу.
- Фиолетовый – отчаяние и тоску, – закончил Кикимер своим квакающим голосом. – Миссис Вальпурга двадцать лет держала в этой вазе букет, подаренный на свадьбу ее мужем, хозяином Блэком. Великая женщина была моя хозяйка…А потом, в один прекрасный день, страшно разозлившись, швырнула в хозяина ночным горшком и велела мне убрать эту вазу…
- Что, цветы в ней стали черными? – я с тоской смотрела на розы. Вальпургу можно было понять…
- Вообще-то, нет, - проквакал эльф немного смущенно. – Желтыми.
***
Драко.
Лаванда посмотрела на меня недоверчиво.
- Не может быть! Джинни – не предатель! Она так любит Гарри…У нее погибло два брата, и еще двое - покалечены Пожирателями…
Я досадливо перебил девушку, не прекращая следить взглядом за Игл.
- Лаванда, ты мне напоминаешь ведьму из байки, которая никак не могла понять, как ее муж, магистр темной магии, умудряется таскать до обеда плюшки: ведь она всегда закрывает шкаф на замочек, а ключик носит с собой. Ты что, действительно думаешь, что у волшебников нет способов подчинить волю? Да тут масса вариантов…В общем, если Игл просто изменила девушке память, или навела на себя морок, внушив Уизли, что она ее мать, или подруга, или…в общем, неважно кто, то нам нечего бояться – Джинн сама не осознает, что она и есть тот самый таинственный предатель, который подвел ее обожаемого Гарри под проклятие. Но если же на Джиневре чары вроде Империуса, о нашем прибытии уже знают.
Я поморщился от звуков собственного голоса. Нет, определенно, что-то не сходилось. Человека, подверженного подчиняющему волю заклятью, видно сразу – уж кто-то, а Гарри Поттер точно бы заметил, что его девушка какая-то не такая, сама на себя не похожая. Тем более, насколько я помнил, с Джиневрой прецеденты уже были – на втором курсе, и теперь, я уверен, она сама бы забила тревогу, осознав, что происходит что-то не то. Трудно заставить человека даже при помощи магии что-то делать против воли, не задев еще какую-нибудь часть мозга и не сотворив кучу побочных эффектов: обычно, зачарованные таким способом становятся раздражительными, плаксивыми, жалуются на головные боли, плохой сон и провалы в памяти. Уизли же отличалась цветущим здоровьем и жизнерадостным настроем... Впрочем, в то, что она могла шпионить для Лорда добровольно, я не верил совсем – это равносильно тому, что Грейнжер уйдет в Пожиратели, отрезав на прощание Поттеру голову.
Вспоминай, Драко, вспоминай. Смутная мысль никак не желала сформироваться, ускользая от меня: Джинни, Джинни…В последнее время вижу ее редко…Участвует ли она в битвах? Не во всех, но это вполне естественно. Где она живет, если в Ордене появляется только периодически?
Думай, Драко, включи свое хваленое хладнокровие и думай, думай – разгадка совсем близко…
- И что же нам теперь делать? Бежать? А Невилл? – прошептала Лаванда прямо мне в ухо.
Я вздохнул.
- Вполне вероятно, что твой Невилл уже лежит бездыханным в том же коридоре, где мы с ним и расстались, - я еще раз посмотрел на Эми Игл (та по-прежнему читала) и принял решение:
- Оглушим Игл и отправим ее на площадь Гримо, в Штаб. А там – как карта ляжет. Согласна?
- Спрашиваешь? – Браун криво усмехнулась. – На счет три? Раз, два…Три!
- Остолбеней! – я отдернул тяжелую штору, одновременно с этим запустив заклятьем в сидящую на кушетке молодую ведьму. Знаю, нападать без предупреждения не честно, но я сюда прибыл не магические дуэли устраивать, и поэтому только обрадовался, когда красный луч с первого раза попал в цель, заморозив Эми.
- Молодчина, - прошептала Лаванда, бросившись, к моему удивлению, не к Игл, а к письменному столу. – Грех не воспользоваться случаем…Тут может быть что-нибудь интересное… - она потянулась к стопке пергаментов, лежащих на краю отполированной поверхности.
- Ага, а Защитные чары? – я тем временем запер изнутри дверь спальни, чтобы, в случае прибытия неожиданных визитеров у нас было время для исчезательного маневра. – Не лезь туда, дурочка! Лучше так: Фините Инкантатем! – я указал палочкой на Игл. – Империо!
Горячая волна разлилась от моей руки, сжимающей волшебный предмет, до груди, и невероятно приятное чувство силы наполнило тело. Я чувствовал, как Эми сопротивляется, еще как – но знал, что я сильнее.
- Выгреби из ящиков стола все документы, - приказал я, и черноволосая ведьма, метнув на меня ненавидящий взгляд, словно замороженная, принялась исполнять приказ.
Лаванда приняла из ее рук пару кожаных папок, коробку с письмами и несколько карт.
- Драко, спроси у нее про Джинни, - пробормотала она, с некоторой опаской поглядывая на Игл.
- Зачем ты встречалась с Джиневрой Уизли? – я внимательно посмотрел в покрасневшее личико Пожирательницы.
Эми открыла и закрыла рот, явно борясь со своими же попытками что-то сказать.
- Я…я не встреча…я…- голос у нее был удивительно тоненький и жалобный, как у маленькой девочки. – Я…не…не…- она закрыла глаза, дрожа всем телом. – Инсорданция! – внезапно завопила она, выхватывая палочку.
К своему стыду, я даже не успел сориентироваться (я и понятия не имел, что наложил такой слабый Империус – и пары минут не прошло, как ведьма его сбросила), но Лаванда, хвала Мерлину, в отличие от меня не была такой беспечной.
- Протего!
Невидимый щит отбил неизвестное заклятье Игл. Я выхватил палочку:
- Остолбеней!
- Империо!
- Арракандидо максимум!
Три луча столкнулись в воздухе, полыхнув красным. Нас с Лавандой спало не столько то, что нас защищало заклятье щита, а, скорее то, что неведомая магия предпочла ударить в сторону Игл. На несколько секунд я ослеп, а когда глаза наконец обрели возможность видеть что-нибудь кроме алой вспышки, с трудом удержался от рвотного позыва: такое ощущение, что безумный маньяк атаковал Эми Сектусемпрой бесконечное количество раз, пока не превратил тело девушки в какие-то кровавые ошметки.
- Боже мой… - Лаванда отвернулась, зажимая рот ладонью и прижимая другой рукой папки с документами к груди. – Это мы…мы ее так, Драко? И что же теперь…
- Тинни! Неппи! – я, не теряя времени, вызвал эльфов, которые тут же явились, испуганно и пораженно глядя на погром в спальне. Тинни даже взвизгнула, чуть не наступив на кусок оторванной плоти, и прижалась к Неппи. – Кажется, Лав, это ты что-то предсказывала про ее кровь? Вон, глянь, целая лужа: можешь собрать немного…
Глядя на то, как Лаванда бледнеет, я сам наколдовал небольшой стеклянный флакон и наполнил его кровью Эми, хоть и подозревал, что в предсказании имелась ввиду, скорее всего, смерть Игл – ведь большинство заклятий спадают автоматически после того, как умирает наславший их. Но все-таки рисковать не стоило, и я, пытаясь унять дрожь, всунул склянку с еще теплой красной жидкостью в руку Лаванде.
- Тинни, помоги мисс Браун трансгрессировать на лондонскую площадь Гримо, - кивнул я маленькой, сморщенной домовичке, которая дрожала не хуже моей светловолосой соратницы. – Неппи, ты поможешь мне пробраться…
- Что?! – Лаванда отняла ладошку ото рта. – Ты что, остаешься здесь?! ЗДЕСЬ?!



Глава 21

Гермиона.

Иногда нет большего желания, чем желание проснуться. Распахнуть глаза, подорвавшись с кровати, почувствовать, как липкий горячий пот медленно стекает по шее, как щекам прилипли взлохмаченные влажные волосы… Пару секунд посидеть, слушая истошно колотящееся сердце, а затем с нервным смешком упасть обратно на смятые подушки: сон! Просто сон! Глупый кошмар, которому нет места в реальности!
Сидя за кухонным столом и судорожно сжимая и разжимая побелевшие пальцы, я молилась о том, чтобы страшная ситуация, в которую оказались впутаны разом Гарри, Драко, Джинни, Браун, Невилл и я, поскорее закончилась, оказалась нервным кошмаром, навлеченным чьими-то злыми чарами. «Все будет хорошо, все будет хорошо», - бормотала я, нервно теребя краюшек скатерти. Передо мной стыл успокоительно-урепительный отвар, а я так и не решалась сделать глоточка: при взгляде на зеленоватую ароматную жидкость меня начинало мутить.
Как всегда в таких ситуациях, меня стала захлестывать паника и совершенно необъяснимая (но знакомая каждому человеку) уверенность, что, если бы я была рядом, с друзьями не случилось бы ничего страшного. Эта убежденность крепла с каждым мгновением, с каждой минуткой, отмеряемой клекотом старинных часов, на циферблате которых был изображен пасторальный пейзажик и молодой пастушок со скучающим, кислым лицом. «Я сильный маг, я сильнее их всех», - убеждала я саму себя, хотя и прекрасно понимала, что Невилл намного больше практиковался в защитных заклинаниях, а я сейчас не владею и половиной своих прежних возможностей – беременным вообще сложно заниматься магией.
Ожидание убивало меня лучше всякого яда. Раз пять я бегала посмотреть, как чувствуют себя Гарри и Вейн: оба пока дышали, но у Ромильды очевидно началась лихорадка. Я напоила ее нужным зельем (благо запасы его у меня были), поставила на грудь и лоб компрессы, и снова спустилась к кухне. Вовремя.
- Жалкие отродья грязнокровок и предателей крови! Как вы смеете переступать порог благороднейшего дома одного из древнейший семейств магической Британии?! – вопила старуха Блэк, мечась по своему портрету, словно желая прорвать тонкий холст и выбраться оттуда, дабы самолично очистить семейное гнездо от скверны. Я бросилась к темнеющему на пороге силуэту, даже не подумав загородить портрет ширмой – не до того!
- Лаванда?! – бледная, как снег, девушка, едва взглянув на меня, принялась сползать по двери. – Лаванда!
Я подхватила Браун, перекинула ее руку через свое плечо и таким образом доволокла ее до кухни, пару раз чуть не упав вместе со своей безвольной ношей. Страх затапливал меня горячими волнами, я чувствовала, что если я не получу сию же минуту здравых объяснений, то упаду в обморок, как и Лаванда, или вовсе сойду с ума – никогда не могла сидеть на месте в такие опасные моменты! Лучше рисковать собой, чем думать о том, как рискуют другие.
- Лаванда? - остывшее укрепляющее зелье пришлось почти силой влить в горло Браун. – Лав? – я осторожно похлопала девушку по белым, как рисовая бумага, щекам. Светлые ресницы затрепетали.
- Гермиона…- Браун обвела кухню слабеньким взглядом. – Я все-таки добралась…
- Где Драко?! – осознав, что бывшая однокурсница не собирается больше лишаться чувств, я не видела поводов больше с ней церемониться. В конце концов, где-то там Малфой, Джинни, Невилл!
- Там…В замке…- Лаванда, пошатываясь, приняла более удобное положение: уселась, облокотившись на резную спинку старого стула. Дрожащая рука скрылась в кармане легкой спортивной ветровки. – Вот.
Я с непониманием, а затем с нарастающим ужасом уставилась на небольшую бутылочку, в каких обычно продают желчь ехидны или сок Кусачьего Куста. На этот раз емкость, несомненно, была полна кровью: даже восковая пробка, запечатывающая горлышко, покраснела.
- Что…что это? – еле выдавила я, забыв про накопившиеся вопросы.
- Кровь Игл, - Лаванда выглядела так, будто сейчас умрет. Под зелеными глазами, сейчас совершенно потускневшими, обозначились темные круги, полные губки побелели, сжавшись в тонкую ниточку, растрепанные волосы спутались и склеились от…крови?
- Лав, ты цела? – запоздало забеспокоилась я, виновато осознав, что больше всего, оказывается, беспокоюсь о Драко Малфое.
Девушка кивнула.
- Мы…мы с Драко убили… Игл, - сказала она дрожащим голоском, и, умоляюще посмотрев мне в глаза, прошептала:
- Нечаянно! Это был несчастный случай…нечаянно, Гермиона! Я не хотела никого убивать! И Малфой тоже…Мы хотели взять ее в плен…- плечи Лаванды затряслись, по щекам побежали слезы. – Вот, вот, мы взяли документы! – она вытащила из-за пазухи свернутую вдвое папку и швырнула ее на стол с таким отвращением, будто никогда не прикасалась к большей мерзости.
- Лаванда?! – я почувствовала, как мой чересчур тонкий голосок сорвался.
- Гермиона, вначале все шло хорошо, - раскачиваясь всем телом взад вперед и сцепив и груди ладони, шептала Лаванда таким голосом, словно находилась под гипнозом. – Эльфы перенесли нас в замок. Малфой ориентируется там отлично…- девушка сглотнула, не обращая внимания на слезы, которые побежали еще быстрее. – Потом…потом мы решили разделиться…Это была идея Невилла…Они с Джинни отправились спасать пленных, а мы…мы пошли за Игл…- после этой фразы Лаванда разрыдалась. – Все кончено, Гермиона! Да, мы нечаянно убили эту самую Игл, и поделом, потому что убить специально у меня никогда бы не хватило духу, а она заслуживает самой мучительной, самой страшной смерти за все, что сотворила…Но какой от этого прок, если в замке находится осведомитель? Наш предатель?!
- Предатель?! – я почувствовала, как у меня похолодело внутри, и против воли подалась вперед, крепко ухватив Лаванду за плечо. Браун снова зарыдала, прижав ладони к лицу.
- Это Джи-инни…- всхлипнула она. – Драко видел ее как-то раз вместе с Игл…
Я ошеломленно заморгала. Что за ерунда?!
- Я тоже не могу поверить…- Браун покачала головой. – И…и когда все это…произошло…Драко велел мне трансгрессировать вместе с домовичкой, а сам…сам решил попытаться спасти пленных…Ведь мы ничего не знали, когда посылали Невилла вместе с Джинни…Он понял все, только когда увидал Игл…
Мне показалось что мое сердце, превратившись в комочек глины, рухнуло куда-то вниз. Неужели Джинни?! Но если Драко уверен в ее предательстве, почему он остался в замке, где наверняка уже осведомлены о его появлении?! Зачем?! Разве что…
- Мне показалось, что ему все равно…нечего терять…- тихо дала ответ на мой немой вопрос Лаванда, утирая слезы кончиком испачканного рукава. – Он…как будто даже…рад был…Что приходится остаться там…
Она заикала, и я торопливо наполнила стакан новым зельем. Бутылек с кровью Пожирательницы покрылся засохшей бордовой пленочкой – едва я взяла прохладную емкость, пленка осыпалась, оставшись на моей ладони. Я брезгливо отерла ее о джинсы.
Что делать? Что мне делать? Сейчас, в этот самый момент?! О, ведь у меня есть возможности выбора: подняться к Гарри, подумав, как поступить с этой распроклятой кровью, утешить Лаванду, на пару с ней выпив успокаивающего, поменять компрессы Ромильде…
Кто-то потерся о мою ногу, я опустила взгляд, ожидая увидеть Живоглота – кажется, я уже пару дней забываю налить ему молока. На меня требовательно, по-кошачьи надменно смотрела Шарлотта.
Я наклонилась к кошке, погладила ее по лоснящейся спине, почесала за ухом.
Да, у меня много возможностей выбора, но отчего же тогда мне кажется, что меня приперли к стенке?!
***
Драко.
Когда Лаванда и Тинни трансгрессировали, я почувствовал некоторое облегчение: слава Мерлину, хоть о ком-то не надо беспокоиться! Я никогда не принадлежал к разряду этаких «мамочек», обожающих брать за себя ответственность за все: эдакие вечные старосты, которые всю жизнь смотрят на всех покровительственно, а в кармане обязательно имеют пару пухлых блокнотов, полных дат, цифр и прочих записей.
Нет, я всегда был одиночкой. Полностью привычка делать все нужное только одному оформилась тогда, когда погиб Гойл. После этого случая я навсегда осознал две истины, которые ввел в ранг своих личных законов: «Никогда не делай важное дело вместе со слабым: вместо того, чтобы побыстрее справиться с заданием, все твои мысли будет занимать безопасность напарника. Если можно избежать, то не берись ни за какие дела и вместе с сильным: не будь обузой ему».
Черт возьми, мы же отправили Долгопупса вызволять пленных ни с кем-то там, а с Уизли! Предательницей Уизли, которая, наверняка уже предупредила своих хозяев о нашем вторжении.
Разумнее всего было бы немедленно трансгрессировать отсюда, да и домовикам дать приказ не появляться в замке, но отчего-то я не торопился двигаться с места. Вернусь я…какими глазами на меня посмотрит Грейнжер, еще со школы считающая меня не храбрее морской свинки? Хотя…какая мне разница? У меня есть выбор, да и не один, что дается не так уж и часто! Я могу вернуться на площадь Гримо, а могу и не делать этого, трансгрессировав во Францию. Там мой дом, друзья, Виктория, в конце концов…
Вздохнув, я посмотрел в преданные круглые глаза эльфа, такого же темно-карего оттенка, как и у Гермионы.
Да, у меня много возможностей выбора, но отчего же тогда мне кажется, что меня приперли к стенке?!

- Неппи, - я глубоко вздохнул, пытаясь заставить себя остро почувствовать необратимость того, что я сейчас решу. Давай, Драко, у тебя есть еще шанс выбраться из этой заварухи, ты не крайний…Пусть Поттер рвет свою жопу, пусть кто-нибудь еще, но не ты, в конце-то концов! - Неппи, - я снова набрал воздуха в грудь, решаясь. – Мы должны пробраться в верхнее подземелье, туда, где держат пленников, ясно? – ну вот, я все-таки это сказал. Поздравьте меня: я сказочный придурок. Видимо, дух поттеровского героизма оказался заразным, надо было рядом с Поттером дышать только через тряпочку.
Домовик кивнул, но его огромные уши задрожали.
- Хозяин…- жалобно проблеял он, цепляясь за мою окровавленную штанину и умоляюще заглядывая прямо в глаза. – Хозяин, Неппи просит вас: спасайтесь! Бегите отсюда! В замке творятся страшные дела…Черная, черная магия творится в замке, мои старые хозяева и не ведали о таком…Убегайте, хозяин, Неппи поможет вам!
Я почувствовал себя еще более неуютно, если, конечно, это было возможно, стоя в окровавленной комнате и рассматривая, как на хрустальной люстре, мелодично звенящей розовыми висюльками, раскачивается нечто, являющееся человеческими кишками. А запах-то, а запах! Если я не уйду из этой спальни хоть куда-нибудь, то наверняка не выдержу и потеряю сознание: до того остро здесь пахнет кровью и содержимым кишок.
- Неппи, - я постарался придать голосу твердость, которую на самом деле не чувствовал. – Пойми, твоему хозяину предстоит очень важное дело. И только ты, верный домовик семьи Малфоев, можешь помочь мне…
Я ожидал, что высокопарные слова приободрят эльфа (это всегда действует на этих ушастых существ), но тот только грустно покачал головой.
- Страшная, Черная магия, хозяин…- жалобно повторил он, закрывая круглые глаза длинопалой ладонью. – То, чему нельзя быть…То, что не должно…
Страх домовика меня испугал. Эльфы – не самый пугливый народ, а уж ради хозяев они готовы на такие подвиги, от которых записной храбрец лишится чувств. Почему же сейчас Неппи трясется так, словно за дверью нас ожидает вход в преисподнюю?
- Что ты имеешь ввиду?
- Неппи не знает, как сказать, Неппи глуп, - покаянно затараторил домовик. – Неппи никогда не видел столь страшной магии в стенах замка Малфой…Темный Лорд тревожит покой мертвых, он играет душами, он…он…- домовик затрясся, и я понял, что меня тоже трясет, так, что я даже не могу сцепить ладони в замок.
- В подземелья, - скомандовал я, с трудом подавляя дрожь. – Немедленно!
Эльф на секунду зажмурился, словно решаясь, а затем медленно кивнул. Цепкие длинные пальцы ухватили меня за ногу, на мгновение перед моими глазами все поплыло, стало не хватать воздуха, словно я пытался протиснуться в узкую трубку, а затем, своему облегчению, я наконец начал четко осознавать, где я и кто я.
Мы с Неппи стояли в пыльной нише, очевидно в коридоре, вдоль которого шли камеры с пленными. Откуда-то справа светил слабый свет, то приближаясь, то отдаляясь от нас, слышались чьи-то шаркающие шаги: очевидно, туда-сюда прохаживался часовой. Судя по тому, как спокойно он напевал себе под нос, Джиневра прихлопнула бедолагу-Долгопупса не доходя до темниц, еще внизу, а тут было по-прежнему тихо. Где она сама сейчас? Остается только строить предположения...
Я снова задумался над предательством Джинни. Мне казалось, что я в упор не замечаю чего-то очень важного…Джиннн, девочка Поттера…семья в Ордене…Гм…А если…
Шаги приближались. Кажется, неведомый часовой решил проверить весь коридор, а не только ту часть, где были темные клетки для плененных врагов. Свет тоже стал ярче.
Я машинально вжался в стену, понимая, что если охранник будет внимательно смотреть по сторонам, он все равно неминуемо меня заметит. Так что же там с Джинн? Как-то не сходится ни идея с зельем, ни с Империусом…Шантажировать Пожирателям девушку тоже нечем…
Шаги раздались совсем близко: кто-то явно семенил, делая маленькие шажочки и стараясь не попадать каблуками в глубокие трещины между камнями. Волшебная палочка, освещающая идущему путь, вздрагивала у него в руке при каждом шаге, отчего по стенам подземелья то и дело прыгали тени. Неппи задрожал еще больше, прижавшись к моей ноге всем своим худеньким тельцем.
Не знаю, что удержало меня от крика. Наверное, что-то свыше – потому что я готов был заорать: от смеси ужаса, неожиданности и шока.
Домовик вздрогнул, до боли вцепляясь в мою икру тонкими ручонками.
Мимо нас, сдвинув капюшон со светлых волос, и держа перед собой волшебную палочку, только что прошла моя мать. Нарцисса Малфой.
***
Гермиона

Очевидно, Драко все-таки переговорил с Кикимером: старый эльф, качая головой, раз семь проквакал, что ему не велено помогать мне трансгрессировать в ставку Волан-де-Морта. Злясь и нервничая, я почти под нос сунула ему заговоренный галеон.
- Я могу попасть туда и сама! – почти кричала я. – Но ты понимаешь, что все защитные чары среагируют, если не будет подстраховки.
Кикимер смерил меня презрительным взглядом и отвернулся, демонстрируя, что моя просьба ничто по сравнению с просьбой Малфоя.
Ох, как же я сердилась! Уложив Лаванду спать и поместив добытую ими кровь Эми Игл на тумбочке рядом с Гарри (что дальше с ней делать, я пока не имела понятия, но надеялась, что Кингсли, имеющий степень по колдомедицине, разберется, благо мой лучший друг, кажется, все-таки не собирался умирать), и спустилась на кухню за домовиком.
Над фальшивыми галеонами я когда-то потрудилась на славу: даже члены ОД не знали, сколько возможностей таит маленькая золотая штуковина. Правда, трансгрессировать с его помощью я не могла (это уж пришлось поблефовать перед Кикимером), зато как маячок он сработает запросто: оказавшись в замке, я мигом узнаю, где находятся Невилл и Драко.
- Кикимер, я приказываю, - как можно более суровым тоном заявила я. Красные глаза укоряюще посмотрели на меня. Эльф продолжал хранить молчание: нет, без Малфоя тут явно не обошлось!
- Кикимер! – прикрикнула я, топнув ногой. – Если ты мне не поможешь, клянусь, я дам тебе одежду!
Домовик помрачнел. Видимо, о моих нежелательных для эльфов освободительных порывах среди его братии ходили легенды.
- Кикимер поможет, - проквакал он пару минут спустя, опустив голову и всем своим видом показывая, как ему не хочется мне помогать. Хриплый голос звучал так печально, словно Кикимер должен был помочь мне свою съесть родную бабушку.

Трансгрессия с домовиком в паре чем-то напоминала портал, хотя лично мне показалась куда более болезненной и противной. Едва я смогла дышать, пришлось присесть: меня вывернуло наизнанку прямо на каменные плиты пола. Кикимер заохал, однако помощи не предложил, только отошел подальше, чтобы его не забрызгало наполовину переваренным обедом.
Вообще, по правде говоря, домовик выглядел так, будто ему самому нездоровится: посерел, задрожал, то и дело испуганно оглядываясь по сторонам.
- Страшные, темные вещи…- бормотал он, вздрагивая от звука собственных шагов. – Ох, страшные…
- Ты можешь…вернуться домой…- я вытерла рот рукавом. Получив разрешение, эльф исчез с пугающей стремительностью: даже без привычного притрансгрессионного хлопка.
Я извлекла из кармана свой галеон-подделку, сжала его в ладони, чувствуя, как постепенно металл нагревается.
«Невилл и Драко. Мне нужны Невилл Долгопупс и Драко Малфой…» - закрыв глаза, я направила магическую силу на монетку, и она ответила мне, слабо засветившись.
Невилла я почувствовала сразу, а вот Драко словно и не было рядом: монета оставалась неподвижной, когда я пыталась ощутить, далеко ли от меня находится светловолосый парень.
Возможно, это было каким-то побочным эффектом сложного колдовства: ведь Малфой, по сути, не был членом ОД, а получил монетку только сегодны, а может, он просто выронил галеон, или…О возможных безрадостных вариантах думать не хотелось. Прижав руку с волшебным галеоном-маячком к груди, я решительно двинулась вперед по узкой галерее, туда, где, как подсказывала мне магия, находился Невилл.


Глава 22

Драко.


- Мама! - мне показалось, что слова эти раздались подобно грому, на секунду оглушив меня, хотя на самом деле я едва пошевелил пересохшими вмиг губами. Рядом дрожал домовик, трясся так, будто через него непереставая пропускали элетрические заряды - к тому же он настолько сильно вцепился в мою ногу длинными пальцами, что я почувствовал боль.
Нарцисса прошла мимо, тихонько разговаривая сама с собой. Нас она не заметила.
Завороженный, я сделал шаг вперед, вернее попытался сделать: домовик протестующе повис у меня на штанине. Я попытался его стряхнуть - ведь там Нарцисса! Моя мать! Ей удалось выжить, а это значит, что большинство моих терзаний, страхов и прочих безрадостных чувств, пожиравших мою душу последнее время, оказались напрасны. Мама жива...Жива, гиппогриф меня растопчи!
- Мама! - на этот раз голос меня послушался. Фигура в темной мантии, дернувшись, обернулась. Ярко-желтый свет волшебной палочки, направленный мне в лицо, на миг ослепил, заставив зажмуриться и отвернуться.
- Драко, ты?! - недоверчиво, хрипло, как после перенесенного гриппа. Ее рука, сжимающая палочку, начинает мелко-мелко дрожать, отчего тени по стенам подземелья пускаются в дикую, сумасшедшую пляску.- Неужели это ты! Ты жив...Ты жив, сыночек!
Нарцисса бросается ко мне, распахнув руки для объятий. Ей удалось выжить! Поттер врал - моя мать жива!
- Нет, хозяин! - истеричный визг домовика смахивает на чудовищно громкий скрежет ногтем по стеклу. Эльф стоит между нами, тяжело дыша и расставив тонкие плети ручонок между нашими фигурами. - Нет, хозяин! Бегите, беги...
- Остолбеней! - мать нетерпеливо взмахивает палочкой, и замеревшее тельце Неппи со стуком падает у моих ног. Остекленевшие глаза, похожие на круглые теннисные мячики, смотрят в потолок.
- Он сошел с ума после того, как Белла испытывала на нем одно занятное зелье, - поясняет мама, сокрушенно глядя на дело своего колдовства. - Жаль, хороший был слуга...- она вздыхает. - Тут столько всего произошло, милый, не пересказать...Но главное, что ты живой, - мать ласково улыбается, и в светло-голубых глазах появляются слезы. - Я и не чаяла увидеть тебя, мой мальчик!
Она делает шаг ко мне.
Мама...
***
Гермиона.


За жизнь я видела не так уж много замков, как вы понимаете, для того, чтобы сравнивать, но этот мне определенно не понравился. Возможно, хозяева привыкли к этой каменной холодной махине, но мне даже перспектива нахождения тут больше часа казалась жуткой. Я осторожно ступала по каменному полу, чутко прислушиваясь к ведущей меня магии и стараясь не думать о ловушках, которые могут меня подстерегать на пути. Ох, Мерлин, только бы все побыстрее закончилось...Минуты проходили одна за другой, в коридорах, по которым я держала путь, становилось все темнее и холоднее.
В одной из подземных галлерей фальшивый галеон стал теплее. Казалось, в нем пульсирует огонек - иногда чуть ощутимый, порой он вспыхивал так, что пару раз я чуть было не выронила монету. Невилл был определенно где-то рядом. Либо рядом был его галеон - я старалась отбросить мысль о том, что мой бывший однокурсник может быть уже мертв, но память, как назло, упорно возвращалась к словам Лаванды: "Это Джи-инни...Драко видел ее...". Как невеста Гарри может быть предательницей, я понять не могла: ей-богу, мне легче было представить тайным агентом Волан-де-Морта моего Живоглота, чем младшую Уизли! Правда, в последнее время мы с Джинн виделись не так часто, а если и виделись, то уже не общались как раньше: не смеялись, рассказывая друг дружке последние слухи за чашкой горячего шоколада, не строили "послевоенных" планов, не прикидывали модели свадебных платьев...Нет, такого не было уже давно. После гибели Рона я сама отдалилась от подруги. Я перестала чувствовать ее - как оказалось, нас связывал только ее брат, и кроме платьев и шоколада у нас не было ни одной общей темы для разговора. А так как мне это уже стало не важно, дружеское общение постепенно стало почти деловым.
Задумавшись, я едва не вписалась в стену: оказывается, галлерея закончилась. Монетка по-прежнему грела руку.
- Где же ты, Невилл...- прошептала я.
- Уж точно не тут, - сварливо раздалось справа. От неожиданности я подпрыгнула, выставив палочку в направлении раздавшегося звука.- Остолбеней!
Столбенеть, однако, было некому. Вспышка магии осветила истрепанную, изрядно источенную плесенью картину, изображающую недовольную тощую женщину со светлыми волосами. И кто додумался вешать портрет сюда, в какой-то заброшенный, сырой переход?
- Да-да, не всем сужденно украшать гостинные и бальные залы, - проворчала блондинка неприятным голосом, отвечая на мой немой вопрос. - Все ждут, пока меня крысы слопают...
- Только попробуй позвать сюда кого-нибудь, - я угрожающе потрясла палочкой, из которой посыпались оранжевые искорки, и я спалю тебя гораздо раньше, чем сюда доберутся крысы!
В этот момент я была уверена, что портрет висит тут со сторожевой целью - а зачем иначе помещать произведение искусства в губительные для него условия?
- Кого мне звать? - удивилась блондинка. - Можно подумать, кто-то решит явиться, ага! Уж я могу месяцами глотку драть, а пользы...тьфу!
- Люмос, - я решила, что от света хуже не станет: если в этой части замка есть кто-то чужой, его уже наверняка привлек грубый голос женщины с портрета. Мягкий свет заставил ее недовольно ойкнуть.
- С ума сошла, девчонка! Ослепить меня хочешь?!
Сообразив, что картина возможно, весьма долго находится в полумраке, я отвела палочку в сторону. Колючие угли черных глаз женщины с портрета встретились с моими глазами. Я с любопытством рассматривала нарисованную, не особо понимая, что делать дальше. Очевидно, что светловолосая женщина на картине одна из предков Малфоя. Тем удивительнее было, что художник изобразил ее в каком-то грязном рубище, стоящей на пыльной дороге. Растрепанные волосы подстриженны неровно, в руках у блондинки не веер, мопс или книга, а видавший виды меч: ржавый и такой зазубренный, словно им колотили по булыжникам.
- И кто ты такая? - судя по пренебрежительному взгляду, женщина с портрета не нашла меня интересной. - Чего ты тут шатаешься вообще, девка?
"Даже какая-то полусгнившая картина сразу понимает, что я не из Малфоев",- подумала я с неожиданной обидой.
- А ваше ли дело?
Блондинка недобро хмыкнула. Губы у нее были такие же тонкие, как у Драко, да и вообще, какое-то сходство со знакомым мне слизеренцем улавливалось.
- Какой сейчас год? - игнорируя мой вопрос, поинтересовалась она. Я ответила, и моя собеседница, издав отчаянный клич, с размаху воткнула ржавый меч в землю.
- Еще сто двадцать лет прошло, еще сто двадцать лет! - пробормотала она с полубезумным оскалом. - А он все не идет, не идет...Почему он не приходит?! - она сцепила тонкие пальцы в молитвенном жесте. - Обещал же, клялся...
Я невольно отступила на шаг.
- Они все думают, что я давным-давно все позабыла...О, несчастные, возможно ли это вообще?! Он улетел ранним утром, - она бросала слова отрывисто, глядя куда-то сквозь меня. - Говорил, что вернется через седьмицу...Я ждала...Ждала почти год! - голос блондинки сорвался на визг. - Мне говорили, говорили: "Марриэль, забудь, забудь его, забудь..."- теперь она почти шипела, тихо-тихо, так что у меня по коже пробежали мурашки. - Они все желали мне зла! Все! Ненавижу их! Ненавижу!!!
Теперь я, кажется, поняла, почему эту картину повесили в подземелье: по всей видимости, изображенная на древнем портрете Марриэль, как и мать Сириуса с картины в нашем штабе, была не в себе, а тут еще безумные вопли никому не мешают. Наверняка тут никто не ходит, даже крыс не видно - наверняка их вытравили заклинанием уже давным-давно.
- Послушай, девочка, я дам тебе целое состояние, - жалобно, но одновременно зло улыбаясь, манила меня сумасшедшая. - Ты должна найти его...Сказать, что они все желают нам зла...Я сбегала из замка уже два раза, но отец хочет выдать меня за старика Броттса...- Марриэль зашлась в хриплых рыданиях. - Мне не дают видеть наших детей! Скажи ему, я уже не могу!!!
Да, значит, и в роду Малфоев были чокнутые, а Драко, помнится, клялся, что, несмотря на кровосмесительные браки, у них в семье не было ни одного больного! Как же! "Буду припоминать это Малфою вечно", - промелькнула у меня идиотская мысль.
Марриэль заламывала тонкие руки, продолжая бормотать неразборчивые просьбы.
Против воли я почувствовала жалость к нарисованной женщине в грязной мантии. Кажется, она порой забывала, что является лишь портретом, художественной тенью давно умершей Марриэль Малфой, и ее возлюбленного, конечно же, многие века нет на свете...
- Ты приведешь его? - с жадностью воскликнула она, когда я сделала шаг вперед.- Отвечай, девочка!
- Приведу, - кивнула я. - Если тебе так важно, то приведу. Но мне не нужны деньги. Я тоже потеряла дорогого мне человека...в этом замке, и пытаюсь его найти.
На миг безумный взгляд прояснился, мне даже показалось, что на худом лице Марриэль промелькнуло удивление:
- Не можешь найти кого-то в замке?! В нашем замке?!
Я вздохнула - конечно, ей кажется это смешным, а попади она сюда впервые, как я, также бы заблудилась в этих бесконечных мрачных лабиринтах!
- Да. Ты мне поможешь?
Блондинка рассмеялась.
- А почему бы и нет? Подойди ко мне. Прикоснись к моей руке, ну же, живее! - властно приказала она, мгновенно преобразившись: и куда делся жалобный голос?
Выбирать мне особо не приходилось - по сути, встреча с безумным портретом оказалась для меня счастливой: я-то замка не знаю, а Марриэль вполне может мне помочь. Я коснулась ладонью влажного холста, и в этот же миг что-то с грохотом упало на плиты пола, больно ударив по пальцам правой ноги. Я отскочила, решив, что свалилась древняя тяжелая рама, окаймляющая картину, но на каменных плитах пола поблескивал старый меч - такой же неказистый, как и на портрете Марриэль.
- Что это?! Что за...Эй! - я провела ладонью перед холстом, чувствуя себя весьма глупо. - Что за чертовщина?! - на всякий случай я вновь подняла палочку.
Картина, перед которой я стояла, перестала быть магической. Время не пощадило работу неизвестного художника, однако я еще могла разглядеть белокурую женщину с высокой вычурной прической. Черные очи женщины смотрели в одну точку, на бледном лице застыла улыбка - на всякий случай я провела по холсту рукой, но нарисованная не возмутилась и не отстранилась - определенно, портрет был выполнен по маггловским традициям.
Черт знает что! Невольно обернувшись, я подняла ржавую железяку с пола, зачем-то пару раз взмахнула клинком, рассекая застоявщийся влажный воздух. Таким мечом не разрубишь даже палку колбасы - совершенно непонятно, зачем безумная Марриэль преподнесла мне такой подарок, хотя...по-видимому, ключевое слово здесь именно "безумная".
Что-то обожгло мою левую ладонь, и я, ойкнув, вспомнила про фальшивую связную монету: пора было продолжать свой путь, хоть я и не имела понятия, куда мне направиться и как обогнуть стену, вставшую на моем пути. Ржавый клинок чуть дрогнул в моей руке, указав направо, и я, повинуясь внезапному порыву (а что мне, собственно, оставалось делать?), бросилась туда.

Драко.

- Сыночек, милый! - мать повисла у меня на шее, покрывая горячими поцелуями все мое лицо. - Мерлин великий! - она отстранилась, но продолжала держать меня за руку. - Пойдем, скорее пойдем наверх, я так счастлива тебя видеть!
Не знаю, бывали ли у вас ситуации, когда...когда вы категорически не хотели ничего делать, зная, что это все испортит. Ни шевелиться, ни улыбаться, ни разговаривать - прерасно понимая, что едва вы нарушите молчание, хрупкое, но такое важное для вас счастье распадется в прах? Я смотрел на маму, на такую красивую, любимую, живую, и ощущал, что сейчас собственными руками разрушу иллюзию своего благополучия.
- Дорогой мой...
Волшебная палочка уперлась женщине в грудь, и ласковая улыбка, знакомая мне с детства, сменилась выражением ужаса. Жаль - я был бы гораздо более счастлив, если бы в этой ситуации увидел на мамином лице обиду или непонимание...
- А с чего ты взяла, что я не должен был выжить? - мягко произнес я. - Ведь ты сама спасла меня...верно?
Глаза у лже-Нарциссы забегали, теперь она явно растерялась.
- Кто ты?! Империо! - второй раз за день я ощутил, как горячая волна силы струиться от моего сердца к волшебной палочке. - Отвечай!
Голубые глаза, на мгновение сверкнув ненавистью, стали равнодушными и пустыми.
- Эмми Игл, - вяло ответила женщина. Я поперхнулся.
- Кто?! Мы же убили тебя там, наверху!
- Это была не я.
- Но Лаванда сказала...Объясни, немедленно! - от избытка чувств я чересчур резко взмахнул палочкой, и розовые искры, вырвавшиеся из ее кончика, опалили женщине щеку, но, зачарованная Империусом, она даже не отстранилась.
- Вокруг Темного Лорда много молодых ничтожеств, вообразивших себя великими чародеями, - ровно, словно сообщая о погоде, проговорила волшебница с лицом моей мамы. - Они идут в расход, а я...я просто воспользовалась внешностью одной из них.
- Оборотное зелье?
Женщина покачала светловолосой головой.
Догадка уколола разум острым кончиком пера.
-Метаморф?
Сухой кивок.
- Прийми свой истинный облик, - приказал я: слишком тяжело было держать под прицелом палочки свою мать. На сонном лице впервые отразилось недовольство, а затем волосы стали стремительно укорачиваться и темнеть, подбородок вытягиваться, тело уменьшаться, будто съеживаться. Через некоторое время передо мной стояла коротенькая колдунья с некрасивым лошадиным лицом.
Я решил спросить про Джинни, и тут, слишком поздно, сообразил, что Эми приняла облик Нарциссы не случайно - о моем присутствии в замке знали. А значит, в любое мгновение здесь могут появиться другие Пожиратели. Едва это пришло мне в голову, за спиной раздался оклик:
- Малфой!

Глава 23

Гермиона.

Ржавая железяка подрагивала в моей руке. Кончик меча указывал вправо, куда я и направилась. Честно говоря, я не была уверена на сто процентов, что подарок безумной блондинки действительно указывает мне путь - вполне вероятно, что это мое воображение и отчаяние наделили старый клинок способностями компаса. Другую мою ладонь грела монета: определенно, Невилл был недалеко.
В тени, куда манил меня меч, обнаружилась магическая завеса - слабо подрагивающая, заставляющая чуть заметно вибрировать воздух вокруг. Если бы не железка, я бы никогда этого не заметила. Помявшись немного у завесы, я нерешительно прикоснулась ней мечом - дрогнув, изъеденый ржавчиной клинок легко прошел сквозь каменную стену. Вот только что маскировала магия? Скрытую ловушку? Проход на другой уровень замка? Или, возможно, телепорт, который отправит доверчиво ступившего чужака прямиком на дно океана? Ответить я не могла. Волшебство, которое мне могло бы помочь определить, опасность передо мной или нет, как назло, требовало наличие дополнительных ингридиентов, которых у меня, разумеется, с собой не имелось.
Что ж, иногда приходится рисковать. На всякий случай зажмурившись, я шагнула сквозь стену.
Когда я открыла глаза, мне осталось только тихонько застонать. Черт возьми, я ведь знала, что я невезучая...

Драко.
- Малфой! - раздалось прямо за моей спиной, и, резко развернувшись, я чуть не сшиб с ног Игл, которая безвольным истуканом таращилась поверх моего плеча.
- Экспелиармус! - заклинание вырвалось у меня раньше, чем я сам ожидал. Мужчину опрокинуло на спину, протащило по мощенному диким камнем полу с добрый метр, прежде чем он, яростно ругаясь, сумел неловко перевернуться на живот и подняться.
- Ты за это заплатишь! Я тебе устрою!
Но я в этот момент испытывал такое облегчение, что готов был заплатить за что угодно, причем в любых количествах.
- Тебя бабушка в детстве не учила, что со спины подкрадываться нехорошо, Долгопупс? - едко поинтересовался я. Парень возмущенно насупился.
- А что мне было делать? Оббежать кругом?! Выслать сову ч предупреждением, что я тебя сейчас окликну?!
Я уже открыл рот, чтобы ответить чем-нибудь ядовитым, дабы бывший гриффиндорец в достаточной мере прочувствовал свою никчемность, идиотизм и прочее (ишь ты, раньше-то таким дерзким не был ведь! С Поттером переобщался, чтоли?), но тут же понял, как глупо выглядят наши препирательства. Особенно с учетом того, что в мыслях я давно похоронил эту нескладеху и даже успел опечалиться его безвременной кончиной.
- Послушай-ка, Долгопупс, а чем ты мне докажешь, что ты - это ты? - я направил палочку прямо в лицо парню. Тот побагровел.
- Ты чего?!
Но меня в этот вечер уже несколько раз водили за нос, выдавая одних людей за других: сначала какую-то девчонку за Игл, затем Игл за мою погибшую маму, что больше я на эту удочку попадаться был не намерен.
- Считаю до трех, - предупредил я. - Раз...
- Меня зовут Невилл Долгопупс, я учился в Хогвартсе в то же время, что и ты, - затараторил парень, почувствовав, что мне не до шуток. - Любимый предмет травология, на первом курсе ты нашел выпавшую у меня напоминалку...- он задумчиво прикусил губу, внезапно еще больше покраснев. - Еще...еще я боялся...профессора Снейпа.
Я позволил себе фыркнуть, но палочку опустил. Долгопупс тут же оскорбленно надулся.
- Если у тебя больше нет идиотских вопросов, Малфой, то давай-ка убираться отсюда, - заявил он. - Только...только за Джинни зайдем, ладно? Я запер ее тут, неподалеку, когда услышал шум, и сразу рванул сюда.
- Я полагал, что Уизли тебя укокошила, - признался я. - Ты удивил меня, знаешь ли, своим появлением, - взмахнув палочкой, я невербально приказал плененной метаморфине следовать за нами, наклонился, чтобы оживить оглушенного домовика, который, едва прийдя в себя и попучив разрешение, с писком трансгрессировал подальше от опасного места.
- Да ну, что ты, думаешь, я за себя постоять не смогу? - отмахнулся Невилл, однако в голосе его отчетливо промелькнула гордость. - Я понял, что что-то не так, еще когда увидел у нее в руках корень Дерева Висельников, знаешь ли, такие талисманы на удачу не таскают...Поэтому я был настороже: постоянно держал наготове палочку, не поворачивался к ней спиной, и все пытался ее разговорить, чтобы понять...А потом мы дошли до этих темниц, где держали раненных...Вот тут-то она и попыталась меня оглушить.
Мы свернули влево, освещая себе дорогу палочками.
- Домовик помог отправить всех пленных в Штаб, - сообщил Долгопупс. - А ее я не догадался...
- Послушай, объясни мне, какого хрена рыжая записалась в предатели? - спросил я. - Уж кто-то...
Долгопупс криво усмехнулся.
- Я тебе не все рассказал, Малфой. Как я уже говорил, мы дошли до темниц с пленными. Каково же было мое удивление, когда в одной из камер я увидел Джинни! Изрядно остриженную, но живую и здоровую...И другую Джинн - стоящую рядом со мной и сжимающую корень Дерева Висельников...
- Нет!!! - я почти не удивился, скорее возмутился. - Да тут есть хоть кто-нибудь, кто не выдает себя за другого?! Может Темный Лорд это Дамболдор под Оборотным, а наш Поттер - Лаванда Браун?! Что за редкостная хрень, прямо не война, а бал-маскарад!
Невилл покачал головой.
- ...Я полагаю, это случилось после битвы в Вест-Рейчел. Гарри тогда сам привел Джинни в Штаб: она трансгрессировала к себе домой. Глупый поступок, учитывая, что в Норе уже полгода никто не живет: Уизли снимают дом в Лондоне, так безопаснее...Но никто не задал вопросов, ведь она вся такая помятая была, растерянная, сказала, что в нее попало какое-то проклятие Беллатриссы - все жаловалась на шум в голове и плохой сон...Роняла все постоянно, кое-что забывала...
- Выходит...нет-нет, погоди-ка, если я не прав...Выходит, в Вест-Рейчеле настоящую Уизли захватили в плен, и кто-то из Пожирателей, глотнув Оборотного зелья, втерся в ваш идиотский Орден? - я хмынул. - Естественно, адрес Штаба узнать не получилось: его рыжая не смогла сказать даже под Сывороткой Правды, ведь хранителями тайны являются Поттер и Грейнжер, поэтому фальшивая Джинни трансгрессировала к Норе...При этом она была как пыльным мешком прибитая (нет, я не говорю, что рыжая раньше отличалась великим умом, но все же!), путала даты, события, каждый день отлучалась (ну надо ж было настоящую Уизли пытать и выведанное передавать хозяину!), втихую каждый час хлебала Оборотное, а вы, придурки, ничего, ну ничегошеньки не заметили?! - на последних словах мой голос от возмущения сорвался на неблагородный фальцет. Долгопупс, понуро опустив плечи, покаянно кивнул.
- Ты знаешь, что о нашем присутствии знают? - поинтересовался я. - Одно интересно, почему же еще никто не явился по наши души, кроме этой? - я указал палочкой на Игл. - И, кстати, за какой Джинни мы идем: настоящей, или подосланной?
- Настоящую я отправил в Штаб с остальными, - объяснил Невилл. - А эту запер, вообще вначале бросить хотел, а теперь мне кажется, надо ее прихватить с собой. Она знает где Штаб. Остальных она не приведет, но ведь сама-то может явиться и подложить свинью!
Кажется, мы пришли. По крайней мере, Долгопупс остановился перед камерой, такой маленькой, что она больше походила на зарешетченную нишу или гроб, вертикально вмурованный в стену. Человек, находящийся там, мог только стоять - насколько я знал, в таких каменных мешках в древности запирали провинившихся: дабы они вдоволь помучались, не имея возможности толком пошевелиться.
- Слушай, Долгопупс...ты сказал - "она"?!

Гермиона.

Помнится, в детстве я обожала "Волшебника страны Озз", и не раз, засыпая, представляла себя на месте Дороти, попавшей в необыкновенную страну благодаря магическому урагану. Мне самой хотелось оказаться на месте героини сказки...Кто ж ожидал, что почти спустя пятнадцать лет,когда мне это уже и не надо, мои мечты настолько сбудутся!
Нет, летающего домика у меня не было, и смерч не подхватывал меня, чтобы бросить на злобную колдунью с Севера. Все оказалось прозаичнее - магическая завеса телепортировала меня на пару метров выше того места, где находился пол. Если быть точнее - прямо над Беллатриссой Лейнсридж.
И если ее мое неожиданное появление нокаутировало (не думаю, что ей на голову слишком часто падали с потолка члены Ордена Феникса), то для остальных Пожирателей, находившихся в этот момент в комнате, к сожалению, роковым событием это не стало.
Не прошло и тридцати секунд, как засвистевшие в воздухе заклятья выбили из моих рук старый меч и палочку, а магические веревки, жесткие, как леска, опоясали тело.
Я валялась на ковре рядом с поверженной мною Пожирательницей и с ужасом понимала, что сейчас умру.

Драко.

- Если это "она", Долгопупс, то можешь откусить мне ухо! - я пораженно разглядывал своего бывшего однокурсника, Блейза Забини, злобно взиравшего на нас сквозь зачарованную решетку. Нет, теоретически, конечно, Оборотное Зелье легко могло превратить мужчину в женщину и наоборот, но практически на такие эксперименты соглашались еденицы. Я бы, например, под угрозой Авады не решился бы!
- Ну-ну, - буркнул Невилл.
- Слу-ушай, - внезапная догадка заставила меня совершенно по-идиотски хихикнуть. - А что скажет наше Избранное Недоразумение, когда узнает, что несколько недель предавалось ласкам с...ним? - от восторга я даже забыл, что Поттер сейчас, вполне вероятно, отчитывается за прожитую жизнь перед апостолом Петром: добытая нами кровь-то принадлежала, как оказалось, далеко не Игл, и черное заклятье она снять явно не помогла!
- Иди к черту, предатель! - взвыл Забини, ударяя кулаком по решетке. - Ничего у нас с ним не было, ясно!
- Верю-верю, - разулыбался я, припоминая, как, спустившись недавно ночью выпить воды, застал на многострадальном кухонном столе такое, что на следующий день заставил Кикимера два часа скоблить его "Чистиксом", прежде чем сесть завтракать. - И Долгопупс верит, верно?
- Ну-ну, - снова повторил Невилл, от удивления, кажется, растерявший все слова.
Пора было двигаться в путь. Нам и так, кажется, чересчур везло: несмотря на острое ощущение опасности, все пока шло вполне благополучно.
- Неппи! Тинни! - позвал я. Домовики не появлялись. - Тинни! Сюда! Неппи! - я покрутил головой, озадаченно переглянувшись с Долгопупсом. - Неппи!
- Неппи! Тинни! Да что такое, боггарт вас побери?! Сюда, хозяин приказывает! Тинни!
- Тинни!
Наконец в подземелье, гулким эхом прокатившись по коридорам, раздался хлопок трансгрессии, и пред моими очами предстал измученный эльф, сразу бухнувшись на колени.
- Прости меня, Хозяин, я боялся откликнуться на твой зов, потому что злые люди сразу бы поняли, что Неппи отлучился не зря! Они заставили Неппи убирать в комнате убитой, но Неппи не сказал, что это сделал хозяин! - эльф подобострастно смотрел на меня круглыми глазищами.
- Скорее всего, они и так знают, кто это, - пробормотал я. - Только непонятно, почему они нас не ищут?
Вопрос был скорее риторическим, ибо в особой претензии, что Пожиратели не кинулись нас хватать, я, в общем-то, не был. Но домовик поспешил ответить:
- Там наверху такая суматоха, хозяин. На голову миссис Белле свалилась девушка, а ведь в замке нельзя трансгрессировать...Ее решили пытать, но...
- Какая еще девушка? - удивился Невилл. Ох, а я уже, кажется, предчувствовал, что услышу...Нет, нет, нет...
- Говорят, это грязнокровная подружка Гарри Поттера, сэр, - с готовностью ответил ушастый эльф.

Глава 24

Драко.

Не удержавшись, я выругался. Ну почему, почему этой дуре не сидится на месте?! Сама же понимает, что рискует не только своей хорошенькой головкой, но и жизнью будущего ребенка! Неужели хоть о нем подумать нельзя?! Это ж надо же - беременная, не владеющая и половиной своих прошлых магических сил, совершенно не знающая замок...на что она вообще рассчитывала?! Эх, а еще считалась самой умной ученицей в нашем потоке! Хотя я давно заметил странность: чем выше у девушки оценки в аттестате, тем больше она тупит в реальной действительности, особенно, когда дело доходит до тех вещей, о которых не пишут в книжках.
Невилл хлопал ресницами, таращась на домовика и с явным трудом пытаясь поверить в его слова.
- Но...как?! - только и смог выдавить парень. - Но...
- Да, Грейнжер оказалась еще тупее, чем я всегда полагал. Придется мне подумать, как вытащить ее из неприятностей, если, конечно, ее хладный труп еще не скормили Нагайне, - поморщился я. - А ты бери Забини, Игл и трансгрессируй с Неппи в Штаб...
- Нет! - яросно воскликнул Долгопупс. - Если Гермиона действительно оказалась в беде, я отправлюсь с тобой!
Я скривился. Ох уж эти гриффиндорцы, ну что за бараны! Ей-богу, есть ли вообще практический толк от их хваленной храбрости, если в реальности они ее так тупо применяют: с голыми руками на дракона кинутся и погибнут, вместо того, чтоб змееву пещеру оббежать! Словосочетания "Выпусник из Гриффиндора" и "Думать головой", похоже, никогда не стоят рядом!
- Послушай, бабушкин ты внук, - нетерпеливо прошипел я. - Включи мозги на пару минут, и ты поймешь, что должен быть в Штабе! Во-первых, какой мне от тебя толк? Во-вторых, мы что, оставим Забини тут, чтоб его нашел кто-то из Пожирателей?!
- Я не...
- В-третьих, Игл расскажет, чем она нокаутировала Поттера - если еще не поздно, разумеется. И самое главное: как только трансгрессируешь домой, сразу созовешь всех членов ордена Феникса, которые в состоянии шевелиться. Чувствую, что мы уже заварили здесь такую кашу, что подкрепление просто необходимо. Схема старая: трансгрессируйте с помощью домовиков...
- Ты уверен?
Я посмотрел на бывшего гриффиндорца как на сумасшедшего.
- Конечно! Надежда отделаться малой кровью уже давно умерла. Чем больше народу появится здесь, тем больше у нас шансов выбраться!
"Умирать, так с музыкой!" - пронеслась в голове шальная мысль.
- Но мы, мы...- растерялся Невилл, беспомощно глядя на меня. - Думаешь это будет финальной битвой, да?
"Вот идиот!" - подумал я, но тут же сообразил, что Долгопупс, возможно, ничего не знает про крестраж и про невозможность убийства Волан-де-Морта до тех пор, пока цела старинная диадема. Наверное, Поттер не совсем придурок, раз сумел удержать это в тайне. Выходит, не такой уж он доверчивый лопух.
- Нет, не думаю, - я покачал головой. - По правде говоря, вообще сомневаюсь, что Темный Лорд находится в замке...- я машинально потер предплечье, на котором когда-то горела Черная Метка. Мне казалось, что, несмотря на то, что клеймо Того-Кого-Нельзя-Называть было вырезанно, моя кожа до сих пор реагировала на его присутствие, хоть и не так мучительно, как раньше. - Не думаю, что мы бы до сих пор безнаказанно шатались по замку до сих пор...
- Ну что ж, - согласно кивнул Долгопупс, задумчиво почесав пересеченную белым шрамом щеку. Голос его звучал удивительно спокойно. - Тогда за дело, Малфой.

***
Гермиона.

Я сидела, поджав колени к груди и склонив на них голову. Спина саднила, на лбу пульсировала шишка - результат неудачного приземления из коварного телепорта. Тело ныло от магических веревок, которые, слава Мерлину, с меня сняли, едва заперли в этой неуютной, явно нежилой комнате. Правая рука, начиная от локтя, адски болела - кажется, я ее сломала. Желудок сжимали спазмы, и я то и дело пыталась сдержать рвотные позывы: до того мерзко в помещении воняло тухлятиной - очевидно, где-то за шкафом сдохла жирная крыса.
В том, что со мной сделают, сомневаться не приходилось: судя по всему, если меня еще не прихлопнули, то только затем, чтоб выяснить, как мне удалась трансгрессия в замке. Пожиратель, втолкнувшись меня в эту комнатушку и заперший здесь, гнусно скалясь, пообещал скоро вернуться, "тока цацки захвачу и сразу к тебе". Понятия не имею, что он назвал цацками, но мне явно будет не до веселья.
Пару раз я вставала, меряла неловкими шагами комнату - время тянулось невыносимо медленно, хотя я была уверена, что нахожусь тут недолго. Скудный интерьер комнаты навевал на мысль, что когда-то здесь жил кто-то из слуг - узкая койка, тумбочка, платяной шкаф, старый, застиранный ковер с незатейливыми розочками. Окон нет. Повинуясь внезапному порыву, я сначала заглянула под кровать, а потом дернула ручку дверцы шкафа на себя, и запах мертвечины, вырвавшись наружу, ударил в лицо. Глаза заслезились, и меня вывернуло на пол, прежде чем я сумела захлопнуть дверь. А когда подняла глаза...
О нет. В шкафу, скорчившись в позе эмбриона, сидел человек. Вернее, то, что от него осталось - нечто посиневшее, облепленное жирными личинками паразитов-падальщиков. Вонь стала нестерпимой, но я отчего-то замерла, не в состоянии захлопнуть дверцу илм хотя бы отвернуться.
По всей видимости, тело принадлежало подростку. Слизеренцу, судя по грязной, местами изорванной парадной зеленой мантии. Скорее всего, мальчику, хотя по раздувшемуся лицу с почерневшими губами, открывающими зубы, это понять было сложно.
От ужаса мне захотелось завыть. Почему он оказался здесь? Почему парнишку-слизеринца вообще убили, и отчего никому нет дела, где находся труп? Судя по позе, мальчик сам спрятался от кого-то в шкафу, найдя здесь последнее пристанище... но отчего же он пришел умирать именно сюда, в заброшеную комнатушку служанки или дворецкого? Может быть, его отравили, либо избили так, что сил подростка хватило только на то, чтобы доползти до шкафа и скорчится в нем, прижав к груди колени. Так же, как недавно сидела я...Парадная форма Хогвартса говорит о том, что в замке он оказался сразу после летних экзаменов, и возможно, тогда же и был убит...Что же от него хотели, и что не смогли получить? Господи, да зачем я вообще об этом думаю!
Сердце тяжло стучало, но я решительно захлопнула дверцу, так сильно, что насекомые, облепившие убитого, разволновались и мерзко зажужжали. Мне всегда было обидно, когда кто-то умирал молодым: неважно, была ли это гибель знакомого или друга, или информация о несчастном случае, услышанная в новостях. Именно обидно, обидно за то, что человек рос, жил и строил планы, не ведая, что его жизнь нелепо оборвется на каком-нибудь двадцать втором году от бандитской пули или рака легких. Зачем тогда его воспитывали родители, не спали ночами, переживали, баловали, читали сказки на ночь? Зачем он честно учился столько лет в школе и колледже, получал дипломы и аттестаты, зубрил по ночам английский, вместо того, чтобы радоваться весне? Зачем влюблялся, строил планы, копил на собственный байк и обклеивал комнату плакатами? Зачем?! Зачем - чтобы вот так, одним обычным днем, его просто-напросто не стало?! Не знаю, поймете ли вы... Я и сама не очень понимаю. Но мне всегда безумно больно, когда умирают молодые. Мне даже маленьких детей, честное слово, не так жалко - такая я вот неправильная...
- Фу, грязнокровка, стоило оставить тебя на десять минут, и ты успела провонять всю комнату, - раздалось с порога. Вздрогнув, я обернулась. Пожиратель, чьего имени я не знала, высокий и худой брюнет лет тридцати пяти, смотрел на меня, в одной руке сжимая палочку, а в другой - небольшой саквояж. - Что ты тут делала? Или это твое зловонное дыхание? - он загоготал, явно довольный своей шуткой. Я машинально отступила.
- На выход, тварь, на выход. Придется найти место, где вонять будет меньше, - он взмахнул палочкой. Я снова отступила, уперевшись спиной в платяной шкаф. Пожиратель все также стоял на пороге.
- Не хочешь, мерзавка?! - прошипел он. - Тебе же хуже! - он бросился в комнату.
Вернее, попытался. Но воздух словно спружинил, вытолкнул мужчину и не дав ему сделать и шага дальше порога. Тот, явно растерявшись, попытался повторить попытку, но на этот раз его отбросило еще дальше. Теперь он, кажется, начал соображать, что что-то не то: на худом лице загорелась злость.
- Сука! Намагичила тут, да?! Авада Кедавра! - зеленый луч ударил в шкаф, сантиметров на десять правее меня. Взвизгув, я рванула дверцу на себя. Не было времени раздумывать, почему Пожиратель не может меня достать, особенно когда за первым смертельным заклятьем полетело второе, снова промазав совсем немного.
Ужас подстегнул меня мокрой плетью, и взвыв не хуже раненного зверя, я заперлась в шкафу.
- Дрянь! Бомбарбия!
Стенки шкафа затряслись, но, видимо предмет обихода был заговорен против разрушающих заклятий. Замерев в неудобной позе, я старалась не пошевелиться ни на миллиметр, чтобы не прикоснуться разлагающемуся телу. Жужжание мух и каких-то не известных мне, похожих на крупных стрекоз, насекомых стало совсем нестерпимым, мне казалось что мерзкие паразиты вот-вот накинутся на меня и сожрут заживо...Мне даже казалось, что кто-то ползет у меня по ноге...Снаружи грохотали заклинания вперемешку с проклятиями и грязной руганью. Сейчас мой мучитель позовет на помощь остальных Пожирателей...и рано или поздно они найдут способ войти в эту комнату, найдут, найдут...
От безграничного ужаса в голове мерцали разноцветные круги. Крепко зажмурившись, я дрожала всем телом. От гнилоносной вони уже не тошнило - желудок, кажется, окаменел, сжавшись до размеров точки, как и все внутренности. Колени тряслись, и пару раз, пытаясь удержать равновесие, я все-таки коснулась рукой скользкой кожи мертвого мальчика, отчего облепившие его твари возмущенно жужжали и стрекотали крыльями.
Через какое-то время я ощутила, что рыдаю - вслух, со всхлипами и стонами, совершенно не имея возможности и желания пошевелиться, что-нибудь сделать. "Да успокойся ты, девка! Не веди себя, как пугливая маггла", - сердито пронеслось у меня в голове, прежде чем меня поглотила тьма.

Драко.

Везение рано или поздно заканчивается у всех, а я сегодня чересчур много испытывал судьбу, чтобы еще раз выиграть у нее партию удачи.
На группу Пожирателей я натнулся на втором этаже - двоих удалось вырубить заклинанием, но затем я и сам повалился мешком на холодный пол. Вот и все. Интересно, какая смерть ждет предателя и похитителя крестража? Слава Мерлину, Грейнжер нокаутировала тетю Беллу - по крайней мере, я уверен, что мой палач будет куда менее изобретательным, чем она...
- Малфой вернулся домой, - дребезжаще захихикал кто-то рядом. - Повелитель будет доволен нами, когда вернется. В темницу его!
"Когда вернется..." - выходит, я был прав. Волан-де-Морта в замке нет. Интересно, велика ли моя отсрочка? Успеет ли Долгопупс с подкреплением? И жива ли еще Грейнжер?

***
- Очнись, девка! Тьфу, соплячка, а еще ведьма! И кто тебя магии обучал, коли ты трупа боишься?!
Я осторожно разлепила глаза.
- К...кто здесь? - всхлипнула я. Прислушалась. Кажется, Пожиратель, атаковавший шкаф с порога, затаися.
- Не узнаешь? - насмешливо поинтересовался голос. - Ну и дура!
- Ма...Марриэль? - неуверено спросила я, вертя головой. - Но...ты же...нарисованная...
Тут же промелькнула мысль о том, что думать плохо о ком-либо всегда наказуемо - вот, назвала же блондинку с портрета чокнутой, а теперь сама сошла с ума и слушаю ее голос.
- Ты за идиотку меня держишь, ведьма? - фыркнул голос. - Думаешь, первая такая находчивая выискалась: мол, помоги мне, добрая Марриэль Алита Малфой, а я твоего Рахатана отыщу?! Я решила, что правильнее будет с тобой пойти, и вишь как, не прогадала - без меня бы ты небо уже не коптила!
- Где ты?
- Ну...- Марриэль впервые замялась. - Я...как бы...в тебе. Но ты не подумай, это ненадолго, - торопливо заверила она. - Мне твое жалкое тело не нужно, да и вообще, мой дух привязан к картине, просто...я временно вселилась в тебя. Оказала, так сказать, милость, а ты уже умудрилась профукать мой меч!
Я вздрогнула. В меня вселился чужой дух, а я ничего и не заметила!
- ...И вообще, чего ты тут торчишь? - недовольно протянула Марриэль. - здесь же жуткое амбрэ, не находишь?
- Пожиратели, - коротко объяснила я.
- Никого там нет, - возразил голос. - И вообще, чего переживать: все равно они сюда зайти не смогут, даже если захотят!
Я осторожно приоткрыла дверцу, выглянула наружу: видимо, мой мучитель отправился за помощью - дверь в комнату была закрыта.
- Вылазь, вылазь, чего ты как корова, - торопила Марриэль.
- Почему они не могут сюда войти? - спросила я наконец. После пребывания в шкафу воздух в комнате поазался наисвежайшим, что привело к неожиданным результатам - меня снова вырвало.
- Какая же ты невоздержанная! Надеюсь, я не ошибусь, если предположу, что к роду Малфоев ты не имеешь никакого отношения? Кто ты, служанка?
- Я вопрос задала, кажется, - огрызнулась я, сплевывая вязкую желчно-горькую слюну.
- Все просто. Очевидно, господа, которые столь грубо втолкнули сюда в это помещение, не знали, что сюда пройти может только Малфой, - чопорно объяснил голос. Я опешила:
- Но я не Малфой!
- Оно и видно! - паррировала Марриэль. - Не знаю, почему так вышло: скорее всего, с годами чары комнаты нарушились. Вначале я думала, что комната пропустила тебя из-за меня, но тот мальчик, ну, в шкафу который, тоже, представь себе, не Малфой... А ведь как-то умудрился оказаться тут!
- Может, комната пропускает только тех, кто нуждается в помощи? - неуверенно предположила я. - Защищает...Поэтому мальчик и спрятался тут...
Но Марриэль была не настроена дискуссировать на эту тему.
- Какая вообще разница? Главное, теперь выбраться отсюда, да побыстрее!