Глава 1- Милая, ты запустила пса?
- Я думала, он был с тобой в гостиной, - Джинни удивленно смотрела на Гарри, стоя в дверном проеме и вытирая тарелку. - Сходи за ним - иначе промокнет, и в доме потом неделю будет пахнуть псиной. Он ведь так не любит Высушивающее Заклинание.
- Кому как не мне знать об этом, - улыбнулся Гарри и, набросив куртку, вышел на крыльцо.
Пахло сыростью. Далеко за Вьюжным перевалом вспыхивали зарницы, а на востоке гремели под ударами ветра жестяные крыши фермерских построек.
Ни за что в жизни Гарри не согласился бы жить здесь, в глуши, если бы не Джинни. Прошло то время, когда неказистость и простой уют Норы казались ему благодатью. Но, наверное, это приходит с возрастом - в какой-то момент хочется чего-то роскошного, дорогого и такого, чем можно было бы управлять без помощи рук даже в мире магглов. Чтобы его качества назывались "техническими характеристиками", у него было множество кнопок и универсальный пульт. Иногда Гарри ненавидел себя за любовь к такому мещанству.
Но что сейчас вспоминать, когда победила уже другая любовь - любовь к девушке. Самой чудесной, самой доброй, красивой, горячей девчонке - Джинни...
- Джин-н-ни, - шепотом произнес он, и во рту стало сладко, будто раскусил Пронырливую Карамельку.
Пес с маггловским именем Бруно появился у них недавно, но тут уж спасибо тетушке Петунье. После того, как Гарри, наконец, перестал появляться в Тисовом Переулке, отношения у них сказочным образом наладились. Каждый большой праздник ознаменовывался тем, что родственники слали друг другу открытки, а иногда и небольшие подарки - получив господина Патиссона и госпожу Тыковку почти с дружелюбными оскалами к Хеллоуину, Гарри отправил Дадли целый набор Волшебных фейерверков к 5 ноября.
Но самым запомнившимся подарком стал, конечно, щенок, преподнесенный на первую годовщину их с Джинни свадьбы. В сопровождающем письме тетушка Петуния уверяла, что это очень редкая порода валлийского вандертерьера (отличается эта собачонка тем, что на протяжении всей жизни сохраняет удивленно-ошарашенное выражение морды за счет нервно дергающихся бровей и глаз навыкате), хотя Джинни однажды вполне резонно заметила, что это, скорее всего, простая дворняжка, лупоглазая потому, что чересчур много времени провела в доме Дарслей перед тем, как была подарена.
В ответ Гарри напомнил ей, что он тоже слишком долго жил с Дарслями и тоже в статусе "дворняжки". Джинни хихикнула, что иногда Гарри тоже не прочь потаращить глаза. Гарри обиделся и, хлопнув дверью, ушел негодовать в подвал, где можно было вволю забавляться с Боевыми заклинаниями, ничего особенно не попортив. Выпустив пар, он решился все же вернуться к жене и высказать ей свою точку зрения, но нашел Джинни в спальне, примеряющую свежеподаренный Гермионой кружевной корсет. Вся аргументация мгновенно отлила от мозга в известную многим область, и молодая чета Поттеров как нельзя лучше отметила первую годовщину свадьбы.
А из плетеной корзинки, оставленной на полу, за ними наблюдал щенок вандертерьера, чьи и без того удивленные глаза пораженно вращались.
- Бруно! Бруно! - сложив ладони рупором, кричал Гарри.
Ветер усилился; над перевалом нависла тяжелая туча, напоминавшая громадный комок жеваной бумаги. Начинался дождь. А эта дурная псина сейчас носится где-нибудь в поле, где ее и застанет холодный осенний ливень!
Гарри никогда особенно не любил животных. Хедвиг не в счет. И... Сириус тоже. Но он ведь не был... Да что сейчас об этом!
И все же Гарри иногда просто ненавидел себя, когда начинал вдруг так тосковать о Сириусе. Ведь сколько с тех пор было смертей! Да, и что далеко ходить - только три недели прошло, как он вернулся с похорон дяди Вернона, упокой Господь его душу. Иногда Гарри ловил себя на мысли, что Вернон Дарсли был не таким уж и плохим человеком. Да, соседи его недолюбливали, сам Гарри никогда не питал к нему особых чувств, но Петуния и Дадли были уверены, что он - самый лучший муж и отец. И были по-своему правы. Все познается в сравнение - эту фразу Гарри когда-то пообещал сделать подписью к фамильному гербу, если тот у них когда-нибудь появится. Джинни тогда подняла его на смех.
Со стороны Миддлфилда шла буря. Пару часов назад радио в их кухне бойко вещало о количестве вырванных с корнем деревьев, перевернутых машин и улетевших в поднебесье крыш.
- Как хорошо, что мы догадались купить дом не в Миддлфилде, - Гарри вытащил из керамической банки шоколадное печенье и отправил его в рот. - Помню, как ты клянчила у меня тот сарай...
- Вовсе и не сарай, - Джинни вытянула его кухонным полотенцем по шее. - Это был чудесный домик с бело-желтыми стенами и терракотовой крышей. Мы могли бы растить там наших детей добрыми...
- ... слюнтяями, - закончил за нее Гарри, стянув еще одно печеньице. - Вспомни только, какой там был задний двор!
- Прекрасный, между прочим, - девушка приняла позу "миссис-Поттер-очень-недовольна". - Там росли вьющиеся розы, жасмин и бузина! И была самая лучшая лужайка с маргаритками.
Гарри картинно изобразил, будто его стошнило прямо в салатницу.
- Фу! - Джинни сморщилась и, размахивая полотенцем, выгнала его из кухни.
Но это было тогда, а сейчас он в одиночестве бредет по неровной проселочной дороге, неумело свистит и зовет глупого пса Бруно. А еще у него замерзли руки, а уши напоминали ему о том, что не плохо было бы прихватить с собой меховые наушники.
Джинни тем временем уселась с ногами на диване и, в который раз, принялась разглядывать фотоальбом. Теперь она уже могла с гордостью называть его "Наш семейный фотоальбом".
Вряд ли кто-нибудь догадывался, как сильно она хотела замуж. Лет с одиннадцати, пожалуй. С того самого момента, как испытала на себе столь пристальное мужское внимание, услышала такие чудесные слова... конечно, ничего искреннего и прекрасного не было ни во внимании, ни в словах Тома Реддла, но страсть - необъяснимая, лежащая по ту сторону понимания одиннадцатилетней дурехи - завладела ее сознанием. Наверное, такой жадной до любви девицы не видала магическая Англия со времен Агнесс Похотливой (в замужестве Уизли). Да-да, известная чаровница Агнесс приходилась Джинни прабабушкой в шестом колене по отцу - у девушки голова кругом шла, когда она пыталась подсчитать, сколько лет прошло с тех пор, как ее любвеобильная родственница промышляла изготовлением и активным использованием любовных зелий. Говорили даже, что она первой решилась... Впрочем, оставим фамильные скелеты лежать в своих шкафах.
Так вот, свадьба... Джинни мечтала о ней с одиннадцати лет, а вышла замуж в восемнадцать. Чудесный возраст! Непорочность юности еще цветет буйной розой, но женственность уже потихоньку выпускает шипы сладостных желаний. Шекспир, конечно, так бы не написал, но Хьюго Рифмоплет (известный волшебник, заколдовавший свое перо писать в рифму о чем ни попадя) выразился бы слово в слово. Чести ему это, кстати, не делает.
Говоря обо всех, нельзя не упомянуть и о ближайших родственниках и, по совместительству, лучших друзьях семьи Поттеров - семье Уизли. Этих буря из Миддлфилда миновала, однако не миновала буря семейная - Гермиона (в девичестве Грейнджер) проиграла дело в суде Уизенгамота. Разговаривая через Каминную сеть с сестрой, Рон вслух удивлялся, почему бы этой трагедии не остаться за закрытыми дверями зала суда, вместо того, чтобы быть заботливо принесенной в их уютную обитель свирепой Гермионой.
Миссис Уизли лежала на аутентичной оттоманке лицом в подушку и молчала. Потому как еще минуту назад она кричала, повизгивала, срывалась на вой умирающего от ран гиппогрифа и издавала звуки наргла, заходящегося в посткоитальной истерике. Она проиграла. Проиграла! И кому, скажите на милость? Задаваке Мадлен Забини, это картавой француженке, которая вышла замуж за министра магических иностранных дел Блейза Забини, который, благодаря своим связям, умудрился все-таки осесть в Министерстве.
"Задавака Блейз, - думала Гермиона, шумно дыша в подушку. - И Мадлен, жена его, тоже задавака. А уж какие у них будут задавашные дети, ооо...". Эффектное "Ооо" в подушку у нее не получилось, и ей пришлось приподнять заплаканное лицо.
Рядом с ней, на низком пуфе, сидел Рон - ее Рон, ее "рыжая смешинка", ее "сладкий рогалик", ее "ванильный сырничек". В руках он держал чашку теплого какао и плитку "Успокаивающего шоколада мадам Толеранс"... он всегда знал, что ей нужно! Гермиона чуть вновь не расплакалась - но теперь уже от безграничной признательности и самой невероятной любви.
- Ронни, - припухшими от рыдания губами проговорила Судебный Защитник Уизли.
- Что ни говори, моя сахарная мышка, но ты лучше всех, - заботливый Рон заправил выбившийся локон за ушко любимой жены и улыбнулся. - Ты же знаешь, даже сам Бордвин Законник, которым ты так восхищаешься, не смог бы выиграть дело. Вернуть домашним эльфам личную свободу и дать право на семнадцать мест в палате Магических Лордов? Даже мои эссе по зельям на первом курсе не были такими смешными, как эта твоя идея.
- Шансы всегда есть, - проворчала Гермиона, откусывая шоколадку. - Я могла хотя бы прибить эту Забини сводом Магических законов от 1786 года и так избавиться от Обвинителя.
- Но это бы ничего не изменило, правда? - Рон мягко улыбнулся.
- Правда, - вздохнув, призналась миссис Уизли. - Но мне хотя бы было приятно. И, потом, от свода Магических законов 1786 года все равно уже никакого толку. А так...
Гарри посмотрел на часы - без пяти девять. Он ходит вот уже почти целый час, а несносный Бруно не спешит обнаружить себя. Но, может, он уже дома? Обежал, проказник, всю округу, напугал старушку в доме номер 12, которая любит на ночь глядя и в любую погоду выносить кота на прогулку; вытащил из мусорного бака обрывок вчерашней газеты, облаял соседского пса Корсара, пока тот безмятежно спал, и уже сидит перед входной дверью и скулит?
Такая оптимистическая мысль заставила Гарри забыть о холоде и подумать о тепле, которое встретит его уже на пороге. Все, хватит ночных прогулок, пора домой!
Но возвращаться той дорогой, которой он шел сюда - это еще один час неприятного моциона, а к колючему холодному дождю теперь добавились еще и влажные комочки слякоти, напоминающие недозревший снег. И Гарри решил срезать путь.
Дорога, которой он пошел, не была ему хорошо знакомой. Но чем, собственно, она могла его удивить? Обычная дорога между старыми деревенскими домами и пабами, которых было на редкость много, но которые, не то к счастью, не то к сожалению, уже давно превратились в пустые постройки с заколоченными окнами. Деревня с малоподходящим названием Мэйплгарден не была популярным место для жизни молодых магов. Но для того, чтобы жить в ней опасливому - оттого и очень живучему - аврору Поттеру и его милой жене Джинни, она подходила как нельзя лучше.
Гарри шел, закрываясь рукой от косого дождя, оскальзывался на размокших комьях земли и тихонько чертыхался. Держать себя в руках - вот основное умение хорошего аврора. А Гарри очень хотел быть хорошим аврором. Два раза он уже попадал на передовицу "Аврорской Переклички" как "Лучший Аврор Квартала" и "Лучший Дегустатор Бобов Берти-Ботт". Теперь его мечтой было стать Пожизненно Лучшим Аврором. А для этого... для этого надо было бы сделать что-нибудь особенное, например, победить Волдеморта. И Гарри по наивности думал, что звание уже у него в кармане. Но, как оказалось, успехи до официального Аврорского Крещения не считаются. Но будь Волдеморт жив, то Гарри, конечно же, еще...
Дверь паба, мимо которого он проходил, распахнулась, и здоровенный детина с грязным полотенцем, перекинутым через плечо, швырнул за порог ворох черных тряпок. Отряхнув брезгливо руки, детина пробасил:
- Увижу тут тебя еще раз, не посмотрю, кем ты когда-то там был, - после этих слов он скривился, сплюнул себе под ноги и вернулся в паб под восторженные возгласы сидящих внутри.
Гарри по привычке потянулся к волшебной палочке, обычно хранящейся в потайном кармане куртки. Мало ли что в этих тряпках?
- Жалкий тритоний хвост, - проговорили тряпки. - Слышал? Я оцениваю тебя и твои умственные способности на уровне хвоста три -ИК - тона... вшивый... гадкий... мерз - ...
Договорить тряпки не успели, потому что их шумно вырвало. А потом еще и еще раз.
Гарри брезгливо сморщился. Фу, действительно мерзость! Непонятно лишь то, почему он все еще стоит тут и слушает... слушает... это.
Тряпки тем временем смекнули, что представляют собой нечто малоприятное, и грязно выругались, и громко выразили свое недовольство запахом, исходящим от себя и своего одеяния. И тут же попытались встать. А потом попытались еще раз. Но получилось у них только на третий раз.
Когда тряпкам все же удалось вытянуться во весь рост и привести себя в относительный порядок, Гарри вдруг принял вид вандертерьера. Очень удивленного вандертерьера. С глазами величиной с приличный апельсин. Потому что тряпками оказался...
Глава 2Услышав лай снаружи, Джинни встрепенулась - надо же, кто бы мог подумать, что просмотр семейного альбома способен усыпить... бдительность.
- Гарри?
Девушка распахнула дверь, вглядываясь в темноту, когда мокрый пес протиснулся внутрь, неуклюже минуя ноги хозяйки. По коридору поплыл легкоузнаваемый аромат псины.
- Бру-у-уно, - сморщившись, протянула Джинни, поспешив захлопнуть дверь, из которой тянуло холодом. - Ты только посмотри - мокрый, грязный... и где, скажи на милость, ты потерял своего хозяина, а?
Вандертерьер попытался изобразить недоумение, но куда уж ему. Вместо этого он покрутился несколько раз вокруг своей оси и пустил удивленную лужицу.
- Фу, как не стыдно, - сморщилась Джинни. - Ты для того где-то пропадал весь вечер, чтобы справить свои дела в доме? Будешь наказан - никаких бисквитов целую неделю. Неделю!
И, погрозив пальцем, она отправилась на поиски тряпки, потому как по опыту уже знала, что одним очищающим заклинанием тут не обойтись, иначе стойкий мускусный запах непременно поработит всю прихожую.
Пока Джинни искала подходящую для уборки ветошь, дождь усилился. И хоть немного да отрезвил сознание Гарри: "Что я делаю? Зачем мне это надо? Я, в конце концов, работаю в Аврорском отделе, а не в благотворительной организации "ЛавгудМёрси". Я не обязан никому помогать, не обязан беспокоиться о каждом... Мерлин, ну, и несет же от него!".
- Видал я в Шотландских горах, как горец скакал на коне... И был у него... эээ... такой, эээ... что... эээ, завидно стало и мне...
- О, ну, ты хоть не пой, а? - Гарри не был ценителем музыки, он вообще считал, что петь можно только гимны да еще пару популярных маггловских песен, но уж никак не фольклорные вирши да еще и забывая слова.
- Ты думаешь мне это запретить?
- Зачем? Я просто брошу тебя вот тут, у дороги, и пойду домой мыться. А ты можешь делать все, что захочешь.
- Мыться, - мечтательно произнес сверток, заботливо спеленатый Поттером и движимый заклинанием Мобиликорпус. - Я желаю принять ванну, съесть яичницы с мясной подливкой и выпить грога. А потом спать...
"Он никогда не изменится", - устало подумал Гарри, сворачивая в их переулок.
- Бруно, что ты еще натворил? - Джинни ухватилась за перила - отвратительный запах чуть не сбил с ног. - Я на минуту отошла... О, Гарри! Где ты был и что... Малфой?!
- Малфой, - безразлично кивнул Гарри, вытирая свое наспех умытое лицо кухонным полотенцем. Полотенце, к слову, отстирать потом так и не удалось. - Ты не представляешь, какой забавной была наша встреча...
Пока он в лицах пересказывал комичную ситуацию, Джинни разглядывала гостя.
Как жалок был в эту минуту наследник Малфоев! Отросшие волосы, грязные и спутавшиеся, цветом напоминали исподнее великана, которое не стиралось лет пятнадцать; лицо первого красавчика школы осунулось, мешки под глазами прибавляли этому когда-то миловидному лицу возраста; нос распух и кровоточил; кадык некрасиво выпирал на исхудавшей шее. И этот человек когда-то называл себя последним аристократом! Да уж... чего только стоили теперь его аристократические брюки, пузырящиеся на коленях, с элегантно расстегнутой ширинкой и проглядывающим сквозь нее несвежим бельем. А носки! Предложи ты такие носки домашнему эльфу, он оскорбился бы невероятно и в отместку остался бы в прислуге навеки, и варил бы самую отвратительную овсянку, на какую только способно живое существо.
- А я думала, что только Бруно горазд таскать в дом всякую гадость, - Джинни покосилась на мужа. - И что мы теперь с *этим* будем делать?
Гарри замялся - а и, правда, что? Когда он волок Малфоя к себе домой, то о чем он только думал? О том, зачем он это делает? Правильно. Только ответить он себе так и не удосужился. Поэтому ему оставалось только развести руками:
- Не мог же я его там бросить... тем более, мы уже не враги.
- Но и не друзья, - парировала Джинни, обходя вокруг кресла, в котором теперь уже спал Драко. - То, что он вдруг перестал вставлять тебе палки в колеса, еще не значит, что вы помирились... он мне противен.
- Мне тоже, - поспешил заверить жену Гарри. - Но мы должны ему помочь...
- Мы? - Джинни саркастически усмехнулась. - Мы ничего не должны. А вот ты должен со всем этим разобраться, а потом еще и привести нашу гостиную в порядок!
Гарри чуть не задохнулся от негодования:
- Это что же, ты мне даже не поможешь? А вспомни, что случилось, когда ты организовала у нас вечеринку по случаю дня рождения Рона? Он твой брат, а отмывать те пятна с ковра пришлось мне.
- Во-первых, там были и твои тоже, а, во-вторых, Рон не только мой брат, но он еще и твой лучший друг! А этот... это вообще непонятно кто, и не понятно, кому и кем приходится. Тем более, у него есть родные, которые о нем позаботятся... я так думаю.
- Но пока не позаботились, сделать это придется нам.
- Я уже сказала - я ничего не буду делать. Ты привел - ты и разбирайся, а я иду спать, - решительно кивнув, будто поставив логическую точку, Джинни круто повернулась и зашагала к лестнице.
Через какое-то время, однако, ее рыжая голова вновь показалась в дверном проеме:
- И вот еще что... если ты как следует не помоешься, то спать тебе сегодня на диване. Даже не думай о том, чтобы зайти в нашу комнату.
"Женщины!" - проворчал Гарри, когда недовольные частые шаги на лестнице стихли.
- О да, куда же мы без них, - Малфой проснулся и теперь пытался пригладить волосы. - Я хочу чаю.
- Заткнись, - беззлобно бросил Гарри. - Я сейчас принесу пакет, а ты сложишь туда всю грязную одежду, то есть... вообще всю свою одежду. Потом ты помоешься в душе и ляжешь спать вот на этом диване. Никаких прогулок по дому, слышишь?.. Да что же за наказание?! Он опять спит!
- Врушка ты, - Гермиона перевела дыхание и смахнула с ресниц слезинку. - Но все равно - давно я так не смеялась. С тех самых пор, как Рон научился делать... делать сальто. Да-да, именно сальто.
Джинни пропустила кривую ложь мимо ушей и застонала:
- Ге-е-ерм, я не знаю, что теперь делать. Оставить его? У нас уже есть кому пугать нас своим видом, вести себя странно и неприятно пахнуть. И его зовут Бруно. И он - собака. А это - живой человек. При чем, уже взрослый человек, у которого своя жизнь, свои дела и, ну, вообще...
- Драко Малфой на дне жизни, - проговорила Гермиона, смакуя каждое слово. - Отличный заголовок, в духе Риты. Кстати, слышала? Она теперь работает в "Лимонном сплетнике", у нее своя колонка, а еще она рисует карикатуры. Как думаешь, дать ей наводку?
- Я не для того переезжала в самую глушь, чтобы и здесь общаться с журналистами, - мотнула головой Джинни. - Ты мне лучше по делу скажи что-нибудь.
- По делу, по делу, - задумчиво постучала Гермиона пальцем по подбородку. - Не знаю, дорогая. Может, связаться с кем-нибудь из его родственников? Он, кстати, женат?
- Что за вопросы, - скривилась миссис Поттер. - Ты бы его видела - бррр, скажу я тебе. Даже Милисента...
- Цыц! Не хочу слышать ни звука об этой любительнице кошек! - Гермиона чуть не зафырчала. - Я до сих пор иногда чувствую себя нехорошо в марте, так что...
- Извини, - Джинни припечатала ехидную улыбочку ладошкой. - Я это к тому, что такое счастье никому не нужно. Разве что, его мамочке.
- Нарцисса Малфой умерла в нищете в Приюте Розы полгода назад, - пожала плечами Гермиона. - Мы рассматривали в суде дело о разделе имущества Малфоев. Его у них, кстати, вовсе и не осталось. Последнее золото пошло на оплату адвоката, а Гринготтс официально закрыл их счет, и их сейф отдали - кому, угадай?
- Гарри Поттеру и его аврорским премиям? - кисло улыбнулась Джинни.
- Гарри Поттеру и его аврорским премиям, - кивнула Гермиона. - Что так печально? Ты должна радоваться, что вам не приходится думать о деньгах.
- Конечно, мы о них не думаем - их у нас нет! - миссис Поттер задели за живое. - Все в банке, я даже не могу позволить себе лишний раз зайти в лавку к мадам Китти.
- Какие я перчатки роскошные у нее купила! Сейчас покажу, - спохватилась Гермиона и ринулась к комоду. Покопавшись в нем, она извлекла на свет божий пару кружевных черных перчаток, расшитых жемчугом. - Только брату не говори - я год назад поклялась ему больше не выбрасывать денег на такую ерунду.
- Рон неплохо зарабатывает, кстати, - Джинни заворожено разглядывала искусную работу. - Можно примерить?
- Конечно, валяй, - махнула рукой Адвокат Уизли. - Кстати, о роскоши... Люциус Малфой, слышала о нем?
- Тоже умер?
- Если бы, - закатила глаза Гермиона. - Скрывается где-то в Азии - загар у него теперь, наверное... нет, не могу даже представить его загорелым. Эти его белые волосы...
Гермиона поежилась и поспешила отпить вина из своего бокала.
Час назад Джинни саппарировала в спальню Гермионы и Рона в их доме в предместье Лондона. Можно было поговорить и через каминную сеть, но как следует посплетничать и пожаловаться можно только удобно устроившись на мягкой перинке в компании бутылки игристого вина и тарелочки фруктового канапе.
- О да, он, пожалуй, лучший блондин из тех, что я видела, - Джинни мечтательно вздохнула и принялась разглядывать свои руки в изящных перчатках.
- А я думала, ты предпочитаешь темненьких, - хихикнула захмелевшая Гермиона. - Даже Реддл был брюнетом...
- Цыц! Не хочу слышать ни звука об этом любителе змей! - повторила за подругой миссис Поттер. - Я с тех пор даже дневники вести боюсь.
- Правильно, лучше доверь свои секреты мне, - Гермиона лукаво подмигнула и налила подруге еще вина.
- А ты их потом разболтаешь, да? - Джинни с сожалением стянула перчатки и подала их Гермионе.
- Не забывай, дружочек, что я - адвокат, и знаю, что такое кон-фи-ден-ци-аль-ность, - чтобы не ошибиться, миссис Уизли была вынуждена произнести это трудное для нее слова по слогам. - А ты знаешь?
- Я знаю, но вряд ли повторю, - засмеялась Джинни и откинулась на розовую шелковую подушку. - Как ты думаешь, что теперь делать?
- С чем? - Гермиона с сожалением поглядела в свой пустой бокал, а потом отправила в рот кусочек банана. - Я немного потеряла нить разговора...
- Да уж, верно... Я к тому, как мне теперь быть с Малфоем, который грязный, противный и пахучий лежит сейчас в моем любимом кресле в нашей гостиной.
- Перво-наперво, я посоветую тебе выбросить кресло, - Гермиона положила голову на плечо подруги и доверительно посмотрела на нее. - Оно совсем не вписывается в обстановку. А затем... затем надо просто избавиться от Драко.
- Убить? - Джинни, почти задремавшая, встрепенулась.
- Знаешь, это было бы проще того, что я собираюсь предложить, - призналась Гермиона, - но все-таки, нет. Нам надо его женить. И волки сыты, и Поттеры целы... А теперь - вали, я собираюсь спать!
И юная миссис Поттер аппарировала с легким щелчком. А довольная миссис Уизли растянулась на своей постели поверх покрывала и уже через минуту звонко похрапывала.
Гарри Поттер тем временем успел расправиться с целым пакетом грязной одежды. Сначала он думал применить к ней Очищающее заклинание, но вовремя понял, что колдовать над таким слоем грязи придется до утра, поэтому просто сжег черные лохмотья. А чтобы дым не испортил окружающую среду своей ядовитостью, он предварительно телепортировал одежду в пустыню Гоби. О дальнейшей судьбе одежды и самой пустыни мало известно.
Потом предстояло самое трудное - помыть *это*. В какой-то момент Гарри раздумывал о сожжении как о самом разумном способе "очищения", но слишком много потом пришлось бы объяснять Джинни. Поэтому он просто наполнил старую ванну в подвале горячей водой и, воспользовавшись уже известным Мобиликорпусом, разместил в ней Драко. Не решаясь прикоснуться к этому отнюдь не желанному телу, он просто позволил ему отмокать, как старому ветхому белью, которое лишний раз и трогать-то не хочется. В любом случае, видимые слои грязи должны были раствориться.
- Ты мой личный домашний эльф, - пробормотал Драко и улыбнулся. - Папа никогда не разрешал мне иметь личного эльфа. Боялся, что я его быстро сломаю...
- Я даже спорить не буду, - Гарри с опаской смотрел на разомлевшего от горячей и чистой воды Малфоя.
- Правильно, со мной спорить не надо, - промямлил Драко, даже не открывая глаз. - Меня надо любить, ведь я Мамочкина Умница...
Тут Гарри испытал странную смесь любопытства и смущения - такое случается, когда рядом находится кто-то, слабо контролирующий себя и свою речь. Одновременно хочется и подслушать что-нибудь интересное, и в то же время стыдно - будто присутствуешь на чужой исповеди.
- Я хочу чаю и сахарных крендельков... а еще яблочной пастилы. И шоколадного мусса!
- В лучшем случае тебе светит бульон, и то, если Джинни согласится на это, - Гарри развернул большое полотенце. - А теперь вылезай, вытирайся и спать. И молча!
- Я буду спать здесь, - Драко сладко причмокнул губами. - Тут тепло, уютно... мне давно не было тепло и уютно - с тех самых пор, как я лишился...
Глава 3С девятым ударом часов Джинни проснулась. Лучи солнца, такие неожиданные после вчерашней непогоды, щекотали легкие складки золотистых портьер. Чудесное утро...
Сладко потянувшись, миссис Поттер протянула руку на мужнину половину постели и с удивлением обнаружила ее пустой - обычно по выходным Гарри трудно было добудиться и в полдень. А тут - непримятая подушка и разглаженное покрывало. Либо давно встал, либо даже и не ложился.
Накинув халатик, Джинни вышла из комнаты, споткнувшись по дороге о Бруно, нервно спавшего посреди ковра. Пес истерично взвизгнул, удивленно чихнул, но, подумав, увязался за хозяйкой.
"Горячий шоколад, омлет и вафли - лучший субботний завтрак, - размышляла девушка, соскакивая со ступеньки на ступеньку. - А, может, лучше тосты с джемом и чай? Надо бы узнать у Гарри..."
Гарри сидел за столом, задумчиво глядя в чашку с остывшим кофе. Напротив него расположился Драко с тем же задумчивым видом, изредка кивая головой и приговаривая: "Так и есть, так и есть".
Джинни опешила - она не ожидала увидеть в собственной кухне Драко Малфоя. Скорее уж пусть василиск вылезет из шкафчика под раковиной - она хотя бы знала, что тогда можно было бы сделать. А сейчас...
- Гарри? - с деланным добродушием позвала она. - Можно тебя на секундочку?
Лучший аврор квартала вздрогнул и посмотрел на жену покрасневшими после бессонной ночи глазами, ничего толком не понимая, но, тем не менее, подчинился и медленно поплелся за ней в коридор.
Джинни была похожа на рассерженную рыжую кошку - только разве что не шипела и не плевалась:
- Что он все еще здесь делает?
- Не выгонять же его на улицу - мы даже Бруно вчера запустили в дом, - вяло оправдывался Гарри, пытаясь подавить зевок и не вывихнуть челюсть.
- Потому что, Бруно - собака, к тому же еще и наша. А Малфой... Малфой много раз хуже. И даже не пытайся спорить!
- Не буду, - понуро согласился Поттер. - Но если бы ты знала, что ему пришлось пережить... мне стало его даже жаль, что ли. Ты даже не представляешь, что с ним сделали в...
- Ни слова! - взвизгнула Джинни. Гарри укоризненно зыркнул на нее, и она поспешила сбавить тон до хриплого шепота. - Пусть даже его пытали дементоры, или в Зонко испытывали на нем экспериментальные приколы - мне безразлично. Сейчас ты пойдешь и попрощаешься с ним, а потом вежливо проводишь до двери, ясно?
- Яснее ясного, - жалко проговорил подслушивающий Драко. - Но можно мне хотя бы позавтракать?
Гарри перевел взгляд на Джинни - на ее лице читалось непечатное.
Бекон источал такой аромат, что Бруно, казалось, был близок к тому, чтобы окончательно свихнуться - слюни обильно капали из его дергающейся пасти прямо на блестящий кафель, но этого никто не замечал.
- То есть, - Джинни с усилием проглотила ломтик гренка, - ты хочешь сказать, что ты сейчас вроде как волшебник вне закона?
- Что-то такое, да, - пожал плечами Драко, не в силах оторваться от поглощения яичницы с помидорами. - Когда все раскрылось, я лишился не только права колдовать, но, к тому же, и волшебной палочки.
Гарри многозначительно переглянулся с Джинни - они уже были знакомы с одним магом - любителем розовых зонтиков, - которого подобное не остановило. Даже наоборот - подвигло на многое.
- Но ты же все равно колдуешь, не так ли? - осторожно спросила миссис Поттер, подливая гостю имбирного пива в стакан.
- Ты меня не слушаешь, что ли?! - Драко нахмурился и отпил немного напитка. - Отличное пиво, кстати. Это лимон там?
- Лайм. Только нужно добавлять еще и цедру, иначе... О, не заговаривай мне зубы!
- Ну, да, прости... Если ты меня не слушала, то скажу еще раз - моя волшебная палочка уничтожена, мое имя внесено в Преступный магический реестр, а меня ожидает штраф в размере, который я даже выговорить не в состоянии. После этого у меня не то, что колдовать, - на улицу выходить желания нет.
- Ага, тебя туда обычно пинками выгоняют, - фыркнула Джинни. - Ну, я не видела, конечно, но мне Гарри рассказывал.
Драко молча проглотил насмешку, а вместе с ней и гренок с маслом - за последний он сейчас готов был простить все на свете. Все-таки, ему вот уже несколько месяцев не удавалось поесть как следует.
Не участвующий в беседе Гарри попытался оживить разговор:
- Обломки палочки все еще у тебя? Мы могли бы попытаться ее, ну, починить, что ли.
- Смешно слышать это от такого поборника справедливости, как ты, Поттер, - горько усмехнулся Малфой. - Еще скажи, что замолвишь за меня словечко в министерстве... и потом, по предписанию №127 от прошлого года, палочки теперь надлежит не переламывать пополам, как раньше, а сжигать. Но у меня осталось немного пепла - на заклинание "Сейчас-я-всех-вас-обсыплю-этой-дрянью" хватит, ты не волнуйся.
- Я не знал о предписании №127, - пожал плечами Гарри.
- Конечно, милый. Ведь как раз тогда, когда его официально оглашали, мы с тобой проводили наш медовый месяц в Париже у Билла и Флер, - не преминула вставить Джинни. - Хочешь печеньку?
- Я хочу! - Драко жадно уставился на нее. Миссис Поттер невольно подумала об их питомце - что-то неуловимо бруновское было в этом взгляде.
Зеленое пламя вспыхнуло, выплюнув комок искр прямо на каминный коврик. Следом появились сначала Рон, а потом и недовольная Гермиона. На лице аврора Уизли читался неподдельный ужас:
- Джинни? Что случилось?!
- Успокойся, братец, тревога ложная, - Джинни обняла его и отстранилась, вспомнив о порохе, который не так-то легко отстирать. - Но почему камин?
- Мы не могли саппарировать, - признался Рон, оглядываясь на жену, которая поспешила присесть на диван. - Гермиона не в состоянии четко проговорить заклинание аппарации, уж и не знаю почему.
- Зато я знаю, - миссис Уизли незаметно подмигнула бледной растрепанной Гермионе. - Сейчас я сделаю тебе чашку отличного бодрящего чая, дорогая... Гарри, Рон уже здесь!
- Рад видеть тебя, Большой Цыпа! - Гарри ткнул сконфуженного Уизли кулаком под ребра.
- Нашел время, - пробурчал тот, уворачиваясь и краснея.
Джинни и Гермиона вопросительно посмотрели на Рона, который, казалось, готов был уже сквозь землю провалиться от стыда.
- Большой... цыпа? - переспросила Джинни, насмешливо подняв брови. - Я чего-то не знаю?
- Это ерунда! - поспешил было прекратить разговор Рон, но Гарри было не остановить.
- О, дорогая, это настоящая сенсация! Ты знаешь, чего Рон боится больше, чем пауков?
- Я прошу тебя, не надо, - завыл Уизли. Из кухни ему ответил Бруно.
- Наш Ронни боится... подожди-подожди!.. бабочек! Рональд Артур Уизли на дух не переносит всяких махаонов, адмиралов и даже капустных мотыльков!
- Но они такие милые.., - начала было Джинни.
- Милые?! - Рона передернуло. - У них усики! И глаза! И они всюду оставляют эту мерзкую пыльцу со своих отвратительных крыльев!
- Ты забыл сказать, что у них еще мохнатые брюшки...
- Заткнись, Малфой! - взревел Рон, зажмуриваясь от ужаса. Потом осекся и недоверчиво переспросил, - Малфой? Что ты здесь...
- Пережидаю кризис личности, - надменно ответил Драко, усаживаясь на диван рядом с Гермионой. - Грейнджер.
- Уизли, - поправила она, отодвигаясь.
- Прими мои искренние соболезнования, - неискренностью прямо-таки разило. - И как давно?
- Уже скоро два года... А ты, я смотрю, ничуть не изменился. Только теперь твоя внешность полностью соответствует содержанию, не так ли? Не дело это - прикрывать гнильцу дорогим костюмом.
- Пять баллов Гриффиндору, - кисло улыбнулся Малфой. - На все находишь ответ, как и прежде, да?
Гермиона криво усмехнулась. Да, его просто-таки необходимо женить! И чем скорее - тем лучше!
Чашка крепкого чая почти опустела, когда Гермиона все же задала сокровенный вопрос:
- Так что же все-таки произошло?
- Все началось в ненастный четверг.., - взгляд Драко затуманился.
- О, только без всех этих подробностей, пожалуйста! - взмолился Гарри. - Он пересказывал мне эту историю всю прошлую ночь, причем делал это в лицах, перебивал сам себя, а один раз даже залепил себе оплеуху за то, что слишком забежал вперед! В этот раз, будь любезен, только самое основное - кто, когда и что. Описания про "где" можешь опустить.
- Сам рассказывай, если такой умный, - огрызнулся Малфой. Немного помолчал и продолжил на той же ноте, - а ведь все началось в тот самый ненастный четверг, когда...
...я стоял у прилавка и не верил своим глазам - мне не хватало всего одного галлеона, чтобы заплатить за тот отрез превосходного изумрудного атласа. А этот скряга Боунси отказался снизить цену или продать в рассрочку - сказал, что имя Малфоев не такое честное, как раньше, да и папаша мой ему никогда не нравился. Тогда-то я первый раз и напился...
Боунси со скандалом вернул мне предоплату и намекнул, что если увидит меня еще раз в своей лавке, то спустит на меня своего ручного дракона. Пришлось уйти, конечно. Но не далеко - буквально за углом был паб старины Румиса, который не держит у себя ничего слабее огневиски.
Надо сказать, я и ему задолжал. Но тогда это волновало меня в последнюю очередь - стоило стукнуть ладонью по стойке, как стакан вновь оказывался полным. Виски развязало мне язык, я начал нести какую-то чушь вперемешку с горькой правдой - собрал публику, кстати. Там еще была та дамочка с зеленым пером...
- Рита Скитер, вот ведь пройдоха! - с жаром воскликнула Гермиона, прервав речь. На нее зашикали, а Драко посмотрел так, будто она на его глазах пнула щенка кокер-спаниеля. Очень низкий поступок, надо сказать.
... эта дамочка постоянно строчила что-то в своем блокноте и задавала компрометирующие меня вопросы. Всплывали имена, события... может, я чего и ляпнул, не помню.
Но на следующий день мне недвусмысленно намекнули о моей оплошности. Намекали трое - большие, как тролли, - а четвертый стоял в сторонке, курил трубку и хрипло рассуждал о бренности человеческого тела и несовершенстве Защитных заклинаний, когда волшебная палочка не в твоих руках. От тех намеков у меня до сих пор шрамы...
- Покажи! - Джинни почти тряслась. Ее нежная привязанность к мужчинам со шрамами не требует комментариев.
- Дай ему рассказать! - осадил сестру Рон, от любопытства обкусывая уже третий ноготь.
... кто это были такие, я до сих пор не знаю. Догадываюсь, конечно, но озвучивать эти имена лишний раз не буду - мне хватило прошлого раза.
После этого случая я решил ненадолго скрыться - отправился в Гринготтс взять немного денег, но тот мерзкий карлик за стойкой поднял меня на смех, сказав, что скорее Волдеморт пожертвует в фонд Пострадавших от черной магии, чем мне выдадут хотя бы один кнат наличными. Когда я попытался было разобраться с ним по-свойски, мне снова намекнули о моем неподобающем поведении. Шрамов, правда, не осталось.
Когда я сумел самостоятельно выйти из банка, то позволил себе немного расчувствоваться...
- Ревел, как первокурсник после урока у Снейпа, одним словом, - бесстрастно заметил Гарри, жуя собачий бисквит. - Милая, у нас есть еще немного этих вкусненьких штучек?
- На кухне, в ящике, - отмахнулась завороженная рассказом Джинни. - А потом?
... когда я взял себя в руки, то отправился к Румису - у меня осталось немного тритоньих селезенок, и я мог обменять их на пару стаканов. Мне необходимо было забыться, расслабиться, понимаете? Это вовсе не падение духа, это своего рода философия. Янтарная жгучая философия...
В общем, когда я очнулся глубокой ночью под столом в пабе, то почувствовал, что кто-то обшаривает мои карманы и грязно ругается. Не то карлик, не то гоблин, не то моя тетушка Маргарет опять в Англии... я заорал, а этот тип ударил меня в зубы и предупредил, что если я, грязная шавка, буду тявкать, то он сдаст меня на живодерню.
Я прилежно молчал, пока этот мерзавец продолжал меня ощупывать. Сказать ему, что с таким же успехом он может искать Молнию X600S на блошином рынке, я не решился. Но он и сам скоро об этом догадался.
- Бедствуешь, образина? - хмуро спросил он, почесывая свою грязную шею. - Ладно, молчи, сам вижу, что не шикуешь. Но видок у тебя ничего так, интеллигент, видимо. Мне это на руку. Со мной, значит, пойдешь. Держись меня и все будет на мази. Еще никто не пропадал рядом со стариной...
Глава 4В гостиной обитала напряженная тишина, лишь изредка нарушаемая страдальческими стонами Бруно, удивлявшегося тому, что его любимые собачьи бисквиты достаются кому-то другому.
- Мундунгус Флетчер! - с жаром воскликнул Гарри, ударив себя кулаком по колену. - Мерлинова борода, Малфой, тебе крупно не повезло, что ты нарвался на этого типа.
- Еще бы, - со знанием дела хмыкнул Рон, откидываясь на спинку кресла. - Странно то, что этот проныра взял тебя в свои пособники - обычно он работает один.
- Странно это или нет, но это так, - Драко потер пальцами лоб и жалобно оглядел слушающих. - И я поначалу совсем не усомнился в его честности, если можно так сказать. Но лучше обо всем по-порядку...
Рассказ Драко
Флетчер привел меня в заброшенный одноэтажный дом. Кроме гостиной, заваленной тряпьем, поломанными стульями, пустыми рамами и потемневшим фальшивым серебром, там была еще кухня, где пахло крысами, и грязная уборная - там пахло дохлыми крысами.
- Жрать хочешь? - и, не дождавшись ответа, он полез в старинный буфет.
Отмахнувшись от мух, живых и мертвых, посыпавшихся ему на голову, как только он открыл дверцу, Мундунгус достал жестяную коробку, полную свертков из промасленной бумаги.
Вскоре на выщербленном, не покрытом скатертью столе появились обрезки замшелого сыра, пушистые от плесени лепешки из кукурузной муки и несколько немолодых костей, все в лохмотьях копченого мяса. Один вид угощения привел меня в замешательство, граничащее с отвращением.
- Я не голоден, - поспешил сказать я, заглушая контраргументы своего желудка.
- Как знаешь, - похоже было, что Флетчера это ничуть не расстроило.
Пока бродяга закусывал, я, стараясь не смотреть на него и его мерзкое пиршество, оглядывался по сторонам.
Дом, видимо, и раньше не был жилым - похоже на то, что здесь когда-то была мелкая лавка, - а уж сейчас и подавно. Спать хозяину приходилось на ворохе грязных мешков, сваленных в углу, и, если судить по плывущим по комнате ароматам, он не утруждал себя походами в клозет - предпочитал решать возникающие проблемы там же. Меня уже откровенно мутило.
- От выпивки-то ты точно не откажешься, - чавкая, Мундунгус дрожащей рукой разливал что-то из старой фляги по жестяным мятым кубкам. - Выпей, но не смакуй - настойка из яиц наргла на вкус как помои, но хорошо прочищает мозги.
С этими словами он подвинул кубок ко мне и не сводил с меня глаз, пока я не взял предложенное в руки. И взгляд этих глаз становился все более кровожадным, в то время как я не спешил сделать первый глоток.
- Пей, сопляк, не то я подумаю, что ты не доверяешь мне. А коли так, то я подумаю еще раз, и то, что я сделаю потом, не понравится даже мне, - Флетчер облизал свои обветренные губы.
У меня перед глазами пролетела если и не вся моя жизнь, то уж точно несколько красочных картинок - нож в моем сердце, удавка на моей шее, вилка у меня в глазу и даже... От последнего образа я непроизвольно подобрался, сжал колени и опрометчиво хлебнул из кубка.
Сначала я ничего не почувствовал - ни кислоты, ни горечи, совсем ничего. Помои показались мне на вкус не противнее воды, но уже через мгновение...
Мундунгус ржал, как конь времен Первой войны с кентаврами - лошади тогда вообще с большой иронией относились к своим мифологическим собратьям, и только благодаря той известной двусмысленной шутке об орешках война была выиграна III Конным отрядом магов... А вот мне тогда было не до смеха!
Я опущу пикантные подробности того, что со мной приключилось, в силу того, что мы с вами сейчас не в сугубо мужской компании...
- Ну, ты даешь! Провести такого молокососа как ты, оказалось проще, чем снять эльфа в переулке Каракатиц. Даже тому надо приволочь веник каких-нибудь ромашек и спеть песенку, пока он не стянет с тебя портки. А тебе только намекни - и ты уже готов. Дешевка! - после насмешливой тирады Мундунгус выплюнул последнее слово с таким видом, будто вместо шоколадной конфеты отправил в рот крупного таракана.
- Вернемся к делу... но сначала выльем это, - он с отвращением выплеснул содержимое обоих кубков прямо на пол. - К слову, это была не настойка из яиц наргла. Это была...
Я не хочу шокировать девушек правдой. Или просто не хочу лишний раз напоминать себе,
что именно я выпил тогда, поэтому продолжим.
- Как тебя зовут, парень? - голос Мундунгуса приобрел деловые нотки.
- Малфой. Драко Малфой.
- Слишком. С таким именем тебе в моем мире не жить - или пришьют, или... ну, ты понял. Будешь просто... Дрэ. Привет, Дрэ!
- Привет, Мундунгус.
- Ша! Так меня зовут только в узком кругу. Кредиторам, почитателям и жертвам следует знать только прозвище "Летучий Вомбат". Это я сам придумал, - похвастался преступник.
- Очень... мило, - я боялся ляпнуть опять что-нибудь не то, чтобы не узнать о себе и своей матери еще что-то новое. Мой новый приятель горазд был в порыве гнева рассказывать мне о моих родственниках, моей внешности и даже моей сексуальной ориентации. Его намеки о последней меня больше всего пугали.
- Продолжим, - Флетчер поковырял в ухе мизинцем, с интересом осмотрел извлеченное и, пожав плечами, засунул обратно. - Ты играешь в карты?
- Ну, по выходным мы иногда играли в бридж. А еще я помогал матери раскладывать пасьянсы... о, еще я знаю гадание "кельтский крест", но оно частенько врет - мне постоянно выпадает "любовное приключение с неожиданным мужчиной", но это же невозможно...
- Значит, не играешь... Кости?
- Пару раз при мне играли, но я не совсем понял, что там нужно...
- Орлянка? - в голосе Летучего Вомбата слышалось зарождающееся отчаяние.
- Прости...
- Наперстки? Дартс? Бильярд? Шарики? Шашки? Овцы и волк? Бутылочка? Шарады? Угадай-в-какой-руке? Колечко-колечко? Прятки?! - Мундунгуса трясло.
- Извини... но, если тебя это утешит, то каждую третью пятницу в моей семье играли в крокет.
Флетчер не то хрюкнул, не то всхлипнул. На всякий случай я закинул ногу на ногу.
От обилия информации о деле всей жизни моего покровителя, а так же от грязных масс изрыгаемых им ругательств (а вы знали, что для того, чтобы получить изощренное и очень обидное ругательство, можно всего лишь переставить местами пару известных всем слов или просто произнести их с другой интонацией? Если бы я знал это раньше, то, скорее всего, постеснялся бы в детстве так громко звать нашу кошечку), у меня уже кружилась голова.
Мы с Вомбатом - он разрешил приберечь полное имя для торжественных случаев - шли по ночной улице, и он не прекращал просвещать меня насчет особенностей его "бизнеса".
- ... этого не делай, ты меня понял? Даже если покажется, что все тихо, а вокруг - никого. Никогда!
- Я понял... Куда мы идем?
- Боевое крещение. Ты должен пройти боевое крещение, чтобы понять жизнь улиц.
- А разве ... (тут я спросил о том пикантном напитке, о котором мне стыдно вспоминать) не была крещением? По-моему, я понял и даже очень хорошо понял, каково это жить так, как ты!
- Ну, - Флетчер замялся, - на самом деле, мне хотелось приколоться. А ты попался - я даже не ожидал, что ты окажешься такой бабой и поведешься...
- Я понял!
- Хе-хе... ну, так о чем я? Ты совершенно сбил меня с мысли… Ах, да, так вот, никогда не справляй малую нужду под стенами Министерства! В самый ответственный момент тебя ухватят за неприкрытый зад, это да. Поверь мне, я знаю.
- Ну, если бы я был рядом с Министерством, и мне понадобилось в уборную, я просто зашел бы в атриум, а потом свернул в третий коридор - там чудесная мужская комната. Есть даже говорящие биде и писсуары - какие комплименты они делают тебе в процессе!
- Что?! - Вомбат даже остановился посреди дороги.
- Да-да, когда я последний раз туда заходил, то услышал такое милое замечание о моих...
- Оставь в покое свое свидание с сортиром! - взвизгнул Мундунгус. - Ты действительно так хорошо знаешь Министерство? Ну, в смысле, планировку там, что-куда?
- Тебя интересуют только уборные?
- Засунь эти унитазы себе в то место, которое так привлекло внимание той говорящей штуки, - почти беззлобно заметил Флетчер. Он достал трубку и, пососав мундштук, засунул ее обратно в карман. - Меня интересует все, что ты знаешь о Министерстве.
- Я знаю о нем все, - я чувствовал, как спина моя сама собой выпрямляется, а грудь становится, как говорится, колесом. - Пока другие дети каждое утро отправлялись в магические ясли, личный кэб доставлял меня и моего отца прямо к порогу Министерства.
- А хорошо ли ты рисуешь, Дрэ? - голос Вомбата можно было бы назвать сладким, но только если из всех сладостей вы пробовали исключительно прошлогоднюю сливочную помадку.
- Мне давал уроки живописи сам Аурелий Лакокрасочный, - чувство собственной крутости переполняло меня.
С широкой добродушной улыбкой Мундунгус по-дружески обнял меня. Учитывая существенную разницу в росте, его рука оказалось в тех местах, видеть которые доводилось только говорящему биде. Мне стало не по себе.
Летучий Вомбат стоял, дыша мне в затылок. Этот свистящий болезненный звук заставлял меня съеживаться, и я постоянно отвлекался.
- Что это за кривая кишка? - Флетчер ткнул пальцем прямо в чертеж, оставив там грязный отпечаток.
- Это коридор к кабинету Министра магического лицензирования, - я попытался было изничтожить пятно Очищающим заклинанием, но против таких нечистот магия была бессильна. - Ну, вот, ты все испортил - теперь будет некрасиво!
- Плевать, - Мундунгус переложил мундштук трубки в уголок рта. - А здесь что, за этими бабскими буферами?
- Это не... это не то, что ты сказал! - похоже, я немного покраснел. - Это урны - они круглой формы с ручками на крышках. Там хранятся просроченные служебные записки. Сразу за ними - заколоченная дверь в коридор Отдела Незаконных Убийств.
- Почему заколоченная?
- Отдел упразднили, когда факт незаконности убийств признали абсурдным. Зато открыли Отдел Законных Вендетт, он на третьем этаже, но там нечем поживиться.
- А где есть чем? Вот тут? - Вомбат указал на овально очерченную область. В этот раз он ничего не испачкал.
- Здесь Хранилище профсоюзных взносов - по галлеону за квартал со всех министров первого звена и по пять галлеонов в месяц с министров второго. Ну, и девять процентов от накопленной суммы каждую неделю переводят на счет действующего Министра магии.
- Драконьи мозги, да там денег, что в твоем Гринготтсе! - глаза Флетчера загорелись жадным огнем.
- Это вряд ли, - меня смущала правда. - Частенько получается, что денег поступает недостаточно, процент для Министра не дотягивает до минимальной выплаты, и ему, ну, приходится доплачивать себе самому... Министерство переживает не лучшие времена, знаешь ли.
- Так, наличности нам не видать, я это понял, - Мундунгус ходил по комнате, заложив руки в карманы. - А есть там что-нибудь, что можно загнать за приличные деньги на черном рынке?
- Ну, в Отделе Тайн осталось еще несколько целых пророчеств (да, Поттер, спасибо тебе). Думаю, их можно выдать за антикварные сувениры.
- Много за такое не дадут, - Вомбат размышлял, потирая подбородок. - Может быть, есть золото, драгоценные камни, иностранные маги-нелегалы? Торговля людьми - грязное, но прибыльное дело.
- Не думаю, - я пожал плечами, не отрываясь от рисования карты. Я вошел во вкус и уже подумывал о карьере картографа. - Но вот тут, я как раз сейчас рисую туда лесенку, находится Отдел Преступного Реестра. Там хранятся личные дела всех нарушителей магического закона.
- И что мне с этого? - Флетчер был мрачен. - На свою кривую фотку я могу и на плакате "Разыскивается!" посмотреть.
- Ну, нет... мы могли бы найти некоторых важных людей, которым было бы очень выгодно, чтобы сведения о них некоторым образом исчезли из этого отдела.
- Зачистка рядов, - мечтательно протянул Мундунгус. - А ты мыслишь, как отъявленный мерзавец, Дрэ. Скажи-ка, форточник Панкрациус "Падлина" Малфой не твой родственник? У вас похожий "почерк"...
"Дедуля?" - только и успел подумать я о своем известном родственнике, перед тем как реальность больно стукнула мне по носу. А ведь дедушка всегда был таким добрым ко мне. Да и человеком был трудолюбивым - это к тому, что разбогател он в мгновение ока.
Сначала я и подумать не мог о том, какой популярной окажется наша услуга. Через несколько дней список желающих не умещался на трехметровом свитке пергамента. А от некоторых имен буквально пробирали мурашки.
В тот вечер мы сидели в кухне нашего временного жилища и в последний раз повторяли план действий:
- ... поворачиваем здесь налево. Охранника быть не должно. Потом ты накладываешь Замораживающее заклятие на зеркало у стойки, а то оно потом все разболтает, да еще и приврет...
- Нет, я хочу сначала сходить в тот сортир и поговорить с этой болтливой штуковиной. Конечно, я и без того уверен, что с Вомбатом-младшим все в порядке, но услышать об этом от посторонних - это так приятно, - Флетчер покраснел. Мне опять стало не по себе.
Держа палочку наготове, я крался по коридору, ведущему к Отделу Преступного Реестра. Подмышкой я нес свернутый холщовый мешок, куда мы планировали сложить все личные дела наших заказчиков.
Я не боялся и не нервничал - чего мне? Я был уверен в своих силах, к тому же, Летучий Вомбат не путался у меня под ногами и не нес всякую чушь - как раз в этот момент он почивал на лаврах, собирая комплименты от биде и писсуаров. Жалкий типчик...
Где-то этажом выше хлопнула дверь - я чуть не подавился криком ужаса, но вовремя вспомнил, что как раз надо мной находился Отдел Вечно Хлопающих Дверей. Тогда я расслабился и совершенно бесстрашно распахнул дверь нужного мне кабинета. И тут...
Теперь уже пронзительный вопль принадлежал не мне. Он исходил из горла человека, увидеть которого я рассчитывал меньше всего, а именно - ...
Глава 5Сказать, что я был удивлен - ничего не сказать. Я был убит своим собственным удивлением.
- Пэнси? Пэнси Паркинсон? Что ты тут делаешь?
На ней лица не было, что уж тут скажешь.
Некогда моя поклонница, теперь - как выяснилось несколько позже - была стажером в Отделе Преступного Реестра - то есть, с чрезвычайно важным видом перекладывала личные дела из папки в папку, расписывалась в суточных отчетах и таскала ворохи просроченных служебных записок в те знаменитые урны, что так привлекли своими формами Мундунгуса. И я пока еще слабо осознавал, чем для меня обернется эта встреча.
- Драко, - девушка обрела дар речи, - ты так... так изменился.
Запомните, мои друзья, когда вам говорят, что вы "так изменились" - это не комплимент, это завуалированное "ох, дорогуша, ты выглядишь как драконий помет недельной давности". К слову, я и чувствовал себя так же.
- А ты вот выглядишь просто чудесно, - я попытался улыбнуться, но получилось, наверное, очень жалко.
Пэнси кокетливо заправила локон за ухо. Он всегда мечтала о благосклонности с моей стороны и, надо признать, иногда получала ее - в такие дни я, вероятно, и сам страдал от недостатка внимания.
- Мне очень приятно услышать такое, особенно от тебя, - мисс Паркинсон потупилась, но вдруг подозрительно уставилась на меня. Невольно мне вспомнились мопсы моей тетушки. - Драко, а что ты, кстати, делаешь ночью в Министерстве?
Я готовил себя к этому вопросу. Я сочинили душераздирающую историю. Я даже плакал, когда репетировал ее перед зеркалом - мне было себя очень жаль. И вместо этого, то ли от переизбытка чувств, то ли от страха, я выпалил:
- Я следил за тобой, Паркинсон. Я шел сюда от самой Трафальгарской площади, куда ты саппарировала сегодня в полдень. Я хотел сказать тебе...
Теперь я понял, почему мопсы - с вытаращенными в ожидании глазами и открытым ртом, Пэнси была вылитая Поппи - любимая собачка тетушки. У меня даже заворочалась досадливо совесть, что я не захватил с собой кусочек сахара - сейчас бы он очень пригодился. Мопсы любят сладкое, не так ли?
- Что, что ты хотел сказать мне? - медленно она приближалась ко мне, и чем ближе подходила она, тем больше становились ее и без того немаленькие глаза.
Я нервно сглотнул - надо было действовать. И опять я все испортил:
- Хотел сказать, что... почему ты на работе в такое время?
Пэнси моргнула, но выжидающе улыбаться не перестала. Когда же смелая, но неприятная догадка все же ворвалась в ее разум, пробившись сквозь дебри романтических фантазий, ее лицо исказила гримаса отвращения:
- Ты мерзкий тип, Драко! Как и в школе, ты продолжаешь издеваться надо мной! - визгливые нотки в голосе были предвестниками приближающейся истерики.
С этим надо было что-то делать - и я решился. Однажды, правда, я уже решался на это на третьем курсе, но тогда это было быстро, неумело и без особых последствий. Теперь же последствия были для меня крайне важны - мне необходимо было завладеть ситуацией.
В общем и целом... я поцеловал ее.
слушающие Поттеры и Уизли в ужасе замерли, а Бруно стошнило несвежими собачьими консервами прямо на ковер, но этого никто даже не заметил.
В моей жизни было много приятных моментов - осознание того, что, в отличие от половины сидящих в этой комнате, я чистокровка, того, что моя фамилия - Малфой, того, что я наследую золото и поместье, того, что фотографии Поттера больше не печатают в газетах... И вот сейчас - поцелуй с приятной во всех отношениях девушкой. Это должно было стать логическим продолжением цепочки удач... но кого я пытаюсь обмануть?! Этот кошмар перекрыл собой все чудесные воспоминания.
Паркинсон умела целоваться - этого у нее не отнимешь. Но учили ее этому, вероятней всего, пьяные авроры в "Кабаньей голове"... но не принимайте это на свой счет, джентльмены. Даже такие как вы, не пали бы столь низко.
Когда, наконец, она исчерпала весь запас воздуха - тогда как я уже трижды задохнулся, - мне удалось отцепить ее от себя. Лицо Пэнси пылало - не то от страсти, не то от чудом не подоспевшего удушья:
- Драко, нужно признать, ты действительно изменился! Тогда, на третьем курсе ты целовался не лучше, чем Гойл! Но теперь... О, Мадлен Забини лопнет от зависти!
Я позволил девушке немного позлорадствовать - я не вникал в суть, но успел понять, что там имел место некий спор - у кого жених лучше.
- Надеюсь, ты теперь не бросишь меня? Опять? - брови Паркинсон многозначительно пошли волной. Еще со школы я знал - это плохой знак.
- Что ты, милая, и в мыслях не было, - мельком я успел окинуть взглядом высокие шкафы, уставленные папками. Мне нужно было несколько с полок, маркированных буквами "M", "F", "G" и "Z". О тех, кто мне был нужен, догадайтесь сами - мои потроха еще не забыли о моем же недостатке, заключающемся в длине языка.
- И все же, дорогая, почему ты на работе? В такое время ты уже должна быть дома, - я пытался изобразить сочувствие, сожаление, скорбь... или что там нужно играть лицом в таком случае?
- О, милый, это начальство... я должна разобрать еще несколько сотен папок до завтра - в полдень их перевезут в хранилище при Азкабане. Вышла новая директива - все личные дела необходимо заключить под стражу. Это все, знаешь ли, после того, как личное дело Маркуса Д. совершило покушение на жизнь уборщицы миссис Лоу - оно укусило ее в левую икру и стащило коллекционные пять сиклей. Такая шумиха поднялась! Приезжали репортеры - брали интервью у меня, у миссис Лоу, а личное дело грязно выругалось. Прытко Пишущие Перья - ты же знаешь этот их брак - никогда ничего не пропускают. И вот, в многотысячный тираж вышла газета с этим... словом. Говорят, редакция до сих пор получает гневные письма от читателей... А личное дело - после слушания в суде - было признано виновным и приговорено к казни Ножницами - мы вчера всем отделом изрезали его. Оно так ругалось, так ругалось...
- Ты увлеклась, дорогая, - мне было совершенно все равно, что там происходит у них в отделе. Меня гораздо больше волновало то, что уже завтра все личные дела будут перевезены в Азкабан. Это означало лишь одно - если я хотел получить обещанные деньги, я должен был разобраться с "заказом" сегодня и только сегодня.
Пэнси мечтательно разглядывала потрескавшийся потолок и загибала пальцы:
- ... третьего мы назовем... хочешь, мы назовем третьего в честь дедушки - Люциусом?
- Милая, я мечтал только об одном ребенке. Мне не под силу будет воспитать настоящими чистокровными волшебниками такую ораву. Одного - это да, но троих - увольте, - воспользовавшись тем, что моя новоиспеченная невеста отвлеклась, я судорожно прятал в холщовый мешок личные дела. Некоторые из них и, правда, отпускали в мой адрес нелестные комментарии, а одно открыто заигрывало со мной и назвало "лапушкой". Как потом выяснилось, это было личное дело серийного маньяка-сквиба. Какой ужас!
- Но один ребенок - это всегда эгоист, - жалобно возразила Пэнси.
- Вовсе нет! - я даже на мгновение отвлекся от сбора криминального урожая. - Посмотри на меня - единственный ребенок, а каким я вырос милым и отзывчивым!
- Что правда, то правда, - или мне показалось, или в голосе Пэнси прозвучала жестокая ирония. Впрочем, таким недалеким, как она, можно это простить. Другое дело - я: умен, красив...
Наконец, мне удалось отыскать последнее заказанное личное дело - тоненькая папочка, жалобно попискивающая о чем-то своем. Она была такая милая - мне хотелось заглянуть в нее и узнать, какую же бедняжку осудили на этот раз. Забегая вперед, скажу, что таких бедняжек надо клеймить Авада Кедаврой на месте!
Паркинсон вскочила со своего места и, подбежав, повисла на мне - сразу вспомнился старый добрый способ кончать собой, повесив на шею каменный валун на веревке:
- Драко, милый, может, мне забыть на сегодня о работе и позволить себе маленькую слабость? Мы могли бы сейчас отправиться ко мне, посмотреть школьный альбом, - она многозначительно подмигнула, да так усердно, что ее правый глаз запутался в собственных ресницах.
- Пэн, сахарочек, я бы с удовольствием, но меня удручают старые фотографии, - я прикидывал возможные пути отступления, но мне это плохо удавалось.
- А я покажу тебе новые, в таком случае, - сладострастно покусывая меня за ухо, прошептала Паркинсон. - Прошлым летом мой кузен фотографировал меня на озере - я тогда еще забыла дома купальный костюм.
- О, - это все, на что у меня хватило фантазии.
- Ты немногословен, мой дракон, - Пэнси мелко сучила руками по моей груди, словно эпилептоидная кошка. - Это всегда привлекало меня в мужчинах.
- О, - я был банален до боли. - О!
- Д-д-драко, - у нее стучали зубы. - Да брось же ты свой мешок и обними меня!
Я терзался - бросить мешок и пуститься во все тяжкие с мисс Пэ означало возможный крах дела всей этой ночи. Не бросить и не обнять - тоже крах и тоже ночи, но в другом смысле. Летучий Вомбат, ты нужен мне! Ты и твой многолетний преступный опыт!
Пэнси мрачно грызла ноготь большого пальца, бросая на меня убийственные взгляды. Я не знал пока, чем обернется моя невинная ложь.
- Ты хочешь сказать, что Драко-младший, Пэнси-младшая и Люциус-младший так и останутся моими смелыми девичьими мечтами, да? - наконец холодно вопросила девушка.
- Мне жаль говорить тебе это, дорогая, - я старался придать голосу игривой звонкости, - но так оно и есть. Мечты - все мечты.
- И как давно ты решил... осознал...это?
- На третьем курсе, - не моргнув, соврал я. Надо было действовать быстро, а я тогда еще не знал, что в таких ситуациях моя смекалка подводит меня самым последним образом.
- Ну, это много объясняет в таком случае, - состроила гримаску Пэнси. - Ты целовался тогда как девчонка-первокурсница, а руки твои предпочитали твои же собственные колени, вместо кромки моих чулочков.
- Да, это свойственно таким, как я, - я попытался покраснеть. Может, у меня и получилось.
- И с кем ты... водишь дружбу, в таком случае? - в ее голосе, помимо грубого любопытства, слышалась бесстыдно неприкрытая ирония.
- Меня привлекают опасные парни - Лонгботтом, например, - опять соврал, не моргнув. Я готов был пнуть себя. - Думаешь, почему я всегда его задирал в школе? О, уже тогда...
- И чем же опасен Лонгботтом? - поморщилась Пэнси. - Ничего рокового в нем я не вижу.
- Он неуклюжий, а это в нашем деле очень страшно. Мужская любовь - тонкая материя. Возможны травмы.
- Фу, - скривилась Паркинсон и уже в седьмой раз вытерла губы рукавом своей блузки. - Так почему ты сегодня плел, что следил за мной?
- Я хотел получить твою консультацию по вопросу соблазнения, - меня это уже раздражало. Я что, вообще моргать теперь не буду? Вру и вру себе в удовольствие.
- А что же Лонгботтом? - Пэнси, похоже, заинтересовалась.
- Он бросил меня месяц назад. После этого я и опустился на дно жизни - видишь, как я изменился. Начал общаться с преступниками. Моя последняя пассия - Летучий Вомбат.
Паркинсон слушала мой бред с возрастающим любопытством. И теперь я не был уверен, кто же из нас больший дурак.
- А он красивый, этот Вомбат?
- Не смей даже коситься в его сторону, не то познаешь всю мощь моего гнева, - монотонно пробормотал я, запоздало осознавая, как далеко я забрел.
- Нет, что ты, - Пэнси приподняла руки, будто говоря "я-пас-мне-вашего-не-надо". - Мне просто нужно знать, что тебе советовать.
- Посоветуй мне, как поскорее выбраться из Министерства, - я и не заметил, как сказал это вслух.
- Да как угодно, - пожала плечами Паркинсон, поднимаясь на ноги. - Уже без пятнадцати восемь утра - вся охрана на месте, парадные входы уже открыты. Я могу тебя проводить.
С мгновение я колебался - с одной стороны это хорошо, у меня есть алиби и провожатый, с другой - поймай меня охрана... возможны травмы.
- Может, посидим еще немного? Я так о многом хочу тебя расспросить, - я жалобно потянул бывшую поклонницу за рукав, но был удостоен такого взгляда, что моментально захотелось помыться.
- Нет. Я хочу выпить кофе, а еще мне надо забрать почту.
И, не оставив мне права выбора, Пэнси вышла из кабинета. Я пошел за ней. Я еще не знал своего будущего.
Сонные волшебники брели на работу. Раньше я посмеивался над неудачниками, которым приходится ежедневно трудиться "с...до...", но сейчас я завидовал им. Я готов был поменяться местами с любым из них. Но судьбе было угодно другое.
Мы вышли в атриум, и тут-то все и началось! Я опускаю пространные диалоги между Пэнси и всеми теми охранниками, с которыми она имела знакомство. Кажется, это были почти все охранники Министерства - к слову, пересчитать их пока не сумел никто, даже Отдел Подсчета Охранников, за что его, кстати, и упразднили.
Я краснел уже с завидным постоянством, а дрожать не переставал ни на минуту - у меня в мешке, спрятать который мне не представлялось возможным, лежат личные дела самых страшных преступников, а я разгуливаю под самым носом у охраны. Это то же самое, что и... что и разгуливать под самым носом у охраны с мешком краденого наперевес.
- О, Джон! - Пэнси поплыла навстречу прыщавому недорослю, оснащенному современным Злобноскопом, который улавливал даже самый мелкий злой умысел. Я изо всех сил старался думать о зеленом лужке, солнышке, личных делах преступников, овечках, котятах, личных делах, щеночках, конфетах, Рождестве, преступниках и их личных делах, деньгах, Малфоях, миленьких маленьких детках...
- Пиу-пиу-пиу! - запищал Злобноскоп. Я так и не понял, на какой мысли я попался. Наверное, нельзя было думать о детях - меня могли заподозрить в нехорошем. Но было уже поздно.
Припадочным зайцем я отскочил в сторону и попытался улизнуть через пятнадцатый аварийный выход. Злобноскоп за моей спиной пищал не переставая, охрана стекалась со всего атриума, словно армия муравьев к потерянному леденцу. Леденцом в этот раз оказался я. И это было нехорошо.
Это был не мой день. Потому что еще и пятнадцатый аварийный выход оказался аварийным в смысле состояния и на тот момент оказался закрытым. Мне ничего не осталось, как сесть на пол и прилюдно расчувствоваться... да, Поттер, именно - я ревел, как девчонка!
И, кстати говоря, после сканирования Злобноскопа выяснилось, что он запеленговал отнюдь не мои мысли, а размышления личного дела того самого бедняжки, которого я имел глупость пожалеть. И какие там были размышления! Я краснею, уже только вспомнив об этом. Представляю, как злилась охрана...
Следующие несколько дней превратились для меня в сущий ад. Показания против меня не дал только ленивый.
Сколько всего всплыло! Начиная от укрытых от налогообложения драгоценностей (я говорил маме, чтобы она не клянчила у отца столько всей этой блестящей дряни - да она даже из дому выходила раз в год, зачем ей все эти побрякушки?), заканчивая списыванием на контрольных по Зельям. После того, как суд подсчитал весь урон, нанесенный моей семьей и мною лично магической Англии, мне стало нехорошо.
Когда суд, наконец-то, выяснил, что столько лет человек - даже волшебник - просто не в состоянии провести в заключении, приговор немного смягчили. Мою палочку смололи в муку, меня как следует побили, а напоследок изъяли все движимое и недвижимое имущество. Адвокат, которому я заплатил последние деньги - те, что удалось найти в старом буфете и под матрацем в комнате привратника, - кажется, даже и не был заинтересован в том, чтобы выручить меня. Уизенгамот заседал не в полном составе, а те, что были в зале суда, были настроены очень решительно - все они оказались отцовскими кредиторами.
Таким образом, золотой мальчик Драко Малфой умер..."
- ... и родился побитый жизнью приблуда-пес без достойного имени. И кто его приютил? - Драко всхлипнул, прикрыв дрожащей рукой глаза. - Поттеры! Эти геройские недоразумения.
- Интересная история, - покачал головой Рон. - Много непонятного, но... кстати, ты и Лонгботтом - это правда?
- Да как ты смеешь? - со слезами в голосе вскричал Драко. - Тебе мало всех тех унижений, которые выпали на мою долю, так теперь ты..?
- Успокойся и выпей чаю, - Джинни сунула в дрожащие руки Малфоя чашку ромашкового отвара. - Никто тебя не собирается унижать. С тебя и так хватит.
Гермиона, все это время тихо сидевшая в своем углу дивана, хмуро спросила:
- А кто тебя защищал в суде?
- Я не помню, - пожал плечами Драко. Слезы его высохли, но выглядел он почти так же жалко. - Этот вертлявый брюнет пристал ко мне в судебном коридоре, пообещал оправдать меня за три минуты и за три тысячи. Я почему-то согласился.
- Это Айвери, - левый глаз Гермиона нервически задергался. - Эта крыса Симон Айвери увел тебя у меня!
Рон возмущенно и одновременно ревниво покосился на жену. Драко ровным счетом ничего не понимал. Поттеры на пару заинтересованно переводили взгляд с одного персонажа этого неудачного водевиля на другого. Бруно просился до ветру, но на него опять никто не обратил внимания.
Выдержав трагическую паузу, Гермиона мрачно проговорила:
- Дело в том, что защищать тебя в суде должна была я. Но так получилось, что в тот день...
Рассказ ГермионыУтро было обычным. Совершенно по-уизлевски обычным: мы с Роном разбили последнюю чашку из подаренного нам на годовщину сервиза, обругали друг друга самыми неприличными маггловскими словами, потом наспех помирились в уборной и, как следствие, у меня поползла петля на чулках. Назревал очередной скандал.
- Что у меня за жена?! - Рон швырнул кухонное полотенце на сушилку, но промазал. Я промолчала в ответ, помня, как болезненно реагирует он на замечания в адрес его сноровки. Спортивная карьера, о которой он мечтал еще со школы, не давала ему покоя.
- Ты купила эти треклятые колготы на прошлой неделе, а теперь порвала их, и тебе нужны новые! - Рон бушевал.
- А что ты думаешь? - я наблюдала за ним из коридора, подбирая волосы. - Я - женщина, а не метла. А чулки - это лишь малая толика того, что мне нужно, чтобы отличаться от нее.
- Нужно?! Вот мне нужны носки, например. А в последний раз я покупал себе носки... да я вообще никогда не покупал себе носки! Видишь, как я берегу наш бюджет?
"Ну, естественно, ты их никогда не покупал! - если бы Рон мог читать мысли, он бы оглох. - Потому что это я покупаю тебе по десять пар каждую пятницу, а уже к утру субботы остается только семнадцать штук. Ты их ешь, что ли?"
- Вот, ты молчишь, - муженек торжествовал, стоя посреди нашей кухни в обворожительных семейных трусиках в мелкий снитч. Я купила их ему на ярмарке по случаю... о, я отвлеклась. - Тебе нечего сказать. А все почему? Потому что я...
- ..как всегда прав, - нехотя я закончила эту фразу за него, помня, что только подобный подход способен усмирить его уизлевскую натуру. Этот характер ему достался от мамочки, даю свой диплом на сожжение.
- Именно, - Рон удовлетворенно кивнул. - Мы помирились, я надеюсь?
Я пожала плечами. Возразить ему - значит пережить еще один акт перемирия, но теперь уже в кухне. Согласиться - значит все равно его пережить. Я точно знала, что Рон настроен на... перемирие. Да, на горячее страстное перемирие, и, быть может, даже на нашем кухонном диванчике.
И, о, конечно, вот он уже подходит ко мне со своей улыбочкой "Хорош? О, как же я хорош!" и тянет свои гиперактивные ручки. Ну, что же, так и быть, на этот раз... ай, не щиплись! О, ну, что же ты делаешь, безобразник!.. ах...
- Гермиона, имей совесть, не надо так красочно рассказывать, - Рон покрылся ровным слоем стыда цвета томатов. Чета Поттеров одновременно понимающе и насмешливо захихикала. Малфой похабно осклабился и тут же подавился своим ромашковым отваром. Бруно чихнул остатками консервов и удивился.
Простите, я немного увлеклась... Впрочем, теперь вам стало много понятней, почему в тот день я опоздала на работу. В первый, между прочим, раз опоздала. С тех пор наш отдел решил каждый год праздновать это событие как День Великих Перемен - и сопровождать празднование проведением drinking-game "За опоздавшего", танцем Маленьких Пикси на письменном столе и веселым Выговором Гермионе. О, я уже прямо не дождусь следующего года.
Иными словами, я оказалась в Министерстве в девять двенадцать вместо "девяти-ровно". Конечно, по дороге я уговаривала себя, что это ничего не изменит, жизнь все так же продолжается, а за эти двенадцать минут никто не умер и никого даже не осудили. О, как я ошибалась... Но обо всем по порядку.
Крыса по имени Симон Айвери портил мне мою и без того подпорченную маггловским происхождением кровь. Везде, где появлялась я, в ту же секунду возникал и он. Стоило мне уронить папку со стола, как он услужливо подавал мне ее. Стоило мне разлить свой утренний кофе, как он тут же устремлялся вытирать лужицу собственным носовым платком. Стоило мне отправиться в туалет припудрить носик, как он подавал мне пудреницу. Свою пудреницу, заметьте. В общем, он был самой лучшей и, одновременно, самой назойливой секретаршей за всю историю существования Адвокатского Отдела. Но я не всегда так думала.
Как только я пришла работать в Министерство, все казалось мне унылым и мрачным. Адвокаты казались мне сухарями, а работа - тухлой рутиной. К тому же, я мало пока еще разбиралась в своих обязанностях, но ни одна живая душа не готова была обеспокоить себя моим обучением. К слову, ни одной живой души на тот момент в отделе не было - все сплошь ожившие умертвия от Закона.
И вот, в свой первый день я получила увесистый пакет с новыми директивами, которые нужно было разобрать по категориям. По каким таким категориям? Как и во что разобрать? И, вообще, что такое, черт их дери, эти директивы? Я сидела и изо всех сил старалась не расчувствоваться, как сказал бы Малфой.
- Тебе нужна помощь, милочка?
Я подняла заплаканные глаза и увидела его. Это была мечта любой женщины от пятнадцати до сорока трех!
Симон... Чувственные губы растянулись в приветливой улыбке, бездонные глаза лучились добротой, а упругие темные локоны обрамляли младенчески розовое личико. Его хотелось минимум поцеловать в щечку, максимум - ущипнуть в область заднего кармана брюк. Но я удержалась от обоих действий.
- Я... я немного запуталась, - пролепетала я, удивляясь собственному поведению. Раньше такое случалось лишь в опасной близости от Гилдероя. О, сладенький златовласка...
- Сейчас я тебе помогу, - Айвери обнял меня за плечи, а потом в мгновение ока проделал за меня всю работу. Аккуратные стопки бумаг лежали на своих местах, пронумерованные и проштампованные. Я просто диву давалась.
- Все просто, дорогая, просто надо разобраться, что к чему, - Симон улыбался так, будто ему за это доплачивали. - Хочешь, я сделаю для тебя какао?
И это было только начало. А я-то, дура наивная, еще радовалась.
Следующие несколько недель превратились для меня в настоящий праздник. По утрам Симон развлекал меня свежими сплетенками, обедали мы вместе и обычно тем, что он сам готовил - ах, этот раребит! душу бы продала! - а перед уходом домой он гадал мне на старинных картах. Каждый раз это было что-то миленькое и жизнеутверждающее. И я уже поглядывала на полку, где мы держали Бракоразводный Кодекс. Рон, конечно, это Рон, но Симон - это фейерверк удовольствий. Конечно, вряд ли он умел делать
это настолько по-уизлевски, но, думаю, он придумал бы что-нибудь не менее замечательное.
И все было прекрасно - до того самого момента, пока одним чудным утром... Я не могу говорить об этом спокойно!
Симон только что сварил мне кофе с корицей и разогрел булочку, как в кабинет вошла Мадлен. Мадлен Забини. Та самая.
Она, как и я, была новенькой в отделе. Чуть более свежей новенькой, конечно - все-таки, я работала уже пару месяцев, и успела немного заматереть. Могла, например, без посторонней помощи вскрыть конверт с повесткой или достать с полки фолиант. А по словам Айвери для этого нужно было иметь о-го-го какие способности.
Итак, она вплыла в кабинет с видом одновременно дерзким и растерянным. Огляделась по сторонам и уселась на мой любимый стул красного дерева. И все бы ничего - она даже не сломала его, - если бы не...
- Дорогая, почему такие печальные глазки? - Симон сделал "стойку" и ринулся к Забини. - Дай угадаю - ты растерялась, сахарочек? Я тебе сейчас все здесь покажу...
И не успела я вставить хоть одно язвительное замечание, как Айвери уже водил экскурсию по отделу. Самое обидное, что меня он тоже описал как экспонат. Но еще обидней было то, что на мне он задержался не больше пяти секунд. Что-то вроде - "Это Герми, она тут давно, пошли дальше". Знаете, как будто моему самолюбию прищемили хвост или дали пинка под его самолюбивый пушистый задик. С тех пор я и невзлюбила Мадлен Забини.
Поверх стопки писем и судебных предписаний я следила за тем, как Айвери ублажает Мадлен. То ей хочется чищеного винограда, то ей жарко, то ей скучно, то у нее затекла шея, то ей некому накрасить ногти. И Симон прямо-таки спотыкался - так спешил исполнить все ее прихоти. А мне он в последнее время даже булку разогреть был не в состоянии. Бездарь.
Тогда-то я и начала в перерывах покуривать маггловские сигареты - покупать их приходилось в маггловском Лондоне, так что время обеда у меня уходило на беготню туда и обратно. Бегали мы, к слову, вместе с половиной Адвокатского Отдела - все-таки трудная и нервная у нас работа. А потом все вместе мы отправлялись в дамскую уборную и тихонько выкуривали там сигарету-другую. И именно там-то я и узнала...
- Айвери стоило бы умерить свой пыл, - адвокатесса Хелена маниакально затягивалась, становясь похожей на скелет и без того не толстого тестрала. - Эта его прыть до добра не доведет.
- Выслужиться хочет, продажный гном, - поддакивала Аннет, которая и сама-то ростом дотягивала только до четырех футов.
- Ну, еще бы, - Хелена параноидально вздрагивала от каждого шума - все-таки курить в Министерстве запрещено. - Уже который год в секретаршах ходит.
Я подавилась клубом горького дыма. Секретарша? А мне он говорил, что работает консультантом.
- Мне он сразу не понравился, - Аннет раскачивалась на каблуках, пуская колечки. - Скользкий такой, фу.
- Еще бы... слух ходит, как он попал к нам в отдел, - Хелена округлила глаза до размера фальшивого галлеона. А они обычно большие такие, ну, вы знаете. - Грязный такой, неприличный слух.
- А ну, расскажи, - Аннет потерла свои пухлые ручки и навострила ушки. Жуткое зрелище. - Я жажду грязи - у меня в личную жизнь закрался предательски затяжной перерыв, так я хоть за других порадуюсь...
И Хелена рассказала. О, как Хелена радостно нам обо всем поведала! В общем, после этого одна мысль об Айвери вызывала во мне чувство гадливости. И я еще целовалась с ним, фу!
Рон вскочил на ноги и разинул рот в немом вопле. Гермиона досадливо прикусила губу - похоже, вечером ее будет ждать еще одно активное перемирие. Она болезненно поерзала на своем месте, но продолжила рассказ
Я не хочу сейчас повторять все, что я услышала, но вкратце - Айвери пришлось многое испытать, чтобы без образования пробиться в наш отдел. Были у него некоторые темные делишки с тогдашним председателем Уизенгамота, ну, и все такое...
Но, то ли он плохо старался, то ли настроение у председателя было не располагающее к милости, в общем, места выше секретарского Айвери так и не получил. Хотя он мечтал быть адвокатом.
О, как он об этом мечтал! Иногда задерживался допоздна, чтобы позубрить очередной Свод Законов. Хотя злые языки поговаривали, что задерживался он отнюдь не в Адвокатском Отделе, а в Департаменте Легальной Проституции. Но это не менее грязная история, и я не буду марать ею свои губы. Все-таки, мне ими потом Рона целовать.
И вот, мы всем отделом объявили Айвери бойкот. Мы не разрешали ему разогревать наши булки, носить нам чай и кофе, красить нам ногти и обмахивать нас веером в особо жаркие дни. Мы решили превратить подхалимскую жизнь Симона в игнорирующий Ад. И нам это удалось.
Некоторое время Айвери по старой памяти таскал нам подносы с едой, пытался вытирать пыль с наших столов, а по средам его глаза наполнялись слезами, когда призывные флакончики с лаками в его руках так и оставались без нашего внимания. Хелена даже говорила, что Айвери однажды плакал, закрывшись в мужской уборной. А Говорливый Писсуар пытался утешать его, описывая свою собственную нелегкую жизнь - все-таки, не сладко это, когда каждый день в тебя... ну, вы поняли.
И, наконец, до Симона все-таки дошло. В тот день он был подозрительно тих. Сидел в уголке, листал какую-то книжечку, а иногда рисовал кривенькие квадратики в блокноте. Он был похож на покорного ребенка, которого мамаша - по причине отсутствия яслей - вынуждена таскать ежедневно к себе на работу.
Мы вздохнули с облегчением. Хотя, безусловно, минусы были - мы теперь ели черствые булочки, пили плохо сваренный кофе, постоянно пачкали локти мантий в пыли, а ногти наши страшно было показывать на людях. Отдел пришел в упадок. И тут...
Первой пострадала Аннет - ее поймали за курением в туалете и прилично оштрафовали. Потом влетело и Хелене - кто-то выкрал ее недельный отчет накануне его сдачи.
Обстановка в отделе накалилась. Я сама была как на иголках - каждый день я ожидала предательского удара в спину, и готовила себя к худшему. И наступил Судный День.
Я ворвалась в отдел, тяжело дыша - не то от быстрого бега, не то от эмоционального потрясения - все-таки, в тот день Рон показал себя с лучшей стороны, а еще мы опробовали новый способ мириться в условиях, близких к полевым.
Тем не менее, я опоздала, но не ожидала, что меня сразу встретят новостью:
- Айвери повысили! - в два голоса пропели Хелена и Аннет, каждая из своего угла. - И он пошел знакомиться с обвиняемым.
- Но ведь... но ведь сегодня я должна была получить новое дело, - я была в шоке. Даже Рон не способен так меня шокировать своими акробатически-эротическими талантами.
- Ну, если ты поспешишь, то сможешь успеть перехватить его, - пожала плечами Хелена, грызя лакричную палочку. - Кстати, может, отпразднуем? Сегодня Гермиона впервые опоздала и...
Что там такое после "и" я уже не услышала, потому что бежала по коридору к залу суда.
У самых дверей я чуть не столкнулась с фигурой в черной судейской мантии:
- О, прошу меня... Симон?!
- Адвокат Айвери, если позволите, - с несвойственным ему пафосом возразил тот. - Теперь никто, даже ты, не смеет относиться ко мне, как к последней секретарше.
- Я никогда не относилась к тебе как... Впрочем, не о том. Ты получил это дело?
- Какое тебе дело до моего дела? - Симон тут же окрысился, прижав к груди пухлую папку. Личное дело надрывалось от рыданий (да, Малфой, оно, как и ты, чрезмерно расчувствовалось). - Я его получил честным путем, мне даже не пришлось...
- Не хочу слышать подробностей, - я замахал на него руками, и он мгновенно отпрянул. - Отдай его мне! Я должна была...
- Что должна, того уж нет, - мрачно заметил Айвери, крепче обнимая папку. Та жалобно запротестовала.
- Ох, ладно, забирай его себе, так и быть, - знали бы вы, чего мне стоило сказать это. - Но скажи мне хотя бы, кто обвиняемый.
- Да как бы не так, - Айвери осклабился. - Я к вам со всей душой, а вы, продажные адвокатишки, решили посмеяться над бедной секретаршей. Будто бы я и не человек вовсе. Да если бы не я...
- Ты увлекся, Симон.
- Прости. В общем, у меня сейчас уже слушание, а клиент там весь уже изнервничался. Его уже три раза призывали к порядку, один раз даже дубинкой, но он ни в какую. Так что, я пойду, - Айвери коротко поклонился с видом заносчивым и важным. Но тут же глаза его сузились до неприличных размеров, и он мстительно прошипел, - а ты держись от меня подальше. Сучка.
И пока я недоумевала, дверь в зал суда захлопнулась. Я осталась в одиночестве и неведении..."
- А по старым традициям, детали особенно серьезных дел не разглашаются, - Гермиона мрачно посмотрела на унылого Малфоя. - Так что, я ничем не смогла бы тебе помочь, даже если бы и захотела.
- То есть, виноват во всем Рон, - не столько спросил, сколько заключил Драко. - Если бы не он, наш миротворец, Грейнджер бы вовремя явилась на работу, а, главное, успела бы получить это дело... Ну, спасибо тебе, Уизли!
- А что я? Я взрослый мужчина со взрослыми потребностями! Я должен мириться столько, сколько того требует мой… мой разум и мои чувства, - негодовал Рон. Потом повернулся к жене и процедил, - а с тобой я дома поговорю.
- Ой-ей, - обреченно проговорила Гермиона и жалобно посмотрела на Джинни.
Но подруга вряд ли могла бы ей помочь.
Мужчины собрались в гостиной, чтобы потолковать о том, о сем. В роли "того" выступила большая бутылка огневиски, а "сего" - полная тарелка пышущих жаром перченых колбасок по рецепту Молли Уизли.
Джинни же отвела подругу на кухню, где, налив ей и себе по полной чашке карамельного ликера, озвучила уже когда-то озвученную мысль:
- Надо от него избавиться. Не то мы тут все договоримся до того, что всплывет правда и о...
- О том? О том-о-чем-лучше-не-говорить-если-дорога-жизнь-и-брачный-договор? - прошептала сдавленно Гермиона. - Ой, подруга, ты даже не произноси этого вслух. А то не миновать нам беды. Если наши мужья узнают о том, что...
- Тсс! - Джинни молниеносно прижала палец к губам, оглядываясь на дверь гостиной. Сквозь узкую щель доносились звуки старинной магической песни "Как я своей палочкой...". - Они никогда не узнают об этом, слышишь? Никогда.
- Вот и я о том же, - Гермиона в страхе задрожала. - Никогда... Ну, что там у тебя?
- Ах, да, точно, - Джинни схватила свою сумку и принялась выкапывать что-то с ее дна. - Где-то у меня был листочек, там все записано... вот он.
Некоторое время Гермиона изучала записку. Потом с недоверием перевела взгляд на подругу:
- Таков твой план?
- Ну, вроде бы, - Джинни взяла в руки листок и еще раз оглядела его. - Мне тут Луна даже картинку нарисовала... вроде как.
- А я думала, это ты на записку чашку случайно поставила, - фыркнула миссис Уизли. - Рисует Луна - обзавидуешься.
- Главное, - недовольно заметила миссис Поттер, - чтобы все ее описания отвечали тому, что там в действительности. Ты же знаешь ее - соврет, недорого возьмет.
- Ладно, не о том сейчас, - Гермиона оглянулась на дверь. По ту сторону затянули уже третий куплет песни. - Первым делом, нам нужно встретиться с этой - как там ее? - и предложить ей сделку. Так мы убьем двух нарглов одним выстрелом - и восстановим доброе имя Драко Малфоя (хотя какое оно, к черту, доброе?), и выдадим, наконец, замуж эту...
Глава 7Скандально известная журналистка Рита Скитер устало помассировала пальцами переносицу и отложила очки в сторону. В их изящной оправе, как и в былые неудачные времена, не хватало нескольких камешков.
- Я не ослышалась? - мрачно спросила она, переводя взгляд с Джинни на Гермиону, и обратно. - Замуж? За Драко Малфоя?..
Двумя часами ранее
Гермиона на ходу поправляла шарфик, стараясь не отставать от подруги. Джинни уверенно вышагивала по Косому Переулку с таким видом, будто отправилась доставить важное сообщение в стан врага: мягкий, но в то же время и волевой, подбородочек ее был вздернут кверху, а в глазах - будь там что-то написано - можно было бы прочитать нечто, вроде "я-иду-дорогу-мне-и-не-переходите-ее". Гермиона диву давалась, как это милая Джинни вдруг стала такой деловой особой.
Саппарировав несколько минут назад к стенам Гринготтса, теперь девушки направлялись на встречу, назначенную в пабе "Черный кот", который славился тем, что там было самое кислое пиво и самые кислые рожи у клиентов, а еще тем, что находился он в Лютном переулке. Собираясь, Джинни предусмотрительно припрятала за кружевной подвязкой нож для писем, но Гермиона подняла ее на смех. Тогда миссис Поттер обиделась было, но сейчас уже потихоньку начинала соглашаться с тем, что одевать подвязку поверх капроновых колгот - не самая лучшая идея. Как, впрочем, засовывать туда режущий предмет.
- Гермиона, - шепнула Джинни уголком рта, - посмотри, стрелки нет?
- Даже если и есть, пока не видно, - бесстрастно ответила миссис Уизли, оглядывая подругу сзади. - Но умнее ты, конечно, ничего не придумала.
- Думаешь, надо было взять кочергу?
- Представляю, куда бы ты додумалась ее спрятать, - фыркнула Гермиона.
Некоторое время девушки шепотом препирались. И кто бы взялся утверждать, чем бы все это могло закончиться, если бы только путь им не преградил столб с прибитой к нему табличкой "ЛЮТНАЙ ПЕРИУЛАК".
- Какое свинство! - Гермиона уже было полезла в сумку за волшебной палочкой, чтобы исправить такие досадные ошибки, когда Джинни дернула ее за рукав. - Ну, что еще?
- Не привлекай к нам внимания, - миссис Поттер накинула на голову капюшон, который полностью скрыл ее лицо. - Эй, я ничего не вижу!
Но выпутаться из него оказалось не самым простым делом, и некоторое время Джинни изображала из себя домового эльфа-новичка, впервые столкнувшегося с обязанностью заправлять одеяло в пододеяльник.
Она барахталась и пыталась стянуть с себя ненавистный балахон вместе с треклятым капюшоном, пока властная и сильная рука не ухватила ее за шиворот и обстоятельно не встряхнула. От неожиданности наряд сам собою утихомирился, и Джинни внезапно осознала, что ноги ее не касаются брусчатки, а рука чужака все так же крепко держит ее за воротник. В другой руке незнакомца, с видом не только ошеломленным, но и свирепым, беспомощно обвисла Гермиона.
- Не привлекать к себе внимания, говоришь? - прошипела Адвокат Уизли, и Джинни на мгновение вспомнились разъяренные кошки.
- Что расшумелись-то? - лицо незнакомца было частично скрыто под капюшоном, который, зная крутой нрав хозяина, вовсе не стремился оплести его голову. - Вам не место в Лютном переулке.
- Мы уже уходим, - пискнула Джинни, диву даваясь, насколько, оказывается, жалким может быть ее голосок. - То есть, Вы нас сначала отпустите, и мы сразу же уйдем.
- Даже убежим, - вставила Гермиона. - Скроемся. Мигом. Пулей...
- Молчать! - беззлобно, но внушительно приказал незнакомец. Потом обернулся назад и спросил, - эти, что ли?..
Бармен налил в кувшин сливово-имбирной настойки, досыпал в жестяную мисочку выцветших цукатов и лениво щелкнул ногтем по тусклому звоночку:
- Заказ номер семь, заберите.
- Забери!
И, повинуясь властному жесту, незнакомец двинулся к барной стойке. Джинни и Гермиона, притихшие, жались друг к другу, но не от страха, а оттого, что скамейка их была бесстыдно короткой, а миссис Уизли в последнее время не менее бесстыдно нажимала на пирожные и шоколад. Когда-нибудь потом Джинни ей это непременно еще припомнит.
- Что же, мои золотые, - когтистая худая рука выстучала вступление к мрачному маршу по столешнице. - Что же вас заставило, дорогушеньки, обратиться ко мне?
- Ты самая... лучшая? - Джинни ненавидела себя за подобострастие в своем голосе. - Только ты можешь нам помочь. Мы, что ли, в отчаянии.
- Люблю отчаянье... надеюсь, это потому, что ваши муженьки перестали ублажать вас в постельках? Всегда ждала момента, когда смогу рассказать миру о том, что Поттер - жалкий импотент...
- Вот, - с поклоном незнакомец подал женщине ее стакан настойки. - Вот...
- Спасибо, - сиплым хором поблагодарили его несчастные девушки.
- Гойл, ты не захватил с собой пепельницу, - сварливо проговорила Рита, бросая убийственный взгляд на молодого человека, который все так же стыдливо прикрывал лицо капюшоном. - Кстати, курочки мои, вы знакомы с Гойлом? Вы же вместе учились, не так ли?
Девушки неуверенно кивнули, исподтишка следя за громоздкой фигурой. Конечно, бывший слизеринец никогда не был худышкой, и скорее уж верблюд пролез бы в игольное ушко, чем то же самое сделал бы Гойл, но сейчас... Сейчас он заметно раздался вширь. Подметив это, Гермиона удовлетворенно хмыкнула.
- Грегори, в помещениях надо снимать головной убор, ты не забыл? - Рита звучно отхлебнула напиток и скривилась. - Кислятина... Ну же, порадуй девочек настоящей мужской красотой.
Секунду поколебавшись, Гойл сбросил с лица капюшон - девушки невольно подобрались.
- Каков красавец, а? - Скитер хохотнула, хлопнув ладонью по столу. - Это все постарались вы, мои деточки, с вашими ненаглядными супругами, когда учинили ту заварушку в Хогвартсе. Бедняжке Грегги основательно подпортили личико, не правда ли?.. Впрочем, тебе, Джиневра, ведь всегда нравились мужчины со шрамами? Бери, пользуйся, я сегодня так щедра!
Гойл смущенно отвел глаза, и его, будто окаменевшие от ожогов, веки слабо дернулись. И, сколько бы не были их отношения в школе натянутыми, девушки почувствовали жалость.
- Мало того, - продолжала журналистка, одновременно копаясь в миске с цукатами, - он еще и рассудком чуток тронулся. Знаете, какая теперь у него любимая шутка, знаете? Так вот, встретились однажды маг, монашка, маггл-букмекер и...
- Это очень интересно, мисс Скитер, но мы сюда не за шутками пришли, - Гермиона, наконец, решилась подойти к делу поближе, хотя с большим удовольствием постояла бы в сторонке.
- Ах, да, конечно, - Рита мгновенно помрачнела. - У всех дела, кругом дела... нет, чтобы посидеть спокойно за стаканчиком настойки, поболтать о своем, о женском... вы слышали, у мадам Китти распродажа кружевных подвязок?
Заслышав о себе, подвязка на ноге Джинни, наконец, сползла окончательно, и нож для писем с жалким звоном упал на пол. Атмосфера не накалилась, но, подогретая, уставилась на миссис Поттер с интересом и иронией. Ирония исходила от Гермионы.
- Грегори, ты слышал? - Скитер на мгновение прекратила хохотать, но только для того, чтобы, вдохнув поглубже, выдать очередную порцию истерического смеха. - Драко Малфой совершенно опустился!.. Ну же, дубина, посмейся со мной!
Гойл выдавил некоторое подобие улыбки, но понять, действительно ли ему весело или же он просто подчиняется приказу, было невозможно.
- Ну же, расскажите мне еще какую-нибудь пикантную подробность, - Рита потушила сигарету, размяв ее в пепельнице. - Так весело мне не было с тех самых пор, как...
- Как тебя уволили из "Ежедневного Пророка"? - в голосе Джинни явственно слышалась издевка. - И даже из "Придиры"? И даже...
- Хватит! - журналистка посуровела, а желваки на ее исхудавших скулах заходили вверх-вниз. - Я поняла, что по-хорошему не получится. Говорите уже, что хотите - и проваливайте...
Время действия - первый абзац
- Замуж. За Драко Малфоя, - Гермиона утвердительно кивнула и чуть было не отправила в рот лимонный цукат, но Джинни успела ее вовремя остановить, и та с отвращением положила сладость обратно в мисочку.
- То есть, ты хочешь, чтобы я..? - Скитер удивленно приподняла брови. - Никогда не думала, что придется пойти на такое. Это совершенно никак не вяжется с моим образом.
- А что вяжется? - не выдержала Джинни. - Очки с фальшивыми стекляшками уже без фальшивых стекляшек? Сливовая настойка в дрянном пабе? Слуга-придурок? Безденежье?.. Ты меня останови, когда будет достаточно, а то я ведь до утра смогу перечислять!
Но Рита не остановила ее. Потухший взгляд ее затуманился, слезы мутно блеснули на ресницах, а тощие пальцы сжали болезненно дешевую пачку сигарет. Теперь уже в отчаянии была сама журналистка - конек, так долго возивший ее по передовицам уважаемых газет, теперь сбросил свою наездницу на землю и что было сил охаживал ее копытами. Жалкая, жалкая Скитер, бездарная, бездарная писака...
- Джинни, мы сейчас не на дуэли, - Гермиона тронула подругу за плечо, но та и так уже притихла.
- Чего уж тут, - Рита кашлянула, избавляясь от слезливой хрипотцы в горле. - Девчонка права - я теперь не далеко от Малфоя ушла... Я на дне. Я живу с Гойлом, как правильно ты сказала, с полным придурком, потому что у него еще осталось немного золота с наследства. Я ничего уже не пишу - все идеи продало налево мое же Прытко Пишущее перо, а потом я и сама его продала по дешевке. Я - ничто. Пустое место от фальшивой стекляшки...
Гойл, на чьем обезображенном лице трудно было разобрать даже самую примитивную эмоцию, наверное, с жалостью посмотрел на женщину и неуклюже погладил ее своей лапищей по голове. Рита нервно увернулась и продолжила:
- Когда это такое было? Когда Рита Скитер, что стольких втоптала в грязь, сама валялась в ней, прося подачки? Готовая писать о чем угодно - пусть даже о той ерунде, которую и в "Придиру"-то не каждый раз берут? Когда это было? Не было этого раньше. А сейчас есть. Сейчас только нет уже той Риты Скитер - так, осталась жалкая Рита Как-Там-Ее-Звали... А вы знаете, Скитер Не-Помню-Ее-Имени спит с уродцем Гойлом, потому что тот платит за нее? Об этом на каждом углу треплется любая дворняга... А я не могу написать ни опровержения, ни строчечки в газету, ничего... меня, такую жалкую как сейчас, создало то самое общество, ради которого я копалась в корзинах с грязным бельем, ради которого держала свечки всем подряд, ради которого... Я ради него жила. А теперь что? Убит Волдеморт - убиты сенсации. Писать не о чем, и вот - Рита Скитер за бортом корабля под названием "Благополучная Тихая Англия". Плевать я хотела на ваше счастье, - Рита уже не плакала, нет. Теперь в ее голосе слышалась неприкрытая злоба, жестокое отчаянье и глумливая жалость к себе самой. - Попередохли бы вы все...
Притихшие Джинни и Гермиона следили, не моргая, за несчастной и сломленной женщиной, захмелевшей от дешевой настойки, растерзанной и растрепанной.
Посидев молча некоторое время, Скитер выпрямилась и, шмыгнув носом, откинула назад поредевшие неухоженные волосы:
- Я согласна. Сколько вы мне заплатите?..
Гермиона устало опустилась в кресло, когда со щелчком следом саппарировала Джинни.
- Видишь, как все обернулось-то, - сконфуженно протянула миссис Поттер и уселась в кресло напротив подруги.
- Никогда бы не подумала, что такое бывает - раз! - и человек совсем не тот, что был. Магия?
- Жизнь, - хмуро возразила Джинни, изучая собственные руки. Смотреть друг другу в глаза совсем не хотелось.
Посидев немного в тишине, Гермиона встала со своего места и, походив из стороны в сторону по комнате, остановилась у окна:
- Темнеет. А нам надо еще как-то Малфою объяснить, что ему предстоит сделать... ох, боюсь, что он откажется. Я бы отказалась.
- Так то - ты, - пожала плечами Джинни. - А ему выбирать не из чего: или он согласится, или останется там, где он сейчас. И я, конечно, говорю не о моей гостиной, а о той свалке, куда его выкинула судьба.
- Ты знаешь, - задумчиво протянула Гермиона, - скажи мне кто еще в школе, что придется заниматься устроительством жизни для Малфоя-младшего, я бы, наверное, не поверила... или умерла бы от смеха. А вот сейчас почему-то совсем невесело. Даже... даже грустно.
- А я порадуюсь, - миссис Поттер попыталась улыбнуться, но получилось очень жалко. - Порадуюсь за то, что меня и близких мне людей такая участь обошла стороной.
- Больше ничего и не остается, - улыбнулась в ответ Гермиона. - Ладно, пора отправляться... только я тебя прошу, Джиневра Поттер, переодень ты, в конце концов, уже эти драные колготки! Вид у тебя - Скитер позавидует!
И впервые за последние несколько часов подруги легко и искренне рассмеялись.
- Одну.
- Поднимаю до десяти.
- Драконья отрыжка! Опять мне не везет! - Рон в сердцах шлепнул картами о стол и, прикусив губу, посмотрел на Малфоя. - Эй, займи мне пятнадцать галлеонов.
- Ишь, чего захотел, - Драко с удовольствием оглядывал свой полный и выигрышный набор карт. - Я, между прочим, среди вас самый бедный.
- Был час назад, - мрачно заметил Гарри, беря себе из колоды еще одну карту. - Опять не в масть... Вот, научили его играть на свою голову!
- Да он, поди, врал, что не умеет, - Рон обиженно посмотрел на довольную физиономию Драко. - Скажи, Малфой, ты врал?
- Я не вру, да будет тебе известно, - с непоколебимым достоинством произнес тот, выкладывая веером карты. - Я... ого-го, да я выигрываю! Что ж, джентльмены, вы должны мне в общей сумме... сто четырнадцать галлеонов и шестнадцать сиклей. Чтобы не утруждать вас поиском мелочи, я округляю до ста пятнадцати галлеонов. Пожалуйста, гоните ваши денежки, и без фокусов!
- Что, кто и кому тут должен? - враждебно спросила Джинни, войдя в этот самый момент в гостиную под руку с Гермионой. - Мы оставили вас совсем ненадолго, а вы устроили тут притон... О, да еще и выпили три бутылки огневиски! Кто-то сегодня будет наказан!
- А я бы предпочел помириться, - Рон подмигнул жене и встал из-за стола. - Этот пройдоха Малфой только что...
- А вот и я!!
Зеленое пламя, в одно мгновение вспыхнувшее в камине, высветило фигуру Риты Скитер, которая, изящно перешагнув решетку, ступила на коврик. Сейчас, однако, она была одета с иголочки, ее волосы представляли собой шедевр парикмахерского искусства, а инкрустация ее очков была в полном порядке. Знали бы вы, во сколько все это обошлось нашим девушкам, вы бы так не восхищались.
Почти все в этой комнате изумленно оглядывали гостью. Кроме, пожалуй, Бруно, изумление у которого было обычным состоянием, и который, кстати, сейчас изумленно спал, вдоволь налакавшись огневиски из позабытого кем-то стакана.
Но еще большим удивление присутствующих стало в следующее мгновение, когда внутри камина повторно взметнулись языки зеленого огня, а Рита, слащаво улыбаясь, будто предвкушая настоящую сенсацию, с пафосом объявила, красивым жестом указав на появившуюся следом фигуру:
- А теперь позвольте мне, Драко Малфой, мой мальчик, представить Вам Вашу чудесную невесту - мисс...
Глава 8. Заключительная- А что? Нет, правда, что я такого сделала?
Рита удивленно переводила взгляд с Джинни на Гермиону и обратно, и потихоньку свирепела. Мало того, что эти пигалицы выставили ее в дурном свете, мало того, что издевались над ней, почти что падшей женщиной, так теперь они еще и недовольны?!
- Она еще и спрашивает! - Джинни, казалось, поставила рекорд по раздуванию, и вот-вот была готова лопнуть от негодования. - Где были твои глаза, когда ты притащила это в дом?
- А что такого-то? - Скитер нервно дернула плечом и покосилась в сторону гостиной. - Вы просили девушку, ну, невесту, по возможности подходящую по типажу. Пусть в меня кинет камень тот, кто не согласен, что эта душечка - просто находка!
- Я в тебя не только камень сейчас кину! - Гермиона, все это время конвульсивно дергающая головой, оправилась от шока и начала наступление. - Я тебя саму, бездарная ты графоманка...
- Эй-ей, а, ну-ка, без переходов на личности! - Рита погрозила ей пальцем, хищно блеснувшим свежепокрашенным коготком. - Не то я сейчас тоже смогу рассказать кое-что неприятное про тебя, милочка моя. И, боюсь, ни тебе, ни твоим друзьям и уж тем более муженьку твоему это не понравится.
- Попробуй только, - пообещала Гермиона, но уже без былого воинственного запала, - и я тебя засужу.
- Ты ли? - усмехнулась журналистка. - Ты у нас кто? Судебный защитник. Тебе надлежит защищать, так что, спрячь свои бесстыжие глазоньки и не смотри ими на меня.
- Дамы! - рявкнула Джинни, уставшая от разговора не по делу. - Выяснять отношения будете позже. А пока...
Драко смущенно поерзал в кресле и исподтишка посмотрел на новоприбывшую - она мрачно оглядывалась и, казалось, сама была не рада тут находиться.
- А сколько мы с тобой не виделись, а?
- Ну, - девушка немного подумала, - года три, может, четыре. Я не считала, честно говоря.
- Ну, и неважно, - Драко махнул рукой, - зато ты чудесно...ммм... выглядишь. Такая же... такая же крепенькая, как и в школе. Ты что, упражняешься?
- У нас в роду все такие, - пожала плечами потенциальная невеста. - Только вот моя младшенькая сестра оказалась паршивой овцой, если ты понимаешь, о чем я. Все это увлечение маггловскими журналами не пошло ей на пользу - маме пришлось изобрести Заклинание Принудительного Откорма, чтобы она хоть чуть-чуть поправилась. А то были времена, когда она своим видом пораспугала всех боггартов...
- Очень познавательно, да, - Малфой с мольбой покосился на Рона, который с видом крайне заинтересованным изучал многостраничный том пособия "Вырастить вандертьера в домашних условиях и не свихнуться". - А что еще у тебя нового?
- Ну... в прошлом году я вернулась из Восточной Европы, у меня была длительная командировка...
- Как интересно, - закивал Драко, - и что же? Хорошо там?
- Количество горгулий и гоблинов на квадратный метр там зашкаливает, особенно в тамошних правительствах. Мы все там с ног сбились, регистрируя их. Некоторые отказывались, поэтому пришлось их пометить - кому биографию попортили, а кому и лицо...
- А в каком ты отделе работаешь? Я тебя никогда не видел в Министерстве, - не сдержавшись, подал голос Гарри, все это время прятавшийся за аквариумом с одинокой чахлой рыбкой.
- Отдел Регистрации Особенно Жутких Аномалий. Если кратко, то РОЖА.
- Странно, никогда о таком не слышал... вы под прикрытием работаете?
- Ну, когда как. Иногда мы бываем ЛИЦО - отдел Лицензирования и Идентификации Центрального Округа, - но так совсем непонятно. Случается, что нас путают с другим отделом и требуют выдавать Магические Документы. На этот случай у нас работает Флинт - уж он-то выдаст, так выдаст, - девушка мрачно, но с удовольствием усмехнулась. - А, вообще, наша работа безобидна - мы регистрируем различные аномалии, будь-то великан, гоблин или редкий вид животного.
- Ничего странного в великанах и гоблинах я не нахожу, - возразил Гарри. - Одни в горах живут - в поход страшно пойти, а другие в банках последнюю рубашку снимут.
- Потому ничего странного и не видишь, что после регистрации существо перестает быть аномалией. Так, обычная мерзкая скотина, - злобно прошипела девушка, но вовремя спохватилась. - Но вы не подумайте, я очень люблю свою работу - всегда есть, где применить силу.
Драко сглотнул - сильная невеста никогда не была его мечтой.
- А еще, - тут девушка оживилась и, Малфой мог поклясться, покрылась едва видимым румянцем смущения, - я вышла замуж. Так что, отныне я Миллисента Нотт...
- Что?
- Когда??
- Почему???
Нестройный хор в лице Джинни, Гермионы и Риты заставил Драко присоединиться к ним:
- Как такое могло произойти?.. Нотт такой умница, собирался жениться на вейле, а ты...
- Что я? - сощурилась Миллисента, и взгляд ее был нехорош.
- Ты, - Малфой сглотнул, - ты такая... внушительная. Раньше Теодор таких боялся.
- Да, было дело, - кивнула миссис Нотт. - Но, приложив немного усилий, я сделала Тео совершенно шелковым.
- Надеюсь, усилия были приложены не к лицу? Он такой миловидный юноша, - задумчиво проговорила Рита, копаясь в сумочке. - Деточки, ни у кого не найдется лишнего блокнота? Мне срочно надо кое-что записать...
- Никакой журналистчины в моем доме! - хором, каждый из своего угла, возопили Джинни и Гарри.
- Ой, да ладно, я только малюсенькую заметочку, - отмахнулась Скитер. - Из газета "Ведьмин Очаг" давно мечтали заполучить меня в штат, но я все как-то не в их формате работала. А теперь - свадьбы, любови, измены, скелеты в супружеских шкафах, - и она многозначительно посмотрела на Гермиону, а потом зыркнула и на Джинни.
- Ну, и пиши себе, - благоразумно разрешила миссис Поттер, зная, что Скитер докопается до такой правды, которую и сама она, миссис Поттер, пока еще не знает.
И, прикусив от удовольствия кончик языка, скандальная журналистка усердно принялась черкать что-то в предложенном ей ветхом блокноте.
Гарри вышел в кухню, грозно поманив за собой Джинни. Та шла, перебирая в памяти все свои проступки, за которые сейчас могла сполна получить по своей тоненькой шейке.
- Я даже не хочу знать, откуда вы вытащили Скитер, - Гарри вздохнул. - Но что здесь делает Булстроуд?
- Веришь, я уже битый час спрашиваю себя об этом, - в тон ему ответила Джинни. - Наша затея вышла не такой уж невинной...
- Что еще за затея? - тут уже вмешался Рон, который сумел, прикрываясь справочником по воспитанию вандертьеров, незаметно прокрасться в кухню.
- Ну, это все Гермиона придумала, - пискнула загнанная в угол миссис Поттер. - Я здесь вовсе и не при чем. Я жертва. Я маленькая несчастная...
- Врунья, - Гарри кивнул. - Опустим ту часть, где ты молишь о прощении, и перейдем к той, где ты выкладываешь нам всю правду. Ну?
- "Ну-ну", - передразнила его Джинни. Ей действительно было не по себе, но поделать она ничего не могла. - В общем, мы с Гермионой подумали, а уж решила все она...
В течение десяти минут она сбивчиво пересказала все свои злоключения, а потом подвела простой, но поразивший слушателей, итог:
- ... все это ради того, чтобы женить Малфоя. И избавиться от него.
- По-вашему, это было самое простое решение?! - взвизгнул Рон, уронив справочник. Триста страниц самого полезного пособия угодили точно по темени Бруно, и пес, дернув лапой, кувыркнулся в глубокий обморок, тем не менее, не перестав таращить глаза.
- Вы могли отравить его, задушить, утопить, науськать на него Бруно, на худой конец, - устало загибал пальцы Гарри. - И вместо этого вы, дуры, решили найти ему невесту? Драко Малфою? Скорее уж Рон начнет собирать коллекцию бабочек...
- Не-поминай-при-мне-этих-монстров! - на одном дыхании выпалил Рон. Раньше его настолько ужасало лишь имя Волдеморта. Но теперь, сдав позиции, Темный Лорд уступил первенство маленьким крылатым насекомым. Какое счастье, что Тот-Кого-Нельзя-Называть не дожил до этого дня и не испытал этого позора.
- Успокойся, - спокойно осадила его сестра. - Да, я согласна, решение не из самых простых, но получись все так, как мы задумали, Драко Малфой больше никогда бы уже не явился в наш дом с бессрочным визитом. Как минимум, его бы не отпустила жена.
- То есть, вы решили, что Миллисента сгодится в жены нашему аристократу?
- Ничего мы не решали, - вмешалась вошедшая в кухню Гермиона. - Мы встретились с Ритой Скитер, дали ей немного денег...
- Так вот почему мой тайник оказался пуст! - пораженно уставился Рон на жену. - А ты говорила, что все деньги унесли мыши...
- Да, две противные маленькие мыши, - поддержал друга Гарри и грозно велел, - продолжай!
- Ну, вот, мы оплатили ей приличную одежку - и все ради того, чтобы она, пользуясь своими связями в волшебном мире, отыскала хорошую девушку, из уважаемой чистокровной семьи, желательно бывшую слизеринку со звучным именем. Но кто же знал, что она приведет в дом эту... эту кошатницу?!
- И так должно быть понятно, что от Скитер нельзя ждать ничего хорошего, - Гарри уставился на распластавшегося на полу Бруно. Тот поймал взгляд хозяина и добавил еще чуточку трагичности в позу. - Но теперь, несмотря на затраты, мы не имеем и этого - Булстроуд оказалась замужем.
И все четверо разочарованно вздохнули. Вандертерьер из солидарности застонал.
Скитер чуть не плакала от радости. Какой материал! Она порвет сенсациями "Ведьмин Очаг"! Уж она напомнит о себе миру! И, конечно, теперь она безо всякого зазрения совести бросит этого унылого инвалида Гойла - досадно, конечно, ведь он только-только научился как следует массажировать ей ступни... Но зато сейчас она сможет позволить себе пять, а то и десять, несчастных мальчишек-сквибов, которые смогут ублажить ее стареющую плоть, - за пару сиклей и капельку любви эти неумехи будут готовы на все!
Перед глазами Риты поплыли дымчатые фигуры юнцов, блюда с виноградом, коим ее будут кормить, и опахала из павлиньих перьев... вот она, слава! Вот оно, признание!
И стоит-то ей всего лишь двинуть в завтрашний номер чудную статейку обо всех этих ухищрениях юных сводниц... О, она произведет настоящий фурор!
- О, как хорошо, Драко...
- Да, Милли, дорогая... как это чудесно - встретиться через столько лет и вспомнить, как славно мы учились - все эти слизеринские традиции, праздники... о, может, нам стоит организовать встречу выпускников? Ничего такого - легкие вина, сырные тарелки и немного музыки. Потом, как в добрые времена, вызовем гриффиндорцев на дуэль и побьем их, как детей. Что ты думаешь?
- Какая отличная идея! Но у меня намечается командировка - на этот раз далеко, и я не знаю, вернусь ли я оттуда живой. Так что...
Малфой сник, и, казалось, готов был расплакаться. И Миллисента, крупная и далеко не самая сентиментальная девушка, все-таки не удержалась:
- Но раз так, может, устроим встречу завтра?
- Потрясающе! - Драко хлопнул ладонью по колену. По своему колену, конечно же. Миллисента, знаете ли, не из тех, чьи коленки вообще хочется трогать. - Завтра, в шесть часов вечера... Надеюсь, эта поттеровская хижина сможет вместить человек пятнадцать-двадцать?
- Ну, заклинание Пространственного Расширения еще никто не отменял, - игриво подмигнула ему миссис Нотт. - Так что, сегодня я оповещу всех, а ты уж позаботься об угощении. Конечно, так и быть, одну бутылочку я тебе организую.
- А закусками займется эта рыжая Поттер - готовит она, надо признать, преотлично, - с сожалением, что приходится признавать чужое мастерство, добавил Драко.
- Как замечательно! - Миллисента позволила себе девчачий жест - похлопала в ладоши, но походило это, скорее, на разминку заправского боксера. - Значит, завтра в шесть. Я буду непременно!
- Очень на это надеюсь, - галантно поклонился ей Малфоя. - Я провожу тебя до двери...
На следующий день
Джинни не верила собственным глазам - стоило ей отлучиться на пятнадцать минут к бакалейщику, как дом преобразился, но далеко не самым чудесным образом: куда-то пропала вся мебель из ее гостиной.
В тот самый момент, когда "рыжая Поттер" набрала воздуха в легкие, чтобы разразиться криком о помощи, мимо нее, пыхтя, прополз Драко, придавливаемый сверху креслицем.
- Чего стоишь? - прохрипел он из-под него. - Помогла бы!
- Ты что творишь, паразит?
- Привожу в порядок вашу гостиную, - едко ответил Малфой. - И я все еще надеюсь на твою помощь - у нас сегодня гости.
- Гости? У нас? Каких это еще "нас"?
- Хорошо, допустим, гости придут ко мне, но вышло так, что в моей резиденции сейчас живут какие-то чужие люди, и мне пришлось воспользоваться этой лачужкой. Мне самому стыдно будет привести сюда уважаемых людей, но никаких других вариантов у меня нет. Уизли, пожалуй, живут в еще более гнусном жилище...
В ответ на это Джинни смогла лишь раздосадовано захлопнуть рот, так и не произнеся заветных слов "Авада Кедавра", которые бы сейчас были как нельзя кстати.
- Гарри, дверь! - измученно простонала Джинни, умудряясь одновременно помешивать шоколадную глазурь в кастрюльке и разминать тыкву для пирога. - Гарри, ну, дверь же! Звонят!
- Я слышу! - подстреленным нарглом проревел Поттер, направляясь ко входной двери, за которой маячили темные фигуры бывших слизеринцев.
Ему очень досадно было принимать в своем доме таких людей, но поделать он ничего не мог - один раз впрягшись в тележку, он теперь обязан был таскать ее повсюду. А все его проклятая доброта!
Так еще в довершении ко всему, открывая бутылку вина, он умудрился пальцем протолкнуть пробку внутрь. И все бы ничего, если бы только этот палец потом не заупрямился и не застрял в узком горлышке. Сумасшедший, сумасшедший день!
- Теодор! Миллисента! Маркус! - со злобным оскалом, который в этот день подменял на посту "улыбку", встречал он каждого входящего в его дверь. - Какой приятный, черт его дери, сюрприз!..
А следом вступал Драко: в маггловском костюме, который ему всеми правдами и неправдами всучил Гарри (чистокровный маг Малфой не признавал никаких одежд, кроме мантий), он встречал своих гостей и, обменявшись с каждым из них особенно значимыми для слизеринцев фразами, провожал в гостиную.
Обстановка накалялась - Поттеры были близки к нервному удару, а Уизли, которым так же не удалось избежать неприятной участи, готовы были убить на месте каждого, кто еще посмеет осведомиться: "А где в этом, с Вашего позволения, строении находится уборная?".
И только Бруно – милый, добрый пес - был чрезвычайно счастлив. Ему в этот вечер оказывалось столько знаков внимания! Как минимум, его три раза потрепали за ухом, пять раз ему наступили на хвост, не менее десятка раз обозвали непристойно, четыре раза споткнулись об него и пребольно ударились, а какая-то мрачного вида девица истошно завопила, лишь увидев его, - один раз. Бруно казалось, что Рай существует, и за ним даже не пришлось посылать.
С тактическим опозданием в двенадцать минут, на вечеринку заявилась Рита Скитер:
- О, вот и наши сливочки общества, все в сборе! - она обменялась поцелуями "щечка-к-щечке" с парочкой девушек, а одного миловидного работника отдела Законных Законов даже умудрилась ущипнуть пониже спины. - Все на месте? Я, видите ли, привела с собой одного известного фотографа - он запечатлеет нас самым чудесным образом!
- Мне память изменяет, или ты никогда не училась в Слизерине, Скитер? - сквозь зубы процедил Драко, ухватив журналистку за локоток. - Это закрытая вечеринка только для своих.
- Дорогушечка, но я же везде своя, - кокетливо подмигнула ему Рита и, ухватив типично малфоевский подбородок своими опасно когтистыми пальцами, соблазнительным шепотом спросила, - или ты не согласен, моя тыковка?
Драко улыбнулся - внимание зрелых женщин ему льстило, - но посмел возразить:
- Я бы рад, но тут мне, вроде как, ищут невесту...
- Невеста - это одно, невеста - это как квиддич в Хогвартсе, - Скитер хищно улыбалась, - мелко, скучно, бесперспективно. А я - это Высшая Лига. И мой кубок много, много раз ценнее...
- С удовольствием поставил бы его на каминную полку, - Драко прекрасно знал правила этой игры. - Вот только...
- Что, мой мальчик? Не стесняйся, продолжай.
- Вот только камина у меня нет. Как, впрочем, и дома тоже, - теперь Малфой издевался в свое удовольствие. - А вот у старины Гойла-то на полке места - ого-го! Советую тебе обратиться с этим к нему... Эй, Гойл, пойди сюда!
- Ах ты, маленький зловредный пикси, - с восхищением прошептала Рита. - Не дождусь, когда посажу тебя в клетку.
- Мечтай, старушка, - Драко самодовольно отвернулся от нее. Кажется, Малфой-младший вернулся!
Миллисента, стоя в углу гостиной с бокалом в руках, угрюмо осматривала толпу. Кажется, пришло народу даже больше, чем она рассчитывала. Вот только нет того, ради кого все это устроили...
Интрига походила на тонкую серебряную филигрань - сплетено мастерски, поди, распутай! И Скитер, и она сама - искусный расчет, мало кто догадается. Посвященных немного - и правильно, ибо рассказать всем - значит, пустить коту под хвост все труды.
Но, что это? Неужели, в дверь звонят?..
- Драко, открой, - Джинни дернула Малфоя за рукав.
- Сама открой, не видишь, я занят гостями, - не отпуская с лица прилепленную улыбку, которая, впрочем, так и норовила уползти куда-нибудь за ухо, ответил тот.
- За дверью тоже гости, - возразила миссис Поттер и снова дернула его за рукав.
- О, я тебя умоляю...
Медленно и спокойно, отпуская по дороге шуточки и комплименты в адрес старых друзей, Малфой прошел к двери - на улице было темно, и рассмотреть через матовое стекло, кто же это там пришел, не представлялось возможным. И все же, стоит хотя бы приветливо улыбнуться.
- Добро пожааа... кто Вы?
На пороге стояла незнакомая девушка. Впрочем, то, что она незнакомая, нисколько не мешало ей быть привлекательной: у нее были такие приятные черты лица - будто выписанные самой тонкой кисточкой, - а светлые волосы слегка закрутились от вечерней измороси. Одета она была просто и мило, а в руках держала узкий деревянный короб – вероятно, коллекционное вино.
- Вы Драко? Драко Малфой? - и тот чуть было не свихнулся при звуке ее нежного голоска. - Я сестра Дафны. Она так простудилась - Вы же ее знаете, у нее всегда было слабое здоровье. И она так переживала, что не может с Вами встретиться... но она передала Вам вот эту бутылку вина - она говорила, Вы любите такое.
- Спасибо, мисс..?
- Гринграсс. Меня зовут Астория, я младшая сестра Дафны Гринграсс - вы вместе учились в Хогвартсе, - и девушка мягко улыбнулась. - Вот, возьмите, пожалуйста, сестре будет приятно... А сейчас я, наверное, пойду - у Вас все-таки гости.
И Драко вдруг отчетливо понял, что если сейчас не скажет этого, то его жизнь уже никогда не изменится...
- Может, Вы присоединитесь к нам? Мне это тоже будет приятно, - и совершенно искренне, и, вместе с тем, так неумело, Малфой улыбнулся.
Улыбнулась и Астория.
И вслед за ней то же самое сделали: Рита Скитер, Миллисента Нотт, Джинни Поттер и Гермиона Уизли - только каждая из своего угла гостиной. Они все сделали правильно...
В принципе далекое будущее: платформа 9 3/4, сентябрь
Гарри тронул Рона за плечо, кивнув куда-то в сторону: там, полускрытые клубами пара, стояли трое - худощавый блондин, высокая светловолосая женщина и маленький, болезненного вида мальчик. Перехватив взгляды, направленные в его сторону, Драко Малфой сдержанно кивнул и тотчас же отвернулся, похлопав мальчика по плечу:
- Ну, же, Скорпиус, не позорь отца и не будь нюней, как эти поттеровские дети. И не смей водить с ними дружбу в Хогвартсе!
Рон ухмыльнулся:
- Этот белобрысый мерзавец никогда не изменится, точно?
- А то, - Гарри еще раз посмотрел через плечо на семейство Малфоев. - Но ты же помнишь наш уговор - "Никакой дружбы на людях".
- Как не помнить, - пожал плечами Уизли, потирая щеку. - Но я с ним и так поссорюсь - этот пройдоха не вернул нам хрустальную вазочку из-под варенья, которое Гермиона передавала ему в прошлые выходные.
- Сегодня ему скажешь - они с Асторией придут к нам на ужин, - Гарри поправил очки и, широко улыбаясь, помахал Альбусу Северусу, который, прижавшись носом к оконному стеклу, жалостливо смотрел на отца. - И не забудь принести свою бузинную настойку - Драко ее любит.
- Я знаю, - спокойно ответил Рон. - Я знаю...
И все они - и Поттеры, и Уизли - в этот момент признались себе, что они, в принципе, тоже любят. Любят Драко. Каким бы прохвостом и паразитом он не был - ведь таким он стал "только от жизни собачьей", что тут поделать...
Бруно, сидящий у ног Гарри, согласно кашлянул. Сегодня он был на удивление спокоен.
