Кошмар папаши Люциуса автора Пайсано    закончен   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
А ну, кто тут забыл девичью фамилию Нарциссы Малфой? И имя одного двоюродного дяди Драко? Фантастическая история о том, почему Малфоям не стоит жениться на Блэках. Сиквел к «Заседанию комиссии».
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Драко Малфой, Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Том Риддл, Беллатрикс Блэк
Приключения, Юмор || джен || G || Размер: миди || Глав: 10 || Прочитано: 99843 || Отзывов: 134 || Подписано: 83
Предупреждения: нет
Начало: 27.01.09 || Обновление: 24.03.09

Кошмар папаши Люциуса

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Новые мушкетеры


Старик отец любил повторять ему, что детей заводить надо пораньше и что у Малфоев седина незаметна. Вскоре после рождения сына Люциус убедился в справедливости обоих утверждений. Мать Люциуса, которая настояла на своем праве самой назвать внука, долго смотрела на младенца, потом немного удивленно взметнула бровь и произнесла «Драко». Нельзя не признать, что она угадала с именем – в мальчике было что-то огненное, несмотря на наследственную бледность. По крайней мере, когда ему было всего полгода, от первого проявления его магии в детской сгорели шторы. От второго проявления у Люциуса появились первые седые волосы: представьте себе единственного наследника древнего рода, пролетающего вниз мимо окна библиотеки на втором этаже. А потом пролетающего вверх. Пришлось подарить парню метлу. Вот только если бы всегда удавалось ее заметить, когда он в следующие разы пикировал мимо окна таким же манером…
Ах, ну конечно, с точки зрения Нарциссы это были милые детские шалости. Блэки-то через одного были буйными сумасшедшими, так что на их фоне прыгать из окна, чтобы проверить свои магические способности, – это довольно буднично. Говорят, что у Лонгботтомов даже есть такая традиция: тех, кто не прыгает сам, вышвыривают родственники. Гриффиндорцу ли бояться сотрясения мозга? Впрочем, ответ Драко на упрек отца был по-малфоевски надменным: «Я должен был полагать, что наследник Малфоев – сквиб?»
Драко был настоящим наследником Малфоев: умным, хитрым, гордым, с вечно вскинутым подбородком. Но иногда в нем вспыхивала кровь Блэков. Например, на детском утреннике в поместье Малфоев, когда семилетний Драко вытянулся струной и влепил пощечину младшему Крэббу, превосходящему его в размерах раза в два. Люциус был доволен, что Крэбб не посмел ответить, хотя объяснение с его семьей не доставило ему удовольствия, как и любая ситуация, где от него ждали оправданий. «Он мерзавец», - лаконично пояснил Драко свой поступок, когда Люциус вызвал его в свой кабинет. «Он дурак, - терпеливо пояснил Люциус. – Но дурак полезный». Драко некоторое время подумал, спокойно разглядывая гобелен за спиной отца. «Знаю, - наконец произнес Драко. – Но все равно противно». Люциус понял, что сына он не убедил. И что намного хуже, Драко подумал и предпочел очевидной пользе свои странные принципы. У наследника Малфоев появились принципы, не переводимые в денежные знаки, – с этим надо было что-то делать. Только, черт его возьми, что? Хотелось заавадить проклятого неформала Сириуса, который только что в первый раз прислал двоюродному племяннику сову, наверняка с одобрениями, но это был не выход.
Многие принципы Драко Люциус одобрял: например, те, которые побудили его сына презрительно посмотреть на младшего Уизли на приеме по случаю избрания нового министра магии. Но некоторые не одобрял категорически: уже через минуту после знакомства с Уизли Драко с неслизеринской отвагой принял бой против трех противников. Бешеная кровь Блэков на секунду оказалась полезной: двое Уизли сразу вышли из строя под действием метко пущенных ананасов. Третий ананас, брошенный с недетской силой, попал в министра магии. Кидающийся один на троих Малфой, ловко уворачивающийся Уизли – многие волшебники в этот вечер почувствовали, что их привычный мир рушится. Не говоря уже о министре магии, на которого обрушилось все содержимое стола, когда он перевернулся вместе со стулом, судорожно уцепившись за скатерть.
На вопрос отца, какого черта он полез в драку с Уизли и благословил министра магии на вступление в должность ананасом по голове, Драко ответил с привычной лаконичностью: «Я дерусь, потому что дерусь». Люциус проклял самого себя за то, что позволял сыну читать маггловские романы и подумал, что предпочел бы услышать: «Мы разошлись во мнениях по одному богословскому вопросу». К некоторым французским романистам Люциус и сам до сих пор испытывал небольшую слабость.
Когда Люциус, сразу после приезда сына в Хогвартс, получил текущий список студентов, его начали томить нехорошие предчувствия. Надо же было чертовым Блэкам обязательно ввязаться в войну в полном составе и не оставить взрослого потомства! Если бы на Слизерине сейчас учился кто-нибудь из числа этих благороднейших шизофреников, обучение Драко могло бы обойтись только в несколько десятков разговоров с другом Северусом. А сейчас… Душераздирающее зрелище! Крэбб, с которым Драко до сих пор говорит с ледяной вежливостью. Женственный Забини. Пустоватая Паркинсон. Во время размышлений о том, с кем же сойдется Драко в сегодняшнем Слизерине, Люциуса в первый раз посетили недолжные мысли о вырождении чистокровных семей.
Был еще полукровка Поттер, которого Северус загнал-таки на Слизерин, этот, пожалуй, подходил по характеру, если вместо здрасте они с Драко подрались. Поттер был сейчас в фаворе, но ходили, ходили странные слухи о том, что Темный Лорд не умер… При другом характере Драко его возможная дружба с Поттером означала бы, что в случае возвращения Темного Лорда Люциусу будет чем откупиться. Но Люциусу почему-то представилось, как возродившийся Темный Лорд получает ананасом в морду, во имя родовой чести и крепкой мужской дружбы. Люциус с ужасом зажмурился.
Спустя три месяца ему показалось, что глаза лучше было не открывать. Совсем. Потому что читать письмо Драко о том, что он едет на Рождество к Поттеру в компании грязнокровки Грейнджер и второго поколения Ордена Феникса, можно было только сквозь скрежет зубовный. Если бы только Драко был таким, как его предки – со стороны отца, конечно, - Люциус бы похвалил его за беспринципность: нельзя было не признать, что Драко собирает вокруг себя лучших и наиболее удачливых. Но в руках Люциуса была неопровержимая улика, доказывающая, что Драко это просто нравится. На колдографии Драко в помятой мантии улыбался намного шире, чем положено этикетом, Поттер махал перевязанной платком рукой, и оба они обнимали смеющуюся Грейнджер. «Милому Рончику от Гермионы». Перехваченное вместе с колдографией письмо про то, что Гарри и Драко на самом деле замечательные ребята, Люциус в ярости порвал.

- А кто читал Мушкетеров?
- Я читала!
- Ну я.
- Понятно. Читали все, кроме Уизли.
- Драко, не приставай к нему.
- Грейнджер, я не пристаю к мальчикам. Ой! Ты обалдела?
- Ладно, извини.
- Я буду Арамисом, потому что всем понятно, почему.
- Думаю, Драко собирается стать после школы священником...
- Я собираюсь вас всех пережить, Поттер. Грейнджер назначим Д’Артаньяном, потому что она мелкая и постоянно нарывается. Промахнулась! Поттер будет Атосом, потому что он редко говорит и всегда думает. Поттер, на тебе теперь обязанность трахнуть татуированную шестнадцатилетнюю шлюшку и потом всю жизнь страдать.
- Малфой, я тебя позавчера предупреждала!
- Грейнджер, ты теперь Д’Артаньян, тебе жеманничать не положено.
- Мсье Арамис, перестаньте всех задирать, а то вам с шевалье Д’Артаньяном придется поменяться ролями.
- Ну а Уизли остается роль Портоса, потому что думать он все равно не умеет.
- Ах ты белобрысый!
- Мсье Портос, уймитесь, ловкость тоже не ваше достоинство. Грейнджер, вы его там получше кормите, что ли, а то он для Портоса тощий какой-то.
- Мсье Арамис, вас пора разжаловать в Рошфоры.
- Это все из-за Грейнджер, она очень симпатичненькая, когда сердится. Грейнджер, какое неуважение к книгам!
- Между тем, господа дуэлянты, нас сейчас накроют гвардейцы кардинала, то есть библиотекарша. Кстати, насчет личности кардинала есть весьма обидная для Гриффиндора идея...
- Драко, балбес, это на самом деле библиотекарша!
- Один за всех, господа! И все от одного!


Семнадцать в беседке, не считая собаки


Заседание комиссии после первого курса сына Люциус запомнил на всю жизнь. Даже в самых страшных кошмарах он не мог представить себе грязнокровку с Гриффиндора в мантии своего сына, которая будничным тоном сообщает всем, что он для нее просто Драко, а потом еще и рассказывает, как Драко спасал одного из этих предателей Уизли. «Ой, он на меня рассердится…»
Драко действительно немного рассердился, когда услышал об этом рассказе, но в ответ на все диатрибы отца только дернул плечом и ответил: «Не вижу, почему бы одному благородному дону не помочь другому в беде.» С точки зрения родовой чести, его поступок был безупречен: помощь раненому, кем бы он ни был, всегда считалась проявлением благородства. Но Люциусу не удалось обдумать, как объяснить чересчур благородному потомку недопустимость его поведения, потому что в следующую минуту он услышал о том, что ему не стоит так реагировать на своих будущих гостей. Люциус в ярости схватился за палочку, готовый оглушить собственного сына каким-нибудь серьезным проклятием, но Драко, как всегда, играл на обострение: он просто зачитал список. От фамилии «Грейнджер» Люциус предсказуемо промахнулся. От фамилии «Уизли» ему захотелось провалиться сквозь землю. От фамилии «Лонгботтом» он даже попытался аппарировать, забыв о том, что он в Хогвартсе.
Дальнейший скандал с трудом смогли блокировать даже усовершенствованные чары неслышимости. Драко расколотил всю мебель в своей слизеринской спальне, прыгая по ней и утверждая, что не будет драться со своим отцом. Намерение обездвижить чертенка и посадить его на денек в подземелье вопреки истерике жены, чтобы подумал над своим поведением, оказалось не так-то легко реализовать – чертенок был слишком вертким. И слишком самоуверенным даже для наследника Малфоев, если он думал, что палочка ему поможет! Но Драко воспользовался палочкой в лучших семейных традициях и сорвал чары неслышимости. Люциус с неудовольствием начал возвращать мебель в первоначальное состояние – не выносить же скандал в благородном семействе на суд всей слизеринской общественности.
- Ни один из этого сброда в наш дом не войдет, - прошипел он Драко с милой улыбкой, в последний раз окидывая гостиную Слизерина фальшивым ностальгическим взглядом.
- Я либо вернусь домой с ними, либо не вернусь вообще! – черт же дернул брать жену именно из Блэков! Достаточно было посмотреть на ее чокнутого кузена, по которому Азкабан до сих пор скучает. – Дядя Сириус войдет в положение, как думаешь?
Люциус попытался аппарировать снова.
Следующие две недели были кошмаром. Нарцисса в первый раз всерьез на Люциуса обиделась, и он еще раз вспомнил ее девичью фамилию, будь она неладна. Из дома на площади Гриммо доходили очень неприятные слухи. «Дядя Сириус», чтоб его дементоры сожрали, «вошел в положение». Люциус никогда бы не поверил, что он будет сам просить жену встретиться со своим нелюбимым родственником. Но сына надо было возвращать домой, пока он не перебратался со всем Орденом Феникса.
Еще неделю разноцветная компания Драко жила в саду поместья Малфоев, опустошая плодовые деревья и каждый вечер разводя на полу беседки обычный маггловский костер. Вокруг костра сидели несколько безбашенных слизеринцев, толпа веселых гриффиндорцев, несколько ребят с Равенкло, двое, чур меня, хаффлпаффцев и большая черная собака. Компания гуляла на непонятно откуда взявшиеся галлеоны и пела недетские песни. Если бы это не попахивало шизофренией¸ Люциус бы подумал, что песням их научила собака. По крайней мере, иногда она очень музыкально подвывала. В дом наследник соглашался вступать только на условиях безоговорочной капитуляции.
За ту неделю, которую семнадцать разгильдяев и собака, вовсе не тяготясь бездомностью, провели в беседке, Люциус узнал важную тактическую истину: если тебя взяли в клещи двое Блэков, лучше сразу сдаваться, чтоб не мучиться. Ко времени вступления наследника под фамильные своды Люциус спал с лица, а у Нарциссы появилось в глазах необычное для нее пламя, которое показывало, что если сестер Блэк довести, то одна другой стоит. Наследник был немного чумаз, но держался по-королевски.
Собаку в дом все-таки не потащили, но прогнать ее из сада не удалось. Она иногда исчезала, возвращаясь, как ни странно, чище, ухоженнее и проказливее. Люциус почувствовал, что сходит с ума, потому что однажды после обеда ему приснилась собака, входящая в косметический салон и вытряхивающая из шкуры галлеоны. Когда он, проснувшись, встряхнул головой и выглянул в окно, собака сидела под окном над развернутой на земле «Прорицательской» и зевала, прикрывая рот лапой.
Люциус приказал Добби поставить на собаку магический капкан. На следующее утро он попал в него сам, выходя из спальни. Люциус прибил Добби и поставил капкан собственноручно, окружив дом магической защитой, и снова сам в него попал. В тот же вечер многие гости Малфой-мэнор могли оценить из окон библиотеки прекрасный вид: самый богатый и зловещий колдун Англии патрулировал с палочкой наизготовку кусты, намереваясь вступить с загадочной дворнягой в волшебную дуэль.
Когда Драко зашел в библиотеку, он проявил себя с лучшей Блэковской стороны и разогнал зрителей к чертовой матери, а некоторым даже дал по веселой рыжей морде. Люциус такими успехами похвастаться не смог: собака оказалась неизвестным анимагом, который в темноте подбил Люциусу глаз и закинул его палочку на крышу.
Когда Люциус нашел свою палочку и сводил с глаза синяк, смотря в зеркало, ему вновь пришла в голову страшная мысль о том, что скажет Темный Лорд, если вернется. И вслед за этим ему представилось, как черная собака подбивает глаз лорду Вольдеморту, а семнадцать сорванцов, в которых колдовской крови всего на полдюжины чистокровных магов, лупят Великого и Ужасного ранцами и заставляют его признать, что он треска. Люциус поморщился от неловкого движения собственной палочки и вдруг захохотал. Безумие Блэков, судя по всему, передавалось и воздушно-капельным путем.

- Драко! Драко, ты спишь?
- О нет, любимая!
- Малфой, прекрати! Ай!
- И пока сэр Малфой очаровывал прекрасную гостью, она наступила на Невилля.
- Лонгботтом, жаба твоя цела?
- Квакни ему, Невилль, порадуй его душеньку зеленую.
- Кто это там? Цирк не приглашали!
- Гермиона, теперь ты на меня наступила!
- Ой, Рон, прости! Люмос!
- Экспеллиармус!
- Лорд своё, а Поттер своё, как говорят в Кривом переулке.
- Где моя палочка?
- Возьми мою.
- Ассио палочка!
- Ай! Кто здесь?
- Пятнадцать, скоро все соберутся.
- Кто-нибудь мне объяснит, почему мы сидим в темноте?
- В темном-темном доме, в темной-темной комнате сидит темный-темный маг с белыми-белыми волосами...
- Эй, вы, у стены, щас как залеплю!
- Ребят, а идемте в беседку.
- Ну его, там дождь.
- И хрен бы с ним. Малфой все равно поэтому не дает свет зажигать. Сейчас костер на полу разложит.
- Мистер Бут, вы договоритесь.
- Мягколап воет...
- Ладно, постучите кто-нибудь этим соням.
- Сэр Поттер, у вас есть спички?


Никогда не разговаривайте с незнакомыми Блэками


Люциус Малфой любил антиквариат. Особенно тот, которым спекулировал выжига Борджин – к этому антиквариату надо было еще подобрать ключик. Несколько раз Люциус бывал рад как мальчишка, когда оказывалось, что за такую на самом-то деле уникальную вещь Борджин запросил такую низкую цену. Со старым потрепанным дневником тоже пришлось повозиться, и именно когда Люциус почти его понял, дневник со стола исчез. Люциус перевернул кабинет вверх дном и отлупил Добби. Дневника не было. Люциус отлупил Добби еще раз. Досада не прошла.
Дневник был притягателен как косичка Парвати Патил, за которую просто нельзя было не дернуть. Драко перелистал дневник, но ничего, кроме надписи «Напиши в меня» на первой странице, так и не нашел. «Паркинсон дура», - написал галантный Драко. «Какая?» - осведомился дневник. «Клиническая», - ответил Драко. «Это наследственное», - согласился дневник, начиная коварно втираться в доверие.
Но с Драко дневник пролетел как Трелони по лестнице на волшебных роликах, которые на день рождения Драко ей незаметно подарили вместо тапочек его друзья. Риддл от усердия чуть не завязался внутри дневника морским узлом, но воля этого Малфоя была ему не по зубам. Уговорить его открыть Тайную Комнату удалось, нажав на странный для Малфоев авантюризм. Удалось и обманом выпустить василиска на первую охоту, почти результативную, но последнюю.
Что должен делать нормальный слизеринец, когда ситуация вышла из-под контроля и запахло жареным? Разумеется, умывать руки и заметать следы. Если, конечно, в нем не течет кровь Блэков, у которых в таких случаях просыпается непреодолимое желание показать всем и каждому, кто в Хогвартсе хозяин. Драко взбеленился как Фенрир Грейбек в полнолуние. Драко собрал друзей. Друзья поговорили с дневником по законам военного времени, игнорируя Женевскую конвенцию. Гарри без спроса одолжил у директора антикварный ножичек. Драко пообещал Гермионе много красивых сумочек. Плакса Миртл, увидев новых мушкетеров с разрисованными углем лицами, чуть не умерла во второй раз. Василиску повезло меньше.
За нелегкие годы отцовства Люциус несчетное количество раз убедился в том, что с благороднейшей кровью Блэков передаются приступы буйного помешательства и некоторые редкие темные таланты, но возможность наложения на дневник Круциатуса он не рассматривал даже теоретически. Тетя Белла, чтоб она была здорова и подольше в Азкабане мучилась, явно передала племянничку недюжинные способности к любимому проклятию. Драко, впрочем, не очень гордился проделанной работой. Новой комиссии, на этот раз предельно узкой и состоящей из Снейпа, Люциуса Малфоя и Дамблдора, он сообщил, что палаческие заклинания ненавидит, но кто не выходит драться как мужчина и при этом оскорбляет дедушку, тот сам себе злобный Пиноккио.
По итогам заседания комиссии Люциус Малфой понял, что на тихую старость и портрет в мягких тапочках он рассчитывал зря. Любимый сыночек закруциатил копию Темного Лорда, который был скорее жив, чем мертв, истребил его любимого питомца и вышел на тропу войны. Если бы Люциусу привиделось такое пятнадцать лет назад, он бы вступил в общество трезвости. В данный момент его охватило неприличное желание вступить в Орден Феникса.
У страшного и ужасного лорда Вольдеморта, который скитался в бестелесном виде в лесах Албании, тоже вскоре наступил тяжелый день. Во-первых, хоть он был и бестелесный, ему все равно было неприятно, когда на него, то есть сквозь него, гадят птицы. А сейчас птицы летели через эти леса на юг. Во-вторых, в воздухе отчетливо пахло керосином. Этот знак судьбы Темный Лорд разгадать не смог, как не смог в свое время понять, что чистокровные роды презирали не только грязнокровок. Его они тоже, честно говоря, не очень-то жаловали. Особенно некоторые дерзкие и бесшабашные мальчишки, которые с необычным для их возраста прилежанием сидели сейчас в библиотеке благороднейшего дома Блэков. А их подружка грязнокровка в данный момент держала его судьбу на кончике пальца, с некоторым отвращением поддерживая им очередную страницу древней и темной книги. Страница перевернулась.
В сорок без малого годиков папаша Люциус понял, что еще не знает, что такое кошмар, даже несмотря на долгое личное общение с лордом Вольдемортом и тринадцать лет отцовства. Настоящий кошмар – это не когда милый сын Драко снабжает сиденье стула профессора Флитвика ежиными иголками и не когда у директора, чтоб его дементоры взяли, весь запас лимонных долек в кармане превращается в хлопушки. Это даже не когда наследник Малфоев рушит пятикурсником со своего факультета уникальный витраж в Большом Зале, вступившись за свою подружку-грязнокровку. Кошмар – это когда ничего этого не происходит. Потому что потом… на этом месте Люциусу фантазия отказывала, даже когда он принимал полкило Арманьяка для храбрости.
Директор Хогвартса был закаленным человеком: он пережил семь лет обучения в школе Мародеров, хотя за это время окончательно поседел. Но дети – они всегда такие непредсказуемые… Когда Альбус Дамблдор получил в подарок на Рождество «Басни барда Биддла» и увидел под сказкой о Дарах Смерти приписку: «Не бросай друга в беде! Окошечко для приема передач в Нурменгарде работает с 9 до 3», - ему стало плохо. Встречу Драко со сбившейся с истинного пути тетей он устроил без лишних вопросов.

- Не бойся, Грейнджер, не сотрется раньше времени. Ты лучше над заклинанием поработай, а то явимся туда все такие тринадцатилетние, и тетка нас раскусит, чтоб она была здорова.
- Драко, прекрати немедленно!
- Что прекрати, змея самая ответственная часть!
- Прекрати гладить меня по руке!
- Уважаемые, вы мне дадите почитать про диадему Равенкло или нет? И вообще сейчас приревную как Кровавый Барон дочь Ровены.
- Какую дочь Ровены, Гарри?
- Ну не вертись же ты! Я же не пять фунтов подделываю!
- Дайте почитать, кому говорят.
- Действительно, дайте ему почитать. А то будет как с медальоном.
- Уизли, ну кто тебе доктор, если тебя с неодушевленными предметами тянет по душам разговаривать?
- А кто об него молоток сломал?
- А кто дневник утюгом гладил?
- Знаете, ребята, а мне его жалко.
- Кого, Гермиона?
- Тома. Понимаешь, Гарри, мне кажется, он был таким несчастным...


Спасти рядового Риддла


Лорд Вольдеморт не понимал, что есть на свете участь хуже смерти, хотя виноват в этом был тот же Дамблдор, который в свое время не допустил его к преподаванию. Беда пришла к Темному Лорду сама. В одно зимнее утро в заснеженном албанском лесу появились четверо. Один был похож на Малфоя, другой на Уизли, третий на проклятого Поттера. Четвертая была вообще ни на что не похожа, с ее-то лыжной шапочкой и бобриными зубами. Но Темного Лорда, уже замыслившего темную пакость, засекла именно она.
В следующую секунду бестелесный Темный Лорд был стащен с дерева, запихнут в старый кувшин и запечатан очень мощными для таких юнцов заклятиями – четверо хулиганов подготовились к встрече основательно. На день святого Валентина Темный Лорд был выпущен из кувшина во имя великого и светлого чувства (были бы зубы, он бы ими скрипнул) и переселен в прекрасно созданное тело младенца, крепко запеленутого и перевязанного голубенькими ленточками. Проклятая грязнокровка, с которой все и началось, кормила Великого и Ужасного молочком из сосочки и обещала отшлепать его по кругленькой попке, если он будет думать плохие вещи. Оборотень ее загрызи, неужели в таком возрасте становятся легилиментами? Младенец грязно выругался на парселтанге и тут же получил по попке – кто ж знал, что теперь такая образованная молодежь?
Тем временем его верная соратница Беллатрикс Лестранж в очередной раз пробовала головой стены Азкабана на прочность, как провинившийся домовой эльф. В первой передаче за тринадцать лет отсидки она получила уведомление о том, что племянник и его подруга выражают ей признательность за помощь следствию и просят прощения за вандализм по отношению к ее антикварной чашечке. Теперь ее властелин никогда не вознаградит ее превыше всех мечтаний! В этом, однако, она крупно ошибалась.
Спустя две недели, во время очередной прогулки в колясочке, лорд Вольдеморт почуял худое. На опушке Запретного Леса стояли три котла: с водой студеной, с водой вареной и с кипящим молоком. «Стойте, изуверы! – вскричал он на парселтанге так, что старика Арагога в центре Запретного Леса чуть не сразил инфаркт. – Биддл все наврал! Это же сказка!» Но изуверы не остановились, и Темный Лорд через минуту уже вовсю принимал водные процедуры.
Из котла с кипящим молоком, куда он погружался с последними змеиными непристойностями, лорд Вольдеморт вышел обнаженным красавцем двадцати пяти лет, так что эта проклятая Грейнджер даже зарделась. В следующую секунду он получил мощнейший заряд Обливейта в башку и очухался только через час.
Очухавшийся Том Риддл не помнил ничего ни про хоркруксы, ни про черную магию, и Аваде Кедавре, которой должен был быть уничтожен последний хоркрукс во лбу Гарри, его пришлось учить заново, на паучках. Том не сдержался и заметил вслух, что ощущение знакомое, но довольно противное. Девчонка с каштановой гривой, имени которой он теперь не помнил, посмотрела на красивого блондина и победно показала ему язык.
Том даже не успел подумать, почему на зеленоглазых подростков Авада действует не так, как на паучков, когда его незнакомые знакомые приступили к допросу. С первых слов Тома их лица вытянулись, и они начали озабоченно переглядываться. Том подошел к зеркалу и с удивлением заметил, что он сильно изменился за лето.
У спасителей заблудших душ была серьезная проблема, которую они начали обсуждать, как только наложили на Тома сонные чары. Во-первых, благодаря праведной Грейнджер Том страдал провалами в памяти и напрочь не помнил издевательств над кроликами, прогулок в пещеру и прочей радости психоаналитика. Во-вторых, скорее всего, благодаря Уизли, который тряс во время Обливейта палочкой как медсестра градусником, лишь бы побыстрее закончить, Том лишился всей памяти вплоть до тринадцатилетнего возраста. Роскошный план нагрузить двадцатипятилетнего красавца галлеонами и отправить его на психологическую реабилитацию к незамужним кузинам Драко во Францию трещал по швам.
Следующая неделя в Хогвартсе была праздником: новые мушкетеры снова пропадали в библиотеке на площади Гриммо, пытаясь найти выход из сложившейся ситуации. Том, опутанный всеми возможными сонными заклинаниями, отсыпался в бывшей спальне Регулуса Блэка за весь недосып в бестелесный период. Выход, тем не менее, не находился, и четверым авантюристам уже грозило вылететь из Хогвартса с прекрасными знаниями по продвинутой трансфигурации, но с двойками по трансфигурации за третий курс, когда в библиотеку заглянул профессор Снейп.
Снейп явился на площадь Гриммо с приятным заданием жены и друга Люциуса надрать уши Гарри и Драко, а заодно, в порядке собственной инициативы, Рону и Гермионе, и вернуть их к учебному процессу. Но на ядовитый вопрос: «И что, скажите на милость, вы здесь делаете?» - Снейпа ждал воистину развернутый ответ.
Северус Снейп был человеком героической судьбы и стоически воспринял рассказ о том, как четверо тринадцатилетних ребят перечитали двести томов по черной магии, разрушили хоркруксы Темного Лорда, съездили в выходные в Албанию, одарили Вольдеморта новым телом и отшибли ему память. Он ущипнул себя всего восемь раз и пять раз пощупал себе лоб на предмет жара. Когда Снейп окончательно понял, что это все всерьез и что от его любви к Лили Эванс ничего, кроме неприятностей, быть и не могло, он все же нашел в себе силы вернуться в свое обычное состояние и поинтересоваться, когда же эти четыре балбеса начнут заниматься его предметом.
За следующие два дня, которые ушли у него на приготовление нелегального Омолаживающего зелья, Снейп успел выместить на своих четырех помощниках все свое раздражение за прошедшие два с половиной года, хотя и чувствовал, что это ему аукнется. Но одна мысль о том, что бывший Темный Лорд, дементор его расцелуй, будет учиться у него зельеварению, наполняла профессора Снейпа мстительным вдохновением. Изучив лицо отчима, предающегося мечтам над котлом с зельем, Гарри уверенно сказал Драко, что против пока неизвестной ему части их плана папа Северус не будет возражать.
Альбус Дамблдор даже в самые темные дни войны с Вольдемортом сохранял веру в лучшее. В конце концов, говорил он себе, могло бы быть и хуже. Но когда в его кабинет вошел профессор зельеделия и шестеро подростков, четверых из которых он не смог бы забыть до гробовой доски, а еще двоих вспомнил сразу, он подумал, что хуже все-таки быть не могло. Пожалуй, хуже могло быть только зачисление Тома Риддла и Беллы Блэк на Гриффиндор… «Конфундус», - прошептал Гарри из-за плеча отчима, и это случилось. Тринадцатилетние Том и Белла радостно посмотрели друг на друга. Дамблдор подавился лимонной долькой. «Будьте здоровы, - с ядовитой заботливостью шепнул ему Снейп. – Разве не вы говорили, что любовь победит Темного Лорда?»

- Грейнджер, признай: делать уроки с Темным Лордом доставляет тебе извращенное удовольствие.
- В отличие от вас, он хотя бы учится.
- Да даже набирается ума. Хорошо хоть книги про хоркруксы из библиотеки убрали.
- Ребят, отстаньте от него, действительно.
- Ну все, Гриффиндор начал защищать своих.
- Кстати, Грейнджер: тетушка была в него дико влюблена, а из всех заклятий ей больше всего удавался Круциатус. Ты два и два сложить можешь?
- Фу, какие вы оба! Давай я теперь тебя бояться начну.
- Уизли начни бояться. Маньяк с утюгом.
- А кто молотком?..
- Ребята, тихо!
- Ну просто невозможно... Привет, Том.
- Привет, Гермиона. Привет, ребята. Вы Зелья сделали? Снейп, собака страшная, чуть не за кровью единорога послал.
- До тебя у нас профессор Квирелл был, вот кто единорогов любил странною любовью...


Вспомнить все


Лорд Вольдеморт, земля ему пухом, как начали теперь говорить Гарри и Драко, чтобы подразнить Гермиону, навел в свое время в волшебном мире такой шухер, что про простого сироту Тома Риддла все давно забыли. Так что потерявшему память Темному Лорду даже не пришлось менять фамилию – просто сразу за парту и учись заново. Можно и без биографии, какая там у приютских биография. А что при виде Тома профессор Флитвик упал под стол, а потом вылетел из-под него шутихой и сразу принял дуэльную позицию – так это с кем на старости лет не бывает. Дедушка просто расшалился.
Зато строгая и несгибаемая профессор МакГонагалл приняла своего бывшего однокурсника необычайно тепло и с живым интересом осведомилась у Гарри, до какого возраста Тому отшибло память. Ответ о том, что память отшибло до тринадцати, обрадовал и раздосадовал Минерву МакГонагалл одновременно. Вероятно, желанием разобраться получше в состоянии памяти Тома Риддла и объяснялся тот факт, что МакГонагалл решила поговорить с Томом после уроков. Через полчаса воодушевленная МакГонагалл появилась в гриффиндорской гостиной и объявила, что в Хогвартсе что-то давненько не было Рождественского бала. Гермионе показалось, что она расслышала, как МакГонагалл, входя, пробормотала себе под нос с шотландской запальчивостью: «А вальсирует этот серцеед как всегда отменно!»
Вот с Беллой, как с потомком древнего рода, пришлось помучиться, потому что обычно готовый на любую авантюру дядя Сириус был категорически против прибавления в семействе. Он ворчал, ругался и даже гавкал, утверждая, что эта чертова девчонка доведет его до могилы. Но на очную ставку согласился.
Гарри и Драко на правах членов семьи ждали в соседней комнате и уже поспорили на десять галлеонов, смогут ли двое чистокровных Блэков выяснить свои отношения, прежде чем разнесут всю гостиную вдребезги пополам, когда услышали возглас Сириуса: «Ну же, Белла, ты можешь лучше!» - и последовавший за ним грохот. Когда друзья вломились в комнату, впопыхах разнеся заговоренную дверь такими заклинаниями, что будь рядом авроры, они бы упали в обморок, ноги дяди Сириуса торчали из рояля. Белла Блэк скромно накручивала локон на палец. «Вот это моя девочка! – прогудел из рояля дядя Сириус. – Вот это родная кровь, черт ее дери!» Вопрос появления у дяди Сириуса любимой племянницы был, похоже, уже решен.
Спустя месяц новых мушкетеров начало грызть желание совершить покаянный обход учителей и извиниться за свои прошлые проделки – несмотря на неполные четырнадцать лет, им стал понятен груз вечного вопроса: «И что из этого раздолбая вырастет?» Конечно, Том Риддл не был раздолбаем, совсем наоборот: большинство заклятий давались ему удивительно легко. Но даже Гермиона не могла не признать, что иногда он шепчет: «Надо же, помнят руки-то».
Мрачные мысли великолепной четверки отчасти развеивало поведение Тома в то время, когда он не был занят магией: в своей возрастной категории он бесспорно занимал первое место по смущению девушек интересными взглядами. Категорическое расхождение Тома Риддла и Альбуса Дамблдора по некоторым мировоззренческим вопросам было невозможно не заметить. Говорящие взгляды вполне могли бы довести до занимательной коллизии биологического и хронологического возрастов в деле о растлении несовершеннолетних, если бы не Белла, которая обычно садилась в отдалении от Тома и то причесывалась, то приводила свою одежду в легкий беспорядок, который потом долго исправляла плавными движениями рук. Похоже, Белла оставалась верна своему характеру и даже усовершенствовалась в некоторых навыках, перейдя к изощренным мучениям. Том отвлекался от уроков. Профессора сердились. Бывший Темный Лорд признавал свою вину и сам предлагал назначить им с Беллой отработки. Профессора выходили из себя.
Олимпийское спокойствие сохраняла только МакГонагалл, и Гарри даже клялся, что слышал, как она с ностальгическими нотками рассказывала Спаржелле, что то ли еще было. Судя по подслушанному, в далекие дни, когда МакГонагалл была студенткой, тогда еще будущий Темный Лорд зажигал уже по-взрослому и, хотя и не сумел завоевать сердце молодой Минервы, все же оставил ей немало приятных воспоминаний. Можно было представить ее разочарование, когда тридцать лет назад вместо благородно поседевшего статного брюнета в волшебный мир явилось змееподобное нечто, с которым даже не повспоминаешь молодость за рюмочкой кофе. «Убить готова идиота!» - такая реакция от вспыльчивой шотландки МакГонагалл была бы вполне ожидаема.
Ближе к лету Гарри решился на мужественный поступок: бесприютный сирота Том Риддл был приглашен на каникулы в Годрикову Лощину, в надежде на то, что второй визит пройдет более мирно, чем первый. Оставлять бывшего Темного Лорда в мрачном доме на площади Гриммо в компании его бывшей верной соратницы было рискованнее: в кошмарных снах Гарри снилось, как Том и Белла возвращают себе память и предаются дружеским воспоминаниям с лейтмотивом «Уж мы их душили, душили…» Былое магическое мастерство возвращалось к ним быстро, и даже несмотря на естественные для четырнадцатилетних балбесничество и бурный роман, который занимал большинство их времени, они уже сейчас были большой силой. Впрочем, кроме заботы о волшебном мире, у Гарри была еще одна причина: как и Гермиона, он не хотел гибели Тома Риддла.
После того как Лили Эванс узнала о том, что летом в ее маленький домик собирается нагрянуть орава из двадцати пяти подростков, ей уже было не до воспоминаний о рассказах Дамблдора про биографию Темного Лорда и не до решения анаграмм. Значит, еще и Том Риддл… в бывшей детской, пожалуй, положу… не забыть сделать сыну выговор за предложение положить его поближе к Белле Блэк… она наверняка родственница Сириуса… и наверняка такое же хулиганье, как он сам… ну раз они с Гермионой подружки, то их в угловую спальню на втором этаже… и ветки у клена не забыть убрать.
А вот Люциус Малфой, ценитель антиквариата и бывший владелец школьного дневника Темного Лорда, выпал в осадок, как только прочитал письмо Драко о том, что к их компании присоединился Том Риддл. Рассказ сына про то, что Риддл настоящий самородок в магических дуэлях, но в рукопашной еще слабоват, поверг Люциуса в экзистенциальный ужас. Кошмары о фингалах у Темного Лорда определенно сбывались. Люциус Малфой с неаристократической поспешностью бросился к камину.
В гостиной Слизерина Том и Белла в гриффиндорских мантиях играли в бридж против Гарри и Драко. «На ловца и Малфой бежит», - заметил Том, не оборачиваясь на вспышку у камина и надбил дамой восьмерку Драко. Гарри сделал Драко страшные глаза и скинул маленькую. Том вышел с туза, следующим ходом прибил короля Драко со стола и шутливо взъерошил Гарри волосы. У Люциуса, замершего у камина, возникло непреодолимое желание пройти в больнице святого Мунго внеплановый медосмотр.
Мысли о больнице святого Мунго только усилились, когда Том выразил желание побеседовать с гостем с глазу на глаз. «Разве ты не был моей правой рукой, Люциус? – без обиняков спросил юный Риддл, как только они вышли в коридор. – Обидел ли я тебя хоть раз?» Но, как известно, безумие Блэков заразительно. Люциуса понесло как Остапа в Васюках. В следующие пять минут Том Риддл узнал очень много нового о своем прошлом: о Круциатусе вместо здрасте, о допустимости шуточек про право первой ночи с такой-то мордой, о нездоровом садизме, о кормлении змей идеологическими противниками, когда остальные пытаются поужинать, о хамском поведении в гостях и прочих своих причудах. Люциус сам испугался своей смелости и только надеялся, что лорд Вольдеморт еще не набрал полную силу и что он успеет обездвижить своего бывшего повелителя. Надежда была тщетной: лорд Вольдеморт обездвижил своего бывшего слугу, даже не прикасаясь к палочке. Он принес Люциусу свои извинения.
Белла Блэк скрывала свой талант легилимента, чтобы половина Хогвартса не возжаждала их с Томом крови за игру в карты на лапу. Но на мысль Тома «Какая же нежная эта аристократия!» она не среагировать не могла. Белла трансфигурировала колоду карт в пузырек нашатыря и выскочила в коридор. Пока Люциус приходил в себя, Том Риддл узнал, что он пижон, авантюрист и на фига ему сдались такие воспоминания о прошлом.

- Это не уголовное дело, это фильм ужасов. У меня как волосы дыбом встали, так все утро и ходил как Поттер. Надо же, сколько дров я наломал, не считая авроров.
- А потом на развалинах часовни...
- Часовню это до меня, в тринадцатом веке. А у тебя, миссис Лестранж, словарь был как у Эллочки-людоедки. Круцио да Круцио... А еще из приличной семьи. Я-то хоть в детдоме вырос. Держи вот, хочешь в свое дело заглянуть?
- Ой! Кошмарики... Не смотри, я тут на фотке страшная.
- Это биография на лице написана. Ай! ... Я тебя на двадцать пять лет старше был... с жуткой мордой... с таким прошлым... И ты меня все равно любила?
- Я всегда буду тебя любить, Том.
- А тогда ты меня Повелителем называла...
- Хочешь заклятием между глаз получить – так и скажи!
- Ну что ты сразу... И ведь все меня сдали. Кроме тебя и Крауча. Не, как говорил один современник Гриндельвальда, мы пойдем другим путем.
- Это Дамблдор, что ли, говорил?
- При чем тут Дамблдор. Это Ленин говорил. Я, конечно, тоже был хорош, но великую революцию магглорожденных им устроить все-таки надо, чтобы знали.
- Ну все, повело Тома на Авады...
- Э, нет. Мы пойдем со-овсем другим путем. Гермиона правильно как-то раз сказала...
- Что-то ты слишком часто про нее вспоминаешь...
- Ой! Ты что?.. О! .. Оо!.. Прекрати, Белка, это же тебе не Выручай-комната...


За пригоршню галлеонов


Северус Снейп никогда не любил квиддич. И хотя за последние три года, в которые его пасынок дважды выиграл для родного факультета кубок школы, он стал относиться к квиддичу более тепло, постоянные игры полными составами команд под окном его супружеской спальни его категорически не устраивали. Особенно шокирующим он находил вид бывшего Темного Лорда без майки, с увлечением огуливающего дубиной бладжеры и порой направляющего их в Гарри Поттера, словно по привычке. Снейп никогда бы не признался, что частично его возмущение поведением своего бывшего шефа происходит от родительских чувств к сыну Джеймса Поттера и понимания того, что бладжер не Авада и так просто от Гарри не отскочит.
Через две недели каникул Гарри сотоварищи в Годриковой Лощине Северус Снейп окончательно понял, что все зло квиддича заключается в бладжерах, а потому неудивительно, что Риддла к ним потянуло. Бладжеры имели обыкновение врываться в окно спальни в самый что ни на есть неподходящий момент и нарушать те недолгие минуты наедине с Лили, которые все же иногда выпадали Северусу в это беспокойное лето. Единственной радостью было высунуться после этого в окно и высказать бывшему Темному Лорду все, что о нем думаешь, за исключением того, что рассказывать опасно. Снейп только жалел, что летом нельзя снимать со своих учеников баллы – снять полтинничек-другой одновременно и с Гриффиндора, и с Вольдеморта было бы райским наслаждением.
Хотя Снейп был более чем уверен, что квиддича за это лето ему хватило на всю жизнь, обосновавшиеся в Годриковой Лощине сорванцы считали иначе. Приближался финальный матч чемпионата мира по квиддичу, на который все они непременно хотели попасть. Заводилами, как всегда, были Гарри, Драко и Том. Незавидная роль пастыря агнцев, среди которых был бывший Темный Лорд и его бывший лучший боец, выпала Северусу Снейпу, ибо интуиция шпиона подсказывала ему, что эту парочку, равно как и четверку, из-за которой все началось, упускать из вида нельзя.
К огромному удивлению Снейпа, Том Риддл оказался страстным фанатом ирландской сборной, и отношение Снейпа к квиддичу снова немного улучшилось, потому что он подумал, что было бы лучше, если бы у Риддла и раньше весь пар уходил в такой свисток, а не как тогда. Правда, когда Том Риддл и Белла Блэк начали перешептываться, Снейп в этом засомневался. Попытка применить легилименцию провалилась: двое четырнадцатилетних юнцов оказались непробиваемыми окклюментами. Снейп шестым шпионским чувством почуял, что дело неладно, и незаметно стал придвигаться поближе. «Да сломаю я все эти уровни защиты, я же великий маг, - шептал Том Белле, - раньше ты в меня больше верила». Снейп с ужасом подумал, что времена Темного Лорда возвращаются. Но когда он дождался мнения Беллы о том, стоит ли Тому подыгрывать ирландцам и что было раньше, когда он посулил сломать все заклятия против списывания, Снейп понял, что многое в Риддле все-таки изменилось.
Долго фанаты ирландцев отмечали победу. Хулиганили, громили магазины. На радостях даже вломили паре забредших в лесок магглов, трем дюжинам сотрудников Министерства, включая Фаджа и старшего Крауча, и подожгли лагерь с четырех концов. Увидев среди буянов людей в белых масках, Снейп кинулся проверять бывших соратников, но соратники как раз были в своих палатках. Вот в огромной палатке, в которой квартировала делегация из Годриковой Лощины, было подозрительно пусто.
Том и Белла тем временем сидели в соседнем лесочке вместе с младшим Краучем и пили за встречу, иногда мирно запуская фейерверки. Среди Пожирателей отважный и благородный Барти в свое время считался штатным Дон Кихотом и ходячей Женевской конвенцией – он не бил безоружных, не нападал сзади, защищал даже пленных и врагов и всегда готов был броситься на помощь другу, какие бы беды это ему ни сулило. После долгих превратностей судьбы Барти все-таки нашел тех боевых друзей, которых его воображение рисовало ему в юности. «Я был сумасшедшим, а теперь я здоров, я был Дон Кихотом Ламанчским, а ныне, повторяю, я – Алонсо Кихано Добрый», - торжественно процитировал Том Риддл и благословил своего верного друга в добрый путь Обливейтом в башку и Омолаживающим зельем в карман.
Гарри Поттер был магом богатым и, что самое главное, неглупым, и заманить его в Тремудрый турнир какой-то тысячей галлеонов было невозможно. А вот сиротинушка Том Риддл после квиддичного финала поспорил с Людо Бэгманом на десять тысяч, что Гарри Поттер выиграет Тремудрый турнир, а с Беллой Блэк на поцелуй, что Кубок Огня не выплюнет его бумажку. Он даже поспорил с заядлым игроком на тотализаторе Альбусом Дамблдором на интерес, что Людо Бэгман отдаст ему один проигрыш. Поэтому любому, кто знал Тома Риддла раньше, было бы очевидно, что с Дамблдора теперь интерес, с Бэгмана куча золота, а с Поттера Кубок Огня.
Поймав вылетевшую из Кубка бумажку с именем Гарри Поттера, Дамблдор с укоризной посмотрел на своего почетного второгодника, как за глаза именовали бывшего Темного Лорда преподаватели Хогвартса. Том Риддл с самым невинным выражением лица цинично рисовал на салфетке картину в стиле Пикассо с вызывающим рабочим названием «Василиск кушает грязнокровку». Дамблдор перевел взгляд на Беллу Блэк, но Белла на его молчаливые подозрения ответила возмущенным движением головы, как и любая женщина, которой намекнули на ее настоящий возраст. Пришлось изливать административное негодование на ни в чем не повинного Гарри и спрашивать его, зазвав в отдельный кабинет, уж не он ли организовал подброшенную бумажку со своим именем. «Уж не я ли!» - возмущенно ответил Гарри, и по его тону учителя Хогвартса поняли, что об авторе проделки не догадываются только идиоты из Министерства.
Шалость явно удалась: самые известные специалисты по теории и практике темной магии были нужны самому юному участнику турнира позарез и даже были под рукой. Но никто не знал, сколько они вспомнили из своего прошлого искусства и прошлой жизни, а спросить было как-то неловко. Всеми знающими тайну личности Тома Риддла и его возлюбленной молчаливо предполагалось, что Том и Белла о своем прошлом ни сном, ни духом, потому что иначе… на этом даже у Драко фантазия останавливалась. Том и Белла хитро подмигивали друг другу и нагло просили у Гермионы списать домашку по Защите от Сил Зла.
Однако хогвартсовские мушкетеры были шиты далеко не лыком. «Не искушай, Темный Лорд, без нужды, - с сердцем сказал Драко, привычным движением взламывая охранные чары и призывая на свой стол фолианты из Запретной секции. – Мы с мальчиком Гарри, которому маловато лет, хотим выиграть артефакт для взрослых». Научные изыскания четверых друзей прерывались добродушными пранками, в результате которых в ранец Тома Риддла попал взрывастый дракл в виде зубочистки, а потом трансфигурировался обратно в полный рост. Том Риддл, воровато оглянувшись, заавадил дракла, азартно помянув своего пращура, а наблюдавший за этим Драко полез к Гермионе с неприличными желаниями, напирая на то, что она все это проспорила. Гарри пристально посмотрел вслед уходящему Тому и задумался.
Том на пранкеров зла не держал, хотя об их именах и догадывался. Перед первым заданием он отозвал Гарри в сторону и доверительно сообщил ему, что успеха в жизни проще всего добиться, делая то, что умеешь лучше всего. Гарри задумался еще крепче: некоторые старые таланты, сохранившиеся у Тома как нельзя лучше, он недавно наблюдал в действии.
Верные друзья спасли Гарри от тягостных раздумий, сообщив ему, что нужному дракону вчера было подлито модифицированное Оборотное зелье «Гермидрака», с замедленным, но долгим и психоделическим эффектом. Спустя полчаса Гарри появился на поле под рев трибун и взмахом палочки превратил дракона в розового червячка, танцующего брейк. Авторы зелья тем временем лупили под трибунами Риту Скиттер, поймав ее за надиктовыванием своему борзому перу статьи о трудном выборе Гермионы между аристократическим блондином и героическим брюнетом.
Добытое в первом туре яйцо неприятно поразило Гарри и Драко немелодичностью звучания, от которого все студенты Слизерина попрятались под кровати, хотя умом они и понимали, что василиск не мог пожаловать по их чистокровную родственную душу. Драко со свойственным ему цинизмом предложил кинуть монетку: решка – идем за помощью к тете Белле, орел – круциатим яйцо сами. Гарри предложил не мелочиться и сразу позвать Вольдеморта в отставке, как он теперь за глаза называл Тома Риддла. «Всё скажу! Всех заложу!» - тут же пропищало яйцо нормальным, но испуганным голосом.
Новые мушкетеры относились к Минерве МакГонагалл с почтением и уважением, и то, что именно она вызвала к себе Драко и Гермиону за день до второго тура, стало для них неприятным сюрпризом. Впрочем, без неприятных сюрпризов не обошлось и у самой МакГонагалл: через десять минут Драко и Гермиона вернулись, потрепанные и злые, а через полчаса Дамблдор вызвал в школу их родителей.
На следующий день Гарри со спокойной душой плыл под водой, шевеля жабрами и многозначительно помахивая палочкой. Вместо лучших друзей в бессознательном состоянии его ожидали пиратские сундуки с пиастрами и надписью на крышке «Спонсор соревнований Люциус Малфой». Однако на подступах к сундукам Гарри понял, что задача усложнилась: дохлые студенты русалкам были без надобности, а вот за пиастры они намеревались биться всерьез. Переговоры на языке жестов, в котором Гарри лучше всего удались условные изображения «Авада», «Круциатус» и «Вольдеморт», не увенчались успехом. Пора было переходить к тому, что у хорошего слизеринца должно получаться лучше всего.
Спустя десять минут Гарри с трудом всплыл вместе со всеми четырьмя сундуками. Морской народ в это время с жаром обсуждал радужные перспективы акционерного предприятия «Поттер и русалки» и даже торговал только что приобретенными бездокументарными акциями. Северус Снейп, услышав эту историю, понял, что пасынком он может гордиться, а Люциус Малфой выразил сожаление, что в свое время не усыновил Гарри сам.

- Что еще за так его мать! Понаставили тут надгробий!
- Тише, Гарри, здесь дамы! Кого это ты с собой приволок?
- Привет, Том. Это же Седрик, не узнал?
- Слушай, трансгрессируй ты его отсюда к дементорам!
- К дементорам, Белла, это негуманно. Сама должна помнить. В смысле, мы их на Защите уже проходили. Портус! Обливейт! А последнее невербально, чтобы Гермиона не жаловалась, что я неправильно произношу.
- Между прочим, Том, это нечестно. Они коснулись Кубка одновременно.
- Да ладно, далеко бы он прошел, если бы Гарри его каждый раз не спасал. И вообще, давайте не отвлекаться от темы. Мы тут, Гарри, тебе попенять хотели: у лучшего друга день рождения, а ты за какими-то кубками охотишься.
- Так я с утра уже поздравил.
- Поттер, мне не подарки нужны, а внимание.
- Ну иди сюда, я тебя поцелую.
- Не отмазывайся, противный. Если бы не Том и Белла, мы бы вместо моего юбилея праздновали твою великолепную победу.
- Да-да, Гаричка, совсем ты не ценишь моего дорогого родственника.
- Ребят, ну что вы пристали к нему, как с косой к горлу! Человек, между прочим, лабиринт прошел.
- Ладно, налейте ему штрафную. И за котлом кто-нибудь последите – мамалыга же подгорит.
- Белла, распорядись там еще насчет картошечки. Мы в детдоме, когда в поход ходили...

Убить пересмешника


Министерство, стоящее на страже неразглашения секретов магического мира, с некоторых пор стало главным нарушителем своих законов. Стоило практически любому служащему Министерства появиться в оживленном маггловском месте: в магазине, на площади, на вокзале, – как ему или ей тут же приходила в голову мысль использовать самые заметные и самые несерьезные заклятия. Большинство оправдывалось тем, что им привиделись воскресшие из мертвых Вольдеморт и Беллатрикс Лестранж, в обнимку и с нехорошим выражением лица. Встретившие Темного Лорда и его лучшего палача пытались защитить свою жизнь боевыми заклятиями, но заклятия давали неожиданный эффект – на глазах у тысяч магглов статуя адмирала Нельсона как-то трансфигурировалась в марципан, у проводника на Кингс-Кроссе выросли заячьи уши, а стрелки Биг Бена завязались бантиком. Приори Инкантатем показывало боевые заклятия. Маггловское телевидение вовсю показывало новые сенсационные нарушения физических законов.
Какой-то умник в Министерстве решил арестовать близнецов Уизли. Отправившиеся к близнецам авроры пропали, а потом появились в Букингемском дворце в одном исподнем и устроили перед королевой настоящее лазерное шоу. Сами авроры после их водворения в больницу святого Мунго утверждали, что вместо королевы им привиделись дементоры, отплясывающие «яблочко», а потом переходящие на римейк «Я тебя поцеловала». Провокатор, дурящий всем голову, явно был могучим магом с изрядным чувством юмора. Некоторые предлагали отправить весь аврорат арестовывать Дамблдора. Облеченные властью придерживались другой гипотезы о личности наглеца, осмелившегося взорвать железный занавес между магическим сообществом и миром магглов.
«Прорицательская газета» после начала магических безобразий решила сравняться с «Правдорубом» Лавгудов – в ней начали появляться статьи о том, что Беллатрикс Лестранж, в девичестве Блэк, и лорд Вольдеморт, в девичестве Том Риддл, воскресли из мертвых и скрываются в Хогвартсе под видом студентов Гриффиндора. «Правдоруб» воспользовался шансом поднять свой тираж втрое и начал публиковать колдографии из жизни Хогвартса. Первые три места в хит-параде читательских симпатий заняли колдографии «Лорд Вольдеморт дарит Белле Лестранж валентинку и плюшевого зайца», «Лорд Вольдеморт и Гарри Поттер меняются майками после квиддичного матча» и «Беллатрикс Лестранж учит Невилля Лонгботтома плохому». Ненамного отстала от лидеров колдография «Лорд Вольдеморт пишет объяснительную Альбусу Дамблдору», зато выдуманный Томом и Беллой текст объяснительной, начинающийся со слов «Приступить к изготовлению хоркруксов меня побудили жажда легкой наживы, плохая детдомовская компания и пагубное влияние конопли на неокрепшую детскую психику…» был даже издан отдельным тиражом.
Гермионе не нравились легкомысленные шутки Тома о своем прошлом я, о котором он не должен был догадываться. Конечно, было трудно представить себе лорда Вольдеморта, фотографирующегося с плюшевым зайцем. Но иногда, когда Том и Белла задумывались о чем-то всерьез, было слишком просто поверить, что к ним вернулась память. Гермиона иногда думала, что они испытали бы, если бы вспомнили прошлое в полном объеме: торжество, ужас, обреченность? А тревожнее всего было ощущать притягательную силу этих неординарных и безусловно опасных людей, которых было бы так обидно отдавать их темной судьбе.
Невилль Лонгботтом печенкой чуял, что не стоит участвовать в тайных обществах, которые организует Том Риддл. Например, за участие в обществе Пожирателей Поп-Корна, члены которого по очереди ставили школу на уши и наблюдали за всеобщей суетой с опасного расстояния, хрустя поп-корном, его чуть не исключили. Идея подложить мандрагору в сумочку новой преподавательницы защиты от сил зла Долорес Амбридж была, безусловно, смелой, но довольно рискованной. Амбридж визжала так, что перекрыла мандрагору и оглушила Невилля. Если бы не Белла Блэк, которая унесла Невилля от преследователей буквально на закорках, проклиная какие-то старые долги, Невилль наверняка бы попался.
После инцидента с мандрагорой Долорес Амбридж ничуть не отступилась от своих планов по реформированию образования в Хогвартсе. С одной стороны, конвейер «Слизерин – Пожиратели – Азкабан» некоторое время назад работал вовсю, так что в консерватории определенно надо было что-то подправить. С другой стороны, подправлять Амбридж начала на Гриффиндоре, потому что даже оглушенные криком мандрагоры могут отличить красное от зеленого. После вызова половины гриффиндорцев на чай с диктантом Том Риддл сказал по секрету Белле, что эта чокнутая Долорес намного хуже него в любом варианте, а уж это он терпеть не намерен. На следующее утро по школе поползли слухи, что Том и Белла тоже зашли на чай с диктантом, но чай был у них.
На очередном уроке по защите от сил зла, как только Поттер встал и спросил, когда же они будут учиться защищаться от темной магии, а Амбридж задала ему вопрос, какой же темный маг может на учеников напасть, Том и Белла красноречиво кивнули друг на друга. Амбридж побледнела. Белла подняла руку и спросила детским голоском, верит ли профессор Амбридж, что один очень темный маг (еле заметный кивок в сторону Тома) воскрес из мертвых. Амбридж побледнела еще сильнее, но ответила отрицательно. Том Риддл вызвался сделать импровизированный доклад про то, как воскресают из мертвых темные маги. Через десять минут к Тому стояла очередь, чтобы он списал для Хэллоуина слова страшилки про изготовление хоркрукса и необходимые для этого мучения несчастной жертвы. Амбридж от рассказа Тома, сопровождавшегося пристальными говорящими взглядами, слегла с обширным инфарктом.
Пока Амбридж мучилась в Хогвартсе, волшебный мир тоже не скучал: продолжающиеся досадные случаи применения магии на глазах у магглов были дополнены сенсационными исследованиями ученых, которым добровольно отдался в руки анонимный маг. Добраться до ученых или записи о результатах их исследований, которая должна была пойти на национальном телевидении в прайм-тайм, не удалось: посланные за записью с нарушением всех законов авроры увидели в комнате с пленкой лорда Вольдеморта, который показал им небо с овчинку.
В день показа телевизоры появились даже у самых чистокровных снобов. Через час после показа в больницу святого Мунго мобилизовали всех волшебных кардиологов: на маггловском телевидении в роли анонимного мага выступал министр магии Фадж. Мнения в срочно собранном Визенгамоте разделились – все требовали отставки министра, но половина хотела отправить его в Азкабан, а половина к святому Мунго, в соседнюю палату с Локхартом, хотя сам Фадж уверял, что никогда ни с какими учеными не общался. Досрочных выборов министра и связанного с ними бардака министерству было не избежать.

- Гермиона, а что больше всего ненавидел лорд Вольдеморт?
- Больше всего... Смерть. Магглов. Магглорожденных.
- Неправильно. Он больше всего ненавидел любые запреты на применение магии. Уж я-то себя знаю.
- Ступефай!
- Протего! А ты отчаянная – броситься в одиночку на Темного Лорда.
- Сектумсемпра!
- Протего! В этот момент я должен вроде сказать, что ты можешь стать прекрасным Пожирателем Смерти...
- Авада...
- Экспеллиармус! Никогда – слышишь! – никогда этого не произноси!
- У Темного Лорда есть другие любимые проклятия?
- Темного Лорда больше нет, Гермиона. Он исчез вместе с его памятью. Но у меня есть его сила и естественное для моего реального возраста желание наконец пожить в свое удовольствие. А также не дать до себя добраться министерским крысам, которые обрадовались было возможности отомстить за свой прошлый страх. Теперь они в панике и замешательстве, а терять такой момент не в моих правилах. В Министерстве в пятницу будет большой фейерверк. Можете посмотреть, только стойте подальше.
- Подожди, Том. Мы пойдем с тобой.
- Не доверяешь мне?
- Дурак ты. И не лечишься.


Stairway to Heaven


Люциус Малфой, хотя и был аристократом, любил грешным делом побуянить после выигрыша любимой команды. На квиддиче ему это обычно сходило с рук, а вот выступление после выигрыша Челси у Арсенала вылилось для Люциуса в неприятное знакомство с полицейскими Ее Величества. Отмаза, что это была любительская постановка Мастера и Маргариты с Люциусом в роли Воланда, не прокатила. Процесс обещал быть громким. Взяток полиция не брала. Вернее, просила очень много.
Драко рискнул побередить антимаггловские чувства Тома Риддла, и даже с вызовом заметил ему, что Министерство Том брал, Азкабан брал, а маггловскую тюрьму взять не может. Том на провокацию не поддался – над ним маячило официальное совершеннолетие и неминуемая свадьба, для которой Белла уже купила платье и составила список гостей, а потому бывший Темный Лорд временно охладел к боевым подвигам и решению мировых проблем. Но идею он Драко подарил, обронив невзначай, что на Хогвартсе и магглах даже школьная училка сможет миллиард заработать.
Драко идею оценил и принял в разработку под кодовым названием «Stairway to Heaven». Этого романтического названия удостоился пыльный шкаф с секретом, через который Драко периодически убегал домой вместо уроков. Несколько дней подряд Драко выуживал из Гермионы редкие байки из «Истории Хогвартса» и после этого окончательно решил заняться экскурсионно-туристическим бизнесом. Он даже зашел в маггловскую библиотеку и прочитал там либретто оперы Глинки «Жизнь за царя», рассказы Эдгара По и несколько выпусков комикса «Семейка Аддамсов», после чего счел свою переподготовку в экскурсоводы оконченной.
До начала экскурсий в свои планы Драко посвятил только лучшего друга. Для придания экскурсии незабываемого колорита Гарри и Драко переделали Кровавого Барона в Барона Красного, привязав его к гоночному болиду и несколько раз запустив его ночью по лестнице с седьмого этажа на первый на страх всему Хогвартсу. В лесах Шотландии друзья выловили Фенрира Грейбека и попытались его объездить. Первая попытка изобразить родео «Царевич Гарри на сером волке» кончилась тем, что Гарри вылетел из импровизированного седла и расквасил нос о дерево, но юные дрессировщики на этом не сдались. После двух ночей изнурительных тренировок Грейбек признал, что он лошадка, и даже научился декламировать стишки о том, что Бармалей любит маленьких детей.
В разгар подготовки к первой экскурсии магглов по ночному Хогвартсу Дамблдор начал проявлять к Гарри непонятный интерес. Сначала Гарри опасался, что директор их вычислил, но после двух бесполезных посиделок в директорском кабинете, во время которых Дамблдор предавался воспоминаниям с мотивом «были когда-то и мы рысаками» и даже показывал Гарри свои фотографии в молодости, Гарри начал теряться в догадках. Драко тем временем ломал голову над тем, как уговорить Снейпа помочь ему с экскурсией по подземельям.
Драко хотел подключить к уговорам Беллу, о дипломатических талантах которой были наслышаны даже в госпитале святого Мунго, но Белла была очень увлечена подготовкой к свадьбе. Иногда они с Томом ссорились, и тогда маггловские газеты писали об ураганах и упавших мостах, магическая пресса – о возвращении лорда Вольдеморта и Пожирателей Смерти, а мудрый аврор Скримджер, сменивший Фаджа на посту министра магии, спокойно рассказывал премьер-министру магглов об ужасном темном маге, которого тридцать лет не могли поймать авроры, но теперь его поймала одна достойная его ведьма, и он получил по заслугам: свадьба будет сразу после Нового года.
Пока его сын зарабатывал свой первый миллион на продаже билетов в Хогвартс детям маггловских олигархов, Люциус с толком проводил время в заключении. Первые дни он воротил нос от баланды и учил итальянский язык. Еще неделю после этого он распевал итальянские арии и руководил армией сов, перенесшей к нему в камеру половину Диагон-аллеи. На третью неделю Люциус Малфой засучил рукава, и вскоре на очередное сентиментальное письмо жены ответил просьбой его не отвлекать, потому что треть тюрьмы он уже купил, а еще треть честно в карты выиграл. Малфой-старший также выразил удовлетворение деловой хваткой сына и поручил жене намекнуть старине Северусу, что, если он не поможет с переправкой туристов в Хогвартс, доли в новом бизнесе Малфоев ему не видать.
Тем временем в Хогвартсе приближался Хэллоуин, на который была назначена первая экскурсия. Незадолго до Хэллоуина в замок приехал министерский инструктор по аппарированию. В списке тех, кому предстояло пройти обучение перед зимним экзаменом на права, были Том Риддл и Белла Блэк. Весть в считанные минуты облетела весь замок. На первый урок в Большой Зал собрались все студенты Хогвартса.
Том и Белла сразу проявили большие способности к аппарированию. Сначала Белла аппарировала за спину к инструктору и показала ему козью морду, а потом Том аппарировал перед инструктором и показал ему Вольдеморта. Инструктора унесли санитары. Первоклашки визжали от восторга. Драко сделал в своем ежедневнике пометку попросить Тома повторить номер для туристов.
Хэллоуин в Хогвартсе удался на славу. Профессор Снейп поддался уговорам Нарциссы и согласился изобразить для туристов графа Дракулу, несмотря на то, что, по его мнению, граф был очень заурядным магом. Единственным требованием Снейпа было вычеркнуть из списка гостей Хогвартса всех девушек с именем Мэри-Сью. К огромному удивлению Драко, в списке гостей таковых оказалось около четверти. Гарри отправился отвлекать Дамблдора, и после этого свидания окончательно убедился, что Рита Скиттер была кое в чем права, а «магия любви» – это циничный эвфемизм для некоторых чудачеств учителей, воспетых еще Платоном. Если бы не Том Риддл, который очень давно тоже чуть не попал под «магию любви» одного старого знакомого Дамблдора, Гарри пришлось бы круто, потому что Дамблдор принял в честь праздника коньячка и стал приставать к Гарри с неприличными предложениями подскочить до одной пещерки, там выпить-закусить, ну и вообще… Гарри вовремя схватился за кубок на полке и довольно неожиданно для себя выпал прямо на постель Гермионы. Гарри был несколько смущен, но не удивлен – лорд Вольдеморт и в виде хоркрукса был убежденным пампкинпайцем, а в теперешнем виде подростка еще и любил пошалить.
Пока Гарри отвлекал директора и объяснялся с Гермионой, в замок вступили дети маггловских олигархов. На следующее утро весь Хогвартс был убежден, что замок подвергся одновременной атаке Пожирателей Смерти, Вольдеморта и обкуренных великанов. Дети маггловских олигархов облили Кровавого Барона машинным маслом, чтобы он не скрипел и не грохотал, и оторвали голову Почти Безголовому Нику, чем привели его в восторг. Попытка воодушевленных детей приклеить ее обратно и оторвать снова провалилась, потому что на призрака не действовал клей «Момент». Большой успех у первых туристов имела лекция профессора Биннза, которого Драко и Гарри весь день до этого продували веселящим газом (идею подала Гермиона, но потом говорила, что она тут ни при чем). Профессор Биннз раздухарился и поделился массой пикантных и забавных историй из жизни великих магов прошлого: Мерлина, графа Калиостро и этого … как же его звали? … мнэ-э-э… Полуэкт? … нет, скорее, Янус Полуэктович. Заодно дети олигархов узнали уже от Драко о существовании великого мага по имени Тот-Кого-Нельзя-Обзывать, потому что, если неделикатно высказаться о его красноглазом портрете в хрестоматии, можно превратиться в хорька или улететь на шпиль школы.
После лекции профессора Биннза к Драко, с трудом удерживавшему маггловских балбесов в рамках уголовного кодекса, присоединились Гарри и Гермиона. Гарри уже успел убедить Гермиону, что в его вызывающем появлении в ее постели виноват исключительно Дамблдор, а не Том Риддл и ни в коем случае не он сам, потому что у него и в мыслях не было, и он бы никогда не подумал. В последнем Гарри уверял Гермиону не очень пламенно, чтобы не обиделась и не спалила на вранье.
Трое загонщиков кое-как загнали туристов в подземелье, где туристы продемонстрировали извращенность вкусов магглов. Девочки-магглянки, увидев профессора Снейпа в образе графа Дракулы, восторженно завизжали и бросились на него с такой страстью, что Снейп пустился наутек. Из-за угла, за которым скрылся Снейп, вскоре послышались заклинания «Петрификус Тоталус», «Ступефай» и «Ступефай, к чертовой матери!» Вскоре в коридоре показался и сам Снейп, в порванной мантии и измазанный помадой. Драко, Гарри и Гермиона тут же заверили взбешенного Снейпа, что они ничего не видели и ничего из этого никому не расскажут.
После возвращения первой группы туристов и их рассказов в прессе цены на билеты взлетели до небес, а Люциус Малфой легко покинул маггловскую тюрьму, чтобы присоединиться к семейному делу. Снейп же, будучи нравственно потрясен нападением магглянок, сбежал в отпуск за свой счет, и друзьям стоило больших трудов вернуть его под обещание, что туристок они больше к нему на пушечный выстрел не подпустят.

- Слушай, Белла, ты уверена, что на венчании обязательно свидетели нужны? А то, может, давай как раньше, без свидетелей...
- Обязательно нужны. И еще исповедь перед венчанием нужна. Осталось только священника для тебя найти, невпечалительного и здоровьем покрепче. Мне тут посоветовали одного, Браун фамилия.
- А вдруг я вообще протестант? Кто его знает, что это был за приют.
- Я тебе дам – «протестант»! Дальше идем: Боунсы нам не подходят, они протестанты, Диггори тоже, Прюэттов мы того... и черт с ними, все равно простестанты были... вот Уизли католики... Артура в шаферы возьмешь?
- Давай я Дамблдора в шаферы возьму.
- Ты бы мне еще МакГонагалл в подружки невесты предложил. Дамблдор под отлучением. Сам знаешь за что.
- Да уж, семь курсов мне парил про магию любви, а потом оказался банальным гомиком. Тут-то я и задумался...
- Ты не отвлекайся. Лучше про исповедь вспомни. КрабоГойлы отпадают, им даже не втолкуешь, какой рукой креститься...
- Луна взошла... вон Драко туристов на Грейбеке катает.
- Ох, Риддл, умеешь ты зубы заговаривать!
- Привет! Том, ай нид хэлп!
- Что, дорогой родственничек, Круциатус с первого раза не получается?
- Рецидивистка. Мне сегодня кто-то свидание назначил на Астрономической башне. И Северусу, оказывается, тоже. Мы пришли, не успели поругаться слегка, кто из нас сексапильнее, как появляется Дамблдор – на высоких каблуках, в кожаных штанах и майке-сеточке. И начинает, старый гомосек, к нам лезть. Я вывернулся, а батю он за руку схватил и кричит: «Северус, умоляю тебя! Сделай это со мной!»
- Пожалуй, отчима твоего и впрямь спасать надо.
- Северус, кстати, за всякую там «магию любви» и с башни сбросить может. Горячая кровь.


Прогулы Поттера и Риддла, очевидные и невероятные


Приставать с непристойными предложениями к Северусу Снейпу, истерзанному годами педагогической работы, семейной жизнью, пасынком, а в последнее время еще и патологическим вниманием туристок-магглянок, было почти равносильно самоубийству. Когда Том и Гарри взбежали на Астрономическую башню, Дамблдор уже подлетал к ее подножью, провожаемый гомофобскими репликами Снейпа. Оно конечно, абы кого не берут в Темные Лорды, но несмотря на все усилия Тома Риддла, Дамблдор грохнулся об землю на славу.
Верные ученики не оставили наставника в беде, и когда Дамблдор пришел в себя, он увидел перед собой своего давнего любимца и бывшего Темного Лорда по совместительству. Отставной лорд Вольдеморт был вкрадчив и мил: он поил дедушку Альбуса бульончиком и кормил его десертом с вилочки, а когда Дамблдор засыпал, украдкой практиковал на нем легилименцию и шарил палочкой в его думосбросе.
Поэт был прав, когда утверждал, что молодому человеку безумно скучно сидеть с больным и день, и ночь, не отходя ни шагу прочь. Особенно если этот человек молодожен и бывший Темный Лорд. Конечно, Том иногда отлучался от постели больного наставника – например, сыграть в увлекательную игру «Семь Поттеров», после которой Лондон не спал две ночи, а Гарри не попал в Азкабан за злостное хулиганство только потому, что предусмотрительно заготовил восьмого Поттера – для алиби. Но широкая душа Тома Риддла, из которой получилась куча хоркруксов и еще осталось, просила чего-нибудь более масштабного: то ли Снейпа на директорство уговорить, то ли Дары Смерти поискать.
Том готовился к операции по поиску древностей вдумчиво и масштабно. Подготовка вылилась в метровый список желательных к захвату объектов, включавший в себя лампу Алладина и Тунгусский метеорит. На вопрос друзей, будет ли экспедиции обеспечена поддержка шестнадцатиколесными грузовиками и не лопнет ли одна деточка, Том гордо ответил, что он собирается открыть антикварную лавку и выгнать скрягу Борджина вон из профессии. Судя по тому, что немалое число целей в списке Тома Риддла находилось в магазине Борджина, с конкурентами бывший Темный Лорд разбирался круто.
Второй стратегической целью был банк Гринготтс, чей директор в приватном разговоре пообещал Тому Риддлу ухо от селедки. Том затаил обиду и даже подписал на дело своего старого друга Антонина Долохова, который после освобождения из Азкабана отошел от дел и теперь за приличные деньги развлекал магглов порнографическими колдографиями, а в свободное время болел за московский Спартак. Антонин явился на встречу с заговорщиками в красно-белом шарфике и с сигарой в зубах. Сначала Антонин несерьезно подошел к взлому сигнальных заклятий: они с Томом в четыре руки накинули копию Гринготтской сетки на туалет Плаксы Миртл, Антонин, приговаривая «Вольдеморт коням забьет...», начал ее взламывать, и через несколько минут весь Хогвартс, включая привидений, выпрыгнул из обуви.
Бесчеловечные эксперименты над населением Хогвартса продолжились, когда заговорщики скрылись в Тайную Комнату, и Долохов с Риддлом накинули ту же паутину заклятий на тайничок Салазара Слизерина. Долохов снял спартаковский шарфик, засучил рукава и, посасывая сигару, принялся искать в сигнальных заклятиях слабое место, приговаривая сквозь зубы «Черт возьми, действительно швейцарские!» После семнадцати боевых тревог в стенах Хогвартса и трех треснувших от дикого воя витражей Долохов наконец подобрал отмычку к хитроумной охранной системе, а Том взломал тайничок Салазара на слух без использования магии. «Смотреть надо было», - ответил Том на вопросы, как ему это удалось, и продемонстрировал сообщникам первый прикарманенный магический артефакт: змейку с изумрудным глазком, цены немалой. При более подробном рассмотрении змейка оказалась портшлюзом, отправляющим всех желающих к Салазаровой матери.
Пока Гарри и Драко резвились со змейкой и отправляли с ее помощью к Салазаровой матери всех желающих, нежелающих и сопротивляющихся, Том и его бывший однокурсник обсуждали план ограбления гоблинского банка. На следующей встрече заговорщиков они сообщили друзьям, что для успеха операции для директора Гринготтса нужна симпатичная приманка. Люциус Малфой, который ничего не знал о преступных планах своего бывшего шефа и его друзей, некоторое время удивлялся, куда пропал Добби.
Несмотря на то, что в процессе подготовки ограбления Гринготтса Том, Гарри и компания прогуляли почти все уроки, которые могли, отставной Темный Лорд по-прежнему страдал от тяги к перемене мест и отвращения к учебе. В конце октября, когда аврорат успокоился после ограбления века, а Долохов сбыл добычу за границу в футляре от контрабаса и в гипсе туриста Горбункова, отставной Темный Лорд собрался в самоволку. Перед уходом Том немного покурочил антиаппарационную защиту Хогвартса, и с тех пор при попытке поставить ему прогул или двойку в класс непонятно откуда сваливалась орава небритых мужиков с палочками наизготовку и начинала непечатно выражаться и хулиганить безобразия.
Драко не смог бросить семейный бизнес и от участия в охоте за магическими артефактами отказался, но предложил своим друзьям погостить во время охоты в Малфой-мэноре, хотя его отец и был против. Путешественники пощадили чувства Люциуса и проникли в дом по одному: сначала Драко приехал на выходные, потом Белла по-родственному заглянула на огонек, затем примерная студентка Грейнджер зашла забрать конспекты («ну что ты, папа, это просто так мальчик, он совсем на Гарри не похож... черт, Поттер, отпусти ты ее руку, вы как намагниченные»), а уже ближе к ночи, когда Люциус смог забыться неспокойным сном, в Малфой-мэнор пробрался и Вольдеморт в отставке.
Несчастный Люциус проснулся среди ночи от того, что на первом этаже кричали, смеялись и, судя по звуку, роняли люстры. Раньше Люциус никогда не осмелился бы прямо заявить Темному Лорду, куда ему идти, но суровые годы отцовства наложили на старшего Малфоя свой отпечаток. Люциус решительно спустился вниз и выгнал всех в сад, а когда Том Риддл попытался стянуть у него палочку, еще и дал своему бывшему шефу канделябром по лбу. В саду Том ощупал свой лоб и, обнаружив на нем отчетливый зигзагообразный след, крепко задумался.
После уже традиционной ночи в беседке охотники за древностями поспорили на Старшую палочку, которой у них пока еще не было, кто в итоге найдет больше ценных артефактов. Драко разбил пари и с некоторым сожалением посмотрел вслед расходящимся парам. Хотя он и понимал, что на туристах он больше заработает, ему тоже хотелось помотаться по лесам и полям, уронить палатку на команду соперника, напугать до чертиков Грегоровича и побеспредельничать в Министерстве Магии. Но семейное дело требовало чуткого руководства и твердой руки. Люциус, тайком наблюдавший за сценой прощания Драко с друзьями, гордился своим сыном.

- Заходи, заходи, касатик. Давненько ты у меня не бывал. А ведь недаром говорится: Том Риддл – находка для историка. Я, кстати, думала, ты со змеей пришел. Обозналась.
- Змея у кого-то внутри сидит. Ядовитая.
- Белла, мы не будем кидать в бабушку Батильду грязью. А то вытащит она из-под фартука меч Гриффиндора и порубит нас на мелкие хоркруксы.
- Вам бы только бабушке грубить. Этот, приятель ваш, тоже искал у меня сегодня меч Гриффиндора.
- Гарри к вам заходил?
- Да они с Гермионой только что ушли. Лили их за елкой послала. А вот и она, кстати.
- Замели...
- Дети, где вы пропадаете? Том, ты бы еще до следующего Хэллоуина задержался. А ну быстро пригони мне этого разгильдяя с елкой, он за ней зачем-то через кладбище пошел. Белла, иди помоги на кухне. И никаких мне сегодня ваших историй про Старшую палочку! Звезда сейчас взойдет, а у нас единорог не валялся.
- Я могу завалить.
- Ты давай пойди елку завали, а то Северус с тебя снимет баллов десять-пятнадцать. Кругом марш, прогульщики!


Эпилог или No Fate


Утро третьего дня после двадцатилетия застало Тома Риддла за столиком маггловского кафе. Хозяйка недовольно считала магические деньги и ворчала, что ходють тут и ходють, а потом их гроши к уродцам ушастым тащи. По подсчетам хозяйки, в сикле оказывалось двадцать пять кнатов, а в галлеоне пятнадцать сиклей, но для бывшего Темного Лорда обращать на это внимание было мелко. Белла, впрочем, чисто из принципа реагировала на обсчет взломом защиты на бокалах и доливающим заклятием.
Стена, несколько столетий разделявшая волшебный мир и мир магглов, рухнула, и в новом мире бывшего Темного Лорда ждали как плохие, так и хорошие сюрпризы. Например, он с интересом узнал, что в мире магглов живут и здравствуют Пол Пот и бен Ладен, по сравнению с которыми его прошлое я вполне белое и пушистое. Зато во время недавней поездки на квиддич в Лужниках лорд Вольдеморт сотоварищи попал под рейд русского ОМОНа, после которого даже Белла признала, что дементоры про сравнению с ОМОНом ерунда.
Поездка в снежную Россию и сопоставление ОМОНа и дементоров пошло Тому Риддлу на пользу. Вскоре после своего возвращения Том Риддл во главе отряда дементоров прервал заседание Визенгамота хрестоматийным «Караул устал!» Не приходя в сознание, Визенгамот принял нужные Тому законы о взаимодействии волшебного мира с миром магглов. На вопрос насмерть перепуганного Фаджа, не собирается ли Риддл выставить свою кандидатуру в министры, Том с достоинством ответил, что для Тома Риддла этого слишком много, а для лорда Вольдеморта – слишком мало.
Если Том все еще не хотел выбирать свое будущее, наслаждаясь свободой от собственного выбора, то его друзья уже нашли свое место в новом мире. Туристический магнат Драко Малфой оказался большим любителем магглянок, и его мать утешало только то, что каждую неделю у Драко была новая избранница. Маггловскую прессу, в которой постоянно появлялись либо отчеты о дебошах Драко, либо его вызывающие фотографии, Люциус по-прежнему презрительно обходил вниманием, благодаря чему в семействе Малфоев сохранялся хрупкий мир.
Добрые новости пришли к Люциусу Малфою оттуда, откуда он их никогда не ждал. После исчезновения границ между магическим и маггловским мирами братаны Уизли развернулись со своим магазинчиком так, что Люциус, позабыв про семейную вражду, ссудил им немалую сумму на покупку Диснейленда в Париже вместе со всеми потрохами дедушки Уолта. А когда сделка выгорела и дедушка Уолт несколько раз перевернулся в гробу, Люциус Малфой всерьез задумался о том, что связь с таким перспективным бизнесом следует укрепить династическим браком. Люциус преодолел старый страх и встретился с Томом Риддлом в довольно жутком месте, которое Том с присущим ему черным юмором охарактеризовал как «есть тут один могильничек». Воодушевленный запахом близких миллионов, Люциус долго и успешно морочил Тому голову насчет того, что невеста сама мечтает, чтобы ее похитили, но похищение нужно доверить не влюбленному джигиту, а дневнику влюбленного джигита.
Лорд Вольдеморт в пропатченной Обливейтом и Гриффиндором версии не отличался скрытностью и маниакальной подозрительностью. Том рассказал о разговоре с Малфоем-старшим всей своей компании за рюмочкой чая, и стараниями общества Пожирателей Поп-Корна в руки Люциуса попал прекрасный дневник с пленной жертвой внутри. Правда, когда Люциус презентовал его сыну с торжествующей ухмылкой, вместо околдованной Джинни Уизли оттуда выскочила запуганная и всклоченная Рита Скиттер, которая кинулась Драко в ноги и клятвенно обещала ему больше никогда не писать о его друзьях в своих клеветнических статейках. За портьерами в комнате наследника Малфоев в это время слышался характерный хруст и сдавленное фырканье.
Впрочем, дело Люциуса было не совсем проиграно, потому что после красноречивых рассказов Тома о влюбленном джигите Драко Малфое Джинни взглянула на джигита немного по-другому, а в джигите зародилась ревность от рассказа о том, как его самозванный кунак ака Том Риддл будет ее околдовывать. А самое главное, от этого рассказа, подкрепленного наблюдением за тем, как весело Том и Джинни поедали поп-корн за портьерами, ревность зародилась у Беллы Блэк, которая стала действовать весьма решительно, прежде чем мужа потянет на рыженьких. В следующие две недели Драко и Джинни то и дело неожиданно сталкивались друг с другом, причем порой в довольно провокационной обстановке. Через месяц Драко и очередная симпатичная магглянка, на которую он, скучая после обеда, положил глаз, получили от Джинни первостатейную волшебную взбучку. Спустя два месяца Беллу Блэк навестил Люциус Малфой при полном параде. Люциус поблагодарил свояченицу за вмешательство в личную жизнь своего обормота и вскоре торопливо откланялся – он направлялся с официальным визитом в госпиталь святого Мунго, куда на днях попал Артур Уизли с обширным инфарктом, не выдержав новости о планируемом расширении семейства.
Пока все были увлечены перепетиями сердечной жизни Драко Малфоя, Гарри довольно неожиданно сделал Гермионе предложение, хотя неделю спустя все вокруг говорили, что знали это с первого класса. Папа Северус на раннюю женитьбу пасынка отреагировал удовлетворенным «Поделом обоим!», но его надежды на то, что его наконец оставят в покое наедине с женой не очень-то оправдались. В первый месяц семейной жизни все кулинарные успехи молодоженов свелись к тому, что Гермиона научилась делать омлет, а Гарри стал постоянно печь тыквенный пирог. Поэтому начиная со второго месяца Гарри и Гермиона принялись методично объедать всех своих знакомых, заходя в гости аккурат к обеду. Спастись от набегов удалось только старику Дамблдору, который питался святым духом и лимонными дольками, и Тому и Белле, которые готовили еще хуже. Снейп даже просил у Тома Риддла напрокат змею, чтобы хоть как-то отвадить Гарри и Гермиону от Годриковой Лощины, но Том на провокацию не поддался.
У Тома последние пару месяцев были дела поважнее. На одном из маггловских приемов он встретился с потертым лысеющим брюнетом со внешностью Мефистофеля. Немного перебрав шампанского, брюнет предложил Тому выступить единым фронтом на борьбу с кровавой гэбней, но после нескольких капель отрезвляющего зелья оказался потрясающе интересным собеседником и в момент объяснил бывшему лорду Вольдеморту, что Авада – фигня, а полоний решает. «Шо ви таки волнуетесь? – с усмешкой сказал Тому на прощанье его новый знакомый. – Мы с вашими талантами еще и Челси купим, и первую кнопку обратно отвоюем. А Аэрофлот вообще на куски порвем. Но запомните: чтобы у вас уже все получилось, любого собеседника надо понять и полюбить. Сила любви, молодой человек, это вам не магия с фокусами, а Дейл таки Карнеги!»
Книгу Карнеги Том прочитал и в процессе чтения сумел для себя сформулировать, чем ему всегда так не нравился Дамблдор. Но встречаться со своим новым знакомым он после прочтения книги не перестал, потому что отставной Темный Лорд и опальный олигарх – это все-таки страшная сила. Тем более что опальный олигарх был еще и бывшим академическим ученым, а потому периодически мог интересно и безответственно порассуждать о диктатуре, национализме и о том, где теперь эти гитлеры. В одном Риддл был решительно не согласен со своим язвительным партнером: что с Темными Лордами все как у Рабиновича с детской коляской – как ни собирай, все калашников получается. Впрочем, вероятнее всего, новый партнер бывшего Темного Лорда просто над ним подшучивал – второго крошку Цахеса себе на голову он выращивать не собирался.

- Великому и Ужасному физкульт-привет!
- Привет, ребята. Сразу говорю: еды у нас дома нет. Придется вам своим тыквенным пирожком обойтись. Кстати, Драко, я бы на твоем месте снял со свитера длинный каштановый волос. Гарри – он на кухне хоть и криворукий, но в припадке ревности опасный.
- Салазарыч, ты яд у змей одалживаешь или сам выделяешь?
- Подождите, ребята. Том, у нас к тебе серьезный разговор. Об исчезновении некоторых магических артефактов.
- И нас опять терзают смутные сомнения. У гоблинов дракон, у посла медальон...
- Ладно, Том, покажи уж им квитанции. А то они того гляди за палочки схватятся. Визенгамот на выезде, диадемой Равенкло их по голове.
- При чем тут квитанции?... Ёлки-палки...
- Том, ты что – переводил деньги в детские дома?
- А вы как думали? Он хоть и Темный Лорд, но бескорыстный и честный человек!




Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru