Глава 1Когда кажется – надо креститься,
Когда хочется – надо бояться,
Когда верится – надо молиться,
Когда любится – надо прощаться...
(с) Хана Вишнёвая
Смириться было тяжело, и насколько тяжело - знал только сам Ичиго.
С тех пор, как он потерял силу, прошло уже больше двух лет, постепенно ему удавалось убеждать себя, что все идет так, как должно. Но отчего-то ночами в одиночестве становилось почти невыносимо тоскливо, и сердце стучало гулко-гулко, долго не позволяя уснуть. Но, глядя по утрам на счастливые лица сестер, наконец-то оставивших переживания за вечно пропадающего где-то брата, Ичиго с новой решимостью окунался в обыденную жизнь.
- Ичи, сходишь с нами завтра на ярмарку? - в глазах Юзу было столько ожидания и надежды...
Парень моргнул, прогоняя пелену задумчивости.
- У него дел по горло небось, Юзу, - буркнула Карин, лежа на диване и лениво листая спортивный журнал.
Телевизор что-то бубнил о недавнем землетрясении, росте цен на недвижимость и домашних тапочках.
- Да нет, я свободен, - брякнул Ичиго. С экзаменами он только-только разобрался, с друзьями ни о чем не договаривался, на подработке, как ни странно, накопилась неделя отгулов…
- Правда? - засияла Юзу, подпрыгнув от радости. Карин, отложив журнал, несколько удивленно глянула на брата, безмолвно повторяя вопрос сестры. Ичиго стало стыдно. В самом деле, времени у него теперь завались, а все-таки с сестрами он общаться стал не намного больше, отгородился как-то. И ведь ни слова упрека от них. Да-а, хорош братец…
- Что там за ярмарка? - спросил он, смущенно ероша волосы на затылке.
- Да ничего особенного, в принципе, просто приезжают торговцы всякой мелочью, но Миоко говорила, что там здорово! - защебетала Юзу, окрылено порхая по кухне. - Они у нас еще три-четыре дня будут. А еще она очень советовала заглянуть в…
Ичиго со скрипом вспомнил, что Миоко - это одноклассница сестры. Вроде.
Ну, пошел бы он в любом случае – не отпускать же сестренок весь день шататься непонятно где. Старик свалил на несколько дней в Токио на какую-то «супер-пупер-мега-крутую вселенского масштаба» медицинскую конференцию – раньше четверга не появится точно. Да и нельзя ему доверять девочек, как показывает практика. Парень чуть заметно поморщился, вспомнив последнее подобное мероприятие – ему опять пришлось тащить на себе через полгорода сестренок, пылающих пьяной любвеобильностью. Ох, чего он тогда только не наслушался… Помрачнев, он вспомнил и как Карин висла на каком-то парне, которого видела в первый («И в последний», - хмуро добавил про себя Куросаки) раз, чуть ли не в любви ему признаваясь – Ичиго еле ее угомонил. Угадайте, кто их споил?.. И ведь это не первый прецедент. Нет, определенно, этого папашку к детям и близко подпускать нельзя.
Школьная компания Куросаки поступила в разные институты, так что сроки освобождения от сессии отличались весьма существенно. Видеться стали совсем редко - от них Ичиго тоже как-то отгородился. Тацки с Иноуе отстрелялись раньше всех и сейчас уехали отдыхать чуть ли не на другой конец Японии. Вроде бы. Что сейчас у других он вспомнить не мог. Он и те крохи новостей, что знал, получил только потому, что девушки время от времени сами выходили с ним на связь. Ичиго нахмурился. Нет, это все-таки совсем не дело – надо исправляться. Юноша решительно пообещал себе в ближайшее время договориться о встрече…
***
Ярмарка была, откровенно говоря, так себе. Но они не особо расстроились по этому поводу. Замечательно погуляли - Юзу даже прикупила себе что-то из кухонной утвари. Но, черт подери, как же давно Ичиго так не развлекался! В редчайшем для него приступе озорства он к вечеру достал сестер щекоткой, тычками и щелбанами, доведя Карин практически до белого каления. С упоением улепетывал от нее, дразня еще больше, уворачиваясь от ее маленьких кулачков и показывая язык. Она уже и сама смеялась, забыв обиду, но продолжала гоняться за братом из принципа, тщетно пытаясь сделать грозное лицо. Юзу устала смеяться, глядя на них. Прохожие смотрели кто с удивлением, кто с улыбкой, кто с осуждением, но шумной троице не было до них дела. Ичиго веселился на полную катушку - казалось, будто его прорвало, и он пытается наверстать все, что было упущено за эти годы, и заодно накопить на все последующие.
- Фу-ух, все, Карин, загоняла ты меня, сдаюсь, - примиряющее поднял руки парень, восстанавливая сбившееся дыхание. - Эй-эй! Я же сказал, что сдаюсь! - возмутился он, перехватывая удар в челюсть.
- А я не говорила, что прекращаю! - с наигранной суровостью заявила Карин, впечатывая кулачок любимому братцу поддых.
- О-о, - не менее наигранно согнулся Ичиго, «случайно» заваливаясь на нее. - Все, я повержен… - сдавленно стенал он. - Силы слишком не равны… Я истощен…
- У-у, Юзу, откормила его на мою голову! - пыхтела взъерошенная Карин, пытаясь устоять на ногах и спихнуть хихикающего брата в сторону. - Да когда ж ты уже загнешься, Ичи… го!..
- Я тут не при чем! - открестилась Юзу, утирая слезы от смеха и молча радуясь, что братик переключил свое внимание на сестру, пытаясь перевести дух.
- Хлебом единым, Юзу-сама приготовленным, живем, - пафосно протянул Ичиго и снова фыркнул от смеха.
- Братик! - возмущенно воскликнула та.
- Фух, ладно, сворачиваемся, - выпрямился Ичиго, освобождая все еще бурчащую Карин. Взъерошил Юзу волосы, забрав полупустой пакет и глянув на часы, присвистнул. - Нифига себе погуляли.
Вечерело. Солнце клонилось к горизонту, прохожих на улице становилось все меньше.
Раскрасневшаяся Карин, не без помощи сестры, пыталась поправить съехавшие хвостики, но их проще было переделать заново. Ичиго бросил на них взгляд, но мужественно сдержался, хотя глаза так и смеялись.
- Ну что, народ, домой шагом марш!
- Ага! - хором ответили ему девочки, счастливо улыбаясь.
Они были от дома в двух кварталах, когда от ближайшей многоэтажки офисного здания послышался какой-то треск. Ичиго, вскинув голову, быстрее остальных понял в чем дело. По зданию пошла внушительная трещина, стремительно расползавшаяся в стороны. Треск перешел в грохот.
- В сторону!!! - крикнул парень, отталкивая сестер как можно дальше и едва успевая увернуться от осколка плиты. Краем глаза заметил девушку, в ужасе застывшую на месте, и, чертыхнувшись, бросился к ней, прикрывая голову от сыплющейся бетонной крошки.
- Братик!!!
Здание рушилось. Камни падали. Ичиго понял, что успевает только спрятаться под упавшие балки и закрыть девушку собой…
***
- Кто-нибудь, вызовите спасателей!..
- Алло! Скорая! Скорая!..
- Юзу, держись, не двигайся, все будет хорошо! И с Ичи все будет хорошо, спасатели сейчас разберут завал!..
- Без паники! Сохраняйте спокойствие!
- Здесь никого!..
- Посмотри вон под той плитой!..
- Ичиго!.. Там мой брат, пустите меня!..
- Вон они, я их вижу! Аккуратней, аккуратней вытаскивай…
- Вот черт!.. Плохо дело…
***
Чистый тусклый коридор с простыми бежевыми стенами и редкими жесткими стульями вдоль них. Люди в белых халатах. Тихое поскрипывание колес каталки. Приевшийся за столько лет практики, привычный как воздух больничный запах вдруг начал казаться тошнотворным, омерзительным до зубовного скрежета.
- …Сильное сотрясение мозга, множественные переломы. Внутренние повреждения, обширное кровоизлияние в брюшной полости. Мы сделали все, что могли, кровотечение нам удалось остановить, но он потерял много крови. Сейчас делаем переливание. Он очень нестабилен, трудно что-либо сказать, - молодой врач замялся. - Ногу пришлось ампутировать. И…
Ишшин напряженно просматривал карточку сына, краем уха слушая хирурга.
- И у него поврежден позвоночник, - закончил старший Куросаки. - Все понятно, не надо больше ничего говорить, - прервал он вновь открывшего рот врача. - Состояние критическое – он в коме. Я все вижу. Сам медик.
Он приехал слишком поздно. Пострадавших уже доставили в одну из крупнейших больниц Каракуры, хорошую больницу – Ишшин это знал, вот только оказать сыну особую дополнительную помощь он уже не мог при всем желании. Слишком много людей в курсе его состояния, кучу обследований уже провели, да и эта проклятая вездесущая пресса… О происшествии трубят по всем местным каналам. Еще бы! Сенсация: юный герой, спасший девушку, закрыв ее собой! Незаметно подчистить память всем не сможет даже Урахара. Ишшин отчаянно сжал переносицу пальцами. Каких-то несколько часов… Далась ему эта чертова конференция! Если бы только он был в городе тогда! По крайней мере, с Карин и Юзу все в порядке. Почти. Но Ичиго… Он не очнется. Мужчина тяжело, рвано вздохнул. Как же так получилось, что крупное здание обвалилось от такого слабого землетрясения? И ведь новостройка, и двух лет не простояло…
- Господи, о чем я думаю… - прошептал Ишшин, тряхнув головой.
Он не заметил, сколько времени прошло, пока он стоял, опустошенно уставившись в окно палаты на опутанную проводами безвольную хрупкую фигуру на больничной койке. Казалось, будто Ичиго выцветает буквально на глазах – бледная кожа, потускневшие волосы выглядели темно-каштановыми рядом с бинтами. Густые темно-фиолетовые тени пролегли на лице, только усиливая его мертвенную бледность. Юноша словно стал еще более худощавым, истончаясь, тая тем больше, чем дольше на него смотришь.
- Что же ты творишь, засранец… - горько выдохнул мужчина. - Что же ты творишь, сынок…
Он вздрогнул, услышав гулкие, быстро приближающиеся по пустому коридору шаги. Карин молча встала рядом с отцом, с болью вглядываясь в окошко.
- Как там Юзу? - нарушил тишину Ишшин.
- Спит, - Карин шумно сглотнула ком в горле. - А он?..
Ишшин молчал. Карин бледнела.
- Доченька…
- Он поправится, - поспешно перебила она. - Он сильный, он очнется, я знаю. Ичиго сильный…
Ишшин устало покачал головой.
- Карин, боюсь что…
- Замолчи! Все будет хорошо! - отчаянно сжав кулаки. - Все будет хорошо… - переходя на шепот, не глядя в глаза расширенными зрачками.
Не будет. Сколько раз не повтори – не будет. Ишшин видел, что сын держался на одном упрямстве. Ичиго умер. Любого другого уже давно бы выбросило из тела, но этот дурак отчаянно цеплялся за физическую оболочку. «Мертвой хваткой», - горько одним уголком губ усмехнулся Ишшин. Цепь судьбы разорвана, и это казалось бы неосуществимым, если бы это не был Ичиго. Даже здесь, сейчас, без капли реацу, он не мог просто сдаться. На голой силе воли. Бороться до победы, не смотря ни на что – в этом он весь. Жить, жить, чтобы защищать. «Только вот это за всеми твоими пределами невозможного, сынок…» Не в этот раз. Не в этот…
Урахара даже не думал объявляться. «Трус», - холодно подумал Ишшин. Хотя сам прекрасно понимал, что делать Киске тут нечего. И винить его не в чем. Уж точно не в том, что торговец не желал смотреть в умоляющие глаза Карин. Тут даже Иноуэ была бы бессильна. Ишшин все прекрасно понимал. Понимал… Только толку от этого – чуть.
А еще он знал, что если Ичиго не покинет тело и дальше, повреждения начнут передаваться телу духовному. А он не покинет, только не добровольно – в этом Ишшин был уверен на сто процентов. Значит, забирать его придется силой. Главное, чтобы они не пришли слишком поздно. Киске через хитрую кошку наверняка уже дал им знать о происшествии, значит, стоит ожидать их с минуты на минуту…
Они пришли спустя четыре часа. Ишшин хмыкнул. Эти тоже не захотели смотреть в глаза. Прислали незнакомцев. И можно сколько угодно твердить, что ни к чему посылать высшее командование на подобную рядовую операцию. Все равно - трусы.
Их было двое – хрупкий юноша, почти мальчишка, и мужчина со стальным взглядом. Мальчик явно был старше.
Карин вскинулась, жадно, с надеждой утопающего рассматривая их.
- Это он? - спросил мужчина юношу. Тот кивнул, протягивая подчиненному цилиндрическую коробочку. Шинигами вытряхнул на ладонь круглый маленький шарик и нерешительно покатал его пальцами. - Как он там держится-то? У него же реацу на нуле.
- Не имею понятия, - безразлично бросил юноша. - Это не наше дело. Вытаскиваем его оттуда и уходим.
- Нет… - одними губами в ужасе промолвила Карин.
Шинигами вздрогнул, встретившись взглядом с черноволосой девочкой. Она видела его так же ясно, как он ее. И она все поняла.
- Нет… Нет! Стойте! Пожалуйста, не забирайте его!!! - Карин рванулась к двери в палату.
- Тише-тише… Так надо, доченька… - крепко обнял девочку Ишшин, удерживая на месте.
- Пусти меня!!! - надрывалась она, неистово вырываясь. - Пусти-и!!! Не трогайте его, не забирайте! Ичиго!!! Пожалуйста! - обычно уверенный, сильный голос рвал душу рыданиями. - Папа, сделай что-нибудь! Ты же видишь! Я знаю, ты видишь!!! Ну, пожалуйста-а!!!
Шинигами, отведя глаза, аккуратно пальцами надавил Ичиго на подбородок и вложил в приоткрывшийся рот гиконган.
- Не-е-ет!!!
Таблетка исчезла, ничего не происходило.
- Не получается? - лицо юного шинигами вытянулось. - Что за…
- Он сопротивляется!
Параметры пульса на мониторе зашкаливали.
- Что происходит? - на шум сбегался медперсонал.
- Братик! Братик, не уходи! Пожалуйста, слышишь, не уходи!!!
Тело Ичиго выгнуло, распахнутые глаза засветились тусклым циановым светом. Духовная сила стала ощутимой, хотя по-прежнему ничтожно малой.
- Дефибриллятор, быстро! - суетились врачи.
- Карин, так надо! - увещевал Ишшин. Напрасно. - Он себя калечит, как ты не понимаешь!
- Как ТЫ не понимаешь!!!
Пульсоксиметр издал пронзительно высокую ноту и перешел на монотонный гул, сменив сумасшедшие кульбиты амплитуды на трагичную зеленую прямую.
Всё. Шинигами подхватили душу, что, наконец, рывком отделилась от вновь обмякшего тела. Ичиго был без сознания. Некоторые травмы успели отпечататься на духовной оболочке - по виску стекала струйка крови.
Молодой шинигами встретился взглядом с Карин.
- Не забирайте его… - с трудом пролепетала она дрожащими губами. Юноша холодно смотрел. - Пожа… пожалуйста… Ичи…
Проводник душ лишь, сочувственно мотнув головой, прикрыл глаза, обращаясь к товарищу:
- Пошли.
Они исчезли так же быстро и незаметно, как и появились.
Медики оставили бесплодную возню, отмечая время смерти.
- Нам очень жаль, - пустые слова. И вполовину не так жаль, как им.
Ишшин продолжал обнимать дочь, несмотря на то, что та уже давно перестала вырываться. Она только вздрагивала мелко и всхлипывала, глядя на больничную койку зареванными глазами.
«Да когда же ты загнешься… я сказала ему… Да когда же ты загнешься…»
Часы на стене равномерно отсчитывали секунды, каждым щелчком стрелки отдаваясь во всем теле. Сердце стучало омерзительно громко и медленно. Стучало. Не у него.
Медики развозили аппаратуру и поспешно расходились, старательно отводя глаза и тихо перешептываясь.
Спустя несколько минут Карин осторожно, но настойчиво высвободилась из объятий отца и отошла на несколько шагов, отвернувшись и закрыв лицо волосами.
- Карин…
- Я тебе этого никогда не прощу… - тихо, но очень отчетливо произнесла она, не поднимая головы, заставив Ишшина вздрогнуть. «И себе тоже».
Глава 2Сознание прояснялось как-то медленно и неохотно. Ичиго приподнял веки и осмотрелся. Комната была совершенно незнакомой, но напоминала магазин Урахары аскетичностью традиционного японского стиля.
- Что за хрень… - пробормотал он, садясь и хватаясь за закружившуюся голову. Очертания комнаты поплыли, и Куросаки с трудом удержался в сидячем положении.
Он ничего не мог понять: где он, что случилось? Куда он опять вляпался?
Ичиго попытался встать с футона, но что-то мешало ногам. Досадливо сбросив одеяло, он попытался снова и с замиранием сердца обнаружил, что мешало не «что-то». Одна нога не работала - ниже колена мышцы просто игнорировали сигналы мозга. Он стал лихорадочно разминать их руками, как когда-то учил отец, а потому не услышал приближающихся за тонкой стенкой шагов и приглушенных голосов до тех пор, пока не зашуршали открываемые фусума.
- О! Очнулся, наконец! - констатировал красноволосый, широко ухмыляясь.
- Ичиго! - облегченно воскликнула его спутница.
- Р-рукия? Ренджи? Что?.. Как?.. - опешил Куросаки, оставляя ногу в покое. Давние друзья стояли в дверном проеме, буравя его взглядами не менее пристально, чем он их. - Почему я вас вижу? Что, черт подери, происходит?
Шинигами странно переглянулись. Как-то многозначительно. Понимающе.
- А ты не помнишь? - осторожно спросила Рукия.
- Я сплю? - девушка покачала головой. - Вы в гигаях? - в горле неожиданно быстро пересохло. Ичиго напряженно переводил взгляд с одного на другую. - Черт, скажите, что вы в гигаях…
- Извини, Ичиго, но нет. Ты у нас скоропостижно скончался, - с мрачной иронией ответил Абараи.
- Но как?! Когда? Что случилось? - юноша схватился за голову, словно пытаясь вернуть на место утраченные воспоминания. - Я не помню…
Рыжий растерянно осматривал комнату.
- Я у Урахары-сана?
- Нет. В поместье Кучики.
Да, цепи на груди нет, татами, футон, фусума, кимоно на нем - в Обществе действительно все было в этом духе, как он сразу не подумал.
- Что, совсем ничего? - Рукия опустилась рядом на колени, заглядывая ему в глаза. Ичиго смотрел на нее и не помнил. Он отчаянно пытался сосредоточиться, но все было как-то мутно, туманно, с мерзким скребущим ощущением чего-то…
«Братик!!!» - истошный девичий крик, как удар током. Карие глаза в ужасе распахнулись. Ичиго рванулся с футона и тут же распластался по полу.
- Черт, ты что творишь! Лежи и не дергайся, мать твою, ты и так чуть не окочурился! - подскочил Ренджи, укладывая его обратно.
- Карин, Юзу… - трепыхался рыжий, пытаясь подняться.- Они кричали, мне нужно…
- С ними все в порядке, - отрезала Рукия. - Лежи и отдыхай.
- Что произошло, - твердо произнес Ичиго. Не вопрос – требование. Все существо давало понять, что он не успокоится, пока не получит развернутого четкого ответа.
- Хорошо, слушай, - вздохнула Кучики. - Землетрясение повредило фундамент многоэтажного здания. Оно начало рушиться, когда вы проходили мимо. Девочки не пострадали. Юзу только немного – трещина в кости, ничего страшного, - поспешно добавила она, видя, как напрягся парень. - Ты какую-то девушку спасти пытался, вас завалило. Тебя пришлось вытаскивать с гиконганом, потому что цепь судьбы была разорвана, но ты вцепился в тело. Запихать тебя в гигай возможности не было – тебя в больницу доставили, осмотрели, да и вся пресса на ушах, память не зачистишь.
Ичиго сосредоточено переваривал услышанное.
- А девушка?.. - проговорил он наконец.
- Что? - не поняла Рукия. - Какая… А. Да, она жива, почти не пострадала.
- Понятно… - сдавленно проговорил Ичиго, помолчав. Посопел немного и выдавил: - Ренджи…
- Что?
- Слезь с меня, скотина…
***
На кремацию пришло удивительно много людей. Нет, Ичиго сам по себе был довольно общительным, хоть на первый взгляд и не скажешь, но даже для него пришедших попрощаться было много. Огромное количество пришло, потому что слышали теле- или радиорепортаж о его героической смерти. Юзу сидела в инвалидном кресле – ходить она пока не могла, но отсутствовать на похоронах родного брата… Этого она бы себе никогда не простила.
Поток соболезнующих казался нескончаемым. Подходили в основном к Ишшину, лицо которого словно закаменело, но Юзу чувствовала облегчение от того, что не ей приходится выслушивать все эти сочувствующие слова - вполне хватало жалостливых взглядов… И она ненавидела себя за эту слабость. Карин молчаливой поддержкой стояла чуть поодаль, рядом с сестрой, подчеркнуто не глядя на отца. Чем-то во взгляде она неуловимо напоминала Ичиго. Болезненно сильно.
Противоестественно тихий Кейго отрешенно оглядывался по сторонам, периодически покачивая головой, все еще не в силах поверить в реальность происходящего. Медзуиро же, казалось, вообще не замечал ничего вокруг, полностью погрузившись в себя.
Исида напряженно хмурился, время от времени протирая и без того чистые очки. Как будто то, что он видел, могло от этого измениться… Рядом стоял Рюукен, но обычной враждебной атмосферы между ними не было. Наоборот. Рюукен то и дело украдкой бросал на сына взгляд, в котором сквозило что-то очень смахивающее на беспокойство. Само собой, Урюу этого не замечал. Ни к чему.
Неподалеку, беззвучно всхлипывая, стояла совершенно потерянная Орихиме. Успокаивавшая ее Тацки кивнула стоявшему там же Чаду и, убедившись, что подруга в надежных руках, глубоко вздохнула и направилась к Ишшину. По мере приближения решительность девушки стремительно таяла.
- Куросаки-сан, я…
«Я соболезную» - казалось такой нужной и одновременно такой бессмысленной фразой. К чему говорить очевидное? Что это изменит?
- Спасибо.
Понял. Он все понял без слов.
«Ну да, а так сложно было догадаться, что ты там лопочешь…» - язвительно прошептал ей внутренний голос.
Напряженная складка в уголке губ, побледневшие от напряжения скулы, отчетливо проступившая седина.
«Никогда не видела его таким серьезным… - подумала Арисава. - И таким старым. Это страшно».
Куросаки бросил взгляд на дочерей. Безучастное лицо на мгновение исказила гримаса боли и отчаяния.
- Тацки, - было видно, что слова даются ему с трудом. - Тацки… Я очень тебя прошу, поговори с ней. Сил нет смотреть, как мучается, но она меня и близко не подпускает.
- Что… Кто?.. - опешила девушка, тоже посмотрев на девочек. Юзу, почувствовав взгляд, ответила кивком и грустной вымученной улыбкой. Карин упорно даже не повернула головы. - Но почему?
Рот мужчины странно искривился.
- Она винит меня… - медленно ответил Ишшин. - Я не позволил ей помешать тем, кто его забирал.
- Она видела?.. - глупый вопрос. Конечно видела. Тацки никогда не избегала ответственности, но сейчас, при взгляде на Карин, сердце испугано сжималось. - Я… я попробую. Но…
- Просто попытайся. Пожалуйста.
«Никогда не слышала, чтобы он о чем-то так просил…»
Казалось, ком в горле достиг размера кулака. Арисава титаническим усилием его сглотнула и выдавила:
- Хорошо…
***
Какого черта ему нужно переться на собрание капитанов, Ичиго не понимал совершенно. О чем они там собираются совещаться: что с ним делать и куда его девать? Это не их забота – он больше не шинигами. Придет в себя – свалит в Руконгай, ни у кого на шее он сидеть не собирается. Решив так для себя, Ичиго уверенно вошел в распахнутые двери просторного зала. Капитаны уже были в сборе.
- Йо, - небрежно махнул рукой парень. Укитаке и Унохана ободряюще улыбнулись, Киораку кивнул, Хирако в свойственной ему манере ехидно ухмыльнулся, Зараки посмотрел хмуро с долей досады. Кучики ответил холодным взглядом, но полоскать мозг на тему субординации в этот раз не стал. Остальные не выразили особых эмоций.
- Куросаки Ичиго, - то ли поприветствовал, то ли констатировал факт его появления главнокомандующий. - Что ж, начнем. Как проходит твое восстановление?
- Нормально. Хожу, как видите, - мрачно глянул на него Ичиго. Ногу он все же заметно подволакивал и сейчас старался переместить основной вес на здоровую.
- Полное восстановление займет еще длительное время, но процесс идет хорошо, - мягким голосом проговорила Унохана.
«Хорошо для человека с таким малым количеством духовной силы» - повисло в воздухе. Раньше у него подобные повреждения восстанавливались за несколько часов…
Ичиго все так же мрачно угукнул. В общем-то, собственное будущее его сейчас не особо занимало, он больше переживал из-за того, что происходит на Грунте. Рукия, отправившаяся туда позавчера, сегодня должна была вернуться с докладом. И голова юноши была забита размышлениями о том, насколько все плохо дома.
- Да ты прямо пышешь энтузиазмом, Куросаки, - оскалился Хирако.
- Ага, сияю, - на автомате отрешенно отозвался парень.
- Куросаки, я бы посоветовал тебе перестать витать в облаках и сосредоточиться, - покосился на него Хитсугая.
Ичиго недоуменно вскинулся и тут же нахмурился, прогоняя лишние сейчас мысли.
- Общим собранием было принято решение определить тебя на обучение в Академию шинигами. Церемония зачисления состоится через двенадцать дней.
- Что? Академия? - удивленно моргнул Ичиго, осмысливая услышанное и активно вспоминая те крохи информации, что он знал об этом учреждении.- О, меня будут учить драться с пустыми? - ядовито произнес он.
- Куросаки, не зарывайся, - сморщилась Сой Фонг.
- И что мне там делать с такой реацу? - буркнул парень.
- Твои нынешние показатели лишь немного не дотягивают до минимально допустимых стандартов, - пояснил Кучики. - Мы полагаем, что за пятнадцать лет обучения они существенно повысятся.
- К тому же, это поможет поддерживать твои практические навыки на прежнем уровне, - добавил Укитаке.
- Не говоря уже о теоретических знаниях, - проворчал молчавший доселе Куротсучи.
- Сколько лет? - выдохнул Ичиго, которого малость перекосило от столь радостного известия.
- Пятнадцать лет – ничтожный срок для шинигами, Куросаки, привыкай, - хмыкнул Кенсей.
- Будет тебе дополнительная мотивация побыстрее восстановиться, И-чи-го, - никогда еще Куросаки не хотелось так сильно впечатать кулак в эту раздражающе широкую ухмылку Хирако… Прощайте счастливые деньки, когда можно было свободно шататься из Сейретея в Генсей…
Далее шло какое-то нудное полуторачасовое обсуждение деталей, совершенно излишнее, по мнению юноши. Он под дулом пистолета не смог бы вспомнить и внятно объяснить, что там говорили в течение столь продолжительного периода времени. Ну, конечно, отчасти причиной тому было то, что слушал он вполуха, снова вернувшись к своим мрачным размышлениям.
Наконец, все стали поспешно расходиться по делам. Уже на выходе из зала собраний Ичиго мягко придержали за локоть.
- Куросаки-кун, погоди минутку, - капитан Укитаке смотрел очень серьезно, без своей привычной успокаивающей легкой улыбки. Юноша вопросительно поднял брови, переключая свое внимание на него. - Унохана-сан просила предупредить, что какое-то время у тебя могут быть приступы головокружения и мигрени из-за давления духовной силы в Академии. Мы здесь хорошо контролируем свою реацу, и ты этого возможно не почувствовал, но большинство студентов еще не умеют владеть собой в должной мере, у многих она нестабильна - уровень постоянно меняется…
- Я понял, - перебил Ичиго. - Как у меня, в общем… - пробормотал он под нос, заставив Укитаке вновь привычно улыбнуться.
- Хорошо. Захочешь отдохнуть - просто сходи куда-нибудь, где не так много народу, и посиди, пока не придешь в себя – территория Академии это позволяет. Но, если будет совсем тяжело, скажи Рукии или Абараю. Они будут периодически к тебе заходить.
- Спасибо, Укитаке-сан.
Да, радостные известия просто как из рога изобилия сыпались. Мало того, что весь день преследовала эта омерзительная слабость, так он теперь еще и припадочным будет. Потрясающе…
Предстоящее возвращение подруги с Грунта стало напрягать еще больше. Ичиго чуть ли не бегом добрался до поместья и теперь вышагивал по энгаве. Карин. Юзу. Шаг-шаг-шаг. Сестры всегда были к нему очень привязаны, тянулись всей душой. Особенно остро Ичиго это ощущал, когда возвращался после долгого отсутствия. Порой, когда он куда-нибудь вляпывался, его пугала эта привязанность - боялся, что сестры слишком от него зависят и не оправятся, если его не станет… Это придавало сил для решения проблем. А теперь юноша не находил себе места, нервно нарезая круги, не в силах не то, что сидеть, но даже стоять на месте. Юзу. Карин. Шаг-шаг-шаг. Две фигурки спят на полу в его комнате рядом с кроватью, боясь отойти от перебинтованного с ног до головы брата. Сколько времени они провели, ухаживая за ним, пока он восстанавливался после очередной стычки? Сначала уличные драки, потом пустые, шинигами, война… Карин. Юзу. Шаг-шаг-шаг. Две девчушки сидят до середины ночи, ожидая возвращения блудного брата. Потому что не могут уснуть. Потому что боятся, что он снова вернется домой, едва стоя на ногах. Или вообще не в состоянии ходить. Юзу. Карин. Шаг-шаг-шаг. Две пары сияющих глаз - от радости, что непутевый братец вернулся невредимым. Не в этот раз. Давно. Больше никогда… При одной мысли об их перекошенных от внутренней боли лицах нестерпимо хотелось обнять, прижать к себе, защитить от всего на свете… Карин. Юзу. Шаг-шаг-шаг. Внутри все скручивало при воспоминании надрывного крика. Он снова заставил их страдать. Хотя клялся, клялся себе, что больше никогда!.. Юзу. Карин. Ша-шаг-шаг… Да где же носит эту Рукию!
А Рукия шла медленно. Вернее, она еле тащилась, потому что разговор обещал быть тяжелым, и как ни печально было признавать, она упорно тянула время.
Это был отнюдь не легкий дружеский визит на Грунт - общее подавленное состояние ребят и, в особенности, семьи Ичиго невероятно угнетало. И как рассказать Куросаки о том, что его сестренки сейчас напоминают бледные тени самих себя, она не представляла. «Знаешь, все не так уж плохо: у Юзу уже несколько дней не было истерических рыданий, и она даже пытается ходить с костылями, Карин не разговаривает с Ишшином, отгородилась ото всех и прогуливает школу, но в целом держится неплохо. А ребята очень сплотились – каждый день все вместе собираются, правда молчат почти все время, но это ничего – это пройдет… Куросаки-сан перестал клоунадничать, теперь похож на настоящего серьезного врача. А Кейго вот…» Кучики со вздохом замерла, вспоминая случайно подсмотренную сцену. Когда она пришла в Каракуру, минуло уже четыре дня с похорон. Как бы глупо это не выглядело, девушка хотела побыть у могилы Куросаки в дань памяти о его жизни. Но на кладбище уже был Асано. Жизнерадостный парень был настолько не похож на себя, что она даже не сразу узнала его в ссутуленной фигуре перед могилой. Кейго сидел на коленях и что-то взахлеб рассказывал надгробию, утирая слезы и тщетно пытаясь весело улыбаться. Появления шинигами он не заметил, а Рукия, опешив, не знала, стоит ли вообще себя обнаруживать. Она стояла столбом до тех пор, пока парень, замолчав, не сгорбился, закрыв лицо руками и пытаясь удержать судорожные всхлипы. Тогда Кучики бесшумно удалилась.
Всегда молчаливый Чад словно совсем разучился говорить. А от тихого печального голоса Орихиме, попросившей позаботиться об Ичиго, Рукию переполнило непонятное ей чувство вины…
При виде взъерошенного Куросаки, торопливо, с трудом не переходя на бег, направлявшегося ей навстречу, девушка невольно сбилась с шага, чувствуя подкатывающую панику.
Что сказать? Как объяснить все то, что она сама не может уложить у себя в голове - лишь чувствует всей душой?
- Привет, - в этих карих глазах столько вопросов, что, кажется, можно задохнуться. Но задал он всего один. - Ну что?
Что же?.. Как же?..
Просто.
- Это тебе от Тацки, - маленький кулачок основательно прошелся по рыжему затылку.
- Оу… - охнул Ичиго, хватаясь за голову. - Больно же!
Конец возмущенной фразы вышел растерянно удивленным, потому что Рукия почти без паузы внезапно его обняла.
- А это от остальных, - негромко пояснила она, утыкаясь ему в грудь.
«Да, вот так. И не нужно никаких слов, - думала она, почти физически чувствуя, как отпускает их обоих напряжение последних дней. - Они справятся. Мы справимся…»
***
Карин, поджав губы, издали смотрела на друзей и никак не могла решиться подойти. Она даже представить себе не могла, что возможно выговорить: «Извините, ребята, я не смогу пока играть в футбол, у меня брат умер». Мало того, что это звучало, как… отмазка. Но произнести это вслух, значило признать, что это правда. Что это реальность, которую не изменить. А где-то внутри она все еще продолжала надеяться, что он вернется, даже невзирая на прошедшие похороны. В глазах опять защипало, и девочка привычно вцепилась ногтями себе в запястье, прогоняя боль душевную болью физической. На время. На тонкой руке осталась еще одна цепочка кровоточащих полумесяцев. Девочка поспешно спрятала ее под напульсником. Тянуть дальше смысла нет. На ватных ногах Карин вышла из-за угла. Мальчишки при виде нее притихли как-то растеряно.
- Привет, - голос не слушался и предательски дрожал.
- Привет, - непривычно серьезно отозвались они.
- Ребят, вы извините, я не смогу играть… у меня… - Карин шумно сглотнула. - У меня…
- Все в порядке, Куросаки, мы в курсе, - избавил ее от мучений друг. Карин смогла только нервно кивнуть, не глядя в глаза.
- Здорово, народ! - послышался веселый голос. Парнишка бежал к компании, весело размахивая руками на манер ветряной мельницы. - Эй, Куросаки, а где твой брателло? - запыхавшись, ехидно выдал он. - Опять нас кинул что ли? Какую отмазу на этот раз приду… - слова мальчишки оборвал удар в челюсть.
- Захлопни пасть! Ты!.. Т-ты!.. - тщетно пытаясь задавить рыдания, заикалась Карин. Поняв, что взять себя в руки не удастся, девочка развернулась и кинулась прочь со всех ног.
- Да ты совсем рехнулась! - крикнул мальчишка ей вслед, потирая стремительно наливающийся синяк. И охнул от зуботычины, прилетевшей от друга. - Да что такого-то?!
- Ты дебил. Он умер.
Глава 3Ичиго окинул себя быстрым взглядом – вроде бы привычная одежда не доставляла никакого дискомфорта, но эта бело-синяя расцветка постоянно цепляла что-то на периферии сознания, создавая ощущение неправильности. Вдохнув и в очередной раз одернув рукава, юноша решительно вышел на площадь.
Академия выглядела… внушительно - самое подходящее определение. На центральной площадке перед фронтоном высилась величественная скульптурная композиция – громадный пустой, голову которого разрубала казавшаяся рядом с ним маленькой и хрупкой фигурка шинигами. Детализация на высшем уровне: тошнотворная треснутая маска с раскрытой в нечеловеческом крике пастью; каменное крошево - устрашающие когти, впившиеся в постамент, и бороздки от них; живописно развевающиеся черные одежды бойца и его решительный взгляд из-под сведенных бровей; мышцы, буграми проступающие на руках. Впечатляюще, одним словом. Ичиго минут пять разглядывал все это великолепие, задрав голову, и не находил изъянов. Черный камень поблескивал на полуденном солнце, контрастными тенями добавляя произведению характерной атмосферности.
Да и само здание Академии не уступало композиции по эффектности. Куросаки не особо разбирался в архитектуре и определил увиденное, как этакую смесь готики и чего-то неуловимо японского. Несмотря на неординарность, выглядело это все удивительно гармонично. И старинно. Два больших пятиэтажных корпуса соединялись между собой длинным двухэтажным переходом, по центру которого огромными воротами темнел главный вход. Сверху это строение, должно быть, выглядело, как немного ассиметричная буква «Н».
Вокруг бурлила шумная толпа. Более странной студенческой группы Ичиго еще не видел. Единственное, что их всех сколько-нибудь объединяло – это форма. Если бы Куросаки не был привычен к подобной пестроте персонажей по общению с Готеем, он бы, наверное, как и остальные, растерянно осматривался, жадно разглядывая будущих однокурсников. А так Ичиго лишь со сдержанным любопытством поглядывал на особо выделяющихся индивидов.
Вон где-то мелькнула чья-то фиолетовая макушка. А там какой-то лысый здоровяк, далеко за два метра ростом (Чад рядом с ним казался бы щуплым мальчонкой), с несчастным видом рассматривал разошедшийся на плече шов одежды, грустно-грустно вздыхая. Ичиго ему даже немного посочувствовал, ибо очень сомневался, что у Академии найдется форма большего размера. Чуть поодаль, прижав руки к груди, скромная низенькая девчушка с короткими черными волосами испуганно озиралась, не зная, куда податься. Вот к ней подкатил какой-то мажористый парень и, собственнически приобняв за плечо, что-то сказал на ухо, откровенно похабно улыбаясь. На что девушка, покраснев, неожиданно для окружающих молниеносным движением с разворота ответила нахалу ударом ноги в голову. Народ одобрительно загудел, кто-то даже зааплодировал. Послышались смешки и веселые комментарии, от которых студентка окончательно стушевалась и поспешила скрыться в толпе, не дожидаясь, пока нежеланный ухажер придет в себя. Ичиго с тоской вспомнил Арисаву – чем-то они были похожи. Или же это просто ностальгия выказывала свои причуды. Подкатывающие грустные мысли были грубо прерваны похлопыванием по плечу. Обернувшись, Куросаки вопросительно уставился на широко улыбающегося парня с отливающими синевой волосами, стоящими дыбом.
- Привет, ты кошку зеленую не видел? - радостно спросил тот, вглядываясь в реакцию на свои слова. - Кошку. Зеленую. М? Так, судя по лицу, нет... Да не псих я, не псих… - весело пробормотал он, лавируя между студентами дальше и внимательно глядя по сторонам. Ичиго проводил его озадаченным взглядом.
В нескольких метрах перед ним народ начал сбиваться в более плотную толпу, явно кого-то окружая. Восторженные возгласы и подбадривающие выкрики становились все громче по мере того, как ярче вспыхивали непонятные разноцветные огни. Куросаки хотел было направиться и тоже полюбопытствовать, что там вообще происходит, как вдруг…
- Поберегись! - хором рявкнули слева. Метрах в двух над рыжей макушкой по типичной параболической траектории пролетело с воплем немаленькое тельце, судя по гомону и ругательствам, вполне успешно приземлившееся в отдалении. - Ты там живой? - гаркнули все оттуда же, слева. Ругательства повторились с удвоенной громкостью. «Пусковой механизм» ответил громким хохотом. - Ну что, всех рассмотрел?
- Идиоты! Шуток не понимаете!!! - послужило им ответом. - К тому же косые! - добавили после непродолжительной паузы.
Чувства Ичиго относительно будущих товарищей становились все более смешанными…
- Привет, - спустя пару минут послышалось справа. - Ты не видел придурка с синими волосами, спрашивающего про зеленую кошку?
Ичиго медленно повернулся к собеседнице, по росту, казалось, не дотягивавшей даже до Рукии, и на несколько мгновений завис. Хм… Ну, до Йоруичи ей, пожалуй, было еще далеко, но на роль кошки вполне подходила. Довольно длинные светло-зеленые волосы смешно топорщились в стороны, едва прикрывая остроконечные, скорее на манер эльфов, уши. Недовольный взгляд из-под причудливо изогнутых бровей, желтые глаза с тоненькими вертикальными полосами зрачков и, в довершение, кошачий рот. Кожа была покрыта равномерным слоем бежевого пушка, создавая эффект бархата. Выглядело это все… странно. Но не отталкивающе.
- Рассмотрел? - ехидно поинтересовалось это создание у задумавшегося Куросаки. - Так как? Придурка видел?
- Да тут их хватает, - хмыкнул Ичиго, продолжая ее разглядывать, нисколько не смутившись тоном. Губы девушки приподнялись в раздражении, являя миру аккуратные клыки. - Прикольно, - усмехнулся рыжий, наклоняясь, чтобы рассмотреть их получше. Ответом ему послужило тихое утробное рычание. Куросаки хмыкнул и все-таки ответил, мотнув головой. - Был один, в ту сторону пошел, но он с того момента уже куда угодно умотать мог.
Девушка, что-то злобно бурча себе под нос, решительно развернулась в указанном направлении.
- Стой, - вдруг окликнул ее Ичиго. Кошка приподняла и изогнула зеленую бровь еще причудливее. - Знаешь, по опыту говорю, в такой толпе искать кого-то заколупаешься. Забей и подожди, скоро церемония начнется, всех построят – тогда и найдешь.
От памятного «пускового механизма» послышался новый взрыв хохота.
- Знаешь, странно ты как-то разговариваешь, - озадаченно протянула кошка. - Заколупаешься? Забей? Прикольно? Что за глупые словечки?
- Это экспрессивно и эмоционально окрашенная лексика разговорной речи, отклоняющаяся от принятой литературной языковой нормы. Сленг, проще говоря, - выдал Ичиго, ехидно ухмыляясь. - Еще вопросы?
На лице собеседницы ясно высвечивался только один: «Чего?!»
Куросаки, хоть и был вспыльчив и частенько опрометчив в поступках, но отнюдь не был глупцом. И, кроме того, любил читать, хоть такая возможность предоставлялась не так часто, как хотелось бы, с его-то образом жизни. А уж в зубоскальстве он наловчился за многие годы общения с уличной шпаной – какое-то время развлекался, оскорбляя их так, что они ничего не понимали, но это быстро ему надоело. Все-таки не тот характер – намного забавнее было доводить их до белого каления откровенным черным юмором и язвительными фразами, наблюдая, как перекашивает их физиономии. Хотя, пообщавшись вдоволь с вайзардами и шинигами, Ичиго в полной мере осознал, что в словесных баталиях ему с ними не тягаться – все же в этом деле опыт имеет куда большее значение, нежели в боях обычных.
Кошка тем временем смотрела на ехидную физиономию Куросаки, выразительно поджав губы. И в тот момент, когда она собиралась ответить колкостью…
- Мидо-о-ори-и-и!.. - провыло над их головами очередное запущенное в воздух тельце. Ичиго успел выхватить краем глаза синюю шевелюру «снаряда» и отметить смутно знакомый голос.
- О боже… - выдавила кошка, краснея и закрывая глаза рукой. - Я убью этого идиота…
Недошинигами, сделав простые логические умозаключения, откровенно веселился. Ну, в оригинальности парню не откажешь – и внимание привлек, и место пребывания для подруги указал. Последняя, пробормотав что-то про весенний ветер вместо мозгов, решительно направлялась к месту посадки приятеля. И, судя по выражению ее лица и агрессивно подрагивающим ушкам, находчивость обещала стать не менее наказуема, чем инициатива.
Добралась ли кошка до этого креативщика, Ичиго так и не выяснил, потому как организаторы начали их выстраивать для вступительной церемонии. Которая, кстати, по сути своей почти не отличалась от таких же мероприятий на Грунте: та же нудятина официальных речей, общие сведения о расположении учебных и жилых корпусов, представление кураторов курса и деканата и прочее.
Голова начинала неприятно кружиться.
***
По дому разносился запах специй и гари. За окном вставало солнце, освещая настенные часы - стрелки показывали половину седьмого. Языки слишком большого газового пламени облизывали дно сковородки, в которой громко шкворчал безнадежно испорченный завтрак. Не чувствуя этого, Юзу невидящим взглядом уставилась в стену, так и застыв у плиты изваянием с лопаточкой в руках, загипсованной ногой неловко упираясь в ручку одного из ящиков, едва не задевая небрежно приставленные костыли.
Поспешные, но тихие шаги по лестнице. Легкое дуновение ветра от быстрого приближения едва всколыхнуло рыжие волосы, мужская рука поспешно перекрыла подачу газа. Из ступора девочку вывела внезапно наступившая тишина и прикосновение к запястью горячих шершавых пальцев, осторожно вынимавших лопатку.
- Пап?.. - потерянно прошептала Юзу, подняв на Ишшина несколько остекленелый взгляд. И обвела кухню широко-распахнутыми глазами, словно впервые видя. - Я… Прости, завтрак…
- Ничего, доча, все хорошо, - прервал ее мужчина, целуя в макушку и обнимая. - Я ведь говорил, чтобы ты больше отдыхала. Тебе нельзя перегружать ногу, ты же только-только ходить начала.
- Но завтрак… - всхлипнув, продолжала лепетать Юзу.
- Я сам что-нибудь приготовлю, - мягко, но непререкаемо сказал Ишшин, поднимая дочь на руки и направляясь в гостиную. - Пусть папочка не повар, но папочка умеет жарить яичницу! - закончил он нарочито бодрым тоном.
- Не надо, я сейчас все уберу и нормальное что-нибудь сделаю, просто… - попыталась вывернуться и встать на пол Юзу.
- Просто ты сейчас ляжешь, примешь лекарство и поспишь до обеда, а потом будешь постепенно разрабатывать ногу под моим присмотром строго определенное количество часов в день, потому что папочка доктор, и папочка знает, как лучше, - тоном не терпящим возражений закончил Ишшин, опуская дочь на диван и направляясь за аптечкой. Заскочив на кухню за стаканом воды, включил вытяжку на полную мощность и поспешил обратно к Юзу. Которая, как и ожидалось, снова пыталась встать и куда-то идти, что без костылей было сделать довольно проблематично. Но девочка не была бы Куросаки, если бы сдалась так просто. Украдкой вздохнув, глава семейства пресек эти попытки на корню, вложил две пилюли в маленькую ладонь, со стуком опустил стакан на стол перед девочкой и выжидающе уставился на нее.
Да, Юзу всегда была сильнее Карин, быстрее справлялась с трудностями жизни, находя в себе силы переключиться на работу по дому, учебу, постепенно возвращаясь к нормальной жизни, вытеснив бытовой рутиной тревожные мысли. Она оправится быстрее сестры, но сейчас ей тяжело – вынужденное бездействие не позволяет отвлечься от тоски, сжимающей душу железными тисками. Но так надо. Юзу должна полностью восстановиться и набраться физических сил, прежде чем окунуться в работу с головой, иначе просто загонит себя до полусмерти. А потерять еще одного ребенка Ишшин был решительно не готов.
Едва он убедился, что Юзу, приняв таблетки, начала клевать носом, как тишину дома нарушила телефонная трель. Опасаясь, что звонок разбудит все еще спавшую наверху Карин, Ишшин поспешно поднял трубку:
- Слушаю вас, - быстро глянув на часы, проговорил он. Начало восьмого. Кто мог звонить в такую рань?
- Здравствуйте, Куросаки-сан. Простите за столь ранний звонок, но застать вас позже никак не получалось, раздался сипловатый голос на том конце провода. - Это Аоихана Юина, директор школы. Меня беспокоит состояние Юзу и Карин. Я понимаю, что у вас сейчас сложная жизненная ситуация, но уже второй месяц пошел с тех пор, как погиб ваш сын. Девочки должны вернуться к нормальной жизни. Скоро экзамены, и не хотелось бы, чтобы они остались на второй год.
- Да, конечно, простите за беспокойство. Юзу недели через полторы сможет присоединиться к Карин на занятиях, - заверил Ишшин, помассировав веки в попытке разогнать легкую муть перед глазами. - Они тяжело это переживают, но мы стараемся. Что-то еще?
- Простите… вы сказали «присоединится»? Но Карин не ходит в школу. Она не появлялась ни разу с тех пор, как мы с вами беседовали в последний раз.
- Не появлялась? - нахмурился Ишшин. - Но она же… Так… - задумался он, глянув на потолок. - Так… Я разберусь с этим, спасибо за звонок.
Распрощавшись с директором, тяжело вздохнув в предвкушении тяжелого разговора, мужчина направился по лестнице к комнате дочерей. Все равно скоро будильник Карин должен был зазвонить. Тихо приоткрыв дверь, Ишшин осторожно заглянул внутрь и чертыхнулся - обе кровати были пусты. Похоже, этой ночью одна из его дочерей дома не появлялась.
Куросаки-старший быстро спустился вниз, за оставленным на столе в гостиной мобильным. Юзу уже мирно спала на диване. Ишшин, поколебавшись немного, решил все же перенести ее в комнату. Разобравшись с этим, он сосредоточился, выискивая духовную силу Карин. В последнее время он стал плохо ее чувствовать – девочка подсознательно закрывалась ото всех, прятала свою реацу, не осознавая этого. Вот и сейчас никак не получалось ее найти. Вновь тяжело вздохнув, он набрал ее номер и замер, слушая гудки и продолжая сканировать город в поисках дочери. Телефон не отвечал. Снова. И снова. И снова. Короткое SMS: «Где ты?» Минута, вторая - нет ответа. «Карин, ты в порядке?» Ни-че-го. Мужчина начал волноваться. «Просто скажи, что ты в порядке». Тишина. Длинные гудки тянулись вереницей тревожности. «Абонент не отвечает» - раз за разом. Поняв, что дозвониться не получится, старший Куросаки взялся за телефонную книгу. «Вот и пригодилась папочкина дотошность. Папочка не зря переписал контакты с телефонов дочурок…» - с мрачной удовлетворенностью констатировал Ишшин, старательно вспоминая друзей дочери, у которых она могла бы остаться на ночь. Список был невелик. Но и это не помогло – все, как один уверяли, что давно уже не видели Карин.
Ишшин крепко призадумался. Вздохнув который раз за утро, выбрал в списке контактов еще одно имя. Он не мог стоять на месте, а потому несколько бессмысленно перемещался по дому, то и дело беря в руки сувенирчики с полок и тут же ставя их обратно.
- Алло? - ответил сонный голос.
- Здравствуй, Тацки.
- Ой, - удивленный выдох, послышался шорох, подозрительно напоминавший возню под одеялом, грохот упавшего тела и сдавленное чертыхание. - Здравствуйте, Куросаки-сан, - намного более бодрым тоном ответила девушка. - Что-то случилось?
- Надеюсь, что нет. Карин пропала, я не могу ее найти. Она не появлялась дома со вчерашнего дня.
- Ой, - более взволнованно. - А трубку она не берет?
- Нет, - Ишшин устало потер виски, присаживаясь в кресло в гостиной. - Тысячу раз звонил и сообщения оставлял. И друзей ее обзвонил. Ты пробовала с ней поговорить?
Пауза. Вздох с толикой вины:
- Пока нет.
Куросаки молча крутил в руке стакан Юзу с остатками воды, наблюдая, как жидкость перекатывается по стеклянным стенкам.
- Понятно… - проронил он наконец.
- Мы с ребятами сейчас пойдем ее искать, - в трубке снова послышался шорох, какая-то беготня и сопение. Похоже, Арисава быстро собиралась. - Не волнуйтесь, Куросаки-сан, мы ее найдем! Я уверена, все в порядке, она просто где-то бродит, - продолжала тараторить девушка. Снова что-то прогрохотало, послышались топот и короткое чертыхание, из которых Ишшин сделал вывод, что одноклассница сына второпях споткнулась и упала, но тут же вскочила, продолжив метаться по комнате. Куросаки с силой сжал пальцами переносицу, подавив очередной тяжелый вздох.
- Тацки… - динамик мобильного затих в ожидании. - Спасибо.
- Пока не за что, Куросаки-сан, - смущенно ответили на том конце. - Я вам позвоню, когда что-нибудь узнаю.
- Хорошо, - пробормотал он в прострации коротким гудкам.
У Ичиго замечательные друзья. Не проявляя показной дружелюбности, он обладал особым даром притягивать к себе сильных духом людей, способных видеть суть человека. И объединять их одним своим существованием. Даже после смерти.
Ишшин устало посмотрел на плакат любимой женщины на стене:
- Прости, Масаки, неважный из меня вышел отец. Похоже, политика невмешательства потерпела оглушительное фиаско.
Он всегда за ними присматривал, старался быть в курсе всего, что с ними происходит, знать всех, кто окружает его детей. Но не вмешивался, заставлял их решать проблемы самим, своим поведением напрочь отгоняя мысли о том, чтобы попросить его помощи. Хотя не раз помогал косвенно: незаметно наталкивая на определенных людей, вроде бы случайно сболтнув какую-то умную фразу, оказавшуюся дельным советом. Это не особо их сближало, не способствовало откровенности, но Ишшину казалось, что так и должно быть, это правильно – готовить их к самостоятельной жизни, чтобы быть уверенным, что они со всем справятся без него. Но все предусмотреть невозможно. Кто знал, что идеальная с виду тактика, без осечек исправно служившая столько лет, настолько отдалит от него дочь и не оставит ни малейшего шанса достучаться до нее самому.
Настенные часы оглушительно пробили восемь утра.
Глава 4Ичиго с растущим раздражением ощущал подступавшие слабость и головокружение. Вдруг понять чувства людей, ранее его окружавших, оказалось не очень приятно – чужие радость, злость, удивление, сопровождаемые искристым всполохом духовной силы, долбили по голове, как молот по наковальне. Предстоящие годы в Академии представлялись все в менее радужных красках.
После церемонии зачисления, оглашая имена кураторов, студентов распределяли по группам и дружными толпами направляли по аудиториям. Его группе достался какой-то именитый профессор, перечисление достижений которого заставило Ичиго отчаянно бороться с зевотой, в результате чего он чуть не проморгал момент, когда назвали его фамилию.
Ко времени, когда их привели на вводное занятие и знакомство с основным преподавателем, в глазах у Куросаки начала обживаться мутная пелена, которую пока что можно было с некоторым усилием прогнать. Вся эта шумная возбужденная толпа вокруг давила на нервы не любившему шумные компании юноше.
- Я слышал, он просто зверь. Старшекурсники говорят, что если он понижает голос – пиши пропало.
Ичиго краем уха слушал ожесточенно сплетничающих заговорщицким шепотом сокурсников, устало распластавшись по парте. До начала занятия оставалось еще минут пять.
- А еще, он запоминает все промахи, замечаний не делает, но потом может припомнить все и сразу в самый неподходящий момент… Не зря его зовут Кийоши Ринрафу (пр. авт. Тихая неприветливая сеть).
Он сейчас немного полежит и ничего страшного. Ведь правда?..
- А еще, я слышал, что он терпеть не может, когда у него на парах…
Совсем немного, пару минуток… Пока преподаватель… не придет…
- Растолкайте его, - голос откуда-то издалека. Ичиго, с трудом разлепив веки, отчаянно пытался проморгаться и понять, чего от него хотят.
- Ваше имя, студент, - судя по интонации, спрашивают его уже не в первый раз. Юноша встряхнулся.
- Куросаки Ичиго, - прокашлявшись, ответил он.
- Куросаки Ичиго? - протянул преподаватель. - Что ж, Куросаки… То, что вы позволяете себе с таким ничтожным уровнем духовной силы спать на первой же паре, наводит меня на мысли о вашей безответственности. Вы, похоже, не осознаете всей серьезности обучения в данном учреждении.
- Да все я понимаю… - буркнул Ичиго. Голова болела адски, и разглагольствовать с этим стариком, вещающим прописные истины, не было ни малейшего желания.
- Вот как? - прищурился Кийоши-сенсей. - В таком случае, если вы считаете, что знаете теорию достаточно хорошо, чтобы позволить себе пропустить вводный курс, ответьте-ка мне на пару вопросов, - Ичиго тяжело вздохнул, сжимая переносицу. Взгляд преподавателя стал еще более холодным. - Встать.
Куросаки послушно поднялся. Аудитория заинтересованно внимала.
- Перечислите основные типы пустых.
- Пфф... - привычно взъерошил волосы Ичиго. - Так… Ну, обычные, здоровые… меносы там всякие, арранкары.
- И какие же «всякие» бывают меносы? - с едва уловимым ехидством спросил учитель.
- А… - Ичиго задумчиво посмотрел на потолок. «Черт, как хреново-то, перед глазами все плывет...» - Гиллианы – у них морды такие тупые, как у чумных масок... Адьюкасы еще. И эти, как их… - парень крутил в воздухе рукой, выискивая в памяти совершенно бесполезное, по его мнению, название. - Васто-лорды…
- Верно, - с явной неохотой подтвердил преподаватель. - Сколько отрядов насчитывает Готей?
- Тринадцать, - не задумываясь, ответил Ичиго.
- Основная тактика ведения боя с пустым?
- Подкрасться сзади, нанести удар по голове, уничтожив маску одним ударом, чтобы избежать идентификации личности, - эти слова врезались в его память вместе со слезами Иноуе, пролитыми по ее брату.
- Верно, - Кийоши помрачнел. - Первая стадия высвобождения занпакто?
- Шикай.
- Вторая?
- Банкай.
- Сколько времени требуется для достижения банкая?
- Э-э… три дня.
- Очень остроумно. Не знаете. Значит, дальше. Первый принцип владения кидо?
Тишина. Ичиго отчетливо чувствовал, что дико тормозит. Что значит - «не знаете»? Какое, к черту, кидо? Как будто Ичиго было до него дело в сражениях…
- Не знаете. Год основания Готей-13?
«А это-то каким боком может помочь в битве?» - отстраненно подумал Ичиго, отрицательно мотнув головой.
- Тоже нет. Классификация занпакто, Куросаки?
Нет ответа.
- Методы контактирования со своим занпакто?
«Методы? Откуда мне знать, просто общаюсь и все… Что там может быть… Медитация? Материализация?.. Черт, мозги, встаньте на место…»
- А? Куросаки, что же вы молчите? Не знаете. Основы контроля расхода духовной силы?
«Чего за ней следить-то…»
- Нечего сказать? Основные пункты устава шинигами? Нет? Что ж, потрясающая глубина познаний, Куросаки, - теперь Ичиго слышал ехидство совершенно отчетливо. Особенно, когда Кийоши произносил фамилию... - А теперь послушайте внимательно. То, что вы нахватались от каких-то знакомых шинигами обрывочных теоретических знаний, не спасет вас от встречи с реальной опасностью. И блат не научит противостоять противнику, - глаза юноши расширились от ярости, лицо покраснело. - Да-да, Куросаки, а иначе я не вижу причин вашего здесь пребывания. Либо вы измените свое отношение к обучению, либо погибните в первых же рейдах, если вообще сможете стать рядовым шинигами, поверьте моему опыту.
- Вы ничего обо мне не знаете… - прошипел Куросаки, еле сдерживая кипящее возмущение от унижения. - Какое право вы имеете прилюдно меня оскорблять на основании ваших домыслов?
Большинство одногруппников слушали, раскрыв рты. Редкие выходцы из аристократии презрительно морщили носы.
- О, вижу, наглости вам не занимать.
- Да какого хрена я должен?!. - слова словно запихали в горло, шею сдавило невидимой удавкой, обрывая Ичиго на полуслове.
- Молчать, - едва заметно повысил голос Кийоши-сенсей. - Я не помню, чтобы позволял вам говорить в подобном тоне.
Дышалось с трудом, о том, чтобы что-то произнести, нечего было и думать. Ичиго отстраненно отметил, что пропустил момент, когда преподаватель использовал кидо.
- Сядьте. Вы попусту тратите мое время. До конца пары будете внимательно слушать. Останетесь после занятий для дальнейшей беседы. Итак, продолжим. Наша основная задача по окончании обучения довести ваши навыки до уровня, соответствующего…
Ичиго яростно сопел, напрягая жилы на шее, изо всех сил пытаясь снять кидо, но духовной силы не хватало катастрофически.
- Я сказал, сядьте, - тихо, на грани с шепотом, но до мурашек властно, обронил учитель, не глядя на студента. Колени Ичиго подогнулись. В аудитории воцарилась гробовая тишина.
«И это кидо я тоже проморгал…» - печально констатировал юноша.
Казалось, пара длилась целую вечность. Ичиго даже злорадно подумал снова прилечь на парту и показательно заснуть, но отмел эту мысль, как неконструктивную и ребяческую. Хотя, собственно, он не многое бы потерял в этом случае – почти ничего нового не услышал, но поди растолкуй это старому маразматику, бросающегося кидо направо и налево. С трудом удерживая уплывающее от размеренного приглушенного голоса сознание, Куросаки ловил на себе косые взгляды. Иногда сочувственные. В основном любопытные. Изредка презрительные. В принципе, ему было фиолетово, как на него смотрят – не привыкать, но вот позорить себя он не позволит. С учителем еще будет отдельный разговор. О, они хорошо так поговорят - Ичиго доступно объяснит, где он видал такое отношение. И плевать, сколько лет этому старикашке и насколько тот заслуженный гражданин Общества – после всего, через что временный шинигами прошел, черта с два он будет терпеть подобное. Никаких наград, почестей, красных ковровых дорожек даром не нужно, но банальное уважение он заработал своими потом и кровью слихвой!
Злость успешно прогоняла сонливость.
Наконец, прозвенел звонок, и учащиеся поспешно засобирались – следующие занятия были в другом конце корпуса. Ичиго все так же сидел неподвижной куклой до тех пор, пока аудитория окончательно не опустела. Преподаватель не спеша поднялся по лестнице до его ряда и, встав напротив, пристально посмотрел в глаза. Взгляд подавлял, но Куросаки с вызовом уставился в ответ. Ему показалось, что на мгновение на суровом лице мелькнула тень одобрения. Кийоши-сенсей молчал. Ичиго тоже, хотя сказать хотелось многое – кидо никто не отменял.
- Значит так, молодой человек, повторять не буду. Сейчас я снимаю с вас кидо, и либо вы называете свое настоящее имя, либо прощаетесь с данным учреждением раз и навсегда, - огорошил он Ичиго. - Только имя. Никаких отговорок и оправданий я слушать не желаю.
Куросаки смотрел на него совершенно ошарашенными глазами. «Как это – настоящее? Маразм крепчает? Старичок совсем из ума выжил?» Он ожидал чего угодно, но не этого. В результате, само собой, как только обрел способность говорить, озвучил свою последнюю мысль:
- Вы рехнулись?
Сузившиеся от ярости глаза подсказали ему, что тактика ведения переговоров выбрана несколько неверно.
- Имя, - черт, а он действительно говорил тише, когда злился.
- Да с чего вы взяли, что оно не настоящее?! - сорвался Ичиго. Если бы он мог двигаться, то вскочил бы от возмущения.
- Значит, упорствуем, - все тем же ледяным тоном продолжил Кийоши. - Что ж, я вам объясню. Куросаки Ичиго – герой войны, практически единолично победивший Айзена Соуске. Его имя знает каждый уважающий себя шинигами с офицерским уровнем реацу. В данный момент он пребывает в мире живых - раз. Отличительная его черта - огромная чистая духовная сила, которой вы, что очевидно, не обладаете - два. О его зачислении в Академию оповестили бы всех преподавателей – три. Мне продолжить? - Ичиго потерял дар речи. - Как видите, факты говорят сами за себя. Я не имею понятия, где вы слышали это имя, меня не интересует, почему вы решили присвоить его себе. Я лишь пресекаю данную гнусную затею на корню. Ваше имя.
- Да я смотрю, вы просто офигительно проинформированы, - сдавленно огрызнулся Куросаки, пытаясь переварить полученные сведения и придумать достойный ответ. - А вы в курсе *всех* последних событий в Готее?
- Не беспокойтесь, я осведомлен более, чем достаточно. Ну так что?.. - прищурившись, замолчал Кийоши в ожидании. - Молчите… Знаете, а мне даже показалось, что вы не безнадежны, что есть в вас какой-то стержень, - с нескрываемым разочарованием проронил он. - Жаль, что ваша смелость оказалась лишь результатом совокупности наглости и недостатка умственного развития.
- Вы… Да вы!.. - хватал воздух Ичиго, не в силах сказать что-либо связное.
Кийоши Ринрафу, хладнокровно проигнорировав его жалкие потуги, развернулся и не спеша направился вниз по лестнице.
- Если вы действительно великий Куросаки Ичиго, - не оборачиваясь, проговорил он, подходя к выходу, - то вам не составит труда освободиться от такого простого кидо и успеть на следующую пару вовремя, не так ли?..
Тихий скрип закрывающейся двери поставил точку в разговоре.
Старый. Тупой. Маразматик.
***
Карин с раздражением посмотрела на мигающий оповещением о новом сообщении телефон. Сколько можно, когда же этот чертов старик оставит ее в покое! Она сидела, неудобно скрючившись между двумя мусорными баками, приходя в себя после ночного забега с препятствиями на дальнюю дистанцию, который себе устроила. Пожалуй, приходить в этот район и обзывать местную банду последними словами было лишним. Да еще на незнакомой местности. Но простой паркурной беготни по подворотням и крышам ей уже было мало – хотелось большего. Да и рот невольно кривился в самодовольной, наглой усмешке при воспоминании перекошенных от бессильной ярости физиономий уличной швали, которая так и не смогла поймать юркую девчонку, ловко проскакивавшую прямо у них под носом.
Правда сейчас адреналин схлынул, и начинали проявлять себя ушибы и усталость. Карин хотела было потереть колено, но с шипением отдернула руку, с досадой глянув на содранные ладони. Над кэт липом надо еще поработать. Да и в прыжках через стены надо попрактиковаться, слишком напряжно вышло в этот раз, чуть не попалась. А вот прыжки вслепую она отточила наславу…
В животе требовательно заурчало. Куросаки глянула на время - четверть восьмого. Да, пора бы перекусить. Сморщившись от неприятных ощущений на ободранной коже, Карин запихнула руку в карман, выгребая имеющуюся наличность. Пара печально звякнувших монеток на одинокой мелкой купюре. Не густо, даже на захудалый рисовый шарик не хватит. Похоже, все-таки придется идти домой. Значит, нужно было проболтаться где-то часов до десяти-одиннадцати, чтобы сумасшедший старик гарантированно ушел на работу. Желудок протестующее буркнул в ответ на подобные выводы, но решение было принято.
Спустя полчаса телефон просто взорвался от звонков: Арисава, Иноуэ, Пута, Донни, Здоровяк, неопределенный, Рёхэй, Арисава, Арисава, Арисава, неопределенный, Донни…
- Чертов старик, всех на уши поставил… - прошипела девочка, с остервенением отклоняя вызовы. 32 пропущенных. 33. 34. 35… - Да как же вы меня достали! - воскликнула Карин, в очередной раз нажимая «отбой». Не выдержав такого натиска, девочка просто отключила мобильный, едва удержавшись от того, чтобы запустить им в стену. - Что вам всем нужно от меня?! - прокричала она обесточенному сотовому. Ответа, само собой, не прозвучало.
Тяжело вздохнув, беглянка выкарабкалась из своего импровизированного убежища и задумалась, где скоротать время. Идти на кладбище? Глупо. Ичиго там нет и никогда не будет, а искать ее станут там в первую очередь. К кому-то из друзей? Ну нет, они все заодно, сговорились. Никому нельзя верить.
- Бесит, - выплюнула Карин в пространство. Хотелось изо всех сил пнуть мяч, запустив кому-нибудь в лицо. Вот только лицо пока не получалось представить, девочка не могла определиться, на кого она злится сейчас больше. Однако мысль о мяче подсказала место, где можно переждать.
Старый заброшенный стадион на окраине города, испорченный последним сильным землетрясением пару лет назад, подходил идеально. Им и раньше почти не пользовались, а после стихийного бедствия, он стал и вовсе непригоден. Казалось бы, что мешает построить на его месте новый, отремонтировать старый или, на худой конец, снести все и застроить другими зданиями? Но земля находилась в частном владении, и после смерти старого владельца началась грызня за территорию между родственниками, продолжавшаяся уже не один год. Так развалины и стоят бесхозно.
Это место почему-то всегда приносило Карин успокоение. Была ли причина в безлюдности или в неком ореоле старинной таинственности руин, витавшей в воздухе – девочка никогда об этом особо не задумывалась. Ей просто нравилось ходить между бетонными плитами, рассматривая надписи на стульях и стенах, пытаться понять историю людей, здесь находившихся. На удивление, записи в большинстве своем не были нецензурными. Стихи, признания, просто каракули, какие-то рисунки – Куросаки чувствовала себя здесь археологом на раскопках древних построек эпохи Нара. Особенно ее привлекали прогулки под трибунами, где сквозь щели и провалы в сидениях пробивались лучи света, оставляя на искореженном полу причудливые узоры, от которых вверх поднимались переливающиеся светящиеся столбы пыли.
Раздражение постепенно рассеивалось, поддаваясь окружающей атмосфере. Карин не смогла бы сказать, сколько времени там просидела, любуясь на кружащиеся в воздухе пылинки. Она настолько погрузилась в это медитативное созерцание, что не услышала тихого шороха приближающихся шагов.
- Вот ты где, поганка мелкая! - несмотря на неожиданность прозвучавшего голоса, девочка не вздрогнула. Лишь со вновь всколыхнувшимся раздражением взглянула исподлобья на нарушительницу своего едва обретенного спокойствия. - Ты хоть представляешь, сколько людей тебя ищут! - продолжала Арисава, а это была именно она.
- Как ты меня нашла? - буркнула Карин в ответ. Раскрытие тайного убежища оказалось неприятным сюрпризом.
- Ичиго как-то говорил, что ты любишь это место, - холодно пояснила Тацки. - Правда прежде, чем я об этом вспомнила, мы полгорода оббегали, - обвиняющим тоном закончила она. - И остальные, кстати, все еще тебя ищут. И переживают.
Карин нахмурилась сильнее. Верно. Только брат знал об ее оазисе умиротворения. Девочка отвернулась от бывшей одноклассницы Ичи, показательно игнорируя ее присутствие. Возвращалось желание травмировать чье-нибудь лицо прицельным ударом мяча.
- Ну, хрен бы с тобой, не хочешь разговаривать ни с кем – ладно! Но неужели нельзя просто по-человечески ответить на SMS и сказать, что все в порядке?!
«Бесит, бесит, бесит!..» - билось в голове у Куросаки в ритме ускоряющегося пульса.
- Молчишь? - раздраженно резюмировала Тацки. Она никогда не отличалась покладистым терпеливым характером. - Значит, сказать нечего.
Карин, борясь с распирающими эмоциями, все пыталась понять, чье лицо она представляет искореженным ударом.
- Ладно, поиграла и хватит – домой пошли, - прорычала Арисава, подходя и протягивая руку к беглянке. Та взвилась на ноги и отскочила в сторону, пронзив девушку злобным взглядом. - Вот значит как, - недобро прищурилась Тацки, которую уже порядком вымотала эта поисковая операция. - Не надоело нервы окружающим трепать? Ты об отце подумала?!
- Не смей о нем говорить! - прокричала Карин, сжав кулаки.
- Ты чего… - отпрянула опешившая старшеклассница, не ожидавшая подобной реакции.
- Заткнись!!! - снова оборвала ее девочка. - Он мне не отец! - чье лицо она видит? Ишшина? - И Ичиго он не отец! Какой папа позволил бы забрать собственного сына!
- Ты что несешь! - воскликнула Тацки, ошарашенная таким поведением. - Он просто не мог!..
- Это отговорки! - мяч летит, но нет, это лицо не Ишшина…
- Ты думаешь, Ичиго бы!.. - попыталась зайти с другой стороны девушка.
- Не смей произносить его имя! - это заявление окончательно загнало Арисаву в ступор. - Все… вы все… - прошипела Карин, задыхаясь. - Никому нельзя доверять! Сначала говорите, что все в порядке, что понимаете, а потом плюете в душу, спрашивая, как ни в чем ни бывало «А где твой брателло?»! - нет, друзья тут не при чем, это было больно, обидно, но она знала, что это случайность. Злость шла не оттуда. - Братик всегда из кожи вон лез, когда с кем-то из его друзей что-то случалось, и что в благодарность? Где вы были, когда в беде оказался он сам?! - нет-нет, Тацки, Садо, Исида, Иноуэ – их лица тоже расплывались, дело не в них… Горло сдавливало страхом, Карин попятилась, не находя ответа на невысказанный вопрос. - А этот чертов Урахара говорил, что поможет, если что-то понадобится Ичиго, но стоило мне прийти и попросить вернуть его, как он придумал кучу отговорок. «Существуют правила, которые нельзя нарушать!» - передразнила Карин торговца. Но нет, если это и не он, то кто? На кого она так злится, почему так больно в груди?! - Вы все его предали, все! И теперь смеете изображать скорбящие лица, говорить омерзительные утешающие слова, смотреть… Не смей на меня так смотреть!!! - пронзительно прокричала девочка, глядя на совсем потерявшую дар речи Арисаву. - Не смей меня жалеть, слышишь! - Карин наконец увидела ненавистное лицо. И это привело ее в ужас. - Не смей! Мне не нужна жалость!!!
Куросаки, развернувшись, рванула прочь от ошеломленно застывшей девушки.
Лицо, которое она представляла, было ее собственным.
Каменное крошево разлеталось из-под кроссовок, отдаваясь гулким эхом и поднимая пыль. Девочка бежала быстро, но то и дело спотыкалась, чудом оставаясь на ногах.
- Стой! Карин, стой! - Тацки, отмерев, помчалась вслед за запутавшимся ребенком. Она нагнала ее нескоро и только благодаря усталости девочки и собственной спортивности. Схватив за рукав кофты, Арисава довольно резко остановила и развернула Куросаки. - Послушай, ты не понимаешь! - лихорадочно подбирала слова старшеклассница. Карин прятала лицо за растрепанными волосами. - Подумай хорошенько, ну зачем нам всем придумывать отговорки! Ичиго был нам дорог не меньше, чем тебе!
- Это ты не понимаешь, - ответ был сказан с такой тихой обреченностью, что у Тацки похолодели руки. Когда Карин подняла голову, у девушки сжалось сердце. У ребенка не должно быть таких глаз. - Я. Я предала его. Я сказала ему, чтобы он загнулся. Прямо перед тем, как это произошло. Я позволила его забрать. Я видела, но позволила.
- Карин, нет... Ты не… - прошептала Арисава, с ужасом понимая, что не может подобрать слов. Это было настолько неразумно для всегда рассудительной сестренки Ичиго, что девушка просто не знала, как объяснить ей, что она ни в чем не виновата. Как втолковать человеку очевидное, когда он сам не хочет видеть правду? - Ты не могла…
Карин лишь вырвала кофту и вновь кинулась прочь. В этот раз Тацки не пыталась ее догнать. Простояв в прострации еще несколько минут, девушка, вздохнув, полезла в рюкзак за телефоном.
- Ты ее нашла? - взволнованно воскликнули на том конце, едва прозвучал второй гудок.
- Я… да, но… - путано отозвалась Арисава, пытаясь собрать мысли в кучу. - Химе, - неожиданно жалобно проговорила она. - Я не знаю, что делать…
***
- Кучики-сан, я столько раз пробовала с ней поговорить, но она никого не хочет слушать! - Иноуэ с трудом сдерживала слезы. Домой Карин вернулась, но легче от этого не стало – она перестала разговаривать даже с Юзу. Спустя несколько дней Орихиме решилась попросить совета у старшей подруги, надеясь, что ее жизненный опыт поможет найти выход из этой непростой ситуации. Урахара любезно предоставил им возможность общаться, наладив канал видеосвязи в своем магазинчике. - По крайней мере, теперь она хотя бы на SMS-ки отвечает иногда... - неправдоподобно улыбнувшись, закончила девушка, пытаясь найти хоть какие-то положительные моменты в происходящем.
- Иноуэ, я бы рада помочь, но, боюсь, меня она тоже не станет слушать. Дело не в том, что говорят, а в том, кто, - грустно улыбнулась Рукия в ответ, чувствуя себя виноватой.
- Но что же делать! - всплеснула руками Орихиме. - Она же себя совсем изведет, на ней лица уже нет. Не говоря уже о синяках и ссадинах, которые она непонятно где получает.
- Ссадины? - нахмурилась Кучики. Это становилось все серьезнее.
- Да, ладони содранные, колени, вчера на щеке длинная глубокая царапина появилась, - кусая губы, рассказала Иноуэ. - Я хотела помочь, но она не позволила себя вылечить. И мы ее реацу совсем не чувствуем, Йоруичи-сан всего один раз за ней смогла проследить и то только потому, что от дома высматривала. Она видела, как Карин убегала от какой-то уличной банды. Похоже, не в первый раз.
- Так, - вот это действительно вызывало нешуточную тревогу. Рукия закусила губу, напряженно размышляя. - Что-нибудь еще выяснить удалось?
Орихиме несчастно покачала головой.
- Я попытаюсь что-нибудь сделать, - решительно заверила юная аристократка.
