НаперегонкиВ сгустившемся сумраке бархатной ночи,
Под матовым блеском застывшей луны
Я еле слышу твой шепот – скажи погромче,
Твой голос уносит бас ветра вдали.
На землю ложатся причудливо тени
Взмывающих вверх шпилей старых стен.
Верхушки колышутся размашистых елей
Запретного леса, что не ждет перемен.
Наполнено все затяжным ожиданьем,
Вот-вот разорвущим струну тишины.
Ты бросил нам вызов, Судьбы покаяние
Отринув мгновенно. Так пощады не жди.
Моя осторожность, а может быть, трусость
Рождает насмешку, презрение, злость.
Ты в праве не верить – вселенская мудрость
Не раз еще бросит обгладывать истины кость.
Гермиона открыла глаза ровно за пятнадцать минут злосчастного, навязчивого пиликанья будильника, который должен был раздаться ровно в три часа ночи. За последние недели она уже привыкла к ненормативному расписанию, которое делили между собой трое человек в башне Гриффиндор. Ей с Роном было легче, чем Гарри, по части исчезательных маневров – еще никогда привилегии старост факультета в качестве отдельных комнат не играли им на руку так, как сейчас. Стандартный набор действий: встать, одеться, взять с собой необходимое, дождаться положенного времени и бесшумно спуститься в гостиную, откуда Золотое Трио вот уже третью неделю подряд покидало Замок под безмятежное похрапывание портрета Полной Дамы.
– Гермиона ? – послышался приглушенный шепот Рональда Уизли, совершенно слившегося с креслом напротив камина.
– Где Гарри? – так же шепотом спросила девушка, присаживаясь рядом с другом.
– Наверняка, пытается пробраться незаметно мимо ребят, – Рон озадаченно почесал затылок, недовольно посмотрев на настенные часы, – Дин в этот раз не успел поставить тренировочную метлу в комнату спортивного инвентаря, пришлось оставить ее у кровати. Я был у них сегодня днем, шуму не оберешься, если захочешь пробраться незаметно в потемках через эту громадину.
Гермиона покачала головой, обескураженно смотря на каминную полку перед собой. Спустя десять минут оба услышали скрип прикрывающейся двери. На ступенях лестницы появился Гарри Поттер, по виду которого можно было даже в темноте определить, что тот раздражен и не в самом радостном расположении духа. Спустившись, он решительно направился к портретному проему, сделав жест друзьям, чтобы те следовали за ним.
Гермиона начинала привыкать к этим бесшумным вспышкам гнева, раздражения и беспричинной ярости в глазах ее лучшего друга, который еще ни разу за все предыдущие годы не вел себя так замкнуто и резко. Хотя, причина как раз была – та ночь на самой вершине Астрономической башни, холодная и пробирающая до мурашек на теле. Смерть Альбуса Дамблдора окунула парнишку, идущего впереди, в пучину отчаяния, боли и неотвратимой злости, которая прорывалась в его поведении все чаще и чаще.
– Мантия у тебя? – гриффиндорка перешла сразу к делу, попытавшись отбросить нехорошие мысли. Кивок в ответ.
– А карта?
Чертыхнувшись, Гарри остановился, как вкопанный, заставив Гермиону, бодро идущую за ним, резко затормозить. Чуть не врезавшись в него, она вовремя протянула руки вперед, ладонями ударившись о его спину. Парень вздрогнул, обернулся и коротко бросил:
– Подождите пару секунд, я быстро, обещаю, – он моментально поднялся наверх, так же бесшумно проникнув за дверь мальчишеской спальни.
Гермиона повернулась и взглянула на Рона. Тот неопределенно пожал плечами, а сам нахмурился.
– Нам надо поговорить с ним. Нельзя позволять ему и дальше замыкаться. Это ужасно, Рон, он не заслуживает такого, - шепот семнадцатилетней девушки невольно задел ее друга, тот внимательно посмотрел на нее в исступлении.
– Я пытался. Еще летом. Гермиона, бессмысленно чего-то добиваться, от этого только хуже ему самому. Вспомни Сириуса. Ты же знаешь Гарри – наступает момент, когда он все равно рассказывает.
– Или же нет, - парировала вторая староста.
– Ему нужно время.
– Знаю. Просто волнуюсь. Прошло целое лето, начался учебный год, а он так и не смог заговорить с нами об этом. Я боюсь, что он что-нибудь вытворит, сорвется. Я… боюсь за него, - она высказала свои опасения напрямую впервые с той ночи.
Рыжий паренек напротив не успел поддержать ее идею – наверху донесся шорох, оба подняли головы.
– Идите без меня, я не могу ее найти – догоню позже. Рон, я тебе случайно не отдавал карту Мародеров?
– Нет, после последней вылазки она точно оставалась у тебя, – Рон вытащил руки из карманов брюк, явно нервничая. – Гермиона, дождись нас здесь, я помогу Гарри.
– Да вы сейчас оба разбудите всех! – девушка запротестовала, яростно зашептав.
– Так мы точно быстрее ее найдем. Нам нельзя терять время, завтра с утра начнется патрулирование.
– Тогда я вас подожду, где обычно.
– Нет! – возглас Гарри прозвучал излишне громко.
Рон уже успел подняться наверх, угрожающе пихнув его под локоть:
– Тише! А то мы сейчас и правда свидетелей наживем!
– Что со мной может случиться? – Гермиона начинала сердиться не на шутку, - сами подумайте, все спят. А Гарри прав, времени у нас в обрез.
Ребята переглянулись.
– Только никуда не отходи. Спрячься за деревом, мы через десять минут будем на месте.
Короткие кивки в ответ. Гермиона решила не окликать Гарри, чтобы тот отдал ей мантию-невидимку, оставшуюся у него. Действовали оперативно и слаженно, девушке не хотелось, чтобы их засекли из-за ее мелочной прихоти. В конце концов, им не впервой пробираться под покровом ночи в Запретный лес. На первом курсе и то было страшней – тогда им предстояло захаживать в самое сердце чащи, сейчас же – миссия была лишь в том, чтобы незаметно пересечь расстояние от Замка до Леса и оттуда двинуться в сторону Хогсмида до конечного пункта назначения – местной ювелирной лавки.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что ей ничего не угрожает, Гермиона выбралась из проема, поспешно шагая в сторону секретного выхода из Хогвартса – статуи горгульи. Пользоваться проходом, ведущим из Замка прямиком в Сладкое Королевство было рискованно – их могли с легкостью поймать даже в темное время суток. За три минуты Гермиона без проблем нашла выход, наконец вдохнув всей грудью ночной свежий воздух, закрыв за собой люк. Оставалось добраться до самого высокого дерева на опушке перед домом лесника, откуда каждый раз начинался их маршрут.
Гермиона Грейнджер, поспешно оглядываясь по сторонам, неумолимо быстро пересекала школьную территорию, мимо квиддичного поля, в сторону темного пятна густого леса. Ее фигурка, целеустремленно бегущая, нелепо смотрелась на фоне замерших в дреме окрестностях Школы Чародейства и Волшебства.
Стараясь не наступать на трескающиеся сухие ветки и опавшие листья, она поплотнее закуталась в мантию и облегченно вздохнула, прислонившись спиной о холодный ствол раскидистого дерева. Кажется, это был дуб. Но какой-то особый вид, потому что у обычных дубов был незамысловатый изгиб листьев, а у этого дерева они носили поразительный блеск и узор расходящихся в разные стороны жилок.
Громкий треск и досадливый вздох вперемешку с тихой руганью неподалеку от гриффиндорки так и не дал ей продолжить размышлять на тему отличий флоры здешних мест, заставив ее оцепенеть и чуть не вскрикнуть от ужаса самой: ветки папоротника напротив скрывали длинный подол черной школьной мантии, а ее обладатель только что мотнул головой, отбросив светлые пряди челки, и его пронзительные серые глаза уставились на нее в кромешной тьме, заставив буквально прирасти к земле.
Нигде, никогда Гермиона еще не видела такой леденящий душу картины – Драко Малфой лежал на холодной земле, укрывая частью своей мантии что-то широкое. На его лбу запечатлелись капли крови, они же зловеще капали и с его запястий. И тут Гермиона увидела чью-то бледную руку, выглядывающую из-под мантии, которой блондин старательно накрывал…чье-то тело? Голова начала кружиться, ноги не подкосились лишь по причине наличия мха, в который были прочно втоптаны каблучки туфель лучшей ученицы.
Мысли со скоростью света пронеслись у нее в голове:
Конец шестого учебного года, мертвенная бледность и отчужденность слизеринца, заклятого врага с самого ее появления в этих стенах; его волшебная палочка в дрожащей руке, направленная на директора Хогвартса, падение. Смерть. Гарри тогда сказал что это бы Снейп. Она бы никогда не поверила, что Драко Люциус Малфой способен на такой поступок. Она знала, что за всей его ненавистью, за всей наносной напыщенностью и хваленостью, прятался трусливый маленький подонок, которого малодушно хватало лишь на пакости и козни, неспособный сделать и шага без своего папочки.
Это Гермиона знала наверняка. А сейчас она стояла напротив него, того самого неспособного, щуплого юноши, холодея при этом взгляде пары глаз, испускавших столько ненависти и злобы, что в них можно было захлебнуться.
Прошла целая вечность с тех пор, как она услышала его голос. Кажется, они так и стояли, неверяще смотря друг на друга в лесной тишине, недоумевая, как оба вторглись в одно пространство, нарушив покой один другого – в одном взгляде поражение, растерянность и…страх, в другом же – не меньшее ошеломление, только вкупе со злостью и намерением никак пристукнуть на месте.
– Грейнджер, - сиплым голосом прошипел слизеринец, не поднимаясь с земли и задрав кверху голову, отчего его можно было сейчас без подлога перепутать с представителем эмблемы его факультета. Она не шелохнулась, лишь прижалась к дереву еще ближе, совершенно по-детски прикрыв рот рукой – ее сильно замутило.
– Убирайся…убирайся!! – смесь негодования, отчаяния и яда в его голосе не прибавили смелости.
Девушка не шелохнулась, тупо уставившись на предмет под его мантией, тут же отведя глаза в сторону, осознав свою глупость, громко выдохнув. Тем временем Малфой уже встал на ноги, манерно отряхнувшись одной рукой и тщательно накинув мантию поплотней на то, что оставалось лежать на земле недвижимо.
– Малфой… - только и смогла выдавить из себя Гермиона. Хваленая гриффиндорская смелость куда-то подевалась, уступив месту ужасу и неприкрытому шоку. Жизнь действительно заставила повидать отважную Гермиону много чего за все время, от чего у взрослого человека волосы на затылке встали бы дыбом. Но кто виноват в том, что к подобному она готова совсем не была, вот и элементарные инстинкты самосохранения неуслужливо молчали, когда могли дать сигнал, заставив девушку хотя бы пригнуться, отскочить, убежать прочь от этого юноши и этой нелицеприятной картины. Но то ли глупость, то ли смелость, продолжали ее держать на ногах, впиваясь взглядом в слизеринца, который уже подошел почти вплотную, издевательски нависая над ней. Их глаза встретились. Если бы взглядом можно было убить…
– Предупреждаю тебя, – его голос опустился до звенящего в ушах злостного шепота, – если ты кому-то скажешь, следующая будешь ТЫ.
Его глаза были сантиметрах в пятнадцати от нее, а рука Малфоя жесткой хваткой вцепилась в волшебную палочку, которую он вот-вот наведет на нее. Второй рукой юноша упирался в кору дерева за ее спиной.
Смысл сказанного возымел больший эффект нежели сам тембр его голоса. Гермиона сглотнула. Но глаз не отвела – какими же жестокими сейчас были серые омуты, сощуренные напротив нее, сколько ненависти и яда плескалось в них. Шаг назад. Она сделала это. Все еще не в силах отвернуться, она попятилась назад. Еще шаг. И тут, кажется, состояние шока прошло и девушку с головой накрыла настоящая паника. Она шарахнулась влево от него и кинулась бежать. Неудача настигла ее в виде корня какого-то дерева, предательски спрятанного в темноте, и Гермиона на всей скорости шлепнулась на землю. Все было, как в самом страшном сне. Как в магловском фильме ужасов, только страшнее во сто крат, поскольку реальность сильно била по глазам. Или же это были белые круги, до которых она сомкнула глаза от расходящейся по телу боли от ушиба. Внезапно она услышала стоны. От неожиданности она резко обернулась, забыв о боли, и на самое малое мгновение ей показалось, что из под черной мантии слизеринца доносятся слабые всхлипы о помощи. Раздумывать было некогда – девушка поднялась на ноги, и, несмотря на дикую, пронзающую боль в колене и всевозможные царапины от кустарников, не забывшие полоснуть ее по лицу, она опрометью кинулась к замку.
«Только бы не разминуться, только бы не разминуться» - думалось ей, бегущей наобум в примерно том же направлении, откуда она полчаса назад проделывала путь в противоположную сторону. Повезло. Навстречу ей бежали ее лучшие друзья.
– Гермиона, почему ты не… - вопрос Гарри оборвался на полуслове, потому что именно в этот момент полная луна осветила ее лицо. Перепачканная, в царапинах, с испугом в больших карих глазах и сбитым дыханием, она напоминала жертву великана, сбежавшую из логова.
– Я все расскажу, только умоляю, бежим отсюда – ее голос звенел от испуга, и что-то в нем заставило друзей не задерживаться – умная и рассудительная Гермиона Грейнджер редко поддавалась приступам истерии, и вести себя подобным образом вообще не позволяла себе. Разве что перед С.О.В.
Добежав до потайного входа в замок, троица остановилась, переводя дух.
И тут Гермиона сделала то, что не ожидала от себя. По пути к замку она хотела как можно компактнее утрамбовать в своем пересказе увиденное, но потом в ее сознании всплыло перекошенное злобой и ненавистью лицо двенадцатилетнего подростка: «Следующая будешь ты, грязнокровка!» - мальчишеский звонкий голос отражается от сводов стен просторного коридора, проникая под кожу и от этого хочется заплакать. Как удивительна порой человеческая суть – мы можем меняться внешне, но спустя годы перед нами стоит все тот же человек и даже говорит все те же слова.
«Если ты кому-то скажешь, следующая будешь ТЫ»
Как она его ненавидела. Гермиона не испугалась этого предупреждения, нет. Она вдруг моментально осознала, что не хочет делать причастными своих единственных друзей. Холодок пробежал по коже при воспоминании о бледной руке из-под мантии. На Гарри свалилось столько всего. Год за годом. Родители, потом спустя огромный промежуток жизни Сириус, даровавший надежды и исчезнувший из жизни мальчика так же внезапно, как он в нее вошел. Ровно через год – Альбус Дамблдор. Разве вправе она, его лучшая подруга, втравлять близкого ей человека в возможное преступление, которое непомерным грузом ляжет на него? А Рон? Разве он этого заслуживает? Нет. Она не допустит. Пусть лучше они ничего не узнают. По крайней мере сегодня. Они не станут еще одними свидетелями грязных дел этого…этого…Гермиона даже не хотела давать характеристику этому Пожирателю Смерти. Безжалостный, безвольный подросток так просто стал убийцей. Но она подумает об этом позже. Не сейчас. Сейчас надо что-то сказать своему другу, который обеспокоено вглядывался в ее глаза, явно ожидая ее ответа.
– Кентавры, – наконец-то отдышавшись произнесла она. – Они видели меня. Я знала…знала, что не могу этого допустить. Думаете, нас поймают?
Рон напряженно посмотрел на Гарри, потом на подругу.
– Они тебе ничего не сделали? Ты вся в ссадинах…
– Рон! Рон, нет. Я упала, когда бежала. Они…их стадо было совсем близко…я не могла рисковать, – потихоньку сбившееся дыхание гриффиндорки выравнивалось, но смешанный пересказ увиденного не слишком вносил ясность парням.
– Пойдем, – нехотя потянув девушку за рукав мантии, произнес Гарри. – Поиски крестража подождут. На этих словах Гермиона умоляюще шикнула, прося говорить тише.
– Нас не должны поймать, иначе мы сюда уже не вернемся – упрямства в его тоне было не занимать.
Рон растерянно поплелся за ними, почему-то обернувшись в ночную мглу. Что-то маячило на опушке леса. Или показалось. Он последовал за друзьями, решив на этот раз довериться осторожности. До гостиной Гриффиндора добрались без приключений.
Пожелав Гарри спокойной ночи и попросив его постараться не разбудить соседей, Рон тихо окликнул Гермиону и, подозвал ее к себе, глухо выдал вопрос, мучивший его всю дорогу до замка:
– Эй, это правда были кентавры?
Лицо Гермиона предательски дрогнуло.
Лицом к ЛицуЧто представляется тебе, когда ты слышишь «руку протяни»?
Рукопожатие ладони друга или касание легкое ЕЕ руки?
Поддержки жест, и знак признания, и одобрения шаг вперед.
Мои не оправдались ожидания – в мое запястье, острое, как лед,
Как плавленый металл, кипящей болью вонзилось острие.
И заползла под кожу, извиваясь, змея. Мое клеймо.
Она проникла в вены глубоко, всосавшись в кровь.
И увенчалась бледность кожи замысловатой Черной Меткой.
Теперь я стал одним из них. Подобная возможность редко
Предоставлялась сверстникам моим. Не ведает пощады неприятель,
Пытаясь дать отпор, свирепствуют враги. Смерти Пожиратель –
Вот выбор мой. Теперь лишь заклинание прошепчи.
Оглушающее заклинание угодило прямо в затылок. Драко Малфой резко метнулся в сторону, пригнувшись на ватных ногах, и рванул в засаду за фасад южного крыла. Зажав руками уши и зажмурившись, он на мгновение мысленно выпал из пугающей действительности.
Когда все это началось? Около года тому назад, когда его вызвали в главный зал Малфой-мэнора. Запыхавшийся, уставший и только что сорвавшийся с тренировки по квиддичу, а поэтому очень раздраженный, светловолосый юноша пересек порог собственного поместья, намереваясь высказать любому, кто посмел его потревожить именно сейчас, все, что он о нем думает. Да так и застыл, не успев даже шагнуть внутрь Залы — при входе стоял Пий, правая рука Темного Лорда. По левую сторону от него волнительно топтался на одном месте Хвост. Весь этот достопочтенный сброд собирался в стенах его дома всегда лишь по одной причине — несомненно, в зале было Собрание, и виновником его каждый раз был один и тот же человек. Драко нервно сглотнул: ему совсем не нравился такой поворот событий. Подсознательно он уже начинал догадываться, что на самом деле затевается, и интуиция шестнадцатилетнего слизеринца не подвела.
Драко весь внутренне подобрался, отбросил вспотевшую челку с лица и, не заставляя себя долго ждать, вошел в распахнувшиеся перед ним двери.
– А вот и Малфой младший, — раздался пронизывающий голос Волан-де-Морта, — можешь садиться, юноша, мы тебя уже заждались, — повелительные ноты заглушали мертвую тишину огромной комнаты.
Краем глаза Драко увидел, как его мать сжала бокал, который держала. Ну еще бы, ее муж, потерпевший фиаско в Отделе Тайн — в Азкабане, а единственный сын, гордость чистокровного семейства, появляется в таком виде при Хозяине. Впечатление, что Темный Лорд позовет его, похлопав по своей коленке и, подобно Санте, начнет раздавать рождественские подарки, явно не создавалось.
Малфой поспешно сел за свое обычное место, проходя до которого, все время смотрел в пол.
— В следующем году твое совершеннолетие, Драко… — не начать разговор с такой торжественной новости было не в правилах Темного мага, — скажи, ты уже думал о том, какой подарок попросить?
Блондин напрягся еще больше. Подарков от Хозяина в их положении сейчас уж точно дожидаться не приходилось. Нарцисса бросила умоляющий взгляд через стол, сидя напротив. Видимо, сейчас все от него ожидали ответа.
– Нет, – он выпрямился на своем месте, взглянув на человека, сидящего во главе стола, но, вовремя одумавшись, поспешно добавил, – нет, милорд.
– Что ж, в таком случае я позволю себе маленькую вольность, юноша… – то, как Волан-де-Морт говорил о вольностях в Малфой-Мэноре, не оставляло надежд на то, что это будут невинные маленькие сюрпризы,– я решил, что ты уже достаточно взрослый человек, а потому тебе не придется ждать еще год, чтобы получить то, к чему тебя готовили твои мать и отец уже давно.
Мысли Драко Малфоя бежали вскачь, наскакивали друг на друга, смешивались в один запутанный ком и не давали спокойно сообразить, о чем говорит Темный Волшебник. Он же не о…
– Завтра Нарцисса и Беллатриса, — на этих словах темноволосая статная женщина на другом конце стола моментально выпрямилась в спине, а в ее глазах можно было заметить пляшущие огоньки азарта в отблесках пламени, отбрасываемого слабо зажженным камином, — отведут тебя в Горбин и Бэркес, где состоится Церемония твоего Посвящения.
Драко бил озноб. Внешне ему каким-то образом удалось сохранить вменяемый вид, он даже почтенно поклонился Темному Лорду, прежде чем просидеть еще какое-то время в Зале, слушая подробности завтрашних планов и, наконец, покинуть это душное помещение. Ослабив галстук, он быстрым шагом направлялся к своей комнате, чувствуя, что с каждым его движением спина покрывается испариной.
Это были смешанные чувства: впервые Драко оценили по достоинству, ему оказали великую честь, принимая в свои ряды намного раньше, чем его сверстников, а значит он чем-то угодил Темному Лорду, значит именно в нем он увидел огромный потенциал и дал возможность показать себя; с другой стороны, при нынешней обстановке его семьи, при усиленных мерах охраны его замка, в душу закрадывалось обманчивое ощущение подвоха, сладкоголосого обмана. Все же предпочтя думать о замысле Лорда с первой точки зрения, он немного успокоился. Сейчас не приходило в голову, что значит Черная Метка на деле, не думалось о том, что придется убивать по приказу, что со дня появления на его предплечье вытянутой черной татуировки, его жизнь будет полностью во власти другого человека. Сейчас новость опьяняла и придавала уверенности в собственных силах. Он необычный, он уникальный. Он всегда это знал.
Вот только проходя ночью мимо гостиной, Драко ненароком услышал тихие всхлипы своей матери. Растерявшись, он прильнул к двери, – благо та была неплотно закрыта, — и в образовавшуюся щель он увидел миссис Малфой, сжимающую одной рукой ладонь своей сестры, в другой же держа высокий граненый бокал, нервно расплескивая его содержимое.
– За что это ему, Белла?! Он этого не заслужил! Это месть за проигрыш Люциуса! — голос срывался на отчаянный крик, тело Нарциссы била сильная дрожь.
– Тебе стоило бы им гордиться! — возмущенная до глубины души, сестра белокурой женщины оскорбленно вырвала свою ладонь из крепкой хватки, — он поручит ему задание, вполне приличествующее чистокровному волшебнику! Это честь, Нарцисса. Не проявляй слабость. Темный Лорд дарует ему величайший подарок.
–Он совсем ребенок, — всхлипывала Нарцисса, ссутулившись на диване и все еще не теряя попыток поймать за руку Беллатрису, — он погубит его. Моего единственного мальчика! Пусть уж лучше я…
Драко опрометью бросился по ступеням наверх. Он не хотел об этом думать. Не хотел вспоминать душераздирающий вид его собственной матери и ее слова. Впереди была еще ночь, и он обязательно приведет свои мысли в порядок. Ничего, он справится. Что бы ни выпало на его долю. Он справится, он выстоит. Ради своей же семьи.
Что испытал он через несколько часов, зайдя в знакомый магазин в Лютом Переулке? Надо признать, только гордость за самого себя помогла ему пережить ту боль, что вторглась в этот день вместе с меткой из острия палочки Повелителя. Драко Малфой завороженно смотрел, как змея на его запястье то сворачивалась в клубок, то распрямлялась, открывая огромную пасть и обнажая острые клыки.
День падения Альбуса Дамблдора с Астрономической Башни он никогда не будет в состоянии стереть из памяти. А вместе с ним и осознание — он не справился. Не смог. Держал руку с вытянутой палочкой впереди себя, а пальцы предательски дрожали. Он — не убийца. Впервые осознание того, ЧТО на него возложили, пришло именно в ту ночь.
С тех самх пор Лорд Волан-де-Морт мудро отдал поручение, чтобы мальчишку брали с собой на каждое задание, на каждый рейд весь состав Пожирателей. По его мнению, нахождение в самом очаге боя, в самом центре событий должно было пойти ему на пользу. Ведь за страхом юного молодого человека могло крыться не только малодушие и неподготовленность, — это было ясно и так, — но и возможность того, что мальчик переметнется в другой лагерь. Опять-таки из-за страха. И в силу этих причин, необходимо было ему показать всю мощь и величие Темной Магии, увидев действие которой на практике, Малфой младший вряд ли в последствие отвернется. Ему, Величайшему Темному Магу всех времен, было это очень невыгодно — мальчик Малфоев был ценным трофеем в борьбе между жизнью и смертью в этой Войне.
***
Столкнувшись с неповиновением былых преданных соратников после его возвращения, Лорд Волан-де-Морт принял решение навести порядок в пределах своих людей, чтобы быть точно уверенным в тех, с кем он отправится дальше.
В промозглую ночь только что начавшегося сентября, очередное подозрение пало на семью Макмилланов. Слишком уж было шаткое их положение — ни один из членов их семьи не дал о себе знать, когда был подан сигнал в виде беснующейся Метки, никто из них не прибыл на кладбище Реддлов. Но с каким ликующим видом чета Макмилланов встретила своего Повелителя на одном из Собрыний, на которое им было выслано прямое приглашение! Маленький звоночек, маленькое предупреждение. Ибо Лорд никогда не возился ни с кем их своих подчиненных персонально. Они представляли угрозу, доверять им было уже бессмысленно. Драко должен был отправиться со всеми и на этот раз. Начавшийся учебный год не был оправданием. Он — Пожиратель. Теперь это его долг.
Юноша открыл глаза. Сию же секунду в голову хлынули громкие звуки схватки — поместье Макмилланов было окружено. Через мгновение в его руку кто-то послал режущие чары и на этот раз увернуться не удалось — кровь тонкой струйкой хлынула из мертвенно-бледной ладони слизеринца. Ощетинившись, он бросил столп зеленых искр в сторону оборонявшегося мистера Макмиллана и обогнул дом, оказавшись на противоположной его стороне.
Вспышка. Яркая, изумрудная. Она пронеслась в одну секунду перед глазами и попала в женщину, которую Драко помнил еще с детства — мисс Элоди Макмиллан была высокой шатенкой в бежевом платье в пол, несшей в руках высокий кувшин с лимонадом в жаркий летний день. Такой она осталась в его памяти, когда еще в детстве Драко приезжал в поместье Макмилланов погостить и полетать на метлах с Эрни. А теперь глаза этой женщины смотрели отстраненно в пустоту, а тело покоилось на земле, и никому не было до нее никакого дела. Гости, к несчастью навестившие это поместье в день нападения, давали отпор. Кругом шла суровая схватка, наполнявшая все вокруг себя громкими криками заклинаний, ругательств и вспышек проклятий.
Как в тумане, Драко вдруг увидел тело Эрни Макмиллана, сгорбившееся в тени яблонь. Слизеринец помнил все неугодные поступки этого мальчишки из Пуффендуя на младших курсах. О, как тогда он был на него зол в компании Крэбба и Гойла! Помнил, как тот поверил в невиновность Поттера. Чертового Мальчика-Который-Выжил. Драко впору было сейчас достать палочку и прикончить этого неудачника в два счета.
Все мы родом из детства. Воспоминания солнечного дня летних каникул окатили его. Малфой стоял, как вкопанный, видя перед собой десятилетнего Эрни, протягивающего ему свою метлу. Новенькая, блестевшая на солнце — Драко выпрашивал у своего отца такую еще с неделю после. А сейчас этот мальчик лежал навзничь на земле, то ли живой, то ли мертвый. Ужас, паника, страх. Драко не мог разобрать, что на него нашло, но он кинулся в сторону однокурсника, прикрыв его собой. В памяти отложилось, что портал должен был находиться где-то рядом: родители Макмиллана не считали важным скрывать такую информацию и отправлялись по делам прямо посредством портала, проведенного к поместью; он вспомнил это так же отчетливо, как и свои визиты к этому дому лет шесть назад. Оглядываясь по сторонам, чтобы никто их не заметил, он за пару секунд нащупал старый кран, торчавший из земли на самом краю яблоневого сада. Не отдавая себе отчета в действиях, он вцепился в рукав Эрни и трансгрессировал. Оголтелые кричи и возня возле поместья Макмилланов продолжались еще долго, в то время как слизеринец и его «жертва» оказались в темном помещении Косого Переулка.
***
Она солгала в лицо своему лучшему другу. Гермиона Грейнджер с ужасом поняла, что она впервые утаила что-то страшное от своих мальчишек. Так или иначе, Рон поверил ее убедительному кивку в ответ на свой вопрос и отправился в страну Морфея.
Гриффиндорка выждала пару минут, пока затихнут его шаги, и бросилась вон из портретного проема. И опять коридоры, лестницы, повороты. И ступеньки, ступеньки, ступеньки. Последний раз она так бегала на школьном марафоне еще в магловской школе.
Но ведь ей не послышалось? Кто-то был в лесу этой ночью в компании этого мерзкого недоноска, кто-то, кто еще возможно был жив. Терять время было просто страшно.
Начинало уже светать и Гермиону Грейнджер мог поймать патруль, задержись она на минуту позже. Собрав все свои силы, она преодолела вновь расстояние до опушки леса и растерянно оглядывалась по сторонам. Малфоя не оказалось. Скрип раздался сзади. Встрепенувшись, девушка обернулась и увидела…лицо Эрни Макмиллана, под соскользнувшей в сторону темной мантией. Казалось, он только очнулся и его глаза бесцеремонно блуждали.
– Эрни! О, Мерлин, Эрни! — Гермиона бросилась к нему, падая на колени и пытаясь понять, что с ним не так.
– Это я, Гермиона, ты помнишь меня? Тебе надо выбираться отсюда! Давай, держись, — девушка попыталась заставить пуффендуйца подняться на ноги, но попытки были столь же безуспешны, как если бы она учила дракона древним рунам.
– Нам надо бежать! Куда делся Малфой? Он специально оставил тебя здесь? — скороговоркой причитала староста, все еще упорно пытаясь поднять Эрни, поддерживая того за локти.
Утренние лучи солнца осветили ровный газон школьного поля, когда двоим студентам удалось кое-как выбраться из лесной местности. Идущая и выбивающаяся из последних сил Гермиона благородно поддерживала почти пришедшего в себя и еле волочащего ноги студента. Речь шла о жизни, ей некогда было думать, поймают их или нет. Напряженный мозг подсказывал идею свернуть к наиболее близкому потайному входу. Оказавшись почти на месте, Гермиона тяжело выдохнула. Еще чуть-чуть. Еще немного и…
– Грейнджер, – высокий голос прозвучал где-то над ухом, но сил, чтобы опешить не хватило. Девушка медленно повернулась лицом к невыносимому созданию, чей голос сейчас разорвал утреннюю тишину.
– Какая забота! Не ожидал. Ну спасибо! — издевательски продолжил тот, не сбавляя спеси. — Можешь отпустить его. Дальше — я сам.
Одна тайна на троих Так сказано множество разных слов
О верности Дружбы слепой и вере.
И кинуться в омут ловушки Врагов
Я всецело горазда, шагов не меря.
Смеясь от красивых побед и печаль разделяя,
Мы прожили столько бесчисленных дней.
Дальнейшую жизнь я без них не представляю,
За семь долгих лет нету сердцу родней.
Но дрогнуло что-то в душе одной ночью,
Не дав подноготную правды всецело раскрыть.
Терзаться сомнениями буду я очень,
Но это получше, чем злодейкой прослыть.
Одно напрягает — во все впутан Враг —
Заметив оплошность, он коварно ликует.
Как самый бесчестный, бессовестный маг,
Он яростным шепотом условия диктует.
И в миг незабвенный, поспешный мой шаг
Возложит на чашу весов свой выбор:
Пойти на попятную, как молвит мне Враг,
Или проследовать мимо, с Дьяволом сделку отринув?
Стекавший по сточной трубе слив грязной воды, хлопавшие от сквозняка двери магазинов, лишившиеся своих хозяев, одиноко стояли, накренившись, и смотрели полыми глазами пустых ставен без оконных рам на немноголюдную улицу, петлявшую мимо когда-то кипевших жизнью торговых лавок — местность до неузнаваемости изменилась по прошествии какого-то года.
Драко бы сейчас обрадоваться, что портал перебросил его не в самый эпицентр событий Косого Переулка, извечно шумного и полного разношерстной аудиторией. Фортуна в который раз не повернулась спиной, дав ему возможность осмотреться по сторонам и время на продумывание дальнейших действий. Примостив тело Эрни, в беспамятстве обмякнувшее и не оказывающее ни малейшего сопротивления, об обшарпанную стену книжного, судя по вывеске, магазина, он лихорадочно перебирал в голове алгоритмы своих действий и их неизбежных последствий.
Оставить сокурсника здесь и незаметно вернуться обратно было рискованно — стоит кому-нибудь даже случайно наткнуться на человека, полулежащего в обмороке посреди заднего крыльца здания, и мракоборческому составу не понадобится и пяти минут, чтобы отследить по какому маршруту он здесь оказался. Хотя, с нынешним-то ритмом посещений Косого Переулка…Малфой уже хотел было рассмотреть эту идею, но перспектива быть пойманным людьми из Министерства почти сразу же после недавнего провала в глазах Темного Лорда была явно не привлекательной. Найти ближайшую каминную сеть и отправить пуффендуйца куда глаза глядят, только подальше от местности магов? А там уж дальше его проблема, как он будет выбираться. Главное — вовремя замести следы. Но рано или поздно, к этому отморозку вернется память, а значит, результат будет фактически тот же, разве что времени пройдет больше. Думай, Драко, думай. Ведь должен же быть выход. Схватка около поместья вот-вот подойдет к финалу и тогда свои же его спохватятся.
Ну вот надо было ему сегодня корчить из себя героя и спасать никак не пригодного ему человека? Блондин в досаде пнул ни в чем не повинную каменную стену и выругался, почувствовав в стопе тупую боль.
Слишком много смертей он видел в последнее время. Когда ближе к ночи Черная Метка начинала пульсировать, а змея на ней извиваться, Драко крепко стискивал зубы. Сначала им управляло любопытство и жажда быть в деле. Но по прошествии нескольких рейдов он убеждался все чаще — в этих нападках, то на кого-то конкретного, то на целое семейство, не было определенной цели. В подавляющем своем большинстве это были хладнокровные, безжалостные убийства, волочащие свой кровавый след за каждым, кто в ту ночь носил маски Пожирателя и у кого на руке раскаленной печатью горела отметина в виде змеи. Убивать его пока никто не заставлял. Но Драко и сам понимал, что он делал в рядах этих людей. Смотря на все жестокие свершения их рук, он вскоре должен был отбросить все сомнения и полноправно исполнять те же приказы, выполнять те же действия, и так же, не задумываясь ни на секунду, озарять пространство зеленым свечением, вырывавшемся ярким пламенем из его палочки. Он пару раз пытал людей. Столько же раз стирал память, накладывал Империо. Неделю назад он вынужденно выбил из одного маггла все силы под Круцио, после чего тот потерял сознание. Что с тем мужчиной стало потом, когда они уходили с поля боя, Малфой мог только догадываться.
И каждый раз после очередной вылазки, он в смятении стягивал с себя атрибутику Пожирателя, швырял на пол маску и долго стоял под ледяными струями душа, в безуспешных попытках смыть с себя весь ужас минувшей ночи, вышвырнуть из памяти окаменевшие лица своих жертв, изумрудные вспышки, погружавшие людей в мир иной. Проще было бы просто стереть себе память. И как же его измотали бессонницы. Лежа в постели уже только когда начинало светать, он прикрывал глаза, а в голове все еще так же ясно звучали громкие крики соратников его отца и безумный смех собственной тетушки.
И в этом сумасшествии, в этом непроглядном омуте зла и бесчинства, накрывшего его с головой и медленно, но верно утягивающего его с собой на самую глубину, Драко должен был что-то сделать. Он проявил слабость, укрыв собой в ту минуту несчастного паренька, и вовсе не желал брать на себя за это ответственность. Страх сковал его и произошедшее стало не более чем результатом его малодушия. Кретин. Надо было срочно избавляться от тела и во что бы то ни было возвращаться.
Внезапно, в его голову ворвалась шальная мысль — а что если никто не успел заметить присутствие Эрни Макмиллана за семейным празднеством? Что, если оглушающее в него послал кто-то без разбору? Надежды на это мало, но это…шанс. Проникнуть на территорию Хогвартса, оставить Эрни там, пока он не пришел в себя, вернуться на место происшествия и притвориться, что все время был там, только серьезно ранен. А потом, заверив мать, что он о себе позаботится, вернуться в пределы Школы и запугать до смерти этого Макмиллана, чтобы он держал язык за зубами. Для пущего эффекта взять с него Непреложный Обет, если понадобится. И как он раньше об этом не подумал?! Идеальность подобной мысли придала ему немного сил и Драко, особо не церемонясь, втащил за собой парня в дверь опустевшего, некогда книжного магазина. А кругом нескончаемые полки книг, стеллажи фолиантов, мягкие кресла с выцветшей обивкой…камин! Вот оно! Поспешно зачерпнув в ладонь горстку пороха, он отчетливо произнес адрес одного из самых надежных мест Хогсмида, и так же незаметно исчез в дымовой трубе, как незаметно появился с окровавленными запястьями в этом забытом Мерлином месте.
На то, чтобы перебраться на территорию Хогвартса, у Драко ушло не больше десяти минут. Он порядком уже начал жалеть о своем спонтанном решении не позволить пуффендуйцу попрощаться с жизнью. Ведет себя, как выживший из ума Поттер, ей Мерлин! Злясь на себя, на ситуацию в целом, а также на не внушающую уверенность неопределенность исхода, он левитировал тело сокурсника, предварительно накинув на него свою мантию, чтобы избежать расспросов. Вряд ли, конечно, он встретит кого-то в третьем часу ночи по дороге, если это только не Рита Скиттер выпрыгнет откуда-нибудь, но все же. Предосторожность превыше всего.
Идея оставить Эрни в чаще Запретного Леса имела свои преимущества: во-первых, парень даже если и очнется до его возвращения, не сможет быстренько добраться до Замка — кишка тонка в таком-то состоянии, а во-вторых, здесь, в зарослях густой листвы и моратории на его посещение меньше любопытных глаз.
Кто бы мог подумать, что идеальность плана слизеринца в самый разгар ночи в пух и прах разнесет не ведающая ни о чем гриффиндорка, аккуратно и тихо ступившая на землю под раскидистыми деревьями и мирно разглядывающая местность вокруг себя?
От неожиданности, Малфой дал слабину и испустил нервный вздох, отчего тут же выругался. Нервишки шалят. Слишком много в этот день непредсказуемых выходок. Нежелательных свидетелей еще не хватало. Надо бы ее убрать, просто растереть в порошок, потому что это единственный способ заставить ее молчать. Но сил на что-то масштабное уже не хватало. И тут Малфой сделал то, что делал эффектней и лучше кого бы то ни было на своем факультете. Он манерно встал с земли, отряхнувшись, и посмотрел на студентку ненавистного факультета так, что та готова была провалиться под землю. По ней было видно. Уж что-что, а запугивать и наводить туман Драко по-правде умел виртуозно. Интересно, что она делает в Запретном Лесу по ночам? Уж точно не ингредиенты для зелий собирает. Надо бы пронюхать ее выходки, наверняка, троица слабоумных из Гриффиндора что-то затевает.
Время сочилось сквозь пальцы, Драко не на шутку уже начал волноваться, что его все считают дезертиром. Но его умения опять его не подвели — храбрая бравая девчонка бросилась опрометью из чащи, только пятки засверкали. Она определенно видела тело. Что ж, ей же хуже. Но он разберется с этим потом. Сейчас надо было возвращаться.
***
Он распластался в той же позе, в которой он исчез с территории поместья чистокровного семейства предателей.
Вдалеке Яксли басом пересказывал кому-то, как он без промашки угодил заклинанием в голову мужчины, неподалеку Долохов свирепо смеялся над похожим рассказом Беллатрисы. Судьба милостиво сжалилась над Драко, иначе бы его отсутствие действительно заметили. А сейчас к нему поспешно приближались чьи-то шаги. Люциус Малфой крепко развернул сына за плечо. Последний умело скорчился, прижимая раненую ладонь к груди и надломлено застонал.
— Убедись, что мать тебя не застанет в таком виде, — в голосе отца проглядывались предупредительные нотки, однако, более детально приглядываться он не стал — вид Драко Малфоя на самом деле оставлял желать лучшего.
– Да…отец, — только и прохрипел светловолосый подросток, кое-как поднимаясь на ноги.
Что его ожидало потом! Насмешки других Пожирателей, одобрительно хлопавших его по плечу, очевидно, оценивших его старания по достоинству, подчеркнутое молчание Люциуса, мечтавшего, чтобы его собственный сын не проявлял слабостей. Выйдя из тюрьмы, он приобрел еще более суровый вид, а ухоженность аристократической внешности дала трещины. Но больше всего ранили возведенные к потолку изящные и бледные руки его матери, звонко что-то кричавшей отцу и в отчаянии кусавшей губы.
Сборище домовых эльфов, носивших ему целый час повязки и отвары целебных зелий, колбочки с мазями, скверно пахнущими, готовый просверлить его взгляд Нарциссы, что-то постоянно шепчущей и причитающей, глядя на его ладони, а потом долгое и нудное убеждение, что ему надо вернуться в Школу и что ему совсем нет смысла оставаться в поместье. Драко казалось, что он теряет остатки самообладания, добиваясь своего права на то, чтобы вернуться в Хогвартс. И все же после долгих уговоров, заверений и стойких аргументов, руки матери крепко стиснули его в объятиях.
– Только пиши, Драко, хорошо? Не забывай писать, — Нарцисса заглянула в глаза сына, пытаясь удостовериться, что все с ним будет в порядке вдали от дома.
– Да, мама. Я пришлю целую стопку писем, — из последних сил он улыбнулся. Улыбка получилась какой-то вымученной, уставшей.
Теперь ему оставалось лишь добраться до своей комнаты и, используя камин, пробраться в спальню старост Слизерина и намертво упасть на свою кровать. Была у Малфоев такая привилегия. Поправ все законы многовековой истории Школы Чародейства и Волшебства, ему все же удалось выбить за собой право трансгрессировать прямиком к себе в комнату из Малфой-мэнора, когда директором стал Северус Снейп.
Покой нам только снится. Ему еще необходимо было каким-то образом втолковать одной жертве обстоятельств последствия, если кто-то вдруг решит проболтаться о своем спасении.
В комнате старост раздался треск камина. Малфой рухнул в кресло и прикрыл глаза, обхватив голову руками и опершись локтями в колени. Голова после трансгрессии безжалостно гудела и кружилась. Захотелось на все наплевать с высокой колокольни и лечь спать, наверняка не выбираясь целый последующий день на занятия. Но такой роскоши слизеринец не мог себе позволить. Не сейчас. Ему необходимо было выполнить дело до конца, иначе он не привык.
Стоило ему выбраться из подземелий и добрести до главного входа в Замок, его глазам предстала удивительнейшая картина маслом. Скорее всего, домовики подсыпали что-то успокоительное ему в настойку или же это галлюциногенные последствия суток без сна, иначе что делает Грейнджер с полу-идущим, полу-волочащимся Эрни Макмилланом посреди школьной лужайки?!
Самообладание весело помахало рукой, и Драко даже позабыл о смертельной усталости, вселившейся в него еще с час назад.
–Вот уж не ждал, ну спасибо! — голос с поразительной легкостью приобрел обычный оттенок пренебрежения, издевки. — Можешь отпустить его. Дальше — я сам.
Видела бы она себя сейчас со стороны. За мгновение Драко сложил в своей голове пазл, в котором он несомненно был убийцей в ее глазах, чуть не погубившего их общего сокурсника. И правда, щеки ее раскраснелись, и девушка незамедлительно тут же набрала в легкие воздуха, чтобы высказать ему все свои мысли по этому поводу:
– Поганый ублюдок! — «а она не поскупилась в выражениях»: подумалось ему, — он мог умереть! Какого черта здесь происходит?! Объясни сейчас же, Малфой, иначе я…
– Скажешь директору? — перебил он ее, притворно изобразив запуганный вид. — Профессор Дамблдор, Малфой сегодня грохнул ученика! — он очень похоже передразнил ее манеру речи. - Ой, профессор…Да вы же мертвы! Что же делать? — кощунственно продолжая передразнивать незванную свидетельницу, он не заметил, как она выхватила волшебную палочку из мантии и направила ее в его лицо.
– НЕ СМЕЙ! — звонкий голос пронесся эхом по коридору. — Не смей, слышишь! Говорить о нем, произносить имя Альбуса Дамблдора! Ты мерзкий, жалкий… — но она не успела закончить, потому что Малфой вовремя вцепился мертвой хваткой в ее запястье, заставив взвизгнуть от боли и выронить средство оборонения.
– Уверена, что хочешь закончить эту фразу?
– Пусти меня!
– Заткнешься — отпущу.
Из ее глаз чуть не полились слезы. Но девушка все же уступила, гневно посмотрев ему в глаза и замолчав. Он разжал пальцы и ее рука безжизненно упала вниз. Гермиона досадливо начала растирать ее другой рукой, пытаясь не смотреть в его сторону. То то же. Пусть знает, прежде чем подходить к нему с такими тербованиями.
Гермиона не знала, каким образом Эрни Макмиллан в такой сомнительной компании оказался в таком тяжелом состоянии в школьном лесу. Это оставалось просто фактом. С Малфоем сейчас бесполезно было препираться — необходимо было действовать. Раз он пока еще не кинул в нее Авадой на месте и не повредил мирно дышащего Эрни, вряд ли он хотел именно убить. Видимо, ему нужно было что-то еще. Заполучить какую-то вещь или пытать, в попытке выбить признание. Гермиона точно не знала, скорее догадывалась.
– Ему нужно в Больнич… — тихо начала она, не лишаясь надежды построить конструктивный диалог с этим невыносимым созданием.
– Даже не думай, — он словно прочитал ее мысли, перебив на полуслове.
Гермиона вопросительно уставилась на него, не понимая к чему он клонит. Или он все-таки решил расправиться с Эрни?
– Хочешь лишних расспросов в Больничном Крыле? Его семья могла сегодня погибнуть. Тебя заподозрят, грязнокровка. И если ты этого не жаждешь, лучше просто уйди отсюда, будь добра.
– Я не дам тебе что-то сделать с ним! И откуда ты знаешь про его семью?
Ну опять она за свое. Опять вопросы, на которые ей никто не даст ответов. Драко вздохнул, теряя остатки терпения. Видеть в нем убийцу навострились все, кому не лень со всех факультетов, он к этому привык. В каком-то мере, ему это даже льстило. Но неужели она не видит, что он просто не хочет ее участия, чтобы она элементарно ушла и дала ему закончить все самому? Бестолковое дитя Годрика.
– Грейнджер, — предупредительный тон был холоднее воды в Черном Озере, — уйди отсюда. По-хорошему.
– Что ты хочешь с ним сделать? — Гермиона не унималась.
– Мерлин, до чего же ты идиотка! — Малфой не на шутку рассердился, повысив тон.
– Заметь, не я шатаюсь ночью в компании полууобморочного товарища, так что кто из нас идиот — это еще спорный вопрос.
– Он мне не товарищ, — оскорбление в его адрес он вполне по-взрослому проигнорировал.
Наступила оглушительная тишина. Грейнджер явно не знала что ответить на такое отсутствие логики в его словах.
Драко понял, что не избавится от нее. Эта заучка имела обыкновение встревать куда бы то ни было, где не требовалось ее участие, и еще глубже досаждать вопросами о том, что ей было неподвластно и неизвестно. Но тут Малфой понял, как может превратить жирный минус ее присутствия в огромный плюс. Психология людей приоткрывала этому семнадцатилетнему юноше свои завесы с тех самых пор, как он научился пристально наблюдать за людьми и подмечать их слабости. Вот Грейнджер, например, жутко злилась, когда что-то важное происходит без ее участия и когда она остается в неведении, без контроля ситуации. Что ж, сама напросилась.
– Слушай сюда, — юноша присел на корточки над лежащим на траве Макмилланом, заставив гриффиндорку посмотреть на него сверху вниз, — я собираюсь его просто скрыть с посторонних глаз. Так тебе понятней? — из его голоса куда-то пропали холод и задиристость, осталась только усталость.
Эта резкая перемена заставила Гермиону так же присесть напротив него и, посмотрев в его глаза, почему-то кивнуть. Просто его тон показался таким убедительным и спокойным. Странно…
– Ты знаешь хоть одно место в этом Замке, которое соответствовало бы подобным требованиям? — неотрывный взгляд на запуганное лицо девушки.
Гермиона окончательно растерялась. Чистокроный отпрыск ждет ее комментариев? Непостижимо.
– Малфой! — она щелкнула пальцами на снизошедшее до нее озарение, — Выручай-комната!
Блондин выдохнул. Хоть в кои-то веки его расчет принес свои плоды. Сухо кивнув, он взял Эрни под локти и молча повернулся, чтобы уйти.
– Малфой… — в который раз она окликнула его по фамилии за это темное время суток. В этот раз — как-то робко, неуверенно, словно не понимая, почему он ничего не сказал в ответ.
– Останешься здесь — и Снейп сорвет с твоего чертового факультета уйму баллов, — недружелюбно проговорил он, не оборачиваясь к ней.
– Профессора Снейпа нет в Хогвартсе, — она не могла смолчать и вот уже шла сзади, явно раздумывая, не предложить ли свою помощь — Малфой хоть и был атлетически сложен, что-то в эту ночь явно выбило его из сил. Даже не удивившись этой мысли, она обогнула его и встала напротив, перегородив путь. — Стой, давай я…помогу.
Малфой изящно изогнул бровь, но возражать не стал. Грейнджер потупилась в пол, продевая другую руку Эрни, наверняка мало-помалу приходящего в себя, на свое плечо.
В утреннем рассвете двое студентов одной и той же Магической школы в мантиях разной цветовой окраски несли под локти еще одного студента с желтой эмблемой на рукаве. Если бы у какого-нибудь магла сейчас была возможность их увидеть, он наверняка не без смеха заявил бы, что они поразительно напоминают светофор. Однако, этим трем было не до шуток. Колкости и возмущенный тон, запугивающий шепот и препирательства утихли, как только они приблизились к пустой стене на восьмом этаже.
Сегодня ночью одна тайна накрепко связала собой троих, до этой минуты ничем не связанных между собой студентов.
Потому что не тыПотому что не ты в этой яростной битве
Правил смутных пергамент ведешь.
Потому что не ты произносишь молитвы
Над телами, что в живых не найдешь.
Потому что не ты каждый день или вечер
Черной Метки ощущаешь движенье.
Потому что не ты попадаешь на встречи
С тем, кто видеть не привык поражения.
Потому что не ты среди своры своих
Не увидишь вблизи пары преданных глаз.
Потому что не ты запряжешь верховых
И умчишься галопом в полей темный атлас.
Потому что не ты заречешься убить,
Попрекаемая долгом и честью семьи.
Потому что не ты сама смела ступить
На крепление шаткое Света и Тьмы.
– Будешь ты открываться или нет?! – в сердцах крикнул юноша пустой стене, вдоль которой вот уже какую минуту он расхаживал взад и вперед.
– Малфой, она не откроется, если не представить именно то место, где тебе позарез нужно оказаться – наблюдательность растрепанной девушки-Чего-то-Не-Знаешь-Спроси-Меня сражала наповал.
– Я и без тебя знаю, как она работает, так что затихни и не мешай, - огрызнулся он, не оборачиваясь.
И как только он позволил ей совершить весь этот путь до намеченной цели? Драко поразился самому себе, вынужденно сославшись на значительный недосып и стресс, который он, по несчастливому стечению обстоятельств, испытал за эти сутки непозволительное количество раз.
Безрезультатно проматывая в голове картинку Больничного крыла, отделения Святого Мунго, ну и, на худой конец, хотя бы какого-нибудь целительного помещения, слизеринец раздражался все больше. Еще она лезет со своими никчемными комментариями. Как будто без ее содействия никто никогда не обойдется. Глупое, наивное гриффиндорское зазнайство и непоколебимость веры в собственные силы. Вдруг резко захотелось послать все к черту, и ее, и Эрни Макмиллана, и оправиться восвояси, наплевав на предосторожности.
Грейнджер сидит неподалеку, заботливо подложив руку под голову все еще не пришедшего полностью в себя пуффендуйца. То, как она с тревогой осматривает его лицо, считает пульс на запястье и время от времени закатывает глаза, опуская взгляд на наручные часы, порядком бесит.
- Сама, небось, думаешь о теплой постели в гриффиндорской спальне вместе с этой, как ее, твой рыжей мочалкой, которая постоянно стережет тебя, - зло процедил сквозь зубы блондин, теряя остатки терпения в этой равнодушной битве между ним и непроницаемой стеной.
- Его зовут Живоглот, он мой кот. И нет, к твоему сведению, я думаю о том же, о чем и ты – как спрятать его от посторонних глаз – кивок в сторону Эрни. – Если Гермиону и задели слова слизеринца, то в ее ответе вряд ли можно было расслышать отголоски обиды, скорее – простой усталости.
- Да нет, я об Уизли, - похоже, дар раздражать был присущ этому человеку с рождения.
- Мерлина ради, заткнись!
- Последи за выражениями, Грейнджер. Учти, режим предупреждений стремительно падает к отметке «ноль».
- Ровно так же, как и твой IQ.
- А ну повтори… - Драко резко сделал шаг в ее сторону, но тут же застыл на месте.
Их ожесточенный спор незаметно прервало появление в воздухе чего-то прохладного. Оба обернулись, увидев выплывающую из-за поворота знакомую фигуру парящего в воздухе…Безголового Ника.
Средневековое полупрозрачное напоминание появилось настолько неожиданно, что оба студента даже не успели совершить ни одну из манипуляций, чтобы спрятать за собой причину их совместного времяпрепровождения.
- Сэр…Николас? – подала первой голос гриффиндорка, порывисто вскакивая с каменного пола и молниеносно вставая перед Драко, очевидно, в сердцах крепко надеясь, что за его плечами не будет видно третьего студента. – Доброе утро, э…Не ожидала…Вас увидеть в такой ранний час.
- Утро доброе, мисс Грейнджер! – приведение башни Гриффиндор почтенно приподняло шляпу, склоняясь в галантном полупоклоне, похоже, не особо обращая внимание на вопиющую картину позади двоих спутников. – Должен признаться, я немного удивлен увидеть Вас в компании этого молодого человека да еще в столь ранний час, - на этой фразе от слизеринца не скрылся полный недоумения и недовольства взгляд, красноречиво скользнувший по его фигуре, насколько красноречиво приведение вообще способно одарить кого-либо оным.
Повисшее молчание растягивалось в секунды. Секунды патокой тянулись подобно минутам. Гермиона со смесью страха и паники слышала, как в ее голове из последних сил конструируются хоть мало-мальски безобидные причины для пояснения сложившегося недоразумения. Как ни странно, Малфой среагировал еще быстрее.
- Сэр, - его издевательски-вежливый тон прозвучал надменно, - что удивительного в раннем патруле двух старост, поставленных в пару не по своей прихоти? – голос был настолько убедителен и ровен, что Гермиона, готовая уже произнести что-то сумбурное, так и осталось на месте, глотая воздух.
- Собственно, это все объясняет, мистер Малфой, - тон приведения был не менее холоден, чем ощущения, когда кому-то «везло» пропустить приведение через себя. Безголовый Ник с долей подозрения и недоверия продолжал молча изучать наглого юнца перед собой.
- Если не возражаете, мы продолжим исполнять наши обязанности. У нас по списку еще два нижних этажа. Лично я жду не дождусь, когда мой променад с этой грязнокровкой подойдет к концу и я заслуженно пойду и просплю сегодняшние занятия, – от его вежливой улыбки можно было ослепнуть.
Гермиона не сразу поняла, что он задумал, но гневное выражение ее лица не менялось на какие-либо другие проявления эмоций уже достаточно продолжительное время.
- Эй, Грейнджер! Твой энтузиазм не заразителен, так что когда закончишь – кинь это на стол декана, мои нервы лопнули и я отправляюсь спать! – Демонстративно он кинул ничего подобного не ждущей девушке откуда-то появившийся в его руке свиток пергамента и раздраженно зашагал вперед, скрывшись за поворотом, откуда впоследствии все еще были слышны его торопливые шаги.
Гриффиндорка в панике обернулась назад и обомлела: на месте лежащего Эрни Макмиллана не осталось ничего, что хотя бы приблизительно напоминало его очертания.
- Только скажите слово, мисс Грейнджер, и этот несносный задира узнает, что такое связываться с рыцарем чести! – Сэр Николас, глубоко расстроенный вызывающим поведением Малфоя младшего, выхватил шпагу из ножен, таких же прозрачных, как и он сам, и доблестно размахнулся ей, не заставив просвистеть даже воздух.
- Все в порядке, сэр Николас, я… я постою за себя, в конце концов, я же староста, – отчего-то виновато улыбнувшись, она поспешила по следам одного негодника, из которого в своем воображении она старательно делала котлету.
Обернувшись в пол-оборота и убедившись, что воодушевленное призывом защищать своих учеников приведение исчезло в другом конце коридора, Гермиона со всех ног кинулась в ту сторону, где пару минут назад беспричинно ускользнул ее сегодняшний ночной кошмар. Внезапно, чья-то рука, без промедления и не особо церемонясь, ухватила ее за капюшон мантии и потянула в проем между двумя классными комнатами.
- АЙ! – от неожиданности, Гермиона чуть не потеряла равновесие. Малфой миндальничать не привык, а выходит, сейчас он проявлял чудеса терпения и сдержанности. Тяжело дыша, одной рукой он все еще сжимал в кулаке ткань предмета ее гардероба, второй же – он поднес указательный палец в губам и очень зло исказил лицо в заговорческом позыве заглохнуть.
- Куда ты его дел? – совсем тихо, но не менее агрессивно, спросила она до неприличия нелогичное существо напротив.
- Надеюсь, тебе хватило ума избавиться от него?
- От Эрни? – Гермиона не на шутку испугалась. Какой раз за сегодня.
- Не будь идиоткой. Я про этого клоуна прошлого столетия.
Препираться в попытках защитить честь приведения своего факультета сейчас было не самым разумным поступком, и девушка в черно-алой мантии это понимала. Как же она ненавидела этот день и все случившееся.
- Он ушел. Уплыл. Не знаю, как верно будет сказать по отношению к нему. – Она сжала пальцами виски, понимая, что еще чуть-чуть, и она упадет от усталости прямо посреди школьного коридора.
Малфой выругался и тут же отнял наконец свою руку от нее, брезгливо отойдя в сторону и последовав обратно.
- Зеркальный щит. – Просто сказал он, не дожидаясь ее вопросов, когда достиг точки маршрута, где они оба повстречали незваного гостя.
Гриффиндорка понимала, что если переспросит его, то в очередной раз услышит из его уст нелицеприятное оскорбление, поэтому с остервенением закусила губу и просто стала ждать, когда он продолжит.
Малфой не спешил – похоже, он очень даже наслаждался эффектом, который несомненно произвел: девочка-отличница не понимает ни слова из того, что он сказал. Экая неэрудированность.
- Знаешь, Грейнджер, я думал, такие простые вещи даже ты знаешь. Ах, да. Зеркальные заклятия не входили в программу обучения в этой школе, какая жалость.
С этими словами он мгновенно разрезал волшебной палочкой воздух, произнеся тихо пару слов. На месте лежащего Эрни Максиллана появился…лежащий Эрни Макмиллан, преспокойно предавшийся сну от бессилия и изнеможения. Словно его никуда и не убирали. Словно с него стянули мантию-невидимку. С другой стороны…кто сказал, что его кто-то убирал отсюда? В том же ступоре Гермиона уставилась на Драко.
- Это заклинание позволяет на недолгое время сделать человека невидимым, потому что его в этой время обволакивает что-то подобно жидкому зеркалу. Тот, кто стоял бы на месте вашего чокнутого, страдающего бессонницей придурка, увидел бы не объект, а реальность, отражающуюся от него.
- Но почему тогда он не увидел себя, если это называется зеркалом?!
- Грейнджер, - смесь усталости и превосходства в голосе, - приведения не видят своих отражений. Извини, что не могу и дальше порадовать тебя толикой интеллектуальной беседы – другие планы.
- Как это не могут? Мы проходили приведений еще на первом курсе, так вот там и в помине не было...
Но Малфой уже не слушал. Он резко развернулся и бесцеремонно потащил тело Эрни Макмиллана к стене, где уже красовалась выемка высеченной в камне двери. Когда он успел сориентироваться и спрятать цель их совместного визита сюда а заодно и пробиться к Выручай-комнате для гриффиндорки так и осталось загадкой.
Внутри оказалось в меру уютно и удобно, исходя их цели их появления: около широкого окна стояла кровать, рядом с ней – маленький столик, повсюду – высокие шкафы с, вероятно, всеми видами трав, зелий и снадобий, зарекающихся сделать жизнь пострадавшего чуть безболезненней. На противоположной стене около торшера располагались кресла (их было два, очевидно, по иронии судьбы).
- Давай, сейчас положим его сюда…
- Нет.
- Что – нет?
- Дальше я позабочусь о том, чтобы оставить его жизнь в покое, сам. Мне хватило на сегодня приключений с тобой, Грейнджер. Я не подписывался на продолжение. Всего хорошего.
Гермиона раньше никогда не видела столько непоколебимой уверенности в его тоне. Точнее, уверенность она видела в нем почти всегда, только это было скорей похоже на детскую самоуверенность, зазнайство, показное хвастовство. Этот же голос…напоминал отчаянно уверенного в своем решении человека, не терпящего возражений. И тут Гермиона посмотрела на Малфоя словно впервые – перед ней уже давно не стоял тот гаденыш, что привык сомоутверждаться за счет фамилии и имеющего в наличии большую подушку безопасности за спиной. Сейчас это был лишенный практически всех сил человек, от чьей жизни зависела сегодня судьба другого. И он не показывал своей слабости. Был на взводе, разве что. Но ведь она хотела помочь…
«Ну зачем же ты врешь себе, Гермиона Грейнджер?» - все тот же внутренний голос проснулся, конечно же, в самый «нужный» момент. – «Ты хотела убедиться, что он не сделает ему хуже, ты хотела вовсе не бескорыстно помочь, а проследить и успокоиться самой».
Она вздохнула. Малфой – это сплошная каменная стена, в которую бесполезно стучать кулаками или кричать, чтобы она тебе ответила. Он будет непреклонен, особенно сейчас, потому что собственные желания у этого подростка всегда были на первом месте. Хоть что-то остается константой. Что ж, пусть будет, как он хочет. Зато никто не будет в праве ей запретить навещать Эрни, когда этого хорька не будет рядом. Она сделает по-своему. Тихо и без свидетелей. А он пусть продолжает думать, что все снова сделали по его плану.
Когда за ее спиной в проеме исчезла дверь и каменная стена вновь обрела привычные очертания, Гермиона Грейнджер, со зло стиснутыми кулаками, направлялась к себе. И откуда у нее появилась привычка принимать решения, так близко граничащие с решениями слизеринцев? Верно говорят – с кем поведешься.
Вопреки
Ты бил поддых своею прямотой.
Комок из нервов. Сгусток желчи.
А непростительные рикошетят смерчем,
Не дав вздохнуть перед борьбой.
Как много жертв падет в бессмысленной войне?
И лица чьи из них тебе приснятся ночью?
С застывшим взглядом на лице, разодранные в клочья…
Держу пари – тебе на фунт не станется больней.
Потом ты будешь, может, сожалеть
Или раскаешься в пустой часовне?
Куда тебе. Нет человека хладнокровней,
Чтоб по чужим душам скорбеть.
В твоих холодных разуме и сердце
Нет-нет, да промелькнул изъян.
Кто надоумил тебя соткать спасенья план
И беженцем предстать перед заветной дверцей?
Суетливые шаги вверх по лестницах гулким эхом отдаются по размашистым сводам замка. Добежать до пролета, вправо, до середины прохода, налево. Собственное воображение не подводит, стоит только появиться мягким очертаниям витиеватых узоров двери Выручай-комнаты на каменной стене. Сейчас она коснется массивной створки, чтобы войти, остается сделать только шаг и...
– Грейнджер.
Кажется, она забывает как дышать. Голос проникает глубоко под кожу, взрывает ушные перепонки, вышибает пол из-под ног.
– Кажется, я предупреждал. Или в Гриффиндоре слабоумные все, без исключений? – Малфой выходит из полумрака, как живое напоминание, как нежелательный свидетель. Как окрестивший сам себя судья.
– Ты не можешь запретить мне его навещать. Он такой же сокурсник мне, как и тебе. – Почему голос готов дрогнуть в любой момент, когда она видит перед собой его брезгливый взгляд?
– Ошибаешься. Тебе не следовало видеть того, что ты видела. А если уж твое любопытство берет верх над собственной безопасностью… – он театрально разводит руками в сторону, отчего Гермиона нехотя делает шаг назад, к двери, – тебе в очередь к Помфри, а не сюда. Ошиблась этажом?
– Малфой, послушай…
– Я не стану. Ничего. Слушать. – Рука с палочкой наготове нацелилась на нее так неожиданно, что ее лопатки стремительно соприкоснулись с холодом многовекового камня широкой стены.
– Малфой, постой. Не надо, слышишь?! – паника дала знать о себе раньше, чем девушка отдала себе в том отчет.
Он не отвечал. Его глаза в момент сделались мутными, темными омутами. Палочка в его руках не дрогнула, нацеленная прямо ей в сердце, хладнокровно сжатая бледными пальцами.
– Помнишь, я как-то сказал, что ты будешь следующей? – уголки его губ самодовольно дернулись вверх.
Еще одно мгновение. Еще какая-то доля секунды, и воздух вокруг озарится вспышкой заклятия. Сейчас он разожмет плотно сжатые губы на искаженном злобой лице и…
Гермиона резко осела на собственной постели, сжимая правой рукой мятую простынь. Дыхание рваное, пульс зашкаливает, пот прошиб гриффиндорку насквозь. Сжимая пальцами виски и зажмуриваясь, она все же находит в себе силы открыть глаза и бросить опасливый взгляд в сторону будильника. Дементор ее раздери! 10:01 как не бывало высветилось на незаурядном механизме. Чтобы она еще хоть раз приземлилась на подушку позже часа ночи! Подумать только – променять занятия на сон с таким содержанием…Как же она себя ненавидела. На скорости самой последней гоночной метлы Гермиона рванула в душ, наспех одела школьную форму и умчалась в сторону кабинета Трансфигурации.
Стройные колонны покорных студентов смирно перемещались по коридорам в перерывах от кабинета к кабинету, и Гермионе страшно было подумать, что будет, опоздай она на занятие. Прийти на минуту позже сулило личной расправой. Брат и сестра Кэрроу не славились мягким характером и лояльным отношением к кому бы то ни было в этих стенах, кто не носил чистокровных фамилий. Маразм общих взглядов этих людей с их невыносимой политикой, которую они принесли вместе с собой сюда, заковывал в кандалы страха.
Она свернула в библиотеку – единственное место, дарившее ей спокойствие и топливо для мыслей с самого детства. Гарри с Роном, должно быть, давно на уроке, и стоит просто дождаться звонка, чтобы бесшумно слиться с толпой студентов и присоединиться к друзьям. А пока что… – она оглядела бесконечные полки с фолиантами, – надо было как-то потратить с пользой оставшийся час. Ноги сами собой привели ее к исторической секции. Скользя взглядом по корешкам, девушка удивилась, сколько из них она уже, оказывается, брала в руки и как много знакомых названий успела изучить на потрепанных обложках. Между толстым томом «Средневековых уз наследия» и вполне себе тонким сборником «Истории целебных заклятий. А-Я» томилась потертая книга в старой обложке со странным названием «Утерянный мир артефактов». Убедившись, что никогда не видела ее здесь раньше, студентка с интересом протянула руку к корешку и сняла книгу с полки.
Пальцы медленно переворачивают страницу, одну за другой. Переплет ветхий, пергамент внутри как будто на несколько десятков лет старше, чем в других книгах. Здесь описывались всевозможные заколдованные вещи со всех частей света, носящие в себе различную силу магии. Чего только не изображено на картинках в углу: здесь и старинные сосуды, и вещи из личных коллекций семей древнего рода, и заговоренные предметы роскоши.
Погружаясь в тайны столетий, в памяти все же всплывают отголоски событий вчерашней ночи. Задерживая взгляд на изображении какой-то заговоренной шахматной доски, Гермиона невольно задается вопросом, подсознательно не дававшим ей покоя все время: «Почему он спас его?» Она знала Драко Малфоя с самого детства и никогда не замечала за ним добрых побуждений. Ну хорошо, «знала», наверное, слишком громкое слово, но чтобы он бросался налево-направо светлыми зачатками благотворительности… Что сподвигло его не дать погибнуть Эрни? Страх? Неуверенность? Неспособность по-настоящему хотеть забирать чужие жизни? Это звучало настолько жутко, что девушка поежилась. В прошлом году он мог убить Альбуса Дамблдора. По словам Гарри, в тот момент в глазах слизеринца плескалось столько ярости и беспричинной злобы… А вот руки дрожали. Она не хотела вспоминать все это заново – сердце обливалось кровью. И все же должно было быть что-то, заставившее повлиять на его решение...
Вдруг она видит перед собой изображение миниатюрного кулона на увесистой, массивной цепочке. Страница четыреста двадцать пять. Видела бы девушка себя со стороны лет шесть назад – ох, и не раздумывая наложила бы на себя заклятие за варварство! Но шесть лет назад Хогвартс был в безопасности. Был жив Дамблдор, а миру не угрожал возродившийся и набирающий прежнюю мощь Волан-де-Морт…поэтому вырванная аккуратно из книги страница кажется сейчас сущим пустяком. Она видела этот кулон прежде, уверена, что видела, Гарри показывал ей нечто подобное на каком-то вырезке…Сейчас девушка и не помнит, где конкретно. Она, не теряя ни минуты, встает с места, кладет книгу на полку и как нельзя вовремя слышит звонок. Надтреснутый, гулкий звук раздается по всему коридору. Во что превращается такая родная с детства Школа? Гермиона бежит по ступенькам, вниз, еще пару этажей – и она перехватит выходящий из класса мальчишек.
– Гермиона? – от неожиданности сердце подскакивает к горлу, она резко оборачивается и облегченно вздыхает, видя Рона.
– Где Гарри? – шепотом еле различимо произносит она, когда толпа подхватывает их и несет к дубовым Дверям Большого Зала.
– С тобой все в порядке? – парень напрягся, видя ее нездоровый блеск в глазах. – Почему ты не пришла на урок? Что-то стряслось?
– Есть кое-что, чем мне нужно с вами поделиться, - в нетерпении, она кивает ему в противоположную сторону и, очень осторожно минуя преграду в виде Амикуса Кэрроу, мужчину с остекленевшим взглядом, проводящим сзади гурьбу молчаливых студентов, они подбираются к гостиной Гриффиндора.
Гарри Поттер мирно спал на диване перед камином в общей гостиной. Гермиона посмотрела на Рона с укором – похоже, не только она сегодня опоздала на занятия. Рыжий высокий юноша пожимает плечами. «Ну а я откуда знал, что он здесь?» читается в его взгляде. Темноволосый парень открывает глаза и пару раз мигает, прежде чем увидеть перед собой четкие очертание своих друзей.
- Ох, черт, Гермиона, я пытался с тобой поговорить, но так и не дождался тебя здесь после завтрака, вот и… – он в оправдании делает взмах рукой в сторону своего пристанища.
- Сейчас речь не об этом, - быстро поправляет друга шатенка, садясь на колени напротив него на мягкий ковер. – Взгляни на это. – Протягивает ему дрожащей рукой аккуратно сложенную страницу из книги.
- Гермиона, поверить не могу, ты… – Рон неверяще смотрит на клочок бумаги, но Гарри опережает его в возгласе удивления.
- Думаешь, это он? – изумрудные глаза блестят знакомым блеском возбуждения от приближения к разгадке.
-Почти уверена. Нам надо это проверить. Сегодня же. – Тон голоса гриффиндорки непреклонен.
- Постойте, объясните, что происходит, я не улавливаю… – в голосе Рона заслуженные нотки обиды.
- Гермиона думает, - Гарри бросает на подругу одобряющий взгляд, - что это и есть кулон, который ОН мог использовать под крестраж. Видишь, изображение змеи посередине? Это не случано. Сегодня мы должны пробраться в лавку. Незамеченными. У нас слишком мало времени.
***
На живую изгородь приземлился крохотный мотылек, искавший убежища от неизбежных, наступающих на пятки дней промозглой глубокой осени. Мерцающий свет, вырвавшийся из палочки, разом воспламенил его трепыхавшиеся крылья. Драко Малфой убрал палочку во внутренний карман мантии и уверенным шагом направился по дороге к кованым воротам, распахнувшимся перед молодым хозяином, стоило ему приблизится.
Его лицо было бледнее обычного, но в целом поза его и движения не отличались от привычных проявлений высокомерия и вседозволенности.
Тяжелая деревянная дверь распахнулась сама собой и открыла взору широкую залу, где за столом собрались уже почти все Пожиратели Смерти во главе со своим Повелителем.
– Драко! – не поворачивая головы, Темный Лорд торжественно взмахнул рукой, и тяжелый стул подле Люциуса Малфоя отъехал в сторону, приглашая нового гостя к столу. – На повестке дня у нас остался один вопрос, и твое появление, как никогда кстати. Садись. – Слова его походили на плохо скрывающее триумф шипение.
Глаза Нарциссы наполнились болью, когда ее сын незамедлительно проделал путь до своего места и, как ему и было велено, беззвучно сел, устремляя взгляд вниз.
Огонь в факелах на стенах полыхнул ярко-зеленым огнем, и юноша медленно поднял голову, ожидая продолжения.
– Должен признать, не далее, как вчера, операция по предоставлению урока верности прошла успешно, – Волан-де-Морт поднялся на ноги, упираясь своими мертвенно-бледными пальцами в край стола. – Однако… мне открылась информация, что не все присутствовавшие на месте, остались впечатлены проделанной работой.
В рядах Пожирателей пробежался ее слышный шепоток – похоже, что все не ожидали услышать подобное. Глаза Драко словно остекленели, но невозмутимость и нечитаемость его выражения лица позволили Темному Лорду не задержать на нем взгляд, когда он властно окидывал им присутствующих.
– Как вам всем неплохо известно, в семье предателей рос сын, но его тело не было на месте сражения. – Кровавые глаза Повелителя подозрительно сузились в щелки, и он наклонился вперед, вглядываясь в каждого из присутствующих, и один только его взгляд холодил душу вечной мерзлотой. – Кто ответит мне, почему мальчишка не был на выходных дома? Или я ошибаюсь, полагая, что дети больше не навещают своих родителей при первой выдавшейся возможности в наше…время? Что скажешь, Драко? – теперь глаза Волан-де-Морта буравили лишь одного человека.
–Эрни МакМиллан в Школе…мой Лорд, - правила этикета заставили Драко встать на негнущихся ногах. – Когда я прибыл туда, я сразу заметил его присутствие в Большом Зале на завтраке. Своих родителей в эти выходные он не навещал. И уже не будет. – Один Мерлин знал, каких трудов стоило светловолосому отпрыску сохранить хладнокровие, с которым он вещал.
С минуту Лорд просто вглядывался в него, не комментируя слова юноши, но вскоре на его нечеловеческом лице расплылась чудовищная ухмылка.
–Поразительная наблюдательность, Драко, - он пару раз ударил насмешливо в ладоши, заставляя мальчишку всего подобраться, – как ты верно заметил, у сына предателей и правда не будет такой возможности. Должен признать, что ты порадовал меня своей…осведомленностью. И думаю, пришло время снова дать тебе достойное задание.
Драко неподвижно остался стоять, вот только сердце его сейчас рухнуло вниз, задев ребра, и кислород словно перекрыли. Внешне это отразилось только в дернувшемся уголке его губ.
– Одного мальчишки, ставшего мне на пути, мне хватило, - едко выплюнул Лорд Волан-де-Морт, и участники собрания на этих словах побоялись даже издать малейший звук, – что же до сына предателей… ты приведешь его сюда, Драко. Как только тебе подвернется первая возможность сделать это бесшумно и без свидетелей. Справишься? – он насмешливо уставился в бледное лицо блондина.
– Да…мой Лорд. – Драко вежливо кивнул, не раздумывая над ответом.
– Истинное обещание истинного слуги. Тебе бы стоило поучиться у собственного сына, Люциус. – Холодных голос разрезал барабанные перепонки рядом сидящего отца Драко, задев по больному месту.
Зала опустела, когда последний член собрания – Беллатрисса Лейстрейндж – засеменила вслед за Лордом, и дверь за ними закрылась.
Нарцисса ждала только таких моментов в этом доме – безотчетно, она дала волю эмоциям, притянув сына к себе.
– Ты справишься, Драко? Ты ведь правда справишься? – она прикрыла глаза, проводя рукой по голове сына, повторяя это как будто не для него, а совершая попытку внушения смысла этой фразы самой себе.
– Да, мама. – Голос юного слизеринца не дрогнул даже сейчас. – Полагаю, у меня нет выбора.
Нарцисса оглянулась, чтобы убедиться, что Люциус удостоил себя честью пройти провожать собравшихся. Потом она потянулась холодными пальцами в карман мантии и вынула оттуда маленький медальон на цепочке.
– Тогда носи его всегда с собой и не снимай. – Руки женщина порывисто сложили вещицу в ладонь сына. – Не спрашивай, откуда он у меня. Просто носи, не снимая, это поможет тебе, Драко.
И пальцы, покоившиеся у него на плечах, еще крепче сжали их.
***
– Давай мне руку, вот так! – Гарри успел вылезти на крышу невысокого здания, покоившегося на окраине Хогсмида, и отважно протягивал руку Гермионе, застрявшей внизу.
С шумом выдохнув, она резко оттолкнулась ногами и припала грудью к холодной черепице. Рон появился вскоре за двумя друзьями, насупившийся и недовольно-уставший.
– Скажи, почему мы тратим свое время в этой поганой лачуге, ведь эта штука может оказаться где угодно! – терпение Уизли заметно поиссякло, и он не видел смысла осторожничать в формулировках.
Гарри поправил очки и задумчиво потер переносицу, прежде чем ответить в пол-голоса:
– Дамблдор как-то сказал мне, что ему нет смысла прятать часть своей души в предметы, не имеющие феноменального значения. Когда Гермиона сегодня показала мне страницу из книги, я подумал, что подобный кулон и правда мог играть значение, раз уж он был так дорог для той семьи в описании….и утерян. – Поттер посмотрел на друзей, те кивнули в ответ. – Если хорошенько подумать, то он не стал бы оставлять крестражи в удаленных местах, чтобы время от времени иметь возможность проверить их сохранность, так? – Снова кивки. – Тогда этот ломбард – идеальный выбор! Посудите сами: он находится далеко от Школы, но на территории Хогсмида, сюда мало кто заглядывает, и это огромный плюс. Стоило ему наложить Империо на владельца этого заведения, и надежная охрана заложенной вещи у него в кармане!
– Я подумала о том, же, когда наткнулась на его изображение в книге, - медленно проговорила Гермиона, – но очень странно, что мы все же его не нашли сегодня здесь…
Гарри нахмурился.
– Меня самого это напрягает. Возможно, есть еще где-то места, куда он мог его спрятать. Быть может, пришло время покинуть Хогвартс и отправиться на поиски. Мне кажется, искать здесь уже бесполезно. – Он посмотрел на своих друзей. – Будет ли у нас более благополучное время, чем сейчас, пока Снейп не вернулся в Школу?
Рон с Гермионой переглянулись, явно не найдя повода для возражений.
– Тогда нам придется отсюда бежать. Как можно скорее. Скажем, завтра?
– Давай дождемся утра, Гарри, - девушка примирительно накрыла его плечо ладонью. – Ни к чему поспешных решений. Хотя ты знаешь, что мы с Роном отправимся куда угодно за тобой. Мы всегда поможем.
Тепло ее улыбки внушало уверенность и правильность всего содеянного. Все трое, кое-как накинув на себя мантию-невидимку, отправились обратно в Замок под покровом ночи.
Попрощавшись с друзьями перед сном, Гермиона судорожно оглядывалась, когда покидала гостиную. Она не может не удостовериться, что с Эрни МакМилланом все в порядке. Ведь уже завтра она может быть вдали от Школы. И она ничем не сможет ему помочь. Противоречия внутри нее свертывались в клубок, подобно змеям. Почему она до сих пор не сказала ни слова об этом происшествии ни Рону, ни Гарри? Что-то заставляло ее молчать. Что-то, что подсказывало гриффиндорке, что это не только ее секрет. Будь проклят слизеринец, который все это затеял. Добравшись до места на стене, где при острой необходимости всегда можно было найти укрытие, Гермиона завертела головой. Она давно вышла из возраста, когда в реальности боишься того, что происходит во сне. Но все же осторожность не помешает. Драко Малфоя не было поблизости – он не затаился в полумраке, не стоял за колонной, все кругом пусто и тихо. Ночь растворила в себе очертания коридора и продолжать находиться здесь было…неуютно.
Вот на глазах прорисовываются контуры двери, вот возникает ручка, на которую она с легкостью нажимает и оказывается внутри светлого помещения.
– Эрни! – девушка бросается к изможденному на кушетке юноше, чей внешний вид чуть ли не хуже, чем вчера. Плохо дело.
– Карпе Ретрактум! – мгновение, и девушку отбрасывает назад, к стене. Она сбивает собой тумбочку и, сильно ударившись спиной, сползает по стене.
– Ты бестолковая идиотка, Грейнджер. – Шипение Драко Малфоя достигает ее ушей из-за другого угла комнаты. – Я же предупреждал тебя не лезть в это дело.
По коже пробегает холодок, когда он, подобно тому Малфою во сне, появляется из темноты и смотрит на нее с презрением сверху вниз. Бездонные серые глаза сочатся злостью и ненавистью, а у него в руках…Мерлин превеликий! – играет отблесками камина золотой медальон со страницы четыреста двадцать пять.
Ловкость рук и никакой магии Кто-то там, наверху, наши судьбы вершит,
Завернув предначертанное в канву испытаний.
Этот путь точно мой? Отвечать не спешит –
Это должен сделать я сам, применив все старания.
Но как правды клубок размотать, когда неотрывно
На тропе под ногами маячит твой след?
Чужеродный, иной, не петляющий так примитивно
И без трат на раздумья выдающий тебя столько лет.
Не дано мне понять твой настырности бунт,
Твой упрямства и честности сумасбродный протест.
Прочитав столько книг, ты назло отметаешь тот пункт,
Осмотрительность где занимает одно из первейших мест.
Не пытайся понять и хоть сколько-то вникнуть –
Я ни разу не тот, кто сошел с пьесы пыльных страниц.
И с чего ты взяла, что имеешь право так просто возникнуть
В череде дней того, кто безучастен к стуку сердца о стенки ключиц?
Слабое свечение огня факелов отбрасывало со стен несуразные тени на лицо крепко спящего юноши. Руки Драко чуть заметно подрагивали, когда он третий раз проходил мимо пустой стены, именно в это мгновение обнажившей взгляду неточные контуры Выручай-Комнаты. Его шаги были неслышными, его походка – расслабленно небрежная. Юноша остановился у бутафорского окна, неотрывно глядя на человека, которого еще недавно он спас, и которому суждено было стать его очередным заданием. Совсем некстати на задворках сознания поселилась мысль, что за возможность предаться безмятежному неведению, которое охватило тело его сокурсника, Драко бы сейчас отдал многое.
Взгляд сам собой упал на крепко сжатую в собственных пальцах волшебную палочку, чей изящный контур явственно проявился в полумраке в свечении камина. Сладостная истома беспричастности, расслабляющее тепло невовлеченности в право вершить чужие судьбы и распоряжаться данной тебе силой? Малфой плотно сомкнул глаза, шумно выдохнув, испытывая к себе непреодолимое чувство отвращения. Как он посмел хоть на секунду задуматься об отступлении, когда именно на его плечах балансировало сейчас шаткое положение его семьи? Опьяняющий триумф быть избранным для выполнения ЕГО заданий каждый раз смешивался с животным страхом переступить через черту. Но когда-нибудь придется это сделать, вопрос лишь времени.
Именно в этот момент бедро обожгло непривычным теплом и Малфой извлек из кармана брюк небольшой медальон на цепочке, бережно врученный ему матерью. Сомнения словно ветром сдуло, постепенно вступили в свои права неотвратимое спокойствие и уверенность в намерениях. Надо было стереть Макмиллану память, обрубить все последние нити связи с реальностью, сжечь мост между происходящим и полуночным бредом бессонницы, превратив жизнь пуффендуйца в последнее. Почему он раньше не замечал, как легко даются шаги к намеченной цели, сокращающие с каждым дюймом расстояние между палочкой и безмятежным лицом жертвы? Как спокойно и не без удовольствия можно прицелиться, не моргая, прямо глядя, как сейчас дернется от неожиданности каждый мускул вынужденного пленника? Завороженно, чуть прищурившись сквозь полумрак, Драко всматривался перед собой, но прежде, чем слова забвения пришли ему на ум, как в плохо написанном сценарии, дверь комнаты вновь подверглась движению извне.
Она вошла совсем бесшумно, со свойственным беспокойством в округлившихся глазах, драматично и крайне смешно стискивая волшебную палочку костяшками пальцев. Лишь скрип приоткрывшейся двери выдал в ее появлении рушившийся прямо на глазах план слизеринца. Малфой застыл на месте, чувствуя, как гложущая ненависть внутри него стремительно сменила объект своей нацеленности. Дальнейшее ее доказательство полнейшего человеколюбия и карикатурной неосторожности, когда она кинулась вперед, выкрикивая имя Макмиллана с таким неподдельным сочувствием, заставило слизеринца побледнеть еще сильнее.
И тут его захлестнула волна раздражения и отчуждения от увиденного, ощущение презрения ко всему гриффиндорскому, глупому, нелепому и неуместному бравому инстинкту спасения. Интересно, это ей Поттер передал всеми возможными способами ту же лихорадку безбашенного благородства или у них это неотъемлемая черта идиотизма на весь факультет? Ярость и предвкушение расплаты выступили у него на щеках броскими розовыми пятнами и он сделал шаг из темноты, наслаждаясь уже заведомо разыгравшейся сценой.
– Карпе Ретрактум! – собственный голос наполняется участливым смутным удовлетворением, когда он слышит, как тело гриффиндорки звучно впечатывается в холодную стену заклинанием, с громким шлепком осаждающим ее на пол.
– Ты бестолковая идиотка, Грейнджер. – Голосом объективного судьи матча Мирового Кубка по квиддичу комментирует блондин, смотря на нее сверху вниз, снисходительно наклонив голову на бок. – Я же предупреждал тебя не лезть в это дело.
Ошеломленная, не ожидавшая его увидеть здесь в этот час девушка, резко вскинула голову, ни одним жестом или взглядом не выказывая боли, что еще больше распаляло желание Малфоя предоставить весь спектр неприятностей ненавистной грязноврокве, разучившейся понимать предостережения.
– Что, ты и правда думала, я остановлюсь на столь деликатной просьбе к тебе забыть это место и поверю в твое непреклонное неповиновение? – он наклонился к ней, гневно отчеканивая каждое слово над ее ухом.
– Почему ты это делаешь, Малфой? – она ответила не сразу, переведя болезненный взгляд с его руки на него, изо всех сил стараясь изобразить спокойствие и воззвать к голосу разума. Но кто же мог ее уведомить, что подобная тактика была неуместна, когда Малфой младший был до крайности выведен из себя?
– Почему я держу твоего приятеля здесь или, может, почему я не доверяю тебе? – насмешка и яд в чистом виде в каждом сказанном им слове.
– Послушай, – ее голос не вздрагивает, но похоже, она не теряет надежды построить с ним конструктивный диалог, – Малфой…
От неожиданной вспышки света заклятия она вскрикивает. Драко держит палочку ровно против себя, нацелив ее на подругу Поттера, уже не такую спокойную и сдержанную.
– Я отвечу тебе на твой вопрос, Грейнджер, но пораскинь мозгами, зачем тебе мои откровения, когда через пару минут не только его, - будничный кивок в сторону все еще спящего Эрни, - но и твоя память будут стерты?
Ее голова так нервно и в таком отчаянном протесте замоталась из стороны в сторону, что Малфой зло усмехнулся, обойдя ее с другой стороны и подставив палочку к ее горлу.
– Но все же я отвечу тебе – не могу отказать себе в попытке донести до тебя последний раз – все, что случилось в ту ночь в Запретном лесу останется только между мной и – О, какая неожиданность! – никем больше. Ты храбро проявила себя в той операции по неразоблачению меня, молодец, наверно после такого альтруизма у вас в Гриффиндоре принято водить хоровод за руки и передавать и рук в руки статую Годрика под гимн всего вашего полоумного факультета, но, разочарую тебя, юный вундеркинд, все, что я могу тебе посоветовать, так это взять с полки шоколадную лягушку и заткнуть свой грязный рот на замок. Десять баллов Гриффиндору! – надменно и агрессивно закончил он, толкнув ее от себя, после чего Гермиона неуклюже ухватилась за ножку кресла, ладонью стирая с разбитой губы тонкую струйку крови.
– И прежде, чем ты возомнишь, что имеешь какое-то право вторгаться и разнюхивать чужие…
– Малфой, брось его! – сорвавшийся с ее губ громкий крик на некоторое время вызвал недоумение юноши, который только сейчас увидел, как Грейнджер таращится с недоверием на сжатый в его правой ладони медальон.
Не успел он подумать о том, откуда ей вообще что-либо известно про хитрую вещицу у него в руках, о которой, к слову, он и сам знал немного, как в спину ударило что-то тяжелое, и блондин рухнул на колени, не выдержав натиска неизвестно откуда взявшегося заклятия. Не прошло и пары секунд, как очередной сноп искр возвестил о еще одном выпущенном сзади ударе, после которого Драко уже не в состоянии был выстоять – потеряв окончательно равновесие, он подался вперед грудью, и упал на холодный камень, вытянув руки вперед.
Гермиона Грейнджер сидела напротив него, зажмурившись, а потому вскрикнула, когда голова обидчика приземлилась на ее колени. Первое, что она увидела, открыв глаза, был приподнявшийся на локтях Эрни Макмиллан, уставший, бледнее прежнего, но впервые с победоносной улыбкой на его измученном лице и с волшебной палочкой в ладони. Опешив, она холодными руками приподняла обездвиженное туловище Драко Малфоя, отодвинув его в сторону, аккуратно примостив в спинке кресла и со всех ног кинулась к постели пострадавшего.
– Цела? – прохрипел он, все еще неверующе улыбаясь своему маневру.
– Полный порядок, – гриффиндорка не была уверена, насколько ее бодрый тон коррелировал с видом вурдалака, только что вернувшегося после трапезы, да еще и с хромающим коленом, но времени до прихода слизеринца в себя было слишком мало. – Сможешь встать?
Эрни воодушевленно свесил с постели ноги, но оказавшись на обеих, он неуверенно зашатался, и Гермионе пришлось подхватить его за локоть.
– Я проснулся, как только ты вошла, но решил, что Малфой вряд ли этому обрадуется, потому продолжал делать вид, что сплю. Идея сработала! – не скрывая восторг, пуффендуец улыбнулся сквозь гримассу боли, когда он попытался проделать пару шагов.
– Разве он не отнял у тебя палочку? – Грейнджер одобрительно подставила ему свое плечо, искренне удивившись.
– На собраниях ОД лучше всего я практиковал невербальные заклятия, так что левитировать незаметно собственную палочку с подоконника, когда он стоял ко мне спиной, не составило труда…
Гермиона улыбнулась в ответ. Сейчас действовать надо было немедля.
– Эрни, нам надо сейчас же уходить отсюда, пока он не пришел в себя, - на этот раз ее голос уже не отличался стальной храбростью и давал слабину, чуть подрагивая. – Я отведу тебя в Больничное Крыло, там ты будешь в безопасности. Позволь узнать у тебя, что произошло, но только потом. Сейчас нельзя терять ни секунды. Ты сможешь идти? Нам придется преодолеть расстояние в пару пролетов…
– Я смутно помню, что случилось, Гермиона… – Эрни озадаченно почесал затылок, но тут он перехватил тревожный взгляд гриффиндорки на себе. – Да! Да, точно, надо уходить, давай попробуем, помоги мне немного…
Поддерживая его, через каждый сделанный Макмилланом шаг Гермиона мысленно молилась, чтобы Драко Малфой не очнулся до того, как они с Эрни покинут это чертово удушливое помещение. Проходя мимо обездвиженного тела со слизеринским галстуком, она сделала пуффендуйцу предостерегающий жест и, попросив его постоять без ее помощи пару минут, поспешно подошла к Драко. На мгновение она застыла перед ним, но слыша, как учащенно звучит дыхание Эрни, держащегося за стенку, она не думая опустилась на колени и, разжав леденеющие пальцы Малфоя младшего, вытащила из них золотой медальон с выгравленным изображением змеи посередине. Ее руки словно обожгло на какую-то долю секунды, но девушка молча положила вещицу в карман джинсов, сильно не задумываясь, было ли это сейчас кражей или милостивым избавлением семикурсника от воздействия черной магии. Еще немного поколебавшись, она приставила два пальца к шее несносного сокурсника, и, прощупав пульс и убедившись, что Малфой просто потерял сознание, облегченно выдохнула, спешно вернувшись к Эрни и заботливо помогая ему, они вместе перешагнули порог комнаты, прослужившей не то спасением, не то наказанием вот уже сколько дней для них обоих.
***
Сильный октябрьский ветер проник даже сквозь ненастоящее окно Выручай комнаты, задев своим дуновением раскрытую перед камином объемную книгу, заставив ту зашелестеть страницами, и молодое лицо юноши, открывшего глаза, взгляд которых уперся в потолок. Драко Малфою не потребовалось много времени, чтобы осознать и вспомнить минувшие события сегодняшнего дня. Резко приподнявшись и почувствовав сильное головокружение, он громко выругался, обнаружив свое присутствие здесь в единственном числе.
«Тебе не жить, Грейнджер, клянусь!» - в запале процедил он, вставая на ноги и ожесточенно отряхиваясь и подбирая с пола свою волшебную палочку. Надо же, она не взяла ее с собой, не сломала, не лишила его памяти – чертово хвалебное благородство, будь оно проклято! На ее бы месте он поступил только так и никак иначе. Ради собственной же безопасности. Выполнила только свою миссию – спасла шкуру пуффендуйца, ретировавшись во время его отключки.
Пальцы по наитию перебирали ткань в районе карманов и, стоило Малфою вспомнить про медальон и неожиданный выкрик взбалмошной выскочки, прежде чем он отправился в забытье, он впал в стопор – медальона на золотой цепочки нигде не было! Отчаяние, страх, ярость, затмевающее все вокруг безжалостное безумство наполнило его до краев, отразившись от стен в злостном окрике. Малфой бил о стены все, что попадалось под руку, сметая на своем пути и без того минималистичную обстановку. Когда последний подсвечник разломился пополам от гневного удара, блондин без промедления подхватил свою мантию с кресла и вышел в коридор, громыхнув дверью так, что если бы она не принадлежала Исчезающей комнате, она бы точно отскочила на пару метров от косяка.
Старинные часы наглядно дали понять, что прошло всего несколько часов с тех пор, как спасенный им сокурсник и разбившая на мельчайшие кусочки его планы грязнокровка испарились с места событий. Единственное место, куда она могла его упечь, было Больничное крыло, не нужно быть магом с орденом Мерлина первой степени, чтобы это понять. Малфой ради собственного подтверждения устремился в дальнюю часть замка, где всегда пахло ядреными настойками и повсюду в воздухе витали пергаментные напоминания не шуметь.
Приблизившись к лазарету, он тут же увидел издалека, как мадам Помфри поспешно хлопочет возле новой койки. Лежащая на стуле рядом черно-желтая мантия заставила его и вовсе сжать кулаки, ненавидя двух представителей чужих факультетов сильнее прежнего, хотя пару часов назад казалось, что сильнее уже некуда.
А ведь еще сегодня днем он мог непозволительно близко подойти к той черте, которую боялся и в то же время лелеял мечту пересечь, превозмогая себя. Он мог вернуть своей семье былое величие, оправдать возложенные на него надежды, доказать им всем, что он не просто так носит метку… Подумать только, каково было им выбираться из той же комнаты, где его обездвиженное тело непротиворечиво лежало на полу. Выродки!
Драко Малфой направлялся к гостиной Слизерина. Он понимал необходимость разработать новый план как можно скорее. Единственный факт его обнадеживал – сейчас, когда школой заправляли брат и сестра Кэрроу, ему легче будет заручиться поддержкой и завершить начатое. И уже никакая мадам Помфри не будет ему помехой. Главное – оставаться осторожным. Осторожным и продумывать каждый шаг, а не бросаться в пекло, подобно Грейнджер. Ее фамилия больно обожгла память. Как явственно он сейчас бы без промедления сцепил обе ладони вокруг ее шеи, не брезгуя даже коснуться ее грязной кожи, слыша, как она хрипит от недостатка воздуха, как она просит его не делать этого…
Мысли о мести вынуждены были прерваться, когда Драко распахнул дверь и зашел в подземелья, искренне надеясь, что найдет там так поздно уединенное успокоение в одинокой гостиной. Но представленная его глазам картина заставила на какое-то время забыть о всех его планах и зарисовках отмщения.
Посреди комнаты парил в воздухе женский силуэт: точеная хрупкая фигурка молодой девушки, горизонтально лежащей в центре комнаты отбрасывала на стену тень ее густых черных, как смоль, волос, ниспадавших вниз, струящихся по ее бледным плечам. Она выставила перед собой руки, перебирая воздух, и напевая в полголоса какую-то знакомую мелодию. Перед ней в широком кожаном кресле возле камина сидел, закинув нога на ногу, Теодор Нотт, задумчиво гладевший куда-то в темноту ночи сквозь окно, расправляя на черном строгом костюме невидимые складки.
Заметив вошедшего, оба повернули голову в его сторону, а девушка плавно переместилась на колени к темноволосому магу, мягко обвив его плечо одной рукой, другой же кокетливо опустив и пригладив подол длинного платья.
– Я так понимаю, вы были бы не прочь поменяться со мной сегодня комнатами, – губы Малфоя младшего дернулись в саркастичной усмешке, и тем не менее его ладонь крепко пожала протянутую руку Нотта.
– Вот так сюрприз, Кристал, – наконец он перевел взгяляд на темноволосую девушку, не без улыбки кивнув ей.
– Не могу удержаться от появлений без предупреждений, ты же знаешь, Драко, – ее голос оказался на удивление низким для такой рафинированной внешности. Еле уловимая лукавая улыбка залегла на краешках ее губ, надменно приподнятых. В ночном полумраке могло показаться, что ее кожа светится.
– Не думал, что Хогвартс окажется местом твоего посещения, – в этом утверждении Малфоя так неумело сквозил вопрос о том, что же все-таки подруга детства делает в его школе, что Кристал тихо рассмеялась.
– Преподаватели Дурмстранга в курсе, где я, это не дезертирство и не побег, можешь не переживать, вообразив себя укрывателем Пожирателя, – на этих словах она эффектно сделала паузу, – тем более сейчас, когда это слово в этих стенах нельзя посчитать… опасным. – Глаза ее блестели живым азартным огнем.
В это же время мысли Драко уновились далеко назад, в прошлое, где в просторной беседке сада поместья Малфоев спорили между собой два ребенка: черноволосая худая девчонка в сером шелковом платьице и напыщенный блондин-мальчуган, судя по надутым щекам которого не хотевший ей уступать.
– Отец говорит, что это будет Хогвартс, – с ноткой гордости и превосходства выдает он, не сводя любопытных серых глаз от своей спутницы.
– Mama даже сейчас знает, что нет места для меня лучше, чем в Дурмстранге, – при упоминании об отце Малфоя она чуть кривит ротик, изгивая его недовольной дугой, и с не меньшим гонором называет имя своей будущей школы.
Прошло двенадцать лет, а Кристал Блетчли мало чем изменилась в повадках, оставшись такой же заносчивой, безкомпромиссной холодной леди, думалось Драко. В детстве спорить с ней было бесполезно, в подростковом периоде находить с ней общий язык умели далеко не все дети из семей Пожирателей, не без причины побаиваясь и сторонясь ее. Драко не помнил, как они не забыли бывалых секретных вылазок за пределы поместий в смешном возрасте и сохранили приятельские отношения, повзрослев. Кристал выросла истинной аристократичной внешности девушкой, миниатюрной, высокой и стройной. Ее красота была завораживающей до тех пор, пока это ангельское на вид создание не открывало свой рот и тогда к «завораживающей» на автомате приписывалось слово «пугающая». Значит, теперь и она?... Малфой поймал себя на том, что краем глаза пытается рассмотреть контур ее предплечья через полупрозрачный длинный рукав вечернего платья.
– Мы приехали, когда еще было светло, но ни Кребб, ни Гойл толком не сказали где тебя искать, – гостья с укором указала тонким ухоженным пальчиком в сторону Драко, – надеюсь, мы все же перекинемся завтра парой слов. Расскажешь мне о той пародии на школу, про которую ты все время жаловался. А теперь, джентльмены, прошу меня извинить, дорога сюда была и впрямь утомительной, – невинно поцеловав Теодора в уголок губ, она чинно привстала, и, кивнув обоим паряням, ушла в сторону женских спален.
– Ты ни разу не упомянул, что она приедет, – только сейчас Драко опустился в кресло напротив товарища, не скрывая разыгравшегося любопытства.
– Думаешь, она меня предупредила? – лениво поинтересовался Нотт. По его голосу можно было понять, что тому льстит визит вышеупомянутой особы.
– И даже после того, что с ней… -– начал было Драко, но Нотт прервал его, предостерегающе подняв ладонь.
– Не надо. Ты же знаешь, она не переносит, если кто-то тут же начинает поднимать эту тему, стоит ей уйти.
Драко лишь пожал плечами. Ему не хотелось спорить. Он был не из числа тех, что любил пересказывать историю Кристл из раза в раз.
– Надолго?
– У миссис Блетчли здесь какие-то дела. Думаю, на ближайшее время нам предстоит окунуться в ностальгическое прошлое.
– Главное, не с головой, - хмыкнул Драко, только сейчас вспоминая про свою недетскую головную боль минувшего дня.
Отголоски минувшего А мысли сожгутся в осенней листве.
Обнимет за плечи октябрь.
Темнеющей дымкой ютятся в костре
Обрывки тех фраз, что не стало.
Огни освещают запущенный сад,
Пальто развевается ветром.
Быть может, есть кто-то, кто истинно рад,
Что память о прошлом останется где-то.
Дверь комнаты старост шумно захлопнулась из-за сквозняка – кто-то открыл окно в общей гостиной Гриффиндора.
– Ну и кому тут жарко? – послышалось недовольное бурчание Рона на лестнице.
Гермиона вышла из спальни, пропустив в образовавшийся дверной проем шипящего Живоглота, и сразу же ей в нос бросился запах чего-то горелого.
– Может, кто-то забыл погасить свечи или младшекурсники незаконно левитируют тыквы в канун Хэллоуина, пока стражи порядка попрятались по своим комнатам? – голос Гарри раздался неожиданно со стороны входа в башню.
Оба старосты уже спустились вниз, направившись прямиком к другу.
– Ну как, удалось что-нибудь достать? – нетерпеливо спросил Рон, пока Гермиона воевала с оконной рамой.
– Парочка тюбиков с настойкой бубонтюбера и совсем детская порция спорыша, - откликнулся Гарри, с досадой кинув сумку на сидение напротив и устало рухнув в кресло. – Оборотного хватит разве что на сутки.
Тут ему на глаза попался свежий выпуск Ежедневного Пророка, почему-то дымящийся за каминной решеткой.
– Надеюсь, ты и правда был в Хогсмиде, а не штурмовал запасы в подземелье профессора Снейпа, – Гермиона поежилась от колючего октябрьского ветра, все еще гуляющего по комнате, и мрачно окинула взглядом их скудный «улов на все случаи жизни» вне стен школы.
– Признаться, соблазн был и не малый. Для этого хотя бы не потребовалось бы выбираться на этот холод, - гриффиндорец вздохнув протер стекла очков и привстал, чтобы дотянуться до кричащего проклятия заголовка на первой полосе почти дотлевшей страницы.
– Не понимаю, что в этом такого, - протянул угрюмо младший Уилзи, – нас же сегодня уже не будет в школе, как будто он нам что-то может сделать. Особенно при его постоянном отсутствии в стенах замка.
– Рооон, – закатила глаза Гермиона, – сколько раз повторять, за нами может быть усиленная охрана, нам нужно быть на два шага осмотрительнее, особенно сейчас, когда мы хотим ускользнуть у всех них из-под носа.
Рональд Уизли собирался было что-то возразить подруге, но его перебил Гарри:
– Смотрите, – он порывисто развернул то, что осталось от газеты, перед ребятами, – на самом первом развороте красовалась колдография размером во всю страницу с изображением безумно смеющейся Беллатрисы Лестрейндж. Рядом также был помещен снимок развалин огромного дома. Под снимком значилась подпись:
«НАПАДЕНИЕ НА ОСОБНЯК МАКМИЛЛАНОВ. ПОЖИРАТЕЛИ ВСТУПИЛИ В ОТКРЫТУЮ АТАКУ»
– Какой ужас, – прошептала девушка, приложив ладони ко рту, – хорошо, что хоть Эрни в Больничном крыле, под защитой.
Парни переглянулись и перевели удивленный взгляд на подругу:
– Эрни Макмиллан? А тебе откуда известно? – нахмурившись решил уточнить Рон.
Гермиона на секунду заколебалась, но осознав, что сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать им все, как есть, тихо произнесла:
– Дело в том, что мне надо вам кое-что показать.
На этих словах она извлекла из заднего кармана джинсов старинный медальон, чей холод снова будто бы полоснул ее по ладони, стоило девушке до него дотронуться.
Гарри и Рон в голос ахнули и уставились на украшение в холодном металлическом блеске.
– Пару недель назад я увидела его у Драко Малфоя, когда как раз проходила мимо больничного крыла. Тогда же я краем глаза увидела, как Эрни Макмиллана вносили в лазарет на носилках. Я сразу же поняла, что здесь что-то нечисто, и что, вероятно, этот хорек в этом замешан. В общем… мне ничего не оставалось сделать, как пробраться незамеченной вслед за ним и дождаться удобного случая, чтобы…ну, – она покраснела, – конфисковать эту сомнительную вещь у Малфоя.
– Кого он мог навещать в Больничном крыле? – недоуменно прошептал Гарри, взяв в руки увесистый кандидат на крестраж и поморщившись, когда его пальцы соприкоснулись в вещицей.
– Меня интересует больше с каких пор сама Гермиона Грейнджер занялась карьерой мелкого карманника? – ухмыльнулся Рон, не отводя взгляд от находки.
Их лучшая подруга сейчас стояла и мысленно казнила себя за эту полуправдивую, сконструированную не шибко лаконично историю, но все же она дала себе слово не раскрывать полной картины друзьям. Это был ее личный счет в игре против жестокого недруга. Да и как она могла подставить их обоих под удар?
Внутренний голос вновь не смолчал и язвительно отчитал ее за поиск не самых убедительных аргументов в пользу сокрытия подлинной информации.
– Может, помолчишь? – мысленно шикнула на него девушка. Вслух же произнесла:
– Он кого-то ждал в вестибюле. Когда Эрни внесли в палату, он зашел внутрь.
Пришлось воспользоваться твоей мантией, Гарри, - он кивнул, внимательно слушая, - Мадам Помфри проверяла, что у него есть с собой, ну, знаете, сейчас всех проверяют с тех пор, как в Школе установился новый режим, - в ее словах проглядывалась горечь, – и когда она попросила Малфоя сложить содержимое его карманов в специальный ящик, он резко запротестовал. Тогда-то я и поняла, что вещица может быть не обычным украшением или простым красивым подарком девушке, например. Думаю, это как раз то, что мы ищем, - закончила она, виновато глядя в пол.
– И? – с нескрываемым интересом выпалил Рональд, – ты наложила на него заклятие забывчивости?
– Не совсем, – уклончиво отозвалась староста, – мне повезло, что он на время положил его на тумбочку рядом с койкой. Я незаметно его подхватила.
– Фантастика, Гермиона! Что же ты молчала! – Гарри просиял, с некой доли опаски косясь на медальон.
– Я все хотела сказать, но все эти две недели почти не могла вас выловить вдвоем, – она развела руками. Чертов режим профессора Снейпа в родной Школе.
– Не называй профессором этого… – далее Рон произнес очень нецензурное слово.
– Но он выглядит в точности так же, как на странице той книги, – Гарри Поттер значительно приободрился в свете сложившихся обстоятельств. – Вот только что крестраж делает у этого неудачника?
– Не знаю. Но если это и вправду крестраж, нам нельзя столкнуться с Малфоем, – Гермиона настороженно посмотрела на обоих мальчишек, – мы первые, кто попадает под подозрение.
– Не факт. Однако, нас все равно сегодня уже не будет здесь, – в словах Рона Гермиона не чувствовала значительного облегчения.
– Да и странный он, Малфой, последнее время, – добавил он задумчиво, – у хорька появилась новая компания, видели? Какая-то новая ученица, еще с такими волосами, знаете…
– Живоглот! – возмущенно вскрикнула Гермиона, когда на словах Рона увидела, как ее питомец варварски пытался уронить огромную тыкву, предпраздничное украшение гостиной, с подоконника, и метнулась его оттаскивать.
– Пошли на ужин. Они не должны догадаться, что мы планируем улизнуть сегодня, – Гарри развернулся к проему в стене.
– Все остальное у нас собрано. Пора делать ноги, – подвел итог развеселившийся Рон, и все трое двинулись в сторону Большого Зала.
***
Драко Малфой неохотно направлялся в сторону подземелий. Повсюду в воздухе парили невесомые тыквы, отбрасывающие на стены зловещие тени своих горящих жутковатых улыбок. Темно-оранженые тона и полутона, смех слизеринских первокурсников и чавкающие звуки где-то поблизости, свидетельствующие, что в эту минуту Пивз отнимает у кого-то сладости, не внушали ровно никаких радостных эмоций.
Юношу уже вторую неделю тяготило то, что с тех самых пор, как Макмиллан оказался в лазарете, Грейнджер не попадалась ему на глаза. Больше всего в этой ситуации его злило, что она что-то знает о медальоне, который так ловко выцарапала у него своими грязными пальцами. Что-то важное, судя по ее реакции, что-то, чего не знал он. Смутное ощущение тревоги и ненависти к ней подступали к самому горлу, не давая нормально дышать. Хотелось припереть ее к стенке, выпытав все, что только доступно ее пониманию в темной магии. Унизить. Вернуть по праву принадлежащую ему вещь. Стереть Грейнджер в порошок.
Раздраженный и в прескверном расположении духа, он вошел в привычные двери подземелий, резко бросив пароль портрету. От его внимания не ускользнуло, как за дверью на втором этаже маячила чья-то фигура. Неслышно поднявшись на пару ступенек наверх, он заметил в полураспахнутую дверь Кристал, наводящую марафет перед зеркалом. Его взгляд скользнул по ее точеной фигурке и с недоумением уперся в довольно объемный слой грязи на подоле ее праздничного серебряного платья. Это так не вязалось с ее до мелочей продуманным обликом, светящимся каждый раз налетом элегантности и опрятности, что его внутренности болезненно сжались в плохом предчувствии. Поймав его растерянный взгляд в зеркале, Кристал порывисто обернулась и вышла из комнаты, прикусив нижнюю губу почти виновато. Почти, потому что за столько лет, сколько Драко знал Кристал, тот был совершенно хорошо осведомлен, что девушка виноватой себя никогда не чувствует.
– Зайдешь? – в ее вопросе можно было услышать настойчивую просьбу и отсутсвие вариантов ответа.
– Послушай, Кристал, если это опять то место… – он запнулся, глядя на нее не то с сожалением, не то с ужасом. Драко Малфой знал лишь одну местность, откуда его соратница возвращалась не при самом лучшем марафете, как сегодня. И это место было самым непонятным, жутким для его понимания.
– Проходи, – любезно пропела она, при этом хватка ее ладоней, что подтолкнули его в спину, была стальной.
Он оказался внутри просторной бывшей комнаты Пэнси Паркинсон, старосты Слизерин среди девочек. Интерьер был полностью изменен. Теперь эта обитель напоминала хоромы какой-нибудь старлетки при высокопоставленном маге века эдак восемнадцатого.
– Где Нотт? Вы собираетесь на ужин? У нас недурно проходят Хэллоуины, – блондин решил сменить тему, потому что если он услышит сейчас ответ на свой предыдущий вопрос, впору будет вообще уйти куда-нибудь и не показываться на глаза никому ближайшее столетие. Сил, чтобы терпеть все это, уже не хватало.
– Возьми это, – она настойчиво вложила ему в ладонь крохотную пробирку с какой-то светящейся тускло-голубой субстанцией.
– Кристал, не надо… – начал было он.
– Послушай, – непоколебимым тоном возразила девушка, – пускай лучше они будут у тебя. Ты один из немногих, кому я могу это доверить. Я знаю, что с тобой они не пропадут. Я не хочу оставлять их здесь, ладно? – улыбка этой особы действовала моментально, и Драко недовольно застонал.
– Зачем вообще ты их хранишь у себя? – возмущенно добавил слизеринец, все же убирая пробирку во внутренний карман мантии.
В ответ его собеседница лишь по-девичьи пожала плечами, напустив снова ту манеру беззаботности. Словно не она минуту назад была непреклонной, стальной леди, отказать в содействии которой было все равно, что подписать себе смертный приговор.
– Буду внизу через пятнадцать минут, – она снова обезоруживающе улыбнулась, наводя волшебную палочку на подол своего платья. Комья грязи, обильно стекавшие с краев ткани, начали постепенно исчезать.
Драко сухо кивнул и молча вышел, прикрыв за собой дверь. Почему она не могла доверить свои воспоминания Нотту, оставалось только гадать.
***
Знаменитая неразлучная троица бодрым шагом проследовала в широкие дубовые двери Большого Зала.
– Смотри, все факультеты чуть ли не в полном составе, – поделился наблюдениями Рон, окидывая взглядом переполненный Зал.
– Ох, снова забыла! – резко тормозя, воскликнула Гермиона.
– Что не так? – синхронно спросили оба ее друга.
– Я обещала, что верну сегодня Полумне ее журнал. Мы ведь потом… – она прошептала, – не вернемся.
– Только давай быстро, ладно? Умираю с голоду! – Рон кивнул ей и они вместе с Гарри направились к своим местам, в то время, как девушка поспешно юркнула обратно в коридор.
Она не успела сделать и десяти шагов, как к ней подлетела невообразимо красивая брюнетка с длинными волосами по пояс. На ее мантии красовался герб Когтеврана.
– Ты Гермиона Грейнджер? Староста? – отчаянные нотки в голосе девушки заставили Гермиону прирости к полу.
– Да, – кивнула она, беспокойно посматривая на студентку перед собой.
– Помоги мне, пожалуйста. Я заблудилась, – смущенно улыбнувшись, она добавила, – я новенькая и прибыла после распределения в этом году, мне так и не показали, где наши гостиные.
– О…сейчас. Да, конечно, пойдем, я покажу, – гриффиндорке стало по-настоящему неловко перед ней. В конце концов, она была старостой и должна была выполнять свои прямые обязанности.
Желудок неприлично начало сводить, явно напоминая о том, что Гермиона уже с утра ничего не клала в рот, пока она вела свою спутницу вертлявыми вывихами коридоров, не подойдя, наконец, к широкой винтовой лестнице.
– Ну вот, это здесь, – Гермиона обернулась, но к своему удивлению, не увидела только что идущей за ней девушки.
– Эй? Ты здесь? – она поспешила вернуться к ближайшему повороту, откуда они повернули, чтобы поверить, не осталась ли там новоприбывшая когтевранка, отстав, как вдруг пол под ногами Гермионы начал проваливаться. Каменная плита, одна за другой, трещали по швам и ломались. Тело девушки начало закручиваться в запредельно быстро вращающуюся спираль, и она с криком провалилась куда-то вниз.
Открыв глаза через мгновение, Гермиона обнаружила, что лежит лицом вниз к земле, плашмя разметавшись на пожухлой траве. Осесть и окинуть взглядом местность, где она оказалось, не выпало шансов – как только она начала распрямляться, сзади словно огромной сухой ветвью дерева ей был нанесен жесткий удар в спину.
Вскрикнув, она припала снова в земле. Что-то просвистело над ухом где-то вверху. Снова удар. На этот раз ей удалось инстинктивно отползти в сторону – пострадала только кожа на запястье, которое попало под удар той же ветви дерева. Гермиона подняла голову и с ее уст сорвался беспомощный крик: она сидела вплотную к стволу дерева, чьи ветви, подобно когда-то взбешенной Гремучей Иве, начали приходить в действие – слева и справа, освободившись от последней листвы, начали активироваться массивные отростки древесины, готовясь нанести смертельные удары той, кто позволил себе нарушить покой этого странного представителя мира растений. Отпрыгивая в другую сторону, девушка лихорадочно начала осознавать, что она не на территории Хогвартса, а где-то в отдаленной части неизвестного города, в глуши, где сплошь была пустая территория со страшно разозленным деревом посередине. Вдруг сверху массивный отросток со всей силой ударил ее в плечо, и она упала на бок, со сбившимся дыханием и сознанием, держащимся на волоске.
***
Драко неспешно шел вперед на праздничный ужин, прислушиваясь к тихому эхо своих шагов от каменного пола. Причина всей его ненависти предстала перед глазами так неожиданно, что он резко затормозил. Усмехнувшись и предвкушая час расплаты храброй подруги Золотого мальчика, он ускорил шаг, и вынужден был вновь остановиться – прямо перед ним, словно щит, выросла Кристал и о чем-то в вежливой форме обратилась к заучке. Такого хода сценария он не предполагал и потому юноше пришлось спрятаться за доспехами, чтобы дождаться, когда подружка Нотта перестанет быть сегодняшней занозой в его планах. Отвлекшись на минуту, он опять вернулся к наблюдению и к своему ужасу обнаружил, что обе девушки исчезли из его поля зрения. Чертыхнувшись, он быстрым и по неслышным шагом двинулся в первый ближайший коридор – не прогадал: в конце его мирно шагали Грейнджер и Блетчли, почему-то в когтевранской форме. Задавшись вопросом, а не сошла ли Кристал с ума, Драко поспешно двинулся за ними, стараясь соблюдать дистанцию, чтобы оставаться незаметным. Кристал резко затормозила. То, что она обернется, он не ожидал. На ее лице играла злорадная усмешка, вызывавшая мурашки по всему телу. Драко очень хорошо был знаком этот взгляд. Он подлетел к ней и схватил Блетчли за локоть.
– Что ты задумала? Почему на тебе это тряпье? – он гневно развернул ее к себе.
На удивление, Кристал лишь звонко засмеялась, попросту проигнорировав его дерзкое обращение, даже не вывернув руку.
– Уверена, Драко, придет и твой черед поквитаться с грязнокровкой, Темный Лорд еще даст тебе шанс. Мы теперь, как-никак, что-то вроде соперников, – ее смешок вывел его из себя и Драко пришлось моментально дернуться к повороту, ведущему к башне Когтеврана.
Раздался оглушительный крик. Увидев, как Грейнджер проваливается сквозь каменный пол, Малфой запаниковал. Что натворила Кристал? Как ему теперь вернуть медальон? Прежде чем осознать, что он делает, Драко бросился вперед и схватил Грейнджер за подол мантии. Голова закружилась, как при трансгрессии. Где-то наверху раздался крик Блетчли. Темнота полностью поглотила его.
***
Реальность размылась перед глазами. Оглушительный удар какого-то массивного предмета заставил его вскрикнуть. Не успев перевести дыхание, его голова ощутила пронзительную боль, явившись мишенью для очередной порции накаута. Расплывчатые, еле четкие очертания тела Грейнджер в паре метров замаячили перед глазами. Кажется, она заметила его, прокричав что-то невнятное. Слух притупился, зрение сдавало. Конечности слизеринца свело. Он ничком валялся на холодной земле. Связь с внешним миром постепенно угасала. И тут его откинуло в сторону. Но не что-то, что ударило его в первый раз. Чьи-то руки. Тепло человеческих рук. Грейнджер. Она что-то кричала, грязь в перемешку с кровью стекала с ее лица.
Размашистая крона дерева, где они оказались, к несчастью, добралась даже до того места, куда Гермиона из последних сил оттащила тело слизеринца, прячась от расправы. Испалинский корень вырос прямо из-под земли, заставив обоих взметнуть в воздух. Драко Малфой больно ударился затылком о что-то твердое, Грейнджер беспощадно стукнулась подбородком о его локоть. Из его запястья текла кровь, кисти рук Грейнджер были изуродованы и также кровоточили. Она пробормотала какой-то адрес.
И последнее, что слышал слизеринец, это отчаянное «НЕТ!!!» ее голосом, когда его пальцы безнадежно вцепились в отвороты мантии той, которую он ненавидел. Последующую аппарацию Малфой совершил уже без сознания.
***
Видит Мерлин, она старалась, как могла. Старалась спасти его мерзкую душонку от этого смертельного сумасшествия, старалась без свидетелей оказаться на Площади Гриммо, 12, старалась бесследно исчезнуть, не подвергнув опасности тело своего врага, вовремя оттолкнув его от источника угрозы. Безумие. Что он делал, когда оказался поблизости? Следил за ней? Или этот портал в стенах Хогвартса – его рук дело? Голова гудела, как будто ее раскололи надвое. Соображать и как-то логически мыслить было невозможно. Порог мрачного дома крестного отца Гарри встретил их, как и всегда – тенью усопшего директора Школы.
– Мы не убивали Вас, профессор, – выбиваясь из сил, произнесла гриффиндорка, и, пока тень профессора Дамблдора таяла на глазах, она перевернулась на бок и увидела подле себя Драко Малфоя в обмороке.
Она испытала колоссальное чувство стыда – не успела. Не защитила единственное убежище, которое было у нее с Гарри и Роном. У Ордена. Все пропало. Все напрасно. Захотелось заплакать от этого чудовищного недаразумения, но сил на это уже не оказалось. Тут девушка увидела, как какая-то тягуячая субстанция просачивается из лопнувшей пробирки, выглядывавшей из кармана слизеринца.
Мало понимая, что делает, Гермиона протянула руку к первому попавшемуся сосуду в прихожей и подставила его под нежно-голубую струйку странного вещества. Жидкость спиралевидно закрутилась, притягивая к себе своим спокойным мерцанием. Гермиона слишком много пережила за этот день. Сомнительно окинув взглядом бледное лицо Малфоя, она подставило свое к поверхности вращающегося вещества. Голова снова закружилась. Ее потянуло куда-то вниз.
----------------------------------------------------------------------------------
Мне бы хотелось извиниться перед всеми, кто читает этот фанфик, за его непозволительно медленное обновление и поблагодарить за колоссальные запасы терпения у его аудитории.
Очень долго и очень тщательно, практически с момента задумки этой истории, прорабатывался образ новой героини, очень бы хотелось узнать ваше мнение на счет Кристал Блетчли.
