На линии огня

Глава 1. За шаг до...

«Как прекрасен мир, являющийся во снах. От загадочных глубин океана до сверкающих звезд Вселенной»
Джоан Роулинг. «Гарри Поттер и узник Азкабана»
После окончания такого утомительного четвертого курса Гарри Поттер снова отправился к Дурслям. Пребывание в поезде не было таким привычно-веселым, как обычно это было во время поездки домой, каждый из Золотого Трио был погружен в свои, невеселые мысли. Гарри задумчиво вертел палочку в руках, но голову в это время занимали мысли о побеге от Дурслей. Честно говоря, эти мысли ни на секунду не покидали его с самого освобождения Сириуса, и пусть для общественности он все еще оставался преступником №1, но для Гарри Блэк был единственным хоть сколько-нибудь родным человеком в магическом мире, не считая семьи Уизли и Гермионы.
Парень не сводил взгляда с окна и не замечал течения времени, так что поездка пролетела для него со скоростью снитча. На станции он наспех попрощался с Роном и Гермионой, помахал рукой остальным Уизли, и поспешил к выходу с вокзала. Дурсли и не собирались его встречать, хоть это радовало.
Люди подозрительно оглядывались на парня в очках, идущего по улице с клеткой с совой в руках. Именно поэтому Гарри решил, что было бы неплохой идеей заглянуть в Дырявый Котел.
— Сливочное пиво, пожалуйста, — сказал Поттер бармену, стоящему у стойки.
— Сию минуту, мистер Поттер.
Через некоторое время парень уже потягивал напиток прямо из бутылки, искренне наслаждаясь моментом спокойствия. Затем, посмотрев на часы, гриффиндорец разом опомнился и, допив заказанное, направился к выходу, не забыв, правда, выпустить Буклю полетать: кто знает, когда еще выдастся возможность.
Вспомнив, что при себе маггловских денег у него нет, Гарри решил вызвать «Ночной Рыцарь» - автобус для волшебников, находящихся в беде. Автобус подъехал в считанные секунды, дверь отворилась, и из салона выглянул уже знакомый Поттеру Стен Шанпайк.
— Давай помогу, — мужчина взял чемодан Гарри и поднес его к одному из кресел.
Салон автобуса был на удивление пуст. Только несколько человек в разных его углах попивали чай или кофе из странного вида чашек, воровато оглядываясь в поисках чего-то подозрительного: видимо, они недавно стали жертвами нападения.
— Куда тебе?
— В Литтл Уингинг, Прайвет Драйв, — озадаченно сказал Гарри.
— С тебя двадцать три сикля, парень, — Поттер протянул ему деньги, и Шанпайк дал ему его билет. А затем прокричал водителю: — Слышал? Литтл Уингинг.
От этого крика у парня заложило уши, и он предпочел отойти подальше от слишком громкого кондуктора. Сев у окна, он снова погрузился в свои мысли. А автобус тем временем уже сорвался с места и с головокружительной скоростью полетел в сторону Литтл Уингинга.

— Приехали, парень, вставай, — Стен потряс Гарри за плечо. — Ты уснул что ли?
Судя по растерянному взгляду Поттера, Шанпайк был недалек от истины. Парень встал и, подобрав свой чемодан и пустую клетку Букли, вышел из автобуса.
На Прайвет Драйв было тихо. Невыносимая жара загнала даже самых жизнерадостных обитателей этой улицы домой, поближе к кондиционеру. Только Дадли и его компания слонялись сейчас предположительно около детской площадки, ища, кого бы избить. Гарри шумно вдохнул воздух и попытался успокоиться. Ну, это же Дурсли, чего ж бояться-то?
Он засунул палочку подальше от глаз надоедливых родственников и уверенно подошел к дому под номером четыре. Дверь ему открыла тетя Петунья и, не удостоив племянника даже обычным сухим приветствием, удалилась в сторону гостиной. Гарри на это лишь пожал плечами: такое отношение тети и дяди было для него вполне привычным. Затем, он, недолго провозившись с чемоданом, все же поднялся наверх и сразу же закрылся в комнате.
В старой комнате Дадли все было без изменений: слегка поблекшие стены были все того же тошнотно-зеленого цвета, на них не было и следа проживания здесь человека, кровать так и осталась не застеленной, а стол был завален разного рода хламом. На окне не было занавесок, так что солнечный свет в комнату попадал беспрепятственно.
Гарри забросил чемодан на кровать и сам сел возле него. Открыв крышку, парень взял бумажный сверток, который прямо перед отъездом ему отдал Рон. Внутри был самоклеющийся, и не отклеивающийся, что немаловажно, плакат Пушек Педдл. И пусть сам Гарри за них не болел, но желание привнести в комнату что-то свое в нем победило. Парень поднес плакат к стене, и тот мигом приклеился к ней. С колдографии, сделанной летом прошлого года, Гарри энергично махали и улыбались члены Пушек, и настроение парня плавно пошло вверх.
***
Когда Гермиона Грейнджер сошла с поезда и, наконец, оказалась в объятиях родителей, смутное беспокойство, охватившее ее в Хогвартсе, отступило. По дороге домой семья оживленно болтала: родители рассказывали последние новости маггловского мира, а Гермиона делилась с ними некоторыми событиями магического. В салоне автомобиля тихо играла веселая музыка, что только улучшало настроение пассажиров. Как вдруг из динамика автомобильной магнитолы послышалось странное шипение. Отец сразу же выключил ее, лишь удивленно посмотрев в сторону устройства.
Беспокойство, совсем недавно отступившее, принялось глодать девушку с новой силой, лишь усиливаясь по приближению домой. Что-то определенно было не так, но что?
За ужином Грейнджер чувствовала себя неважно и, несмотря на попытки родителей развеселить ее, была погружена в собственные мысли. По окончанию трапезы, пожелав родителям спокойной ночи, Гермиона отправилась в свою комнату, дабы разобрать вещи.
В чемодане лежали аккуратно сложенные мантии и немного маггловской одежды, а на самом дне лежала небольшая папка с колдографиями, на которых была изображена Гермиона с друзьями. « Нужно будет их в рамочки поставить», — подумала девушка, и отложила папку на рабочий стол. Учебники и список литературы на лето (составленный самой Гермионой) отправились туда же. Мантии Грейнджер сложила в шкаф, а потом вычистила из чемодана хлам, который все же успел там скопиться. Внезапно ее рука почувствовала какой-то пергамент с надписью на нем. Гермиона развернула записку и увидела стих, написанный ровным и аккуратным почерком.


Закрой глаза и мне скажи,
Что в темноте увидишь ты.
Скажи мне, что же гложет,
Что в этом сне тебя тревожит.

-А.
Как ни билась, Грейнджер не могла понять смысла стихотворения, а уж тем более личности его автора, и, за неимением ответов, легла спать. Настроившись на нужный лад, девушка быстро заснула, забыв и о стихотворении и о своем беспокойстве.

Открыв глаза, девушка поняла, что очутилась в каком-то зале, судя по всему, бальном. Встав с неудобного пола, Гермиона осмотрелась, определенно, она такой красоты в жизни не видела. Диванчики в стиле барокко, роскошные светильники – все это манило своим великолепием, но от разглядывания зала гриффиндорку отвлек стук каблучков по мраморному полу.
К ней приближалась молодая женщина в пышном платье с золотым шитьем. Она скептично оглядела Гермиону, а затем сказала:
— Не ожидала я тебя так скоро увидеть, дитя мое, — женщина тепло улыбнулась Гермионе. — У нас еще столько дел. Садись же, нам многое нужно обсудить.
С трудом подавив свое любопытство, девушка села на диванчик, женщина сделала то же.
— Кто вы такая? И где мы? — не выдержала Грейнджер и тут же осеклась: в глазах женщины появилось безмерное удивление и даже нервозность.
— Как…Ты не знаешь? — вскрикнула она, а затем начала сбивчиво шептать что-то, что так и не доходило до слуха Гермионы. Через несколько мгновений она взяла себя в руки, но несколько фраз все же вырвалось из ее уст: — Ее родители должны были объяснить….Мерлин и Моргана, теперь придется все изменить. Дайте мне сил!
— Что родители мне не сказали? — почти испуганно спросила гриффиндорка.
— Ищи и найдешь, — зашептала женщина, и слова гулким эхом теперь отдавались в голове Гермионы.

Даже когда девушка проснулась, она не могла отделаться от ощущения, что в ее голове все еще звучал голос той незнакомки. Подле себя, Грейнджер обнаружила клочок обгоревшего пергамента, словно его послали с помощью заклинания.
«Ищи и найдешь», — эти слова были написаны все тем же почерком.
«Ищи и найдешь. Какая нелепица, — подумалось Гермионе. — Может, и нашла бы, если бы знала, что искать».
***
Когда Рон с родителями и Джинни вернулся домой, по помещению уже туда-сюда сновал Чарли, а Билл левитировал чемоданы вниз.
— Мы что, куда-то уезжаем? — недоумевал Рон, а Джинни вопрошающе смотрела на Молли.
— Можно и так сказать.
— Но мам! Объясни…— не выдержала девушка.
— Мы едем в штаб-квартиру Ордена Феникса. Вам все расскажут позже, — вздохнула миссис Уизли и отошла в кухню, где налила себе воды: в горле от жары пересохло.


На площади Гриммо для Рона все было ново и необычно, все привлекало внимание парня. И пусть на многих вещах лежал толстый слой пыли, а портрет хозяйки дома все время норовил оглушить всех криком, дом нравился Уизли. Особенно ему понравилась подставка для зонтиков в форме ноги тролля, что вызывало у него воспоминания о первом курсе. Рону пока что выделили отдельную комнату, с расчетом на то, что должен был в скором времени появиться Гарри, и гриффиндорец этого очень ждал. Столько всего предстояло еще рассказать!
На вечернее собрание младших Уизли не пустили, равно как и близнецов, чем оные были особенно возмущены, ведь, как они считали, имели полное право на нем присутствовать. За ужином Люпин, иногда прерываемый едкими комментариями Снейпа, который тоже решил заглянуть на огонек, в общих чертах поведал, что собой представляет Орден. Сириус на ужине не появился.
Вопреки запрету самого Дамблдора, Рон решил написать Гермионе и Гарри. И если Гермионе он хотя бы мог поведать о тех крохах информации, полученных от Люпина, то Гарри он не мог написать почти ничего. Победив в себе соблазн немедля рассказать все лучшей подруге, он принялся за перо.
«Гарри,
Я знаю, что еще рано что-либо спрашивать о твоем лете, но все равно спрошу. Как прошел первый день каникул? Как обстановка с Дурслями?
Мне столько нужно рассказать, но написать об этом нет возможности. Я надеюсь, что в июле ты сможешь присоединиться к нам, и мы, как следует, отпразднуем твой день рождения.
Рон».
Так как у парня не было собственной совы, он решил отправиться к Сириусу: просить кого-то из братьев об одолжении не хотелось.
Постучав в закрытую дверь, гриффиндорец прождал еще с минуту, прежде чем Блэк открыл дверь.
— О, Рон, не ожидал тебя увидеть…так поздно, — искренне удивился мужчина.
— Вообще-то сейчас полдевятого, — невозмутимо ответил парень.
— Время – странная штука. Иногда тянется не хуже резины, а иногда летит со скоростью снитча, — подметил Сириус.— Так зачем ты почтил своим визитом мою скромную обитель? Подозреваю не для того, чтобы за задушевным разговором выпить чашку чая.
— Вы…Ты прав. Могу ли я одолжить твою сову? — удивительно робко спросил Рон.
— Давай письмо, я сам отправлю его. А то эта птица ужасно привередлива, — предложил Блэк. — Так кому письмо?
— Гарри, — почти шепотом сообщил Уизли и оглянулся, нет ли кого из Ордена.
— Первый день, а ты уже дамблдоровские правила нарушаешь, — сказал Сириус безо всякого осуждения и усмехнулся. — Я думаю, ответ придет с Буклей, Гарри тоже не любит возиться с ним.
Мужчина кивнул на птицу, сейчас мирно сидящую на жердочке. Рон поспешно передал письмо, будто там была очень важная информация, а он сам – шпионом под прикрытием.
— Спасибо, Сириус.
— Доброй ночи, Рон.
***
День у Сириуса Блэка с самого начала не задался: Дамблдор запретил ему встретить Гарри на вокзале, мотивируя это тем, что Блэк все еще пребывал в розыске. Конечно, он мог, и минуя прямой указ директора, встретить крестника, но у мужчины в голове вдруг зародился хитроумный и по истине гениальный план. А для его воплощения не нужно было высовываться сейчас.
Нужно было забрать Гарри подальше от влияния Дамблдора, подальше от Ордена Общипанной Курицы. И, как бы это безумно не звучало, был выход. У Сириуса было поместье, перешедшее к нему по наследству от дяди Альфарда, которого, впоследствии, Вальбурга выжгла на семейном гобелене за сие деяние. Блэк должен был встретиться с крестником как можно скорее: счет шел буквально на часы. Он должен был объяснить мальчику, что Дамблдор на самом деле не такой белый и пушистый, как может показаться сначала.
Сам Сириус дошел до этой мысли за долгие двенадцать лет в Азкабане, где он находился по воле самого Дамблдора. И ведь продумал все старик, хорошо продумал. Но теперь Блэк анализировал каждое его слово, фильтровал и находил истинный смысл, скрытый от остальных за семью печатями. Дамблдор стремился, стремится и будет стремиться к власти, а пост директора – это власть в первую очередь над детьми, то есть над подрастающим поколением, что давало ему желаемое в будущем. Будучи «серым кардиналом» магического мира, Альбус действовал исподтишка, всегда получая то, чего добивался.
Сириус на секунду отвлекся от мрачных размышлений о Дамблдоре и его стремлениях и вызвал домовика, работавшего в доме дяди Альфарда.
— Эль!
Тут же перед ними появилась эльфийка, ждавшая приказов.
— Да, сэр.
— Наведи, пожалуйста, порядок в поместье, там скоро ожидаются гости. И приготовь хотя бы две спальни.
— Сэр приведет гостей? Эль будет рада служить ему и его гостям, — поклонившись, Эль исчезла.
Забрать Гарри Поттера у Дурслей не было самым сложным, сложней было бы скрыть его исчезновение. Но и тут у Сириуса была идея: Дурслям он собирался изменить память, а Гарри должен был появиться на Прайвет Драйв только в тот день, когда его заберет под свое крыло Орден Феникса, а соответственно Дамблдор.
Скрыть же исчезновение его самого не было проблемой: как член Ордена он был бесполезен, и никто не стал бы его искать.
Когда в дверь Блэка постучал Рон, был уже вечер. Сириус, взяв письмо из его рук, закрыл дверь.
Затем, развернул пергамент и, взяв перо, дописал в самом низу:
«P. S. Жди Бродягу в девять».
Через несколько минут, мужчина уже наблюдал, как сова растворяется в ночном небе.


Глава 2. Терпение, мой друг, терпение

«Судьба все устраивает к выгоде тех, кому она покровительствует».
Франсуа де Ларошфуко

Гарри проснулся от настойчивого стука в окно. Сначала он подумал, что это сова из «Ежедневного Пророка» принесла свежий номер, но потом в памяти всплыло, что Поттер отменил подписку еще месяц назад. Затем, вспомнил, что Букля вечером так и не прилетела, так что это вполне могла быть она.
И обе его версии оказались неверными. На подоконнике сидела совершенно черная птица Сириуса, держащая в клюве письмо. Как только он впустил сову, она бросила письмо на стол и сразу же улетела восвояси.
«До чего же невоспитанная птица», — подумалось Гарри, когда он вскрывал конверт.
Внутри было письмо от Рона и приписка, сделанная уже почерком Сириуса.
«Жди Бродягу в девять». Что бы это могло значить? «То и значит, дурья башка», — одернул себя парень.
День прошел без происшествий. Гарри, заблаговременно купив книгу по ЗОТИ, весь день с упоением читал ее, изредка отвлекаясь, чтобы поесть. Где-то в обед он отправил Рону ответ, где сообщил, что был бы очень рад снова провести лето в Норе, и уже ждал приглашения с нетерпением. Отчасти это было ложью, ведь чего он ждал с нетерпением, так это встречи с Бродягой. Но вскоре, книга вновь увлекла его, а в голове воцарилась блаженная пустота.
Около девяти, Гарри сидел на лавочке, недалеко от своего дома. Легкий ветерок развевал его волосы, а деревья, растущие неподалеку, скрывали от любопытных взглядов. Парень вертел палочку в руках, ожидая прихода крестного, даже не думая о том, что кто-то из магглов мог это увидеть. Но в такое время на улице не было ни души. Время шло, и Поттер все больше уверялся, что Сириус не придет, и это, конечно же, немало его огорчило.
***
На площади Гриммо с самого утра царил переполох: один из разведчиков Ордена бесследно пропал, будучи на оперативном задании. Все взрослые члены Ордена Феникса пребывали в боевой готовности, а детей Уизли закрыли в библиотеке, чтоб не мешались. Профессор Дамблдор же, запершись в рабочем кабинете Ориона Блэка, вызывал тех людей, которые могли хоть что-то знать о местоположении разведчика.
Библиотека семейства Блэк была по истине огромной. Там были собраны все самые выдающиеся книги прошлого и современности, магическая и маггловская литература, бесчисленное количество томов по светлой и темной магии. В общем, если бы Гермиона сейчас увидела бы все это великолепие, ее бы точно хватил удар, и всю жизнь она провела бы, изучая эту библиотеку. Но, к сожалению или к счастью, ее здесь не было.
Так что Уизли разбрелись, кто куда: Фред и Джордж, получив долгожданную возможность уйти от неусыпного контроля их матери, взяли внушительных размеров том по Трансфигурации живых существ и направились в самый дальний уголок библиотеки – затевать очередную шалость; Джинни нашла для себя потрепанный экземпляр «Квиддича сквозь века» и уселась по-турецки на небольшой кожаный диванчик, стоящий недалеко от входа, чтобы при возможности юркнуть из пыльного и немного прохладного помещения в свою теплую комнату: письмо для Гермионы уже ждало отправки; Рон же не знал, чем себя занять и, сев за столик, где находилась картотека (прямо как в Хогвартсе!), принялся листать «Ежедневный Пророк», в котором, к слову, ничего интересного не было.
В обед в обиталище книг пожаловал Сириус. Рывком открыв дверь, он привлек к себе внимание всех присутствующих.
— Приветствую вас, господа, — шутливо поклонился мужчина. — Рад сообщить, что вы можете спуститься к обеду, и побыстрее, а то все остынет.
В ту же секунду Блэк удалился. Джинни бросила недочитанную книгу и побрела к выходу; Рон, прихватив газету, устремился за ней, так что никем не замеченные, близнецы решили «одолжить» книгу и побежали в комнату, чтобы получше ее спрятать – не дай Мерлин она попадется на глаза Молли, тогда не сносить им голов.
После обеда все разбрелись по дому, дабы закончить свои дела. Из-за необъявленной боевой готовности пришлось отложить планы по уборке чердака и нескольких комнат на втором этаже.
Сириус сидел в своей комнате, заново обдумывая свои планы. Утром появилась Эль, сообщив о том, что дом был готов к прибытию гостей. Он, поблагодарив ее, сказал, что придет примерно после ужина.
Насколько мог судить Блэк, в Ордене ситуация была критической. Прежде, когда пропадали разведчики, Дамблдор предпочитал отмалчиваться и искать их своими силами, изредка рассказывая об этом кому-то одному. Но теперь ситуация была в корне другой: то ли разведчик обладал очень ценными сведениями, то ли был главным доверенным лицом директора. В обоих случаях, Сириус хотел бы первым найти его и допросить. Но для этого нужно было выждать, когда директор будет меньше всего ожидать.
Несколько томительных часов – и потом можно будет увидеть Гарри. Всего несколько часов…
В одиночестве время для Сириуса Блэка тянулось долго, словно тягучие сладости из «Зонко». Иногда мужчина даже думал, что уже умер и оказался в своем личном филиале Ада. Но, зная, что Сатана не снизошел бы до такой «милости», Сириус вновь возвращал себя в реальность. Даже сейчас, он иногда чувствовал себя словно в клетке, хотя формально был волен идти куда угодно.
Еще несколько минут раздумий, и послышался стук в дверь. Надобности открывать не было, из-за двери Блэк услышал голос Снейпа.
— Блэк, тебя к себе Дамблдор вызывает.
Дождавшись, пока шаги его школьного врага стихнут, Сириус выбрался из комнаты, направляясь в бывший кабинет его отца, где заседал Дамблдор.
Не настроенный на долгий разговор, он отвечал односложно, на предложения чая или, не дай Мерлин, лимонных долек, отнекивался, получая в ответ лишь задумчивые взгляды директора. Но Сириус все равно задерживался, и все из-за минутной прихоти Дамблдора!
Нарочито медленно поднимаясь по лестнице, он чувствовал на себе изучающий взгляд старого профессора. Открыв дверь и зайдя в комнату, он запечатал ее заклинанием, и дисаппарировал в переулок недалеко от Прайвет Драйв. На часах было 9:13.
Аккуратно сложив вещи в дальний угол, Сириус обратился и побежал к улице, где ждал его Гарри.
***
Гарри все еще сидел на лавочке, вслушиваясь в шум вечернего городка. Он уже смирился с тем, что крестный просто не придет, но надежда на возможное чудо заставляла его и дальше сидеть на лавочке. Вертя в руках волшебную палочку, Поттер оглядывался по сторонам, но чуда не происходило.
Парень уже собирался уходить, когда услышал громкий лай. Повернувшись на звук, он увидел угольно-черного пса, бегущего к нему.
— Привет, Бродяга, — улыбнулся Гарри, и пес, казалось, улыбался тоже. — Опаздываешь.
Бродяга тихонько заскулил, будто извиняясь, а затем мотнул головой в сторону переулка, из которого появился, и Поттер послушно пошел за ним.
Уже через несколько минут перед ним стоял Сириус Блэк из плоти и крови.
***
Утром Гермиона чувствовала себя на удивление бодро, несмотря на то, что после того происшествия ей так и не удалось заснуть.
Погода за окном была самая прекрасная. В окошко заглядывало солнце, а легкий ветерок трепал занавески. Так что девушка решила прогуляться по парку и заодно дочитать томик по Зельеварению.
Одевшись в легкий сарафан и взяв сумочку с книгой и карманными деньгами, она направилась к двери. Но, не успев и порога переступить, Гермиона почувствовала себя неожиданно плохо: голова кружилась, ноги словно стали ватными, а в глазах потемнело. Схватившись за дверной косяк, гриффиндорка закрыла глаза и попыталась перевести дух. Когда она все же открыла глаза, то была уже не в своей комнате.
Сквозь молочно-белый туман, Грейнджер еле узнала обстановку комнаты – то была кухня в доме родителей. За столом друг напротив друга сидели Кристофер и Джейн Грейнджер, споря о чем-то. Звуки долетали до ушей Гермионы тоже как сквозь туман или, положим, слой ваты. Наконец, прислушиваясь изо всех сил, гриффиндорка смогла услышать разговор или, точнее, спор родителей.
— Она имеет право знать, Джейн! Я хочу быть с ней честным.
— Ты прекрасно знаешь, чем это закончится! Она МОЯ дочь, и я вправе решать, — жестко ответила Джейн.
— Она и моя дочь тоже. Рано или поздно придется это сделать, — Кристофер махнул рукой, и чашка, стоявшая подле него, упала и разбилась. Миссис Грейнджер поднялась, и, даже не взглянув на мужа, быстро вышла из кухни.
— Разговор не окончен! — крикнул мужчина, но вряд ли был услышан.
Тут Гермиона почувствовала резкий толчок, словно кто-то ее выгонял, и снова очутилась в реальности. Слабость исчезла, как будто ее и не было вовсе. Но тревога, поднятая этим видением, не желала отступать.
Подобрав упавшую сумочку, девушка сбежала вниз по лестнице. Уже подходя к кухне она услышала реплику своего отца:
— Рано или поздно придется это сделать.
Затем послышался стук разбивающейся чашки, и Грейнджер поспешила выйти из дому.
В парке было тихо и уютно, парочки прохаживались по аллеям, мамы гуляли со своими детьми. Гермиона не спеша направилась к любимой лавочке, скрытой в тени деревьев о других.
У девушки все еще оставалась надежда, что все это – просто сон, и совсем скоро она проснется, не вспомнив даже о произошедшем с ней. Был еще один вариант, но он устраивал Грейнджер меньше всего: возможно, все происходящее было реальностью. И тогда получалось, что она видела будущее, что было даже менее вероятно чем то, что Пушки Педдл победят в грядущем сезоне. А значит, она сошла с ума.
***
Потратив несколько минут на объятия с крестником, Сириус непосредственно перешел к делу.
— Итак, Гарри, я хочу тебя кое о чем спросить. Пожалуйста, отнесись к этому со всей серьезностью, — увидев кивок парня, он продолжил: — Ты не хотел бы провести остаток каникул в моем доме?
— Да, конечно, — радостно сообщил Поттер, но затем тень сомнения появилась на его лице. — А профессор Дамблдор знает?
Блэк недобро ухмыльнулся.
— Пусть это будет нашей тайной, — сказал он, и Гарри ухмыльнулся в ответ. И именно в этот момент Гарри Поттер донельзя напоминал своего отца. — Тогда я пообщаюсь с твоими родственниками, а ты собирай вещи.
Пока Сириус говорил с дядей Верноном, а тот с каждой репликой медленно вскипал, Гарри собирал свои немногочисленные вещи. Он покидал дом тети и дяди без тени сожалений.
Когда все же они вышли с Прайвет Драйв, на дворе стояла ночь. В этом были свои плюсы: в темное время суток жители Литтл Уингинга предпочитали не высовываться, кто знает почему.
Соблюдая предосторожность, прежде чем аппарировать, они вернулись к переулку, в которому ранее появился Блэк. Гарри молча взяв крестного за руку, кивнул, чем дал знать, что готов. Сириус немедленно дисаппарировал.
В следующую секунду они оказались в просторном холле, пол которого был выстлан мрамором. У входа стоял небольшой диванчик для ожидающих, у противоположной стены – камин. Холл был ярко освещен позолоченными светильниками. Вел он к огромнейшей лестнице с поручнями из красного дерева. В остальном же, там не было ничего примечательного.
Но даже этого с лихвой хватило, чтоб Гарри Поттер открыл рот от удивления.
— Добро пожаловать в Блэк-мэнор, Гарри.


Глава 3. Адаптация

«В момент опасности ты либо адаптируешься, либо погибнешь».
Энциклопедия относительного и абсолютного знания
С момента прибытия Гарри Поттера в Блэк-мэнор прошла неделя. За это время он успел несколько раз переосмыслить все, что знал. Например, Сириус, имевший в Хогвартсе репутацию эдакого раздолбая, на самом деле оказался эрудированным достаточно, чтобы Избранный магического мира понял, что сам он в школе лишь протирал штаны (ну или в данном случае мантии). С этого и началось настоящее обучение Поттера.
Сириус, не жалея крестника, учил его всему, что знал сам: начиная с Зельеварения и заканчивая фехтованием. Последнее, к слову, удавалось у наследника знаменитого рода Поттеров из рук вон плохо: сказывалось полное отсутствие даже намека на физическую подготовку. А посему, скрепя сердце крестный теперь каждый день в шесть утра выгонял Гарри на пробежку, да и сам не брезговал таким видом физической нагрузки. И пусть прошла только неделя, но все же Поттер наконец понял, чего именно для него желает Блэк, а потому не сопротивлялся, и даже сам раньше вставал на тренировки, что, кстати, у него пока выходило с трудом.
Также, парень часто посещал библиотеку Блэк-мэнора, с упоением читая все, до чего только мог добраться. Шутка ли, но в Гарри впервые за долгое время проснулась жажда знаний, присущая его матери. Особенно ему нравились книги об истории многих чистокровных родов. Было очень познавательно читать, с чего начинался тот или иной род, чем зарабатывал, чем прославился.
За своим новым графиком Поттер начисто забыл о Роне и Гермионе, хотя оно и понятно: слишком много новых обязанностей свалилось на него за это время.
В воскресенье Мальчик-Который-Выжил после пробуждения сразу же направился на пробежку вокруг мэнора. Вскоре к нему присоединился и крестный, который пребывал в самом лучшем расположении духа. Вместе они наматывали круги вокруг поместья, и даже успевали подшучивать друг над другом. После пробежки, которая длилась больше часа, Блэк и Поттер отправились в душ, а затем – на завтрак.
Эль постаралась на славу: все, что успела к завтраку приготовить эльфийка, жители поместья смели в мгновение ока, умудряясь при этом соблюдать правила приличия.
После завтрака у Гарри обычно было несколько часов свободного времени, которые он тратил в основном для самосовершенствования, но, поскольку сегодня было воскресенье, планы изменились. Посему, Сириус провел с парнем урок фехтования, на котором его крестник справлялся сносно, а после, сославшись на дела, покинул поместье, предоставляя наследника рода Поттеров самому себе.
Гарри без дела бродил по Блэк-мэнору, изучая каждый коридор, ведь теперь он жил в этом поместье. Все здесь поражало своей роскошью, и было трудно поверить, что когда-то дед Сириуса решился на переезд из этого оазиса, чтобы всего лишь быть поближе к центру Лондона. Крестный отзывался о доме на площади Гриммо крайне негативно, так что Поттер недоумевал, зачем было делать из Блэк-мэнора, прекрасно защищенного и подпитывающего своей магией хозяина, загородную резиденцию, куда мало кто наведывался. Но, поскольку Сириус не знал ответа на этот вопрос, а сам Гарри понимал: он не сможет найти разгадку, но попробовать стоило. С этими мыслями Поттер направился в библиотеку, где и провел весь день.

***
Сириус, вернувшись на площадь Гриммо, сразу же приступил к делам: в начале он написал письмо гоблинам, действуя от имени Гарри Поттера, где изъявил желание узнать о делах рода Поттеров; затем, отправил письмо поверенному рода Блэк, в котором попросил его найти лучшего адвоката; и, в конце концов, заказал мантии –парадные и обычные - на все случаи жизни.
Пока что все шло хорошо, но мужчина все еще не был готов к прямому противостоянию с директором, так что сейчас он был как раз занят приготовлениями.
Несколько часов Блэк провел в тишине и спокойствии, читая какую-то книгу. Внезапно появилась Эль, которая, как он и просил, сообщила, что директор Дамблдор срочно отбыл по делам Ордена.
Это был его шанс. Взяв мантию-невидимку, предварительно одолженную у Гарри, Сириус отправился в рабочий кабинет его отца. Отперев дверь, заклинанием, он тихо вошел. В помещении царил беспорядок: похоже, у Альбуса накопилось много дел.
На рабочем столе лежала кипа бумаг, но внимание Блэка привлек конверт, лежащий на самой верхушке. Не сумев совладать с любопытством, Сириус распечатал конверт и начал читать.
« Дорогой Альбус,
Как ты и просил, я следила за домом Дурслей все это время, и написала, когда почувствовала неладное. Вот уже неделю я не видела Гарри, из дома он не выходит, а Петунья мне ничего не говорит. Возможно, с мальчиком что-то случилось.
Наземникус со своего таинственного исчезновения не выходил на связь.
Арабелла Фигг».
Сириусу предстояло решить еще одну проблему. Быстро забрав с собой письмо, Блэк как можно осторожней покинул кабинет.

***
Пообедав, миссис Фигг взялась вязать шарф, рядом мурлыкал любимый кот, одним словом, красота. Вдруг раздался весьма настойчивый стук в дверь, что весьма озадачило старушку: она не ждала гостей. Подойдя к двери, она спросила:
— Кто там?
— Кхм, я из Ордена, по заданию директора, — сказал нежданный гость.
Немедля, Арабелла открыла дверь. Перед ней стоял молодой человек с короткими темными волосами и щетиной. То был Сириус Блэк, наложивший на себя иллюзию, но бедняжка этого не знала.
— Здравствуйте, профессор получил ваше письмо, и сразу же отправил меня во всем разобраться.
— Да, конечно, проходите. Чаю?
— Пожалуй, откажусь, у меня сегодня много дел. Так вы говорите, что уже неделю не видели Гарри Поттера?
— Да, это меня и волнует. Кто знает, что с бедным мальчиком могли сотворить Дурсли, — лепетала старуха, а Блэк мысленно скрежетал зубами. Вот как директор заботится о подопечном на правах магического опекуна. Незаметно для миссис Фигг он начал накладывать на нее весьма неприятное заклинание из арсенала его матери – оно действовало почти мгновенно, и при этом его было невозможно обнаружить, ведь заклинание всего лишь вызывало у жертвы быстропрогрессирующий склероз.
— Хорошо, мы проверим все версии. Думаю, директор искренне обеспокоится состоянием мистера Поттера.
— Может, все-таки чаю? — Арабелла повернулась спиной к собеседнику, намереваясь взять ключ со столика.
— Нет, спасибо, — как можно вежливей ответил мужчина, а затем вытащил палочку и направил ее в спину старухи. — Обливэйт!
Уже через мгновение мужчины в доме не было, а миссис Фигг продолжила вязание шарфа, как ни в чем не бывало.

***
В жизни Альбуса Дамблдора была одна-единственная истина, которой он всегда следовал, а именно высказывание: «Хочешь жить – умей вертеться». Конечно же, директор Хогвартса и кавалер ордена Мерлина первой степени жить хотел, и даже более того, хотел жить хорошо, что значило, что вертеться нужно с удвоенной силой. И до этого момента у него получалось.
Он стал Великим Гроссмейстром, Вершителем Судеб, Великим Магом и до сих пор не мог насытиться своими победами и свершениями. Слава победитель Гриндевальда утихла, и теперь, хоть Дамблдор был уважаемым человеком в магическом обществе, весомость его слов значительно уменьшилась. Это огорчало Альбуса, ведь столько сил было положено на создание образа предводителя светлой стороны, и все пошло прахом.
Но теперь, когда Волан-де-Морт вернулся, у Дамблдора снова появилась надежда на то, что его желания сбудутся.

***
Вот уже несколько дней Джейн Грейнджер не находила себе места от беспокойства. Причиной сего явления была – кто бы сомневался – ее единственная и любимая дочь Гермиона. Дело было в том, что в последнее время девушка замкнулась и почти ничего не ела, уходила из дома с самого утра, и возвращалась поздно вечером. Джейн уже начинала подумывать, что Кристофер все же поговорил с ней, но тот был так же обеспокоен состоянием Гермионы, как и она сама.
Гермиона же в это время уверенно шагала к Дырявому Котлу, на ходу поправляя платье. Войдя в помещение, девушка сразу же закашлялась от обилия дыма, и как можно быстрее вышла из бара через другой вход. Пройдя ко входу в Косой переулок, Грейнджер нажала палочкой на нужные кирпичи и поспешно прошла сквозь открывшуюся арку. Миновав кафе Флориана Фортескью и любимый ею книжный магазин «Флориш и Блоттс» девушка свернула в менее посещаемую часть Косого переулка и оказалась у дверей с потертой табличкой «Библиотека».
Вступив с неким благоговением в хранилище книг, Гермиона сразу же подошла к стойке библиотекаря, за которой сидела уже знакомая девушке по прошлым визитам библиотеки миссис Грейвуд. Миссис Грейвуд была немолодая женщина с темными прямыми волосами и голубыми глазами, всегда излучавшими строгость, производила впечатление достаточно сдержанной особы, и была всегда корректна в общении с посетителями.
— Ах, мисс Грейнджер, это снова Вы! — улыбнулась женщина так, что стали видны морщинки у глаз.
— Здравствуйте, миссис Грейвуд, — девушка улыбнулась в ответ.— Я снова в отдел Прорицаний.
— Да, конечно, проходите.
Гриффиндорка прошла к уже знакомым стеллажам и взяла несколько книг, которые не успела просмотреть вчера. Воскресенье пусть и было выходным днем, но библиотека работала по привычному графику, что только подстегивало Гермиону искать ответы на свои вопросы.
В целом о ясновидении в книгах говорилось мало, а способности описывались настолько скупо, что Гермиона даже начала сомневаться, что такая отрасль магии существует.
Несколько дней она потратила на безрезультатные поиски чего-то эфемерного и была очень расстроена, не найдя искомое.
К вечеру воскресенья девушка перелопатила уже почти весь отдел Прорицаний, не считая, конечно же, пособий по толкованию снов, которых оказалось более ста.
За час до закрытия библиотеки, Грейнджер направлялась к выходу, позволяя себе прогулочным шагом идти мимо стеллажей, заполненных самыми разнообразными книгами. Вдруг девушка услышала какой-то удар, и прямо перед ней упала книга, при падении открывшаяся на первой странице.
«Врожденные способности», — прочитала Гермиона, взяв книгу в руки. Затем, неуверенно открыла алфавитный показчик и проследовала взглядом до последней строчки «Ясновидение».
На этот раздел было отведено несколько десятков страниц, поэтому Грейнджер без зазрения совести скопировала содержимое раздела на свой пергамент с помощью специального заклинания и сложила сверток в сумку.
Через час Гермиона уже сидела в своей комнате, изучая записи. Внезапно она почувствовала знакомую уже слабость и инстинктивно закрыла глаза: сопротивление этому было бесполезным.
Открыв глаза в следующий раз, девушка еще не раз удивленно моргнула, ведь помещение, в котором оказалась гриффиндорка, было подернуто плотной дымкой, не позволяющей разглядеть убранство комнаты. Но почему-то с первой секунды она была уверенна, что это кабинет директора Дамблдора.
—…и пока этот осколок души, о котором и сам Волан-де-Морт не догадывается, живет в Гарри, под его защитой, Волан-де-Морт не может умереть.
— Значит, мальчик… мальчик должен умереть? — спросил Снейп очень спокойным голосом.
— И убить его должен сам Волан-де-Морт, Северус. Это самое важное.
— Все эти годы… я думал… что мы оберегаем его ради нее. Ради Лили.
— Мы оберегали его, потому что было очень важно обучить его, вырастить, дать ему испробовать свою силу. — Дамблдор по-прежнему не поднимал плотно сомкнутых век.
— Тем временем связь между ними все крепнет, болезненно разрастается. Порой мне кажется, что Гарри сам это подозревает. Если я не ошибся в нем, он устроит все так, что, когда он выйдет навстречу своей смерти, это будет означать настоящий конец Волан-де-Морта.
Дамблдор открыл глаза. Снейп смотрел на него с ужасом:
— Так вы сохраняли ему жизнь, чтобы он мог погибнуть в нужный момент?
— Вас это шокирует, Северус? Сколько людей, мужчин и женщин, погибло на ваших глазах?
— В последнее время — только те, кого я не мог спасти. — Снейп поднялся. — Вы меня использовали.
Гермиона больше не хотела смотреть, и яростно помотала головой, отгоняя наваждение, что, на удивление, ей удалось.
За ночь она не сомкнула глаз, думая, что же Дамблдор за человек.

***
Сириус находился в безвыходной ситуации: с обучением Гарри он напрочь забыл о дражайшем директоре, что могло вскоре напомнить о себе - мелкими или не очень – неприятностями. Но теперь мужчина понимал: для достижения цели ему нужен кто-то, кто сможет следить за каждым шагом директора на площади Гриммо. Но подходящей кандидатуры он не нашел. Расстроившись от этого факта, Блэк решил прибегнуть к крайним мерам. Видит Мерлин, он не хотел этого.
Мужчина заклинанием отворил дверь в кабинет, некогда принадлежавший его деду. В помещении царило запустение: немногочисленная мебель стояла, укрытая тканью, а большинство безделушек, придававших кабинету уюта, давно перенесли в кабинет Альфарда (а теперь и Сириуса). Тут также висел портрет, тоже прикрытый тканью, его не вынесли по одной простой причине: от портрета так и веяло темной магией. Сириус решительно сдернул ткань, и, увидев «жителя» картины, криво ухмыльнулся. Это то, что нужно.
— Ну, здравствуй, maman.

Глава 4. Благие намерения

Ранним утром понедельника Гермиона Грейнджер, сидя в своей комнате, взялась за подробное изучение копий, сделанных в библиотеке. К счастью для девушки, эта книга оказалась настоящей золотой жилой, кладезю знаний, которые были ей нужны.
Например, из записей она узнала, что ясновидение встречается у магов крайне редко, примерно у 2% новорожденных девочек (у мальчиков встречается еще реже), что является причиной того, что эта отрасль магии всегда была малоизучена. Также она узнала, что у многих ясновидящих способности проявляются не сразу, а только когда маг готов к этому, и это немало удивило ее. Но примерно в конце раздела нашлось то, что шокировало и испугало ее. По статистике, почти 50% магов-ясновидящих были сумасшедшими, то есть когда у них начинались видения, их разум просто не выдерживал, и они сходили с ума.
«А что если я тоже сойду с ума? Что если меня запрут в Мунго до конца жизни?» — такие мысли посетили гриффиндорку, но она поспешно их отогнала, сосредотачиваясь на чтении.
В самом конце была графа «Чистокровные роды со способностью к ясновидению», и Гермиона тут же пожалела, что у нее не было всей книги, так бы она знала, какие врожденные способности были у того или иного рода.
В списке значились: Гудвин, Рейвенкло, Гриндевальд, Селлинджер, Трелони, Певерелл.
Список был небольшим, но Грейнджер знакомы были лишь фамилии Трелони и Рейвенкло, а остальные были для девушки все равно что пустым звуком.
Возле фамилии Гриндевальд была дорисована стрелочка (видимо кто-то из нерадивых посетителей постарался), которая вела к надписи, сделанной мелким, но аккуратным почерком: « признан прерванным».
К чему бы это? Можно было разведать обо всех этих родах, но что бы ей это дало? Так что, с чистой совестью Гермиона отбросила пергамент и вышла, чтобы взять чай.
Когда она возвращалась с чашкой в руках, открывая дверь, гриффиндорка услышала какой-то звук, очень похожий на хлопок аппарации, но тут же отбросила эту мысль (« Так и до паранойи недалеко!»). Но, войдя в комнату, заметила на постели довольно большой сверток с надписью: « Для Гермионы Г.».
Поставив чашку на стол, Грейнджер нехотя вернулась к загадочной посылке. Может, что-то от Гарри или Рона?
Девушка поспешно разорвала оберточную бумагу, и что же она увидела? Старую, очень старую подшивку «Ежедневного пророка», но не это ввело ее в ступор, а заголовок, красовавшийся на первой полосе: « Гриндевальд побежден! Эксклюзивное интервью Альбуса Дамблдора читайте на стр. 5».
Только за утро гриффиндорка увидела фамилию Гриндевальд несколько раз, хотя прежде она не встречалась девушке вовсе. В этом ей виделась какая-то странная закономерность, но причин, почему Грейнджер не может принять это как простое совпадение, не было. Однако же, Гермиона нутром чуяла здесь что-то не то, и не хотела принимать это как данность.
Открыв верхнюю газету на пятой странице, девушка замерла в неверии. На колдографии был изображен улыбающийся Дамблдор, держащий в руках палочку соперника. Это зрелище вызвало у гриффиндорки противоречивые чувства.
Под колдографией было напечатано интервью.
Джейн (далее «Д»): Здравствуйте, мистер Дамблдор, как самочувствие после дуэли?
Альбус (далее «А»): Знаете ли, отлично. На душе очень легко, ведь теперь магический мир, да и маггловский может вздохнуть спокойно. И если вам не трудно, называйте меня просто Альбус (улыбается).
Д: Говорят, еще в школьные годы вы дружили с Гриндевальдом, это правда?
А: Я и не скрываю этого, вначале идеи Геллерта сделать мир лучше захватили меня, но вскоре я одумался и увидел, насколько губительными могут быть последствия такого грубого вмешательства. С тех пор мы не общались.
Д: Как вы чувствуете себя, зная, что следующее поколение будет знать о вас из учебников по истории?
А: Я не считаю себя склонным к тщеславию, но все же я рад, что дети смогут узнать об этом из учебников и не повторить ошибок прошлого.
Д: Многие пророчат вам кресло министра магии…Что вы об этом думаете?
А: Что они ошибаются (смеется). Я работаю преподавателем в Хогвартсе, и моя должность меня устраивает. Тем более с нынешним министром у меня сложились достаточно хорошие отношения, так что в случае чего, я смогу ему кое-что посоветовать.
Д: И напоследок. Какие у вас планы на будущее?
А: Буду учить подрастающее поколение.
Д: Бесспорно, это благие намерения.
На сегодня все, я с вами прощаюсь, мои дорогие читатели.
Искренне ваша, Джейн Райтер.

После, Гермиона читала более старые газеты, узнавая больше о терроре Гриндевальда и событиях того времени, и более всего об Альбусе Дамблдоре. Несколько часов она, не отрываясь, сидела над чтивом, чай успел остыть, а девушка к нему и не притронулась.

***

Сириус сел в кресло и провел рукой по волосам: усталость, скопившаяся за день, нахлынула на него волной. Разговор с портретом матери вымотал его больше всего. И пусть это был лишь отдаленный образ Вальбурги Блэк, силы он высасывал не хуже, чем настоящая. Зато ему удалось договориться с ней, а точнее выторговать для себя информацию о Дамблдоре. Конечно, цена была высока, но чего не сделаешь ради достижения цели? Жаль только, что ему все же придется выполнить обещанное: клятву засвидетельствовала сама магия.
Не трудно догадаться, чего же хотела от него мать, естественно она хотела, чтобы он женился и продолжил род Блэков, но, поскольку она не доверяла сыну в выборе женщин (как и друзей), то сказала, что сама выберет ему невесту, каким-то своим, неведомым способом.
Затем Блэк заметно успокоился и даже повеселел, но это продолжалось недолго: вскоре пришла сова из Гринготтса, несущая недобрые вести.
Конечно же, сейф рода Поттеров не опустел, но все же…Каждый год - а то и чаще - Дамблдор снимал со счета по тысяче – а то и больше – галлеонов на правах магического опекуна Гарри, якобы на содержание наследника Поттеров. Ясно было, что директор использовал деньги для своих целей, ведь сам Гарри их не получал. Потом, он взялся за дела Блэков, а те шли получше: в счета Блэков старый маразматик лезть не рисковал.
Оставалось только поговорить с поверенным и показать счета Гарри, чтоб тот окончательно убедился, что директор не тот, за кого себя выдает.

Увидев счета, Гарри Поттер сначала даже не поверил, что директор мог такое сотворить. Он готов был верить во что угодно, но не в то, что предводитель сил Света мог так просто обманывать Гарри и производить финансовые махинации для собственного обогащения. Конечно, каждый мог ошибаться, но тут Поттер даже не знал, что думать…Если все это было правдой, а в частности то, что Дамблдор был его опекуном, парень просто перестанет верить ему. А учитывая, что Бродяга был не склонен врать, тем более что он был другом его родителей и его крестным, Мальчик-Который-Выжил изменил свое мнение о директоре не в лучшую сторону.
Но, пока что у него не было возможности изменить порядок вещей, так что оставалось ждать. А Сириус пообещал ему, что как только он будет официально свободным человеком, отсудит у Дамблдора опеку, поэтому Гарри особо не волновался – Блэк выполнял свои обещания.

***
В субботу на площади Гриммо вновь царил переполох, но на этот раз по другому поводу: вскоре в дом должна была прибыть Гермиона. Задачу по доставке Грейнджер в штаб Ордена взяли на себя близнецы, так как им все равно не чем было заняться. Через минуту после отбытия парней, Молли начала суетиться по кухне, а Джинни постаралась привести комнату в порядок: постелила постельное белье на кровать Гермионы, убрала вещи в шкаф, а кое-что забросила в чемодан.
Через час все начали волноваться, а не случилось ли чего, а учитывая характер близнецов, могло и случиться.
Но когда Молли вся уже извелась, а Джинни от волнения уже раз десять перестелила кровать, дверь дома на площади Гриммо с грохотом открылась, а из коридора послышался возмущенный крик:
— Чтоб я с вами еще куда-то пошла!
Затем Джинни услышала дружный хохот близнецов.
— Раз ты так не хотела, то и не нужно было.
Миссис Уизли выбежала на встречу Грейнджер, и обняла ее.
— Как ты, Гермиона?
— Хорошо, миссис Уизли, — улыбнулась гриффиндорка, а женщина пригрозила близнецам кулаком.
— Если эти оболтусы как-то тебя обидели, ты только скажи.
— Нет, миссис Уизли. А где Джинни?
— О, она ждет тебя наверху.
Джинни и правда была в комнате наверху, и как только открылась дверь, она бросилась Гермионе в объятия.
— Я скучала! Тут столько всего произошло, с ума сойти можно!
— Джинн, давай все по порядку, я разложу вещи, а ты мне все расскажешь. Ой, почему тут обои зеленые?
— Это дом Сириуса, а у него все родственники закоренелые слизеринцы, — вздохнула рыжая.
— М-да, что будем делать? Знаю я одно заклинание…Попробуем?
— Ну, хоть какое-то веселье будет, — захлопала в ладоши Джиневра.
Гермиона произнесла заклинание и комната преобразилась: шторы из тяжеловесных зеленых превратились в кремовые, а стены стали розовато-бежевыми. Убранство помещения было по-спартански простым: две дубовых кровати, два прикроватных столика и платяной шкаф.
— Ого, Гермиона, ничего себе! У тебя так хорошо получается.
Вскоре, девочек позвали на обед, на котором присутствовала добрая половина Ордена, старшие обсуждали, когда будет безопасно перевезти Гарри в штаб, и Грейнджер порадовалась, когда услышала, что это будет очень скоро, еще до его дня рождения. Гриффиндорка мыслями была уже далеко, выбирая подарок своему другу.
На следующий день младшие Уизли и Гермиона убирали в гостиной, и простым смахиванием пыли это не ограничилось. В портьерах жили пикси, которые почему-то при виде Грейнджер предпочитали прикидываться мертвыми («Видишь, Грейнджер, даже пикси, и те тебя боятся!»). А в рабочем столе нашлось немало разных артефактов, один из которых показался гриффиндорке знакомым, и она незаметно запихнула его в карман брюк, рассчитывая позже рассмотреть поближе, о его опасности девушка старалась не думать.

Глава 5. Опустошение

Поверенный рода Блэков был приглашен отобедать с Сириусом и юным мистером Поттером. Тщательно подготовив все бумаги, которые просил принести мистер Блэк, он упаковал вещи в дипломат и ступил в камин. Ему предстоял тяжелый вечер. И не один.
В особняке Блэка тем временем все было уже готово к обеду. Сириус был одет в одну из своих новых официальных мантий, так же оделся и Гарри, правда, не понимая, зачем весь этот официоз. Но, как объяснил крестный, так было принято в высшем обществе, где большинство обедов, где присутствовали не только представители семьи, носили сугубо официальный характер. Поттер понимал теперь, сколько пробелов было у него в понимании магического мира и его аристократии – к коей он принадлежал – в первую очередь.
Столовые приборы уже лежали на своих местах, а Эль как раз расставляла блюда с едой, когда в камине полыхнуло зеленым. Из пламени в комнату вошел мужчина преклонного возраста, которому Гарри навскидку мог дать шестьдесят пять – семьдесят лет, в темной, гладко выглаженной мантии, сшитой по фигуре и наверняка из достаточно дорогой ткани. Было ясно: мужчина этот явно не бедствовал. В руке у гостя был дипломат, который, он, однако, отложил на кресло в прихожей, где его и встречали хозяева. Оглядев холл, гость сдержанно кивнул Сириусу.
— Лорд Блэк, это такая честь для меня присутствовать на этом обеде, — Блэк также кивнул и подошел ближе к мужчине.
— Мистер Макгонагалл, познакомьтесь это мой крестник – мистер Гарри Поттер, — на этих словах Гарри подошел ближе, и пожал Макгонагаллу руку. — Гарри, мистер Макгонагалл поверенный рода Блэков, он будет помогать мне в делах.
Вопреки опасениям Поттера, который часто чувствовал себя неловко в обществе малознакомых ему людей, обед прошел в целом непринужденно. Эль была рада, что оказалась полезна не только ее непосредственным хозяевам, но и их гостю, так что все блюда были приготовлены на высшем уровне. Когда же с трапезой было покончено, Сириус и мистер Макгонагалл, который, кстати, оказался кузеном декана Гриффиндора, уединились в кабинете хозяина поместья, а Гарри был предоставлен себе, чем немедля воспользовался.
В своей комнате он написал письмо Гермионе, в котором поведал кое-что из того, что удалось ему узнать благодаря великолепной библиотеке Блэков, написал даже, что знает про Орден «и все остальное», и просил подругу не разглашать эту тайну. Еще он спросил, что пропустил, пока не видел Грейнджер. А затем, свернул свиток и перевязал красной ленточкой, на которую было наложено специальное заклинание. Через несколько секунд свиток с треском исчез.
От Гермионы требовалось лишь следовать его инструкциям, данным в письме.
Потом Гарри лег на застеленную постель, немного примяв при этом простыни. Еще никогда парень не чувствовал себя таким свободным. В свободное от занятий время, он мог делать что угодно, главное чтобы это ему нравилось. Это не было похоже на Хогвартс или Нору, но это место – Блэк-мэнор – стало ему домом в такие короткие сроки. Может быть, дело в том, что именно здесь он обрел наставника в лице крестного, который поклялся его защищать? Может, потому, что впервые за долгое время узнал что-нибудь о своих родителях – а это уже было немало. Раньше он и представить себе не мог такой жизни, ведь раньше для него существовала только школа и Нора, где он всегда чувствовал себя нужным и любимым. Но теперь все изменилось, и Гарри это нравилось.
Оторвавшись от философских размышлений, Поттер внезапно решил потренироваться: ему предстоял еще один сезон в квиддичной команде, и хотелось быть в форме. Тем более, он уже черт знает сколько времени не летал на подаренной крестным «Молнии».
***
Гермиона весь день провела с Джинни, помогая убирать дом на площади Гриммо, но, когда настало время ужина, решила уединиться в комнате, рыжеволосая же предпочла компанию братьев. Только поднимаясь по лестнице вверх, гриффиндорка, наконец, поняла, как же она устала за день. Насмешки близнецов были для нее привычными, но сегодня к ним прибавилось еще и неважное самочувствие, что девушка поспешно приписала своему внезапно открывшемуся «дару».
Закрыв за собой дверь спальни, Грейнджер впервые за день почувствовала облегчение. И пусть раньше ее не тяготила компания Джинни или Рона, но теперь Гермиона все чаще замечала за собой раздражение в их присутствии. Это было…странно. Они все-таки были ее друзьями, а теперь она по своей воле отдалялась от них. Но сейчас углубляться в эту проблему не хотелось, как и не хотелось, чтобы кто-то нарушал ее покой.
К сожалению, мечтаниям Гермионы было не суждено сбыться, и тишину нарушил громкий хлопок, в воздух поднялась клуба дыма, а к ногам девушки упал свиток, перевязанный красной шелковой лентой.
«Все страньше и страньше», — вспомнилась гриффиндорке фраза из «Алисы в Стране Чудес», но, тем не менее, Грейнджер взяла свиток.
Аккуратно развязав ленту, она развернула его и начала читать. Это было письмо от Гарри. По-видимому, он нашел способ связаться без помощи совы. И это тоже немало удивило Гермиону, ведь Поттер не очень-то любил просиживать за книгами, ища что-то интересное. Может, не только у Грейнджер начались перемены в жизни.
В письме Поттер не упомянул ничего особо важного или секретного, но девушке стало понятно, что лето он проводит отнюдь не у Дурслей, что вызывало у нее противоречивые чувства. С одной стороны, он был счастлив, и она была счастлива за него, но с другой…ослушаться прямого приказа Дамблдора могло быть для Гарри чревато. Оставалось надеяться, что директор об этом не узнает.
Когда Гермиона принялась за ответ, то просто не смогла сдержаться и выложила все: про видения, про Дамблдора и даже про таинственную подшивку газет, взявшуюся из ниоткуда. Затем перевязала пергамент все той же ленточкой и, сказав кодовое слово, наблюдала, как он с треском исчезает.
Руки сами потянулись к карману брюк, куда она ранее положила артефакт, показавшийся ей знакомым. Это был кулон на простой, казалось бы, цепочке из платины. Сам кулон по форме напоминал каплю и переливался всеми цветами радуги. Он был приятным на ощупь и так и притягивал взгляд. Девушка ожидала, что камень, из которого было сделано украшение, будет холодным, но, как только она дотронулась до него, то поняла, что это не так. Он лучился внутренним светом и теплом, и Гермиона точно удивилась бы, причисли Дамблдор этот артефакт к темным. А поскольку сейчас он находился у Грейнджер, никто не мог отдать его на уничтожение.
Еще несколько минут она играла с кулоном, а потом, поддавшись неведомому порыву, надела его себе на шею. И ничего не произошло. Мир не перевернулся, не засиял новыми красками, и Гермиона не умерла, сразу же. Так что девушка в который раз убедилась, что опасность всего, что было в доме на площади Гриммо, была существенно преувеличена.
В целом же, Грейнджер не почувствовала никакого дискомфорта от присутствия на ее шее якобы темного артефакта. Наоборот, он дарил тепло и ощущение спокойствия.
Внезапно к гриффиндорке пришла жажда к действию, и она решила присоединиться к друзьям, собравшимся в комнате близнецов. Уизли играли в плюй-камни, когда Гермиона зашла в комнату и спросила разрешения присоединиться. Близнецы сказали, что пусть лучше подождет, когда они начнут играть в подрывного дурака. По их словам, вот тут-то и должно было начаться настоящее веселье.
Уже через полчаса игры с парнями, девушка полностью расслабилась и начала получать истинное удовольствие.
— Бейся, Грейнджер, — Фред бросил карту на импровизированный карточный стол. Отбившись, Гермиона походила к Рону.
В пылу игры, она и не заметила, что кулон на ее шее постепенно начал нагреваться. Вдруг гриффиндорка почувствовала на коже неприятное покалывание и отвлеклась от игры.
— Герм, что с тобой? — взволнованно спросила Джинни, тряся подругу за плечо, однако та не реагировала.
Вскоре к Джиневере присоединились остальные, стараясь докричаться до Гермионы, но та как будто не слышала.
Девушка почувствовала жар в том месте, где кулон соприкасался с кожей, глаза ее остекленели, а сама она провалилась во тьму.
***
В кабинет профессора Дамблдора ворвалась Молли Уизли и сбивчиво сообщила, что что-то случилось с Гермионой Грейнджер. Бедняжка прямо в комнате потеряла сознание. Альбус немедля вызвал мадам Помфри, которая прибыла, как только смогла. Но перед этим сам осмотрел девочку. Налицо были признаки магического истощения, вызванные неведомыми ему причинами. Конечно, у него была одна теория…Но возможно ли было это сейчас? Не иначе, дар уже пробудился в девчонке. И вот последствия.

Глава 6. Пора

— Я умерла? — спросила Гермиона, открыв глаза и увидев перед собой лишь пространство, будто сплошь покрытое белой тканью.
— Не неси чушь, дитя мое, — девушка услышала смутно знакомый голос, и через секунду поняла, чьим он был.
— Но…что случилось? — недоумевала Грейнджер.
— Я не могу пока сказать тебе всего, — из белой пелены вышла та самая женщина из ее сна. Она вытащила палочку из рукава и легким движением наколдовала себе и Гермионе стулья. — Садись. Я многое должна тебе рассказать.
Оказалось, у Грейнджер с рождения был дар ясновидения, который был скрыт до момента стихийного выброса магии. Видения должны были учащаться, а поскольку тянули из Гермионы магические силы, магическое истощение, наступившее не далее как сегодня, не было неожиданностью. Но только лишь для незнакомки. Девушка же о своей силе не знала ни сном, ни духом, чем еще раз удивила женщину.
— Как? Они не рассказали тебе? — женщина всплеснула руками, и на секунду на ее лице отразилась вся гамма эмоций: от искреннего недоумения и до самой настоящей злости. — Все нынче приходится делать самой.
— Я…не понимаю.
— Мне нужно тебя предупредить, моя дорогая — деловито начала она. — Там, откуда ты, есть человек, желающий тебе зла, он, похоже, всеми силами препятствовал тому, чтобы ты узнала о своем даре.
— О, — только и смогла промолвить Гермиона.
— Тебе пора, — ласково улыбнулась женщина, и от нее словно повеяло теплом и уютом.
— Кто Вы? — наконец решилась спросить Грейнджер.
— Я всего лишь хранительница благополучия рода.
Не успела девушка хоть слово сказать, как провалилась обратно в темноту. Но теперь она хоть и с трудом, но смогла разлепить веки, словно налитые свинцовой тяжестью. Ее пробуждение застал один из близнецов Уизли.
— Гермиона! Слава Мерлину, мы так волновались, — взволнованно сказал он.
Девушка попыталась сесть, но ее попытка была обречена на провал: она была еще слишком слаба.
— Помоги…мне, — прохрипела Гермиона, а Фред тут же поднес к ее губам стакан воды.
— Вообще-то, тебе лучше не напрягаться сейчас, все-таки магическое истощение – это тебе не шутки, — на лице парня читалась искренняя обеспокоенность. — Я пойду, а ты поспи лучше.
— Не уходи, пожалуйста, — сказала Грейнджер и сама удивилась собственным словам.
***
Сириус сидел в кресле и наслаждался чаем. То был один из тихих вечеров, в которые так и хочется примоститься поудобней, почитать книгу или, на худой конец, просто выпить чаю, чем Блэк и занимался. К своему величайшему сожалению, мужчина не обнаружил пока что ничего интересного в сведениях матушки, а сама она, похоже, только тем и занималась, что искала ему невесту. Конечно, сейчас она была всего лишь портретом, но при желании могла вывести из себя кого угодно. Единственным происшествием на площади Гриммо оставался недуг Гермионы, о котором ему между делом поведала Молли. Сама женщина места себе не находила от беспокойства, словно Грейнджер была ее дочерью, ведь каждый знал: магическое истощение могло стать тревожным звоночком, особенно, если это будет систематическим явлением.
Меж тем, в дверь постучали.
— Входите, — тихо сказал Сириус, зная, что Гарри – а это был именно он – его услышит.
— Как Гермиона? — Гарри поднял глаза на крестного.
— Поппи говорит, что до конца недели она полностью восстановит силы, так что волноваться не о чем, — ответил тот, на что Поттер кивнул. — Если ты не против, мне нужно до вечера уйти по делам.
— Конечно, Сириус, я пока посижу в библиотеке.
Через несколько часов Поттер закрыл дочитанную книгу и отнес ее на полку, а затем потянулся за следующей. Во всей суматохе, окружавшей парня во время учебы, он даже не замечал за собой любви к чтению. Оказывается, читать можно не только из-за скорого приближения экзаменов, но и просто чтобы, расслабиться. В руки Гарри попала очень занимательная книга «Расцвет и упадок Темных искусств», в которой он нашел немало полезных (!) и даже почти безобидных проклятий, почему-то приписываемых Темной магии. Например, ритуалистика вообще считалась чуть ли не порождением тьмы, хотя вся жизнь чистокровных родов была ей в какой-то мере подчинена. Другое дело, что не все понимали, как пользоваться столь могущественной магией, и часто направляли ее отнюдь не во благо, но тут уж были виноваты сами. Темные искусства, на самом деле, оказались намного интересней, чем многое, что Гарри изучал в школе, но пока что он не собирался осуществлять на практике ничего, из того, что читал.
В следующие несколько минут Поттер пытался заставить себя почитать, но буквы упорно не желали складываться в слова, и вскоре парень бросил это бесполезное занятие, а затем плюнул на все и, взяв «Молнию» полетел тренироваться.
К счастью, именно квиддич и мысли о нем помогли Гарри отвлечься от мрачных картин, появляющихся в его воображении. Натренировавшись до боли во всем теле, парень наконец-то поуспокоился и решил вернуться в поместье, где его уже наверняка ждал Сириус. ***
С утра пораньше Блэк решил навестить кабинет – нужно было поговорить с матушкой, а точнее, ее портретом. Да только внезапные дела отвлекли его до обеда: поверенный подготовил некоторые документы, которые требовали его внимания, причем незамедлительно. Отобедав в компании крестника, мужчина, наконец, улучил минуту, чтобы зайти в кабинет, где висел портрет его матери.
— Явился – не запылился, — презрительно хмыкнула Вальбурга, глядя на сына.
— Я пришел не светские разговоры вести, матушка, — отчеканил Блэк. — Есть какие-то новости?
— Да, мальчишку Поттера собираются перевезти на Гриммо. Завтра.
— Но почему я узнаю об этом только сейчас?!— мужчина был в бешенстве.
— Потому что Дамблдор сообщил об этом только сегодня, — поджала губы Вальбурга. — Я что, по-твоему, всемогущая? Не мешало бы тебе поучиться самообладанию.
— Не начинай все сначала, мама, — несмотря на свою вспыльчивость, Сириус быстро остывал, что и произошло сейчас.
Дверь скрипнула, и в полумраке комнаты появился силуэт юноши. Это был Гарри Поттер.
— Сириус? С кем это ты разговариваешь? — поинтересовался парень, стоя у двери.
— Так-так. Забавно получилось, — пробормотал себе под нос мужчина, а затем громче продолжил: — Гарри, познакомься, достопочтенная леди Вальбурга Блэк, моя мать.
Сказать, что Поттер удивился, это ничего не сказать, но, быстро взяв себя в руки, он произнес:
— Леди Блэк, рад знакомству. Я Гарри Поттер, крестник Сириуса, — парень склонил голову.
Женщина с портрета одобрительно кивнула, и, ничего не ответив на приветствие Гарри, обратилась к сыну:
— Хоть чему-то додумался мальчишку научить.
— До свидания, матушка, — словно не слыша последней реплики леди Блэк, он развернулся на каблуках и, жестом велев Гарри следовать за собой, вышел из помещения, заперев его заклинанием.
Сириус провел крестника к своему кабинету и с сожалением сообщил, что медлить с разговором нельзя.
— Я как раз по этому поводу.
Крестный внимательно посмотрел на Поттера, и весь обратился в слух.
— Я…Гермиона написала мне.
— Надеюсь, с ней все в порядке? — нетерпеливо спросил Блэк.
— Да, все просто отлично. Но она сообщила мне одну новость. В общем, Дамблдор собирается перевезти меня на площадь Гриммо. Завтра.
— Я знаю, — ответил Сириус. — Именно поэтому нам нужно все обсудить сейчас. Утром я тебя верну Петунье.
Всю ночь они сидели, обсуждая свою линию поведения на Гриммо, то, как они будут общаться в Хогвартсе, а также остальные, не менее важные вещи. Гарри торжественно пообещал не лезть в неприятности, на что Блэк только усмехнулся:
— Мы с тобой будем видеться каждый день в доме, так что попридержи обещания для прощания.
***
Гермона сидела, потупив взгляд в окно, стараясь не думать ни о чем конкретном, но мысли настойчиво возвращались к главной ее проблеме: видениям. И как только она подумала о них, перед глазами начали проплывать картинки, да с такой скоростью, что грозились свести ее с ума. Отмахнувшись от них, как от назойливых мух, Грейнджер сосредоточилась на своих мыслях, звучавших в ее голове, и видения прекратились. На что ей такая способность, если видения, показывали лишь обрывки разговоров, что только сбивало с толку.
Взять хотя бы утреннее видение, в котором Дамблдор говорил, что собирается перевезти Гарри на Гриммо – после него девушке пришлось подслушивать реальный разговор директора, чтобы предупредить друга. Женщина из ее сна сказала, что это временно, пока Грейнджер еще не полностью вошла в наследие, но стоит ей целиком овладеть этой силой, как она станет намного более могущественной ведьмой.
Гермиона этим словам верила мало: это, конечно, хорошо – быть могущественной ведьмой, но она по себе знала, что все это просто за красивые глаза не дается, и придется уж ей кропотливо работать над собой и своей силой.
В комнату вошла Джинни, увидев Гермиону, она приблизилась к ней и села на самый краешек ее кровати.
— Как ты себя чувствуешь? — в голосе рыжей слышалось искреннее волнение.
— Отлично, — не отворачиваясь от окна, сообщила Грейнджер. — Только вот на свежий воздух хочется.
— Я поговорю с мамой, — с энтузиазмом заявила Джиневра. Похоже, она чувствовала себя виноватой, что не укрылось от наблюдательной подруги.
Полчаса спустя, Джинни и Гермиона в сопровождении Люпина вышли из дома на площади Гриммо.
***
Вечером следующего дня на Гриммо прибыл Гарри Поттер. Такое происшествие, особенно учитывая временное затишье, вызвало бурю эмоций и огромный переполох, особенно у женской половины населения дома. Молли с самого утра не отходила от плиты, собираясь то ли откормить роту авроров, то ли закатить пир на весь мир. Джинни сидела в комнате, стараясь ничем не выдать своего волнения по поводу прибытия Гарри, но выдала себя с потрохами, когда три часа (!) выбирала, что же надеть. Гермиона же на метания подруги смотрела с усмешкой: первая любовь и все дела. Сама она читала недавно раздобытый том по стихийной магии, увлекший ее настолько, что она даже не заметила, как наступил вечер.
В дверь постучали, заставив Грейнджер оторваться от чтива, и крикнуть:
— Входите, — прежде чем дверь отворилась, девушка увидела счастливую улыбку Джинни, которая красноречивей всего говорила о том, кто за этой дверью.
Когда Гарри все же вошел, Джинни состроила незаинтересованный вид, и, мягко улыбнувшись Поттеру, поприветствовала его:
— Привет, Гарри. Давно не виделись.
— Привет. Отлично выглядишь, Джин,— смущенно улыбнулся в ответ парень. В ответ на такой незатейливый комплимент, Джиневра мгновенно стала пунцовой.
— Я пойду маме помогу, — сказала она и поспешно вышла из комнаты.
Гермиона сорвалась с места и заключила Гарри в объятия. Поттер хрипловато рассмеялся.
— Осторожно, задушишь. Придется перед Дамблдором потом отчитываться за порчу имущества в виде Мальчика-Который-Выжил.
Грейнджер ослабила хватку, но не выпустила "жертву".
— Дурак ты, Гарри. Самый настоящий. Я же волновалась, — она заглянула в глаза Гарри, и тот под ее взглядом сразу же посерьезнел.
— Я тоже волновался.
— Нам надо будет поговорить. Наедине, — прошептала Гермиона и отпустила его. — Идем, Рон, наверное, уже заждался.
На ужине близнецы все время рассказывали анекдоты и демонстрировали приколы, чем вызвали недовольство не только Молли, но и мисс Грейнджер, которая шипела на них не хуже разъяренной кошки. Гарри же наслаждался трапезой, изредка переговариваясь с Роном.
***
Вечером Сириусу все-таки удалось поговорить с Ремусом начистоту. Блэк рассказал ему о своих опасениях и возможных планах, не утаив ничего, а Люпин выслушал, пообещав никому не рассказывать. Несмотря на свое благоразумие, оборотень, доверяя суждениям друга, и обнаружив, что суждения его самого мало чем отличаются, решил ввязаться в эту авантюру, помогая Сириусу по мере возможностей. Поэтому первым в списке планов был поиск сторонников. Люпину было поручено путешествие на континент, а также объезд всех возможных и невозможных чистокровных семейств, затем он должен был пообщаться с полукровками, которые еще не выбрали сторону, и, в конце концов, с магическими существами.
Ремус получил на свой счет в Гринготтсе достаточно средств, чтобы ни в чем себе не отказывать в путешествии, и, собрав чемодан, отправил сову Дамблдору.
« Уважаемый профессор Дамблдор!
Вынужден с прискорбием сообщить, что должен уехать на неопределенный срок в связи с ухудшением здоровья. Я извещу Вас о намерении вернуться, когда таковое будет.
Искренне Ваш,
Ремус Люпин».
Расправившись с формальностями, Ремус попрощался с Сириусом и, пообещав надолго не пропадать из виду, переместился по каминной сети в «Дырявый котел».
Сириус же, воспользовавшись своей совой, отправил поверенному своего рода записку, содержащую лишь одно слово: «Пора».


Глава 7. Лорд Волдеморт

Томас Марволо Реддл, он же наследник Слизерина и лорд Волдеморт, пил свой утренний кофе, уютно расположившись в кресле. Через несколько мгновений в дверь постучали.
— Открыто, — тихо сказал Том, отставляя чашку на журнальный столик.
В комнату вошла горничная и принесла прессу – как обычно несколько местных газет и британский «Ежедневный пророк», что, кстати, немало удивило мужчину. Молча убрав тарелки со столика, она удалилась так же тихо, как вошла. Том был очень внимательным к деталям, а потому заметил, что Магда – а именно так звали горничную – была сегодня слишком молчаливой, и он мысленно сделал себе пометку – расспросить Магду, вдруг что серьезное случилось. Затем мужчина вернулся к своему утреннему ритуалу: утреннему кофе, и чтению прессы. Начать он решил с «Ежедневного пророка», так как давным-давно перестал его выписывать – наверное, Магда принесла свой экземпляр, что значило, что там было нечто стоящее внимания. На первой полосе была колдография Дамблдора с каким-то очкастым мальчишкой лет пятнадцати и большой, в полстраницы заголовок: «Волдеморт вернулся!» Сам Волдеморт подавился кофе, едва удержавшись от того, чтобы тут же бросить газету в камин и больше никогда этого не видеть. Но, взяв себя в руки, он посмотрел, какой это номер «Ежедневного пророка» - оказалось, номер был датирован 17 июня.
«Неудивительно, ведь газеты из Британии приходят всегда с жутким опозданием — подумал лорд».
И все же, забеспокоился. Кто-то посмел использовать его титул(!) для сомнительных афер. Это дело требовало его незамедлительного присутствия в Британии, что осложнялось тем, что Риддл уже сорок лет как «ушел на пенсию», переехав в уютный дом в Швейцарии, он не собирался возвращаться на родину по нескольким причинам: во-первых, с министерством у него были весьма натянутые отношения, вызванные его деятельностью в молодости, а во-вторых, в Великобритании было не так уж много мест, где он мог поселиться, и одно из них – его разрушенный мэнор, на отстройку которого могло уйти целое состояние.
Но, тем не менее, Том позвал Магду и велел отправить сову в Министерство Магии Швейцарии з запросом на смену имени, а также предупреждение об длительном отсутствии с стране.
***
Тем временем на площади Гриммо жизнь вернулась в привычное, спокойное русло, если не считать некоторого оживления вокруг очередной поездки в Хогвартс. Когда же школьные принадлежности были куплены, мантии сшиты, а ингредиенты для зелий покоились на дне чемодана, детям было дозволено прогуляться по Косому переулку.
Гермиона как самая ответственная была назначена старшей над Гарри и Роном, а потому была вынуждена ходить с ними по магазинам квиддичных принадлежностей. Вдоволь насмотревшись на метлы, мальчики все же смилостивились и пошли во «Флориш и Блоттс», где Грейнджер чувствовала себя как дома. Среди книжных полок в тот день «гуляла» новость: Министерство магии назначило в Хогвартс преподавателя по ЗОТИ. Кто это, не знал никто, но сам факт вмешательства Фаджа в дела Хогвартса не оставил равнодушным никого.
В кафе Флориана Фортескью было как и всегда многолюдно. Все столики были заняты, в то время как жаркий августовский день только близился к своему апогею. Гарри, Рон и Гермиона зашли под навес в надежде все же найти столик. С другого конца павильона им помахали близнецы, и троица незамедлительно двинулась к ним. Когда они подошли к компании близнецов и Ли Джордана, вокруг столика появилось еще три стула, чему Гермиона очень удивилась.
— Как они появились? — заинтересовалась девушка, жажда знаний которой не давала покоя даже сейчас.
— Магия, — пожали плечами близнецы, одинаково при этом усмехнувшись.
Гермиона заказала себе шоколадное мороженое, а Гарри и Рон - пломбир. За первой порцией последовала вторая, за второй – третья, так что из кафе компания вышла, когда жара пошла на спад.
***
Первого сентября на платформе девять и три четверти было многолюдно – все спешили в Хогвартс. Гарри, Рон и Гермиона стояли у входа в поезд и тихо переговаривались между собой, когда к ним подошел Драко Малфой.
— Прошу простить мою невежливость, но я хотел бы с вами переговорить, — лицо Рона приобрело пунцовый оттенок. — Я не собираюсь вас убивать у всех на глазах.
Гермиона, пришедшая в себя быстрее всех, сделала шаг к Малфою, на удивление девушки, тот не отступил и даже брезгливо не поморщился.
— Итак, что ты хочешь, Малфой?
— Не так быстро, Грейнджер. Ты правда думаешь, что я буду обговаривать дела на платформе, где любой желающий сможет нас подслушать? Ну уж нет, идемте в поезд.
Трое переглянулись, но двинулись за Малфоем, строя догадки, что же ему нужно. Зайдя в купе, все четверо напряженно переглянулись, Драко плотно закрыл двери и начал говорить:
— Как вы, я думаю, уже поняли, я решил с вами поговорить не просто так. Мой отец решил поделиться со мной кое-какой информацией…
— Какое нам дело до твоего отца, Малфой? — перебил Уизли, сжав кулаки.
— Рон, пусть он договорит, — шепнула ему Гермиона.
— Спасибо, Грейнджер, — усмехнулся слизеринец. — Так вот, эти сведения касаются не только меня, но и всей школы. Грядут большие изменения в Хогвартсе и его уставе, и эти изменения будут вызваны не Министерством. Нам всем придется тяжко, учитывая, что Дамблдор хочет сделать из школы полигон по подготовке пушечного мяса для своего Ордена Общипанной Курицы.
Выждав несколько секунд, Грейнджер обратилась к Малфою:
— У меня к тебе два вопроса.
— Грейнджер, я весь внимание.
— Первый: откуда ты знаешь об Ордене?
— Отец рассказал, да и Дамблдор не делает из этого никакой тайны, его так называемые орденцы треплются о нем на каждом углу.
— Хорошо. Тогда почему мы должны верить тебе, насчет планов директора на школу?
— Потому что у вас в этой войне своя, особая роль. Вы не просто пушечное мясо, вы его личная гвардия гриффиндорцев, которая будет защищать идеалы директора всегда и везде.
Если на лице Рона читалось сомнение, то Гарри и Гермиона приняли эту информацию к сведению, и, похоже, были склонны верить слизеринскому хорьку, который, к слову, стал в этом году старостой.
— Это все, что ты хотел обсудить?— девушка заправила прядь волос за ухо, что выдавало ее волнение.
— Я еще не подобрался к главному, — Малфой был на удивление спокоен и, похоже, пребывал в благодушном настроении. — В святи с этими новостями, я хотел бы предложить…перемирие и сотрудничество.
— ЧТО? — Рональд вышел из себя.
Слизеринец даже ухом не повел в его сторону.
— Уизли, — все так же спокойно обратился к нему юноша, — разве ты не заметил, что ты тут единственный, кто не готов пойти на компромисс? За время нашей встречи я никого из вас не оскорбил, а мне, поверь, хотелось. Я не собираюсь поддерживать эту глупую детскую вражду, особенно перед лицом реальной опасности.
Рон опешил. Такое благоразумие Малфоя ввело его в шок, и все что он мог сказать, было:
— Гарри, Гермиона, решайте, я готов положиться на вас.
Гарри и Гермиона переглянулись и одновременно сказали:
— Мы согласны.
***
В Большом Зале собрались все ученики школы Хогвартс, первокурсников уже распределили, так что директор встал из-за стола и объявил:
— Перед началом нашей чудеснейшей трапезы, которую, я уверен, вы все уже заждались, я хотел бы представить вам вашего нового преподавателя по ЗОТИ – поприветствуйте мистера Томаса Брейди!

Глава 8. ЗОТИ

После объявления директора в зале послышались жидкие аплодисменты: никто не знал, чего можно было ожидать от нового преподавателя. Дамблдор взмахнул рукой, и тарелки сами собой наполнились едой, так что неловкое молчание директора было заглушено чавканием и звоном столовых приборов.
Дав ученикам вдоволь насладиться Хогвартской кухней, профессор Макгонагалл встала со своего места, привлекая к своей персоне внимание всех сидящих за факультетскими столами.
— Старосты, прошу подойти ко мне, в факультетские гостиные первокурсников проведут преподаватели.
На этих словах Снейп поморщился, а Дамблдор сверкнул глазами из-под очков-половинок, Гермиона и Рон, недоумевая, двинулись к декану. От Хаффлпаффа пришли Ханна Эббот и Эрни Макмиллан, от Рейвенкло - Падма Патил и Энтони Голдстейн, со Слизерина, конечно же, Драко Малфой и Пэнси Паркинсон.
— Итак, когда все в сборе, я могу начать, — начала Макгонагалл и без тени улыбки.— Профессор Дамблдор просил меня сообщить вам, что теперь не только старосты Школы, но и старосты факультетов будут жить в отдельном помещении.
— А можно отказаться от этой…привилегии? — привычно растягивая слова, спросил Малфой.
— К сожалению, нет, мистер Малфой. Я проведу вас в башню Старост, прошу за мной.
Рон, честно говоря, был в восторге от этой новости, а Гермиона о себе такого сказать не могла. Конечно, в гостиной Гриффиндора она сможет находиться, сколько захочет, но уже не будет там «своей». Теперь старосты были как будто элитой, им полагалась своя, отдельная башня, чего хотел этим добиться Дамблдор? Еще большей неприязни к старостам?
За этими раздумьями Гермиона и не заметила, как они добрались до башни Старост, вход в которую охранял старый и не в меру пыльный портрет.
— Пароль для входа в башню – «Свет во тьме». Для личных комнат придумаете сами. Доброй ночи.
Макгоногалл удалилась, и Грейнджер наконец смогла оглядеться: судя по всему, они находились на восьмом этаже, и девушка мысленно удивилась, как она могла не замечать раньше этой башни – та, похоже, была достаточно высокой, возможно, даже выше башни Рейвенкло.
— Свет во тьме, — портрет, ничего не говоря, отодвинулся, открывая взору старост узкую каменную винтовую лестницу, слабо освещенную огарками свеч в канделябрах.
— Похоже, такой пароль здесь не просто так, — хохотнул Малфой.
Гермиона зажгла на кончике палочки огонек и робко вошла на лестницу. Когда она поднялась, факелы зажглись, освещая просторную комнату с камином, креслами и письменными столами – Грейнджер сразу же узнала в ней общую гостиную. По кругу были размещены четыре двери с гербами факультетов, девушка подошла к двери с гриффиндорским львом.
— Ого, — Рон все никак не мог унять восторга по поводу новых апартаментов.
— Рон, быстрее, я хочу спать.
Зайдя в свою комнату, Гермиона даже не удосужилась разглядеть окружающую обстановку, а сразу же, раздевшись, легла спать.
***
Том Риддл, а ныне Томас Брейди, усмехнулся своим мыслям, сидя за преподавательским столом. Когда-то, когда он был молод, он мечтал занять это место, и кто же мог предположить, что все сложится к его выгоде?
Минерва совсем не изменилась с момента их последней встречи, разве что волосы тронула седина, а Дамблдор и вовсе выглядел цветущим, наверняка радовался, что все идет по плану. Том пригладил волосы и сел за стол, доставая из тумбочки письменные принадлежности – нужно было составить учебный план для пятого и седьмого курсов.
Когда он закончил, было уже далеко за полночь, и сил, чтобы делать что-либо еще больше не осталось, да и впереди был сложный день.
***
Гарри Поттер, поднявшись в гостиную, был совсем не рад отсутствию Гермионы и Рона, пусть последние несколько часов только и мечтал, что об одиночестве. Парень сел на диван, решив дождаться друзей, но вскоре в комнату зашел только Рон.
— Где Гермиона? — спросил Гарри, наблюдая, как друг усаживается в кресло рядом.
— Спит, — Уизли неопределенно махнул рукой. — У нас теперь отдельные комнаты. Не понимаю только, зачем менять порядки.
— Была бы здесь Гермиона…
— Да, у нее наверняка на все есть своя теория, — усмехнулся рыжий. — Так, может, расскажешь мне, зачем Малфой затеял перемирие?
— Думаю, тебе лучше спросить это у него самого, — просто ответил Поттер. — Он ведь ничего не делает просто так.
— Ну, тогда разъясни, к чему это перемирие нам?
— Информация никогда не бывает лишней, — серьезно ответствовал Гарри и тут же засмеялся собственной реплике. — Только посмотри на меня, говорю, как истинный слизеринец.
— Да-а-а-а, — протянул Рон. — Да за такое тебя убить мало!
Парни рассмеялись.
— Ну что, партию шахмат на сон грядущий?
***
В классе Защиты от Темных Искусств было настолько тихо, что, казалось, можно услышать, как пролетает снитч. Это было неудивительно – первыми побывать на уроке ЗОТИ «выпала честь» пятому курсу, а именно Гриффиндору и Слизерину. Похоже, количество совместных уроков у них с каждым годом только увеличивалось.
В класс вошел профессор Брейди, ученики, не выдав ни звука, проследили за ним взглядом до самого учительского стола.
— Здравствуйте класс, я, как вы уже знаете, профессор Брейди, буду преподавать вам Защиту от Темных Искусств. До сих пор ваше обучение нельзя было назвать систематическим, преподаватели менялись каждый год, и большинство из них были некомпетентны. Так что в этом году мне предстоит вас многому научить, так как вы будете сдавать СОВ. Прошу вас с должным вниманием отнестись к моему предмету, разжевывать все, как детсадовцам, я не буду. К концу года вы должны показать хороший уровень знания теории и хотя бы удовлетворительное практическое применение знаний. Что ж, приступим.
Рука Гермионы взметнулась вверх.
— Да, мисс…
— Грейнджер, сэр. Какие учебники нам нужно иметь при себе?
— Мисс Грейнджер, сейчас я отвечу на ваш вопрос. Кто из вас купил «Теоретические основы ЗОТИ для пятого курса», утвержденные министерством? — каждый в классе поднял руку. — Отлично, можете их выбросить.
По помещению прошел смешок. Значит, преподаватель не лишен чувства юмора, уже неплохо.
— Со своей стороны предлагаю вам взять с тех книжных полок, — мужчина показал в другой конец аудитории, — книги «ЗОТИ: теория и практика. Начальный курс». Не морщьтесь так презрительно, мистер Малфой, думаю, вы почерпнете много нового из этой книги, учитывая, что ничему стоящему за предыдущие четыре года не научились.
Дети тут же двинулись к книжным полкам, толкаясь и переговариваясь между собой. Через несколько минут полки опустели, и ученики, каждый с книгой в руках, заняли свои места.
—Мисс Грейнджер, прочитайте, пожалуйста, первый параграф вслух, а затем я продемонстрирую вам заклинание, которое вы будете отрабатывать до конца урока. К следующему занятию вы должны будете уметь выполнить это заклинание, а так же знать теорию с первого по третий параграф.
До конца урока заклинание мало-мальски получалось только у Гермионы и Малфоя, на что Брейди лишь пожал плечами: уровень образования в Британии неуклонно катился в пропасть.
На обеде Грейнджер была весела и разговорчива: то, что, наконец, у них хороший преподаватель по ЗОТИ не могло не радовать. Рон и Гарри как обычно говорили о квиддиче, так что Гермиона довольствовалась компанией Джинни, которая все расспрашивала о профессоре Брейди.
После трапезы гриффиндорцев ожидало сдвоенное Зельеварение, опять же, со Слизерином, чтоб ему провалиться. Золотое трио нехотя поплелось в подземелья, подгоняемое Гермионой. И не зря: они чудом избежали снятия баллов, еле подоспев к началу урока.
— По распоряжению директора Дамблдора, — эти слова сами по себе не несли ничего хорошего, но сказанные Снейпом, вызвали полнейшее недоумение в рядах слизеринцев и гриффиндорцев, — вы теперь будете работать с представителем противоположного факультета, пары буду назначать я, дабы избежать несчастных случаев.
Все в классе, включая Поттера и Уизли, не спускали глаз с преподавателя, молча слушая об очередном нововведении.
Уже к концу первого дня Золотое трио в полном составе поняло, что Малфой был прав – Хогвартс больше не будет таким, как прежде. Но это еще не все: в гостиных факультетов, так же как и в башне Старост красовалось объявление об открытия Дуэльного клуба. И все бы ничего, но теперь участие в нем было обязательным.

Глава 9. Уговор

В гостиной старост собрались четверо людей, а именно Золотое Трио и Драко Малфой. Сейчас они не боялись, что их разговор кто-то может подслушать, либо кто-то зайдет в самый неподходящий момент – на часах было три часа ночи.
— Так, может, обсудим условия перемирия? — начал разговор Малфой.
— Ну, раз уж мы тут все сегодня собрались, то, пожалуй, — насмешливо, в манере слизеринца протянула Гермиона, на что Драко лишь удивленно вскинул бровь. Рон тоже удивленно уставился на подругу, не ожидая от нее этого. — Чего смотрите? Давайте быстрее покончим с этим, я спать хочу.
— Вот мои условия: вы докладываете мне обо всех малейших колебаниях ордена и, если появится какая-то безумная идея – не оставите в стороне.
— Пусть так. Какая же тебе выгода с наших «безумных идей», как ты изволил выразиться?
— А это уже мое дело, — сказал, как отрезал.
— Наши условия таковы: ты докладываешь обо всем, что может каким-то боком быть полезным, а также обо всем, что касается Слизерина, что да как.
— С первым пунктом я полностью согласен, а вот со вторым в связи с новым местом жительства напряг…
— Ты же Малфой. Как-то выкрутишься, — ухмыльнулась Гермиона, глядя в холодные серые глаза давнего врага, а ныне – человека, с которым они будут сотрудничать.
— Я хочу внести предложение, — сказал Гарри.
— Валяй, Поттер, я тебя внимательно слушаю, — Драко едва подавил зевок – все же было далеко не детское время.
— Услуга за услугу. В смысле, если кому-то из нас понадобится твоя помощь - ты не откажешь, но если и тебе понадобится наша – мы тебе поможем.
— По рукам, — все согласились с условиями. — Контракт, или что там будет, Грейнджер, будь добра, пришли совой. А теперь по койкам, я устал, как собака.
***
Первая учебная неделя вымотала всех: учителя и не посмотрели на то, что детям нужно втянуться в учебный график и сразу же задали уйму всего, мотивируя это СОВ в конце года. Среди всех учеников школы Хогвартс не нашлось бы ни одного довольного жизнью пятикурсника, ну кроме, может быть, Гермионы Грейнджер, которая сейчас сидела в библиотеке, прочитывая от корки до корки очередной том по Древним Рунам. В последнее время видения ее не беспокоили, но Гермиона знала – это лишь временное затишье, вызванное сменой обстановки. Вскоре ей снова придется столкнуться со своей силой, а что с этим всем делать, девушка понятия не имела. А что, если она «отключится» прямо на уроке, или, хуже того, на экзамене? Как контролировать это, если этому не научишься из книжек?
Из раздумий Гермиону вернул Драко Малфой, который потряс ее за плечо.
— Грейнджер, вызывает планета Земля.
— Я слушаю тебя.
— В башне Старост повесили график дежурств.
— И что? — недоуменно спросила девушка.
— А то, что мы с тобой дежурим по средам и пятницам.
— Мы? С тобой?
— Да, Дамблдор наверняка сошел с ума, но, представь себе, Пэнси будет дежурить с Уизли по субботам! Уж кому я не завидую, так это рыжему.
— Ого, Драко Малфой, да еще и шутит, не иначе как иллюзия, — рассмеялась Гермиона.
— Гермиона Грейнджер смеется моей шутке, наверняка я сплю, — отплатил ей он той же монетой. — А если серьезно, что будем делать?
— Дежурить, — просто ответила она. О глобальных проблемах думать было рано.
— А Паркинсон и Уизли пусть друг друга поубивают?
— Ну и Мерлин с ними, меня это не касается, — отстраненно ответила Грейнджер, чем очень удивила Малфоя.
А она напряженно думала, спросить или не спросить его о даре, ведь никто, кроме чистокровных волшебников не мог ей помочь, а Рона она впутывать не хотела.
— Слушай, Малфой, я хотела тебя кое о чем попросить…
— Не прошло и недели с начала нашего перемирия, а ты уже им пользуешься, — усмехнулся Драко.
— Не хочешь, можешь и не делать, — девушка захлопнула недочитанную книгу и встала из-за стола, чтобы поставить ту обратно на полку.
— Ладно, выкладывай, мне самому интересно.
— Что ты знаешь о врожденных дарах? К примеру, о ясновидении…
— Да ты высоко берешь, Грейнджер, — присвистнул Малфой, а мадам Пинс неодобрительно на них покосилась. — Не знаю, зачем тебе это понадобилось, но дары передаются только в чистокровных родах, так что тебе эти сведения навряд ли помогут. Если хочешь, я могу раздобыть книгу в родовой библиотеке…
— Да, пожалуйста. А ты уверен насчет того, что ты сказал?
— Абсолютно. Если только над тобой или кем-то еще не проводили какой-то темный ритуал передачи силы, но это маловероятно. Дар предпочитают передавать, опять же, чистокровным.
Просьба Грейнджер, честно говоря, озадачила Малфоя, и он гадал: то ли она перечитала все на свете и добралась уже и до буквы «Я» («Ясновидение»), то ли ей самой зачем-то понадобилось знать все об этом даре («Трелони, что ли, мстить собралась?»).
Но, все же, написал отцу, чтоб тот поискал в библиотеке. Условия перемирия, все-таки, святое.
Гермиона вышла из библиотеки в смешанных чувствах: с одной стороны, Малфой взялся ей помогать, а с другой – только добавил лишних вопросов, на которые ни у Грейнджер, ни у кого либо другого, вероятно, не было ответов.
Можно было, конечно спросить у родителей, но вероятность того, что они смогут ей ответить стремилась к нулю.
Так что вечером Грейнджер, сидя в гостиной старост рядом с Роном, спросила:
— Рон, а есть какой-то способ проверить чистокровность?
— Уйма, а тебе зачем? — удивился Уизли.
— Да так…Может, у меня есть родственники-маги, было бы неплохо узнать, — беззастенчиво врала девушка.
— Так тебе в Гринготтс нужно, гоблины проводят ритуалы на крови, так что сразу на пергаменте все родовое древо проявляется. Это, правда, недешево, но оно того стоит, если надо все сделать быстро.
— Спасибо, Рон, ты мне очень помог.
Теперь оставалось сделать вылазку в Лондон, чего она не сможет совершить как минимум до конца семестра. Учебный год только начался, а ее ждало уже столько загадок.
***
Минерва Макгонагалл была всегда умной ведьмой – разгадывать разного рода задачки и загадки было для нее плевым делом. Вот только сейчас уже немолодая женщина почти физически чувствовала, что что-то ускользало от ее внимания. С некоторых пор это чувство стало посещать ее с завидной регулярностью. Было ли причиной скорое приближение войны, которая была неминуемой или что-то другое, она не знала.
От возможности разузнать все самой Минерву все время отвлекала работа: учебные планы, проверки эссе, уроки и контрольные – все это выматывало, пусть женщина искренне любила преподавательскую деятельность. Знала бы она когда-то, что у нее не будет времени на другие любимые занятия? Конечно же, ответом было «нет».
Если бы она могла уволиться, она уже давно бы это сделала, чтобы хоть чуть-чуть пожить для себя, возможно, найти свое женское счастье. Да только эта проклятая война и Волдеморт, чтоб ему икалось!
Минерва устало вздохнула и поправила очки на переносице. Стоило проверить еще с дюжину эссе, но они уже поперек горла ей стояли, так что она решительно встала из-за стола и направилась к выходу из кабинета. Куда? Конечно же, узнать, что за новенький в Хогвартском коллективе, какая женщина без капельки сплетен?
От своего ребячества Макгонагалл сама себе усмехнулась, а Пивз, летавший где-то поблизости, завидев ее, решил поспешно удалиться в другой конец замка.

Глава 10. Обо всех понемногу

Путешествие по Англии и Шотландии пошли на пользу Ремусу Люпину и их с Сириусом общему делу: найдя множество волшебных деревушек, Ремус уговорил их присоединиться к «нейтральной» стороне, а также сообщил, что штаб готовится принять их. Однажды он даже встретил стаю оборотней, которые достаточно благодушно к нему отнеслись, правда, присоединяться к какой-либо политической силе отказались. И сейчас мужчина сидел в комнате, что находилась на втором этаже трактира «Смеющаяся крыса», который находился где-то в Ирландии. В трактире управляла молодая женщина Рита, хорошо знавшая всех местных, а потому представлявшая двойную ценность для Ремуса, чьим заданием было не только завербовать людей, но и узнать, кто кого поддерживает в этой войне.
От Сириуса вестей не было, а в газетах по-прежнему писали один лишь только бред. По сведениям Ордена, которые он получал в основном от Тонкс, Пожиратели все еще не перешли к активным действиям – по всему можно было сказать, что они берегут силы для масштабной операции, собирают армию своему хозяину.
Осень ознаменовал приход холодного ветра и тумана, что не было характерным для этой области. Ремус нахмурился и устало потер переносицу – мир сошел с ума, а с ним вместе и погода. Послышался стук в окно, а затем, когда мужчина не обратил на это никакого внимания, громкий «Ух». Люпин поднялся и открыл окно, впустив не только сову, но и сквозняк, разбросавший все его бумаги по комнате.
«Черт!»— подумал Рем, поспешно закрывая окно.
Сова по-хозяйски устроилась на его столе, гордо выпятив грудку, и ожидая, пока Люпин заберет послание. Видно было, что сова молодая, вероятно только купленная.
Он отвязал магически уменьшенный конверт от лапки совы и, вернув ему прежний размер, распечатал. Ему (наконец-то!) написал Сириус. В письме, которое занимало несколько страниц написанных, очевидно в спешке, Блэк сообщал последние новости, и просил друга возвращаться в Англию, но не светиться в Лондоне, а воспользоваться порталом до Блэк-мэнора, который прилагался.
Для активации портала нужно было дотронуться до него палочкой и сказать: «Шалость удалась!» Рем усмехнулся: похоже, Бродяга скучает по временам их молодости, как и он сам.
Люпин взмахом палочки убрал беспорядок в комнате, листы сами по себе сложились в аккуратную стопку, которую он положил в потрепанный чемодан. Выпустив сову, Ремус не стал закрывать окно, лишь глубоко вдохнул холодный осенний воздух на полную грудь. Медлить не хотелось, а поэтому, собравшись, мужчина взял портал в виде брелока для ключей в руку и прошептал: «Шалость удалась». Через мгновение комната опустела, остался только ветер, трепавший легкие шторы.
***
Наземникус Флетчер был очень изворотливым человеком: его не заботило, как он сделает, что задумал, его волновал лишь результат. У него всегда получалось выжить в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях, а, иной раз, и нажиться на этом. Он каждый раз находил лазейку, благодаря чему и попал на службу к Дамблдору. Но сейчас, после нескольких недель в плену, он понял: выход отсюда только один, и тот ногами вперед.
В промозглой сырой камере Флетчер уже потерял счет дням, но судя по разговорам его стражников, прошло не больше месяца. За весь период его заключения никто не приходил к нему, разве что стражники оставляли кусок хлеба да воду. Поэтому он пребывал в полнейшем неведении, зачем он находился здесь.
Его притащили сюда ночью, завязав глаза, и пинками подгоняя идти дальше. Судя по тому, что они долго спускались, он находился в глубоком подземелье, возможно, чьего-то родового поместья.
И все равно, все это было донельзя странно. Словить-то словили, а не пытали даже. Будто он и не нужен он был вовсе. М-да, вот так вот.
За своими размышлениями Наземникус не заметил, как к его камере подошел мужчина в черном плаще. Повернувшись, Флетчер уж грешным делом подумал на самого Темного Лорда. Но нет, то был Руквуд*.
— Здрасьте, — заискивающе посмотрел заключенный. — Может, отпустите меня, а?
— Разбежался, — зло хохотнул Августус. — Сейчас мы все узнаем, кто, кому, что да как.
Все, что было после этих слов, размылось в одно пятно боли: Руквуд пытал его, периодически останавливаясь, чтобы снова задать вопрос или поиздеваться над ним. Кажется, у Наземникуса было сломано ребро или два, раны на руках и ногах неприятно саднили, а голова раскалывалась на тысячу осколков – но все это не имело ровным счетом никакого значения.
Руквуд, получив некоторые поверхностные сведения, решил, что Волан-Де-Морту захочется увидеть столь ценный источник информации. Флетчер понял, что этим вечером он умрет. Выходя из камеры, Пожиратель бросил напоследок:
— Вечером ты пойдешь на аудиенцию к Лорду, прихорошиться не забудь, — он сплюнул себе под ноги. — Круцио!
Наземникус скорчился на мокром от собственной крови полу, хрипя от боли.
***
Минерва сидела в учительской в компании Помоны Спраут и Поппи Помфри, попивая чай. За несколько часов посиделок она так и не узнала ничего особенного о новом преподавателе. Сведения были обрывочны и общеизвестны. Например, то, что он жил в Швейцарии, но родился в Британии, вызывало вопросы. Где он учился? Где работал? Есть ли у него семья в Швейцарии или он живет совсем один, как сама Минерва?
С самого начала Томас Брейди показался ей до боли знакомым и заставил вспомнить Макгонагалл времена молодости, когда она была задорной девчушкой, а друзья называли ее просто «Минни». К сожалению, то время безвозвратно прошло и оставило после себя только воспоминания.
Допив чай, три главные сплетницы всея Хогвартса разбрелись кто куда: Поппи в Больничное Крыло, Помона в теплицы, а Минерва в кабинет Трансфигурции – ее ждали ученические эссе.
После часа кропотливого труда и нескольких проверенных эссе, в дверь постучали.
— Входите! — крикнула Макгонагалл, внутренне готовясь к Филчу или очередным провинившимся ученикам. Но в классную комнату вошел не кто иной, как Томас Брейди, преподаватель ЗОТИ.
— Здравствуйте, Минерва, могу я вас так называть? — учтив, как и всегда.
— Да, проходите…Томас, — почему-то под взглядом мужчины Минерва чувствовала себя неловко.
— Я вот что хотел: мне нужно узнать всю систему образования изнутри, так сказать, а вы, как заместитель директора идеально подходите. Объясните мне учебную программу, а то я давно не был в Англии, тут многое изменилось.
— Конечно-конечно. Приходите в учительскую после ужина. Разберемся во всем за чашкой чая.
***
Лорд Волан-Де-Морт сидел на стуле с высокой спинкой, чем-то напоминающем трон. Лорд был полностью доволен жизнью, пусть перерождение прошло не совсем так, как он спланировал, но так даже лучше. У него было время собрать армию и продумать дальнейшие действия. Также Волан-Де-Морт был рад тому, что Министерство Магии не верило Дамблдору, что затрудняло вербовку людей в этот Орден Феникса. По всему можно было сказать, что война была почти выиграна, а все почему? Потому что Фадж слишком горд, чтобы признать свои ошибки, а люди слишком уж любили спокойную жизнь. Темный Лорд усмехнулся; улыбка на его змееподобном лице выглядела настолько неестественно, что даже Руквуд, привыкший к его виду за эти месяцы, отшатнулся.
— Руквуд, мой верный слуга.
Августус встал на колени перед хозяином.
— Мой лорд, Флетчер раскололся, но, я думаю, что легиллименция здесь подойдет больше, чем пытки.
— Приведи мне его, — прошипел Лорд, гладя Нагайну по голове.
— Слушаюсь, мой лорд.
Через несколько минут в помещение вошел Руквуд, ведущий впереди себя пленника. Флетчер был весь в крови, одежда превратилась в тряпье. Лорд, увидев такое жалкое зрелище, брезгливо поморщился.
Наземникус же, предвкушая свой скорый конец, осмелел. Посмотрев в глаза своего похитителя, он, сплюнув себе под ноги, поприветствовал его:
— Здрасьте, Ваша Змеемордость.
За что тут же получил удар от Руквуда. Волан-Де-Морт флегматично наблюдал.
—Поприветствуй лорда, как подобает, тварь!
Одним ударом в спину Пожиратель повалил Флетчера на каменный пол, так что тот взвыл от боли. Пожиратель нагнулся к Наземникусу и прорычал:
— Поприветствуй лорда, как подобает!
— Здравствуйте, Темный Лорд.
Лорд, не сказав ничего, приблизился к пленнику. Взглянув в его глаза, он начал копаться в его голове, где выловил немало занимательных воспоминаний. Призвав колбочку, он наполнил ее доверху и отправил ее обратно.
— Друг мой, ты очень-очень нам помог, — обманчиво ласково начал лорд.
— Теперь вы меня отпустите? — Флетчер после сеанса легиллименции пребывал в ейфории.
— Конечно, отпустим. Авада Кедавра — зеленая вспышка рассекла воздух и ударила точно в грудь Наземникуса. На его лице застыла посмертная маска блаженства.
Августус Руквуд* – бывший невыразимец, шпион Волан-Де-Морта, Пожиратель Смерти. По канону предполагается, что Руквуд провел в Азкабане время с 1981 года по январь 1996 года. В фанфике он не садился в тюрьму вовсе.

Глава 11. Неожиданные решения

Сириус сидел за своим рабочим столом и думал, как ему выкрутиться из сложившейся ситуации. На первый взгляд все шло просто отлично: его планы раз за разом воплощались в жизнь, поверенный подал прошение в Визенгамот о повторном рассмотрении его, Блэка, дела, но мать как обычно решила все испортить.
Вчера, когда Сириус пришел навестить ее портрет в кабинете, она решила раскрыть свои карты. Сказав, чтобы он нашел ее завещание на площади Гриммо, она гордо удалилась, решив, видимо, что этой информации будет достаточно.
На Гриммо Блэк добрался в смешанных чувствах: в завещании могло быть что угодно. В кабинете матушки, который, к его удивлению, остался нетронутым царил идеальный порядок, поддерживаемый, по-видимому, Кричером. На столе лежал запечатанный конверт с его именем. Так…с этим он разберется потом – сейчас было главным найти завещание. В углу комнаты стоял запыленный сейф небольших размеров. «Вот оно! – подумал Сириус и двинулся к цели».
Осторожно вскрыв хранилище, он достал оттуда стопку листков, на верхнем из которых было написано: «Завещание леди Вальбурги Блэк». Мужчина, волнуясь, начал читать.
Согласно стандартной процедуре, завещание было прочитано в присутствии наследницы Нарциссы, но вторая часть, относящаяся к Сириусу, не могла быть прочитана (а, следовательно, и исполнена) без его присутствия.
Быстро пройдясь взглядом по строчкам, касающимся Цисси, Блэк дошел и до своего имени.
«Моему старшему сыну, Сириусу Ориону Блэку, я завещаю все состояние Блэков, титул лорда Блэка, движимое и недвижимое имущество, а также вассалов рода Блэк. Условием получения наследства будет его женитьба на чистокровной волшебнице, достойной звания леди Блэк, чтящей законы и традиции магического мира ( см. приложение первое)».
Поскольку формулировка качеств его невесты была достаточно расплывчатой, Сириус начал искать приложение. Но среди бумаг его не оказалось, так что ему ничего не оставалось, кроме как распечатать странный конверт, подписанный почерком его покойной матери.
В конверте оказалось несколько листков пергамента, полностью исписанных аккуратным, каллиграфическим почерком Вальбурги.
«Сын мой, хоть ты и разочаровал меня в прошлом, я надеюсь, что ты исправишься ради процветания рода Блэк и найдешь себе невесту, достойную называться Блэк. С самого твоего рождения мы с твоим отцом озаботились твоим будущим и составили договор на помолвку с благородным семейством Гриндевальдов, 1 сентября 1979 года у них родилась дочь, которая и станет наследницей всего их состояния. Скорее всего, она обучается в Дурмстранге, и тебе предстоит ее найти. Если же помолвка не состоится по твоей вине до ее совершеннолетия, ты потеряешь все права на звание лорда Блэка, и им станет твой крестник, как ближайший родственник. А если от помолвки откажется она, ты будешь волен сам выбирать себе невесту, конечно же, из круга английской аристократии.
С уважением, Вальбурга Блэк».
На следующих листах прилагались копии договоров с родом Гриндевальдов.
Сириус разочарованно застонал: мало того, что мать выбрала ему невесту младше него на двадцать лет (!), так еще и даже не назвала его имени. Ищи, мол, сынок сам! А если не найдешь, наследства не получишь.
А где ее искать знал, наверное, только сам Мерлин. Толку с того, что она,возможно, училась сейчас в Дурмстранге? Вероятно, под другой фамилией – в той школе Гриндевальда ненавидели. Так что в Болгарии девчонку искать бесполезно – нужно было найти сначала ее родителей, о которых он, кстати, тоже ничего не знал.
Просмотрев копии договоров с Гриндевальдами, Блэк заметил, что договор заключался не с родителями его будущей невесты, а с ее дедом и бабкой, которые, судя по всему, безбедно жили в Шотландии, в родовом поместье, построенном еще до Первой мировой войны.
И сегодня, Сириус уже на свежую голову думал, как стоит поступить. Сначала он хотел все отложить до более подходящего времени, но быстро понял, что подходящего времени не будет. Вообще.
С такой мыслью он написал письмо поверенному Блэков, с просьбой устроить ему аудиенцию у Гриндевальдов.
***
Гермиона из библиотеки к кабинету Трансфигурации, урок которой должен был вот-вот начаться. Когда она зашла в помещение, где царил привычный шум и гам, ее появление никто не заметил, и Грейнджер быстро села на свое место. В классную комнату вошла профессор Макгонагалл в сопровождении нескольких женщин и мужчин в строгих темно-синих мантиях. Декан Гриффиндора представила их как работников Министерства и сказала, что на этом уроке студенты будут с их помощью определяться, кем они будут работать в последующей жизни.
Раньше Гермиона слышала о ярмарках профессий, устраиваемых в маггловских школах для старших классов, но никогда не интересовалась этим всерьез, так что не знала, как все это происходит. Да и не думала она, что с будущей профессией придется определяться так быстро!
Работники Министерства раздали всем по листовке, где значились профессии и предметы, знание которых требовалось для них. У Грейнджер глаза разбегались: ее привлекала работа целителя, магического археолога, да и в аврорат тоже неплохо бы попасть!
— Мне братья говорили, что раньше такие консультации проводили деканы, но сейчас Министерство хочет все контролировать, вот и подослали своих! — вклинился в общую беседу Рон.
— А мне кажется, это неплохо, ведь повлиять на выбор профессии они по-настоящему не смогут, зато расскажут, что ожидает на каждом месте работы, — пожала плечами Гермиона. — Гарри, ты уже определился?
— Да, я буду мракоборцем. А ты, Рон?
— Я тоже подумываю о поступлении в академию при Аврорате. Только там нужно «В» по зельям, — раскис Уизли.— Гермиона, что ты об этом думаешь?
— Я пока не знаю, наверное, сначала получу степень Мастера по зельям, — обыденно ответила Грейнджер.
— Гермиона! — хором вскричали Рон и Гарри.
— Что? Я пока не буду загадывать наперед, но, думаю, профессор Снейп примет меня в ученицы после сдачи ЖАБА. Если нет, то я поеду в Европу, слышала, там отличнейшие мастера Зельеварения.
— Мисс Грейнджер, зайдите ко мне после урока, — к троице подошла Макгонагалл, и все сразу же притихли.
— Что мы уже сделали? — спросил шепотом Гарри.
Гермиона только махнула рукой, мол, все нормально.
***
— Профессор Макгоногалл, можно? — дверь в личный кабинет Минервы открылась, и в нее вошла мисс Грейнджер.
— Да, мисс Грейнджер, садитесь. Чаю? — спросила преподавательница.
— Нет, спасибо. Зачем Вы меня вызвали?
— Я хотела бы поговорить о Вашей будущей профессии, Гермиона. Вы уже определились, кем хотите стать?
— По правде, я не знаю точно, но я хотела бы получить степень Мастера по Зельеварению.
Брови Макгонагалл поползли вверх, но она тут же взяла себя в руки.
— Я думаю, я могу Вам помочь с этим.
— Правда? — в голосе Грейнджер появилась надежда.
— Да. Дело в том, что профессор Снейп принимает в ученики только тех, у кого отметки за экзамены по зельям «Превосходно». В частности, поэтому за последние десять лет у него не было ни одного ученика, — улыбнулась Макгонагалл, но вот Гермиона ее хорошего настроения не разделяла. — Я поговорю с Северусом насчет дополнительных занятий и Вашего дальнейшего ученичества, думаю, учитывая Ваши таланты, он не откажет.
— Спасибо, профессор, — пребывая в шоке, ответила девушка. — До свидания.
— До свидания, мисс Грейнджер.
Выйдя из кабинета декана Гриффиндора, Гермиона тут же побежала в башню, где ее ждали друзья.
— Ну, что она тебе сказала? — не выдержав, спросил Рон.
— Сказала, что поможет с получением степени Мастера по Зельеварению, — наигранно спокойно ответила гриффиндорка, хотя в душе у нее бушевала буря.
Выполнив все задания на неделю, Гермиона отправилась спать. И сейчас, лежала под балдахином собственной кровати, задернув полог, и стараясь заснуть. Но сон не шел. Внезапно, потолок словно поплыл перед ее глазами, и она оказалась уже в другой комнате. Оглядевшись, она поняла, что находилась в кабинете Зельеварения. Хоть обстановка и была по-прежнему расплывчатой, некоторые детали, которые выхватывал ее взгляд становились четче. Гермиона сосредоточилась на этом видении.
В кабинете за столом, проверяя эссе, сидел профессор Снейп. В дверь постучали – Грейнджер скорее почувствовала, чем услышала это - и Северус повернулся к источнику звука.
— Входите, — раздраженно сказал он.
В классную комнату вошла Минерва Макгонагалл.
— Северус, что-то Вы совсем засиделись за работой. Вам бы отдохнуть.
— Не тяните, Минерва. Зачем Вы пришли? Не по очередной ли просьбе Дамблдора? — раздражение Снейпа только росло.
Профессор Трансфигурации поджала губы.
— Нет, Северус, не за этим. Это скорее личная просьба.
Зельевар постарался скрыть свое удивление, что получилось у него плохо. Гермиона даже улыбнулась, глядя на эту сцену.
— Говорите, — взяв себя в руки, приготовился слушать Северус.
— Я хотела бы попросить Вас взять в ученицы Гермиону Грейнджер.
Снейп удивился еще больше.
— А не рановато ли думать об этом? В ученики принимают только после сдачи ЖАБА.
— Северус, я понимаю, что эти не в Ваших правилах, но девочка действительно талантлива, я не хочу, чтобы она до конца жизни корпела над бумажной работой в Министерстве.
Зельевар расхохотался.
— С чего это я должен заботиться о Ваших протеже?
— Но Вы же не хотите загубить талант девушки к зельям? — сухо спросила Макгонагалл.
— Мне на талант девчонки, в сущности, плевать. Как и ей самой.
— Вы не правы, Северус, она сама изъявила желание получить степень по Зельеварению. И я хочу ей в этом помочь.
— Похоже, Минерва, мне Вас не переспорить, — устало сказал Снейп. — Давайте договоримся, что дважды в неделю Грейнджер будет приходить на дополнительные занятия, и, если через три месяца у нее не будет ощутимых успехов, наши занятия прекратятся, и она оставит свое желание стать Мастером Зельеварения.
— Вы подозрительно легко согласились, неужели думаете, что через три месяца освободитесь от занятий?
— Либо так, либо получу талантливую и трудолюбивую ученицу, — сообщил Северус. — Доброй ночи, Минерва.

Глава 12. Дела мирские

В октябре в «Ежедневный пророк» просочился слух о повторном рассмотрении дела Сириуса Блэка и сразу же попал на первую полосу. И действительно, третьего октября 1995 года Сириус Блэк, наследник рода Блэков, бывший аврор, был полностью и безоговорочно оправдан, о чем тут же затрубили все магические печатные издания. « Сириус Блэк оправдан. Кто прав, а кто виноват?», «12 лет Азкабана. Эксклюзивное интервью наследника рода Блэков» - это лишь малая толика заголовков, которые были на первой полосе «Ежедневного пророка». Магический мир вовсю смаковал эту сенсацию и принялся искать виноватых. Ежедневно в редакцию «Пророка» приходило более тысячи писем от магов со всей Великобритании, сочувствующих судьбе «бедного, беззащитного Блэка».
Сириус же, хоть и был рад своему освобождению, старался лишний раз не высовываться с Гриммо. Уже на следующий день после его оправдания, Блэк получил письмо от Дамблдора, в котором тот высказал свое удивление тем, что «его мальчик» не принял его помощь в этом «безусловно, запутанном деле», но, все же, поздравил его и высказал надежду на «плодотворное сотрудничество». Блэк, тут же выбросил письмо в камин, даже не удосужившись написать ответ: его тошнило от фальши, которой была пропитана каждая строчка.
Зато, будучи свободным во всех смыслах человеком, Сириус теперь мог не бояться выйти в свет, чем сразу же и воспользовалось Министерство, пригласив его на прием в его же честь, дабы реабилитироваться в глазах общества. На приемах положено было заводить полезные знакомства, но – вот беда! – всех представителей чистокровных семейств и власть имущих ( что зачастую было одно и то же) он знал очень хорошо. К сожалению, не появиться на приеме в свою же честь было моветоном, а потому Блэк провел несколько часов за пустыми беседами со сливками общества.
Во второе воскресенье октября Гриндевальды согласились принять Сириуса в своем поместье, куда он доберется с помощью портала: выдавать расположение мэнора они не хотели.
Блэк надел подходящую к случаю строгую черную мантию, и, проконсультировавшись с поверенным, отправился в Гриндевальд-мэнор. Его встретил дворецкий и хозяйка дома – Виола Мария Гриндевальд, в девичестве Малфой, красивая, хоть и немолодая, миниатюрная блондинка, волосы которой лишь чуть тронула седина, будто напоминая о ее реальном возрасте – в следующем году ей должно было исполниться 65. Сириус учтиво поклонился ей, представившись, она присела в реверансе.
— Добро пожаловать в Гриндевальд-мэнор, мистер Блэк, — сказала она мелодичным голосом и гостеприимно улыбнулась. — Давненько мы не принимали гостей.
Женщина провела его в трапезную, где уже был накрыт стол на троих. Во главе стола восседал Аарон Гриндевальд – мужчина преклонных лет, не утративший, однако, своей привлекательности, его волосы, как и волосы жены, едва тронула седина.
— Мистер Блэк, — кивнул головой он. — Окажите нам честь, отобедайте с нами.
— Конечно, сэр — вежливо ответил Сириус, мысленно благодаря матушку за то, что намертво вбила в его голову этикет.
Отобедав, Гриндевальды и Блэк поднялись в кабинет хозяина поместья, обговорить дела.
— Итак, мистер Блэк, я полагаю, Вы пришли обсудить Вашу будущую помолвку с моей внучкой.
— Да, сэр. Только я не знаю, где ее искать, и как ее зовут, — сказал Блэк, удивляясь, как же это глупо прозвучало.
Аарон задумался. Затем, встал со своего места, и, приказав следовать за собой, провел его в гостиную, где во всю стену красовался семейное древо рода Гриндевальд. Сириус удивился еще больше: в основном чистокровные роды пытались скрыть свои семейные древа от посторонних глаз, показывая их лишь членам семьи и близким друзьям.
— Дело было в тысяча девятьсот восьмидесятом году, дочери моего сына тогда как раз исполнился год. Он со своей женой проводил время на одной из конеферм в Ирландии, Джейн очень любила лошадей. Приспешники Волан-Де-Морта убили их, разгромив дом, кирпича на кирпиче не осталось стоять. На следующий день во всех газетах, написали, что всю семью Гриндевальд зверски убили Пожиратели Смерти.
— Но…
— Дослушайте, мистер Блэк. Но девочка бесследно исчезла, возможно, ее забрали сами Псы или Дамблдор, или еще кто, но она жива. Посмотрите на гобелен.
Сириус взглядом нашел на гобелене портрет Аарона Гриндевальда, от которого вели две ниточки: одна к Виоле Марии Гриндевальд Малфой, рожденной в 1931 году, а другая – к Генри Аарону Гриндевальду, рожденному в 1954 году, умершему 17 сентября 1980 года. От Генри и его жены, Джейн Гриндевальд-Селлинджер, в свою очередь шла тонкая золотая ниточка к значку вопроса, что означало, что ребенка должным образом не внесли на древо, но факт оставался фактом: ребенок жив. О девочке было известно лишь то, что она была рождена 1 сентября 1979 года.
— Как мне ее найти? — спросил Сириус.
— Она точно находится в пределах Британии. Так что, скорее всего, учится в Хогвартсе. В Дурмстранге ее искать нечего – это семейная традиция, отправлять Гриндевальдов в Дурмстранг, ее там точно нет, мы искали.
— Можно мне увидеть колдографию ее матери?
— Конечно, думаю, это облегчит Вам поиск. Мы не успели провести обряд по принятию девочки в Род, так что ее Дар нестабилен.
— Какой у нее Дар?
— Ясновидение.
Мужчина протянул Блэку колдографию, с которой на него смотрела, улыбаясь, Гермиона Грейнджер. «Не может быть!»— пронеслось в его голове.
***
Во вторник ровно в 7 часов вечера Гермиона стояла у кабинета Зельеварения. Наконец, она решилась и постучала. Тихое «входите» послышалось с той стороны от двери, и Грейнджер, открыв дверь, вошла в полутемное помещение.
На столе стоял котел, возле него по баночкам и колбочкам были разложены ингредиенты. Снейп, даже не вставая с места, приказал ей сварить Зелье от Прыщей по памяти, чтобы он смог понять насколько она бездарна. Грейнджер невозмутимо приступила к работе. Через некоторое время, когда требуемое зелье было приготовлено, и его качество определено как «сносное», профессор дал ей еще несколько зелий из программы первого курса, так что девушка вернулась в башню Старост только к полуночи, измотанная и хотящая спать. Гермиона осталась довольна занятием у Снейпа, потому, что смогла показать отличный результат, а еще потому, что в тот день ее не посещали видения, что только улучшило настроение гриффиндорки.
В среду весь Гриффиндор праздновал оправдание Сириуса Блэка – студентам красно-золотого факультета дай только повод повеселиться. Рон и Гермиона сидели на диване в ожидании Гарри и пили сливочное пиво. Наконец, появился их друг, неся в руке конверт. Плюхнувшись на диван рядом со старостами, он показал на конверт, уже распечатанный им ранее и процитировал, по-видимому, письмо:
« Мистер Гарри Джеймс Поттер,
Отдел по делам несовершеннолетних считает своим долгом сообщить, что в пятницу состоится заседание комитета по делам несовершеннолетних, на котором будет принято решение об изменении Вашего опекуна. Если Вы впервые слышите об этом или хотите опротестовать процесс, обратитесь в Отдел по делам несовершеннолетних».
У Рона вытянулось лицо от удивления:
— Кто был твоим опекуном, Дурсли, что ли?
— Не-а, — беспечно ответил Гарри. — Они как раз-таки не имели никаких прав на распоряжение моей судьбой. Моим опекуном был Дамблдор.
— И он добровольно отдал тебя на воспитание к этим ужасным магглам? — удивлению и негодованию Рональда не было предела.
— Наверняка у него не было времени заниматься каким-то Избранным, — хмыкнул Поттер.
— Да он мог отдать тебя хотя бы в нормальную семью, — почти что кричал Уизли.
— Зато теперь моим опекуном будет Сириус, — решил перевести тему Гарри.
— Так это отличная новость! — мгновенно стал радостным Рон.
Гермиона же в это время витала в облаках. Не дождавшись окончания праздника, Грейнджер поднялась в башню Старост, где в своей комнате мгновенно заснула.
На завтраке отсутствовала добрая половина гриффиндорцев, староста только покачала головой: нечего пить, если не умеешь. Потом уроки пошли своей чередой, и ко второму уроку пришли уже все: никто не хотел получить отработку от профессора Брейди, у него с этим было строго.
Пока гриффиндорцы пытались проснуться, преподаватель раздал листы с контрольными, сказав:
— На все про все у вас есть 15 минут. Время пошло.
Во всем классе зашуршали перья и пергаменты, и, казалось, можно было услышать, как вертятся шестеренки в головах учеников, так напряженно те думали.
В кабинет стремительно вошла Минерва Макгоногалл.
— Профессор Брейди, я заберу Грейнджер и Поттера до конца урока.
— Конечно, Минерва, как пожелаете, — сказал Брейди, а затем обратился уже к Гермионе и Гарри. — Подготовьте на следующий раз эссе на свободную тему. Только не списывайте друг у друга!
Гермиона молча собралась и, подождав, пока соберется Гарри, последовала за Макгонагалл.
— Профессор, зачем Вы нас забрали? — поинтересовалась она.
— Вас хочет видеть мистер Блэк.


Глава 13. Сириус Блэк

После возвращения Темного Лорда жизнь Северуса Снейпа сложно было назвать спокойной и размеренной: обязанности шпиона накладывали некоторые ограничения, да и учительство в Хогвартсе было заданием не из легких. Кроме того, и Дамблдор, и Волан-Де-Морт постоянно вызывали его к себе, как будто желая все время держать его на виду, дабы убедиться, что он верен своему хозяину. Вот и сейчас Северус должен был выполнить еще одно поручение директора Хогвартса – выдача «особо ценной» информации.
Выйдя за границы Школы чародейства и волшебства, Снейп аппарировал в дом Реддлов, где его тут же встретил Хвост.
— Северус, как я рад тебя видеть, старый друг, — заблеял Петтигрю, по-крысиному улыбаясь и заискивающе глядя на него.
Зельевар оставил реплику Хвоста без ответа и тихо вошел в старое поместье, где и находилась резиденция Лорда. Он решительно не понимал Дамблдора: если было заранее известно, где находится резиденция Волан-Де-Морта, то зачем было медлить? Можно было убить и Лорда, и его верных ПСов. Директор же не спешил делиться информацией с Авроратом или Фаджем. У него на это был простой ответ – ему бы не поверили. Но проверить и обнаружить Лорда они могли, верно?
Теперь Снейп понимал, во что он ввязался: в войну, в которой обе стороны его не устраивали. Ни Дамблдор со своими идеалистическими понятиями и любви к магглокровкам, ни Лорд с его полным неприятием нечистокровных. Северус снова пожалел, что в свое время не послушал Эйлин, но теперь было поздно извиняться, ведь шанс был безвозвратно утерян.
Мужчина откинул волосы со лба и еще раз проверил ментальный блок. Не хотелось, чтоб Лорд узнал его секреты. У двери, что вела в покои хозяина, как верный пес, стоял Руквуд. Снейп кивнул ему, и Августус, открыв двери, пропустил «коллегу» по Внутреннему кругу. Войдя в плохо освещенное помещение, он сразу увидел Волан-Де-Морта, сидящего на высоком стуле, что стоял во главе стола. Северус преклонил колено и произнес:
— Мой Лорд, у меня новости для Вас из Хогвартса.
— Ты опоздал, — холодно ответил он, — но сегодня я тебя прощаю, садись здесь, рядом со мной.
Лорд указал на место напротив, неподалеку от которого вилась Нагайна. Почувствовав потенциальную опасность, Пожиратель поспешил занять свое место.
— Я слушаю тебя, говори.
— Мой Лорд, в Хогвартсе новый учитель ЗОТИ…
— Я знаю, Северус, — прервал его хозяин.
— Томас Брейди, чистокровный.
На змееподобном лице Волан-Де-Морта промелькнуло удивление.
— Не проявляет интереса к Ордену, и вообще не лезет в политику, такое ощущение, будто он приехал, чтоб понаблюдать.
— Откуда он?
— Родился в Англии, но в последнее время жил в Швейцарии, это все, что мне удалось узнать.
— Думаю, Дамблдор захочет заполучить его в свои лапы, так что нужно спешить. Люциус устроит прием, на котором Брейди должны убедить, какую сторону принять.
Северус сразу понял, что это было его следующим заданием, от чего оторопел: ораторское мастерство было не его сильной стороной.
— При всем уважении, мой Лорд, — Снейп сглотнул, — но убеждать больше по части Люциуса.
— Вот вместе с ним вы этим и займетесь. А за твою дерзость, Северус, — последние слова он прошипел каким-то особым тоном, — Ты будешь наказан. Круцио!
Северус еле удержался от крика и в следующую секунду упал со стула. Тело пронзила дикая боль.
***
— Профессор, зачем Вы нас забрали? — поинтересовалась Гермиона, едва поспевая за Макгонагалл, ведущей их к своему кабинету.
— Вас хочет видеть мистер Блэк.
— А…зачем? — спросил Гарри, изрядно удивленный тем, что декан позвала еще и Грейнджер.
— Он не посвящает меня в дела своего рода.
До кабинета они дошли в полном молчании. Макгонагалл открыла перед ними двери, и сказала:
— Если понадоблюсь, я буду в преподавательской.
И ушла.
Грейнджер робко вошла в кабинет, недоумевая: то ли ей бояться того, что могло произойти, то ли бояться того, что произойдет сейчас. Поэтому она решила не морочить себе голову и оставаться спокойной: если что и случилось, она узнает.
Гарри, зайдя в помещение, сразу же бросился к крестному.
— Сириус! — они обнялись, и Поттер счастливо улыбнулся.
Блэк выглядел не в пример лучше того, что Гермиона видела даже на площади Гриммо, через год после побега из Азкабана: на нем была новая, на заказ сшитая мантия, волосы были коротко подстрижены, что ему удивительно шло, лицо было гладко выбрито, да и вообще, крестный Гарри как-то приосанился, что ли.
— Гермиона, ты здесь для того, чтобы разъяснить моему крестнику некоторые законы Магического мира, ты ведь их знаешь.
— Да, конечно, — у девушки как гора с плеч упала.
Потом они час или около того говорили об опекунстве, да и о том, как вести себя с Дамблдором, а Гермиона периодически давала объяснения сложным формулировкам законов, принятых относительно несовершеннолетних магов, что в разы облегчило задание Сириуса. В конце Блэк попросил пробу крови, для определения, не подливали его крестнику каких-то зелий. Поттер без вопросов проколол палец иголкой, и через несколько секунд уже отдавал пробирку со своей кровью.
— Ты, Гермиона, давай тоже, — серьезно говорил Сириус, — И у Рона не мешало бы взять.
— Разве зелья не выводятся из крови в течение суток?
— В большинстве случаев так и происходит, но, например, зелье угнетения врожденных даров задерживается в крови надолго, так что некоторые волшебники даже летом чувствуют ухудшение способностей.
Внезапно Гермиона вспомнила, как в первое время в Хогвартсе ей не являлись видения. Тогда она списала все на смену обстановки, но так ли это было на самом деле? Мог ли директор так поступать со всеми ними?
— Ладно, — Грейнджер трансфигурировала из поданной Сириусом спички иголку и тоже уколола палец. Вскоре у Блэка в руках оказалась еще одна пробирка.
— До свидания, детки, — Гермиона поморщилась на слове «детки», Гарри же только усмехнулся. — Не скучайте без Бродяги. Гарри, скоро увидимся.
Блэк ступил в камин и через несколько мгновений исчез в зеленом пламени.
***
В пятницу в Министерстве прошло заседание Комитета по делам несовершеннолетних по смене опекуна над юным наследником рода Поттер. На удивление, оно прошло довольно быстро, что объяснялось тем, что свыше был дан приказ во всем мешать Дамблдору. Так что, если год-другой назад у того был шанс выиграть процесс, то сейчас такого шанса даже в теории не было. Уже в полдень в Хогвартс отправились две совы с уведомлениями об исходе дела. Только одно вызвало бурную радость и восторг, а другое – раздражение и злость.
В тот же день в номере «Ведьмополитена» была напечатана статья о самом завидном холостяке Великобритании – Сириусе Блэке. К статье была прикреплена весьма удачная колдография Сириуса времен Мародеров. Так что по нему сразу начали вздыхать все девушки Хогвартса от 15 до 17 лет, но Блэку было на это наплевать.
В женской спальне четвертого курса Гриффиндора царил переполох: девчонки как раз получили свой номер «Ведьмополитена» и смаковали статью о Сириусе Блэке. Гермиона же, пришедшая к Джинии поболтать, совсем не разделяла девчачьего восторга: она-то «Ведьмополитен» и не раскрывала.
— На, полюбуйся! — Джинни протянула ей номер злополучного журнала, и Грейнджер поддалась любопытству.
Раскрыв его, девушка сразу же попала на нужную страницу – на ней красовалась колдография Сириуса. «А он красив, — смущенно подумала она, а потом мысленно злорадно добавила:— был». Сириус Блэк был совершенно не в ее, Гермионы, вкусе. Пусть он, быть может, и был красивым, но вздыхать по тому, кто был старше ее на двадцать лет, она не собиралась. Девушка пробежалась глазами по статье и остановилась на одном из последних абзацев, вчитываясь внимательней.
«Так как Сириус Блэк является единственным наследником титула Лорда Блэка, а также самым завидным женихом Великобритании. Мы (редакция) настоятельно рекомендуем ему с должным тщанием подойти к выбору невесты, которая, безусловно, должна соответствовать титулу леди Блэк».
Гермиона усмехнулась. Мнение какой-то газетенки Сириуса явно не волновало, и навряд ли он был занят сейчас поисками невесты. Грейнджер знала, что была права, а поэтому мигом повеселела. Она любила быть правой.

Глава 14. Кровные узы

Уже в субботу Сириус был вызван Дамблдором в Хогвартс на разговор. Не трудно было догадаться, о чем он пойдет, и потому Блэк очень не хотел идти, но понимал: чересчур портить отношения с директором пока что не нужно было. Стоило объясниться с ним, вызвав как можно меньше подозрений, что само по себе было проблематично. Директор ведь настоит, чтобы опека осталась у Сириуса лишь формально, а на самом деле судьбой Гарри распоряжался Дамблдор. А такой расклад решительно не подходил Блэку. Но из Ордена Феникса его не изгонят, в первую очередь из-за Поттера: он должен был расти в «правильном окружении».
У ворот Хогвартса Сириуса встретил Снейп, мрачно оглядев его, он с издевкой произнес:
— Что, Блэк, даже после выпуска успел огрести проблем?
— Ты прекрасно знаешь, Снейп, что я здесь по личному делу, — решил не огрызаться Сириус.
Северус лишь пожал плечами и повел Блэка к кабинету директора. Там ничего не изменилось: все так же стояли приборы разного рода, на шкафу пылилась Распределяющая Шляпа, а на директорском столе стояла миска с лимонными дольками.
— Чаю? — спросил директор, странно сверкая глазами из-под очков половинок.
Да, разговор определенно предстоял тяжелый.
— Нет, спасибо.
— Сириус, мальчик мой, я хотел бы поговорить о том недоразумении, что случилось между нами.
— Не думаю, что опеку над Гарри Поттером можно назвать недоразумением, — сразу перешел к делу Блэк.
— С чего бы тебе захотелось сменить опеку над Гарри? Как видишь, ему неплохо жилось и под моей опекой, я ведь в первую очередь волнуюсь о его безопасности. Где он будет жить, будет ли там достаточно охранных заклинаний, Лорд ведь набирает силу, и, конечно же, захочет убить его.
— Понимаете ли, профессор Дамблдор, Лили и Джеймс взяли с меня обещание, что, если с ними что-то случится, я возьму опеку над Гарри. Я не могу не выполнить просьбу. Что до его места проживания, то он будет жить в одном из поместий рода Блэк, которые достались мне в наследство.
— А не проще было бы, чтобы он жил на площади Гриммо? — директор все не хотел упускать возможности быть рядом с Избранным.
— Не знаю, не знаю… Не думаю, что в штабе Ордена ему будет комфортно жить все время.
С этим Дамблдор был вынужден согласиться, хоть и со скрежетом зубовным.
— А почему бы ему до совершеннолетия не пожить у Дурслей?
— То, что там небезопасно, думаю, Вам говорить бесполезно. Тогда скажу вот что: в поместье ему будет и безопасней, и комфортней. На мэнор наложена кровная защита.
— Боюсь, что если Гарри будет там жить, то и мэнор, и ты, мой мальчик, будете в серьезной опасности, — со скорбным видом сказал Дамблдор, и выложил свой последний козырь: — Они связаны, я имею в виду Гарри и Волан-Де-Морт.
***
В поместье Гриндевальдов, когда Сириус прибыл туда, было необычайно тихо. Его встретил дворецкий, проведший Блэка в гостиную, где его уже ждали леди и лорд Гриндевальд.
— Как Ваши поиски? — Виола казалась совершенно спокойной, хотя в душе у нее была буря эмоций. На кону была судьба ее внучки!
— Я…нашел ее, — медленно, будто нехотя ответил Сириус. — Вот ее кровь, думаю, будет полезно точно знать, она ли это. Ведь у нее есть родители. Магглы.
Виола открыла рот от удивления.
— Они посмели отдать мою внучку магглам?
Аарон взял из рук Блэка пробирку, и, открыв ящик стола, достал бутылочку с зельем, которое вылил в котелок, затем, чуть помедлив, капнул туда крови.
— Момент истины, — произнес он.
Зелье вначале окрасилось в кроваво-красный, а потом в темно-синий. Лорд Гриндевальд выдохнул. Они нашли внучку, после стольких лет.
— Мистер Блэк, расскажите нам о ней, — сказала Виола, даже не скрывая радости по поводу успеха поисков.
— Ну, она гриффиндорка, самая умная ведьма столетия, ее вырастили магглы, так что она думает, что магглорожденная, весьма дружна с моим крестником и Рональдом Уизли. Ее зовут Гермиона Грейнджер.
После рассказа о Гермионе, Аарон попросил Сириуса наведаться в Хогвартс и отправить девушку к Гриндевальд-мэнор. Сами Гриндевальды появляться в Хогвартсе не могли, дабы не вызвать подозрений.
На следующий день, то есть в воскресенье, в камине, что находился в кабинете профессора Макгонагалл, полыхнуло зеленым, и уже в следующую секунду перед взором Минервы предстал мистер Сириус Блэк.
— Доброе утро, профессор, — бодро поприветствовал ее мужчина.
— Мистер Блэк, кажется, Вы к нам зачастили, по какому поводу?
— Дела рода, знаете ли, не терпят отлагательств.
— Позвать мистера Поттера? — Минерва встала со своего места.
— Нет, не нужно. Мне нужна мисс Грейнджер.
Тщательно скрывая свое удивление, Макгонагалл вызвала эльфа и приказала передать мисс Грейнджер, чтоб та пришла к ее кабинету.
— Если Вы возражаете, я заберу мисс Грейнджер до конца дня. Уверяю Вас, с ней ничего не случится.
— Только если она не против. И чтоб ровно в восемь она была в Хогвартсе.
— Есть, кэп, — шутливо ответил Сириус. Профессор едва заметно улыбнулась ему и покинула помещение.
В кабинет влетела, запыхавшись, мисс Грейнджер.
— Профессор Макгонагалл…— подняв взгляд на Сириуса, она замолчала и, залившись краской, сказала: — Доброе утро, Сириус.
— Здравствуй, Гермиона, присаживайся. Нам предстоит сложный разговор.
— В крови что-то нашли? — забеспокоилась она, садясь в кресло напротив Блэка.
— Можно и так сказать. Скажи, ты не замечала у себя странных видений, которые, возможно, были похожи на сны? Ты будто выпадала из реальности на несколько минут?
Гермиона не хотела вначале говорить Сириусу, но поняла, что без помощи старших она не справится.
— Да. Я видела будущее, но не свое, видела прошлое, и все как будто во сне.
— Тебе не являлась во снах женщина, которая представилась Хранительницей рода?
— Откуда Вы знаете?
— Думаю, ты понимаешь, что у магглорожденной такого Дара проявиться не может? И тем более не может прийти Хранительница рода, ведь фактически у магглорожденных нет рода.
— Да, я понимаю, — опустила голову девушка. — Но тогда откуда все это?
— В раннем детстве тебя отдали на попечение магглам, когда твои родители погибли.
— Что? — прокричала Гермиона. — Этого не может быть!
Сириус молча протянул гриффиндорке колдографию девушки, как две капли воды похожей на нее, рядом с которой сидел парень с темными волосами и глазами, сходство Грейнджер с которым тоже тяжело было не заметить. Она в неверии перевернула колдографию и увидела надпись, сделанную красивым почерком: «Генри Гриндевальд и Джейн Селлинджер, 1971 год»
И провалилась во тьму.
Постепенно из тьмы на Гермиону надвигалась какая-то картина, и когда она приблизилась, Грейнджер оказалась возле Черного озера, под ивой. Там сидели двое – как она могла понять, это были Джейн Селлинджер и Генри Гриндевальд. Генри держал Джейн за руку и что-то говорил. Она улыбалась ему искренне, и смотрела на него так влюбленно…Гермиона подошла ближе. Теперь она четко видела свои различия с Джейн Селлинджер: у той волосы были прямыми, на лице не было ни единой веснушки. Но, тем не менее, сейчас они выглядели как сестры-близнецы. — Джейн Арианна Селлинджер, окажи мне такую честь, стань моей женой, — парень достал из кармана мантии темно-синюю бархатную коробочку, руки у него от волнения тряслись. Грейнджер подумала, что вот так он выглядел просто очаровательно, хотя невооруженным глазом можно было увидеть – он определенно было аристократом.
Джейн взглянула на него из-под длинных ресниц, все еще не веря своему счастью.
— Я…не знаю. Ты ведь помолвлен с Андромедой Блэк.
— Мы расторгли помолвку после Рождества.
— Я…я согласна, Генри, — по щеке Джейн скатилась слеза.
— Помнишь? У нас обязательно будет дочка, — вспомнил он их мечтания.
— И мы назовем ее Гермионой, — продолжила Селлинджер, и счастливо рассмеялась.
— Что мне нужно делать? — спросила Грейнджер.

Глава 15. Гермиона

Когда Гермиона и Сириус появились в каминной гостиной Гриндевальд-мэнора, их уже ждали хозяева поместья, которые изрядно волновались, как их примет внучка.
— Здравствуйте, мисс. Меня зовут Аарон Гриндевальд, а это – моя жена Виола, — учтиво кивнул Грейнджер головой мужчина. Женщина, поднявшись с диванчика, приветливо ей улыбнулась.
— Доброе утро, э-э-э лорд Гриндевальд, я Гермиона Грейнджер, — преувеличенно бодро ответила Гермиона, стараясь не расплакаться. Сейчас этого делать было никак нельзя. Это когда она вернется в башню Старост, она может дать волю чувствам, а сейчас нужно было проявить максимальную сдержанность.
— Пройдемте в гостиную, я заварю чаю, — Виола старалась оставаться спокойной. Эта девушка была так похожа на Джейн!
Гермиона молча проследовала за Гриндевальдами, ловя на себе взволнованные взгляды Сириуса, который все никак не мог решить, уйти ему или остаться.
— Мистер Блэк, не топчитесь на месте, — отчитал его Аарон, и девушка, не удержавшись, хохотнула. Блэк же, стараясь выглядеть пристыженным, опустил голову, и пошел, словно висельник на плаху.
От смеха Грейнджер разрумянилась, и Сириус неожиданно отметил для себя, что его будущая невеста выглядела совершенно очаровательно. «Будущая невеста, — подумал мужчина, — да она мне в дочери годится!»
В гостиной, как отметила Гермиона, было светло и уютно, и дом совсем не был оформлен в слизеринских тонах, как она представляла себе. Гости и хозяева расселись по своим местам и, взяв по чашке, приступили к разговору.
— Какими были мои родители? — спросила девушка, но не хотела знать ответа. Что, если ее родители были жестокими людьми, такими же холодными, как Люциус Малфой, что если они были Пожирателями Смерти?
— Твоя мать была лучшей на курсе, она училась на Рейвенкло, выпустилась в один год с твоим отцом. Она была очень доброй и храброй, Шляпа предлагала ей Гриффиндор, — с улыбкой вспоминала Виола. — Твой отец, вопреки семейной традиции, отказался ехать в Дурмстранг и поступил в Хогвартс на Слизерин. Преподаватели не раз отмечали, что с таким нравом, как у него, его место было в Рейвенкло. Они полюбили друг друга на шестом курсе, сразу после того, как мы заключили помолвку с Блэками, позже ее пришлось расторгнуть.
— А…почему они погибли?
— Отказались присоединиться к Волан-Де-Морту. Они хотели жить, а не выживать. И вот, что получилось, — леди Гриндевальд смахнула непрошенную слезу.
Аарон указал на родовой гобелен на стене.
— Дотронься до него в месте, где пустая рамка, — сказал он.
Грейнджер отставила чашку и, встав с дивана, нерешительно направилась к гобелену. Взглянув на него лишь мельком, она поразилась, сколько волшебников было в ее роду. Найдя глазами место, где должен был быть ее портрет, она дотронулась пальчиком до этого места. Гобелен словно ожил: золотые нити потянулись от ее предков к ее пальчику, вырисовывая вначале ее портрет, а затем и подпись: «Гермиона Джейн Гриндевальд, 1 сентября 1979 года».
Ей хотелось возразить, что она родилась 19 сентября, но затем она поняла, что ее родители-магглы могли просто вписать в свидетельство о рождении дату, когда они нашли Гермиону. Они ведь не могли знать, когда она на самом деле родилась.
Девушка вздохнула. С некоторых пор все было слишком сложно. Затем она вернулась к Гриндевальдам, с удивлением обнаружив, что Сириус уже ушел. Из разговора с дедушкой и бабушкой Гермиона узнала, что род Гриндевальдов зародился в Средневековой Германии, и они – последние его представители. Потом Аарон сказал, что нужно провести ритуал принятия Гермионы в род, так что они спустились в зал. Сам ритуал занял всего несколько минут, но, поскольку был рассчитан на младенца, пришлось его немного усовершенствовать.
— Мы хотели бы, чтобы ты приехала к нам на Рождество, — как бы между прочим сообщила Виола.
— Я подумаю, леди Гриндевальд.
— Что ты, можешь называть меня просто Виолой, — улыбнулась она.
Затем женщина вручила ей книгу «Все о чистокровных» и поспешила удалиться, легко чмокнув внучку в щеку. Аарон провел ее в свой кабинет.
— Я понимаю, что, на тебя и так слишком много свалилось, но это дело не терпит отлагательств. Понимаешь ли, еще до твоего рождения был заключен договор на помолвку, с одним чистокровным семейством.
— Кто мой, — девушка сглотнула, — жених?
— Сириус Блэк.
Сердце укатилось в пятки, к горлу подобрался ком, мешающий говорить, и Аарон продолжил:
— Это дело не терпит отлагательств и потому, что мистер Блэк должен наследовать титул только после помолвки. Так что, юная леди, тебе сейчас решать, разорвать нам договор или подписать бумаги на помолвку.
Внезапно все переменилось.
Девушка снова стояла в кабинете, но уже другом. Она увидела себя саму и Нарциссу Малфой, мирно говорящих о чем-то. Гермиона в видении тихо всхлипнула.
— Ну как так может быть?
— Успокойся, слезы ничем не помогут, — по-матерински приобняла ее Цисси. — В конце концов, помолвки расторгаются каждый день. Если ты встретишь большую любовь, и он будет достоин тебя, ты всегда можешь отказаться от этой помолвки, как в прошлый раз отказались Блэки, а если нет – у тебя будет муж, за которым ты будешь как за каменной стеной.
Нарцисса только что рассказала ей сценарий своей жизни.
Гермиона очнулась от оклика лорда Гриндевальда.
— Гермиона? — взволнованно спросил он. — Ты что-то видела?
— Пустяки, — отмахнулась она и, вмиг приняв решение, добавила: — Я подпишу бумаги.
В конце концов, между стабильностью и одиночеством, Грейнджер всегда выбирала стабильность.
Через несколько минут в кабинет вошел Сириус. Ознакомившись с договором помолвки, Гермиона с ужасом обнаружила, что ее обнародование должно состояться на Рождество, то есть на том же приеме, что и представление ее как Гермионы Гриндевальд. Но отступать было поздно, и она просто подписала бумаги.
Возвратившись в башню Старост, она закрылась в своей комнате и провела всю ночь, оплакивая свою прошлую жизнь.
На следующее утро Гермиона решила: новая фамилия новая жизнь. Но свыкнуться со всеми событиями не могла. А затем она обнаружила Выручай-комнату, прогуливаясь по замку. Зайдя в помещение, девушка узнала гостиную Гриндевальд-мэнора, что ей так приглянулась и содержала ее родовой гобелен. Она присмотрелась к нему: десятки поколений магов, и вот – она, жалкая девчонка, выращенная магглами. Гермиона плюхнулась на диван и разрыдалась: она не знала, как ей себя вести, чтобы не скомпрометировать род, она не понимала, как решать проблемы, свалившиеся на ее голову. Именно сейчас она особенно остро почувствовала свою беспомощность.
Сейчас все предстало в еще более мрачном свете: как воспримут ее происхождение друзья? Стоило ли вообще им рассказывать до Рождества, когда все и так раскроется?
Вопросы роились в ее голове, как пчелы, жаля ее друг за другом и не позволяя привести чувства в порядок.
Дверь тихо отворилась; в помещение юркнул Малфой, так же тихо закрыв за собой дверь. Девушка его не заметила.
Увидев гриффиндорку, он вначале растерялся, но затем подошел и осторожно спросил:
— Грейнджер, ты чего?
— Я не…я не, — всхлипывала Гермиона, впав в истерику и даже забыв возмутиться нарушением ее личного пространства. — Я не Грейндже-е-е-ер, — наконец-то закончила фразу она.
— А кто же ты? — недоумевал Малфой.
Девушка неопределенно махнула рукой, указывая, по-видимому, на гобелен. Драко уставился на него, и потом, не веря, даже глаза протер, увидев портрет Гермионы.
— Ну…Гермиона, успокойся, — он постарался, чтоб его голос звучал как можно спокойней, хотя он сам готов был разразиться истерикой: Грейнджер и чистокровная! — Не стоит плакать, ну же, перестань.
Гриффиндорка подняла на него взгляд.
— Малфой, — внезапно прозрела она. — Только никому не рассказывай! Не рассказывай!
Она посмотрела на него своими огромными глазищами цвета гречишного меда, исступленно шепча: «Не рассказывай». И он не смог отказать. Впервые Драко Малфой не смог отказать девушке.
— Не буду, Грейнджер, тьфу, Гриндевальд, — это обращение вернуло Гермиону к реальности, и она, наконец, перестала рыдать.— Ты в курсе, что сейчас, — он посмотрел на часы, — полшестого утра?
***
Всю неделю Малфой подкалывал Гермиону по поводу ее новой фамилии и статуса крови, но все же незримо оказывал поддержку. Как для человека, который был ее врагом все четыре года учебы, ему подозрительно легко было быть ее другом. Конечно, их отношения было сложно назвать дружбой, но, в последнее время они начали больше общаться, частично потому, что Драко сполна мог понять ее проблемы и даже помочь с чем-то; частично потому, что Гриндевальд (она решила даже мысленно так себя называть) стала избегать своих друзей, в чем сама бы даже не призналась.
В пятницу после Нумерологии она столкнулась с Гарри: ему удалось поймать ее в момент, когда она как раз выходила из кабинета:
— Гермиона, то, что ты теперь Гриндевальд не дает тебе никакого права игнорировать своих друзей!

Глава 16. Малфои.Часть 1

— Гермиона, то, что ты теперь Гриндевальд не дает тебе никакого права игнорировать своих друзей!— отдышавшись, сообщил Гарри.
— Тише, — Гермиона, оглянулась, чтобы убедиться, что этого никто не заметил. Поттер схватил ее за руку и потащил за собой, в кабинет, который уж давно не использовался. Заперев дверь заклинанием, Гарри повернулся к подруге.
— Откуда ты знаешь? — накинулась на парня гриффиндорка.
— Ты забываешь, кто мой крестный, — улыбнулся Гарри, но мгновенно посерьезнел. — Мне жаль, что твоя жизнь оказалась ложью.
— Я не знаю, как сказать Рону, — Гермиона уселась на парту. — Он скажет, что я не должна была принимать…это.
— Рон бывает чрезмерно вспыльчив, ты же знаешь. В конце концов, если твоя жизнь стоит на кону, почему ты не должна принять свою судьбу?
— Кто ты такой и что ты сделал с гриффиндорским Мальчиком-Который-Выжил? — улыбнулась Гриндевальд.
— Ты же знаешь, я все тот же, — улыбнулся Гарри в ответ, и Гермиона взъерошила ему волосы. — Не избегай нас больше, хорошо? Даже если компания Малфоя тебе отныне дороже друзей.
— Ах, ты, — рассмеялась девушка и послала в друга заклятие щекотки.
— Ой-ой, ха-ха-ха, Гер-ха-ми-ха-ха-она, прекрати, — все же щекотка была лучшим оружием против мальчишек.
— Ладно, живи, — Гермиона сняла заклинание и прошла к выходу. — Увидимся на обеде.
***
Уже в субботу в Малфой-мэноре проводился прием, на который был приглашены все сливки британского магического общества. Министры, их заместители, аристократы и их дети – все они были в списке приглашенных. Вечер обещал быть нескучным. Также в числе приглашенных числился и Северус Снейп, который, кляня все на чем свет стоит, надевал парадную мантию. Приведя себя в порядок, зельевар поднялся к преподавателю ЗОТИ – к тому, ради кого все это и устраивалось. Вместе они с помощью камина переместились в поместье Люциуса, где их встретила леди Малфой. Она послала обоим гостям гостеприимную улыбку, и только Снейп понял, что она очень волновалась. Гости прошли в огромный, поражающий своим великолепием зал, заполненный ровно наполовину гостями, которые, разделившись на группы, весело болтали. Люциус, как и подобает гостеприимному хозяину, сразу же подошел к новоприбывшим, и представил Томаса Брейди обществу.
Весь вечер Снейп, несмотря на то, что делал вид, будто ему было весело, не отходил от Брейди. Тот, казалось, ничуть этому не удивился и внимательно слушал разглагольствовавшего о вреде магглорожденных Люциуса. Но, к концу вечера стало понятно, что задание Лорда они провалили.
Когда гости разошлись, в мэноре остались лишь хозяева и Северус.
— Мне кажется, что я больше не увижу сына, — как-то умиротворенно сказал Люциус. — Знаешь, я ведь по-другому представлял свою смерть. Хорошо, хоть завещание подготовил, и остальные документы.
— Что ты такое говоришь, Люц? Глупости какие, — возразил было Северус, да замолчал, увидев взгляд Малфоя на себе.
— Ты же понимаешь, это конец. Он решил так избавиться от меня. Ты-то еще поживешь, да…— вздохнул лорд Малфой. — Двойные шпионы, они нужны. Если ты вернешься из дома Риддлов, пообещай мне одну вещь.
— Все, что угодно.
— Сделай все, чтобы змееголовый умер. Чтобы мой сын никогда не был заклеймен, как был я сам, чтоб у него был выбор.
— Я сделаю все, что в моих силах, — Северус отчетливо понял, что смерть могла настигнуть и его самого.
— Цисси, — тихо позвал Люциус, и Нарцисса повернула к нему голову. — Верни себе девичью фамилию. Фамилия Блэк ведь так подходит белокурой женщине.
Малфой усмехнулся, а Нарцисса наоборот, заплакала. Сейчас она поняла, что ничего уже не будет, как прежде.
— Твой кузен тебя примет, он защитит Драко, — обняв Цисси за плечи, он поцеловал ее в лоб. На секунду сильно прижав ее к себе, он вдохнул аромат ее волос, и отпустил жену.
Разом опомнившись, он вновь будто нацепил маску лорда Малфоя, на его лице снова читалось одно лишь равнодушие и превосходство.
— Идем, — бросил он Снейпу и поднялся со своего места и прошел к камину. — Пора платить по счетам.
В доме Риддлов было все так же темно и пыльно. У дверей хозяйского кабинета, где раньше стоял Руквуд, теперь никого не было, да и двери были открыты нараспашку. За столом сидели все члены Внутреннего круга, кроме только что прибывших. Северус и Люциус вошли в помещение, и до них донесся шипящий голос их хозяина:
— Вы меня сегодня разочаровали. Весьма и весьма разочаровали.
Снейп, взяв себя в руки, встал на колени, Люциус последовал его примеру.
— Мы готовы принять любое наказание от Вашей руки, хозяин, — сказал зельевар, в душе молясь, чтобы тот не убивал Малфоя, ведь тот был его единственным другом. Его молитв, конечно же, никто не слышал.
Северус успел уже сто раз казнить себя за то, что так подставил друга, но было поздно.
— Люциус, мой скользкий друг, в последнее время от тебя все меньше пользы. Может, ты уже не верен мне, как раньше?
— Я верен Вам, мой Лорд, — прошептал Люциус, опустив голову, не позволяя Волан-Де-Морту прочитать его мысли.
— Мне не нужны слуги, которые раз за разом будут проваливать мои задания.
«Он в конец сошел с ума», — подумал Малфой.
— Авада Кедавра!
Северус с трудом удержался, чтобы не закричать. Пожиратели, сидевшие за столом, только сейчас поняли, что их хозяин не остановится ни перед чем, даже убийством соратника. Все в зале притихли. Но, после еще одного убийства, жажда крови Лорда, похоже, притихла.
— Северус! Ты разочаровал меня, однако, все же, информация из твоих уст оказалась полезной. Поэтому я всего лишь накажу тебя. Круцио!
Снейп распластался на полу, чудом удерживаясь от крика боли. Он не должен был показывать слабость.
После этого, Лорд даже позволил сесть по левую руку от себя, и началось собрание.
— Молодой Драко Малфой должен вступить в наши ряды как можно быстрее. Надеюсь, он будет порасторопней его отца.
Однако Волан-Де-Морт понимал, что достать Малфоя-младшего в Хогвартсе было никак нельзя, а поэтому было решено действовать через Нарциссу.
— Руквуд, сообщи милой миссис Малфой, что она теперь вдова. Но не стоит ее будить прямо сейчас, — Лорд был как никогда «великодушен».
Затем он отпустил всех, включая Северуса, который сломя голову понесся в Малфой-мэнор.
— Цисси! Цисси! — стучал он в дверь ее спальни. Дверь открылась, и взору Снейпа предстала заспанная Нарцисса, похоже, она задремала, пока ждала вестей. — Собирайся, утром Пожиратели будут здесь. Возьми только самое необходимое.
После того, как Северус огорошил ее вестью, с женщины слетела вся сонливость, и она сосредоточенно начала собираться.
Зельевар же отправил патронуса Блэку с просьбой о помощи. Вот уж чего он не хотел делать, но пришлось. Через минуту в камин поместья ввалился Сириус.
— Снейп, где Цисси?— взволнованно спросил он.
— Наверху, собирается. Надеюсь, мне не придется просить тебя приютить кузину и ее сына.
— Разумеется, нет, — фыркнул Блэк. — За кого ты меня принимаешь?
— За того, кем ты являешься. Несносного гриффиндорца.
— Приму за комплимент, — ухмыльнулся Сириус, и пошел по лестнице наверх, где, предположительно, находилась спальня Цисси.
Когда он вошел в спальню, там царил беспорядок: миссис Малфой, позабыв, что она волшебница, носилась по комнате, собирая вещи в чемодан. Блэк взмахнул палочкой, и вещи аккуратно уложились сами, и Нарцисса удивленно взглянула на кузена, а в следующую секунду бросилась ему в объятия.
— Сириус! Он хочет забрать Драко! Сначала он убил Люциуса, а теперь хочет забрать моего сына!
— Ты в безопасности, Нарцисса. Ты и твой сын под моей защитой.
Нарси смахнула слезу и посмотрела на кузена.
— Я наследую титул лорда. В Блэк-мэноре все так же безопасно, как и когда-то. Он до вас не доберется.
— Как же Драко?
— Как бы странно это не звучало, но в Хогвартсе Лорд до него не доберется, тем более главный его козырь теперь у меня, — он широко улыбнулся. — А теперь пойдем, будущая мисс Блэк.
Нарцисса ткнула его локтем под ребра, как в старые времена, и почувствовала странное умиротворение, разливающееся по телу.
***
— Малфой, звал? — Гермиона вошла в Выручай-комнату, оглядывая помещение. В центре сидел Драко, читающий какую-то книгу. Он молча посмотрел на нее так, что от взгляда его серых глаз, у нее в душе все перевернулось. Гриндевальд подошла к нему, и парень протянул ей записку на небольшом куске пергамента.
— Прочитай, — деревянным голосом сказал он ей.
«Твоего отца убил Лорд.
Мама»

Глава 17. Малфои. Часть 2

Наутро в Малфой-мэнор ворвались несколько Пожирателей Смерти во главе с Августусом Руквудом, но ни Нарциссы, ни домовых эльфов мэнора, они не обнаружили. В ярости разрушив половину мэнора, они даже не заметили хлопков аппарации, с которыми появились авроры. После нескольких минут сопротивления, авроры повязали их и доставили в Министерство.
В Блэк-мэноре же утро началось совсем по-другому. Нарцисса и Сириус, позавтракав в компании Ремуса Люпина, поднялись в библиотеку, чтобы обговорить дела насущные. Все трое пребывали в отличном, можно сказать даже боевом, расположении духа.
— Он должен поплатиться! Он убил моего мужа и хочет забрать моего сына! — яростно говорила Цисси, не срываясь на крик, так что ее слова могли слышать только собеседники.
— Мы убьем его, — с жаром ответил Сириус.
У миссис Малфой от удивления вытянулось лицо.
— Ты ведь это несерьезно, да? Я не хочу потерять тебя снова…
— Я хоть и дурак, но не попрусь убивать Лорда самолично.
— Это ты правильно подметил, про дурака-то, — ввернул свое слово Люпин.
— Я думаю, мы должны составить организованное сопротивление. Что-то вроде Ордена Феникса, но без чокнутого старика во главе, — озвучил свою идею Блэк.
— Несмотря на то, что твои идеи в основном весьма бредовые, эта мне нравится. Что будем делать? — Цисси была настроена решительно.
— Я думал, что уговорить тебя будет сложнее…— пробормотал Сириус. — Ну что ж, план таков: найти союзников среди чистокровных и полукровок, защитить детей от чокнутых фанатиков и победить Лорда.
— Наполеоновские планы…— задумчиво сказал Люпин. — Как будем осуществлять?
— Ты уже нашел нам немало союзников, продолжай в том же духе. Возможно, стоит обговорить дела с Министерством, но это позже. В первую очередь, нужно научить детей защищаться, чтоб не было как в Первую войну. Мы были тогда совсем беззащитными детьми…
— И научить их залечивать раны, — добавила леди Малфой и начала все это записывать.
— Штаб-квартира? — спросила она, оторвавшись от пергамента.
— Блэк-мэнор вполне подойдет, — ответил Блэк. — Ни один маг не прорвется через защиту.
— И как мы назовемся? — усмехнулся Люпин.
— «Линия огня», — решил Сириус. — А что? Звучит.
***
Днем воскресенья Драко, сидя в гостиной старост в полном одиночестве и читая очередной учебник для эссе, услышал стук в окно. Повернувшись к источнику звука, он увидел семейного филина Малфоев. Это было, по крайней мере, странно, ведь мать предпочитала пользоваться своей совой, а не этой своенравной птицей. Люциус же очень любил Малкольма – так звали филина, и даже ухаживал за ним сам, а не поручал эту работу эльфам.
В клюве у филина был конверт, который Драко забрал, птица же, клюнув его напоследок, улетела восвояси. Малфой нетерпеливо распечатал конверт и достал пергамент, исписанный почерком его отца.
«Сын,
Если ты читаешь это, значит, что меня уже нет в живых. Я знаю, ты считаешь меня трусом, и было бы нескромно это оспаривать, но это действительно не так. Однажды выбрав, ты не сможешь отказаться от своего выбора, как я не смог. Поэтому выбирай мудро. Не стоит путать осознанный выбор с юношеским максимализмом. Но я пишу это не для отеческого совета. Все, что я хочу дать тебе в этом письме – это информация против Лорда.
У него есть семь крестражей, один из которых Поттер уничтожил на втором курсе. Еще два – предположительно вещи Салазара Слизерина и Хельги Хаффлпафф, один связан с Мраксами, а один - скорее всего диадема Рейвенкло. Нагайна, похоже, тоже крестраж. Последний же неизвестен.
В последнее время Лорд все чаще теряет рассудок и не может сдерживать свои садистские наклонности, поэтому, его будет победить все же легче, чем Дамблдора.
Дамблдор же намного опасней, поскольку заручился доверием людей, да еще и заложниками в виде студентов Хогвартса. Кроме того, он, после победы над Лордом не пощадит ни одной чистокровной семьи, связанной с Лордом, ведь его цель – истребление чистокровных. Ты спросишь, почему? Потому что магглорожденными легче управлять. Они приходят в магический мир, не зная его законов, веря в сказку, и быстро становятся марионетками более сильных магов.
Надеюсь, ты сделаешь правильные выводы,
Твой отец».
***
Нарцисса расхаживала по комнате в Блэк-мэноре. Все в ней напоминало о детстве: и стены лазурного цвета, и огромная кровать с балдахином, и даже туалетный столик, бывший ей когда-то местом для игр. Тогда она представляла себе, что она – леди, которая собирается на бал. Конечно, Цисси представляла себя в самом блистательном платье, и кружилась с воображаемым кавалером в этой комнате. Эти стены помнили столько ее счастья…
И вот, Нарцисса, теперь уже Малфой, снова была здесь и снова чувствовала себя маленькой беззащитной девочкой, приехавшей к доброму дядюшке. «Но на самом-то деле я уже давно не та маленькая девочка, — сказала себе Цисси,— Я леди Малфой, любящая мать и жена…До некоторых пор».

Глава 18. Блэк-мэнор

В приемной министра Магии было как всегда многолюдно. Люди сидели или стояли, переговариваясь и ожидая пока полненькая секретарша в серой мантии позовет кого-нибудь из них. Но вот уже полчаса в кабинете мистера Фаджа, кроме него, никого не было, и мисс Флауэрс никого не звала.
Внезапно дверь отворилась, впустив в помещение двоих. В них с легкостью можно было узнать представителей магической аристократии, и те, кто хотя бы иногда открывали «Ежедневный пророк», сразу узнали в пришедших лорда Блэка и леди Малфой. Нарцисса была одета в строгую черную, расшитую серебряными нитями мантию, которая, безусловно, стоила баснословных денег. Длинные волосы были собраны в высокую прическу, из которой ни одна прядь не выбивалась. Она выглядела идеальной. Те, кто не знал миссис Малфой, всегда восхищались ее безупречностью, не зная, каких титанических усилий ей это стоило. Сириус тоже был в строгой мантии, которая была насыщенного темно-синего цвета.
Когда они вошли в приемную, в помещении воцарилась гнетущая тишина, каждый из присутствующих жадно разглядывал пришедших, заставляя миссис Малфой нервничать, что, однако, никак не отразилось на ее лице.
Мисс Флауэрс быстро подошла к ним и пролепетала:
— Министр Фадж ждет вас.
Сириус взял кузину за руку, и они вошли в кабинет Фаджа, дверь за ними закрылась, и в ту же секунду в приемной началось горячее обсуждение того факта, что лорд Блэк и леди Малфой вместе пришли к министру Магии.
Тем временем, Нарцисса и Сириус поздоровались с Корнелиусом и сели на предложенные им места.
— Итак, что вы хотели обсудить? — изрядно нервничая, спросил Фадж: не каждый день к нему приходили представители сразу двух чистокровных семей, пусть и родственники.
— Возвращение Темного Лорда, — без обиняков ответила Цисси. — Прежде чем Вы возразите, просмотрите эти воспоминания, — она протянула флакончик со светящейся жидкостью, — они моего мужа.
Министр побледнел: теперь смерть Люциуса не казалась ему местью Пожирателей. Он взял из рук женщины флакон, и, призвав думосброс, вылил туда содержимое. После просмотра воспоминаний министр стал еще бледней, ведь подтвердился его главный страх: Волан-Де-Морт вернулся.
Затем был долгий разговор с Нарциссой и Сириусом, который выторговал для себя все, что ему нужно было, в том числе и поддержку Министерства в своих делах.
В конце Фадж провел своих гостей к двери и, попрощавшись с ними, крикнул:
— Я сегодня больше не принимаю!
В приемной послышался недовольный гул, но Корнелиусу было, в сущности, все равно. Его ждали проблемы посерьезней, чем несколько раздраженных клерков.
***
Гермиона сидела в гостиной Старост, поджав под себя ноги. В последнее время это было единственным местом, не считая ее спальни, где она могла побыть одна. В библиотеке или Выручай-комнате она все время натыкалась на Малфоя, который день ото дня выглядел все мрачней, в башне Гриффиндора к ней тут же подходили Джинни или близнецы Уизли, и только Гарри предпочитал оставить ее наедине со своими мыслями, зная, что рано или поздно Гермиона придет в себя. Рон же, как ни странно, полностью погрузился в свои обязанности старосты факультета, и на друзей у него попросту не хватало времени.
Гриндевальд почти смирилась со своим новым статусом, но пока даже не представляла, как об этом рассказать остальным: позитивной реакции от них ждать не приходилось. Но просиживать все время в одиночестве Гермионе не хотелось. Она хоть и была книжным червем, но в общении с представителями своего вида, как и любое другое существо, нуждалась. Так что, собравшись с силами, девушка направилась в гостиную Гриффиндора, зная, что там ее как и всегда ждал Гарри.
Войдя через проход в гостиную, гриффиндорка огляделась: за шахматным столом сидели Рон с Дином Томасом, на диване устроились близнецы, которые в очередной раз рекламировали свою продукцию. Гермиона в предвкушении подошла к ним.
— И чем это вы занимаетесь? — притворно серьезно спросила она, уперев руки в боки.
— Мерлиновы панталоны, кто пришел, Фордж, — усмехнулся Фред и повернулся к брату.
— Я вообще-то вопрос задала, — требовательно взглянула на близнецов Гриндевальд.
— Знакомься, Грейнджер, наша новая разработка, — любовно погладил Джордж коробку. — Забастовочные завтраки!
— Болей с пользой, — назидательно произнес Фред, и оба расхохотались. — Разлетаются, как горячие пирожки.
— Они хоть безопасны? — изогнула бровь Гермиона.
— Конечно, безопасны, — махнул рукой один из близнецов. — Мы все проверяли на себе любимых.
Уже в среду пробную партию «Забастовочных завтраков» расхватали гриффиндорцы, используя их также как способ подшучивания над слизеринцами. Самым любимым товаром оказалась Кровеносная Нуга, действие которой на себе проверил уже чуть ли не каждый ученик Хогвартса. А уже через неделю большинство опробовавших на себе эту продукцию слегло с драконьей оспой. У мадам Помфри закончились места в Больничном крыле, так что башню Гриффиндора тоже пришлось закрыть на карантин, а уж о слизеринских подземельях и говорить нечего. Снейп рвал и метал, обещая виновникам заразы самые худшие наказания, ведь это именно ему пришлось варить зелья для Больничного крыла.
Близнецы же, как ни странно, остались живы и здоровы: драконью оспу они перенесли в далеком детстве. Рону же не поздоровилось, потому что школьная колдоведьма выявила у него достаточно тяжелую форму заболевания. К конце учебной недели половину заболевших госпитализировали в лечебницу святого Мунго. А Дамблдор был вынужден закрыть школу на карантин и отправить всех здоровых детей по домам, чтоб те не заразились.
В числе не зараженных были Гарри, Гермиона, Джинни Уизли, Драко Малфой, Фредерик и Джордж Уизли, Невилл Лонгботтом, Пенси Паркинсон и почти все ученики Рейвенкло и Хаффлпаффа. В субботу, четвертого ноября с платформы Хогсмида отправился Хогвартс-экспресс, везущий детей в Лондон. Поезд был полупустым, так что пассажиры были вольны сесть с теми, с кем хотели.
Гарри сидел в купе с Гермионой и Драко Малфоем, ведь всех троих со станции должен был забрать Сириус. И если в случае с Гарри и Драко все было понятно, то Гриндевальд решительно не понимала, почему должна была ехать в поместье к своему жениху.
Ей отчаянно хотелось сейчас топнуть ножкой и начать капризничать: не хочу того, хочу сего. Гермиона так хотела увидеть родителей, но не знала, о чем она будет с ними говорить, а потому предпочла не высказывать желания вслух, а то, поди, Блэк узнает, так он будет только рад спихнуть нерадивую невесту на ее приемных родителей.
Гриндевальд же, подумав о своей помолвке, решила: пусть все идет своим чередом. Во всяком случае, у нее будет уйма времени до Рождества узнать своего будущего мужа, и если она найдет что-то из ряда вон выходящее, она разорвет помолвку. Плевать, что подумают ее дедушка и бабушка. Она не просила себе чистокровности и положения в обществе.
К сожалению, до Рождества оставалось не так много времени, и Гермиона откровенно паниковала: одно дело – разорвать помолвку до того, как о ней узнают в обществе, конечно, родственники ее по голове не погладят, но так все было проще, а совсем другое – после ее объявления, сразу поползут слухи, что с невестой что-то не то, и тогда уж эти слухи будут преследовать ее всю оставшуюся жизнь, выйдет ли она замуж, или нет.
Девушка смахнула прядь волос с лица. Почему чистокровное общество было таким старомодным? Конечно, на этот вопрос был ответ, но он гриффиндорку не устраивал, потому что лишь подтверждал, что в ближайшие лет сто-двести ничего не изменится.
Гермиона вздохнула, оглядев купе и своих спутников: те тоже были погружены в свои мысли. Гриндевальд достала из сумки книгу, которую ей дала Виола: «Все о чистокровных». Эта маленькая книжица в последнее время очень выручала ее, отвечая на все вопросы, возникавшие в голове гриффиндорской старосты. Будучи выращенной магглами, Гермиона не знала о многих традициях чистокровных семейств, и эти пробелы в знаниях нужно было как можно быстрей восстановить. Так что она взялась за это с завидным рвением, с каждым днем узнавая все больше о волшебном мире и его порядках.
«Ритуал принятия ребенка в род относят к условно Светлой магии, но его, как известно, могут использовать как Темные, так и Светлые. По обычаю, в род принимают после года жизни ребенка, ведь ритуал очищает его от всех Темномагических проклятий, болезней и т.д., очищает магическое ядро. Но, все же, он нежелателен до того, как ребенку исполнится первый год, ведь в это время как раз формируется магическое ядро, и вмешательство может привести к негативным последствиям. Однако же, если ребенок тяжело болен или проклят, ритуал принятия в род провести можно, лишь с тем условием, что на Дары ребенка будут поставлены ограничители, дабы не подвергать наследника опасности.
Одним из немаловажных, но забытых эффектов является изменение внешности ребенка. Ведь, даже если он рожден в браке, он может быть признан бастардом и не принят в род. В Средневековье этот ритуал использовался в качестве отличия, ведь те, кто его не прошел, были легко отличимыми от истинных наследников. Например, если у наследника, который прошел ритуал, была бледная кожа, то у бастарда, который его не прошел, она, скорее всего, была смуглая. Этот пример, конечно, очень примитивный, но показывает, какое действие оказывают такие ритуалы на ребенка. Также, если принять бастарда в род, что тоже практиковалось в Средневековье ( иначе бы все чистокровные роды давно бы вымерли) он постепенно приобретал характерные родовые черты, как во внешности, так и в магии».
Гермиона поразилась, как, на первый взгляд, все было просто и гениально: бастард не мог претендовать на наследство, пока не появлялась угроза исчезновения рода. Да и отличить бастарда от наследника было легко, до чего же все это было мудро!
С другой стороны, после принятия в род, Гриндевальд не заметила никаких изменений во внешности, хотя сила на время перестала беспокоить ее.
Девушка отложила книгу и посмотрела на пейзажи, которые мелькали перед ее глазами. На секунду все помутилось, перед ее взором начали мелькать неясные картинки, но уже через мгновение все вернулось в норму; ее звал Гарри.
— Гермиона, ты в порядке? — спросил Поттер, глядя ей в глаза.
— Да, все нормально, — через силу улыбнулась она, чувствуя, что сейчас упадет в обморок.
— Поттер, ты бы не трогал ее, когда у нее видения, так можно навредить чего доброго, — хмуро отозвался со своего места Малфой.
Гарри вопросительно посмотрел на подругу,та лишь кивнула, мол, он все знает: что-то говорить у нее уже не было сил.
Драко порылся в кармане мантии, и достал оттуда шоколадку. Отломав от нее кусок, он протянул ее девушке со словами:
— Съешь, шоколад восстановит силы.
Гермиона взяла кусочек из его рук и уставилась на Малфоя с немым вопросом.
— Мама всегда так делала, — пожал плечами тот.
На платформе девять и три четверти было немноголюдно. С другого конца платформы Гарри, Гермионе и Драко помахал Сириус, Нарцисса, стоящая возле него, повторила его жест, и сходство между двумя Блэками стало просто неопровержимым. Оба обаятельные, притягательные личности, они даже стоя на краю платформы смогли к себе привлечь недюжинное внимание со стороны.
Троица подошла к сопровождающим. Мисс Нарцисса Блэк, вернувшая себе девичью фамилию, оглядела Гермиону с ног до головы, а потом, тепло, по-матерински ей улыбнувшись, сказала:
— Добрый день, мисс Гриндевальд, я Нарцисса Блэк, рада с Вами наконец-то познакомиться.
— Я тоже очень рада, — почему-то Гермионе очень хотелось, чтобы радость Нарциссы по поводу их знакомства была искренней.
Гарри и Сириус обнялись, а Цисси ласково потрепала шевелюру сына, на что он смешно фыркнул:
— Ну мам!
Все рассмеялись.
— Ну, идем? — спросил Поттер, которому не терпелось вернуться в Блэк-мэнор.
— Нет, мы ждем кое-кого, — ответил Сириус.
Уже через несколько секунд они поняли, кого имел в виду крестный Гарри. К ним продвигались близнецы Уизли, за которыми следом шла разъяренная миссис Уизли.
— Вы куда собрались? А ну живо домой, — напустилась на них Молли.
— Мама, мы уже все решили, — ответил за двоих Фред.
— Сириус, ну, хоть ты им скажи, — миссис Уизли перевела взгляд на лорда Блэка.
Тот лишь на секунду позволил себе проказливо усмехнуться, чего Молли, конечно, не видела.
— Молли, не могу тебе ничем помочь. Боюсь, эти молодые люди заключили со мной контракт. И у них есть свои обязательства.
Миссис Уизли задохнулась от возмущения.
— Вы посмотрите на них, они уже взрослые! Контракты ишь заключают, а как матери помочь, так не дождешься! — она зло оглядела сыновей, а затем снова повернулась к Сириусу. — Сириус, не думаю, что они принесут тебе хоть какую-то пользу, разумно было бы разорвать контракт.
— Миссис Уизли, если я не буду удовлетворен их работой, я это и сделаю.
Молли, поняв, что никак повлиять на решение лорда Блэка не сможет, бросила напоследок:
— Чтобы ноги вашей на пороге дома не было!
И гордо развернувшись, ушла восвояси.
— М-да, кажется, мы влипли, — выразил общественное мнение Джордж.
В Блэк-мэноре прибывших уже ждал праздничный ужин, на котором близнецы были как никогда молчаливы.
— Фред, — повернулась к одному из братьев Гермиона, — Ваша мать всегда была отходчивой. Со временем она поймет.
— Спасибо за заботу, Гермиона, — кисло улыбнулся парень. — Мы с Джорджем не хотели, чтоб все вышло так. Мы думали, что мама поймет, а она все выставила так, будто мы предатели семьи. А мы всего лишь хотим встать на ноги и открыть магазин.
— Мама всегда считала, что это вздор, — серьезно сказал Джордж. — Так что это было ожидаемо. Но, несмотря на то, что там думает мама, образование мы закончим.
— Я думал, вы не вернетесь в школу, и поэтому миссис Уизли так зла на вас, — сообщил Гарри.
— Нет, — махнул рукой Фред. — Мама просто очень обижена, что узнает о контракте в последнюю очередь.
— Молли любит все контролировать, — фыркнул Сириус. — Она никогда бы не позволила близнецам исполнить свою мечту. Ведь «этими штучками» на жизнь не заработаешь.
После трапезы гости понемногу стали разбредаться кто куда. Когда же Гермиона осталась наедине с Сириусом и Нарциссой, та буквально спасла ее от объяснения с ним:
— Сириус, ты иди, я сама покажу мисс Гриндевальд поместье.
По традиции поместье своим гостям должен был показывать хозяин дома, то есть Сириус, а гриффиндорка этого очень не хотела, ведь буквально нутром предчувствовала неловкую тишину, которая неумолимо возникала, когда Гермиона находилась в его обществе. Девушка ничего с этим поделать не могла и, честно говоря, не очень-то хотела, но когда-то ей все равно придется поговорить с ним. Рано или поздно.
Цисси показала девушке все самые живописные уголки мэнора, в том числе и галерею Блэков. Так называли огромный коридор, увешанный портретами всех представителей семьи Блэк.
— Однажды и твой портрет будет здесь, — смутила ее Нарцисса, и, взяв за руку, повела к портрету женщины с красивыми, черными волосами и пронзительно голубыми глазами. — Обычно чистокровные семьи не оставляют в галереях портреты женщин, ушедших в другие рода, но Блэки всегда славились своей памятью. Знакомься, Стелла Блэк-Гриндевальд, твоя прапрабабка.
Гермиона удивилась поразительной красоте женщины, и подумала, что ей самой никогда не сравниться красотой ни со Стеллой, ни с Нарциссой, она так и будет очередной женщиной рода Блэк. Почему-то этот факт больно резанул по ее сердцу.
Но Цисси продолжила свою экскурсию, показав ей оранжерею. Светлое помещение, которое даже в ночи было словно залито солнцем, было наполнено самыми разными цветами: нарциссы и розы, ромашки и лилии, тюльпаны и георгины – все было в этом буйстве красок. Но женщина вела Гриндевальд к неприметному уголку, который не мог похвастаться такой радужностью.
— А сейчас ты увидишь гордость семьи Блэк, — улыбнулась Нарцисса. — Когда-то это произвело на меня огромнейшее впечатление.
Мисс Блэк открыла дверцу, ведущую в небольшую комнату, сплошь усеянную цветами, которые были словно подсвечены изнутри.
— Полночная звезда, — сказала женщина. — Всю их красоту могут оценить лишь влюбленные.
— Почему? — недоуменно спросила Гриндевальд.
— Говорят, что для них цветы поют.

Глава 19. Шпион и предатель

На следующий день Гермиона, Гарри и Драко приступили к обучению под чутким руководством Люпина. Тот начал преподавать им основы защиты, а они упорно практиковались друг с другом, стараясь повторить все в идеале.
— Драко, постарайся в следующий раз увернуться, а не отбивать все щитом. Не с каждым заклинанием сработает Протего.
Малфой кивнул, и постарался увернуться от Жалящего проклятия посланного Гермионой, но заклинание все равно прошло по касательной, и юноша зашипел от боли.
— Прости, — виновато улыбнулась Гриндевальд.
— Ваддивази! — в девушку полетела декоративная подушка, от которой она успешно увернулась. — Ловко, — хмыкнул Драко и отступил, освобождая место для Поттера.
Гарри картинно поклонился Гермионе.
— Не соизволите ли Вы потренироваться со мной?
— Это большая честь для меня, мистер Поттер, — едва сдерживая смешок, ответила Гриндевальд.
— Готовы? — спросил Люпин. — Тогда…Раз…Два…Три…Начали!
По команде Гарри тут же послал в Гермиону Экспеллиармус, в него же полетел Дантисимус, которому гриффиндорка научилась после неудачной шутки Малфоя. Два заклинания встретились и рассыпались снопом разноцветных искр, на секунду ослепив соперников.
— Остолбеней! — Гермиона навела на Гарри палочку, но тот успел увернуться.
— Петрификус Тоталус! — Гриндевальд пригнулась, и заклинание угодило в стену. — Экспеллиармус.
— Протего, — даже не поведя ухом, отбила заклинание девушка. — Титилландум!
Гарри успел только отойти на шаг, так что оно попало в Малфоя.
— Фините Инкантатем, — не растерялась гриффиндорка.
— Все шишки мне, — поморщился Драко. Он очень не любил щекотку.
После этого Люпин отдал их на попечение Цисси, которая приказала следовать за ней в подземелья.
— Только не разнесите всю лабораторию, я вас умоляю.
Гермиона собрала волосы в хвост и встала напротив своего котла, а парни встали напротив своих.
— Ну, для начала что-то простое…— Нарцисса на секунду призадумалась. — Пусть будет Экстракт Бадьяна. Кто знает его свойства?
В воздух взметнулись две руки – Малфоя и Гермионы. Гарри же смотрел на обоих с недоумением.
— Гарри, вижу, ты не слишком любишь Зельеварение, — улыбнулась мисс Блэк. — Могу тебя понять. Экстракт Бадьяна – это лечебное зелье, оно очень быстро исцеляет раны, не оставляя даже следов, но процесс заживления очень болезненный.
Последующий час Гермиона и Драко пытались помочь Гарри сварить сносное зелье, что у них на удивление хорошо получилось.
— Если ты попробуешь еще раз, думаю, выйдет лучше, — критически осмотрела результат работы Гриндевальд. Ее же зелье мирно доваривалось и уже приобрело необходимый оттенок, как и зелье Малфоя.
— Думаю, вы оба могли бы помогать мне в лаборатории в свободное время. Если захотите, конечно.
— Было бы отлично, — сказали Гермиона и Драко одновременно.
— Какое удивительное единодушие, — прокомментировал Гарри.
К обеду всех ждал сюрприз: в мэнор приехали Августа и Невилл Лонгботтом, которых Сириус пригласил погостить. Невилл был чрезвычайно рад видеть однокурсников, и даже присутствие Драко Малфоя не слишком омрачало его радость: в конце концов, поделать с этим он ничего не мог.
После обеда Невилл присоединился к занятиям троицы. На сей раз они изучали Трансфигурацию, что у всех получалось как минимум удовлетворительно. Справившись с Трансфигурацией, подростки в сопровождении близнецов Уизли прошли на квиддичное поле.
— А теперь, «детки», — начал вещать Джордж.
— У нас будет урок полетов, — закончил за него Фред.
Это объявление вызвало бурное негодование у Невилла и Гермионы.
— Я не хочу летать на метле! — вскрикнула Гриндевальд.
— Признай, Грейнджер, — близнецы хоть и знали о статусе крови Гермионы, называли ее по старой фамилии, лишь чтобы побесить. — Ты просто боишься.
— Ничего я не боюсь, — возразила гриффиндорка.
— Боишься, — утверждал Фред. В руках у него красовалась «Молния», он протянул ее девушке. — Докажи, что это не так.
Наверное, правильным выходом из ситуации было бы сказать что-то вроде «я никому ничего доказывать не собираюсь», развернуться и уйти. Так и делала Гермиона Грейнджер. Она была благоразумной. Но Гермионы Грейнджер больше не было. Была Гермиона Гриндевальд, и она больше не хотела быть благоразумной.
Она выхватила метлу из рук Фреда, и, сев на нее, взмыла в воздух. Сначала медленно, а потом быстрее она поднималась, крики друзей становились все более отдаленными. Зависнув на минуту в воздухе, Гермиона посмотрела вниз, страх упасть сковал тело, но потом она взяла себя в руки и просто отдалась полету.
Через несколько минут она, целая и невредимая, приземлилась рядом с Фредом.
— Ну что?
— Беру свои слова обратно, — тут же ответил он.

***

Снейп в компании Руквуда шел через Лютный переулок, накинув капюшон своей мантии так, чтобы его было сложно узнать.
— Лорд будет доволен…Лорд будет очень доволен…— бормотал себе под нос Руквуд, чем очень раздражал мастера Зелий.
Была бы воля Северуса, он бы оглушил Августуса, а сам ушел бы на все четыре стороны. Но он ничего не мог поделать. Лорд дал им очередное задание, его надо было выполнять.
Пройдя к лавке Горбина и Бэркса, Снейп скинул капюшон, нащупал палочку во внутреннем кармане мантии и вошел.
— Горбин, — крикнул Руквуд.
Северус принялся расхаживать по помещению, изрядно нервничая. Старые половицы натужно скрипели, но больше ничего не нарушало полной тишины помещения. Вдруг все переменилось: это нельзя было увидеть, только ощутить.
Снейп рывком нацепил на лицо маску Пожирателя и повернулся к двери. Через мгновение она слетела с петель, и в помещение ворвались авроры. Руквуд аппарировал. «Предатель», — пронеслось у Северуса в голове. Он тоже попытался аппарировать, но, похоже, авроры поставили антиаппарационный щит. Он был загнан в угол. Его окружили авроры, которые по сигналу командира начали палить в него заклинаниями, которые Снейп еле успевал отбивать. Его соперники даже не пытались взять его живым; тут и там пролетали зеленые вспышки Смертельных проклятий. На секунду Северус подумал, что это конец.
В пылу битвы он даже не заметил, как слетела маска Пожирателя. Он не услышал, как кто-то позади него крикнул: «Сектумсемпра!» Заклинание попало точно ему в спину, и мужчина повалился навзничь, не помня себя от боли. Кажется, кто-то бросил в него Круциатус. Потом он почувствовал, как кто-то вцепился в его волосы, заставив Снейпа поднять голову.
— Сдохни, наконец, — неизвестный отпустил его волосы, позволив Северусу упасть лицом в пол. — Авада Кедавра.
Снейп очнулся на холодном каменном полу в холле какого-то мэнора. С трудом разлепив глаза, он так и не смог понять, где находится. Тишину нарушил стук каблучков по полу. Женщина шла к месту, где лежал Северус через весь зал. Приблизившись, она на секунду растерялась, а потом вскрикнула удивительно знакомым и родным голосом:
— О Мерлин! Северус!


Глава 20. Северус Снейп

Через несколько минут, а, быть может, часов Северус очнулся от боли, что, словно Адский огонь, жгла его спину. Снейп старался сдержаться, но против воли из его горла вырвался натужный хрип: горло словно сжали стальными тисками.
— Т-ш-ш-ш, Северус. Потерпи еще немного, уже скоро, — ласковый женский голос успокоил его, и заставил вспомнить те времена, когда он еще ребенком сидел на высоком стульчике на кухне, ожидая, пока мама обработает раны. Она всегда говорила таким успокаивающим голосом, что Северус в тот же миг забывал о боли.
Прошло две или три минуты, прежде чем женщина снова заговорила:
— Сейчас будет немного больно.
Она помогла Снейпу приподняться, и перевернула его так, что теперь он лежал на спине. Боли почти не было, но лицо Северуса по-прежнему напоминало окровавленную маску, так что женщина мокрой тряпкой аккуратно смыла всю кровь, стараясь не задеть ран. К счастью их оказалось не так много, как она ожидала. Снейп, почувствовав, что к его лицу больше не прикасается тряпка, открыл глаза и шокировано прошептал:
— Мама…
***
На следующий день в Блэк-мнэоре все шло своим чередом: занятия с младшим поколением, обед, потом снова занятия, и, наконец, несколько часов свободного времени. Все, кроме Нарциссы, Драко и Гермионы разбрелись в свои комнаты, они же спустились в лабораторию, где, вплоть до позднего вечера варили зелья разного назначения, иногда тихо переговариваясь.
Первой из лаборатории вышла Цисси, сославшись на нужду увидеться с кузеном, за ней, примерно через полчаса, доварив свои зелья, вышел и Драко с Гермионой. Зайдя в гостиную, они увидели Гарри и Невилла, увлеченно играющих в волшебные шахматы. Гарри, услышав, что в комнату кто-то вошел, обернулся на пришедших и тут же сказал:
— Я надеюсь, ты согласен учить Гермиону танцам. Потому что у тебя нет выбора.
— ЧТО? — воскликнули Драко и Гермиона в один голос.
Невилл, не отрываясь от партии, сказал:
— Не собираешься же ты, Гермиона, сконфузиться во время Святочного бала, который дают Гриндевальды в твою честь?
Девушка вмиг густо покраснела и помотала головой. Возможность говорить у нее отнял шок.
Малфой же после первого взрыва эмоций, казалось, взял себя в руки.
— В Британии война, а мы будем разучивать танцы? — вслух удивился он, снова обретя способность говорить.
— Этот бал очень важен, — неожиданно ответил Невилл. — Это почти единственный шанс для Сириуса найти союзников. А для бабушки и дедушки Гермионы заключить выгодную помолвку.
Как только Лонгботтом договорил последнее слово, все уставились на Гриндевальд, ожидая от нее чего-то вроде: «Я не буду выходить замуж по расчету!» Но та молчала.
Гарри напряженно смотрел на шахматную доску, абсолютно ничего не видя. Он знал, что Гриндевальды уже заключили помолвку. Он знал, что будущим мужем Гермионы был его крестный.
— Грейнджер не станет выходить замуж по расчету, — ухмыльнулся Драко. — Она не такая, не правда ли?
— Я вообще-то здесь стою, — возмутилась Гермиона. — В этой самой комнате.
— Да что ты? — Малфой был рад любому поводу для словесной перепалки, остро желая сменить тему. — А я-то думал, это твоя жизнеспособная копия Грейнджер-1.
— Я не Грейнджер, — спокойно ответила девушка, внутренне удивляясь собственным словам. — И вообще, Малфой, ты будешь учить меня танцам или нет?
— А у меня разве есть выбор?
— Это моветон, отвечать вопросом на вопрос, — поучительно сказала Гермиона.
— Да, я буду учить тебя танцам. Довольна?
— Более чем, — гриффиндорка развернулась на каблуках и быстрым шагом пересекла гостиную в направлении дверей.
— Буду ждать тебя в девять в Музыкальной гостиной, — прокричал он ей вслед, и, выждав с минуту, устремился за ней.
Невилл и Гарри переглянулись.
— Они либо поубивают друг друга…— Невилл переместил белого ферзя по доске, угрожая королю черных. — Шах.
— Либо? — с интересом спросил Поттер, уводя короля из-под удара.
— Либо поженятся, — хохотнул Лонгботтом. — Мат тебе!
Драко вошел в Музыкальную гостиную в полдевятого, чтобы все подготовить. Он не знал, придет ли Гермиона. Стоило ли ее так подначивать? Он был уверен, что нет. Наверняка он ее задел, и она не явится. Но, тем не менее, Малфой с помощью палочки заставил покрывало упасть с рояля, стоявшего в помещении. В люстре сразу же загорелись свечи, то же случилось и с подсвечниками, встроенными в стены. Драко сел за рояль и пробежался пальцами по клавишам. О Мерлин, как давно он не играл! Настройка у рояля была по-прежнему идеальной, хотя его давно не касалась рука музыканта. Юноша, предавшись приятным воспоминаниям, сам не заметил, как пальцы словно по своей воле начали играть один из вальсов Штраусса. Он как нельзя лучше подходил к случаю.
В комнату, как мышка, прошмыгнула Гермиона и тут же застыла на месте.
— Не знала, что ты играешь.
Пальцы юноши соскользнули с клавиш, он в удивлении воззрился на девушку. А из рояля, предоставленного самого себе, продолжила доноситься музыка.
— Все аристократы умеют играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, — ответил он, а потом удивился вслух: — Ты все-таки пришла.
— А почему я не должна была?..
— Забудь, — Драко пригладил и без того идеально лежащие волосы. — Начнем?
— Пожалуй, — пожала плечами Гермиона.
Малфой подошел к ней почти вплотную, слегка поклонился и подал руку.
— Миледи, будьте так милосердны, подарите мне один танец.
Гриндевальд присела в реверансе, приняв его игру в высокое общество. Она вложила свою руку в его, а вторую положила ему на плечо. Он приблизился еще на шаг, и, положив руку ей на талию, прошептал на ухо:
— Будет совсем не больно.
***
В поместье Риддлов было как всегда холодно, пыльно и пахло плесенью. Руквуд положил палочку во внутренний карман и запахнул мантию. Он выдохнул, и в воздух устремились клубы пара: все-таки на дворе не май месяц, хотя и в мае погода была далеко не сахар. Августус быстро пересек коридор, ведущий к покоям его хозяина. Дверь сама открылась перед ним, впуская его к Лорду. Мужчина вошел в комнату: в кресле, словно на троне, восседал Волан-де-Морт, гладя голову своей излюбленной питомицы, Нагайны, комнату освещал и согревал лишь камин, в котором среди поленьев дотлевал и номер «Ежедневного пророка». В нем снова не было ничего о возвращении Темного Лорда, что самого Лорда уже порядком достало. Ему хотелось, словно маленькому ребенку, внимания к его персоне. Ему хотелось полномасштабных военных действий, а не тех нескольких операций из подполья, которые ему удалось – с трудом – провернуть сейчас.
Августус преклонил колено перед своим хозяином.
— Мой Лорд, — склонил голову он. — Я выполнил задание.
Волан-де-Морт, наконец, обратил внимание на пришедшего, посмотрев на него пытливым взглядом своих ужасающих глаз. Затем он кивнул, в знак того, что Руквуду позволено продолжать.
— Северус Снейп мертв.
***
Школу чародейства и волшебства Хогвартс Министерство Магии позволило открыть только в начале декабря, и то многие заболевшие еще не оправились, а потому треть учеников не вернулась на учебу. Рональд Уизли, как предсказывали колдомедики, должен был полностью выздороветь только к февралю. У остальных же дела шли немного получше: их прогнозы говорили, что учебу они смогут продолжить уже после Рождественских каникул.
Ввиду того, что один из старост Гриффиндора не мог исполнять свои обязанности, Дамблдор назначил старостой Гарри Поттера, чему тот был искренне удивлен, но не рад. Но, поняв, что тут уж ничего поделать нельзя, смирился.
В первый же учебный день многие преподаватели устроили детям внеплановые проверки знаний, которые большинство провалило, но только не четверка, проведшая в Блэк-мэноре большую часть времени за учебой.
За обедом, как и за завтраком в преподавательском составе не хватало профессора Снейпа. Многие перешептывались по этому поводу, а профессор Дамблдор выглядел, несмотря на все свое напускное спокойствие, взволнованно. Все уроки Зельеварения на этот день были отменены в связи с «неожиданной болезнью профессора Снейпа», как выразился сам директор.
***
А тем временем сам Северус Снейп сидел в малой гостиной Принц-мэнора в компании своей матери, Эйлин Снейп. Его ранения стали лишь воспоминаниями и больше не причиняли ему беспокойства.

Глава 21. Эйлин

— Когда умер Тобиас, я написала лорду Принцу с просьбой о помощи. Он тут же отозвался и согласился снова взять меня под крыло рода. С тех пор я живу в Принц-мэноре, — Эйлин взяла с подноса принесенную домовиком чашку с чаем и поднесла к губам.
— И даже не удосужилась за столько лет послать весточку родному сыну? — в привычной язвительной манере спросил Северус.
— Это было слишком опасно. И для тебя, и для меня. В конце концов, ты служил сразу обоим хозяевам, — спокойно парировала она.
— А теперь? — поднял бровь зельевар.
— Теперь один из твоих хозяев считает, что ты мертв, а другой понятия не имеет, что с тобой.
Снейп закатал левый рукав и демонстративно показал Метку.
— Рано или поздно Темный Лорд поймет, что ему не удалось меня уничтожить, и тогда он сможет найти меня. Он не зря клеймит своих рабов.
Эйлин если и удивилась, то не подала виду.
— Он не сможет достать тебя здесь, — невозмутимо сказала она, а затем добавила: — Руки коротки.
***
В декабре, когда младшее поколение покинуло Блэк-мэнор, и в поместье остались лишь Сириус, Нарцисса и Ремус, начали съезжаться волшебники со всей Британии, наносящие деловые визиты лорду Блэку. О чем именно они говорили за стенами этого поместья, навсегда останется тайной для всех печатных изданий и журналистов, и даже самые опытные ищейки смогут лишь зафиксировать сам факт присутствия гостей в Блэк-мэноре.
На самом же деле Сириус набирал сторонников в грядущей войне с Волан-де-Мортом, что у него получалось на удивление удачно. В первую же неделю к нему примкнуло более двадцати полукровок и магглорожденных и еще несколько чистокровных семей.
В воскресенье лорд Блэк принимал у себя мистера Фаджа, действующего Министра Магии. Сириус попросил его помочь ему с подготовкой бойцов, а сам Министр, согласившись, сказал вот что:
— Лорд Блэк, Министерство всегда было и будет на стороне здравого рассудка. Можете рассчитывать на нас.
Блэк же знал, что и Фадж, и Министерство всегда будет на стороне, которая приносит больше выгоды. Ну что же, сейчас это было ему на руку.
Вечером Сириуса навестила Виола Гриндевальд, с которой у Нарциссы были очень хорошие отношения. Справившись о здоровье и успехах внучки, та попросила Блэков забрать девочку перед Рождеством, так как чета Гриндевальдов буде слишком занята подготовкой к балу.
— Разве подготовкой займется не Гермиона? — удивилась Цисси.
— Мы с мужем решили взять это на себя. На девочку столько всего свалилось в последнее время.
— А как же древняя традиция? — спросил Сириус.
— У нее еще будет шанс проявить себя. К примеру, на Весеннее Равноденствие. Мы планируем как раз объявить о помолвке.
— О, я думала, о помолвке объявят на Святочном балу, — Нарцисса изящно присела на диван, то же сделала и Виола.
— Это слишком большое событие, чтоб дать ему затеряться в истории про вновь найденную наследницу Гриндевальдов.
А Сириус как раз надеялся на это. То, какой резонанс в обществе произведет эта помолвка, пугало даже его. Аристократы, конечно же, не воспримут это, как что-то экстраординарное, а вот те же полукровки и магглорожденные…Конечно, можно было сыграть на якобы большой любви, которой мисс Гриндевальд к нему не питала, но и тогда кто-то мог сделать скандал из их разницы в возрасте. Дементор побери эту помолвку!
***
Гермиона твердо решила доказать всем, а в первую очередь своему жениху, что она достойна звания наследницы рода Гриндевальдов. Она упорно училась танцам с Драко, учила этикет, родовое древо – все, что требовалось от нее, как от истинной аристократки. В то же время она оставалась лучшей на своем курсе и выполняла обязанности старосты.
Но никто в замке, кроме, разумеется, Гарри Поттера, не знал, как плакала гриффиндорская староста ночью, как вытирала мокрые от слез глаза, и, вставая утром, даже не глядя на свое отражение, накладывала Косметические Чары, а потом вымученно шла на завтрак, как обычно, выпивая лишь чашку кофе, и вновь неслась по делам. Никто, кроме ее верного друга, не догадывался, как тяжело ей давалась эта новая жизнь.
Все чаще в этой школе ей снились кошмары. Большинство из них Гермиона не запоминала, после пробуждения оставался лишь металлический привкус во рту и страх, сжимавший внутренности. Иногда она кричала во сне. Тогда, просыпаясь от собственного крика, она не могла заснуть всю ночь.
Когда кошмары все же доконали ее и без того расшатанную психику, Гриндевальд написала письмо бабушке. Виола, вовремя отреагировав на послание внучки, прислала той оберег, мешающий темным сущностям проникать во сны Гермионы. К счастью, оберег помогал, и гриффиндорка стала ощущать себя более защищенной.
Замену для профессора Снейпа нашли уже в первую неделю учебы. Новым профессором стал мистер Слизнорт, милостиво согласившийся вернуться на старое рабочее место. Честно говоря, Гермиона была явно не в восторге от перспективы учиться следующие два года под его руководством, хоть оценки ее и повысились.
***
Гриндевальд вошла в Выручай-комнату, которая снова приняла облик Музыкальной гостиной в Блэк-мэноре. Драко по обыкновению сидел за роялем, играя какую-то легкую и приятную мелодию. Он окинул девушку взглядом, не поворачивая головы. Затем встал и направился к ней.
— Здравствуй, — привычным уже жестом он подал ей руку, и она вложила свою руку в его.
Это стало их традицией – каждый вечер танцевать вальс. Он положил свободную руку ей на талию и уверенно повел ее в танце. Танцуя, они переговаривались, шутили и даже успевали вести словесные перепалки.
— Знаешь, ты похожа на Беллатрису в молодости, — заметил Драко, когда Гермиона заправила из прически выбившийся локон. Теперь она очень любила их завивать.
— Приму за комплимент, — невозмутимо ответила она.
Музыка сменилась на другую, и теперь оба просто двигались в такт ей.
Малфой наклонился к ее уху и прошептал:
— Это и был комплимент, глупышка.
Гриндевальд звонко рассмеялась, все еще кружась в танце, и Драко невольно засмотрелся на нее. Сам не понимая, что делает, он обхватил ее лицо ладонями, наклонился ближе и поцеловал. Вначале легко дотрагиваясь до ее губ своими, он углубил поцелуй, девушка ответила, словно растворившись в ощущениях.
Но потом отпрянула, заглянув в его глаза, Гермиона прошептала:
— Я не могу.
Драко удивленно воззрился на нее.
— Почему? — одними губами спросил он, но гриффиндорка все поняла.
— Я помолвлена, — в другое время эта новость ошарашила бы Малфоя, но сейчас ему было все равно.
— Это неважно, — ответил юноша, и Гриндевальд бесшумно выдохнула.
Затем он снова поцеловал ее.
***
В Блэк-мэноре как раз начинался ужин, когда в столовую аппарировал домовик. Поклонившись, он сказал Сириусу:
— Сэр, к вам посетитель!
— Спасибо, Эль. Можешь быть свободна.
Блэк вышел из гостиной, гадая, кто же это мог быть.
В каминной стоял мужчина в черном, скроенном по фигуре костюме.
— Кто Вы? — сразу же спросил Сириус, игнорируя правила этикета.
— Томас Марволо Риддл, лорд Волдеморт.

Глава 22. Время исповеди

Северус спустился за Эйлин в ритуальный зал, где были закончены все приготовления.
— Что за ритуал меня ждет? — ощутимо нервничая, спросил Снейп. — Что-то из Темной магии?
— С чего ты взял? — приподняла бровь Эйлин.
— Метку можно выжечь только еще более черной магией, чем та, которая ее наложила, — устало пояснил Северус.
— Именно выжечь, — отметила женщина. — Метка – это ведь не просто татуировка, причудливый рисунок. Это отметина, не только на теле, но и в душе, и на магии человека. Шрам, если тебе так угодно. Так вот, чтобы его убрать, ее, как и любую другую рану, нужно заживить, а не выжигать.
— Так что это будет?
— Простейший светломагический ритуал, принятие в род.
— Думаешь, оно поможет? — скептически хмыкнул Северус.
— Роду Принц срочно нужен наследник. К тому же, это обязательство родовой магии, полностью очистить члена рода, принимаемого в него. А ты – идеальный кандидат. Не только по магии, но и по крови, — невозмутимо ответила Эйлин.
— Я в первую очередь полукровка, сын изгнанной из рода женщины, — парировал Снейп. — Я Снейп – не Принц.
— Я никогда не была изгнана из рода, — в голосе женщины почувствовались стальные нотки. — Наш брак с Тобиасом нельзя было назвать тщательно продуманным, даже наоборот. Отец, узнав о моей предполагаемой связи с магглом, поспешил выдать меня замуж, дабы не возникло никаких подозрений. Только отец ошибался. На тот момент Тобиас был моим близким другом, но магглом он не был. Сквиб Лестрейнджей, отосланный с глаз долой, Тобиас даже полноценным Лестрейнджем считаться не мог. Я жалела его, а потом как-то незаметно у нас завязалась дружба. Отец же и слушать ничего не хотел. Я рыдала, молила его о милосердии, — Эйлин сглотнула ком, подступивший к горлу, — на тот момент у меня действительно был роман, но с чистокровным волшебником. Мы надеялись на то, что мой отец позволит нам пожениться. К сожалению, он был непреклонен.
Снейп сосредоточенно слушал речь своей матери.
— Я была слишком неосторожна, и уже после свадьбы узнала, что беременна. Я все рассказала Тобиасу, и он меня понял. Он был не против того, чтобы принять ребенка, тем более, что у нас с ним не мог родиться здоровый маг. Так что ты Снейп только номинально.
— И кто мой отец? — едва оправившись от шока, спросил Северус.
— Он давным-давно не появлялся в Англии. С дня моей свадьбы. Он даже не подозревает о твоем существовании.
— Я понял, — кивнул мужчина. — Расскажешь, когда будешь готова.
Эйлин, будто ничего не случилось, снова приняла надменно-отстраненный вид, но Северус видел, что все это напускное. Только что мать открылась перед ним так, как никогда и ни перед кем прежде не открывалась.
— Разденься до пояса, и ляг на алтарь.
Когда мужчина сделал все это, Эйлин наклонилась к нему и специальной краской начертила руны поочередно на лбу, на груди, на животе, и принялась нараспев читать заклинания.
Северус словно окунулся в теплое море. Чувствуя, как магические потоки проходят сквозь него, окутывая, даря тепло, и освобождая от Темных проклятий, висевших на нем. Внезапно левую руку пронзила боль, словно ее сжигали изнутри. Снейп через силу заставил голову подняться под натиском магии и посмотрел на предплечье: с диким шипением, выпуская клубы дыма, Метка исчезала с его руки, и краска темными ручьями лилась на пол ритуального зала.
Монотонное пение его матери закончилось, оборвавшись на самой высокой ноте.
— Властью данной мне, — Эйлин говорила тихо, но уверенно, — нарекаю тебя лордом Северусом Маркусом Принцем, наследником и главой рода Принц.
Потоки магии начали потихоньку иссякать, и Северус смог, наконец, увидеть мать, которая, на негнущихся ногах подошла к алтарю, без сил села рядом с ним и глубоко вздохнула. Он, встав с алтаря, сел возле нее и обнял. Такого единения семья Принцев не знала еще никогда.
***
Сириус недоуменно поглядел на нежданного гостя, прокашлялся, и только потом, взяв, наконец, себя в руки, сказал:
— По какому делу Вы пришли?
Определенно, либо этот человек был самозванцем, либо издевался.
— Лорд Блэк, я не самозванец, и не издеваюсь. Я пришел, чтобы прояснить кое-какие детали, и, если это будет возможно, договориться о сотрудничестве.
Блэк, поняв, что гость владеет легиллименцией, активировал ментальный блок, и, решив, все-таки выслушать пришедшего, пригласил его в кабинет.
Войдя в кабинет, Сириус первым делом попросил Эль принести чаю.
— Итак, я слушаю Вас, мистр Риддл.
Перед ними на столе появился поднос с двумя чашками и фарфоровым чайником. Чайник сам по себе разлил чай в чашки, и Сириус с гостем взяли чашки с подноса. Риддл сделал маленький глоток чая, прежде чем начать свой рассказ.
— Вы позволите мне начать…издалека? — Блэк кивнул, и Риддл продолжил: — Я родился в 1929 году в Лондоне, в семье чистокровных волшебников. Мой род походит из Франции, «vol de mort» — переводится с французского, как «полёт смерти». Сами понимаете, что, скорее всего, в кругах французской аристократии эта фамилия очень скоро заимела дурную славу. Мой прапрадед был вынужден по некоторым обстоятельствам перебраться в Англию. Он воспользовался этим, сменив фамилию на фамилию его жены, Анны Риддл, оставив за собой лишь титул лорда Волдеморта. В Англии наш род был не особо влиятелен и популярен, что было скорее на руку. Я отучился в Хогвартсе, а потом ровно через двадцать лет, из-за Альбуса Дамблдора вынужден был покинуть страну.
Сириус подавился чаем. И тут Дамблдор?!
— Теперь же, после долгих лет жизни в Швейцарии, я узнал, что здесь идет война с неким Волан-Де-Мортом. И вот, я здесь, чтобы разоблачить самозванца. Подозреваю, что и в его появлении прямо или косвенно виноват именно Дамблдор, — Риддл остановился, чтобы перевести дух, а потом продолжил свою пламенную речь: — И еще его Орден Феникса, по сути, единственная организация, которая дает отпор этому самозваному лорду, а учитывая полную некомпетентность Министерства, это может вылиться в очень неприятные последствия… Я хочу сказать, что если не остановить их обоих, то или Дамблдор, или Волан-Де-Морт получит неограниченную власть. А что от этого ждать, я думаю, Вы знаете сами.
— Почему Вы пришли именно ко мне?
— Я нашел все рода, которые соблюдали нейтралитет, и собирался призвать их всех к борьбе. А с Вас я начал, так как мне показалось, что у Вас есть то влияние в обществе, которого мне так не достает.
— Вам не показалось, — улыбнулся Блэк.
Ремус Люпин мерил шагами столовую, изрядно выводя из себя Нарциссу. Наконец, она не вытерпела:
— Сядь уже. Ты этим не поможешь. Прибереги энергию для действительно полезного дела.
Сама Цисси тоже изрядно нервничала, но не показывала своих эмоций, тем более, что мысли ее занимал отнюдь не Сириус, разговаривавший с таинственным гостем у себя в кабинете. Ей покоя не давала новость о смерти Северуса. Он давно не давал о себе знать, и это известие окончательно выбило женщину из колеи. В конце концов, он был ее близким другом и крестным ее сына. И втайне от самой себя Цисси любила его. Совсем немножко.
В окно столовой постучала сова, несущая хорошие или плохие известия. Блэк встрепенулась, и подбежала к окну. Рывком открыв его, она позволила сове перелететь на подоконник, а потом осторожно отвязала маленький клочок пергамента от лапки. Отвязывая послание, она заметила, как сильно тряслись ее руки. Ремус тихо наблюдал за ней.
Развернув пергамент, женщина увидела такой знакомый и родной почерк, которым было выведено лишь короткое предложение без подписи: «Я живой».
Цисси скомкала записку и, почувствовав огромное облегчение, даже не заметила, как из ее глаз полились слезы.

Глава 23. Северус Принц

— Цисси? — неуверенно окликнул женщину Люпин, а затем стремительно подошел к ней и выхватил из рук записку. Прочитав ее, он ровным счетом ничего не понял, взглянув на Блэк, он спросил: — Что это значит?
— Северус, — прошептала Нарцисса, а потом счастливо улыбнулась и вытерла слезы. — Он жив.
Ремус, конечно, не вполне разделял восторг женщины, но он был рад, что потенциальный союзник – к тому же сильный маг – не погиб. Он сел на стул, приобнял Нарциссу за плечи, та благодарно склонив голову на его плечо, прикрыла глаза.
Через некоторое время в столовую спустился Сириус в сопровождении Риддла.
— Ремус, Нарцисса, позвольте представить вам моего ценнейшего союзника – лорда Волдеморта. — проговорил Блэк, наслаждаясь реакцией друга и кузины.
Те же, в свою очередь, были ошарашены.
— Вижу, вас удивило мое имя. Что ж, у лорда Блэка будет много времени все объяснить. Мне нужно возвращаться в Хогвартс, — раскланявшись, мужчина удалился, оставив Сириуса пересказывать своим друзьям причудливый разговор, случившийся ранее в его кабинете.
— И вот, теперь он будет нам помогать, — закончил свой рассказ Блэк.
— Н-да, нехило, — озадачился Ремус. — Все оказалось гораздо запутанней, чем мы думали.
— Звучит невероятно, — поджала губы Цисси. — Но, ты говоришь, что он предоставил доказательства?
— Документы, воспоминания – все настоящее, — уверил Сириус. — У нас нет причин ему не верить. Он станет очень ценным союзником, особенно сейчас, когда каждая палочка на счету.
— Хорошо, Сириус, я доверюсь тебе, — мгновенно смягчилась женщина. — Но есть еще одна вещь, о которой нужно поговорить.
— И какая же? — заинтересовался Блэк.
— Скажи, ты готов сотрудничать с кем-то, кого ты очень сильно недолюбливаешь, ради достижения цели?
— Если это сильный союзник, то да, — не раздумывая, ответил Сириус.
— Кем бы он ни был? — уточнила Нарцисса.
— Кем бы он ни был, — подтвердил он.
— Тогда я хочу попросить тебя начать сотрудничать с Северусом.
— А ты… уверена в его благонадежности? — с сомнением спросил мужчина.
— Абсолютно.
— Тогда можешь с ним связаться, и если он согласится, вышли портал, — пожал плечами Блэк.
Цисси вначале даже не поверила в то, что ее кузен так легко согласился на это. Возможно, он просто думал, что Северус ни за что не согласится с ним работать или он и вправду изменился за эти годы.
— Правда? — переспросила Нарцисса.
— Я же вижу, что ты к нему неравнодушна, — не стал юлить Сириус. — Надеюсь, он стоит этого.
***
Когда в Принц-мэнор пришло письмо Цисси, Северус и Эйлин как раз завтракали. Тихо переговариваясь, они сначала даже не услышали стука в окно, который перекрывал завывающий ветер. Наконец, Северус повернулся к окну и, завидев сову, тут же прошел в другой конец столовой.
Взяв у совы конверт, он вновь сел за стол.
— Можешь открыть, — снисходительно сказала ему мать, видя, как он на него смотрит.
Как только мужчина увидел надпись «Северусу» написанную аккуратным почерком Нарциссы, его сердце ёкнуло, а его мысли сводились лишь к одному предложению: «Она не забыла!»
Дрожащими руками вскрыв конверт, он развернул пергамент, и начал читать письмо. Затем он, даже не раздумывая, вызвал домовика и, попросив пергамент и перо, написал маленькую записку, в которой выражал свое согласие и отправил вместе с совой.
В других обстоятельствах, Северус, конечно, скорее совершил бы ритуальное самоубийство, вкупе с танцами племени тумба-юмба на могилах родственников, чем начал сотрудничать со своим школьным врагом. Но исключительные обстоятельства требовали исключительных решений, а Принц не привык отсиживаться в сторонке, пока остальные вершили судьбу мира.
— Можно спросить, на что ты только что согласился, Северус? — деланно безразлично спросила Эйлин.
— На сотрудничество с Сириусом Блэком.
***
Пока домовики накрывали на стол, Сириус спорил со своей кузиной, прихорашивавшейся у зеркала.
— Итак, скажи мне на милость, зачем мы устраиваем этот званый ужин? — в сотый раз переспросил Блэк.
— Во-первых, чтобы собрать всех наших союзников. Во-вторых, чтобы обговорить планы. В-третьих, чтобы, наконец, легализировать Линию Огня, — пояснила Цисси.
— А список гостей? — вздохнул Сириус.
— Гриндевальды, МакЛагены, Джонсы, Принцы, МакКейны, Паркинсоны, Эбботы, Патилы, Брауны, Августа Лонгботтом, и Риддл, — перечислила, нахмурившись, Нарцисса.
— Брейди, — поправил ее мужчина. — Томас Брейди.
Наконец, Цисси была готова, и они спустились в каминную, где уже начали собираться гости, которых встречал Люпин. Женщина провожала всех в гостиную, где их ждал чай, говоря, что скоро будет готов и ужин, а пока гости должны насытиться светскими беседами.
Из камина вышел Северус, ведя под руку женщину, по виду которой было сложно определить ее возраст. Она была высока, худощава, темные волосы были забраны наверх, а одета она была в черное платье, доходящее до щиколоток. В ней Нарцисса сразу признала Эйлин Снейп. Взгляд ее темных глаз блуждал по помещению, ни за что не цепляясь, Северус повел ее по направлению к Цисси.
— Матушка, это Нарцисса Блэк, — представил ее Принц.— Цисси, это миссис Эйлин Снейп.
— О, наслышана о Вас, — улыбнулась Нарцисса, и уже повернулась к выходу, чтобы проводить гостей в голубую гостиную, как из другого камина вышел Том Риддл.
Отряхнувшись, он вновь оглядел помещение, которое определенно было приукрашено к званому ужину.
— Подождите минутку, — Цисси проследовала к гостю. — Здравствуйте, мистер Брейди, —акцентировав внимание на фамилии, сказала она. — Рада видеть Вас здесь.
Мужчина невозмутимо поцеловал ее руку и улыбнулся.
— К чему эти формальности? Называйте меня Том.
Нарцисса провела его к Принцам, и уже собиралась сказать, чтобы все они следовали за ней, как застыла на месте.
Эйлин Снейп стояла на месте как вкопанная, не веря своим глазам. Во взгляде Риддла мелькнуло узнавание, Северус же чувствовал себя неловко, глядя на эту сцену.
— Эйлин?
— Том?


Глава 24. Тайное

В какой-то момент Северус почувствовал себя лишним и, взяв под руку Нарциссу, вышел в голубую гостиную, справедливо рассудив, что уж Эйлин в Блэк-мэноре не пропадет.
— Как сама? — прокашлявшись, спросил Томас. Почему-то он чувствовал себя неловко.
— Хорошо, — Эйлин потупила взгляд, не решаясь взглянуть на Риддла, — А ты как?
— Потихоньку. В Швейцарию перебрался, вот уже тридцать пять лет как.
Снейп кивнула, не зная, что можно еще сказать.
— Как муж? — осведомился мужчина.
— Умер, — коротко ответила она, ощущая только усталость от этого разговора.
— Вижу, Тобиас воспитал хорошего наследника, — неизменно вежливо отметил Риддл.
— Меня тошнит от этих светских разговоров, — Эйлин развернулась, и, не доходя до двери полшага, добавила: — И Северус не его сын.
Когда миссис Снейп вошла в голубую гостиную, на душе скребли кошки, и было невыносимо тоскливо, оттого, что встреча с любимым человеком, когда-то самым родным, произошла так…Сухо, официально, вежливо и холодно. Ни намека на их близость. Может, это и было к лучшему, но почему-то Эйлин от этого лучше не становилось. Все эти годы она ждала. Ждала, пока вырастет сын, потом ждала, пока онаосвободится от уз брака, наконец, ждала их встречи. А получила лишь холодный взгляд и незримое осуждение.
— Что случилось? — Северус подошел к матери, игнорируя нескольких дам, пытавшихся завязать с ним разговор.
— Тот человек, с которым я говорила, он твой отец, — как на духу сообщила женщина. Ей не хотелось больше скрывать что бы то ни было от собственного сына.
— Мне стоило бы догадаться, — хмыкнул Принц. — Шампанского?
Он передал бокал матери, и та сделала небольшой глоток.
— А теперь, — Нарцисса обратилась ко всем гостям, — прошу вас пройти в столовую, где вас ждет восхитительный ужин.
Разумеется, ужин был восхитителен. Как и ожидала Цисси, после ужина они сумели поговорить с каждым из гостей, осуществив при этом все пункты блестящего плана Нарциссы на этот вечер.
После того, как гости разошлись, и в поместье остались лишь Принцы да Августа Лонгботтом, Сириус и Нарцисса позволили себе отдохнуть.
***
В Хогвартсе время пролетело незаметно. Казалось бы, вот только-только начинался декабрь, а уже сейчас дети разъезжались на Рождественские каникулы. В школе на этих каникулах рискнули остаться немногие, и то, почти все семикурсники, готовившиеся к ЖАБА.
Гарри же в компании Драко Малфоя, Невилла Лонгботтома и Гермионы Гриндевальд ехал в Хогвартс-экспрессе на самое счастливое в своей жизни Рождество. Уже с утра, полный энтузиазма, он зарядил своим позитивом соседей по купе, так что веселые разговоры не стихали до самой платформы 9 и 3/4.
Их, как и полагалось, встретил Сириус. Когда они аппарировали в Блэк-мэнор, прибывших уже ждал накрытый стол, улыбающаяся Нарцисса и вечно-строгая Августа. Словом, все шло по плану.
Отобедав со всеми, Гермиона поднялась в свою комнату, где наконец-то смогла расслабиться. В голове крутились слова лже-Грюма: «Постоянная бдительность!» Она и не представляла, как это оказалось сложно, даже в компании друзей, которые, в отличие от других, не стали бы следить за каждым промахом. В который раз кляня на чем свет стоит и свою чистокровность, и этикет, и дар, Гриндевальд начала раскладывать вещи. Вытянув из чемодана мантии, она отметила, что нужно было заказать несколько у мадам Малкин.
А потом осознание, как молния, прошибло ее голову: надо было написать родителям. Они наверняка волновались, а она о них забыла. Бросившись к рабочему столу, девушка достала из ящичка пергамент, обмакнула перо в чернила и написала несколько коротких строчек, которые должны были хотя бы успокоить чету Грейнджеров. Сова, сидящая на жердочке, довольно ухнула, когда Гермиона привязала к ее лапке письмо.
— Отнеси это Грейнджерам, — шепнула девушка и выпустила сову.
В дверь постучали. Гермиона, спешно закрыв окно, крикнула: «Входите!» Дверь отворилась,и в комнату вошел Сириус Блэк. Осмотрев вещи, лежащие в беспорядке прямо на кровати, он взглянул на Гриндевальд. Почему-то под этим взглядом она чувствовала себя неловко, словно была нашкодившим ребенком, словленным на очередной пакости.
— За тобой пришли, — коротко известил Блэк, и, не удосужившись еще что-то сказать, развернулся и ушел. Дверь так и осталась распахнутой.
Гермиона ощутила ярость. Почему он вел себя с ней вот…так? Почему, когда он говорил с ней, в его голосе так и сквозило безразличие, будто она для него пустое место? Почему ей от этого было больно?
Девушка схватила чернильницу и бросила вслед Сириусу. Чернильница с грохотом врезалась в стену и разбилась, по стене коридора полилась краска, пачкая дорогие обои. Достав палочку, Гермиона убрала все следы своей ярости, глубоко вздохнула, и, закрыв за собой дверь, спустилась в каминную, где ее уже ждала Виола.
Обнявшись с внучкой, леди Гриндевальд попрощалась со всеми присутствующими, выразив надежду, что они придут на бал. Кивнув Гермионе, она направилась к камину, девушка сделала то же. Через несколько мгновений обе исчезли в зеленом пламени.
В Гриндевальд-мэноре все преобразилось: в воздухе так и витал запах праздника, а домовики украсили даже самые укромные уголки дома. Из окон так и лился солнечный свет, и Гермиона сразу же поняла, что это лишь искусно созданная иллюзия, ведь на дворе был конец декабря. Об этом напоминала лишь елка, стоящая посередине холла.
К Виоле подошел Аарон и, повернувшись к внучке, приветливо улыбнулся.
— Наверху тебя ждет платье, — сказал он.
— Если надо будет сделать прическу, позовешь меня, — предложила леди Гриндевальд.
Гермиона кивнула, и направилась в свою комнату. Там на кровати лежало изумительно красивое платье, которое лишь дожидалось своей хозяйки. Девушка, лишь мельком взглянув на него, смогла понять, что Гриндевальды потратили на его пошив кучу денег. Не удержавшись, Гриндевальд скинула с себя одежду и, надев белье, которое также лежало на кровати, примерила платье.
Оно было идеально. Только взглянув на свое отражение, Гермиона поняла, что оно ей удивительно шло. Платье цвета champagne было словно подсвечено изнутри, и заставляло так же светиться от счастья его хозяйку. Ткань струилась по ее бедрам, подчеркивая изгибы ее тела.
К платью полагались туфли на невысоком каблуке и небольшая диадема, заставившая Гриндевальд почувствовать себя принцессой из сказки.
Несколько часов у Гермионы ушло только на прическу, затем еще час на макияж, но результат – а он был восхитителен – того стоил.
— А теперь, — Аарон усилил свой голос Сонорусом, — позвольте представить вам мою внучку, наследницу рода Гриндевальд, — разговоры в помещении, как один, стихли, все уставились на возвышение, на котором должна была появиться девушка, — Гермиону Гриндевальд.
Гермиона вышла и увидела зал, полный людей. Кто-то смотрел на нее с восхищением, кто-то – оценивающе, кто-то и вовсе безразлично. Найдя глазами Драко, она улыбнулась, он послал ей ответную улыбку, рядом стоял Сириус, который, увидев заинтересованный взгляд девушки на себе, тоже улыбнулся.
Через несколько секунд разговоры возобновились, и оркестр заиграл музыку. Гости расступились, освобождая пространство для танцующих. Среди первых был Блейз Забини с Пэнси Паркинсон и Гарри Поттер, рискнувший пригласить Полумну Лавгуд, пришедшую на бал с отцом.
Гермиона, наслаждаясь музыкой, даже не заметила, как к ней подошел Сириус.
— Позволите пригласить Вас на танец, — лукаво улыбнулся Блэк.
— Конечно, — рассеяно ответила девушка.
Во время танца они переговаривались, и Гриндевальд даже забыла, как он вел себя с ней раньше. Казалось, в нем боролись два человека, и никто не мог сказать, какой из них сейчас побеждал.
Время летело быстро, и вальс закончился, уступая место следующей мелодии. Сириус, поцеловав руку своей партнерши, приблизился на полшага, так что его лицо теперь было в трех дюймах от ее.
— Спасибо за этот танец, — прошептал он, и его благодарность не показалось девушке простой вежливостью. Затем он поцеловал ее в щеку и…исчез.
Гермиона еще долго тем вечером вспоминала этот вальс, витая в собственных мыслях и на автомате поддерживая разговор с гостями.
— Что с тобой? — поинтересовался Драко, когда они вместе танцевали очередной танец.
— Я…ничего, — наконец, Гриндевальд отвлеклась от своих дум.
— Ты выглядишь сегодня просто восхитительно, — прошептал Малфой, и Гермиона невольно покраснела.
— Спасибо, — улыбнулась она.
Уже ночью девушка все-таки поднялась в свою спальню и смогла присесть. Из бального зала все еще доносилась музыка, правда непохожая ни на одну из игравших вечером. Вдруг она заметила огромный букет цветов на столе. Несколько десятков Полночных звезд, которые одним своим светом освещали комнату, и среди них записка:
«Ты красивей их всех.
Принцессе от Бродяги»
Прислушавшись, Гермиона поняла, что музыка исходит не из бального зала, а от цветов. Полночные звезды пели для нее.

Глава 25. Ближний Круг

В который раз за последние несколько часов Рональд Уизли проснулся от лихорадочного сна. За окном светило солнце и цвело лето, но он-то знал, что пейзаж ненастоящий. Дело в том, что в Святом Мунго, как и в Министерстве, окна зачаровывали так, чтобы они показывали то, что хочется.
Вот уже больше месяца прошло, как его доставили в магическую лечебницу, и Рон понемногу шел на поправку. Целитель Смит говорила, что он полежит еще с недельку, и можно будет выписывать, чему сам Уизли был очень рад, ведь в палате инфекционного отделения было до жути скучно. Иногда все та же Смит приносила ему «Ежедневный пророк», который он от нечего делать читал от первой строчки и до последней. Вот и сегодня женщина, постучав, вошла в его палату и, проверив его состояние, вручила Рону очередной «Ежедневный пророк».
На первой полосе газеты красовалась колдография, на которой танцевал Драко Малфой и изумительно красивая девушка, в которой Рон с трудом узнал Гермиону. Оправившись от первого шока, Уизли принялся читать статью с заголовком: «Семья Гриндевальд представила свою наследницу».
…На Святочном балу в Гриндевальд-мэноре общественности была представлена наследница рода Гриндевальд – Гермиона.
До недавних пор, как сообщают нам источники, сама Гермиона считалась магглорожденной ведьмой и часто терпела издевательства по этому поводу. Одним из таких задир в Хогвартсе был и Драко Малфой, но, как Вы можете увидеть на снимке, мисс Гриндевальд и мистер Малфой нашли общий язык, и, вполне возможно, что скоро отгремит их помолвка…
Рон чуть не задохнулся от возмущения. Гермиона и Малфой?! Ладно, то, что она оказалась чистокровной волшебницей, он мог и понять, и принять. Даже то, что Рон узнал об этом из газет, не так шокировало парня. Конечно, она просто не знала, как об этом сообщить, боялась, что Уизли ее не поймет. Но…Малфой?
В Рональде боролись два чувства: ревность и сочувствие. С одной стороны, ему хотелось наорать на Гермиону, показать, что он глубоко на нее обижен, развернуться и уйти, не забыв при этом разбить аристократическую физиономию Малфоя. С другой же, он сочувствовал подруге, сочувствовал потому, что она-то уж точно должна была быть убережена от интриг аристократов, а вот как карта легла…
Рон продолжил читать злополучную статью, стараясь успокоиться. У него это получалось из рук вон плохо.
…На этот и другие вопросы Виола и Аарон Гриндевальд отвечать оказались. От комментариев удержалась и молодая наследница рода. Зато не поскупился на поздравления и похвалы в адрес Гермионы, которая, кстати, учится на пятом курсе Гриффиндора, Альбус Дамблдор…
Парень свернул газету и уставился в потолок. Нужно было написать Гермионе, при чем срочно.
За неделю Рону так и не удалось отправить подруге письмо, так что когда Молли Уизли пришла, чтобы забрать, наконец, сына из лечебницы, парень думал только о том, что вскоре сможет поговорить с Гермионой.
— Как жалко, что тебя не выписали раньше! — щебетала Молли, провожая младшего сына на кухню. — Завтра поезд в школу отправляется.
Зато сам Рональд был очень рад тому, что увидит друзей уже завтра. Заодно и объяснится с ними.
В «Норе» стало как-то пусто без вечных выходок близнецов, да и старших братьев дома можно было увидеть не часто. Если Билл просто пропадал на работе, то Чарли из Румынии вырваться не мог никак, а вот Перси неожиданно для всех поступил в Академию при аврорате и теперь жил в общежитии. Так что из младшего поколения в доме были только Джинни и Рон.
Когда парень вошел к сестре в комнату, та как раз отсылала письмо.
— Это для Гарри? — поинтересовался Рональд.
— Э-э да, то есть, нет, — растерялась девушка.
— Так да или нет? — не понял Уизли.
— Нет, — вздохнула Джинни.
— А от Гарри ничего не слышно?
— Нет, — пожала плечами сестра.
Потом они играли в плюй-камни, и у Рона была возможность расспросить Джинни о новостях в мире и в Хогварсте в частности. Казалось, Джинн переменилась за то время, что он ее не видел.
Но, забыв об этом до следующего дня, Рональд пошел собирать чемодан.
Утром на платформе 9 и ¾ было не так уж много людей: большинство учеников предпочли добраться с помощью каминной сети или порт-ключа. Те же, кто просто не хотел этого делать или не имел возможности, ехали на Хогвартс-экспрессе.
Рон и Джинни, заняв купе в одном из последних вагонов, расселись каждый в свой угол и занялись своими делами.
В окно купе постучал клювом Сычик. Проворно открыв его и выловив маленькую птичку, девушка отвязала от его лапки послание и отпустила, дав Сычику возможность залететь на полку для багажа, откуда он всю дорогу возмущенно ухал.
Джинни села на свое место и с ощутимым нетерпением вскрыла письмо. Прочитав послание, она спрятала его в карман мантии. Рон лишь пожал плечами и продолжил чтение «Ежедневного пророка».
Уже в Хогвартсе Джинн убежала в Гриффиндорскую гостиную, а Рональд поплелся в башню Старост.
В гостиной старосту Гриффиндора ждали Невилл Лонгботтом, Гарри Поттер, Гермиона Гриндевальд и Драко Малфой. Едва завидев Рона, девушка бросилась к нему в объятия. А Малфой, совершенно не аристократично хихикнув, заметил:
— Полегче, Грейнджер, раздавишь.
В ответ на эту реплику Гарри и Невилл рассмеялись, за что получили злой взгляд Гермионы. Наконец, она отступила и, взглянув в глаза Рона, серьезно проговорила:
— Нам нужно поговорить.
Смех в комнате как-то сразу стих. Невилл и Гарри, переглянувшись, потащили Малфоя к выходу. Гермиона, даже не посмотрев в их сторону, продолжила:
— Присядешь?
Рон молча кивнул и сел на диван напротив подруги. Девушка, вздохнув, начала свой рассказ.

***

В бальном зале поместья Риддлов было как никогда многолюдно. Люди в черных, как смоль, мантиях плотным кольцом обступили своего Лорда. Их было около полусотни. Все – отменные боевые маги, каждый – претендент на место в Ближнем Круге.
Темный Лорд обвел взглядом своих верных ПСов. Он легко читал их поверхностные мысли, и его душу грело то, что все они разделяли его стремления. Наконец, он заговорил:
— Мои верные соратники! — у Волан-де-Морта не было нужды пользоваться Сонорусом, чтобы его услышали все. Гул в зале тут же прекратился, словно и не было его. — Я рад приветствовать всех вас здесь. Мне лестно знать, что столько людей отозвалось на мой зов. Каждый из вас получит за это вознаграждение.
Среди людей послышался одобрительный гомон. Лорд сделал знак рукой, и все тут же замолчали.
— Но, прежде чем я награжу вас, — он сделал эффектную паузу. — Я дам вам шанс снова проявить свою доблесть и верность мне. Мы нападем на Хогвартс, — снова пауза, шок среди Пожирателей. — И тот, кто принесет мне палочку Альбуса Дамблдора, станет моей правой рукой.

Глава 26. Никто не должен знать

В гостиную Блэк-мэнора стремительно вошел Северус Принц. Оглядев комнату и удовлетворенно отметив присутствие лишь Нарциссы, он направился к дивану. Сев на него, Северус откинул голову на спинку и глубоко вздохнул. Сколько же всего на него свалилось! Он, конечно, и не думал возражать, и был в какой-то мере благодарен Нарциссе, ведь это только из-за нее он не был в стороне от…всего.
Его мать утром вернулась в Принц-мэнор, а Блэк и Люпин еще ночью аппарировали в неизвестном направлении. Так что, оставшиеся в поместье были предоставлены сами себе.
Цисси наклонилась, чтобы взять чашку с чаем из ее любимого фарфорового сервиза, с легким прищуром взглянула на Северуса. Отпила немного чая. Снова бросила взгляд на Северуса.
— Что Вас интересует, мисс Блэк? — спросил он, не открывая глаз. Его вопрос сам по себе прозвучал насмешкой, и Нарцисса почувствовала себе провинившейся школьницей на допросе у декана.
Она молчала, все еще не сводя с него взгляда, Северус, наконец, открыл глаза, и посмотрел на нее.
— Что? — не выдержав, спросил он снова.
— Ничего, — усмехнулась Нарцисса и сделала еще глоток чая.
Мужчина поднялся со своего места и, разгладив несуществующие складки на мантии, сказал:
— Я, пожалуй, пойду.
В Цисси секунду-другую шла внутренняя борьба, а потом она резко поднялась и в два шага преодолела расстояние между ними. Она подняла на него взгляд, и, привстав на носочки, потянулась к его губам.
— Не надо, — хрипло отозвался Северус, но, Мерлин, как он этого хотел!
Но его реплика была равносильна попытке остановить скоростной поезд, где стоп-крана и в помине не было, а машинист выбросился из окна давным-давно.
Нарцисса неуверенно дотронулась своими губами до его. От этого бывший профессор зельеварения на секунду опешил, а потом, запоздало подумав: « К драклам все!», ответил на ее поцелуй.
Северус обнял ее за талию, привлек еще ближе к себе, наслаждаясь таким долгожданным поцелуем…
— Мы дома! — по поместью разнесся голос Блэка, и мужчина с женщиной отпрянули друг от друга.
— Никто не должен знать! — заявили они в один голос, а потом, поняв, как все это глупо выглядело, рассмеялись.
***
Рон и Гарри сидели в комнате старосты мальчиков Гриффиндора и разговаривали. Уизли устроился на полу, напротив него сидел Поттер.
— Так Гермиона и Малфой…не?.. — высказал, наконец, беспокоивший его вопрос, Рональд.
— Нет, — пожал плечами Гарри. — Конечно, нет, она же с Сириусом помолвлена.
— ЧТО? — казалось, крик Рона услышали даже озерные русалки.
— Ее семья заключила эту помолвку еще до ее рождения, — объяснил Поттер.
— Как все сложно, — пробормотал Уизли, с трудом успокоившись. — Еще Джинни что-то затевает.
— Да? — заинтересовался Гарри.
— Все время кому-то пишет письма, делать ей больше нечего. Даже «Ведьмополитен» больше не читает, — усмехнулся парень.
— Девчонки, — усмехнулся в ответ Поттер.
***
Джинни Уизли стояла в коридоре третьего этажа, кое-кого ожидая. Она нетерпеливо посмотрела на часы и, вздохнув, собралась уходить, когда чьи-то ладони легли на ее глаза, и на ухо ей прошептали:
— Угадай, кто…
Джинн улыбнулась и так же тихо прошептала:
— Блейз.
Она повернулась к нему и легко поцеловала в щеку. Блейз обиженно надул губки.
— И это все? Ты что, не рада меня видеть?
— Конечно же, рада, — Уизли огляделась, не было ли кого поблизости, и Забини увлек ее в ближайшую классную комнату.
Усевшись на парте, Джинни достала из кармана мантии небольшую бархатную коробочку и протянула парню.
— Счастливого Рождества, — она лучезарно улыбнулась, и Блейз взял подарок из ее рук. — Хотела подарить лично.
Открыв коробочку, он обнаружил в ней аметистовый кулон на простой серебряной цепочке. Взяв его в руку, он почувствовал тепло, исходящее от него, и сразу понял, что это оберег.
— Спасибо, — он обнял девушку за талию, и поцеловал. — У меня для тебя кое-что есть.
Он достал из кармана темно-синюю бархатную коробочку поменьше той, что вручила ему Джинн.
Девушка осторожно взяла коробочку, открыла, а увидев, что в ней ахнула. Неприлично дорогое платиновое кольцо с россыпью бриллиантов, изображающих уробороса - змею, пожирающую свой хвост. Что буквально значило предложение руки и сердца.
— Блейз, — на ее глазах появились слезы. — Я не могу принять его.
Он зажал ее кулачок с кольцом.
— Кольцо в любом случае твое, — Блейз поцеловал ее в лоб.
Она обвила руками его шею.
— Счастливого Рождества, — прошептал он.
***
Гермиона проснулась и села на кровати. Что-то во сне взволновало ее, но она не помнила, что.
Картинки будущего сменялись перед ее глазами, расцветая и опадая, как весенний цвет, и это приносило ей почти физическую боль. Гриндевальд попыталась сосредоточиться, но тщетно. Изображения не переставали мелькать перед ее взором, головокружительно быстро проносясь мимо, будто сама Гермиона была в каком-то причудливом тоннеле.
Наконец, одна из картинок начала стремительно приближаться, и девушка оказалась в светлом и большом зале, рядом за роялем сидела она из будущего и играла какую-то тихую и успокаивающую мелодию. Она полностью отдавалась музыке и улыбалась своим мыслям.
— Миссис Блэк, — донесся голос откуда-то снаружи. — Миссис Блэк, я Вас обыскался!
В комнату, неся впереди себя огромный букет лилий, вошел Сириус Блэк. Гермиона повернулась к нему, и на ее лице расцвела счастливая улыбка.
— Представляешь, Джеймс сказал свое первое слово! — Сириус положил букет на рояль, а его жена двинулась к нему.
— И что же это было? — промурлыкала Гермиона ему на ухо.
— Конечно же, квиддич, — рассмеялся Блэк и притянул жену к себе для поцелуя.
Гермиона неожиданно очнулась от видения. Глаза защипало от нахлынувших слез.
***
Эйлин Снейп вошла в свой будуар, тут же послышался хлопок: в комнату аппарировал эльф. Тот, положив на столик записку, предпочел не раздражать и без того уставшую хозяйку.
Как же ей надоело прятаться ото всех. Жить в мэноре, не выходя в свет. Все время бояться чего-то. В конце концов, у нее была только одна жизнь.
Эйлин подошла к столику, и взяла в руки пергамент. На нем было до боли знакомым почерком выведено: «Прости меня, я был дурак. Молю о втором шансе».
Миссис Снейп усмехнулась и отложила записку. Ну что ж, второй шанс, так второй шанс. Она призвала чистый пергамент, и написала: «Жду завтра к пятичасовому чаю».

Глава 27. Три метлы

Жизнь в Хогвартсе понемногу возвращалась в привычное русло. Учителя по-прежнему много задавали, делали внеплановые срезы знаний, все время напоминали о СОВ. Некоторые же, как мистер Брейди или профессор Флитвик, всеобщей истерии на почве экзаменов не поддавались, чему пятикурсники были очень и очень благодарны. Будучи заваленными со всех сторон домашними заданиями, они получали хоть каплю сочувствия от Флитвика и Брейди, что не мешало оным выполнять учебные планы.
Постепенно ученики все же привыкли к новому распорядку после Рождественских каникул, у них, наконец-то появилось свободное от зубрежки время, и добрым директором был назначен скорый поход в Хогсмид.
Гарри повязал на шее шарф и постучал в комнату Гермионы.
— Герми, выходи, а то опять все пропустишь, — дверь открылась, чуть не стукнув наследника Поттеров по лбу, парня спасли от этой участи лишь молниеносные рефлексы ловца.
— Ой, Гарри, прости, я не хотела, — сразу же засуетилась Гриндевальд.
— Да ничего, — Поттер с хитрым прищуром посмотрел на подругу. — Идем, Рон и Драко уже ждут нас внизу.
Как ни странно, но Драко и Рон, в конце концов, поладили. Без взаимных подколок, конечно, не обходилось, но парни уже не рвались в драку, что радовало Гарри и Гермиону.
Наследница Гриндевальдов была одета в джинсы, высокие сапоги и мантию, отороченную мехом. Волосы она заплела в косу.
Взяв Гарри за руку, гриффиндорка проследовала к выходу из башни Старост, и они поспешно спустились в холл. Внизу собрались чуть ли не все ученики Хогвартса, так что в холл было не протиснуться. Наконец, двери вотворились, и все дружной толпой направились к выходу с территории Хогвартса, где их уже ждали Макгонагалл и Филч.
Гермиона протянула свое разрешение на посещение Хогсмида от Аарона и Виолы, которые официально являлись ее магическими опекунами. Макгонагалл присмотрелась, и ее глаза на секунду стали размером с галлеон, но, мгновенно взяв себя в руки, женщина дрогнувшим голосом сообщила:
— Можете проходить, мисс Грейнджер.
Отойдя от ворот Хогвартса, Рон спросил:
— И чего она на тебя так пялилась?
— Увидела разрешение, — пожала плечами девушка, и двинулась в сторону деревни.
Рон так и остался стоять на месте, затрудняя движение. Невилл хлопнул того по плечу:
— Не спи.
Гарри догнал Гермиону уже на полпути к «Сладкому королевству».
— Герми, меня попросили передать, что через полчаса тебя кое-кто будет ждать в «Трех метлах».
Девушка мечтательно улыбнулась, и вошла в «Сладкое королевство». Наверняка, это Драко.
Парни в это же время двинулись в «Зонко», где была очередная распродажа каких-то приколов. После, они вместе решили зайти в очередной паб, не так давно открывшийся вдали от главной улицы.
Гермиона почти все время провела в магазине, где купила немного сладостей для себя и друзей, зная, что они, скорей всего, не успеют зайти и купить все сами. Взглянув на часы, девушка выбежала из помещения, и быстрым шагом направилась к пабу.
Она снова улыбнулась своим мыслям, отворив дверь в «Три метлы». В нем было непривычно мало посетителей, из-за барной стойки девушке приветливо улыбнулась Розмерта. Несколько столов были заняты шумными рейвенкловцами и хаффлпаффцами в школьных мантиях, но не было ни следа Драко. Девушка уж думала присесть и подождать, пока он придет, но тут ей из другого конца зала помахал Сириус Блэк.
Если бы Гермиона не научилась мало-мальски скрывать свои чувства, то на ее лице отразилась бы такая гамма эмоций, что позавидовал бы любой мим. Но, к счастью, девушка лишь улыбнулась, чувствуя, что ее сердце ухает куда-то в пятки, а кровь приливает к щекам.
На негнущихся ногах она проследовала к столику. Мысленно напомнив себе при случае убить Гарри, девушка грациозно села на стул. Сириус пододвинул к ней бутылку сливочного пива.
Тем временем в «Тролле Томми» Невилл, Рон, Гарри и Драко веселились, выпивая сливочное пиво, и обсуждая самые «ходовые» темы Хогвартса.
Внезапно Рон замолчал, оглядел присутствующих и спросил:
— А где Гермиона? — сам того не понимая, Уизли озвучил мысли Драко, который уже изрядно волновался.
— Наверное, в книжную лавку пошла, — и глазом не моргнув, соврал Гарри. Он помнил, что Сириус хотел поговорить с Гриндевальд наедине.
Драко поднялся.
— Я, пожалуй, в Хогвартс.
Выйдя из паба, Малфой вернулся на главную улицу и решил заглянуть в «Три метлы», не было ли кого знакомого.
Знакомые были, да. Его дядя и Гермиона. Она непринужденно смеялась его очередной шутке, совсем не замечая того, что происходило вокруг. У Драко на душе стало как-то…пусто, что ли. Это было глупо, но он никогда не чувствовал такой ревности, как в те моменты, когда Гермиона находилась с Блэком. Умом, он, наверное, понимал, что они друг другу не соперники, но, как говорится, сердцу не прикажешь.
Из паба парень вышел в самых что ни на есть расстроенных чувствах.
Время посещения Хогсмида подходило к концу. Даже веселые и шумные рейвенкловцы и хаффлпаффцы предпочли покинуть «Три метлы» и только Гермиона и Сириус продолжали говорить за столиком в углу. Девушка взглянула на часы, и сообщила:
— Мне нужно идти.
Пока Блэк провожал ее до Хогвартса, они продолжали весело переговариваться. Напоследок он протянул девушке белую розу, и, поцеловав Гермиону в щеку, сказал:
— Прощай, принцесса, — и аппарировал, как будто и не было его вовсе.
А Гермиона так и осталась стоять у ворот Хогвартса с розой в руке и невыносимо-щемящим чувством нежности на сердце.
Она окончательно запуталась.
***
Темный Лорд наконец-то забылся сном. В последнее время его беспокоили кошмары, которые не только выматывали ночью, но и не давали забыть себя днем. Все чаще Волан-де-Морт думал об отравлении. К сожалению, Северуса не было рядом, чтоб сварить антидот.
Каждую ночь ему являлся один и тот же сон. Он сам, еще совсем ребенок, лежит в детской кроватке, а женщина, судя по всему, его мать читала ему одну из сказок Барда Бидля. Почему-то в последнюю неделю это всегда была сказка «О Трех Братьях». Так почему же это был кошмар? Потому что он никогда не мог дослушать до конца. Он уже наизусть выучил начало и середину сказки, но каждый раз он просыпался перед самым концом, засыпая в той реальности. Это были словно обрывки воспоминаний его прошлой жизни, но он-то точно знал, что был сиротой, рос в приюте, и уж точно сказки Барда Бидля ему никто не читал.
И в эту ночь все повторилось. Пугающая реалистичность его сна. Игрушки, качающиеся над его кроваткой, мельчайшие детали детского одеяла, нежный голос матери.
Темный Лорд вновь проснулся. Никогда еще что-то не пугало его так сильно, как этот, по сути, безобидный сон. Что крылось за ним? Почему он так боялся? Он не знал ответов. Но знал, кого нужно спросить.
Раздраженно встав с постели, Волан-де-Морт ушел в кабинет, планировать нападение на Хогвартс. Его нужно было осуществить в кратчайшие сроки.

Глава 28. Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс

Словно очнувшись ото сна, Гермиона посмотрела на розу в своей руке, и внезапно разозлившись и на Сириуса, и на саму себя, и на ни в чем неповинный цветок, бросила розу в снег. Достав палочку из кармана мантии, она четко произнесла: «Инсендио», и в некоем подобии садистского удовольствия смотрела, как под действием огня цветок превращается в пепел.
Уже дойдя до своей комнаты, девушка без сил рухнула на кровать, и так и уснула.
На завтраке Макгонагалл раздала ученикам новое расписание, недавно утвержденное директором. Вопрос Гермионы, зачем же так скоропалительно менять расписание, остался не отвеченным. Теперь в Хогвартсе стало обязательным маггловедение, а также посещение Дуэльного клуба дважды в неделю, а за прогулы, как объявил директор, можно было схлопотать наказание. Ощущение было, будто они попали не в любимую школу, а в военный лагерь. Похоже, директор считал, что открытая война против Волан-де-Морта не за горами.
Новым расписанием, казалось, были недовольны все, только первокурсники недоуменно косились на старших, для них изменение порядков прошло почти что незаметно.
Еще одним поводом для беспокойства было то, что занятия в Дуэльном клубе у Гриффиндора были со Слизерином, что не могло радовать учеников. Слизеринцы замышляли очередную пакость, а гриффиндорцы подумывали над ответной.
В целом понедельник прошел очень…напряженно. Все ждали первого занятия в Дуэльном клубе, которого удостоился пятый курс Слизерина и Гриффиндора.
Ровно в 17:30 перед дверьми Дуэльного зала на первом этаже, который совсем недавно отреставрировали, столпились ученики. Некоторые стояли поодиночке, некоторые, как Гарри, Рон, Гермиона и Драко, объединились в группы, пытаясь завести разговор. К Золотому Трио и Драко подошел Теодор Нотт. Он, как и всегда, выглядел безукоризненно и высокомерно. Бегло оглядев однокурсников, он вперился взглядом в Малфоя.
— Что, Малфой, теперь не брезгуешь якшаться с грязнокровками и Предателями Крови? — насмешливо поднял бровь Нотт.
— Нотт, спешу напомнить, что ты сейчас не в гостиной Слизерина находишься. Так что держи язык за зубами, — усмехнулся Драко. — А то так и в Больничное Крыло можно загреметь.
— Это угроза? — рыкнул Нотт.
— Дружеское предупреждение, — выплюнул Драко и повернулся к гриффиндорскому трио, чтобы продолжить разговор.
Двери Зала открылись, впуская учеников в просторное помещение, где их ожидала группа авроров и директор Дамблдор.
— Прошу тишины, — повелительным тоном сказал Дамблдор. — В связи с некоторыми событиями, происходящими в магическом мире, я посчитал нужным – и Министерство поддержало мой порыв – воссоздать в Хогвартсе Дуэльный Клуб. В этом мне помогут авроры, которых лично мистер Фадж выбрал для курирования этого клуба.
Ученики внимательней посмотрели на группу авроров.
— Итак, мисс Тонкс, — у девушки в черной мантии волосы стали фиолетовыми, и она приветливо помахала детям. — Метаморф. Мистер Джонс, Мистер Розье, — на последней фамилии директор поморщился, — мистер Паркинсон, мистер Гринграсс.
Гарри, Гермиона и Рон удивлялись, сколько же в этой группе фамилий чистокровных семей, ведь они были уверены, что большинство чистокровных примкнуло к Темному Лорду. Драко же очень хорошо знал всех, кроме, быть может, Тонкс, которая была его кузиной и дочкой Андромеды.
— Сейчас я разделю вас на группы, с равным количеством слизеринцев и гриффиндорцев в каждой. Курировать каждую группу будет отдельно взятый аврор. На вашем курсе кураторами будут мисс Тонкс и мистер Розье. Также вы будете получать баллы за каждое занятие в Дуэльном клубе, а за прогулы, баллы будут, соответственно, отниматься. В конце года лучший ученик каждого курса будет награжден.
Конечно, и слизеринцев, и гриффиндорцев, стоявших здесь, мало интересовало награждение, лишь бы не схлопотать лишних отработок.
В группу Тонкс попали: Гермиона, Драко, Рон, Пэнси, Миллисент, Невилл, Теодор, Парвати. Остальных определили в группу Розье.
Для первого занятия кураторы выбрали простенький Экспеллиармус, мотивировав это тем, что он спас жизнь не одному человеку. К счастью, обошлось без травм, хотя Нотт уж очень старался «случайно» угодить заклятием в Драко.
В общем, занятие Дуэльного клуба прошло хорошо, несмотря на то, что Золотое Трио постоянно ловило на себе заинтересованные взгляды директора.
В башне Старост Рона и Гермиону поджидали старосты Рейвенкло и Хаффлпаффа, готовившиеся расспросить их обо всем, так что на ужин они спустились еще более измотанными, чем раньше. На домашние задания даже у Гермионы еле хватило сил, так что она подумывала о нападении на запасы Снейпа с целью организации у себя склада Бодрящего зелья.
Профессор Слизнорт милостиво разрешил девушке приходить каждый вторник и варить зелья по программе, которую ей не так давно прислал профессор Снейп. Конечно, об этом она никому не говорила, ведь «если кто-нибудь узнает об этом, Вы, мисс Грейнджер, будете лишены права обучаться у меня, если у Вас и возникнет такое желание после того, как я опробую на Вас весь мой арсенал весьма неприятных проклятий, который, уж поверьте, очень обширен». Он переслал ей множество записей, которыми она не преминула воспользоваться, потому что очень уж хотела получить «П» за экзамен и продолжить обучение.
С такими мыслями гриффиндорка и уснула, так и не дописав эссе по Трансфигурации, которое, к слову, задали только на следующую неделю.
Вторник начался с унылого завтрака и не менее унылой Истории Магии, которую все еще вел профессор Биннс. Большинство учеников спало, а те, которые записывали за привидением лекцию, пытались бороться со сном. Гермиона снова подумала о том, что неплохо было бы запастись Бодрящим Зельем. Позевывая, девушка обернулась к Драко, который, в отличие, от старосты Гриффиндора беззастенчиво спал.
Наконец, прозвенел звонок, оповещающий о конце урока. В то время как Биннс продолжил что-то бормотать, ученики, собрали вещи и вышли из класса.
— Я знаю, в чем состоит план Дамблдора, — неожиданно отозвался Малфой. К нему сразу обернулись Гарри, Рон и Гермиона, — Он хочет загнать нас этой беготней по этажам. Поэтому и придумал такое расписание. Вверх-вниз, вниз-вверх.
— Действительно, зачем магическому миру младшее поколение? — продолжил Рон, отсмеявшись. — Выживут только самые сильные.
Зельеварение прошло как всегда весело. Не обошлось, конечно, без вошедших в традицию перепалок гриффиндорцев и слизеринцев, но большинство зелий было сварено правильно. Профессор Слизнорт настолько обрадовался, что у Невилла не взорвался очередной котел – что было заслугой Цисси – что присудил Гриффиндору 10 баллов.
После обеда в расписании стояли Уход за магическими существами и Травология, которые прошли одинаково спокойно.
Зайдя в башню Старост, Гермиона первым делом выбросила из сумки все ненужное и положила туда записи Снейпа. Затем, завязав волосы в высокий хвост, девушка побежала в подземелья на очередное занятие.
В лаборатории ее уже ждал Слизнорт, который, сославшись на занятость, поспешил оставить ее наедине с собой. Понятное дело, что он не очень-то хотел работать сверхурочно. Это как раз и было Гермионе на руку.
Разложив все записи на парте, девушка нашла учебную программу, в которой планировала постепенно зачеркивать зелья, получавшиеся у нее превосходно, и вгляделась в пергамент. Зелье от Прыщей и Бодроперцовое она вычеркнула сразу, вспомнив, как довела их готовку до идеала, работая в лаборатории Блэк-мэнора. Потом, подумав, вычеркнула и настойку Бадьяна. Найдя глазами Умиротворяющий бальзам, девушка решила приготовить его, так как он входил в экзаменационные вопросы СОВ и ЖАБА, что было для нее важно.
Пробежавшись взглядом по куче пергаментов, она нашла нужный рецепт и отправилась за ингредиентами. «…толченый лунный камень, сироп чемерицы…кажется, все» — мысли девушки текли в своем русле. Взмахов волшебной палочки она отправила все ингредиенты на свой стол. Поставив котел на маленький огонь, она начала варить зелье.
Несколько раз Гермиона чуть не испортила зелье, но вовремя сверяясь с рецептом, она смогла избежать ужасных последствий. Наконец, строго отмерив и добавив две капли сиропа чемерицы, девушка погасила огонь. Зелье приобрело нужный оттенок, оно было готово.
Глубоко вздохнув, Гриндевальд разлила зелье по колбам, и сложила в специальную коробочку. Теперь зелья хранились только там.
Выходя из кабинета, девушка взглянула на часы и ужаснулась: она не только пропустила ужин, но и забыла об отбое! Кое-как добежав до своей комнаты незамеченной, Гермиона приняла душ и легла спать. Слава Мерлину, в среду не было первого урока.
***
Для Сириуса Блэка неделя началась лучше, чем у учеников Хогвартса. Хвала Мерлину, школу он закончил давным-давно. Едва проснувшись, мужчина уже настроился на дела, и, видимо, не зря.
За завтраком Цисси сообщила новости. По ее сведениям Волан-де-Морт вновь набирал сторонников, причем опираясь не так на опытность, сколь на численность оных. Люпин недавно побывал в Аврорате, где сумел переговорить с некоторыми людьми, что могли стать частью Линии Огня.
Сириус предполагал, что затишье, длящееся с самого воскрешения Волан-де-Морта, будет недолгим. Он знал, что Темный Лорд не возьмется во всеуслышание заявлять о своем возвращении, и тем страшнее было ожидание. Наверняка он воплотит в жизнь один из своих безумных планов по порабощению мира.
Блэк вернулся на площадь Гриммо, чтобы забрать некоторые документы, как вдруг кто-то крикнул из коридора: «Эй, потомки, где вы там, когда так нужны?»
Сириус насторожился, но все же пошел на звук. Оказалось, что это был портрет одного из директоров Хогвартса, Финеаса Найджелуса Блэка. Смерив мужчину взглядом, старик сказал:
— Мог бы, между прочим, и поздороваться со своим пра-прадедом.
— Добрый день, — угрюмо сказал Сириус. — Извольте ответить, почему Вы так кричали?
— Новости есть. Раз уж ты здесь, так и быть, расскажу, — мужчина лишь хмыкнул, а старик начал свой рассказ: — Сидел я в своем кресле на портрете, дремал, значит. Тут к Дамблдору гость пришел, не из преподавателей и учеников, уж точно, я их всех знаю. Да и непохож он был на приличного человека…На крысу был похож, точно. Пришел, и говорит, мол, все пропало, директор. Тот посмотрел на него исподлобья, и спрашивает, чего случилось. А тот ему давай рассказывать, как у этого вашего Волан-де-Морта на собрании захват Хогвартса планировали. Не будь я портретом, поубивал бы всех этих самозваных Темных Лордов. Ишь чего придумали, Хогвартс захватывать.
Успокоившись, старик с портрета добавил:
— Проследи, чтобы такого не случилось, уж будь добр.
***
В среду Гермиона встала с трудом: все тело ломило от усталости, а глаза слипались. Достав из своих запасов Бодрящее зелье, последнее из набора, девушка сделала глоток. Через несколько минут она почувствовала во всем теле легкость. Приняв душ, Гриндевальд оделась и пошла на завтрак.
На завтраке в Большом Зале отсутствовало больше половины гриффиндорцев четвертого курса. Гермиона сразу поняла, что они вчера занимались в Дуэльном Клубе. Вздохнув, она направилась к Джинни.
— Ты чего такая невеселая? — спросила рыжая.
— Я? Тебе кажется, — Гермиона улыбнулась, подтверждая свои слова. — Гарри и Рона не видела?
— Нет, у них первого урока нет, вот и решили завтрак пропустить, — пожала плечами Уизли. — Ты лучше скажи, что у тебя с Сириусом.
Гриндевальд подавилась тыквенным соком.
— Ну, если не хочешь, можешь ничего не говорить, — легко отказалась от своей затеи Джинн. Захочет – сама расскажет.
***
Утром среды Сириусу пришло письмо от попечительского совета Хогвартса, в котором его, как одного из самых влиятельных аристократов попросили стать одним из попечителей. Тем более, что он был крестным Гарри Поттера. Вздохнув, Блэк отправил свой утвердительный ответ председателю.
В последнее время его мысли все чаще возвращались к Гермионе. Что будет, если у Пожирателей получится захватить Хогвартс? Что будет с ней и другими? Каким пыткам они подвергнутся?
Сириус поспешно отогнал от себя эти мысли. Нечего раскисать почем зря.
***
Гермиона патрулировала коридоры вместе с Драко, когда внезапно все, что она видела, покрыл туман, перед ней предстала картина Астрономической башни. Она вновь наблюдала за собой из будущего.
— Драко, я не могу быть с тобой, — спокойно произнесла другая Гермиона.
— Почему? — глухо отозвался Драко.
— Я люблю его, — обреченно ответила она.
— А меня? Меня ты хоть когда-нибудь любила? — уже кричал другой Малфой, глядя в глаза той Гриндевальд, пытаясь там найти ответ.
— Тебя я тоже люблю, вот в чем проблема.
Гермиона очнулась от криков Драко. Они по-прежнему стояли в коридоре, только он придерживал ее за талию, уберегая от падения. Гриндевальд заплакала.
— Тише, тише, — гладил ее по волосам Малфой. — Все будет хорошо.

Глава 29. Окклюменция

Изрядно напуганная вчерашним видением Гермиона начала искать книги, которые помогли бы ей предотвратить ненужные «приступы». После уроков она засела в библиотеке, но ничего полезного не нашла. А потом вспомнила о книге, данной ей Малфоем еще в начале года. Поспешно поднявшись в свою комнату, она обнаружила нужную ей книгу.
Наконец, она нашла главу, в которой объяснялись противоречащие друг другу видения.
«Шумы – видения, часто противоречащие друг другу, заставляющие ясновидящего сомневаться в правдивости настоящих предсказаний, иногда показывающие одну из возможных вариаций будущего.
Зачастую ясновидящих уже с детства учат защищаться от внешних влияний, из-за которых возможно появление так называемых шумов. Но, если маг неопытен или не обучен должным образом, шумовые видения могут помешать ему, или даже, в конечном итоге, повредить рассудок. Во избежание таких последствий обычно ясновидящих учат окклюменции, что позитивно влияет на дар в целом и защищает не только от шумовых видений, но и видений, навязанных чьим-то разумом. Из-за своей чувствительности некоторые ясновидящие могут даже проецировать чужие страхи или сны в видения. Именно поэтому окклюменция является обязательным условием процветания рода с родовым даром Ясновидения».
В следующем разделе была, так сказать, «окклюменция для чайников», помогающая освоить азы защиты разума. Также радовал тот факт, что для неопытных окклюментов всегда можно было подобрать амулет, защищающий от шумов и легиллименции.
Первым условием освоения окклюменции было очищение разума, медитация. Вторым – желание ее освоить. И последним – постоянная работа над собой.
Гермиона усвоила эти правила, и решила научиться защищать свой разум, ведь с такими темпами его и лишиться недолго.
Первая медитация прошла очень напряженно. Гриндевальд не привыкла, что в ее голове может не быть хоть одной мысли, она любила думать. Но, рассудив, что привычка не может быть дороже собственного рассудка, начала с этой привычкой бороться.
И если медитация оказалась для Гермионы тяжким трудом, то возведение простейшего щита показалось невыполнимой задачей.
Прошли недели, прежде чем у девушки что-то получилось, но именно в тот день, когда она поняла механизм действия щита, она получила мощнейшую защиту на разум.
В тот день, а это был вторник, Гермиона по обычаю делала медитацию перед занятием по зельеварению. Она снова вспомнила слова из книги: « Нужно найти стержень внутри себя, что-то такое, что сломить невозможно, а затем представить стену».
Как поняла Гриндевальд уже позже, не стену в ее обычном понимании. Нужно было возвести щит, на поддержание которого не должно уходить ни капли ментальных сил. То есть то, что лично у нее ассоциируется с постоянством.
Сначала, поняв предложение из книги превратно, Гермиона представила кирпичную стену, ей удалось продержать ее не больше минуты. Конечно, для нее это было уже достижением, но она не собиралась останавливаться на этом. Внезапно к ней пришло озарение. Представить то, что будет служить стеной, но не будет ею в прямом смысле. И тогда, ища что-то внутри себя, что стало бы ее постоянной защитой, она воскресила в памяти ту ночь, когда она впервые увидела Полночные звезды.
Бесконечное поле Полночных звезд, светящихся и поющих, вот что предстало бы перед любым легиллиментом, если бы он попытался прочитать Гермиону.
Гриндевальд расслабилась, позволив мыслям течь, куда заблагорассудится, но краешком сознания она чувствовала, что щит остался на месте.
Спустившись в подземелья, она заклинанием отперла дверь в лабораторию и, разложив вещи на столе, начала работу. На этот раз она решила сварить напиток Живой Смерти, который ей придется изучать на продвинутом зельеварении.
Поставив котел на огонь, она начала готовить ингредиенты. Нужно было добыть сок дремоносных бобов, нарезав их серебряным кинжалом. Принявшись за это нелегкое дело, девушка быстро поняла, что так дело не пойдет. И, когда зелье дошло до промежуточной стадии, обретя цвет смородины, Гермиона решила сделать эксперимент: не нарезать бобы, а выдавить из них сок, держа лезвие плашмя. На удивление сок пошел намного лучше, да и бобы не выскальзывали из под кинжала, так что девушка тут же сделала пометку в рецепте, на всякий случай. Помешивая зелье на маленьком огне, Гермиона даже не заметила, что после каждых семи помешиваний против часовой стрелки делает одно помешивание по часовой. Наконец, зелье стало…розовым.
— Черт, — вслух выругалась Гриндевальд. А помянешь черта…
Вот и тут, стоило Гермионе это сказать, как из кладовой, как черт из табакерки, появился Северус Снейп. То есть, Принц.
— Не стоит ругаться, мисс Грейнджер, — с нажимом произнес он. — Зелье-то Вы сварили хорошо.
Как только он наклонился к котлу с зельем, оно стало прозрачным, как слеза.
— Более того скажу: оно идеально.
— Что? — опомнилась Гриндевальд.
— Неужели Вы думаете, что первая додумались до изменений в рецепте? — насмешливо поднял бровь зельевар.
— Ой, — покраснела девушка.
Он посмотрел ей в глаза, пытаясь прочитать поверхностные мысли. Он видел лишь поле Полночных звезд, которые когда-то ему показывала Нарцисса.
— Неплохой ментальный щит, — отметил он. — А теперь, если Вы позволите, я возьму то, зачем пришел, и уйду. А Вы о моем визите никому не расскажете. Ах да, Вашим пропуском ко мне в подмастерья будет созданное Вами зелье с минимумом побочных эффектов и максимальной практической пользой. Прощайте.
Гермиона почти сразу же нашла, что за зелье она хочет сделать, а точнее – доработать. Конечно, девушка понимала, что нарушать условия Снейпа не хорошо, но когда он увидит результат... Она была уверена, Снейп возьмется ее учить.
Теперь каждую среду у Гриффиндора была тренировка по квиддичу. Гарри выкладывался по полной, но все равно ему казалось, будто этого недостаточно. Через несколько недель упорных тренировок он стал замечать, что за ним кто-то следит. Ответ нашелся быстро – на трибунах сидела и неотрывно наблюдала за его тренировкой Полумна Лавгуд.
Честно говоря, он плохо знал ее, да и то, что он слышал о Полумне, чести ей не делало. Гарри надеялся, что это не его приглашение на танец на балу у Гриндевальдов заставило ее наблюдать за Поттером.
Он знал, что она эксцентрично одевается и верит в каких-то морщерогих кизляков и мозгошмыгов. И в Мерлин знает что еще…
Но она была симпатичной, в этом Гарри ей отказать не мог. Длинные белокурые волосы, делавшие ее похожей на Флер Делакур, большие, всегда широко распахнутые голубые глаза, точеная фигурка. Она определенно станет очень красивой женщиной.
Как только тренировка закончилась, Полумна поднялась со своего места и направилась к выходу. Поттер полетел за ней на своей «Молнии».
— Эй, Полумна, привет.
— Луна, можешь называть меня Луна, — смутилась девушка.
— Если хочешь, можешь подождать, пока я переоденусь, а потом мы можем прогуляться, — предложил Гарри.
— Хорошо, я подожду тебя у входа.
Пока Луна ждала Поттера, вся гриффиндорская сборная, выходя, странно на нее поглядывала, но ей было все равно. Наконец, показался Гарри.
Через несколько часов продуктивной беседы, Поттер узнал все о морщерогих кизляках и местах их обитания и еще много чего интересного. Напоследок проводив Лавгуд до дверей башни Рейвенкло, он сказал:
— Еще увидимся, — а потом, словно опомнившись, добавил: — Увидимся же?
— Конечно, Гарри, — ослепительно улыбнулась Луна.
***
Каждую субботу пятый курс в полном составе посещал Дуэльный Клуб. Кураторы создавали подобие сцены, возвышение на котором проводились магические дуэли. К счастью соперники выбирались произвольно, так что серьезных травм удалось избежать. Гермиона устало взглянула на доску достижений: на первом месте был – кто бы мог подумать! – Драко Малфой, на втором она сама, а на третьем, недалеко отстав от них – Теодор Нотт.
Сегодня дуэли курировал мистер Розье, а остальные только следили, чтоб ученики не поубивали друг друга.
— Итак, следующими будут дуэлировать, — Розье пробежался глазами по списку учеников, — мисс Гриндевальд и мистер Нотт.
Нотт прошел на свое место, Гермиона – на свое. Посмотрев на Гриндевальд, он злобно оскалился, когда Розье подал знак началу дуэли. Оба церемониально поклонились и возвели палочки.
— Ну что, поиграем, грязнокровка? — прошептал Нотт, так чтоб его слышала только Гермиона.
Но этого времени хватило девушке не только, чтоб поднять палочку, но и произнести заклинание:
— Остолбеней! — соперник, оглушенный, повалился навзничь. Слизеринцы негодующе зашумели. Гриффиндорцы стали показывать сокурснице большие пальцы.
— Сегодня Вы увидели прекрасный пример того, что не стоит терять время на обидные реплики, этой пары секунд может вполне хватить на то, чтобы соперник убил вас, — подытожил аврор. — Вы свободны.
Гермиона уютно устроилась в объятиях Малфоя, события последних часов заставили ее улыбнуться.
— Хорошо ты его отделала, — усмехнулся Драко. — Не уверен, что смог бы так же.
— Подлый льстец, — притворно скривилась Гриндевальд. — Это не я на первом месте турнирной таблицы!
— Тебя это задевает? — спросил парень серьезно.
— Ничуть, — улыбнулась девушка. — Не везде же мне первой быть.

Глава 30. Февральские сны

Гарри вздохнул и отложил только что законченное эссе по Трансфигурации. Он устало откинулся на спинку кресла, все еще сжимая в руке перо, с которого на стол капали чернила. Другой рукой Поттер взъерошил и без того находящиеся в беспорядке волосы и закрыл глаза. Шрам не давал ему покоя как минимум полчаса. Он не болел, как это было на первом и четвертом курсах, но мешал сосредоточиться на чем-то конкретном уже тем, что давал о себе знать. Внезапно Гарри почувствовал неконтролируемую ярость, ему хотелось крушить все, до чего доставал взгляд. Это чувство было настолько чуждым парню, что тот сразу сообразил, что Волан-де-Морт был в его голове.
Достав небольшой кусок пергамента, Поттер написал Сириусу: «Нужно поговорить». Не утруждая себя подписью записки, он поднялся и вышел из башни Гриффиндора. С трудом добравшись до совятни, Гарри подозвал к себе сову. Серая школьная сипуха подлетела и села на перекладину поблизости. Громко ухнув, она дала знать, что ждет распоряжений.
Гарри всегда было интересно, как эти птицы «работали». Как они находили адресатов? Как понимали все распоряжения? Как доставляли письма так быстро? Ответ на все был один – магия.
Парень привязал послание к лапке сипухи, и прошептал: «Отнеси это Бродяге. Отдай лично в руки». Сова посмотрела на него, еще раз ухнула и вылетела в окно. Некоторое время Гарри еще наблюдал за ней, но потом она и вовсе скрылась из виду, преодолев антиаппарационный барьер.
Вдруг перед взглядом Гарри все померкло, очертания совятни стали размываться, уступая место другой картинке. Шрам стал нестерпимо печь. Тем временем Поттер уже понял, что находится не в своем теле, он знал, что это было тело Волан-де-Морта. Перед ним предстал зал, чем-то до боли напоминающий столовую в Блэк-мэноре.
— Мне нужен Хогвартс, — говорил он Хвосту, стоящему перед ним на коленях.
— М-м-милорд,— казалось, Петтигрю вот-вот проглотит свой язык. — Слишком опасно. Министерство усилило наблюдение за школой, к тому же там постоянно живут несколько авроров.
— Не думаешь ли ты, Хвост, что какие-то авроры могут помешать Темному Лорду? — вкрадчиво начал Волан-де-Морт, и Петтигрю захотелось слиться со стеной.
— Н-н-нет, мой Лорд.
Темный Лорд постарался умерить свою ярость, и взмахом руки отпустил Пожирателя. Ему порядком надоели эти взрывы эмоций, происходящие в основном из-за недосыпа и проклятия, которое он получил давным-давно. Это проклятие…рушило все. Оно превратило его сторонников в слуг, а его самого – в сумасшедшего, а хуже всего было то, что действие проклятия остановить было нельзя.
Как только Волан-де-Морт смог успокоиться, Гарри вернулся в свое тело, оставленный один на один со своими мыслями. Что за проклятие преследовало Лорда? Кто наложил его?
Эти вопросы роились в голове Поттера, пока он возвращался в факультетскую гостиную. Там его уже ждали Рон и Гермиона, как обычно о чем-то спорившие.
— Гарри! — первая опомнилась Гермиона. — Мы тебя обыскались.
— Я ходил в совятню, — пожал плечами Поттер.
— Но Хедвиг же у меня в комнате, — недоумевал Рон.
— Она слишком заметна, — в один голос ответили Гриндевальд и Поттер.
Гарри не хотел рассказывать о своем видении друзьям в присутствии однокурсников, так что он просто предложил сыграть в шахматы. Уизли тут же согласился, а Гермиона, как и всегда, начала читать книгу.
Понедельник начался с Трансфигурации со Слизерином. Настроение Гарри и так находившееся у отметки «Плохо» упало ниже плинтуса. Под строгим взглядом Макгонагалл он еще пытался что-то делать, но как только она отворачивалась, откровенно зевал. Дело было в том, что ночью ему приснился странный сон.
Он еще ребенком лежал в кровати, пытаясь заснуть. А какая-то женщина рассказывала ему сказку о трех братьях.

Гарри так и не смог выспаться в эту ночь, что пагубно повлияло на его трудоспособность. На Зельеварении Гермиона чудом спасла его котел от взрыва, даже Невилл странно покосился в его сторону. Но уж на Прорицаниях он хотя бы мог расслабиться. Рон тоже клевал носом, что не помешало Трелони сделать с десяток предсказаний смерти Избранного. Отсмеявшись над очередным «предсказанием», парни встретились з Гермионой и все вместе пошли на обед.
Последний урок Гриффиндора был с профессором Брейди, который вместо итоговой контрольной сделал практическое занятие. В целом, урок прошел интересно и без эксцессов.
До занятия в Дуэльном Клубе у них оставалось несколько часов, так что Золотое Трио собралось в комнате Рона, обсудить новости, которых, похоже, у всех было предостаточно.
***
Сириус поднялся в рабочий кабинет, и пронаблюдал такую картину: Эль пыталась отобрать у серой сипухи послание, а та не хотела отдавать. Клевалась, отбивалась крыльями.
— Хозяин Сириус, сэр. Эта птица не хочет отдавать записку, — пискнула Эль.
— Отпусти ее. Ей было приказано отдать послание в руки.
Птица гордо подлетела к Блэку, явно довольная выполнением задания. Он отвязал послание и, быстро прочитав, принял решение.
— Эль, передай это сквозное зеркало мисс Гермионе. Тебя никто не должен видеть.
— Да, сэр. Эль с удовольствием выполнит поручение хозяина Сириуса.
***
Гермиона вернулась в свою спальню, когда было уже далеко за полночь. В комнате ее уже ждал домовик, в котором она без труда узнала личную домовую Сириуса. Та, увидев, ее очень обрадовалась.
— Мисс Гермиона, я так рада Вас видеть, — затараторила она. — Хозяин Сириус велел передать Вам эту вещь.
Эль передала ей сквозное зеркало.
— Спасибо, Эль.
Эльфийка кивнула, попрощалась и аппарировала, а Гриндевальд осталась недоумевать, зачем Сириус хотел передать ей зеркальце.
***
Во вторник Гарри удалось мало-мальски выспаться, если не ночью, в кровати, то на Истории Магии. Биннс как обычно монотонно бубнил лекцию, которую, казалось, записывала только Гермиона. Спустившись в подземелья, гриффиндорцы, как на каторгу, вошли в класс Зельеварения. Похоже, уроку были рады только Гермиона и Малфой, который с некоторых пор демонстративно усаживался рядом с Гриндевальд, что вызывало обмороки у Булстроуд, полный паралич у Крэбба с Гойлом и ярость у Нотта. Что ни говори, а Малфой любил выводить из себя людей. Единственными адекватными, по мнению Золотого Трио, были Забини и Паркинсон. Остальные же оставляли желать лучшего, гораздо лучшего.
На уроке они снова варили какое-то бесполезное и очень простое зелье, ведь Слизнорт не слишком заботился тем, что преподает ученикам. Гермиону и Драко это дико раздражало, а вот Гарри смог расслабиться без вреда для котла и окружающих. Невилл тоже делал заметные успехи, что добавило Гриффиндору 5 баллов.
Профессор Брейди на ЗОТИ устроил итоговую контрольную, а затем провел лекцию об оборотнях. Гораздо больше, чем можно было прочитать в книге. Откуда он взял столько информации, конечно, осталось секретом, но почему-то Поттер был уверен, что он узнал все на своем опыте.
Гермиона зашла в лабораторию, и привычным движением палочки отправила пергаменты на стол. Теперь они были сплошь заполнены ее записями, экспериментами с рецептом Оборотного зелья, которое она и решила усовершенствовать. Пока что она не решалась готовить само зелье, только выясняя свойства отдельных ингредиентов, при этом растрачивая драгоценный запас Снейпа. Но, раз уж он задал ей такую задачку, придется терпеть.
Простояв над котлом до самого отбоя, без устали конспектируя все, что видела, девушка очень устала. Хотя, делала она это не зря, получив подробные описания свойств ингредиентов, она могла понемногу приступать к готовке. Или подготовке.
Следующий поход в Хогсмид стараниями Дамблдора был назначен на день св. Валентина. Занятия в среду были отменены, а ученики в предвкушении дня вне школы все чаще отвлекались на уроках. Гарри пригласил Полумну на прогулку в Хогсмиде, та, конечно же, согласилась, при этом мило покраснев. Поттер же недоумевал, с каких это пор Полумна «мило краснеет», но в делах любовных он был отнюдь не профи, скорее даже чайником, так что отчаялся найти ответ на свой вопрос.
***
— Джинн, я тебя люблю, — прошептал Забини на ухо рыжей девушке, кутавшейся в слизеринский шарф. Свой-то она забыла в Хогвартсе.
— Я тоже тебя люблю, — Блейз раскрыл объятия, и она прижалась к нему, ища тепла.
— Мерлиновы подштанники! Джинни, что ты делаешь с ним?— как будто из ниоткуда появился Рон.
— Уизли, давай я тебе все объясню, — Забини явно не собирался впутывать во все это Джинни, а особенно в разборки с ее же братом.
— Только, пожалуйста, — с нажимом произнес он. — Не говори, что я все не так понял.
— Я не знаю, как ты все понял, — хмыкнул Блейз, а потом ласково обратился к девушке: — Джинни, подожди меня, ладно?
Девушка кивнула.
— Идем, — кивнул он Рону. — Поговорим.
Они перешли дорогу и зашли за угол здания. Рональд ожидал объяснений.
— Слушай, Уизли, можешь думать, что твоей душе угодно, но я люблю твою сестру.
— Знаю я, какая у вас, слизеринцев, любовь, — скривился Уизли.
— Я сделал ей предложение на Рождество, — как на духу, признался Забини.

Глава 31. Непримиримость

Гермиона в одиночестве шагала по улицам Хогсмида, зябко кутаясь в мантию с меховым воротником. Еще утром она хотела пойти с Драко, но потом изменила свое решение, вспомнив, что вскоре она должна была быть представлена на балу как невеста Сириуса. До злополучного бала осталось чуть больше месяца, и скоро девушка вернется в Гриндевальд-мэнор для подготовки. Все было согласовано с директором, который, хоть и со скрежетом зубовным, вынужден был выдать разрешение.
Ах, если бы она могла отказаться от всего этого! Жаль, что уже слишком поздно. Бумаги подписаны, обязательства подлежат исполнению, но сердце жаждало, чтобы его выслушали. И куда делась вся ее рациональность? Мерлин, как же все сложно!
Гриндевальд хотела было свернуть в «Сладкое королевство», но передумала, поняв, что никакой радости это ей не принесет. «Зонко» и «Три метлы» тоже отметались, так что девушка поплелась в Визжащую хижину. Добравшись до места, она открыла трухлявую дверь, жалобно скрипнувшую от этого действия. С третьего курса мало что изменилось в этом домике, только слой пыли стал толще.
От нечего делать Гермиона решила привести хижину в порядок. Вспомнив весь арсенал бытовых заклинаний, которые она выучила благодаря Молли Уизли, девушка принялась за работу. Формулы заклинаний и взмахи палочкой здорово отвлекали от плохих мыслей, и Гриндевальд, колдуя, чувствовала себя в своей стихии.
Несколько часов такой работы полностью вымотали девушку, но результатом она была довольна: хижина стала больше похожей на уютный дом, чем на оплот призраков.
— Ого! — услышала Гермиона восхищенный возглас, обернувшись, она увидела Сириуса.
— Какого дементора?! — начала злиться она. Хотела убежать от всего, а тут такое…
Блэк обезоруживающе улыбнулся. Видя эту улыбку, большинство девушек Хогвартса готовы были растечься лужицей от умиления. Но Гриндевальд осталась равнодушной к его чарам, по крайней мере, внешне.
— Тут миленько, — хмыкнул Сириус. — Что-то случилось?
— Все просто отлично, — ответила Гермиона, не оставив сомнений, что с ней что-то не так.
— А Гарри ты не видела?
— Он…занят, — произнесла Гриндевальд, вспомнив, что он собирался идти в Хогсмид с Полумной.
— Не хочешь кое-что обсудить? — Блэк уселся в кресло.
— Например? — внутренне напрягшись, спросила девушка.
— Например, твои отношения с моим племянником.
Гермиона тут же залилась краской. Видит Мерлин, так стыдно ей еще не было никогда. Вот сейчас он ее отчитает, как маленькую девочку, и будет как всегда прав!
— Может, у магглорожденных протест обществу и общепринят, но для наследницы чистокровного рода это недопустимо. Если об этом факте узнал я, то могут узнать и другие, — непривычно жестко отозвался Сириус, подстегиваемый своей ревностью. — Тебе придется выбрать, что важнее, — он осмотрел ее с ног до головы, и, неприлично усмехнувшись, сказал: — Хотя, может, для тебя уже никакого выбора нет.
Да как он посмел намекнуть на ее непорядочность! Да, она нарушала многие правила, но все же Гермиона не могла так опозорить себя и свой род.
— Ваши нравоучения, лорд Блэк, совершенно безосновательны. А порочная связь, на которую Вы намекнули, не существовала и даже не могла существовать, — отчеканила Гермиона. На ее лице застыла маска безразличия. — А теперь прошу меня простить.
Гриндевальд уверенно вышла из Визжащей хижины и направилась к «Трем метлам», ни разу не оглянувшись назад.
«Дурак! Теперь-то ты точно ее потерял», — Сириус стоял на крыльце, наблюдая за быстро удаляющейся фигуркой.

Драко шел по улице Хогсмида, когда в переулке, мимо которого он проходил, послышалась какая-то возня. Он заглянул в переулок.
— Эй! Здесь кто-то есть?
— Петрификус Тоталус — заклинание, направленное в его спину, сработало идеально. Малфой рухнул в снег. — Поиграем, Малфой?

Малфой застонал и открыл глаза. Все, что он помнил о предыдущих минутах, это то, что Нотт бросил в него какое-то заклинание. А потом некоторые воспоминания Драко словно заволокло густой дымкой. Он смутно припоминал сцены, но в них чего-то не хватало. Вот он, сидит за роялем и играет, впервые за долгое-долгое время, дверь отворяется и…воспоминание обрывается. Он помнил, что там, по ту сторону воспоминания все еще лучше, счастливей. Но в упор не мог вспомнить некоторых деталей. Ему срочно нужно было к мадам Помфри.

В Больничном крыле как обычно пахло лечебными зельями, кровати пустовали.
— Мистер Малфой? Что-то случилось? — взволнованно спросила колдомедик.
— Да, один человек наложил на меня весьма специфическое проклятие. Некоторые мои воспоминания заблокированы.
— Сядьте, — указала Помфри на одну из коек. — Я проведу диагностику.
Несколько диагностических заклинаний не дали никакого результата, но потом одно все же смогло определить заклинание, которым попали в Драко. Поппи задумчиво смотрела на результат.
— Боюсь, я здесь ничем помочь не могу. Ваши воспоминания скрыты очень мощным блоком.
— Но их можно как-то вернуть? — с надеждой спросил он.
— Если у Вас будет достаточный навык окклюменции, Вы сможете снять этот блок. Но другому человеку не стоит даже пытаться.
В Больничное Крыло вошла Гермиона.
— О, мисс Гриндевальд, я Вас ждала. Проведите Малфоя в башню Старост.
Драко вперился взглядом в девушку. Было видно, что она недавно плакала. Гриндевальд нервно покусывала губу.
Они шли по коридору в полном молчании. Еще одно воспоминание всплыло в голове, но не позволяло на себя взглянуть. Это было похоже на зуд, как будто его череп чесался изнутри, и не возможно было это прекратить. Одно Малфой понял ясно — часть его воспоминаний была связана со старостой Гриффиндора.
— Гермиона…
Девушка подняла на него взгляд.
— Что я забыл?
— Может, будет лучше, если ты не вспомнишь? — грустно улыбнулась она. В башне Старост они разделились, и гриффиндорка пошла собирать свои вещи. Узнав о происшествии — и откуда только? — Гриндевальды решили забрать Гермиону в тот же день.

В ее комнате в Гриндевальд-мэноре мало что изменилось. Девушка, не раздеваясь, легла на кровать, да так и заснула.
Утром она проснулась от стука в дверь.
— Гермиона, открой дверь, это Сириус.
Гермиона мигом открыла глаза, но вставать с кровати не стала.
— Уходи, Сириус.
— Я хотел извиниться за свое поведение, — продолжил он из-за двери, а когда услужливый домовик открыл ему дверь, сказал: — И решил принести тебе кофе в постель.
Он левитировал перед собой поднос, на котором стояли две чашки ароматного кофе и тарелка с булочками.
— Я не хотел тебя обидеть, но у меня очень вспыльчивый характер, и я не всегда контролирую то, что говорю. Прости меня, — Сириус задействовал один из умоляющих взглядов из своего арсенала.
По правде, она уже не злилась на него, ведь большую часть ее мыслей все еще занимал Драко. А точнее, его потеря памяти. Конечно, она показалась Гриндевальд подозрительной, но сейчас это был ее шанс не взваливать на себя бремя выбора. Ей было бы легче смириться с тем, что выбора просто нет, чем всю жизнь нести ответственность за неправильное решение.
Гермиона знала, что не пошла бы против решения старшего поколения Гриндевальдов в любом случае, а теперь это было обоснованно.
Сделав, вид, что напряженно что-то обдумывает, девушка просидела так с полминуты. Напряжение в комнате, казалось, можно потрогать.
— Хорошо, — наконец, сказала Гермиона, и Сириус облегченно выдохнул.

***
На выходных у Блэка все-таки удалось забрать Гарри из школы, и то, только благодаря поддержке профессора Макгонагалл.
— Добрый день, — сказал Сириус, подойдя к одному из гоблинов в Гринготтсе. — Я хочу видеть поверенного рода Блэк.
Гоблин кивнул, и через несколько мгновений к ним подходил уже другой. Приветственно кивнув, он пошел к выходу из холла, и Блэк и Поттер последовали за ним.
В кабинете они расселись за круглым столом.
— Итак, какие дела привели Вас сюда? — скрипучим голосом спросил гоблин.
— Нужно провести полную магическую диагностику, — сообщил Сириус. — И введение в род на правах воспитанника.
— Сию минуту, — ответил гоблин, а затем подозвал другого: — Крюкохват! Подготовь ритуальный зал.
— Что именно Вас беспокоит?
— Шрам моего крестника…у него странные свойства. Похоже на какое-то темное проклятие.
Несколько специфических заклинаний, цепь рун, и ритуал закончен.
— О, это действительно темная материя. Это крестраж.

Глава 32. Безумие королевы бала

— Сколько я буду здесь находиться?
— Столько, сколько я посчитаю нужным. Хоть до самих экзаменов, — ответил Аарон Гермионе, которая от бездействия готова была на стену лезть. — Найти репетиторов не проблема. А вот твоя строптивость – да.
Гриндевальд чуть не задохнулась от возмущения: она целыми днями только то и делала, что доказывала, что достойна быть наследницей рода Гриндевальд.
— Может, мне стоит вернуться к приемным родителям и не позорить больше своим присутствием род? — ядовито спросила девушка.
— Тебе стоит научиться держать язык за зубами, как и подобает девице твоего возраста, — лорд Гриндевальд был раздражен, хотя это было незаметно за привычной маской холодности.
— Отлично. Вы больше и слова от меня не услышите, — Гермиона развернулась и прошествовала в свою комнату.
Аарон тем временем корил себя за несдержанность. Знал же, что такой гриффиндорке, как Гермиона, такое явно не понравится. Тем более что до недавних пор она считала себя магглорожденной. Мерлин, как же сложно.
Виола лишь покачала головой. Вот у кого действительно стоило поучиться сдержанности. Не сказав ни слова за время перепалки, она лишь тщательно фиксировала все у себя в памяти.

Гермиона же сидела в комнате, яростно исписывая пергамент неровным почерком. Скомкав лист, она достала палочку и прошептала: «Инсендио». Тонкий пергамент мгновенно занялся и сгорел буквально в секунду, оставив после себя лишь горстку пепла. Впервые за день девушке стало легче. Иногда ей хотелось крушить и ломать все вокруг, причинять боль другим людям, и Гриндевальд невольно стала понимать миссис Лестрейндж. Как пояснил Аарон, у девушки, ко всему прочему, нашлась склонность к боевой магии. Будто ей и без того проблем не хватало. Мало того, что она лишилась теперь занятий в дуэльном зале, так ей еще и сказали, что практиковать ЗОТИ она сможет не ранее, чем летом. Целитель Сметвик должен был изучить, как именно переплелись ее родовые дары, и не потребуется ли блокировка. Гермиона же начала медленно сходить с ума. Днем она работала над дизайном бального зала, меню, программой концерта, набором официантов.
Ночь же была порой безумия. Девушка запиралась наглухо в собственной комнате, накладывая заглушающие заклинания, и рыдала, стенала, выла. Ее сила требовала выхода. Она царапала себя, кусала до крови, до боли в мышцах била мебель и стены, а под утро возвращала всему прежний вид. Теперь она ходила лишь в мантиях классического покроя, полностью закрывающих руки и ноги.
Безумие кралось за ней всегда, следуя, словно верный пес. Оно всегда было рядом, чтобы принять Гермиону в свои объятия. И если внешне девушка никогда не показывала своих душевных терзаний, то внутри было цунами, сносящее здравый смысл на задворки сознания каждую ночь. Из симпатичной аристократки, Гриндевальд превратилась в свою бледную тень, чего нельзя было не заметить. Видения ей больше не приходили, темные круги под глазами и чары гламура стали ее вечными спутниками.
Единственный, кто мог ей помочь, по иронии, навряд ли захочет это делать. Драко Малфой. Гриффиндорка вздохнула. Почему все никогда не бывает просто? Их родовые дары – родственные, ведь боевая магия родовой дар Малфоев, и неизвестно, почему она выбрала себе такую неприглядную носительницу.
Еще немного подумав, Гермиона все же достала из ящика стола пергамент и принялась писать.
***
Сириус Блэк, что бы кто ни говорил, никогда не отличался благородством по отношению к врагам. Он, как и любой представитель рода Блэк не гнушался Непростительных, когда того требовала ситуация. Он не был, конечно, беспринципной циничной сволочью, нет. Но за родных и близких готов был биться до последнего вздоха. Врага, конечно же. Сириус, наверное, никогда не был типичным гриффиндорцем, как, например, Джеймс, за что, как ему казалось, Дамблдор его и невзлюбил. Он чувствовал опасность и боялся втравливать в свои игры, пока Блэк не признал – окончательно – Джеймса, Питера и Ремуса своей «стаей» - людьми, за которыми он бы пошел и под Адское пламя, и под Аваду Лорда.
Почему же теперь директор не смакует свою победу? Потому, что Сириусу осталось, за что бороться. И пусть кто-то не одобрит его методов, но в любви и на войне все средства хороши, а уж если сам предводитель Светлой стороны не гнушается самого низкого… Сириус же себя Светлым никогда не считал. Он родился в роду Темных, и должен был его со временем возглавить. Да, подростковый максимализм заставлял его делать очень необдуманные поступки, но ни один из них не ставил под сомнение его здравый смысл. И Вальбурга это прекрасно знала, потому и не изгнала его из рода, ограничившись лишь ритуальным выжиганием на родовом гобелене, который даже не был в Блэк-мэноре.
Теперь его целью было жениться. И обязательно на Гермионе. Он не питал иллюзий насчет ее к нему отношения, только пытался влюбить ее в себя, потому что, такая, как она, без любви в браке не жила бы. Безусловно, сбегать с кем-то другим тоже не стала бы, но стать идеальной женой вроде Нарциссы не смогла бы. Гермиона так и зачахла бы среди стен Блэк-мэнора, даже не успев родить наследника. Уж Сириус-то знал, как важен для ведьмы настрой в этом деле.
Блэк отошел от окна и сел за рабочий стол. Он почти не появлялся в Гриндевальд-мэноре, зная, что Гермиона не слишком-то рада будет его видеть. Он чувствовал, что ее магия терпела изменения, а в такое время стресс только ухудшал и без того плохое состояние, Сириус переживал это, как и она, в шестнадцать лет. Обычно, когда боевой маг входил в пору зрелости, его ограничивали в магии, заставляя ту скапливаться, что причиняло достаточно неприятные ощущения, степень которых определялась не только магическим резервом, но и эмоциональным диапазоном мага. Потому боевые маги женщины часто были гораздо сильней мужчин, потому что могли испытывать гораздо больший спектр эмоций. К обычной экзекуции невозможностью применения магии прибавлялось еще и то, что все родственники пытались вывести мага из душевного равновесия, что могло привести к стихийному выбросу невероятной силы. После этого выброса, именуемого инициацией, все запреты на магию снимались, и маг мог считаться зрелым. Но часто до инициации проходили месяцы, если не годы, и некоторые успевали сойти с ума от накопления силы.
Однако такие варварские методы до сих пор не были заменены ничем другим, так что их применяли до сих пор.
***
Драко Малфой сидел на диване, когда в окно башни Старост постучала сова. Обычная, ничем не примечательная сипуха сидела, нахохлившись, на подоконнике. Он открыл окошко, но сова даже не думала залетать. Гордо протянув лапку, она подождала пока Драко заберет письмо и, клюнув того в палец, улетела.

Юноша развернул пергамент и, увидев смутно знакомый почерк, начал читать:
« Драко!
Я пообещала себе больше не просить у тебя помощи, но так случилось, что сдержать обещание уже не смогу. Ты – единственный, кто может мне помочь.
Мне кажется, я схожу с ума, мне нельзя использовать магию…а ее так много…
Давай встретимся на балу в Гриндевальд-мэноре, я все тебе расскажу.
Прошу, не бросай меня
Гермиона».
Все это было написано косым почерком, будто в спешке. А снизу более аккуратная приписка:
«P.S. За эту помощь проси, что хочешь».
В недоумении Малфой сложил листочек вчетверо и положил в карман мантии. Зачем понадобилась Гермионе его помощь, ведь она так пыталась показать, что он ей не нужен.
Однако он не мог отказать ей в помощи, просто не посмел бы. Тем более что его ждал приятный бонус – возможность узнать, что он потерял от заклятья Нотта.
Ночью Драко все же, несколько раз все обдумав, отослал матери письмо следующего содержания:
« Дорогая maman,
Спешу уведомить тебя, что я передумал, и с радостью буду сопровождать тебя и Северуса на балу юной наследницы рода Гриндевальд, прошу выслать мне порт-ключ в поместье, либо то место, где вы проживаете с супругом.
С любовью,
Драко».

Вызвав своего филина для лично корреспонденции, юноша вручил ему записку для Гермионы:
«Жди меня, Грейнджер, на террасе в полночь».

Через несколько минут после отправки последнего послания, Драко Малфой забылся беспокойным сном, где он видел улыбающуюся девушку, цветы и бескрайнюю водную гладь.
***
Гарри метался по комнате, не зная, куда себя деть. С тех пор, как Гермиона спешно отбыла в Гриндевальд-мэнор, смутное беспокойство не давало ему спокойно спать. Рон пытался успокоить друга, но тщетно, даже письма Гриндевальд не вселили в него уверенности. Поттеру казалось, что что-то происходит, что-то назревает.
Парень все чаще проводил время с Полумной, которая не пыталась переубедить Поттера, а лишь выказывала молчаливую поддержку, коей ему так не хватало.
Занятия у Биннса были все такими же серыми и унылыми, Макгонагалл задавала до неприличия много, а Слизнорт пытался охватить с учениками чуть ли не всю школьную программу за раз – словом, все из кожи вон лезли, чтобы студенты школы Хогвартс сдали СОВ, и при этом не отвлекались на посторонние вещи.
Директор Дамблдор находился в длительной командировке, отдав бразды правления школой Минерва, которая с готовностью взвалила ответственность на свои хрупкие плечи. В конце концов, к концу недели не было ни одного старшекурсника, которому не были бы назначены отработки. Макгонагалл очень не любила, когда кто-то считал ее за дуру, а уж тем более, если этот кто-то младше тебя на полстолетия и не может освоить курс Высшей Трансфигурации. В субботу мало кто из студентов удосужился заставить себя сделать уроки, уж Филч-то знал, как проучить мелких гаденышей.
Старосты Школы то и делали, что сновали взад-вперед, пытаясь уладить конфликты без вмешательства Минервы, которую уже и так порядком достали. Теперь она назначила старшим по дисциплине Брейди, который с энтузиазмом согласился, хотя выбора у него все равно не было. Так что новым фразеологизмом Хогвартса стало макгоногалловское: «Идите вы…к Брейди».
Томас, однако, пытался оставаться справедливым и назначать академические отработки – то бишь, эссе и доклады, которые студенты не любили вдвойне. Ему же на это было, мягко говоря, наплевать.
В такой напряженной обстановке приезда Дамблдора ждали, как второго пришествия, а он, как назло, не появлялся. Прошло около двух недель, прежде чем тот в новой голубой мантии объявился на ужине. Все, в том числе и профессор Макгонагалл с профессором Брейди, вздохнули с облегчением. Что ни говори, а таланта администрирования Дамблдору было не занимать. На вопрос, где он пропадал, Альбус лишь лукаво улыбался и отмалчивался.
Близился час весеннего равноденствия, и большинство чистокровных учеников покинули школу по всем понятным причинам. В замке остались только те, кто не особо чтил традиции – магглорожденные и некоторые полукровки. Даже преподаватели были в неполном составе – отсутствовали Брейди и Макгонагалл, которых пригласили на бал у Гриндевальдов, остальные же этим похвастаться не могли, потому замок не покидали.

***
— Цисси, ты не видела мою палочку? — прокричал в коридор Северус, пытаясь застегнуть манжеты на сюртуке. — Куда же я ее задел…
— Вот она, — в дверях появилась изумительной красоты женщина, в которой он с трудом узнал свою жену. Она протянула ему палочку и слегка смущенно спросила: — Ну, как я выгляжу?
— Как всегда восхитительно, — склонил он голову, разглядывая наряд супруги.
Еще не так давно он и мечтать не мог о такой женщине, а теперь она – его спутница жизни.
— Мама! — донеслось откуда-то снизу, разрушая столь хрупкий момент умиротворения. Ох уж этот Драко! Северус усмехнулся.
— Мы тут, милый на втором этаже, — ответила Цисси, поправляя прическу.
Драко тоже приоделся к этому случаю. Классическая мантия, может и претила Нарциссе, но ее сыну она удивительно шла. В черном он до боли напоминал своего отца в шестнадцать. А ведь именно тогда они заключили помолвку. Картину портил только выглядывающий декоративный букетик в правом верхнем кармашке, который ясно давал знать: кавалер занят.
Северус слегка приподнял бровь, увидев его. Насколько он знал, Драко еще не заключил помолвку, ведь самую завидную невесту Великобритании сватают с Сириусом Блэком, а на худшее Малфои не рассчитывали.
Юноша кивнул крестному, словно говоря: «Потом». Он и сам не знал, зачем нацепил этот букетик. Но внезапно Драко захотелось это сделать. Маленький протест как шаг к большой революции.

Они аппарировали как раз вовремя, чтобы проследить за тем, когда приходят гости. Бальный зал быстро наполнялся теми, кто решил высказать свое почтение роду Гриндевальдов и его наследнице в частности. Было также немало тех, кто решил лишь посмотреть, что теряет с очередной помолвкой. Малфой не относил себя ни к тем, ни к другим. Его миссия – украсть невесту. Заранее провалена, конечно же.

Из толпы новоприбывших к Драко направился Теодор Нотт. Малфой непроизвольно сжал в руке палочку.
— Не ждал тебя здесь увидеть, Драко, — протянул Нотт игриво. — Что, грязнокровка покоя не дает?
От этих слов юноша дернулся, как от пощечины.
— Ее кровь почище твоей будет, — сказал он резко, а затем, подражая собеседнику, протянул: — Теодор.
— Ничего не забыл, дружище? — рассмеялся Тео, а потом, словно опомнившись, продолжил: — Ой, я не хотел по больному. Спорим, грязнокровка уничтожит репутацию рода Гриндевальд за месяц, в крайнем случае, за два?
Последний вопрос он уже шептал на ухо Малфою. Тот, брезгливо поморщившись, прошипел:
— Что ты ей сделал?
— Пока – ничего. Но, думаю, несколько часов Круциатуса заставят ее стать копией Алисы Лонгботтом, ну или Беллатрикс. Прическу можно чуть-чуть подправить – и даже Лорд не отличит. И как тебе моя идея?
— Невыполнима. Особенно после того, как ты мне о ней поведал.
— Ты не знаешь самой лучшей ее части. Она сама с собой это сделает.
— Ты безумец, Нотт. Тебе самое место в святом Мунго, рядом с Локхартом и горячо тобой любимыми Лонгботтомами. А сейчас, прошу меня простить, меня зовет мать.
Раздумывая над словами Нотта, Малфой все же решил, что это всего лишь глупая шутка, чтобы его, Драко, напугать. Но отчего он должен пугаться? Гермиону есть, кому защитить, а он что? Он ей никто. От этого неприятно защемило где-то в области сердца, которое принцу Слизерина иметь не положено.
— Кто это был, Драко? Твой друг? — спросила Цисси с еле заметной счастливой улыбкой. Бал еще не начался, а у наследника рода Малфой настроение уже было ниже подземелий Хогвартса.
— Друг? Пожирательский сынок, к тому же пытающийся выслужиться перед Лордом, нет уж, увольте.
Цисси только вздохнула: ее сын никогда не был сдержан в выражении собственных эмоций.
— Сонорус! Внимание, сегодня, наша семья с радостью готова объявить о помолвке. Да засвидетельствует магия и народ союз наследницы рода Гриндевальд Гермионы и лорда Сириуса Блэка! — Аарон повернулся ко входу, откуда прошествовала удивительно красивая пара – мужчина в темно-синей традиционной мантии под руку с девушкой, каштановые волосы которой были сплетены в невозможно сложную прическу, а расшитое золотом платье подчеркивало все достоинства фигуры.
Женщина, которая делала Гермионе прическу, хвасталась, что любая прическа, сделанная ею, держится на одной единственной заколке, подкрепленной, естественно чарами. И теперь девушка думала, как бы незаметно расколоть эту заколку на мелкие-мелкие кусочки, потому что та причиняла ей массу неудобств.
У Гриндевальд уже скулы сводило от фальшивых улыбок и рука болела от крепкой хватки будущего мужа. Хотя она была по-своему благодарна ему: без его поддержки она бы уже давно упала. Наконец, леди Гриндевальд объявила первый танец. Толпа расступилась, давая новоиспеченной паре место для их первого совместного танца в статусе жениха и невесты. Юноши улюлюкали, когда девушка проходила мимо, а девушки охали и ахали от близкого присутствия Сириуса. Заиграла музыка.
Гермиона повернулась лицом к партнеру и положила руку ему на плечо. Не выпуская другую руку девушки из своей цепкой хватки, Блэк приобнял партнершу за талию. И они закружились в танце. Спустя минуту к ним начали присоединяться и другие пары. Сперва – хозяева дома, потом другие супружеские пары, и лишь потом пары, не связанные узами брака.
Когда закончился первый танец, а с ним и повинность Гермионы, она выскользнула из душного бального зала на террасу. Часы показывали только девять вечера. Вскоре она вернулась в зал, где танцевала с каждым неженатым кавалером. Все они слились в одно размытое пятно. Девушка не пыталась поддержать разговор во время танца, и парни списывали это на то, что она без ума от своего жениха. Который, к слову, не обошел своим вниманием ни одну незамужнюю даму, да и замужнюю тоже.

На часах близилась полночь. Празднество было в разгаре, и Гриндевальд снова вышла передохнуть на террасу, прихватив бокал шампанского.
— Привет, Гермиона, — из тени вышел не кто иной, как Драко Малфой.
— Драко! — от неожиданности девушка выронила бокал, и тот покатился по траве, проливая остатки жидкости.

Глава 33. Весеннее равноденствие

Гарри метался по комнате, не зная, куда себя деть. С тех пор, как Гермиона спешно отбыла в Гриндевальд-мэнор, смутное беспокойство не давало ему спокойно спать. Рон пытался успокоить друга, но тщетно, даже письма Гриндевальд не вселили в него уверенности. Поттеру казалось, что что-то происходит, что-то назревает.
Парень все чаще проводил время с Полумной, которая не пыталась переубедить Поттера, а лишь выказывала молчаливую поддержку, коей ему так не хватало.
Занятия у Биннса были все такими же серыми и унылыми, Макгонагалл задавала до неприличия много, а Слизнорт пытался охватить с учениками чуть ли не всю школьную программу за раз – словом, все из кожи вон лезли, чтобы студенты школы Хогвартс сдали СОВ, и при этом не отвлекались на посторонние вещи.
Директор Дамблдор находился в длительной командировке, отдав бразды правления школой Минерва, которая с готовностью взвалила ответственность на свои хрупкие плечи. В конце концов, к концу недели не было ни одного старшекурсника, которому не были бы назначены отработки. Макгонагалл очень не любила, когда кто-то считал ее за дуру, а уж тем более, если этот кто-то младше тебя на полстолетия и не может освоить курс Высшей Трансфигурации. В субботу мало кто из студентов удосужился заставить себя сделать уроки, уж Филч-то знал, как проучить мелких гаденышей.
Старосты Школы то и делали, что сновали взад-вперед, пытаясь уладить конфликты без вмешательства Минервы, которую уже и так порядком достали. Теперь она назначила старшим по дисциплине Брейди, который с энтузиазмом согласился, хотя выбора у него все равно не было. Так что новым фразеологизмом Хогвартса стало макгоногалловское: «Идите вы…к Брейди».
Томас, однако, пытался оставаться справедливым и назначать академические отработки – то бишь, эссе и доклады, которые студенты не любили вдвойне. Ему же на это было, мягко говоря, наплевать.
В такой напряженной обстановке приезда Дамблдора ждали, как второго пришествия, а он, как назло, не появлялся. Прошло около двух недель, прежде чем тот в новой голубой мантии объявился на ужине. Все, в том числе и профессор Макгонагалл с профессором Брейди, вздохнули с облегчением. Что ни говори, а таланта администрирования Дамблдору было не занимать. На вопрос, где он пропадал, Альбус лишь лукаво улыбался и отмалчивался.
Близился час весеннего равноденствия, и большинство чистокровных учеников покинули школу по всем понятным причинам. В замке остались только те, кто не особо чтил традиции – магглорожденные и некоторые полукровки. Даже преподаватели были в неполном составе – отсутствовали Брейди и Макгонагалл, которых пригласили на бал у Гриндевальдов, остальные же этим похвастаться не могли, потому замок не покидали.

***
— Цисси, ты не видела мою палочку? — прокричал в коридор Северус, пытаясь застегнуть манжеты на сюртуке. — Куда же я ее задел…
— Вот она, — в дверях появилась изумительной красоты женщина, в которой он с трудом узнал свою жену. Она протянула ему палочку и слегка смущенно спросила: — Ну, как я выгляжу?
— Как всегда восхитительно, — склонил он голову, разглядывая наряд супруги.
Еще не так давно он и мечтать не мог о такой женщине, а теперь она – его спутница жизни.
— Мама! — донеслось откуда-то снизу, разрушая столь хрупкий момент умиротворения. Ох уж этот Драко! Северус усмехнулся.
— Мы тут, милый на втором этаже, — ответила Цисси, поправляя прическу.
Драко тоже приоделся к этому случаю. Классическая мантия, может и претила Нарциссе, но ее сыну она удивительно шла. В черном он до боли напоминал своего отца в шестнадцать. А ведь именно тогда они заключили помолвку. Картину портил только выглядывающий декоративный букетик в правом верхнем кармашке, который ясно давал знать: кавалер занят.
Северус слегка приподнял бровь, увидев его. Насколько он знал, Драко еще не заключил помолвку, ведь самую завидную невесту Великобритании сватают с Сириусом Блэком, а на худшее Малфои не рассчитывали.
Юноша кивнул крестному, словно говоря: «Потом». Он и сам не знал, зачем нацепил этот букетик. Но внезапно Драко захотелось это сделать. Маленький протест как шаг к большой революции.

Они аппарировали как раз вовремя, чтобы проследить за тем, когда приходят гости. Бальный зал быстро наполнялся теми, кто решил высказать свое почтение роду Гриндевальдов и его наследнице в частности. Было также немало тех, кто решил лишь посмотреть, что теряет с очередной помолвкой. Малфой не относил себя ни к тем, ни к другим. Его миссия – украсть невесту. Заранее провалена, конечно же.

Из толпы новоприбывших к Драко направился Теодор Нотт. Малфой непроизвольно сжал в руке палочку.
— Не ждал тебя здесь увидеть, Драко, — протянул Нотт игриво. — Что, грязнокровка покоя не дает?
От этих слов юноша дернулся, как от пощечины.
— Ее кровь почище твоей будет, — сказал он резко, а затем, подражая собеседнику, протянул: — Теодор.
— Ничего не забыл, дружище? — рассмеялся Тео, а потом, словно опомнившись, продолжил: — Ой, я не хотел по больному. Спорим, грязнокровка уничтожит репутацию рода Гриндевальд за месяц, в крайнем случае, за два?
Последний вопрос он уже шептал на ухо Малфою. Тот, брезгливо поморщившись, прошипел:
— Что ты ей сделал?
— Пока – ничего. Но, думаю, несколько часов Круциатуса заставят ее стать копией Алисы Лонгботтом, ну или Беллатрикс. Прическу можно чуть-чуть подправить – и даже Лорд не отличит. И как тебе моя идея?
— Невыполнима. Особенно после того, как ты мне о ней поведал.
— Ты не знаешь самой лучшей ее части. Она сама с собой это сделает.
— Ты безумец, Нотт. Тебе самое место в святом Мунго, рядом с Локхартом и горячо тобой любимыми Лонгботтомами. А сейчас, прошу меня простить, меня зовет мать.
Раздумывая над словами Нотта, Малфой все же решил, что это всего лишь глупая шутка, чтобы его, Драко, напугать. Но отчего он должен пугаться? Гермиону есть, кому защитить, а он что? Он ей никто. От этого неприятно защемило где-то в области сердца, которое принцу Слизерина иметь не положено.
— Кто это был, Драко? Твой друг? — спросила Цисси с еле заметной счастливой улыбкой. Бал еще не начался, а у наследника рода Малфой настроение уже было ниже подземелий Хогвартса.
— Друг? Пожирательский сынок, к тому же пытающийся выслужиться перед Лордом, нет уж, увольте.
Цисси только вздохнула: ее сын никогда не был сдержан в выражении собственных эмоций.
— Сонорус! Внимание, сегодня, наша семья с радостью готова объявить о помолвке. Да засвидетельствует магия и народ союз наследницы рода Гриндевальд Гермионы и лорда Сириуса Блэка! — Аарон повернулся ко входу, откуда прошествовала удивительно красивая пара – мужчина в темно-синей традиционной мантии под руку с девушкой, каштановые волосы которой были сплетены в невозможно сложную прическу, а расшитое золотом платье подчеркивало все достоинства фигуры.
Женщина, которая делала Гермионе прическу, хвасталась, что любая прическа, сделанная ею, держится на одной единственной заколке, подкрепленной, естественно чарами. И теперь девушка думала, как бы незаметно расколоть эту заколку на мелкие-мелкие кусочки, потому что та причиняла ей массу неудобств.
У Гриндевальд уже скулы сводило от фальшивых улыбок и рука болела от крепкой хватки будущего мужа. Хотя она была по-своему благодарна ему: без его поддержки она бы уже давно упала. Наконец, леди Гриндевальд объявила первый танец. Толпа расступилась, давая новоиспеченной паре место для их первого совместного танца в статусе жениха и невесты. Юноши улюлюкали, когда девушка проходила мимо, а девушки охали и ахали от близкого присутствия Сириуса. Заиграла музыка.
Гермиона повернулась лицом к партнеру и положила руку ему на плечо. Не выпуская другую руку девушки из своей цепкой хватки, Блэк приобнял партнершу за талию. И они закружились в танце. Спустя минуту к ним начали присоединяться и другие пары. Сперва – хозяева дома, потом другие супружеские пары, и лишь потом пары, не связанные узами брака.
Когда закончился первый танец, а с ним и повинность Гермионы, она выскользнула из душного бального зала на террасу. Часы показывали только девять вечера. Вскоре она вернулась в зал, где танцевала с каждым неженатым кавалером. Все они слились в одно размытое пятно. Девушка не пыталась поддержать разговор во время танца, и парни списывали это на то, что она без ума от своего жениха. Который, к слову, не обошел своим вниманием ни одну незамужнюю даму, да и замужнюю тоже.

На часах близилась полночь. Празднество было в разгаре, и Гриндевальд снова вышла передохнуть на террасу, прихватив бокал шампанского.
— Привет, Гермиона, — из тени вышел не кто иной, как Драко Малфой.
— Драко! — от неожиданности девушка выронила бокал, и тот покатился по траве, проливая остатки жидкости.

Глава 34. Темнее ночи

Гермионину комнату заливал лишь свет луны, с интересом заглядывавший в ее окно. И не зря: ведь ее ожидало весьма занимательное зрелище. Никем не замеченные, Гермиона и Драко, прокравшись в комнату, поставили на дверь сигнальные чары. Оглядев убранство помещения, Малфой про себя улыбнулся: это было так похоже на Гермиону — все держать в идеальном порядке.
Девушка устало села на кровать и начала свой рассказ. Уже после первых слов Малфою стало понятно, почему она обратилась к нему, а не кому-либо другому. Драко из всех ее знакомых был единственным, кто точно прошел инициацию по ее сведениям. Другое дело, что у Сириуса было гораздо больше опыта в обуздании боевой магии, но Гермиона этого-то не знала.
— Не думаю, что могу помочь тебе так, как ты ожидаешь, — пожал плечами Малфой, смирившись с тем, что не получит свои воспоминания.
— Но что со мной происходит, ты знаешь? — парень кивнул. — Расскажи.
— Как любой другой боевой маг, ты в 16 лет должна пройти инициацию, когда именно она начинается, спрогнозировать трудно. У кого сразу, у некоторых через несколько месяцев. Родственники, замечающие изменения в поведении должны ограничить вплоть до отбирания палочки колдовство подростка, дабы магия накапливалась без какого-либо выхода. Со временем ее становится так много, что она сама прорывается, совершая огромный выброс стихийной магии, сравнимый разве что со сверхновой у самых сильных. Такой взрыв может и должен произойти только возле алтаря рода, иначе существенных разрушений не избежать. Алтарь поглощает выброс, даруя магу боевое имя и одно умение, особенное. У Малфоев это магия стихий, у Блэков часто что-то накрепко связанное с личностными качествами: некромантия, телекинез, исцеление и даже демонология. Второй дар уравновешивает и усиливает способности к боевой магии, но требует высший уровень контроля, что иногда ведет к печальным последствиям, — Драко отдышался. — Вот мой дядя Регулус погиб по собственной глупости, не сумев справиться с последствиями ритуала настолько сильного, что он высосал его досуха. Это написано в родовой книге смертей.
— Родовая книга смертей?
— Устаревшая, но все еще удобная вещь, с помощью которой в Средневековье часто вычисляли убийц. Роды, у которых есть такая книга, на пальцах можно перечесть. Малфои, Блэки, Поттеры, если таки сохранили наследие — вот и все. И еще про инициацию...сложно сказать, что именно станет последней каплей и когда, потому лучше тебе из мэнора не высовываться — чревато, — парень задумался, а потом решил все же спросить: — Как думаешь, почему в тебе пробудился еще один дар, который, судя по всему, должен был оставаться спящим?
— Тут-то как раз все и понятно — начала разъяснять Гермиона. — Опасность угрожает роду, я — его последняя представительница, последняя, входящая в детородный возраст. Моя задача не только выйти замуж, как и у любой другой чистокровной ведьмы, а выносить минимум двух, а то и троих наследников, для чего - все просто - надо выжить. А с талантом к боевой магии это легче, чем с талантом к ясновидению. Подозреваю, что она будет подавлять ясновидение, что позволит им не вступать в конфликт.
— Что ж, правдоподобно.
— Так что я тебе должна? — Гриндевальд ожидала чего угодно, но точно не того, что услышала.
— Ничего.
— Но ты можешь просить что угодно. Почему?..
— Совесть не позволяет, — усмехнулся Малфой. — Я же просто сказал тебе то, что ты могла услышать от любого другого. Так что я ни на что не претендую.
Драко развернулся и зашагал к двери.
— А теперь, если ты не против, — он кивнул. — Я пойду, мать наверняка ждет меня в бальном зале.
— Спасибо, Драко, — дверь за ним закрылась. — Спасибо, что ты есть.
Гермиона, выждав несколько минут, двинулась за ним: и вовремя, Сириус уже искал ее.
— Гермиона! Где ты пропадала? — Блэк под руку вел ее в зал.
— Зашла в комнату поправить прическу и немного посидеть в тишине. Там уж слишком шумно, — беззастенчиво врала девушка.
— Я тебя понимаю, для меня первые балы были сродни пытке. Потом привыкнешь.
Мужчина мимоходом дотронулся губами до волос девушки, как раз когда они входили в огромное помещение. Тут же в Гермиону уперся взгляд Драко. Она виновато улыбнулась ему, хотя, собственно, зачем? Он ничего не помнил, она сделала свой выбор, зачем пытаться склеить разбитую кружку без “Репаро”?
— Шампанского? — тихий оклик Гарри заставил Гриндевальд подпрыгнуть на месте от неожиданности. — Спокойней, подруга, это еще даже не свадьба.
Девушка неловко улыбнулась и взяла бокал из его рук.
— Веселишься?
— Да, только вот Полумна куда-то исчезла. Не поможешь с ее поиском?
— Конечно, как думаешь, где она может быть? — Гермиона рассеяно блуждала взглядом по гостям мероприятия.
— Вроде, я видел, как она выходила в сад, а там и след простыл, могла и потеряться. Ты же знаешь Полумну.
— Да уж это-то и пугает больше всего, идем, оценим масштабы трагедии.
На улице дул по-летнему теплый ветерок, из-за купола возведенного над поместьем, но девушку все равно пробрал холод. Гарри вел ее по дорожкам сада, уводя все дальше и дальше от входа в мэнор. В голову девушки закрались уже подозрения, когда все они разом подтвердились.
— Молодец, Потти, сделал все, как я велел, — из незаметного уголка вынырнул Теодор Нотт и нацелил на Поттера палочку. — А теперь ты вернешься на бал и все забудешь. Ну что ж Гермиона, вот мы и остались наедине.
***
Драко вышел в сад, пытаясь ненавязчиво следить за Гриндевальд и Поттером, который вел ее все дальше от любопытных глаз, а главное родительской защиты. Он все шел и шел в полной тишине, нарушаемой лишь легким шорохом травы под ногами, но на какой-то развилке остановился, не зная, куда идти дальше. Малфой решил выждать. И действительно, где-то через минуту появился растерянный Поттер, пытавшийся найти дорогу в мэнор.
— Поттер!
Гарри, наконец, осмысленно посмотрел на Драко.
— Ты чего тут забыл?
— Не знаю. — Поттер огляделся, словно впервые замечая, где находится.
— Черт! С тобой шла Грейнджер, где ты ее оставил?
Парень все так же растерянно смотрел на него, не находя ответа.
— Найди Аарона или Виолу, а лучше мою мать. Скажи, чтобы ждали меня у родового алтаря. Сейчас будет большой “бум”.
*** ( Небольшое отступление назад в хронологии)
На выходных у Блэка все-таки удалось забрать Гарри из школы, и то, только благодаря поддержке профессора Макгонагалл.
— Добрый день, — сказал Сириус, подойдя к одному из гоблинов в Гринготтсе. — Я хочу видеть поверенного рода Блэк.
Гоблин кивнул, и через несколько мгновений к ним подходил уже другой. Приветственно кивнув, он пошел к выходу из холла, и Блэк и Поттер последовали за ним.
В кабинете они расселись за круглым столом.
— Итак, какие дела привели Вас сюда? — скрипучим голосом спросил гоблин.
— Нужно провести полную магическую диагностику, — сообщил Сириус. — И введение в род на правах воспитанника.
— Сию минуту, — ответил гоблин, а затем подозвал другого: — Крюкохват! Подготовь ритуальный зал.
— Что именно Вас беспокоит
— Шрам моего крестника…у него странные свойства. Похоже на какое-то темное проклятие.
Несколько специфических заклинаний, цепь рун, и ритуал закончен.
— О, это действительно темная материя. Это крестраж.
Сириус в ужасе отшатнулся.
— Невозможно…
Гарри наблюдал за крестным исподлобья.
— Что такое крестраж? — наконец-то решился спросить парень.
— Это очень темная материя, молодой человек, — ответил Крюкохват. — Если волшебник хочет обезопасить себя от смерти, он откалывает частичку души, заключая ее в материальную оболочку. Он не может умереть, пока не будет уничтожен его крестраж.
— А Волан-де-Морт?..
— О, похоже, что эта частичка души откололась непроизвольно. Скорее всего, он расколол свою душу столько раз, что кусочки даже не могут держаться вместе.
— С этим можно что-то…сделать? — глухо спросил Сириус. Его крестник – крестраж Лорда. Если бы Дамблдор знал, он убил бы мальчишку еще тогда. Или…Может, он с самого начала не знал, но догадывался?
— Если детеныша еще не приняли в род, то можно. Но если приняли, то, увы, — развел руками поверенный.
— Нет, Лили и Джеймс хотели немного подождать, пока сформируются ядро и каналы, — прояснилось лицо Блэка.
— Тогда нам остается лишь уповать на Магию.
Ритуал на гоблидуке несколько отличался от привычного Сириусу, но только в Гринготтсе можно было принять в род на правах воспитанника.
Когда заклинание было прочитано, Гарри неожиданно захрипел и перестал дышать, но затем из его шрама, который превратился в рану, вырвалось нечто. Оно натужно кричало и не хотело покидать своего носителя. Но Магия решила иначе. Поттер натужно сделал вдох, словно в первый раз. Очки в процессе ритуала упали и разбились, но теперь они были не нужны ему. Впервые за свою жизнь он видел ясно.
***
Когда Поттер поспешил скрыться в лабиринте дорожек, Драко остался один на один со своими мыслями. Отбросив последние сомнения, он устремился туда, откуда до этого вышел Гарри. Фигурно остриженные кусты закрывали от посторонних взглядов небольшую поляну, лунный свет заливал две фигуры на ней.
— Почему бы нам...не поиграть? — донесся до Малфоя голос Тео, а затем он увидел и его обладателя. Гермиона стояла в нескольких шагах от Нотта под прицелом палочки. — Империо!
Ноги девушки подкосились, и она упала без чувств. Казалось, это разочаровало слизеринца. Он подошел к ней, провел палочкой по щеке и сказал:
— Какая же ты слабая и беспомощная. Ничего не можешь без верных защитников.
Тут-то и был выход Малфоя. Одно заклинание и Тео лежит в некотором отдалении от девушки, пытаясь подняться, но безуспешно.
— Нотт, какой же ты болван. Если попытаешься помешать мне, тебя снесет взрывной волной до самого Локерби, и уж поверь, это будет малоприятно.
Теодор не выглядел удивленным, что наводило Малфоя на вопросы: откуда он знал? Зачем ему все это? Ответов не было.
— Инкарцеро! — путы связали тело Теодора, мешая любому движению.
Любое магическое вмешательство могло вызвать преждевременную детонацию, Драко внезапно почувствовал себя сапером на минном поле.
***
— Миссис Принц! — окликнув Нарциссу, Гарри попытался отдышаться.
Цисси удивленно повернулась к источнику звука, Северус недовольно покосился на нарушителя спокойствия и воздел глаза к небу. Опять Поттер!
— Драко просил Вас пойти к алтарю, сказал что-то вроде “будет большой бум”.
Зельевар уставился на Гарри, ожидая какого-то продолжения, но Нарцисса все и так поняла.
— Сев, мне срочно нужен кто-то из хозяев поместья либо домовой эльф с доступом к ритуальному залу.
— Хорошо, но почему ты?
— Кому-то надо провести инициацию по заданному сценарию, мы с Аароном уже договаривались, чтобы вслучае чего я исцелила девочку. Никто не знает, как переплетутся ее дары, она первое поколение боевых магов у Гриндевальдов.
— Ты будешь в безопасности? — полушепотом спросил Северус.
— В полной, — Цисси сжала ладонь супруга, а потом отпустила, глядя на то, как он уходит за помощью.


Факелы в стенах загорелись, являя Нарциссе ритуальный зал рода Гриндевальд. Все, что здесь произойдет она должна будет держать втайне ото всех, что являлось ее обязательством перед родом и магией. Родовое древо
словно занялось пламенем, освещая отдаленный уголок зала с алтарем, сердцем мэнора и рода. Сколько поколений корпели над его постоянным усилением, и теперь наследница всего — Гермиона.
Огромная дверь зала распахнулась, и в комнату не вошел, влетел Драко с юной наследницей рода на руках. Ту всю сотрясало от текущей по ее жилам магии, что означало: все произойдет быстро.
— Как она? — Цисси искренне волновалась.
— Без сознания, но дышит, — Малфой поднес ее к алтарю и аккуратно уложил на него, как ребенка.
Дверь, подчиняясь древней магии, захлопнулась, опечатывая помещения на время инициации.
— Мне нельзя здесь находиться, — сказал Драко скорее сам себе, чем матери. Но родовая магия не ошибается. В зале посторонних не было.
Нарцисса достала из потайного кармана мантии палочку и подошла к девушке. Парень, словно страж, продолжал стоять у двери. Из тела Гермионы поднималось свечение, ослеплявшее присутствующих. Девушка закричала, да так истошно, будто ее убивали. Драко, помнится, во время своей инициации не издал ни звука, сжимая зубы, чувствуя привкус крови во рту, но и свечения из его тела не исходило. Хотя оно и ясно: они из разных родов, ритуалы тоже разнятся от семьи к семье.
Мать Драко безмолвно наблюдала за происходящим, готовая в любой момент вмешаться, если что-то пойдет не так. Свечение взорвалось тысячами искр, и от Гермионы к Драко протянулась связующая нить, которая, как и любое наваждение, через мгновение исчезла. Родовая магия принесла свой дар.
Нарцисса почувствовала на себе магическое давление, неизвестную энергию, проходящую сквозь нее. В воздухе материализовалась женщина средних лет в пышном платье. Дотронувшись до руки Гриндевальд, она разом заставила ту очнуться и заглянуть ей в глаза.
— Отныне тебя зовут Гермиона Афина Гриндевальд, твой дар — стихия огня.
Хранительница мельком взглянула на Драко и исчезла.
Цисси помогла Гермионе встать и провела к двери, та распахнулась сама собой, выпуская участников ритуала обратно в подземелья. Спустя несколько лестничных пролетов они оказались в холле, где их ждал Аарон.
— Гермиона! — он захватил девушку в крепкие объятия. После чего обратился к миссис Принц: — Как все прошло?
— Хорошо, она приняла в дар магию стихии огня, так что пора подумать над огнеупорными заклинаниями, — женщина подавила смешок. — Я пойду, Северус уже заждался, да и сына нужно отправить в Хогвартс, учебный год продолжается, как-никак.
***
— Мой Лорд, — мужчина с рыжими волосами, собранными в хвост, поклонился. — Драконов вскоре ввезут на территорию магической Британии. Министерство ничего не подозревает.
— Хорошо, я доволен тобой, Чарльз. Как обстоят дела с великанами? — Темный Лорд гладил голову своей питомицы — Нагайны.
— Мы можем рассчитывать на несколько, Джагсон сделал все, что мог.
— Оно и к лучшему, они отвратительно ведут себя в больших группах. Оборотни?
Чарльз пригладил прическу.
— Фенрир собрал стаю, но многие...отказались. Некоторые бежали заграницу, кое-кто вообще исчез из виду, нам их не достать.
— Ну что ж, друг мой, несмотря на этот провал, ты хорошо поработал. Теперь ты достоин Ближнего Круга, займешь место...Снейпа, скажем, — Волан-Де-Морт был в хорошем расположении духа, а потому жестом отпустил Пожирателя. Тот надел капюшон и исчез среди черных плащей других верных слуг Лорда. — Нотт! Подойди.
Теодор Нотт-старший снял маску, подойдя к хозяину.
— Какие-то новости?
— Мой Лорд, Снейп жив.
В рядах Пожирателей начались шепотки, Лорд сказал: “ Молчать”. В бальном зале дома Риддлов снова, причем мгновенно, воцарилась тишина.
Вкрадчивым шепотом Волан-Де-Морт обратился к Руквуду:
— Как думаешь, Августус, кто ответственен за это?