Глава 1Тот день запомнился мне на всю жизнь. И вряд ли я когда-нибудь смогу его забыть. Потому что дни, которые оставляют следы в истории и меняют ход событий, не стираются из памяти, особенно, когда ты принимала в них участие.
Война. Я много слышала о ней, читала в книгах, смотрела множество фильмов, но никогда не видела все своими глазами. Даже в самых страшных кошмарах, даже в самых смелых фантазиях, я и представить не могла, что когда-нибудь буду участвовать в войне. Тем не менее, мне пришлось стать воином.
Был 1997 год, 29 мая. Для многих эта дата стала черной. Потому что именно в этот день, в этот год произошло событие, которое навсегда останется в истории мирового волшебного сообщества. В этот день запрещено улыбаться или радоваться, отмечать праздники и дни рождения. В этот день принято горевать по павшим воинам на Великой Войне Волшебных Сил (ВВВС), нужно вспоминать о них с любовью, уважением и горечью.
Но это в будущем. А сейчас непосредственно о том дне.
Небо заволокло черным дымом, сквозь него виднелись тяжелые, серые тучи. Солнце скрылось; оно как будто чувствовала наступающий хаос, и поспешило спрятаться. Лес горел, темная, истлевшая земля лежала под ногами. Ни обыкновенного щебета птиц, ни загадочных кентавров, видневшихся сквозь зеленую листву деревьев, ни Хагрида, занятого огородом, ничего. Одна пустота и заброшенность. Хогвартс, ранее прекрасный, великий замок, стоял теперь темный и мрачный. Когда-то обитель юных волшебников, теперь же замок из фильмов ужасов. И от этой безрадостной картины беспокойно сжималось сердце, а по щекам струились слезы.
Гарри стоял рядом со мной. Заметив на моем лице слезы, он взял меня за руку. Я сжала ее.
- Посмотри, Гарри, - сквозь всхлипы сказала я, - наш дом горит.
Дом – слишком громкое слово для школы, верно? Но только не для меня и Гарри. Он вырос сиротой, в доме дядюшки и тетушки, которые терпеть его не могли и пытались искоренить из него волшебство, с эгоистичным, двоюродным братом, которому завидовал. Он мечтал о побеге, он мечтал о том, чтобы его когда-нибудь забрал к себе, в другой мир какой-нибудь далекий родственник. И вот – он попал в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Он, самый обыкновенный мальчик из самого обыкновенно района Лондона – теперь, волшебник. Гари часто рассказывал, что в тот миг, когда попал в Хогвартс, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Ведь здесь он обрел себя, узнал историю своих родителей, нашел преданных друзей готовых идти с ним до самого конца.
А я – магглорожденная девочка с лохматой головой и большими передними зубами, которая всегда строго следовала правилам, училась на «отлично» и знала больше, чем ее сверстники. Девочка, которая никогда не имела друзей, потому что одноклассники считали ее «батаном». Попав в Хогвартс, я думала, что очутилась в сказке. Я нашла свое место в жизни, и оно было не в мире людей, а в мире волшебников. Я нашла друзей и любимого человека.
Хогвартс погибал. Погибал наш дом, любимый дом. Хогвартс, который всегда помогал тем, кто нуждался в помощи. Хогвартс, который брал под свое крыло всех волшебников без исключения, даже сирот и магглородженных. Хогвартс, даривший радость, счастье. Который позволил детям понять себя и свою магическую природу.
- Это все из-за меня, - громко произнес Гарри.
Я посмотрела на него. Его лицо было запачкано грязью и копотью, очки уже дали трещину. Но больше поражал взгляд. Это был взгляд не молодого, наивного паренька. Это был стальной, жесткий взгляд резко повзрослевшего мужчины.
- Гарри, не смей так говорить. Кто-то все равно должен был бросить вызов Волан-де-Морту.
- Хватит, Гермиона!
Он отошел в сторону и развел руками.
- Это все не имеет значения сейчас. Кто, почему, когда. Мне нужно было уничтожить его раньше! Почему, почему я этого не сделал?!
Я сделала шаг в его сторону, но Гарри жестом остановил меня.
- Нет. Не подходи ко мне.
Он стал ходить из стороны в сторону. Я слышала, как Гарри бормотал себе под нос какие-то слова. Бессвязные, запутанные. Мной овладел страх: что если от нервного перенапряжения у моего друга помутился рассудок? Внезапно Гарри сам подошел ко мне и достаточно близко.
- Ты в порядке? – спросила я его с беспокойством.
А беспокоиться было от чего. Взгляд Гарри блуждал по моему лицу, и наконец, остановился на глазах. В его чертах лица сквозила решительность и сила. Казалось, он готовился к какому-то шагу, отчаянному и безумному.
- Гарри, Рон в замке. Нужно спешить к нему.
- Гермиона, - заговорил он, - я понимаю, что, возможно, сейчас наступают последние минуты моей жизни…
- Не говори так! – вскричала я.
От его слов у меня заболело сердце, лицо покрылось испариной, руки затряслись как в лихорадке. Мне не хватало воздуха, я начала жадно вдыхать его ртом.
- Тем не менее, - продолжал друг, - я могу умереть. Волан-де-Морт силен, Пожирателей больше, они сильнее.
Происходящее казалось сном. Или плодом чьей-то больной фантазии. Голова кружилась, в глазах темнело. Я не могла воспринимать все адекватно и уже начала сомневаться в собственной вменяемости.
- Знаешь, в такие острые моменты хочется сделать что-то дикое и неправильное. Открыть душу другому человеку, признаться в любви. Потому что ты осознаешь – это может стать твоим последним поступком.
И я хочу открыть тебе свою душу, Гермиона. Я люблю тебя.
Мой усталый мозг уже не был способен на размышления. В тот момент я должна была почувствовать потрясение – не почувствовала. В голове жужжала только одна единственная глупая мысль: «Гарри умрет. Гарри умрет».
- Люблю, - закричал Гарри. – И понял это только сейчас, когда дотронулся до твоей руки и взглянул тебе в глаза.
То, что я испытываю к Джинни, теперь кажется мне лишь детской влюбленностью. Я никогда не чувствовал к ней любви.
Да, я всем говорил, что относился к тебе, как к сестре. Я ведь сам не подозревал о собственных чувствах. Из года в год оно только разрасталось, становилось сильнее. Я все время боялся выдать себя, боялся потерять такого друга, как Рон, но больше всего я боялся, что нашей дружбе с тобой придет конец.
Голос Гарри эхом разносился по темному лесу.
- Если понадобится, я убью Волан-де-Морта, уничтожу, искореню Зло, стану бессмертным, или даже умру. Только бы ты никогда не чувствовала боли. Только ради того, чтобы видеть твой радостный взгляд. Чтобы ты не существовала под бременем тяжких бед.
Ты не просто друг. Ты мой единомышленник, мое страстное желание. Вся моя жизнь теперь в твоих руках. Моя душа и сердце принадлежат тебе. Подари мне шанс или отвергни. Решать тебе.
Через мгновение я почувствовала легкое прикосновение его губ к своим. Это ненастойчивое, легкое касание продлилось долю секунды. Затем Гарри слегка отодвинулся и посмотрел мне в глаза.
- Значит, ты меня отвергаешь? – с горечью в голосе сказал он.
Гари отошел от меня.
- Ты любишь Рона! – заорал он так громко, что у меня зазвенело в ушах.
- Нет-нет, - растерянно бормотала я, пытаясь успокоить его.
- Ты всегда его любила! Что ты в нем нашла?! Он никогда ничего для тебя не делал!
Я чуть не избил Малфоя, когда он впервые назвал тебя грязнокровкой.
Я убил Василиска, чтобы он не смог навредить тебе.
Я летал с тобой Клювокрыле, чтобы ты перестала бояться высоты.
Я хотел пригласить тебя на Рождественский Бал.
Я хотел выиграть Турнир Трех Волшебников, чтобы ты гордилась мной и перестала встречаться с Крамом.
Я защитил тебя от Пожирателей в Отделе Тайн.
Я дал тебе Зелье Удачи, чтобы в тебя не попало Убивающим заклятием в битве на Астрономической башне.
Я не хотел брать тебя на охоту за крестражами, чтобы ты была в безопасности.
Я пытался отвлечь тебя, когда Рон ушел от нас. Пригласил тебя на танец и чуть не выдал себя. Но ты была слишком грустная и рассеянная, чтобы что-то заметить.
Гарри стоял передо мной и тяжело дышал. Внезапно я резко поняла, что все происходящее – не мираж и не сон. Это реальность!
- Ты все это делал ради меня? – дрожащим голосом спросила я. – Но я думала, что это ради мира…
- Весь мой мир – это ты, - почти шепотом сказал Гарри.
Только после этих слов до меня дошло, что мой друг уже давно меня любил. Но как это бывает в минуты волнения, когда в мире происходят резкие перемены, наступает война или сражение, люди начинают осознавать. На пороге смерти не хочется недоговоренностей, недомолвок и тайн.
В глазах Гарри я прочла печаль. Она была настолько безмерна, что можно было захлебнуться в ней и начать отчаиваться. Мой друг медленно погибал. Неужели, идя на смерть, он будет считать меня девушкой, которая отвергла его признание?
Я быстро подошла к нему и поцеловала.
Его губы были мягкими, теплыми, с привкусом крови. Я почувствовала, как этот лже-поцелуй перерастает в настоящую, животрепещущую страсть. Он потерял голову, так же, как и я. Он провел языком по моей верхней губе, я закусила его нижнюю. Голова закружилась, я боялась упасть в обморок.
Это был нечто большее, чем просто поцелуй. Это был настоящий ураган для меня, для него – глоток жизни. Я подарила ему надежду тогда, когда он нуждался в ней.
Мы с неохотой оторвались друг от друга.
- Значит, ты тоже меня любишь?
В его глазах было столько тихой, скрытой мольбы, что я не смогла не соврать. Мое сердце принадлежало Рону, с этим ничего нельзя было поделать. Но мой друг должен был выиграть в решающей битве, а для этого ему нужна была поддержка. Поддержка самой близкой подруги и любимой девушки. Теперь, будущее Волшебного мира и Гарри Поттера зависела от меня.
- Да.
Когда человек доведен до отчаяния, он готов поверить самой пошлой лжи и словам самого никудышного лгуна. Возможно, что какой-то частью разума Гарри знал, что я говорю неправду, но его сердце не желало верить разуму. Он счастливо улыбнулся; такую улыбку я видела на его лице, когда он смотрел на фотографию своих родителей. Может, вы меня возненавидите – я ведь играла на чувствах Гарри – но от моего ответа зависела его жизнь и жизнь миллионов людей. Игра стоила свеч.
Мы отправились в Хогвартс. Гари крепко держал мою руку, будто бы боялся, что я могу сбежать. Я забеспокоилась: Рона нигде не было видно, никто не знал, где он. Гарри не нашел его на Карте Мародеров.
- Где он может быть?
Я заламывала руки, не зная, что делать. Мной овладел страх. Настолько сильный, что мог запросто поглотить меня и жалкие остатки моих нервов. Меня лихорадило, у меня поднялась температура. Было страшно представить, что могло случиться с Роном, если он в одиночку покинул Хогвартс.
- Он не умер, - твердила я себе. – Если бы он умер, то я бы это почувствовала.
Внутри замка творился настоящий хаос. Ученики и учителя бегали по замку, раненные громко стонали, слышались всхлипы, истерики и рыдания. Волан-де-Морт дал нам час, чтобы «проститься с погибшими воинами и восстановить силы». В Зале, где всегда пахло разными вкусностями, приготовленными эльфами-домовиками, теперь пахло кровью и смертью. Родители оплакивали детей, дети – родителей.
Я чувствовала, как слезы беспрерывно текут по щекам. Я обнимала всех знакомых, их лица расплывались перед глазами. Я видела тела Фреда, Римуса Люпина, Тонкс – и ощущала острую боль. Боль, боль, боль – теперь, она была везде. Я чувствовала ее при каждом вдохе, в каждой секунде. Боль исходила из израненного сердца.
Мне было всего лишь семнадцать. В семнадцать лет не думаю о смертях близких людей. В семнадцать лет думают о школе, экзаменах, косметике и парнях. В семнадцать лет решают, какую профессию выбрать. Но не становятся ветеранами войны! Не видят тех ужасов и бед, которые невозможно будет навсегда вычеркнуть из памяти!
Я обнимала Молли Уизли, когда в Зал вошел Рон. Я тут же побежала к нему и крепко обняла его. Он обнял меня в ответ. Я почувствовала, как он вдохнул запах моих волос.
- Где ты был?!
- Прости, Гермиона. Были дела.
И он показал мне осколки чаши, который когда-то были частями крестража. От шока я не могла вымолвить не слова.
- Но как?! – воскликнула я.
- Помнишь, ты рассказывала о вещах, которые уничтожают крестражи. Ты упомянула меч Гриффиндора, яд василиска и адский огонь. Я вспомнил об этом. И спустился в Тайную комнату.
- Рон!
Мне было плевать, что нас окружает целая толпа людей, что многие из них наблюдает за нами. Он был таким храбрым, таким находчивым. Я поцеловала его в губы, и он ответил. С той же страстью и горячностью. Но почему-то я не почувствовала от этого поцелуя ни удовольствия, ни того восхитительного головокружения, которые подарили мне губы Гарри. В замешательстве я оторвалась от губ Рона и отступила от него на шаг. Щеки Рона вспыхнули румянцем, но заметив мой потерянный взгляд, он подошел ближе и с беспокойством спросил:
- Ты в порядке?
- Да. Просто голова закружилась.
Я улыбнулась, а мой друг покраснел еще больше. От сердца по всему телу разлилось тепло, я почувствовала радость от того, что мой любимый рядом.
- Где Гарри?
Я огляделась по сторонам. Гари нигде не было, и я была благодарна судьбе, что он не стал свидетелем нашего с Роном поцелуя. Подумать только, как я рисковала! Рационально мыслящая и правильная Гермиона за один день успела поцеловать своих двух лучших друзей. Вот что имеют ввиду, когда говорят, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна.
- Я нигде его не вижу, - сказала я.
- Он же не мог… - Рон не договорил. Наши взгляды встретились, и я поняла, что он подумал о том же, о чем и я.
- Гарри не мог, - тихо сказала я.
А хотелось кричать! Кричать из-за всех сил. Мой лучший друг отправился на верную смерть. Он пожертвовал своей жизнью ради жизни других людей. Гарри всегда винил себя в смертях других, значит, теперь, он решил искупить свою вину.
Мои ноги ослабли, в глазах потемнело, я упала в обморок.
Глава 2Проснулась я с дикой болью в висках. Голова болезненно пульсировала, казалось, еще секунда – и бац! – она взорвется. Я кое-как поднялась на ноги и огляделась. Я лежала в Большом зале на одной из простыней. Очевидно, меня некуда было положить, и меня разместили вместе с трупами и раненными. Я содрогнулась, увидев лица, на которых застыла смерть.
- Наконец-то!
В дверях зала я увидела Рона. Он тяжело дышал.
- Что случилось?
- Волан-де-Морт мертв. У них с Гарри состоялась дуэль.
Я радостно улыбнулась. Но Рон почему-то не спешил радоваться.
- Рон, почему ты молчишь?
- Гарри мертв тоже.
**
Пожертвовать своей жизнью ради мира, но не выжить самому. Не увидеть новый, более прекрасный мир, которому не будет угрожать мощь и сила темного волшебника. Умереть в семнадцать лет. В этом возрасте жизнь только начинается, а для многих она уже окончена. Их нет в живых. Их имена высечены на камне, они навеки останутся в истории как храбрые, но павшие воины.
Гарри. Почему ты ушел от нас так рано? Ты должен был остаться живым. Ты должен был в день победы радоваться вместе со всеми. Улыбаться мне своей искренней, нежной улыбкой. Твои зеленые глаза должны были искриться счастьем. Но вместо этого взгляд твой потух, тело опустошено. Ты навеки останешься в сердцах твоих родных, твое имя будет произноситься с уважением и трепетом, из поколения в поколение будут передаваться легенды о Мальчике-Который-Не-Сумел-Выжить, хотя был достоин жизни.
Не могу поверить, что я стою сейчас под тенью деревьев на кладбище в магической деревушке Годрикова Впадина на похоронах моего лучшего друга. Теперь я задаюсь вопросом: если я так сильно переживаю о твоей смерти, то был ли ты мне просто другом?
Если бы у меня был шанс спасти тебя, я бы не остановилась ни перед чем, даже перед смертью. Если бы ты тогда сумел отклониться от зеленого луча. Если бы я успела закрыть тебя собой. Если бы я успела сказать тебе, как сильно я тебя люблю. Столько если…
Но нет. Жизнь порой жестока к нам. Сирота, выросший в нелюбимом доме, попал в волшебную сказку под названием Хогвартс. Он нашел здесь верных друзей, готовых идти с ним до самого конца, он нашел здесь признание и счастье. И смерть. Но он умер как настоящий герой – на поле боя, лицом к лицу с Волан-де-Мортом. И одолел его, но не одолел смерть…
Я почувствовала чье-то прикосновение к моему лицу. Это Рон нежно вытирал мои слезы, которые беспрерывно текли по щекам.
- Он не должен был умереть, - прошептала я.
- Я знаю, - вздохнул Рон. – Я знаю.
Он взял меня за руку, я крепко сжала ее, словно это было моим спасением. Но даже любовь Рона теперь не могла стать мне достойным утешением.
Священник, Министр магии, учителя Хогвартса произносили торжественные речи. Они говорили о большом вкладе Гарри в будущее волшебного мира, о той жертве, которую он принес ради магов. Но больше искренности были в словах Невилла, Полумны, Джинни. Они действительно знали Гарри.
Когда я встала перед гробом, дабы сказать последние слова моему другу шум мгновенно стих. Голоса замолкли, все смотрели на меня с сочувствием и вниманием.
- Гарри был самым обычным парнем, - начала я. – Он мечтал стать аврором, он мечтал окончить школу и приносить пользу обществу. Он любил, - я взглянула на Джинни, - он был самым преданным другом на свете.
Хогвартс стал его приютом, домом. И когда Хогвартсу угрожала опасность, он бесстрашно ринулся в бой. Он победил Волан-де-Морта, превратил его в кучку пыли. Но он не сумел истребить главного и непобедимого врага – имя ему смерть.
Моя речь была запутанная и глупая. По крайнее мере, такой она показалась мне. Я точно не помню, что я говорила дальше. Толпа отвечала мне глухим безмолвием. Когда я повернулась, все - от ученика до министра - подняли палочки ввысь, отдавая дань волшебнику, который теперь покоился в заколоченном наглухо, черном гробу.
**
Я трансгрессировала в лес. Здесь состоялась третья битва Гарри Поттера с Волан-де-Мортом.
Темные деревья обступили меня со всех сторон. Настали сумерки, а в это время суток в лесу особенно мрачно.
Сюда меня привели воспоминания. Они преследовали меня, и не могла им противостоять. Я боялась, что если не буду вспоминать о моем друге из-за дня в день, то забуду о нем.
Гарри, мой милый Гарри. Парень со шрамом на лбу.
На первом курсе я увидела его, и он завоевал мое предрасположение своей добротой и храбростью. Они вместе с Роном спасли меня от огромного тролля.
На втором курсе, когда я пострадала от Василиска, он чуть ли не каждый день навещал меня. Я все еще с теплотой вспоминаю, как он держал меня за руку и говорил: «Нам тебя не хватает, Гермиона».
На третьем он прокатил меня на Клювокрыле. А я до смерти боялась и Клювокрыла, и высоты. Поэтому мне пришлось со всех сил вцепиться в него. Он же беззаботно смеялся и только шептал: «Не бойся, Гермиона. Я же рядом».
На четвертом я так переживала за него, что ворвалась в палатку Чемпионов и крепко обняла его.
На шестом он успокаивал меня, когда я увидела Рона целующегося с Лавандой. Я плакала на его плече.
Ох, чего только не произошло с нами. Столько радостных и счастливых воспоминаний о человеке, который уже никогда не будет рядом. Не обнимет, не успокоит, не взглянет и не улыбнется.
После оцепенения настала пора отчаяния. Я опустилась на землю и стала рыдать, кричать. Я была уверенна, что меня здесь никто не станет искать.
Я взяла с земли камень и швырнула его. Так из меня выходила злость. Злость на несправедливость мира, злость на Гарри. Как он посмел признаться мне в любви и после этого оставить одну?! Я ведь сойду с ума без него.
В руки ко мне попал маленький, ромбовидный камень. Я уже подняла руку, чтобы швырнуть его, как передо мной возник Гарри. От шока я уронила камешек, образ Гарри исчез. Я помотала головой: неужели я схожу с ума?! Я нашла камень и сжала его в ладони. Гарри опять появился.
Он стоял и смотрел на меня. Совсем, как настоящий.
- Я рехнулась, - сказала я самой себе.
- Нет, Гермионы, - он улыбнулся. – Ты держишь в руках Воскрешающий Камень.
Я посмотрела на камень. Он был маленьким и необычной формы.
- Значит, - медленно произнесла я, поднимаясь, - ты настоящий? Не галлюцинация?
- Я что-то среднее между призраком и живым, - ответил Гарри, пожимая плечами. – Что-то вроде воспоминания из дневника Тома Реддла.
Я все еще не верила своим глазам. Чтобы окончательно убедиться, я подошла к Гарри и прикоснулась к нему. И тут же отдернула руку. Моя рука не прошла сквозь него, как это обычно бывает с призраками. Его кожа была теплой, совсем как у живого человека. Я подняла свою руку и повертела ею перед глазами.
- Интересно.
Я опять посмотрела на Гарри. Он улыбался. И с грустью глядел на меня. Глядел так тщательно и долго, словно хотел навсегда запомнить черты моего лица, зафиксировать их в памяти.
- Гермиона.
Я отступила на шаг назад.
- Замолчи. Ты мертвец.
Гарри послушно замолк, а я с ужасом закрыла рот ладонью. Ему и так больно. Напоминая о смерти, я делаю ему еще больнее.
- Ты права. Выкинь камень, забудь обо мне.
- Не могу, - прошептала я. – Я не могу тебя забыть.
- Гермиона, у тебя есть Рон. Вы любите друг друга. Я видел ваш поцелуй в Большом зале. Я был в мантии-невидимке. И знаешь, я рад, что все так сложилось. Представь, как бы тебе пришлось, если ты любила меня, а я умер?
- Но я люблю тебя! – закричала я. Кажется, у меня начиналась истерика.
- Только, как друга, - покачал головой Гарри.
- Нет, не как друга.
Гарри, казалось, даже не удивился.
- Гермиона, тебе только кажется. Ты чувствуешь вину и жалость, любовь, но дружескую.
Я плюхнулась на траву и сжала голову руками. Гарри подошел и сел рядом.
«Даже если это ничто иное, как галлюцинация или сон, - думала я задумчиво глядя на моего внезапно воскресшего друга, - я наслажусь им сполна».
- Я скучала, - сказала я.
- И я ужасно скучал, - признался он. – Как Рон?
- Поправляется.
- А Джинни?
Я промолчала. Не могла же я сказать, что от Джинни осталась лишь прекрасная внешняя оболочка, а душа ее умерла, когда умер Гарри. Она дышала, разговаривала, смотрела, но все это было лишь имитацией жизни. Призрак, инфернал, называйте, как хотите.
Гарри все понял: прочел ответ в моих глазах. Так умел только он.
- Как Джордж?
- Гарри, - вспылила я, - может, хватит?! Как он может быть? Его брат умер! Мы все кого-то потеряли.
Минуту мы молчали.
- Извини, - буркнула я.
- Нет, нет, я все понимаю.
- Ты… - я сомневалась, стоит ли спрашивать. – Ты встретился с родителями?
- Да, и с Сириусом, и с Люпином.
Я не знала, что говорить дальше. «Передавай привет», - звучало бы по-идиотски.
- Почему Камень лежит здесь? – спросила я.
- Камень, - рассеяно пробормотал Гарри. – Я бросил его здесь, перед битвой с Волан-де-Мортом. Он был внутри снитча.
- Значит, все-таки ты был прав. Как странно. Я ведь не верила в существование Даров Смерти. Мантию Невидимку я видела собственными глазами и использовала. Бузинную палочку мы обнаружили позже; мне пришлось признать ее существование тоже. Но Камень…
- Это уже не важно.
Я стала с любопытством рассматривать Воскрешающий Камень, лежащий на моей ладони.
- Надо же, - сказала я, - а я-то думала, что его не существует. Ведь воскрешать мертвых не мог даже сам Мерлин, определенного заклинания нет. Даже самое мощнее Оживающее Зелье и то работает недолго…
- Гермиона, - устало улыбнулся Гарри, - можешь хотя бы сейчас не умничать?
- Умничать? Я, что, умничаю?
Наши взгляды встретились и мы рассмеялись. Странно это было: сидеть в Запретном лесу вместе с Гарри и смеяться.
- А ты можешь чувствовать? – заинтересованно спросила я.
- Да. Я чувствую, но слабо. Но когда ты прикоснулась ко мне – это ощущение было очень сильным. Я на секунду будто бы ожил.
- Правда?
- Да.
Так мы просидели с ним несколько часов. Время с Гарри пролетало незаметно, и мне казалось, сколько бы мы с ним не разговаривали всё мало. Кто знает, встретимся ли мы еще раз? Я еще не готова проститься с ним. Возможно когда-нибудь, когда не будет так больно, я с легкостью смогу с ним попрощаться навсегда. Но сердце шептало, чего не желал признавать здравый смысл - такой момент вряд ли когда-нибудь наступит.
- Гермиона, тебе уже пора.
Тот же голос, тот же взгляд, то же внимание – все говорило о том, что передо мной сейчас сидит Гарри Поттер, мой лучший друг. Я не могла наглядеться на него. Взъерошенные черные волосы, зеленые глаза, шрам в виде молнии на лбу.
«Это все прекрасный сон, - думала я про себя. – Я сейчас проснусь».
- Нет, еще не так уж поздно.
- Здесь небезопасно, - сказал Гарри и огляделся по сторонам.
В лесу не раздавалось ни звука. За все время, что мы здесь просидели, я не видела ни одного живого существа. Почему-то в воздухе витал запах гари и копоти. На некоторых из деревьев остались следы от пожара и заклятий: огромные черные пятна, дыры, поломанные ветви.
- Узнаю Гарри. Вечно печешься о чужой безопасности.
- Это моя работа, мисс, - улыбнулся Гарри.
Мы посмеялись. А затем я резко прекратила смеяться и с грустью посмотрела на друга.
- Прощай, Гарри.
- Прощай, Гермиона.
Я приблизилась к Гарри. Мне очень хотелось, чтобы в нашу последнюю встречу, он почувствовал себя чуточку живым. Почему не знаю. Глупое, женское желание.
Он смотрел на меня серьезно и задумчиво. Я поцеловала его в щеку.
- Спасибо, - сказал Гарри.
Я беззвучно заплакала, камень выпал из моей ослабевшей руки и Гарри исчез. Навсегда.
Глава 3С нашей последней встречи с Гарри прошло полгода. Все изменилось. Я стала начальником в Отделе Магического Правопорядка. Джинни была спортивным комментатором; она комментировала матчи по квиддичу и брала интервью у известных игроков. Рон работал в Аврорате; у него была хорошая должность и высокая зарплата. Невилл стал преподавателем травологии в Хогвартсе. Полумна стала одной из самых востребованных издателей журналов для магов в Британии.
Наступил долгожданный мир. Люди прекратили бояться нападений. Прекратились побеги из Азкабана, прекратились смерти. Все было прекрасно. Все были счастливы.
И я была бы счастлива. Если бы рядом со мной был мой Гарри. Но Гарри теперь покоился на кладбище в Годриковой Впадине. Я навещала его могилу каждую неделю. Одна. Рон был слишком занят работой. Меня, конечно, возмущала его безучастность, но что поделать. Джинни только начала оправляться от шока, и беспокоить ее мне не хотелось.
День мой проходил, как обычно. Я возвращалась домой с работы поздно вечером. Жила я в трехкомнатной квартире в центре Лондона. Она была элегантно и красиво обставлена дорогой мебелью. Я принимала ванну, читала книгу и засыпала. И так каждый день, все повторялось.
Рон не забыл про меня. Но на свободе еще оставались Пожиратели Смерти, которые успели «сделать ноги», когда их Лорд превратился в пыль. Они не были опасны для общества, но все-таки стоило заняться их поимкой. Рон клятвенно мне обещал, что когда с «этими идиотами» будет покончено, он станет больше времени проводить со мной. Надеюсь, он говорил правду.
Каждый мой вечер ничем не отличался от предыдущего. Чтобы не вспоминать о событиях, произошедших на войне, я старалась занять свое мнение вязанием и чтением. Но иногда они незаметно забирались мне в голову, и я испытывала сильные муки самобичевания. Вечер субботы не стал исключением.
Я вернулась с работы на два часа раньше. По привычке я взяла с полки в библиотеке (она у меня была просто громадная) книгу, уселась на диван и принялась за чтение. Книга была толстая и довольно скучная – все как я люблю
Я чуть не избил Малфоя, когда он впервые назвал тебя грязнокровкой.
Я убил Василиска, чтобы он не смог навредить тебе.
Я летал с тобой на Клювокрыле, чтобы ты перестала бояться высоты.
Я хотел пригласить тебя на Рождественский Бал.
Я хотел выиграть Турнир Трех Волшебников, чтобы ты гордилась мной и перестала встречаться с Крамом.
Я защитил тебя от Пожирателей в Отделе Тайн.
Я дал тебе Зелье Удачи, чтобы в тебя не попало Убивающим заклятием в битве на Астрономической башне.
Я не хотел брать тебя на охоту за крестражами, чтобы ты была в безопасности.
Я пытался отвлечь тебя, когда Рон ушел от нас. Пригласил тебя на танец и чуть не выдал себя. Но ты была слишком грустная и рассеянная, чтобы что-то заметить.
- Нет, нет! – воскликнула я и отшвырнула от себя книгу.
Она свалилась на пол, страницы разорвались. Я же сидела на диване, схватившись за голову, словно меня внезапно настигла сильная головная боль.
Воспоминания. Как же хочется забыть их.
Внезапно в голову пришла одна идея. Я выпрямилась. Как же я раньше не додумалась?
Я потянулась за палочкой, которая лежала на тумбочке.
- Заклятье Забытья, - сказала я вслух.
Забыть Гарри: его ласкающий слух голос, его ярко-зеленые, добрые глаза, его привычки, его признание. Все испытания, через которые мы прошли вместе с ним и Роном. Его последние слова и тот страстный, полный любви поцелуй. Похороны, Воскрешающий Камень, призрак Гарри.
Все эти картины проносились перед глазами со сверхскоростью. Рука моя так и не дотянулась до волшебной палочки.
Потому что я внезапно с особой ясностью осознала: я не смогу забыть. Эти воспоминания мой крест, мое бремя. И я должна нести его.
Мне нужно было срочно отвлечься. Подышать свежим воздухом, прогуляться.
Я быстро подбежала к шкафу, накинула куртку и трансгрессировала, хлопнув в ладоши.
Через миг я очутилась на кладбище, где покоились родители Гарри, семья Дамблдора и собственно сам Гарри.
Стояла тишина, полная луна освещала деревья, придавая этому и без того темному месту еще более зловещий вид. Где-то на дереве каркнула ворона. Жуткая картина.
Около могилы моего погибшего друга, к моему изумлению, стоял человек. Подойдя ближе, я узнала в этом человеке Полумну.
- Полумна, - удивленно произнесла я, - что ты здесь делаешь?
Полумна подняла на меня глаза. У нее как всегда был затуманенный, глубокий взгляд. Одета она была в высшей степени странно: полосатая юбка, спортивная кофта, калоши. В ушах Полумны позвякивали сережки-редиски.
- Гермиона. Я ждала тебя.
Я приподняла брови.
- Ждала?
- Да. Ты ведь часто сюда приходишь?
- Раз в неделю.
Она кивнула и опять стала внимательно глядеть на могилу Гарри, словно искала в ней что-то.
- Знаешь, - сказала пару минут спустя, - Гарри был хорошим. Он разговаривал со мной не как с сумасшедшей.
Полумна никогда мне не нравилась. Я не люблю тех людей, которых не могу понять. Загадки и ребусы, которые невозможно решить всегда меня раздражали. Но в этот момент, когда Полумна говорила о Гарри, я почувствовала к этой странной девушке дружескую симпатию.
- Ты его любила? – внезапно спросила она меня.
Если бы она задала этот вопрос год назад - я бы только покраснела и что-нибудь промямлила. Но теперь я повзрослела.
- Да. Очень.
- Я знала, - улыбнулась Полумна. – И он тебя тоже. Забавно, почему вы сами этого не замечали. Ты ревновала Рона, Гарри встречался с Чжоу, потом с Джинни.
Мое сердце заныло при мысли, что мы не ценили того краткого времени, которое было нам дано.
- Это уже не важно.
- Наоборот, важно.
Я вспомнила о Воскрешающем Камне. А ведь ту историю с призраком Гарри я никому не рассказала, решила держать это в секрете. Мало ли, вдруг решат, что от нервного потрясения я сошла с ума. Но сейчас у меня внезапно появилось сильное желание рассказать эту историю.
- Знаешь, недавно я нашла одну интересную вещь.
- Какую?
Я быстро пересказала все Полумне. И внезапно поняла причину, по которой я решила рассказать именно ей: она была единственным человеком, который мог поверить мне безоговорочно.
- Это была наша последняя встреча, - закончила я свой рассказ со слезами на глазах.
- Почему же последняя?
Я с удивлением посмотрела на Полумну. Она невозмутимо продолжила:
- Если тебе так хочется – ты можешь опять поговорить с ним.
- Но он же умер, - тихо сказала я.
- И что? Послушай, если ты хочешь отпустить его и жить дальше ты должна выговориться. Вы должны абсолютно все рассказать друг другу. Чтобы не осталось недомолвок. У вас мало времени.
- Это почему же? – удивилась я.
Полумна взглянула на часы.
- Мне пора.
Она хлопнула в ладоши и исчезла.
- Все-таки она странная девушка, - подумала я. – Но ее советом стоит воспользоваться.
Признаться, я давно уже хотела вновь встретиться с Гарри.
Глава 4- Гермиона?
- Привет, Гарри.
- Что ты делаешь? Ты говорила, это была наша последняя встреча.
- Не последняя. Ты рад?
Гарри окинул меня задумчивым взором.
- Безумно.
Мы обменялись улыбками. Я опять села около того же дерева, Гарри расположился рядом со мной. На нем была та самая одежда, в которой он погиб. Я положила голову ему на плечо.
- Как в старые, добрые времена, - сказал он.
Я закрыла глаза. Счастье наполнило все мое существо, я была на пике блаженства. Если бы меня спросили, что такое радость, я бы не задумываясь ответила: «Искренняя радость находится рядом с любимым человеком».
Солнце пробивалось сквозь ветви деревьев. Запретный лес вновь стал собой: деревья позеленели, черные полосы, дыры с них исчезли, земля покрылась зеленым ковром. В воздухе витал запах полевых цветов и ягод.
Как бы мне хотелось, чтобы время остановилось. Чтобы вот так сидеть с Гарри рядом, забыть о делах, наслаждаться его обществом.
Мы разговаривали, точнее, вспоминали. Первую встречу, приключения, события. Мы смеялись и вновь переживали все. Это было прекрасно.
- Когда я первый раз увидел тебя… - говорил он с улыбкой, - …о, это было незабываемо. Твои волосы – это нечто. А твой характер…
- Эй! – я толкнула его в плечо. – Нормальный у меня был характер.
- Конечно-конечно, - посмеивался Гарри, и он очень правдиво изобразил мой голос: - «Вы не видели жабу? Невилл потерял жабу».
Мы рассмеялись.
- Страшно было драться с троллем?
- О, да. Но Рон молодец. Не растерялся в тот момент.
- Я ужасно испугалась, что нас исключат.
- Кстати, ты превосходно соврала профессор МакГонагалл. А я думал, что ты не умеешь лгать.
- Надо же мне было как-то спасти вас от наказания.
Мы вспомнили о событиях, которые происходили на втором курсе.
- Неприятно было слышать голоса.
- Я думала, что ты чокнулся. И Рон тоже так думал.
- Ну, спасибо. Еще друзья называются.
При мысли о Василиске я нервно вздрогнула. Гарри, казалось, прочел мои мысли.
- Какой у него взгляд? – спросил Гарри.
- Ужасный.
- Ладно, не будем о плохом.
Гари приблизился ко мне и с хитрой улыбкой спросил:
- А понравилось тебе летать на Клювокрыле?
- Нет, разумеется! Это было ужасно. Я думала, что умру со страха.
- А мне очень понравилось. Особенно, твои крепкие объятия. Я чуть не задохнулся.
- Я держалась за тебя, чтобы не упасть. И ты не выглядел особо недовольным.
- Впрочем, ситуация меня полностью устраивала…
- Гарри!
Вспомнили мы и о четвертом курсе.
- Господи, я так переживала за тебя.
- Что даже пробралась в палатку и обняла меня.
- И нас сфотографировала эта Скитер. Ух, как она меня тогда раздражала.
- Но ты надрала ей…
- Гарри, не употребляй при мне таких выражений, пожалуйста.
- Хорошо. А помнишь Святочный бал?
- Конечно. Профессор МакГонагалл учила Рона танцевать.
Мы оба захохотали, вспомнив об этом комичном моменте.
- Я ревновал тебя к Краму.
Я с удивлением посмотрела на Гарри. После той сцены перед Хогвартсом он больше не упоминал о своих чувствах ко мне.
- А я тебя к Чжоу - нет. Она мне нравилась и я хотела, чтобы вы были вместе.
- Мне она немного нравилась.
- Гарри, я так переживала за тебя на третьем испытании. Будто чувствовала…
Пятый курс.
- Амбридж, - процедила я сквозь зубы. – Старая, глупая жаба.
- Но благодаря Амбридж появился Отряд Дамблдора, мы стали изучать и практиковать Защитные заклинания.
- И все же. Теперь в Министерстве у меня есть связи. Я сделаю так, чтобы ее уволили или понизили в должности.
- Гермиона, - Гарри покачал головой, - не знал, что ты такая мстительная.
Гарри, кажется, что-то вспомнил.
- Ха-ха-ха.
- Что ты смеешься?
- Помнишь, как ты носилась с этим Г.А.В.Н.Э.? О, ужас. Как ты нас с Роном доставала. Но кого мне действительно жалко так это эльфов. Бедняги. Ты их преследовала с вязаными носками в руках. Ха-ха-ха.
Я обиженно поджала губы.
- Сейчас я хочу заняться этим всерьез. Эльфов незаслуженно обижали на протяжении многих веков. Эта дискриминация их прав длится аж с десятого века, когда Мерлин Третий…
- Гермиона, - с укоризной в голосе произнес Гарри, - я все понял. Ты молодец. Пожалуйста, прекрати читать мне лекцию.
- Я читаю лекцию?! – возмутилась я.
Ах, сколько прекрасных моментов мы вспомнили. Мы смеялись как дети. Будто бы война не разрушила наши планы, будто бы она не забирала жизни наших родных, будто бы ее не было никогда.
- У меня были цели в жизни, - сказал Гарри, глядя на небо. – Я собирался поступить на Мракоборца. Я хотел жениться.
- На Джинни? – спросила я.
Гарри посмотрел на меня каким-то странным взглядом.
- Нет.
Он вытащил из кармана красную коробочку, в какой обычно хранят обручальные кольца.
- Я так и не успел сделать тебе предложение.
Я попыталась взять коробочку, но моя рука проходила сквозь нее. Внезапно мне стало ужасно плохо: мое тело стало биться в конвульсиях. Легкие скрутило стальным обручем, который не давал мне вдохнуть свободно. Эти несколько минут были самыми ужасными в моей жизни.
Как из тумана до меня доносился голос Гарри:
- Гермиона, что с тобой? Приди в себя! Гермиона!
Все закончилось так же быстро, как и началось.
- Что это было?
Мой друг выглядел встревоженным. Мне хотелось его успокоить. Я слабо улыбнулась и слегка приподнялась, опираясь на локти.
- По-правде говоря, сама не знаю. Не беспокойся, Гарри. Ничего серьезного.
- Ничего серьезного?! У тебя был припадок. Тебе срочно нужно к врачу.
- Гарри, все в порядке, - медленно произнесла я. – Сейчас выпью таблетки.
Гарри нахмурился.
- Какие таблетки?
Я дала себе мысленную пощёчину. Я так старалась скрыть от Гарри эту новость. Мой друг продолжал смотреть на меня пронзительным взглядом.
- Гермиона, отвечай. Что за таблетки?
Я минуту помолчала, словно раздумывая рассказать или нет. Было ясно, что он от меня не отстанет, пока не услышит ответа. Я вздохнула и постаралась ответить, как можно спокойнее:
- Таблетки, которые мне прописал психотерапевт.
Глаза Гарри расширились от удивления.
- У тебя что-то серьезное? – забеспокоился он.
- Нет, - легко соврала я, - просто нервы расшатались. Скоро придут в норму.
Я опустила взгляд на свои колени, чувствуя, как Гарри буквально прожигает меня подозрительным взглядом. Однако мой друг знал, какой упрямой я могу быть, и прекратил допрос. Дальше мы заговорили о моей работе. Гарри улыбался, глядя на то, с каким увлечением я рассказываю о ней.
В одиннадцать ночи мы расстались.
***
Вот уже целый месяц я приходила в Запретный лес к Гарри. Мы с ним усаживались под тень деревьев, разговаривали, вспоминали. Я наконец-то могла быть уверенной в том, что я счастлива. Хоть это счастье было омрачено смертью моего друга.
И после каждой встречи я задавалась вопросом: «Сколько это продлится?». По взгляду Гарри я знала, что он думает о том же. Мы никак не могли остановиться. Но что страшнее всего – мне не хотелось с ним прощаться.
В мою голову стали приходить сумасбродные, странные мысли. Они стали пугать меня саму. Я стала испытывать сомнения по поводу собственного рассудка. От боли и отчаяния я могла просто выдумать эту историю.
Но вместе с этим я боялась, что когда-нибудь я приду в Запретный лес, возьму Воскрешающий камень в руки, а Гарри не появится. При мысли, что он покинет меня, мне становилось дурно.
И то, чего я больше всего боялась, что стремилась предотвратить, случилось в конце марта.
- Привет.
- Гермиона, - тихо, почти шепотом произнес Гарри, - эта наша последняя встреча.
- Что?!
Мир будто бы остановился. Мое сердце болезненно сжалось, нервы натянулись до предела.
- Наверху, - Гарри указал пальцем в небо, - решили вновь оправить меня на Землю, опять-таки в качестве человека.
- Нет! – заорала я так, что с дерева, находящего поблизости, взлетела стая птиц.
Мои чувства смешались, от потрясения я никак не могла понять, какое из этих чувств доминирует. Наверное, страх. Страх потерять Гарри снова. Только-только я начала оправляться от последствий потрясений, только начала жить по-настоящему. И вот – наступил конец моему счастью.
- Гермиона, я уже должен идти. Слушай меня внимательно. я подслушал их совещание. Меня отправляют под именем Джон Смолл. Ты должна найти меня.
И запомни, что я люблю тебя. Мы еще встретимся. Возможно, я тебя уже забуду и не узнаю. Но ты должна меня узнать. Прощай.
Гарри посмотрел на меня. И в этот взгляд он вложил всю свою душу, ведь он знал, что он видит меня в последний раз. Грусть, которую испытывал он, передалась и мне. Я не плакала, чтобы огорчать его еще больше.
- Прощай, Гарри. Ты навсегда останешься в моем сердце.
- Я благословляю тебя. Будь счастлива.
Гарри исчез. Я упала на траву.
Мое тело сотрясалось от рыданий. Я кричала, колотила ногами по земле, проклинала этот мир. Мое лицо и руки были исцарапаны сухими ветвями, которые лежали на траве, однако я не испытывала физической боли. Боль в душе была намного сильнее и могущественнее. Боль овладела всем моим существом.
Сколько бы я не проклинала мир, сколько бы я не рыдала, вернуть Гарри с того света не могла.
- Джон Смолл, - шептала я непрерывно. – Джон Смолл.
Я испугалась, что могу забыть это имя. Мне в голову пришла идея, которая ни в коем случае не пришла бы к здравомыслящему человеку. Но в тот момент я временно лишилась ума. Хотя даже в самых критических и опасных ситуациях оставалась рассудительной.
Я вытащила перочинный ножик из сумки, который носила с собой для самозащиты. Я стала вырезать буквы на руке. Мне было страшно больно, но эта боль казалась такой ничтожной по сравнению с той, которая навеки поселилась в моем сердце.
Через миг на руке, где раньше была надпись, сделанная Белатриссой Лестрендж «грязнокровка», появилась другая надпись. «Джон Смолл».
- Готово! – улыбнулась я.
Глава 5Я дрожала. Дрожала не от холода, а от потрясения и боли. Я считала, что боль не может быть такой всепоглощающей, что я рассудительная, мудрая девушка, что меня нелегко вывести из равновесия, что я сильная… Но все это ложь! Самообман. Может я и сильная, может рассудительная, но не сейчас. Не сегодня.
Когда я разбита, опустошена, мертва. Когда мой друг покинул меня. Когда мои воспоминания стали приносить боль, а не облегчение.
У меня подкосились ноги, и я упала в кресло.
В комнате было так тихо, что мне захотелось закричать, сделать что-то, чтобы нарушить эту тишину: мне казалось – еще мгновение, и я сойду с ума. На глаза попалась дорогая, антикварная ваза.
Долго не раздумывая, я схватила ее и швырнула. Пролетев над диваном, ваза ударилась о каминную полку и разбилась на мелкие осколки.
Из моей груди вырвался настоящий звериный рев. Я стала переворачивать и ломать все, что попадалось под руку.
Когда мою руку порезал осколок вазы, я словно очнулась. На ладони появился глубокий порез из которой потекла густая кровь. Я смотрела на нее как зачарованная.
Я медленно провела осколком по венам. Боль была слегка ощутимой. Я потеряла всякую чувствительность к физической боли.
Перед глазами все поплыло. Руки были в крови, но я продолжала резать вены.
- Гермиона!
Рон. Обеспокоенный, шокированный. Он схватил меня за плечи и принялся трясти, словно тряпичную куклу.
- Ты с ума сошла?! Что ты делаешь?!
Я глупо улыбнулась. Зрачки Рона расширились. Видимо, он решил, что я действительно сошла с ума.
- Рон, Гарри умер.
Парень молчал.
- Дважды, - я рассмеялась, - дважды умер.
Я затряслась от смеха.
- Гермиона, - осторожно, тихо произнес он. – Ты не в себе. Нам нужно в больницу. Вставай.
Теперь он выглядел испуганным.
- Все в порядке, - сказала я, - все в порядке, Рон.
- Приди в себя, - снова затряс меня он. – Приди в себя! Ты хотела убить себя! Ты хотела убить себя!
От его бешеного крика у меня зазвенело в ушах. Ненормальная улыбка сползла с моего лица. Пришло осознание.
Я огляделась по сторонам. Чудовищность всего, что я натворила постепенно все глубже и глубже проникала в мое сознание. Вокруг меня лежали остатки моей когда-то прекрасной, итальянской мебели. Мой взгляд упал на руки. От ужаса я содрогнулась всем телом.
- Рон, я, кажется, схожу с ума.
Через секунду я оказалась в его крепких, мужских объятиях. Он поцеловал меня в лоб.
- Мы справимся. Мы обязательно справимся. Я обещаю.
Но я знала, что с этим нам не справится; это уже нельзя остановить.
P.S. Простите за то, что глава такая маленькая. Обещаю, что следующая будет намного больше.
Оставляйте отзывы. Для меня это очень важно.
