Глава 1. ДетствоПролог. В животе
- Девушка, можно с вами познакомиться? – сказал мне в спину молодой человек, а подружки тотчас захихикали. Я обернулась, и парень покрылся красными пятнами: еще бы, роскошные прямые длинные волосы струятся по спине, а вот спереди... да-да-да, большой живот. Я была на девятом месяце.
Все вокруг, особенно пожилые соседки уверяли меня, что будет мальчик. Мол, живот аккуратно держится спереди. Если бы была девочка, то он бы развалился вокруг всей талии. Но я знала, я верила, что будет девочка. Иначе и быть не могло. С самого детства я мечтала об этом.
А потом мне приснился сон. В нем ко мне явился ангел и сказал, что коле я назову свою дочь – дочь! – Марией, то Господь будет оберегать ее.
Так и вышло.
01.09.13
Глава 1. Детство
Несмотря на то, что с именем твоим мы определились, были разногласия. Я говорила исключительно «Мария», мама моя радостно называла тебя «Машей», а бабуля Марго (твоя любимая прабабушка), ласково причитала «Машенька». А потом из командировки вернулся папа и объявил, что в Польше есть красивая разновидность твоего имени – Марийка. Нам понравилось.
Ты была сероглазой блондинкой. Да-да, я знаю, не вздыхай, у многих все вскоре меняется, но поверь: темные волосы и каре-зеленые глаза – это тоже очень красиво.
Мне было страшно. Говорят, что первый год у матерей бывают фобии. Я верю в это. У меня было два страха. Первый: что ты все прекрасно понимаешь и вообще умеешь говорить, но просто издеваешься и молчишь, сверля меня этими серыми глазками. Второй: ты уже умеешь ходить, но снова прикалываешься надо мной, продолжая буравить этим внимательным взглядом. Мне все казалось, что, как только я отвернусь, ты сразу вскочишь и что-нибудь заголосишь.
Но, как говорят, времена меняются, вот я и успокоилась.
А потом ты действительно заговорила. И пошло-поехало...
***
Тетя Ида, сестра моей мамы, обладала невероятным терпением. Я убедилась в этом после того, как она выдержала тебя целый день.
- Тетя Ида, а это сто? – спросила ты, показывая пальчиком куда-то в окно.
Тетя Ида посмотрела в указанном направлении.
- Это дерево, - спокойно объяснила она.
- Тетя Ида, а это сто?
- А это домик.
- Тетя Ида, а это сто?
- Это дорога.
- Тетя Ида, а это сто?
- Это птичка.
...
- Тетя Ида, а это сто?
- Это качели.
Тут ты наконец перестала задавать вопросы, на которые тетя Ида безмятежно отвечала, и повернулась к ней. Глаза твои стали размером с тарелку, и ты восторженно прошептала:
- Тетя Ида, ты ТАКАЯ унная!
Да, могу поклясться, что тетя Ида смущенно порозовела.
***
Ты была оригинальным ребенком. Ты не могла произносить ни «м», ни «р», ни «к». Зато твоими любимыми буквами были «н» и «т».
- Как тебя зовут, девочка? - умильно улыбаясь, спросила тетенька, пока мы гуляли в парке.
Ты радостно на нее взглянула (ты вообще любила разговаривать, ты, в принципе, и сейчас это обожаешь... И не смотри на меня убийственным взглядом!) и сказала:
- Нанита!
- Как? – тетенька на мгновенье перестала улыбаться, - Нанита?
- Нет! Нанита!
- Нанита?
- Да нет же! Нанита!
Я посчитала нужным вмешаться, прежде чем тетенька дошла бы до нервного тика. Она, поняв, в чем дело, снова расплылась в милейшей улыбке и, потрепав тебя по волосам, пошла дальше по дорожке, напевая себе что-то под нос.
Когда я рассказала об этом друзьям, они тотчас начали прикалываться и предложили называть тебя «Нанитой Натовной». А я сказала, что «Нанита Нати» - звучит круче!
***
Ты влетела в детскую. Хотя, «детской» она стала лишь после твоего рождения, а так, там по-прежнему жила бабуля Марго.
- Бабуля! Бабуля! – ты протянула ей листочек и ручку. – Напиши мне букву «ж».
- «Ж»?
- Нет-нет! «Ж»!
Бабуля Марго нахмурилась.
- «Ж»?
- Нет, «ж»!
- «Ш»?
- Да нет же! – ты уже начала сердиться. – «Ж»!
- «Ш»?
- Бабуля! – ты подняла брови. – Напиши мне зфыфру «3»!
***
Я старалась учить тебя алфавиту. Ты делала большие успехи. Вполне возможно, что большую заслугу сыграл «суп с буквами», который ты обожала. Разумеется, когда мои подруги пришли в гости, я захотела похвастаться.
Я достала книжку и, показав ее тебе, ткнула в букву.
- Что это за буква, Марийка?
Ты уставилась на страницу, а затем, недоуменно хлопая глазками, посмотрела на меня.
- Эта?
- Да, - я продолжала мило улыбаться, хотя чувствовала, что начинаю закипать. – Да, какая эта буква?
- Какая эта буква? Черная...
Стоит ли говорить, какие насмешливые взгляды кинули на меня подруги?
***
Внук тети Иды был немногим старше тебя. Когда мы пришли к ним в гости, он очень мило играл с тобой. А затем, после нашего ухода, нахмурился и спросил:
- Хорошая девочка, вот только почему ее так странно назвали: «машинка»?
***
- Марийка! – мама радостно улыбнулась, когда мы вернулись с прогулки, а затем в ужасе ахнула, увидев большую ссадину на твоей коленке. – Что случилось?
- Мы ходили на гуляти, я бегила, упадила и плакила...
- ...?
***
- Марийка, не нажимай пока на кнопку вызова лифта.
- А сто, уже нажмитано?!
***
- Марийка, иди купаться!
- Не хочу!
- Что значит «не хочу»? – я нахмурилась. - Иди купаться!
- Не хочу, вода додачая! - захныкала ты.
- Вода не горячая, иди!
Ты тут же с интересом на меня посмотрела:
- Ты подулила?
***
- Марийка, спой песенку про маму!
- Мама-мама-мама! Мама-мама-мама!
- Умница, а про бабушку?
- Баба-баба-баба! Баба-баба-баба!
- Молодец! А про дедушку?
- Деда-деда-деда! Деда-деда-деда!
- Ох, ну, разве не прелесть?
***
- «Ничего! – сказала курочка. – Я снесу вам другое яичко!» И стали они счастливо жить и добра наживать!
Всю сказку ты слушала с довольной улыбкой. И вдруг губы твои задрожали, глаза наполнились слезами, и ты зарыдала.
- Что случилось?! – я взволнованно погладила тебя по плечу.
- З-зачем они тааак?!!
- Как? – я испуганно смотрела в твои покрасневшие глаза.
- Жалко!!!
- Кого?!
- Добрану!
- Кого?! – я изумленно вытаращила глаза.
- Добрану! Зачем они жевали ее?
- Что?
- Ну, ты же сказала: «И стали они счастливо жить и Добрану жевать!»
Мне оставалось только ошарашенно хватать ртом воздух.
***
Ты не спала днем. Никогда.
Еще в роддоме я завидовала своим соседкам. Их малыши пососали грудь и дружно начинали сопеть. А ты... О, нет, ты продолжала истошно вопить, требуя моего внимания. В эти моменты соседки бросали на нас неодобрительные взгляды: из-за нас они толком не отдыхали.
Я даже обратилась к доктору, но он сказал, что это нечастое, но совершенно обычное явление. «Вашему ребенку хватает сна ночью», - с доброй улыбкой объяснил он. В моих глазах потух свет надежды.
О, ты бодрствовала весь день! А иногда, когда я все же, вопреки заверениям доктора, пыталась уложить тебя спать, моя мама заставала очень милую картину: мы лежим рядом, лицом к лицу, я что-то сладко бормочу во сне, а ты старательно меня укачиваешь с убаюкивающим «ы-ы-ы-ы-, ы-ы-ы-ы...». М-да...
Несмотря на твой характер, а я была уверена, что не спишь ты только из необыкновенной вредности, мы укладывали тебя в кроватку и кидали туда мягкие игрушки.
И вдруг ты уснула. Это был единичный случай, но я была счастлива! Ликуя, я бросилась на кухню, в свое любимое кресло, и, достав учебники, начала переводить большой текст на русский язык.
Ты спала около двух часов, просто манна небесная!!! И вот ты проснулась...
- Мама! Я поснулилась! – крикнула ты.
Теперь вредничать решила я и сделала вид, что не слышу тебя.
Ты, видимо, так и подумала, потому что еще громче завопила:
- Мама! Я поснулилась! Пибими меня!
В ответ лишь тишина да шелест моего учебника.
- Мама!!! – я услышала гнев в твоем голосе. – Пибими меня!!!
Ха! Я продолжила свой перевод.
- Мамочка! – ты сменила тактику. – Нанита поснулилась, пибими ее, пожалуйста! – да, ты знала это слово!
Но я молчала. И тут ты выдала:
- Мама, пибими меня немеленно! Ты сто не видишь, я неничаю!
От смеха слезы выступили на моих глазах.
А потом мой вредный брат (ну ладно, признаю: вредность у нас семейная!) научил тебя самостоятельно выходить из кроватки. Я отчаянно хотела убить его, но сделанного не воротишь... Увы.
***
Мне все говорили, что три года – самый ужасный возраст. Я не верила. А зря.
Ты капризничала постоянно!
Ты отказывалась держать меня за руку, когда мы переходили дорогу, все время хныкала и никого не слушалась.
В конце концов, я не выдержала.
- Кто ты?! – воскликнула я, уперев руки в бока, после того как ты в очередной раз разбросала игрушки по комнате.
Ты даже перестала хныкать, изумленно глядя на меня.
- Это я, Нанита...
- Нет, это не ты!
Ты побледнела.
- Нет-нет, это я, мамочка!
- Ты не моя дочь! Моя Марийка ведет себя хорошо! Она послушная девочка! Она никогда не хнычет и не разбрасывает свои вещи по комнате! Кто бы ты ни была, верни мою дочь немедленно!
И я, подняв руку, чтобы пресечь вероятные возражения, развернулась и вышла из детской.
Не прошло и пяти минут, как ты пришла ко мне на кухню. О, вид у тебя был просто ангельский, не хватало лишь крылышек. Ты мило улыбнулась и протянула ко мне свои маленькие ладошки.
- Это я, мамочка! Плохая девочка украла меня, но я вернулась!!!
О, уже тогда я поняла, что ты была великолепной артисткой, но позже произошел случай, просто убивший меня.
***
Ты опять капризничала, а причитания о том, что мою Марийку подменили плохим ребенком, уже не действовали. Тогда я решила воспользоваться твоим маленьким словарным запасом.
Я вдруг резко закрыла ладонью лицо и замогильным голосом объявила:
- Все! Я тебе больше не верю, Мария!
Когда я злилась на тебя, то всегда называла полным именем.
Ты резко прекратила плакать, испуганно на меня посмотрев.
Ага, радостно подумала я, занервничала!
- Верь мне, - вдруг сказала ты, склонив голову набок. Очевидно, новое слово «верить» насторожило тебя.
Я отняла руку от лица и строго на тебя посмотрела.
- Нет! Я больше не верю тебе!
- Вееерь мне!!! – ты снова начала рыдать, но я стойко молчала, продолжая грозно на тебя взирать. – Верь мнеее!!!
Я раздраженно хмыкнула:
- Я больше не верю тебе, Мария, иди в свою комнату.
Ты, не переставая рыдать, вышла из зала и направилась в детскую. Немного отступлю от темы: ты, наверное, помнишь, что тогда у нас была четырехкомнатная квартира с длинным-предлинным коридором, а зал и детская были расположены на разных его концах . И вот ты, всхлипывая и размазывая сопли по лицу, такая маленькая и одинокая, шла и шла по этому бесконечному коридору, горестно восклицая «Верь мне!».
Мне стало стыдно. Какая из меня мать?! Довела маленькую трехлетнюю девочку до жуткой истерики. Я пошла следом за тобой, намереваясь обнять тебя, успокоить.
Однако ты и не подозревала о моих планах. Вот ты дошла до детской, плечики твои вздрагивают в такт всхлипываниям, ты открываешь дверь... Я иду! Ты проходишь в спальню. «Верь мне, верь мне, верь мне!» Я все ближе! Закрываешь дверь. «Верь мне, верь мне, верь мне!» О, эти скорбные завывания! «Верь мне, верь мне, верь мне!» Я подскакиваю к двери и вдруг...
«Верь мне, верь мне, верь мне!» - да, слова те же. Но ты не плачешь больше. Ты поешь. Под ту же самую мелодию, что так чудесно подходила к словам «Мама-мама-мама, баба-баба-баба...»
Я в шоке. О, боги моя дочь – пофигистка!
***
У нас стали пропадать вещи. Сначала испарился мячик.
- Марийка, где мячик?
- Посол на гуляти!
Я лишь недоуменно пожала плечами.
Затем исчезла желтая футболка.
- Марийка, где желтая футболка?
- Посла на гуляти.
Когда очередь дошла до дяди Коли, который тоже «пошел на гуляти», я додумалась спросить, что же эта фраза значит.
Кстати, дядей Колей мы назвали одну очень некрасивую куклу, похожую на нашего дальнего родственника.
Ты охотно вскочила со стула и, схватив его, кинулась на балкон. Я похолодела. Мы жили на одиннадцатом этаже. Ты аккуратно поставила стул прямо под выступом и, кряхтя, взобралась на него, а затем радостно показала рукой вниз:
- На гуляти!
Как потом шутил мой брат, дядя Коля надел желтую футболку и пошел играть в футбол.
***
Я никогда не оставляла тебя одну, даже несмотря на присутствие в доме бабушки, дедушки и прабабушки. Просто я считаю, что рожаем мы детей для себя, а не для своих родителей.
И вот однажды мне нужно было куда-то уйти. По очень важному делу.
Я посадила тебя на стульчик и, сев перед тобой на корточки, заглянула тебе в глаза и сказала:
- Марийка, маме сейчас нужно уйти. Ты должна вести себя хорошо. Знай, пусть мама не здесь, но глаза ее остаются в доме и следят за тобой.
- И в детской? – ты удивленно расширила глаза.
- И в детской.
- И в спальне?
- И в спальне.
- И на кухне?
- И на кухне, и в зале, и на балконе и даже в маленькой комнате.
- Что, даже в туалете?!
- Да, Марийка, - торжественно кивнула я, - даже в туалете.
Ты изумленно приоткрыла ротик:
- Мама, ты что, Бог?!
***
Ты любила играть. Часами разговаривала разными голосами за кукол. Кормила их воображаемой едой. Садилась за швейную машинку бабули Марго и строчила иголкой без нитки по листу бумаги. А еще у тебя был набор: два маленьких стульчика и такой же маленький столик.
И вот, я, мама, папа и бабуля Марго сидели на кухне и пили чай, а ты игралась в детской.
И вдруг ты закричала. Мы синхронно обернулись к двери, к которой ты, не переставая вопить, подскочила, и обомлели. Как?! Как ты умудрилась засунуть свою голову в микроскопический проем между сиденьем и небольшой перекладиной чуть ниже? Непонятно, но факт остается фактом: ты горько плакала, а на голове у тебя висел стульчик.
Как только мы не пытались вытянуть его с твоей головы. Ты хрипела, сопела, мы раздирали ногти, а стульчик продолжал безмятежно виснуть на твоей шее.
В конце концов, папа мой не выдержал и, остервенело взвыв, бросился вон из квартиры к чулану, за пилой. Ладно, здесь можно похвалить тебя. Ты очень тихо стояла и не злила никого, пока он распиливал ножку.
***
Мне казалось, что хуже случая со стульчиком быть не может. Однако жизнь преподала мне урок, и с тех пор я говорю: «Ничего, бывает и хуже!»
Теперь, если бабуля Марго была не в спальне, мы заставляли тебя сидеть с нами на кухне или в зале. Что угодно, но не оставлять тебя одну! И тогда ты завела новую привычку. Стоит заметить, что из кухни вел небольшой коридорчик: направо – в маленькую комнату, налево – на балкон. И вот на небольшом участке площади между кухней и балконом стояла газовая плита. Из-за кухонного стола ее не было видно, однако все звуки без препятствий доносились до наших ушей. Потому мы не стали возражать, когда ты открывала духовку и садилась на дверку. Обычно ты брала с собой кукол и играла с ними.
Это было сложное для меня время: я писала дипломную работу. Папа, мама и бабуля Марго сидели рядом со мной на кухне и негромко, чтобы не отвлекать меня, переговаривались. А ты сидела на дверке от духовки и играла.
- Сложно, Наташа? – с сочувствием посмотрел на меня папа. Мое страдальческое лицо было ему ответом. Я любила английский, но защищать диплом – это тебе не шутки шутить.
И вдруг мы все подскочили на месте от жуткого грохота. С ужасом мы посмотрели в сторону балкона. Оттуда не доносилось ни звука. Спустя секунду, что показалась нам вечностью, мы вскочили на ноги (даже бабуля Марго!) и бросились к балкону.
Газовая плита перевернулась.
Тебя совсем не было видно. Ты целиком оказалась внутри.
Не помня себя, мы подняли плиту. Ты была жива. Бледная, очень бледная, но живая!
Это невероятное везение, что в духовке было пусто: ни железных перекладин, ни противней, ни сковородок.
К моей гордости, я успешно защитила диплом. Хотя, это казалось невероятным: ты так испугалась, что отказывалась слезать с моих коленей, и я успокаивающе обнимала тебя весь вечер.
***
Однажды мы пришли в гости к дочери тети Иды, тете Инне. Ты любила приходить к ним: у тети Инны было двое детей! Милая Ниночка (очень талантливая девочка, которая играет на пианино с двух лет и, как ты знаешь, несколько лет назад закончила консерваторию с красным дипломом) и маленький веселый Вигенчик (который, несмотря на пострадавшее от тяжелой ноги медведя ухо, советовал сестре, какие тональности лучше брать в той или иной мелодии).
Однако ты была маленьким капризным ребенком, и вскоре Вигену стало скучно. И тогда он ушел к соседям.
- Куда посол Вигенчик? – спросила ты у меня.
И тогда, чтобы не мучиться и не объяснять, почему ты не можешь пойти за ним, я сказала:
- Виген пошел в школу.
Кажется, тебя удовлетворило это объяснение, и ты вернулась к Ниночке. Однако Ниночка была, конечно, талантливой и воспитанной девочкой, но не такой терпеливой, как ее бабушка Ида. Она тоже устала от тебя и умчалась к соседям.
- Куда посла Ниничка? – расстроенно спросила ты.
- Ниночка пошла в школу, - я решила использовать уже пройденный вариант.
- Ясно, - кивнула ты со вздохом и покорно уселась рядом со мной.
Однако через некоторое время тетя Инна вдруг радостно воскликнула:
- Вы не представляете, какую красивую картину купила Анна!
Анна была соседкой Инны, а, по совместительству, ее хорошей подругой.
И вот мы: ты, я, мама и тетя Инна - зашагали к Анне. Я, к слову сказать, напрочь забыла о том, что Ниночка и Виген находились как раз у нее в гостях.
Войдя в зал Анны, ты, позабыв о картине, уставилась на Ниночку и Вигенчика. Они вместе с дочкой Анны сидели на ковре возле телевизора и смотрели какой-то фильм.
Ты повернулась ко мне и изумленно прошептала:
- Мама, это сто, скола?!
***
Краткий словарик слов, которые, не переставая, выскакивали из твоего рта и которые понимала лишь я:
дододо – помидор
адеде – огурец
титля – кукла, туфли (да-да, ты называла их одинаково!)
носо – нос
шеня – шея
афаф – гав-гав, папа (я не шучу!!!)
01.09.13
Глава 2. Школьные годыЯ говорила, что ты была чрезвычайно любопытным ребенком?
Однажды мы были в гостях у наших друзей. Это был замечательный день. У Аси и Миши большой собственный дом, мы сидели в беседке и ели только что приготовленный шашлык.
Ты справилась со своей порцией на удивление быстро и начала исследовать двор: сад, курятник и огород.
Напугав до инфарктов несчастных куриц, ты принялась разглядывать грядки. Ну, зачем? Зачем ты полезла в жестяные банки, что стояли на столбах вдоль огорода?
Мы даже не удивились, когда ты оглушительно заорала.
Рыдая, ты подскочила к столу, за которым мы сидели. Твой указательный палец был оттопырен и поднят вверх, словно факел.
В банке жили пчелы. Мне даже нечего добавить.
***
С детства ты обожала две вещи: петь и кушать. И то, и другое замечательно тебе давалось.
Однажды ты вернулась из школы с горящим взглядом и радостно объявила:
- Мама! У нас новая учительница по музыке!
- О! – я с интересом на тебя посмотрела. – И какая она?
- Она очень хорошая! – принялась рассказывать ты. - Только голос противный!
- Мило, - фыркнула я.
Однако учительница и вправду оказалась очень хорошей. Она тоже тебя полюбила и из всего класса выбрала тебя солисткой.
Вначале ты была счастлива. Ты всегда смеялась и даже смотрела на других детей с забавным детским превосходством.
Однако вскоре твое настроение начало портиться.
Ты рассказывала, что А.З. заставляет тебя репетировать всякий раз, как замечает тебя в коридоре. Ты даже нашла в школе «тайное место», где пряталась с подружками. Это был небольшой уголок, который открытая дверь образовывала со стеной.
Но, несмотря на такие попытки скрыться, А.З. все же иногда ловила тебя.
Так вышло и в тот день, когда я по делам (и не надо закатывать глаза! Ты должна радоваться, что я преподавала в твоей школе английский) забежала к А.З.
Картина, которую я застала, и по сей день стоит перед моими глазами.
Очевидно, ты планировала поесть на этой большой перемене. В одной руке ты держала надкусанное яблоко. А.З. самозабвенно играла на пианино, а ты старательно вытягивала ноту.
-А-а-а-а-а-а-а-а-а! Ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля!
- Нет! – восклицала А.З. – Не так! Язык почти у неба! Четче! Ля-ля-ля...
Ты закатила глаза и, бросив страдальческий, несчастный взгляд на яблоко, поспешила исправиться.
С тех пор ты завтракала, не выходя из класса.
А в конце начальной школы, на празднике, исполнила замечательную песню о том, как всем дорого воскресение!
***
Ты знаешь: моя мама, твоя бабушка, обожает смотреть сериалы. Тогда по телевизору показывали бразильские мыльные оперы, наподобие «Семейных уз» и «Клона».
Я даже сейчас не вспомню, куда мы ехали.
Но мы дружно шагали к поезду в метро. Пассажиров было немного: нам с легкостью удалось сесть.
Так мы проехали минут пять. А затем ты подняла на меня невинный взгляд и спросила:
- А можно я постою?
Я не видела ничего страшного в том, чтобы ты постояла, потому кивнула.
Ты тотчас встала и подняла руки к поручню (ты всегда была высокой, потому это не составило тебе труда).
Затем ты бросила на меня быстрый взгляд и сделала шажок направо.
Я промолчала. Тогда ты еще немного отдвинулась от меня.
Я издала еле слышный раздраженный вздох, но вдруг ощутила странное любопытство. Мне стало интересно, чем закончится эта щекотливая ситуация.
С каждой секундой ты все больше отдалялась от меня. Ты сначала убрала одну руку от поручня, затем и вторую.
И вот ты, качаясь, падая на сидящих поблизости людей, отходишь от меня все дальше и дальше.
Даже те пассажиры, которые читали газеты, отложили их и устремили на тебя любопытные взгляды. Еще бы! Бесплатный спектакль!
- Мария, сядь обратно! – процедила я.
Ты сделала вид, будто не слышишь меня.
Я почувствовала, как внутри меня закипает ярость.
- Мария! – я перешла на шипение. – Сядь обратно!
Ты, по-видимому, осознала, что дальше играть в молчанку чревато наказанием, и робко на меня посмотрела.
Я упоминала, что ты падала на пассажиров?
- Мария, сядь на место! – повторила я.
- Мама! - наконец заговорила ты. Причем, в отличие от меня, говорящей почти шепотом, ты говорила громко: твой голос был пронзителен и четко отдавался в каждом уголке вагона. – Не злись на меня! Пожалуйста!
- Я не злюсь на тебя, - я сдерживала себя из последних сил.
- Ну я же вижу! – захныкала ты. Все вокруг посмеивались и переглядывались. – Ты злишься, злишься!
- Мария! Сядь. Обратно. Немедленно.
- Мамааа! – ты отчаянно зарыдала. – Простиии меня! Что я могу сдееелать? Хочешь... хочешь, я встану на колени?!
В этот момент я проклинала сериалы. Я ненавидела сериалы. Меня трясло от злости и стыда.
- Не надо! – мой голос дрожал от негодования. – Просто сядь обратно. Я не злюсь.
- Нет! – ты продолжила гнуть свою линию. – Ты злишься, я вижу это по твоим глазам!
Еще бы ты не видела! Я удивлялась, как из них не вылетали молнии и огненные шары!
- Мария... – начала я, как вдруг...
Ты стремительно бросилась вперед и рухнула передо мной на колени. Люди вокруг откровенно засмеялись. Я хотела провалиться сквозь землю.
- Мамочкаааа! – захлебываясь, ревела ты. – Простиии меняяя!!!
Боже, как я была счастлива, когда поезд подошел к станции! Я лихорадочным жестом схватила тебя за шкирку и выскочила из поезда.
Будьте прокляты, бразильские сериалы!
***
Ты всегда была ласковой. Когда я возвращалась с работы, ты выбегала навстречу и кидалась мне на шею. А потом начинала рассказывать, что нового было в школе.
Потому, когда в один ужасный день я пришла домой, а ты просто быстро чмокнула меня в щеку, воскликнув «Привет!», и убежала обратно к себе делать уроки, я почувствовала неладное.
Я растерянно сняла куртку и прошла в комнату за тобой.
Ты что-то напевала под нос и строчила по листу тетради.
- Все в порядке? – я потрепала тебя по волосам.
- Угу, - буркнула ты.
Что-то не так.
- Точно?
- Да.
- Что нового в школе?
- Все нормально.
- Хм.
Я внимательно на тебя смотрела, и меня терзало какое-то непонятное чувство. Что-то в тебе было не так.
И тут я поняла.
Я в ужасе схватила тебя за блузку и повернула к себе.
- Мария!!!
Я почти рыдала.
Ты отстригла себе челку.
Причем нормальные люди отстригают чуть-чуть. Ты же взяла волосы чуть ли не с затылка.
И это при том, что твой день рождения намечался на следующий день!
Я в расстроенных чувствах потащила тебя к зеркалу.
Никогда еще мне не было так обидно.
- Посмотри! – я затрясла тебя, тыкая ладонью в отражение. – Посмотри на себя! Что ты наделала?!
Ты шмыгнула носом.
- Ну как? Зачем?! Мария! Ты понимаешь, что стала некрасивой?!
Я даже позабыла о воспитательных нюансах и о том, что нельзя критиковать ребенка. Я просто с ужасом смотрела на твое изменившееся лицо и не представляла, как это можно исправить до завтра.
Ты печально на меня посмотрела и выдала:
- Но глаза у меня все равно красивые?
Да. Скромностью ты в меня.
Я невольно улыбнулась.
- Да, Мария. Глаза у тебя все равно красивые.
Ты тут же улыбнулась, и мы пошли обратно в комнату.
Все же я не могла успокоиться.
- Господи, Мария! Ты хоть понимаешь, что нормальные люди сначала тренируются на куклах?!
Я ожидала, что ты извинишься за такой глупый поступок. Или хотя бы виновато опустишь голову.
Но ты вдруг побежала к своей кровати и вернулась с куклой.
- А я тренировалась! – воскликнула ты, показывая на отвратительную прическу светловолосой игрушки.
Да, Наташа. Сама виновата! Внимательнее надо быть.
С этого дня рождения фотографий не было. По крайней мере, твоих.
***
В начальной школе, вплоть до четвертого класса, ты была самым рассеянным ребенком на свете. А твоим любимым словом было «кстати».
Я содрогалась, когда ты, уже в пижаме, лежащая в кровати, вдруг вскакивала и заявляла:
- Кстати!
Это означало, что ты забыла о каком-то домашнем задании.
И тогда мы с мамой накидывали на тебя плед, и усаживали за стол, чтобы ты доделала забытое.
Однако, когда после очередного «Кстати!», ты расстроенно поведала, что вам задали сочинить рассказ, где все слова начинаются на одну букву, я осознала, что без помощи первокласснице не обойтись.
Позвав свою подругу Настю, а по совместительству соседку, я принялась за сочинение.
Мы, не сговариваясь, выбрали так хорошо описывающую ситуацию в первом часу ночи букву «Г».
Скажу сразу, что ты напутала. Твоя милая учительница велела придумать всего лишь одно предложение.
Как, например, «Саша строил синий самолет!». Или, скажем, «Папа пошёл покупать пылесос!».
Мы же написали маленький рассказ.
Гусенок Гоша. Гуляет гордо. Грустно гогочет: «Га-га-га! Гоша голодный! Гоша голодный! Где гусеницы?» Глупый Гриша греет грязные галоши. «Гусеницы? Гуляют где-то». Грустно Грише: гибнет голодный Гоша.
***
Став четвероклассницей, ты преобразилась. Стала более ответственной. Думаю, причиной этому послужило то, что мама моя уехала, а я работала. И ты оставалась одна. До вечера.
Ты каждый день убирала квартиру и всегда вовремя выполняла все домашние задания.
А еще делала мне маленькие подарки, что так радовали сердце матери! Рисунок. Лепка из пластилина. Стихи. Даже песни для меня сочиняла!
И вот в один прекрасный день ты открыла мне дверь, и я удивленно вошла в темноту.
Свет был выключен. Везде.
- Но лифт работал... – растерянно пробормотала я.
- Свет есть! – услышала я откуда-то твой радостный голос и поняла, что меня ожидает очередной сюрприз.
Ты нащупала в темноте мою ладонь, и я довольно последовала за тобой.
Дверь на кухню открылась, и я радостно улыбнулась, когда перед нами предстал стол, который украшали две красивые свечи.
Я все с той же счастливой, предвкушающей улыбкой на лице уселась на любезно отодвинутый для меня стул.
- Я ждала тебя! – наконец улыбнулась ты. Я заметила, что ты принарядилась: надела новое платье и замшевые туфельки.
Ты аккуратно расставила тарелки и вилки. А также стаканы и сок. А затем... поставила в центр стола большое (громадное, я бы сказала!) блюдо. В нем были яблоки. Не просто яблоки. Яблоки, проведенные через терку и размешанные с сахаром.
Я и по сей день удивленно спрашиваю себя: как я умудрилась сохранить серьезное и даже торжественное выражение лица?
Все же это было очень мило! Моя дочь встречала меня в романтической обстановке. И пусть она не пожарила что-либо! Я, будучи невероятно голодной после рабочего дня, все же оценила ее старания. К слову замечу, что вот так вот перетертые яблоки – очень вкусное лакомство.
Так мы и провели этот вечер. Нарядно одетые, сидящие за столом, накрытым красивой скатертью, на котором так красиво сверкали свечи, мы поедали тертые яблоки!
***
Шли годы. А некоторые вещи оставались неизменными. Например, еда. Это важная часть жизни!
Если вы никогда не пользовались московскими электричками, этот эпизод из нашей жизни научит вас многому.
Мы должны были поехать к нашим друзьям в Саратов. Заблаговременно мы обзавелись билетами на поезд. И решили добраться до вокзала на электричке.
Мы собрали две сумки. В одной, что потяжелее, находилась одежда. В другой, чуть легче, мы поместили еду. Вторую, естественно, несла ты.
Мы без происшествий дошли до нужной станции и стали дожидаться поезда. Наконец, он прибыл.
Каково же было мое состояние, когда за тобой захлопнулись двери. Я не успела войти!!! Оказывается, электрички останавливаются лишь на минуту.
В панике (и не фыркай! Я знаю, что иногда (да, иногда!) я перебарщиваю с опекой, но я твоя мать, в конце концов! Я волнуюсь! (Не всегда, прекрати!)) я успела лишь крикнуть: «Выходи на следующей остановке!» и нервно стала ждать приближения следующего поезда. Я звонила тебе ежесекундно, но ты не брала трубку.
Как ты потом объясняла, ты даже не осознавала, что твой телефон звонит. В конце концов, ты была ребенком и оказалась одна в вагоне, рядом с незнакомыми людьми. А к такому ты не привыкла.
Я была в нервозном состоянии весь путь. И вот мой поезд подъехал к нужной станции.
И что же?!
Вместо того, чтобы выйти тебе навстречу, я закричала, чтобы ты бежала ко мне.
О, это надо было снять на видео.
Ты! Бежишь! В руке твоей сумка! Дорожная сумка! С едой!!! Бежишь, что есть мочи! И только ты запрыгнула в вагон, как двери за тобой захлопнулись.
- Неужели ты не могла выйти?! – раздраженно спросила ты, пытаясь отдышаться. Я нахмурилась, досадуя на свою недогадливость.
И тут же повернулась к тебе с встречным выпадом:
- А ты не могла бросить эту сумку, чтобы она тебе не мешала?!
В ответ ты подняла на меня полное изумления лицо и пораженно воскликнула:
- Там же была еда!
Ой, ну конечно. Что за глупость я спросила?!
***
Все же мое паникерство мешало тебе, признаю (запиши на диктофон - снова повторять не стану!). Например, я никуда тебя не отпускала, отчего ты совершенно не умела ориентироваться.
Но право, как можно каждый день идти со мной в школу и не запомнить дорогу?!
В тот день у меня не было первого урока: у класса была экскурсия. Стоит ли говорить, как я радовалась возможности поспать лишний часик?
Ты убедила меня, что с легкостью сможешь добраться до школы («Пфф! Да что там за проблема?!» - фыркнула ты), и я с чистой совестью закрыла за тобой дверь и нырнула в теплую кроватку.
Хм. Ну, ты опоздала на полчаса. Ты заблудилась. Хотя школа была в двадцати минутах от дома.
Как ты потом рассказывала, ты прошла мимо дома с зелеными балконами, затем бродила где-то десять минут и вдруг снова увидела перед собой этот дом. И так три раза.
Примечательно то, что, когда ты, запыхавшись, ворвалась в класс и расстроенно пролепетала: «- Простите за опоздание! Я заблудилась!» - никто не удивился.
***
А годы все шли.
Ты взрослела, но серьезней не становилась.
Когда пришло время выбирать тебе профессию, я рвала на себе волосы от досады. Кем ты только не хотела быть!
Юристом. Журналистом. Экономистом. Поваром. Врачом. Психологом. Режиссером. ...
Как говорила твоя классная руководительница, «Осталось балериной!»
Наконец, в один прекрасный день (и как я не догадалась выделить его красным цветом в календаре?) ты объявила: «Все! Я решила! Буду математиком! Или... программистом. Суть одно!»
И начала ты подготовку кропотливую. Сидела, учила математику да физику.
Весь одиннадцатый класс за учебниками провела.
И вот как-то мы поехали на день рождения моей подруги. Едем мы маршрутке, а ты с любопытством (я же говорю, все разговоры о том, что со временем люди меняются, - ерунда!) рассматривала деревья, плакаты, здания, прохожих, мимо которых мы проезжали.
И вдруг ты повернулась ко мне, лицо твое приобрело настолько загадочное выражение, что я нахмурилась, предчувствуя подвох.
- Знаешь, мама, - задумчиво проговорила ты, - я вдруг подумала: какая это интересная профессия – архитектор!
Я раздраженно отвернулась.
~~~
Вот и все. Сразу скажу, что ты все же поступила на прикладную математику и информатику. И вполне довольна этим выбором. Уверена, что и в институте с тобой происходят забавные события, но все же закончу повествование сейчас.
Разве что...
_____________
Бонус: несколько забавных рассказов о МОЕМ детстве.
***
Я была добрым ребенком. И, в отличие от тебя, не любила кушать. Впрочем, мой брат был моей полной противоположностью, потому я часто отдавала ему свою еду, чему он несказанно радовался.
Но было одно лакомство, которое я обожала.
Наверняка ты пробовала его. Это конфеты. Обычные карамельки. В розовой обертке. А назывались они «Мечтой».
Это был мой день рождения.
Мама купила много конфет, в том числе и «Мечту», чтобы я угостила мальчиков и девочек в детском садике.
К слову, я была очень боевым ребенком. Всегда защищала слабых и... да, ладно, я скажу это, была порой вредной.
Например, никто не ел манную кашу, пока я не начинала. Это при том, что я терпеть ее не могла! В общем, все меня слушались.
И вот мама пришла за мной, чтобы забрать домой, и в полном шоке уставилась на пакет, лежащий в моем ящичке. В нем была куча карамелек в розовой обертке.
Да, я вытащила их, справедливо рассуждая, что эти конфеты я поем одна!
***
Однажды мама и папа взяли меня в Кисловодск. В то время это был лучший курортный город. Там находился замечательный санаторий. А еще был рынок, где можно было купить самые разнообразные вещи по замечательным ценам!
И вот мама нарядила меня в красивое красное платьице (мне тогда было лет пять-шесть), собрала волосы в затейливые хвостики и повела на базар.
Я с любопытством (это, как и вредность, у нас семейное) смотрела по сторонам.
- Мама! Кто это? – изумленно спросила я, показывая на женщину.
Она была одета в лохмотья и сидела на земле. Рука ее была протянута вперед, на ней лежало несколько монет.
- Подайте денежку на пропитание! – жалобно кричала она.
- Это попрошайка, нищенка, - объяснила мама. – Она просит денег, чтобы поесть. Добрые люди помогают ей.
Вскоре мама встала в очередь за какими-то вещами, а я направилась исследовать площадь.
Как говорится, материнское сердце чувствует.
Мама была уже практически у прилавка, когда вдруг сорвалась с места и кинулась в сторону угла, где собралось много народу.
Она в ужасе закрыла рот ладонью, когда сумела пробраться к центру образовавшегося круга.
Я, нарядная, с бантами в волосах, в восхитительном (дорогом!) красном платье, сидела на земле, протягивала руку к внимающим мне людям и нараспев причитала:
- Подааайте мне денежку на пропитание!
Мама была близка к обмороку.
Несколько людей, смеясь, вложили в мою выставленную ладонь монеты, и я, воодушевленная успехом, заголосила еще громче:
- Люди добрыыые! Помогите, кто чем может!
- Наташа, иди сюда немедленно! – прорычала мама, на что я небрежно бросила:
- Мама, молчи! Ты не знаешь меня! Я нищенка!
06.10.13
~~~
И напоследок кое-что скажу.
У всех есть дети. Наблюдая за забавными моментами, вы думаете, что они навсегда останутся в вашей памяти. Но это не так. Все, даже хорошее и смешное, забывается.
Заведите тетрадку. Совершенно обычную тетрадку. И записывайте.
Каждую смешную ситуацию, каждое смешное высказывание. А еще используйте другую тетрадь как словарик. Запишите забавные слова, придуманные вашим ребенком.
Поверьте, он это оценит!
