Адвокат

Пролог

Пролог

- Мисс Грейнджер, вам необходимо выбрать одного обвиняемого и постараться добиться для него оправдательного приговора. Вы уверены, что хотите браться за это? – с важным видом спросил чиновник. Он не изображал сочувствие, напротив, желал получить окончательный ответ.
- Да, - твердо ответила Гермиона.
- Что ж, мистер Поттер уже обращался к нам с той же просьбой, и мы не можем отказать вам. Процессы над всеми Упивающимися пройдут через две недели, пока готовятся бумаги и, разумеется, собираются доказательства, - сухо объяснял чиновник. – До этого времени все подозреваемые находятся либо под домашним арестом, либо во временных камерах при нашем изоляторе, не в Азкабане, - добавил он, видя вспыхнувшее возмущение в глазах Гермионы. – Мистер Поттер изъявил желание присутствовать на всех разбирательствах в качестве свидетеля и защитника, он особо выделил дело Драко Малфоя. Теперь, собственно, ближе к вашей просьбе. Я дам вам список задержанных. Нет смысла вам знать о тех, кто находится под домашним арестом. В основном, это мелкие пособники Того-Кого-Нельзя-Называть, информаторы или родственники Упивающихся. Их вина будет, вероятно, доказана, но им не грозит реальный срок. Большинство из них уже раскаялось.
- Да, мне бы хотелось выступить в роли защитника самих Упивающихся, чья вина еще не доказана полностью, - прервала его Гермиона.
- Да-да, - кивнул маг. – Держите, - он протянул девушке несколько страниц пергамента.
Просматривая пергаменты, Гермиона мысленно готовила себя к испытанию, которому сама себя решила подвергнуть. Дело было не в ее желании добиться справедливости и не в гриффиндорском благородстве, коему все еще был подвергнут Гарри. На самом деле Гермиона не жалела Упивающихся, ведь те были убийцами, самыми настоящими одержимыми маньяками. Конечно, можно было назвать их жертвами Волдеморта, но все они в большинстве своем сами встали на скользкую дорожку. И вероятно, да, некоторые из них заслуживали второго шанса, поэтому таким следовало давать сроки поменьше, ну а другим мисс Грейнджер смело присудила бы пожизненное, особенно если те не отреклись от своего Хозяина и сейчас. Так вот, сама Гермиона хотела своим поступком добиться лишь одного: приобретения опыта. Она планировала стать адвокатом или следователем, а может и законодателем, и данная возможность, предоставленная ей как Героине войны, была самым лучшим вариантом. Такой шанс было необходимо использовать именно сейчас, пока нынешние герои весьма ценны для Министерства.
Решив, что выберет первого попавшегося ей из списка обвиняемого, Гермиона прикрыла глаза и тыкнула пальцем наугад в пергамент. Девушка чертыхнулась, увидев имя Люциуса Малфоя. Для нее он был из самых опасных Упивающихся и подходил под категорию «пожизненно». Однако о нем самом в документах содержалось немного, но и немало, и было написано следующее: «Предположительно, Упивающийся Смертью, верный сторонник Того-Кого-Нельзя-Называть. Есть косвенные улики, указывающие на то, что мистер Малфой убил тридцать семь магглов, семь магглорожденных волшебников, одного полукровку и двух авроров, тела последних так и не нашли. Свидетелей нет в живых. Свою вину обвиняемый полностью отрицает, заявляет, что действовал под Империусом. Тот же аргумент, кстати, был использован им в 81-м году. Прежде был осужден на один год за участие в нападении на Министерство. Приблизительный срок, на который будет осужден: два года условно».
Гермиона аж чуть не задохнулась от гнева: это ему-то условно?! Сама воля случая распорядилась таким образом, что на глаза Грейнджер попалось именно дело Малфоя-старшего, поэтому волшебница решила, не сомневаясь, выбрать его кандидатуру. Не оправдает – ну и Мерлин с ним, зато узнает от него правду и вдоволь потешит свое эго.
- Вот, я беру дело мистера Люциуса Малфоя, - как можно сдержаннее, сказала Гермиона. В ее душе царило возбуждение и ликование.
- Странный выбор, - изогнув брови, отметил чиновник. – Хорошо, у вас две недели на работу с обвиняемым, его дело одно из первых на слушании на суде.
- Ясно.
Чиновник вручил Гермионе тоненькую папку с подробностями о деле Малфоя, после чего пожал ей руку и разрешил уйти. Грейнджер, преисполненная надежд, покинула его кабинет. Она была молодой героиней войны, которой едва исполнилось восемнадцать, однако юношеский максимализм пока еще никуда от Гермионы не делся.


Глава 1. Первая встреча

В комнате для свиданий с заключенными помимо стола и двух стульев больше ничего не было. Стены «давили», как им вся эта мрачная, удрученная обстановка. Из освещения здесь горела пара свечей, при желании пришедших можно было воспользоваться Люмосом. Гермионе выделили по два часа каждый день на разговоры с Малфоем. Девушка, осмотревшись и заняв один из стульев, пожалела, что ей придется проводить здесь столько времени целых четырнадцать дней, да еще и не в самом приятном обществе! Однако, собрав всю свою волю в кулак, Гермиона успокоилась и стала ожидать, когда приведут обвиняемого.
Вообще, как человеку, не имеющему ни опыта, ни юридического образования, в любое другое время Грейнджер ни за что бы не доверили выступать в роли адвоката. Разумеется, со всеми обязанностями адвоката и правилами ведения дел Гермиону ознакомили заранее, она прошла ускоренные курсы. Но, наверное, если бы она выбрала другого обвиняемого, то ей бы мягко отказали, либо предложили кого-нибудь «попроще». Однако вполне очевидно, что за дело Малфоя браться особо никто не желал, поэтому героине войны «любезно» разрешили испытать свои силы именно в его защите. Гермиона предположила, что ей могли специально подсунуть именно Люциуса, но теперь уж ее подозрения были не к месту.
Тем временем, в комнату ввели обвиняемого. Гермиона сразу отметила стойкую выдержку Малфоя по его осанке и презренному взгляду, обращенному на нее. Девушка решила на первый раз ограничиться свечами, тем более что Гермионе было хорошо видно обвиняемого, а стены этого помещения не вселяли в нее оптимизм.
- Здравствуйте, мистер Малфой, меня зовут Гермиона…
- Грейнджер, - закончил за нее Люциус, не скрывая своего не просто презрения, а даже личной враждебности. – Что вас сюда привело?
Гермиона, которая искренне желала подавить собственную ненависть и действовать объективно, теперь утратила всякую мотивацию сохранять официальную, «сухую» обстановку. Просверлив обвиняемого суровым взглядом, Грейнджер резко ответила:
- По вашу душу пришла.
- Хотите меня убить? Запишитесь в очередь, - съязвил в ответ Люциус, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди. Ухмылка закрепилась на его губах.
- Если вы закончили, то позвольте перейти к делу, - жестко проговорила Гермиона, зло посмотрев на обвиняемого. – Меня назначили вашим адвокатом.
- Я не припомню, чтобы вы получали соответствующее образование, мисс Грейнджер, - с сарказмом заметил Люциус, сделав акцент на ее фамилии. – И потом, я не давал свое согласие.
- Будто у вас есть выбор, - буркнула себе под нос Грейнджер. Но в тишине ее слова, окрашенные в негативные тона, прозвучали довольно громко. Малфой ухмыльнулся еще шире. – Другого адвоката вам не предоставят, так что будьте любезны, подпишитесь.
Гермиона извлекла один документ из стопки бумаг, лежащих перед ней на столе, и протянула Люциусу. Это был договор о сотрудничестве. Малфой, к ее удивлению, не стал долго вчитываться, а быстро взял перо, окунул в чернильницу, находившиеся здесь же, возле бумаг Гермионы, и поставил свою размашистую подпись. С довольной ухмылкой на лице Малфой вернул документ обратно своего адвокату.
- А я думала, вы против.
- Вы меня убедили, - с невозмутимым спокойствием ответил Малфой.
Гермиона пробуравила его ненавистным взглядом, но все же сдержалась и решила продолжить, вернее, начать.
- Итак, в ваших же интересах будет рассказать мне все честно, чтобы я могла выстроить линию защиты для вас на суде. Мы будем встречаться с вами каждый день в течение двух недель, - сухо пояснила Гермиона. Люциус, как ни странно, внимательно ее слушал. – Давайте, я поясню, в чем вас обвиняют. Так, вас подозревают в тридцати семи убийствах магглов, семи убийствах магглорожденных магов, - Грейнджер сглотнула, представив себя на месте жертв Малфоя и ему подобным. На лице же обвиняемого и мускул не дрогнул. – В убийстве одного полукровки и двух авроров. Если следователь докажет хотя бы одно из них, то вам грозит пожизненное. Разумеется, в случае, если вы полностью отдавали себе отчет в этом. Под сомнение также ставится факт вашего добровольного участия в делах Упивающихся смертью. Однако метка на вашем предплечье является самым прямым доказательством того, что вы имели к ним отношение.
- Времена не меняются, - философски изрек Люциус.
- Простите? – не поняла Гермиона.
- Я говорю, времена не меняются, - снова повторил Малфой как для умалишенной. Грейнджер снова напряглась, чувствуя возрастающую злобу внутри. Обвиняемый оставался холодно отстраненным, даже ухмылка ушла с его губ. – Волдеморт пал, а разделение волшебников по крови осталось. Вам не кажется это странным?
До Гермионы дошло: Малфой издевался над ней и теми формулировками в его деле, которые не она, между прочим, придумала! Волшебница насупилась.
- Мне все равно, что вы думаете, - сказала Гермиона. – В общей сложности, вас подозревают в убийстве сорока семи человек. Так лучше звучит? – она вложила в последнюю фразу всю горечь, на какую была способна.
- Да, благодарю, - нарочито вежливо отозвался Малфой, приняв размышляющий вид. Он раздражал Гермиону с каждой минутой все сильнее, но продолжал делать вид, будто не знает об этом. – Я уже говорил следователю, что не признаю своей вины. Большую часть времени Волдеморт держал меня под Империусом. Если мне и удавалось уйти от его контроля, то я не мог полностью нести ответственность за свои действия. Моя задача заключалась только в запугивании некоторых лиц, вербовке новых членов и финансовой помощи соратникам Волдеморта. Иногда я доставал темные артефакты. Никаких убийств я вовсе не совершал.
Люциус говорил с таким невинным видом, что впору было безоговорочно ему поверить. При этом в глазах у Малфоя читалась незаметная на первый взгляд угроза, однако не оставалось сомнений, что для вас лучшим вариантом будет согласиться с его словами. Слава Мерлину, что Гермиона была не из пугливых. Она не уличила его в обмане, поскольку ложь была тщательно замаскирована Люциусом под полуправду, и разгадать, где тут подвох, Грейнджер сразу не удалось.
- Ладно, с вашей ролью мы разобрались. Давайте об убийствах. Мы можем обсудить каждое из них по отдельности, чтобы вы предоставили мне свое алиби для всех из них, - предложила Гермиона.
- Я никого не убивал, - повторил Люциус.
- Мне нужны факты, - упрямо стояла на своем Гермиона.
- Вы их не получите, - сказал Малфой.
- Вы отказываетесь говорить об этом?
Люциус кивнул. Следующие полчаса Гермиона задавала ему вопросы по каждому отдельному убийству, сведения о которых у нее имелись в папочке. На все ее вопросы Малфой никак не реагировал, не сводя с нее пристальных глаз.
- Кейт Холмс, двадцать один год, полукровка, - зачитала адвокат дело номер шестнадцать, - была сначала подвержена заклятию Круцио, затем заклинанию дробления костей. После чего убийца ослепил жертву, снова испытал на ней Круцио и только потом убил Авадой Кедаврой. Очевидно, Холмс хотели завербовать в Упивающиеся, но девушка оказалась стойкой. Кстати, у Кейт не было родных, но некоторые из ее близких друзей умерли в ближайшее время при странных обстоятельствах, - никакой реакции у Малфоя. – Тут, как видите, и ваша роль вербовщика совпадает, и почерк убийства за исключением отдельных пунктов практически совпадает с предыдущими, которые мы рассмотрели.
И вновь гробовое молчание. Гермиона пыталась уловить хоть малейшую искорку в глазах Малфоя, хоть одну-единственную зацепку, но тщетно. Она меняла позы, сидя на стуле, стараясь отвлечь внимание Люциуса, один раз даже вставала и ходила взад-вперед, читая о деле №9, но и эта уловка не возымела эффекта. Выдержке Малфоя следовало только позавидовать. А вот Грейнджер сдалась, понимая, что так ничего не добьется.
- И долго вы будете молчать, мистер Малфой? – раздраженно спросила Гермиона, уставшая распинаться перед ним.
- А сколько надо? – равнодушно спросил Люциус.
- А то вы сами не знаете, - ехидно заметил Гермиона. Ноль реакции. – Послушайте, в ваших же интересах начать говорить, приводить хоть какие-то доводы, если вы действительно ни в чем не виновны. Расскажите подробности, назовите имена – что-нибудь.
- Я мог бы изображать тут из себя клоуна, - начал с усмешкой Малфой. – Прикидываться невинной овцой, которую обманом завели в чужое стадо. Должно быть, вы ждали от меня угроз, оскорблений, нелепых реплик, а-ля Беллатрикс, попыток подкупа. Увы, ничего этого не будет.
- Отчего же? – саркастично поинтересовалась Гермиона, решив, что дело было в ее нечистокровности. – Вы не хотите «играть» перед магглорожденной?
- Ха, - посмеялся Люциус. – Нет, мисс Грейнджер, не поэтому, - спокойно ответил Малфой, но в глазах его читалась явная насмешка над ее, Гермионы, глупостью. – Ладно, выражусь иначе: от вас в моем случае ничего не зависит, поэтому нет смысла действовать.
- Вы не верите в свою победу на суде?
- И снова мимо, - снисходительно улыбнулся Люциус. Гермиона насупилась, возненавидев своего оппонента еще сильнее. – Я уверен, что меня оправдают за отсутствием доказательств.
- Это не факт.
Малфой посмотрел на нее с такой жалостью, что Грейнджер едва не удавила его собственными руками. Вот же наглость и высокомерие!
- В любом случае, ваш адвокат я.
- Рад за вас. Я пока не страдаю провалами в памяти.
Гермиона чертыхнулась, чувствуя, как закипает. На сегодня она завершила встречу, уйдя ни с чем.


Глава 2 "Эксперименты" Грейнджер

В течение следующих трех дней Малфой молчал, с усмешкой глядя на попытки Гермионы «наладить» с ним контакт. Она вконец вымоталась, пока не стала искать другие способы воздействия на своего обвиняемого. На четвертый день Грейнджер решилась на эксперименты.
- А почему в списке ваших убийств больше всего именно магглов?
Изогнутая в непонимании бровь – и тишина. Она, сохраняя терпение, пробовала задавать и другие вопросы об убийствах. Гермиона спрашивала, тяжело ли убивать, не мучают ли Люциуса по ночам кошмары, не приходят ли призраки замученных им жертв, намекала, что всегда найдутся свидетели, на что получила такой насмешливый взгляд, что немедленно заткнулась и ушла, завершив встречу. Героиня войны понимала: прежде, чем чего-то добиться, надо было сбить с Малфоя спесь. Но как это сделать за оставшиеся десять дней?!
До конца первой недели Люциус продолжал молчать, реагируя только с помощью поднятой брови, Гермиона все больше заводилась и даже сорвалась на крик, что не возымело ровным счетом никакого эффекта на обвиняемого. Она искала все новые пути, но натыкалась на собственные ошибки, падала, вставала вновь и снова падала вниз, на самое начало. Пока однажды не задала вопрос:
- Какую роль в войне играли ваши жена и сын?
- Они полностью оправданы, с них были сняты все обвинения без суда, на суде это только подтвердится, так что вопрос не уместен.
В его тоне чувствовалось недовольство, где-то даже злоба. И Гермиона поняла, на что надо давить: на семью Малфоя. Они были слабостью Люциуса. Мысленно она обрадовалась, внешне же не показала никаких признаков ликования.
- Да, Гарри добьется их оправдания, - бесстрастно подтвердила волшебница. – Ваша семья должна ему по гроб жизни.
- Поверьте, мисс Грейнджер, мы умеем отдавать долги, - холодно пояснил Люциус, снова отворачиваясь от нее и «уходя» в себя. – Только это не ваше дело.
- Ну да. Кстати говоря, ваше присутствие в поместье при пытке меня мадам Лестрейндж, я сумею доказать. Как минимум за бездействие, а, по сути, молчаливое согласие, вас привлекут к ответственности, - Малфой пожал плечами. Снова не то, снова мимо. Гермиона досадливо покачала головой, укорив саму себя. Обвиняемый перестал насмехаться, глядя ей в глаза, но он вполне мог это возобновить, следовало воспользоваться данной паузой разумно. – И, да, а ведь у нас есть свидетель, который знал о плане Драко по поводу убийства Дамблдора, и вашего сына за покушение также можно привлечь повторно.
- Вы адвокат или следователь?
- Я человек, которому нужна правда. От вас будет зависеть, займу ли я вашу сторону на суде. И, кстати, говоря о свидетеле, я не Гарри имею ввиду.
- Мой сын останется на свободе – и точка, - с убеждением отрезал Люциус, презрительно взглянув на Гермиону.
- Да-да, - кивнула Грейнджер, ухмыляясь.
- Знаете, Грейнджер, у меня складывается впечатление, что вы, как адвокат, слишком предвзяты ко мне и моей семье, - протянул Люциус. Гермиона перестала ухмыляться, нахмурилась. – Вы хотите знать правду, чтобы свести счеты не с Драко, так хотя бы со мной. Вы ведь ненавидите моего сына, я прав?
Гермиона сжала зубы. Малфой был прав, и ей очень не хотелось признавать свой непрофессионализм. Как она могла так подставиться?
- Я не желаю свести с вами счеты, - уклончиво сказала адвокат. – Я действительно хочу помочь вам и разобраться в ситуации.
- Однако вы мне не ответили.
- Я недолюбливаю Драко, признаюсь, - буквально выдавила из себя признание Грейнджер. – Но, обещаю, делу это мешать не будет.
- Значит, о моем сыне больше ни слова, - подытожил Люциус, будучи очень серьезным. Его тон ясно давал понять, что возражений Малфой не приемлет. Гермиона не была бы упрямой гриффиндоркой, то бишь собой, если бы не попробовала.
- Только в обмен на вашу откровенность.
Люциус смерил Гермиону тяжелым взглядом. Грейнджер его выдержала, но почувствовала нарастающую тревогу внутри.
- Обещать не могу, - наконец, ответил он.
- Тогда и я не стану, - хмыкнула девушка. – Послушайте, мистер Малфой, - максимально вежливо продолжила Гермиона, - мы с вами так ни к чему и не придем. Я, конечно, могу и вовсе не приходить, но тогда откажусь защищать вас на суде.
- Мы это уже проходили, - лениво протянул Люциус, морщась.
- Неужели вам так часто удается выговориться? – поразилась Гермиона. – Почему бы вам не попробовать поговорить со мной?
- Вы будете последней, кому я захочу довериться, - усмехнулся Малфой.
- Что ж, я найду способ узнать правду, - пообещала Гермиона, поднимаясь и направляясь к выходу. – А пока хорошего вам времяпрепровождения, не скучайте.
Люциус оскалился, проводив Гермиону суровым взглядом, но девушка, к счастью, этого уже не видела.


Глава 3 Нервы Малфоя ни к черту

Несмотря на данное обещание, Гермиона все-таки предприняла еще одну попытку разозлить Люциуса, дабы вызвать в нем хоть какие-нибудь эмоции.
- А тяжело было скрывать от Нарциссы следы крови после убийств? А смотреть в глаза Драко, когда вы возвращались с задания?
Малфой не реагировал. Но Гермиона видела, как сжались его губы и, в целом, напряглось лицо. На этот раз он неотрывно смотрел на нее, видимо, рассчитывая спугнуть или ослабить хватку. Но Грейнджер была настроена воинственно.
- Наверное, легко было убивать людей, навсегда лишая их возможностей, при этом наблюдать за подрастающим сыном и отмечать, каким жестоким и избалованным он растет. Уверена, вы не мечтали воспитать Драко тем, кем он стал в итоге. Ваш сын весьма неудачная ваша копия, серьезно.
Злость отразилась на лице Люциуса. Его глаза налились кровью, но он продолжал молчать и давить на нее своим стальным взглядом.
- Он неудачник, трус…
- Замолчи немедленно, грязнокровка! – свирепо прикрикнул Люциус, не дав Гермионе договорить. Она удовлетворенно ухмыльнулась.
- Ну вот мы и дождались.
- Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Драко, девочка, - угрожающим шепотом произнес Малфой, почувствовав свою предыдущую ошибку. – И мне без разницы, что ты будешь говорить на суде, мне не нужна ни чья защита.
- Но…
- Убирайся вон! – рявкнул Малфой.
Грейнджер вздрогнула и по-настоящему испугалась. На сегодня встречу было решено завершить.
***
Гермиона решила пока и вправду не касаться темы семьи Малфоя. Хотя прекрасно понимала, что без этих рычагов ничего не добьется. С другой стороны, девушка планировала «взять» обвиняемого измором: за восемь дней он успел пожалеть о своем согласии на ее защиту. Однако Малфой мог и привыкнуть к Грейнджер, из-за чего все ее попытки пойдут крахом.
Появившись перед обвиняемым во вторник в комнате для свиданий, Гермиона убедилась в обратном. Люциус выглядел уставшим и уже не ухмылялся, а только проводил Грейнджер презрительным взглядом. Адвокат, сохраняя невозмутимый вид, заняла свое место, не глядя на своего подзащитного: ни к чему было остро реагировать на него, чем она только испортила бы себе настроение. Сегодня Гермиона решительно хотела сохранить свое самообладание до конца их с Малфоем разговора. О вчерашнем «взрыве» адвокат вспоминать не хотела. К его молчанию и саркастическим репликам, в конце концов, она привыкла. Вот, кто оставался предсказуемым.
- Добрый день, - бодро поздоровалась она, улыбаясь.
Люциус подозрительно воззрился на нее.
- Что ж, вижу, вы сегодня не в настроении.
- Вы головой ударились? – ехидно спросил Малфой.
- Нет, просто решила быть с вами подружелюбнее, - оживленно ответила Гермиона, поправив свои кудряшки, которые она сегодня специально распустила.
Малфой заметил ее жест и постарался скрыть свое удивление, но вопрос-таки отразился на его лице. Грейнджер подумала, что звучал он примерно так: «Какого хрена?!». И это еще в мягкой форме.
- Опять что-то не так? – прикинулась дурой Гермиона, глядя на Люциуса невинными глазами.
Малфой отрицательно покачал головой. Привычные презрение и отвращение вновь проявились у него на лице. Он, как и раньше, откинулся на спинку стула, изображая безучастность.
- Да уж, вы предсказуемы, - фыркнула Гермиона, усмехнувшись.
- Это еще почему? – вскинулся Малфой.
- Ведете себя одинаково, - пояснила Грейнджер, просияв при мысли, что ей удалось его задеть.
- Неправда, - буркнул Люциус. Он по-детски надулся, сложив руки на груди. И неловко попытался сменить позу, едва не упав.
Гермиона не выдержала и рассмеялась. Малфой обиделся сильнее. Было в этом что-то странное, но Грейнджер читала о детских страхах, переходящих во взрослую жизнь и ужасно мешающие человеку. Только у Люциуса, вероятно, все было иначе: ему внушали, какой он исключительный и непохожий на других; потом, на факультете, Малфоя уважали соученики, его ставили в пример учителя; у Волдеморта ему также отводилась особая роль. Должно быть, Люциус боялся услышать именно то, что он «как все», вполне обычен и ничем не примечателен. Предсказуем – из той же серии. Чтобы проверить свою гипотезу, Гермиона попробовала еще одно:
- Правда, - твердо сказала она. – Более того, вы чем-то напоминаете мне моего друга Рона.
Глаза Люциуса едва ли не вылезли из орбит.
- Да, - вдохновленно продолжала Гермиона, довольная эффектом. – Он может очень долго молчать, если не хочет в чем-то признаваться. Вы столь упрямы, что иногда похожи и на Гарри, - добавила Грейнджер, и Малфоя едва не хватил удар. – В общем, вы вполне обычный человек, мистер Малфой. Как все.
Вот тут Люциус практически позеленел от гнева. Он резко вскочил на ноги, стукнул кулаком по столу.
- Прекратите эти ваши…сравнения! – подобрал слова и выпалил Малфой.
- Знаете, может, раньше вы и обладали привилегиями, но пора бы оглядеться вокруг: мир больше не вертится вокруг вас, вы не его центр. Вы спустились на землю, поздравляю.
Люциус просто онемел. Малфой медленно сел обратно. Но в его глазах впервые проблеснули чувства. Ненависть. Гермиона на секунду пожалела его и готова была признать, что наговорила лишнего, ведь он и вправду не готов был так быстро смириться со своим нынешним положением. Но ее внезапно озарила догадка: ненависть Малфоя была скорее не к ней, а к самому себе. Грейнджер в один миг распознала в его взгляде, насколько трудно приходится Люциусу. Весь этот сарказм, упрямое молчание, внезапные вспышки гнева – это ведь не что иное, как защитные реакции! Как же Гермиона раньше не догадалась? Гарри, будучи подростком, ведь действительно вел себя схоже с мистером Малфоем. Он замыкался, резко выходил из себя, язвил… Люциус хоть и давно вырос, но ситуация была явно не в его пользу. Обстоятельства вынудили Малфоя не защищаться, а нападать, или отмалчиваться, он просто был…в растерянности. Он не знал, как теперь жить. Бывшему Упивающемуся не был знаком этот новый мир после победы, он совершенно не знал, где теперь его место. И не то, чтобы Малфой не верил в то, что его отпустят, вероятно, был уверен в этом. Но и если посадят – это не особо бы изменило отношения Люциуса. Ему было абсолютно все равно – вот, в чем крылась истина. В сорок с лишним, пожалуй, крайне трудно начинать все с нуля… Поэтому слова Гермионы вывели Малфоя из равновесия окончательно.
Он уже давно не смотрел на Грейнджер, обхватив голову руками и опустив ее. Гермионе не было видно лица Малфоя, его длинные свесившиеся волосы лишили ее такой возможности. Теперь Грейнджер искренне хотелось помочь подзащитному, и то была не просто жалость. Она увидела, что жизнь отплатила Люциусу сполна, и, пожалуй, даже слишком жестоко. Лишить человека прежней веры, идеалов и ценностей – это ужасно, смерти подобно.
- Мистер Малфой, я не хотела обидеть вас, - тихо проговорила Гермиона.
Он вздрогнул, словно позабыв о ее присутствии. Грейнджер чертыхнулась про себя. Малфой поднял на нее стальной взгляд, совершенно опустошенный, но и в тоже время наполненный болью и, Мерлин знает, чем еще. Ей казалось, если она узнает чем, то немедленно умрет, не выдержав накала эмоций и чувств. Люциус не был бессердечным – теперь Гермиона это видела.
- Я могу вас попросить больше не приходить? – глухо прошептал он.
- Нет, простите, - ответила Грейнджер, чувствуя непонятную вину перед ним.
- Я так и знал, - вздохнул Малфой. Он и в самом деле был огорчен данным фактом. Гермиона опустила глаза. А Люциус стал приходить в себя, возвращая былую ухмылку, отстраненность и презрительность к адвокату. – В таком случае забудем этот инцидент, - девушка облегченно выдохнула. – Но если попробуете еще что-то в таком духе, я задушу вас, клянусь, - добавил маг.
Гермиона взглянула на серьезного Люциуса и нервно сглотнула: он не шутил. Ее самообладания и след простыл. Хоть она и попыталась вернуть себе спокойствие, до конца разговора вина так и не покинула Грейнджер, продолжая терзать ее.
- Зато теперь я собираюсь защищать вас на все сто процентов, - попыталась пошутить Гермиона, но, встретившись с убийственным взглядом Малфоя, сразу умолкла и сникла.
Внезапно заговорил сам обвиняемый:
- Все, что вы сказали, чистая правда. Мне следовало бы смириться и поразмыслить над тем, кто я теперь. Надо как-то выкручиваться.
- Для того чтобы думать об этом, надо быть уверенным в том, что вас отпустят, - заметила Гермиона не без осторожности.
- Само собой, - не стал отрицать Малфой, чем удивил адвоката. – Но с другой стороны, мне все равно, останусь я здесь или вернусь домой. Честно говоря, я бы предпочел первый вариант…
Гермиона не верила своим ушам. Да, она и сама только что думала об этом, но Люциус и вправду собирался сдаться?! Какого Мерлина?! Привыкшая бороться за справедливость, какого бы дела то ни касалась, Гермиона стала активно защищать Малфоя:
- Так нельзя, мистер Малфой! На вас ведь и жена, и сын! Вы о них подумали? Каково будет им без вашей поддержки? Драко сломается без вас! Про миссис Малфой утверждать не берусь, но не думаю, что она будет вести привычный образ жизни. Да и вы сами разве привыкли уступать трудностям?
Она так пламенно говорила, что не сразу заметила улыбку на лице Люциуса. Гермиона забыла обо всех своих негативных чувствах к семье Малфоев, для нее было важным только доказать сидящему перед ней человеку, что он не должен сдаваться. Таков был ее жизненный девиз.
- Что? – спросила она, не понимая.
- Вы замечательный адвокат, - без тени иронии проговорил Люциус, в самом деле улыбаясь. – И… я прощу прощения за свои недавние ругательства в ваш адрес.
Гермиона польщенно улыбнулась и покраснела, давно не испытывавшая такого смущения перед кем-либо. Она так разволновалась, что почти забыла, что здесь вообще делает, и кто перед ней.
- Спасибо, - слегка запоздало произнесла Грейнджер, опомнившись. – И я, разумеется, не сержусь на вас. Значит, мы все-таки будем сотрудничать?
- Значит, будем, - кивнул Малфой.
- И вы все расскажете? – спросила с надеждой Гермиона, просияв.
- Да, - снова кивнул Люциус. – Но мне понравилась ваша шокотерапия.
- О, благодарю, - рассмеялась Гермиона.
Она, конечно, не поверила полной капитуляции Малфоя, но пока он был готов, нужно было действовать. Ее время пребывания здесь истекло, и Грейнджер пришлось еще уговорить охрану побеседовать еще часик. Гермиона пригрозила пожаловаться Гарри, и только после этого они согласились.
- Используете шантаж? – заинтересованно спросил Люциус, слышавший разговор Гермионы с охраной.
- Приходится, - ничуть не обидевшись, спокойно ответила Грейнджер. Она и правда была не в восторге, но порой имя Гарри давало ей больше преимуществ, чем свое собственное. – Итак, давайте к делу. Что было правдой из того, о чем мы с вами уже говорили?
- Почти ничего, - ответил Малфой. Гермиона кивнула: об этом она и так знала. – Об убийствах придется поговорить завтра – часа не хватит, чтобы вспомнить их все, - с ухмылкой пояснил Люциус. Грейнджер снова кивнула, не перечив. – Так, начнем с того, что я не находился у Волдеморта под Империусом. Я действительно выполнял в основном роль «денежного мешка» для организации, вербовщика. Кроме того, оказывал влияние на значительную часть Министерства.
- Угрожали, запугивали? – уточнила Гермиона.
- Нет, убеждал и внушал – никакой магии, - ухмыльнулся Малфой, ностальгируя. И поспешил добавить, видя как Гермиона быстро принялась записывать его слова себе на бумагу: - Я не думаю, что они станут вспоминать об этом.
- Но ведь наверняка остались те, кто находился под вашим влиянием.
- Да, есть несколько. Но навряд ли они признаются, что так легко поддавались мне без всякого использования Империуса. Это стыдно, я полагаю.
- Может быть, но нельзя ничего исключать, - заметила Гермиона.
- И то верно, - не стал спорить Малфой.
- Как мы можем это обыграть?
- В военное время шпионов у обеих сторон было куча, практически каждый третий. Я шпионом не был, зато я знал, кто работал против политики Министерства. И эти люди до сих пор там. Двуличные, но отлично скрывающие это.
Гермиона изумилась. Она-то верила, что всех «темных» личностей давно уволили из Министерства, но, оказывается, там остались еще те, кто помогал в свое время Малфою. Уму непостижимо!
- То есть вы хотите назвать их имена, если вдруг речь пойдет об этом?
- Да, - твердо ответил Малфой.
- Хорошо, я прерву их и задам вам соответствующий вопрос, чтобы вы могли произвести на них фурор.
Малфой согласно закивал. Адвокат нравился ему все больше.
- Вы растете прямо на глазах, - отметил он.
- Я всего лишь выполняю свою работу. Вы мой первый клиент, поэтому я стараюсь больше, - сухо пояснила Гермиона. Она была более чем польщена, но отвлекаться на это снова уже не было времени. – Давайте продолжим.
- Как вам угодно. А теперь самое главное. Запишите себе, мисс Грейнджер, и запомните: я не фанатик и не палач, - серьезным тоном сказал Люциус. – В боевых операциях участвовали специально собранные для этого маги-юнцы, либо фанатики вроде Беллатрикс. Те, кто состоял в Ближнем круге и не тронулся умом, как правило, не убивали, - укоризненный взгляд Гермионы. - По крайней мере, специально. Приходилось как и всем – не отрицаю. Но сорок шесть человек – поверьте, наряду со своими обязанностями я бы просто не успел порешить столько народу, - Грейнджер удивилась, что Малфой в точности воспроизвел цифру приписываемых ему жертв. - Во время отсутствия Лорда обо мне вообще не было слышно, так? Тогда какой из меня фанатик?
- Да, как логический довод это можно использовать, но это лишь докажет вашу вменяемость и усилит вашу вину, - сказала Гермиона, ее лоб напрягся. Она задумчиво уставилась на свои записи. – Но в целом, вы правы, это выглядит несколько лучше, чем если бы на вашем месте сейчас сидела Лестрейндж.
Грейнджер аж содрогнулась, вспомнив эту ужасную женщину, пытавшую ее многократным Круциатусом. Мурашки пробежались по телу, Гермиона автоматически сжала зубы, словно боялась закричать от боли. Но тут же одернула себя, вернувшись в реальность.
- Скольких же вы убили? – спросила она обыденным тоном, будто речь шла о том, что обвиняемый будет на обед.
- Семерых. И все не из вашего списка, - ответил Малфой безо всяких ухмылок.
- Мисс Грейнджер, не положено дольше держать вас здесь! – лебезящим голосом пробасил охранник, открыв дверь и высунувшись за нее. В свете свечей его все равно было не видно.
- Да-да, иду, - проговорила Гермиона, вставая и не сводя взгляда с Люциуса, который только что признался ей в убийствах. Что-то неумолимо изменилось в нем, определенно, и было ощущение, что он намеревался сказать о чем-то еще. Тем не менее, Малфой промолчал, и Гермиона ушла.


Глава 4 "Зачатки" доверия

На десятый день, в среду, Гермиона узнала, наконец, об убийствах, которые действительно совершал Люциус. На всякий случай он рассказал ей подробности. Но ни одно из них не было настолько жестоким, какими были те, в которых обвиняли Малфоя. Совершенно ничего схожего.
- Почему тогда вас обвинили не в тех убийствах? – спросила Гермиона после его небольшого монолога.
- Моих жертв давно никто не вспоминает, а те, видимо, представляли какую-то значимость, - ответил Люциус, поразмыслив. – Особенно на меня давили по делу о тех двух аврорах, чьи тела так и не нашли. Вообще-то, я уверен, что таких пропавших было куда больше.
- Но вы не знаете, кто за этим стоял? – удивилась Гермиона.
- Не все действия Упивающихся курировались лично Волдемортом, о его приказах я знал почти все, - честно признался Малфой. – Некоторыми операциями руководил я сам. Но были у нас самостоятельные ребята, которые никого в известность не ставили. Вы же не думаете, что, к примеру, оборотни докладывали обо всех своих жертвах?
- Нет, конечно, - не сомневалась Гермиона.
- Если Лорд узнавал, то непременно наказывал за самодеятельность. Все-таки с дисциплиной у нас всегда было в порядке, - горько усмехнулся Люциус. – Поэтому нет, я не знаю, кто убил тех «смельчаков», но слышал подробности дела, - он откровенно высмеивал погибших.
Гермионе не понравилась реакция Малфоя на гибель авроров, но она не стала никак это комментировать. Да и не ей было судить.
- Но знаю имена тех, кто убил людей из вашего списка. Не всех, но большинства.
- У вас такая хорошая память?
- Дело не в ней. Назовите мне даты и метод убийства, и я безошибочно угадаю.
- Мм, хорошо, - слегка опешила Гермиона, доставая первое дело. – Ирма Соул, маггла, 13 марта 1996-го. Пытали Круцио, ослепили, убили Авадой.
- Лестрейнджи. Или все разом, или кто-то один – не суть.
Гермиона покосилась на него с подозрительностью, но все же продолжила, извлекая второе дело:
- Генри Либбок, магглорожденный маг, лето 1997-го. Его много и долго пинали, раздробили кости, оглушили, потом пытали и убили Авадой. Погибла вся его семья позднее.
- Брат и сестра Кэрроу, - с легкостью ответил Люциус. – Уловили семейные стили убийства?
- Да.
- Можете сами поискать схожие дальше. Алекто ненавидела магглорожденных волшебников сильнее магглов, а Амикус обожал использовать маггловские приемы вроде пинков, а вот кого и за что бить ему было все равно. Все трое Лестрейнджей обожали Круциатус. Ослепить жертву – фирменная вещь Рабастана. Рудольфус иногда использовал рубящее, чтобы порезы были глубже, - Гермиону едва не стошнило от представленных ею картинок. А Малфой продолжал, как ни в чем не бывало: - Беллатрикс не отличалась оригинальностью, хотя порой пользовалась ножом, мотивируя это тем же, что и ее муженек.
Грейнджер снова поморщилась: она испытала этот «приемчик» Беллатрикс на себе. Адвокат не забывала, однако, и фиксировать слова Малфоя на бумаге.
- Так-с, вероятно, там еще промелькнут дела Долохова. Антонин пользовался одному ему известными темными проклятиями, но почерк убийства в целом схож с предыдущими.
- А кто убил полукровку Кейт Холмс? – вспомнила Гермиона.
- А вот он, наверно, и убил. Хотя мог еще быть Макнейр, - засомневался Люциус. – Я, честно, не помню. Полукровок трогали редко.
- Но и чистокровных не чурались.
- Предателей крови – вот, каких чистокровных, - пояснил Малфой с внезапно появившейся строгостью. – Но по ошибке могли любых, - хладнокровно добавил Люциус.
- И все-таки в вас слишком много холодности, когда вы говорите об убийствах, - покачала головой Гермиона. – На суде это плохо для вас скажется.
- А вы думаете, я не сумею сыграть на публике полнейшую невиновность? – усмехнулся Малфой. – Я могу вас заверить, что сумею изобразить испуг и ужас на лице, когда разговор пойдет об убийствах. Это при вас мне нечего опасаться. Верно ведь?
Он пронзительно посмотрел на Гермиону. Мурашки пробежались по спине у Грейнджер – ей казалось, подзащитный читает ее мысли, не прибегая к легилименции. Впрочем, она-то была уверенна в актерском таланте Малфоя, но вот чего не ожидала, так это искренности по отношению к себе. Все же такой человек как Люциус способен блефовать в самых сложных обстоятельствах, но выходило, что сомнения Гермионы на сей счет были неверны. Его взгляд, по крайней мере, именно это и означал.
- Вы просили меня о доверии, но сами, похоже, не до конца уверены в моей искренности, - проговорил Малфой, чем вызвал у Гермионы стыд и чувство вины.
- Извините, - поспешила сказать адвокат. – Я слишком подозрительна в последнее время.
- Тут я вас понимаю, - вполне серьезно ответил Люциус. – Это последствия войны?
Гермиона удивленно вскинула брови, но кивнула.
- После первого настоящего сражения я тоже стал еще подозрительнее и избирательнее в контактах, чем был, - продолжил откровенничать Малфой. – А меня ведь никак нельзя было назвать добродушным и отзывчивым парнем, - он горько усмехнулся.
- Война меняет всех, - подытожила за него Гермиона. – Иногда настолько, что своих близких не узнаешь, - тут уж и Грейнджер не удержалась, нахмурившись и погрузившись в собственную пучину боли и потерь, которые и она, безусловно, понесла. Раны зажить еще не успели.
- Кто-то из друзей отвернулся от вас?
- Представьте себе, - тихо огрызнулась Гермиона, пряча глаза и ощущая себя маленькой беззащитной девочкой, которую уже давно почему-то никто не утешал, хотя она так нуждалась...
- Если это Рональд Уизли, то я не удивлен, - усмехнулся Малфой.
- Оставьте свое мнение при себе, пожалуйста, - попросила Грейнджер. Любое напоминание о Роне, который ни разу не прислал никакой весточки о себе за эти месяцы, приносило боль. Она понимала, что ему тяжело приходится после смерти брата, но ведь Гарри хотя бы отвечал Гермионе! Он не огрызался, не оскорблял девушку, как это делал Рон, если ей вдруг удавалось найти его!
Люциус всплеснул руками, сдаваясь. Он смотрел на Гермиону не то с сочувствием, не то с желанием узнать о ней больше, как недавно хотела этого она по отношению к Малфою. Одиночная камера не способствуют улучшению настроения, а Грейнджер все-таки какая-никакая, но компания, да и не самая уж и плохая, стоило ему признать. К тому же, адвокат искренне желала ему помочь, и в кои-то веки Люциусу захотелось отплатить той же монетой.
- Вы собрали обо мне все сведения, необходимые для суда, да? – уточнил Малфой.
- Да, - ответила Гермиона, отвлекшись от своих мрачных мыслей и просмотрев бумаги.
- Но вы придете сюда еще?
- А вам хотелось бы? – безрадостно спросила Гермиона, несколько подуставшая. Малфой уже готов был отказаться, но она подняла на него свой взгляд, и Люциус увидел в ее глазах…надежду? Девушка нуждалась в общении точно так же, как и Малфой, запертый здесь. Вот только Гермиона была загнана сама собой.
- Да, мисс Грейнджер, - сказал Люциус, глядя ей в глаза.
Гермиона сглотнула, уловив всю значимость момента. А ведь эта встреча могла бы оказаться последней до суда, но не прийти завтра она уже не могла. Что-то осталось неразрешенным, Грейнджер казалось, что они с Малфоем должны были поговорить еще. Не по делу. О чем можно было говорить с Пожирателем Смерти?! Кто бы сказал раньше – Гермиона никогда бы не поверила. Абсурд? Вероятно, да. Но жизнь построена на противоречиях.
- Тогда я обязательно приду и завтра, и послезавтра, в то же время, - с уверенностью произнесла Гермиона. Голос ее заметно потеплел, как и стальной взгляд Люциуса.


Глава 5 Научный интерес

Гермиона пришла, как и обещала. Малфой мастерски скрыл свою радость по этому поводу, поскольку очень уж не привык подолгу находиться в одиночестве. Прошлый азкабанский опыт доказал, что Люциус без общества просто начинал чахнуть. А компания Грейнджер оказалась довольно неплохой, отчего Малфой был согласен уже говорить с ней на любые темы, лишь бы девушка не отказывалась приходить. Конечно, скоро он наверняка выйдет на свободу, но провести лишние два часа вне камеры – уже, согласитесь, немало. Тем не менее, при адвокате обвиняемый сохранял свое непроницаемое выражение лица и собирался и дальше иногда, но проявлять свой упрямый характер. Так было куда интереснее.
- Здравствуйте, мистер Малфой… - как-то неуверенно пробормотала Гермиона, присаживаясь напротив него и зажигая свечи на столе. «Как на свидании, ей Мерлин», - горько усмехнулась про себя Грейнджер, содрогаясь при мысли о свидании в таком помещении, да еще и с бывшим Пожирателем. Уж лучше пусть он остается только ее подзащитным – раз и навсегда.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - бодро поздоровался Малфой, ухмыляясь. Былое желание бороться за себя вернулось с двойной силой, не без помощи Гермионы, чего Люциус пока не стал бы признавать. – Как прошел вчерашний день?
Гермиона удивленно воззрилась на Малфоя, на секунду забыв, что он-то лишен возможности провести свой день как-то поразнообразнее, в отличие от нее.
- Хорошо, - коротко ответила Грейнджер. – Поработала немного над вашим делом, собрала все факты в кучу, а потом легла спать, - зачем-то добавила она.
- Вы живете с родителями?
- Одна…
- Ладно, не буду больше утомлять вас своими вопросами, а то вы и так слишком напряглись, - усмехнулся Малфой.
Он не издевался над ней – вот, что поняла Гермиона, хоть и запоздало. Это новое чувство удивило и порадовало ее – кажется, Люциус поменял свое к ней отношение в лучшую сторону. И тогда адвокат нашла в себе силы поговорить с ним о нем самом, ведь его личность была очень уж незаурядной и неординарной, помимо того, что он был Пожирателем. Исследовательский интерес вдруг проснулся в былой заучке Грейнджер, и она решила не терять времени даром.
- Мне внезапно в голову пришел такой вопрос… - Люциус был заинтригован и, кажется, даже рад мелькнувшему интересу в глазах Гермионы. - Мистер Малфой, а ведь вы были приближенным Волдеморта не только за свои актерские заслуги и посильную финансовую помощь. Среди Пожирателей наверняка было много таких же мастеров интриг и богатых чистокровных волшебников. Значит, он ценил в вас за что-то еще?
Малфой лукаво улыбнулся. Ему не доводилось отвечать на такие вопросы, он даже был удивлен, почему никто до мисс Грейнджер не додумался до такого простого способа узнать правду. Ведь умение искренне похвалить Люциуса, столь ненамеренно – это, по сути, единственная возможность добиться от него откровенности. Впрочем, Малфой, конечно, польстился на такой незамысловатый комплимент, но, зная Гермиону, понял, что она действительно любопытствует скорее для себя, чем для дела. Научный интерес.
- Еще никто не догадался спросить меня об этом именно в такой форме, - подметил Люциус, ухмыляясь. – Обычно меня сразу признают то правой, то левой рукой Волдеморта, - весело усмехнулся Малфой. Гермиона и сама улыбнулась, признав всю ироничность формулировок, придуманных министерскими. – Кому-то ведь нужно представлять собой сущее Зло, раз уж самого Волдеморта нет в живых? – он сказал это таким тоном, что тут уж Грейнджер и вовсе едва удержала смешок, хоть информация Люциуса была довольно серьезной. – Разумеется, он ценил меня за «что-то еще», мисс Грейнджер, за мой самоконтроль, умение вовремя остановиться, потянуть за собой остальных, подчинить их себе в нужных ситуациях, за мои способности в магии, например. Ну и за мою верность, в коей Волдеморт неоднократно сомневался, конечно, но тот самый актерский талант всякий раз меня выручал, как и ментальная блокировка. В последнем Северус меня обошел, разумеется, но и в его верности Лорд, в конце концов, усомнился, как мы знаем.
На последних словах Малфой вздохнул, и это не выглядело наигранным. Упоминание о профессоре Снейпе навело печаль и на Гермиону, которую, как и многих других, поражала способность зельевара искусно играть на обе стороны, при этом не раз спасая Орденосцев, Гарри в особенности, и особо не подставляя Пожирателей. Несмотря на все свои заслуги, посмертный Орден Мерлина, посмертное же признание героем, необъяснимое доверие к нему Дамблдора – профессор Снейп до конца оставался одиноким, и это пугало Гермиону. Никто и не пытался помочь ему при жизни, в то время как многие из волшебников обязаны ему жизнью.
- Он был вашим другом, мистер Малфой?
- Сложный вопрос, - поразмыслив, ответил Люциус.
Вот, пожалуй, кто еще был дорог этому человеку – Северус Снейп. Гермиона уже научилась по эмоциям Малфоя различать по-настоящему близких ему людей, хоть он тщательно и скрывал свои чувства к кому-либо, скрываясь за толстым слоем равнодушия и холодности. Но Грейнджер все-таки сумела заглянуть за маску – едва ли не единственная, кому удалось это сделать. Малфой это понял.
– Нельзя сказать, что мы были друзьями в полной мере, но и врагами точно не были, - продолжил он. Слова о Снейпе по-прежнему давались ему нелегко. – Мы поддерживали друг друга. У нас с Северусом были немного разные приоритеты на этих войнах, что в первую, что во вторую, но нас и многое связывало. Такое не объяснить вот так в двух словах, да и слишком личное все это, уж не обессудьте, - выдавил из себя слабую улыбку Люциус.
Гермиона понимающе кивнула и решила перевести разговор на другую, более безопасную тему, на ее взгляд:
- А в каких заклинаниях вы сильны?
- Ваши вопросы способны поставить в тупик, кого угодно, - вскинув бровь, удивленно отозвался Люциус.
- Да, действительно, - смутилась Гермиона, слегка порозовев. – Тогда так: есть ли такие заклинания, которые у вас не выходят? Глупые, конечно, вопросы, но мне, правда, хочется знать.
- Верю, что хочется, - усмехнулся Малфой, заключив пальцы в замок у своего подбородка. Его взгляд снова стал смущать Грейнджер, как и в первые встречи, но место злобы в серых глазах заняло любопытство, какой-то хищный интерес, словно Люциус признал в ней неплохую соперницу, объект для исследования. – Я не знаю таких заклинаний, которыми бы я не владел. Вероятно, таковые существуют, но мне они неизвестны.
Становиться объектом изучения Малфоя в задачи Гермионы не входило, ее новая роль несколько пугала девушку и манила одновременно. Люциус играюче отвечал на ее глупые, казалось бы, вопросы, но в тоже время ни капельки не врал, будто от них зависела его дальнейшая судьба. Мужчина был серьезен, но на лице постоянно пребывала ухмылка, хитрая и окутывающая. Вот уж воистину мастер интриг – одновременно с уважением и неприязнью отметила про себя Гермиона, переставшая быть для него просто адвокатом.
Вот и на последний ее вопрос Люциус ответил, но был немного не уверен, потому и всерьез задумался над вопросом. А были ли такие заклинания, которые у него не выходили? Так, по-честному? По крайней мере, одно, но было. Но даже себе Малфой старался не напоминать об этом своем неуспехе, однако внезапно захотелось сознаться во всем Гермионе. Ухмылка ушла с его губ, лицо Люциуса вновь стало строгим и непроницаемым, он, внимательно глядя ей в глаза, серьезно сказал:
- Вообще-то есть одно такое заклинание. Оно не получалось у меня даже в школе, с тех пор не вышло ни разу. В конце концов, я бросил попытки добиться с ним результатов и выбросил его из головы.
- И что же это?.. – спросила Гермиона, непроизвольно наклонившись корпусом вперед, потому что Люциус говорил тише, чем обычно.
- Патронус, - также наклонившись ей навстречу, прошептал Малфой, не сводя с Гермионы серых внимательных глаз. Грейнджер слегка опешила, не сразу поверив. Тогда Люциус повторил, выдохнув ей в лицо: - Я не умею вызывать патронуса.
Гермиона отстранилась от горячего и учащенного дыхания Люциуса, и встряхнулась. Она словно поддалась его секундному притяжению, погрузившись во что-то наподобие транса, о котором читала в свое время. Сердце предательски забилось сильнее, Гермиона отогнала наваждение и постаралась взять себя в руки. Люциус, казалось, ничего подобного не испытал, он откинулся на спинку стула и просто смотрел на нее с любопытством.
- Вот как? – спросила девушка, возвращаясь к их теме разговора. – Но неужели у вас нет счастливого воспоминания? Такого не бывает…
- Увы, бывает, - пожал плечами Люциус. – Не все поддается логике, - добавил он не в укор Гермионе.
Они помолчали, каждый задумался о своем. Гермиона смотрела на Малфоя и не могла не порадоваться за него: похоже, ее методы сработали, и маг больше не собирался сдаваться. Выплеск негативных эмоций – порой все, что нужно человеку, чтобы расслабиться, но это совсем непросто сделать самому. Грейнджер, сама того не осознавая, помогла Люциусу. А он в благодарность доверился ей, как адвокату, конечно. Но было ли здесь что-то еще? Гермиона не знала, хотя смутные сомнения терзали ее, что было. Тем не менее, за это время Люциус показался ей самым разным, и девушке…нравилось такое разнообразие. Рональд таким не был. При мысли о Роне Гермиона нахмурилась.
- Что с вами? – спросил Малфой. В его голосе не было той холодности, к которой она привыкла.
- Вспомнила нехорошее… - пробормотала озадаченная Гермиона.
- Вы дали мне возможность высказаться, если хотите, я тоже на вас покричу, - пошутил Люциус, и Гермиона улыбнулась ему, ей полегчало. – Или применю другие способы…
- О, не стоит, я догадываюсь, какие у вас могут быть способы, - усмехнулась девушка.
- Уверен, вам знакомы не все мои методы снятия стресса, - лукаво подмигнув, нараспев протянул Люциус.
Гермиона невольно заинтересовалась, вскинула брови. Ее ладонь лежала на столе, Люциус опустил поверх свою. Волшебница не стала убирать руку, хотя ее первым порывом было это сделать.
- Вы доверяете мне, Гермиона? – прошептал он манящим голосом.
- Я не уверена… - произнесла она, отведя взгляд в сторону.
- Просто закройте глаза, обещаю, что не сделаю ничего ужасного без вашего согласия, - заверил девушку Малфой.
В серых глазах было искреннее желание помочь. Гермиона помнила о его же рассказах об артистичности, но интуиция подсказывала ей, что Люциус не обманывает ее, не сейчас. Малфой протянул обе руки над столом, развернув ладонями вверх. Гермиона, сглотнув, уставилась на них, размышляя. Ее роль адвоката закончилась, времени осталось не больше получаса, магические путы на ногах Люциуса не давали ему возможности пойти – единственная, по сути, гарантия ее безопасности, о которой девушка попросила еще в первый день, но эта гарантия придала Гермионе уверенности, и она молча вложила свои ладони в его, также вытянув перед собой.
Люциус опустил их руки на стол, чтобы не держать в отрыве от поверхности. Он не сжимал ладони Гермионы, но и легкого касания хватило ей, чтобы ощутить странную пульсацию по всему телу. Наконец, она закрыла глаза, успокоив себя и тем, что ее палочка находилась во внутреннем кармане мантии, до которой обвиняемому не добраться, а докричаться до стражи всегда можно в случае чего.
- Я позволю себе называть вас на «ты», - бархатным голосом начал Малфой. Его слова приятно ласкали слух – Гермиона и не знала об этой его способности, становилось все интересней и загадочней. – Забудь о том, где ты находишься, расслабься, - попросил Люциус, когда она напрягла руки. Гермиона послушно расслабилась, усевшись на стуле поудобнее. – Представь только две свечи, что стоят перед тобой на столе. Вокруг ничего нет, ни этих мрачных стен, ни охраны за дверью, ни даже меня, только ты и свечи.
Гермиона почувствовала легкость, так явно было бы лучше. Она любила аромат свечей.
- Их аромат проникает в тебя, впитывается в каждую клеточку тела, - словно прочитав мысли девушки, зашептал маг. – Он наполняет тебя энергией, силой, желанием идти только вперед, к цели. И в то же время аромат свечей расслабляет твои мышцы, уносит проблемы и заботы, прошлые обиды, страхи, сомнения… - Гермиона едва не заснула, она прочувствовала все, о чем шептал Люциус. – Ты растворяешься в нем, улетаешь на время. Ты вернешься, но позже, а сейчас ты спокойно паришь в тишине и спокойствии…
Малфой про себя усмехнулся сам себе. Его так успокаивала Нарцисса, и это действительно иногда помогало, а иногда – нет. Глядя на расслабленное лицо Гермионы, Люциус понял, что на нее подействовало положительно. Но что-то в собственных словах все же казалось ему бредовым, однако он не останавливался, желая вернуть Гермионе долг. Ей требовалась разрядка – и девушка ее получит.
- Ты возвращаешься назад, постепенно, не спеша, - продолжил маг. – Новые силы, обретенные тобой с помощью лечебных свечей, наполняют твое тело, чтобы остаться там, - Люциус стал медленно наклоняться к Гермионе, оказавшись буквально в сантиметре от ее губ, с которых не отрывал взгляда. – Ты преисполнена новых идей, смыслов, целей, прошлое оставляет тебя. Те, кто недостоин этого, уходят из твоей памяти. Один рывок – и ты очнешься отдохнувшей, вернешься в ту же комнату, что и была, но не почувствуешь гнетущей атмосферы, идущей от стен.
Малфой договорил и осторожно прикоснулся губами до губ Гермионы. Он и сам прикрыл глаза, наслаждаясь вкусом теплых губ, – свои собственные, сухие и холодные, до ужаса надоели ему. Волшебница вздрогнула, ощутив его поцелуй, но не разорвала контакт. Она решила доверять ему до конца, поэтому даже не открыла глаза, хотя и отвечать не стала. Люциус не отпустил ладоней Гермионы, а медленно отстранился и лишь в последний момент убрал свои руки.
Гермиона открыла глаза, встретившись с внимательным взглядом серых глаз. То, что она только испытала, было непередаваемо, совершенно непохоже на что-либо еще. Девушка чувствовала внутри невероятную легкость и уверенность в себе, невесомый поцелуй и вовсе поселил в ее душе немного нежности, которой так не хватало.
- Интересно же вы придумали, - проговорила Гермиона, улыбаясь уголком губ, не в силах даже злиться на Люциуса за этот украденный им поцелуй.
- Это не я, это Нарси, - спокойно пояснил Малфой, явно довольствуясь полученным эффектом. – Я лишь дополнил ее метод.
Гермиона ответила такой же лукавой улыбкой на его собственную.
- У вас хорошо вышло, - сказала она.
- Теперь мы в расчете, - подмигнул ей Малфой.
- Так это не было вашим благородным порывом? – нарочито обиженным тоном спросила Гермиона, во взгляде которой еще стоял образ свечей.
- На меня это не похоже, - улыбнулся Люциус. – Но, согласитесь, я умею быть благодарным.
- Не стану отрицать, - ответила Гермиона.
И ее теплый взгляд был адресован только ему, Люциусу. Малфой не мог разобраться в собственных мыслях и чувствах – все перемешалось в голове, но вот голос охранника, зовущий Гермиону, впервые ужасно разозлил и расстроил его.
- Завтра я приду в последний раз. Потом суд, - известила Люциуса Гермиона. Ему показалось, или в ее голосе прозвучала досада?
Малфой не ответил, даже не проводил ее взглядом, задумавшись о чем-то своем. Гермиона же с тревогой осмотрела обвиняемого, но охранник поторопил ее, и пришлось поскорее уйти, лишь тихо прошептав: «До скорого».



Глава 6 Последние дни

Малфой снова появился в комнате для свиданий первым. Свечки на столе приятно успокаивали, маг сразу вспомнил вчерашний «эксперимент» и невольно улыбнулся. Все-таки давно он мечтал испытать что-то вроде подобных нежности и трепета. С Нарциссой такого никогда не было. У них была иного рода любовь, какая-то отстраненная, холодная… Минуты тепла с женой Люциус мог сосчитать по пальцам. Он любил ее и сейчас, с нетерпением ждал встречи, но скорее как верную соратницу, мудрую женщину, мать его сына, в конце концов. В молодые годы между ними пробегала страсть, может быть Малфой даже был готов ради нее на подвиги – сейчас и не вспомнить. Но никогда при виде Нарциссы сердце Люциуса не замирало, как при Гермионе…
- Азкабан выбил из меня последние мозги, - горько усмехнулся вслух Люциус. – Или я старею.
Вторая мысль, пожалуй, огорчила мага сильнее первой. Он продолжил думать о своей жене, непроизвольно сравнивая ее со своим адвокатом.
Перед Нарси не нужно было притворяться – она всегда видела Люциуса насквозь, и всякая игра теряла смысл. Жена порой понимала его и вовсе без слов. Гермиона же не понимала его совсем, но всего за несколько дней вдруг сумела увидеть в Люциусе то, о чем даже он не задумывался. А еще с Нарциссой все было ясно с самого начала: чистокровная, красивая, умная, пусть и небогатая, но представительница древнего рода Блэков. Родители против такой никогда бы ни были, а Люциус в юности очень почитал предков. Лишь сейчас он несколько переоценил традиции Малфоев, хоть и не стал бы ничего кардинально менять. Но если представить на месте Нарциссы Гермиону – бесспорно умную, привлекательную, амбициозную – то родичи были бы однозначно против нее. Сам Люциус до недавнего времени ни за что не стал бы даже близко подходить к нечистокровной ведьме Гермионе Грейнджер, но тем она и была интереснее и загадочнее, что ее кандидатура была категорично под запретом.
В комнату вошла Гермиона – вполне реальная фигура. Люциус встряхнул головой, изображая на лице привычное равнодушие. Если она прорвется и сквозь эту маску – можно смело поставить адвокату зачет. Между тем сама мисс Грейнджер также была спокойна и неприступна как айсберг, но стоило ей присесть и столкнуться взглядом с серыми глазами, как она немедленно растаяла. Непрошенная улыбка появилась на ее губах.
- И все-таки я рада вас видеть, - сказала волшебница. – Не могу сдержать эмоций.
Малфой попытался остаться безучастным, даже руки на груди сложил, но на такие слова улыбнулся и сам.
- Все это очень странно, - эхом прозвучал голос Люциуса. – Мы должны собраться, ведь завтра суд.
- И то верно, - согласно кивнула Гермиона, посерьезнев. – У вас, кстати, нет дополнений? Хотите, я покажу документы, что подготовила к суду?
- Нет, я вам доверяю, - ответил Малфой, удивившись собственному малодушию. Он действительно не хотел показывать ей своих переживаний по поводу суда.
Они помолчали. Гермиона начала разглядывать стены – то, что могла увидеть в этом полумраке. Люциус не сводил с нее глаз, но вскоре и сам не выдержал, принялся рассматривать свои ногти, потом стал качать ногой, барабанить пальцами по столу…
В какой-то момент их взгляды снова пересеклись. Поразглядывав так друг друга с минуту, оба зашлись смущенным смехом. Утирая слезы этого неожиданного веселья, Гермиона предложила:
- Может, потушим свет? Помолчать с вами, конечно, интересно, но будет лучше поговорить о чем-нибудь, в темноте.
Малфой кивнул, задувая свечки.
На доли секунд действительно стало легче обоим. Гермиона даже попыталась найти отвлеченную тему, но Люциус отвечал вяло, и разговор не заладился. Грейнджер стушевалась, достала палочку и потянулась к свечам, чтобы зажечь их обратно.
Малфой привыкал глазами к темноте, он не хотел, чтобы Гермиона уходила раньше времени, но и тишина начинала тяготить. В своей камере Люциус ощущал тоже самое. Но сейчас рядом с ним есть девушка, которая ему нравится, и не хватало только почувствовать ее тепло. Мужчина несколько воодушевился и потянулся к Гермионе, надеясь дотронуться до ее руки.
Их пальцы столкнулись одновременно. Гермиона сначала от испуга одернула руку, да и Люциус не сдержал «ах». Но потом девушка осторожно протянула руку обратно, к Малфою, и маг также решился снова. Они принялись изучать ладони друг друга, касаясь и проводя пальцами по ним. Оба ощутили, как участились биения их сердец, как волнение заполнило душу. Но то были приятные чувства. Невозможность разглядеть реакции друг друга подбавляли масла в огонь – становилось интересно, что же будет дальше.
А дальше измаявшийся и лишенный свободы Люциус перешел к решительным действиям: он сомкнул пальцы на ее ладошке, наклонился и второй рукой отыскал лицо Гермионы. Принявшись водить пальцами по ее глазам, щекам, губам, Малфой ощущал нарастающее желание внутри себя, как и Гермиона, впрочем. Она несмело потянулась к нему навстречу, свободной рукой нащупав его волосы. При таком близком расстоянии они видели очертания друг друга, но нарочно закрыли глаза, дабы не потерять воцарившейся атмосферы таинства. Гермиона улыбалась, пальцами проводя по спутавшимся волосам бывшего Упивающегося, поглаживая небритую щеку. Она не знала, что он тоже улыбался, водя ладонью по ее мягким теплым губам. Наконец, они наклонились настолько, насколько позволял стол, но этого оказалось достаточно, чтобы их губы встретились. Этот поцелуй вышел почти таким же невесомым, что и вчера, но в на сей раз Люциус углубил его, а Гермиона ответила. В эти волшебные минуты они жалели только о столе между ними и о невозможности Малфоя встать: магические путы укрепили сильнее, и они позволяли только сидеть на месте. Но и этого им было достаточно.
- Мисс Грейнджер, с вами все в порядке? Свечи сгорели что ли? – в их идиллию, как порой это бывает, вмешались обстоятельства. Точнее, охранник, вошедший в комнату через несколько минут.
Люциус и Гермиона резко оторвались друг от друга, и Грейнджер ответила:
- Да, Стивенс, сгорели. Со мной все хорошо, я справлюсь с этим сама.
Охранник пожал плечами, что было невидно никому из сидящих в комнате, и спокойно вышел, прикрыв дверь.
Неловкое молчание возобновилось. Свечей зажигать не хотелось, как и покидать комнату.
- Г..Гер…Гермиона, - позвал ее Люциус.
Девушка вздрогнула: собственное имя звучало совершенно непривычным образом. А уж голос Малфоя и вовсе казался незнакомым.
- Да?
- Не зажигай свечей, - попросил ее обвиняемый, более уверенным тоном.
- Хорошо… Люциус, - Гермионе и самой оказалось трудно произнести его имя, поэтому она глубоко вдохнула перед этим.
- И…не уходи… - раздался шепот в темноте.
- Я останусь здесь до конца положенного времени, - пообещала она и протянула руку.
Люциус перехватил ее и крепко сжал. Мужчина зажмурил глаза, чтобы лучше прочувствовать поддержку Гермионы, то физическое и душевное тепло, исходящее от нее. А Гермиона была счастлива от того, что почувствовала себя нужной, и неважно, кто перед ней: Упивающийся смертью или близкий друг. Этот человек стал для нее нечто куда большем. Они так и просидели примерно сполчаса, после чего Гермиона ушла. Впервые ей ужасно не хотелось оставлять его одного.
***
На суде Гермиона ужасно волновалась. И не только потому, что она впервые выступала в роли адвоката. В центре, прикованный к креслу магическими наручниками, сидел Люциус Малфой. Один взгляд на него заставлял Гермиону краснеть и забыть все слова, какие она только знала. Так что адвокат решила ни в коем случае не поворачиваться к подзащитному лицом, слава Мерлину, ее расположение в суде позволяло этого добиться. Сам же обвиняемый выглядел довольным и отлично изображал на лице полную невинность.
Речь судьи и прокурора в одном лице тянулась, казалось, вечность. Потом Гермиона машинально зачитывала контраргументы в пользу Малфоя, и судья перешел к расспросам Люциуса. Свою вину он, конечно же, не признавал. Говорил все точно так, как в первый раз Гермионе, с этой версией адвокат в результате согласилась при своем последнем визите. Когда речь зашла о вербовке и некотором давлении на министерских чиновников со стороны «невменяемого» Люциуса, то Малфой тактично отметил, что среди нынешних работников этих людей уже не было. Хотя Гермиона готова была поклясться, что среди присяжных парочка магов-таки нервно передернула плечами. Грейнджер недовольно поджала губы, но, разумеется, была рада, что судья не стал углубляться на эту тему. Все-таки нежелательным было бы лишнее фарсовое выступление Малфоя с предъявлением дополнительных улик против тех, кто все еще состоит на своих должностях в Министерстве. Такой скандал мог неудачно сказаться на карьере Гермионы – тут уж как ни крути, но она должна была заботиться не только о Малфое, но и о себе. Хоть девушка и не видела лица обвиняемого, она была уверена, что и он рад, что не пришлось раскрывать тему «вербовки и давления на власть».
А между тем судья, не найдя действенных улик против Малфоя по поводу убийств, начал давить на него с другой стороны.
- Мистер Малфой, а вот некоторые из уже осужденных нами Упивающихся Смертью утверждают, что вы действовали добровольно. Более того, иногда сами просили Тома Реддла, - судья буквально выплюнул это ненавистное многими имя, - назначить вас главным на операции.
- Каюсь, за одну из таких я уже отсидел свой срок, - быстро сознался Люциус. Он развел руками и обезоруживающе улыбнулся, поймав несколько заинтересованных взглядов со стороны присяжных женщин. На этот выпад хотелось взглянуть и Гермионе, но она не стала поворачиваться, коря себя за трусость. – Но мы обсуждаем с Вами, глубокоуважаемый суд и присяжные, мою деятельность после этого. Господин судья, вы ведь согласитесь со мной, что заключение в Азкабане, пусть и на небольшой срок, плодотворно влияет на человека в том плане, что дает ему много времени на размышления и осознание своих прежних ошибок?
- Хотите сказать, там вы переоценили свою жизнь и вышли на свободу белым и пушистым? – усмехнулся судья. Сдавленные смешки послышались со всех сторон.
Гермиона не удержалась и все-таки обернулась на Люциуса. Тот выглядел воистину обиженным из-за того, что ему не верят, самым честным человеком на свете. Но глаза выдавали Малфоя. Он нарочно поднял самого себя на смех. Грейнджер поразилась: Люциус фантастически умело блефовал. Все эти люди делали вид, будто не верят ему, на самом деле Малфой так удачно манипулировал ими, что они УЖЕ смягчились и готовы были простить ему многое. Дело оставалось за малым. И роль адвоката здесь, пожалуй, действительно было маловажной. Это был спектакль одного актера.
- Именно это я и хочу сказать! – горячо сказал Люциус, продолжая изображать из себя полного идиота. Судья и присяжные улыбались в открытую. – Или Вы, господин судья, сомневаетесь в функциях Азкабана? – все веселье судьи моментально пропало. Он стал серьезен. – Разве его предназначение не в том, чтобы помочь человеку исправиться? Если срок не пожизненный, разумеется, - Малфой обаятельно улыбнулся, вызвав новый прилив положительных эмоций у присяжных и возрастание скептицизма на лице у судьи, который, однако, не перебивал обвиняемого. – Ведь это возможность заставить себя задуматься над тем, что ты совершил, раскаяться и решить для себя, что больше никогда такое не повторишь.
По лицам сидящих в зале суда людей было видно, что они тронуты речью Малфоя. Гермиона рассматривала их всех, не стесняясь, и даже на Люциуса перестала бояться смотреть.
- Тогда почему вы вернулись к Реддлу? – спросил судья, посеяв в зале толику сомнения.
- Моей семье грозила смерть в случае моего неповиновения, - стальным голосом ответил Люциус, в чем, наверное, не блефовал вовсе. – Я согласился только на оказание финансовой помощи, но разгоралась война, и Реддлу требовалась наша сила. Поэтому он использовал Империус, когда ему была нужна безоговорочная преданность к себе.
- А не проще было бы убить вас? – усмехнулся судья.
Люциус замер на секунду. Гермиона собиралась вмешаться, но, встретившись глазами с Малфоем, отклонила эту идею. Он планировал продолжать игру пока без ее помощи.
- Вероятно, проще, но я сильный маг, и вряд ли Реддл хотел бы лишиться меня, - спокойно ответил Люциус. – Наверное, он убил бы меня после битвы. К счастью, для него она окончилась неудачей.
Малфой сказал последнюю фразу с таким облегчением, что в глазах некоторых магов и волшебниц проскользнуло сочувствие. Судья замешкался, не зная, к чему бы еще прицепиться. Гермиона догадывалась, что он наверняка хотел бы задать вопросы о Драко, но к делу это напрямую не относилось. И точно, поразмышляв, судья продолжил:
- Суд над вашим сыном состоится послезавтра, дело о вашей жене также нуждается в последней точке. А что вы можете сказать в оправдание вашим родным? У вашего сына есть знак Мрака – мы узнали это на экспертизе.
Люциус взглянул на Гермиону. Та немедленно вмешалась:
- Ваша Честь, вопрос не относится к делу мистера Люциуса Малфоя.
- Да, вы правы, - с недовольной миной признал судья. – Простите, мистер Малфой, вопрос снимается. Я предлагаю вам сказать несколько слов перед тем, как Суд удалится на совещание.
- Мне нечего добавить, ваша Честь, - с улыбкой проговорил Люциус.
Судья объявил небольшой перерыв. Он и присяжные вышли из зала суда, вернулись буквально через несколько минут. Зачитав множество официальных бумаг, судья объявил:
- Суд постановил: признать Люциуса Абраксаса Малфоя невиновным в совершении убийств. Но Суд счел необходимым назначить дополнительную проверку принадлежащего мистеру Малфою родового поместья на предмет незаконных темных магических предметов, поскольку ранее он был признан добровольным участником Пожирателей Смерти. До окончания всех разбирательств с целью недопущения нежелательных прецедентов в дальнейшем мистеру Малфою запрещается пользоваться каминной сетью, аппарировать за пределы поместья, а также перемещаться любым другим способом. Иначе говоря, вам присуждается домашний арест сроком на месяц. После чего состоится еще одно слушание в суде, где с мистера Люциуса Малфоя снимутся все обвинения и санкции.
За время оглашения приговора Люциус ни разу ничем не выдал себя, зато Гермиона нервно кусала губы, оглядываясь с беспокойством на Малфоя. Наконец, Суд был закончен. Адвокат поспешила к своему подзащитному.
- Приговор вышел мягким, правда? – спросила она.
- Да, все удалось практически так, как я планировал, - ответил Люциус. – Проверок следовало ожидать, они не отвяжутся и после второго суда, я уверен.
- Может быть, мне поговорить с ними?
- Не нужно, Гермиона, вы и так слишком много сделали для меня, - уголком губ улыбнулся Малфой. – Мне пора возвращаться домой, под арест, - усмехнулся Люциус.
- Удачи и побольше сил на борьбу, - искренне пожелала ему Грейнджер.
- Непременно, - ухмыльнулся ей Малфой, наконец, напоминая Гермионе себя прежнего.
Они все еще находились на публике, и Люциус торопливо пожал ей руку в благодарность и поспешил уйти. Малфоя перехватили журналисты, которым он обаятельно улыбнулся и позволил себя сфотографировать, Гермиона не стала дожидаться, когда эти гадюки доберутся до нее, поэтому зашагала в сторону выхода из Министерства.
Вечером, сидя с горячим кофе, закутавшись в плед, Гермиона читала книгу, пытаясь отвлечься и забыть о работе хоть на минуту. Ей уже прислали несколько дел с просьбой, чтобы она стала адвокатом, и Грейнджер не могла свыкнуться со своей новой ролью и поверить в сегодняшний успех на суде, пусть там от нее самой мало, что зависело. Главное – результат. Гермионе почти удалось забыться, раствориться в увлекательном детективе, когда в окно клювом постучала сова. Девушка поспешила впустить птицу и взяла у нее из лап конверт со знакомой гербовой печатью.
«Выбросьте вы свои бумаги в огонь, дайте себе отдохнуть. Иначе я приду и устрою вам шокотерапию».
Безо всякой подписи было понятно, кто отправил Гермионе письмо. Быстро написав на обратной стороне «Не дождетесь» Грейнджер, улыбаясь, прикрепила конверт к лапкам совы и отпустила ее обратно на улицу, сунув птице печеньку. В эту ночь она спала крепко-крепко, забыв обо всех своих заботах, кроме, пожалуй, одного человека…