Глава 1Название: Без названия
Автор: Shendary
Бета: Lina S (Вечный Сентябрь)
Герои: Грелль, Уильям
Рейтинг: всем можно
Дисклаймер: я не я и манга не моя
- Уилли, что ты делаешь?
- Работаю…
- Пра-а-авда? Забавное место для работы ты выбрал…
- …А Вы мне мешаете. Впрочем, я уже привык. Осторожнее, Сатклифф!
- Я осторожен.
- Я вижу. Не нервируйте меня и слезьте оттуда.
Красноволосая бестия не слушает и шагает на канат, протянутый под самым куполом. Уильям наблюдает за ним, думая о том, как шинигами умудряется так спокойно удерживать равновесие. На каблуках. Наверное, Уильям должен удивиться, но после появления в его отделе Сатклиффа уже мало что было способно вызвать в нем эту эмоцию. Грелль тем временем идет к нему, медленно переступая по дрожащему канату, смешно размахивая руками и наклоняясь то в одну, то в другую сторону. И не замолкая ни на минуту.
- Кто подбирал тебе этот костюм, Уилли?
- Это неважно.
- Ну… Кто бы это ни был, передай ему, что у него нет вкуса.
- Я сам его выбирал.
- А... Ну, значит, у тебя нет вкуса... – Грелль медленно, но уверенно приближается к площадке, где стоит Уильям.
- Сатклифф, - раздраженно вздыхает Спирс, - это для прикрытия. Если вы еще не заметили, мы в цирке.
- Одно другому не мешает… - протягивает диспетчер и резко промахивается каблуком по канату. Уильям вздрагивает, но шинигами каким-то чудом удерживает равновесие и выпрямляется.
- Сатклифф, - сквозь зубы шипит начальник, - спуститесь оттуда немедленно!
Диспетчер усмехается и продолжает идти к Уильяму. Правда, теперь он смотрит себе под ноги.
- Ты забавный, – вдруг говорит Грелль.
- Разве?
- Ага. То ты делаешь вид, что терпеть меня не можешь, то волнуешься за меня. Как сейчас.
- Вы слишком высокого мнения о себе, диспетчер. Меня волнуют две вещи. Во-первых, потеря одного из сотрудников, а, следовательно, обучение нового. Во-вторых, мне придется объясняться перед начальством.
Грелль останавливается, отрывает глаза от собственных туфель и смотрит на Уильяма. Губы растягиваются в насмешливой улыбке, а взгляд не предвещает ничего хорошего. Затем диспетчер резко наклоняется вбок и падает вниз, ассоциируясь у Уильяма с ярко-красным всполохом в полутьме пустого цирка. Долю секунды Уильям ошарашено наблюдает за ним, некстати думая о том, что Сатклифф все-таки смог его удивить. А затем прыгает следом…
- Сатклифф, какого черта?!..
Они висят вниз головой, зацепившись ногами за один из нижних канатов; от пола их отделяет метра два, не больше. Сатклифф победно улыбается, и Уильям еле сдерживается, чтобы не скинуть его, с трудом отгоняя от себя мысли о красной вспышке в темноте. А тот над ним еще и смеется:
- Ты все-таки очень забавный, Уилли. Веселее только с Себас-тяном… - и резко замолкает, встречаясь глазами с разъяренным взглядом Уильяма. Только уголки губ предательски подрагивают на притворно-серьезном лице, да в глазах блестят искорки смеха. – Ой, Уилли, прости! Я совсем забыл, что мешаю тебе работать! – Сатклифф спрыгивает на пол и исчезает из цирка, прежде чем Уильям успевает что-то сказать, оставляя начальника висеть вниз головой со скрещенными на груди руками.
Уильям кричит ему вслед что-то о наказании и бензопиле, затем переводит дыхание и закрывает глаза в попытке унять бешено стучащее сердце. И сам не замечает, как на его лице появляется такая же улыбка, как и у его совершенно сумасшедшего подчиненного.
Глава 2Кроссовер Темного Эльфа и Темного Дворецкого.
Персонажи: Себастьян (которого я так тут не называю, т.к это имя он еще не получил), Джарлакс, Дзирт. События происходят задоооолго до манги/аниме.
Бета: Вечный Сентябрь
- Я могу сделать тебя великим воином... Империи падут к твоим ногам, и твое имя будет звучать во всех уголках Фаеруна...
Эльф окинул сидевшее перед ним существо тяжелым взглядом, устало вздохнул и молча ушел от костра, не в силах больше выносить его уговоры. Сбоку раздался смех, и разочарование в глазах демона сменилось гневом. Дроу в широкой, украшенной нелепыми перьями шляпе поднял руки в защитном жесте, но хихикать при этом не перестал.
- Ты не можешь ничего предложить ему, - пояснил, наконец, Джарлакс, когда демон уже почти решил, каким именно способом он убьет несносного наемника. - Его не интересуют ни власть, ни богатство, а месть он в состоянии совершить без твоей помощи. Тебе не на что выменять эту статуэтку.
Дроу был прав, и демон это знал. Возможно, если бы он был старше, то придумал бы, что пообещать Дзирту в обмен на кошку. Но, увы, его опыта и сил пока хватало лишь на заключение простых контрактов. Впрочем, путешествуя между мирами, он рассчитывал довольно быстро исправить этот недостаток. Демон вспомнил Гвенвивар и на его лице сама собой стала расползаться улыбка. Столкнувшись в глухом лесу с двумя темными эльфами он поначалу рассчитывал лишь на небольшое путешествие с ними: чтобы узнать поближе этот народ, их стремления и слабости. Довольно быстро демон понял, что дроу на поверхности - это странно уже само по себе, и хотел уже уйти в поисках более типичных представителей этой расы, как Дзирт в стычке с троллями вызвал пантеру. В тот момент демон понял, что в мире есть совершенство и это совершенство - перед ним.
С тех пор прошло уже две недели, и каждый день демон упрашивал эльфа отдать ему статуэтку, через которую можно призвать пантеру. В самом деле, зачем смертному существу бессмертная кошка? Да еще вдобавок живущая в измерении, куда дроу самому никогда не попасть? Но Дзирт отказывался ото всех предложений, а последние три дня попросту игнорировал их. Демон мог бы убить эльфа, но боялся, что тогда умное животное никогда не подпустит его к себе. А так хотелось провести руками по лоснящейся черной шерсти, сжать пальцами нежные подушечки на тяжелых лапах с острыми как бритва когтями...
Вдруг в голове демона скользнула одна мысль.
- Джарлакс, - позвал он. Лысый дроу, уже было прикорнувший в корнях высокого дерева, приоткрыл один глаз. - Сколько живут такие, как ты?
Наемник пожал плечами.
- Смотря кто. От старости у нас умирают где-то в пятьсот-шестьсот лет. Но мало кто доживает до старости. - Насмешливо прищурившись, темный эльф добавил:
- Дзирту сейчас немногим больше ста пятидесяти.
На лице потустороннего существа снова появилась улыбка. Хозяину статуэтки оставалось жить не больше трехсот-четырехсот лет. Демон может подождать.
______________________________________________________
Заявка: "Гробовщик меняет имидж"
Бета: Lina S (Вечный Сентябрь)
Гробовщик очень изменился за лето. Прошлой весной он уехал в долгое путешествие в Южную Америку, для того, чтобы изучить захоронения племен, живших там. А когда он вернулся, то почти никто в управлении не узнал его.
Гробовщик состриг челку, закрывавшую его лицо, и сделал модную стрижку. И еще он вывел шрамы с лица, да! Но небольшие следы от них все равно остались, что придавало его лицу такое же мужественное выражение, как у Уилли (зачеркнуто) средневекового рыцаря, который был ранен, когда защищал свою прекрасную даму!
Еще Гробовщик перестал носить свой старый балахон, который больше напоминал нестиранный мешок из-под картошки. Вместо него он надел модные обтягивающие черные брюки и черную рубашку, расстегнутую на две верхние пуговицы. Эта рубашка очень шла к его серебристо-белым волосам и бледной коже!!! На шее у Гробовщика висела изящная серебряная цепочка, к которой был прицеплен небольшой крестик. Такая же цепочка была надета на левом запястье, но крестиков на ней было уже три. И, разумеется, Гробовщик избавился от своей ужасной шляпы! Его ногти были аккуратно подстрижены, но по-прежнему были черного цвета. Единственное, что осталось в нем из старого образа - перстень на указательном пальце левой руки. И вообще, он стал похож на Себастья (зачеркнуто) на прекрасного Принца из чудесной романтической сказки, который пришел для того, чтобы пригласить на бал свою Принцессу!
Естественно, на Гробовщика, который преобразился таким чудесным образом, стали тут же вешаться другие жнецы. Они заигрывали с ним и строили ему глазки! Но он не обращал на них никакого, совершенно никакого внимания!!!
А потом Гробовщик увидел ее! (зачеркнуто) его! Это был потрясающе красивый молодой жнец с волосами цвета лондонского пожара и очень-очень стройной фигуркой. Если не приглядываться, то его можно было легко спутать с девушкой.
Гробовщик тут подошел к... этому жнецу (зачеркнуто)... ну хорошо, ко мне... и предложил пойти с ним вечером на свидание! Ну как я мог отказать, глядя в эти бездонные желто-зеленые глаза?! Конечно, я согласился! И ровно в шесть Гробовщик зашел за мной. Ах, Уилли, ты бы его видел! На нем были черные брюки и пиджак, лакированные ботинки и белая рубашка со вставками из серебристых нитей! Волосы были собраны в хвост и перевязаны черной лентой, концы которой падали ему на плечи! Ах, я навсегда запомню его такого, стоящего перед моей дверью и освещенного только бледным светом луны...
Наше свидание было великолепно!!! Мы катались на маленьком пароходике по Сумеречной реке и пили красное вино... А еще там были розы, много красных и белых роз! Но все испортили демоны. Представляешь, они напали на нас, когда мы шли к нему домой!!! И я ничего не мог с ними поделать, у меня же маникюрный набор вместо косы! Конечно, я напомнил им, что у нас перемирие, но они и слушать меня не хотели!!! Но Гробовщик легко с ними разделался! Демоны очень сильно пожалели, что связались с Легендарным Жнецом!
А потом он взял меня на руки и поцеловал. И после этого еще раз! После чего он принес меня к себе домой, где мы всю ночь занимались тем, из-за чего я не выспался, утром проспал и опоздал на 20 минут.
Дата: 13.09.1888
Подпись: диспетчер Грелль Сатклифф.
Уильям закончил чтение, снял очки и уставился в окно. Собравшись немного с мыслями, он перевел взгляд на жнеца, сидевшего перед ним, и спокойным, очень спокойным голосом спросил:
- За что?
- Что "за что"? - удивленно моргнул Грелль.
- За что Вы надо мной издеваетесь, диспетчер? И прекратите рисовать, когда я делаю Вам выговор.
Грелль послушно положил перо и быстро перевернул листок бумаги, на котором Уильям все же успел увидеть что-то, напоминающее Гробовщика из прочитанного только что... произведения и самого Грелля с волосами, заплетенными в тугие косы. Настоящий, ненарисованный Грелль сидел напротив и пытался состроить невинную мордашку на остром, с хищными кошачьими глазами лице.
- Я не издеваюсь, Уилли! Ты же сам сказал, что тебе интересно, до какой степени оригинальности может дойти моя объяснительная. Хотя... - Грелль подался чуть вперед и облокотился на стол, положив подбородок на ладонь. - Мне кажется, я бы мог написать лучше, будь у меня побольше времени. Ты же знаешь, я очень талан...
В руках у Уильяма тихо хрустнул карандаш. Сатклифф замолчал, прервав фразу на полуслове. Отложив непригодный более канцелярский предмет, мистер Спирс встал и подошел к окну. Грелль забрался на стул с ногами и продолжил рисовать себя вместе с Гробовщиком; несколько минут прошли в молчании. Наконец, Уильям решил его нарушить:
- Я тут подумал... - Грелль прекратил рисовать и повернул голову к начальнику, показывая, что слушает его. - Вы правы, диспетчер. Это просто непозволительная глупость - допускать, чтобы ваши таланты пропадали зря.
Сатклифф поежился и сел на стуле "как положено". Ему определенно не нравился этот слишком спокойный тон, которым с ним разговаривал в общем-то довольно раздражительный Уильям.
- Поэтому, - продолжил тем временем мистер Спирс, - я решил, что в этом году вы будете заниматься подготовкой всех праздников.
-Уилли, ты что!..
- Можете брать помощников, но ответственность полностью будет лежать на вас.
- Но, Уилли!!!..
- Разумеется, я не разрешу срывать жнецов с важной работы. И степень ее важности определять мне.
- Уилли... Давай я перепишу все свои отчеты?!..
- Ближайший праздник через две недели...
- ...или помогу упорядочить пленки в библиотеке? Уилли!..
- День подписания перемирия с демонами. Обычно он проходит довольно скучно...
- Уилли-и-и-и-и!!!
- ...но в этом году я хотел бы увидеть какой-нибудь спектакль.
- У-у-и-ил... Что? Уилли, ты с ума сошел, для спектакля две недели слишком мало.
- Поэтому я настоятельно рекомендую вам начать сейчас же, диспетчер. И встаньте с пола, вам не идет. - Грелль порывисто кивнул и выбежал из кабинета.
- И учтите, Сатклифф, наказание за все недочеты нести вам! - крикнул Уильям вслед удаляющемуся вороху медно-рыжих волос. Впрочем, диспетчер уже его не слышал.
"Ничего", - вздохнул Уильям, - "теперь его энергия пойдет в мирное русло. По крайней мере, пока есть на это надежда".
- Спектакль, говоришь... - задумчиво протянул Грелль. Затем он растянул губы в фирменной улыбке. - Ну ты, вроде как, сам виноват...
______________________________________________________
Грелль|Уильям. Грелль готовит домашнюю еду и пытается накормить Уильяма. "Мне надоело смотреть на твои бутерброды с кофе".
- Это что?
- Это? Мясо. А вот это – салат…
- Я вижу, что это диспетчер. Зачем вы выставили это на мой стол?
- Я решил, что пора прервать твою голодовку. Мне надоело смотреть на твои бутерброды с кофе.
- Так не смотрите. Уверен, в коридоре найдется много более интересных вещей. И вот это все с собой заберите.
- Ну Уилли-и, ну попробуй хотя бы. Я же сам готовил… Правда сам, не надо так на меня смотреть.
- Теперь точно не буду есть.
- Я его не отравил. Честно-честно.
- Специально, может быть, и нет… Диспетчер, до конца перерыва пятнадцать минут. Вы сами успеете поесть?
- Успею. И знаешь что, Уилли? Если ты не съешь это здесь, я буду таскаться за тобой, пока ты нормально не пообедаешь. Ты же пойдешь на собрание в три часа?
- Вы мне угрожаете?
- Ну… что-то вроде того. Уилли, положи, пожалуйста, косу. И возьми, пожалуйста, вилку.
- У вас смелости не хватит.
- Хочешь проверить?
- Не хочу.
- Ешь тогда.
Долгое молчание. Легкий звон вилки о тарелку.
- А вы неплохо готовите диспетчер.
- Нашел чему удивляться…
- Ну что, теперь веришь? - Грелль с улыбкой выключает диктофон и смотрит на хмурого Нокса. – На сколько мы с тобой поспорили?
- На стольник. Черт, Сатклифф, я был уверен, что ты провалишься. Особенно, когда ты сказал, что готовил сам. Это правда, кстати?
- Конечно. Я же леди. Настоящая женщина должна уметь готовить.
- Я бы не рискнул это есть.
- Это еще спорный вопрос. Кстати, хочешь поставить еще сотку?
- Смотря на что.
- На то, что Уилли и завтра съест то, что я приготовлю.
- Нет, это не интересно. Вот если ты неделю заставишь его есть свою стряпню…
Грелль задумался.
- Рабочая неделя? Пять дней?
- Угу.
- Тогда спорим на 500 и по рукам. Готовь деньги, Ронни.
Грелль исчезает за дверью, а на лице Нокса появляется нехорошая улыбка.
- Лучше ты готовь деньги. Пугрен еще никто не отменял.
Глава 3Название: Игры
Автор: Shendary
Бета: Вечный Сентябрь
Герои: Грелль/Мадам. В основном Мадам. ООС обоих.
Рейтинг: всем можно
Дисклаймер: я не я и манга не моя
Небольшой сборник фандомных стереотипов =)
Тонкие пальцы, скользящие по телу. Долгий поцелуй, сбившееся от него дыхание. Одинаковые медно-рыжие волосы; в отблеске свечей они кажутся почти красными, резко контрастируя со светлой кожей. Кровь, стекающая из прокушенного предплечья, алые полосы от ногтей на спине, оставленные в отместку. Теплый, непривычно счастливый взгляд желто-зеленых глаз и едва слышный шепот: "Я люблю тебя". Он не врет, она знает точно. И она почти не лжет, отвечая "Я тебя тоже".
Эта комната - закулисье, маленькая, закрытая на замок гримерка; ключ от нее есть только у них двоих. За дверью - сцена, спектакль, написанный на две роли. Они в нем - не только актеры, они и сценаристы, и постановщики, и гримеры. Он играет неуклюжего мальчишку-дворецкого, а ее роль - Мадам-в-Красном... Иногда они меняют амплуа, и он превращается в Жнеца с театральными жестами и безумной улыбкой, а она - в Немезиду, вершащую собственный суд и выносящую свои приговоры. К последним двум ролям они подходят очень ответственно, зная, что сыгранное ими представление, станет последним для зрителя, одиноко сидящего в пустом зале. И они играют настолько хорошо, что зритель не замечает, как его выманивают на сцену.
Но здесь, в маленькой гримерке, нет ни ярких софитов, ни шумящей, оценивающей толпы. Нет даже зрителя-одиночки, зачарованно наблюдающего за представлением. Здесь они смывают грим, снимают костюмы, и она становится женщиной с грустной улыбкой, а он – мужчиной с усталым пронизывающим взглядом. Но этот взгляд меняется, когда он смотрит на нее. Он в нее влюблен, и она знает это. И знает, что за этой влюбленностью он не видит ее пустого взгляда, не хочет верить, что эта пустота поселилась и у нее внутри, прячась за бесконечными масками.
Она боится потерять его. Ей нравятся эти вечера, тихие разговоры в полумраке комнаты, вино в высоких бокалах, отражающих неяркий свет. Нравятся его руки, губы, длинные изящные пальцы, волосы, которые так приятно перебирать. Нравится, что он видит ее без масок… так же, как она видит его. Ей хочется думать, что она его любит, но краем сознания она понимает, что это не так.
Она знает, что рано или поздно он тоже поймет это и это еще одна вещь, пугающая ее. Ведь в ее случае фраза "игры со смертью" имеет немного другое, более конкретное значение.
Уильям, Грелль. После гибели Алана и Эрика.
Бета: Вечный Сентябрь
Тусклый свет единственной включенной лампы падал на стопку бумаг и играл на гранях стакана с виски, стоящего перед ним. Уильям затянулся и выдохнул облако сигаретного дыма, зарываясь левой рукой в и так уже взъерошенные волосы.
- Как все-таки глупо получилось. Он же почти собрал тысячу душ... Им совсем чуть-чуть не хватило. И надо ведь было так глупо погибнуть...
Позади раздалось шуршание. Грелль, сидевший на подоконнике, чуть развернулся; тень падала ему на лицо, скрывая дорожки слез и размазанную под глазами тушь.
- Глупо, - почти шепотом согласился жнец. - Очень глупо. Зато как красиво.
Глава 4Исполнение заявки с Новогоднего Феста на соо Эрик/Алан.
Бета: Вечный Сентябрь
Заказчик: R. A. Wolf
Заявка: Эрик| Алан, любые другие сотрудники ЭОШ или оригинальные персонажи по желанию. На строчки из песни:
За окном зима-зима,
На небе сказочном луна.
Горит свеча, вокруг темно,
А мы встречаем рождество.
А за окном снежинки тают,
За окном кого-то
Убивают.
Иисус Христос, помилуй нас.
Иисус Христос - спаситель наш.
Помилуй нас, помилуй нас
И не оставь нас в этот час.
Город был похож на полузабытую детскую сказку, мерцая разноцветными огоньками и длинными гирляндами, украшенный рождественскими игрушками, венками омелы и еловыми ветками, чей запах растекался по улицам, смешиваясь с ароматом имбирного печенья и конфет, которых особенно много продавали в эти дни. Снег лениво падал большими мягкими снежинками, сверкая в свете фонарей как рассыпанное по земле битое стекло. В эти дни город казался совсем другим, и только очень внимательный или не очень удачливый прохожий, забредший в не самый благополучный квартал, мог заметить признаки грязи и бедности, которые были неотъемлемой частью города в будничные дни, а в праздник казались мусором, выглядывающим из-под ковра в самом дальнем углу пышно украшенной комнаты.
Город переливался яркими красками, и на их фоне одинокий мужчина в темной одежде и шляпе, стоявший на одной из оживленных улиц, казался черным пятном...
...а люди все шли и шли сплошным шумным потоком, разговаривая, смеясь, радуясь грядущему празднику. Они огибали Эрика, проходя мимо и отводя взгляд, как будто чувствуя его чужеродность в этом мире. Шинигами поежился - он уже давно стоял вот так, прислонившись спиной к каменной стене дома, наблюдая за прохожими из-под широких полей шляпы, и холод потихоньку пробирался под зимний плащ. Сейчас была не его смена, и, в общем-то, у него не было причин находиться в мире живых. Но и возвращаться назад он не хотел. Ему нужно было подумать очень о многом, а там... Там тоже готовились к Рождеству, наряжая елку и развешивая украшения в коридорах и над рабочими столами. Там носился Сатклифф, вихрем пролетая через все этажи департамента, постоянно таская куда-то то мишуру, то гирлянды, то яркие обертки для подарков. Там Уильям Спирс второй день пытался составить график так, чтобы каждому в его отделе выпало три дня выходных подряд. Там Рон и Алан писали открытки для всех диспетчеров и собирали подписи сотрудников по всему отделу. Алан... Эрик тряхнул головой и попытался прогнать образ своего напарника. В голове жнеца никак не могли сойтись вместе две вещи - Алан Хамфриз и его тяжелая болезнь, о которой в отделе пока знали только сам Эрик и Уильям.
Спирс узнал неделю назад, когда из медицинского отделения ему пришли результаты очередного ежегодного осмотра всех сотрудников. Эрик - через три дня после него, когда начальник решил, наконец, с кем из жнецов он может поговорить об этом. Уильям считал Слингби самым близким человеком Алану - они работали в паре уже третий год. И еще полгода перед этим Эрик стажировал юношу... Шинигами вдруг вздрогнул, поняв, что его напарнику еще не исполнилось двадцати двух лет. Умерев в семнадцать, он всего четыре года провел в роли жнеца. И вот теперь Смерть снова подкрадывается к Алану, неудовлетворенная им в роли своего слуги.
Эрик тогда не поверил. Он смеялся, говоря, что это выдумка; возмущался, что это глупый розыгрыш кого-то из врачей и пообещал, что лично побьет того, кто додумался до такой ерунды. Уильям наблюдал за ним и его лицо ничего не выражало. Только глаза почему-то вдруг стали темнее, как будто в зеленую краску упало несколько капель чернил. Потом Эрик немного дрогнувшим голосом снова спросил начальника, правда ли это, и когда тот молча кивнул - чертыхнулся и вышел из комнаты.
Все-таки хорошо, что за душами в большинстве случаев боги смерти ходят поодиночке. Жнец не вынес бы этого - находиться рядом с напарником, который как ребенок радовался наступающему празднику, рассказывая по секрету, что он приготовил для своих друзей. Все свободное время Эрик проводил в библиотечных архивах, ища записи о подобных случаях. Случаи были, но результат всегда был один - шинигами умирал, прожив чуть больше полутора лет. А затем он пошел к Гробовщику...
Легендарный жнец долго молчал, сжимая длинными пальцами горячую кружку с чаем. Потом отказался дать ответ, и по его тону Эрик понял, что старый шинигами знает, что нужно делать. Слингби упрашивал его, потом угрожал... Когда Эрик уже готов был начать умолять, Гробовщик резко поставил чашку на стол, схватил молодого жнеца за галстук и притянул его к себе.
- Ты хоть представляешь, какую цену тебе придется заплатить? - прошипел Гробовщик. Эрик честно ответил, что на цену ему плевать.
- Да? А твоему другу?
Подумав, Эрик сказал, что хочет узнать условия, а потом уже принять решение. Усмехнувшись, Гробовщик выпустил его галстук и спокойно - как будто ничего сейчас не было - отхлебнул чая из чашки. Вот тогда он все и рассказал...
Люди мелькали разноцветными пятнами, на миг показываясь из толпы и снова ныряя туда. Вот прошла маленькая девочка, держась за руку с папой и что-то рассказывая ему на ходу. Чуть дальше Эрик заметил совсем молодых юношу и девушку; они были очень молоды, и в их лицах еще проглядывали почти детские черты. Если он решится, то цену за лекарство придется платить не только ему и Алану, но и все этим людям.
- Эрик, что ты тут делаешь? - знакомый голос вырвал его из размышлений, заставив вздрогнуть и обернуться. Алан стоял совсем рядом и заглядывал ему в глаза, смотря снизу вверх. - С ума сошел, ты же замерзнешь насмерть.
- Я шинигами, - улыбнулся Эрик. - Мы не можем замерзнуть.
"И серьезно заболеть." - Про себя добавил он. Все-таки было в этом что-то неправильное и противоестественное.
- Ну конечно, - хмыкнул Алан, отдирая напарника от стены и уводя в сторону какого-то кафе. - Что с тобой происходит?
- А со мной что-то происходит? - удивленно спросил Эрик. Знал бы Алан, что происходит с ним самим. Впрочем... возможно и знал. Просто делал вид, что ничего не случилось.
- Ну да, ты четвертый день почти не появляешься в офисе... Даже отчеты умудряешься писать где-то в перерывах между сбором душ. Как Спирс у тебя их принимает? Они же, наверное, выглядят хуже, чем у Грелля.
- Мне нужно было кое о чем подумать, - честно ответил Слингби. Очень-очень о многом. Глаза Алана на секунду стали задумчивыми, потом в них мелькнуло понимание.
- Ты хочешь что-то подготовить для Рождества? - полуутвердительно спросил он. Эрик от неожиданности не смог ничего ответить. Ему хотелось рассмеяться, радуясь непосредственности Алана. Все это отразилось на его лице и вместо него рассмеялся Хамфриз, истолковав все по-своему.
- Не волнуйся, я никому не расскажу. Ты только не пропадай так больше.
Пожалуй, впервые за все то время, которое Слингби провел в департаменте, ему было ради чего продолжать свое существование. И в этот момент он принял самое сложное решение из тех, что выпадали ему в жизни.
Издали город мог показаться красочной игрушкой, какие обычно бывают спрятаны в снежных шарах. В домах потрескивали камины, женщины и слуги накрывали на стол, звенели вилки и бокалы. Дети с нетерпением ждали боя часов, после которого они смогут открыть подарки. По улицам ходили молодые люди и распевали рождественские гимны, освещая себе дорогу яркими свечками; смеясь и шутя они переходили от дома к дому.
В глухой подворотне оборвалась жизнь одного из них.
Эрик вытер лезвие косы и потеплее закутался в плащ. До двенадцати оставался еще час - он успеет вернуться в департамент. Сегодня для него начался новый отсчет.
Глава 5По заявке Ame Yonaka на валентиновский фест.
Эрик/Алан
Предупреждения:
1. Не бечено.
2. Эм... кажется, это называется "пре-слэш"... В общем, нцы нет, раскрытие нетрадиционных отношений есть) Я предупредила.
Заявка:
Алан. Готовить Эрику шоколад. "В Японии есть замечательная традиция - 14 февраля дарить любимому шоколад. Думаю, мне тоже стоит попробовать сделать такой подарок."
Радость и смущение со стороны Эрика.
Ключ:
Вот так всегда - на самом интересном месте!
Первый пролет, второй, третий... Поворот в пустом коридоре - свет выключен, так что идти приходится почти на ощупь. Железные цифры на дверях кабинетов практически не видны, но Эрик и без них помнит, где находится нужная ему комната. Этот этаж он знает наизусть.
В кабинете темно и пусто. Впрочем, во всем корпусе сейчас никого нет - все шинигами сейчас в главном здании, в большом, украшенном для праздника зале. Боги Смерти со странным энтузиазмом отмечают все человеческие праздники. Как говорил один из самых старых жнецов, молодежь просто пытается разбавить серость и однообразность своего существования яркими красками. Эрик не совсем понимал, что имелось ввиду под словом "молодежь" - по его наблюдениям, чем старше были жнецы, тем с большей охотой они готовились к корпоративам, вечеринкам... да даже к субботникам, выпадавшим на весну и осень, на которые все сотрудники приходили не в строгих черных костюмах, а в обычной повседневной одежде.
Эрик чуть приоткрыл окно и зажег сигарету. Отсюда не было видно зала, где проходил праздник и главное здание казалось заброшенным и старым, с темными провалами окон и с давно покинутыми широкими коридорами. Хотя нет - в квадратном пятиэтажном строении, отдельно стоявшем посреди двора в паре комнат горел свет. Эрик хмыкнул - в построенном несколько лет назад корпусе располагались лаборатории. Некоторые ученые поселились бы там, если бы им дали такую возможность. Химики и биологи сбегали со всех праздников, возвращаясь к незаконченным опытам и незаполненным документам, и окна их корпуса не горели только в рождественскую ночь - потому что Уильям сам запер все кабинеты и отобрал ключи у всех сотрудников научного отдела.
Внезапно раздалось несколько хлопков и небо раскрасилось разноцветными огнями. Внизу, в аллее, ведущей к входу в их корпус, можно было разглядеть фигуры шинигами, запускавших фейерверки; их смех долетал даже сюда. На скамейке, под припорошенными снегом деревьями, сидела парочка стажеров, прижавшись друг к другу; у девушки в руках был букет каких-то цветов. Глядя на них, Эрик почувствовал небольшой укол зависти. Насколько все проще, когда тебе нравятся девушки, а не... Слингби мотнул головой, отгоняя образ собственного стажера.
Мальчишка появился в Департаменте год назад и его наставником назначили Эрика. Это был первый раз, когда Слингби дали ученика и, возможно, он слишком привязался к Алану Хамфризу. Изящный, немного стеснительный, но с твердым, иногда упрямым взглядом... Алан долго привыкал не называть Эрика "мистером Слингби", очень осторожно подпуская его к себе, как маленький дикий зверек, настороженно следящий за наставником из дальнего угла клетки. Алан учился доверять кому-то, кроме себя самого, не зная, что тому же самому одновременно с ним учился и Эрик. Слингби не помнил, когда это доверие - сначала шаткое, потом быстро окрепшее - превратилось во что-то другое. Когда же он осознал это, ему стало страшно. Шинигами давалась долгая жизнь и он не хотел портить ее Алану. Мальчик окончит стажировку через пару месяцев, может, переведется в другой отдел... Встретит кого-нибудь и они станут такой же парой, как те юноша и девушка, сидящие на лавочке под искрящимся от фейерверков зимним небом...
Скрип двери резко выдернул жнеца из размышлений. Обернувшись, он увидел темный силуэт у входа; наставнику понадобилось меньше секунды, чтобы узнать своего стажера.
- Эрик? - Спросил Алан, выходя на попадавший в окно свет фонарей. - Я знал, что найду тебя здесь. Почему ты ушел с праздника?
Слингби пожал плечами.
- Там скучно. Каждый год одно и то же - все танцуют, пьют, дарят подарки, а потом расползаются по темным углам Департамента. Мне иногда кажется, что я до сих пор учусь в Академии.
Алан усмехнулся и тоже уставился в окно, разглядывая разноцветные всполохи над крышами корпусов.
- А что ты тут делаешь? - Спросил Эрик, нарушая возникшую паузу. Алан судорожно вздохнул, словно собираясь с силами и, не глядя в глаза наставку, протянул ему коробку, завернутую в подарочную бумагу.
- Я хотел сделать тебе подарок.
Несколько секунд Эрик потрясенно смотрел на сверток, потом перевел взгляд на Алана. Стажер сунул подарок в руки и наставнику, наблюдая за тем, как осторожно тот снимает бумагу и разглядывает золотистую жестяную коробочку*.
- Конфеты? - Удивленно спросил Эрик. Алан снова отвернулся к окну.
- Знаешь, в Японии есть одна замечательная традиция... - смущенно пояснил он. - Там принято на четырнадцатое февраля дарить любимому шоколад. Вот и я подумал - может, мне тоже стоит сделать тебе такой подарок...
Эрик почувствовал, как радость смешивается со смущением и от них щеки заливает краска, а на лице расползается глупая улыбка. Мальчик, наверное, сам не понимает, какую гору он скинул с плеч своего наставника, сделав этот первый шаг. Эрик чувствовал себя почти счастливым. И это почти легко было исправить.
- ...я пойму, если ты мне откажешь. - Тем временем продолжал Алан, не глядя на него. - Мы тогда сделаем вид, что ниче...
Эрик не стал дальше слушать заготовленную речь, притянул к себе стажера и поцеловал его. Удивление в глазах юноши тут же сменилось радостью, и он ответил на поцелуй. Пальцы стажера потянулись к галстуку Эрика, но тот перехватил их.
- Не здесь. - Тихо произнес наставник. Алан кивнул и они телепортировались.
Несколько секунд в комнате было тихо. Затем под столом раздалось шуршание и из-под него появилась фигура, чьи длинные волосы отливали красным даже в тусклом свете уличных фонарей.
- Вот так всегда - на самом интересном месте! - Разочарованно протянул Грелль, поправляя немного съехавший шарф на шее и одергивая расстегнутую рубашку. - Зато как замечательно получилось! Они наконец-то признались друг другу. Да еще в такой день! Это так романтично, правда, Уилли?
Начальник отдела вылез, наконец, из под стола и подошел к окну.
- Мистер Сатклифф, напомните мне, пожалуйста, в следующий раз отобрать ключи у всех сотрудников отдела. - Произнес Уильям, закрывая форточку.
Глава 6АУ-тур. На заявку Энигма Геленд: Уильям/Грелль. Уильям - врач в психбольнице, Грелль - душевнобольной. "Я обязательно тебя вылечу. - Я нормальный, Уилли, может, это ты безумен?!" NH!
Предупреждения: т.к. тур был АУ, то и исполнение, соответственно, тоже. А еще это не отбечено.
- Ты был сегодня на улице, Уилли?
- Мистер Сатклифф, я просил вас называть меня "доктор Спирс".
Чуть склоненная набок голова, по-кошачьи прищуренные зеленые глаза... Грелль плохо видит без очков, но ему нельзя давать потенциально острый предмет.
- Там такая чудесная погода. Я хочу гулять, Уилли. Ты обещал, что если я буду себя хорошо вести, меня выпустят на улицу.
Уильям вздыхает. Пациент в очередной раз игнорирует его слова. В глазах - смесь любопытства и ожидания; как у ребенка, наблюдающего за реакцией родителей на его шалость.
- Я бы не сказал, что вы хорошо себя ведете, мистер Сатклифф. На этой неделе вы снова отказались принимать лекарства. Дважды, - Уильям пробегает глазами по записям, - в понедельник и в четверг. А на прошлой - швырнули тарелку с едой в медсестру.
- Конечно швырнул, она же подсыпала в кашу таблетки. И я, кстати, не попал.
- Мистер Сатклифф, это
не хорошее поведение.
- Но Уилли! Я же стал лучше себя вести! Подумаешь, кинул кашей! Она все равно была невкусной.
Тут Сатклифф прав. По сравнению с тем, что он вытворял поначалу, разбитая об стену тарелка с едой - сущий пустяк. Истерики на всю ночь, крики, попытки сбежать... При одной из них он сломал нос одному из медбратьев, при другой - укусил за руку начальника охраны.
- Да и не нужны мне эти таблетки, Уилли, - раздраженно продолжил Грелль. - Я не сумасшедший.
Нельзя срываться. Надо взять себя в руки. Надо взять себя в руки. Надо взять...
- Мистер Сатклифф, - шипит Уильям, - мне кажется, вопросы относительно вашего диагноза лучше оставить специалистам.
Грелль запрокидывает голову, заливаясь звонким смехом, но вдруг резко останавливается и совершенно серьезно спрашивает:
- А что будет, если вы вдруг поймете, что я был прав? И что ваше лечение ни к чему не привело? Что я как был "сумасшедшим", так и остался?
Доктор окидывает взглядом тонкие, привязанные к ручкам стула запястья и почти шепотом произносит:
- Я обязательно тебя вылечу.
- Я нормальный, Уилли, может, это ты безумен?! - Грелль почти кричит, но одергивает себя и переводит дыхание. Уильям видит, как его плечи чуть подрагивают.
- Я нормальный, - повторяет он ровным, слегка дрожащим голосом. И, помолчав, добавляет:
- Пока.
Молчание. Только часы в кабинете едва слышно тикают и их стрелки потихоньку подползают к отметке в два часа.
- Через полчаса вас выведут на прогулку. - Уильям встает со стула и идет к выходу. И когда он подходит к двери, Грелль произносит:
- Уилли, как ты думаешь, может, это все иллюзия?
- Что вы имеете ввиду, мистер Сатклифф?
- Ну смотри... может быть, это действительно не я сумасшедший, а ты? И ты лежишь сейчас в палате, накачанный снотворным, и это все тебе снится. Больница снится, медсестры снятся, я снюсь... И когда ты проснешься, это все исчезнет...
Уильям на несколько секунд замирает, не зная, что ответить на это, затем усмехается:
- Не беспокойтесь, мистер Сатклифф. Мое воображение не способно создать ничего, подобного вам.
И, повернувшись, выходит за дверь.
***
Яркий солнечный свет бьет через чистое, почти незаметное оконное стекло, очерчивая профиль человека, спящего на кровати. Грелль осторожно касается немного спутанных темных волос, пропуская когда-то тщательно уложенные пряди сквозь пальцы. Успокоительное вкололи два часа назад; Уильям скоро проснется и можно будет выйти с ним на улицу. Сегодня действительно замечательная погода. Рыжий жнец легко касается лба своего бывшего начальника, проводит тонкими пальцами по складке между бровями и чуть слышно произносит:
- Ничего, Уилли, они обязательно тебя вылечат.
Глава 7Грелль|Рональд. Обучать новичка, взять с собой на задание. Н-
Не бечено.
- Смотри под ноги, - бросает Сатклифф, переступая через очередную кучу мусора, выкинутую прямо на улицу. Рон аккуратно обходит большую лужу, о происхождении которой совсем не хочется думать, и едва не натыкается на пьяницу, лежащего у стены.
Юноша никогда не был раньше в таком районе; он, конечно, подозревал о том, что он должен существовать, но лично убедиться в реальности этого места смог только сейчас. А еще Рональд никогда не видел столько грязи. Грязь была везде - на улицах, на стенах прижатых друг к другу домов, на лицах и одежде случайных прохожих... Странно - люди не должны видеть жнецов, но почему-то кажется, что вон тот плешивый старик с трясущимися губами провожает его взглядом.
Сатклифф останавливается перед двухэтажным зданием с обшарпанной дверью и полустершейся вывеской, на которой почти невозможно разобрать изначальную надпись.
- Нам сюда.
Рон покосился на старика, в упор смотревшего на него, и шагнул в темный дверной проем.
Внутри было чище. Правда, не намного - Нокс брезгливо поморщился, заметив стол, заваленный плесневелым хлебом и заставленный чашками, в которых... да, точно - скопилась та же плесень. Если бы это не было бы полным бредом, жнец подумал бы, что ее тут выращивают. Грелль уже исчез в другой комнате. Рон последовал за ним; в ноздри ударил резкий запах какого-то лекарства, смешанный с запахом немытого тела, крови и... смерти.
- Это что, операционная? - шепотом спрашивает стажер, разглядывая стоящий посреди комнаты длинный стол и лежащие на нем хирургические инструменты.
- В каком-то смысле, - негромко отвечает наставник. - Но здесь не жизни спасают. - Грелль кивает на стоящее в углу комнаты большое грязное ведро. - Аборты.
Рон сглатывает. Сзади раздается скрип несмазанных петель; в комнату заходит мужчина лет пятидесяти со спившимся, покрытым сеткой мелких морщин лицом. Чуть дрожащими руками он начинает раскладывать инструменты на небольшой лавочке.
- Мистер Сатклифф, а разве у нерожденных детей есть пленка?
- А мы тут не за ребенком, Ронни, - улыбается шинигами, - нам нужна его мать. И называй меня по имени, а то я чувствую себя стариком.
Дверь снова скрипит, и в комнату входит молодая девушка. Ей на вид лет семнадцать, и на ней не очень дорогое, но чистое и хорошо скроенное платье. На почти детском лице - надменность и брезгливость, а в глазах читается плохо скрытый страх.
- Так она сама ребенок!
- Да-а, еще одна дурочка, связавшаяся с хорошеньким мальчиком, - скучающим голосом отвечает Грелль. - А мальчик наткнулся на первую же трудность и сразу же перестал быть хорошим. Извечная история.
Хирург кивает девчонке на стул и хриплым голосом спрашивает про деньги. Девушка бросает на заляпанный жирными пятнами стол небольшой кошелек. Рон чувствует себя зрителем на спектакле, который почему-то оказался очень реальным. Молодому жнецу нестерпимо жаль эту девушку, которая даже моложе его самого.
- У нее же родители есть...
- Есть, - соглашается Сатклифф. Его что-то забавляет, и Рону от этого становится еще неприятнее. - И друзья есть. Много кто будет жалеть о ее смерти.
- Но мы еще не вынесли решение! Сначала же пленка!
Сатклифф пожимает плечами.
- Да тут уже и так все понятно. Я много раз такое видел...
Девушка снимает платье и ложится на стол. Хирург берет длинный эластичный прут и подходит к ней.
- Пора. Ронни, смотри повнимательнее, тебе придется это на последнем экзамене делать.
Рыжий жнец подходит к столу и достает пилу. Несколько секунд - и пациентка вскрикивает от боли; рука хирурга дергается и по столу растекается пятно крови. Одновременно в грудь девушки вонзается пила.
Один спектакль сменяется другим - кадры пленки мелькают очень быстро, но Рон успевает понять каждый момент. Маленькая темноволосая девочка в белом платье, родители, друзья... Потом - красивая девушка, живущая обычной жизнью. В памяти остались смех и радость... На последних кадрах много высокого юноши с приятной улыбкой...
Пленка оказалась короткой.
- Н-да, ну как я и говорил - ни-че-го интересного, - разочарованно хмыкнул Сатклифф. И протолкнул пилу еще глубже.
- Ронни, если тебе нехорошо, то можешь выйти на улицу. Поверь мне, грязнее она уже не станет.
Нокс качает головой, наблюдая за хирургом, все еще пытающемся остановить кровь.
- Неужели совсем шанса не было? - тихо спрашивает он.
- Нет. Ты же сам видел - обычная жизнь. Ну выжила бы она, вышла бы замуж... детей бы у нее точно после такого не было бы... Она бы никак не повлияла на мир - у нее нет ни таланта, ни ума. В ней нет даже искорки - с ней бы не стал общаться человек, способный изменить мир. Она бы не стала музой какого-нибудь поэта...
Они все-таки выходят из душной комнаты. Улица встречает их запахом тухлой рыбы и прохладным вечерним ветерком. Нокса бьет дрожь и он почти не замечает, как показывает ему вслед пальцем тот сумасшедший старик.
- Грелль, - зовет он. Рыжий жнец оборачивается и чуть сбавляет шаг, позволяя стажеру догнать себя.
- Что?
- А ты хоть раз продлевал кому-нибудь жизнь?
Сатклифф качает головой.
- Мне не попадались люди, стоящие этого. - И, чуть улыбнувшись, добавляет:
- Возможно, тебе повезет больше.
Глава 8Если бы была подана заявка про то, как жнецы рассказывают о своих прижизненных планах, то это бы было исполнением.
Бета: opheliozz
Персонажи: Эрик, Грелль, Рон, Алан, Уильям
- Эрик...
- М?..
- Ну Эрик...
- Сатклифф, работай, а?
- Я вот тут подумал...
- Да ладно?!
- Не смешно.
- Сатклифф, ты меня достал. Не отвлекай, мне работать надо. И тебе тоже, между прочим.
- В общем, я тут подумал - кем бы мы стали, если бы не умерли?
- О, боже...
- Нет, серьезно - у тебя же были какие-то планы?
- Ты же не отстанешь.
- Не-а.
- В тот момент у меня был только один план - выжить на этой чертовой войне и вернуться назад в Ротбери. Сам видишь - ни того, ни другого у меня не вышло.
- Ротбери? Это где вообще?
- Это, Ронни, недалеко от Шотландии. Маленький городок, в котором нет ни одного дома моложе двухсот лет и из которого выбраться сложнее, чем найти смысл в наших отчетах.
- “В твоих отчетах” ты хотел сказать? И там есть новые дома.
- Ну да, новыми они были в 1810-м, когда ты там был последний раз. Им тогда было всего пятьдесят лет.
- Сатклифф... Работай, а?
- Ты повторяешься.
- А я вот хотел жениться...
- Правда?
- Ага. Мне оставалось последний год доучиться, и я бы вернулся домой и женился на Энн. Она меня ждала, а я писал ей каждую неделю. У меня все ее письма уже в стол не влезали. Была бы женой банкира.
- Ты учился на банкира? Ты?!
- На кого родители отдали, на того и учился. И я не понимаю, что тут смешного.
- Я просто не могу представить тебя банкиром!
- Я сам не могу себя им представить. Но папа записал меня в университет и отправил в Лондон.
- Да? А я думал, ты из Лондона, Ронни.
- Нет. Но мне там нравилось, я хотел забрать Энн и переехать. В общем-то можно сказать, что я переехал. Интересно, она вспоминает обо мне?
- Нокс, она скорее всего уже замужем. Все-таки восемь лет прошло.
- Восемь лет! А кажется, что вчера было.
- Если бы мы время ощущали как люди, то уже с ума бы все посходили. И стали бы злыми и нервными. Как Эрик, например.
- Сатклифф...
- Да работаю я.
- Не заметно.
- Грелль, а кем ты хотел стать?
- Актрисой, кем же еще?
- Эрик, у меня, вообще-то, много талантов...
- Да уж.
- ...и я не хотел стать актрисой, я бы стал актером. В то время женщины уже начали играть в театре, но это считалось... не самым приличным занятием для молодой дамы, и многие женские роли по-прежнему играли мужчины. Мы жили в небольшом городке под Голуэйем и по воскресеньям ездили на рынок продавать овощи и цыплят. Как раз там я впервые увидел театр и влюбился. Я выпросил у жены священника пьесы Шекспира и даже научился читать ради них.
- Научился читать?
- Ну, Ронни, тогда еще не было обязательной школы, как сейчас. Мои родители были фермерами и сами научились читать и считать только ради торговли на рынке. Я им и не говорил о своих планах, отец бы даже всерьез не воспринял, посмеялся бы и все... Я бы доехал с торговцами до Голуэйя, а там на поезде - в Дублин. Мне двух недель всего не хватило...
- И мир лишился гениального актера...
- ...и обрел гениального жнеца, ага!
- Сатклифф...
- Что?
- Работай.
- Алан...
- О, боже! Ну хоть к нему-то ты можешь не приставать?
- Все нормально, Эрик. Я хотел стать писателем. А должен был стать врачом. Осенью я пошел бы в колледж, но... не сложилось.
- Твои родители тоже все выбрали за тебя?
- Отец выбрал, он сам был хирургом. Он меня иногда брал с собой в морг. Я после этого и решил, что к разрезанному телу и близко не подойду.
- Мда, вот это называется “не зарекайся”...
- Сатклифф!
- А что, разве я не прав? И мне надоело уже заполнять эти бумажки! Я вообще в такие моменты жалею, что научился писать!
- Грелль, а как ты думаешь, кем бы стал мистер Спирс?
- Уилли? О-о, он такой правильный... Ну, он бы женился, завел бы пару детишек... Работал бы бухгалтером, скорее всего. Дожил бы до восьмидесяти лет и поселился бы под конец жизни в небольшом домике. Гонял бы соседских ребятишек, чтобы не шумели под окнами...
- Мистер Сатклифф...
- Вот черт... Да-а, Уилли?
- Я жду от вас документы через час.
- Зануда.
- Сатклифф, работай, а?
Глава 9Жнецы. Думать, что Грелль трагически погиб при исполнении и развоплотился. Произносить на похоронах прощальные речи. Внезапное появление Грелля, который и знать не знал, что его хоронят.
Вариант 1.
Уильям ненавидел демонов. Причин было много, всех и не перечислить. Пару дней назад к ним добавилась еще одна.
Черный гроб, заботливо украшенный замысловатым узором. Гробовщик сам подбирал его - Легендарному Жнецу всегда импонировал “этот забавный мальчик”, как он его называл. А Уильяму было не до того - он во главе поискового отряда пытался обнаружить хоть какие-нибудь следы Грелля. Даже сейчас перед глазами стоит та ночь - погоня по темным, пропахшим осенним дождем улицам, загнанный в угол демон, яркая вспышка заклинания и звук, похожий на треск рвущейся ткани. Вот только разрывалась не физическая ткань, а та, из которой соткана реальность.
Сатклифф исчез. Без следа, без намеков, без надежды. Уильям знал, что сделал демон, куда отправил его. Оттуда еще не возвращался ни один жнец.
На трибуну поднимались сотрудники и что-то говорили. “Яркий, веселый, понимающий...” О покойном либо хорошо, либо никак - никто не говорил о недостатках Грелля. Но Уильям готов был принять его со всей его взбалмошностью, капризами и насмешками - лишь бы не было больше этой тоски...
Нокс говорил о том, чему Сатклифф научил его; глаза его были чуть красными, а в голосе чувствовалась какая-то отрешенность, так не свойственная обычно веселому и улыбчивому жнецу. Эрик - о том, как он выходил с Греллем на задания и о том, что мог положиться на него. Алан рассказывал о его поддержке... Очередь постепенно приближалась к Уильяму, а он даже не знал с чего и начать. Слишком много было за тот век, что они были знакомы и слишком немногое из этого он хотел вынести на всеобщее обозрение. Эти кусочки прошлого были слишком личными. Так же, как и надежды на будущее, которого уже никогда не будет...
…Уильям моргнул, отгоняя видение, которое никуда не хотело исчезать. Должно быть, на его лице застыло совершенно дикое выражение - жнецы, сидящие перед ним, недоуменно переглядывались, а потом оборачивались и смотрели туда, куда уставился их начальник. Рыжие волосы, порванный, грязный, но все еще узнаваемый плащ... В толпе раздавались возгласы и вздохи. Нетвердой походкой Сатклифф шел к собравшимся и широко улыбался.
- И по какому случаю траур? - крикнул он, подходя ближе. - Кто-нибудь может мне объяснить, почему когда я прихожу в Департамент, секретарши шарахаются от меня, будто я призрак?! - Сатклифф обвел взглядом толпу шинигами. - И почему мне говорят, что все ушли меня хоронить? Уилли, что тут происходит?
Уильям хотел что-то ответить, но не успел - на диспетчера набросился Нокс, почти свалив его с ног и повиснув у него на шее. Спирс отрешенно подумал, что рыжему жнецу не помешает хоть раз испытать это на себе. Хотя Грелль выглядел так, словно прошел сквозь ад... Почему “словно” - он действительно через него прошел...
Он обязательно узнает, как ему это удалось. Потом, после того, как Грелль отдохнет, переоденется и придет в себя. После того, как он снова заявится в его кабинет и сядет на стол, насмешливо глядя на него и строя из себя кокетку. Все это будет потом; все это не имеет сейчас значения. Сейчас важно лишь то, что в груди снова зажегся маленький огонек надежды.
Вариант 2
Мелкий моросящий дождь отстукивал по крышке красного гроба и падал на ярко-алые розы, лежащие на нем. Уильям Т. Спирс, начальник диспетчерского отдела шинигами, находил и сам гроб, и цветы верхом дурновкусия. Впрочем, как и весь происходящий здесь фарс, на котором он вынужден был присутствовать. Но даже это не могло испортить его настроения - оно было неприлично хорошим и мистеру Спирсу приходилось прилагать немало усилий, чтобы удержать каменное и в меру скорбное выражение лица.
- Сегодня мы все собрались, чтобы почтить память одного из самых выдающихся наших сотрудников... - монотонным голосом начал зачитывать выученный текст заместитель Спирса. Сам Уильям наотрез отказался произносить речь, проигнорировав прошедший среди сотрудников шепоток. Они считали, что он жутко расстроен и подавлен; это абсолютно не соответствовало действительности, но разочаровывать их Спирс не стал.
- ...он бы самым ярким и неординарным из наших диспетчеров...
Спирс не мог с этим не согласиться. От яркости Сатклиффа болели глаза и сводило зубы. А уж неординарности ему точно было не занимать. Этой неординарности хватило бы на целый факультет студентов-художников, страшно подумать, что она умещалась всего лишь в одном не очень крупном жнеце.
- ...Он был прекрасным наставником и научил меня всему, что я знаю!..
Писать жуткие отчеты, практически не вести учет душ и болтать с демонами вместо атаки на них. Вам, мистер Нокс, еще не раз аукнутся эти уроки.
- ...Грелль был прекрасным жнецом, в бою он был одним из лучших...
Да, конечно. Демоны приходили в ужас, когда видели, с чем именно им придется драться. А когда понимали, что хотело оно вовсе не драться... Уильям Спирс иногда - совсем немножко - сочувствовал им. Да и вообще, именно в такие минуты он радовался, что Сатклифф был именно жнецом, а не демоном. Оказаться по другую сторону баррикад от него должно быть еще хуже, чем по эту. С другой стороны, демоны встречались с ним не часто, и, как правило, один раз, а Уильяму приходилось каждый день терпеть его опоздания, неприличные намеки, развратное поведение и голос, от которого под конец дня начиналась жуткая мигрень.
Уильям вздохнул. Как бы то ни было, этот кошмар закончен раз и навсегда. Да, тело не нашли и гроб был пустым, но Уильям не откажет себе в удовольствии кинуть первую горсть...
Размышления Спирса прервал громкий всхлип. Он подумал, что ему померещилось - не может же быть, чтобы... Всхлип повторился. Медленно, не желая видеть то, что там может оказаться, Уильям повернулся к стоящим за спиной диспетчерам. Жнецы уже расступились и в образовавшемся проходе стоял несостоявшийся покойный, который плакал навзрыд.
- Я всегда знал, что вы все меня любите! Но никогда бы не подумал, что настолько!..
Уильям вздрогнул. То, что он с такой надеждой принял за галлюцинацию, похоже, совершенно не хотело ею оказываться. Только-только замаячившее на горизонте светлое будущее с треском падало в вырытую для Сатклиффа могилу.
- ...и даже Уилли тут! Уилли, я всегда знал, что я тебе не безразличен! Ой, Уилли, что с тобой?!
В первый раз в своей жизни начальник диспетчерского отдела шинигами Уильям Т. Спирс совершенно неприлично для английского джентльмена упал в обморок.
Глава 10Шинигами. Очки заменяют на линзы. «А, что, красненьких нет?»
- Отдел двенадцать, заходите, отдел пять - вы следующие.
- И все-таки я не понимаю, чем плохи очки? - недовольно буркнул Эрик, с деланным безразличием рассматривая шинигами, уже успевших сдать “устаревший инвентарь” в отделе оптики и получить там же пару контактных линз.
- Ты же помнишь, что сказал Спирс. - Рон сдвинул брови к переносице и очень похожим тоном произнес: - “Наш Департамент должен идти в ногу со временем!”
- С каким именно временем? - уточнил Эрик.
- Неважно, - с той же интонацией ответил Нокс. - Главное должен идти.
- Говорят, опять война будет, - сказал Алан. - Много придется работать на Земле. Они хотят, чтобы мы на людей похожи были.
- А сейчас мы на кого похожи?
- Ты лучше скажи, куда делся Сатклифф? - Эрик окинул взглядом тянущуюся за ними очередь. - Он “отошел на пять минут” полчаса назад.
- Спирса достает, хочет, чтоб он разрешил ему очки оставить.
- Пятый отдел, вы готовы?
- Нет, - буркнул Эрик. - У нас двое неизвестно где и неизвестно чем занимаются.
- Почему неизвестно? Я могу точно сказать...
- Рон!
- ...Уилли, ты же не можешь отрицать, что эти линзы - жутко непрактичная вещь!
- Я хотел сказать, что они сюда идут. А ты что подумал?
- Очки уронишь - поднял и все. А если это выпадет, не найдешь же!
- А вы не роняйте, диспетчер, - Уильям не останавливаясь прошел мимо своих сотрудников и подошел к двери кабинета. - Пойдемте, джентльмены.
В отделе оптики вместо привычных оправ на стеллажах стояли черные коробочки с линзами. Грелль придирчиво осмотрел несколько из них, и повернулся к Лоренсу Андерсону.
- А, что, красненьких нет?
- Нет, мистер Сатклифф, они все одинаковые.
- А зачем вам красные? - хихикнул помощник Андерсона. - От них и так глаза покраснеют к вечеру.
Грелль помолчал с полминуты, обдумывая информацию, потом категорично заявил:
- Я это не одену. И очки не отдам.
- Сатклифф... - вздохнул Уильям и потер глаза с уже вставленными линзами.
- Мои очки - это часть моего образа! А это - безликие стекляшки...
Уильям вздохнул, моргнул пару раз, пытаясь привыкнуть к линзам, сделал шаг с столу с бумагами и тут же столкнулся со спешащим куда-то сотрудником отдела оптики. Линзы выскочили и упали на пол, став почти невидимыми на белом кафеле. Уильям присел на корточки, пытаясь разглядеть их, а Грелль подошел к столу и взял старые очки начальника.
- Вот про это я тебе и говорил, - сказал Сатклифф, надевая их на нос Уильяму.
Тот снова моргнул, подождал, пока мир обретет привычную четкость и недовольно посмотрел на невинно улыбающегося Грелля.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Я подумаю над тем, чтобы разрешить пользоваться очками, пока все не привыкнут к линзам.
- Спасибо, Уилли! - взвизгнул Сатклифф, обнял начальника и умчался в коридор.
- Я сказал, что только подумаю, диспетчер! - крикнул ему в догонку Спирс, понимая, что рыжий жнец его уже не услышит. И, строго взглянув на ухмыляющегося Эрика, вышел вслед за ним.
Глава 11По заявке ~Аяра~:
Рональд. Спустя много-много лет привести юного стажера/стажеров на могилы Алана и Эрика. "Теперь лишь ветер колышет белые лилии на старой могиле."
Время - чертовски странная штука. Иногда его много - минуты хватает, чтобы принять решение, которое изменит потом всю жизнь. А иногда оно течет сквозь пальцы, и дни пролетают быстрее, чем успеваешь сделать вдох или выдох... Но погоня за временем - удел смертных, что до него жнецам? На Земле сменяются поколения, рождаются и умирают люди, а часы Бога Смерти едва-едва успевают качнуть маятником.
Но бессмертия не существует, и кому, как не жнецам знать об этом? И время, хоть и медленно, но все же меняет их, нанося на лица тонкие сетки морщин, а на умы - глубокие шрамы опыта. Оно выкрашивает пряди волос белым, фотокарточки желтым, а душу - серебристо-серым, за которым перестают различаться все остальные цвета. А если шинигами и забывают о том, что они не бессмертны, то им достаточно лишь прийти в одно место, чтобы вспомнить об этом...
Кладбище здесь очень большое и... белое. Эти два слова - все, что приходит на ум тому, кто видит впервые это место. Большое - бесконечные ряды могил; жнецы хоронят здесь с самого начала своего существования. Оно тянется во все стороны до горизонта и кажется, что в этом мире кроме него ничего больше и нет. Белое - белый мрамор дорожек, белые надгробия и могилы, серебристые таблички с именами и датами. Здесь ничего не растет, нет даже травы, и вешать фотографии на могилы здесь тоже не принято. Это - настоящее царство Смерти. Здесь ничего не цепляется за жизнь.
Рональд хорошо знает это место. Не то, чтобы он часто приходит сюда - жнецам хватает смерти на работе, они не стремятся подпускать ее к себе еще и в обычной жизни. И все-таки, у любого шинигами, прожившего достаточно долго, в альбоме для фотографий начинают появляться снимки, помеченные черной рамочкой. Чем старше становится жнец, тем больше появляется таких снимков. И тем больше в его записной книжке становится перечеркнутых телефонных номеров и адресов. Вместо них появляются другие заметки - номера, состоящие из трех чисел. Сектор, ряд, номер могилы.
Рональд останавливается перед белым надгробием. Оно отличается от тех, что находятся рядом с ним - на нем не одна табличка с датами, а две. Эрик Слингби и Алан Хамфриз.
- Присядь, - говорит он потирающему от холода руки стажеру, взглядом указывая на стоящую поодаль белую - кто бы сомневался! - лавочку.
Стажер садится, а Рон осторожно кладет букет белых лилий перед надгробием. Алан любил эти цветы - в воспоминания Рональда снова врывается солнечное утро в старом, еще не перестроенном здании Департамента, чей-то смех, улыбка Алана и запах этих самых лилий, стоящих на его столе, выплывающий в коридор и неуловимым ароматом расползающийся по этажу. Прошло так много лет... А маятник на часах качнулся всего пару раз. Но Рон помнит все - голоса, запахи, слова... Шутки и ссоры, разговоры - серьезные и не очень, запах старых бумаг в архивах, стук клавиш печатной машинки. Помнит, как Эрик ждал Алана у крыльца, докуривая сигарету, а потом они уходили, чтобы так же вместе прийти утром в Департамент.
- Мистер Нокс... - Звонкий голос заставляет Рона скинуть с себя дымку воспоминаний и посмотреть на сидящего на лавке мальчишку. - Они были вашими друзьями?
- Друзьями? - переспрашивает Рон. Нет, они не могли бы быть друзьями. Слишком большая разница была между ним и этими жнецами, чей возраст тогда уже перешел за полвека. Сейчас - возможно, но не тогда. - Нет, - отвечает, наконец, Рональд. - Друзьями они мне не были. Они были чем-то вроде семьи.
Все они - Эрик, Алан, Грелль и Уильям - были людьми, за которых Рон смог зацепиться. Теми, кто научил его жить после смерти, и кто - Рон знал точно - мог его защитить.
- Ты не слышал их историю? - спрашивает Рон.
Стажер качает головой; длинная челка падает на глаза и он раздраженно убирает ее.
- Они любили друг друга. Среди жнецов не часто бывает, чтобы кто-то находил себе пару, человека, с которым ты готов провести сотни лет. А у них получилось. И они были счастливы.
Воспоминания снова вспыхивают в голове. “Случайные” прикосновения, взгляды, улыбки... Они думали, что никто не замечает, а замечали все. Сложно было не увидеть.
- И что случилось?
- Алана поразили Шипы Смерти. И он начал умирать.
Медленно, не говоря никому ни слова... Угасая, как свечка, становясь все бледнее. Все реже звучал смех в кабинете напротив.
- Эрик узнал об этом, и начал искать лекарство. А ценою за него была тысяча человеческих душ.
Стажер ахнул.
- Он их собрал?
- Почти, - Рон скривил губы в горькой усмешке, - ему не хватило одной души.
Ту ночь он тоже хорошо помнил. Темные улицы Лондона, расследование... А потом - мириады светящихся точек в ночном небе... Рон тогда так и не понял, что произошло. Зато понял Уильям - это было видно по тому, как изменилось его лицо, когда он это увидел. У Спирса было больше и фактов, и ума, чтобы их сопоставить.
- Последнюю душу защищал демон, который их и убил.
Рон замолчал. Мальчишка тоже не говорил ни слова, молча разглядывая надгробия. Металлические пластины с датами и именами. Одинаковые на всем кладбище - ни следа, ни намека на то, кем были те, кто лежит под ними. И чистота идеальная - гробовщик следит за этим местом. О нет, не тот Гробовщик - тот сейчас где-то на Земле, в одном из разросшихся подобно венозной опухоли городов. Но и у этого места есть свой смотритель, счищающий грязь с табличек, убирающий засохшие цветы... А вон те маки почему-то не выбросил - их чуть завядшие лепестки до сих пор алыми искрами рассыпаны по белому мрамору. Это правильно - они оба были живыми, а не такими, как это белая стерильная чистота вокруг. Были. Их больше нет. И теперь лишь ветер колышет белые лилии на старой могиле.
- Они любили друг друга и умерли в один день, - произносит, наконец, мальчишка. - Это похоже на сказку.
Рон невесело улыбается.
- Да, пожалуй, ты прав. Но в каждой сказке должна быть мораль.
- А в этой?
Нокс пожимает плечами.
- Если бы на твоем месте был мистер Спирс - не зная о них, естественно, - он бы сказал, что это глупая трата кадров. Ведь мог бы бы погибнуть один, а умерли оба. Мистер Сатклифф сказал бы, что это потрясающая и очень романтичная история, и что ее мораль в любви.
- А что вы считаете, мистер Нокс?
- Я? - Рон снова посмотрел на мальчишку. - Я думаю, что мораль у этой сказки в том, что лучше прожить сто лет, но с кем-то, чем тысячу лет и один. Хотя многие бы со мной не согласились.
- Да, - неуверенно произнес стажер, - я тоже не соглашусь.
- Ну, - улыбается Рональд, - у тебя еще будет достаточно времени, чтобы вывести ее самому.
Жнецы - не люди, они не зависят так от времени, как смертные. Они не боятся, что не успеют чего-то сделать или сказать. Рон возвращается в настоящее, оставляя прошлое за оградой огромного кладбища и в альбоме с выцветшими фотографиями. Возможно, когда-нибудь он расскажет своему стажеру об еще одной морали, вынесенной из этой сказки, которую он прочувствовал и пережил. О том, что и у жнецов тоже может быть очень мало времени.
Глава 12По заявке: Сиэль|Себастьян|Рональд. «Что он делает в моём саду?!»
Не бечено.
Себастьян жнецов не любил. Почти так же, как Сиэль не любил кошек - без особого энтузиазма (больно нужно обращать на них лишнее внимание!), но достаточно, чтобы держаться от них на расстоянии. Желательно на таком, с которого не может достать даже самая длинная коса. Жнецы Себастьяна тоже не любили. Нелюбовь их так же была не слишком активной - личных счетов к нему у ныне живущих шинигами не было, а таких, как Уильям Спирс - способных ненавидеть его только за то, что он демон - среди них было немного. И тем не менее Сиэль был уверен, что любой из них подумает не раз, прежде, чем сунуться в поместье. Всем свойственно ошибаться.
Первый раз граф заметил его утром, когда проснулся раньше обычного и решил сам отодвинуть занавески с окна. Темный силуэт в другом конце сада был слишком далеко, чтобы нормально разглядеть, кто это, да и мальчика это не особо волновало - что-что, а защита в поместье была на высоте. На следующее утро силуэт был ближе, и Сиэль узнал светлые волосы и очки Рональда Нокса, нахально срезавшего ножом тюльпаны с клумбы. Себастьян молчал, ничего не предпринимая, жнец приходил каждое утро, за час до того, как дворецкий приносил завтрак, а граф наблюдал. Клумба с тюльпанами поредела, и Нокс перешел на розы.
Закончилось все это скандалом. Но ни Сиэль, ни Себастьян участия в нем не принимали. Зато был Бард, с ружьем бегущий по саду, удирающий от него Рональд Нокс и Мейлин, которая пыталась остановить их обоих. Граф проводил взглядом этот балаган, уже скрывшийся за розовыми кустами, и вспомнил, что должен возмутиться.
- Что он делает в моем саду?! - спросил он, гневно смотря на Себастьяна.
- Я разберусь с ним чуть позже, ваша светлость, - ответил дворецкий, невозмутимо наливая чай. Где-то в саду раздался выстрел и... да, точно - звук заведенной газонокосилки. Граф мысленно попрощался с тем, что еще оставалось от тюльпанов.
А Себастьян едва заметно улыбался, стараясь не смотреть на Сиэля - искорки веселья в глазах выдали бы демона. Его план оправдал себя - Мейлин увлеклась Рональдом, и у нее, наконец, перестало все падать из рук, как только демон входил в комнату. Правда, теперь все падало при Ноксе, но Себастьяна это не волновало - у жнеца не было времени, чтобы долго находиться в поместье, и работа горничной теперь выполнялась намного лучше.
А Бард и срезанные цветы... Ну, нельзя же получать все сразу, подумал Себастьян. Даже если ты демон.
Глава 13Подарок на ДР для сообщества Уилл/Грелль
- Скажите, Сатклифф, вам не надоело?
Уильям смотрит немного раздраженно и устало, но в голосе звучит что-то, похожее не столько на интерес, сколько на желание услышать, наконец, правду.
- Что не надоело, Уилли? - Грелль глядит на начальника поверх сползших на нос очков и продолжает полировать ногти.
- Вот это все. - Спирс одним жестом охватывает лежащие среди бумаг пилочки для ногтей, открытый лак, маникюрные ножницы... Они в беспорядке разбросаны по почти пустому столу, а вот папки с документами аккуратно примостились с краю, и на самом верху лежат два отчета. Краем глаза Уильям замечает, что на полях еще нет рисунков, но он знает, что когда отчеты попадут к нему, то будут исчерканы красной ручкой.
- Я не понимаю, что ты имеешь ввиду, - пожимает плечами Сатклифф, снова переводя взгляд на ногти.
Уильям вздыхает и тяжело опускается в кресло, стащенное из-за стола диспетчера Нокса. Самого Рональда уже нет, как нет и других сотрудников - смена закончилась пятнадцать минут назад, а на вторую никто из их отдела сегодня не заступает... И только он ждет этого чертового отчета, на котором Сатклифф все никак не может дорисовать свои сердечки.
Уильям снимает очки и трет глаза.
- Знаешь, - негромко говорит он, я все жду, когда ты наиграешься. Но в последнее время мне начинает казаться, что этого все-таки не произойдет.
Грелль молчит. Уильям смотрит в окно - уже давно стемнело и на улице идет крупный снег, налипая на ветви стоящих во дворе деревьев.
- А зачем? - спрашивает вдруг Грелль.
Уильям снова глядит на него - пилочка отложена в сторону, рука подпирает подбородок... И взгляд - серьезный, немного грустный. Настоящий.
- Зачем? - повторяет Грелль. - Зрителям нравится образ. Публика вообще любит посмеяться. Да и представь, какая бы была скукотища, если бы я вел себя нормально. Здесь и так - или смерть, или отчеты. Или отчеты, или кровь. Надоедает.
- И ты выставляешь себя на посмешище, чтобы другие посмеялись? - иронично спрашивает Спирс. - Никогда бы не заподозрил тебя в альтруизме.
- Нет, я просто ищу свою публику, - спокойно отвечает Сатклифф. - А что другие смеются - а почему бы и нет? Комедийные роли всегда имеют успех.
Уильям снова смотрит в окно. Диспетчер прав - жизнь жнеца движется по кругу сотни лет подряд. И в этом круге так причудливо переплетаются бюрократия, ежедневная необходимость видеть самые отвратительные проявления смерти и жизни, смешиваясь с давящим ощущением одиночества в пустой квартире, что он кажется страшнее любого из кругов Ада.
- Да и не настолько я отличаюсь от своего образа, как тебе хочется думать, - продолжает Грелль. - Иначе я бы не смог играть эту роль так долго.
Отчасти это правда, отчасти - нет. Сактлифф действительно эмоционален, самовлюблен, импульсивен. Он делает то, что никому другому в здравом рассудке не пришло бы в голову. Но Уильям знает, что если бы диспетчер захотел, он бы мог вести себя “нормально”. Проблема только в том, что Грелль не хочет. Уильям не признается себе, но порой сомневается, а так ли хочет этого и он сам?
- А еще, - Грелль переходит на вкрадчивый шепот и в его глазах снова загорается насмешка, - только так ты будешь обращать на меня внимание.
Уильям устало вздыхает, откидываясь на спинку кресла.
- Мы уже проходили это, диспетчер, - говорит он, глядя в потолок. - Меня не интересуют мужчины.
- Правда? - произносит Грелль после недолгого молчания, и Уильям вздрагивает от того, как близко раздается его голос.
Спирс опускает взгляд и видит, что Сатклифф вплотную стоит к нему. Если жнец нагнется еще ниже, то рыжие волосы коснутся плеч его начальника. Уильям чувствует, как по позвоночнику пробегает дрожь и надеется, что ничем себя не выдал. А Грелль склоняется к нему, и теперь его глаза прямо напротив глаз Уильяма. Когда-нибудь Спирс убьет его за эту чертову издевку под длинными черными ресницами.
- Жаль, - бросает Сатклифф после долгого - слишком долгого - пристального взгляда и отходит от кресла. Спирс переводит дыхание, проклиная себя за бешено стучащее сердце.
- Вы не сдали мне отчет, диспетчер, - говорит он, наблюдая за тем, как Грелль одевает плащ и заматывает шею шарфом.
- Возьми на столе, - откликается Сатклифф. - Тебя ждать?
- Нет, идите.
- Как хочешь, - пожимает плечами Грелль. - До завтра, Уилли. - Бросает он прежде, чем выйти из кабинета.
- До завтра...
Уильям берет со стола два отчета. Как всегда - фривольный стиль, несколько помарок... Но откуда это чувство, что чего-то не хватает?
Спирс смотрит на лежащую на столе красную ручку, потом на отчеты... Нет. До такого от не опустится. Да и вообще, лучше проверить их завтра. Уильям быстро заходит в свой кабинет, хватает плащ и натягивает его уже на лестнице. Сатклифф обычно не спешит домой, у Спирса еще есть шанс догнать его...
С Недели Курошествия. На фразу: "Твоя улыбка меня пугает", исполнение от команды жнецов.
- Никогда бы не подумал, что в Лондоне есть такие места, - пробормотал Нокс, обходя разбитый, лежащий прямо на полу гроб.
- Ты думал, катакомбы есть только в Париже? - хмыкнул Грелль.
- Там что, тоже есть такой кошмар? - воскликнул Рональд, стараясь не обращать внимания на раздающиеся в темноте скрипы.
- Рон, ты меня удивляешь. Вроде не глупый, а такие вещи иногда говоришь...
Нокс передернул плечами и еще ближе подошел к Сатклиффу. Несколько минут они шли молча, проходя мимо каменных ниш, старых гробов, мимо темных коридоров. Здесь не было ни факелов, ни ламп, и Рон старался не выходить из пятна света от фонаря, который нес в руках Грелль. Жнецы свернули за угол и оказались в широком зале. Где-то впереди раздался глухой звук, словно что-то мягкое упало на пол.
- Грелль... Мы же не за призраками пришли?
- Нет, - улыбнулся Сатклифф. - Не понимаю, почему ты их так боишься. Есть вещи и похуже. Вампиры например.
Рон резко остановился.
- Ты же пошутил сейчас? - неуверенно спросил он. - Все же знают, что вампиров не существует.
- Ну да, так же как и демонов... - Грелль перешагнул через гроб. - И шинигами...
Нокс снова догнал Сатклиффа.
- Ты сказал бы мне, если бы тут были вампиры?
Жнец хитро прищурился, но ничего не ответил.
- Грелль... Твоя улыбка меня пугает...
Сатклифф остановился.
- Пришли. Смотри внимательнее.
Рядом с одним из гробов умирал бродяга, случайно заблудившийся в катакомбах. Нокс перевел дыхание.
- Все? - спросил Рон, когда Грелль закончил.
- Все, - ответил жнец, подходя к саркофагу и сдвигая тяжелую крышку.
Нокс шарахнулся назад, широко распахнув глаза. Свет фонаря падал на лицо молодой и определенно живой девушки.
- За ней придем попозже, - сказал Грелль и потянул бледного стажера за рукав. - Пойдем, Ронни, нельзя же в самом деле быть таким нервным...
Глава 14На заявку: Уильям/Грелль. Пьяный разговор. «Ненавижу красный, ненавижу розы, ненавижу сцену, боюсь крови. Но иначе скучно».
Уильям любил свою работу. Но - любил не всегда. Не ночью, в промозглом дождливом Лондоне, когда дождь уже напоминает повернутую не той стороною Темзу, а напарник очень неудачно подвернул ногу, успев, правда, убить перед этим того демона. Но работа прекрасно дополняется спокойным отдыхом с бутылкой вина и пониманием того, что завтра ему не в утреннюю смену. И тем же напарником, который сидит напротив и допивает уже не первый бокал.
Спирс всегда старался не лгать себе. Не обманывается он и в этот раз - он бы отправил Сатклиффа домой, не смотря на больную ногу и промокший насквозь плащ, если бы захотел. Его бы даже не мучила совесть - на шинигами все равно заживает быстрее, чем на кошке. Но Уильям не захотел. У него целая вечность на то, чтобы провести ее в одиночестве, а сегодня можно и Сатклиффа потерпеть.
А Грелль уже пьян. Или делает вид, что пьян - с ним никогда не угадаешь наверняка. Но с его лица сползла эта дурацкая маска и сейчас он кажется спокойным и немного грустным. Чем меньше становилось вина в бутылке, тем меньше было наигранного веселья в его голосе, и сейчас Сатклифф молчит, сонно щурясь на огонь в камине и лениво теребя пальцами каемку пледа.
- Уильям...
Спирс открывает глаза и заставляет сознание вынырнуть из медленного потока мыслей. Оказывается, он уже почти задремал, убаюканный теплом и треском камина.
- Что? - спрашивает Уильям, пытаясь хоть немного сосредоточиться.
- Как думаешь, сколько это еще будет продолжаться?
Спирс смаргивает остатки сна и думает о том, что Сатклиффу совсем нельзя пить. Он начинает задавать вопросы, на которые уже знает ответы. И именно это Уильям ему и говорит.
- Ну да, - улыбается тот. - Ровно до того момента, пока какой-нибудь демон не сожрет меня. Или пока я не сбегу, как те дезертиры...
В голосе Сатклиффа усталость и какая-то надломленность. Но только Уильяму он позволяет увидеть себя таким. Только ему и только здесь. Они со Спирсом вообще стоят друг друга.
Грелль кладет голову на подлокотник дивана. На полу перед ним стоят бокал и бутылка, в которой на самом дне еще осталась темно-красная жидкость. Уильяму уже кажется, что Сатклифф уснул, когда тот произносит:
- А знаешь, я ненавижу красный, ненавижу розы, ненавижу сцену и боюсь крови. Но иначе скучно.
- Я знаю, - негромко отвечает Уильям, и Грелль смотрит на него удивленным и немного мутным взглядом. - Я слишком давно тебя знаю, - отвечает Спирс на незаданный вопрос.
- Я стал слишком предсказуем, - грустно улыбается Грелль.
- Немного, - соглашается Уильям. - И, помолчав, добавляет: - Знаешь, я ведь не ненавижу демонов.
Грелль снова удивленно смотрит на него, и Спирс слегка улыбается:
- Но иначе бы было жутко скучно.
