Глава 1В Хогвартсе вовсю шёл пир в честь начала учебного года. Ели, пили и болтали все, и все, кроме ещё ничего не знающих первокурсников, от души надеялись, что этот учебный год будет обыкновенным.
- Ох, я так надеюсь, что хоть сегодня не буду больше превращаться в Герми-Сью, - вздохнула Гермиона.
- Мы тоже надеемся, - мрачно ответил Гарри. – Когда ты опять пришла на платформу в розовой мини-юбке, розовом же топе и босоножках на шпильках, мы уже...
Рон дёрнул Гарри за рукав и посмотрел на Гермиону так, как будто она была по меньшей мере заспиртованной сколопендрой из лаборатории Снейпа.
- Гарри, она опять...
Глаза Гермионы стремительно глупели и шоколаднели.
- Ой, мальчики, я что, вам не нравлюсь?
Существо-только-отдалённо-напоминавшее-Гермиону растерянно захлопало удлиннившимися раза в два ресницами.
Гарри и Рон переглянулись и кивнули.
- Ты держишь, я вливаю!
Совместными усилиями они привычно влили Герми-Сье в рот Антисьюшное зелье, и она стала Гермионой.
- Сколько можно?! – возопила Гермиона. – Раньше я менялась один раз в году – ле-том! А теперь?!
- Зато те, летние Герми-Сью, они так и живут, самостоятельными становятся, после того как мы в тебя зелье вольём, а эти, в которых ты по пять раз на дню превращаешься, они хотя бы исчезают... – пробурчал Гарри.
Гермиона неприязненно покосилась на пятый факультетский стол – стол Мэри-Сью.
Герми-Сью, занимавшие довольно большую его часть, оторвались от своих модных журналов и Дракопупсиков и замахали ей руками.
Гермиона с тоской вздохнула и отвернулась.
Гарри, которому из-за того стола ухмылялись Суровые-Гарри-Стю-Пережившие-Заключение-В-Азкабане-И-Предательство-Всех-Друзей-И-Близких, вздохнул с ещё большей тоской. Подмигивающих Гарри-Мачо и активно посылающих воздушные поцелуи Гарри-Девушек он предпочёл не замечать.
И оба они с плохо скрываемой завистью уставились на Рона – тот двойников-Стю не имел и жил жизнью нормального человека.
- Зачем вообще им разрешают жить в Хогвартсе? – спросил Рон, который под этими взглядами почувствовал себя неуютно и захотел отвлечь внимание друзей.
- Не знаю, - ответил Гарри.
- Ну как же, представьте себе, что будет, если они разбегутся по всему миру! Это станет катастрофой мирового масштаба! – возмутилась Гермиона.
- Да, но почему бы не запереть их куда-нибудь, где они не будут никому мозолить глаза? У половины из них есть какие-то родовые замки, в которые они с удовольствием пригласят другую половину!
На это и Гермиона ответила усталым «Не знаю».
Говоря по правде, никто в школе толком не знал, зачем всех этих разномастных Сью и Стю вообще держат в Хогвартсе. На уроки они уже давно не ходили, потому что имели тенденцию как минимум демонстрировать своё превосходство над учителями.
Некоторые ещё падали на занятиях в обморок, некоторые, поэкзотичнее, произносили пророчества, некоторые посылали любовные записки профессорам, а прочие рвались дружить или кого-нибудь от кого-нибудь защищать – чаще всего Гермиону от Малфоя.
Так что посещать уроки им довольно быстро запретили, и теперь Мэри-Сью жили своей жизнью, почти не мешая хогвартсчанам.
На все гостиные и кабинеты давно уже были наложены Сью-отталкивающие заклинания, и несчастным Сью оставалось слоняться по коридорам да сидеть в своей собственной гостиной.
Некоторые из них развлекались тем, что периодически прыгали с Астрономической башни.
Некоторые отправлялись забарывать Волдеморта.
(Через пару месяцев после того, как всё это началось, исцарапанный девичьими ногтями Тёмный Лорд пришёл в Хогвартс – просить у Дамблдора политического убежища.)
К гриффиндорскому столу подошёл Малфой.
- Ну что, все живы? – поинтересовался он у Золотого Трио.
- Три раза. Три! – пожаловалась Гермиона.
- Ха-а, три, - протянул Малфой, - у меня шесть, и все – в Дракопупсиков.
- Ужас!
Вскоре после первого нашествия Мэри-Сью и Марти-Стю, когда никаких Сью- и Стю-отталкиващих заклинаний и Антисьюшных зелий ещё не было изобретено, тратить силы на межфакультетскую вражду казалось попросту нецелесообразным.
Действительно, когда за тобой гонится орава любвеобильных Сьюшек, тебе как-то не очень важно, кто поможет тебе от них избавиться – гриффиндорец ли, слизеринец, рэйвенкловец или хаффлпаффец.
Когда ты сам превращаешься в какого-нибудь Стю, тебе всё равно, кто поможет тебе стать собой.
В общем, во времена, когда управляться со Сьями умела только Молли Уизли – она живенько загружала их домашней работой, – спасала лишь взаимовыручка.
Потом Снейп изобрёл Антисьюшное зелье, Флитвик – Сью-отталкивающие заклинания, и всеобщая паника прошла, а нормальные межфакультетские отношения – остались.
Поэтому Малфой спокойно сел рядом с Гарри.
- Помнишь, как мои Дракопупсики с твоими Гарри-Стями подрались?
- Такое забудешь...
- А всё из-за кого? Из-за одной единственной Герми-Сью!
Только все четверо засмеялись в голос, как встал, явно готовясь произносить какую-то речь, Дамблдор.
- А я думала, он уже всё сказал... – упавшим голосом произнесла Гермиона.
Дамблдор хлопнул в ладоши, призывая к тишине.
Дамбигады, строчащие планы по захвату мира, подняли головы и проницательно посмотрели на директора из-под своих очков-половинок.
- Я не хотел рассказывать вам сразу, чтоб вы сполна насладились пиром. Но теперь, когда, я думаю, все из вас уже наелись, я хотел бы сообщить: в этом году в Хогвартс поступит необычная Сью. У неё есть зачатки личности.
Все изумлённо зашептались. Дамблдор продолжил:
- Она, по крайней мере, осознаёт, что с ней что-то не так, и очень старается поменьше демонстрировать свою неземную красоту и сверхспособности. Если нам удастся помочь ей стать полноценным человеком, я буду считать это венцом своей деятельности. Помогайте ей – хотя бы просто для того, чтоб сделать мне приятное.
- Зачем это Дамблдору? – удивлённо спросил Рон, когда директор сел на место.
- Как зачем? Сью, которая не считает себя центром Вселенной и готова к сотрудничеству – это же удача!
Мэри Сью которая-не-хотела-быть-Мэри-Сью тихонько шла по коридорам Хогвартса и грустила. Ка-ак ей хотелось прожить сегодняшний день обыкновенно – не получилось.
Она так просила Дамблдора позволить ей распределяться вместе со всеми, не отправлять её сразу на Сью-факультет, что он смилостивился и позволил ей надеть Шляпу. И что же? Та тут же начала восторгаться её талантами, да так завосторгалась, что забыла сообщить название факультета.
В Хогвартс-экспрессе Мэри упала в обморок, и, похоже, опять предсказывала будущее.
Пять раз ей предложили встречаться, и три - руку и сердце.
... Поправив свежекупленную чадру, Мэри печально уселась на пол возле входа в гриффиндорскую гостиную.
Глава 2Пир закончился. Ученики начали расходиться по гостиным, оживлённо переговариваясь. Хаффлпаффцы, рэйвенкловцы и слизеринцы добрались без приключений, а гриффиндорцам повезло меньше.
Прямо у входа в их гостиную, у самого порога, на полу лежала прелестная – просто невероятно красивая! - девушка. Её лицо было, правда, прикрыто чадрой, но всё остальное было таким совершенным, что гриффиндорцы почуяли подвох и остановились.
- Опять Сьюшка? – мрачно озвучил общий вопрос Гарри.
- Если бы это была Сью, она не стала бы скрывать свою красоту! – заявила Гермиона.
- А может, это такая экзотическая, восточная... – неуверенно возразила Лаванда.
- Нет, ни одна нормальная Сьюшка не станет добровольно закрывать лицо, - поддержал подругу Рон. – Если только Империусом заставить, да и то вряд ли, они ж все империусоустойчивые...
- Это та Сью, о которой говорил Дамблдор! – осенило кого-то, и все стали пристально рассматривать девушку.
- Она вообще дышит?
И впрямь, девушка лежала очень тихо, и не было видно, дышит она или нет.
- Не понять...
- Кто рискнёт проверить?
- А что, боишься, ты наклонишься – она зацелует?
- Мало ли...
- Сюда бы Стю какого-нибудь...
- Молчи – и впрямь ещё приманишь!
- А вдруг она вправду умерла?..
Гарри уже почти решился наклониться к девушке и проверить, дышит ли она, как вдруг она зашевелилась и грациозно встала. Гриффиндорцы в мгновение ока отпрянули назад.
Девушка в свою очередь отшатнулась, испуганно захлопала километровыми ресницами и резким движением закрыла лицо чадрой.
- Только не предлагайте мне руку и сердце!
- Мы не будем...
Девушка облегчённо вздохнула.
- А ты ни в кого из нас влюбляться не собираешься? – осторожно осведомился Рон.
Мужская половина Гриффиндора придвинулась поближе – этот вопрос интересовал всех: находить в самых неожиданных местах записки с признаниями и по многу раз в день повторять: «Нет, у нас с тобой ничего не получится... Отцепись от меня! Не заливай слезами мою мантию!» не хотелось никому.
- Нет, - ответила Мэри. – Свою влюбляемость я контролирую, ну, по крайней мере, в первый день своего пребывания здесь я ни в кого не влюблюсь точно. И во второй, и в третий, а дальше – ничего не могу гарантировать... Но, если что-то такое почувствую, я вас предупрежу, правда! – начала уверять Мэри, увидев обречённость на лицах многих.
- Кто из вас Гермиона Грейнджер? – спросила Мэри пару минут тягостного молчания спустя.
- Это я, - Гермиона вышла вперёд, стараясь сделать угрожающий оскал похожим на приветливую улыбку. – А что тебя интересует?
- Дамблдор говорил, у тебя лучше всех получится мне помочь...
Гермиона напомнила себе, что Мэри-Сью, склонная к сотрудничеству – это удача, а не изощрённое издевательство высших сил. Но, как ни старалась она себя убедить, лицезрение прекрасного тела Мэри вызывало у неё боевые рефлексы, и сколько сможет протянуть, не обрызгав Сью Антисьюшным, Гермиона не знала.
Потом Гермиона вспомнила многочисленных непонятно откуда бравшихся родственниц-Сью, которые отравляли ей своими советами те краткие мгновения лета, когда она не превращалась в Герми-Сью, и злорадно ухмыльнулась.
- О да, я с удовольствием помогу тебе! Для начала тебе нужно сделать свою внешность хуже. Хорошо бы, чтоб в ней появился хоть один недостаток.
И видя, что Мэри колеблется, Гермиона весомо прибавила:
- У всех обычных девушек есть недостатки во внешности. Тебе следует перестать так тщательно следить за собой...
- В том-то и дело, что я не слежу, оно само! – горячо возразила Мэри.
- Ничего-ничего...
- А можно, мы всё же пройдём в гостиную? – робко осведомился какой-то ошалевший от происходящего первокурсник.
- Проходите, - нетерпеливо кивнула Гермиона и только хотела начать в красках расписывать Мэри, что ей придётся с собой сделать, как на её плечо легла рука Гарри.
- Гермиона, поздно уже, иди спать.
- Ладно, Мэри, мы продолжим наш разговор завтра.
- А можно начать сегодня?
Гермиона нахмурилась.
- Что начать?
- Превращение меня в обычную девушку. Просто я так давно хотела что-то в себе изменить, и теперь, когда я попала сюда, и ты даёшь такие ценные советы, я не хочу ждать ещё целую ночь, я ведь не усну...
Гермиона подумала, как испугается бедный Филч, наткнувшись на Мэри, бродящую по ночному Хогвартсу, потом подумала, что Мэри запросто может встретиться с другими Сьями и те окажут на неё своё дурное влияние...
- Ладно, заходи в гостиную. Никто не расходится по спальням – мы начинаем изменение Мэри!
Гриффиндорцы, ворча, понуро расселись вокруг камина.
- Ну, я думаю, что для начала тебе нужно выбрать... Имя? Как тебя зовут? – неосторожно поинтересовалась Лаванда.
Мэри набрала воздуха в грудь и начала выкрикивать имена со скоростью пулемётной очереди:
- Мария-Анна-Розалия-Алина-Виктория... На третьей минуте Гермиона сориентировалась в ситуации и начала однообразно подвывать:
- Мы всё поняли-и-и-и...
Вскоре Мэри услышала, что, кроме её голоса, звучит ещё чей-то, и растерянно замолчала.
- Я только до середины дошла...
- Не вздумай начинать сначала! – испугался Рон.
- Рон! – шикнула Гермиона. – Э-э-э... Мэри, тебе не приходило в голову, что обычная девушка должна обладать более коротким именем?
- Приходило, но я подумала, что это неправда...
- По-моему, она ни с кем нормальным в жизни не общалась... – шепнул кто-то. Мэри, к несчастью, услышала.
- Я пыталась познакомиться, но все мужчины тут же предлагали мне встречаться, а девушки завидовали моей красоте или сразу убегали от меня и своих парней оттаскивали за шиворот! Как будто я не могу хотеть просто пообщаться...
На ковёр закапали слёзы.
Комната наполнилась чудесным запахом.
- Ша... Шанель номер пять! – ахнула Лаванда. – Мэри, ты плачешь духами?!
- Ещё одна необычная способность! – всхлипнула Мэри. – За что мне это?!
Из гостиной пришлось спасаться бегством – от аромата слёз Мэри не спасали никакие проветривающие заклинания.
О том, что Мэри нужно выбрать имя, вспомнили нескоро.
- Мэри, выбери любое имя, которое тебе нравится... – начала Гермиона.
- Только чтоб оно было короткое! – поспешно встрял Рон.
- Да, оно должно состоять из двух слов максимум. Выберешь, скажешь нам, и мы будем так тебя звать...
Мэри глубоко задумалась.
- «Линда» подойдёт? – осведомилась она спустя некоторое время.
- Подойдёт! – согласилась Гермиона, радуясь, что дело сдвинулось с мёртвой точки. – А фамилию тебе будем придумывать завтра...
Все наконец-то разошлись по спальням. Мэри мирно уснула на диване в гостиной.
Ей снилась чудесная новая жизнь. Жизнь обычной девушки.
Глава 3Гермиона проснулась очень рано, но, вспомнив вчерашние события, поняла, что больше не уснёт и решила заняться разработкой плана превращения Линды в обычную девушку. Её внутренний голос ехидно заявил, что «план издевательства над» подошло бы куда лучше, чем «план превращения в», и ещё некоторое время Гермиона провела, мучительно выбирая между долгом и желанием отомстить за всё.
«Эта отдельная Сью не желает ничего плохого, и кроме того, она ведь не сделала ничего, за что следовало бы мстить... Она не являлась ко мне летом, не тащила меня в салон красоты, не трясла перед мной какими-то обрывочками яркой ткани, уверяя, что я должна мало того что надеть это, так ещё и выйти в этом на улицу, не предлагала «забить на уроки», не порывалась сделать мне «красивый, дерзкий и вызывающий макияж»...
Поразмышляв так некоторое время, Гермиона поняла, что противиться соблазну отомстить всем Сью в лице Линды она не в силах, а издеваться и помогать становиться обычной одновременно ей ничто не мешает.
Всё для себя решив, Гермиона направилась в гостиную – обдумать и записать распорядок дня на сегодня.
А в гостиной уже проснувшаяся Линда вытворяла нечто настолько странное, что Гермиона долго не решалась зайти.
Линда поджимала ноги, обхватывала колени руками – сжималась в комочек. Создавалось впечатление, будто она хочет занять как можно меньше места. Сделавшись до предела компактной, Линда крепко-крепко зажмуривала глаза и лежала так по нескольку минут. Носик её морщился, ресницы трепетали от напряжения.
Потом Линда открывала полные грусти глаза, вздыхала, расплеталась, расслаблялась и некоторое время лежала неподвижно, глядя в потолок.
Гермиона собралась всё же войти, решив, что, быть может, у Мэри такая зарядка, и, выбрав момент, когда Мэри расслаблялась, шмыгнула в дверь.
- Ну за что мне это!? – эту фразу Линда почти простонала, и Гермиона, вопля-стона совершенно не ожидавшая, отскочила назад и больно ударилась о дверной косяк.
- За что?! – опять возопила Линда.
- Сама виновата! – мрачно заявила Гермиона, потирая ушибленную спину.
Глаза Мэри округлились.
- Как это? Я ничего не делаю для того, чтоб просыпаться так рано, правда!
Настроение Гермионы становилось всё хуже – она не выспалась и не была готова к общению вообще, а тем более с Мэри-Сью. Тем не менее, Гермиона сумела взять себя в руки и решительно сказала:
- Послушай, Линда, я ничего не понимаю. Не могла бы ты объяснить мне всё поподробнее?
Оказалось, что у Линды помимо прочих способностей имеется ещё одна: просыпаться очень рано.
- Но я не захотела вас всех будить, и вообще, я вдруг подумала, что обычные девушки так рано не встают, и я очень старалась опять заснуть, но у меня не получа-а-а-алось...
- Значит, ты так старалась заснуть? – Гермиона чуть не прыснула, но, видя, что Линда готова расплакаться, и не желая повторения вчерашнего, поспешно добавила:
- Мне кажется, сейчас вовсе не это главное!
- Да? – Линда с надеждой посмотрела на Гермиону. – А что главное?
- Изменить твою внешность, и отношение к жизни! – заявила Гермиона, очень надеясь, что это звучит внушительно.
Линда решительно встала. То, что она спала в одежде, никоим образом не умалило её красоты: на одежде не было ни одной складочки, волосы всё такой же пышной копной ниспадали на плечи, ресницы были всё такими же длинными, изгиб губ столь же чувственным, цвет лица столь же свежим...
«И почему никто не придумал заклинаний для долговременного обезображивания внешности? И если бы только внешность...» - подумала Гермиона.
- Я готова! – воскликнула Линда, чуть ли не пританцовывая на месте от нетерпения.
Гермиона на миг закрыла глаза и тяжело вздохнула.
Через два часа любой, вошедший в гриффиндорскую гостиную, мог бы видеть странную картину: добрая половина старшекусниц и старшекурсников толпится вокруг сидящей на скамейке прекрасной девушки с чудесными длинными волосами, и безуспешно пытается эти волосы отрезать.
То и дело слышались бодрые предложения вроде:
- Ну ты же так много можешь, отрежь их сама, а мы уж как-нибудь подровняем!
Несчастная Линда, вопреки сьюшным нормам поведения, огрызалась:
- Я могу влюбить в себя весь Хогвартс и победить Волдеморта, но только не укоротить собственные волосы!
По прочности волосы Линды были сравнимы разве что с проволокой, при этом на ощупь они были гладкими и шелковистыми. Ножницы у гриффиндорцев были всего одни, если не считать разнообразных маленьких ножничек, принадлежавших девочкам.
Оставив надежду сделать Линде неаккуратную стрижку, гриффинорцы старались укоротить её ресницы до тех пор, пока кого-то не осенило:
- Мы же на завтрак опоздаем!
И усталые гриффиндорцы во главе с мрачной донельзя Линдой поплелись на завтрак.
В Большом Зале Гермиона быстренько наложила Линде на тарелку такое огромное количество еды, что Рон в какой-то момент даже позавидовал: дескать, был бы он Мэри-Сью, Гермиона и его бы так кормила, а то только и слышишь: сколько можно есть да сколько можно есть...
Но Линда восторга отнюдь не испытывала и взирала на еду с плохо скрываемым ужасом.
- Тебе что-то не нравится? – осведомилась Гермиона.
- Нет, мне нравится всё, но зачем мне столько еды?
- Потому что, возможно, ты потолстеешь, и тогда будешь испытывать страдания по поводу лишнего веса, как обычная девушка!
Линда покосилась на Гермиону с сомнением.
- А ещё на тебя не будет обращать внимание столько парней, только подумай, как чудесно это будет... – продолжала искушать Гермиона.
Линда начала есть.
Вокруг неё постепенно начинала собираться толпа.
- Что здесь происходит? – тихо интересовались не-гриффиндорцы.
- Мэри-Сью откармливаем, - трагическим шёпотом отвечали те, кто знал, в чём дело.
Вскоре смотрящие разделились на две группы: на тех, кто утверждал, что Мэри сможет доесть, и на тех, кто в такое категорически не верил.
Потом Гермиона занервничала - им уже нужно было собираться на уроки, а Мэри всё ела....
В конце концов все оставили Линду с напутствиями вроде: «погуляй до обеда...».
Несколько часов всё шло спокойно, и Гермиона рассеянно подумала, что Линду вполне можно оставлять без присмотра.
Но на перемене перед Заклинаниями к ней подошёл Малфой и обвиняющим тоном заявил:
- Ваша Линда беззастенчиво гоняет Волдеморта по всему Хогвартсу!
Линда никаких объяснений дать не смогла, только виновато похлопала своими неотрезаемыми ресницами и всхлипнула:
- Я не могу это контролировать... Я влюбилась!
Глава 4К огромному сожалению Гермионы, таскать Линду за собой по всем классам она не могла – все кабинеты были давным-давно обрызганы Антисьюшным.
Всё оставшееся время занятий Гермиона не сразу отвечала на вопросы учителей и постоянно нервно оглядывалась на дверь, словно ожидала увидеть, как по коридору проносятся Волдеморт и Линда, причём Линда почему-то неизменно представлялась Гермионе держащей в руках мухобойку.
На ужине Линды не оказалось.
Гермионино «Ну и где она?!» заставило взрогнуть и подпрыгнуть на месте не только гриффиндорцев, но и преподавателей, и привидений в соседних залах.
Ужин шёл своим чередом. Линда не появлялась. Гарри и Рон уже почти отказались от попыток уговорить Гермиону «проглотить хоть кусочек», когда в зал вошла Линда.
Нет, она даже не шла, она почти плыла по воздуху, поскольку висела на руке Волдеморта, глядя на того полными обожания глазами и хлопая ресницами. Волдеморт мужественно делал вид, что всё хорошо, и старательно, хоть и криво, улыбался.
На Линду не подействовали ни заклятья – в этом Волдеморт почти не сомневался, слишком многих Сью пришлось ему встречать на своём веку, - ни уверения, что она сто сорок вторая Мэри, вздумавшая в него влюбиться.
На все его возражения Линда отвечала: «Я не такая, вот увидишь!».
Выбора у Волдеморта практически не было. Он бы обрызгал Сью Антисьюшным, не моргнув глазом, но тогда Дамблдор точно не позволил бы ему жить в Хогвартсе дальше, а Волдеморт только-только начал спокойно спать по ночам.
Он хотел было довести Линду до прыжка с Астрономической Башни, но, как он её ни обижал, она только плакала кошмарными духами, на которые у него была аллргия, а идти прыгать наотрез отказывалась. Линда не соблазнилась даже предложением в обмен на её прыжок раскаяться, понять, как она была прекрасна, и соблюдать траур до конца дней своих.
Иных способов отвадить от себя Мэри Волдеморт не знал.
В конце концов, когда, пропустив мимо ушей все возражения и уклонившись от кучи тяжёлых вещей, Линда обняла его и доверчиво прижалась, щекоча лицо роскошными волосами, Волдеморт устало спросил: «Может, ты хотя бы дочкой моей будешь, а?..», но Линда ответила протестующим мычанием.
И Волдеморт смирился со своей участью.
Он терпел, когда она сотворила из воздуха маггловскую одежду и потребовала от него надеть её.
Он не сказал ни слова, когда на какую-то его злую реплику она ответила укоризненным: «Ну ми-и-илый!»
Так и вышло, что он явился в Большой Зал, даже не пытаясь стряхнуть намертво вцепившуюся в его руку Линду.
А Линда сияла. Свободной рукой она помахала Гермионе и потащила Волдеморта к гриффиндорскому столу.
Волдеморт испугался, что сейчас Линда скажет что-то вроде «Правда, он лапочка?» - с неё бы сталось, - но Гермиона, с нажимом произнеся «Линда, нам надо поговорить!», быстренько потащила Мэри к выходу, и Волдеморт впервые за весь вечер смог вздохнуть свободно.
... – Линда, влюбляться в Тёмных Лордов нельзя! Это... Это... Это попсово! – Гермионе настолько надоел этот разговор, что она употребила сленговое словечко и даже не заметила этого.
- Почему-у-у?
- Так поступает каждая третья Мэри-Сью! Вспомни, ты же не хотела быть похожей на них. А сейчас становишься!
Такой диалог Гермиона и Линда вели вот уже полчаса. Гриффиндорцы, подошедшие сначала послушать, давно уже разошлись по своим делам.
Первые десять минут в глазах Линды плескались неземная грусть и печаль,
и на внешние раздражители она не реагировала. После гермиониного «Аугаменти» начала отвечать томным «Почему-у-у?».
Гермиона поняла наконец, какой вид Сью её раздражает больше всего: «Сью влюблённая».
Исчерпав все аргументы, Гермиона призвала на помощь пробегавшую мимо Лаванду: дескать, убеждай как хочешь, а я уже не могу. Лаванда уселась напротив Линды, посмотрела в её мутные глаза и начала говорить первое, что пришло в голову:
- А у него змея есть. Знаешь, какая страшная? Зелёная...
После этой фразы взгляд Линды наконец сфокусировался на Лаванде.
- Да! – с воодушевлением продолжила та, - и скользкая! И всех своих возлюбленных он просил её доить! И вообще, зачем он тебе, он же... – тут Лаванда округлила глаза и продолжила самым драматичеким шёпотом, на который была способна:
- ...он же тебя старше!
...Глубокой ночью в дверь комнаты Волдеморта постучали. Он торжественно поообещал себе, что, если на пороге окажется Линда, он сбежит в Тайную комнату и будет по ночам петь с василиском дуэтом на парсетланге, и открыл дверь.
На пороге действительно стояла Линда, но она была донельзя разгневана.
Её хорошенькое личико исказилось в гримасе гнева, в глазах стояли злые слёзы.
- Ты! – начала она прежде, чем Волдеморт успел понять, что происходит, и замахнулась на него кулачком.
- Ты меня старше, ты меня не ценишь и не любишь, у тебя змея и ты меня не достоин!..
Выпалив ещё с полдюжины оскорблений, Линда выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Волдеморт с радостью подумал, что посиделки с василиском откладываются на неопределённое время.
