Дневник Лаванды Браун

Глава 1

30 июля 1997 г.

Сегодня я ходила в Косой переулок и купила новые учебники. Если честно, мне не хочется ехать в Хогвартс. После того, как убили Дамблдора, не могу думать о школе с прежней любовью.
Да, только сейчас я поняла, что значил для нас всех директор. Недавно я прочла в «Пророке» статью Элфиаса Дожа, посвящённую Дамблдору. Он воистину был величайшим волшебником. В честной борьбе его никто бы не одолел.
Что теперь с нами будет?.. Кто защитит волшебников и магглов от Того-Кого-Нельзя называть? Вся надежда на Гарри Поттера. Его называют Избранным.
Папа посоветовал мне не возвращаться в школу. Говорит, это слишком опасно. Но мне кажется, теперь нужно учиться особенно тщательно. Этим мы, студенты, как бы противостоим врагу.
Поэтому я приобрела учебники. Вместе с ними я взяла вот эту книжку. Она будет моим личным дневником. По-моему, записывать свои мысли – неплохая идея.
Мама очень рассердилась, узнав, что я ходила за покупками одна. Но как иначе? Она целыми днями пропадает на работе в Министерстве. А папа не волшебник и не может защитить меня от Пожирателей смерти. Поэтому я должна заботиться о себе сама. Это очень непривычно для меня.
Кстати, я обновила свой гардероб: нашла в салоне мадам Малкин отличную светло-голубую мантию в тон моим глазам. Она чудесно смотрится. И это – единственное событие, которое меня радует.

31 июля.

Сегодня весь дом шумел, как растревоженный улей: к нам заявился Руфус Скримджер собственной персоной. Если бы я знала заранее, что меня увидит министр, завила бы волосы и оделась получше.
Он попросил меня поговорить с ним наедине. Мама провела нас в гостиную и ушла на кухню дожаривать курицу.
- Извините за неожиданный визит, мисс Браун, - сказал он. – Я здесь, чтобы огласить завещание мистера Альбуса Дамблдора. Точнее, ту его часть, которая касается вас.
- Меня? – Я страшно удивилась. Директор никогда не проявлял ко мне особого внимания.
- Именно. – И он вытащил из папки свиток пергамента. – Слушайте. «…Лаванде Шарлотте Браун я оставляю слёзы Фоукса, моего феникса. Пусть она использует их, чтобы спасти самую дорогую ей жизнь». – Тут он вынул из-под мантии кожаный мешочек и достал оттуда флакон, до половины заполненный прозрачной жидкостью.
- Это – мне?
- Вам, мисс Браун. Признаться, я немало этим удивлён. В своём завещании Дамблдор назвал очень мало персональных наследников. Не знаете ли вы, почему он оставил вам столь ценное вещество?
Даже если бы я и знала, ничего бы не сказала Скримджеру. Он не внушил мне доверия.
Он сухо попрощался со мной и ушёл, не оставшись на обед. Мама расстроилась.
Когда я показала ей флакон со слезами, она была поражена.
- Наверное, профессор Дамблдор знал, что тебе предстоит что-то важное, дочка.
А что важное может со мной случиться? Я не Избранная, обо мне не составлено пророчество.
Но это не значит, что меня минуют беды войны. Я буду хранить слёзы феникса, как величайшее сокровище.
Спасибо за него Дамблдору.

1 августа.

Мама только что вернулась из Министерства.
- Я уволилась, - сказала она.
Оказывается, Руфус Скримджер оставил пост своему заместителю Пию Толстоватому. Но она узнала от мистера Шеклболта, что на самом деле министра убили, а Толстоватый – марионетка Того-Кого-Нельзя-Называть.
Получается, власть захватили враги?
А Скримджера ужасно жалко… Только вчера он был жив. Теперь его уже не вернуть.
Что же теперь будет со школой? Боюсь об этом думать.
Мама говорит, во времена первой войны с Тем-Кого-Нельзя-Называть было страшно выйти на улицу. Неужели и теперь такое начнётся?
Я боюсь.

2 августа.

До чего мы дожили… Сегодня магглорождённых фактически объявили вне закона. Некто Ранкорн поместил в «Пророке» статью о том, что магглорождённые украли у магов волшебную силу и поэтому подлежат наказанию. «Маггловские выродки» - так их теперь называют.
Мама сказал, что Ранкорн – один из самых подлых людей, которых она знает.
Интересно, разрешат ли учиться в Хогвартсе братьям Криви, Гермионе Грейнджер и другим детям магглов? Хотя судьба Грейнджер меня не очень интересует: она увела у меня Рона. И что он нашёл в этой лохматой зубрилке?
Иногда мне кажется, что я всё ещё люблю Рональда. Временами я его ненавижу.
А ещё он мне снится.

5 августа.

Получила письмо от Парвати. Они с Падмой решили не ехать в Хогвартс. «Не хочу подвергать себя страшной опасности», - пишет она. Я уже отправила ответ, в котором высказала всё, что о них думаю. Разве гриффиндорцы прячутся от опасности? И в Рэйвенкло тоже учатся достойные люди. Хотелось бы, чтобы мои подруги поняли это.

* * *
Рассказала о письме маме. Она заявила, что я напрасно обвиняю Парвати и Падму в трусости.
- Каждый спасается, как может. По-моему, Патилы приняли разумное решение. К тому же страной теперь руководит Ты-Знаешь-Кто. Он будет контролировать и Хогвартс. Вас там едва ли будут учить чему-то хорошему.
Может быть, мама права. Но я своё решение не изменю.

8 августа.

Я знала, что так будет. Сегодня Министерство запретило магглорождённым учиться в Хогвартсе. Мне их очень жаль.
Кажется, совсем недавно Джастин Финч-Флечтли дарил мне поющие фиалки, похищенные из оранжереи Спраут… Это было на пятом курсе – два года назад. Конечно, я не влюбилась в него. Но он всегда мне нравился. А теперь мы с ним больше не увидимся, и всё из-за дурацкого декрета Министерства! Это несправедливо!
Хотя, что теперь справедливо?

12 августа.

Оказывается, учебную программу по маггловедению поменяли. Вместо отличного учебника Медеи Колиус нам предписано приобрести брошюру «Грязнокровки и их опасность для мирного чистокровного сообщества». Мерзкое название, не правда ли? Автор – Долорес Амбридж. Та самая, что была инспектором Хогвартса! Эх, мало её кентавры отпинали.
Когда-то я выбрала маггловедение из-за его лёгкости. Зря я так поступила…

* * *

Спокойно купить «учебник» мне не удалось. Только я вышла из магазина, как увидела девицу в шёлковой тёмно-зелёной мантии.
Её розовое веснушчатое лицо показалось мне знакомым. Я не ошиблась. Она сама подошла ко мне.
- О, Браун! Привет! Ещё не забыла меня? Я – Мариэтта Эджкомб.
Я вспомнила. Именно она выдала Амбридж Отряд Дамблдора. Гадина.
Она располнела, её одежда была дорогой, но довольно безвкусной. Уж я-то знаю в этом толк.
На щеках Эджкомб густым слоем лежала пудра. Наверное, под ней ещё оставались следы от заклятия Гермионы.
- Ну, здравствуй.
- Ты отлично выглядишь! Откуда ты достала эти туфли?
- Родители привезли мне их из Парижа.
- Здорово. А мне мама обещала точно такие же, только белые. – Её губы расплылись в самодовольной улыбке. – Кстати, она просила меня поговорить с тобой.
- О чём же? Я не знакома с ней.
- Зато она знакома с твоей матерью, Эвридикой Браун. Они ведь работали вместе в Министерстве?
- Кажется, да.
- Так вот, моя мама считает, что миссис Браун напрасно покинула свой пост. Правительству сейчас нужны верные люди. Мама уже стала личным секретарём госпожи Амбридж!
- К Амбридж ваша семья всегда питала исключительную привязанность, - фыркнула я.
Мариэтта сморщилась, как от боли:
- Предупреждаю: госпожа Амбридж – второй заместитель министра.
- Знаешь, меня не интересуют министерские дела. И мою маму – тоже.
- Если бы она была умнее, она бы развелась со своим мужем-магглом и вернулась на работу. Когда Министерство разберётся с грязнокровными волшебниками, оно примется и за простецов.
- Не тебе судить о моих родителях! – зло крикнула я.
- Извини, - неожиданно смутилась Мариэтта. – Я, наверное, пойду. – И она быстро зашагала в сторону магазина «Твилфитт и Таттинг».
…Я не буду рассказывать маме о разговоре. Это её только расстроит. Вот с Парвати необходимо всё обсудить. Я уже послала ей письмо.
Но у меня не идут из головы слова Мариэтты о грядущей расправе над магглами и их родственниками.
Чего теперь ждать от жизни? Не знаю…

16 августа.

Сегодня перебирала свои старые школьные вещи. Все ненужные хотела выбросить, однако передумала и оставила на память. Папа сказал, что я по-глупому сентиментальна. Но я уже не маленькая. Самое важное мнение для меня – моё собственное.
Буквально с трепетом я рассматривала конспекты по заклинаниям за первый курс. Какими захватывающими казались мне азы волшебства! Хотя, признаться, колдунья из меня получилась посредственная. До сих пор не могу выполнить правильно Манящие чары.
Мои эссе по трансфигурации исчерканы пометками МакГонагалл. Её редко устраивали мои работы. Но всё равно, она – достойный человек.
Травология неплохо мне удавалась. Спраут всегда ставила мне хорошие оценки.
Учебники по истории магии я выкинула без сожаления. Единственное, за что мне нравился этот предмет – на нём можно было спокойно спать, закрывшись от Бинса книгами.
А когда я наткнулась на мои прошлогодние эссе по Защите от Тёмных искусств, мне на миг стало страшно. Этот предмет вёл Снейп. Убийца.
Он позорно сбежал из школы. А на пергаменте остались его комментарии.
Абсолютно бездарная работа.
Ваши выводы абсурдны.
Мисс Браун, когда вы возьметесь за ум?
Ну конечно, профессор Снейп. Куда мне до ваших-то познаний в Чёрной магии? В ней я абсолютно бездарна.
С сочинениями по Защите я разделалась просто: Инсендио – и от них осталась лишь горстка пепла.
А Снейпа я надеюсь больше никогда не видеть.







Глава 2

19 августа.

Не могу привести мысли в порядок, потому что мама плачет в соседней комнате, а папа собирает свои вещи. Завтра он уедет в Германию.
Дело в том, что сегодня мы с мамой ходили в Министерство подтверждать свой Статус крови.
Октавиан Трэверс, представитель комиссии, быстро зарегистрировал чистокровность мамы, а потом взглянул на меня.
- Так-так, мисс Лаванда Браун. – Его бесцветные глаза зажглись интересом. – Дочь Джона и Эвридики Браунов. Полукровка, не так ли?
Я кивнула. Трэверс что-то черкнул в бланке и протянул его мне.
- Распишитесь.
Выведя свою подпись, я вернула ему бумагу.
- Всего хорошего, - сказала мама.
- Постойте, а где же глава семейства? – ухмыльнулся Трэверс.
- Он… болеет.
- В таком случае, передайте ему: если в ближайшие дни он не явится в Комиссию по учёту маггловских выродков, Азкабаном дело не ограничится. Всё ясно?
Мама только сжала губы:
- Идём, Лаванда.
Не прощаясь, мы покинули кабинет.
Мама шла по министерским коридорам с гордо поднятой головой, но, как только мы выбрались на улицу, она разрыдалась, прислонившись к стене. А я пыталась её утешить, ещё не осознавая того, что должно случиться.
…Завтра отец уедет. И я не знаю, когда снова его увижу. Зато я знаю, кто в этом виноват. И когда-нибудь я отомщу.

20 августа.

Как пусто в доме… Как будто отец, уехавший в Бонн, забрал с собой всю теплоту и радость.
Перед уходом он сказал мне:
- Помни, Лав, ты должна остаться достойным человеком, что бы ни стряслось.
Поцеловал меня в лоб, попрощался с мамой и ушёл.
Вот интересно: если я убью Амбридж, я останусь достойным человеком?
Шучу, конечно. Я же не могу убить себе подобного. Ни за что.
Нас сегодня навестил Дирк Крессвелл, мамин приятель из Управления по связям с гоблинами. С его приходом стало веселее.
- Не беспокойтесь, милые дамы. Вот увидите, Вы-Знаете-Кто недолго удержится у власти. Мы прогоним его и заживём на славу.
- Да услышит вас Мерлин, Дирк, - улыбнулась мама. И тут же нахмурилась: - Неужели вы до сих пор работаете в Министерстве? Вы ведь…
- Ну да, «маггловский выродок», - усмехнулся Крессвелл. – Только начальство об этом не знает. Мне удалось подделать родословную.
- Будьте осторожнее. Вы ведь очень рискуете.
- Каждый вечер я слышу это от жены.
- И она права. Такие люди, как вы, нужны всем.
- Вы меня переоцениваете, моя дорогая Эвридика.
…Глядя на маму и мистера Крессвелла, я поняла, что дружба всё ещё существует.
А Парвати в последнее время не пишет мне. Наверное, обиделась за то, что я назвала её трусихой. Ну и пусть обижается, раз не может смотреть правде в глаза.

22 августа.

Кажется, ни одно утро не обойдётся без нового «гениального» указа Министерства. Сегодня всех волшебников школьного возраста обязали учиться в Хогвартсе. Так что Парвати волей-неволей придётся приехать туда.
Но, по-моему, это глупое распоряжение. Каждый вправе сам решить, как ему учиться.
Когда я сказала об этом маме, она только рассмеялась:
- Неужели ты не понимаешь, Лав, что Пожиратели смерти хотят подчинить вас, влиять на вас посредством школы? Я давно ожидала этого.
- Я никому не позволю на себя влиять.
- Умница. Но они могут использовать самые разные методы. Розги, например. Кажется, ваш завхоз давно о них мечтал.
- Вот ужас-то, - я поёжилась.
- Не бойся. Я просто предупреждаю: не стоит злить Пожирателей. Это тяжёлое время мы должны пережить с наименьшими потерями.
- Наверное, да.
Мама ласково потрепала меня по щеке:
- Не думай пока об этом. Ты дома, и у нас всё хорошо.
Всё ли?
Гарри Поттера ищут по всей стране. Везде развешены плакаты с его фотографией и надписью: «Разыскивается». Якобы, для выяснения обстоятельств гибели Дамблдора. Да ни за что не поверю, будто он убил директора! Наоборот, это его хотят убить Пожиратели смерти. Да поможет ему Мерлин скрыться…

24 августа.

Я лежу на кровати и смотрю в потолок. Хочется забросить дневник куда-нибудь подальше, завернуться в одеяло и провалиться в забытье.
Дирка Крессвелла арестовали. Прошлой ночью. Раскрыли его маггловское происхождение.
Сейчас его судят. Но приговор может быть только один: пожизненное заключение в Азкабан.
- Ранкорн постарался, - сказала мама. – Это его рук дело. Он всегда завидовал Дирку.
Зависть, ненависть… Как легко люди поддаются им и разрушают чужие жизни. А потом и свои.
Мне ведь тоже всегда завидовали многие слизеринки. За то, что я красивее, изящнее, за то, что элегантно одеваюсь и привлекаю парней. Получается, они теперь могут отомстить?
Не хочу об этом думать.
Где-то сейчас папа? Хоть бы его не нашли Пожиратели!

27 августа.

Наступил конец света. Да, именно так! Что ещё можно сказать о назначении Снейпа директором Хогвартса?
Это ужасно. Как же я буду там учиться, если управлять всем будет этот мерзкий негодяй? По сравнению с ним Амбридж – святая!
Ну ладно. Клянусь Мерлином и всеми магами, он пожалеет о том, что вернулся в школу. Директорский пост ему адом покажется.
Когда я приеду в Хогвартс, первым делом поговорю с бывшими членами Отряда Дамблдора. Когда-то у нас неплохо получалось бороться против Амбридж. Теперь будем изводить Снейпа.
И не только его. Амикус Кэрроу теперь будет вести Защиту от Тёмных Искусств, а его сестра Алекто – маггловедение. Мама сказала, что оба они – Пожиратели смерти.
Что ж, это даже интересно. Я ведь раньше не видела вблизи Пожирателей. Кроме Снейпа, конечно.


31 августа.

Я готова к отъезду в Хогвартс. Учебники сложены, чемоданы упакованы. Флакон со слезами феникса я положила между школьными мантиями, чтобы не разбился. Но я очень волнуюсь. Мама тоже тревожится. Зато сегодня у нас было целых два повода для радости: во-первых, папа прислал письмо, в котором сообщил, что с ним всё в порядке. А во-вторых, Дирк Крессвелл вырвался из цепких лап Министерства и избежал Азкабана. Теперь он где-то скрывается.
…Сегодня я увидела в магазине потрясающее платье. Больше всего меня восхитил его цвет: ярко-золотистый, как солнечный луч. Я просто не могла не купить такую красоту.
Это платье – не для вечеринок. Я надену его в День Победы.

1 сентября.

Я сижу в купе и смотрю, как мелькают за окном поля и рощи. Рядом со мной – Симус.
Когда он зашёл ко мне один, без Дина Томаса, я очень удивилась.
- А где же твой лучший друг?
- Он в бегах, - мрачно сказал Симус.
- Он – магглорождённый?
- Его мать – маггла, а об отце он ничего не знает. Поэтому вынужден прятаться.
- По-моему, половина Гриффиндора вынуждена прятаться, - рассердилась я.
- Такова жизнь. Знаешь, я сейчас видел первокурсников. Какие у них грустные, испуганные лица! Мы ведь были совсем другими, когда поступали в Хогвартс.
- Ну, ещё бы. Нашим жизням ничто не угрожало.
- Я как раз об этом и говорю! – Он понизил голос. – Только что я беседовал с Невиллом. Они с Джинни и Луной Лавгуд решили снова создать Отряд Дамблдора. Как тебе эта идея?
- Класс! Я тоже об этом думала. Жаль только, что Гарри с нами нет.
- Гарри борется с Ты-Знаешь-Кем. Он на свободе, и это – самое главное!
- Верно. Слушай, а как мы будем связываться?
- Как и тогда, с помощью фальшивых галлеонов.
- Ой… А я свой давно потеряла.
- Джинни обещала сделать новые. Кстати, поговори с Парвати о нашей затее.
- Мы с ней в ссоре. Она даже не захотела ехать со мной в одном купе.
Симус изумлённо уставился на меня и покрутил пальцем у виска.
- Вы что, совсем глупые? Как вы не понимаете: нам сейчас нельзя ссориться! Мы должны держаться вместе! Только так мы можем победить!
Я вздохнула.
- Наверное, ты прав. Я попробую поговорить с ней.
…Всё, мы приехали. Надо выходить.

* * *

Пока мы шли к замку, я вся продрогла. Дул сильный ветер, но это ещё не самое худшее. Вдоль стен Хогвартса скользили дементоры. От них веяло могильным холодом. И в голову, как назло, лезли самые плохие воспоминания: об отъезде отца, об Амбридж, о расставании с Роном…
Кстати, я так его и не увидела.
Слизеринцы улыбались уверенно и нагло. Пришёл их звёздный час. Ничего! Будет и на нашей улице праздник.
А Хогвартс почти не изменился. Только в Большом зале на директорском троне сидел не Дамблдор, а этот слизеринский гад.
Какой он довольный… Дорвался до власти и считает себя королём и богом.
Вся его жизнь – история предательства. А Дамблдор доверял ему, думал, что он исправился. Да таких, как Снейп, исправит только Поцелуй дементора!
Его речь была совсем короткой. Кажется, он говорил о беспрекословном послушании преподавателям, о дисциплине и наказаниях. Я слушала вполуха. В голову лезли какие-то странные мысли. Например, почему Снейп одет в свою обычную чёрную мантию? У него что, вообще нет парадной одежды? А Алекто Кэрроу похожа на пожилую свинью.
Ещё один новый преподаватель тоже противен на вид. Амикус Кэрроу. Такой же грузный, как и его сестра, но заметно выше неё ростом. И он всё время глядел на меня. Этот взгляд мне не понравился. Не знаю, почему именно.
Когда Снейп закончил говорить, все стали ужинать. Еда, как всегда, была великолепна. Особенно мне понравились сладкие бисквиты.
Я поинтересовалась у Джинни, сидевшей рядом со мной, где Рон. Она нахмурилась и ответила:
- Он болеет.
Чем же он болен, интересно?
Возможно, это и к лучшему. Не хочу его видеть.
А Джинни ещё хуже, чем мне. Её любимый Гарри ежедневно рискует жизнью, а она вынуждена быть далеко от него. Неудивительно, что у неё плохое настроение.
В общем, мы поужинали и разошлись по спальням.
Парвати уже задёргивала полог кровати, когда я сказала:
- Может, давай помиримся? Мне не стоило называть тебя трусливой.
А она неожиданно расплакалась:
- Нет, я… я действительно трусиха. Я всего боюсь, всего, Лаванда! На прошлой неделе убили моего соседа… Его жену забрали в Азкабан… Я хочу оказаться за тысячи миль отсюда! Чтобы не было войны. Не было крови. Не было ненависти! – И она уткнулась лицом в подушку.
Я села на кровать рядом с ней, положила руку ей на плечо.
- Не плачь. Всё это скоро закончится.
- Ты вправду так думаешь?
- Да, конечно.
Она улыбнулась сквозь слёзы:
- Будем надеяться.
- А пока давай спать. Не то Демельзу разбудим.
Демельза Робинс, наша однокурсница, уже спала блаженным сном. И нам тоже пора ложиться. Завтра наверняка будет трудный день.




Глава 3

2 сентября.

Я проснулась с тревожным ощущением. Вроде бы всё оставалось обычным: в камине потрескивал огонь, из окна был виден школьный двор, на стене висел гобелен с гербом Гриффиндора. Но кровать напротив пустовала, и не слышалось мяуканье кота Живоглота. Того самого, что два года назад разодрал мою тетрадь по прорицанию.
Никогда бы не подумала, что стану скучать по нему и по его хозяйке. Конечно, Гермиона была гордой, настырной и слишком требовательной к себе и другим. Более того, она разлучила меня с Роном. Но так страшно думать, что она, может, лежит сейчас где-то в овраге, сражённая Авадой Кедаврой…
Нет! Гермиона помогает Гарри Поттеру в борьбе с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я верю, что с этими храбрецами всё хорошо.
Я бы не смогла рисковать жизнью ради общей победы. Выходит, Гермиона лучше меня.
Ладно уж. Пусть Рона себе забирает, только бы выжила.

Вскоре мы с Парвати спустились на завтрак в Большой зал. На лестнице нас чуть не сбили с ног Крэбб и Гойл. Конечно, они не извинились. Думают, им теперь всё можно.
Кстати, их предводитель Малфой за каникулы сильно похудел, побледнел и что-то не выглядит счастливым от воцарения Того-Кого-Нельзя-Называть. Интересно, почему?
Ох, как ужасно видеть Снейпа на месте Дамблдора… Так и хочется пальнуть в него каким-нибудь заклятием.
Я слышала, будто самым непопулярным директором за всю историю Хогвартса был Финеас Найджелус Блэк. У Снейпа есть все шансы его превзойти.
Поев, я хотела пойти в гостиную Гриффиндора, но Парвати предложила навестить профессора Трелони.
…Когда-то давно я считала за истину всё, что говорит наша предсказательница, и восхищалась ей. Она знала это и говорила, что у меня есть пророческий дар, что мне дано видеть будущее.
Теперь я, конечно, понимаю, что всё это – глупости. Но продолжаю посещать прорицания. Всё-таки так интересно смотреть в хрустальный шар и пытаться увидеть в нём свою судьбу! А Сибилла Трелони рада видеть чьи-то глаза, смотрящие на неё с доверием и восторгом. Она, по-моёму, и живёт именно для того, чтобы из года в год студенты благоговейно спрашивали:
- Профессор, а что меня ждёт в следующем месяце?
Многие назвали бы её обманщицей. Но разве это обман? Обман – это когда колдун без чести и совести делает карьеру в Министерстве, не гнушаясь поклёпом и подкупом. Когда Пожиратель смерти втирается в доверие к главе Ордена Феникса, а потом наносит ему удар в спину.
Лично мне профессор Трелони нравится.

Она встретила нас горячим чаем и пирогами.
- Спасибо вам, девочки, не забываете свою наставницу. Скольким детям я передала свою мудрость! Но они даже не приходят поблагодарить меня. А новый директор просто ужасен. Он меня абсолютно не ценит! Хотя я гораздо старше и опытнее его.
- Конечно же! – поддакнула Парвати.
- А карты говорят, что скоро наступит страшная беда. Я прочла это в отблесках звёзд, в мерцании хрустального шара…
И Трелони говорила об этом целых полчаса.
Всё-таки она странная. Выдумывает, выдумывает… Что, ей реальных бед не хватает?

Всё, надо бежать на травологию. Если ещё что-то случится, напишу об этом после уроков.

* * *

Да что же происходит?! Почему злодейство теперь считается нормой?
То есть я, конечно, догадывалась, что в этом году мы столкнёмся с жестокостью. Но один раз увидеть – это хуже, чем сто раз вообразить.
Последним сегодняшним уроком было маггловедение.
Алекто Кэрроу загнала всех в душный класс. Окинула нас хищным взглядом. В напряжённой тишине раздался скрипучий звук её голоса.
- Итак, Гриффиндор. Недостойнейший факультет.
Во мне закипела злоба. Я уже ненавидела Кэрроу. А она продолжала:
- Именно в Гриффиндоре училось больше всего грязнокровок. К счастью, теперь эти мерзкие твари сидят в Азкабане.
«Ты сама – мерзкая тварь!» - стучало в моём мозгу. Я видела, как Парвати сжимает пальцы так, что наманикюренные ногти впиваются в ладони.
- Грязнокровки – примитивные, ничтожные существа. Они не достойны топтать одну землю с магами. – На губах Кэрроу появилась ухмылочка. – Если у чародея есть хоть капля ума, он даже не разговаривает с грязнокровками. Но это недостаточно. Из-за маггловских выродков мы, волшебники, вынуждены прятаться, вести тайную жизнь. Давно уже пора разгромить весь маггловский мир и уничтожить тех, кто осмелится нам сопротивляться! А выживших магглов мы превратим в рабов. Как домовые эльфы, они будут прислуживать нам! И вот тогда установится идеальная власть – диктатура чистокровных.
«Диктатура… Откуда ты слово-то такое знаешь? В тебе, небось, ума нет и не было».
- Кстати, спешу поделиться с вами радостной новостью. Вчера ещё пять маггловских выродков были посажены в Азкабан. Кажется, один из них – твой дядя, Финниган? Поздравляю: от родственников-грязнокровок надо избавляться немедленно.
Симус побледнел.
А она продолжила поливать грязью нечистокровных.
Вот это и есть маггловедение, оказывается…
Изжелта-бледное лицо Кэрроу полно злорадства. Она сейчас похожа на Снейпа. Только черты лица нового директора не такие грубые, и его издевательства изощрённее.
А Алекто говорит так, будто повторяет заученный текст. Но выслушивать это всё равно нет сил.
- Запомните: снисходительными и порядочными вы должны быть лишь по отношению к представителям своей расы. Несчастья магглов не должны вас волновать. – Резким движением она схватила со стола свиток пергамента и смяла его. Её глаза вспыхнули яростным блеском. – Скоро настанет день, когда эти презренные животные окажутся полностью в нашей власти!
Мерлин… Как я хотела встать и крикнуть на весь класс: «Это неправда! Все люди имеют право на счастье! Я уважаю магглов! А ненавижу – вас!»
Но ведь не могу. Боюсь.
Я бессильно отвернулась и увидела высоко поднятую руку Невилла.
Это уже интересно. Невилл, робкий и застенчивый парень, ещё недавно трепетавший перед учителями, не боится прервать Пожирательницу смерти?
Кэрроу окинула его взглядом:
- В чём дело?
Он медленно встал.
- Я только хочу спросить. Сколько маггловской крови в вас и в вашем брате?
Её лицо исказилось, ноздри раздулись:
- А-ах ты, дрянь!!!
Резкий взмах палочкой – и Невилл отлетел в угол класса, ударился об угол и сполз на пол. Его лицо залила алая струя.
Это кровь…
Я с ужасом смотрела, как она течёт на его чёрную мантию.
Белая, как снег, Парвати кинулась к нему. Цепкая рука Кэрроу удержала её.
- На место! Будешь возражать – убью.
- Не имеете права, - прошептала она.
Алекто злобно расхохоталась.
- Я? Я сделаю с вами то, что захочу. Завтра выйдет Декрет о наказаниях, подписанный директором. Там всё сказано.
- Отпустите Невилла в Больничное крыло. – Голос Парвати дрожал.
- До конца урока с ним ничего не случится. Вставай и садись за парту, Лонгботтом. Живее, если не хочешь, чтобы в тебя попало ещё одно проклятие!
Невилл медленно поднялся, сделал несколько шагов и рухнул на свой стул.
- Откройте учебник на пятой странице и прочтите первый параграф.
Я не могла смотреть в книгу. Мои глаза всё время возвращались к Невиллу и его пергаменту, на котором расплывались яркие капли.
Ну почему я никогда не интересовалась лечебной магией?!
В дверь постучали.
- Кто это? – раздражённо спросила Кэрроу.
- Северус Снейп. Вы нужны мне, Алекто. На минуту.
На её лице появилась льстивая, слащавая улыбка (если это можно назвать улыбкой).
- Да-да, я иду.
Она вышла в коридор. Все, как по команде, подбежали к парте Невилла и Симуса.
- Невилл!
- Мерлин всемогущий, ты весь в крови!
- Что же делать?
- Пропустите меня, - тихо говорит Парвати. – Я помогу.
Мы расступились.
Парвати осторожно направила палочку на Невилла и произнесла нараспев несколько слов на незнакомом языке.
Кровотечение остановилось, глубокий порез медленно стал затягиваться.
- Спасибо, - прошептал Невилл.
- Не за что, - слабо улыбнулась она. – Мы все теперь должны помогать друг другу. Подожди-ка… Экскуро!
С его лица и мантии почти исчезли кровавые следы. Свой пергамент он очистил от них сам.
И тут из коридора донёсся неожиданно громкий голос:
- Это всё, что я хотел вам сказать. Вы свободны, Алекто.
Всё торопливо расселись по местам. Невилл закрыл лицо ладоням, чтобы Кэрроу ничего не заметила.
К счастью, как только она вошла, прозвенел звонок.
- Выучить первый параграф наизусть. Если кто-нибудь этого не сделает, получит Круциатус.
Я вздрогнула всем телом. Круциатус… Мерлин, как мне было страшно, когда профессор Грюм демонстрировал его на пауке! То есть это был не Грюм вовсе… но какая разница?
Теперь ясно, о чём меня предупреждала мать.
…Я шла, сама не понимая, куда иду.
- Лав, подожди! – меня догнала Парвати. – Гостиная наверху, а ты куда собралась?
- Никуда. – Я позволила подруге развернуть меня в сторону лестницы.
- Лав, всё хорошо. Невилл уже в больничном крыле. Мадам Помфри в два счёта вылечит его.
- Надеюсь… А откуда ты знаешь это заклинание?
- Летом я гостила у тёти в Индии. Она меня и научила.
- Потрясающе. Я не знала, что ты такая замечательная, Парвати.
- Ну, что ты! Я самая обыкновенная. Пойдём, я нашла в «Ведьмополитене» классную статью о вейлах и их чарах красоты.
…Действительно, рассказ о вейлах меня немного развлёк. А когда Симус откуда-то притащил для меня шоколадку, мне стало уютно и тепло.

Сейчас я задёрну полог и лягу спать. Я очень устала. Хочется сразу провалиться в сон.
Завтра у нас защита от Тёмных искусств. Очень не хочется на неё идти.

3 сентября.

Разбудила меня Парвати.
- Скорее вставай. МакГонагалл просила всех гриффиндорцев прийти перед завтраком в её кабинет.
- О, Мерлин! Что ей от нас нужно?
- Думаю, ничего дурного нам она не посоветует.
Торопливо одевшись, мы пошли в класс трансфигурации.
Минерва МакГонагалл стояла у окна. У неё был усталый вид.
- Здравствуйте. Рада вас видеть. Времени у нас мало, но кое-что я просто обязана вам сказать.
Она помолчала.
- Сегодня директор Снейп подписал Декрет о наказаниях. Ознакомьтесь с ним в Большом зале. Предупреждаю: наказания очень тяжёлые. Я бы даже сказала, недопустимые. Будьте очень осторожны. Не нарывайтесь на неприятности, пожалуйста. Берегите себя. Не пререкайтесь с новыми…- она поджала губы - …преподавателями. С директором – тем более. Помните: такой порядок установили не они. За ними стоит человек куда более могущественный.
- Человек? – переспросил Симус.
- Наверное, не совсем человек. Вы знаете, о ком я говорю. Итак, у вас есть ещё вопросы?
- Есть, - сказал Невилл. – Вы действительно хотите, чтобы мы оставляли издевательства безнаказанными?
МакГонагалл взглянула сначала на его порезанную щёку, потом – ему в глаза:
- Я хочу, чтобы вы остались живы и здоровы, мистер Лонгботтом.
Она снова взглянула в окно.
- Все свободны. Мистер Финниган и мисс Браун, задержитесь.
Прикрыв дверь, она повернулась к нам.
- Гриффиндор сейчас переживает тяжёлое время. Мистер Уизли и мисс Грейнджер не смогли приехать в Хогвартс. Поэтому старостами факультета я назначаю вас. – И она протянула нам значки.
Я нерешительно коснулась пальцами серебристой буквы «С».
- Но ведь старост назначает директор?
- Ваше назначение он утвердил.
- Я не уверена, что справлюсь, мэм.
Она грустно улыбнулась.
- Вы должны справиться, мисс Браун. Выбора всё равно нет. На вас теперь лежит ответственность не только за себя, но и за других. Так будьте благоразумны.
И МакГонагалл отпустила нас.
- Мы теперь старосты, - улыбнулся Симус. – Это звучит гордо. Правда, Лаванда?
- Знаешь, для меня всё это очень странно.
Родители всегда говорили мне: «Лаванда, у тебя ветер в голове. Ты даже не интересуешься учёбой. Хватит думать о парнях! Займись, наконец, уроками».
И вдруг я стала старостой! Потрясающе.

…Надо отдать должное нашим учителям: они спокойны и сосредоточенны, как всегда. Учат нас, стараются передать нам необходимые знания. И не важно, что вокруг – хаос.
«Делай, что должен, и будь, что будет». Где я это слышала? Не помню. Я ведь не Гермиона Грейнджер.
Позавтракав, я подошла к висевшему на стене указу. Мерлин великий! «…За неповиновение преподавателю студент наказывается любым заклятием (по усмотрению преподавателя).
…За нарушение дисциплины или отступление от субординации студент наказывается от 3 до 5 ударами розог или заклятием Ступефай (дважды).
…Преподаватель также имеет право применять к студентам заклятие Круциатус и Империус в случае тяжёлого нарушения школьных правил. («Расширенный список правил школы чародейства и волшебства Хогвартс» находится в кабинете Аргуса Филча»).
Ну как же так можно? Мы ведь не рабы, а свободные люди! Во всяком случае, были ими.

Защита от Тёмных искусств прошла получше, чем маггловедение. Амикус Кэрроу говорил всякую гадость, но хотя бы не поранил никого: целые урок все молчали, не желая испытать участь Невилла.
Однако Амикус понравился мне ещё меньше, чем его сестра.
Сгорбленный, злобный, уродливый, он даже не потрудился прилично выражаться при студентах. С нескрываемым удовольствием Амикус говорил о том, что будет наказывать неугодных ему при первом удобном случае.
Хотя, наверное, все Пожиратели – в какой-то степени садисты.
И ещё. Напрасно я села за вторую парту, так близко. Амикус весь урок пялился на меня. Понятия не имею, с какой целью. Но меня это тревожит.
…Уже стемнело. Мы с Парвати доедаем перед сном драже «Берти Боттс».
Хорошо, что завтра выходной. За эти два дня я успела измучиться. Может, дальше будет легче?




Глава 4

4 сентября.

С самого утра идёт дождь. Вообще, всё время стоит плохая погода. По-моему, это из-за дементоров.
Вставать не хотелось, поэтому я полежала в постели полчаса и только потом оделась и пошла в гостиную.
Вскоре туда вбежала Джинни Уизли.
- Лаванда, здравствуй. Приходи сегодня к трём часам в Выручай-комнату.
- Зачем? – спросонья удивилась я.
- По-моему, тебе память улучшать надо. – Она оглянулась по сторонам. – На собрание ОД, конечно же!
- Ах, да! Спасибо.
- Скажи о встрече сёстрам Патил. – И Джинни умчалась.
А ведь я даже не сказала Парвати о восстановлении Отряда Дамблдора. Как-то вылетело из головы.
Поэтому я пошла в гостиную Рэйвенкло. Парвати, скорее всего, сейчас там.
- Что такое любовь? - спросила меня орлица, охраняющая вход.
Ну и вопросик… Хотя можно попытаться ответить.
- Это магия, творимая не волшебной палочкой, а сердцем.
- Неплохо сказано, - отозвалась орлица.
Дверь открылась.
Всё-таки студентам Рэйвенкло повезло с гостиной. Она очень просторная и красивая. Больше всего мне там нравится тёмно-синий блестящий потолок, расписанный звёздами.
Парвати и Падма сидели на диванчике и о чём-то болтали.
Я рассказала им о собрании.
- Мы обязательно пойдём! – воскликнула Парвати. – Падма, ты ведь согласна?
- Думаю, да. – Она вздохнула. – Но сейчас борьба будет куда сложнее и опаснее, чем на пятом курсе.
- Ничего! У нас всё получится.
- Я боюсь, девчонки, вы не понимаете, на что идёте. Как будто Декрет о наказаниях не читали. Знаете, что будет, если нас поймают? Одним Круцио точно не отделаемся.
- Так ты не с нами? – строго спросила Парвати.
- Да с вами, с вами, - раздражённо бросила Падма. – Я только предупреждаю, что вы не игру в куклы затеваете. – Она резко встала и ушла в спальню.
- Мы прекрасно знаем о риске, - пожала плечами Парвати. – Кто не рискует, тот не пьёт шампанское. Верно, Лаванда?
- Верно.
- Слушай, а давай Демельзе скажем? Может, она тоже захочет участвовать.
- Демельза никогда нигде не участвует, кроме квиддича.
- Но вдруг она тоже захочет бороться против нового режима?
- Сомневаюсь.
- С чего ты взяла? Ты так хорошо её знаешь?
- Нет. В том-то и дело: никто в Хогвартсе хорошо не знает Демельзу. Она всегда себе на уме.
Но Парвати уже вышла в коридор – искать однокурсницу.
…Расположившись на подоконнике у кабинета заклинаний, Демельза читала книгу «Пятьсот лучших квиддичных матчей».
- Привет, - окликнула её Парвати. – Мы к тебе по делу.
Она отложила книгу.
- Я слушаю.
- Вот скажи: что ты думаешь о Снейпе и обоих Кэрроу?
- Зачем ты спрашиваешь?
- Мне, Лаванде и ещё многим людям они не нравятся. Мы собираемся бороться с ними.
- Как это – бороться?
- Ну, мешать им, срывать их злодейские планы, не давать в обиду друг друга и младших учеников.
- Себя я и так не дам в обиду. А остальное меня не очень интересует. Извините.
- То есть тебе безразлично, во что Пожиратели смерти превращают Хогвартс?
- Говорите тише, ради Мерлина! – прошипела Демельза. – Я не хочу пострадать из-за вас.
- Так всё-таки, ответь на вопрос! – рассердилась Парвати.
- Ладно. Отвечаю. Мне небезразлична моя жизнь и моя учёба. Я хочу благополучно окончить Хогвартс, а желательно и получить хороший аттестат. Для этого мне нужно выдержать здесь один год. Что будет со школой потом – меня не волнует. И я говорю это прямо, вместо того, чтобы притворно согласиться и потом рассказать профессору Снейпу всё, что узнала.
- Ясно. Пошли, Лаванда.
…Парвати ещё долго сердилась. В принципе, я с ней согласна: Демельза – эгоистка.
А с другой стороны, каждый имеет право на своё мнение. Насильно в рай не тянут.

В три часа мы с Парвати и Падмой пришли в Выручай-комнату. Там собралось много народу: Джинни, Симус, Невилл, Луна Лавгуд, Терри Бут, Сьюзен Боунс и другие. Джинни раздала всем фальшивые галлеоны для связи.
Она старалась казаться спокойной и уверенной. Кажется, в отсутствие Гарри Джинни может стать нашим новым лидером.
Мы долго решали, что следует предпринять в первую очередь. Наконец большинство согласилось со словами Невилла:
- Пожиратели смерти должны узнать, что их злодеяния не останутся безнаказанными. Их нужно вывести из себя или даже запугать. Но притом так, чтобы они не знали, кто именно с ними борется.
Глаза Парвати загорелись.
- Давайте напишем на стене: «Долой Пожирателей смерти!»
- А я предлагаю такой вариант: «Да здравствует Отряд Дамблдора!» - проговорил Симус. – Представляете, как их это разозлит!
Луна нерешительно сказала:
- А можно так: «Отряд Дамблдора: борьба продолжается».
- Согласен! – выпалил Симус.
И мы сошлись на последнем варианте. Место тоже выбрали: стена напротив директорского кабинета. Сделать это, конечно, надо поздней ночью.
Джинни пообещала принести краску, становящуюся видимой лишь спустя два часа после нанесения. Видимо, Фред и Джордж заранее снабдили ей сестру.
Джинни решила сама заняться надписью, а я вызвалась помочь ей.
Так что скоро мне предстоит первая «боевая операция».

Обратно в гостиную я шла, чувствуя себя почти счастливой. Правда, моё настроение чуть не испортил Малфой, носящий теперь значок старосты школы. Он снял с Парвати двадцать баллов за «слишком радостный вид». К счастью, в следующем же коридоре я сняла столько же баллов со слизеринца, напавшего на девочку из Рэйвенкло. Я ведь староста факультета!
Всё-таки власть – полезная штука.

5 сентября

Целый день сижу за учебниками. Как мне это надоело...
Ужасно то, что в конце августа министр подписал Указ об обязательных учебных дисциплинах. Из-за него теперь все обязаны изучать Защиту от Тёмных Искусств, зельеварение, заклинания и маггловедение.
Та же Демельза никогда раньше не изучала магглов и теперь верит всей чепухе, что говорит о них Алекто.
А по зельеварению все мы пропустили целый год. Помнится, Слизнорт шутливо говорил мне: «Жаль, мисс, что вы не выбрали мой предмет. Я бы не отказался видеть вас почаще». Может, он просто подлизывался: моя мать работала тогда в Министерстве.
Его слова сбылись. И теперь я зубрю законы Голпалотта, которые слизеринцы выучили год назад. Обидно.
Утешает только мысль о завтрашнем акте мести.


6 сентября.

Что со мной? Весь день меня бросает то в жар, то в холод. Я страшно волнуюсь: сегодня ночью мы с Джинни будем писать на стене послание Отряда Дамблдора.
На зельеварении я перепутала ингредиенты и не смогла сварить Костерост. Слизнорт укоризненно покачал головой и снял с Гриффиндора тридцать баллов.
Паркинсон и Буллстроуд – элита. С них нельзя снимать баллы. А с нас - можно. И чем больше, тем лучше. Мы ведь гриффиндорки.
Профессор Слизнорт, неужели у вас нет совести? Вы ведь по натуре добрый человек. Зачем же вы становитесь двуличным?
Алекто Кэрроу ударила заклинанием первокурсницу. Просто так, для удовольствия.
Бедняжка лежит в Больничном крыле. А Кэрроу довольна собой.
Ненавижу…

* * *

После уроков я пришла в гостиную и взглянула в зеркало.
Не слишком хорошо я выгляжу. Кожа как будто побледнела, а на щеках горит румянец. Глаза лихорадочно блестят.
Надо было привести себя в порядок, а заодно и расслабиться. Поэтому я решила искупаться.


Да… Ради того, чтобы оказаться в такой ванной, стоило стать старостой. Всё вокруг утопало в цветной пене, по воздуху плавали мыльные пузыри, а я весело барахталась в воде. С детства обожаю плавать.
Когда у меня будет плохое настроение, я обязательно приду в ванную старост. Там пахнет цветами и травами. Там можно просто окунуться в теплую воду и забыть обо всех проблемах.
Вернулась я в гостиную довольной и вполне уверенной в себе.

Сейчас я лежу на кровати и пишу в дневник при свете Люмоса. Через две минуты я встану и тихо-тихо выйду из гриффиндорской башни. У лестницы меня ждёт Джинни.
Нам будет сложно. Но мы справимся.

7 сентября.

Ох, Мерлин великий… До сих пор сердце колотится, когда я вспоминаю эту ночь.
…Мы с Джинни, осторожно ступая, направились к кабинету директора. Да него было далеко. Каждую секунду нас мог поймать Филч или – хуже не придумаешь! – Кэрроу.
- Как можно скорее надо выучить Дезиллюминационное заклятие, - пробормотала Джинни. – Оно у меня уже почти получается.
- Правда? Круто.
Джинни приложила палец к губам.
Наконец мы добрались до кабинета, охраняемого каменной горгульей. Джинни вытащила из-под мантии банку краски и две кисточки.
- Так. Я пишу «Отряд Дамблдора», а ты – «борьба продолжается».
Мы принялись за дело.
Я как раз выводила последнюю букву, когда Джинни тронула меня за плечо. Я обернулась. На меня глядела своими глазами-лампами миссис Норрис.
- Бежим! – завопила я не своим голосом и бросилась куда-то вперёд, в темноту. Джинни помчалась за мной.
Позади хлопнула дверь. Кто-то кинулся вдогонку.
Тяжёлые, резкие шаги принадлежали Филчу. Но с ним явно был кто-то ещё.
Мы с Джинни неслись, не разбирая дороги. Преследователи, похоже, не отставали.
Наконец я бессильно прислонилась к стене.
- Не могу больше.
- Лаванда, здесь же рядом Выручай-комната! – воскликнула Джинни. Она три раза прошла вдоль стены, бормоча что-то под нос. В стене появилась дверь.
Мы вошли в уютную комнатку с камином и двумя кроватями.
- Спасены, - прошептала Джинни.
Из-за стены послышался голос Филча:
- Они исчезли, господин директор! Как сквозь землю провалились!
- В таком случае, примите мои соболезнования. Это ведь ваша задача: ловить нарушителей порядка. А вы с ней не справились.
Мы с Джинни переглянулись, узнав голос Снейпа.
Филч пробормотал какие-то оправдания. Раздались удаляющиеся шаги.
- Ну что, пойдём? – спросила Джинни.
- Лучше давай здесь переночуем. Отсюда далеко до гриффиндорской башни.
Я легла на кровать и уснула с чувством выполненного долга.

А наутро поднялся переполох. Филч безуспешно пытался стереть надпись. Кэрроу с ума сходили от злости. Снейп…
Снейп велел Джинни прийти к нему в кабинет.
Я даже удивилась, когда через полчаса она вернулась живой и здоровой.
- Он что-то заподозрил, поэтому расспрашивал меня, где я была вчера ночью. Я сказала, что в спальне. Он, конечно, не поверил. Но доказательств у Снейпа никаких нет, так что всё в порядке.

Но с Джинни творится что-то странное. После того, как она вернулась из директорского кабинета, она постоянно волнуется и вздрагивает от малейшего шороха. Сегодня вечером она шепталась с Невиллом и Луной.
Что они задумали? Трудно сказать.

9 сентября.

Мне всё надоело.
Надоела боль. Надоел страх. Надоела собственная беспомощность.
Профессор Дамблдор, ну почему вы умерли? Вы бы не допустили того, что сейчас происходит!

…На сегодняшней Защите от Тёмных искусств мы были вместе со слизеринцами. Амикус Кэрроу велел нам написать за урок эссе на тему «Применение боевых заклятий к грязнокровкам».
Я вообще не стала ничего делать. Сидела и смотрела, как вдохновенно строчит пером по пергаменту Панси Паркинсон. Время от времени она хихикала и что-то шептала на ухо Малфою. Он, напротив, был хмурым и постоянно огрызался на неё.
Когда Кэрроу собрал работы, выяснилось, что три человека работу не писали.
- Так-так, - он потёр руки. – Финниган, Лонгботтом и Браун. Встаньте!
Мы поднялись.
- Подойдите ко мне!
Он окинул нас злым, самоуверенным взглядом и неожиданно усмехнулся.
- Щас вы узнаете, что такое неподчинение Пожирателю смерти!
«Хоть бы постеснялся своего «звания», - промелькнуло у меня в голове.
- А ну, ложите на стол свои палочки!
Мы нехотя подчинились. Вдруг Амикус больно сжал мою руку.
- Не-а, не надо. Возьми палочку, Браун, и садись на место. Не хочу наказывать такую милашку.
Так противно стало... Но в то же время я испытала облегчение.
- Гойл, ты сдал самое длинное сочинение. Похоже, ты много знаешь о боевых заклятиях.
- Да, сэр! – выпалил Гойл с обезьяньей улыбкой: его никогда не хвалили.
- Вставай. Ты умеешь применять Круциатус?
- Э-э… нет.
- А хочешь научиться?
- Конечно!
- Тогда смотри внимательно. – Кэрроу направил палочку на Симуса. – Круцио!
…Нет, не могу я об этом вспоминать!
Но в ушах до сих пор стоит крик Симуса. А перед глазами – его бледное, искажённое лицо и зверская ухмылка Кэрроу.
Мы с Парвати вскочили на ноги.
- Прекратите!
- Хватит!
- Это же злодейство!
Кэрроу опустил палочку.
- Молчать! Я здесь главный! Будете выпендриваться – всех грохну Авадой! Слышите?!
Паркинсон и ещё несколько слизеринцев засмеялись. Гады.
Не дожидаясь указаний Кэрроу, Гойл швырнул заклятие в Симуса.
…Амикус сказал потом, что Гойл идеально выполнил Круциатус. Бред полный. Идеально – значит гармонично. А боль не может быть гармоничной. Она всегда неестественна.
А вообще, какое мне дело до слов Кэрроу?! Моего лучшего друга пытали на моих глазах, и я ничем не помогла ему. Ненавижу себя за своё бессилие!
Невилл. Храбрый Невилл, он даже не вскрикнул. Хотя ему досталось не меньше, чем Симусу. А я когда-то считала его глупым и трусливым…
После урока мы с Парвати отвели Симуса и Невилла в Больничное крыло. Мадам Помфри, увидев их, ничего не сказала. Только покачала головой.
Я ужасно боюсь за мальчиков. Что с ними? Когда они выздоровеют?

Весь вечер лежу на кровати. Уроки делать не хочу. Какой в этом смысл?
Хочется уснуть и не просыпаться, чтобы не видеть этих мерзостей.
Мне страшно.

Скоро будет собрание Отряда Дамблдора. И я знаю, что скажу товарищам.
Надписи на стенах и прочая пропаганда – это хорошо. Но нельзя этим ограничиваться.
Нужно бороться по-настоящему.







Глава 5

10 сентября.

Симуса и Невилла выписали из Больничного крыла. Они очень изнурены, но держатся стойко. Как я ими восхищаюсь… Пройти через боль и муки и снова улыбаться! Для этого надо быть очень мужественными людьми.
Мы с Парвати весь вечер помогали им делать уроки. Они ведь ужасно себя чувствуют, хоть и не признаются в этом.
Сегодня у нас было собрание ОД. Терри Бут и Майкл Корнер собираются разгромить кабинет Алекто Кэрроу. Да поможет им Мерлин…
Джинни, Луна и Невилл опять шептались о чём-то. Что же они скрывают? Меня прямо-таки донимает любопытство.
Хочу написать маме. Но стоит ли это делать? Сов наверняка перехватывают Пожиратели, чтобы читать переписку студентов с родными. И моё письмо будет держать в своих грязных пальцах какой-нибудь Кэрроу?!
Нет, этого я не позволю!
Лучше уж вообще ничего не писать.
Но мама будет тревожиться…
Как поступить?

* * *

Придумала!!! Сейчас напишу письмо и побегу на кухню. Там работают эльфы. Они могут аппарировать из Хогвартса. Попрошу кого-нибудь из них передать письмо моей маме.

* * *

Эльфиха Винки – удивительно милое создание. Когда я высказала ей свою просьбу, она отвесила мне низкий поклон.
- Госпожа Браун может не беспокоиться. Винки сделает всё так, как она велела.
- Ты уверена, что найдёшь мой дом?
- Да, госпожа. Винки помнит адрес. Винки справится.
- И никому об этом не рассказывай, никому!
- Разумеется, госпожа.
- Ну, ступай.
С лёгким хлопком Винки аппарировала, а я вышла из кухни.
Угораздило же меня наткнуться в коридоре на Снейпа!
- Похоже, вам слишком мало задают, мисс Браун, - сказал он, смерив меня ядовитым взглядом. Я не выдержала и отвела глаза.
- Разве это так, сэр?
- С какой стати вы вечером бродите по замку? Вам, похоже, заняться нечем?
Я жутко возмутилась.
- Бродить по замку в это время не запрещено правилами, сэр!
- Пока не запрещено. – Он усмехнулся. – Идите лучше в Общую гостиную, мисс Браун. И не навлекайте на свою пустую голову лишних проблем!
И ушёл, а я осталась стоять посреди коридора. Честное слово, мне захотелось плакать. Но я сдержалась.
Ну с какой стати он на меня накинулся? Что я такого сделала?
Глупая ты, Лаванда. Что бы ты ни сделала, Пожиратели смерти всегда найдут, к чему придраться.
Твоя задача – не сдаться. Не сломаться. Выдержать.
И когда-нибудь война закончится нашей победой.

11 сентября.

Я сегодня проснулась от хлопка аппарации и испугалась, когда увидела рядом с кроватью какое-то ушастое существо. Протерев глаза, поняла, что это – Винки.
Она протянула мне конверт.
- Письмо от госпожи Эвридики Браун.
- Спасибо! Можешь идти, Винки.
Она исчезла, а я достала письмо.
…Как всё-таки приятно читать нежные, ободряющие слова самого близкого человека!
Гораздо легче становится на душе.
Она пишет, что вчера её вызывали на допрос в аврорат: пытались узнать, где скрывается отец. Конечно, она ничего им не сказала.
Я не писала ей о том, что именно творят в школе Пожиратели. Но она ведь и так всё понимает.
«…Родная моя дочка! Я знаю, как тебе тяжело. Держись. Я в тебя верю».
Я не подведу тебя, мама.

* * *

Ха-ха! Молодцы, Терри и Майкл! Разнесли кабинет Алекто вдребезги. Сейчас он выглядит так, как будто там стадо гиппопотамов прошло.
Алекто бесится. Амикус швыряется заклятиями во всех учеников, проходящих мимо. В бедняжку Парвати попала Импедимента. Мерлин, как я за неё испугалась… Каким-то чудом у меня получилось быстро снять с неё заклинание.
В октябре состоятся первые квиддичные матчи. Мы будем играть с Рэйвенкло.
Джинни стала капитаном нашей команды. Кстати, и ловцом тоже.
Послезавтра будет отбор в команду. Джинни сказала, что ей нужны два охотника и вратарь. Надеюсь, ей удастся подобрать достойные кандидатуры.
Сама-то я в квиддич не играю. Полёты на метле – это вообще не моё.
Правда, в прошлом году я ходила на все матчи. Но только ради Рона.
Мерлин, неужели он так тяжело болен, что даже не смог приехать в Хогвартс? Или болезнь – только предлог для того, чтобы остаться дома?
А вдруг Рон помогает Гарри? И они сражаются вместе?
Хоть бы это было так!
Джинни, конечно, знает правду. Надо расспросить её. Но она в последнее время такая скрытная…

12 сентября.

Сегодня я проснулась очень рано. Мои соседки ещё наслаждались сновидениями, поэтому мне пришлось спуститься в гостиную.
А там сидела Джинни и плакала, спрятав лицо в ладонях.
Я никогда раньше не видела её плачущей. Она всегда была весёлой, отважной, самоуверенной. Во всяком случае, мне так кажется.
Я осторожно коснулась её плеча рукой.
- Джинни, в чём дело? На тебя напали? Оскорбили? Или… что-то с Роном?
- Нет! – воскликнула она. И снова зарыдала.
Я совсем растерялась и присела рядом.
- Джинни, милая… Не плачь. Всё будет хорошо.
Она вскочила:
- Если бы я достала меч, всё действительно было бы хорошо!
- Меч? Какой меч?
- Меч Гриффиндора!
- Никогда о нём не слышала.
- Естественно! Ты же никогда не интересовалась историей магии.
Как будто сама Джинни ни разу не засыпала на уроках Бинса.
- Но ты мне расскажешь, что это?
Она нерешительно взглянула на меня. Я протянула ей носовой платок.
- Спасибо. – Джинни вытерла глаза и снова всхлипнула. – Видишь ли, этот меч… принадлежал Годрику Гриффиндору. После смерти Годрика меч остался в Хогвартсе. И Дамблдор завещал его Гарри.
- Ух ты! Такое оружие ему наверняка пригодится!
- В том-то и дело! Скримджер тогда не отдал ему меч. Якобы, это достояние Хогвартса. А когда Снейп вызвал меня, я увидела меч в его кабинете, под стеклом!
Она тяжело вздохнула, но слёзы, похоже, уже были выплаканы.
- Несколько дней мы с Луной и Невиллом готовились проникнуть туда. И сегодня ночью нам, наконец, это удалось. Я тебе не буду перечислять все наши ухищрения. Потому что ничего не вышло. Снейп застукал нас на лестнице. Он сказал какую-то гадость и отобрал меч. И я ничего, ничего не могла сделать! Понимаешь, Лаванда?
Я задумалась.

Бедняжка Джинни, она так хотела помочь любимому… Действительно, что она могла сделать, когда ночную тишину прорезал злой, насмешливый голос, когда с мрачной ухмылкой из-за угла вышел Снейп?
А может… может, надо было взмахнуть клинком и нанести удар?

И вдруг мне стало страшно.
Как будто у самых ног моих разверзлась бездна.
Закружилась голова. Я прижала руки к вискам.
- Что с тобой? – встревожилась Джинни.
- Всё в порядке. – Я тряхнула головой, отгоняя дурные мысли.
…Но даже сейчас, когда я пишу об этом, мурашки пробегают по коже.

Так, а что было дальше? Ах да, вошёл Невилл. Он кивнул мне и взглянул на Джинни.
- Сегодня вечером мы идём в Запретный лес вместе с Хагридом. Такое наказание назначил Снейп.
- Ты серьёзно? – Джинни нервно хихикнула. – В таком случае, нам крупно повезло. А Снейп – дурак.
- Ты права. Отработка с Хагридом – это даже весело! – улыбнулся Невилл. – Я пойду, скажу Луне.
- Я с тобой! – и они выбежали из гостиной.

Честно говоря, у меня гора с плеч свалилась.
Их могли высечь розгами или ударить Круциатусом. А вместо этого отправили в Запретный лес.
Стоп. Что-то здесь не так. Снейп – последний негодяй, но он отнюдь не глуп. Он должен знать о дружбе лесничего с гриффиндорцами.
Он должен был придумать действительно тяжёлую кару. Так почему он не сделал этого?
Если бы я знала ответ… Если бы я знала…

После обеда к Джинни подошла Демельза и спросила, не лишил ли её Снейп должности капитана квиддичной команды.
Похоже, она сама хочет занять место Джинни.
Ничего у неё не выйдет. Потому что Снейп не вмешивался в дела нашей команды.
И правильно. Пусть он вообще не вмешивается в нашу жизнь. Так всем будет лучше.

17 сентября.

Сижу в Больничном крыле. Плечо адски болит. Крэбб попал в него каким-то заклятием.
У них с Гойлом теперь забава такая: шляться по коридорам и нападать на всех подряд. А Кэрроу им за это ещё и баллы прибавляют!
Если же кто-то даёт сдачи, его тут же ведут к Филчу. И бедолага получает пять ударов розог «за нарушение дисциплины». Симусу доставалось уже дважды.
Слава Мерлину, я пока у Филча не была.
Ну почему боль никак не утихнет? Я уже полчаса сижу с этой примочкой. Мадам Помфри сказала, что опасности для здоровья нет.

Где-то сейчас Гарри? Ему, конечно, тяжелее, чем нам. Но он сражается, и исход войны зависит только от него. А мы можем так мало…

Вчера ко мне подошла девочка-первокурсница. Робко взглянула на меня и спросила:
- Вы мисс Браун, староста Гриффиндора?
- Да. Но лучше зови меня просто Лавандой. Я же не преподаватель.
Она, видно, ещё больше смутилась.
- Хорошо. Я просто хотела сказать…
- Да? – Я постаралась ободрить её улыбкой.
- Мне здесь очень плохо. Я хочу домой. – Она опустила голову и прошептала: - Я не могу здесь жить.
Меня что-то резануло прямо в сердце. Я взяла её за руку.
- Всё пройдёт. Не бойся.
Кого я, вообще, успокаиваю? Эту худенькую девочку? Или себя?
- А ты не знаешь, когда всё это кончится? – Её ярко-голубые глаза доверчиво взглянули на меня.
- Нет. Никто не знает.
- А что же нам делать?
Действительно, что делать?
Остаётся только терпеть. И ждать. И бороться так, как можем.



Глава 6

22 сентября.

На Защите от Тёмных искусств мы, как всегда, изучали всякие гадости: на сей раз – удушающие заклинания. Мерлин, как мне было противно…
Но дело даже не в этом.
Мы с Парвати на уроках Кэрроу обычно садимся за последнюю парту. Конечно, если успеваем её занять: близко к Пожирателям никто из гриффиндорцев сидеть не желает. Сегодня нам это удалось.
Прозвенел звонок, все расселись по местам, Амикус оглядел класс.
- Браун, сядь сюда. – И указал на первую парту прямо перед своим столом.
Я изумилась.
- Зачем, сэр?
- Не твоё дело. Выполняй.
Пожав плечами, я взяла вещи и пересела.
Амикус пожирал меня глазами весь урок. Он хвалил Малфоя – и смотрел на меня, оскорблял Невилла – и не сводил глаз с моей фигуры.
Не люблю, когда меня так разглядывают.
Нет, этот взгляд не полыхал ненавистью. Но всё же он был каким-то нехорошим, нечистым.
Раздевающим. Именно.
Какой ужас…
А почему, собственно, ужас? Привлечь внимание Пожирателя смерти – это даже забавно.
Пусть глядит на меня, сколько хочет. Я-то не собираюсь им любоваться. А приставать ко мне на глазах у всей школы он вряд ли осмелится.

Симус попал в Больничное крыло. Нет, слизеринцы здесь не при чём. На тренировке бладжер разбил ему челюсть.
Это просто глупо. Мало того, что нас преследуют Пожиратели. Мы ещё и сами себя калечим! За что я не люблю квиддич, так это за постоянные травмы.
Я так и сказала, когда навещала Симуса. А он тихо рассмеялся и пробормотал: «Боль не очень страшна. Наверняка есть вещи и похуже».
Что ж, уважаю его мнение. Сама я готова плакать из-за любого синяка или царапины. Хотя, если «шутки» слизеринцев продлятся долго, я с этим свыкнусь.
Человек ко всему привыкает…

25 сентября.

Я сижу на подоконнике и бессмысленно смотрю в окно. В голове крутится только одна мысль.
Ну как, как у человека может быть столь низкая душа?
Хотя это неудивительно, раз речь идёт о Снейпе.
Сегодня за завтраком четверо студентов Хаффлпаффа начертили палочками в воздухе надпись: «Гарри Поттера ждёт победа!»
Кэрроу пришли в неописуемую ярость.
- Да я вас насмерть запорю! Сгною в подземелье заживо! – орал Амикус. Алекто визгливо вторила ему.
Виновники суматохи молча, равнодушно глядели на них. Похоже, они заранее приготовились к тяжёлой каре. Сьюзен Боунс и Ханна Эббот даже усмехались. Скорее всего, они и была вдохновителями бунта. Они ведь состоят в ОД.
- Ты чего улыбаешься? – Алекто направила на Ханну палочку. – Круци…
- Не нужно, - раздался властный голос. В зал вошёл Снейп.
- В чём дело, Алекто?
Она принялась рассказывать ему о преступлении хаффлпаффцев, то и дело сбиваясь и нервно теребя свою серую мантию.
- Всё ясно, - наконец кивнул директор. – И как же вы хотите наказать виновных? – тихо спросил он.
- Ну, я думаю, Круциатус…
На губах Снейпа появилась властная, жестокая улыбка, сделавшая его лицо ещё более уродливым.
- Алекто, дорогая моя! У вас абсолютно нет фантазии. Круцио действенно, но банально.
- Тогда предложите свой вариант.
- О да, непременно. Мы не будем истязать их заклинаниями. Мы не станем сечь их розгами или бить. Мы устроим им часовую прогулку вокруг школы.
«Глупость какая-то, - подумала я. – Неужели наказание состоит в том, чтобы мокнуть под дождём? Нет, здесь кроется что-то другое…»
- Они пойдут не одни, а в отличной компании. На расстоянии двух шагов их будут сопровождать дементоры.
«Нет!!! Так нельзя!»
По залу пронёсся стон.
Профессор Спраут решительно поднялась со своего места.
- Я не позволю вам мучить моих студентов, Северус!
- В данный момент меня не интересует ваше мнение, Помона. Так что сядьте.
- Неужели вы не понимаете, что они – ещё дети?! Вы можете навсегда погубить их психику!
- Они сами в этом виноваты. Им стоило подумать, какие последствия повлечёт за собой данный поступок.
- В таком случае, я пойду на «прогулку» вместе с ними! – решительно сказала Спраут.
Все мы встали и зааплодировали ей. Слизеринцы надменно молчали.
- Ваше право, - ледяным тоном произнёс Снейп. – Стеббинс, Эббот, Саммерби и Боунс, а так же профессор Спраут. Следуйте за мной.
Они вышли из Большого зала. Последней его покидала Сьюзен. Она смотрела куда-то вверх, её спина была неестественно прямой.
Как только за ними закрылась двери, я вскочила и убежала в спальню. Рухнула на кровать и накрыла голову подушкой.
Хотелось провалиться сквозь землю.
Не знаю, сколько времени я так пролежала, пока Парвати не потрясла меня за плечо.
- В чём дело?
- Лав, вставай. Через десять минут – собрание ОД.
Я ударила кулаком по кровати:
- Какое, к Мерлину, собрание? Ты что, не понимаешь…
- Они уже вернулись. Все живы и здоровы. Никто не сошёл с ума. Мадам Помфри сейчас отпаивает их шоколадом.
- Правда?
- Конечно! – Парвати улыбнулась. Я крепко сжала её руку.
- Ты представляешь, Лав, что сказала при мне Сьюзен? «Отпустите меня, мадам Помфри, у меня сейчас важные дела». Она как раз собрание имела в виду!
- Вот это да! Надеюсь, Помфри её не отпустила? Она ещё слишком слаба.
- Не отпустила. Она даже профессору Спраут не позволила вернуться в свои комнаты. Ну что, идём?
Я спрыгнула с кровати.
- Идём!
Если уж Сьюзен не сломило испытание, то мне грешно унывать.

* * *

Поздним вечером я пришла в Больничное крыло. Мадам Помфри неодобрительно покачала головой, но впустила меня в палату.
Впрочем, сегодня это помещение мало напоминало лазарет: стены были украшены цветами. На тумбочках лежали шоколадки, леденцы, пряники… На подушке Ханны вальяжно развалился плюшевый мишка.
- Лаванда, привет! – воскликнула Сьюзен. – Расскажи, что сегодня было на собрании.
- Ничего особенного. Мы практиковались в защитных чарах.
- А может, вы примете и меня в ваш отряд? – робко спросил Уильям Саммерби.
- Надо поговорить об этом с Джинни и Невиллом. Уверена, они согласятся.
- А я пока не знаю, нужно ли мне это… - вздохнул Эрик Стеббинс. – Нет, я не трушу. Просто боюсь не справиться с ответственностью.
- Разумеется, - кивнула я. – Но если захочешь, ты всегда можешь обратиться к нам.
Я присела на табурет у постели Ханны.
- Как вы себя чувствуете?
- Сейчас – почти нормально. Только во всём теле непонятная слабость. И голова иногда кружится.
- И вот что странно, Лаванда, - проговорила Сьюзен. – Когда мы ехали в Хогвартс на третьем курсе, поезд обыскивали дементоры. Помнишь? Мне тогда было так страшно! Вспомнилось самое дурное, исчезла вся радость. А сегодня мы целый час гуляли с дементорами, но мне ничего не вспоминалось. Вообще ничего.
Я удивилась:
- Как это?
- Как только мы вышли из замка, меня охватила какая-то лёгкость. Будто кто-то сказал мне: «Иди вперёд». И я шла, ни о чём не задумываясь. Помню, было холодно, тоскливо… Но страха не было. И во всём теле оставалось чувство лёгкости до того самого момента, как мы вернулись.
- Это и вправду невероятно. – Я обратилась к остальным. - А у вас были те же ощущения?
Они подтвердили.
- Кстати, я ничего не запомнил, - заметил Уильям. - Я не помню, где мы были, как мы шли… Мир будто бы заволокло туманом.

Туман, кругом туман… И мне так легко… И я готова сделать всё, что угодно, все, что мне прикажут…
Со мной это случалось. Но где? Когда?
И меня осенило.
- Империус!
- Что?
- К вам применили Империус! И поэтому вы почти не ощущали отрицательных эмоций! Вы полностью сосредоточились на выполнении приказа!
- А ты уверена? – спросил Эрик.
- Абсолютно. На четвёртом курсе учитель применял ко мне это заклятие. Для наглядной демонстрации. Я тогда вообразила себя белкой и начала скакать по классу. – Против воли я хихикнула.
- Что же тогда нам приказывали?
- Наверное, идти вперёд и не бояться. Профессор Спраут – замечательная ведьма. Это ведь она наложила заклинание.
- Да, больше некому, - согласилась Сьюзен.
- Кстати, где она?
- Уже ушла. Мы обязательно поблагодарим её.
Я взглянула на часы.
- Ох, мне пора идти. Удачи вам.
- И тебе. Счастливо, Лаванда!
Я вернулась в гриффиндорскую башню.
Что-то я устала сегодня. Лучше лягу спать прямо сейчас.

26 сентября.

Сегодня воскресенье, но отдыхать мне не хочется. Лучше я пойду в библиотеку и почитаю о заклинаниях. Может, мне удастся найти что-нибудь полезное. То, что мы сможем использовать против Пожирателей.
Я звала Парвати с собой, но она сказала, что у неё болит голова. По-моему, она просто не любит библиотеку.

* * *

В последнее время мне кажется, что я не могу и шагу ступить без приключений. Только я подошла к библиотеке, оттуда вышел Амикус Кэрроу. Интересно, что он делал среди книг? Не читал же?
- Здравствуйте, профессор.
- Здрасте, Браун.
Я попыталась проскользнуть мимо, но он схватил меня за руку.
- Стой. У меня к тебе дело есть.
- Может, обсудим его попозже?
- Не-а. Как тебя звать-то?
- Лаванда. Но я предпочла бы, чтобы вы называли меня по фамилии.
- Мне наплевать на твои предпочтения. Пошли.
И он потащил меня за собой.
«Кажется, я попала в нехорошую историю, - подумала я. – Если он поведёт меня в подземелья, пальну в него заклятием и убегу. Не стоит рисковать».
Но Кэрроу привёл меня в свой кабинет.
- Сядь.
Я села, облокотившись на спинку стула.
- Слушаю вас, сэр.
Он растерянно почесал в затылке, став похожим на орангутанга.
«Ага. Не знает, с чего начать. А я ему помогать не стану».
- Гм. Лаванда, ты завтра свободна после уроков?
Хотя ситуация нравилась мне всё меньше и меньше, я едва сдержала смех.
«Ничего себе, диалог профессора и студентки…»
- Нет, сэр.
- А чем ты занята?
- Вряд ли это может вас заинтересовать, сэр.
- Вообще, да. Мне всё равно. Потому что я хочу, чтобы завтра ты пошла со мной в «Кабанью голову».
Я с трудом подавила желание вскочить и выбежать из кабинета.
- Посещать Хогсмид в будний день студентам запрещено.
- Не важно.
Я решила сказать правду.
- В любом случае, я не хочу идти с вами. Ни в «Кабанью голову», ни ещё куда-либо. Пожалуйста, поймите это.
Но разве Амикус Кэрроу способен на понимание?
- Зато я хочу. Завтра в шесть я жду тебя у ворот. Не придёшь – кто-нибудь из твоих дружков захлебнётся собственной кровью.
- Профессор Кэрроу, почему бы вам не пригласить вместо меня какую-нибудь слизеринку?
- Не твоё дело. А теперь марш отсюда.
Я торопливо вышла в коридор.
Мне только что казалось, будто я попала в нехорошую историю? Это было ошибкой. Я попала в очень нехорошую историю.
Что делать? Посоветоваться с Парвати? А чем она поможет?
В библиотеку мне идти расхотелось. Я направилась обратно в гриффиндорскую башню.

Конечно, я обо всём рассказала Парвати. Она окинула меня испуганным взглядом.
- Бедная Лав... Надо что-то придумать.
- Может, сварим для Кэрроу отворотное зелье?
- Мы же не умеем.
- Ничего, разыщем в библиотеке рецепт и…
Она покачала головой.
- Лав, это не поможет. Он тебя не любит. И даже не пылает к тебе страстью. Ты ему просто приглянулась.
Я с досадой отшвырнула от себя подушку. Парвати кинула задумчивый взгляд на учебник трансфигурации.
- А если спросить совета у МакГонагалл? В конце концов, она – наш декан и отвечает за тебя.
- Не хотелось бы обсуждать с преподавателем такие вещи.
- Но разве у тебя есть другой выход?
- Хорошо, - медленно сказала я. – Я пойду к МакГонагалл. Но я не буду ей ничего рассказывать. Просто попрошу назначить мне на завтрашний вечер взыскание. Тогда у Амикуса не будет повода на меня злиться.
- Думаешь, МакГонагалл согласится?
- Я постараюсь её уговорить.
Парвати вздохнула.
- Но ведь Кэрроу от тебя не отстанет.
- В следующий раз я придумаю что-нибудь другое.
- Ясно. Слушай, а вдруг мы зря нервничаем? Может, он просто хочет, чтобы ты составила ему компанию на вечер.
Я рассердилась:
- Парвати, он – Пожиратель смерти! То есть извращённый и жестокий человек.
- Да, ты права.
Я провела рукой по лбу.
- Давай поговорим о чём-нибудь другом. Мне и в самом деле не стоит так волноваться.
- Хорошо. Кстати, я забыла, какие завтра уроки.
Она достала из сумки расписание.
- Ох, Лаванда, будут предсказания, а мы совсем забыли о них! Трелони рассердится…
- Ещё не поздно. Давай сделаем домашнее задание сейчас.
И мы целый час составляли пентаграммы. Точнее, составляла Парвати, а я срисовывала у неё.
Мне сейчас не до предсказаний.
Мне бы с собственной жизнью разобраться.





Глава 7

27 сентября.

Трансфигурации в сегодняшнем расписании нет. Поэтому к МакГонагалл я отправилась ещё до уроков.
Профессор выглядела спокойной и сдержанной, как обычно. Дописав какое-то письмо, она попросила меня объяснить, в чём дело.
Стараясь, чтобы голос не дрожал, я сказала:
- Профессор МакГонагалл, у меня к вам просьба.
- Я слушаю вас.
- Пожалуйста, назначьте мне взыскание. Сегодня. Если можно, с шести до девяти.
Она взглянула на меня с изумлением.
- За все сорок лет моей работы в школе я не сталкивалась с подобным… пожеланием. Вы можете объяснить, зачем вам это?
Я уткнулась взглядом в собственные колени.
- Нет, мэм. Но это очень важно.
МакГонагалл тяжело вздохнула.
- Я вам верю, мисс Браун. Приходите сюда в шесть часов, я найду вам занятие.
- Спасибо, профессор!
Я попрощалась с ней и выбежала из кабинета.
По крайней мере, сегодня мне не придётся общаться с Амикусом. От этой мысли становится легче на душе.

* * *

Когда я пришла на взыскание, кабинет МакГонагалл ещё был закрыт.
Я подошла к окну и приоткрыла его. Подул лёгкий, прохладный ветерок. Такой свежий, без этой противной затхлости, которая меня раздражала весь месяц… И тумана больше нет.
А значит, нет и дементоров!
Я распахнула окно и высунулась из него по пояс.
О, да! Исчезла серая дождливая пелена, окутывающая Хогвартс. Больше не парили над ним уродливые твари, пожирающие радость.
А сквозь белые облака пробивались редкие солнечные лучи.
Это сейчас я недоумеваю, куда же подевались дементоры.
Тогда же я просто дышала полной грудью, наслаждаясь красотой неба.
Но вскоре пришла МакГонагалл и позвала меня.
Она велела мне рассортировать в хронологическом порядке старые документы. Довольно скучная работа, но я сама её выбрала. Разве я могу жалеть?

Кажется, я раскладывала по папкам указы директора за 1979 год, когда МакГонагалл снова вошла в кабинет и поинтересовалась:
- Как продвигается ваша работа, мисс?
- Нормально, мэм.
- Кстати, профессор Кэрроу спрашивал о вас.
Я невольно вздрогнула.
- Когда?
- Только что. Я сообщила ему, что вы на отработке.
Я ощутила облегчение. Но вслед за ним снова нахлынул страх.
- Вы… вы не сказали ему, что я сама попросила об этом?
МакГонагалл внимательно взглянула на меня.
- Нет. А в чём дело, мисс Браун?
Я глубоко вздохнула.
- Он хотел, чтобы я помогла ему подготовить что-то к следующему уроку. Но мне очень неприятно его общество.
Суровое лицо декана смягчилось.
- Ах, вот в чём дело. Я хорошо понимаю вас, мисс Браун. Продолжайте заниматься бумагами.
Я улыбнулась.
Наверняка Минерва МакГонагалл люто ненавидит Амикуса.

Ровно в девять я попрощалась с ней и пошла в гриффиндорскую башню.
Ещё на полдороге меня встретил Симус.
- Лаванда, идём скорее! У меня для тебя сюрприз!
В гостиной уже собралось полфакультета. Оказалось, что он принёс туда свой радиоприёмник, по которому шла передача «Поттеровский дозор». Её вели Ли Джордан, Ремус Люпин и ещё какой-то неизвестный колдун.
Как приятно было услышать их тёплые, ободряющие слова!
«Пусть сейчас вам грозит множество опасностей. Не теряйте надежды. Не опускайте руки. И когда-нибудь жизнь изменится к лучшему».
Это правильно. Нас не никто не сломит, пока мы верим в победу. Настанет праздник и на нашей улице.
«Настанет день и час пробьет,
Когда уму и чести
На всей земле придет черед
Стоять на первом месте».
«Честная бедность» Бёрнса всегда была одним из моих любимых стихотворений.

…Я уже собиралась ложиться спать, когда услышала насмешливый голос Демельзы:
- А Финниган – куда больший дурак, чем я предполагала.
Я резко обернулась.
- Почему это?
- А как ещё можно назвать человека, рискующего своей головой ради того, чтобы послушать развлекательное шоу?
- Развлекательное шоу?! И тебе не стыдно так говорить?
Расплетя свою длинную тёмную косу, Демельза ответила:
- А я никогда не стыжусь говорить то, что думаю.
Вскочив с кровати, я подбежала к ней.
- Только посмей выдать нас Снейпу! Ты за это жестоко поплатишься!
- Полегче, Лаванда, - усмехнулась Демельза. – Пока что я не собираюсь никого выдавать. Гораздо интереснее наблюдать за всем этим со стороны. – И она задёрнула полог.
Каким образом Шляпа умудрилась отправить её в Гриффиндор?

28 сентября.

Сегодня я наконец-то попала в библиотеку. Кстати, нашла там одно очень забавное заклинание, изменяющее голос. Оно может пригодиться.
После уроков буду тренироваться. Пожалуй, для этого подойдёт Выручай-комната.

С самого утра небо затянуто туманом. Дементоры вернулись.
Что ж, спасибо судьбе за вчерашнюю передышку.

Я снова послала маме письмо с помощью Винки. Конечно, о жестокостях Снейпа и наглости Амикуса я не упоминала. Не хочу её беспокоить. Ей и без того сейчас нелегко.

* * *
После того, как я написала эссе по зельеварению, у меня ужасно разболелась голова. Я поднялась на Астрономическую башню, чтобы подышать воздухом и прийти в себя.
Уже стемнело. Стояла какая-то грустная тишина. Со двора тянуло сыростью и прелыми листьями.
Вдруг совсем рядом послышались сдавленные рыдания.
Оглянувшись, я разглядела в полумраке девочку, прижавшуюся к стене. Она плакала, закрыв лицо руками.
Осветив площадку Люмосом, я подошла к ней.
- Что произошло?
Девочка испуганно обернулась.
- Ни-ничего!
- Тогда почему же ты плачешь?
Она молча всхлипнула. Я вспомнила: это она две недели назад призналась мне, что не может здесь жить.
- Тебя обидели?
Она кивнула.
- Кто?
- Алекто… Кэрроу… Она меня ударила! – бедняжка снова разрыдалась. – А я не брала её свиток, не брала! Я даже к её столу не подходила!
Я обняла её за плечи.
- Это же Кэрроу. Ей не важно, кто это сделал. Лишь бы было кого наказать. Есть такая поговорка: «На дураков не обижаются». Так что не плачь: она не стоит твоих слёз.
Девочка неуверенно кивнула.
- Тебе ещё больно?
- Да…
- А ты была в Больничном крыле?
- Нет…
- Тогда я отведу тебя. Пошли.
Я взяла её за руку, и мы спустились с башни.
- У тебя есть здесь друзья? – спросила я.
Она помотала головой.
- Почему?
- Не знаю…
- А хочешь, я буду твоей подругой?
Она робко улыбнулась.
- Хочу. А как тебя зовут?
- Лаванда Браун. А тебя?
- Энни Кроткотт.
- Ты, случайно, не дочка Реджинальда Кроткотта, скрывающегося от Министерства?
- Нет. Он мой дядя.
Мы подошли к двери Больничного крыла.
- Ну, иди. И помни: если что-то случится, ты всегда можешь прийти ко мне.
- Хорошо. А если просто захочется поговорить?
Я засмеялась:
- Конечно, приходи. Мы ведь теперь подруги.
- Ты, наверное, очень добрая…
Добра ли я? Не знаю.
Просто, защищая слабых, мы сами становимся сильнее.

29 сентября.

Я хочу взвыть, как раненый волк. Ведь утром у нас была Защита от Тёмных искусств…
Амикус опять усадил меня за первую парту. Правда, Парвати не побоялась пересесть туда вместе со мной.
Весь урок я была тиха, как мышка.
Наконец прозвенел звонок, и мы все ринулись к выходу.
- Стоять, Браун, - скомандовал Амикус. – Ты слушала меня невнимательно. Двадцать очков с Гриффиндора! Завтра в девять придёшь ко мне на отработку.
- Нет! – вырвалось у меня. – Не одна я вас не слушала. Приглашайте на отработку весь класс.
- На кой хрен мне сдался твой класс? Мне нужна ты, значит, ты и придёшь. А если хоть кому-нибудь об этом пикнешь – пеняй на себя. – Хлопнув дверью, он вышел.

Ну что же мне предпринять? Если я не приду, моих друзей ждёт беда. Если приду… Даже думать об этом не хочется.
Ненавижу Кэрроу, ненавижу. За кого он вообще меня принимает?
А Парвати вместо того, чтобы придумать что-нибудь умное, твердит:
- Расскажи всё МакГонагалл.
Сколько можно ей объяснять, что я не хочу и не могу никому об этом рассказывать?
Неожиданно она топнула ногой.
- Лаванда, ты что, совсем дура? Ты хоть понимаешь, как сильно рискуешь?!
- Прекрасно понимаю! – огрызнулась я. – Но МакГонагалл не в силах отменить отработку у Кэрроу. На это имеет право только директор. Думаешь, мне стоит побеседовать со Снейпом?
Парвати нервно хихикнула.
- Конечно, нет. Я просто думаю, что МакГонагалл могла бы прийти на вашу отработку. В её присутствии Амикус не причинит тебе вреда.
- Тогда он непременно отомстит ей. А я не хочу, чтобы она попала в беду из-за меня. И вообще, не желаю прятаться за чужой спиной.
Она покачала головой.
- Боюсь, завтра тебе потребуется огромная удача.
Удача. Ну конечно! Умница, Парвати!
Прямо сейчас пойду в подземелье.
У Слизнорта наверняка есть Феликс Фелицис.

* * *

Спустившись в подземелье, я подошла к кабинету зельеварения. Он был закрыт, но через полчаса у Слизнорта должен был начаться урок.
Решив подождать, я присела на ступеньки.
Холод, сырость... Откуда-то сверху струится слабый зеленоватый свет. Интересно, легко переносит такие условия сибарит Слизнорт? Хотя его покои, несомненно, обставлены не по-спартански.
Я задумалась и прикрыла глаза… Но тут же с криком вскочила: меня будто бы окатило ледяной водой.
- Не пугайтесь, мадемуазель, - раздался хриплый, надтреснутый голос.
Я обернулась и увидела серебристо-белого призрака, закованного в цепи.
«Ах да, это Кровавый Барон, привидение Слизерина».
- Добрый день, сэр, - поздоровалась я. Если не знаешь, чего ждать от собеседника, лучше всего быть вежливой.
- Моё почтение. Должен сказать, вы напомнили мне другую гриффиндорку, которая вот так же сидела на этих ступеньках больше двадцати лет назад.
- Чем же она вам так запомнилась, господин Барон?
- Она была очень красива, как и вы. Она блестяще училась. Впрочем, это не главное. Эта девочка приходила сюда каждый день. Приходила к своему другу-слизеринцу.
- Гриффиндорка дружила со слизеринцем? – изумилась я.
- Разумеется! Им не могла помешать глупая вражда между факультетами.
- Прямо Ромео и Джульетта! – сказала я с восхищением. – Они, наверное, полюбили друг друга, когда выросли?
Призрак тяжко вздохнул.
- Я часто наблюдал за ними, мадемуазель. Он смотрел на неё так, будто хотел схватить её и аппарировать с ней на край света. Чтобы никто им не мешал. Чтобы они вечно были вдвоём. А его подруга купалась во всеобщем внимании. Разве могла она влюбиться в этого угрюмого, несимпатичного парня?
Я всегда знал, что их история не кончится добром.
Юноша серьёзно увлёкся той областью магии, которую трусы и лицемеры называют Тёмной. Девушке это не пришлось по нраву.
Они стали постоянно ссориться. И наконец он публично оскорбил её. Она не простила.
Больше они не разговаривали.
- Как грустно… А что же с ними стало потом?
- Она вышла замуж за другого. А он стал могущественным Тёмным волшебником и погубил её. Не знаю, хотел ли он отомстить или она стала случайной жертвой…
- Какая страшная история… Точно средневековая легенда, - тихо проговорила я. – А этот колдун жив до сих пор?
Кровавый Барон кивнул.
- А теперь я оставлю вас, мадемуазель. Господин Слизнорт скоро придёт.
И призрак величаво поплыл по коридору.
Я крикнула:
- Постойте! Зачем вы рассказали мне всё это?
Он обернулся:
- Вы столь юны и так напомнили мне ту девушку, что я решил предостеречь вас. Никогда не играйте с любовью! Она бывает опаснее огня.
«Интересно, любил ли ты сам когда-то?»

Слизнорт и вправду скоро пришёл. Зайдя в его кабинет, я изложила свою просьбу: мне нужен был Феликс Фелицис.
Профессор растерялся.
- Зачем вам зелье Удачи, Лаванда? Что вы задумали?
- Даю вам честное слово, что мне нужно только защитить себя. Я не причиню никому вреда.
- Но, моя дорогая, я ничем не могу вам помочь!
- Боитесь потерять место? – усмехнулась я.
Слизнорт нервно потёр руки.
- Для меня оно очень много значит.
- Я об этом догадываюсь, сэр. Вы позволите мне присесть?
- Да, конечно. Хотите чаю?
- Не откажусь.

Мы оба уселись за парту. Домовик принёс нам чай с бисквитами.
Наверное, в кабинете зельеварения принимать пищу не стоит. Но я думала не о технике безопасности.

- Вы не жалеете, что согласились здесь работать, профессор? – спросила я, отхлебнув из чашки.
- Что вы! О чём мне жалеть?
- О спокойной и безопасной жизни. Постоянный страх истощил вас, сэр. Вы побледнели. У вас усталые глаза. На днях я видела, как вы выходили из кабинета директора, дрожа.
Профессор отвёл взгляд.
- Да, такая жизнь не по мне. Но что я могу изменить?
- Представляю, как вам тяжело. А помните Дирка Крессвелла? Он у вас учился.
- Конечно, помню. В зельях Дирк плохо разбирался, зато был старостой школы. Года два назад помог мне кое о чём договориться с гоблинами. Но причём здесь он?
- Ему сейчас ещё тяжелее, чем вам. Он вынужден скрываться от Министерства. А его семья живёт в постоянном страхе.
Слизнорт сглотнул.
- О, мне так жаль…
- Неужели вы и дальше будете молча смотреть, как Пожиратели Смерти уничтожают и преследуют хороших, честных людей? – Я осторожно коснулась ладони Слизнорта. – Я и мои товарищи боремся со злом всеми силами. Помогите мне, профессор. Вы об этом не пожалеете.
Слизнорт медленно поднялся и ушёл в соседнюю комнату. Я с трепетом ждала.
Через пару минут он вернулся с флаконом, на донышке которого плескалось золотистое зелье.
- Это всё, что у меня осталось, Лаванда. Остальное господин директор изъял для личных нужд.
Я радостно поблагодарила его и ушла, пока он не передумал.

Мерлин, как мне хочется спать… Лучше я лягу прямо сейчас.
Никак не могу выбросить из головы рассказ Барона. Но, по-моему, он многое преувеличил. Слишком уж нереально выглядит такая «вечная любовь».
Завтра мне предстоит отработка у Амикуса. Но теперь я не боюсь. Наоборот, у меня уже готов план.
Клянусь, этот вечер Кэрроу запомнит надолго.



Глава 8

30 сентября.

День пролетел незаметно.
Я дочитывала «Ведьмополитен», когда Парвати напомнила мне о времени.
- Уже без десяти девять. Тебе пора идти к Кэрроу.
- Точно! Спасибо, что напомнила.
Я кинулась в спальню, вытащила из сумки пузырёк и залпом выпила зелье.
По всему телу разлилось приятное тепло. Голова слегка закружилась.
Стало так хорошо, так легко… Казалось, я вот-вот взлечу без всякой метлы.
Я спустилась в гостиную. Парвати взглянула на меня огромными тревожными глазами.
- Тебя не проводить?
- Спасибо, нет. – Я рассмеялась. – Ничего не бойся, подруга. Всё пройдёт отлично. Иначе и быть не может!
И я пошла в кабинет Амикуса.
…Один из коридоров почти не освещался. Лишь кое-где горели факелы, и на стенах плясали отблески пламени.
Проходя мимо окованной железом двери, я вздрогнула: раздался резкий скрип. Дверь открылась, и на меня едва не налетел Снейп.
Я отступила на шаг. Он взглянул на меня в упор.
Его глаза широко распахнулись. Что-то странное отразилось в них. Надежда? Страх? Изумление?
Но через мгновение лицо Снейпа вновь стало холодно-презрительным.
- А, это вы, Браун. Опять бродите по ночам. Что вы тут забыли?
- Я не нарушаю никаких правил, сэр. Простите, но мне нужно торопиться: я иду на отработку.
Тонкие губы Снейпа скривились.
- На отработку? В девять вечера? Какой же преподаватель вам её назначил?
- Профессор Амикус Кэрроу.
- Вот как? Это меняет дело, - усмехнулся Снейп. – Я как раз направляюсь к нему. Составьте мне компанию. Заодно я прослежу, чтобы вы не сбежали по дороге.
Если бы не «Феликс», я кипела бы от злости. Но моё безмятежное настроение не смог испортить даже Снейп.
…В кабинете Кэрроу царил беспорядок. Стол был завален бумагами, по полу рассыпался странный серебристый порошок.
Сам Амикус развалился в кресле, положив ноги на табурет. В руке он держал стакан с жидкостью, по цвету и запаху подозрительно напоминающей огневиски.
Увидев Снейпа, он удивился.
- Северус? В чём дело?
- Вы должны мне кое-что объяснить, Амикус. Прямо сейчас. И не здесь.
- Но я сейчас буду занят с Браун!
- Она не столь важная птица, чтобы вы неотлучно находились при ней. Дайте ей задание и идите за мной.
Чертыхнувшись, Амикус велел мне вымыть пол в кабинете без магии.

Разумеется, я вынула волшебную палочку, как только они ушли. Пара взмахов – и пол заблестел, как стекло.
Я с любопытством подошла к столу. Что за свитки на нём лежат?

Переписав имена Пожирателей смерти, срисовав план какого-то непонятного здания и спрятав под мантию пузырёк с Оборотным зельем, я убедилась, что моё копание в вещах Амикуса не будет замечено сразу, и рухнула в кресло.
Видимо, «Феликс» продолжал действовать: я нисколько не волновалась.

Через какое-то время вернулся Снейп. Один.
- Вы свободны, мисс Браун.
- А где же профессор Кэрроу? – не удержалась я от вопроса.
- Пивз уронил на него шкаф. Сейчас мистер Кэрроу в Больничном крыле.
Усилием воли сохранив серьёзное лицо, я попрощалась и покинула кабинет. Отойдя от него достаточно далеко, облокотилась на подоконник и от души расхохоталась.

Бумаги уже отправлены маме: она сможет передать их бойцам Ордена Феникса. Оборотное зелье я отдала на хранение Невиллу. Наверняка оно нам понадобится.
«Феликс Фелицис» мне здорово помог. Только странно, что по дороге мне встретился Снейп. Разве можно это назвать везением?
Правда, он даже не снял с меня баллы.


1 октября.

С утра до вечера льёт дождь. На травологии мы все ужасно вымокли, собирая дремоносные бобы. Почему бы профессору Спраут не выращивать их в теплице? Нет, оказывается, бобам гораздо лучше на огороде!
У Парвати промокли ноги, и она ходила в Больничное крыло за Согревающим зельем, чтобы не простудиться.
Вернувшись, подруга сказала мне:
- Я не видела Амикуса, но спросила у мадам Помфри о его самочувствии. У него несколько переломов и сотрясение мозга. Неделю он проведёт в лазарете. – Парвати понизила голос. – Я попросила Помфри лечить его похуже, а она рассердилась. Представляешь?
Мы посмеялись.
После уроков ко мне приходила маленькая Энни Кроткотт. Я помогала ей с трансфигурацией. К счастью, превращать спички в иголки у меня неплохо получается.
Перед сном мы снова слушали «Поттеровский дозор».


3 октября.

Невилл выкрал палочку Алекто и попытался её сломать. Не получилось: его поймали Крэбб и Гойл. Палочку вернули хозяйке, а Невилла пытали Круциатусом у нас на глазах и потом уволокли в подземную темницу Филча.
Я не могу плакать. Не могу.
Держись, Невилл. Ты справишься.

Ханна Эббот за несколько часов стала похожа на бесплотную тень. Её голубые глаза теперь смотрят с ужасом. Если к ней обращаешься, она вздрагивает всем телом.
То, что случилось с Невиллом, подкосило её.

На собрании ОД Джинни назвала Невилла главой отряда.
«Теперь, когда он пострадал за наше общее дело, мы не должны опускать руки. Напротив, докажем врагам, что мы умеем мстить за своих друзей! Мы не сдадимся!»
Луна что-то задумала. Она советовалась с Джинни, и та одобрила идею.


4 октября.

Невилла выпустили.
Он пластом лежит на койке. Не кричит, не стонет. Вообще ничего не говорит. И взгляд у него равнодушно-безжизненный.
Мне страшно за него.
Ханна сидит с ним часы напролёт. Кажется, он дорог ей не только как друг.

Пытаюсь отвлечься от реальности, читаю «Тэсс из рода Д`Эрбервиллей» Томаса Гарди.
По-моему, у магглов больше талантливых писателей, чем у нас. Может быть, глубоко в душе они чувствуют, что искусство – единственная ниточка, связывающая их с миром магии?..
Ведь написать прекрасное стихотворение или создать светлую картину – это волшебство куда сложнее того, что мы творим волшебными палочками.

5 октября.

Невиллу лучше. Он всех узнаёт, держит за руку Ханну и иногда улыбается.
Слава Мерлину.

За обедом произошло кое-что забавное: Алекто Кэрроу и Снейпа настиг приступ кашля. С белыми, перекосившимися лицами они вскочили из-за стола и выбежали вон.
По лицу Луны Лавгуд скользнула мягкая улыбка.
Потом, выйдя из зала, я спросила у неё:
- Это ведь ты сделала?
- Я.
- Но как?
- Я добавила им в суп порошок из рога морщерогого кизляка. Он разъедает горло. Теперь Кэрроу и Снейп будут кашлять до вечера.
- Но ведь кизляков не существует! – не удержалась я.
Луна пожала плечами:
- Думай, как тебе угодно.
И ушла.
Никогда не пойму Лавгуд. Она ходит в странной одежде, носит эти смешные серьги, вечно витает в облаках. И вместе с тем делает много полезного.
А её отец печатает в «Придире» призывы в поддержку Гарри Поттера.
Где же сейчас Гарри, не нужна ли ему помощь?

Я получила письмо от мамы.
Бумаги Амикуса ей удалось передать Кингсли Шеклболту из Ордена.
Она пишет, что трое магглорождённых пытались бежать из Азкабана. Их поймали и применили к ним Поцелуй дементора.
Так приказал Тот-Кого-Нельзя-Называть. Волдеморт.
Его имя теперь запрещено произносить. На нём табу.
Но я больше не боюсь этого дурацкого псевдонима.

Я всегда знала, что убийство – смертный грех.
Но одно дело – лишить жизни человека. И совсем другое – уничтожить злобную тварь без сердца и души.
Если бы мне выпал такой случай, я бы убила Волдеморта, не содрогнувшись.
Потому что ненавижу.










Глава 9

7 октября.

Амикус вернулся из Больничного крыла. Но он ходит с перевязанной головой и хромает на левую ногу.
Целую неделю у нас не было Защиты. А сегодня нам снова пришлось слушать бессвязную речь Амикуса.
Он часто бросал на меня хищные взгляды. Но, к счастью, ими всё ограничилось.

У меня было немало случаев убедиться в жестокости и мстительности обоих Кэрроу. Но они глупы, что облегчает нам борьбу.
Иное дело – Снейп. Его интеллект не уступает его злобе.
Кстати, Снейп когда-то учился в Хогвартсе. Каким же он был в школьные годы?
Наверное, его боялись. Он всех унижал, и никто не смел отплатить ему тем же…
Впрочем, это не важно.

Невилла завтра выпишут. Он почти здоров, только очень исхудал. И кожа его стала изжелта-бледной.

Через неделю – матч с Рэйвенкло. Наши готовятся изо всех сил.
Симус попросил меня прийти послезавтра на его тренировку. «Я летаю гораздо лучше, когда ты это видишь», - утверждает он.
Что ж, я пойду с удовольствием.

9 октября.

Я закуталась в два шерстяных одеяла, но всё равно дрожу от холода. Обжигая язык, пью горячий шоколад – от него становится немного легче.
Ну зачем я пришла на эту тренировку?..

…Было пасмурно, накрапывал дождик. Джинни, спокойная и собранная, объясняла товарищам новую тактическую схему.
- Ну, как? Всё поняли? – спросила она наконец. – Тогда – по мётлам!
Игроки взлетели в воздух, их алые мантии развевались на ветру. Симус помахал мне рукой, я улыбнулась в ответ.
Джинни высоко подбросила квоффл. За ним одновременно ринулись Симус и Демельза.
И время остановилось. Всё вокруг окутала мгла. Кровь будто застыла в жилах.
Резкий звук всасывающей воронки… Фигуры в чёрных плащах…
Дементоры.
- Бегите! Спасайтесь!!!
Это кричала Джинни. Я с трудом расслышала её голос.
Бежать? Но где выход? Ничего не видно...
Я в отчаянии выхватила волшебную палочку.
- Экспекто патронум!
Голос сорвался.
На пятом курсе Гарри учил нас заклинанию Патронуса, но я толком им не овладела.
Надо бороться. Бороться до последнего…
- Экспекто патронум! ЭКСПЕКТО ПАТРОНУМ!
Из палочки вырвался серебристый огонёк. Твари отступили. Я оглянулась и увидела сияющую лошадь, созданную Джинни. Миг – и Демельза тоже взмахнула палочкой, выпуская Патронуса-лисицу. Вокруг посветлело.
Навстречу нам уже бежал Флитвик, за ним - МакГонагалл.
- Бегите в замок! – скомандовала нам она. – Мы справимся без вас!
Мы не заставили её повторять дважды.

Мадам Помфри уложила нас в тёплые постели и принесла горячий шоколад.
- Поправляйтесь. Мерлин мой, что творится?.. Дементоры шастают по стадиону! Стыд и срам!
И я вздрогнула, едва не расплескав шоколад. Я всё поняла.
- Снейп! Это он приказал дементорам появиться на тренировке! Он хочет, чтобы мы проиграли!
- Но ведь у нас матч не со Слизерином, а с Рэйвенкло, - заметил Кут, наш загонщик.
- Снейп ненавидит Гриффиндор! Он способен на любую гадость. – Я ощутила, как к глазам подступают слёзы. – Если бы он мог, он убил бы всех нас.
- Верно. Он виноват. Больше некому, - кивнула Джинни.
- Отомстим гаду! – воскликнул Пикс.
Демельза поджала губы, но промолчала.
Кстати, интересно, где она научилась вызывать Патронуса?

* * *

Когда нас выпустили из Больничного крыла, за окном уже совсем стемнело. Профессор МакГонагалл проводила нас в башню.
Кут робко поинтересовался:
- Вы прогнали дементоров, мэм?
- Разумеется. Впрочем, так и не удалось узнать, как они смогли прорваться на квиддичное поле. Профессор Снейп, - она нахмурилась, - заявил, что не давал им разрешения.
Кажется, она ему не поверила. И правильно сделала.

Я уже хотела идти в спальню, когда Симус коснулся моей руки.
- Ты простишь меня за то, что я тебя пригласил?
- Ты ни в чём не виноват. Ты же не знал…
- Я так за тебя испугался! Если бы с тобой что-то случилось…
- Всё в порядке. – Я стиснула его руку. – Спокойной ночи, Симус.
- Спокойной ночи, - шепнул он и побежал вверх по лестнице.
Славный, милый Симус…

12 октября.

Последний штрих – и рисунок готов. У меня неплохо получилась схема строения Мимбулуса Мимблетонии. Правда, мне чуть-чуть помог Невилл.
Я в последний раз оглядела своё творение. И тут мне на плечо опустилась рука.
- Лаванда, у меня для тебя записка.
- Давай её сюда.
Демельза протянула мне клочок пергамента, на котором было нацарапано: «Приходи в кобинет защиты к трём. Амикус».
- О нет! – вырвалось у меня.
- Да не расстраивайся. Не убьёт же он тебя!
- А кто его знает?
- Ты что! Сохрани тебя Мерлин! – на лице Демельзы проступил неподдельный испуг. – Тебе ещё жить да жить. Ты молодая, красивая…
- Не родись красивой, а родись счастливой, - пробормотала я и взглянула на часы.
Без десяти три. Надо идти. Нет времени даже посоветоваться с Парвати.
Ничего! Возле кабинета Защиты всегда людно. А я ещё не забыла Ступефай и Петрификус Тоталус, выученные на пятом курсе.

Остановилась перед дверью. Тихо, осторожно постучала.
- Заходи! – раздался надсадно-хриплый голос Амикуса.
Толкнула дверь. Держа палочку перед собой, ступила за порог.
Амикус сидел на учительском столе, закинув ногу на ногу.
- Явилась наконец-то, - фыркнул он. – Опусти эту штуку. Она тебе всё равно не понадобится.
Я крепче сжала палочку.
- Ещё как понадобится, если вы позволите себе вольности!
- Чего-чего?
- Я пришла поговорить с вами. Выслушайте меня.
- Ну, валяй. Я слухаю.
Я присела на краешек стула.
- Сколько вам нужно за то, чтобы вы перестали меня преследовать?
Он вытаращил глаза.
- Не понял.
- Я спрашиваю, сколько галлеонов мне заплатить, чтобы вы отстали от меня?
Гадкая ухмылочка расплылась по его лицу.
- Нет, Браун. Денег мне хватает.
- А что вам нужно? Клянусь, я готова на всё, лишь бы избавиться от вашего внимания.
- И не мечтай. Мне нужна ты, ты мне и достанешься.
Он хохотнул и положил руку мне на талию. Я отскочила и направила палочку ему в лицо.
- Только посмейте до меня дотронуться – я вас ударю!
Он с грохотом отбросил стул и больно сжал мою руку:
- Ты что, дура…
- Ступефай!
Амикус отлетел в сторону, ударился об угол шкафа и осел на пол. Бросившись к выходу, я наступила каблуком на какую-то коробку. Она треснула, из неё повалил едкий синий дым. В считанные секунды он заполнил комнату. Захлёбываясь кашлем, я пыталась прикрыть нос и рот. Вот же она, дверная ручка… Я дёрнула изо всех сил. Дверь подалась, и я оказалась в коридоре.
Голова гудела. Вокруг меня кружились серые стены, пол качался под ногами. Я вцепилась руками в подоконник, но не смогла удержаться и упала, больно стукнувшись о камень коленом. Мир затянула красная пелена.
Последним, что я услышала перед тем, как провалиться в неё, был испуганный голос:
- Лаванда? Неужели?..

…Тёмно-синее небо над головой. Золотистые мерцающие звёзды. Прохладный ветерок обвевает лицо.
Да где же я? Не в лесу ли?
Я резко подняла голову и увидела взволнованное лицо Луны Лавгуд.
- Слава Мерлину, - выдохнула она. – Падма, Лаванда очнулась!
Раздались лёгкие шаги, и к кровати (оказывается, я лежала на кровати!) подошла Падма Патил.
- Лав, ты в порядке?
- Кажется, да.
Всё понятно. Я в гостиной Рэйвенкло. Звёздное небо – искусно разрисованный потолок.
- Как я здесь оказалась?
- Я нашла тебя лежащей на полу возле кабинета Защиты от Тёмных Искусств, - сказала Луна. – И сразу поняла, что во всём виноваты морщерогие кизляки.
- Погоди. Причём здесь они?
- Помнишь порошок из рога кизляка, подсыпанный Пожирателям в пищу? Я ещё поработала над ним и получила вещество, дымящееся на воздухе. Причём этот дым ядовит.
Сегодня у нас была Защита. Я пронесла в кабинет коробку с порошком.
- Мы рассудили так, - вмешалась Падма. - Амикус любопытен, словно ребёнок. Он непременно её откроет. – Она покачала головой. – Если бы мы знали, что ты пострадаешь! Это Луна левитировала тебя сюда. Ты полчаса не приходила в сознание. Мы уже хотели звать мадам Помфри.
- Ясно. А что Амикус?
- Он опять в Больничном крыле, - хихикнула Падма. – Впрочем, Помфри обещает завтра его выписать.

Эх, несладко мне придётся, когда Кэрроу покинет лазарет…
Но я справлюсь. Мы, гриффиндорцы, не сдаёмся.

14 октября.

Наши выиграли матч со счётом 210:130. Джинни поймала снитч в невероятном броске. Я удивляюсь, как она смогла удержаться на метле. После школы ей стоит заняться квиддичем профессионально.
Симус очень доволен. Это была его первая игра, и он провёл её великолепно.
Амикус Кэрроу сидел прямо напротив меня, его глаза полыхали. Ну и пусть подавится своей злобой.
…А Невилл просто счастлив. Он получил письмо от бабушки. «Она очень хвалит меня! – улыбается он. – Пишет, что я достойный сын своих родителей».
В общем, сегодня у нас есть чему порадоваться.
И это так здорово…



Глава 10

19 октября.

Мы заканчивали завтракать, когда ко мне подошла Энни Кроткотт.
- Лаванда, - робко сказала она. – Профессор МакГонагалл просила меня передать тебе и Симусу Финнигану, что прямо сейчас она ждёт вас у себя в кабинете.
- Спасибо. Я сообщу Симусу.

- Как ты думаешь, что она нам скажет? – спросил Симус.
- Вероятно, напомнит, что мы – старосты, и потребует тщательнее следить за дисциплиной.
- Ох… Неужели она узнала о вчерашнем?
- О чём?
- Видишь ли, я наложил Таранталлегру на Адама Мефлуа, слизеринца-первокурсника.
- А что он тебе сделал?
- Да ничего, - он досадливо поморщился. – Просто эти слизеринцы мне надоели! Важничают, как господа…
- Не делай так больше, - резко сказала я. – Если мы будем применять против них их же методы, мы невольно станем похожи на них.
- Ладно. Если ты против… Хотя это была всего лишь Таранталлегра.
Мы вошли в кабинет декана.
- Здравствуйте, профессор.
- Проходите, мисс Браун, мистер Финниган. – МакГонагалл подошла к двери, заперла её и наложила на стены чары Неслышимости.
- Выслушайте меня внимательно. Через четверть часа в башне Гриффиндора будет произведён обыск. – Её рот скривился, как от боли. – Таково распоряжение Северуса Снейпа.
Симус ахнул.
Кровь бросилась мне в голову. «Нас будут обыскивать?! Нас, гриффиндорцев? О!»
- Поэтому немедленно уничтожьте все вещи, компрометирующие вас.
И предупредите всех остальных.
- Да, мэм, - пробормотал Симус.
- Идите же. Не теряйте времени.
Мы помчались в башню.
Как только мы сообщили однокурсникам об обыске, в гостиной поднялся жуткий переполох. Кто-то трансфигурировал вредноскоп в юлу, кто-то выбрасывал Блевательные батончики, кто-то сжигал тетрадь…
В моей тумбочке лежали письма мамы. Там она упоминает о папе, об Ордене Феникса. А этот дневник? Если он попадёт в руки Снейпа…
Сжечь? Не могу. Эти вещи слишком дороги мне.
Ну конечно, Выручай-комната! Я ещё успею сбегать туда.
…Спрятав письма и дневник под мантией, я выскользнула в коридор.

Выручай-комната на сей раз оказалась огромным помещением, заваленным магическими и маггловскими вещами.
Старый буфет с пыльным дверцами был вполне подходящим тайником. Я распахнула его и с криком отпрыгнула в сторону: оттуда вывалился скелет какого-то пятиногого существа.
Преодолев отвращение, я закинула дневник и письма в буфет и вернулась в гостиную.
Похоже, мои однокурсники уже избавились от опасных вещей. Теперь они тревожно переглядывались.
Как же я не люблю такую гнетущую тишину…
Портрет Полной Дамы отъехал в сторону, освобождая дорогу МакГонагалл, обоим Кэрроу и Снейпу.
Интересно, Кэрроу никогда не слышали о том, что ходить в грязных сапогах по ковру неприлично?
Снейп окинул взглядом гостиную, ухмыльнулся:
- Я вижу, никто не удивлён нашим визитом. Вы отлично поработали, Минерва.
Она холодно взглянула на него.
- Раз все гриффиндорцы в сборе, приступим к проверке, - сказал директор. – Амикус, обыщите спальни мальчиков. А вы, Алекто, займитесь спальнями девочек.
Я постаралась принять безразличный вид и раскрыла валявшийся на диване «Ведьмополитен».
Не помню, сколько прошло времени, когда Алекто вернулась, держа в руках склянку с какой-то жидкостью и свёрнутый пергамент.
- Это зелье мне незнакомо. Наверняка оно очень опасно.
Снейп взял баночку, приоткрыл её.
- Чушь, Алекто. Это средство для ухода за лицом. Можете вернуть владелице.
«Тебе самому оно бы очень пригодилось», - подумала я.
Он развернул пергамент… и я даже вытянула шею, чтобы лучше всё разглядеть.
Это была мастерски сделанная карикатура на Пожирателей.
Обезьяна-Амикус с выпученными глазами с трудом удерживал в лапах огромную бутыль огневиски. Алекто пьяно улыбалась, сжимая в руке плеть. А длинноносый Снейп, кривясь в усмешке, обнимал их за плечи.
Мне стало и весело, и страшно. Что-то сейчас будет?..
Лицо директора осталось непроницаемым. Он молча вглядывался в рисунок.
По лестнице спустился Амикус.
- Присоединяйтесь ко мне и любуйтесь гриффиндорским творчеством, - предложил ему Снейп.
Увидев карикатуру, Амикус побагровел.
- Где сука, нарисовшая это? Я её…
- Тише, Амикус. Не волнуйтесь так сильно. Мне тоже интересно узнать имя художницы. Может, она сама назовёт себя?
- Разумеется. Я нисколько не стыжусь, - прозвучал уверенный голос. Ромильда Вейн, пятикурсница, шагнула вперёд.
- У вас большой талант, мисс, - обманчиво мягко сказал Снейп. – Жаль, что вы используете его так бездарно.
Ромильда тряхнула волосами. Чёрными волнами они рассыпались по её спине.
- Мне всё равно, - воскликнула она. – Вы думаете, я не знала об обыске? Я знала. И теперь я очень рада, что вы все увидели свои портреты. – Её тёмные глаза сверкнули. – Вы превратили Хогвартс в тюрьму! Вы искалечили нашу жизнь! И когда-нибудь вы об этом пожалеете!
- Можете не продолжать, мисс. Возьмите это. – Он вручил ей пергамент. – Вы не совершили ничего противозаконного. Вы всего лишь выражали свои мысли, так?
- Так, - удивлённо кивнула она.
- Поэтому я не стану снимать баллы с Гриффиндора. – Снейп протянул руку и медленно провёл пальцами по её щеке.
Ромильда вздрогнула.
- Вы красавица, мисс Вейн. Нежная кожа, пушистые волосы… Жаль, что вы не ценили собственную внешность. – Снейп направил палочку ей в лицо. – Сектумсемпра!
С диким криком боли Ромильда рухнула на колени. Поток крови залил ей глаза. МакГонагалл бросилась к ней.
- Ну, нет, Северус! За это вы мне ответите!
Чувствуя, как всё внутри леденеет, я смотрела на МакГонагалл, выводящую Ромильду из гостиной.
Изверг, злодей, жестокая тварь! Знаешь ли ты, как сильно ранено не только тело, но и душа этой девочки?
Конечно, знаешь. И наслаждаешься этим.
Ты не заслуживаешь того, чтобы жить. Если Господь совершает ошибки, то ты – одна из них.
Стереть бы тебя с лица Земли. Повалить на пол и сжать пальцы на твоём горле…
Невозможно.

У мальчиков ничего не нашли. Только под кроватью Симуса завалялись две Кровопролитные конфеты.
В моих ушах глухо раздался голос Снейпа:
- Теперь приступим к личному досмотру. Прошу вас, Алекто.
Она взмахнула рукой:
- Акцио вещи гриффиндорцев!
Всё, что было у нас в карманах, высыпалось на ковёр. Но результатов это не принесло. Разве могли Пожиратели разгадать тайну наших фальшивых галлеонов?

…Они ушли. Наконец-то.
Я машинально вытащила палочку, указала на заляпанный грязью ковёр.
- Экскуро.
Вот так гораздо чище. А впрочем, какое это имеет значение?
С трудом передвигая ноги, я поднялась в спальню.
Ох, Мерлин… Всё разворочено, тумбочка Парвати перевёрнута на бок. Моя голубая мантия валяется на полу, рядом с ней – небрежно смятая блузка.
Стоило привести всё в порядок. Но я ужасно устала…

Поздно вечером я вернулась в Выручай-комнату и забрала всё, что лежало в буфете. Как оказалось, я случайно взяла оттуда чужую вещь: старый, потрёпанный учебник зельеварения. Завтра отнесу его обратно.

Ромильда… Что с Ромильдой?

20 октября.

Белые стены, высокий потолок. Резкий запах зелий.
Ромильда лежит на койке, натянув до подбородка одеяло. Её лицо закрывает повязка.
- Как ты? – спрашиваю я.
- Спасибо, нормально. – Её голос звучит надтреснуто. – Боль почти прошла.
И я не знаю, что сказать.
Между нами два года разницы. Мы никогда не были особенно близки.
Я ищу слова утешения и не нахожу их.
- Больше никого вчера не наказали? – интересуется она.
- Нет. А ты… Ты выздоровеешь обязательно.
- Обязательно, - эхом повторяет она. Пожимает плечами. Облизывает пересохшие губы.
- Тебе, наверное, скучно?
- Очень. Спасибо, что зашла.
Мы опять молчим. К счастью, затянувшуюся паузу прерывает мадам Помфри.
- Мисс Вейн, ваша рана не болит?
- Немного щиплет.
- Это пройдёт. Думаю, можно снимать повязку. Мисс Браун, вам лучше уйти.
- Нет, - злится Ромильда. – Пусть Лаванда останется. Снимайте повязку, мэм.
Помфри неодобрительно качает головой, но не возражает. Она склоняется над девочкой, её руки осторожно стягивают белую ткань.
Ото лба до кончика носа лицо Ромильды рассекает багровый шрам.
Я невольно вздрагиваю и отвожу взгляд.
Ромильда щурится от яркого света, садится на постели, смотрит на меня.
- Всё так ужасно? Дай мне зеркало.
Я протягиваю ей своё карманное зеркальце.
С минуту она глядит в него. И грустно улыбается.
- Теперь Гарри уж точно никогда меня не полюбит.

Её выписали из Больничного крыла. «Я сделала всё, что было в моих силах», - вздохнула мадам Помфри.
Ромильда разогнала сочувствующих подружек и теперь что-то рисует в одиночестве. Сминает пергамент и швыряет его в стену. Вертит в руках волшебную палочку. Потом берёт новый лист и снова рисует.

- Жаль её, - тихо сказала мне Джинни. – Этот шрам – навсегда.
- Но почему? Вероятно, есть зелья…
- Следы такой Тёмной магии стереть невозможно. Знаешь, моему брату летом отрезало ухо заклинанием Сектумсемпра.
- Кто это сделал? – с ужасом спросила я.
- Северус Снейп. Кажется, он сам придумал это проклятие.
Волдеморт. Амикус Кэрроу. Снейп. Кого из них я ненавижу сильнее?..

В Большом зале висит объявление: 31 октября мы идём в Хогсмид. Едва ли там будет весело. Но сходить всё равно стоит: если в ближайшее время я не вырвусь из этих стен, я сойду с ума.







Глава 11

21 октября.

Я не спала полночи и теперь борюсь с дремотой. МакГонагалл несколько раз сделала мне замечание.
Ну не лезет мне в голову трансфигурация!
Через полчаса начнётся зельеварение. А пока можно полежать на удобной кровати…

Парвати больно толкнула меня локтем.
- Вставай, соня, и дай мне списать эссе про Оборотное зелье.
Я лениво поднялась и протянула ей свиток.
- Только учти, там наверняка полно ошибок.
- Да… В такие минуты я особенно сильно скучаю по Гермионе. – Парвати схватила перо и стала быстро переписывать моё сочинение.
Я подошла к тумбочке, и мой взгляд упал на старый учебник зельеварения.
Эх, я же забыла вернуть его в Выручай-комнату. Надо сейчас отнести.
Нет, не всё так просто! С какой стати обычный учебник спрятали в Выручай-комнате?
Надо выяснить.
Чувствуя, как внутри разгорается любопытство, я присела на кровать и открыла учебник.
На внутренней стороне обложки было написано мелким убористым почерком:

Эта книга является собственностью Принца-полукровки.

«Что это ещё за принц? – подумала я. – Верно, чистокровный и богатый…»
Я стала листать учебник. Мерлин всемогущий! На каждой странице – улучшенные и исправленные рецепты зелий, рекомендации по их приготовлению, незнакомые мне заклинания…
- Парвати, иди сюда! – позвала я.
- Мне некогда! – досадливо отозвалась подруга.
- Немедленно иди сюда и принеси моё сочинение!
Она подошла, и я показала ей учебник. Парвати пролистала его.
- Потрясающе. Тот, кому принадлежал этот учебник, явно был отличником.
- Смотри… Вот здесь говорится, что с помощью Оборотного зелья не стоит превращаться в животных: ты не сможешь потом вернуться в человеческое обличье. Это надо добавить в эссе: Слизнорт оценит.
- Точно! – Парвати схватила перо. – Лав, где ты нашла это сокровище?
- В Выручай-комнате.
Прозвенел звонок, и мы побежали в подземелье.

…Когда я была маленькой, я с восхищением слушала мамины рассказы о Хогвартсе. Я мечтала скорее вырасти, чтобы стать настоящей волшебницей. Сильнее всего мне хотелось научиться предсказывать будущее и… варить зелья.
Я представляла себе, как склонюсь над золотым котлом, буду смешивать душистые эссенциии с цветочной пыльцой, утренней росой, листьями папоротника…
Но оказалось, что зельеварение - это выпотрошенные жабьи внутренности, затхлый воздух подземелий, ядовитые жидкости, разъедающие кожу, и презрительные слова: «Такую тупицу, как мисс Браун, невозможно чему-нибудь научить».
Пять лет я ненавидела этот предмет. Получив за СОВ «удовлетворительно», я с чистой совестью бросила его. Бросила, чтобы через год снова оказаться вынужденной его изучать.
Но Слизнорт не Снейп. Он не грубит, не хамит. Он умеет очень интересно рассказывать.
Если бы я посещала зельеварение и в прошлом году, мои теперешние оценки могли бы быть неплохими.
Может быть, с помощью этой книги я смогу лучше учиться?

* * *

- На следующем уроке мы будем варить противоядие к зелью Смертельного сна, - вздохнула Парвати. – Лав, давай сразу посмотрим, какие рекомендации есть в учебнике Принца-полукровки.
- Всё-таки интересно, кто же такой этот Принц… - пробормотала я, разыскивая нужную страницу.
- Да какая разница? – пожала плечами подруга. – Главное, что сейчас он нам поможет.
- Увы, не поможет. Посмотри сюда.
Поперёк длинного списка противоядий – одна-единственная фраза:

Просто суй им в глотки безоар.

- Безоар… Кажется, это камень из желудка козы. Но о зелье Принц ничего не говорит.
- Значит, надо всё-таки научиться применять законы Голпалотта, - с досадой сказала я. И перевернула пару страниц. Вдруг всё-таки найду что-нибудь подходящее?
Нет, это уже новый раздел: Веселящие зелья. Посередине страницы – заголовок, внизу – общая характеристика этих зелий. А вверху всё тем же мелким почерком сделана запись:

Сектумсемпра. От врагов.

- Нет… - прошептала я. – Нет, это невозможно.
- Что такое? – Парвати заглянула мне через плечо. – Сектумсемпра?! Выходит, наш Принц знал это заклинание? Но Джинни говорила…
- Это его учебник. – Собственный голос показался мне чужим. – Снейп изобрёл Сектумсемпру ещё в школе. «От врагов». Ну конечно! – Я нервно расхохоталась. Парвати взглянула на меня с испугом.
- Постой. Может, здесь какая-то ошибка. Я сейчас приведу Джинни. Вдруг она что-то знает о Принце?
…Джинни внимательно оглядела книгу.
- В прошлом году она принадлежала Гарри.
- Гарри?!
- Да. Правда, он очень мало мне о ней рассказывал. Зато летом я выпытала всё у Рона.
- Ну, рассказывай! – глаза Парвати заблестели. А я всё никак не могла унять лихорадочную дрожь.
- Это действительно учебник Снейпа. Он достался Гарри случайно. Благодаря ему Гарри узнал немало новых заклятий. Однажды он применил Сектумсемпру к Малфою, ничего не зная о её действии.
- Но ведь Малфой жив и здоров, - заметила Парвати.
- Его вылечил Снейп каким-то неизвестным заклинанием.
- Оно есть в учебнике? – с волнением спросила я.
- Боюсь, что нет. Впрочем, на всякий случай можно проверить.
Мы просмотрели книгу от корки до корки. Разумеется, ничего не нашли.
- Что вы теперь будете делать? – поинтересовалась Джинни. – Вообще, если использовать эту книгу с умом, можно извлечь немалую пользу.
- Ты думаешь, что мы станем использовать учебник Снейпа? – негодующе воскликнула Парвати.
- Можно поучиться и у врага.
- Ну, нет! Мы сожжём эту дрянь! Правда, Лав?
- Ты бы ещё предложила устроить публичное сожжение в Большом зале, - поморщилась я. – Мы просто вернём книгу Снейпу.
- Вернём? Каким же образом?
- Подойдём к нему и отдадим.
- Да ты что! – ужаснулась Парвати. – Он же к нам Круциатус применит! Или Сектумсемпру.
- Пусть видит, что мы его не боимся, – зло сказала я. – По-моему, отдать Снейпу его книгу, полную чёрной магии, это значит бросить ему в лицо обвинение. Причём вежливо, не нарушая правил.
- Такую вежливость Снейп не оценит.
- Будь что будет. Но лучше не ходи со мной, Парвати. Это же моя идея. Мне за неё и отвечать.

После ужина Снейп наверняка будет у себя в кабинете. Что ж, он получит свой учебник.



22 октября.

Писать трудно: руки ужасно болят. Особенно ладони.
Парвати смотрит на меня сочувственно.

…Я быстро шла по коридорам Хогвартса. Сердце колотилось, было трудно дышать.
Только бы успеть добежать до кабинета директора, пока страх не парализовал тело, не заставил повернуть назад.
Ну же, осталось только подняться по лестнице…
Вдруг позади раздался голос:
- Ступефай!
Меня отбросило к стене. Больно ударившись плечом, я растянулась на полу.
Забини подошёл ко мне, усмехнулся:
- Полежи, отдохни, Браун. Кстати, правда, что твой папочка – маггл? Если да, то я понимаю, в кого ты такая тупая уро…
- Петрификус Тоталус!
Слизеринец упал, заклинание не дало ему сдвинуться с места. Я склонилась над ним:
- Отдохни, Забини. И хорошенько подумай над своими словами. Я не буду тебе мешать.
Подняв учебник и поборов искушение пнуть Забини, я подошла к лестнице.
Навстречу мне спускался Амикус Кэрроу.
- Браун? Забини? Что происходит, задери вас фестрал?
Я подавленно молчала.
Амикус взмахнул над Забини палочкой:
- Фините Инкантатем.
Слизеринец тут же вскочил на ноги.
- Профессор, это всё она! Она напала на меня!
Всё это было бы смешно, когда бы не было так грустно…
Глаза Кэрроу вспыхнули злобным, торжествующим огнём.
- Ты напала на Блеза, Браун?
Говорить правду было бессмысленно. Мне бы всё равно не поверили.
- Да, напала.
- Минус тридцать баллов Гриффиндору. Пошли, Браун. Ты будешь наказана. – Он схватил меня за руку и куда-то потащил.
«Какого Мерлина я ударила Забини? Надо было просто снять с него баллы за нападение на старосту», - запоздало мелькнула в моей голове мысль. Стало жутковато. Тем более, Амикус прямо-таки лопался от самодовольства.
Он втолкнул меня в свой кабинет.
- Так-так… Гриффиндорка Браун нарушает правила. Надо её проучить, верно? Акцио розги!
Меня передёрнуло.
Я ведь ужасно боюсь боли.
- Вытяни руки перед собой, - скомандовал Амикус. – Ладонями вверх! Живее!
«Мерлин… Ничего, это же не Круциатус. Я выдержу. Я смогу. Должна…»
Амикус взмахнул пучком прутьев. Я в испуге закрыла глаза.
Резкая боль обожгла руки, заставив меня вскрикнуть. В узких глазах Амикуса сверкнула садистская радость.
Ещё один хлёсткий удар. Я закусила губу.
Кэрроу снова занёс руку. Его остановил скрип открывающейся двери.
- Здравствуйте, Амикус. – Северус Снейп с холодным любопытством оглядел кабинет. – Мне нужны списки провинившихся студентов за сентябрь.
- Ох, дьявол… Я ж не помню, куда их засунул. – Кэрроу почесал в затылке.
- Так поищите. Я подожду. – Снейп уселся в кресло. – Кстати, с каких это пор вы лично наказываете студентов розгами? Обычно этим занимается Филч.
- Это особый случай, - пропыхтел Амикус.
- Вот как? Тогда продолжайте. А я понаблюдаю. – Он откинулся на спинку кресла.
Амикус угодливо кивнул и продолжил экзекуцию.
Взмах – пронизывающая боль – снова взмах…
Я больше не кричала, сдерживаясь изо всех сил.
Не хватало ещё, чтобы слизеринский урод стал свидетелем моей слабости.
«Скорей бы это кончилось… Пожалуйста…»
Небо услышало мои молитвы.
- Северус, вам когда нужны списки?
- Как можно скорее.
Амикус отложил розги.
- Можешь идти, Браун. Северус, я, кажись, оставил их в классе Защиты. Щас принесу.
Он вышел.
Я неуверенно шагнула к двери и вспомнила о книге Принца. Осторожно взяла её со стола и подошла к Снейпу:
- Возьмите.
- Что это? – Он брезгливо поморщился.
- Если я не ошибаюсь, это ваш старый учебник по зельеварению.
Снейп удивлённо поднял брови и протянул руку за книгой.
Его ладонь была в крови. Как будто только что он расцарапал её ногтями. Почему?..
Он раскрыл учебник и тут же вновь захлопнул его.
- Это всё, что вы хотели, мисс?
- Э-э, да.
- Тогда уходите.
Я недоверчиво взглянула на Снейпа.
- Что вам непонятно в моих словах? Мне самому выставить вас за дверь?
Опомнившись, я пробормотала «до свидания» и покинула кабинет.

- Он даже на меня не накричал. Правда, странно?
- Наверное, он сегодня в хорошем настроении, - фыркнула Парвати.
- Опомнись! У Снейпа хоть раз было хорошее настроение?
- Было, было! Пять лет назад. Он тогда поставил мне «выше ожидаемого», забыла?
…Мы долго и весело обсуждали Снейпа. Как будто вернулись прежние времена. Как будто он не убийца и предатель, а просто придирчивый школьный учитель.

А сегодня на травологии я обожгла больные руки Красной Огнеедкой.
Дурацкое растение. Спраут говорила, что его сок, смешанный с настойкой тысячелистника, помогает от лихорадки. А мне из-за него пришлось бежать к мадам Помфри.
- Аккуратнее надо быть, тогда ожогов не получите, - проворчала медсестра, втирая в мои ладони пахнущую хвоей мазь. Коснувшись багровой отметины на запястье, нахмурилась. – Убить мало этих Кэрроу… Сильно болит?
- Очень.
Она протянула мне флакон:
- Смазывай руки этим зельем три раза в день, пока боль окончательно не пройдёт.
Я горячо поблагодарила её.

Сейчас мне ужасно скучно. Идёт дождь. Монотонный стук капель раздражает. Неужели тридцать первого будет такая же отвратительная погода? И придётся весь вечер сидеть в «Трёх мётлах». Если их не закрыли, конечно.

23 октября.

Ромильда вихрем ворвалась в гостиную и упала на диван.
Я оглянулась. Рядом не было никого. Если не считать Демельзу, которая читала «Квиддич сквозь века» и не собиралась отрываться от описания какого-то потрясающего матча.
Я отложила в сторону учебник по трансфигурации и села рядом с Ромильдой.
- Что с тобой?
Резким жестом она отбросила со лба чёрные волосы и выпалила:
- Вот научусь накладывать Сектумсемпру и разукрашу лицо Паркинсон! Тогда она уже не осмелится назвать меня уродиной!
- По сравнению с Паркинсон ты и сейчас красавица, - неуклюже попыталась я утешить её.
- Тебе хорошо говорить, - поморщилась она. – Впрочем, извини. Я просто злюсь.
Помолчав, Ромильда сказала совершенно другим тоном:
- Знаешь, я вчера полдня просидела в библиотеке. Пыталась найти средство, которое исправит… этот кошмар.
- Нашла?
- Нет, конечно. Ну разве что кровь единорога. Где я её достану? – Ромильда пожала плечами. – Или слёзы феникса… У Дамблдора был феникс, но он исчез в день похорон.
Ромильда ещё что-то говорила, но я уже не слушала.

Слёзы феникса. У меня же есть. Наследство Дамблдора.
Да, но их, видимо, хватит лишь на один раз. В завещании было сказано: «Пусть Лаванда использует их, чтобы спасти самую дорогую ей жизнь».
А разве Ромильда мне дорога? И жизнь её вне опасности.
Но каково ей будет жить так? Повсюду – презрительные усмешки, сочувственные взгляды. Вечные сожаления о потерянной красоте. Одиночество.
Разве я не могу избавить её от этого?
А вдруг потом слёзы феникса понадобятся моей матери? Или отцу? Или мне самой? Ведь неизвестно, сколько ещё продлится война.

Не знаю, что делать. Не знаю…



Глава 12

24 октября.

После бессонной ночи, полной тяжёлых мыслей, я приняла решение.
Ромильда получит слёзы феникса.
Глупость? Возможно. Безрассудство? Наверняка.
Но я не могу иначе.
Потому что мне действительно жалко Ромильду. И ещё потому, что я сама могла бы оказаться в подобной ситуации.

Думаю, Ромильда ещё не пошла завтракать.
Сейчас достану из чемодана флакон со слезами и пойду в спальню пятикурсниц.

* * *

Мистика какая-то… На Хогвартс, видимо, спустилась небесная благодать. А как иначе назвать то, что произошло?

Только я открыла дверь в спальню, послышался радостный визг, и кто-то бросился обнимать меня, едва не повалив на ковёр.
Это была Ромильда. Уткнув темноволосую голову в моё плечо, она упорно не выпускала меня из объятий.
Растерянно оглянувшись, я увидела сидевших на кровати Дебору О’Брайан и Майю Дингл, с которыми я была едва знакома. Они ели апельсины и шоколад, а рядом на тумбочке стояла бутылка сливочного пива.
- Привет старосте Гриффиндора! – хихикнула Дебора. – Присоединяйся к нашему празднику!
- К какому празднику?
С весёлым смехом Ромильда шагнула назад. И я обомлела.
Исчез шрам, безобразивший её смуглое лицо. Кожа была чистой и гладкой, лишь на лбу едва виднелся вертикальный след от пореза.
Полюбовавшись моим потрясённым видом, Ромильда снова рассмеялась:
- Правда, я неплохо выгляжу?
- Мерлин всемогущий… Неужели мадам Помфри смогла помочь тебе?
- Нет. Похоже, она здесь не при чём.
Ромильда хлопнула ладонью по кровати.
- Садись. А то долго рассказывать.
Сделав эффектную паузу, она начала свою историю.
- Вчера вечером после занятий я решила испытать свою новую метлу. Была такая отличная погода… В кои-то веки выглянуло солнышко. Но едва я высоко взлетела, меня ударил в спину красный луч.
Очнулась я в Больничном крыле. Мадам Помфри была очень расстроена. «За что же к вам такая немилость Мерлина, мисс Вейн? – сказала она. – Вас так и преследуют беды».
- Ты узнала, кто сбросил тебя с метлы?
- Гойл. И с него даже баллы не сняли.
А меня долго поили какой-то гадостью и оставили ночевать в палате.
Я рыдала и проклинала всё на свете, пока не заснула. Спала я крепко.
Утром просыпаюсь, чувствую: ничего уже не болит. Встаю. Иду умываться. Смотрю в зеркало…
И вижу там себя прежнюю.
Сперва я, как и ты, подумала, что это – дело рук мадам Помфри. Прибежала к ней с благодарностями. А она едва ли не больше меня удивилась. «Не знаю, - говорит, - что произошло».
И никто не знает. Даже МакГонагалл.
В общем, с сегодняшнего дня я верю в чудеса.
- Ну и ну… Я поздравляю тебя.
- Спасибо. – Её взгляд упал на флакон, который я до сих пор держала в руке. – А что это?
- Да так, ничего…
- Ну тогда идёмте в Большой зал! Я так хочу удивить Снейпа!
- Он, наверное, лопнет от злости, - хихикнула Майя.

За завтраком все смотрели только на Ромильду. Гриффиндорцы осыпали её поздравлениями.
МакГонагалл сияла.
Лицо Алекто было перекошено от ярости. Брызгая слюной, она долго что-то говорили Снейпу.
Директор окинул Ромильду равнодушным взглядом. Она дерзко улыбнулась ему в ответ. Губы Снейпа чуть скривились, он повернулся к Алекто и произнёс несколько слов. Кэрроу резко дёрнулась, точно вытаскивая волшебную палочку. Но Снейп покачал головой, и ей пришлось сдержать свою злобу.

Погляди же, Снейп, полюбуйся. Ты думал, у нас не найдётся оружия против твоей Сектумсемпры?
Мы не беззащитные жертвы. Мы справились. Мы…
А причём здесь мы? Разве Ромильду вылечил кто-то из нас?
«Отныне я верю в чудеса», - сказала она. Но я-то не верю!
Чудеса бывают. Но люди творят их своими руками.
Так кто же помог Ромильде? И каким образом?
Предположим, этот человек воспользовался слезами феникса.
Бред. По школе не летают стаи плачущих фениксов.
Кто-то убил единорога и умыл Ромильду его кровью? Звучит ещё более абсурдно.
Есть заклинание, излечивающее последствия Сектумсемпры. Но его знает только Снейп.

Нет, я не в силах разгадать эту загадку. Пока не в силах.


27 октября.

На собрании ОД Невилл предложил потренироваться вызывать Патронусов.
- Через несколько дней мы идём в Хогсмид. А я слышал, там сейчас полно дементоров. На всякий случай нужно уметь с ними бороться.
Целый час я перебирала приятные воспоминания и пыталась создать Патронуса. Изредка из палочки вырывался серебряный дым. И всё.
А у Лавгуд получился настоящий Патронус. Заяц. Такой милый!
Ну почему Лавгуд может, а я – нет? Чем я хуже?
Джинни утверждает, что со временем всё получится.

После собрания ко мне подошла Сьюзен Боунс и попросила помочь ей с травологией.
Я исправляла неточности в её схеме строения плода Красной Огнеедки. А она молча наблюдала за моими действиями. И вдруг спросила:
- Как ты думаешь, что всё-таки случилось с Ромильдой?
- Не могу придумать мало-мальски логичное объяснение.
- А вдруг… - Она наклонилась ко мне. – Вдруг её вылечила профессор Спраут?
Вот этого я не ожидала.
- Почему Спраут?
- Помнишь нашу прогулку с дементорами? – тихо спросила Сьюзен. – После того, как меня выписали из Больничного крыла, я поблагодарила нашего декана за то, что она наложила на нас Империус. А она взглянула на меня с изумлением и попросила не выдумывать. Никакого заклятия она, мол, не накладывала.
- Но ведь все признаки указывали именно на Империус!
- Так я об этом и говорю! Профессор Спраут просто не хочет, чтобы мы узнали о том, что она использовала Непростительное заклятие. Поэтому и отнекивается.
- А причём здесь Ромильда?
- Профессор Спраут очень умна. Она многое знает о травах и зельях. Той ночью она могла провести какой-нибудь запрещённый ритуал, чтобы вернуть Ромильде красоту. И снова не хочет, чтобы об этом узнали.
Нет. Что-то здесь не вяжется…
- Мне кажется, твой декан – женщина храбрая и честная, но лишённая умения хитрить. Не могла она постоянно использовать Тёмную магию. Почему мы вообще решили, что именно она использовала Империус?
- Да потому, что больше некому!
- Вот именно! Но это совершенно не в её характере.
- То есть, ты считаешь…
- Что давешний Империус и чудесное исцеление Ромильды – дело рук одного и того же человека. И отнюдь не Помоны Спраут.
Едва я это произнесла, мне стало понятно: я нашла верный ответ.
А Сьюзен распахнула глаза.
- В таком случае, кто же этот таинственный благодетель?
- Я бы очень хотела это выяснить…

31 октября.

Раньше я обожала Хеллоуин.
Огромные светящиеся тыквы, выращенные Хагридом, украшали замок и делали его таинственным, загадочным. Поход в Хогсмид доставлял огромное удовольствие. Праздничный ужин всегда был восхитительным. А ночью, перед тем как заснуть, мы с Парвати рассказывали друг другу страшные истории. Гермиона всегда жаловалась, что мы мешаем ей спать, но слушала нас с немалым интересом.
А сейчас я и так вздрагиваю от каждого шороха. Никаких страшилок не требуется.
Большой зал увешан тыквами и летучими мышами. Видеть их не могу. Всё как при Дамблдоре. А он умер, его больше не вернуть!

После завтрака мы стали собираться в Хогсмид.
Взяв в руки голубую шёлковую мантию, я подошла к зеркалу.
Зрелище меня не порадовало. Лицо было бледным, усталым. Под глазами чётко вырисовывались тёмные круги.
Но, нарядившись и воспользовавшись косметикой, я решила, что не всё ещё потеряно.

Туман, кругом туман… Парвати зябко кутается в тёмно-лиловый плащ. Мы идём по дорожке, гравий хрустит под ногами.
Вот кирпичный домик с красной крышей. Раньше там был магазин «Сладкое королевство». Его закрыли ещё в прошлом году.
А вон старое, довольно ветхое строение. Это бар «Кабанья голова». Я была там всего один раз, на пятом курсе. Там прошло первое собрание ОД.
Сейчас туда направляется странная компания: пошатывающиеся мужчины, от которых за милю несёт перегаром. Узнав в одном из них Амикуса Кэрроу, мы с Парвати поспешно свернули в переулок.

В «Трёх мётлах» на первый взгляд ничего не изменилось. Играла приятная музыка, за столиками болтали студенты, мадам Розмерта улыбалась посетителям и наполняла бокалы разнообразными напитками. Но в её глазах уже не блестели смешинки, исчез румянец на щеках. Время от времени она боязливо оглядывалась на дверь.
За соседним столиком Джинни, Невилл и Луна потягивали сливочное пиво.
- Когда я приеду к папе на каникулы, - мечтательно говорила Луна, - он покажет мне диадему. Вы знаете, он сейчас работает над воссозданием диадемы Ровены Рэйвенкло…
Грациозной походкой мадам Розмерта подошла к их столу.
- Здравствуйте, друзья мои. Джинни, а где же ваш брат Рональд? Неужели до сих пор болеет?
- Болеет, - кивнула она. – Ему очень плохо.
- Когда увидите его, передайте ему привет от меня. – Вздохнув, мадам Розмерта вернулась за стойку.
Помнится, раньше Рон пытался ухаживать за ней. А она казалась равнодушной.
Но, видно, он ей всё-таки нравился.
А я… Кажется, сегодня я впервые не вздрогнула при упоминании имени Рона.

Выходя из паба, я столкнулась с высоким золотоволосым колдуном в синей мантии. Он до безумия напомнил мне Гилдероя Локхарта, мою первую любовь.
…На втором курсе я не могла думать ни о ком, кроме Локхарта. Его фотографией с автографом я любовалась постоянно. Я тщательно готовилась к каждому уроку, пытаясь произвести впечатление на любимого учителя.
Потом его разоблачили. Оказалось, что он лишь присваивал себе чужие заслуги.
Я рыдала неделю. Нет, я жалела не Локхарта, потерявшего память. Я оплакивала свои разбитые мечты.
Начались каникулы, и моя грусть растаяла под лучами летнего солнца. А идеал мужчины остался. Высокий, голубоглазый, популярный, храбрый… В общем, само совершенство.

Ещё один магазин. Окна забиты досками. Над дверью – покосившаяся вывеска: «Ужастики Умников Уизли». В прошлом году здесь торговали Фред и Джордж. Где они теперь? Наверное, борются с Пожирателями, как могут…

Парвати толкнула меня локтем:
- Посмотри направо.
Обернувшись, я увидела Демельзу и слизеринца Теодора Нотта, держащихся за руки.
- Нда… Робинс нашла дружка себе под стать.
- Слизняк слизняка видит издалека, - фыркнула Парвати. – Может, заколдуем их?
- Не надо. Они нас не трогают.
- А может, она ему сейчас рассказывает всё, что успела узнать об Отряде Дамблдора!
- Это её дело. А нам надо тщательнее скрывать наши занятия.
Парвати нахмурилась и что-то пробормотала.

Как ни странно, дементоров нигде не было.
Я поинтересовалась у проходившей мимо старухи-колдуньи, сжимавшей в руках банку с жабьей икрой, куда подевались стражи Азкабана.
- Так ведь они, проклятые, на улицу выходят после десяти. У нас ведь теперь ввели комендантский час… Вот они и ищут нарушителей.
Что ж, это ещё не самый худший вариант.

…Когда мы вернулись в замок, было уже темно. В галереях, освещённых тусклым светом факелов, было неуютно, и я стремилась поскорее попасть в гостиную. Поднимаясь по лестнице, поставила ногу на очередную ступеньку, и к коже прикоснулось что-то скользкое, холодное. Я с криком отскочила.
- Успокойся, Лаванда, - раздался ровный голос Невилла. – Это мой Тревор.
Он подошёл к жабе и взял её на руки.
- Мерлин мой, - вздохнула я. – Неужели тебе не противно?
- Тревор не виноват в том, что он жаба, - пожал плечами Невилл. – Он очень славный. Разве внешность так уж важна?
Ох, Невилл… Даже не знаю, что я могу ответить.


Глава 13

2 ноября.

Целый час мы с Парвати составляли гороскоп на этот месяц. Разумеется, по заданию профессора Трелони.
В последнее время мне трудно делать домашнюю работу по прорицанию. Трелони любит мрачные прогнозы. А у меня больше рука не поднимается пророчить себе беды. Вдруг, не дай Мерлин, всё сбудется?

- Девчонки, ну неужели вам охота заниматься такой ерундой? – Джинни насмешливо взглянула на нас.
Парвати оскорблённо поджала губы.
- Пожалуйста, повежливее. Мы же не называем твой квиддич ерундой, - сказала я.
- Не обижайтесь! Лучше скажите, что у вас завтра стоит первым уроком.
- Зельеварение.
- Так я и знала! Спешу вас обрадовать: зельеварения не будет.
- Как, не будет?
- Слизнорт в Больничном крыле. У него нервный срыв.
- Кто же довёл его до такого состояния? – изумилась Парвати.
- Мы. Шестикурсники.
…Как выяснилось, кто-то из них подслушал разговор Слизнорта с Амикусом Кэрроу. Зельевар сказал, что приготовил какой-то яд и собирается испытать его на наказанных студентах. Кэрроу, разумеется, дал разрешение.
Новость разнеслась моментально. Джинни первой предложила покарать злодея. Все поддержали её.
У шестикурсников Гриффиндора начался урок зельеварения. Едва Слизнорт вошёл в класс, все вскочили с мест и обстреляли его заклинаниями.
- Я запретила ребятам использовать проклятия, способные нанести тяжёлые ранения, - заметила Джинни. – Но Слизнорт так испугался! Он рухнул в обморок, не добежав до двери. Ну, мы его окатили водой, он пришёл в себя. Ничего не сказав, ушёл в Больничное крыло.
- И что потом?
- Говорят, мадам Помфри дала ему успокоительное зелье, и он ушёл. Уроки вести отказывается. «Не могу, - говорит, - работать в такой обстановке».
Так что завтрашним утром вы сможете отдохнуть.

- Не могу поверить, что Слизнорт увлекается ядами, - вздохнула Парвати. – Он всегда казался безобидным существом.
- Наверное, хочет выслужиться перед хозяином.
- Перед Вы-Знаете-Кем?
- И перед Снейпом.
Ух, не могу спокойно произносить эту фамилию… В груди сразу закипает ненависть.

Портрет Полной Дамы отъехал в сторону, и в гостиную вошла Демельза.
- Уизли, тебя ждут в кабинете директора. Твои однокурсники уже там.
- Спасибо за хорошую новость. – Джинни вскочила и подбежала к портретному проёму. – Девчонки, запомните меня молодой и красивой! На всякий случай.
Наверное, Джинни шутила бы даже на смертном одре.

* * *

- Ну, как вы себя чувствуете?
Мы обступили студентов, вернувшихся из кабинета Снейпа.
- Нормально, - улыбнулся Ричи Кут. – Порция розог от Филча, пара Ступефаев от Алекто… Ничего страшного.
- Главное, лицо в порядке, - вставила Джинни. – Но завтрашнюю тренировку по квиддичу придётся отменить. Летать я точно не смогу.
И как у неё ещё есть силы думать о полётах?..

3 ноября.

- В расписании ничего не изменилось, - заметила Парвати за завтраком. – У нас всё-таки будет зельеварение. Как обычно, вместе с Хаффлпаффом.
- Слизнорт передумал?
- Или его кто-то будет замещать.
«Если Слизнорту найдут замену, то пусть это будет профессор Спраут. Иначе…»
- Идём скорее, а то опоздаем! – воскликнула подруга.
Допив сок, мы направились в подземелье.

Резко, пронзительно зазвенел звонок.
Я взялась за ручку и открыла дверь в класс.
За столом сидел профессор Снейп.

По коже пробежал мороз. Я судорожно сглотнула.

Дождавшись, пока все рассядутся за парты, Снейп встал и окинул нас презрительным взглядом.
- Сегодня вы будете готовить противоядие к этому зелью. – Он указал на флакон с вязкой жидкостью тёмно-синего цвета. – Его образцы находятся у вас на столах в стеклянных чашках. Волшебные палочки вам сегодня не понадобятся. Положите их мне на стол.
Мёртвая тишина. Изумлённые, испуганные взгляды.
- Простите, сэр, но…
- Вы что-то не поняли, мисс Робинс? – Глаза Снейпа хищно сузились.
- Я просто хотела… то есть… вы не правы…
- Минус десять баллов с Гриффиндора за попытку перечить преподавателю. Сдавайте волшебные палочки! И учтите: непослушания я не потерплю. А Тёмный Лорд – тем более.
«Ох, лучше уж его не злить», - подумала я, расставаясь с оружием. Все остальные, видимо, рассуждали аналогично. Все, кроме…
- Мистер Лонгботтом! Ожидаете отдельного приглашения?
Невилл медленно поднялся. И заговорил, точно выплёвывая слова.
- Сначала вы отняли у нас директора – лучшего в мире волшебника. Потом вы отняли у нас школу. И теперь хотите отнять последнее – волшебную палочку. Не позволю!
Он резко взмахнул палочкой, направляя её на Снейпа.
Едва уловимое движение вражеской руки – и Невилл, крепко связанный, рухнул на пол.
- Минус пятьдесят баллов с Гриффин…
- Нет! – отчаянно вскрикнула Ханна Эббот и бросилась к Невиллу.
Многие студенты вскочили со своих мест, в том числе и я.

Тело сковал мертвенный холод. Руки и ноги одеревенели. Я попыталась закричать и не смогла.
Волны удушающего страха… Отчаяние… Безнадёжность…

Снейп неспешно описал палочкой дугу в воздухе.
Невидимые оковы распались. От неожиданности я потеряла равновесие и рухнула на пол.
Осторожно поднявшись, я оглядела товарищей.
Парвати сдавленно всхлипывала, закрыв лицо ладонями. На личике Ханны был написан ужас. Сьюзен дрожала. Симус разглядывал свои руки, точно боясь, что они снова перестанут его слушаться.
Выходит, действие жуткого проклятья испытали на себе все.

- Не советую вам больше со мной пререкаться, - елейным голосом сказал Снейп. – Если, конечно, не хотите превратиться в статуи и украшать собой коридоры Хогвартса.
Ответом ему была тишина.
- У вас ровно час на то, чтобы приготовить противоядие. Начинайте.
Я растерянно покосилась на свою чашку. Что это за зелье? Что с ним делать?
Что-то об этом говорилось в учебнике. Третий закон Голпалотта… Идентификация ингредиентов зелья…
Я принялась лихорадочно листать «Расширенный курс зельеварения».
- Профессор, а как нам разжечь огонь? – робко спросила Сьюзен. – Наши палочки…
- Маггловским способом, мисс, - ухмыльнулся Снейп. – Видите спички?
Сложив руки на груди, он обвёл класс тяжёлым взглядом.
- Благодарите за всё мисс Уизли и её приятелей. Кстати, на случай, если кто-то захочет нарочно испортить своё зелье или совершить ещё какую-нибудь дурацкую выходку, предупреждаю. Всех студентов, не показавших мне правильно сваренное противоядие, ждёт Круциатус.
Парвати вскрикнула. Снейп даже бровью не повёл. Сел за стол, взял перо.
«Наверное, пишет очередной донос хозяину…»
Не время об этом думать. Надо задание выполнять.
- Лав…
Я обернулась. По лицу Парвати всё ещё текли слёзы.
- Лав, я не знаю, что мне делать. Я не смогу сварить это зелье…
«Сюдя по всему, она сейчас не то, что зелье – чай заварить не сможет».
- Не волнуйся, - твёрдо сказала я. – Смотри на меня и повторяй всё за мной.
Уверенная, что подруга последует моему совету, я с головой ушла в работу, пытаясь состряпать более-менее сносное снадобье.

- Осталось пять минут, - предупредил Снейп.
Зелье светло-зелёного цвета мирно побулькивало в котле. Определённо, у меня был шанс избежать наказания. Если, конечно, я не перепутала сок мандрагоры с гноем бубонтюбера.
Утерев пот со лба, я откинулась на спинку стула. И мне в нос ударил запах горелой резины.
Грязно-серый раствор в котле Парвати трудно было назвать зельем.
- Что ты натворила?!
- Я запуталась… Меня теперь накажут… Круциатуса я не переживу… Не переживу! – Резко дёрнувшись, она упала грудью на парту и зарыдала.

Если бы у меня была волшебная палочка! Заклинанием Эванеско я убрала бы из котла испорченное зелье. А вместо него налила бы туда своё. Его хватит на двоих.
Но палочка лежит на учительском столе. Видит око, да зуб неймёт…
Может, просто вылить эту гадость? Не получится: для этого надо пройти мимо Снейпа.

- Осталась одна минута.
Одна минута… Парвати смотрит куда-то в сторону. В её глазах – тоска и обречённость.
А ведь есть ещё возможность спасти подругу. Не от нуля в журнале спасти, а от страшной пытки.
Я видела, как бился в агонии паук, к которому применяли Круциатус. Неужели я допущу, чтобы на его месте оказалась Парвати?
Надо только выбрать момент…

А Снейп уже начал проверку. Что-то сказав Эрни Макмиллану, он склонился над котлом Ханны. Все смотрят на неё.
Вот он, шанс!
Зажав пальцами нос, я несколькими глотками выпиваю отвратительную жидкость.

Внутренности скрутило тугой верёвкой. Острая боль едва не заставила меня закричать.
- Эй, ты что сделала? – испуганно спросила Парвати.
- Ничего. Быстрее переливай моё зелье к себе. Смотри, чтобы было поровну.
Не смея возражать, она потянулась за черпаком.
Я закрыла глаза. Боль становилась невыносимой. Хотелось стонать, реветь и царапать ногтями пол.
- Лав, ты в порядке?
- В полном, - огрызнулась я.
И к нашей парте подошёл Снейп. Взглянул на моё противоядие, поморщился:
- Слишком мало сока мандрагоры. А толчёные листья папоротника вообще не стоило добавлять. «Удовлетворительно».
Я кивнула, и голова закружилась. Перед глазами всё расплылось цветными кляксами.
- Мисс Патил, чем вы объясните то, что ваше зелье – точная копия зелья мисс Браун?
- Мы советовались друг с другом, сэр. Извините.
- Минус десять баллов с Гриффиндора. Ваша оценка – «удовлетворительно».
Он направился дальше. Мы облегчённо вздохнули.
- Лав, как мне тебя отблагодарить?
- Пустяки, мы ведь подруги…
Очередная волна боли не дала мне договорить.
- Мисс Робинс и мистер Финниган. Видимо, вы лишены мозгов от природы, раз не можете выполнить элементарное задание. – Снейп помолчал. – Я обещал вам Круциатус. Но вы принесёте гораздо большую пользу обществу, помогая с уборкой мистеру Филчу в течение месяца. Без магии. А пока все свободны.
Я встала, и мне тут же пришлось ухватиться за край парты, чтобы не упасть.
- Парвати, - одними губами шепнула я. – Дай руку.
Стиснув её локоть, я королевской походкой миновала стол Снейпа и вышла в коридор.
Едва я переступила порог, ноги подкосились. Я сползла на пол… ещё ниже… куда-то в вязкую тьму.

…Откуда-то сверху до меня доносились голоса.
- Умоляю вас, скажите, это не смертельно? Она выживет? С ней всё будет хорошо?
- Лаванда ещё без сознания? Когда она очнётся?
- Тише вы, неугомонные! Идите отсюда. Нечего время зря терять.
- Мы не уйдём, пока не убедимся, что с ней всё в порядке.

Я открыла глаза.
Над головой – белый потолок, на окне – светлые занавески. На табурете сидела Парвати, теребя в руках платок. Симус стоял в изголовье кровати, его лицо было встревоженным.
- Как вам не стыдно, мисс Браун! – укоризненно сказала мадам Помфри. – Молодая, красивая… У вас вся жизнь впереди! А вы травиться вздумали.
- Я не травилась.
- Ох, не врите! Зачем вы приняли яд? Да ещё и на уроке зельеварения! – Она понизила голос. – Неужели вы хотели заставить этого человека раскаяться? Поймите, у него нет совести. Ему безразлично, сколько студентов отравятся или спрыгнут с башни из-за его издевательств.
Я резко села в кровати.
- Снейп не должен знать, почему я оказалась в Больничном крыле. Никто не должен знать!
- А ваш декан?
- Скажите ей…
От боли снова перехватило дыхание.
- Скажите, что я случайно выпила ядовитое зелье.
Целительница покачала головой и куда-то отошла.
- Это я виновата, - вздохнула Парвати. – Из-за меня ты напрасно пошла на такую жертву.
- Зато тебе не придётся ходить на отработку к Филчу, - попыталась я отшутиться.
- Скорее выздоравливай, - пожелал Симус. – Я за тебя очень волнуюсь.
- Посторонние, покиньте палату! – скомандовала мадам Помфри. – Мисс Браун, идите сюда.

…Здешняя процедура промывания желудка не слишком отличается от маггловской. После неё меня долго трясло мелкой дрожью.
- Мисс Браун, какое именно зелье вы проглотили? – спросила целительница. – Говорите правду. Мне нужно знать, что давать вам в качестве противоядия. Безоар не поможет – слишком много времени прошло…
- Я не знаю. Спросите у Парвати Патил. Может, она помнит его состав.
- Ничего не понимаю. Объясните мне, зачем вы пили неизвестное зелье, если у вас не было намерения покончить с собой?
- Я ничего не могу вам сказать.

Разумеется, Парвати не помнила, что выливала в котёл. Тем не менее, мадам Помфри напоила меня каким-то лекарством и уложила спать.
А я не могу уснуть. Мой желудок будто бы раздирают кошачьи когти, и от мучительных спазмов внутри всё переворачивается.
Ну за что мне всё это?



Глава 14

4 ноября.

…Наступает ночь, и снова льёт дождь. Капли глухо барабанят по стеклу.
В палате темно. Лишь на столе стоит свечка. Огонёк едва тлеет.
Я мечусь по кровати, комкая в руках простыню.
Ненавижу одиночество. Оно навевает тяжёлые мысли. А если при этом ещё и адская боль терзает тело…
Нет, я не жалею о содеянном. Не позволяю себе жалеть.

Всё пройдёт. Поболит да перестанет. Я же не умру? Ведь не умру, правда? Но…
Мне страшно. Так страшно, что сжимается горло и из груди вырываются рыдания.

Не выдержав, я встаю. Набрасываю халат и подхожу к окну.
В темноте видно, как гнутся деревца, прижимаемые ветром к земле. Ну и погода…
Так же дождливо и ветрено было в тот вечер, когда мы встречали гостей из других школ. В Хогвартсе начинался Турнир Трёх Волшебников.
Целый год школа жила этим событием. Целый год я была влюблена.
Впрочем, не я одна. Половина всех девчонок обожала Виктора Крама. (Другая половина сохла по Седрику Диггори).
Чем же меня привлёк этот болгарин? Некрасивый, сутулый, угрюмый…
Известность? Конечно, она сыграла свою роль.
Но была в Краме какая-то природная харизма. Влекло меня к нему.
А он выбрал Грейнджер.
Ну почему она всегда уводила нравящихся мне парней?

Пол под ногами шатается. Я цепляюсь за подоконник.
Дверь резко распахивается.
- Мисс Браун! – восклицает мадам Помфри. – Что вы тут делаете? Немедленно в постель!
- Я не могу уснуть, мэм. Дайте мне снотворное.
- Вам нельзя ничего пить до утра, чтобы противоядие подействовало. – При этих словах целительница хмурится. – Вы точно не знаете состав выпитого вами зелья?
- Точно! – раздражённо отвечаю я. – Мне сейчас не до вранья, неужели вы не видите?
- Ладно. Если не можете спать, посидите здесь. – Она указывает на стул.
Я присаживаюсь и тут же хватаюсь за живот.
- Ай!
- Что же мне с вами делать… - вздыхает мадам Помфри. – Никогда у меня столько работы не было, сколько в этом году. Когда же это кончится?
- Никогда бы не подумала, что вы способны жаловаться, мэм, - слабо улыбаюсь я.
- Я вовсе не жалуюсь! – В её голосе звучит обида. – Просто…
Раздаётся негромкий стук.
- Войдите!

Порог палаты переступает Северус Снейп.
- Поппи, здравствуйте.
- Добрый вечер, Северус, - сухо отвечает она. – Чем обязана вашему визиту?
- К вам вчера приходил Теодор Нотт. Вы давали ему Перечное зелье?
- Да.
- Через час после того, как он вернулся в гостиную, у него из носа пошла кровь.
Целительница хмурит брови.
- Перечное зелье не вызывает такого эффекта. Вы сами это знаете. Стало быть, сомневаетесь в моей компетентности?
- Нет. Я сомневаюсь в вашей честности. Где у вас хранятся антипростудные зелья?
- Вон в том шкафу. Пожалуйста, проверяйте! Но я не собираюсь на это смотреть. Обыск в Больничном крыле! Бесстыдство!
Она выходит, хлопнув дверью.
Я остаюсь наедине с чёрным человеком.

…Надо добрести до кровати, спрятаться от Снейпа за тяжёлым пологом.
Но прилив тошноты накрывает меня внезапно. Я даже не могу встать на ноги.
Приходится молча наблюдать, как Снейп снимает с полки склянку с лекарством, вынимает пробку, рисует палочкой в воздухе непонятную фигуру и что-то бормочет.

Я и он. Больше никого нет рядом. Если бы я не оставила палочку под подушкой…
А что бы я, собственно, сделала? Аваду Кедавру я всё равно не умею выполнять.
Может, поучиться?
Нет, я не собираюсь никого убивать! Я рассуждаю чисто теоретически.

...Пламя свечи дрожит. На стене пляшут тени. Почему? Здесь же нет ветра. Совсем нет. Здесь адски душно.
Хочется пить. Где мадам Помфри? Пусть она принесёт мне воды. Воды. Воды…
Комната сворачивается в шар и быстро-быстро вертится вокруг меня. Я пытаюсь вырваться из жуткого вихря, резко взмахиваю руками и падаю.

Меня куда-то тащат и укладывают на кровать. К моим губам подносят стакан.
Я с жадностью делаю глоток. Как хорошо!
- Гриффиндорская дура, - слышу я. Открываю глаза и окидываю Снейпа злобным взглядом.
- Кажется, я не давала вам повода оскорблять меня. – Мой голос звучит тихо и устало.
- Что ты натворила на уроке? Совсем рехнулась? Захотела поиграть в камикадзе? Ты понимаешь, что могло бы случиться?
- Ещё бы! – ядовито усмехаюсь я. – Моя подруга могла бы сойти с ума под Круцио.
- Дура, - снова говорит он. – Пей.
Прохладная струя вливается в моё горло.
Вода словно бы пахнет эвкалиптом.

И дверь открывается.
- Вам надо лучше следить за пациентами, мадам Помфри. Мисс Браун едва не потеряла сознание.
- Вы проверили зелье?
- Да. Оно сварено правильно.
Он встаёт с кровати – с моей кровати! – и выходит, не попрощавшись.
Мадам Помфри что-то бормочет, но я не слышу. Я засыпаю.

…Вот что было прошлой ночью. А наутро я проснулась с ощущением какой-то перемены. Прошло несколько секунд, прежде чем я осознала: боль ушла.
Значит, противоядие сработало.

- Спасибо вам огромное, мэм. Вы мне очень помогли. Я никогда этого не забуду.
- Полно, мисс Браун. Я просто выполняла свою работу. Но вам пока не следует возвращаться к занятиям.
- Почему? Я превосходно себя чувствую.
Мадам Помфри покачала головой и подвела меня к зеркалу.

Зеленовато-жёлтая кожа, тёмно-синие круги под глазами, потрескавшиеся губы… Неужели это я?
- Должно пройти несколько дней, прежде чем ты окончательно поправишься. Твой организм постепенно придёт в норму. Самое худшее позади.

…Я валяюсь на кровати и читаю «Страсть вейлы и оборотня». Этот роман принесла Парвати. Симус тоже хотел навестить меня, но я попросила мадам Помфри пока не впускать его.
Одно дело, когда лучшая подруга видит тебя ужасно некрасивой. И совсем другое – когда в таком состоянии тебя видит парень.

Я вчитываюсь в строчки, пытаясь выбросить из головы тревожные мысли.
Что-то произошло этой ночью. Что-то странное.

7 ноября.

Слава Мерлину, я уже могу смотреть в зеркало, не содрогаясь. Мадам Помфри обещает выписать меня завтра.
Вечером ко мне приходил Симус.

Поздоровавшись, он неуверенно улыбнулся и протянул мне букетик ландышей.
- Какая красота… Где ты достал их в ноябре? – изумилась я, вдохнув тонкий аромат.
- Секрет!
- Ты настоящий волшебник, Симус!
Он слегка покраснел и взял меня за руку.
- Я всё для тебя сделаю, Лаванда. Всё, что ты захочешь.
В его глазах светилась мягкая нежность.
- Спасибо. – Мой голос дрогнул, сердце захлестнуло тёплой волной.
- Знаешь, я давно должен был тебе сказать… Я люблю тебя.
Я молчала. К глазам подступали слёзы.
- Ты помнишь Святочный бал на четвёртом курсе? Я долго боялся тебя пригласить, но всё-таки поборол свой страх. И ты согласилась пойти со мной.
Мы танцевали весь вечер, я был счастлив. Я влюбился в твою светлую улыбку, твои волосы, твоё воздушное белое платье. И с того дня в моих мыслях – только ты.
- Да неужели ты думал обо мне все эти три года?
- Думал. И стеснялся этого. Очень стеснялся.
Такая нежность сияла в его глазах, что я не могла не обнять его.
- Симус, если бы ты знал, как ты мне нужен…
- Я хочу никогда с тобой не расставаться. Лаванда, ты будешь моей девушкой?
Его красивое лицо подёргивалось от волнения, руки вцепились в спинку кровати.
Я глубоко вздохнула. И сказала:
- Да.

…Нельзя сказать, что я люблю его. Но он мне безумно нравится. И потом, я очень нуждаюсь в нежности, внимании и поддержке.

8 ноября.

Итак, я совершенно здорова и снова вольна творить всякие глупости. Это радует.
Сегодня была на собрании ОД. Невилл предложил расписать стены директорского кабинета лозунгами в поддержку Гарри Поттера.
Отличная идея. Знать бы ещё, как её осуществить…

Мы с Симусом хотели погулять, но погода отвратительна. Зато в гостиной тепло и уютно.
Мы сидели у камина, обнявшись. И мне хотелось вечно смотреть на огонь, целовать мягкие губы Симуса, перебирать светлые пряди его волос.
…Счастье быстротечно. Но пока оно с нами, надо им наслаждаться. Надо ценить его.



Глава 15

10 ноября.

Удивительный сегодня день! Пожиратели не снимают с нас баллы. Слизеринцы затихли и не стремятся нас задеть. А солнце наконец-то вылезло из-за туч и освещает ласковыми лучами Общую гостиную.
Неохота делать уроки. Поэтому я сижу в кресле и дочитываю «Страсть вейлы и оборотня».
А Симус учит трансфигурацию, сидя на подоконнике. Вернее, делает вид, что учит. Всякий раз, когда Симус думает, что я его не вижу, он окидывает меня влюблённым взглядом.
И это так приятно…
Локхарт и Крам, которых я обожала, не обращали на меня внимания. Рон встречался со мной, чтобы досадить Гермионе Грейнджер.
А Симус любит меня такой, какая я есть.

Вечером мы целуемся на прощание и расходимся по своим спальням.
Переодевшись в тонкую сорочку, я укрываюсь одеялом.
- Ты нашла себе классного парня, - говорит Парвати.
Я молча улыбаюсь. Мне хорошо.

12 ноября.

Я получила письмо от мамы. Его доставила Винки, которая регулярно наведывается к ней в дом по моей просьбе.
Мама пишет, что отцу пришлось бежать из Бонна в Цюрих. Гестия Джонс из Ордена Феникса помогла ему скрыться от Пожирателей.
Один Мерлин знает, как я за него боюсь. Ведь по всей Европе рыщут слуги Волдеморта.
Сейчас мне кажется, что я часто расстраивала отца, не ценила его заботу. Ужасно училась, скандалила по пустякам.
А на четвёртом курсе я устроила настоящую истерику из-за того, что он не купил мне сову.
Если… Нет, когда закончится этот ужас, я постараюсь стать добрее и честнее, чем раньше. Не уверена, что у меня получится. Но я очень хочу измениться.

* * *

Похоже, здесь, в Общей гостиной, собрались все старшекурсники Гриффиндора. Тоскливая тишина время от времени нарушается покашливанием Ричи Кута или негромким бормотанием Натали Макдональд.
Стрелки часов медленно ползут по кругу. Уже прошло двадцать минут. Но расходиться никто не собирается.
Мы ждём ту, из-за которой Симус с Невиллом попали в беду.
Она придёт. Я знаю, что она не станет прятаться.

…Курица стыла на тарелке, ведь мне было не до обеда: Симус читал мне стихотворение, сочинённое специально для меня.
Рифмы в нём и близко не было. Зато была искренняя нежность. Потому эти незатейливые строки восхищали меня.
Внезапно двери распахнулись, и в зал вошёл Снейп.
- Попрошу тишины, - властно сказал он.
Все разговоры мгновенно стихли. В молчаливой тревоге студенты переглядывались друг с другом.
- Итак. Кто был в моём кабинете сегодня утром?
«Невилл», - подумала я, и сердце глухо стукнуло.
Конечно, он нашёл способ осуществить свой план, и теперь на стене директорского кабинета сверкает надпись: «Мы верим в Гарри Поттера!»
Только бы Снейп не догадался…

- Молчите? Какое трогательное единодушие. В таком случае, я буду вынужден применить санкции ко всем студентам.
По залу прокатился тревожный ропот.
- Во-первых, походы в Хогсмид до конца года отменяются. Во-вторых, запрещается переписка с родными и друзьями. Школьная совятня закрывается. В-третьих…
- Это сделали Лонгботтом и Финниган.
Демельза Робинс поднялась со своего места, ничуть не смущаясь десятков глаз, устремлённых на неё.
- Каким образом вы об этом узнали? – медленно, с расстановкой спросил Снейп.
- Я слышала, как они обсуждали свою затею, и решила проследить за ними. Мне это удалось. Если хотите, я покажу вам свои воспоминания.
- В этом нет нужды. Садитесь, мисс Робинс. Финниган и Лонгботтом, следуйте за мной.

…Уже несколько часов Симус и Невилл, закованные в цепи, сидят в холодном, сыром подвале. Я не знаю, когда их выпустят. Да выпустят ли?
Парвати хочет устроить им побег. Но мы даже не знаем, где именно держат наших парней.

Я не очень люблю громкие слова, но поступок Демельзы имеет лишь одно название - предательство.
Так пусть она хотя бы объяснит нам, зачем пошла на это.

* * *

Войдя в гостиную, Демельза недоумённо оглянулась по сторонам. На её скулах выступили красные пятна.
- Я так понимаю, ваша дружная компания собралась здесь исключительно по мою душу.
- Правильно понимаешь, - сказала Джинни. – Почему ты выдала Снейпу своих однокурсников?
- Вы это хотите знать?
- Именно.
- Ладно. Я всё скажу. – Её глаза злобно блеснули. – Ненавижу людей, которые сначала изображают из себя героев, а потом прячутся за чужие спины. Почему я должна страдать из-за того, что Невилл и Симус регулярно нарушают правила?
- Ты сама не сознаёшь, как гадко ты поступила.
- Гадко?! Заметь: я только сказала правду. Правда глаза колет, не так ли, Уизли?
- Да кому нужна твоя правда?! – вмешалась Парвати. – Ты думаешь только о своей выгоде. У тебя просто нет совести.
- У меня нет совести, а у вас нет мозгов! Вместо того чтобы смириться с новым режимом и успокоиться, вы играете в войну и портите жизнь себе и другим.
- Хватит. – В голосе Джинни прозвучали властные нотки. – Мы все уже поняли, в чём состоят твои убеждения.
- Наказать её надо! – крикнула Ромильда. – Чтобы другим неповадно было!
- Тише, тише. Мы не вправе наказывать. Но мы можем исключить её из своих рядов и просто не общаться с ней. Кто «за»?
Я, как и остальные гриффиндорцы, без колебаний подняла руку.

- Восхищена вашим трогательным единодушием, - произнесла Демельза, тщательно копируя Снейпа. – Знаете, я и без вас как-нибудь проживу.
- Прекрасно. – Джинни чуть насмешливо взглянула на однокурсницу. – Но учти: всё это означает немедленное исключение из квиддичной команды.
Лицо Демельзы на миг исказилось, но тут же приобрело обычное непроницаемое выражение.
- Я поговорю с директором. Посмотрим, удастся ли вам меня выгнать.
Резко повернувшись, она взбежала по лестнице в спальню и хлопнула дверью.

…Мне страшно за Симуса. Выдержит ли он это адское испытание?
А Невиллу, наверное, ещё тяжелее. Он ведь никогда не отличался силой и выносливостью.
Тревор, сбежавший из спальни мальчиков, сидит на полу рядом с моим креслом. Ждёт хозяина.
Я поймала себя на том, что уже не испытываю к Тревору отвращения. Наоборот, он кажется мне довольно милым.

Подумать только, сейчас лишь середина ноября! А кажется, будто я не меньше года провела в тюрьме под названием Хогвартс.

13 ноября.
О Симусе и Невилле ни слуху ни духу. Ханна Эббот - бледная, с красными глазами - не находит себе места.
Я слышала, как она говорила Сьюзен Боунс: «Я не могу без Невилла. Я всё бы отдала ради него».
А в её голубых глазах – неподдельная мука и боль.
Я не умею так любить.
Как бы мне ни нравился Симус, между нами нет той волшебной нити, которая привязывает сердце к сердцу. В наших отношениях я ищу не нежности, не страсти, а спокойствия и доверия.
Что ж, может, это и к лучшему.

Сняла сегодня тридцать баллов со Слизерина: Нотт попытался превратить Энни Кроткотт в мышь. Потом пришлось целый час успокаивать девочку.
Я ужасно устала и хочу домой. Но даже дома меня подстерегает тьма опасностей.
Сразу после окончания учебного года я уеду с родителями в Америку и не вернусь оттуда, пока Волдеморт не будет повержен.
Хватит с меня войны.

14 ноября.

Признаюсь откровенно: всё утро я проплакала на груди Симуса. Он вернулся! Исхудалый, простуженный, слабый… Никогда раньше он не был мне столь дорог.
- Наконец-то я снова вижу тебя, - шептал он, и его руки гладили мои волосы. Мне хотелось снова и снова целовать его, обнимать, убеждаться, что он рядом.
Хорошо, что сегодня воскресенье. Нет уроков, и мы можем не разлучаться ни на минуту.
Только вчера я утверждала, что в моём сердце нет места настоящему чувству. Но вдруг то, что сейчас со мной происходит, и есть любовь?

Невилл перенёс заключение хуже своего товарища. Сейчас над ним хлопочет мадам Помфри, и Ханна не отходит от его постели.
Гриффиндорцы честно выполняют уговор: никто даже не здоровается с Демельзой. Впрочем, это как будто мало её волнует. Не знаю, ходила ли она к Снейпу, но ни сам директор, ни Кэрроу не выступили против её изгнания из команды по квиддичу.
Кстати, сегодня я, как обычно, ходила в Выручай-комнату потренироваться в заклинаниях. И у меня впервые получились чары изменения голоса.
Видно, я не такая уж и бездарная колдунья!


Глава 16

17 ноября.

С утра было холодно и ветрено, зато к вечеру распогодилось. Мы с Симусом пошли на озеро.
Хорошо там. От воды веет прохладой и влажностью. А небо над головой красное, как кровь.
Да… Даже облака умываются в крови.

Мы поспешили уйти на каменный мост, разглядев за деревьями ещё одну парочку. Демельза и Теодор
Нотт.
Интересно, почему она встречается с этим скучным, бесцветным парнем?
Его отец, кажется, богач, владелец сети магазинов. А по совместительству – Пожиратель смерти.
«Лучшее, что мы можем сделать – это приспособиться к новому режиму…» Так ты говорила, Демельза? Что ж, приспосабливайся.

Я спросила у Симуса, чем он собирается заняться после школы. Оказывается, он всегда мечтал работать в отделе Международного магического сотрудничества.
«Разумеется, я не пойду в Министерство, пока им управляет Ты-Знаешь-Кто».
Эх, Симус, сколько же тебе придётся ждать?..
Кстати говоря, едва поправившийся Невилл уже вовсю строит планы на будущее. Окончив Хогвартс, он хочет создать партизанский отряд, разыскать членов Ордена Феникса и продолжить борьбу с Пожирателями. Вот это человек! А я… Мерлин мой, как мне стыдно.
Я ведь уеду в Америку. Брошу родную страну и друзей на произвол судьбы, лишь бы спасти свою шкуру. Какая низость!
А с другой стороны, как остаться? Я хочу жить. Просто жить, не опасаясь, что в спину попадёт пущенный кем-то ради забавы зелёный луч.

Ладно. У меня есть ещё время, чтобы принять решение.

19 ноября.

Сегодня я стала свидетелем занятной сцены.
Дело было во дворе.
Мы возвращались с травологии. Паркинсон, дура, пульнула в мою сумку Диффиндо. Сумка разорвалась, и мне пришлось собирать учебники.
Поднявшись, наконец, с колен, я увидела на ступеньках Демельзу и какую-то девчонку со слизеринским шарфом.
- Дафна, у тебя записаны законы обратной трансфигурации человека?
Белокурая особа поправила шарф, повернула к Демельзе удивлённое лицо:
- Да, а что?
- Можно списать? Я не слушала МакГонагалл.
- А почему бы тебе не попросить кого-то из однокурсников?
Демельза хрустнула пальцами.
- Понимаешь, я…
- Не понимаю. Не понимаю, как можно предавать товарищей! Это и есть ваше хвалёное гриффиндорское благородство? В таком случае – вдвойне радуюсь, что на Гриффиндоре не учится никто из моих приятелей. – Она развернулась и ушла.
Ай да слизеринка!
Демельза в тот момент стала похожа на нахохлившуюся курицу: вот-вот закудахчет. Мне хотелось сказать ей какую-нибудь гадость, но я сдержалась. Не стоит ронять своё достоинство, как говорит мама.

После уроков Джимми Пикс принёс мне записку от Амикуса. Я даже читать не стала – разорвала и выкинула.
Хоть бы он наконец отстал от меня...

20 ноября.

За завтраком школьная сова бросила прямо мне в тарелку странный свёрток. Развернув его, я обнаружила внутри золотой браслет с громадным тёмно-синим камнем.
- Интересно, кто бы мог прислать его? – полюбопытствовала Парвати. – Довольно дорогая вещь, но, на мой взгляд, безвкусная.
- Да мало ли у меня тайных поклонников? – Я со смехом отбросила смятую бумагу. – Сомневаюсь, что я буду это носить…
- Ой! Смотри, записка выпала.
- Надеюсь тебе нравится. Захочеш куплю ещё. Амикус, - прочла я вслух.
Щёки Парвати покрылись багровым румянцем.
- Мерзавец!
- Подожди, я не поняла. Он думает, что за блестящую побрякушку я продамся ему? Да я и за философский камень не соглашусь!
Едва не дрожа от злости, я вскочила и схватила браслет со стола.
- Ты куда?
- Брошу эту дрянь ему в лицо.
- Не надо! Представляешь, как он разъярится?
- Значит, я должна молча перенести оскорбление? Не будет этого!
Не чуя под собой ног, я выбежала из Большого зала.

Хорошо, что Амикус уже успел поесть и уйти. Дойдя до его кабинета, я немного остыла и пришла к выводу, что устраивать истерику всё же не стоит.
Поэтому я просто вошла и положила перед Кэрроу его подарок.
Он, кажется, не слишком удивился.
- Отказываешься.
- Да. И не вздумайте преследовать меня своими подарками. Иначе я всё расскажу профессору МакГонагалл.
- Не буду. Преследовать тебя – одна морока, - фыркнул он. – Найду себе бабу посговорчивее.
С трудом сдержав удивлённый возглас, я холодно сказала:
- Вот и отлично. Мне пора.
- Пока.

Вот такой разговор. Казалось бы, я должна радоваться.
Но не слишком ли легко Амикус сдался?
Или он оказался менее упрямым, чем я думала… или замышляет какую-то пакость.
Какую?

Не хочу я больше об этом думать. Всё предусмотреть невозможно – так разве есть смысл бояться неизвестности?

22 ноября.

Как же приятно вдохнуть свежий воздух, насладиться его чистотой… Исчез едкий, противный запах гнили. Над замком больше не летают твари в чёрных лохмотьях.
Можно сказать, всем этим мы обязаны Розе Зеллер, хаффлпаффской второкурснице.

…После уроков мы с Парвати пошли на квиддичный стадион поглядеть на тренировку нашей команды.
Зрителей почти не было: всех распугала ветреная погода. На трибунах я увидела лишь Невилла, гриффиндорца Юана Амберкомби, маленькую Розу и ещё одну девчонку из Хаффлпаффа.
Тренировка проходила нервно, сумбурно. Натали Макдональд, которой никак не удавалось забросить квоффл в кольцо, едва не плакала. Джинни сердилась. В самом деле, по сравнению с Демельзой Натали выглядела более чем слабо.
Зато Ричи Кут, загонщик, был на высоте. Я невольно улыбнулась, заметив, с каким восхищением на него смотрит Роза.

Вот Натали, наконец завладев квоффлом, полетела к среднему кольцу, замахнулась… И время словно бы замерло. Повисла тишина, именно такая, какую называют мёртвой.
Меня пробрало морозом.
Больше всего я боялась оглянуться: мне казалось, что невидимая опасность прячется за спиной. Но, нащупав в кармане палочку, я заставила себя повернуть голову.

Дементоры. Не меньше десятка. Серой стеной они окружили Розу, которая даже не пыталась защищаться – лишь каким-то детским жестом прикрыла руками голову. Одна из тварей откинула капюшон, нагнулась над девочкой…
Вскинув палочку, я попыталась произнести заклинание Патронуса.

Мои усилия не понадобились: на помощь своей студентке уже бежала профессор Спраут.
- Экспекто Патронум! – крикнула она, и из её палочки выпрыгнул серебристый енот.
Дементоры поспешно ретировались.
Спраут подбежала к дрожащей, плачущей навзрыд Розе.
- Бедняжка… Не бойся! Всё хорошо, тебе ничего не угрожает. Пойдём!
Обняв девочку за плечи, учительница повела её в замок.

Удивительно, как всё-таки любят дементоры наш стадион! Не прошло и двух месяцев с их прошлого «визита» – они снова тут как тут.
Однако Спраут вместе с МакГонагалл и Флитвиком положила этому конец. После долгих споров деканам удалось добиться от Снейпа выдворения дементоров со школьной территории. Теперь монстры патрулируют один лишь Хогсмид.
Наконец-то мы можем дышать свободно и видеть солнце над головой. Я уж и не надеялась на такое…

25 ноября.

Или всё дело в великой силе самовнушения, или я вправду стала лучше выглядеть с тех пор, как дементоры покинули Хогвартс. Бессонница, мучившая меня уже несколько недель, прошла. И грустные мысли теперь не так уж часто приходят в мою голову…
В общем, я становлюсь довольна жизнью.
Мои родители живы и здоровы. Симус любит меня. Своё время я посвящаю настоящему Делу – борьбе с врагами.
И не о чем горевать. У меня всё хорошо. Даже отлично.


Глава 17

27 ноября.

Сегодня произошло потрясающее событие: Амикус Кэрроу снял десять баллов со Слизерина. И никто не знает, что послужило этому причиной.
Впрочем, Ромильда Вейн уверяет, будто бы Драко Малфой бросил в Амикуса чернильницу.
Не похоже на правду. Хотя… Малфой в последнее время стал каким-то странным. Не задаётся, не хвастается, зато огрызается даже на своих дружков. Постоянно нервничает. И лицо его словно бы осунулось, стало бледным и усталым.
Может, нервы шалят, поэтому он и срывает злость на учителях?
Хотя из-за чего может нервничать «хозяин жизни», любимчик Тёмного Лорда?

28 ноября.

С самого утра идёт снег. Белые пушинки кружатся в воздухе, опускаются на землю и тают, едва успев её коснуться.
Снег. Это значит, что наступает зима. А зима – это рождественские каникулы.
Скорей бы они наступили! Не могу больше ждать.

Я случайно услышала, как две третьекурсницы обсуждают Плаксу Миртл, в очередной раз затопившую туалет, и мне пришла в голову идея. Почему бы Миртл не устроить заодно потоп и в кабинете кого-нибудь из Пожирателей?
Не откладывая дело в долгий ящик, я отправилась в гости к привидению.

Как обычно, перед дверью – лужа. Я поскользнулась и едва не упала. С досады резко дёрнула за ручку и распахнула дверь.
Демельза Робинс, сидевшая на подоконнике, вскочила на ноги, бросилась к двери, отпихнула меня в сторону и выбежала из туалета.
- Идиотка, - пробормотала я.
- Неправда! – Передо мной возникла Миртл. – Она очень умная. И добрая. А вы её обижаете.
- Обижаем?
- Да. И она от этого плачет.
- А ты, значит, утешаешь её.
- Конечно! – в тоненьком голоске Миртл прозвучала неподдельная гордость.
- А ты знаешь, что эта «добрая» девушка предала своих товарищей?
- Нет. Но у неё наверняка нашлась для этого важная причина…
- Глупости.
- Никто не любит бедную Миртл! – пронзительно вскрикнула она. – Никто ей не верит. Каждый так и норовит назвать её глупой!
- Только не реви, пожалуйста, - быстро сказала я. – Потому я и пришла к тебе, что кроме тебя нам, студентам, никто не поможет.
Миртл залилась слезами.
- Да-а, все вспоминают обо мне, лишь когда я становлюсь нужна. Нет бы прийти в гости просто так! Сказать: «Привет, Миртл! Как я рада тебя видеть!» Но разве кому-то есть дело до меня?
- Знаешь, я всегда тебя очень ценила. Поэтому сейчас обращаюсь именно к тебе.
- О-о! – Миртл прямо-таки засеребрилась, на её лице расцвела улыбка. – Ну, тогда слушаю тебя.

- А что? Отличная идея, - заметила Миртл, когда я изложила свой план. – Я ужасно хочу отомстить Алекто. Не далее как позавчера она назвала меня уродиной!
- По сравнению с Алекто ты красавица, - чистосердечно ответила я.
- Думаю, сегодня ночью я выполню твою просьбу.
- Прекрасно. Огромное спасибо. – Я развернулась, чтобы идти, и тут же сообразила кое-что важное. – Если к тебе ещё раз придёт Демельза, пожалуйста, не упоминай при ней о нашем разговоре.
- Ладно. – Миртл передёрнула плечами.
- И вообще… Она не заслуживает того, чтобы её утешали.
- Каждый человек заслуживает, - философским тоном отозвалась она. – И все мы нуждаются в том, чтобы нас кто-то выслушал.
- Ну, не буду спорить. Пока.
Я вернулась в гриффиндорскую башню в бодром настроении.

29 ноября.

Браво, Миртл! Кабинет Алекто безнадёжно испорчен. Правда, его осушили заклинаниями, но полусгнившие стулья, потёки на стенах и затхлый запах сырости заставили Кэрроу перебраться в другое помещение. А ещё от воды растаяли все её бумаги.
Виновника вроде бы не нашли. Да если и найдут – как можно наказать привидение?
Я не смогла отказаться от искушения рассказать товарищам по ОД, благодаря чему Алекто лишилась своего кабинета. Ребята долго хвалили меня, а Симус просто подхватил на руки и поцеловал.
Сегодня я и впрямь горжусь собой.

30 ноября.

Ночь. Темнота. Я пишу при свете Люмоса, потому что не могу ждать. Я хочу прямо сейчас написать обо всём, что случилось, и обдумать это.
Как жаль, что Парвати спит. Я слышу её ровное дыхание. Везёт тебе, подруга… Ничто тебя не тревожит.
А я не просто тревожусь. Я боюсь, очень боюсь.
Говорят, мать страха – неизвестность. Значит, нужно до конца понять, что со мной сегодня произошло.
Как же всё началось? И когда? За ужином?
Мерлин мой, я ведь и не помню, что было за ужином. Я не помню… Кажется, я поела, ушла в спальню и сразу легла.
Ну да, я очень устала.
А потом…

Потом – коридор, освещаемый лишь коптящим факелом. Руки Снейпа, вцепившиеся в мои плечи. Его жёсткое, злое лицо.
От ужаса у меня перехватывает дыхание. Секунда – я стряхиваю с себя оцепенение и пронзительно кричу.
- Силенцио, - почти шипит Снейп. – Будете вырываться – ещё и Петрификус Тоталус наложу.
Вырываться? И рада бы, да не могу – леденящий страх сковывает тело. Снейп, похоже, чувствует это и разжимает хватку.
- Минус сорок баллов с Гриффиндора за хождение во сне, мисс Браун. И не вздумайте устраивать истерику. Фините Инкантатем.
Становится чуть легче. Меня уже не бьёт дрожь, и я хотя бы приблизительно понимаю, почему я оказалась vis-a-vis с ним в полутёмном коридоре.
- Как я сюда попала?
Это первое, что я произношу, едва обретя способность говорить.
- Не имею чести знать, - презрительно усмехается он. – Вы страдаете лунатизмом?
Что ответить?
Я опускаю глаза – и утыкаюсь взглядом в собственные голые коленки.
Кажется, я краснею до самых корней волос.
Ну почему, почему на мне лишь эта короткая, тонкая полупрозрачная сорочка с чересчур глубоким вырезом?
Снейп следит за направлением моего взгляда, и его щёки ещё сильнее заливает бледность. От гнева, не иначе.
- Я жду ответа.
- Нет, сэр, я не лунатик.
- В любом случае, вам стоит обратиться к мадам Помфри.
- Хорошо, сэр.
Он наклоняется чуть ближе, так, что я чувствую едва уловимый запах хвои, исходящий от его чёрной, наглухо застёгнутой мантии.
- И не ожидайте, что вам позволят расхаживать ночью по школе.
Забодай тебя гиппогриф! Неужели ты думаешь, что я сделала это нарочно?
Я почти физически ощущаю, как меня захлёстывает ненависть.
- Возвращайтесь в спальню, мисс Браун. – Его голос звучит подчёркнуто отстранённо.
- Да, сэр.
В самом деле, нужно идти. Но где я, вообще, нахожусь?
Так… Впереди лестница, над ней висит гобелен с изображением русалки. Мне туда. А если направиться в другую сторону, я приду к кабинету Амикуса Кэрроу.
О, нет…
Меня пронзает страшная догадка.
- Постойте, профессор!
Снейп, уже взявшийся за ручку одной из дверей, недовольно оборачивается.
- В чём дело?
«Профессор Снейп, на меня наложил Империо ваш коллега». «Видите ли, сэр, профессор Кэрроу меня домогается, и поэтому…»
Нет. Снейп – это последний человек, с которым я буду обсуждать подобные вещи.
- Ничего. Извините. Я пойду.
- Идите уже.
Я медленно подхожу к лестнице – и пулей взлетаю по ней наверх. Скорей бы добраться до башни.

И вот сейчас я сижу на кровати, закутав ноги в одеяло. Хотя стесняться уже некого.
Слава всем святым, мне уже ничто не угрожает. А ведь страшно подумать, что было бы, не наткнись я на Снейпа. Он спас меня, сам не ведая этого.
А ведь знал бы – со спокойной душой отпустил бы Амикусу на растерзание. И ещё посмеялся бы.
Выходит, Амикус не посвящает в свои личные дела начальников.
Как же он сумел заколдовать меня? Наверное, за ужином. Прошёл мимо, незаметно коснулся палочкой… Или для Империо необходим зрительный контакт? Не помню. Но я вполне могла случайно взглянуть на Амикуса.
Чего мне ждать в следующий раз? Афродизиака, подлитого в тыквенный сок?
Как противно…

Наверное, я теперь до утра не засну. А больше всего на свете я не люблю лежать без сна и смотреть на потолок, едва освещаемый бликами луны. Бессонница – это грустно.
Можно пойти в Выручай-комнату и позаниматься. Но мне что-то не хочется идти одной по тёмным переходам. Ведь никто не защитит меня, если…

Будь ты проклят, Амикус! Тебе не победить меня. Клянусь.


Глава 18

1 декабря.

Я всё-таки разбудила Парвати задолго до завтрака.
- Лаванда? Что случилось? – спросила она, потягиваясь.
- Мне надо кое-что с тобой обсудить.
- Это важно?
- Очень.
Протянув руку к тумбочке, Парвати нащупала палочку, провела ей в воздухе и прошептала:
- Оглохни.
Удовлетворённо констатировала:
- Нас никто не услышит.
- Это заклинание мы не проходили! – удивилась я.
- Не хотела тебе говорить… Я кое-что списала из учебника Снейпа перед тем, как ты его унесла. Не сердишься?
- Мне сейчас не до этого. – И я рассказала ей о вчерашнем хождении по замку.

Она долго молчала, а потом заметила тоном, в котором прозвучали властные нотки:
- Ты должна сообщить МакГонагалл.
Я тряхнула головой.
- Не хочу.
- Сумасшедшая!
Я не ответила, и Парвати резким, порывистым движением обхватила меня за плечи, притянула к себе:
- Лав, я так боюсь за тебя! Ты ужасно рискуешь. Согласись, ваш с Амикусом поединок – неравный.
- Ничего, я везучая. Господь не выдаст, свинья не съест… Хотя Амикус – та ещё свинья.
- Ну, как хочешь. Я заставлять тебя не буду.
Видно, за годы нашей дружбы Парвати поняла, что заставлять меня бесполезно.

За завтраком я окинула Амикуса быстрым взглядом. Да, Пожиратель определённо был не в духе. Нездоровая бледность, нервные жесты, горящие глаза… Сразу видно, что его постигло сильное разочарование.
Злорадно усмехнувшись, я принялась за стейк.
И тут Парвати легонько толкнула меня локтем и шепнула:
- Интересно, а что Снейп делал вчера ночью в коридоре?
- Нарушителей вылавливал, - пожала плечами я.
- Вряд ли директор станет заниматься этим лично. У него же есть Филч и Кэрроу.
А ведь подруга права. Выманить Снейпа из спальни должно было что-то важное.
- Вероятно, он выполнял поручение Хозяина?
Парвати оглядывается и прикладывает палец к губам.
И правда, нужно быть настороже. Подслушает ещё какая-нибудь Демельза…

На зельеварении мы готовили Веритасерум. И мне удалось получить за него «Выше ожидаемого».
Хорошо, что Слизнорт никогда не придирается к нам. В последнее время он вообще стремиться сохранить со всеми добрые отношения. Хвалит, улыбается…
А Снейп, если и улыбается, то лишь с намерением оскорбить, унизить.
Впрочем, не надо о Снейпе. Я вообще не хочу о нём думать. Если честно, мне становится жутко, когда я вспоминаю прошлую ночь – и его горящие глаза.

* * *
Пора ложиться. Я, конечно, понимаю, что этой ночью со мной ничего не случится. Но всё-таки чувствую себя очень неуютно.
Да хватит уже! Надоело трястись из-за каждого шороха. Будь что будет – я больше не боюсь.

3 декабря.

За окнами самая настоящая метель. Ветер воет, точно волк-оборотень, неистово и яростно.
В гостиной тепло. Я сижу на диване у камина, вытянув ноги к огню.
Джинни отменила тренировку по квиддичу, и Симус сидит рядом со мной, положив голову мне на плечо.
А мои мысли витают где-то далеко. Где-то там, за снежной пеленой…
Ещё несколько недель – и я буду дома.
Но нынче эта мысль не согревает меня, а наполняет тревогой.
Во всём виноват этот дурацкий сон.

Сегодня ночью мне приснилось, будто я бреду по бескрайнему полю, утопая по колено в снегу. Всё закрыла странная белая пелена, едва ли похожая на туман. Я долго блуждаю во мгле и неожиданно выхожу прямо к своему дому.
Радостная, я взбегаю на крыльцо. Стучусь, никто не открывает. Тогда я толкаю дверь. Она поддаётся. Вхожу.
Мерлин всемогущий! Повсюду – пыль и паутина. Оконные стёкла потрескались. В комнатах пахнет тиной.
На покосившемся стуле висит мамин шейный платок с испанской вышивкой. Но он выглядит так, словно ему по меньшей мере лет двести.
На стене – зеркало в серебряной оправе. Странно: на нём ни пыли, ни трещин – запустение не коснулось его.
Я подхожу к нему и вижу… себя в черной мантии Пожирателя смерти.
Несколько секунд остолбенело смотрю в зеркало. В ярости замахиваюсь и бью кулаком по стеклу.
Оглушающий звон, ярко-зелёная вспышка…
Я кричу… и просыпаюсь в холодном поту.

Это всего лишь сон, я знаю. Но сердце почему-то сжимается. Тем более, я почти месяц не получала писем от мамы.

* * *

Забегала к профессору Трелони, рассказала ей своё сновидение.
«Ваш смех сменится слезами, - поведала мне она. – В скором времени вам пришлют письмо с ужасными новостями. Бойтесь своих друзей: кто-то из них предаст вас».
Я, конечно, очень уважаю Трелони… но лучше бы я к ней не ходила.

4 декабря.

Вьюга всё не стихает. Скоро, наверное, весь замок снегом заметёт.
Суббота, уроков нет, Пожиратели бесятся - наверное, со скуки. Майкл Корнер подрался с Амикусом – не знаю, что они не поделили. Сейчас Майкл сидит в подземной темнице.
Симус трансфигурировал перо в белую розу и подарил её мне. Она очень хороша и пахнет сладко и нежно, как настоящая.
Каким образом он догадался, что белые розы – мои любимые цветы?

6 декабря.

Перед началом маггловедения я заметила, что Алекто была в подозрительном хорошем настроении.
Причина этого стала ясна, едва прозвенел звонок. Коротко поздоровавшись с нами, Кэрроу объявила:
- У меня для вас приятная новость. Сегодня был приведён в исполнение приговор грязнокровкам, выдававшим себя за истинных магов.
- Что с ними сделали, мэм? – взволнованно спросила Парвати. Алекто злорадно усмехнулась.
- Их поцеловал дементор.
«Неужели среди них и Дирк Крессвелл? – молнией пронеслось в моей голове. – Только не он…»
- Назовите их имена! – Симус опередил меня.
Алекто вытащила из рукава помятый свиток пергамента и зачитала:
- Брайан Финч-Флечтли, Флора Смелтвик и Стерджис Подмор.

Секунда – и раздался отчаянный, душераздирающий крик. Крик Демельзы Робинс.
Она всплеснула руками, пытаясь удержаться за воздух, и свалилась на пол.

В классе повисла гнетущая тишина. Прищурившись, Алекто окинула взглядом бездыханную Демельзу.
- Вот дура непутёвая… Нашла из-за кого переживать. Кто-нибудь, левитируйте её в Больничное крыло. Хотя бы ты, Браун.
В смятении я подошла к Демельзе и направила на неё палочку:
- Мобилкорпус!

«Чьей гибелью она так потрясена? – думала я по дороге в лазарет. – Кто-то из этих троих был ей очень дорог… Ненавижу дементоров! Как же можно отнять у человека его живую душу?!
Да, но дементоры – лишь исполнители чужой воли. Настоящий убийца – Волдеморт. И его приспешники: Снейп, Кэрроу, Амбридж.
Вот кому надо мстить».

Мадам Помфри уложила Демельзу на койку, плеснула ей в лицо водой и ушла за лекарством, предварительно велев мне вернуться на урок. Но едва я сделала шаг к двери, холодные пальцы однокурсницы вцепились в мой рукав.
- Лаванда, постой. Скажи, это правда? Стерджис действительно… мёртв?
Я молча кивнула.
- Значит, всё напрасно. – Её голос прозвучал глухо и обречённо. – Сядь, пожалуйста. Я хочу… Или ты должна идти?
- Нет, нет. – Я присела на кровать рядом с ней.
- Я его любила. – Демельза отвела холодные стеклянные глаза к окну и снова взглянула мне в лицо. – Да, я его любила. Мы познакомились год назад в магазине «Флориш и Блоттс». Как сейчас помню. Он был старше меня на пять лет. Но говорил, что не променял бы меня ни на кого. Он называл меня… Нет, это не важно. Его родители – магглы. Впрочем, до воцарения Ты-Знаешь-Кого это не интересовало его министерских начальников. Они не знали даже, что Стерджис состоит в Ордене Феникса.
Ему никогда не было легко. Он даже сидел в Азкабане за то, что пытался незаконно проникнуть в зал пророчеств Отдела Тайн. Лишь через три месяца выяснилось, что он подвергся Империусу…
Оправданный, он вернулся в Министерство. Зачем?!
Когда ввели эти «новые порядки», Стерджис подделал родословную. «Я останусь на службе, - говорил он. – Так я смогу помогать людям».
Знала бы ты, как я боялась за него! Если бы я хоть что-то могла для него сделать!
Но мне пришлось ехать в Хогвартс, а он остался в Лондоне. Мы переписывались, пользуясь невидимыми чернилами, проявляющимися в воде.
Зачем я играла лояльную властям студентку? – Лицо Демельзы перекосилось. – Для того чтобы отвести подозрения от Стерджиса? Или от себя?
Как противно… Но я жила лишь его письмами. И когда три недели назад Снейп пригрозил запретить школьную почту, если не будут названы авторы надписи на стене его кабинета, я выдала Невилла и Симуса.
Это гнусно, не правда ли? Сама знаю.
Мне уже всё равно. Стерджис погиб, я не уберегла его. – Губы Демельзы шевельнулись, словно она хотела что-то добавить, но смолчала.

Я растерянно смотрела на неё, пытаясь найти нужные слова.
- Мне очень жаль. И… если бы мы знали, почему ты так вела себя, мы не стали бы на тебя нападать.
- И даже не исключили бы из сборной? – без улыбки спросила она.
- Конечно, Джинни оставила бы тебя! Тем более, замена тебе так и не нашлась. Ты уворачиваешься от бладжеров лучше всех.
- Уворачиваюсь от бладжеров! – с горькой иронией повторила она. – Да, я всё время уворачивалась, пряталась, лгала. И что в итоге? Получила бладжером… в сердце.

Повисшую тишину разрезал голос целительницы:
- Я же велела вам идти, мисс Браун! Мисс Робинс, выпейте это и постарайтесь уснуть.
Проглотив тёмно-красную жидкость, Демельза зябко передёрнула плечами.
- Холодно. Дайте мне…
Не дослушав, мадам Помфри уже укутывала её одеялом.
- Спасибо. Пока, Лаванда. Не говори ничего Джиневре и остальным. Я сама всё расскажу.
- Хорошо.
Попрощавшись, я вышла.

Трудно всё это осмыслить. Единственное, что я могу сказать: мне ужасно жаль Демельзу.


Глава 19

8 декабря.

Вечером мы, члены ОД, собрались в Выручай-комнате.
Прошло уже минут десять, а Джинни всё не торопилась сказать, чем мы займёмся сегодня. Казалось, она ждала кого-то.
Вдруг дверь приоткрылась, и в комнату заглянула Демельза.
- Заходи, - приветливо улыбнулся Невилл. Он что-то шепнул на ухо Джинни, та кивнула.
- Демельза Робинс – наш новый товарищ по борьбе, - объявила Джинни.
Парвати досадливо взглянула на неё.
- Джин, можно тебя на минутку?
Они отошли к стене, но я всё же расслышала тихий голос подруги.
- Я не знаю, что у вас там произошло. Лав лишь говорит, что Демельза пережила какое-то горе, резко изменившее её взгляды, и это связано с казнью Подмора. Но я, так же как и многие, хотела бы знать, можем ли мы доверять…
– Прошу всех помнить: каждому, кто приходит сюда, вы должны доверять, как самому себе, - звонко, на весь зал, сказала Джинни. - Потому что все мы объединены одной целью. Ненадёжных людей среди нас нет.
Парвати пожала плечами, но не стала возражать.
Демельза нерешительно оглянулась. Поймав спокойный, ободряющий взгляд Луны Лавгуд, встала рядом с ней.
- Итак, на сегодня у нас не запланированы важные мероприятия. Поэтому мы просто повторим боевые заклинания. Разбейтесь по парам и встаньте друг против друга. – И Джинни вышла в центр. Невилл последовал за ней.
- Мне хотелось бы тренироваться в паре с тобой, - тихо сказала Демельза Луне. – Ты не против?
- Конечно, не против. – В прозрачных глазах Луны мелькнуло удивление. – Ты зря смущаешься. Я нисколько не осуждаю тебя: во всём виноваты пухлые заглоты.
- Какие ещё заглоты?
- Невидимые существа, залетающие людям в рот во время дыхания. Именно они заставляют нас вести себя дурно. Выгнать заглота бывает очень трудно, - заметила Луна. – Рада, что тебе это удалось.
- Спасибо, - сдержанно поблагодарила Демельза.
- Начнём с Обездвиживающих чар, - скомандовала Джинни.

Выручай-комната наполнилась возгласами и вскриками.
Сегодня мне везло: я несколько раз смогла наложить на Парвати заклинание. Она же постоянно ошибалась и явно была не в своей тарелке.
…Прошло около часа перед тем, как Джинни хлопнула в ладоши:
- Достаточно. Молодцы.
- Можно идти? – поинтересовалась Сьюзен Боунс. – У нас много уроков.
- Пока нет. – Джинни глубоко вздохнула. – Перед тем, как мы разойдёмся, я хотела бы показать вам ещё одно заклинание. Оно сложное. Оно требует большого усилия воли. И я надеюсь, нам никогда не придётся его использовать.
Она взяла со стола, стоящего в углу, кусок белой ткани и закрепила его на стене. Отступила на несколько шагов, обернулась к нам.
- Это заклинание может лишить человека жизни. Применяйте его, только если… если у вас нет выбора.
Быстрым движением она направила палочку на ткань и наискось взмахнула рукой:
- Сектумсемпра!
Полотно распалось на два куска.
- Хм… И чем же это отличается от Диффиндо? – фыркнул Майкл Корнер.
- Диффиндо не может нанести сколько-нибудь серьёзную рану. А Сектумсемпра отрезала ухо моему брату и едва не изуродовала навсегда лицо Ромильды.
- Я не буду учиться этому заклинанию, - тихо, но твёрдо сказала Ханна.
- Как хочешь. Такие чары действительно нужны далеко не всем. – Джинни взглянула на часы. – Ох, уже восемь. Пора заканчивать. Всем пока. На следующем занятии продолжим.

В коридоре я догнала Джинни и спросила:
- Как ты выучила Сектумсемпру?
- Я видела, как её применял Снейп – такое не забудешь. Мне пришло в голову, что она может быть полезна для обороны в бою, ведь применить Аваду у меня всё равно не хватит духу. Месяца полтора я тайно практиковалась…
- Практиковалась?
- На предметах. Мне ещё долго нужно совершенствовать навык, но кое-что уже получается.

Что ж, я никогда не сомневалась в способностях Джинни. Но я не последую её примеру, и вовсе не потому, что Сектумсемпра – очень опасное заклинание. Просто его изобрёл Снейп. А всё, что исходит от Снейпа, мне ненавистно.

10 декабря.

Холодно… Особенно в подземельях у Слизнорта. На зельеварении приходится надевать шерстяную зимнюю мантию. Руки мёрзнут и немеют, работать очень трудно.
Давно не было такой суровой зимы.

Сегодня мне пришлось уйти с трансфигурации: прямо посреди урока голову пронзила резкая боль, в глазах помутилось.
«Ничего страшного, - сказала мадам Помфри, вливая мне в рот зелье, отдающее полынью. – Просто мигрень».
Странно. Раньше я этим не страдала.
И вообще, до сентября я была на редкость здоровым человеком. А сколько раз я попадала в Больничное крыло за последние несколько месяцев?..

Сейчас мы с Парвати рисуем пентаграмму Судьбы по заданию Трелони. Рядом Демельза читает учебник по чарам. Время от времени я замечаю, как Парвати кидает на соседку недовольные взгляды.
Ничего. Доверие – это вопрос времени.
…За эти несколько дней Демельза почти не изменилась. Она всё такая же молчаливая, погружённая в себя, упрямая. Но в тёмно-серых глазах поселились растерянность и злоба.
Я не слишком хорошо разбираюсь в её характере, но уверена: рано или поздно она отомстит за того, кто был ей дорог.

13 декабря.

Разнёсся слух о том, что никому из учеников в этом году не будет позволено остаться в Хогвартсе на зимние каникулы. Меня это, конечно, не волнует: я и за тысячу галлеонов не осталась бы.
Вопрос в другом. Что будет происходить в замке, пока мы будем в отъезде? Оргии Пожирателей смерти? Или что-то ещё более ужасное?
Впрочем, меня это не касается – и слава Мерлину.

14 декабря.

Через неделю начинаются каникулы! Скоро я буду дома! Какое счастье!
Не могу думать ни о чём другом.
МакГонагалл сказала, что двадцатого числа состоится Рождественский банкет, присутствие на котором обязательно для всех. По слухам, Снейп произнесёт на этом торжестве длинную речь о могуществе Тёмного Лорда, о важности чистой крови и о великом будущем, которое нас ожидает. Как всё это мерзко…
А ведь я, кажется, могу испортить Пожирателям праздник. Ну конечно! Нужно только вспомнить чары изменения голоса.
Дело, на которое я собираюсь пойти, крайне рискованное. Но результат стоит того.

16 декабря.

Солнце, морозец и блестящий, переливающийся разноцветными огнями снег весь день манили меня на прогулку. И вот, наспех сделав уроки, я покинула порядком надоевший мне замок и направилась к озеру.
Хорошо… Снег скрипит под сапожками, мороз легонько щиплет за щёки. И я знаю, что вернусь в гриффиндорскую гостиную раскрасневшейся и радостной. И Симус скажет мне: «Лав, какая же ты красивая!»

Из мира грёз меня вырвал громкий, резкий хохот. Я обернулась – и у самой кромки замёрзшей воды увидела двоих парней в слизеринских мантиях. Рядом с ними скорчилась на земле девчонка. Гриффиндорка. Ох, нет, неужели это… Энни Кроткотт?

- Таранталлегра! – кажется, это Забини лениво взмахивает палочкой, и ноги бедняжки Энни сами пускают в пляс. Нотт радостно хихикает.
Ну, нет…
- Фините Инкантатем! – я почти кричу. – Вы думаете, это смешно? Минус двадцать баллов со Слизерина!
- Что ты здесь забыла, полукровка?
От презрительной интонации в голосе Забини меня буквально передёргивает.
- Вам, чистокровным, пора бы знать, что издеваться над маленькой девочкой – вдвоём! – верх подлости. Не мужчины вы, а… - я запнулась, пытаясь подобрать подходящее слово – а просто свиньи!
- Чего-о? – глаза Нотта округлились, он схватился за палочку. Я опередила его:
- Экспеллиармус! – И меня тут же сбило с ног невербальное заклятие Забини. Кое-как поднявшись на одно колено, я нацелилась на него палочкой…
- В чём дело, мисс Браун?
Как незаметно Снейп подкрался к нам!

Я медленно поднялась на ноги. Игра проиграна, о да, но нужно проиграть достойно.
- Забини и Нотт издевались над Энн Кроткотт, сэр. Я пыталась им помешать.
- Почему бы Кроткотт самой не защитить себя? – усмехнулся Снейп. – Если меня не обманывает зрение, у неё есть палочка. Минус тридцать баллов с Гриффиндора – за её трусость и ваше неправомерное вмешательство.
- Это несправедливо! – Я почувствовала, что готова расплакаться, и от обиды совсем потеряла голову. – Если бы вы когда-нибудь были жертвой издевательств, вы бы так не говорили! Если бы вас унижали так, как сейчас унизили Энн, вы бы встали на её сторону!
- Выслушивать вашу истерику я не собираюсь. Ещё минус десять баллов с Гриффиндора.

…И ни малейшей возможности оправдаться, доказать свою правоту. Профессор Снейп, я искренне желаю вам самому оказаться в такой ситуации.
Энни до сих пор не успокоилась. Чем я могу её утешить? Лишь тем, что терпеть осталось недолго: скоро Рождество.

19 декабря.

Занятия в ОД идут полным ходом. Джинни обучает немногочисленных желающих Сектумсемпре. Кстати, среди них и Симус.
После собраний я задерживаюсь в Выручай-комнате и отрабатываю кое-какие заклинания. Уже завтра они мне понадобятся.
Ведь завтра состоится торжество. Оно предназначено для Пожирателей смерти и их сторонников. Нужно сорвать его.
Мне немного страшно. Но я верю: всё будет хорошо.




Глава 20

20 декабря.

Сымитировать обморок на уроке заклинаний мне вполне удалось. Испуганный Флитвик сам доставил меня в Больничное крыло.
Впрочем, мадам Помфри как опытный целитель подвох распознала.
- Симулируете? – усмехнулась она, едва за Флитвиком закрылась дверь. – Понимаю: не хотите идти на банкет.
- Да, мэм.
- Ловко вы всё продумали. Я вот не могу позволить себе такой роскоши – директор предупредил, что вечером я непременно должна быть в Большом зале.
- А кто же останется здесь, с больными? – с колотящимся сердцем задала я вопрос.
- Эльфиха Винки. Если кому-то станет плохо, она сразу же известит меня, и я приду.

Прекрасно. Именно это мне и нужно. Исчезнуть из Больничного крыла я смогу без помех. Кстати, Винки может стать мне полезной кое в чём…

Ох, как я боюсь! Вроде бы, всё продумано. Но любая случайность может подвести меня.
Ещё два часа я должна провести здесь. Успокоиться не получается: в голову ломится миллион тревожных мыслей.

А хуже всего – не вовремя проснувшаяся совесть, упорно заставляющая меня размышлять о сцене у озера.
В тот момент я помогла Энни. Но некогда я вела себя не лучше этих слизеринцев.

…Жаркий майский день, ослепительное солнце. Вниз с зелёного холма сбегает девочка лет двенадцати. На ней полурасстёгнутая мантия с гриффиндорским гербом, из-под которой видна белоснежная блузка. Льняные девичьи кудри аккуратно уложены и перевиты светлой лентой.
Это я. Я возвращаюсь с урока травологии. У меня прекрасное настроение, и я даже не сразу слышу робкие слова, обращённые ко мне:
- Лаванда, можно тебя на минутку?
Оборачиваюсь. А-а, это Лавгуд! Всего лишь Лавгуд. И в ушах у неё, разумеется, дурацкие серьги из лесных орехов.
- Ну, в чём дело?
- Ты, случайно, не видела мой учебник по зельеварению?
- Какое мне дело до твоего учебника, Полоумная? Я, что ли, его украла?
- Нет, я вовсе не думаю так. Просто сегодня я брала его с собой в Большой зал, а ты сидела рядом. Вот и я подумала: вдруг ты видела…
- Отстань, ты мне надоела. И вообще, Полоумная, ты бы хоть причесалась! Глядишь, на человека станешь похожа.
Вскинув голову и одарив напоследок первокурсницу надменным взглядом, я ухожу.

…Нет, мне не доставляло особого удовольствия обижать Луну. Скорее, казалось само собой разумеющимся то, что все над ней смеются. А раз так, почему бы не посмеяться и мне?
С годами эти проделки прекратились сами собой. Я уже считала себя слишком взрослой для того, чтобы дразнить неудачников. Но пренебрежение осталось.
«Дурочка Лавгуд не стоит моего внимания».

А в этом году «дурочка Лавгуд» несколько раз помогала мне. Да что там, она одна из самых смелых людей, которых мне доводилось встречать.

С какой стати я, вообще, думаю о Луне, когда нужно размышлять о том, как свести риск своего предприятия к минимуму?..
Сейчас у нас с ней прекрасные отношения. Вряд ли она вспоминает о прошлом.
Но извиниться всё-таки надо.

* * *

Симус вихрем ворвался в палату.
- Лав! Лав, ты не поверишь! Банкет отменили!
- Как это?
Он уселся на стул и радостно потёр руки.
- Сейчас расскажу. К шести все мы собрались в зале. Столы уже были накрыты, но, надо сказать, ни они, ни роскошная ёлка никого, кроме слизеринцев, не радовали.
Снейп поднялся с трона и начал свою речь: кстати сказать, она была довольно короткой. Сначала он поздравил нас с наступающим праздником, потом стал говорить о том, как хорошо живётся волшебникам при Тёмном Лорде и какие успехи ожидают чистокровное сообщество в будущем. Заметил, что враги Тёмного Лорда – это враги государства и преступники. Они подлежат перевоспитанию в Азкабане.
Если б ты слышала, как увлечённо он говорил, с какой страстью! К нему поневоле начинаешь прислушиваться. Настоящий фанатик.
Закончив, он слегка поклонился и сел. Раздались аплодисменты: в основном хлопали его «питомцы», но несколько старшекурсников из Рэйвенкло присоединились к ним.
И тут раздался женский голос, громкий, как у комментатора на квиддичном поле.
Что же он говорил?.. Примерно вот это: «Друзья! Я поздравляю вас с Рождеством. Пусть оно будет светлым, пусть даст вам силы на продолжение борьбы, на победу. Рано или поздно Том Реддл и Пожиратели смерти будут изгнаны из нашей страны! Держитесь. Не сдавайтесь. И тогда мы победим».
- Потрясающе. Кто бы это мог быть? – Моя улыбка открыта и простодушна.
- Кэрроу обыскали Большой зал, ближние коридоры и аудитории. Никого не нашли. Скорее всего, таинственный оратор – кто-то из привидений. Снейп, кстати, тоже так считает: он сейчас допрашивает их у себя в кабинете. Но даже если он вычислит виновникa, каким образом его можно покарать? Разве что выгнать из Хогвартса… Но это едва ли удастся.
- Да уж, Снейпу придётся поломать голову.
- Между прочим, он отменил банкет «в наказание». Но едва ли кто-то сильно огорчился.

Дверь скрипнула, вошла мадам Помфри в тёмно-сером шёлковом платье.
- Молодой человек, вам пора. А вы, мисс Браун, ложитесь в постель.
- Но у меня же ничего не болит!
- Вот именно. Пока что директор беседует с призраками, но кто знает: вдруг ему придёт в голову поискать нарушителей порядка в Больничном крыле? Лучше не давать ему лишний повод для подозрений.
Мадам Помфри, дорогая! Как же вы ловко меня раскусили…

Я покорно ложусь на кровать и по подбородок укрываюсь одеялом. Еле слышно вздохнув, Симус прощается и уходит.
Надо ли будет ему рассказать…
…как ровно в пять пятьдесят я позвала Винки и попросила её провести меня в комнату трофеев, примыкающую к Большому залу. Как, заперев разделяющую эти два помещения дверь банальным Коллопортусом (на что-то посложнее меня не хватило), я наложила на себя чары изменения голоса и применила Сонорус.
Я очень боялась, что не справлюсь. Что голос дрогнет. Что нужные слова не придут на ум. Я ведь не сочиняла их заранее: по-моему, лучшее выступление – это импровизация.
Всё, вроде бы, неплохо получилось. Разве что слишком пафосно. Зато как приятно было видеть удивление и радость в глазах товарищей, испуг и злобу Пожирателей, холодное недоумение Снейпа.
Наверное, мне помогла удача: каким-то чудом я успела выскользнуть из трофейной и добраться до лазарета раньше, чем коридоры оцепили слизеринцы.
Ну же, зайдите, профессор Снейп! Вам ни за что не догадаться, что именно я занималась антиправительственной пропагандой. Ах, вам, наверное, внушают подозрение мои малиновые щёки и сбитое дыхание? Так у меня же температура, я болею…

Мой план сработал на всё сто. Но я никому не буду об этом рассказывать. Просто не хочу.

21 декабря.

Мерлин всемогущий… Наконец-то это случилось. Взаправду случилось! Я еду домой.
Ох, как легко и свободно мне стало, когда за нами закрылись ворота Хогвартса! Так себя, наверное, чувствовал Сириус Блэк, сбежав из Азкабана.
Хогвартс-экспресс мчится к Лондону. Оконные стёкла затянуло белой дымкой – на них можно рисовать. А может, написать что-нибудь?
Я придвигаюсь к окну. Парвати и Джинни с явным любопытством следят за моими действиями, в то время как Луна поглощена чтением «Придиры».
Стекло еле слышно скрипит, когда я вывожу на нём: «Лав + Симус =…»
Равно чему? Любви? Увлечению? Дружбе?
Арифметика проста… когда она не касается человеческих отношений.
Надпись остаётся незаконченной.

- Что пишут? – Джинни покосилась на журнал в руках Луны.
- В основном, про Гарри, разумеется. – Луна улыбнулась. Странное дело: в это мгновение она напомнила мне одну из Рафаэлевых мадонн: кроткое, спокойное лицо, удивительно светлые глаза, хрупкие, тонкие руки, сложенные на коленях. – Увы, осталось недолго.
- Почему?
- Пожиратели смерти постоянно угрожают папе. Требуют, чтобы он прекратил поддерживать Гарри. Может, его уже забрали…
- В Азкабан? – глухо спросила Парвати.
- Не обязательно. У Тёмного Лорда есть свой замок, в подземельях которого он держит врагов. Там он создал все условия для…
Дверь распахнулась. Вошёл Невилл.
- Джинни, помоги, пожалуйста. Я случайно покрасил Тревора заклинанием в розовый цвет. Что делать?
- Сейчас разберёмся, - бодро отозвалась она. – Пошли.
- Никогда не видела розовых жаб, - изумилась Парвати. – Пойду посмотрю.
Мы с Луной остались одни.
«Признавать свои ошибки нелегко, - подумала я. – Но чем скорее ты это сделаешь, тем лучше».
- Я хочу перед тобой извиниться.
В глазах Луны блеснуло любопытство. Чуть склонив голову набок, она внимательно взглянула на меня.
- Мне очень жаль, что я часто была невежлива с тобой, - продолжила я. – Мне стыдно за себя. Ты замечательный человек, Луна: недавно я поняла это.
- Да я ж не обижалась никогда. - Она пожала плечами. – Разве можно сердиться из-за пустяков? Мне кажется, Лаванда, ты очень добра и справедлива… только тебе часто мешают пухлые заглоты.
- Заглоты так заглоты, - засмеялась я. – Давай дружить, Луна?
- Конечно, давай! Мне будет очень приятно, если ты станешь моей подругой.
Пару минут мы сидели молча и только радостно-взволнованно глядели друг на друга.

- Поезд останавливается, - неожиданно сказала Луна.
И вправду, мы ехали медленнее. Заметно медленнее. Подъезжаем к Лондону? Это невозможно: вокруг только белые поля да чахлые деревца кое-где, среди снега.
- Может, поломка?
- Похоже, нет… Приглядись.
- О, чёрт!!!
Один за другим возле полотна появляются люди в чёрных плащах, в серебристых масках. Зачем они здесь?
- Отойди от окна.
Луна пожимает плечами, но покоряется. Я приоткрываю окно. В купе врывается морозный ветер – и слова, произнесённые с резким шотландским акцентом:
- Нам нужна Лавгуд.

Я захлопываю окно, опускаю штору, направляю палочку на дверь:
- Коллопортус!
- Бесполезно. Они всё равно прорвутся.
- Нет! Ты должна аппарировать. Немедленно!
- Ты что? Мне шестнадцать, я ещё даже курсов не прошла.
С досады и злости я пнула стену ногой.
- Не волнуйся так, Лаванда. Со мной ничего не случится: наверняка я нужна им только как заложница.
- Нельзя допустить, чтобы тебя арестовали! – Я схватила её за руку. – Аппарируем вместе. Прямо на вокзал.
- Тогда у тебя будут проблемы! – Она вырвалась. – Тебя посадят в Азкабан!
Бух! Дверь слетает с петель.
«Жаль, что я не учила Сектумсемпру…», - проносится в голове, когда я направляю палочку на ближайшего Пожирателя.
- Ступефай!
Он уворачивается, и мне в лицо летит синий луч.
Удар лбом о стенку. Круги перед глазами…

* * *

- Кажется, очнулась. Лав, как ты? Можешь говорить?
Моего лба касалось что-то холодное. Лицо Парвати, склонившейся надо мной, было встревоженным, растерянным.
- Кажется, могу… - пробормотала я. И почувствовала терпко-солёный вкус во рту. Что это – кровь?
Я сплюнула в платок. Точно, кровь.
- Где Луна?
- Её забрали Пожиратели. А мы даже не успели им помешать! – воскликнула Джинни. – Когда мы прибежали сюда, ты уже лежала на полу в беспамятстве, и больше в купе не было никого.
- Что же с ней теперь будет?
- Уверена, её не тронут, - твёрдо сказала Джинни. – Пожиратели просто хотят попугать мистера Лавгуда.
- Мне бы твою уверенность.
Я машинально поднесла руку ко лбу.
- Не снимай повязку. – Парвати поправила лоскут ткани, обмотанный вокруг моей головы.
- Я поранилась?
- Да, немного.
- Отлично. Теперь у меня будет шрам, как у Гарри Поттера, - фыркнула я. - Девчонки, а может, именно мне суждено убить Тёмного Лорда? Или хотя бы Снейпа?
- Не надо, - серьёзно отозвалась Парвати. – Моя тётя Анджана говорит, что убийство наносит человеческой душе неизлечимую рану.
- За возможность избавить мир от этих двух тварей я с радостью продала бы душу.
- Не кощунствуй.
Я пожала плечами.

Луна, бедняжка Луна… Смешная, добрая, мягкая – и в то же время до крайности неделикатная.
Маленькая девочка с пробковым ожерельем на шее, с волшебной палочкой, вечно торчащей за ухом. Но с недетской душой.
В какой страшной ловушке ты оказалась...

* * *

Кингс-Кросс. Многолюдная, шумная толпа. Вот мистер и миссис Уизли: невозможно не заметить их огненно-рыжие волосы. Вон представительная женщина в лисьей шубе и ярко-красной высокой шляпе – миссис Августа Лонгботтом. К колонне прислонился высокий худощавый мужчина в нелепом жёлтом одеянии. А рядом с ним…
- Мама!!! – Я прыгаю с подножки поезда, бегу по платформе и кидаюсь ей на шею.
- Лав, доченька!
Какое-то время мы просто стоим, обнявшись, забыв обо всём. Наконец она выпускает меня из объятий и ласково проводит рукой по моей щеке.
- Ох, какая же ты бледная! И похудела как будто? Под глазами круги… Лав, милая, что с тобой сделали?
- Мам! Ну я же не с курорта приехала! – мой голос нарочито бодр. - И потом, разве я уж так плохо выгляжу?
- А это что? - она осторожно отводит пряди волос с моего лба. Повязка уже наполовину съехала, и маминому взгляду открыта кровоточащая царапина.
- Ударилась. Пустяки.
Она достаёт палочку, но я качаю головой:
- Дома вылечим. Пошли уже. А то мы стоим здесь, как две индюшки.
- Как две индюшки? Ну и выдумщица ты! – мама смеётся, хотя с её лица не исчезает тревога.
У разделительного барьера я оборачиваюсь, чтобы помахать на прощание подругам. Парвати машет мне в ответ, другой рукой обнимая своего отца. А Джинни не видит. Она что-то говорит тому субъекту в жёлтой мантии.
Я вижу, как с каждым её словом темнеет лицо мужчины, глаза наполняются гневом и страхом.
Кажется, я знаю, кто он.

…Я не буду думать о чужих бедах: дайте мне хоть немного побыть счастливой. Ведь я – у себя в комнате, лежу на изъеденной молью мягкой софе, а мои ноги укрыты шерстяным клетчатым пледом, связанным мамой. Рядом со мной на табуретке – чашечка горячего чая.
Блаженство – вот что я испытываю.
Сейчас откинусь на подушку и засну. Спать ужасно хочется.


Глава 21

22 декабря.

Проснулась и почувствовала себя счастливой оттого, что лежу в своей кровати. Из окна видны укрытые снегом деревья и соседский кирпичный дом, а не опостылевший школьный двор.
Долой форму! Можно надеть любимую майку и шортики.
Нет преподавателей. Нет слизеринцев. А главное, нет Амикуса.

По-моему, я сегодня и выгляжу лучше, чем обычно. Правда, шрам на лбу всё-таки остался – я закрываю его косынкой.

Весь день ничего не делаю, только валяюсь на диване со «Сказками барда Бидля». Вспоминаю детство…

После обеда я хотела сбегать к Эльзе Дингл, моей приятельнице, живущей по соседству. Но мама сказала, что Динглы ещё осенью перебрались в Ирландию. А Патрик Квирк вторую неделю лежит в больнице святого Мунго. Даже пообщаться не с кем… Кроме мамы, конечно.
Но беседуем мы в основном только о домашних делах и о наступающих праздниках. Говорить об отце слишком тяжело нам обеим. Жив ли он, здоров ли? Где, в какой стране встретит Рождество?
А когда речь заходит о Хогвартсе, я живописую удачные вылазки Отряда Дамблдора, свои свидания с Симусом и невыносимо трудные уроки. Мама слушает с интересом, но не сводит с меня тревожного взгляда, чувствуя, что я многое замалчиваю. Но не могу же я ей зверства Пожирателей описывать! Она и так ужасно разволновалась, узнав о похищении Луны Лавгуд.
Увы, слишком часто я ловлю себя на детской слабости: хочется прижаться к маминому плечу, излить душу, выплакать накопившиеся слёзы. Но такие желания надо обуздывать.
Я вполне способна разобраться со своими проблемами сама.

23 декабря.

- Я скоро вернусь, не скучай. Завтрак на столе. До моего возвращения ни в коем случае не выходи из дома и никого не впускай, - сказала мама и ушла за ёлкой.
Да-да, за ёлкой. Я пыталась отговорить её, но она настояла на своём. «Война войной, а Рождества без ёлки не бывает».

Никогда в жизни я не боялась оставаться дома одной. Но на сей раз, едва закрылась дверь, противное, сосущее чувство тревоги поселилось в моей душе. Я пыталась занять себя чтением, рисованием, я слушала любимую музыку – бесполезно. Ничто не могло развлечь меня.
Прошло, наверное, часа полтора. И в окно кто-то постучал. Выхватив палочку, я обернулась… и вздохнула с облегчением: это была всего лишь почтовая сова.
Приоткрыв форточку и отвязав от её лапки письмо, я взглянула на конверт. Он не был запечатан: видимо, отправитель торопился. Даже адрес не был указан. Лишь два слова: «Эвридике Браун».

Сердце забилось быстрее: неужели письмо пришло от папы? Нет, почерк совсем другой.

Это было вопиющим нарушением правил этикета. Но я осторожно достала из конверта сложенный пополам лист бумаги и развернула его.
И сразу же мне бросились в глаза строки:

«…я знаю, что не имею никакого права писать Вам. Но Вы – единственный человек, ради которого я живу. Каждое утро я просыпаюсь с мыслью о Вас.
Не сердитесь на меня. Думать о Вас, видеть Вас всякую минуту – хотя бы в воображении – давно стало для меня необходимостью. То время, когда мы работали вместе и Вы часто дарили мне свой приветливый взгляд, я вспоминаю, как благословенный сон.
Упаси меня Мерлин хоть раз подумать о Вашем муже со злобой или завистью! Для меня он прекрасный человек уже потому, что Вы остановили на нём свой выбор.
До свидания, миссис Браун. И не тревожьтесь обо мне: да, идёт война, да, Пожиратели смерти преследуют магглорождённых по всей Европе… Но я вернусь. Обязательно вернусь, чтобы увидеть Вас.
Искренне Ваш,
Дирк Крессвелл».

Покраснев до корней волос, я сунула письмо в конверт и положила его на стол.
Никогда бы не подумала, что Крессвелл влюблён в мою маму! Я всегда считала их старыми друзьями.
Интересно, давно между ними идёт переписка? Или пишет только он?
Нет, не нужно лезть в чужую личную жизнь. Мне своей хватит.

* * *

Ёлку мама достала отличную. Она такая высокая, что мы едва втащили её в гостиную.
…С детства люблю запах хвои. Его свежесть, его чистота – это больше, чем я в состоянии описать.
Завтра с утра пораньше надо сходить за подарками. Я ещё не придумала, чем порадовать маму. Завтра выберу.
Для Парвати я подберу духи с её любимым ароматом сирени. Симус… Наверняка его заинтересует книга о квиддиче.

Половина одиннадцатого, но я не хочу спать. Лучше немного почитаю. Например, возьму из папиного шкафа сборник скандинавских баллад. В нём наверняка найдётся что-нибудь интересное.

24 декабря.

Извилистый сырой коридор освещают слабо коптящие факелы. Я иду по нему босиком, и ногам очень холодно.
Я знаю, что должна выбраться оттуда. Но запутанным переходам нет конца.
Выход где-то рядом: снаружи явственно доносится плеск воды. А приглядевшись повнимательнее, можно заметить тоненькие струйки, стекающие по каменной стене.
Или это лишь плод моего воображения? Я касаюсь стены рукой, чтобы проверить.
Всё верно: мои пальцы ощутили влагу.
Там, снаружи, река или водопад… А рядом – сосновый лес: я чувствую лёгкий хвойный аромат, проникающий даже сюда, в подземелье.

Неуверенно, робко я провожу пальцами вдоль влажного следа… и с криком отдёргиваю руку: в ладонь чуть ниже безымянного пальца вонзился шип.
Содрогаясь от страха, резким движением выдёргиваю его – и в отчаянии разглядываю свою окровавленную руку. А потом торопливо вытираю её о подол сорочки.
По белоснежной ткани расползается неровное ярко-алое пятно. И его вид так меня ужасает, что я медленно сползаю на пол, не в силах удержаться на ногах.
И просыпаюсь.

Сквозь задёрнутые шторы тускло бьёт рассвет. Я сижу на диване возле ёлки, облокотившись на подушку; рядом со мной – раскрытый сборник скандинавского фольклора.
Я просто уснула за чтением. Ничего страшного. Надо прийти в себя.
Резко сжав руки в кулаки, я ощутила болезненный укол. Опустила взгляд и увидела, что ниже безымянного пальца кожу проколола ёлочная иголка.
Не потребовалось ни малейшего усилия для того, чтобы выдернуть её. И даже следа не осталось – лишь лёгкое покраснение.

А во сне была кровь. И белая сорочка. Между тем как я не надевала её со дня отъезда из Хогвартса.
Чудеса…
«Это всё хвоя виновата», - мелькает в голове странная мысль. Я не хочу её обдумывать.
Тем более, мне надо идти за подарками, и чем скорее, тем лучше.

25 декабря.

Что за прелесть это зелёное шёлковое платье! Как оно идёт мне! Мама – умница. Она сделала мне потрясающий подарок.
Эх, видел бы меня сейчас Симус… Тем более, ему было бы приятно знать, что я надела присланную им серебряную цепочку.

Похоже, во мне пробудился зверский аппетит: жду не дождусь, когда будет готова индейка, жарящаяся на кухне.
Рождество обещает быть роскошным. Тем более, только что пришло письмо от моей крёстной Валерии Акерли. Она приедет к нам сегодня вечером.
За окном падает снег. Мне кажется, скоро он накроет весь мир белой пеленой. Улица превратилась в снежное царство, и я – его хозяйка.

* * *
Около семи в дверь позвонили, и через несколько секунд я уже обнимала Валерию.
- Мерлин мой! Как ты похорошела, Лаванда! Тебя и не узнать!
Ну да – тональный крем и пара косметических заклинаний надёжно скрыли следы боли, волнений и бессонных ночей.
- Спасибо, ты тоже отлично выглядишь!
Отлично – это слабо сказано. Высокая, статная, черноволосая мисс Акерли – настоящая красавица. Мама говорит, что в ещё в Хогвартсе у неё не было отбоя от кавалеров.
…Тепло расцеловавшись с мамой, Валерия прошла в комнату.
- Хорошо у вас, уютно. А ёлка-то какая громадная!
- В этом доме всё как обычно. Ты лучше про Париж расскажи: всё-таки два года там живёшь! – предложила мама.
- В последнее время ничего хорошего и там не происходит. Тёмный Лорд не теряет времени зря… Впрочем, не будем о нём. Я привезла с собой альбом. Хотите взглянуть на парижские фотографии?

За рассматриванием альбома и обменом рождественскими подарками время пролетело незаметно.
- По-моему, пора ужинать. – Мама поднялась с дивана.
- Помочь тебе накрыть на стол?
- Нет, Лав, не нужно.
Она вышла, а я ещё раз взглянула на последний снимок: на фоне Нотр-Дама Валерия беседует с белокурым юношей.
- Это Жюль де Круа, сын моего старого знакомого, - пояснила она. – Он учится в Шармбатоне.
- Он очень похож на Симуса…
- Симус? Это твой дружок? – тёмно-серые глаза Валерии лукаво блеснули.
- Да.
- Расскажи мне о нём.
Не скрою, мне было приятно, что крёстная заинтересовалась Симусом. И я подробно описала ей его характер, привычки и наши с ним отношения.

Наконец она одобрительно кивнула:
- Судя по всему, этот Финниган - хороший парень.
- Правда? – Мои губы сами собой сложились в довольную улыбку.
- Но тебе он не подходит.
- Но… но почему?! – Я постаралась вложить в вопрос всё своё возмущение. – Разве я недостойна его?
- Милая моя, речь не об этом. Просто некоторый жизненный опыт позволяет мне предположить: если вас свяжут узы любви или супружества, Симус легко станет игрушкой в твоих руках. Свою энергию он направит лишь на исполнение твоих желаний, своё мнение подчинит твоему. И в итоге он, скорее всего, потеряет собственное эго, полностью растворившись в тебе. Разве это сделает тебя счастливой?
- Да ты ни разу не видела Симуса! Как ты можешь что-то прогнозировать, исходя только из моих слов?
- Именно по твоим словам можно понять, кем Финниган является для тебя. Тебе льстит его поклонение, обожание. Но в глубине души ты едва ли его…
- Довольно! – воскликнула я. – Не хочу больше слушать!
Валерия ничуть не обиделась: наоборот, мне показалось, что она вот-вот рассмеётся. Этого я стерпеть не могла.
- Какой же спутник жизни, по-твоему, нужен мне?
- Горячему коню – стальные удила. Я буду очень рада, Лав, если ты выйдешь замуж за человека, которого будешь искренне уважать и прислушиваться к его мнению. Хорошо, если он сможет время от времени сдерживать твои безрассудные порывы.
- То есть мой муж должен быть мой командиром.
- Нет… скорее, наставником.
- Вэл, не рано ли ты заводишь с крестницей такие разговоры? – шутливо сказала мама, расставляя по столу тарелки. – Заметь, ей всего семнадцать.
- Мне было столько же, когда я встретила Фабиана. – На мгновение Валерия прикрыла глаза.
Мне вспомнилась выцветшая от времени фотография: молодое, открытое лицо, тёмно-рыжие волосы, небрежно спадающие на плечи… Фабиан Прюэтт, жених Валерии, член Ордена Феникса. Он погиб совсем молодым в поединке с Пожирателями смерти.

- Садитесь, всё готово! – Мама позвала нас, и мы принялись за ужин.

* * *

- Ужасно вкусно! Как называется этот торт, Эва?
- «Очарование вейлы». Я первый раз его приготовила.
- Всегда восхищалась твоими кулинарными способностями, но на сей раз ты превзошла саму себя. Если когда-нибудь мне удастся…
В дверь позвонили.
Мама слегка побледнела, улыбка стёрлась с её лица. Валерия вытащила палочку.
- Давай, я открою.
- Я сама. – Она вышла в холл, а мы с крёстной последовали за ней.
Глянув в глазок, она отшатнулась от двери… и широко распахнула её.
- Джон! Родной! Вернулся!

Мама рыдала на груди отца, он растерянно улыбался и гладил её по волосам. Я, кажется, прыгала и хлопала в ладоши. В первую минуту, пожалуй, лишь Валерия заметила темнокожего мага, стоявшего на пороге. Поздоровавшись, она протянула гостю руку, которую тот галантно поцеловал.
- Ох, Кингсли, я прошу прощения за невнимательность! – Мама обернулась к нему, продолжая сжимать папину руку. – С Рождеством вас! Это, конечно, вы привели сюда Джона?
- Да, огромное спасибо мистеру Шеклболту, - кивнул отец. – Без него мне ни за что бы сюда не добраться.
- Ну, что вы! Не стоит благодарности. – Кингсли перевёл взгляд на меня. – А вы, должно быть, мисс Лаванда Браун?
- Да, сэр.
- Мы с миссис Эвридикой – сослуживцы и давние приятели. Она немало рассказывала мне о вас. Очень рад наконец-то вас увидеть.
Расточив Кингсли уйму комплиментов и наконец-то представив ему Валерию, мама предложила нам всем проследовать в гостиную.

Мы смеялись, болтали, перебивая друг друга… Папа рассказывал о своих скитаниях, Кингсли полушутливо жаловался на нелёгкую судьбу. Гордая Валерия бросала на него сочувственные взгляды и усиленно угощала тортом. Мамино лицо просто лучилось счастьем.
…Вряд ли у меня когда-нибудь будет день лучше сегодняшнего.





Глава 22

26 декабря.

Отец ушёл на рассвете. Он аппарировал в Цюрих вместе с Кингсли.
В доме сразу же воцарилась тоскливая тишина, даже Валерия взгрустнула.
- Из мистера Шеклболта мог бы получиться неплохой политик, - заметила она, едва за мужчинами закрылась входная дверь. – Уверена, когда-нибудь он станет Министром… если прежде не нарвётся на Аваду.

Да, Кингсли – удивительный человек. Чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить наш с ним сегодняшний разговор.

- Лаванда, извините, что отрываю вас от чтения. Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
- Конечно. – Я закрыла сборник сонетов Петрарки – подарок крёстной – и взглянула на гостя.
- Я слышал, вы являетесь членом некой подпольной организации, действующей в Хогвартсе?
- Да, - без колебаний подтвердила я. В конце концов, Кингсли можно доверять.
- Прекрасно. – Похоже, он и в самом деле был доволен этим обстоятельством. – Прежде чем мы попрощаемся, я хотел бы отдать вам одну вещь. Уверен, она вам пригодится.
Жестом фокусника Кингсли развернул передо мной прозрачную, отливающую серебром ткань.
- Мерлин всемогущий! – Я задохнулась от восторга. – Это же… это…
- Мантия-невидимка. – Лицо Кингсли озарилось широкой улыбкой.
- Спасибо, огромное спасибо… Но я не могу принять её! Она ведь очень дорогая, мистер Шеклболт!
- Нет-нет, я не покупал её. Она принадлежала Эммелине Вэнс.
- Вэнс? Её убили Пожиратели? – тихо спросила я.
- Да, это произошло полтора года назад. Эммелина была моим лучшим другом. – Кингсли набросил лёгкую, как паутинка, мантию, мне на плечи. – Ей было бы приятно, узнай она, что эта вещь досталась продолжательнице дела Ордена.
Он потрепал меня по щеке и вышел из комнаты.

Подумать только, у меня есть собственная мантия-невидимка! Никому пока не скажу об этом.
Интересно, а папа знает, что Кингсли сделал мне такой подарок?

29 декабря.

От Парвати пришло письмо: она гостит у родственников в Дели. Там жарко, солнечно…
Эх! Что-то мне тоже на юг захотелось.
А у нас - холода. Во дворе намело снегу по колено.

Валерия часами просиживает на диване с дамским романом в руках или слушает Селестину Уорлок. С чего бы это?
Я тоже увлеклась чтением, и одно из стихотворений Петрарки просто не могу выбросить из головы.

Есть существа, которые глядят
На солнце прямо, глаз не закрывая;
Другие, только к ночи оживая,
От света дня оберегают взгляд.
И есть еще такие, что летят
В огонь, от блеска обезумевая:
Несчастных страсть погубит роковая;
Себя недаром ставлю с ними в ряд.
Я в тень не прячусь, лишь ее замечу,
Не жажду, чтоб скорее ночь пришла.
Слезится взор, однако ей навстречу
Я устремляюсь, как завороженный,
Чтобы в лучах ее сгореть дотла.

По-моему, в этих строках – настоящая магия Любви…

* * *

У нас появились новые соседи. Сегодня вечером в дом напротив въехала маггловская семья из пяти человек: почтенный бизнесмен, его жена - пышущая здоровьем, румяная домохозяйка, худощавая, востроносая особа – сестра жены, и двое детей. Старшему – лет пятнадцать, младшей – около десяти.
Я целый час наблюдала, как они выгружают из фургона свои вещи, поминутно ругаясь друг с другом. Смешные…
Надо с ними познакомиться: будет хоть какая-то компания.

31 декабря.

...Земля резко вылетела из-под ног. Я всплеснула руками, пытаясь удержать равновесие, но неловко завалилась на левый бок и упала. Колено словно пронзил электрический разряд – я не смогла сдержать вскрик.
В диких выражениях ругая Мерлина и весь его род, я попыталась встать и со стоном рухнула на лёд.
- Тебе помочь? – раздался над ухом участливый голос.
Тот самый мальчишка-маггл из соседнего дома встревоженно смотрел на меня.
- Помоги, что ли…
Тёплые, бережные руки обхватили меня за талию. Кое-как я смогла подняться.
- Спасибо. Как тебя зовут?
- Брайан Кроксфорд. А ты…
- Лаванда Браун.
- Далеко живёшь? В смысле, сможешь дойти до дома?
- Вообще-то, я твоя соседка. Может, проводишь?
- Конечно! – Он широко улыбнулся.
Улыбка у него была очень милая. Передние зубы чуть выдавались вперёд, но это её не портило.

Опираясь на плечо Брайана, я с трудом доковыляла до дома. У ограды мы дружески попрощались.
Он проводил меня задумчивым, чуть лукавым и – может быть – нежным взглядом.
Мама в две минуты вылечила мою травму. Надо бы и мне целительную магию освоить…
Да только больно сложное это дело.

Наступает Новый год… Что-то он принесёт мне?
Раньше в новогоднюю ночь я всегда загадывала уйму желаний. Далеко не все сбылись.
Сейчас у меня только одна просьба к небесам: пусть вернётся мирная жизнь!
Исчезни, Волдеморт. Исчезни.

1 января.

- Лаванда! Ты уже выздоровела? – Карие глаза светились изумлением.
- Как видишь! – Я не удержалась от усмешки.
- Тогда, может, поиграем в снежки? – предложил Брайан. - Только надо подождать Вики, мою сестру.

Вики оказалась славной, чуть застенчивой девчушкой. Втроём мы неплохо повеселились.
Кстати, Брайан пообещал мне принести завтра кассету со «Звёздными войнами». Давно хотела посмотреть этот фильм: у магглов он необыкновенно популярен.

Кажется, я нравлюсь Брайану. Он смотрит на меня с таким выражением, будто хочет укрыть от всех мировых невзгод. Забавно: на самом деле скорее я могу его защитить, чем он меня…

* * *

К нам заходила Сильвия Крессвелл. За чаем они с мамой долго обсуждали войну, указы Министерства, своих мужей, скрывающихся где-то далеко…
Миссис Крессвелл искренне восхищалась поступком моего отца, рискнувшего жизнью, чтобы увидеться с семьёй на Рождество.
Интересно, знает ли она, кому пишет любовные письма её собственный супруг? Едва ли. Иначе не смотрела бы на маму с такой симпатией.
А мама в разговоре с ней – само воплощение корректности. Умница.
Но, всё-таки, любит ли она Дирка?..

3 января.

В соседнем квартале погибли двое магглов, брат и сестра. Полиция не смогла установить причину смерти.
Пожиратели. Их работа.
…Хочется лечь, завернуться с головой в ватное одеяло, уснуть и не просыпаться.
Вместо этого надо попросить маму, чтобы она наложила на ближайшие маггловские дома защитные заклятие. На всякий случай.

4 января.

Была у Брайана в гостях.
Его родители тепло приняли меня, чего не скажешь о тёте Ребекке, кидавшей на меня из-под длинных ресниц мрачные взгляды.
Миссис Кроксфорд – спокойная, уверенная в себе женщина. На мой взгляд, именно она является главой семьи. Мистер Кроксфорд – довольно красивый мужчина, показавшийся мне неудачником: на его лицо наложили явственный отпечаток слабость и безволие.
Дом у них очень уютный, хотя в убранстве ещё сохранился лёгкий беспорядок – как-никак, семья вселилась сюда всего неделю назад.

Засиделась я у Кроксфордов надолго: не хотелось расставаться с Брайаном и Вики. А когда вернулась к себе, меня уже ждала сова Симуса с толстым конвертом.
Приятно, что Симус помнит обо мне… Одна фраза в его письме меня просто поразила: «Жду не дождусь начала школьных дней, так хочу снова увидеть тебя».
Друг мой, я тоже по тебе соскучилась… но каникулы ни на что не променяю.




Глава 23

6 января.

Сегодня утром меня будто ушатом холодной воды облили: я вдруг осознала, что послезавтра уезжаю в Хогвартс. Свободе приходит конец.
Не хочу уезжать. Мерлин, как я не хочу…
Здесь – уют, покой, родные лица, задушевные разговоры. Там – злоба, блеск заклятий, разрезающих кожу, боль, кровь… И ещё – Амикус. Тварь без чести и совести.
Мама, мамочка! Неужели ты спокойно проводишь меня на вокзал, знаю, что меня ожидает в школе?
Довольно, мисс Браун. Успокойтесь.
Не хватало ещё мать сюда впутывать.
Мне семнадцать. Я совершеннолетняя. У меня есть мантия-невидимка.
Я справлюсь.

* * *

Мы с Брайаном гуляли по заснеженной роще. Он рассказывал мне интересные истории, много смеялся. В его волосах переливались капельки – растаявшие снежинки.
И хотелось пригладить ладонью влажные тёмно-русые пряди, прижаться губами к румяной от морозца щеки… Защитить. Приласкать.
Материнский инстинкт, что ли, просыпается?

7 января.

Как дура, рыдаю над раскрытым чемоданом. Не могу я вернуться в школу!
Я всего лишь маленькая, избалованная, пугливая девчонка. Почему меня заставляют сражаться с теми, кто сильнее?
Надоело играть в войну, надоело геройствовать. Тем более, у меня не слишком хорошо это получалось.
Лучшее, что можно сделать – поплыть по течению. Иначе волны захлестнут меня с головой.
Прямо сейчас пойду к маме и буду просить её не отсылать меня в Хогвартс.
Только бы она согласилась… Мы переберёмся в Германию, а если повезёт, в США. Отца к себе пригласим.
Не найдут же нас где-нибудь на ферме в Канзасе Пожиратели смерти?

Мантию-невидимку и слёзы феникса я пошлю Парвати.
Надеюсь, мои товарищи простят меня. А нет – и не надо. Я сделала свой выбор и не должна ни перед кем отчитываться.
Разве что перед своей совестью…
Раньше я думала, что у совести голос профессора МакГонагалл – твёрдый, повелительный. Но сейчас она обращалась ко мне тихо, робко, как Энни Кроткотт.
Неужели ты бросишь тех, кто в тебе нуждается?
Брошу. Своя мантия ближе к телу. И потом, разве от меня что-то зависит в этой борьбе? Я же не Гарри Поттер.
Решено. Я иду к маме. Я должна её убедить.

* * *

О, Мерлин всемогущий… Голова раскалывается. Что произошло? Каким образом система логических умозаключений, тщательно выстроенная мною, рухнула буквально за несколько минут?

…Мама и крёстная, похоже, обсуждали что-то важное: едва я вошла в гостиную, обе замолчали и как-то грустно, виновато взглянули на меня.
- Мы как раз хотели поговорить с тобой, Лав, - натянуто улыбнулась мама. – Присядь.
Я опустилась на диван, сцепила руки на коленях.
- Итак, в чём дело?
- Это касается твоей учёбы. – Она глубоко вздохнула. - Всего лишь через полгода ты могла бы сдать ЖАБА и получить диплом. Я знаю, как много это значит для тебя.
ЖАБА? Я давным-давно не вспоминала об экзаменах, а диплом меня, в общем-то, никогда не интересовал. Неужели она этого не понимает?
- Но в Хогвартсе сейчас слишком опасно. Ваши учителя не могут гарантировать вам жизнь и здоровье. Я пару дней назад встретила в Косом переулке миссис Лонгботтом с внуком – и не узнала его! У бедняги всё лицо в царапинах и кровоподтёках. Да что я тебе рассказываю – ты сама всё видела и испытала.
Действительно, к чему ты клонишь? Сообразить бы…
- Я очень боюсь за тебя, Лав. Ты даже не представляешь, как сильно. И я не хочу, чтобы ты возвращалась в Хогвартс.
Что?

- Что?!
- Учиться там – значит ежедневно рисковать жизнью. Нам лучше переждать эти тяжёлые времена где-нибудь за границей, в спокойном месте. Первое время погостим у Валерии в Париже, потом ещё что-нибудь придумаем. Возможно, Джон к нам вскоре присоединится. Ну как, согласна?
Поздравляю, Лаванда! Даже просить ни о чём не пришлось: обо всём подумали за тебя. Осталось только согласиться…

- А как же Отряд Дамблдора?
- Твоим друзьям, конечно, будет нелегко без тебя. За эти полгода ты совершила столько отважных поступков! Я раньше и не подозревала, что у меня такая храбрая дочь…
А ведь я действительно приносила пользу. И могла бы сделать ещё больше.
- …Но они едва ли тебя осудят. Они такие же люди, как ты.
Такие же, как и я. Значит, перед ними сейчас встаёт точно такое же искушение! А если мы все попрячемся в тёмные норы, кто же будет бороться с Пожирателями?
- В конце концов, сейчас главное – выжить.

- Мама! – резко сорвалось с моего языка. – Ты говоришь, как слизеринка!
- В самом деле? – Она невесело улыбнулась. – Пусть так. Я всего лишь забочусь о своём ребёнке.
- Я уже не ребёнок! Я взрослый человек. В школе я отвечала не только за себя, но и за младших – и справлялась с этим. У меня появились причины уважать себя, гордиться собой, быть может! – Я осеклась, встретившись с полунасмешливым взглядом Валерии.
- Это заметно.
Серьёзно она говорит или издевается?
Смейся, крёстная, если хочешь. Я всё равно скажу то, что должна сказать.
- Если я буду прятаться от опасностей, я превращусь в прежнюю пустышку Лавви.
Валерия подошла к окну, раздвинула шторы. В комнату ворвался поток света.
- Я предупреждала тебя, Эва: Лаванда откажется. Гриффиндорство у неё в крови.
Мама положила руки мне на плечи.
- Что ж, это твой выбор. Ты хорошо над ним подумала?
- Да.
- Тогда ступай собирать вещи. Помочь тебе?
- Да, спасибо, мам.

…Вот и всё. Завтра я уезжаю. Верное ли избрано решение?
Жизнь покажет.

8 января.

- Жаль, что я не могу тебя проводить. – Брайан потёр рукавицей щёку. – Пиши мне, ладно? Я хочу быть в курсе твоих дел.
- Постараюсь. Не скучай! На Пасху я приеду.
- Береги себя, ладно? Говорят, в Хогвартсе сейчас такое творится…
Я растерянно отступаю на шаг.
- Откуда ты знаешь о Хогвартсе?
- Дед рассказывал. Он волшебник, и покойная бабушка была колдуньей. А папа – сквиб.
С минуту мы молчим.
- Как думаешь, если бы мне передались способности деда, на какой факультет я бы попал? – внезапно спрашивает он.
- На Хаффлпафф, наверное, - с тихим смешком вырывается у меня. А в горле почему-то встаёт ком.
Брайан наклоняется ко мне, и его руки обвивают мои плечи. Губы соприкасаются.
Любви нет. Это просто нежность: нежданная, негаданная, непрошенная…

* * *

После холода улицы купе кажется райским оазисом. Я снимаю шапку, вешаю меховую мантию, подбегаю к окну, чтобы послать маме и Валерии воздушный поцелуй.
Они улыбаются мне. Мама стирает с ресниц слезинки, крёстная что-то ей спокойно говорит.
Мне невольно вспоминаются наш с ней прощальный разговор.

- Лав, я боюсь за тебя ничуть не меньше Эвы.
- Обещаю, я буду осторожна.
- Нет, я знаю: ты вполне можешь постоять за себя. Я говорю о твоей душе.
- О моей душе?
- Ну, о психике, если тебя больше устраивает такой вариант. Ты слишком много времени проводишь в атмосфере злобы и вражды. Насколько я понимаю, тебе каждый день приходится защищаться или защищать других с помощь боевых заклятий.
- И что из этого?
- Фридрих Ницше, маггловский философ, сказал: «Если ты слишком долго вглядываешься в бездну, то бездна начинает вглядываться в тебя». Не позволь Тьме проникнуть в твою душу. Помни: никакая цель не оправдывает дурное средство.
Я только кивнула.

Надо бы поразмыслить над её словами. Но времени нет: дверь распахивается, и в купе входит Парвати.
Она загорела, поправилась и выглядит удивительно хорошенькой.
Мы делимся друг с другом каникулярными впечатлениями. Вскоре появляется Симус, и я обнимаю его с пылкостью, неожиданной для меня самой.
Внезапно поезд трогается.
Он медленно отходит от платформы. Прощай, Лондон!

* * *

В замке, вроде бы, ничего не изменилось. Во всяком случае, следов пребывания Волдеморта и его слуг я не заметила.
В Большом зале нам подали роскошный ужин. Увы, есть с отменным аппетитом, созерцая чёрную, мрачную фигуру Снейпа (кстати, он заметно похудел и стал похож на бестелесного призрака), бывает затруднительно.
Пока я добиралась до гриффиндорской башни, Забини попытался напасть на меня, но я уложила его Ступефаем. Что ж, война продолжается!


Глава 24

9 января.

- У Снейпа сегодня День рождения.
Я едва не выронила палочку, с помощью которой пыталась превратить воробья в котёнка, и повернулась к Парвати.
- Откуда ты знаешь?
- Подслушала разговор слизеринцев.
- Хм… Мы-то здесь причём? Пусть гадюки сами поздравляют своего покровителя.
Глаза Парвати хитро блеснули.
- Что ты! Разве мы можем оставить многоуважаемого директора без подарка? Надо устроить ему такой сюрприз, чтобы на всю жизнь запомнился.
- Тогда стоит посоветоваться с Невиллом и Джинни. У нас как раз сегодня собрание.
- Мисс Патил, мисс Браун! Не лучше ли вам отложить беседу до перемены?
МакГонагалл не терпит невнимательности.
Что ж, я подожду: моё терпение будет вознаграждено.

* * *

- Итак, нам следует поздравить Северуса Снейпа с Днём рождения. У кого есть идеи по поводу подарка? – Джинни обвела товарищей вопросительным взглядом.
- Прислать ему шампунь! – выпалила Сьюзен.
- Слабовато… Нужно что-то посерьёзнее.
- Разгромить его кабинет!
- Подлить ему в еду слабительное зелье!
- А как насчёт Амортенции? Приворожим его к Алекто!
- Не пройдёт… Он же зельевар, сразу всё распознает.
- Наложим на него Таранталлегру – пусть спляшет посреди Большого зала!
- Подговорим Пивза вылить ему на голову ведро воды!
- Тише. – Невилл поднял руку. – Всё, что вы предлагаете – детские шутки. А мы не смеяться должны, а мстить. Ибо есть за что.
После недолгого молчания высказался Майкл:
- Можно ударить его Круциатусом. Из-за угла. А пока он будет приходить в себя, смыться.
- Тебя вычислят с помощью Приор Инкантанто.
- Ну, тогда предложи свою идею! Критиковать все умеют.
Невилл кивнул.
- Помните, два года назад в больнице святого Мунго погиб Бродерик Боуд, чиновник из Отдела Тайн? Его задушили Дьявольские Силки – неприметное с виду растение, оплетающее своими смертоносными побегами каждого, кто его коснётся. По-моему, это отличный подарок для директора.
Эрни покачал головой.
- Снейп разбирается в травологии. Он ни за что не притронется к Дьявольским Силкам.
- Я недавно научилась накладывать Дезиллюминационное заклятие на неодушевлённые предметы, - сказала Джинни. – Думаю, мне удастся сделать это растение невидимым. И тогда мы подсунем его Снейпу. Но где нам достать Дьявольские Силки?
- В теплице профессора Спраут. Я берусь это сделать, - сказал Невилл.
- Куда же лучше подбросить подарок? На стол в кабинете директора?
- На столе он может с неделю пролежать, пока Снейп случайно на него наткнётся, - возразил Симус. – Я предлагаю кровать. Представьте: наш именинник ложится спать, и гибкие стебли мгновенно оплетают его руки и ноги…
- Если Снейп не успеет дотянуться до палочки и вызвать огонь, он умрёт. – Голос Ханны прозвучал неожиданно резко. - То, что вы замышляете – покушение на убийство.
- Во-первых, Снейп не Боуд. Он слишком сильный маг, чтобы не справиться с Дьявольскими Силками, - заметил Невилл. – А во-вторых, если он умрёт, я о нём не пожалею.
- Да я тоже не пожалею, - смутилась она. – Но убивать… убивать мне никого не хотелось бы.
- Вообще-то мы не учли одну маленькую деталь: никто из нас не сможет проникнуть в личные покои Снейпа, - невесело усмехнулся Эрни. – Для этого надо самому стать невидимым.
- У меня есть мантия-невидимка! – выпалила я. – Мне её подарили на Рождество.
- Великолепно!!! – Лицо Невилла расплылось в улыбке. – Тогда, я полагаю, ты и должна доставить Снейпу подарок. Если хочешь.
- Разумеется, хочу!

* * *

- Главное, не урони. – Джинни протянула мне коробку. – Помнишь, как действовать?
- Помню.
- Ну, храни тебя Мерлин! – Она стиснула мою руку на прощание.
Накинув мантию, я выскользнула из гостиной.

Трудно описать пьянящее чувство свободы, захватившее меня. Казалось, я могу делать всё, что угодно – и никто с меня не спросит. Хотелось закричать во весь голос, расхохотаться, прыгнуть до потолка. Вот только груз ответственности давил на мои плечи.
Я шла, не оглядываясь по сторонам: не надо было бояться ни миссис Норрис, ни Филча, ни Кэрроу.
Кстати, о Кэрроу… Всего два лестничных пролёта и коридор отделяют меня от кабинета Амикуса. Может, зайти к нему и учинить что-то такое, после чего ему навсегда расхочется меня преследовать?
Нет, в другой раз. Я сейчас, можно сказать, выполняю боевое задание.

Вот и кабинет директора. Под дверью – полоска света. Значит, Снейп там. Работает...
Я прислонилась к стене и начала считать трещинки на каменных плитах: надо же как-то время убить.
…Раздался резкий скрип, и я от неожиданности вздрогнула.
Снейп вышел из кабинета, запечатал дверь заклинанием и направился к лестнице. Я – за ним, сохраняя почтительное расстояние.

Мы спустились в подземелье, где, как всегда, царил полумрак.
Ага, направо – вход в слизеринскую гостиную, с левой стороны – кабинет зельеварения. А мы идём прямо к стене, завешенной выцветшим от сырости гобеленом с изображением русалки.
Небрежным жестом Снейп откинул ткань, и моему взгляду открылись каменные ступени, ведущие вниз.
Жутковато… Словно бы спускаешься в преисподнюю. Но разве я могу дать волю детскому страху?

Вдруг Снейп застыл на месте. Резко обернулся. Поднял палочку.
- Кто здесь?
Мерлин, помоги!
Чёрные глаза пронзают меня насквозь. Нет, это мне кажется. Но Снейп может услышать… почувствовать…
Поэтому – замереть. Поэтому – не дышать.
Мерлин, помоги!

Но бледные губы моего врага уже дрогнули, сейчас с них сорвётся заклинание.
- Гоменум реве…
- Северус! Я вас везде ищу!
- Вообще-то я был у себя в кабинете, Гораций. – Снейп усмехнулся, окинув взглядом сконфуженного коллегу. – Если у вас что-то срочное, зайдёмте ко мне.
- Да, да. Это касается мистера Малфоя.
Торопливо сойдя по ступеням, Слизнорт пошёл вслед за директором.
Я утёрла рукавом пот со лба. Кажется, опасность миновала. Надо прибавить шагу.

Взмах костлявой руки в чёрном рукаве – и дверь открывается. Я еле-еле успеваю проскользнуть внутрь.
Комната невелика. Окон нет, поэтому её освещает золотистая полусфера на потолке. У стены стоит письменный стол, на котором аккуратными стопками разложены пергаменты. К столу придвинут деревянный стул с высокой спинкой.
Два шкафа заставлены книгами. Есть ещё третий, возле камина. Что в нём, неизвестно.

Но я не для того пришла сюда, чтобы разглядывать директорское жилище.
Когда Слизнорт снова начал что-то лепетать, вынуждая Снейпа сосредоточить на нём всё своё внимание, я осторожно сделала пару шагов и зашла в спальню, благо, дверь не была заперта.

Вот и всё. Осталось только откинуть с кровати зелёное покрывало и вытряхнуть на простыню Дьявольские Силки. Но…
Как-то это некрасиво. Словно удар из-за угла. Или грубое вторжение в чужое личное пространство.
Довольно глупостей, Лаванда! Он, окажись на твоём месте, не церемонился бы.

С мягким шорохом растение падает на подушку. Happy birthday, dear Severus…

Вместе со Слизнортом я ухожу. Ноги сами несут меня в башню.
Я сделала то, что должна была сделать. Подарок передан по адресу. И, узнав об этом, Джинни крепко обнимает меня.
Радуюсь ли я? А почему бы мне не радоваться?

10 января.

За завтраком в Большом зале я с тайным волнением подняла взгляд на учительский стол.
Снейп сидел на своём обычном месте. И по его лицу невозможно было понять, вступал ли он в схватку с Дьявольскими Силками.
Нет, какое всё-таки у него самообладание!..
И, кажется, за это я ненавижу его ещё больше.


Глава 25

13 января.

- Лаванда! Эй, Лаванда! Подь сюда на минутку.
Я, признаться, растерялась: с чего это вдруг Хагрид зовёт меня?
- Я, это… вечеринку хочу устроить. В честь нашего Гарри.
- В честь Гарри? Здорово! А когда?
- Послезавтра, часов в семь.
- Где она состоится?
- У меня в хижине.
Не самое лучшее место для подобного рода мероприятий. Да и Хагрида я всегда недолюбливала. Однако…
- Я непременно приду.
- И товарищей позови!

Когда я рассказала однокурсникам о вечеринке, желающих пойти оказалось довольно много.
- Интересно, какое там будет угощение? Засохшие кексы? Прогорклая каша? – иронизировала Парвати, приводя заклинаниями в порядок выходную лиловую мантию.
- А я бы не променял несъедобную стряпню Хагрида на самые изысканные кушанья, подаваемые в Малфой-мэноре, - резко возразил Симус.
- Ты был в Малфой-мэноре?
- Нет. Но всё равно не променяю.
Парвати лучезарно улыбнулась:
- Я тоже.

15 января.

Темно. Снег скрипит под ногами. Падма с опаской косится на освещённые окна замка.
- Думаете, нас не поймают?
- Не должны. Пожиратели, конечно, ушли в Хогсмид: сегодня же суббота. А Филч сидит у себя в каморке, - успокаивает её Парвати.
- Мерлин, как холодно! Давайте уже придём.
- Успокойся, осталось немного, - шепчу я.
…Кое-как поднявшись по обледенелым ступенькам, стучимся в дверь. В ответ – громкий лай.
- Тихо, Клык! Заходите, заходите!
Хагрид впускает нас.

Признаться, дынные корки и ёлочные иголки, валяющиеся на полу, меня несколько шокировали. Судя по лицу Парвати, она испытала те же эмоции.
- Присоединяйтесь к нам! – крикнула Ромильда, уже зажигавшая вместе с несколькими однокурсниками под музыку «Ведуний».
В громадном кресле у окна сидели Невилл и Ханна, просматривая какой-то альбом.
- Остальные скоро придут? – спросил Хагрид, разливая по запылённым бокалам содержимое большой тёмно-зелёной бутыли.
- Не могли же мы уйти из замка толпой! – пожала плечами Парвати. – Примерно через полчаса все соберутся.
- Хорошо… Будешь клюквенный морс? Сам готовил.
- Нет-нет, благодарю, - попятилась она.
- Жаль, Луны нет. Она бы обязательно попробовала этот напиток, - склонившись к моему плечу, шепнула Падма.
Снова стук в дверь. На пороге – Джинни, Демельза и Симус.
- Кажется, начинается вьюга, - улыбается он, стряхивая снег со своих песочных кудрей. – Ох, и холодная зима в этом году!
- Ничего, парень, - глухо пробормотал лесничий. – Главное, у нас здесь уютно и тепло.
- Точно. Ну что, потанцуем, Лав?
Кивнув, я положила руки ему на плечи.
Задорная мелодия сменилась мягкими музыкальными переливами, и новая звезда магической эстрады Лициния Вэнс запела что-то лирическое и грустное:

Мы с тобой улетим на метле,
Улетим далеко…
Мы растаем в сиреневой мгле,
Обретая покой…

Симус крепче прижал меня к себе, точно боясь хоть на миг выпустить из объятий. Я рассеянно гладила его по волосам. Мне казалось, я нахожусь в другом мире, и единственное, что связывает меня с собравшимися здесь – задумчивый голос певицы.

Если хочешь, я буду с тобой
Этой зимой…
Не покидай же меня, родной,
Миленький мой…

Крёстная не любит подобные песни. Невыносимо слащаво, говорит. А мне нравится.
…Вскоре в хижине было негде яблоку упасть: в ней собрался весь ОД плюс несколько первокурсников.
Неожиданно Хагрид подозвал к себе Симуса.
- Слышь, парень… я, это… хотел сказать что-нибудь. Вечер-то наш посвящён Гарри! Значит, речь нужна, чтобы в его честь. Да только я, знаешь, не умею говорить всякие эти пафосные штуки. А ты, я слышал, можешь. Так выручи, ладно?
- Хорошо. – Симус кивнул и направил палочку на радиоприёмник. – Квиетус.
Музыку стало едва слышно, и танцующие с удивлением обернулись к Симусу.
- Друзья, - звонко сказал он. – Мы пришли сюда не только для того, чтобы повеселиться. Мы пришли, чтобы поддержать нашего друга Гарри Поттера. Да, сейчас он далеко от нас. Но наши искренние слова, наша вера в него непременно ему поможет. – Симус взял со стола стакан, наполненный сливочным пивом, и поднял её. – Так давайте выпьем за Гарри!
- За Гарри! – отозвался дружный хор. Зазвенели стеклянные стаканы.
И снова танцы, танцы… Всё бы хорошо, но духота стала невыносимой. Не выдержав, я накинула меховой плащ, выскользнула за дверь.
На крыльце, опираясь локтями о перила, стояла Ханна. Её голова была безвольно опушена, плечи мелко дрожали.
Я осторожно приблизилась.
- Что-нибудь случилось?
Она обернулась, в темноте обжигающе-ярко блеснули её голубые глаза.
- Ничего.
- Но ты плачешь…
- Из-за Луны. Почему, ну почему её похитили? – тихо и безнадёжно спросила она.
- Ты так сильно волнуешься за неё?
- Да нет же! – Резкий выкрик заставил меня вздрогнуть. – То есть, волнуюсь, конечно. Но Невилл переживает в сто раз сильнее. Понимаешь, он ни о чём теперь не может думать, кроме Луны! А мне остаётся только молча смотреть, как он терзается.
Ханна протянула руку и поймала на ладонь большую снежинку.
- Сейчас растает… - Вздохнула. – Наверное, он всегда любил Луну. Ещё с пятого курса, с первого созыва ОД. Они частенько гуляли вдвоём, травологию вместе учили… Я-то зачем ему понадобилась? Зачем он дал мне надежду?
- А может, он просто беспокоится за неё, как за подругу? Вряд ли между ними что-то было. Да если и так, выбрал-то он тебя!
- Я так и рассуждала. Раньше. А теперь я для него не существую! Ему вообще на всех наплевать, кроме Полоумной Лавгуд! – Она резко осеклась, взгляд её застыл. – Ужасно дурно, что я так её назвала, да? Она ведь никогда… ничего плохого… Но мне иногда хочется её ненавидеть!
Я обняла её за плечи.
- Успокойся. Пойдём, выпьем сливочного пива. Тебе отдохнуть надо.
Покорно, как сомнамбула, она двинулась за мной к двери.
- Петрификус Тоталус! Ступефай!
Чувствуя, как леденеет всё тело, я пошатнулась и рухнула на крыльцо. Ханна, всплеснув руками, приложилась об дверной косяк и сползла на пол. По подбородку её на грудь заструилась кровь. Люди в чёрных плащах окружили хижину.
- Редукто! – заорал один из них, направив палочку на дверь. «А не проще было Алохоморой?» - мелькнуло в моей голове.
Чёрная волна ринулась внутрь.
- Рубеус Хагрид, ты арестован за проведение несанкционированного мероприятия, - донеслось оттуда.
- Парни, да вы что? Мы тут, как бы, просто веселимся!
- Веселиться в Азкабане будешь. Живо за нами!
- Да я…
- Империо! Вперёд.
Какой-то шум: похоже, наши пытаются освободить великана. Угрожающее рычание Клыка… Вспышки заклинаний… И Пожиратели выводят Хагрида из хижины.
Ханна тяжело поднялась на одно колено, махнула палочкой в мою сторону, и ко мне вернулась способность двигаться. Отплёвываясь от снега, я вскочила, но Ханна вцепилась в мою руку.
- Куда ты?
- Хагриду надо помочь.
- Опомнись! Тебе с ними не справиться.
И впрямь не справиться. А вот Гермиона Грейнджер наверняка бы что-нибудь придумала…
- ХАГГЕР!!!
Страшно напуганные, мы обернулись и увидели великана, гигантскими шагами догонявшего Пожирателей.
…Он расшвырял их, словно котят. От заклятий отмахивался, как от надоедливых мух. Никто не смог остановить его, когда он посадил Хагрида на плечо, и, что-то победно проревев, затопал к Запретному лесу.
- Ничего себе… - выдохнула я. – Надеюсь, этот великан его не тронет.
- Не бойся, - раздался за спиной голос Невилла. – Это Грохх – брат Хагрида. Мне Гермиона о нём рассказывала.
- А что? Неплохо иметь такого братишку, - нервно улыбнулась Ханна. И Невилл, обернувшись к ней, едва не вскрикнул.
- Родная, что это? Они тебя ранили?
- Немного.
- Скорее к мадам Помфри, - прошептал он, обнимая её за плечи. – Идём.
- А Пожиратели смерти?..
- Их нет. Они давно аппарировали. Тебе не тяжело идти? – Легко, нежно он поднял её на руки и понёс к замку.
- Ну вот, а ты боялась, - пробормотала я им вслед. И пошла разыскивать Симуса.
…Итак, Хагрид бежал. Что-то предпримут Снейп и его подчинённые?


Глава 26

16 января.

Поразительно: сегодня в Большом зале никто даже не упомянул о незаконной вечеринке и бегстве Хагрида. Словно ничего и не произошло. Парвати даже пыталась расспросить профессора МакГонагалл – безуспешно.
Но ведь никого из нас не наказали за «участие в противозаконном мероприятии»! Надо радоваться хотя бы этому.
Погода стоит прескверная, но Джинни упорно гонят своих подопечных на тренировки: через неделю матч со Слизерином, и победить – дело чести для нас. Я на стадион не хожу, боюсь простудиться, зато Симус обо всём мне рассказывает.
Ух, как воет метель… А у нас в камине горит огонь, и даже приятно смотреть, как за окном беснуется стихия. Я сейчас, пожалуй, могла бы чувствовать себя всем довольной. Если бы не война.

17 января.

Уж не знаю, откуда Невилл это проведал, но сегодня он сообщил нам всем, что Хагрид в безопасности. Очень рада за него. Всё-таки он добрый и славный, хоть и полувеликан. Хоть я и по-прежнему его побаиваюсь.
Панси Паркинсон мне просто житья не даёт: сегодня ранила мою сову. Бедняжка Берта сейчас на попечении профессора Граббли-Дерг. Слава Мерлину, та обещает через пару дней привести крыло в норму.
Ох, ещё немного, и я превращу слизеринку во флоббер-червя… если сумею.

18 января.

Приходила Энни Кроткотт, просила помочь с заклинанием Левитации. Мы распугали всех однокурсников в гостиной: они убежали, спасаясь от летающих учебников и чернильниц. Одна из них, увы, оказалась полной до краёв, и алый шерстяной ковёр украсился громадным пятном. Но нет худа без добра: отчищая его, я обучила Энни ещё и заклинанию Экскуро. Она, вообще, делает большие успехи, когда не робеет.
Парвати ходит как в воду опущенная: нагадала себе на картах вечную и трагическую любовь к врагу. Не пойму, в Малфоя она, что ли, боится влюбиться? Или, может, в Снейпа?
…Поделилась с ней этими подозрениями. Долго хохотали.

* * *

Устала я, и спать ужасно хочется. Зато сегодня на занятии ОД у меня впервые получилась Сектумсемпра.
Джинни утверждает, что применить её к живому человеку будет гораздо труднее. Сомневаюсь. К манекену-то я не испытываю никаких чувств, а Пожирателей смерти ненавижу.
Надо тренироваться, и результат будет ещё лучше. Уверена.

20 января.

Нет. Нет. Нет. Это неправда.
Я не хочу это знать.
Только в голове звенит: «К огромному сожалению, мы должны сообщить нашим радиослушателям о гибели Теда Тонкса и Дирка Крессвелла».
Мистер Крессвелл был добр ко мне. Он помогал мне с уроками, задаривал сладостями, давал разумные советы – а мне они были нужны ох как часто… Он любил мою мать.
Не тревожьтесь обо мне, я вернусь. Обязательно вернусь, чтобы увидеть Вас.
Он так писал. Ей. Знает ли она, что он не вернётся?
И Тонкс… Где-то я слышала эту фамилию. Тоже, наверное, хороший человек был. Храбрый.

Чёрт, сейчас слёзы бумагу закапают. Ненавижу плакать.

21 января.

Мерлин всемогущий! Почему я не умею держать себя в руках? Я шарахнула Ступефаем Паркинсон, обозвавшую меня гриффиндорской собакой, прямо в Большом Зале. И теперь – месяц отработок, минус пятьдесят баллов с факультета…
О, меня уже зовут к МакГонагалл. Всё-всё, сейчас иду.
Неужели она меня значка старосты лишить захочет? Не подхожу, мол, по моральным качествам. Что ж, если так, он мне и даром не нужен. Хотя… жалко, конечно.

* * *
Да лучше бы меня вообще из Хогвартса исключили. За что на меня это всё сваливается?
…МакГонагалл смотрела строго и печально, но даже не сделала попытки отругать меня. Тихо сказала:
- Садитесь, мисс Браун.
Поправила очки, пролистала какие-то бумаги на столе. И вздохнула:
- Утром я получила письмо от вашей матери. Боюсь, у меня для вас дурные вести.
- В чём дело, профессор? Что случилось? – Сердце неистово заколотилось.
- Мистер Джон Браун опасно ранен.
- Папа?! – Несколько секунд я не могла выдохнуть. – Что с ним?
- Он потерял много крови, задеты внутренние органы. Но, может, всё обойдётся. Миссис Браун говорит, что есть надежда.
Снова её тяжкий вздох.
- Кто… это сделал?
- Пожиратели Смерти, Нотт и Трэверс. К вашему отцу на выручку подоспел Кингсли Шеклболт. Нотт убит Авадой, его напарнику удалось сбежать. – Вдруг её глаза тревожно впились в моё лицо. – Мисс Браун, вам дурно? Может, примете успокоительное зелье?
- Не нужно мне зелье! – выкрикнула я. – Извините, профессор.
- Ну что вы, я понимаю ваше состояние. Если бы это было в моих силах, я бы отправила вас домой, к родным, пока мистер Браун не пойдёт на поправку.
- Спасибо, мэм. – Я сама не узнавала свой голос, едва шелестевший, как пергамент. – Можно мне идти?
МакГонагалл резко шагнула ко мне и приподняла пальцами мой подбородок, буквально впиваясь глазами мне в лицо.
- Не вздумайте попытаться тайно покинуть Хогвартс. Даже я не знаю обо всех заклятиях, наложенных на территорию школы. Столь неосторожный шаг может стоить вам жизни. Ясно?
Я кивнула, и она, наконец, отпустила меня. Слава Мерлину.

«Да что я на неё-то злюсь, она же не виновата в том, что двоё бандитов едва не убили моего отца! Только бы он выздоровел. Я вызубрю трансфигурацию, я ещё раз выпью ядовитое зелье, я залезу в самый ад, только бы он выздоровел! Но я – обыкновенная бездарность. Я ничего не могу сделать. Ни-че-го.
Но нельзя вот так сдаваться! Должен же быть какой-то выход!».
И – снегом на голову – озарение: «Слёзы феникса!»
Да. Я должна его спасти, я должна передать ему бесценный флакончик. Но как добраться до дома? МакГонагалл права: бежать из замка не удастся. Я смогу покинуть его лишь с разрешения Снейпа. Или Амикуса Кэрроу.
Прийти к Снейпу и попросить позволения уехать «по семейным делам»? Чушь полная. Никогда он меня не отпустит.
А вот Амикус… Амикус мог бы согласиться – при одном условии.
Эй, что с тобой, Лаванда? Неужели ты действительно на это пойдёшь? Позволишь втоптать себя в грязь, навсегда потеряешь право гордиться собой?
А на что будет мне нужна гордость, если отец умрёт?
Надо выбирать.
Постой-ка… Послезавтра - матч. И Амикус наверняка придёт болеть за Слизерин. Он, вообще, человек азартный. Так почему бы не предложить ему маленькое пари?
Безусловно, ставка высока. Но в моём положении торговаться не приходится. Надо рискнуть.



Глава 27

22 января.

Судьба ко мне благосклонна: первым уроком – защита от Тёмных искусств. Удобный случай поговорить с Амикусом.
Парвати, пожалуйста, не спрашивай, зачем я укоротила юбку и так дерзко накрасилась. У меня и без того колени вот-вот задрожат.
Симус, прости меня, ладно? Если, конечно, я в чём-то виновата перед тобой.
Другого выхода просто нет.
Звенит звонок. Пора.

* * *

Как всегда, класс пустеет, едва заканчивается урок. Слава Мерлину, Парвати не ждёт меня.
Амикус роется в каких-то бумагах. Если я не осмелюсь сейчас подойти к нему… Ну же, Лав!
Неестественно-расслабленной походкой направляюсь к учительскому столу. К губам намертво приклеивается улыбка. Не моя. Улыбка Амелии Готье, звезды «Ведьмополитена».
- Профессор Кэрроу, у меня к вам есть просьба.
Он резко вскинул голову, прищуренные глазки уставились на меня с едкой злобой.
- Да ну? Чего тебе надо?
- Разрешение отбыть домой на… - сколько мне нужно? - …две недели. Мой родственник тяжело болен, я должна навестить его.
- Так. Это всё? Или, может, тебе мясо василиска свежезажаренное принести? – почти прошипел он - и как грохнул кулаком по столу! – Катись отсюда, пока цела, Браун!
Отчаянным усилием воли я сдержала порыв последовать этому совету.
- Вы когда-то предлагали мне своё покровительство, сэр. Я подумала над вашими словами.
Землистое лицо оскалилось в усмешке.
- О-о! Мисс Браун подумала! Не поздновато ли?
- Нет, сэр. – И откуда взялась эта наглость? – Другой такой вам не найти, сами знаете.
Он кивнул, потирая руки.
- Значит, ты прыгаешь мне в постель в обмен на две недели отпуска? Недурно, забодай меня соплохвост! Нет смысла снимать шлюх в Лютном переулке: гриффиндорки обойдутся мне гораздо дешевле.
Кровь бросилась мне в голову, я вцепилась в краешек парты.
- Не вздумайте сравнивать меня со шлюхами! Я вообще говорю о другом.
- Не понял.
- Вы придёте завтра болеть за Слизерин?
- Угу.
- Давайте заключим пари. Если выиграет Слизерин, я ваша - на следующую ночь. Если Гриффиндор, вы отпускаете меня на две недели.
- Хо-хо! Тебе, значит, две недели, а мне одну ночь? Где же хвалёная гриффиндорская справедливость?
- Ладно: я ваша на две недели.
- А не обманешь?
- Так ведь вы тоже можете меня обмануть. Чтобы этого не случилось, мы можем заключить Непреложный обет.
- Клянусь всеми чертями, ты не так уж и глупа! Эта идея…
Его прервал надрывный скрип двери.
- Амикус, чтоб тебя фестрал затоптал, куда ты сунул личные дела пятикурсников? Снейп требует…
- Перебьётся твой Снейп. Иди сюда, примешь у нас Непреложный обет.
В нескольких словах он объяснил cестре происходящее.
И вот мы стоим на коленях, рука Амикуса стискивает моё запястье так, что, наверное, будет синяк. Палочка Алекто упирается мне в рукав. Только не смотреть ей в лицо… Лучше на портрет колдуньи в синем платье с кринолином…
Боюсь? Нет.
- Лаванда Браун, клянёшься ли ты стать на две недели любовницей Амикуса Кэрроу в случае победы Слизерина в завтрашнем матче?
- Клянусь. – Алая горящая лента оплетает наши ладони.
- Амикус Кэрроу, клянёшься ли ты отпустить домой на две недели Лаванду Браун в случае победы Гриффиндора в завтрашнем матче?
- Клянусь, - выплёвывает он. Ещё одна алая лента…
- Клянетёсь ли вы не способствовать победе той или иной команды запрещёнными способами?
- Клянёмся, - тараторим мы вразнобой. Ослепительным огнём вспыхивает пламя… и гаснет.
Я это сделала.

Теперь всё зависит от удачи. И от Джинни, разумеется. А я сделала всё, что могла.
Спать хочется, сил нет… Да отвяжись ты, Парвати, со своими расспросами! Как ты мне сегодня надоела.
Всё равно, никому ничего не скажу.

23 января.

Едва проснувшись, осознаю: сегодня всё решится. И мороз бежит по коже.
Вылезать из-под одеяла не хочется.
Демельза уже оделась и теперь посмеивается:
- Вставайте, лежебоки, не то матч проспите!
Парвати лениво приподнимается на локте:
- Ну-у… Там опять метель. – Дождавшись, пока Демельза выйдет, оборачивается ко мне. – Может, не пойдём на стадион? Неохота мёрзнуть.
- Ты что? Это же игра со Слизерином, нельзя пропустить такое!
- Верно. – С тяжёлым вздохом она отбрасывает одеяло.
Мы идём умываться.

За завтраком кусок мне не лезет в горло. Симус, наоборот, поглощает баранину с аппетитом.
- Мы порвём их, Лав. Мы их подчистую сделаем!
- Удачи вам. Если б ты знал, как я на вас надеюсь!
- Я тебя не подведу. Обещаю. Придёшь сегодня болеть за нас?
- Приду.
Ха. Ещё бы!

…До игры ещё два часа. Не могу больше без дела слоняться по коридорам. Сьюзен и Ханна зовут меня поиграть в плюй-камни. Соглашусь, наверное.

* * *

Холод и вправду стоит жуткий, снег бьёт прямо в лицо. В этой белой круговерти яркими пятнами мелькают гриффиндорские квиддичные мантии. Джинни, похоже, даёт подопечным последние наставления.
Зелёной вереницей на поле выползают соперники. Впереди – Малфой, на метле он восседает, как на троне.
Мадам Трюк плотней запахивает синюю мантию, даёт свисток, и квоффл взмывает в небо.
…Сколько времени прошло? Счёт 90:80 в нашу пользу. Ай, нет, уже поровну. Симус проносится прямо перед трибуной, машет мне рукой. Светлые пряди у него на лбу слиплись от пота. А Джинни, верно, продрогла: у ловцов нет ещё работы.
Но вот она резко идёт в пике, неужели заметила?.. Да, снитч, золотой снитч появился на поле.
Вот-вот она его схватит. Уже свесилась с метлы, протянула руку… Хрясь! Посланный Крэббом бладжер достиг цели: Джинни лежит на земле, игра остановлена.
Только бы всё обошлось! Джинни, милая, как ты?
С помощью мадам Трюк она поднимается и, чуть прихрамывая, идёт к метле. МакГонагалл аплодирует ей стоя, встаём и все мы.
Как назло, место Снейпа – прямо напротив моего; я вижу, как на его лице проступает брезгливая гримаса.
…Снег уже почти не идёт, Джинни будет легче. Увы, Малфою – тоже.
Рыжие волосы развеваются на ветру. Джинни сейчас похожа на валькирию - жаль, Гарри её не видит. Вон он, снитч! Рука в красной перчатке тянется к нему… сейчас схватит…
Что это?!
Мячик буквально проскальзывает у неё между пальцев и летит в раскрытую ладонь Драко Малфоя.
Колдовство!!! Но… но Амикус клялся не жульничать.
Дура ты, Лаванда, дура! Амикус клялся. А Алекто – нет.
Убить бы её. Стереть бы с её лица наглую улыбку. Бесстыдная, самоуверенная, она шепчет заклятие, глядя прямо мне в лицо. И ничего не боится: рядом с ней сидит её покровитель, Снейп.
С какой злобой он смотрит на меня - да, именно на меня! Чем я на сей раз ему не угодила? Чёрные глаза яростно сверкают, закушенные в кровь губы побелели… Что-то с них слетает: видимо, ругательство.
Снитч уже в ладони Малфоя. Это конец.
Стадион взрывается криком: Малфой пытается сжать пальцы, но они словно онемели. И мячик, неспешно скользнув по его руке до локтя, описывает в воздухе дугу и возвращается к Джинни. Отчаянным, резким движением она хватает его.
Свисток! Гриффиндор победил. Дощатый пол трибуны уплывает у меня из-под ног.
…Как описать это колоссальное облегчение, и вслед за ним – безудержный восторг? Сейчас я счастлива, я бесконечно счастлива! Хочу смеяться, прыгать, обнимать всех вокруг!
Смешон был Малфой в своей бессильной ярости, напрасно мадам Трюк объясняла ему, что судороги – явление не такое уж редкое. Он топтал перчатку ногами, осыпал окружающих оскорблениями и чуть не плакал.
Изумлённо-радостную Джинни товарищи донесли до раздевалки на руках. Её уже прозвали королевой Гриффиндора.
Снейп молчал и комкал в руках чёрный шарф, глядя на меня с дикой злобой. Пустяки: я сегодня ничего не боюсь.
Дописываю эти строчки наспех: вот-вот начнётся вечеринка в честь нашей победы. Моей победы. Ведь в моей сумочке лежит разрешение на выезд, доставленное с совой. Похоже, Амикус был не в силах отдать мне его лично.


Глава 28

24 января.

За окном морозно и ясно. Я нарочно раздвинула тёмно-бордовые шторы, чтобы впустить в комнату рассвет.
Утомлённая вчерашним матчем, Демельза крепко спит. А мы с Парвати сидим на кровати, тесно прижавшись друг к дружке. За эти утренние часы мы переговорили о многом.
- Мерлин мой, - восклицает она, - как ты могла пойти на такой риск? А если бы снитч поймал Малфой?
- Пойми, у меня просто не было выбора.
- Выбор есть всегда. Эта эльфийка, Винки, безмерно предана тебе. Почему ты не послала её домой с лекарством?
- С ума сошла? Я не доверю эльфу жизнь моего отца!
- Успокойся, Лав, не сердись. – Откинувшись на подушку, она чуть слышно усмехается. – В следующий раз, когда затеешь что-то безумное, хотя бы предупреди меня.
Я улыбаюсь в ответ:
- Если получится.
- Как ты доберёшься до дома?
- Пойду в Хогсмид, там сяду на «Ночного рыцаря».
- Я провожу тебя до ворот.
- Хорошо. Знаешь, я не хочу ни с кем прощаться: начнутся расспросы, соболезнования…Пойдём сейчас, пока все ещё спят.
- Может, сперва позавтракаем? Тебе лучше поесть перед дорогой.
- Тогда давай забежим на кухню.

…Работа кипит вовсю: эльфы готовят завтрак. Мы сидим за столиком в уголке. Забавная эльфийка, укутанная в ярко-жёлтую простыню, уже принесла нам омлет, овощное рагу и тыквенный сок. Она уходит как раз в тот момент, когда я вспоминаю кое-что важное. Окликаю её вдогонку:
- Эй! А где Винки?
Маленькое создание сокрушённо качает головой:
- Госпожа Браун не может видеть Винки. Винки очень, очень плохо.
- Так. В чём дело?
- Может быть, госпожа Браун помнит Добби?
Я нетерпеливо качаю головой.
- Добби тоже работал на кухне. Винки была очень дружна с Добби. И два дня назад Добби погиб.
- Погиб?!
- Господин Аберфорт Дамблдор позвал Добби на помощь великому Гарри Поттеру. И Добби не вернулся. – Эльфийка понизила голос до шёпота. – Винки страшно горюет. Потому она выпила слишком много сливочного пива. Не могла бы госпожа Браун умолчать об этом, если её спросят?
- Конечно, я никому не скажу. Постой-ка… Кто такой этот Аберфорт Дамблдор?
- Брат покойного директора, господина Альбуса. Хозяин «Кабаньей головы».
Мне вспомнился хмурый старик в потрёпанной одежде, сгорбившийся за барной стойкой. Н-да… Никогда бы не подумала, что у Альбуса Дамблдора мог быть такой брат.

…Осторожно, стараясь не провалиться в снег, мы с Парвати ступаем по тропинке. Наглухо застёгнуты шерстяные мантии, но холод проникает и под них. На небе – ни облачка, оно будто полыхает багряным пламенем. Кажется, будто тишина и вправду звенит – а точнее, это звенят ледяные кристаллики под ногами.
Что-то ждёт меня дома? Не стало ли хуже папе? Только бы он был жив. Слёзы феникса помогут ему.
Каждый шаг даётся мне с усилием. Я очень боюсь горя, которое может поджидать меня у родного порога.
Умница Парвати ничего не говорит, только крепко сжимает мою руку.
Вот и ворота. Крепко обнявшись на прощанье, мы расстаёмся. Парвати надо спешить, не то она опоздает на маггловедение.
Я иду вперёд, не оглядываясь, и безуспешно пытаюсь проглотить тяжёлый комок в горле.
Безлюдны, пустынны улицы Хогсмида. Редкие прохожие почти бегут по тротуару, то и дело оглядываясь по сторонам.
Выхожу на дорогу, достаю из рукава палочку, собираюсь взмахнуть ей и замираю: прямо напротив – заляпанная вывеска «Кабанья голова».
Надо бы зайти туда и потолковать с этим Аберфортом.
Долго не раздумывая, толкаю тяжёлую дверь. В нос сразу бьёт резкий, тяжёлый запах, глаза никак не могут привыкнуть к темноте.
Скинув шапку и расстегнув верхнюю пуговицу на мантии, подхожу к стойке.
- Рюмку огневиски, пожалуйста.
Бармен поднимает седую голову; под нависшими бровями до странности ярко сверкают голубые глаза.
- Негоже юной мисс ходить по таким местам в одиночку.
Я изображаю ослепительную улыбку:
- Юная мисс сама знает, что ей делать. Вам незачем тревожиться, сэр.
- Не хватало мне ещё тревожиться из-за пигалицы-студентки. – С угрюмой миной он пододвигает мне рюмку.
- Спасибо. – Отхлебнув совсем чуть-чуть, захожусь в приступе кашля: горло словно жжёт адским пламенем. Н-да, никогда раньше не пила такого…
Аберфорт, видать, позабыл обо мне: согнувшись над стойкой, он с отстранённым видом вытирает грязный поднос не менее грязной тряпкой.
«Интересно, так ли он прост, как кажется?»
- Всё-таки беспорядок тут царит. Несколько домовых эльфов могли бы здорово помочь вам, сэр.
- Где их взять-то? – не оборачиваясь, фыркает он.
- Разве в доме Дамблдоров никогда не служили эльфы?
Старик негромко усмехнулся.
- Ишь ты. Фамилию мою знает. Откуда ты, такая умная, выискалась?
- С Гриффиндора.
- А чегой-то ты занятия прогуливаешь? Или… - По его лицу пробежала гримаса отвращения. – Или Лаванде Браун теперь всё можно?
- Не понимаю вас. И откуда вы знаете моё имя?
- Да уж как не знать. Амикус Кэрроу частенько сюда заходит. Он немало интересного о тебе рассказывал.
- И вы ему верите?
В ответ – ещё один пронзительный взгляд голубых глаз.
- Да вроде не похожа ты на его содержанку. Врёт он, надо полагать.
- А вы меньше слушайте всяких проходимцев вроде него.
- Да тише ты, дурёха! – Он резко оглядывается по сторонам. – Ты ведь не просто так сюда пришла.
Секунду подумав, я киваю.
- Ну так в чём дело?
- Вы знаете о Гарри Поттере куда больше, чем все мы. Вам даже приходилось помогать ему. Скажите, как он? Можем ли мы что-нибудь для него сделать?
Помолчав, он негромко вздыхает:
- Поттер жив и на свободе. Этого вам, надеюсь, достаточно.
- Но где он сейчас? Вы в курсе?
- Во-первых, никоим образом. Во-вторых, и знал бы – не сказал. А если я ошибаюсь, и ты шпионишь на Амикуса? Или ты вообще Беллатриса Лестрейндж под Оборотным зельем?
- Разумно. – Я делаю ещё один маленький глоток. – Но если Гарри понадобится помощь ОД, дайте нам знать.
- Постараюсь. Вот только мне интересно, зачем вам…
Он не успевает договорить: дверь резко хлопает, и к стойке подходит высокий мужчина в плаще с капюшоном.
- Две бутылки огневиски, и поживее… Браун! Что вы тут делаете, затопчи вас гиппогриф?
Снейп. Только не это.
- Профессор Кэрроу отпустил меня домой на две недели, сэр. Разве вы не знаете?
- Он отпустил вас проведать больного родственника, а не шляться по кабакам. Вон отсюда! Или мне лично проконтролировать, чтобы вы отправились домой, а не куда-то ещё?
Вскочив со стула, я опрометью бросаюсь к выходу, забыв даже попрощаться с хозяином.
Мерлин великий, что это такое? Снейп как будто нарочно преследует меня, пытаясь испортить мою жизнь. Хотя, в какой-то степени он прав. Мне не следует задерживаться.

…Я взмахнула палочкой, и передо мной в мгновение ока возник ярко-фиолетовый автобус. Дверь открылась, со ступенек спрыгнул Стэн Шанпайк, мой старый знакомый, в своё время долго и безуспешно пытавшийся очаровать меня.
- Добро пожаловать, мисс! Прошу в салон, и мы домчим вас куда угодно быстрее ветра!
Протянув ему положенные одиннадцать сиклей, я поинтересовалась:
- Стэн, ты что, не узнал меня?
- А-а, Лаванда Браун, - безразлично протянул он. – Давно не виделись.
Его равнодушие показалось мне очень обидным. Поджав губы, я прошла в салон и уселась на переднее сиденье.
- Трогай, Эрни, - скомандовал Стэн водителю.
Нет, ну куда подевалось его дружелюбие и болтливость? Стоит, уставившись в одну точку, ни на что не обращает внимания. И в глазах какая-то пустота.
А вдруг… Вдруг он под Империусом?
Судя по всему, так и есть. И помочь я ему ничем не могу. Не в аврорат же обращаться, где сидят одни прихвостни Волдеморта!
Признаться, я вздохнула с облегчением, покинув «Ночной рыцарь». Не слишком-то приятно находиться рядом с человеком, лишённым способности контролировать себя.
К дому я бежала напрямик, через сугробы. Сердце бешено колотилось в груди, колени буквально подгибались. Я уже мало что соображала к тому моменту, когда добралась до родного крыльца.
Постучалась. Послышались торопливые шаги, и холодный голос спросил:
- Кто здесь?
- Лаванда Браун.
- Твой первый боггарт?
- Длиннохвостая мышь.
Крёстная отперла дверь.
- Проходи, Лав. Замёрзла, небось? Как ты сюда попала?
- Добилась разрешения уехать на две недели.
- Надеюсь, не слишком дорогой ценой?
- Нет-нет, всё нормально. Как папа? – с трепетом задала я главный вопрос.
- Плохо ему, но держится. Иди в спальню, он там.
Осторожно, на цыпочках я приблизилась к двери спальни и приоткрыла её.
…Бледное, измождённое лицо отца напоминало мраморный барельеф. Заметно отросшие светло-русые волосы разметались по подушке, исхудавшие руки монотонно теребили край пододеяльника. Мама, склонившаяся над прикроватной тумбочкой, отмеряла в стакан несколько капель рубиново-красного зелья.
- Как же мне надоела эта гадость, - жалобно сказал он, чуть-чуть приподнимаясь на локти. И вдруг в его глазах мелькнуло весёлое изумление. – Эва, - позвал он. – Обернись.
Мама повернула голову… И выронила из рук бутыль, со звоном разбившуюся об пол.
…Этим вечером я чувствовала себя сказочной феей, принесшей в дом радость. Валерия одобрительно улыбалась мне, мама осыпала поцелуями, отец, казалось, забыл о ране. Но когда я достала флакон со слезами феникса, он замотал головой.
- Нет, Лав. Я и так поправлюсь. Побереги это средство на крайний случай.
Как мы все его ни убеждали – всё было впустую. Еле-еле я добилась от него обещания немедленно использовать слёзы, если ему станет хуже.
Ох, надеюсь, всё будет в порядке. А сейчас пора отдохнуть. Набегалась я сегодня…


Глава 29

25 января.

Метель жуткая, из дому не выйдешь. Даже крыльцо замело.
С утра сижу у папиной постели, он меня о школе расспрашивает.
- Держись, Лав, держись. В непростое время ты живёшь. Зато потом будет о чём с детьми беседовать. Представляешь, как им интересно будет? «Мам, расскажи ещё о страшных Пожирателях смерти!»
- Ага, только не на ночь. Мне уже не верится, что это всё когда-нибудь закончится и я стану счастливой женой и матерью.
- В крайнем случае, семью можно создать и в условиях войны.
- Семью? Папа, ты смеёшься? Взгляни, на кого я похожа! Руки исцарапаны, под глазами круги, про фигуру я вообще молчу: кожа да кости. Ни дать ни взять оборотень после полнолуния! Кому я такая нужна? Как меня Симус ещё терпит…
- Хватит. Не наговаривай на себя, дочка. – Он устало откинулся на подушки. – Я-то думал, ты повзрослела и поняла, как мало важна бывает внешность… Ну да ладно.
Из холла донёсся стук отворяемой двери, и я вздрогнула.
- Не бойся, Лав. Это, похоже, Кингсли.
Кингсли? Вот здорово! Мама целый вечер рассказывала о том, как он, рискуя собой, спас папу и помог ему добраться до дома.
- Проходите, мистер Шеклболт. – Голос Валерии прозвучал мягко, но слегка небрежно. – Эва в лавке зелий, скоро придёт. Кстати, у нас новость: моя крестница приехала.
- Очень рад. – С добродушной улыбкой Кингсли вошёл в комнату. – Добрый день, Джон, рад вас видеть, мисс Лаванда.
- И я вас. Мне так хотелось сказать вам спасибо за всё…
- О, не стоит благодарности.
- Мистер Шеклболт так скромен, - усмехнулась Валерия.
- Мисс Акерли, вы скоро меня совсем смутите. – Он обернулся к папиной постели. – Как ваша рана, Джон?
- Кажется, сегодня получше.
Румяная с мороза, запыхавшаяся, к нам вошла мама.
- Кингсли, здравствуйте… Джон, я принесла твою микстуру. Извини, задержалась: заходила к миссис Крессвелл. Ей, бедняжке, сейчас крайне тяжело.
А тебе, мама? Что ты чувствуешь, глядя на фотографию человека, любившего тебя больше всего мира? Едва ли ты отвечала ему взаимностью. Но недаром говорят: ценишь, когда теряешь.
…От этих мыслей меня отвлёк запах яблочного пирога, принесённого Валерией из кухни.

Всё-таки Кингсли очень славный. Общаться с ним – одно удовольствие. Будь он помоложе и покрасивее, я могла бы в него влюбиться.
Интересно, он захаживает к нам только ради папы? Или здесь есть ещё кто-то, небезразличный ему?
Скоро я это окончательно выясню, или я не Лаванда Браун.

26 января.

У папы температура, и рана сильно болит. Я напомнила ему о слезах – он ни в какую. «Побереги». Надеюсь, это всё добром кончится.
Получила сову от Симуса. Он опять поцапался с Алекто и угодил в Больничное крыло. Сочувствую ему, конечно… но он пишет так, словно напрашивается на жалость и восхищение его геройством.
Извини, Симус. Но у меня сейчас есть куда более важный повод для тревоги.

28 января.

В первый раз за все эти дни отправилась гулять. Собственно, папа сам настоял. «Ты не сиделка из Мунго. Пойди отдохни, проветрись».
Я шла по заснеженной улочке, погруженная в размышления, и не сразу заметила старого знакомого.
- Лав, привет! Ты бросила школу и вернулась к нам?
- Брайан! Ну что ты, я просто приехала проведать отца.
- Я по тебе ужасно соскучился.
- Правда?
- Правдивей некуда. Ты сейчас никуда не торопишься? Мы могли бы пройтись к реке, заодно о Хогвартсе мне расскажешь.
- Почему бы и нет?

…Домой я вернулась поздно вечером. С Брайаном было так весело и легко, что я совсем забыла о времени.
Как он на меня смотрит!.. Словно я вейла, от которой невозможно оторвать взгляд. Когда на прощание он по-дружески обнял меня, мне захотелось притянуть его к себе изо всех сил – и не отпускать. Никогда. Чтобы был моим и только моим.
Удивительно: я ни разу ни вспомнила о нём за недели разлуки – и вдруг…
Если бы Брайан не был магглом, я бы точно в него влюбилась.
Мисс Браун, с каких это пор вы рассуждаете, словно Пожиратель смерти? Может, ещё немного, и вы подпишетесь под Статутом о чистоте крови?
…Ну не вижу я себя рядом с магглом. Просто не вижу.

31 января.

Папа сегодня хорошо себя чувствует. Давно он не был так весел. Мама просто светится. А Валерия часами сидит в своей комнате в обнимку с очередным любовным романом. Кажется, на сей раз это «Чары огненной страсти» Галатеи Лисиан. А я в последнее время полюбила маггловскую классику – сейчас Стивенсоном зачитываюсь.
Вечером иду с Брайном в кино. Как здорово…


1 февраля.

Он поцеловал меня вчера. Так нежно, осторожно, ласково… И я не могу сейчас думать ни о чём другом.
Мерлин, неужели я влюбилась?
Да нет. Видимо, я малость тронулась рассудком от этой войны, вот и мерещится всякое. Но всё-таки классно, что у меня есть такой друг, такой поклонник, как Брайан!
Папа видел нас из окна. Теперь весь день надо мной подшучивает. Ну и ладно: главное, что он идёт на поправку.
Симус пишет, что вышел из-под опеки мадам Помфри. Лишь бы ещё чего-нибудь не натворил! Алекто может легко его спровоцировать: их ненависть друг к другу неописуема.
…Совсем я в себе запуталась. И лучше всего пока плыть по течению. Небось вынесет на берег.


Глава 30

3 февраля.

Нет, ну как это называется? Едва папе лучше стало, он уже рвётся вставать с постели и шастать по дому. Ноги еле держат, подкашиваются, голова кружится – всё равно повыпендриваться надо. Мама уже не на шутку сердится.
Брайан приходил сегодня в гости. Очень хвалил мамину запеканку. Потом мне сказал: хочу, мол, чтобы моя жена была похожа на миссис Эвридику Браун.
Забавно: почему-то я была уверена, что парни в этом возрасте не задумываются о женитьбе…
Полчаса назад сова принесла Валерии громадный букет цветов. Сказать, что крёстная очень рада – значит ничего не сказать.
Уверена, они с Кингсли будут классной парой.
Получила от Парвати не слишком приятное известие: профессор Трелони заболела, занятия по прорицанию временно отменены. Надеюсь, бедняжка скоро поправится.

5 февраля.

Мне сегодня снилось, будто мы всей семьёй отдыхаем на море. Мама с Валерией загорают на белом песке, папа ныряет и ловит крабов, а я строю на мелководье пещеру, где должны жить русалки. Я жду Симуса. Он должен принести мне мороженое, и непременно клубничное. Парвати тоже тут. Удобно вытянувшись в шезлонге, она читает «Ведьмополитен», изредка одобрительно комментируя моё творение.
Всё хорошо. И нет войны.
Проснулась – за окном зима. Послезавтра мне уезжать. Снова всё пойдёт по кругу. Бесконечность.
Снег растает через два месяца, но война не прекратится. И зачем люди воюют? Лично мне вот ничего не надо, кроме горячего солнца, морских волн, моих родных и друзей. Ну и ещё – пары стильных шмоток от «Твилфитт и Таттинг».
«Плохо у тебя получается иронизировать, Лаванда…»
Так хочется вернуть прошлое, так хочется позабыть о боли и страхе. Отдохнуть хочется.
В стакане на моём столике – ветка сирени. Откуда только её Брайан достал? Она гораздо красивее, чем ярко-алые орхидеи Кингсли.
Цветы… и война. Так не бывает.

6 февраля.

Собираю вещи. Упорно пытаюсь отстранить папу от этого процесса, но его же не переупрямить! В который раз бросается мне на помощь – уж лучше бы в кровати лежал.
Слёзы феникса мне не понадобились, но я не зря приехала сюда. Сегодня, сейчас я почти счастлива.
…А у крёстной строгое, холодное лицо. Орхидеи засыхают в хрустальной вазе, любовные романы заперты в шкафу. И не подступиться к ней: зеркальный, со стальным блеском взгляд убивает всякую надежду на откровенный разговор.
Утром она аппарировала куда-то, наверняка к Кингсли. Что произошло между ними?
Ай, ладно. Пусть сами расхлёбывают. Мне ещё учебник по трансфигурации искать: делся куда-то.

7 февраля.

Светает. Багровые лучи вырываются из плена облаков.
Мы с Валерией сидим на диване в гостиной, обнявшись.
- Не грусти, - тихо говорит она. – Всё обойдётся. Ты гораздо сильнее, чем думаешь.
- Мне страшно, крёстная. – Я несколько раз с усилием моргаю, стараясь сдержать подступающие слёзы.
- Ну-ну-ну… - Прохладные пальцы, глядящие мои волосы, странным образом успокаивают. – Ты не одна, тебе друзья ждут. А на пасхальные каникулы к нам вернёшься.
- И Симус тоже ждёт… Он любит меня.
- Здорово. – Едва уловимый вздох. - Всегда приятно, когда кто-то отдаёт тебе и только тебе своё сердце.
- Тебя тоже любят.
- Вздор. – Она передёргивает плечами.
- Кингсли Шеклболт с ума по тебе сходит, этого только слепой не заметит.
Резко и тяжело она поднимается с дивана. Сложив руки на груди, подходит к окну.
- Эва дурно тебя воспитала. Ты, надо полагать, лишена малейшего такта.
- Это не моё дело? Сама знаю. Но мне больно на вас смотреть. Вчера вечером я видела Кингсли в лавке зелий – на нём просто лица не было!
- Лучше бы он занимался тем, что ещё осталось от Ордена, чем шататься тут без толку.
- Ты так говоришь, потому что вы поссорились.
- Мы не ссорились. Просто мне неприятно его видеть.
- Но ты любишь его, признайся!
Медленно, очень медленно повернувшись ко мне, крёстная отчеканила:
- Запомни, Лаванда: я люблю и буду любить Фабиана Прюэтта, моего жениха. Мистер Шеклболт – умный и интересный собеседник, обаятельный мужчина, и мне нравилось с ним общаться. Но я совершила ошибку, невольно подав ему ложные надежды. К счастью, вчера мы объяснились друг с другом, и мистер Шеклболт не мог не понять: он всегда будет мне другом – и только.
- Стало быть, ты отказываешься от будущего. Ради прошлого. Я правильно понимаю?
Дверь неслышно открывается, заглядывает мама в ночнушке, с полураспустившейся косой.
- Девочки, вы бы потише… А то Джона разбудите.
Валерия кивает.
- А ты присоединяйся. Мы тут любовные отношения обсуждаем. Расскажи-ка нам, как на пятом курсе ты хотела подлить преподавателю маггловедения Амортенцию!
Смущённо, совсем как Парвати, хихикнув, мама присаживается и начинает свою историю.

* * *

- Нет, мам, не надо меня провожать. На «Ночном рыцаре» я благополучно доберусь до Хогсмида.
- Не нравится мне, что ты едешь одна.
- Не в первый раз. Со мной ничего не случится.
Обнимаю маму, отца, ещё бледного, но чувствующего себя, кажется, сносно, Валерию – в её глазах застало что-то невысказанное… Жаль, нет времени закончить наш утренний разговор.
- Проверь, ничего не забыла?
- Пап, всё в полном порядке.
- Ну, тогда - в путь.
Я подняла палочку, чтобы подать сигнал «Ночному рыцарю», и услышала позади:
- Лав, постой! Одну минуту!
Обернулась и тут же попала в крепкие объятия Брайана.
- Я из школы сбежал, чтобы с тобой попрощаться. Негодяйка, неужели ты хотела уехать, ничего мне не сказав?
Горячо целую его в ответ.
- Обещай, что будешь писать мне, Лав.
- Клянусь!
- Не забывай меня.
- И ты – меня.
- Я люблю тебя.
Улыбнувшись, взмахиваю палочкой.
«Ночной рыцарь» никогда не запаздывает.
Прощайте, все.

* * *

Чуть живая от длительной тряски в автобусе и метельного вихря, обдающего с ног до головы, я сидела на скамье между Симусом и Парвати.
- Очень рада, что у твоих теперь всё хорошо. - Подруга налила мне в стакан сливочного пива. – Пей, пей, тебе надо согреться. После завтрака иди в спальню, полежи, отдохни.
- А прорицание? Точно, совсем забыла… Как профессор Трелони, ей лучше?
- Не знаю. – Парвати нахмурилась. – К ней никого не пускают. А МакГонагалл молчит.
- Ой, мне же к ней сходить надо, уведомить о своём благополучном возвращении.
- Да она тебя, небось, только что видела, - пожал плечами Симус.
- Всё равно, иногда стоит проявить вежливость.
Выйдя из Большого зала, направляюсь прямиком в кабинет декана. Сейчас поговорю с МакГонагалл – и в кровать. Что-то я, и правда, расклеилась. Перед маггловедением надо в себя прийти.

…МакГонагалл сидела за столом, сложив руки на папке из драконьей кожи. Кабинет буквально заливали потоки солнечного света, отчего её лицо казалось ещё более бледным и измождённым, чем обычно. Кивнув мне, она призвала заклинанием стул:
- Присаживайтесь, мисс Браун. Вы что-то хотели?
- Я пришла сказать вам, что благополучно вернулась.
- Очень хорошо. Как здоровье вашего отца?
- Ему гораздо лучше, мэм.
- Я рада.
МакГонагалл встала и, тяжело ступая, подошла к окну.
- Полгода назад я долго мучилась сомнениями, прежде чем назначить вас старостой факультета. Но теперь вижу, что мой выбор был правильным. Вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями. Более того: вашей смелости и самоотверженности не хватает иным преподавателям. – Её тонкие губы чуть скривились.
- Вы говорите о профессоре Слизнорте? – осмелилась спросить я.
- Гораций? Причём здесь он? Я говорю о Сибилле Трелони.
- Не понимаю, мэм.
- Ещё бы. Вы ведь до сих пор не знаете, что она нас покинула.
- Мэм?..
- Судя по её прощальной записке, теперь она в Исландии. Наслаждается покоем и свободой.
МакГонагалл снова опустилась на стул.
- Я никогда не обсуждаю со студентами действия коллег. Но вам, как старосте, должна сказать: поступок профессора Трелони уже повлёк за собой серьёзные последствия. Директор обо всём догадался. Через полчаса или около того он придёт в Больничное крыло, чтобы удостовериться: болезнь профессора Трелони – вымысел. Вы-Знаете-Кто немедленно обо всём узнает, следовательно… надо быть готовым к любым последствиям. Один Мерлин ведает, что будет со школой и со всеми нами.
- Да, мэм, - выдохнула я.
- Я уже отправила сову племяннику Сибиллы. – Она в задумчивости подперла рукой голову. – Но, боюсь, он не успеет скрыться.
- У профессора Трелони есть племянник?
- Да, сын её младшей сестры. И наименьшее, что ему сейчас грозит – пожизненный срок в Азкабане.
Придвинув к себе лежащий на столе свиток, она взяла перо и тут же бросила его.
- Нет, ничем тут не поможешь. Ступайте, мисс Браун. Предупредите младших детей о том, что сейчас необходимо быть особенно осторожными.
- Хорошо, профессор.
Подойдя к двери и уже взявшись за ручку, я резко обернулась.
- Прошу прощения… но я, кажется, придумала, как ввести директора в заблуждение!
МакГонагалл недоумённо вскинула брови.
- Нужно использовать Оборотное зелье. Один из студентов превратится в профессора Трелони, и во время проверки директор ничего не заподозрит! Я вас уверяю! Мы все получим хоть недолгую, но отсрочку – а она нам так нужна…
- Это невозможно, мисс.
Равнодушно-спокойные слова – как ушат ледяной воды на голову.
- Но почему?..
- Попытайтесь рассуждать трезво, без излишних эмоций. Прежде всего, в запасах профессора Слизнорта нет Оборотного зелья. А готовить его необходимо месяц.
- У меня есть Оборотное зелье, профессор.
Вот в этот момент она и впрямь онемела на несколько секунд.
- Вы не шутите, мисс?
- Я говорю истинную правду. Оно из кабинета профессора Кэрроу.
МакГонагалл провела рукой по лбу.
- Что ж… Пусть так, но где мы возьмем волос профессора Трелони? Хотя, если поискать в её апартаментах… - Она тряхнула головой. – Нет. За преподавателями могут следить, а для студента это слишком большой риск.
- Я не боюсь рискнуть. Позвольте мне. Пожалуйста.
- Мисс Браун, ваши родители ни за что не одобрили бы это.
- Нет, они бы поняли меня. Профессор МакГонагалл! Я помочь хочу.
- Не нравится мне ваша идея…
- Но других нет.
- Вы страшно самонадеянны.
- Да, мэм.
- Вы неисправимы!
- Конечно, мэм.
- Ладно. Идёмте в Больничное крыло.

…Перед глазами всё плыло, тело сотрясала крупная дрожь.
- Мисс Браун! Мисс Браун, вы в порядке?
Мадам Помфри коснулась влажной тряпкой моего лба.
- Всё норм… - Не договорив, я закашлялась, и МакГонагалл поспешно поднесла к моим губам стакан с водой.
Выпила, полегчало. Глянув в зеркало на стене, я ахнула: оттуда мне насмешливо подмигивала сморщенная, растрёпанная ведьма лет эдак за… Не важно. В конце концов, я была к этому готова.
Но отчего-то всё равно жутко.
- Наденьте. – МакГонагалл протянула мне янтарные бусы и браслет из ракушек. – Нет, лучше в три ряда… Вот так. Распушите волосы. Поппи, не правда ли, похоже?
Мадам Помфри не успела ответить: в коридоре послышались шаги.
- Идёмте скорее.
Проведя меня в дальнюю палату, она велела мне лечь, а сама кое-как расставила на тумбочке пузырьки с зельями. Вовремя успела: в дверь громко постучали.
- Прошу вас.
Мадам Помфри вышла из палаты, чтобы встретить визитёров.
- Добрый день, Поппи. Минерва, и вы здесь? - донёсся до меня ненавистный голос. Определённо, сейчас Снейп разыгрывал учтивость.
- Рада видеть вас, Северус, Алекто. Чем обязана?
- Мы хотели бы навестить больную коллегу. Я слышал, Сибилла тяжело больна? Надеюсь, её жизнь вне опасности?
- Драконья лихорадка – нелёгкое испытание, особенно для слабого организма. Но сейчас я могу с уверенностью сказать: Сибилла поправится. Вы можете с ней повидаться. Но прошу вас не утомлять её разговорами.
- Это не займёт и пяти минут.
Так, Лав, приготовься. Раз, два, три… Дверь распахнулась, обдав меня сквозняком, и величаво-невозмутимый Снейп подошёл к моей кровати.
- Как вы себя чувствуете, Сибилла?
Тяжко вздохнув, я произнесла непривычно низким и глубоким голосом:
- Спасибо, что пришли. Я которую ночь не сплю, мне дурно, и от слабости кружится голова, но… но болезнь не затуманила моё внутреннее око.
- Да неужели? – съехидничала Алекто. – Оно не подсказывает вам, когда вы опять сможете вести занятия?
Ишь, как искры пляшут в глазах. Не ожидала? А я здесь. Я, Сибилла Трелони. И я тебе сейчас устрою сеанс предсказаний.
- О чём вы говорите, Алекто, о чём? Всё это не имеет значения перед лицом Грядущего. Скоро огненный вихрь промчится по земле. Он уничтожит всю нечисть, заполонившую нашу страну. Вы сгорите. Вы все сгорите в очистительном пламени.
- Да как ты смеешь!
Она выхватила палочку, но Снейп положил руку ей на плечо.
- Успокойтесь, Алекто. Вы же слышали: она больна лихорадкой - стало быть, не в себе.
- Северус… - Я прямо чувствовала на губах нехорошую, злую улыбку. – Вы тоже умрёте.
Он пожал плечами:
- Все смертны, кроме Тёмного Лорда.
- Вы умрёте поздней весной. Не увидите солнечных бликов на озере, тяжёлых кистей сирени, склонившихся к воде, не вдохнёте их пьяный запах. О вас не вспомнит никто. И даже если… - Я подалась вперёд, широко раскрыв рот и закатив глаза, словно бы мне не хватало воздуха, бессильно взмахнула рукой и откинулась на подушку.
- Уходите. – Голос Помфри прозвучал резко и властно. – Больше я никого к ней не пущу. Её нельзя волновать, а вы…
- Извините.
Я не слышала, как они вышли.

Через тридцать восемь минут я снова стану Лавандой Браун. А пока сижу на кровати, морально готовлюсь к маггловедению. МакГонагалл похвалила меня за спектакль. Только, говорит, с пророчествами я переборщила.
Но надо же хоть иногда душу отвести?..


От автора: С Новым годом, мои дорогие читатели! Спасибо вам за поддержку, за похвалы и критику, за вашу любовь этому фанфику. Пусть год Тигра станет для вас самым ярким и радостным, пусть он принесёт вам исполнение самых заветных желаний!))


Глава 31

9 февраля.

Ох, как же больно-то… Чувствую себя двухсотлетней старушкой: вчера весь день пролежала пластом, не в силах пошевелиться. Нынче утром полегчало немного.
А всё ведь случилось из-за моей страшной глупости.
Позавчера, распрощавшись, наконец, с опостылевшим мне обликом Сибиллы Трелони, я убежала из Больничного крыла, не попрощавшись с мадам Помфри. Некогда было: я опаздывала на маггловедение. Получить очередную взбучку от Алекто мне не улыбалось.
На ходу приглаживая волосы, я бежала по лестнице. Толкнула какого-то первокурсника и не обернулась. Нет, всё равно не успею: урок уже начался.
Может, ну его к дементорам? Пойду в гостиную, возьму у Джинни новый «Ведьмополитен», полистаю. Или сбегаю к эльфам на кухню.
«Нет, - грозно прошипел внутренний голос. – Нельзя давать Кэрроу лишний повод для подозрений».
И я толкнула дверь.
- Мисс Браун? – осклабилась Кэрроу, стоявшая с указкой у залитого светом экрана с изображением непонятного монстра, в котором с трудом можно было узнать маггловского хирурга. – Минус десять баллов за опоздание.
Только-то? Вполне довольная происходящим, я направляюсь к своему месту.
- Постойте, мисс. Расскажите-ка нам то, что я задавала на сегодня о примитивном маггловском быте.
Да легко. В конце концов, это не самая ужасная тема. Слегка улыбнувшись, я подошла к доске и начала рассказ.
За третьей партой Симус буквально впился в меня глазами. Что ты, глупый, волнуешься? Я справлюсь.
С Парвати тоже что-то странное творится: она то и дело теребит рукав мантии, а её губы беззвучно шевелятся.
Это подсказка? Я совершаю какую-то ошибку?
- Достаточно, мисс Браун. – Глаза Алекто хищно блеснули. – Садитесь. Десять баллов Гриффиндору.
Мерлин всемогущий! Я не ослышалась?
Десять баллов Гриффиндору.
В растерянности усаживаюсь за парту и…
Нет. Только не это.
На левом моём запястье переливается всеми оттенками жёлтого безвкусный браслет из раковин.
Крах.
Я всех подвела.
Профессора Трелони, её неизвестного племянника, профессора МакГонагалл, мадам Помфри… И Хогвартс.
Доигралась, шпионка хренова.
Встряхиваю головой, так что волосы белой волной рассыпаются по плечам. С ледяной улыбкой встречаю торжествующий взгляд Алекто.
The show must go on.


Звонок. Неторопливо собираю вещи, под руку с Симусом направляюсь к двери.
- Мисс Браун, задержитесь на пару минут.
Как предсказуемо…
- Сим, Парвати, не дожидайтесь меня. Встретимся на травологии.
Они уходят, пожалуй, не вполне спокойные. Но тут уж ничем не поможешь.
В коридоре постепенно смолкают шаги.
- Пожалуй, здесь нам не стоит беседовать, мисс. Прошу вас следовать за мной.
Мерлин мой, вот это вежливость!
Утомительно долго тащусь за ней вниз, вниз по лестнице. Меня ведут к Снейпу? Нет, ещё ниже. Это уже не слизеринские подземелья - это казематы Филча.
Алекто направляет палочку на позеленевшую от сырости железную дверь, открывает. Ожидаю увидеть внутри легендарные крюки для подвешивания к потолку, дыбу или ещё что-нибудь, достойное воображения нашего завхоза.
Ничего нет: голые стены, каменный пол.
С резким щелчком дверь захлопывается.
- А теперь говори: кто подослал тебя занять место Трелони и где сейчас она сама?
Пожимаю плечами:
- Не знаю, о чём вы.
Лицо её искажается злобной гримасой, когтистые пальцы больно стискивают мою руку, выворачивая кисть.
- Вот об этом, сука гриффиндорская!
- Мой браслет? Это давний подарок профессора Трелони, чем он вам не нравится?
Удар кулаком куда-то в подбородок – и я с воплем лечу к стене, треснувшись напоследок затылком. Ой-ёй… Перед глазами всё вертится, фигура Алекто медленно выплывает из сероватого тумана.
- Ну? Память вернулась?
- Не понимаю вас.
На сей раз удар рассекает скулу, и я вскрикиваю, пытаясь зажать ладонью струйку крови, скатывающуюся к воротничку блузки.
- Это МакГонагалл велела тебе выпить Оборотное зелье?
- Да не пила я ничего!
- Врёшь!
Уворачиваюсь от метящего мне в бровь кулака, выхватываю из рукава палочку… Алекто на полсекунды быстрее: невербальное заклятие разоружения я не успеваю блокировать. А в следующее мгновенье Ступефай сбивает меня с ног.
- Кто достал тебе зелье? МакГонагалл? Помфри? Слизнорт? Спраут?
- Никто! – как-то по-дурацки всхлипываю я. – Отпустите, мне на урок надо!
- Я т-тебе покажу урок!
От пинка острым каблуком в плечо я будто проваливаюсь в густой туман бешенства. Вскакиваю и бросаюсь на мучительницу с кулаками – она рывком отшвыривает меня обратно к стенке.
- Где сейчас Трелони?
…Ну просто бред какой-то. Как в маггловских фильмах о войне с Гриндельвальдом. А что, Алекто очень подошла бы чёрная немецкая форма…
Мои разбитые губы кривятся в усмешке, и для Кэрроу это, похоже, становится последней каплей. С искажённой злобой лицом она выбрасывает вперёд руку:
- Круцио!

Такое не прощают. Я заставлю Алекто заплатить за каждую секунду адской боли, сжигавшей моё тело, мою душу. Меня заживо разодрали на куски, а потом кое-как склеили – чтобы расчленить опять. И опять.
Сколько времени продолжалась эта пытка? Не знаю. Из памяти выплывают лишь окружённое багровым туманом лицо директора – откуда он там взялся? – и его злой, резкий голос:
- Что здесь происходит?
Захлёбываясь слюной, Алекто принялась на все лады расписывать ему «преступный заговор против власть имущих», пока Снейп не прервал этот словесный поток.
- Вы были в Больничном крыле, профессор Кэрроу? Вы удостоверились в отсутствии Сибиллы Трелони?
- Нет, но…
- Тогда к чему этот допрос?
- Но я…
- Ваше служебное рвение затуманило вам голову. Тёмный Лорд ждёт от своих слуг большего самообладания.
Ответа не последовало, и Снейп продолжил:
- Мы прямо сейчас отправимся в Больничное крыло и всё выясним. Кстати, мисс Браун необходимо доставить туда же.
И я почувствовало, что моё тело поднялось в воздух.
Дальше – провал.
Очнулась я на жёсткой постели. Мадам Помфри, обхватив прохладной ладонью моё запястье, считала пульс.
- Пришли в себя, мисс Браун? Очень хорошо. Выпейте это. – Она поднесла к моим губам ложку с мерзко пахнущим зельем, я с трудом проглотила.
- Мадам Помфри, это я… виновата…
- Тс-с. Всё в порядке.
- Но вы… и профессор МакГонагалл…
- Нам ничего не грозит. Профессор Трелони завтра вернётся в Хогвартс. Но господин директор заявил, что подменить себя своей студенткой – очень глупая шутка. Поэтому ей будет объявлен строгий выговор с вычетом из жалования. А с Гриффиндора сняли двести пятьдесят баллов.
- Шутка, - с трудом выговорила я. – Так он решил, что всё это – шутка?
- По всей видимости, да.
- Вот дура-ак…
- Спите, мисс. Вам нужен покой.
И Помфри оставила меня одну.

Два дня ко мне никого не пускали, не пустят и нынче. Жаль… Но с другой стороны, может, это и к лучшему. Ненавижу показывать свою беспомощность.
Всё. Больше писать не могу – рука словно разламывается.
Будь ты проклята, Алекто Кэрроу.
Я отомщу.

10 февраля.

Голова болит чуть меньше, и я уже могу вставать – только мадам Помфри не разрешает. Утром ко мне заходила профессор Трелони. Благодарила (хотя мой поступок не принёс ей особой пользы), даже плакала. Я не выдержала, тоже разревелась.
Потом прибежали Сим и Парвати. Отдельное им спасибо за коробку засахаренных ананасов: очень вкусно.
- Ты молодец, - упрямо твердила Парвати. – Ты сделала всё, что могла. И не выдала никого.
Действительно, не выдала. Сама себе удивляюсь…
- Но этот браслет! Я ужасно сглупила.
- Ну-у… Всякое бывает.
- Я подвела Трелони.
- Да Мерлин с ней! – отмахнулся Симус. – Плохо, что ты пострадала.
- Ладно. В конце концов, в любой ситуации можно найти свои плюсы.
- Например?
Улыбаюсь одними губами.
- Меня хотя бы допрашивала Алекто. А если бы – Амикус?
Парвати вздрагивает. Симус пожимает плечами.
- Оба изверги. В чём разница?
- Да ни в чём. К слову пришлось.
Парвати едва заметно наклоняет голову. Она согласна со мной: не всякая мысль должна быть высказана.

13 февраля.

Уже стемнело, а урок никак не закончится. Смотрю на часы – ещё двадцать минут надо пялиться в хрустальный шар, разглядывая «таинственные картины будущего». Когда-то я очень это любила…
Да полно, я ли? Неужели кокетливая блондинка на колдографии, прижимающая к груди том «Лучших любовных гаданий» – я? Пухлые губы, капризный взгляд, здоровый румянец на щеках…
Зато теперь я в совершенстве владею Ступефаем и Импедиментой. И не собираюсь на этом останавливаться.
Только нынче утром мадам Помфри отпустила меня – неудивительно, что суставы ещё ломит, а пол порой уплывает из-под ног. Но завтра должно стать легче, и я пойду в Выручай-комнату.
Хочу попробовать Непростительные.
Вдруг понадобятся?
Знаю, у меня не бог весть какие способности. Но я буду очень стараться. Однажды у меня получится.
Не подумайте, я не хочу быть жестокой. Но иногда цель оправдывает средства. К сожалению… или к счастью?




Глава 32

14 февраля.

Сегодня чуть не расколола с досады свою палочку. Ну не выходит у меня Империус, не желает меня слушать глупый паук, которого я два часа тщетно пыталась подчинить. Неужели я полная бездарность? Неужели о высшей магии мне не стоит и мечтать?
Пыталась поделиться с Симусом своими тревогами, но он так странно на меня посмотрел… «Зачем тебе это?» И попробуй объясни ему, что Экспеллиармусом войну не выиграть.
После такого я решила Парвати ничего не говорить.
Тренироваться ни в коем случае не брошу. Однажды у меня всё получится. Лишь бы только не слишком поздно…
Да, чуть не забыла: получила нынче три валентинки. Самая большая, с золотой каймой – от Симуса. Насчёт остальных ничего не берусь сказать.
У Парвати – две открытки, причём одна из них – серебристо-зелёная. И ходит Парвати весь день притихшая, словно бы виноватая. Но счастливая.
Может, ей слизеринцы пишут? Надо бы напомнить подруге, что любые отношения с врагами для нас недопустимы.
Или у меня уже начинается паранойя?..

* * *

Возвращаясь с зельеварения, стала свидетельницей занятной сцены: в нише тёмного коридора, возле блеклого от сырости гобелена с изображением Венделины Странной на костре, самозабвенно целовались Малфой и пятикурсница Гринграсс. Пройти мимо них я побоялась: заметил бы Малфой – заавадил бы на месте. Поэтому минут пять наблюдала за их страстными объятиями, пока она наконец не отпрянула от него.
- Драко, мне нужно идти, Дафна меня уже ищет… - Это прозвучало совсем неуверенно.
- Завтра мы не пойдём в Хогсмид, - хриплым от волнения голосом прошептал Малфой. – Я договорился с директором, он отпустит нас в Лондон. Погуляем, я покажу тебе столько всего… А на ночь снимем номер в «Дырявом котле».
Она отступила на шаг, помотала головой:
- Нет, Драко. Рано.
- Астория… - Он прижался бледными губами к её шее. Она слабо вскрикнула, попыталась высвободиться:
- Драко, не надо! Я не хочу.
- Астория… - Он быстрым движением поднёс её руку к губам. – Любимая. В тебе всё моё спасение. Если бы не ты, я давно бы пустил себе в лоб Аваду.
- Не надо так шутить.
- Я и не шучу.
Как назло, из-за поворота показалась грузная фигура Слизнорта, и разговор прервался на самом патетическом месте.
Подумать только! Драко Малфой влюблён? Драко Малфой подумывает о самоубийстве? Воистину, с жиру бесится…
Надо Парвати рассказать.

15 февраля.

Обожаю кафе мадам Паддифут: белые голубки на жёрдочках у окна, сердечки всех оттенков алого, парящие под потолком, мягкий, приятный свет… Но сегодня я постаралась улизнуть оттуда как можно скорее: надо было выкроить время на упражнения в Выручай-комнате.
Может, я не права, но меня уже второй день бесят эти дурацкие улыбки, смешки да поцелуйчики. Ау, люди, война идёт! А вы чем занимаетесь – пишете друг другу валентинки?
И Симус надоел со своей любовью. Чем сочинять для меня стишки без единой сносной рифмы, лучше бы с заклинаниями помог.
Но нет. Он умеет лишь слащаво рассуждать о нашем совместном будущем, о свадьбе и о семейном особняке на берегу Эйвона – и не понимает, что ничего этого не будет, если мы не выиграем войну.
Я устала не от зимы, и даже не от атмосферы беспрерывной вражды. Я устала от человеческой глупости.

19 февраля.

Теперь мне всё ясно. Непростительные заклятия у меня не получаются не потому, что я слаба, неопытна или бесталанна. Мне мешает обыкновенное малодушие – или, если угодно, трусость. Страшно мне, видите ли, поднять руку на живое существо! Я не могу заставить себя хотеть чьей-то смерти, боли или хотя бы подчинения. Да, я трусиха. Моральное ничтожество, не способное бороться до конца.
Мне стыдно за себя. Как мне стыдно…

21 февраля.

Нахамила Снейпу, когда он сделал мне замечание в коридоре за «неподобающую манеру одеваться». Извините, сегодня суббота, уроков нет, и я имею право носить, что захочу! Не нравится вам моя мини-юбка и алая кофта с вырезом, так это ваши проблемы.
Короче, Гриффиндор лишился ещё сорока баллов, зато Симус сказал, что я была неподражаема.
…Что-то я о ЖАБА задумалась. Надо бы потихоньку начинать к ним готовиться, но времени нет. В конце концов, даже если я завалю экзамены, ничего страшного не случится: уеду из Англии без диплома.
А кто их, интересно, принимать будет? Нормальные люди или блюдолизы Волдеморта?
Ладно. Времени ещё много.
Эх, будь здесь Грейнджер, она бы со мной не согласилась…

22 февраля.

Полвторого ночи. Я не хочу ничего писать, я едва удерживаю в пальцах перо, но иначе нельзя. Иначе я просто сойду с ума.
Так гадко мне, так мерзко… Полчаса простояла под душем, пытаясь смыть эту… эту грязь. Но вода не помогает, тут нужна не вода, а…
Мразь. Сволочь. Я разорву ему горло, перегрызу глотку. Нет – им. Обоим. И никто не помешает. Им ведь никто не помешал топтать меня в грязи!
Я не сдамся, я…
Так. Надо успокоиться хоть самую малость, взять себя в руки. Надо начать с начала, вспомнить, чтобы забыть, похоронить до срока. Срок придёт.
Сейчас. Сейчас, ещё глоток зелья валерианы… Парвати раздобыла. Симус хотел отвести меня в Больничное крыло – но ни за что. Лучше вниз с Астрономической башни.
Никто не должен узнать.
Ещё секунду. Мне надо собраться, или я опять разревусь, впаду в истерику. Нет… Нет. Я не плачу.
Итак…

Было уже около десяти. Я хотела идти в спальню вместе с Парвати и Демельзой, как вдруг мне стукнуло в голову зайти к профессору Слизнорту и расспросить его поподробнее о редких проклятиях. В воскресенье вечером, рассуждала я, он особенно благодушен, а меня как раз от похода в Хогсмид осталась баночка его любимых засахаренных ананасов. Время позднее, никто нам не помешает… И пошла.
Конечно, палочка была у меня под рукой: как-никак, я шла через слизеринские подземелья. Каблуки мои звонко цокали по каменному полу, я напевала под нос «Весёлого гиппогрифа» и чувствовала себя вполне уверенно. Дойдя до обитой зелёным шёлком двери в покои Слизнорта, я постучала. Ответа не было. Я постучала погромче, позвала его. И тут сзади послышались гулкие, тяжёлые шаги. Резко, испуганно обернувшись, я увидела Амикуса.
- Мисс Бра-аун? – протянул он, вальяжно оперевшись на одну ногу, а носком второй постукивая по полу. – Что мы делаем в подземелье в такой час?
- Я жду профессора Слизнорта. И до отбоя ещё минут пятнадцать, сэр.
- А, вы к старикашке Слиззи? Он, небось, опять переусердствовал с чарами Беззвучия и не слышит вас. «Цветы папоротника»!
Дверь мягко, беззвучно отворилась, и я – дура несчастная! – вошла. Амикус ворвался следом за мной и запечатал вход заклинанием.
- Слиззи уехал в Кардифф. Сегодня его не будет.
Меня передёрнуло от наглой ухмылки Пожирателя. Как можно спокойнее я произнесла:
- Тогда пропустите меня. Я возвращаюсь в гостиную Гриффиндора.
Он только шагнул ближе ко мне. Я вскинула палочку:
- Пропустите!
И тут грубым, молниеносным броском он ринулся на меня, заломил мою руку, выворачивая её, и мёртвой хваткой сжал кисть. Секунда, другая – и палочка выскользнула из моих ослабевших пальцев. Сразу, мгновенно, меня захлестнула паника, и из груди вырвалось отчаянное:
- А-аа-аааааааааа!
- Заткнись, сучка! – прошипел Амикус, вынул палочку, но я изловчилась и, пнув ногой его колено, вцепилась зубами ему в ладонь. Он взвыл, как раненый буйвол, и палочка, выпущенная его рукой, отлетела в другой конец комнаты.
- Ах ты, дрянь!
На меня градом посыпались затрещины. Было адски больно, я пыталась отбиваться, лягаться, брыкаться, но он просто-напросто был сильнее и без труда повалил меня на белый шерстяной ковёр. С треском разорвав мою мантию, плотоядно усмехнулся:
- Попалась-таки, стерва? Думала, я забыл про тебя? Нет уж, теперь позабавимся.
Меня передёрнуло от бешеного омерзения. Я вцепилась ногтями ему в лицо, но оглушающий удар в подбородок едва не лишил меня чувств. А он уже тянул вверх мою школьную юбку, одновременно пытаясь заткнуть мне рот полой своей грязной мантии. От нехватки воздуха, а больше того – от ужаса у меня перехватило дыхание, я попыталась крикнуть…
Гулко, яростно заколотили в дверь. Кэрроу вскочил, выругался в голос и рявкнул:
- Отвалите!
- Откройте, Амикус, или я взломаю дверь, - холодно, зловеще донеслось из коридора. Скривившись, Пожиратель выдохнул:
- Алохомора.
Вошёл Снейп.
Ледяные чёрные глаза его мгновенно запечатлели все детали неприглядной картины. Тонкие губы исказились злой усмешкой.
- Можете ли вы мне объяснить, что здесь происходит?
Амикус что-то невнятно промычал. Я всё никак не находила в себе силы хотя бы подняться с пола.
- Погромче, коллега, я вас не слышу.
- Мы, типа, это… занимались.
Брови Снейпа взлетели.
- Чем?
- Я, того… показывал ей приёмы борьбы без палочки.
- Вот оно что. – Его взгляд ввинтился в меня. – Это правда, мисс Браун?
С трудом я выдавила из себя короткое «да». Может, поверит или хотя бы сделает вид…
- Мисс Браун, - мягким, медовым голосом произнёс Снейп, - я уже давно понял, что вы из себя представляете. Как это в вашей манере – любым путём идти к намеченной цели! Но поверьте: соблазнять преподавателя защиты от Тёмных искусств ради улучшения оценок – способ вульгарный и неэффективный.
Я прямо почувствовала, как от лица отливает кровь.
- Что?! Я…
- Вы, мисс, позорите всю школу. Впрочем, неудивительно, что ваши моральные принципы столь неразвиты: грязнокровка-отец, безответственная мать… Такими темпами вы скоро окажетесь в маггловском борделе.
Мою грудь словно стальным обручем стиснуло, я даже ответить не смогла. Голова закружилась, я вжала ладони в ворсистый ковёр, пытаясь опереться об пол. Снейп продолжал:
- А от вас, Амикус, я не ожидал подобной безответственности. Может, мне стоит сообщить Тёмному Лорду, как дешево вы продались?
- Северус, этого больше не повторится.
- Надеюсь. Раз только увижу вас вместе на территории Хогвартса – оба вылетите отсюда быстрее, чем бладжер из коробки. Ясно?
Развернувшись на каблуках, он направился к выходу. И в этот момент меня словно пружиной подбросило.
- С-снейп, - прошипела я.
Равнодушно и презрительно он глянул на меня.
- Потрудитесь обращаться ко мне…
- Как хочу, так и буду обращаться. – Это вырвалось уже каким-то змеиным свистом. – Вы смешали меня с грязью. Вы оскорбили меня страшнее, чем это животное, Амикус Кэрроу. И я никогда вас не прощу.
Он слегка изменился в лице, открыл рот, но не успел ничего произнести.
- Я ненавижу вас. Ну, давайте, снимите с меня баллы за то, что я это сказала! – Меня начал разбирать истерический хохот. – А мне плевать на баллы. Я и Азкабана не боюсь. Знаете, Снейп, я с радостью поцелую дементора! – Прекратив смеяться, я тихо закончила:
- Но только прежде я убью вас.
И ринулась прочь из кабинета.
…Убежала я, впрочем, недалеко. На лестнице силы оставили меня совершенно, и я упала на каменные ступени, заходясь рыданиями.
Там меня Симус с Парвати и нашли - в изорванной одежде, зарёванную, в синяках.
- О Мерлин… - прошептала моя подруга, опускаясь рядом со мной. – Я как чувствовала…
Симус побелел, как мел, и выхватил палочку.
- Где Амикус? Разорву гадину, на тряпочки разрежу!
- Не надо… - пробормотала я. – Со мной всё нормально, он только пытался… У него ничего не вышло.
- Правда? – Симус взглянул мне прямо в глаза. Я кивнула, и он вздохнул с облегчением. - Всё равно, Лав. Он тебя оскорбил, и я должен…
- Ничего ты не должен.
- Прежде всего, Лаванде нужно к мадам Помфри, - заикнулась было Парвати. Но мой голос выдал прямо-таки ультразвуковую ноту:
- Нет!!
- Тише, тише…
- Я сама справлюсь. Только помогите мне дойти до спальни. И ещё… Моя палочка. Я оставила её в кабинете Слизнорта.
- Я сбегаю! – дёрнулся было Симус, но Парвати остановила его.
- Акцио палочка Лаванды!
С немалым облегчением я спрятала вновь обретённую палочку в рукаве.
Не помню, как мы добирались наверх, не помню, что делала с моим истерзанным телом Парвати, притащившая невесть откуда уйму зелий и мазей. Вскоре я погрузилась в странную дремоту. Друзья, кажется, какое-то время ещё сидели со мной…
Минут двадцать назад я проснулась.

Как же душно здесь. Ломит в висках. Под потолком уныло гудит муха – откуда она, интересно?
Не представляю, как мне завтра идти в Большой зал. Опять видеть этих… Но прятаться я тоже не намерена.
Эх, Симус, горячая голова… Ещё вправду полезет мстить за меня. И в тюрьму загремит. Зачем он так? Не стоит этот подонок смертельного риска.
В крайнем случае, я сама… Но не Сим.
Больно. Тошно. Сейчас лучше опять лечь – и постараться уснуть.
Как же меня достала эта муха! Вытаскиваю из-под подушки палочку, отработанным движением вскидываю руку:
- Авада Кедавра!
Пронзённое ядовито-зелёным лучиком, насекомое падает на покрывало. Смахиваю.
Всё. Теперь – спать.