Глава 1Балалайка
Однажды у Темного Лорда случилась депрессия – как же так, столько народу покалечено, казна разорена, а Поттер все не ловится, не растет кокос – и он, в поисках конструктива, призвал зельевара Снейпа. Зельевар Снейп примчался на краденой школьной метле и только и сказал: «Ну ни дракла себе!»
Лорд в ответ подпер череп подушкой и вздохнул.
Зельевар Снейп завел глаза и стал варить все, что под руку попадется. Под потолком собирался пар, змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, чихала, а Снейп все варил.
Но, уже мешая палочкой, он отвлекся – сказывалось отсутствие отпуска и мигрень – и зелье сбежало, залив при этом огонь и ошпарив хвост змее Нагайне.
А Лорд только вздыхал, и все грустнее и грустнее. Депрессия – это вам не шутки, как-никак.
В сердцах Снейп плюнул в котел и там снова зашипело, но змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, сбежала сама от греха подальше.
Так продолжалось три часа. Зельевар Снейп блуждал в пару как фестрал в тумане, Лорд грустил, Нагайна шипела на карнизе и метко плевалась в котел ядом.
В конце-концов котел рвануло, а Лорд обреченно так усмехнулся и сказал, что вот, Северус, какая безнадега и вообще, очень символично.
Снейп же подумал, что Лонгботтома учить выходит себе дороже, и открыл окно, чтобы проветрилось. Темный Лорд так и вздыхал над разрушением, а товарищ Долохов за стенкой полдня печально бренчал на балалайке.
Судьба
Белла Сигнусовна Лестр, в девичестве Блэк, сидела на подоконнике и удивлялась, за что ей дана такая судьба. Почему она красивая и умная, а муж у нее придурок со всех сторон, собственный замок не может отремонтировать – отовсюду дует и обои отклеиваются.
Окно было открыто, скрипела штанга с занавесками, но Беллу это не колебало. Это все была проза, которая не мешала думать о возвышенном. Над морем летала чайка, и Белла Сигнусовна от души пожалела о том, что не может, вот как она, парить себе на свободе и ловить отравленную химическими отходами рыбу.
От высоких чувств Белла даже закрыла глаза, раскинула руки и так и продолжала сидеть на подоконнике четвертого этажа, ненормальная.
Однако, домой как раз шел муж Руди Лестр с ведерком рыбы и удочкой. Посмотрев наверх, он сделал выводы, все побросал и побежал, а чайка полетела к ведерку.
А Белла тем временем была уже очень близка к внутреннему перевоплощению и даже курлыкала потихонечку себе под нос.
Муж Руди Лестр поседел на висках, растянул под окнами одеяло и только тогда закричал Белле, чтобы она не боялась падать, потому что он ее поймает и все такое. Что он ее любит и все простит.
На что он услышал фразу, что у всех бывает, но не у всех проходит. Руди Лестр обиделся, но не ушел, потому что это было чревато, и вообще, он был мужчина с принципами.
Правда, ближе к вечеру ему все надоело, и он пошел отдыхать, оставив страховку висеть на специальных чарах. И удивлялся, за что ему досталась такая судьба.
А к утру брат Раба Лестр, пьяный в зюзю, вернулся из Хогсмида, залез на одеяло и уснул, даже не поужинав.
Але, Люсь?
Дважды в год Темный Лорд устраивал отчетник по маггловедению, в целях изучения порабощаемой расы. В реале это были пьянки у Малфоя: песни, гитара, битье бутылок и на кулаках. Нарцисса Сигнусовна в ужасе пряталась, а Темнейший накладывал на всех Круцио и веселился.
Смысл же был такой, чтобы всем указать их место, и чтоб не рыпались.
И как-то товарищ Долохов приволок пиратскую кассету с юмористами (субтитры вольные, инглиш ломаный). В целях изучения маггловского менталитета, так сказать. Сели подковкой перед теликом, позвали даже Нарциссу Сигнусовну и Дракусю, но Нарцисса сказала, что мальчик опошлеть еще успеет. Дракуся от такого позора слинял в спальню хлюпать носом.
Через пять минут стало ясно, что Долохов затмил всех, даже Рабу Лестра с немецкими журналами. Ржали как на ипподроме, один господин Малфой не радовался. Когда закрутили дубль десять, Малфой не выдержал и сказал, что с него хватит, и чтобы все валили к драклам сей секунд.
На что Лорд хихикнул и двинул его Ступефаем. А потом сказал, что отвлекся, и чтобы перемотали с начала.
«Лучше б они упились», - подумал господин Малфой, приземляясь под стол с графинами.
Но выпить никто не забыл, потому что сидели до полуночи, раздолбали видик, огневиски пол вымыли, а потом еще долго ругались, кому аппарировать Рабу Лестра домой со всеми журналами. Потому что брат Руди Лестр сидел в замке с истеричкой Беллой Сигнусовной и на сборе не был.
А Раба Лестр в пьяном виде часто аппарировал не туда, и все больше к Олливандеру. А Олливандер скандалил и писал жалобы в органы.
Дружба
УпС Джагсон был большой лодырь и нахлебник. Так вот придет в гости, наляжет на хлеб и градусы, и начнет жаловаться на жизнь. А чтоб с собой принести пол-литра или конфет Белле Сигнусовне, так это никогда, и не догадается.
А для Темного Лорда он ничего не делал, все ждал, как бы прихватизировать чужие разработки.
И вот пришел УпС Джагсон, как обычно, ужинать к Лестрам (у него уже и место свое за столом было, третье справа от Беллы Сигнусовны) и завел пластинку про жизнь. Что Темнейший темнит, не просит отчеты, к себе не зовет, а при встрече ему, Джагсону, улыбается, хоть у него, у Джагсона, еще ни дракла не сделано.
- Да он забил на тебя давно. Еще в марте забил, - сказал на это Раба Лестр.
- Э? – не поверил Джагсон и хряпнул вторую.
- Да к драклам. Авада тебе, все, и метки лишат, - махнул Раба Лестр и гнусно засмеялся.
УпС Джагсон стал белее вечных снегов и посмотрел на Руди Лестра, но тот как раз стучал по спине Беллу Сигнусовну, которая подавилась.
- Не все коту масленица, - сказала Белла, отдышавшись.
- Любишь кататься, люби и бензин заливать, - добавил Руди Лестр и тоже злобно засмеялся.
- Каждый сам за себя, - сказал брат Раба Лестр, который втайне мечтал о почетной метке на правую руку, для симметрии.
После чего УпС Джагсон понял, что все его предали, и морально приготовился идти по миру с сумой.
А до той поры он поклялся раскрыть всем глаза, какие эти Лестры гады и нецензурно, другу кислород перекрыли. И что вот из-за таких у него не будет больше нормальной жизни.
Только ему почему-то никто не верил, а кушать к Лестрам теперь ходил товарищ Долохов с балалайкой.
Бесплатный сыр
Питер Петтигрю, как всякий скромный человек, никого не обижал. Ни насолить не пытался, ни перечить, если умные люди разговаривают. На собраниях сидел себе тихонько в уголочке, вязал телогрейку и думал, какая он маленькая шестеренка в двигателе общего прогресса.
Идиллия закончилась, когда Дракуся Малфой с умыслом наступил ему, Питеру, на хвост. Питер заорал благим матом, выронил спицы, трансфигурировался и сказал, что вот такого права никто не имеет. И что он не потерпит, да-с, даже от «благородных», и вообще, больше ни у кого-с хвоста нет-с, и его все равно не поймут.
Но змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, все поняла и встала на сторону Петтигрю, при этом нехорошо зыркнув на Дракусю и Нарциссу Сигнусовну, которая уже собралась препираться.
В результате змея Нагайна настучала куда следует, и для Малфоев настали тяжелые времена. А Питер Петтигрю зажил по-царски, среди сыра с плесенью.
Сыр был вкусный, Питер жрал так, что из ушей лезло, валялся на столе пузом кверху и пугал Нарциссу Сигнусовну. А телогрейку для него эльфы вязали, и не одну.
За две недели такого релакса Петтигрю совсем охамел: пакостил на столе, нырял в десерт к Дракусе (с разбегу и сальто не позволяла комплекция), прогрызал дыры в «Пророке», рвал салфетки и т.д. Но приказа ликвидировать Питера как криминальный элемент не было, и Малфои продолжали дружно страдать.
Кончилось все тем, что Питер принял на грудь лишнего и разлегся в бокале для Мартини а-ля Дита фон Тиз, делая по-всякому ручками и ножками. А Люциус Малфой его отступефаил «в образе» и презентовал Лорду со словами, что, мол, такого разврата отродясь не видывал, и что даже Раба Лестр в детстве себе такого не позволял.
На что Лорд расстроился несказанно и Мартини больше никогда не пил. А Питера Петтигрю с тех пор держали в черном теле, и он пахал в штабе, как проклятый.
Глава 2Школьники
Однажды Темный Лорд прислушался и обнаружил, что УпСы как-то распустились. Вместо «Авада» говорят «зеленка», вместо «Ступефай» - «краснуха», модификацию Фурункулюса вовсе «золотистым стафилококком» обзывают. Ну как будто фломастеров объелись, ей-Мерлин!
Так что в целях поднятия уровня образования Лорд призвал зельевара Снейпа и приказал проводить с УпСами диктанты и контрольные на знание магчасти. А чтобы не списывали, установить усиленный режим легилименции, и Веритасерум на закуску.
Но в первый раз Питер Петтигрю шнырял под партами со шпаргалками в зубах, и эксперимент был сорван. А товарищ Долохов сказал, что у него горло болит (концерты по заявкам, бенефисы, соло, гала) и пальцы сводит.
Но Снейп сказал, что знаем, мол, эти ваши выкидоны, и пересадил Долохова пред ясные очи, за компанию с Рабой Лестром.
Устроили блиц, десять вопросов за пять минут, товарищ «Соло по заявкам» везде написал одно и то же по-русски (краткость – сестра таланта). Только Северус Снейп был иного мнения и немедля поставил Долохова в угол с руками за головой.
Но тут Алекто не удержалась и пощекотала его под мышками (как рекомендовал «Ведьмополитен» в статье о быстром соблазнении), а Долохов взвыл и погнался за Алекто в коридор.
Во второй же раз Люциус Малфой изобразил инфаркт и тоже встал в угол с желтой карточкой за симуляцию. УпСы по парам варили зелья, а Нарцисса Сигнусовна отдувалась одна и сварила драклы знают что, но съедобное.
Но тут в подвал влетели Алекто и преследовавший ее товарищ Долохов, перевернули котел Лестров и залили подол Белле Сигнусовне, на что обычно толерантный Руди Лестр сказал, что с него хватит, и что сейчас кто-то сильно нарвался.
А в третий раз, на диктанте, Снейпа сразу заткнули Силенцио, расслабились, устроили табор, и Белла с деверем Рабой Лестром плясали под гитару.
А змея Нагайна висела на люстре и все видела, нечаянно свалилась на шею Белле Сигнусовне и потом долго извинялась на парселтонге.
Незаменимый
У Барти Крауча-младшего был чудесный дар перевоплощения. Так вот, бывает, напьется Оборотного и просыпается драклы знают кем, драклы знают с кем. И думоотвод потом полный с верхом ценной информации.
А Рабу Лестра всякий раз окунали в думоотвод и показывали, что Барти-де зелье и время не на дебоши тратит, а на дело. Не то что некоторые (хоть и без зелья).
Раба Лестр сцеплял зубы и страшно обижался. А Барти ходил на разведку и сделался ну прямо образцовый УпС, незаменимая персона.
Все было прекрасно до тех пор, пока однажды Краучу-младшему не нужно было в три места подряд, и зелья наложились друг на друга. Получилось нечто неопределенного пола; Барти запаниковал и от стресса аппарировал почему-то к Лестрам.
Там его приняли как родного, отпоили огневиски, Белла охала, Раба Лестр ржал, а Руди Лестр сказал: «Вот, к чему амбиции-то приводят!»
На что Барти (?) расплакался и пообещал, что больше так не будет. Вызвали зельевара Снейпа, тот пришел, выругал всех и сказал, что надо лечиться и постельный режим. А это было плохо, потому что Барти предки ждали к ужину.
В результате Крауч-младший психанул, а домой к Барти отправили Рабу Лестра под Оборотным.
На следующее утро в штабе наблюдалась картина маслом: на столе сиял до краев полный думоотвод, а под столом валялся Раба Лестр в пижаме с ромашками, в состоянии тотального нервного коллапса. А в миске висел вниз головой Снейп и смеялся. Громко.
После чего дежурный товарищ Долохов рассказывал по секрету, как он впервые увидел изнасилованный человеческий мозг, и что это душераздирающее зрелище, кошмар и вообще.
Барти Крауч от таких новостей оклемался и снова почувствовал свою значимость с остальными амбициями. Темный Лорд радовался, а слухами, как говорится, драклы кормятся — что с Долохова-то взять?
Раба Лестр тоже прочухался, проспался, и с тех пор аллергичил на ромашки.
Компромисс
Как-то раз УпСы, ощутив после очередной азкабанской отсидки страшную усталость, потребовали с Темного Лорда отпуск. Оно и справедливо: жизнь даже у УпСа одна, не все-то в ней работать, да?
На что Лорд сказал, что катитесь, мол, хоть к дракловой матери, но чтобы вернулись тем же составом, с руками, ногами и сувенирами.
УпСы обрадовались и стали думать – куда? Ехать все-таки решили вместе, чтобы никого не потерять, и Раба Лестр всегда был на виду, потому что его так и тянуло к фурам и другим маггловским средствам передвижения.
Хотели сначала в Египет (то есть, Белла Сигнусовна хотела, к пирамидам и всяким сфинксам), но Нарцисса Сигнусовна сказала, что с нее вся кожа слезет, и вообще, не сезон. А змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, зашипела, что невелика потеря, но этого никто, кроме Лорда, не понял.
Тайгу и хату товарища Долохова тоже отвергли, тем самым убив голубую мечту Петтигрю о собирании кедровых шишек. В горячие точки было рискованно (Руди Лестр признался, что может за братом не уследить), в холодные – боялись простудить Дракусю. А Люциус Малфой сказал, что хочет до кучи пейзажи и культуру, и чтобы пять звезд и «все включено».
На что Барти Крауч-младший сказал, что пища духовная важнее, и выразительно посмотрел на план Акрополя и остров Крит. А в Италию не хотели ехать Руди Лестр с Беллой Сигнусовной, потому что у них там когда-то был «медовый» месяц.
В общем, спорили до вечера, охрипли, истыкали глобус булавками как куклу вуду, пока зельевар Снейп не сказал, что есть такое место, где всем понравится, и климат хороший, и культура на уровне, и сервис. И указал перстом в центр Европы.
И все сразу согласились, а Рабу Лестра, если что, обещали отправить в массовку в тамошнюю оперу.
Объятия Морфея
Однажды Питер Петтигрю подумал мозгом и просек великую истину. Что если бы он тогда, в пору бурной юности, научился превращаться не в крысу, а во что-то солидное, жизнь его сложилась бы иначе.
От этого Петтигрю расстроился, да так, что разучился превращаться вообще. Его допрашивали всем штабом, зельевар Снейп сварил котел отравы и пригрозил, но Питер все равно не мог.
- Импотент ты теперь! – злорадствовал Раба Лестр, поигрывая волшебной палочкой.
- На себя посмотри, - отрезал Питер, но понял, какую глупость сказал, и задепресил еще сильнее.
Воображение у бывшего крыса было мощное, и он стал воображать, как всякий мазохист, «что было бы, если бы». Что будь он тигром, его бы все боялись, а Раба Лестр сидел бы на люстре и не слезал. Что будь он удавом, он бы глухой ночью удавил Рабу Лестра и нагнал бы на всех страху. Что будь он орлом, он выклевал бы Рабе Лестру его орлиные очи и пустил бы к магглам просить пенс на пропитание.
- Какие у Джеймса рога были! – то и дело не в тему восклицал Питер.
- Негоже мужику с рогами, - возражал товарищ Долохов и косился на Руди Лестра, который колдовал над мигренью Беллы Сигнусовны.
Тут в ставку ворвался Барти Крауч-младший и заорал, что у него горит операция с секретными досье, и срочно нужен Петтигрю для доставки. На что Петтигрю сначала развел руками, а потом уже хлопнулся в лже-обморок.
- Он разучился. Давай сам, - посоветовал Руди Лестр. На что Крауч-младший тоже развел руками, а потом хлопнул дверью. Он не мог так работать.
Тогда зельевар Снейп сказал, что если сей секунд все не выметутся, он всем нальет из котла за здравие и упокой. УпСы разошлись страдать, а измученный Питер Петтигрю наконец-то упал в объятия Морфея.
Проснулся он крысой, в холодном поту, завернутый в платок Нарциссы Сигнусовны. И сон свой рассказывал неохотно, с купюрами, и то не всем.
О женском
Нарцисса Сигнусовна была дама к себе очень требовательная и любила за собой следить. Не ест лишнего, не пьет, с сантиметром и весами носится как оглашенная и ни одного зеркала не пропускает.
Правда, однажды в детстве она зеркало спутала с окном, а там как раз висел вниз головой Раба Лестр на украденных подтяжках. Он в Тарзана играл, но Нарцисса Сигнусовна этого не знала и заработала паранойю на всю жизнь.
А так, бывало, придет в гости сестра Белла Сигнусовна, и начинается радость: у кого талия уже, волосы гуще, ногти длиннее и прочая ерунда.
А Руди Лестра с господином Малфоем изгоняли в сад, чтобы не путались под ногами. Красота, да и только.
Вдоволь нахваставшись, сестры Сигнусовны заваливались на постель с глянцевыми журналами и базарили, кто сколько ботокса себе вкачал, и как хорошо, что им это еще не нужно. А потом начинались уже совсем женские разговоры, не для посторонних ушей. Белла Сигнусовна обычно плакала и жаловалась, что у них с мужем Руди Лестром двадцать лет никакого разнообразия. Но зато не изменяет и совсем домашний, как тапочек. И хорошо, что деверь Раба Лестр больше не ломится по ночам в спальню и в окнах не зависает, а на этом месте Нарцисса Сигнусовна всегда вздрагивала.
А сама жаловалась, что Люциус все чаще стал засыпать по вечерам под «Пророком».
Тут обычно под дверью кто-то чихал, и Нарцисса Сигнусовна бросалась ловить Дракусю, который подслушивал для папеньки. Но в оправдание говорила, что вот, будет сын интернациональным шпионом, а для этого необходимо тренироваться.
Дракуся в гордых соплях убегал в сад, где ему дядя Руди чинил маггловский горный велик, вымазывался в масле и кайфовал. А сестры Блэк садились за пяльцы, как в средние века – вышивать бесконечный флаг Слизерина. Потом Дракуся бухался с велика в крапиву, голосил, и его мазали зеленкой поверх масла.
И никто не подозревал, что у магглов все точно так же.
Глава 3Ностальгия
Как-то раз на товарища Долохова напала ностальгия по школьным годам, и он послал в Дурмштранг письмо директору и однокашнику Игорьку Каркарову по прозвищу Каркуша. В письме пьяным слезным слогом сообщалось, как он, Долохов, скучает по сердечному другу, и как бы хотел с ним, с другом сердечным, повидаться на брегах Туманного Альбиона.
На что вскоре пришел ответ, полный тоже самых сердечных излияний и просьб поскорее уладить визу, портключи и прочую дребедень.
Долохов возликовал, все оформил, купил раскладное ложе, ящик водки и бочку соленых огурцов, настроил балалайку и вообще приготовился как следует.
На следующий день Игорек аппарировал, имея при себе взвод несовершеннолетних «мальчиков», пожелавших ознакомиться с темномагическим укладом зарубежного государства. Долохов похлопал глазами и постелил всем на полу, мимолетно вспомнив что-то из Пушкина.
Через полчаса от ящика и бочки ничего не осталось. Перекусив с дороги, дурмштранговцы разбрелись (в целях ознакомления) по ближним и дальним окрестностям, а Каркуша захрапел, уютно разлегшись поперек долоховской кровати.
Вечером началась феерия. Восемь человек пришлось отмазывать от авроров за хулиганство – благо, Барти Крауч-младший подсобил, прикинувшись замглавотделом района.
Трое явились ночью и порвали струны на балалайке, после чего товарищ Долохов взвыл и пригрозил «мальчикам» Круциатусом в исполнении Беллы Сигнусовны. В Дурмштранге тоже слыхали про Беллу Сигнусовну, поэтому «мальчики» присмирели и улеглись на пол баиньки.
Проснулся товарищ Долохов утром от грохота и ритмичных колебательных движений. Стены и стекла мелко тряслись, во дворе взвод прыгал через скакалки, а Каркуша сидел на бочке и дубасил кочергой в таз, отбивая такт.
Следующее, что Долохов помнил, была чара бурды из рук зельевара Снейпа. Он выпил и тихонько заплакал, глядя на испорченную балалайку.
А Игорек тем временем уже отчитывался перед Темнейшим, а взвод Белла Сигнусовна с мужем Руди Лестром запрягли в работу – переклеивать обои в замке. А Рабу Лестра временно изолировали, чтобы не портить имидж серьезной организации.
Первый кнут
Регулус Блэк, как известно, поступил в ряды по протекции кузины Беллы Сигнусовны. Та его долго муштровала, объясняла, как себя вести, и вообще, малыш, пора делом заняться, не в пример братцу-отступнику.
А кузина Нарцисса только умильно вздыхала и мандражировала. Регулус поступил, поцеловал Лорду перстень, а вскоре блестяще провалил дебютную операцию.
После чего его отправили на грязную работу в котельную, где хоркруксами и не пахло, и даже змея Нагайна не ползала.
Регулус драил котлы, мечтая, как он окурком выжигает с гобелена Беллу Сигнусовну вместе с мужем Руди Лестром, который туда левым боком затесался. Потом приходил Крауч-младший, уставший как собака, и они пили чай с плюшками.
Слово за слово, стакан за стаканом, завязалась крепкая мужская дружба. Барти расслаблялся, сетовал на судьбу и ругал папашу, а Регул рассказывал, как маменька на портрете истерит и не дает спокойно спать.
В следующий раз Крауч-младший поведал (по секрету), как Раба Лестр ходил к его родокам под Оборотным, а Регулус проболтался про сирины плакаты и античистокровные лозунги. После чего Барти шиканул, приволок две бутылки коньяка и устроил комраду пир.
Из Регула полезло как на исповеди. Он пил, плакал, каялся, пил и снова плакал, выкладывая, как на блюде, детские обиды и разные комплексы. Крайней везде оказывалась Белла Сигнусовна, из-за которой теперь он, наследник рода Блэков, драил котлы в какой-то дыре.
Барти сочувствующе кивал, чиркая в блокнотике, а Регулус ощущал невероятное облегчение и после «чая» ничего не помнил.
Закончилось все тем, что младший Блэк, подняв от стакана буйную голову, открытым текстом послал доблестную УпС-героиню в аут. Крауч моргнул, зафиксировал и пошел по делам, оставив Регула в полном раздрае чувств и с «Мартелем» в обнимку. В таком состоянии его и обнаружила Белла Сигнусовна.
- Ах ты, свинья неблагодарная! Я для него по-родственному, по-человечески, а он...
На что Регулус виновато замычал и свалился под стол. А Барти Крауч-младший получил, как доносчик, первый кнут, без пряника.
Детектив
Зельевар Снейп сидел дома, пил кофе без сахара и думал о жизни. О том, какой мир театр и какой он, Снейп, в нем замечательный актер, но как отвратительны порой бывают сцена и декорации.
Он бы еще долго морочил голову, топя в кружке печенье, но тут из камина вывалился товарищ Долохов и заорал:
- Лорд того! Пропал!
- Опять? – удивился зельевар Снейп.
- С концами! Ушел гулять и не вернулся! – последние слова Долохов произнес как «навернулся», с замогильной интонацией. Снейп плюнул и полез из камина прямо в мэнор.
Зрелище в мэноре было еще то: все в черном, Белла Сигнусовна ревела за троих, икал Дракуся, поглаживая мокрую от слез змею Нагайну, по совместительству хоркрукс. Зельевар Снейп пожевал губами и спросил:
- Граждане соратники, кто последний видел Темного Лорда?
Но оказалось, что последней его видела Нагайна, но тогда она пила молоко и вообще получалась немой свидетель. Белла Сигнусовна выла как маггловская сирена.
- Понятно, - сказал Снейп, – будем мыслить логически. Куда он мог пойти?
- Все комнаты осмотрели. Нет нигде, - всхлипнула Нарцисса Сигнусовна в мужнину манишку.
- В сарае тоже нету, - брякнул Раба Лестр и получил подзатыльник от брата Руди Лестра.
- Подвал чист, - пискнул Петтигрю и спрятался.
- Будем снимать отпечатки. Со всего, - подытожил зельевар Снейп и засучил рукава.
До позднего вечера УпСы рыскали по дому с порошком и кисточками, Дракуся колдографировал, Белла Сигнусовна фиксировала результаты в пергаменте, а Петтигрю путался у всех под ногами. Потом взяли отпечатки со спины Нагайны (по совместительству базы данных) и сравнили, но получили лишь частичное сходство.
- Отпечатки смазанные, - констатировал Снейп. – Ладно, попробую так, - и он полез в мозги змее Нагайне, но там были мысли только о молоке и Питере Петтигрю в виде тушки задушенной и окоченевшей.
А Темный Лорд уютненько сидел на шкафу под разиллюзионным и смотрел лучшую комедию в своей жизни.
Из принципа
Белла Сигнусовна Лестр, в девичестве Блэк, терпеть не могла сюрпризы, особенно от деверя Рабы Лестра. А тот был горазд на всякие пакости и одно и то же никогда два раза не устраивал, дракл недокруценный.
Поэтому, когда Белла Сигнусовна нашла деверя под собственной кроватью с фонариком в зубах, она решила, что страшнее уже ничего быть не может, и успокоилась. Как оказалось, зря.
С тех пор и ночи не проходило, чтобы Раба Лестр не ломился к ней, к Белле, в спальню. Он стучал, умолял, угрожал, таранил дверь заклятиями, но никак не уходил. А муж Руди Лестр как раз был в командировке в Дурмштранге, и ничего не знал. Белла Сигнусовна забаррикадировалась и стала прятать под матрас сухари.
Чокнувшись, Раба Лестр ковырял замок ножиком и ругался по-французски. Тогда Белла наплевала на позор рода и послала Нарциссе Сигнусовне SOS. После чего Нарцисса Сигнусовна вызвала частную колдомедическую бригаду, но Раба Лестр их даже на порог не пустил. Белла запаниковала и сплела из простыней веревочную лесницу, на всякий пожарный.
Осада продолжалась третьи сутки, Раба Лестр пел песни, в спальне Белла Сигнусовна скакала по стенам, но компромисс был недостижим как Туманность Андромеды. В конце-концов Белла заколотила окно и решила положить всему финиту.
- Ты скажи, че те надо?! – крикнула она сквозь баррикады.
- Иди лесом! – откликнулся Раба Лестр. Диалог не получался, и Белла снова написала Нарциссе Сигнусовне, чтобы она прислала мужа для дипломатических переговоров.
Люциус аппарировал, и не один, а с бутылкой, отвлек Рабу Лестра и спустя два часа выяснил, что Белла-де Сигнусовна заначила его, Рабы, трофейный снитч, добытый в грязном поединке у ее, Беллы, покойного кузена Сири. И что даже достать не дала, ведьма проклятая.
На что Белла Сигнусовна выкинула снитч в окно и сказала, что вашей хрени не надо.
А когда у Рабы Лестра спрашивали, зачем он трое суток под дверью выл, он всегда отвечал: «Из принципа».
Беглец
Однажды случилось так, что Дракуся Малфой с молчаливым протестом ушел из дома. Надоело до драклов – даже эльфы его за малолетку держат, сопли вытирают и на цырлах бегают, как будто он барышня, а не УпС! Так что разбил Дракуся копилку, надел мантию потеплее и ушел, как говорится, искать приключений на свою шкуру.
Как его искали, сколько Люциус валерьянки схомячил и сколько волос поседело в шиньоне Нарциссы Сигнусовны, это уже другая история, а только подался Дракуся к товарищу Долохову.
Но у Долохова как раз была Алекто Кэрроу (частные уроки игры на балалайке для начинающих и продвинутых, после полуночи скидки), поэтому Антонин не пустил пришельца даже на порог. Да и сам он был в халате и плавках: не комильфо, а уж при Малфоях...
- Ты это… завтра давай, с папенькой, - сказал Долохов и закрыл глазок, а то Алекто уже волновалась, что джакузи остынет.
Дракуся расстроился и аппарировал к тете Белле Сигнусовне. Но тети дома не было, а дяди Лестры так страшно ругались, что Дракуся испугался и шуранул обратно, потеряв в процессе золотой ключик от дома и всю наличность. Но тут, откуда ни возьмись, из подворотни выскочил Барти Крауч-младший с аврорами на хвосте, и дальше пришлось бежать вместе.
- Ты чего тут шляешься? – пыхтел на ходу Крауч-младший, джейраном перепрыгивая Ступефаи.
- Гуляю, - пискнул Дракуся и бросился с комрадом за мусорный бак.
- Балда! Вот, пей и возвращайся под прикрытием, – выдохнул Барти и зазвенел в темноте пробирками.
В результате Антоша Долохов долго стучал в ворота мэнора и вопил, что он не Антоша, а только таким кажется, и что он наследник. А Нарцисса Сигнусовна все слышала, ломала руки и умоляла мужа, чтобы он этому самозванцу поверил.
Утром они нашли Дракусю на грядке с капустой, а настоящего Долохова грозились упечь в Мунго за такие проделки. И никого его алиби не интересовало.
Глава 4В здоровом теле
Была среди привычек Рабы Лестра одна особенно экзотическая – фитнес. Другие волшебники квиддичем мышцы качают и заклятиями, но Раба Лестр говорил, что все должно быть натуральное, особенно у настоящего мужика.
Поэтому повадился он в спортклуб, а про то, что клуб маггловский, никому не сказал. Чтобы секрет успеха не выдавать.
Сначала все было хорошо: Раба Лестр ходил в сандалиях, вдохновенно смотрел по телику гимнастику и юзал железо, никого не трогая. Но долго никого не трогать, разумеется, он не мог, и сунулся однажды в турнир по армрестлингу. Закончилось это дело брильянтовой рукой и пойлом от зельевара Снейпа, но страшнее всего была затаенная упиванческая обида.
- Я им кто – хиляк, что ли?! – гневался Раба Лестр, загорая в тени родового замка.
- Чем ныть, на дуэль вызови, - буркнул брат Руди Лестр, намазывая спину Белле Сигнусовне.
- Так ведь слабо, да? – сказала Белла Сигнусовна и лениво бросила в деверя песком.
После этого Раба Лестр совсем расстроился и в клуб решил больше не ходить. Но долго он не выдержал, прикупил майку цвета «Мечта тореро» и явился опять, с ненавистью глядя на мускулистых магглов в фитнес-баре. А магглы ели какие-то таблетки и запивали их молоком. Раба понял, где собака порылась, свистнул банку таблеток и, согласно статусу, все пожрал (стакан молока на горсть).
В результате зельевар Снейп проявил чудеса мастерства, а абонемент пришлось приостановить.
- Ваш братец – идиот, - сообщил Снейп Руди Лестру, защелкивая чемоданчик.
- Это надолго? - поинтересовался Руди Лестр.
- А вы как думаете? – сказал в ответ зельевар Снейп и пропал из виду.
А Белла Сигнусовна была уверена, что только она в этом доме здоровая на всю голову.
Но Раба Лестр оклемался, плюнул на таблетки и вскоре с упрямством маньяка опять лазил по тренажерам. И ему снова было хорошо, только все время глючилось, что за ним кто-то наблюдает.
Непорядок
(кроссовер с сериалом "Law & Order SVU")
Как-то раз товарищ Долохов мирно спал у себя дома, но пробудился от громкого стука в дверь. Пока Долохов вставал и искал тапки, дверь высадили, и в комнате оказалась куча странного народу.
- Детектив Стеблер! – воскликнул один, судя по голосу - мужчина.
- Детектив Бенсон! – воскликнул другой, судя по голосу - женщина.
- Вы арестованы за убийство такогото-сякогото, - продолжали они дуэтом, заковывая сонного Антонина в браслеты. – Вы имеете право хранить молчание, тыры-пыры...
Затем товарищ Долохов оказался в маленьком помещении с зеркалом. Там его поили кофе, доводили дурацкими вопросами, требовали в чем-то признаться и дать какую-то ДэЭнКа, чтобы ее можно было сравнить с фигней под ногтями жертвы.
- Что происходит? – проморгался Долохов и полез в карман за палочкой.
- Держите руки на виду! – крикнули в ответ. – Это улика? Нет, это орудие убийства! Снимите пальчики!
Бедняга Антонин не был готов расстаться с палочкой и пальцами, но делать, судя по всему, было нечего. Он глотнул кофе и горестно посмотрел на себя в зеркало.
- Вы связаны с русской мафией? – допытывался тот, который звался Стеблер. – Что означает ваша наколка? Сколько членов в вашей организации?
На что товарищ Долохов только развел руками и сделал лицо жертвы даунизма.
- На психиатрическую экспертизу! – рявкнул Стеблер. После чего в комнату вошел кто-то азиатской внешности и опять начались вопросы, но уже совсем личного характера. Антонин растерялся, покорно рассказал о трудном детстве, о Дурмштранге и о домогательствах коллеги Алекто Кэрроу.
- Вы слышите голоса? – ласково спросил раскосый и улыбнулся.
- У меня рука чешется, - заныл Долохов, схватился за метку и исчез.
Дома горел свет, ждала заплаканная Алекто, три раза разогревавшая суп, чарка водки и Барти-Крауч с конфискованной обратно палочкой.
- Я ж ничего сейчас не сделал! Что за беззаконие, а?! – не выдержал Антонин, разбавляя водку слезами.
- Непорядок, - согласился Крауч и передал тарелку невидимому Лорду.
Пирамидка
Темный Лорд жил-не тужил долгие годы, но в контексте какого-то возрастного кризиса ощутил вдруг тягу к акробатическим трюкам. Созвал УпСов и сказал, чтобы развлекали, иначе он за себя не отвечает, и за змею Нагайну тоже.
А змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, булькнула молоком и зашипела.
УпСы на секунду растерялись, но потом Люциус Малфой сказал, что у Дракуси была в детстве игрушка – пирамидка из всякой гадости – и что неплохо бы такую пирамидку забацать «а-ля натюрэль». И что для этого надо построиться, но не по чину, а по весу.
В результате в базу конструкции встал на четвереньки волк Грейбек, а шпиль символизировала Нарцисса Сигнусовна с крысом Петтигрю.
С серединой было хуже. Сначала Долохов не помещался на хребте у волка Грейбека, скользя тапками по шерсти, потом опасно расчихалась Белла Сигнусовна, а Раба Лестр все норовил пощекотать Регулуса Блэка под ребрами. На что Регулус сказал, что либо его переставят, либо он свалит все к дракловой матери.
- Ну как, инженер-конструктор? – крикнул сверху Барти Крауч-младший, готовый принять на плечи Нарциссу Сигнусовну.
- Чем бы дитя не тешилось, - пробурчал Люциус и отлевитировал жену, одетую, для страховки, в комбинезон с парашютиком.
После чего сооружение представили на суд Темнейшему. Темнейший пожевал губами и спросил:
- А почему не прыгают?
- О, Мерлин, - только и сказал Руди Лестр, которому брат давил сапогом на сердце.
- Хочу, чтоб прыгали, – заявил Темный Лорд, - а то я за себя не отвечаю! – и погладил упившуюся молоком змею Нагайну.
Тогда Нарцисса Сигнусовна зажмурилась и сиганула вниз, раскрыв парашютик, и упала аккурат в мужнины объятия.
- Вот это дело, - заулыбался Темнейший. – Теперь пусть Беллатрисочка лезет наверх, а Рудольф ее ловить будет.
На что Белла Сигнусовна чихнула так, что пирамида зашаталась, а товарищ Долохов непечатно выругался.
А зельевар Снейп стоял в сторонке и снимал это вавилонское столпотворение на камеру.
Превратности любви
Алекто Кэрроу, намучившись вдоволь с товарищем Долоховым (на балалайке играть так и не научил, нахал), решила все-таки выйти замуж. Решить-то решила, а вот за кого – ну прямо как у старины Уайлда.
- Годы-то идут, Беллочка, часы биологические тикают, - горевала Алекто, дудля безалкогольный коктейль с мятой.
- Как жить на свете? – риторически поддакнула Белла Сигнусовна, косясь на мужа Руди Лестра, который чихал и сопливил в бумажные платочки.
- Хоть бы познакомили с кем, - начала закидывать Алекто, прикончив второй бокал. Белла передернула бровями, и тут ее осенило.
Через пять минут, правда, пришлось звать эльфов с нашатырем, но эффект того стоил.
- Ду чего ты с уба сходишь? – гнусавил Руди Лестр из-под платочков. – Тебя же дикто де дасилует.
- Лучше смерть! – сказал брат Раба Лестр и снова рухнул в обморок.
А Белла Сигнусовна с Алекто тем временем выбирали мантии да шляпки, и мазали глаза тенями «Райская панда».
В результате Раба Лестр вечером повел коллегу по цеху в кабак, где вскоре пошел «кое-куда» и не вернулся. Алекто ждала, барабаня пальцами по стойке, но дождалась только УпСа Джагсона.
- Ты чего? – спросил он, в тихом ужасе созерцая глаза панды.
- Отвянь, - только и сказала Алекто. Она была девушка честная и с двумя мужчинами сразу не встречалась.
Просидевши так еще часика с два и заплатив, в конечном итоге, за выпивку, Алекто в растерзанных чувствах пошла домой, орошая свой путь обильными слезами. И так бы она и шла, куда глаза не глядят, но тут ее догнали и поймали.
- Маньяк!! – орала бедная женщина, отбиваясь от насильника шляпкой. – Авада-помогите-Кедавра!
Но оказалось, что это не маньяк, а товарищ Долохов, который давно шел по следу и молча страдал. Но когда узнал, что с Рабой Лестром «даже не целовались», то успокоился, отвел Алекто к себе, утешил и налил джакузи.
И даже обещал самые простые аккорды показать.
Смысл жизни
Однажды волк Грейбек, отвлекшись от перечитывания любимой сказки (адаптированный вариант для оборотней, подпольная печать), загрузился смыслом жизни. В чем он, смысл, для оборотня? Любви нет, жесткие бифштексы, визиты к дантисту… в общем, кошмар.
- Хандрю, - сообщил Грейбек, лежа в кресле под заморозкой.
- Не закрывайте рот, - только и сказал дантист, по совместительству зельевар Снейп, и на час куда-то пропал. Волк Грейбек покорно держал мисочку, щурился на Люмос и почти задремал, но тут вокруг могучей шеи обвилась змея Нагайна.
- Ш-ш-ш-ш, - сказала она и поползла на бормашину, а Грейбек попробовал языком ледяную десну.
В результате змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, плюхнулась на пол вместе со сверлом и полоскалкой и тут же дала под шкаф деру. Волк Грейбек ужаснулся, представляя, как вернется Снейп и что он подумает, аккуратно полез из кресла, но зацепил локтем и грохнул еще кучу всего.
- Ты что творишь? – крикнул в дверь Раба Лестр, который был следующий в очереди. Но волк Грейбек уже весь заморозился и только шуршал языком.
Тогда Раба Лестр вломился в кабинет, и при виде хаоса так обрадовался, что вытащил змею Нагайну из-под шкафа.
- Попадет тебе, - нежно сказал он, гладя волка Грейбека по загривку. Оборотень всплакнул и потрогал щеку лапой, а змея Нагайна прикинулась мертвой.
- А давай скажем, что это я сделал? – предложил Раба Лестр и нехорошо улыбнулся.
В итоге, когда зельевар Снейп вернулся из кафетерии, в кабинете был полный деструктив, а на кресле спала Нагайна под общим наркозом и в гнезде из хирургической ваты.
После чего, как шепотом рассказывали, Снейп ходил с бровками домиком и лез ко всем в мозги.
А волк Грейбек явился к себе в берлогу, разморозился, достал любимую сказку и только тогда задумался, какого дракла Рабе Лестру все это понадобилось.
И где тут смысл.
Глава 5Дубль два
Дракуся Малфой, как известно, был парень не то, чтобы гений, но и не совсем без мозгов. В квиддич играл, шкафчики разные починять научился и был вежлив с родителями. А еще была у него голубая мечта — получить на левую руку черную метку.
— И зачем она тебе, ума не приложу. Кожу ведь испортишь, — охала за трюмо Нарцисса Сигнусовна. Но Дракуся волнение маман проигнорировал и пошел тренироваться на буфете.
В результате к вечеру из буфета вывалился Григорий Гойл с бутылкой Асти, и Дракуся возликовал.
— Мне бы теперь экзамен сдать, — приговаривал он, обметая друга лебяжьей пуховкой, — а там и рукой подать до метки!
На что Григорий икнул и повел глазами на бокалы.
За неделю Дракуся перелопатил всю мебель в доме, да так, что из нее днем и ночью стали прибывать разные гости, и все больше без приглашения. Дошло до того, что и домовики чужие стали приходить в мэнор, как к себе в чулан. Люциус спасался в библиотеке, а Нарцисса Сигнусовна плакала и пряталась за трюмо, но сынуля не одумался.
— Самым молодым УпСом стану! — хвастался он, подливая Барти Краучу-младшему.
— Рекордсмен нашелся, — фыркал Крауч, забираясь в платяной шкаф для телепортации.
В конце концов, однажды Нарцисса Сигнусовна посмотрелась в зеркало в спальне и увидела там не себя, а сестру Беллу Сигнусовну в объятиях мужа Руди Лестра. После чего дракусиным экспериментам настала финита.
— Прорубил, называется, окно в Европу! — кричала Белла Сигнусовна, закрываясь серебряным подносом. — Все Повелителю доложу, умник белобрысый!
А муж Руди Лестр философски пил чай с вареньем и плюшками.
Темный Лорд, узнав о проказах малфойского сынка, покачал головой, вздохнул и сказал только: «Эх, молодежь!» А змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, слизнула скупую повелительскую слезу.
А Дракусе сказали, что будет ему вторая попытка сдать экзамен на метку. В следующем году.
Альба
В одно прекрасное утро Белла Сигнусовна Лестр поняла, как ей, на самом деле, тошно жить. То-то и оно: муж храпит, деверь хамит, а Темный Лорд все с Нагайной общается, и совсем на нее, на Беллу, смотреть перестал. А она из кожи вон, понимаете ли, лезет, чтобы всем понравиться.
Обиделась, в общем, Белла Сигнусовна не на шутку, собрала чемодан, чмокнула мужа Руди Лестра в ухо и дезаппарировала. И все это в классическом стиле «Поживите тут без меня, олухи».
Муж Руди Лестр проснулся через два часа, умылся, сделал гимнастические упражнения и пассы палочкой по тай-чи, и тогда только заметил, что жены нет. Удивившись, он пошел даже в комнату к брату Рабе Лестру, который дрых под кассету «Тропический дождь», но и там Беллы не оказалось.
Тогда Руди Лестр совсем забеспокоился, натянул наизнанку мантию и отправился к Темному Лорду за нагоняем и информацией.
— Зачем явился? — лениво спросил Темный Лорд, который ждал Долохова с подругой Алекто Кэрроу (дуэт на балалайках, «Очи черные» и другие романсы).
— Жену потерял, — с размаху брякнул Руди Лестр и склонил повинную голову.
Темный Лорд порядка ради влепил Рудю Легилименцию, но ничего странного не обнаружил, а только сам разнервничался.
— Куда же она могла пойти? — размышлял Темнейший, грызя ногти и отгоняя Долохова с балалайкой.
— Даже вещи забрала. Все необходимое, — всхлипывал в бороду Руди Лестр.
Алекто Кэрроу заикнулась было, что у Беллы полная гардеробная мантий и еще одна — платьев, так что все не заберешь, но Антонин потащил ее в угол, репетировать.
— Нарциссу волновать не хочу, да и не пойдет она к ней с чемоданами, — расшмыгался Руди Лестр. А Темный Лорд задумчиво ответил, что остается только ждать. У моря погоды.
А Белла Сигнусовна тем временем уже сидела на корриде, махала веером и гордилась собой. Потому что нечего мужиков вечно баловать кротостью и всякой там любовью и восхищением.
Надо иногда быть как Каэтана Альба.
Чудище
Товарищ Долохов, как известно, был замечательный балалаечник и певец. Бывает, сядет, зажмурится, ударит горстью по струнам, и польется чудесная музыка с причитаниями. И на душе сразу так тоскливо становится, хоть волком вой.
А веселое он играл редко, только под рюмку и настроение.
Алекто Кэрроу билась, как могла, чтобы это самое настроение создать: набирала джакузи, надевала бикини, наливала Мартини и т.д. Но товарищ Долохов все кручинился и завывал, отчего даже оливки в коктейле кисли. А Кэрроу лежала одна в ванне с пузырями.
Наконец, ее все задрало, и Алекто пошла за советом в темный лес, к волку Грейбеку. Грейбек жил в чаще, в коттедже «Пушинка», и вокруг там стояла удручающая тишина.
— Чего ты небритый такой? — с порога спросила Алекто. И добавила: — И душно тут у тебя.
— Хаос рулит, — смущенно ответил Грейбек, оправдывая жуткий бедлам, пыль и гроздья докси под стропилами. Кэрроу плюнула на хаос и вселилась.
Утром она выгнала хозяина на охоту, а сама взялась за дезинфекцию. Волк Грейбек грустно маячил в окнах, но Алекто драила все, как Белоснежка в мультике, и остановить ее не представлялось возможным.
— Лапы вытри! — рявкнула она, когда он скромно явился под вечер. — Лапы вымой, лапой во рту не ковыряйся, в оливье лапами не лазь!
На что Грейбек только вздыхал, отгоняя мучительные преступные мысли.
Ночью Алекто пришла к нему в халате и слезах.
— Что ж это делается, а? — риторически восклицала она. — Я тут с чудищем в лесу живу, а он… а ему и не чешется, да?!
Но у Грейбека самого жутко чесались десны, и он только угукал из-под одеяла.
Пострадав так денька три, Алекто Кэрроу и вовсе поехала крышей: красила печку, сортировала мусор и внушала Грейбеку про вегетарианство. Потом ей стали мерещиться звуки балалайки.
— Ты где?! — орала она, бегая по лесу со скалкой наперевес. — Я тебе струны серебряные пообрываю, предатель!
А Грейбек сидел в подвале перед камином и сигналил зельевару Снейпу SOS.
Финансист
Род Малфоев издревле славился важным умением — денежку наживать. И такие они были умельцы, что никто никогда без галлеона на черный день не оставался, а еще имелись недвижимость, драгметаллы и ценные бумаги.
А сейф в Гринготтсе у них был такой вместительный, что подумывали даже потеснить соседних Лестров со всем драконом. Но Белла Сигнусовна закатила истерику, на чем дело и затормозилось.
И вот, однажды, пришел Люциус Малфой в Гринготтс, а ему сразу в руки чашечку эспрессо и маггловский проспект.
— Вас ист дас? — спросил господин Малфой, дуя на кофе.
— Вам это даст большой процент и беззаботную старость, — ответил гоблин, и принялся объяснять что-то про Евровалюту.
Через две минуты Люциус вылетел из банка как ошпаренный, в совершенно оскорбленных чувствах.
— Что же это делается? — бушевал он, потрясая маггловской бумажкой. — Кто я такой, чтобы мне такие гнусности предлагать!
— Внуки ведь скоро пойдут, — лепетала Нарцисса Сигнусовна, обнимая испуганного Дракусю.
— Не пойдут они никуда! Что ж это происходит, Мерлина ради? — продолжал кричать Люциус, но мозги уже серьезно обмозговывали ситуацию.
Голову он ломал до поздней ночи, и аппарировал покумекать с Руди Лестром.
— Не знаю, как быть. Деньги терять тоже не хочется, — сказал он, сидя в креслах с гаванской сигарой.
— Да Белла тоже против была, а мы с Рабой оформились, — махнул рукой Руди Лестр. — Один дракл, они ж не пахнут.
Тогда Малфой совсем загрузился и остаток ночи тоже не спал, а писал письма.
Утром прилетели совы от товарища Долохова и Алекто Кэрроу, которая лечилась в Мунго от депрессии. И оказалось, что им тоже предлагали на выгодных условиях. А Барти Крауч-младший расстроился, потому что не попадал в возрастную группу.
В результате Люциус плюнул на нюансы и отправился в банк к самому открытию.
— Вы не пожалеете о сделанном выборе! — щебетал гоблин. — Защита вложений от кризиса, фиксированный процент, отдых на Канарских островах…
— Силенцио, — вздохнул господин Малфой. И оформил липовое пенсионное накопление со страхованием жизни.
Учебная тревога
Барти Крауч-младший, золотой да брильянтовый, был человек очень требовательный — и к себе, и к другим. Если уж возьмется за дело, то как следует, а остальные чтобы строем ходили, и Оборотное чтоб было свежее, без дураков.
Но без дураков, как известно, ни в одном деле не бывает, и получил Барти в помощники крыса Петтигрю.
— Зачем ты-то мне дался? — недоумевал Крауч-младший, выбирая волосок для маскировки.
— Я тебе пригожусь, — молвил Питер. Ударился он оземь и стал, крыс, молодец-молодцом.
Барти в ответ хмыкнул и принял вид солидного мужика с бакенбардами. А Питер только усы пригладил и подумал, что пусть все обойдется, а он уж как-нибудь перетопчется.
В результате к обеду Петтигрю вернулся один, в страшных нервах.
— Пропал Бартинька, совсем пропал, — причитал крыс, кусая пальцы.
— Где же ты его посеял? — волновалась Нарцисса Сигнусовна.
— Да чтоб я знал! — рыдал Петтигрю. — Я на плече у него ехал, а там соскользнул, заблудился, и потерял!
Однако, в трагедии его настал второй акт, когда под вечер явился Крауч-младший, злой как черт.
— Куда ты запропастился? Весь день пасюков по подвалам отлавливал! — кричал он, отдирая бакенбарды.
— Много ты их видел с серебряной рукой? — проворчал товарищ Долохов, но на него сразу зашикали. Скандалили часа два и разошлись спать с мигренями, а Питер еще долго всхлипывал у камина. И уже за полночь, чувствуя себя последним бездарем, пополз к Барти извиняться.
Каково же было его изумление, когда вместо Барти в комнате оказался аврор женского пола с розовыми волосами. Петтигрю пискнул и метнулся по диагонали, отчего аврор заорала, в мэноре все проснулись, а Люциус Малфой чуть не зашиб канделябром змею Нагайну, по совместительству хоркрукс.
— Что же это такое происходит? — икал Питер Петтигрю, сидя в подвале и посыпая голову штукатуркой. Но в подвале с ним сидел только Олливандер, а он с крысами не разговаривал.
И только утром они узнали, что это была учебная тревога.
