Жена политика

Глава 1

от переводчика:
автор просил указать его, как anonimous, что я и сделала. остальные данные о переводе указаны.

****


Грейнджер, надо поговорить о Дженкинсе...

Мне понадобилось чуть больше минуты, чтобы мановением палочки испепелить эту служебную записку. Та же участь постигла и вторую служебку. Я вздохнула. Так я никогда не попаду домой.

Между нами три этажа, но я более чем уверен, что ты сожгла мою первую служебку дотла в ту же сотую долю секунды, как только узнала мой почерк. Эту записку писала моя секретарь, так что я могу быть уверен хотя бы в том, что ты дочитаешь до этих слов. Так вот, что касается Дженкинса...

Я кашлянула и прикрыла рот рукой, потому что вторая служебка развеялась пеплом по всему кабинету.

Третья служебка рассыпалась еще на пороге.

Грейнджер, ты уже три раза применила чары по отношению к моим служебкам. Дженкинс...

Третья служебка повторила путь предыдущих двух, и сейчас на моем столе и книжных полках лежали слои пепла. Без Очищающих Чар не обойтись… как будто мне больше нечем заняться, кроме как заниматься уборкой кабинета. Ненавижу Очищающие Чары. Ублюдок.

МАЛФОЙ, ПРЕКРАТИ ДОСТАВАТЬ МЕНЯ СВОИМИ БЕСПОЛЕЗНЫМИ, ДУРАЦКИМИ СЛУЖЕБКАМИ, Я ВЕДЬ ЗНАЮ, ЧТО ОНИ – ВСЕГО ЛИШЬ ЧАСТЬ ТВОИХ ЖАЛКИХ МАХИНАЦИЙ, НАПРАВЛЕННЫХ НА ТО, ЧТОБЫ ЗАПОЛУЧИТЬ ПОСТ МИНИСТРА МАГИИ.

Это должно было подействовать. Я отправила Вопилку в ее крестовый поход со святой миссией.


****


Вчерашний день ничем не отличался от остальных столь же бесконечных дней; Рон уже спал, когда я вернулась домой. Вряд ли сегодняшний день чем-нибудь удивит. Рон был еще в постели, когда я оттуда выбралась. Я сунула хлеб в тостер, добавила масла в масленку, поставила джем на стол, наполнила заварник свежей водой. Я чувствовала себя такой виноватой за то, что поздно вернулась домой, что даже положила на стол матерчатую салфетку и любимую чашку мужа. Хотя понимала, что все это зря. Он все равно ничего не заметит, встретится с Гарри в МакДональдсе неподалеку от Министерства и будет есть что-то вроде Яичного МакМаффина. Он мне как-то принес это подобие кекса, когда шел на работу. Когда я выплюнула ЭТО на пол, он принялся убеждать меня в том, что когда ЭТО было горячим, ЭТО было вкусным. Боже, ох уж мне эти американцы! Я стараюсь быть лояльной, но что можно сказать об обществе, культурным идолом которого является Барт Симпсон?? (Герой мультфильма, от которого Рон только что не писается от восторга.)

Прибыв на работу с помощью Летучего Пороха, я стала перед лифтом, прокручивая в голове план тех дел, с которыми нужно было разобраться сегодня просто кровь из носу. В тот самый момент, когда двери лифта разошлись, я широко зевнула. Разинув рот, я уставилась на волшебников и волшебниц, забивших кабинку лифта. Во главе этой толпы стоял Драко Малфой собственной персоной.

- Тяжелая ночка, а, Грейнджер? Уизли не давал заснуть? Никогда бы не подумал, что Авроры – такие разнузданные бесенята, - эти слова были сказаны с характерной самодовольной улыбочкой.

Резко захлопнув рот, я уставилась на него.

- Я подожду еще немного, спасибо. Вас слишком много.

- Какие глупости! - проворковал он. - Тут еще куча места. Люди, потеснитесь, давайте. Чем быстрее Грейнджер попадет к себе в кабинет, тем быстрее она сможет спасти мир.

Большинство волшебников, которые претендовали на звание вежливых людей, закашлялись, прикрывая смешки; противная сучка из бухгалтерии, которая постоянно требовала у меня выписку о доходах, пискляво захихикала. Наверняка хочет забраться Малфою в штаны. Даже не сомневаюсь в этом. Думает, если будет смеяться над его шутками, то может надеяться на шикарный обед и послеобеденный перепих на десерт. Его затянувшийся брак с Панси Паркинсон не был таким уж прочным, а репутация Малфоя, кем бы его ни назначали в Министерстве, отнюдь не была незапятнанной. Я была, пожалуй, единственной женщиной во всем здании, которую он не пытался соблазнить. Знать его означало ненавидеть его.

- Что-то ты рано сегодня, Малфой. Обычно тебя здесь не увидеть раньше десяти. Что, встреча с фотографом?

На мою реплику отреагировало смешками несколько волшебников; сучка из бухгалтерии уставилась на меня. Ручаюсь, для него плохая неделя – это когда он и/или его женушка появляются в «Ежедневном Пророке» только через день.

Мое недавнее назначение Заместителем Министра по делам отдела Отношений Магглов и Магов означало, что я вынуждена теперь была работать бок-о-бок с Заместителем Министра Магических Законов. Большинство законов магического мира касаются защиты магглов от магов и магов от магглов. Обе должности являлись трамплином к должности Помощника Министра Магии. К моей превеликой досаде мы с Малфоем вновь оказались соперниками. Наша взаимная вражда, истоки которой брали начало еще во времена нашей учебы в Хогвардсе, не испарилась ни на йоту. Я постаралась свести наше общение к минимуму.

Вообще, чего у Малфоя нельзя было отнять, так это чуйки. Что-что, а приспосабливаться к изменениям он умел. Он сделал соответствующие выводы, исходя из того, что с возрастом Гарри становился все могущественнее и могущественнее. В какой-то момент стало совсем очевидно, что падение Воландеморта не за горами. То, что Малфой так резво переметнулся на нашу сторону, не имело ничего общего с запоздало пробудившейся моралью; просто вопрос победы. Многие повелись на его треп о том, что, мол, это его папочка заставил получить Темную Метку. Многие, но не члены Ордена Феникса, которые не поверили ему тогда, не смогли поверить ему и в дальнейшем.

С каждой остановкой лифта, по мере того, как люди покидали кабинку, я решительно отступала назад, подальше от малфоевских комментариев. Он постоянно цеплялся, если не к моему мужу, которого он считал подходящим объектом для высмеивания, то ко мне.

Тщательная чистка зубов щеткой, а потом флоссом (дочерью стоматолога родилась, дочерью стоматолога и умру), натирание лица влажной мочалкой, расчесывание не поддающихся щетке волос – вот, пожалуй, и все, что входило в мой ежедневный ритуал красоты. Макияж. Маникюр. Прическа. Все это представлялось мне ужасно проблематичным. Вся эта суета. Так мало было времени на то, чтобы сделать то, что я хотела сделать. Сама мысль о том, чтобы тридцать минут прихорашиваться перед зеркалом, казалась мне кощунственной.

Малфой не сумел превзойти меня в том, что касается интеллекта, поэтому не упускал случая, чтобы не зацепить меня в том, что касается ухоженности. Все, что я считала признаком своей силы, он мастерски выставлял, как недостаток. На одном из заседаний я собрала волосы в непослушный узел и заколола их палочкой, чтобы не распадались. Через несколько минут около меня приземлилась записочка. Развернув ее, я прочитала «Выглядишь кошмарно, Грейнджер». И, видимо, чтобы не осталось никаких сомнений в том, что он имел в виду именно мою «прическу», он трансфигурировал мое перо в расческу. Ворвавшись в ванную, чтобы охладить горящие от гнева щеки прохладной водой, я взглянула на себя в зеркало. Я действительно выглядела кошмарно. А на прошлой неделе он словил мой взгляд, выразительно посмотрел на мои погрызенные кутикулы, прикрыл рот своей идеально наманикюренной рукой, якобы скрывая зевок, а потом бросил мне на колени пилочку для ногтей, выходя из кабинета.

Я, конечно, могла бы сказать, что все его поддергивания по поводу моей внешности меня не трогали, но это было бы неправдой. Из-за него я чувствовала себя эдакой старушенцией. Начиная с седеющих волос и заканчивая туфлями на плоской подошве, которые уже давно отслужили свое. На мои ногти, обрезанные до подушечек пальцев, или на мою недавно откромсанную челку нельзя было смотреть без содрогания. То, что я женщина, можно было только предполагать. А когда я видела эту мерзкую ухмылочку, в голову сразу начинали лезть мысли о том, когда же я делала себе настоящую прическу. Когда я в последний раз покупала себе новую мантию? Когда красила губы? Когда меняла серьги? Это ужасно, но я поняла, что на моем лифчике не было даже ошметка кружев. Что мое белье одобрила бы только нянька Кармелиты. Ему без труда удавалось заставить меня почувствовать себя так, будто мое обручальное кольцо ничего не значило, было лишь попыткой скрыть тот факт, что в глубине души я вечная старая дева. Сегодняшние подколки ничем не отличались от обычных. Удар, как всегда точный и болезненный. Конечно, так легко нанести Рону удар исподтишка, ведь Малфой точно знал, во сколько я уходила с работы. Вроде невинная фраза, но она, несомненно, подразумевала вопрос «Кто же ее трахает?»

Я даже не могла сказать, что во всем этом было что-то личное. Он за каждым наблюдал. Прирожденный сплетник. Он знал, кто кого трахает, кого собираются повысить в должности, а кого нет. Вы только вчера разругались со своим бойфрендом, а Малфой уже был в курсе, и на следующее утро вас на столе ждала роза от него. Если вы были эдаким рубахой-парнем, то он вытаскивал вас на кружку пива после работы. Он замечал каждую деталь. Ваши слабые места. Ваши сильные стороны. И если вы каким-то боком оказывались у него на пути, мешали ему заполучить то, к чему он стремился, он находил единственно верный способ превратить ваши достоинства в ахиллесову пяту. Ко всему прочему, если он начинал присматриваться к вам, то вы, волей или неволей, начинали в ответ делать то же самое, хотя бы из чувства самосохранения.

Время было удивительно благосклонным к нему. Он отказался от занятий квиддичем, предпочтя теннис *, что сказалось на нем наилучшим образом – он был стройным, как подросток. Кроме того, я побывала на немалом количестве деловых встреч вместе с ним, а потому знала, что маникюр дважды в неделю был его святой обязанностью, ногти ему полировали до зеркального блеска, им придавалась идеальная форма; с таким маникюром его элегантные руки становились совершенными. (Тот факт, что я пользовалась кусачками для ногтей только тогда, когда ногти начинали цепляться за одежду, можно даже не упоминать, ведь правда?) Его прическа поправлялась каждую неделю, в этом даже сомневаться не приходилось. (Когда моя челка отрастала настолько, что начинала раздражать, я брала кухонные ножницы и срезала мешающую мне длину.) Даже я понимала, что на придание эдакой небрежности были необходимы сотни галлеонов. За этот год он совсем поседел, заставив забыть о том светловолосом мальчике, которым был. Я никак не могла простить ему того, что так он выглядел еще… гламурнее что ли… поэтому, всякий раз оказываясь рядом с ним, я незаметно взмахивала палочкой у его головы, бормоча про себя бесполезное Фините Инкантатем.

Он давно понял, что ленивая улыбка приносит гораздо больше пользы, чем презрительные смешки. Есть одно маггловское изречение, в котором говорится, что чем больше меда, тем больше мух. Малфой внес в него собственные коррективы – «больше денег и меда – больше мух». Не то что бы он вел себя как совершенный мудак большую часть времени, но он твердо уяснил, что можно вполне безнаказанно говорить всякие гадости о людях, если сумеешь преподнести эти гадости как шутку.

Мы с Роном были излюбленной мишенью для колкостей Малфоя.

Будто мне было больше не за что его ненавидеть.

Лифт все гудел и гудел, доставляя людей по всему Министерству, пока не остались только я и Малфой.

- Малфой, ты пропустил свой этаж, - на пятом этаже я с силой нажала на кнопку, напоминая ему об этом. Мой кабинет находился на восьмом этаже, что наводило на мрачные размышления, мол, смотрите, как «важен» мой отдел по связям с маггловской общественностью, если сравнивать его с остальными.

- Я, вообще-то, с тобой.

Учитывая то, что рядом больше никого не было, я позволила себе выпустить пар.

- Ради бога, Малфой! Оставь Дженкинса в покое! Он работает в отделе Спортивных игр. Какое тебе до него дело? Ведь он, кроме всего прочего, непроходимо туп.

О, боже. Я сказала это? Должно быть, я действительно переутомилась. Проигнорировав удивленный смешок Малфоя, я направилась к себе, собираясь быстренько забежать к себе в кабинет, а потом захлопнуть дверь прямо перед ним.

Но он оказался проворнее меня. Успел проскользнуть за мной в кабинет, уселся на стул перед моим столом, наложил Чары Тишины на случай незваных гостей.

Я приподняла бровь. Уверена, дело не в Дженкинсе – Малфой бы не стал предпринимать подобные меры безопасности ради него.

Малфой проигнорировал мое возмущение и, как бы между прочим, спросил:

- Кофе?

Я вчера столько кофе выпила, что одна только мысль о нем отзывалась болью в желудке. Я отрицательно покачала головой.

- Тогда чай, полагаю, - он щелкнул пальцами. На столе передо мной появился сервиз, состоявший из двух античных чашек, соусницы, заварника, кувшинчика для сливок и сахарницы. Обычно вся эта красота занимала почетное место в кабинете Малфоя, привлекая восхищенные взгляды. Стоимость сервиза, полагаю, превосходила стоимость моего дома.

- Прошу прощения за комментарии в лифте. Но мы ведь не могли разочаровать народ? Они ведь только и ждали, когда же мы начнем отпускать всякие гадости друг другу. И я подумал, почему бы не устроить им маленькое представление. Давай я налью, - с напускной скромностью предложил он. - Тебе же все это нравится, не притворяйся, - с этими словами он слегка повертел чашкой, проверяя цвет чая.

На какую-то долю секунды я была тронута принесенными им извинениями и предложением чая. К счастью, я быстро пришла в себя. Гермиона Грейнджер, вспомни, кто перед тобой! Беспринципный Упивающийся Смертью и редкостный мерзавец, он же Драко Малфой.

- Чего тебе надо? - прервала я поток его словоизлияний, думая, что дел и так невпроворот, а убивать целый час на Драко Малфоя, который в моем расписании совсем не значился, было бы преступлением. Так я опять без обеда останусь. И это будет пятый из пяти возможных пропущенных мною обедов на этой неделе. - Если ты собираешься поговорить о Дженкинсе, то можешь прямо сейчас забирать свой бесценный сервиз и убираться вон.

- Немного молока, неполная ложечка сахара, не так ли? - притворно заботливо спросил он. По его голосу было понятно, что он абсолютно точно знал, какой чай я предпочитаю. То, что он знал такие достаточно интимные подробности обо мне, наводило на мысль о том, что все остальное – только вопрос времени. Классический прием Малфоя. Держи своих друзей близко к себе, а врагов – еще ближе. Глядя на то, как он готовит для меня чай, я поняла, что это только начало. Надо ждать беды. Все ясно. Малфой решил, что я войду с ним в сговор против Дженкинса, помогу не допустить того к должности Зам. Министра. Понятное дело, Дженкинс бы не смог попереть против нас двоих, а потом Малфой и за меня бы взялся – раздавил, как жука.

- Никаких разговоров о Дженкинсе, во всяком случае, сегодня утром, - я обратила внимание на то, что в свой чай он молока не добавлял. - Я… по более… личному вопросу.

Я глубоко вздохнула.

- Что он опять натворил? Сколько магглов нам нужно подвергнуть Чарам Забвения на этот раз? Большую половину Лондона? Извини. Я уже не раз превышала полномочия, чтобы помочь твоему сыну. Мой лимит исчерпан. В этот раз он будет сам выпутываться.

Малфой скривился.

- Думаю, вряд ли.

Я сделала глоток из своей чашки. Черт побери, чай был просто отличный. Идеальный. Именно такой, как нужно. Так вышло, что Рон за двадцать лет совместной жизни так и не научился готовить такой чай, как я люблю, а человек, которого я ненавидела всей душой больше всех на свете, сумел приготовить мой Идеальный Чай с первого раза.

- Не поняла. Поясни.

- Да, ты не совсем поняла, - он отставил чашку в сторону. - Не возражаешь, если я закурю?

- Что-то изменится, если я скажу, что возражаю?

- Не будь дурочкой, Грейнджер, - Малфой махнул рукой, и появилась пачка его любимых сигарет, изготовленных на заказ. Впрочем, у него все было на заказ. Он зажег сигарету кончиком палочки. Ругаться бесполезно. Я превратила пресс-папье в пепельницу и пододвинула ее к Малфою. Перед тем, как затянуться, он изогнул губы в победной ухмылке.

- Нескольким фотографам удалось сделать снимки вдрызг пьяного и абсолютно голого Дома перед Букингемским Дворцом. Он вальсировал прямо в фонтане.

- Во-первых, имей совесть хотя бы не пускать дым мне в лицо. Во-вторых, не вижу никаких проблем. Он постоянно вытворяет подобное. С тех пор, как ты купил «Ежедневный Пророк»…

- А с чего ты взяла, что именно я купил его, Грейнджер? - он начал выпускать дым кольцами.

- Его вообще нужно переименовать в «День с Панси», ведь ваши фото и статьи о вас появляются там чуть ли не каждый день. Если ты вздумал использовать единственную газету волшебного мира в качестве своей личной домашней газетенки, хотя бы постыдился впадать в такие крайности.

- Если бы «Ежедневный Пророк» был моим…

Я закатила глаза и выразительно посмотрела на часы. Нужно было еще закончить отчет для Министра.

- … уж я бы позаботился, чтобы такие фото, наносящие урон репутации, не появились на страницах этой газеты. Увы и ах, но для этой своей выходки Дом выбрал слишком известное и приметное место. В общем, есть несколько маггловских газет, где нужно… я не могу все оставить, как есть.

Вступив в свою новую должность, я совершенно неожиданно столкнулась с тем, что в список моих многочисленных обязанностей входило еще и спасение задницы Доминика Малфоя. Он постоянно выкидывал какой-нибудь фортель в маггловском Лондоне назло своему папочке. Его задница была цела только потому, что он был сыном Драко Малфоя, и потому что результаты его работы в качестве младшего аврора были блестящие. Гарри всегда был честным и справедливым, поэтому, хоть и ненавидел сына своего врага, не мог не признавать, что аврором тот был просто отличным. Как минимум дважды в месяц Гарри появлялся в моем кабинете, разражался гневными тирадами касательно того, какая же сволочь сын Малфоя, что, в общем-то, и неудивительно при таком-то отце, и, кстати, он, мол, спас мне жизнь во время очередной операции на прошлой неделе, так что, не будешь ли ты так любезна заобливиэйтить всех и вся, кто был свидетелем его очередной выходки.

Но в этот раз все было по-другому. Сам Малфой-старший никогда не обращался ко мне за помощью.

- Послушай, раньше за него просил Гарри. Что случилось? - спросила я. И что мне за это будет? - добавила я про себя, усилием воли подавляя желание спеть и станцевать – Малфой (!) был у меня на крючке! Впервые в жизни!

И снова сигарета. (Мерлин, сколько же он уже выкурил за сегодня?) Он почти с нежностью покрутил ее между пальцев, прежде чем выпустить изо рта ленивую "S". Выглядел он как герой печального образа, я его таким никогда не видела. И это было так нетипично для Малфоя… свободной рукой он вцепился в колено так, что костяшки побелели.

- Он пришел ко мне. Попросил помочь, - он сломал недокуренную сигарету и зажег другую.

- И?.. - подбодрила его я.

- Он никогда не просил меня о помощи. Никогда, - отрывисто сказал он. - С тех пор, как он пошел учиться в Хогвардс, он не обмолвился со мной ни единым нормальным словом.

Некоторые места в Хогвардсе до сих пор нуждались в ремонте, с тех пор, как Доминик Малфой окончил школу. Слова «ужасно» будет, наверное, недостаточно, чтобы описать, что значит быть внуком Люциуса Малфоя, и, несмотря на то, что Драко Малфой шпионил для Ордена, было немало тех, кто помнил, кому он клялся в верности в начале войны. И, хотя со смертью Воландеморта Черная Метка потускнела, никакие деньги не сумели бы помочь Малфою избавиться от татуировки на руке.

Малфой помахал сигаретой, при этом пепел осыпался вокруг него.

- Ты можешь представить, каково это – увидеть сына без привычной издевательской ухмылки на лице? Не слышать подколок в свой адрес? Никакого сарказма, никаких гадостей в мой адрес…

- Теперь ты понимаешь, каково было учиться с тобой в одной школе, - ухмыльнулась я.

Он потушил недавно зажженную сигарету и сложил руки, словно в молитве.

- Грейнджер, я знаю, что ты считаешь меня конченным ублюдком. Я знаю, что в твоих глазах я навсегда останусь мерзким Упивающимся Смертью.

- Если уж совсем быть точной, то беспринципным мерзким Упивающимся смертью и подонком…

За такое я рассчитывала получить хотя бы один взгляд, полный возмущения. Но мои надежды не оправдались.

- Мне подвернулся шанс наладить отношения с сыном. Он пришел ко мне. Попросил помочь. Я не собираюсь упускать такую возможность. И если ты хочешь, чтобы я умолял тебя, хорошо. Так и быть, я пойду и на это.

Если бы он сказал это со своей саркастической улыбочкой, мол, «он бы скорее попросил меня поджечь его мантию», я бы немедленно послала его куда подальше и выгнала из своего кабинета. Но я увидела его глаза. Не сузившиеся, как обычно, когда он над кем-то потешался. Не сердитые. Не презрительные. Не насмешливые. Какие-то не серые, а… серебряные…

Какое-то время мы просто смотрели друг на друга. Я рассеянно перекатывала палочку между ладоней (дурацкая привычка, свидетельствующая о моей неуверенности). Он судорожно затягивался, будто курил в последний раз в жизни.

Он же ненавидел быть чьим-то должником. Тебе это еще аукнется, сказала я себе. Он никогда не простит тебе того, что хотя бы одну чертову минуту своей жизни был в твоей власти. Я знала, что это так. Но эти его глаза… пусть его голос был, как обычно, полон презрения, гласные в словах нарочито растянуты, но его глаза молили. Пиздец!

А хуже всего было то, что он прекрасно знал о моей врожденной порядочности, что я ни за что не откажу ему в такой просьбе. Ему даже не надо было подниматься со мной в лифте, чтобы просить о помощи.

- Я знаю, что еще пожалею об этом. Предупреждаю сразу – если ты хоть как-то используешь это против меня – я тебя кастрирую. В последний раз помогаю тебе. Какие бумаги нужно подписать?

- Почему ты прячешь ото всех свою доброту? Неужели только я вижу настоящую тебя? - он подлил мне еще чаю. - У тебя в шкафу есть немного бренди? К сожалению, проблему не решить только тем, что ты просто подпишешь нужные бумаги.

- Ты что думаешь, что у меня куча всякого бухла в комоде? Если бы это было так, я бы не сидела и попивала чай у себя в офисе в… - я глянула на часы, - … восемь утра.

- Сегодня будешь. Я говорил тебе, что однажды ты пожалеешь, что добилась запрета на сотворение алкогольных напитков с помощью колдовства в Министерстве. Угадай, с кем Дом танцевал в фонтане?

Время остановилось. Потому что Драко Малфой не пришел бы ко мне с просьбой помочь еще и какой-то безымянной маггле или ведьме, с которой Доминик Малфой резвился в фонтане голышом.

- Кто? - выдавила из себя я, внутренне сжавшись.

- Лили Поттер, - он практически прошептал это имя.

- Черт побери. Она что, с ума сошла? С этим никчемным шельмецом? Так. Я сделаю несколько звонков. Максвелл отлично справляется с делами такого рода. Она этим займется. А я пока…

- Грейнджер, все не так просто! - заорал он. - Это не та ситуация, когда простое мановение палочкой в нескольких маггловских редакторов газет все исправит.

Я наколдовала носовой платок, он выхватил его и вытер пот со лба. Я уставилась на него. Если принять во внимание, что это был МАЛФОЙ, то случилось что-то, сравнимое разве что со взрывом атомной бомбы. Когда он был старостой школы, его легко было вывести из себя. Но после войны он полностью изменился. Во время операций Ордена Малфой, пожалуй, был единственным, кто оставался хладнокровным в самых экстраординарных ситуациях и душил всякую истерику на корню. Я видела, как он потерял контроль над собой только однажды – когда убили его отца. С тех пор он стал хладнокровным и собранным. И был таким постоянно.

- Есть еще одна деталь…

- Что? - выдохнула я с замиранием сердца.

- Я видел фотографии. У обоих на задницах вытатуированы эмблемы… Дом подтвердил мои предположения… в общем, хотя фотографии и черно-белые, но я совершенно уверен, что это татуировки, свидетельствующие о браке.

Господи Иисусе и Пресвятая Богоматерь. Дому Малфою можно было простить многое. И то, что он повыпускал всех животных из Лондонского зоопарка, когда напился. (Представьте, каково это – обливиэйтить всех этих милых детишек, которые наблюдали очаровательную сценку у себя на школьном дворе – лев охотится за зеброй.) И то, что он решил превратить воду во всех пожарных кранах города в шартрез **. И то, что он зачаровал небо так, что сотни магглов подумали, что на них напали пришельцы. Но брак с дочерью Гарри Поттера и празднование свадьбы голышом в парке Св. Иакова…

- Теперь ты понимаешь, почему я обратился к тебе за помощью? - это был не вопрос, а констатация факта. И, помоги мне Боже, я была согласна с тем, что вот-вот разразится катастрофа.

- Панси знает?

Он кивнул.

- Готов поспорить, допивает свой третий мартини.

- А Джинни?

- Предполагаю, что в данный момент госпожа Гарри Поттер как раз получает радостное известие, - он посмотрел на меня и исправился: - Прости. Джинни получает радостное известие.

- А… Гарри?..

- Не будь идиоткой. Нет еще, раз уж мой сын и я все еще живы. Что бы ты там не думала о моем отце, но он вырастил отнюдь не идиота. Хоть немного поверь в меня, Грейнджер. Думаешь, я бы специально стал доводить до белого каления самого могущественного мага Англии? Я тоже не в восторге от этой любовной связи. Но меня не волки воспитывали, в отличие от Поттера, поэтому я держу себя в руках. Самое главное сейчас – сохранять спокойствие, пока в газетах не появились сообщения о том, что мы породнились. А потом на сцену выходишь ты. Я знаю, что Поттер – чертов любитель магглов, а, значит, он наверняка подписывается на маггловские газеты. Как думаешь, он, попивая свой утренний кофе, сильно обрадуется, узнав, что мы стали родственниками?

Если бы в моем ящике было хоть какое-нибудь пойло, я бы прямо сейчас стала его пить прямо с горла.

Слава Мерлину, Малфой воспринял всю серьезность ситуации. Он понимал, что внучка Джеймса и Лили Поттеров не должна резвиться голышом в фонтане с внуком печально известного своей приближенностью к Воландеморту Упивающегося Смертью. И, разумеется, она не должна выходить за него замуж.

- Мы можем расторгнуть брак до того, как Гарри обо всем узнает? - я с отвращением почувствовала, как мой желудок сжался в комок. Во время войны это было верным предвестником надвигающейся катастрофы.

Малфой покачал головой.

- Боюсь, что нет. Дом клянется, что они любят друг друга, гоблин его знает, что все это значит на самом деле, и…

Я только успела предположить, что Лили беременна, как чары, наложенные Малфоем на мой кабинет, задрожали, дверь растворилась, и раздался крик:

- Малфой, сукин ты сын, я убью твоего сына-распиздяя! Разорву на части!..

Теперь настал черед Малфоя посмотреть на часы.

- Я смотрю, Поттер, как никогда вовремя…


___________________________________________________________________________________

* стыд и срам мне, но я совершенно аспортивна. А потому проигнорировала упоминаемый в фике вид спорта, обозвав его банальным теннисом. Если интересно, то в оригинале упоминается racquet ball - вид тенниса, при котором игроки отбивают мяч от стены. Думаю, столь громоздкое определение помешало бы фику, а потому опустила его.

** разновидность ликера (по названию картезианского монастыря близ Гренобля)


Глава 2

от переводчика:
спасибо модераторам за высокую оценку, merry_dancers за то, что указала на ошибки.

вчера меня бессонница мучила... как результат - перевод еще одной главы.

надеюсь, всем читающим понравится. я старалась.

если не сложно, черкните пару слов-отзывов, мне будет приятно.
________________________________________________________________


Спустя месяц, три кулачных боя, шесть Вопилок и одну потасовку в стиле пощечины-и-вырывания-патл а-ля ах-ты-сука.


Начало лета, Хогвардс, 12:30.


Пока я кратчайшим путем пробивалась к розовому саду в поисках тишины, мне вслед неслась музыка. В саду за вторым балконом Астрономической Башни была каменная скамья, на которой во времена моей учебы в Хогвардсе любили уединяться влюбленные парочки. Что-то вроде места для поцелуев.

Гарри настоял на том, чтобы свадебную церемонию провели в Хогвардсе в новолуние, чтобы Люпин не испытывал никаких неудобств. В саду, из-за того, что он находился в тени замка, было ужасно темно. Когда я пробиралась сквозь заросли кустарников, было ощущение, будто они из смолы. Эх, когда мне было 17, я могла передвигаться здесь с закрытыми глазами… а теперь, когда мне 41…

Наконец, десять минут спустя, мне удалось добраться до скамьи. Правда, пришлось поплатиться каблуками новехоньких туфель (утеряны где-то в районе цветущих рододендронов) и окровавленными коленками. Доковыляв до скамьи, я задумалась, как бы усесться, чтобы не добить и без того пульсирующие от боли коленки. И тут…

- Если хочешь, я подвинусь, Грейнджер. Ты можешь даже нормально сесть, вместо того, чтобы восседать на краешке скамьи, как на жердочке. Не бойся, ничем отвратительным не заразишься.

Я разглядела красный огонек сигареты. Черт.

Малфой.

- Ну же, - сказал он, хватая меня за бедро. Потянул за платье, пододвигая меня к лавочке.

Помедлив в нерешительности, я, используя как ориентир огонек его сигареты, прикинула на глаз, куда усадить свою задницу. Коленки ужасно саднило, а еще мне нужно было починить свои туфли.

- Как ты догадался, что это я, Малфой?

- Ну, я прикинул, что такой шум может издавать только стадо разбушевавшихся слонов, решивших стереть сад в порошок, или ты, пробирающаяся сквозь кусты в темноте. Так шуметь можешь только ты.

Так, Гермиона, посчитай до десяти. Давай, чини свои туфли, исцеляй коленки, а потом нашлешь на него Связывающее Ноги Проклятие или, если вдруг будет приступ щедрости, Проклятие Летучих Мышей-козявок, а после этого можешь уходить.

- Что он на этот раз рассказывает?

- Прошу прощения? И, кстати, убери лапы! - рассеянно пробормотала я, пытаясь найти свою палочку, а потом вспоминая, что у меня ее нет.

- Да ладно тебе. Ты же поняла, о чем я. Какую на этот раз историю он рассказывает? О шахматном матче в недрах Хогвардса или о том, как они с Гарри побороли триста сорок шесть УС одной палочкой на двоих? Это моя любимая. С каждым разом число УС увеличивается. Когда ему исполнится пятьдесят, будет четыре тысячи три УС, размахивающих мачете, палочками и с переносными ракетными пусковыми установками наперевес.

- Отъеб*сь, Малфой, - рявкнула я. Да, я именно из-за этих дурацких историй и ушла. Прошли те дни, когда я была в толпе восторженной толпы, внимающей фантастическим россказням Рона о войне. Только Малфою об этом знать необязательно.

- Да ладно тебе… скажи спасибо, что он всего лишь зануда. Вот если бы ты жила с моей женой… представь, она хотела, чтобы я ее приревновал, и начала флиртовать с хаффлапафцем-семикурсником, который подрабатывает барменом. У этой женщины вообще стыда нет. Мол, посмотри, я лялякаю с хаффлпафцем! Это же все равно, что я с ним трахаюсь.

- Ты невыносим. А Панси нужно вручить Орден Мерлина за то, что она терпит тебя вот уже двадцать лет. Тебя вообще нужно посадить в клетку и отправить в зоопарк, чтобы детишки тыкали в тебя длинными острыми палками, - в этот момент мне и самой захотелось длинную острую палку. Я бы с удовольствием исколола ею Малфоя. - Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен сейчас напиваться со всеми остальными гостями?

- О, нет, - он зевнул. Мда. Напрасно я думала, что он поймет мой намек. - Сегодня у нас Поттер – человек дня. Большинство приглашенных сейчас просто в восторге, что я куда-то подевался. Может, даже надеются, что меня проглотил гигантский кальмар, - ответил он. - Ты ведь тоже ждешь, не дождешься моей скорейшей кончины…

Что ж, его догадки были верны.

- Нет, ну, что ты. Я не хочу твоей смерти, - все остальное я красноречиво не стала отрицать. - И вообще, будь добр, заткнись.

- Нет, ну, что ты… - передразнил он меня. - С тобой у меня свои счеты. Нет, чтоб хоть раз, хоть одно доброе слово мне сказала…

Я хмыкнула и хотела холодно бросить «когда в аду морозы наступят», но он не дал мне такой возможности, продолжив:

- … учитывая то, как идеально я себя сегодня вел. И вообще, я смертельно обижен, Грейнджер, и хочу с тобой поделиться. Нескольких человек ожидает глубокое разочарование в понедельник утром. Я видел записи в книге споров. Ставили пятьдесят к одному, что либо Поттер, либо я… в общем, кто-то из нас будет мертв к тому моменту, когда кто-то из молодых скажет свое «Да». Так вот, большинство ставило на то, что мертв буду я. Это ужасно обидно. Но чудо произошло – и я, и Поттер сумели справиться с тяжким испытанием, выпавшим на наши доли, и мы не убили друг друга. Удивительно, не так ли? Расчудесное, пиздец, чудо… не имею никакого желания возвращаться на эту вечеринку. Будет чертовски стыдно, если чьи-то ставки оправдаются.

Он нащупал мою руку и всунул в нее ледяную бутылку с чем-то. От неожиданности я подпрыгнула. Я даже не подозревала, что я такая горячая, пока не почувствовала холодное мокрое горлышко бутылки, скользнувшее в мою ладонь.

- Выпьешь? - Сигарета поднялась, а потом вновь опустилась к уголку его рта.

Он взял мою руку в свою и направил горлышко бутылки к моему рту. Я редко пила. Кроме того, мне казалось, что хватит и Рона, который пил за нас обоих в эти праздничные дни. Когда вечеринки подходили к концу, кто-то из нас должен был быть достаточно трезвым, чтобы без приключений добраться домой. Так уж вышло, что этим трезвым кем-то всегда оказывалась я.

Я засомневалась.

- Ну, же, Грейнджер, давай. Даже ты не можешь быть настолько скучной и предсказуемой, чтобы не выпить шампанского на свадьбе дочери твоего лучшего друга. Удиви меня, давай! - проворковал Малфой.

Господи, как же я его ненавидела. Он точно знал, на какую кнопку нажать. Я дернула бутылку на себя, стараясь выкрутить ему при этом запястье, но он, казалось, предвидел это, и не позволил мне осуществить задуманное, крепко ухватившись в горлышко и направляя его мне в рот. Ох. Это было просто потрясающее шампанское. Сухое, резкое, как первый поцелуй. Именно такое, как я люблю. Я отодвинула горлышко от своего рта, а потом вновь схватила его и сделала еще один глоток, не обращая внимания на хриплый смешок Малфоя.

Еще несколько минут мы поочередно пили из этой бутылки, Малфой поддерживал бутылку снизу, а я держалась за горлышко. Несмотря на то, что я была вынуждена терпеть присутствие этого отвратительного мужчины, блаженный холод шампанского – Мерлин, этим вечером было так жарко – представлялся более притягательным, чем перспектива возвращения в замок, спотыкаясь, а потом выслушивание очередной истории Рона о том, как они нашли пятый крестраж. И я сказала себе: «Представь, что ты здесь одна, сидишь на лавочке и наслаждаешься тишиной сада и ароматом роз. А бутылка шампанского появилась совершенно чудесным образом сама собой. И с тобой рядом не сидит самый придурковатый и отвратительный волшебник Великобритании, вы не пьете шампанское из одной бутылки, и ты не выслушиваешь его отвратительные рассказы о его отвратительной жене». Я сделала еще несколько больших глотков, и попытки абстрагироваться от этого человека совсем перестали требовать усилий с моей стороны. Напряженность дня постепенно рассеивалась с каждым глотком.

Это же просто чудо, что никто не пострадал.

Единственным, на чем сошлись мнения Гарри и Малфоя, было то, что брачная церемония нанесения татуажа, несмотря на то, что считалась абсолютно законной, все же была неприемлемой, и нужно было обязательно устроить настоящую в общепринятом смысле свадьбу. К сожалению, это был единственное, на что они разделяли взгляд. За неделю до свадьбы произошло несколько драк, отослано несколько Вопилок, а еще Джинни и Панси устроили разбор полетов у Мадам Малкин, ибо обе возжелали одно и то же платье. Кульминацией стала перебранка, устроенная на репетиции праздничного ужина. Малфой и Гарри швыряли друг в друга проклятиями, прячась за ледяной скульптурой Сортировочной Шляпы. По прошествии вечера из-за жара вспышек от заклинаний и проклятий скульптура начала таять и стала напоминать фаллический символ. Малфой не преминул указать на это: «Что, Поттер, своего не хватает?» На что Гарри заорал: «По крайней мере, я держу свой член там, где нужно, в отличие от тебя, сукин сын!» Что и заставило Малфоя наслать на Гарри первую, и, к сожалению, не последнюю порчу. А Молли, в свою очередь, заступефаила всех находящихся в комнате, чтобы прекратить драку.

В конце-концов, единственный человек, к которому с одинаковым уважением относились оба – и Гарри, и Малфой – потребовал, во избежание кровопролития, конфискации палочек у каждого прибывшего на свадебную церемонию. После окончания вечера все могли вернуть себе свои палочки. Я сумела расслабиться только после того, как Лили бросила свой букет всем желающим выйти замуж, а потом отправилась в свое двухнедельное свадебное путешествие в Венецию.

Какой прекрасный вечер. Музыка отсюда не было слышно, только мягкие всплески воды, ударяющейся о берег озера. Огни Большого Зала освещали ночь, замок выглядел, хм, волшебным. Тошнотворный запах сигарет стирал всю прелесть вечера и перебивал аромат цветущих в ночи роз…

- Малфой, я точно знаю, что в этом саду растет несколько разновидностей цветущих в ночи роз. Мне было бы приятно услышать их аромат вместо запаха дегтя и канцерогена.

С покашливанием, больше похожим на смех, он бросил сигарету наземь.

- Твое желание – закон, Грейнджер.

- Прекрати, - недовольно пробормотала я и приподняла бутылку, чтобы сделать еще один глоток. - Должна сознаться, ты поступил, как взрослый, зрелый мужчина. Даже не ожидала от тебя.

- Зрелый? Так, нужно срочно исправить это. Что же сделать? - он потянул бутылку к себе.

- Я выломаю тебе ноги и буду бить тебя до тех пор, пока кровь не пойдет, если ты не прекратишь это. И Гарри позову. Он на стреме стоять будет. Не то, что бы я сомневалась, что у него хватит денег на то, чтобы получить право хоть на один пинок…

- Ладно. Признаю, он действительно держал себя в руках, когда я уходил. А когда ты уходила, он уже был пьян?

- В стельку. Абсолютно в стельку, - Гарри потянул Джинни танцевать, но больше не танцевал, а обнимал ее, покачиваясь совершенно не в такт и громко повторяя бесчисленное множество раз, как сильно он ее любит. Несмотря на то, что уже столько лет прошло.

- Я подожду еще немного. Пока он совсем не потеряется в пространстве. Я, конечно, без ума от наших с ним потасовок (если мы с Поттером не швыряемся проклятиями друг в друга, значит, земля сошла с орбиты), но сегодня не та ночь, когда я бы хотел продолжить эту замечательную традицию. Со стороны это, наверное, не очень хорошо будет выглядеть – будущий Зам. Министра Магии душит своего главного соперника, с которым породнился на свадьбе своего сына.

- Слава Богу. А то я уже подумала, что ты решил отлупить кого-то другого для разнообразия. Теперь в моем мире уют и порядок, - я потянулась за бутылкой.

- Извини, - с этими словами он отвернулся. - Кончилось. Но… черт, я совершенно уверен, что брал, по крайней мере, три бутылки… я, конечно, могу ошибаться… Люмос! А! Вот! Нашел! - его палочка осветила руку с бутылкой шампанского, он победоносно развевал ею, словно флагом.

- Ах ты, ублюдок! - заорала я. - Ты взял запасную палочку! А вдруг…

- Шшш… - он попытался меня успокоить и яростно захлопал в ладоши. - Хочешь, чтоб все сбежались сюда на твои крики?

- Прекрати это размахивание руками, - громко зашипела я. - Еще чуть-чуть, и ты бы заехал мне этой бутылкой!

- А ты тогда прекрати орать, - потребовал он в ответ. - А еще можешь, наконец, подвинуть ближе свою тощую задницу. Ты что, совсем ни хрена не понимаешь? Этот человек возглавляет аврорат. Ты и твой Люпин уже, наверное, забыли, что Поттер – просто гений беспалочковых заклятий, черт его побери? Я сражался бок-о-бок с этим припадочным два года подряд и лично видел, как он вырвал Долохову обе руки одним приподыманием брови. Если, конечно, принять во внимание, что излюбленное оружие Поттера – его грязные лапы. Для меня остается загадкой, почему ему так хочется задушить меня до смерти. Ему же только дернуться нужно. Может, он голубой? Готов на все, лишь бы голыми руками до меня добраться? Или это какая-то маггловская причуда – убивать людей самостоятельно, позабыв о том, что можно изувечить простым мановением палочки? Я, наверное, дурак. Ничего в этом не смыслю. Ему ведь это тоже доставляет удовольствие.

- Малфой, зная тебя… неудивительно, если возникает желание задушить. Давай прекратим этот бессмысленный разговор, - я зевнула, отказываясь спорить о том, можно ли было брать с собой палочку. Вынуждена признать, что не могу винить его. Я люблю Гарри и все такое, но лучше не вспоминать о той истории, когда Гарри как-то случайно послал в Малфоя заклятие и чуть не убил его. - Сделай же что-то полезное! Открой бутылку. И потише, пожалуйста. Без слов. Как час назад. Конечно, Гарри не голубой. Это же очевидно.

- Ты о детях? Так это ничего не значит, - фыркунл Малфой, услышав мой комментарий. - Если бы мне давали по галлеону всякий раз, как Бакстер-Уайт пристает ко мне, я был бы богаче, как минимум, в два раза, чем сейчас. А у чувака, между прочим, пятеро детей.

- Бакстер-Уайт – гей? - эта новость шокировала меня.

- Для него самого это новость. Только не для всех остальных. Подержи мою палочку, подсвети мне. Никак не могу открыть эту бутылку.

- Эй? Есть хоть какой-нибудь маг дома? есть же специальные чары для этого, Малфой! И я тебе не верю. Он же ведет себя, как настоящий мачо. Ты ошибаешься, - я направила свет на бутылку. – Если бы мне давали по галлеону всякий раз, как он щупает меня, я бы разбогатела. На каждой вечеринке этот тролль-сексист хватает меня за задницу.

- Ага, на виду у своей жены и всех остальных. Мне жаль, и это я не о твоей восхитительной заднице, Грейнджер. Если бы ты не велась на весь этот цирк и потянула бы его за шторы для быстрого и грязного перепихона, он бы сбежал от тебя в Уэльс. Я абсолютно уверен в том, что он просто устраивает все эти представления для своей жены. Я даже удивляюсь, как это она постоянно беременеет. Черт, эта пробка никак не вытягивается. Давай же, сучка, ну же, - проворчал он.

- Ради Бога, можно без этих грязных комментариев? - взмолилась я.

- Это же часть ритуала, Грейнджер. Бороться с непокорной пробкой из-под шампанского нужно лишь под аккомпанемент непристойностей.

- О, Боже, - теперь настал мой черед фыркать.

- Если бы ты… - снова заворчал он, - …не была такой наивной, давно бы поняла, что такие гомофобы, как Бакстер-Уайт, чьи склонности так же сомнительны, как и галлеон в тринадцать кнатов, всегда ведут себя подобно озабоченному троллю, чтобы убедить всех и вся в том, что они гетеросексуальны. Кстати, если открывать шампанское без магии и ругаться при этом, оно будет намного вкуснее. Что-то случается с пузырьками, если использовать магию. Ага, сейчас…

Я попыталась понять, как взаимосвязаны между собой строящий из себя бог-весть кого придурок Бакстер-Уайт со своими жалкими потугами скрыть свою гомосексуальность ото всех, в том числе и себя, и маты с пузырьками от шампанского. Обычно, что, к сожалению, я всегда могла уследить за ходом мысли Малфоя. Сколько же я вылакала за последние полчаса? Наверняка, немало.

- Малфой, в этом же нет никакого смысла…

- Тихо! Вот… вот… сейчас… все? - одной рукой он потянул меня за платье на себя, так, что мы оказались лицом к лицу, а второй он установил между нами бутылку и вынул пробку. - Ура! - заорал он.

Пробка вылетела, а шампанское зашипело. Между мной и Малфоем завязалась нешуточная борьба за шампанское, так как оно уже начало вытекать из бутылки. Мы пинались локтями в ребра друг друга, нанося пребольные удары, пытаясь выпить хоть то, что осталось.

- Ты выиграла, Грейнджер, - уступил он, хохоча. Боже, могу поклясться, впервые слышала, чтобы Малфой так… счастливо смеялся. Не привычное «хммм», вырывающееся из носа, а нормальный такой, до надрывания живота, хохот. А потом мы налетели друг на друга, где-то внизу раздалось «Черт!», а потом: - Ох, все в порядке, шампанское цело. Грейнджер, дай мне руку. Боюсь, я упал, прямо на задницу.

- Малфой, ты пьян? - я встала и стала ходить вокруг, пытаясь наощупь найти его голову.

- Если честно, то да. Абсолютно. Только, пожалуйста, не надо лекций…

Моя левая нога наступила на что-то твердое.

- Охх… пипец, Грейнджер! Ты мне только что по яйцам хряпнула. Хорошо, хоть не НА них наступила. К счастью для тебя я вздрызг пьян, а потому почти ничего не чувствую.

- У тебя же палочка, - напомнила я. - Немного света, и твои драгоценные части тела не окажутся под угрозой исчезновения.

- Грейнджер, даже не смей смеяться. Тебе это не идет. Тебе больше к лицу поведение бешеной банши. Я тебе уже говорил, что обожаю тебя? И у меня нет палочки. В последний раз она была у тебя. Что ты с ней сделала?

- Черт, - простонала я. - Я, должно быть, выронила ее, когда шампанское взорвалось. Хватит сидеть там, как бесполезная куча дерьма! Лучше поищи ее!

- Помоги мне. Я чертовски пьян и ни хрена не вижу. Я почищу твое платье, когда найду палочку, - проворчал он.

- Не выйдет, - пробормотала я. - Я упала, когда шла сюда. У меня колени в крови.

- Тупая гриффиндорская сучка, почему же ты раньше мне не ска?.. мы придурки. Акцио палочка. Люмос.

Он присел, растянув ноги и опираясь на локти. В одной руке у него была палочка, а в другой – бутылка шампанского. Волосы его мерцали в неясном свете палочки. Даже растянутый на земле в неуклюжей позе, пьяный в зюзю, он был на редкость изящен и привлекателен. До меня вдруг дошло, что он вырос и стал мужчиной, чья напускная элегантность стала настоящей. Я с легкостью вспомнила его юным, с неестественно белыми волосами…

- Грейнджер, дуреха, иди сюда. Я исцелю твои колени. Я слышал, как кто-то завопил, будто его пытают, перед тем, как ты явилась во всей красе. Думал, что это тот идиот-ирландец Финниган, что его проглотил гигантский кальмар… а это на тебя розмарин напал… так… так лучше?

- У тебя какое-то нездоровое пристрастие к этому кальмару, - я наклонилась, чтобы ощупать свои колени. Все нормально. Будто и не кровоточили минуту назад. - Нам нужно возвращаться…

- Рано еще. У нас еще пол бутылки вина. И, позволь мне тебе напомнить, у меня палочка. Поэтому, если ты не хочешь еще раз сразиться с дикими зарослями, считай, что застряла здесь со мной.

- Ты просто смешон. Я думаю, что мы оба налакались так…

- Грейнджер, так ты пьяна? И я тоже! Давай отметим это и выпьем еще?..

- Подавись им. Я не верю, что ты так напился, - обвинила его я. - Ты притворяешься. Ты даже не заикаешься.

- Чары, препятствующие заиканию, - признался он. - Я на пятом курсе все Рождество убил на изобретение этого замечательнейшего заклинания. Видишь ли, у нас, в Слизерине не тратят время на всякие бесполезные чары типа трансфигурирования чашки в крота. Мы разрабатывали полезные Чары, например, как высидеть на лекциях Биннса, имея при себе пол бутылки водки, а потом выглядеть трезвыми на других лекциях. Ты даже не представляешь, сколько нудных обязанностей, возложенных на меня Министерством, я выполнил, будучи вдрызг пьяным, - он выглядел таким напыщенно-самодовольным в этот момент, что я не выдержала и прыснула от смеха. Я протянула ему руку:

- Давай, поднимайся, дурачок ты эдакий. И чтобы ты знал, я не тратила свои рождественские каникулы на пятом курсе на трансфигурирование чашки в крота. Я…

- О, Боже, Грейнджер, молчи. Я ведь не ставлю под сомнение тот факт, что на пятом курсе ты была умнее даже самых блестящих студентов-семикурсников. Ну-ка, давай устроимся на полу балкончика. Я свалюсь со скамейки.

Он не выпускал моей руки, пока мы шли к балкону. Он ничего такого не сказал, но почему-то упоминание о моих выдающихся способностях в столь юном возрасте заставило меня не гордиться собой, а стыдиться. А ведь Малфой даже не пытался меня обидеть.

Он потащил меня в закоулок, уперся спиной о стену и скользнул вниз.

- Иди сюда, - позвал он и потянул меня за руку. - Поворачивайся и садись. Обопрись об меня.

- Нет, - прошипела я.

- Грейнджер, не выдергивайся. Я не буду приставать, - фыркнул он и потянул сильнее. - Если честно, я настолько пьян, что даже если мне сейчас скажут, что я – Министр Магии, у меня не встанет. Не веди себя, как выпускница пансиона манерных девиц. Мне нужна подушка и что-то, обо что я могу опереться. Ты как нельзя лучше подходишь на эту роль. Я сейчас упаду, - пожаловался он.

Кажется, меня тоже качало из стороны в сторону. Сколько же я выпила? Вроде не так уж и много. Хотя нет. Так уж много. Коленки подгибались, и я чувствовала, что сейчас просто упаду. Малфой накренился, взял меня подмышки и потянул на себя.

- Приподними колени, - велел он, обнимая меня руками и ногами. - А теперь придерживай меня за руки. Вот так. - Он положил голову мне на плечо и, казалось, задремал.

Несколько минут я просидела, пытаясь собраться с мыслями. Я спокойно могла бы украсть у него палочку и без проблем вернуться в замок. Все приглашенные собирались провести ночь в замке. А Малфой был настолько пьян, что мог нормально так проспать до утра на балкончике, проснуться утром от того, что окоченел и, наверняка, мучимый головной болью, словно все шотландцы вместе взятые; а наши репутации не пострадали бы.

Я уже было собиралась все это проделать, когда он пробормотал мне в ухо:

- Можно, я закурю?

- Нет, нельзя, - отрезала я. - Ты сожжешь мне волосы.

- Да, - согласился Малфой. - Слушай, Грейнджер, на кой черт ты прячешь такие роскошные титьки под всеми этими своими бесформенными безвкусными мантиями?

- Что? А ну, отвали! - я попыталась вырваться, но он слишком крепко в меня вцепился.

- Прекрати вести себя, как монашка-девственница, к которой пристает похотливый епископ. Я не домогаюсь тебя. Я просто говорю. Те части тела, которые должны были бы отреагировать на твои прелести, не работают. И фиг его знает, когда заработают. У меня все онемело. Мне просто любопытно. Я же не виноват, что у тебя такие клевые буфера. И что ты их не показываешь. Не считая всяких там торжеств, разумеется. Я просто хочу сказать, что сегодня вечером ты выглядела просто отпадно. И не говори мне, что дело в деньгах. Я прекрасно знаю, сколько ты и твой муженек зарабатываете. И я считаю, что вполне заслуженно наезжаю на твоего Уизли. Что с ним, черт побери, не так? Я бы тебе не позволил выходить из дома в этих тряпках, которые ты называешь мантиями. Позорище.

- Во-первых, держи свои мерзкие ручонки подальше от личных дел сотрудников Министерства. Меня даже не удивляют твои феодальные замашки. Еще не хватало, чтобы Рон указывал мне, что мне надевать.

- Прекрати ерзать, - пожаловался он мне в ухо. - Дело ведь не в феодальных замашках. Почему бы не похвастать своей женой? Не вижу в этом ничего плохого. Твой Уизли должен что-то сделать. Разве что ему наплевать… просто складывается впечатление, будто ты поставила своей целью стать самой дурно и отвратительно одевающейся сотрудницей Министерства. Я согласен, у тебя куча работы. Но ведь у всех у нас достаточно обязанностей. И ты не сделаешь меньше дел, если уделишь себе некоторое время, приведешь себя в порядок. А с такими сиськами… тебе нужно выставлять их по поводу и без.

- Когда я стану Зам. Министра по Порнографии, я рассмотрю твое предложение.

Раздался приглушенный смех, а потом Малфой снова задремал. Через некоторое время он вздрогнул и проснулся.

- Ты хорошо пахнешь.

- А ты нет. Воняешь как пепельница.

Никакой реакции. Снова уснул. Я выждала немного и только собралась осторожненько высвободиться из его объятий, как он снова очнулся.

- Только не уходи сейчас, - пробормотал он и вновь притянул к себе, зарываясь подбородком мне в плечо.

- Эй, мне больно. У тебя до сих пор ужасно острый подбородок. Малфой, ну же. Мне нужно возвращаться, - взмолилась я. - Рон будет спрашивать, где я. И что-то я сомневаюсь, что он обрадуется, увидев, что я здесь играю роль твоей живой подушки.

- Забудь о своем муже. У меня палочка. Если он начнет возмущаться, я пошлю в него проклятие. Через пять минут мы пойдем. Обещаю.

Он уютно устроил свой подбородок у меня на плече, на этот раз стараясь не причинять мне боль.

- Хороший подарок молодоженам. Я имею в виду квартиру, - заметила я, пытаясь не дать ему уснуть.

- Не хочу, чтобы мой внук рос в каморке. Кроме того, Поттер оплатил свадьбу. Это самое меньшее, что я мог сделать. Еще десять минут.

- Так, через четыре с половиной минуты я ухожу. С палочкой, или без – мне все равно. Они такие замечательные… Малфой, ты согласен? Малфой?.. - я толкнула его локтем.

- Ай! Вот стерва! Больно же! Кто замечательный?

- У тебя осталось четыре минуты. Твой сын. Лили.

- А… аха… - пробормотал он. Еще чуть-чуть, и он бы захрапел.

- Три минуты, - напомнила я и еще раз толкнула его локтем. - А вечеринка после свадьбы… просто отпадная…

- Ты просто невозможная женщина! Почему ты мешаешь мне спать? - он вытянул ноги. - Должен признать, Панси знает толк в вечеринках. Дорогих вечеринках, замечу. Поттер еще успеет «оценить». Жаль только, что это единственное, что она хорошо делает. Да и то, с помощью своей мамочки. У нее нездоровая страсть ко всему блестящему. А, вообще, согласен, вечеринка удалась, - с этими словами Малфой зевнул. - Ладно, моя милая гриффиндорка. Тебе - сознаюсь. Мне жаль, что в понедельник я не смогу рассказать всем, что провел ночь с Грейнджер.

Боже, он же наверняка считает, что сострил…

Кое-как нам удалось подняться. Я чуть не упала трижды, Малфой – четырежды.

- Ну, что? Готова? - спросил он. - Люмос. Знаешь, что мне больше всего понравилось в этой свадьбе? Мой сын заговорил со мной. Мы полноценно поговорили четыре раза. И он при этом не называл меня ублюдком или предателем. Что ж, неплохая цена за то, чтобы породниться с Поттером.

- А чего ты еще ожидал? У тебя же чуть ли не рекламный щит на предплечье, - пробормотала я и позволила себе зевнуть. - Конечно же, когда он приехал в Хогвардс, ему поспешили рассказать не приукрашенную версию военных событий. Не сказочки, которыми ты, наверняка, кормил его с самого детства.

Его плечи напряглись.

- Заткнись, Грейнджер. Я не собираюсь оправдываться ни перед тобой, ни перед своим сыном. Я совершил глупую ошибку. Мы все в свое время наделали ошибок. А у тебя совесть чиста? А?

- Да почище твоей, - отрезала я. - И это твое запоздалое появление в Ордене…

- Рот закрой, - рявкнул Малфой, роняя палочку и хватая меня за плечи. Жестко. - Только представь. У тебя есть ребенок. И этот ребенок – все для тебя. Весь твой мир, - он еще раз встряхнул меня, будто подчеркивая свои слова. – А твоя жена глупа как пробка. Единственное, что ее волнует – какие выбрать занавески для столовой – бархатные или шелковые. А твой ребенок любит тебя. Он и мать любит, но она ему неинтересна, и он больше привязывается к тебе, потому что он доверяет тебе. А ты любишь этого ребенка так сильно, так неистово сильно. Ты даже не предполагал раньше, что сможешь кого-то так сильно полюбить. А потом он идет в школу и перестает с тобой разговаривать. Перестает доверять тебе. Ненавидит тебя. Дети - самые жестокие существа на свете. Они все видят только в черно-белых тонах. Никаких оттенков. Он не представляет, что значит, быть тобой – доверять взрослым, которых знал всю свою жизнь. Верить им. Не понимать ничего, пока не стало поздно. Когда на тебя нацепили ярлык, как на быдло. А потом осознать, что Воландеморту нет дела до волшебного мира. Единственное, что его волновало – это бессмертие. Попытайся втолковать это своему ребенку. Чтобы он не просто выслушал. Чтобы он понял.

Малфой был абсолютно трезв, когда прижал меня к себе, а потом оттолкнул. Я ударилась о стену.

- Меня просто умиляет, когда люди, у которых нет собственных детей, начинают рассуждать, как ты. Мол, «а чего ты ожидал?». Типа они такие умудренные опытом родители. На тебе. Слушай. Ты всегда была просто невыносима. Мисс я-знаю-все.

- Закройся, Малфой, - предупредила я.

- Я думал, он поймет. Но, простите, … - а вот и она. Прямо по расписанию. Знаменитая малфоевская пренебрежительная ухмылочка. - … я ведь должен был спросить твоего совета. Тебя, у которой нет никакого опыта. То, что у тебя нет детей – это же совсем не мешает тебе учить меня, что именно и каким образом я должен рассказать своему сыну о своих счастливых и безмятежных буднях Упивающегося Смерти. Ты могла бы мне даже служебку прислать с подробной инструкцией. Можно даже под грифом «секретно». Как раз в твоем стиле…

- Закрой свой поганый рот! - заорала я.

- Слушай, - он ткнул в меня пальцем. - Только на том основании, что ты и Уизли решили не благословлять наш мир своими дурно воспитанными рыжими детишками (ведь вам же нужно настрочить столько служебок!), совершенно не означает, что ты имеешь право вмешиваться в мою жизнь или жизнь моего сына. Твоя-то служебка с напоминанием забеременеть наверняка затерялась во входящих. Тяжелая неделя и прочее в том же духе…

Я хотела убить его. Вот так вот. В буквальном смысле. Взять и убить. Я бросилась на него. Мне хотелось исцарапать его до крови, чтобы больно было, чтобы шрамы остались. Колошматить и колошматить… до одурения…

- Ублюдок, ублюдок… ненавижу… - кричала я. Он. Казалось, ожидал от меня чего-то в этом роде. Он попытался схватить меня за руки, остановить меня. - Я не могу… не могу… - я била его по голове, хватал за уши, выкручивала их. Он завыл от боли и одернул голову подальше от меня. Хорошо. - Твоя тетка. Твоя безумная, злобная тетка… не могу… иметь детей… проклятие… она прокляла меня, - я оцарапала ему щеку. - Прокляла… - он схватил меня за запястье и вывернул мне руку за спину, крепко сжимая ее, не позволяя мне дергаться. Блин, это было больно, ужасно больно. Но я не могла остановиться. Я хотела причинить ему боль. Поранить его. Второй рукой я попыталась рвануть его за волосы. Все силилась заехать ему каблуком по голени… чтоб кости переломать…

- Прекрати. Прекрати, черт тебя подери, иначе я сломаю тебе руку, - заорал Малфой, заламывая мне руку еще больше. Стало так больно, что истерика сама по себе улеглась. Я повисла на нем, беззвучно рыдая. Он осторожно выпустил мою руку, а потом обнял меня. А я все выла и выла…

Я положила руку на свой бесплодный живот и оперлась о плечи Малфоя, оплакивая всех тех детей, которые могли бы быть у нас с Роном.

В какой-то момент я поняла, что Малфой гладит меня по голове. Ласково, настойчиво. Он не успокаивал меня, не давал пустых обещаний, что все будет в порядке. И я была благодарна ему за это. Нет ничего хуже, когда кто-то отрицает твое горе. Есть вещи, о которых ты будешь горевать всегда. Я думала, что уже выплакала все. Я уже сто лет не плакала. Но я не могла не заметить, как Лили прикрывала свой живот во время церемонии. Такой понятный всем женщинам мира жест… а потом рука Доминика легла поверх руки Лили. А я все пыталась не разрыдаться. И вновь эта злость на Беллатрикс Лестрейндж и ее происки…

Я задрожала, и Малфой еще крепче прижал меня к себе.

- Беллатрикс?

- Да, - ее последнее злодеяние, перед тем, как Кингсли Шеклболт убил ее. – Перед тем, как проклясть меня, она сказала: «На одну грязнокровку меньше. Чтобы не отравляли мир своим присутствием», а потом прицелилась. И она знала, что Кингсли стоит за мной, но вместо того, чтобы защититься, она предпочла проклясть меня. В ее глазах светилась безумная радость – ведь она знала, что лишает меня возможности иметь детей. Что же должна чувствовать женщина, отнимающая у другой женщины дар родить ребенка?

- А что врачи Св. Мунго? - скрипучим низким голосом спросил он, заранее зная ответ.

- Безнадежно. Целители сказали, что мои органы будто пожаром сожгло. Они могут вырастить кости, но не матку.

Меня мучили кошмары после этого визита в Св. Мунго. Не те, привычные кошмары, в которых все настолько нелепо страшно, что где-то на подсознании ты все равно понимаешь, что это всего лишь сон. Нет. Мне снились целители, которые снова и снова напоминали мне о том, что я не могу иметь детей. Что я даже надеяться на это не могу. И лицо Рона, когда он узнал, что у нас никогда не будет детей. И когда мы купили дом рядом с домом Гарри и Джинни, он дни напролет проводил у них, играя с племянниками и племянницами. А я в это время лежала, свернувшись калачиком в постели, слушая их радостные крики в окно. В конечном счете, я закрывала окно, чтобы не слышать смех Рона и визг детей. Но я все равно слышала их.

- Гермиона, - прошептал Малфой мне в ухо. - Мне жаль. Я не знал. Я часто умышленно жесток, реже – непреднамеренно. Мне жаль, правда, жаль, - и он поцеловал меня в макушку, и еще крепче обнял, так крепко, что я вскрикнула, ведь он сжал и мою ноющую руку.

- Ой-ой, прости, твоя рука, - пробормотал он и призвал палочку. И мы стали лечить друг друга. Сначала он вылечил мне руку, потом дал мне палочку, и я убрала все его синяки и царапины. А потом мы еще долго стояли, просто глядя друг на друга. Трезвые и совершенно разбитые. Он протянул руку и пригладил выбившуюся из прически прядь волос, прилипшую к моему заплаканному лицу. Чарами он убрал следы слез, погладил меня по голове и спросил: - Ну, что? Готова?

Я кивнула. Мы добрались до замка в полной тишине. Уже на ступенях он сказал:

- Мне надо покурить, а ты иди.

Я молча кивнула. Конец моей репутации, если нас увидят вместе. Навскидку, было уже три ночи.

Я так устала, что сил хватило только на «Спокойной ночи, Малфой», а затем я поплелась в гриффиндорскую башню, где нам с Роном отвели комнату. Если вспомнить, сколько Рон выпил, он сейчас, должно быть, уже спал без задних ног. Едва я вошла, как мои предположения оправдались – меня встретил храп. Я перевернула мужа на бок, чтобы он не храпел и натянула одеяло на его оголившееся плечо. Подойдя к окну, я заметила красный огонек малфоевской сигареты. Через минуту и он погас. Я разделась и залезла в кровать, пристраиваясь к спине Рона. Он всхрапнул и придвинулся ко мне, хватая за руку и прижимая ее к груди. Я слушала, как бьется его сердце, и просила прощения. Это уже стало своеобразным ритуалом. Перед тем, как заснуть, я всегда шептала: «Мне жаль, Рон. Мне так жаль, так жаль…»


Глава 3

от переводчика:
надеюсь, перевод третьей главы вам понравится. я особенно долго над ним работала.
___________________________________________________________________

- Как отпуск, Грейнджер?

Все было плохо.

Драко Малфой сидел у меня, а ведь я наложила на свой кабинет около шестнадцати защитных чар; некоторые были изобретены еще в тринадцатом веке.

Более того, этот наглец не просто сидел в моем кабинете, он сидел за моим рабочим столом. В моем кресле. И рылся в лотке с моей входящей корреспонденцией. С конфиденциальной информацией. С неизменной сигаретой во рту. Как же без нее… Он уже трансфигурировал пресс-папье в пепельницу и положил рядом пачку любимых сигарет. Судя по тому, что несколько бычков уже лежало в этой пепельнице, Малфой уже давненько обосновался в моем кабинете. Из-за плотного дыма я едва различала очертания этого негодяя. Одной рукой я наслала на него очищающие воздух чары, а второй скомкала обертку из-под сигарет и бросила ее в мусорное ведро, наполненное почти до краев распечатанными конвертами с моей личной корреспонденцией.

- Решила понежиться в постели? Ты на… - он глянул на часы, - … три минуты опоздала.

Каким, спрашивается, образом ему удавалось так четко произносить слова? У него же во рту эта идиотская сигарета! И как он умудрялся быть таким мерзким и привлекательным одновременно?

- Я наверстаю все к обеду.

Он пропустил мой сарказм мимо ушей, размахивая служебкой так, что она похрустывала.

- Я не совсем понял, что от тебя здесь хотят? И почему Паркер не сделал копию для меня?

- Не прикидывайся идиотом, Малфой. Не нужно обладать высоким интеллектом, чтобы понимать – тебе не сделали копии, потому что не хотели, чтобы ты об этом знал.

Он еще раз просмотрел служебку.

- Вряд ли. Простое упущение, - он нахмурился и положил служебку в одну из трех аккуратных стопок на моем столе.

Достал еще одну служебку, уделил ей пару секунд, зевнул, а потом швырнул ее в мусорное ведро. Мой затылок вдруг онемел. Это ноющее ощущение все нарастало, нарастало… и что-то подсказывало мне, что вряд ли это пройдет до Рождества.

Я почувствовала безумную ненависть к Малфою. Обычно затылок начинал ныть где-то через неделю после моего возвращения с отпуска. А теперь… не прошло и пяти минут, как я вернулась на работу, а все возвратилось на круги своя.

Я с шумом швырнула портфель на стол. Малфой даже не вздрогнул, спокойно продолжая читать.

- Так, допустим, я закрою глаза на то, что ты ворвался в мой кабинет, перерыл все мои личные документы и выбросил большую половину в мусор. Теперь, внимание – простой вопрос. Ты не против, если я сяду?

Он махнул рукой на стул напротив, мол, присаживайся, а потом щелкнул пальцами. Появился старинный сервиз. Кроме двух чашек, сливочника, сахарницы и серебряных щипцов для сахара появились два аппетитных круассана, масло и горшочек с клубничным вареньем, сладкий фруктовый аромат которого наполнил мой кабинет.

- Угощайся. Чай уже, наверное, готов. С молоком и без сахара, - рассеянно бросил он, не отрываясь от служебки. - И круассаны попробуй.

- Я хотела бы сесть в СВОЕ кресло, ты, напыщенный идиот, - рявкнула я.

Малфой посмотрел на меня и пожурил пальцем:

- Так, так, так… если не будешь хорошей девочкой хотя бы один день после отпуска, я не дам согласия в ответ на твое прошение о следующем отпуске.

- У тебя недостаточно полномочий для того, чтобы давать или не давать согласие на мои прошения, - пробормотала я.

- Пока нет, но скоро будут, - он с такой уверенностью это сказал, что я была вынуждена напомнить себе, что это просто типичная малфоевская манера говорить, а не уверенность, имеющая под собой основания. Сама мысль о том, что Малфой будет моим начальником… в общем, мне поплохело так, что пришлось в срочном порядке прогонять от себя эту мысль. - Значит так, Грейнджер. Твой мантра на сегодня. Запоминай. «Я буду хорошо вести себя с Малфоем. Я буду хорошо вести себя с Малфоем…» В идеале ты должна повторять это на коленях, но, наверное, я слишком многого хочу, - он вынул изо рта почти выкуренную сигарету и загасил бычок в пепельнице. А потом преувеличено вежливо встал и элегантным взмахом руки «позволил» мне сесть в мое кресло. - Твое желание – закон для меня, милая Гермиона.

Мне захотелось дать ему по морде, но вместо этого я села.

- Малфой, сколько раз тебе повторять? Все эти твои льстивые речи не изменят моего мнения о тебе. Это может сработать с девочками из бухгалтерии или с той шлюшкой из аврората, но со мной эти штучки не прокатят. Более того, твоя неискренность настолько очевидна, что я ненавижу тебя еще больше.

Он зацокал языком.

- Ненавидишь… мне кажется, это преувеличение.

- Я наоборот старалась подобрать как можно более мягкие слова, - с этими словами я потянулась и попыталась выхватить последнюю пачку служебок из его рук.

Он ловко увернулся.

- Не верю, - проворковал Малфой. - У тебя жутко интересная входящая документация, - улыбнулся он, усаживаясь на стул напротив меня. - Кстати, на стуле даже удобнее. Ручаюсь, даже железная дева* была бы поласковее к моей заднице, чем твой стул. Тебе хорошо, у тебя задница помягче, - он наклонил голову, пытаясь рассмотреть меня за столом. - Если говорить совсем откровенно, отличная мягкая задница.

- Оставь мою задницу в по…

- Может, наколдовать себе подушечку? Какую-нибудь шелковую, полосатенькую? Темно-бордовые и золотые полоски были бы идеальны. Ты ведь сходишь с ума по бордовому, я прав? И еще можно подушку под спину, а, что скажешь?

Он просмотрел еще одну служебку, сузил глаза и пробормотал:

- Вот сучка, - бросил служебку в мусор и начал внимательно просматривать следующую. - Тебя не было две недели, не так ли? Меня тоже. В моем лотке для входящих всего шесть прошений о взносе на построение бассейна для квиддичной команды и четыре служебки от Халверстона, в которых он обращается с просьбой провести рождественскую вечеринку в Малфой-мэнор. Я немедленно направил ему сову с напоминанием о том, что он должен возместить мне ущерб за повреждения, нанесенные паркету в моем поместье на прошлое Рождество.

- Малфой…

- Да, я тоже возмущен безответственностью Халверстона. Ты же тогда ушла и пропустила конкурс на лучшего исполнителя флинга **. Ты умная женщина. Сослалась, наверное, на то, что голова болит. А эти авроры – резвые ребята. И не говори мне больше никогда, что слизеринцы распущенные. Это касается только выпускников Гриффиндора. Да они просто животные, - он вопросительно приподнял бровь: - Уизли же рассказывал тебе?

- Разумеется, - холодно бросила я. Теперь понятно, почему Рон всякий раз заливается краской, едва только завидев кого-то в килте.

- Они трансфигурировали свои мантии в килты, - с содроганием вспоминал между тем Малфой. - У меня просто рябило в глазах от обилия всех этих горцев. До сих пор не понимаю, чего МакКлур хотел. У этого человека интеллект пучка сельдерея. Вот зачем он, спрашивается, хотел повязать нам на глаза куски шотландки? Слава Мерлину, меня эта участь миновала. Конечно, мне было интересно, чисто с научной точки зрения… но для этого нужно, как минимум, поговорить с ним, а он такой тупой и скучный, - Малфой швырнул служебку в мусор и приступил к прочтению следующей.

- Малфой, но ведь чары…

- Чары? Согласен, нужно было наложить чары перед вечеринкой. Я потратил чертову уйму времени, и где, спрашивается, благодарность? А еще Панси (о, она может быть сущей дьяволицей) настояла на том, что для правдоподобности мужчины должны быть без трусов. Я был просто в шоке, увидев с какой готовностью все принялись стягивать с себя исподнее. И Поттер во главе этой банды! - он скомкал служебку и, с силой запустив ее в кучу мусора, выхватил из стопки следующую.

- Малфой…

- Я добьюсь, чтобы этого тупицу Карстерза уволили, и пусть это будет последнее, что я сделаю перед тем, как попасть на небеса или в ад. Он представляет угрозу для Министерства, не говоря уже об обществе в целом. Он постоянно начинает командовать, я имею в виду Поттера, а не Карстерза, и я что-то не припомню, чтобы он избавлялся от одежды с помощью заклинаний, - Малфой нахмурился, просматривая служебку. Как ему, черт побери, удается говорить и читать одновременно? - Должен признаться, хозяйство твоего Уизли произвело на меня неизгладимое впечатление. Мне с ним не тягаться. Ладно, проехали, мне нелегко говорить об этом. В общем, я намерен и дальше оставаться непреклонным в вопросе полового покрытия в Малфой-мэнор. Ты даже не представляешь, что с ним было. Особенно пол пострадал от высоких каблуков. Нет, я не хочу сказать, что это твой муж шлялся по поместью на высоких каблуках… напомню, к концу вечеринки на нем вообще мало что оставалось, - он свернул в комок очередную служебку и отшвырнул ее. - Кстати, я уже говорил, что получил служебку от Министра с уведомлением о моем повышении? За хорошо проделанную работу, так сказать.

- Тебя повысили? - я старалась не орать, но у меня это не очень хорошо получилось. Затылок заныл еще больше, а в голове что-то щелкнуло. Так…

- Ага. Кстати, я даже не ожидал, что мне предложат работать в этой должности.

Я хмыкнула, показывая, как я «верю» в это его «не ожидал».

- Слушай, почему тебе шлют такие служебки? - проворчал Малфой.

- Может, потому что это моя работа? - на эти слова он отреагировал приподнятой бровью. - Да, работа. Тебе, должно быть, неизвестно даже значение этого слова, ведь девяносто процентов своего времени ты тратишь на то, чтобы соблазнять женщин, а остальные десять – на встречи, от которых не можешь отвертеться.

- Глупости, - отмахнулся он и взял еще одну служебку. - На соблазнение женщин я трачу всего пятьдесят процентов своего времени. А ты сколько времени тратишь на соблазнение женщин? Уизли знает? Оппа, а это что? Если бы я знал, что тебя женщины интересуют, я бы обязательно пригласил тебя третьей… твою мать, этот придурок Фэйрчайлд снова за свое? Эта телка из бухгалтерии постоянно встревает в дела такого рода. Не то что бы я обычно вмешиваюсь в таких случаях, но… в общем, яйцами этого Фэйрчайлда я займусь сам, - он положил служебку поверх второй стопки и шлепнул по ней ладонью так, будто представил на ее месте самого Фэйрчайлда с его блудливыми ручонками. - Грейнджер, чай, - напомнил он перед тем, как вернуться к просмотру моей корреспонденции.

Он был прямо как заводная кукла, съехавшая с катушек, которую уже никак нельзя было исправить, оставалось только хряпнуть по ней слесарным молотком, чтобы она умолкла. А ведь вы просто думали, что батарейки сели, или что все само пройдет. Я задумчиво посмотрела на перо, которое держала в руках. Интересно, получится трансфигурировать его во что-то вроде дубинки? Я бы тогда смогла долбануть Малфоя так, чтобы он заткнулся…

Нет. Чем быстрее он выпьет свой чай, тем быстрее уберется. И, честно говоря, я и сама бы не отказалась от чашечки чая. Мы с Роном проспали, поэтому завтрак так и остался несбывшейся мечтой. Я ужасно хотела есть. Чашка чая вполне могла бы помочь мне справиться с болью в желудке. Я налила чаю Малфою, потом себе. Умышленно проигнорировала круассаны. Его чай я могла пить, но есть его круассаны… это было бы неким Рубиконом, который я не хотела переходить. Я не хотела брать его круассаны. Ни одного. Даже если бы умирала от голода, все равно бы не взяла. И плевать на то, что я действительно умирала от голода. А ведь я даже не ужинала вчера. После приземления с помощью портоключа в Уэнтуорте*** у меня все повылетало из головы. Сначала мы случайно переместились в почтовое отделение в Москве и были вынуждены в срочном порядке заобливиэйтить всех, кто там находился. Потом протащили свои задницы по всей Европе, чтобы добраться, наконец, домой и не опоздать на работу. Я нажала на живот, таким способом пытаясь заставить уняться производимые желудком отвратительные звуки. Но аппетитный аромат круассанов заставлял его еще больше урчать. Кстати, я уже говорила, что очень неравнодушна к клубничному варенью? Мерзавец, ненавижу!

- А ты так и не ответила на мой вопрос. Как отпуск? - спросил Малфой, не отрываясь от служебки.

- Малфой, как тебе удалось пройти сквозь мои чары? - потребовала я ответа, стараясь смотреть куда угодно, но только не в сторону чайного сервиза.

- Харлок! Вот же ж сука! - Малфой помахал служебкой, чуть ли не тыкая ею мне в лицо. - Знал же, сволочь, что я не дам ему разрешение на все эти махинации с нелегальным провозом древностей. Дождался, пока я в отпуск не ушел. Что ж… - он потер подбородок, а потом усмехнулся одной из своих фирменных улыбочек злого гения. - … у меня новости для этого мешка дерьма…

- Малфой! - я со стуком поставила чашку на стол. - Ну-ка, признавайся, как ты умудрился обойти мои чары?

- А, это… - он презрительно фыркнул и положил служебку в самую дальнюю от него стопку. - Осторожно, из трусов не выскочи. Я же Малфой, Грейнджер. Моим первым словом было «палочка». Впрочем, как хочешь, можешь не утруждать себя ответом на мой вопрос. Я и так вижу, что ты чудесно провела время. Выглядишь замечательно – расслабленная, загорелая, подтянутая. Две недели на пляже в Греции явно пошли тебе на пользу. Уверен, твой муж барахтался с тобой в постели каждый день.

Я покраснела. И совсем не потому, что Малфой угадал. Боже, мы с Роном ни разу за все время нашего отпуска не занимались сексом. А самым ужасным было то, что мне даже мысль такая в голову не приходила.

У нас с Роном был вполне нормальный секс, когда мы поженились. А потом… я даже не знаю, что случилось. У меня был плотный график работы, Рон все чаще проводил свободное время у Гарри с Джинни, все эти супружеские обязанности свелись к быстрому перепиху, и я даже не знаю, что случилось. Так, сейчас июль… а последний раз, когда мы… последний раз… февраль, точно. День Святого Валентина. У нас обоих был грипп, а секс был из разряда если-вы-не-трахнетесь-на-День-Святого-Валентина-можете-подавать-на-развод. В общем, не очень-то и хотелось… помнится, мы оба почувствовали облегчение, когда Рон, наконец-то, кончил. Я даже не удосужилась правдоподобно сымитировать оргазм. Издавая притворные стоны и придыхания, я мечтала о горячем душе, бокале бренди и 14-часовом сне.

Только Малфою об этом я рассказывать не собиралась.

- Да, отдохнула хорошо, - я указала на портфель. - Все успела, со всем справилась.

Малфой хмыкнул от отвращения.

- Мои предположения о несостоятельности Уизли как мужа только подтвердились. И даже если бы он тупо трахал тебя каждый день, это ничего бы не изменило. И, слава богу. Еще не хватало, чтобы я о нем хорошо думал, - он зажег сигарету, сунул ее в рот и быстро выдохнул дым. - То есть ты хочешь сказать, что он позволил тебе тащить за собой этот портфель, битком набитый дурацкими служебками от всяких недоумков, которым ни в коем случае не следует отвечать, иначе они просто сядут тебе на голову и станут отправлять еще более глупые послания? - он указал сигаретой на мусорное ведро. - У чувака яйца размером с грейпфрут, а он…

- Рот закрой, - потребовала я, чуть ли не слюной брызжа. - Тебя ни в коей мере не должно касаться то, чем занимались на отдыхе я и мой муж.

Если честно, я всегда с нетерпением ждала отпуска, потому что это единственное время, когда можно было наверстать упущенное. Вот уже пятнадцать лет мы снимали небольшую виллу на берегу моря в Северной Греции. Отдыхали всегда вместе – мы с Роном, Гарри с Джинни, их дети, часто к нам присоединялся кто-то из Уизли. Я, как обычно, играла роль мамки нарасхват. За все эти годы я настолько преуспела в Исцеляющих Чарах от Ожогов, что стала чуть ли не экспертом в этой области – сами понимаете, Уизли и солнце абсолютно несовместимы, к концу отпуска Рон напоминает одну огромную веснушку. Пока все плавают и ныряют, я обычно сижу на берегу и поддерживаю Антиветровые и Антипесочные Чары. А еще разбираюсь с бумагами, которые заполонили мой рабочий стол за год. Прекрасная картина, не так ли? Обычно мы ездим отдыхать в августе, но из-за всей этой нервотрепки со свадьбой мы решили взять отпуск сразу после церемонии.

- Только ты могла назвать разбирание всяких бесполезных бумажек хорошим отпуском, - противно усмехнулся Малфой и сделал еще одну затяжку. - Неудивительно, что ты вынуждена работать по семьдесят часов в неделю и жертвовать отпускным временем, если даже сейчас твой ящик для входящих открыт для любой почты.

- Да как ты смеешь? - прошипела я. - Уверена, твой отпуск тоже не был таким уж идеальным. Две недели в Милане, посвященные бездумному скупанию шмоток. Еще немного, и вас с женой будет невозможно отличить от манекенов.

Подробные статьи Панси Паркинсон-Малфой о модных показах в Милане были весьма популярны среди представителей высших эшелонов магического общества. Разумеется, я не читала их. Просто мне было известно об этом. Я вообще не понимала, как можно посвящать огромные статьи описанию анорексичных моделей в нелепых одеяниях, больше напоминающих дорогущие костюмы для Хэллоуина. И тот факт, что продажи «Дневного Пророка» возрастали на двадцать процентов всякий раз, когда в этой газете появлялась колонка Панси, просто вгонял меня в депрессивное состояние.

- Что ж, спишем твое настроение на «полезный отпуск», - в голосе Малфоя сквозил холод. Таким же тоном он мог бы сказать, что ненавидит меня. - Мы, как всегда не поняли друг друга. С моей стороны было глупо ожидать чего-то другого. Я думал, что отпуск – это когда ты не работаешь. Для справки: ты плохо проинформирована. Я не тратил отпуск на примерку модной одежды или посещение модных шоу. Я пробыл в Милане ровно день, а потом смылся оттуда. А Панси с удовольствием отдалась на растерзание местным модельерам. Я же встретился со своим арт-дилером, посетил несколько выставок; к счастью, их проводили как раз во время модных показов. Можешь мне не верить, конечно, но большую часть отпуска я провел в музеях. Посетил несколько храмов. Католические храмы просто великолепны. Я ценитель красивых архитектурных сооружений.

Он остановился и сделал глубокий вдох.

- Мы вели себя как два идиота. И я думаю, причина не в том, что мы ненавидим друг друга. Просто мы оба голодны. Пожалуйста, съешь круассан. Я умираю с голода. И ты тоже. Последние десять минут я, как приличный человек, делал вид, что не замечаю того, как урчит твой желудок, но это уже просто смешно. Скоро эти звуки станут громче, и нам придется объясняться жестами, чтобы продолжить взаимные оскорбления. Меня воспитали так, что я не могу начать есть, пока не начнешь ты, - он протянул мне тарелку с круассаном и отпустил. Пришлось взять, иначе бы тарелка упала мне на стол. - Благодарю, - промолвил он и принялся намазывать масло и варенье на круассан. Я налила ему чаю, он поблагодарил меня кивком. - После того, как я посетил все достопримечательности Милана, я заскочил в Венецию, посидел на площади Святого Марко, выпил холодного эспрессо и наведался к своей тетушке, у нее палаццо на канале. Дом и Лили как раз гостили у нее. Они передавали привет.

Я кивнула в ответ. Какое-то время мы ели в тишине.

Меня впечатлил рассказ Малфоя о том, как он провел отпуск. По правде говоря, если бы я могла выбирать, я бы спланировала собственный отпуск именно так. Я привыкла мечтать об отпуске в Греции. Но какая-то часть меня знала, что я беру с собой работу, потому что мне скучно. Я бы никогда не смогла затащить Рона в музей. Его представление об искусстве ограничивалось расклеиванием постеров с Пушками Педдл.

Малфой оказался прав. Когда мы поели, напряжение в комнате ослабло. По крайней мере, мы могли вести себя более цивилизованно.

- Как Лили?

- Просто замечательно. Ты не против, если я закурю? - и, не дождавшись ответа, он закурил. Забыл, наверное, что вот уже несколько часов дымил в моем кабинете. Чтобы очистить занавески, понадобится несколько Очищающих Чар. Черт. - Я не видел ее всего неделю, а ее живот прилично вырос. Тетушка Делиция просто в восторге от Лили. У Дома тоже все в порядке, - как-то неуверенно улыбнулся Малфой. Их отношения с сыном достаточно быстро налаживались. - Я… я им даже позавидовал…

- Позавидовал? - было сложно представить, что Малфой способен кому-то завидовать. У него же весь мир был в руках. А еще у него в руках была моя личная корреспонденция.

Он уставился в какую-то точку.

- Они так влюблены. Вокруг них прямо какая-то дымка, можно даже пощупать. И они такие… беззаботные… - он даже забыл о сигарете, зажатой между пальцами. Единственное, что их заботит – как скоро их родные поладят и прекратят нападать друг на друга. Ну, и, конечно, как они назовут своего первенца. А мы о чем думали в их возрасте?

Война была в разгаре, когда мне было 19. И когда 20, тоже. А в больнице пострадавших было больше, чем кроватей.

Должно быть, мои мысли отразились у меня на лице.

- Вот и я о том же, - прошептал он так тихо, что я едва расслышала. - Знаешь, о чем я думал тогда, когда просыпался? Я смотрел в зеркало и говорил – «Сегодня ты не умрешь, Драко Малфой. Я запрещаю тебе». Я знаю, это глупо. Я приказывал себе остаться в живых тогда, когда от меня ничего не зависело. А потом я молился. По-настоящему. Я становился на колени и обращался с молитвой к богу, в которого не верил. Я просил, чтобы Судьба не столкнула меня в бою с моим отцом. Я не смог бы убить его. И в какой-то степени я был благодарен Поттеру за то, что именно он убил отца. Я так боялся, что это должен буду сделать я.

Мои утренние ритуалы в те мрачные дни были несколько другие. Чистя зубы, я повторяла: «Ты не допустишь, чтобы Гарри и Рон погибли».

- У Гарри не было выбора, ты же знаешь, - сказала я, вступаясь за Гарри.

Голос Малфоя надломился, резко охрип, и он бросил:

- Я знаю, Грейнджер. В конце-концов, я был там. Поттер всякий раз лезет с извинениями, когда напивается. Будто я нуждаюсь в напоминании, что мой отец был редкостным мерзавцем, и что кто-то должен был убить его.

Я вспомнила день свадьбы Лили и Дома. Гарри тогда был ужасно пьян. Возможно, Малфой прятался в саду не потому, что избегал гостей – он не хотел выслушивать бессвязные извинения Гарри.

Я до сих пор помнила ликование на лице Люциуса Малфоя, когда он столкнулся со мной и Роном. Рон валялся на земле, он весь сочился кровью из-за какого-то ужасного заклятия. Я прикрывала его, едва успевая посылать контрзаклятья. Мы оба оказались во власти Малфоя-старшего. Все произошло за считанные секунды, но мои воспоминания напоминали замедленную съемку какого-то черно-белого фильма в стиле фильма ужаса двадцатых годов.

~~
Люциус смотрит на нас, усмехается, направляет палочку и произносит с подчеркнутой медлительностью: «Слишком просто». Гарри в этот момент пробирается сквозь кусты с одной стороны, Драко – с другой. Оба выкрикивают: «Нет!» Зеленый свет, который ни с чем не спутаешь. Заклятие, которое вырывается из палочки Гарри. Первая из двух Авад в его жизни.
~~

Я до сих пор не знала, кому было адресовано «Нет!» Драко – его отцу или Гарри.

- Да, Грейнджер, выбор, - с горечью произнес Малфой. - То, чего ни у кого из нас не было. Ты хоть когда-нибудь задумывалась о том… о том… а если бы все сложилось иначе… - он сунул сигарету в рот и сделал глубокую затяжку. Я подумала, что для него это, возможно, способ собраться с мыслями. Необходимая пауза.

- Иначе?.. - напомнила я.

Он осторожно потушил сигарету в пепельнице.

- Ты никогда не представляла себе, какими бы были наши годы в Хогвардсе, если бы нас не ждала война? И нас бы не разделяли на тех, кто поддерживает Дамблдора, и тех, кто поддерживает Волан-де-Морта? Если бы нам позволили быть детьми? Мы ведь с тобой могли быть друзьями.

Я уставилась на него, как на умалишенного.

- Ну же, Грейнджер. Это же не притянутое за уши предположение. Ты блестяще справлялась с Зельями и Арифмантикой. То же самое могу сказать и о себе. У нас вообще много общего.

- О, да, - согласилась я. - Мы оба обожали обзывать студентов грязнокровками.

Я замерла, ожидая, что он начнет оправдываться, но он не сделал этого. Вместо этого он вытянул еще одну сигарету и, затянувшись, выпустил облачко дыма.

- Да, но не забывай, что тогда меня готовили в приспешники Волан-де-Морта, я должен был стать главным прислужником Лорда, который был нетерпим к полукровкам, коим сам, к слову, являлся. Я не извиняюсь, Грейнджер, я намекаю, что был такой же пешкой, как и все остальные. Так же, как и вы, Золотая Троица, были пешками Дамблдора.

Я подскочила, собираясь вышвырнуть его из кабинета.

- Мы не были пешками Дамблдора…

- О, только, пожалуйста, не надо… - с горечью произнес Малфой. - А я был пешкой отца и Волан-де-Морта. А что, если бы события, приведшие к войне, не столкнули бы вас троих? И не смей отрицать, я все видел. Втроем вы были куда сильнее, чем поодиночке. Безрассудство Поттера, твои мозги, Уизли… честно говоря, до сих пор не понимаю, зачем вам был Уизли… может, для равновесия? Но с самого начала, если бы не война… - голос Малфоя затих.

Я не могла не вспомнить, как ужасно вели себя Гарри и Рон по отношению ко мне в первые недели в школе, пока не произошел тот случай с троллем. А тролль никогда бы не попал в замок, если бы Квиррел не пытался заполучить Философский камень. А что, если бы не было никакого тролля? Гарри и Рон продолжали бы смеяться мне в спину, а то и в лицо. Ну, положим, Гарри не стал бы, но Рон… иногда он мог быть очень жесток.

- В общем, я пил кофе в гостиной тетушки Делиции, Дом и Лили держались за руки, тетушка развлекала их воспоминаниями о своей связи с Муссолини, а я завидовал, грустил и… просто интересно стало. Ладно, - он приподнял уголки губ, выдавая это за улыбку. - Тетушка Делиция и Панси ненавидят друг друга. Так что хорошо, что я сам к тетушке пожаловал. И Панси не просто боится ее. Она опасается, что тетушка отравит ее. Или еще что-то в этом роде выкинет, - Малфой нахмурился. - В принципе, небеспочвенные опасения. Итальянская ветвь фамильного древа Малфоев представляет собой весьма… кровожадных волшебников. Не удивляйся. Урожденные Борджиа. На стене столовой тетушки висит портрет Чезаре, который я хочу заполучить вот уже несколько лет. У нас линия губ одинаковая, - он выпятил губы как бы в подтверждение своих слов. - Черта, которая проявляется каждое третье поколение.

- В твоем роду был Чезаре Борджиа? - вскрикнула я. - Но его отец был Папой Римским. Магглом, - это уже было слишком.

- Да, Грейнджер. Хорошо подмечено на счет Папы. Конечно, он не был магглом, дурочка. Французская ветвь фамильного древа – результат усиленной миграции итальянских магов, которые последовали за Екатериной Медичи во Францию, когда она вышла замуж. Она, кстати, тоже ведьмой была. В истории магглов куча ошибок. В общем, мелкие дворяне Борджиа породнились с как нельзя кстати подвернувшимися Малфоями, и мы, наверное, так и остались бы во Франции, если бы не Французская революция, из-за которой Малфои в срочном порядке перебрались в Англию. Так или иначе, но итальянские связи не были утеряны. Отец, в какой-то степени, нарушил традиции, женившись на матери. Обычно Малфои из Англии женились на чистокровных волшебницах-француженках или итальянках. В общем, Борджиа интересовались не только тем, как завладеть магическим миром. Им хотелось управлять и маггловским миром. Никого не напоминает? Волан-де-Мооорт! Аау! Короче, без мании величия не обошлось и здесь. В общем, я был у тетушки, очаровал ее, накормил мороженным, покатал на гондолах… короче, втерся ей в доверие.

- Уверена, это все из-за денег. Не так уж мало надо иметь, чтобы каждый июнь наведываться в Венецию, - сухо прокомментировала я.

- Не спеши с выводами, Грейнджер, - протянул Малфой. - Тетушка Делиция не так проста, как может показаться. И вообще, я к ней не один, а два раза в год наведываюсь. Я ненадолго заглядываю к ней, когда отправляюсь в Гштаад покататься на лыжах. Мне всегда хотелось палаццо в Венеции.

- Действительно, чего еще богатому волшебнику желать? Палаццо.

- Если бы ты его увидела, то не насмехалась сейчас. Изумительное место. Еще чаю? - я кивнула. - Прямо на канале. Итальянские Малфои всегда жили на границе магического и маггловского миров. Они никогда не одобряли отца, когда он поддерживал Волан-де-Морта и ненавидел магглов. Самые лучшие произведения искусства в каждой комнате. Вот что я хочу. А денег у меня столько, что желать еще больше просто смешно.

- Везет…

- Отъ*бись. Но все эти произведения искусства… - Малфой как-то счастливо зевнул. - И все это будет моим, - улыбнулся он. Нормальной такой улыбкой. Человеческой. Настоящей. - Не могу сказать, что ее родной внук был рад, когда они рассорились. Я все представлял, как она смягчит свой гнев и снова начнет доверять ему. Но если вспомнить, что случилось, когда она включила его в завещание. В общем, сам виноват, - прокряхтел Малфой.

- Фатальная ошибка? - я махнула рукой, как бы предлагая ему продолжить.

- То, что он отправил ее в сибирскую тундру зимой в одном неглиже и шелковых домашних тапочках? Дурак, конечно. Малфои всегда носят с собой запасной портоключ. Еще чаю?

Я покачала головой. Да уж, самым позорным пятном в истории семьи Грейнджер было время, когда тетушка Валери украла рецепт креветочного соуса у тетушки Клэр и попыталась выдать его за свой собственный на кулинарном фестивале. Все это было детской забавой по сравнению с историей семьи Борджиа, которые травили своих врагов. Не говоря уже о внуке, который отправил свою богатую бабку в Сибирь, чтобы она умерла от холода.

Теперь становились понятными слова Малфоя о том, что он Малфой, который отличается от своих родственников, и будет творить новую историю своей семьи. Принадлежать семье, чей опыт и амбиции никак нельзя было назвать нормальными, чье поведение не подчинялось установленным обществом правилам. Разумеется, это не оправдание, но это многое объясняло.

- Когда я гостил у тетушки, я взял у нее кое-что для твоего кабинета. Все? - он указал на чайный сервиз.

- Да, спасибо. Для моего кабинета? - я сузила глаза.

Он щелкнул пальцами, и чайный сервиз со снедью исчез.

- Ты единственное украшение этого кабинета. Я вообще не понимаю, как можно работать в такой стерильной комнате. Ты в курсе, что твой кабинет – самый неодушевленный из всех в Министерстве? Палаты Святого Мунго и то гостеприимнее.

- Так вот как ты узнаешь все о людях? Взламываешь Защитные Чары кабинетов и роешься во входящей корреспонденции? - обвиняющим тоном произнесла я.

- Частично, - признался Малфой. – Но обычно хватает нескольких кружек пива или цветов. У меня есть сова, которую я посылаю только к флористу. Можешь воспользоваться, кстати. Немного роз тебе здесь не помешало бы…

- Чтобы не так воняло табаком?

- Возможно. В общем, тетушка Делиция была рада кое-что тебе передать. Я не очень понимаю творения живописцев, написанные до Джексона Поллока, но эта вещица весьма очаровательна. И мне кажется, ты из тех людей, которым нравится импрессионизм, - он взмахнул рукой справа от меня.

Господи, как же я могла не заметить? Я была так возмущена, что Малфой роется в моей корреспонденции, что ничего другого просто не видела. Рот мой открылся.

- Но… Мал… Малфой, это же Моне! - запинаясь, выдавила я. – Скажи мне, что это репродукция.

- Репродукция? - хмыкнул он. – Если ты хотела оскорбить меня, тебе это удалось. Это кувшинки. Из позднего творчества Моне. Есть подозрение, что у тетушки с ним что-то было, но она не признается. Наверное, плохо разошлись. Романтические отношения между магглами и волшебниками изначально обречены. Так или иначе, но она практически умоляла меня взять эту картину. Она вполне милая, если тебе, конечно, нравятся картины, написанные в таком стиле. Ну же, посмотри, какая тонкая работа.

Я покачала головой и отошла в дальний угол кабинета, чтобы рассмотреть картину. Зеленые и голубые мазки чудесным образом создавали иллюзию колышущейся воды. Она изумительна. Совершенна.

- Подойди ближе, посмотри, какие изящные мазки, - тихо повторил Малфой.

Я подошла ближе. Мы стояли рядом, наши пальцы повторяли завитки и гребни на картине, будто повторяя движения кисти Моне. Ноющая боль в затылке стала угасать, пока мы касались холста. Наши пальцы случайно соприкоснулись. И когда Малфой положил руку мне на плечо, я не вздрогнула и не стала вырываться. Я прислонилась к нему, чувствуя, как боль понемногу утихает, так я была впечатлена гениальной работой Моне. Просто волшебство какое-то...

Я чувствовала восторг. Мне ужасно хотелось, чтобы картина осталась у меня в кабинете. Она была прекрасна, боже, я в нее просто влюбилась, но я понимала, что не смогу принять ее. Потому что Драко Малфой ничего просто так не дарит. И, возможно, взамен он захочет от меня что-то такое, чего я не смогу ему дать.

- Я… я… - сказала я, уставившись на носки своих туфель.

Он убрал руку.

- Если ты откажешься принять ее, я буду приходить к тебе каждое утро. Я буду заставлять тебя пить со мной чай. Буду рыться в твоей корреспонденции. Каждый день. А если ты кому-то пожалуешься, я скажу, что ты не хочешь сотрудничать со мной. Вспомни приказ Министра, вышедший в прошлом году весной. Там говорилось о межофисной сплоченности. Вот. Теперь у тебя есть выбор. Ты можешь взять картину. Или каждое утро будешь терпеть совместные завтраки со мной. Я думаю, выбор очевиден.

- А как ты объяснишь взламывание моих Охранных Чар?

- А я не буду их взламывать, - улыбнулся Малфой. - Я буду стоять в проходе и ждать тебя. Или нет, в вестибюле. И тогда мы будем вместе подниматься в лифте. Ну? Как тебе мое предложение?

Чертов ублюдок. Знает же, я не позволю расползтись слухам. Мол, а почему это Драко Малфой каждое утро ждет Гермиону Грейнджер в вестибюле?

Малфой, между тем, продолжил:

- И, чтобы ты не чувствовала себя обязанной мне, считай, что я таким образом приношу тебе благодарность.

- Благодарность? За что? – я напряглась от нехорошего предчувствия.

- За то, что поможешь мне с Дженкинсом, конечно же. Есть разговор, Грейнджер.
___________________________________________________________________________________
Примечания переводчика:

* железная дева – орудие пытки в виде стального ящика с остриями внутри, в который помещали подвергаемого пытке

** в оригинале было использовано словосочетание Highland fling, что значит – шотландская удалая, флинг. Горский флинг - мужской танец, исполнялся горцами после выигранной битвы.

*** Wentworth – "Уэнтуорт" (поле для игры в гольф в графстве Суррей; используется для проведения важных, международных, встреч)
___________________________________________________________________________________

Буду рада обоснованной критике и просто отзывам))


Глава 4

от автора:
Я прошу прощения у ожидавших продолжения перевода. Так вышло, что перевела я эту главу еще почти два месяца назад, но, в силу определенных обстоятельств, довести до ума смогла только сейчас. Я общалась с автором, ей очень лестно, что фик читается и вызывает восторги. К сожалению, вынуждена сообщить, что продолжение фика появится не раньше августа-сентября (переводом обещаю заняться сразу, надеюсь, к тому моменту я уже напишу большую часть диплома))), т.к. автор сейчас занята написанием некоего литературного произведения, о котором пока ничего говорить не хочет. К написанию продолжения фика она, как я уже говорила, планирует приступить только через месяц-два. Так что пока я меняю статус данного фика на «заморожен» и, как и вы, с нетерпением буду ожидать продолжения.
Надеюсь, перевод вас порадует)))

___________________________________________________________________________________


- Я знаю, что еще пожалею об этом, - тяжело вздохнул он.

- Мал?..

Он так быстро выхватил палочку и наслал на меня чары, что я даже не успела договорить его имя до конца.

- Петрификус Тоталус!

Поверить не могу – этот ублюдок наслал на меня чары! В моем собственном кабинете! Нарушил столько правил и предписаний, что даже перечислить сложно! Все. Нет такого места, где этот жалкий аристократишка сможет уберечь свою задницу от моего гнева. Я достану его в любой точке земного шара, выну из любой щели, найду в любом закоулке, отыщу даже в заброшенном сарае на Мадагаскаре, но нашлю такие чары, что на несколько веков хватит. Вспомнились тысячи заклятий и проклятий (даже, прости, Мерлин, из черной магии), которые неминуемо будут направлены на Малфоя. Он будет страдать… корчиться от боли… хотя нет, одних проклятий будет мало. Я брошу его в кипящее масло и сварю. Медленно. Наслаждаясь его криками…

- Прелестна, просто прелестна. Даже с открытым ртом ты выглядишь мило, - он даже имел наглость улыбнуться! - Не против, если я закурю? - он зажег сигарету. - Итак, хм… поговорим… о деле. Мне надо высказаться, и при этом я не желаю выслушивать твои оскорбления. Могу себе только представить, что бы ты сейчас мне наговорила. Ладно. В конце-концов, сама виновата, что не уделяла моим словам достаточного внимания, когда у тебя был шанс, - Малфой помахал передо мной сигаретой. - А когда ты перестанешь пускать пену изо рта… образно говоря, конечно… ты ведь не можешь сейчас даже пошевелиться… так вот, к концу нашей беседы с глазу на глаз, ты поймешь, что была неправа. Это станет для тебя хорошим уроком, и ты перестанешь игнорировать мои служебки. Обычно ты просто фыркаешь с пренебрежением. Должен признаться, у тебя это неплохо выходит. Это же целое искусство – правильно фыркнуть. Не каждый может толково это делать… ладно, у меня нет времени на все эти пустые разговорчики, через двадцать минут мы с Министром будем пить чай. Ну, ты же понимаешь, это все ничего не значит, так, показуха. Итак, вернемся к разговору о Дженкинсе, - и он сделал еще одну затяжку.

А ведь я никогда не испытывала к нему ненависти. О, нет. Сейчас я это точно поняла. Никакой ненависти. Раньше. Не то, что сейчас. Мои брови уже начинали болеть, ведь я так высоко подняла их, когда удивилась; рот у меня был широко открыт, и это тоже причиняло мне боль. Вот ублюдок! Да, кстати, не забывайте, что у меня еще и спина пострадала – я застыла, наклонившись, когда заклятие попало в меня. В общем, когда ко мне вернется способность двигаться (в чем я, собственно, сомневалась – ведь Малфой не был таким дураком, чтобы расколдовать меня, ведь в этом случае я его порешу), надо будет как-то перетащить себя в Святого Мунго, чтобы на меня наложили Чары, исцеляющие все тело.

- Я тут недавно приутствовал на одной вечеринке… ну, что-то вроде вечера для джентельменов. Море огневиски и разговоры не для женских ушей. В общем, всякие разлагольствования о сотрудницах Министерства. Что-то вроде перемывания косточек сослуживцам в конце рабочего дня, как это у вас, женщин, принято. Хотя, вряд ли ты об этом знаешь, ты ведь постоянно на работе, а ведь ты женщина, хоть и постоянно непонятно, зачем, делаешь все, чтобы разубедить всех в этом. В общем, если интеерсно, спроси у мужа или Поттера. Так вот, в этот раз, боюсь, виски было слишком много. Могу только представить, сколько антипохмельных зелий было выпито на следующее утро. И, опережая твой вопрос, отвечу – ни твоего муженька, ни Поттера там не было. А вот Дженкинс был там. А еще там был один человек, чье имя я не хотел бы называть, который оказался достаточно дальновидным, чтобы положить в карман одну маленькую штучку, магглы, кажется, называют это симуляфон… - Малфой достал маленький диктофон, свободно помещавшийся в его ладони. - Хотя я не понимаю, почему магглы его так называют, ведь он ничего не симулирует, - он нахмурился. - И не смотри так на меня, Грейнджер. Для меня все это сложно. Это же ты у нас прожила среди магглов какую-то часть своей жизни, и для меня просто загадка, как ты не оказалась при этом в палате для умалишенных святого Мунго, обитой войлоком. Я убил уйму времени на то, чтобы разобраться, как эта штука работает. Продавец так и не сумел мне ничего толком объяснить, за что и поплатился – у него вдруг стали расти грибы из ушей. И я больше чем уверен, что ему не помогут избавиться от этой неожиданной напасти. А теперь слушай.

Малфой нажал своим наманикюренным пальцем на кнопку. Тотчас же мой кабинет наполнился звуками вечеринки в самом разгаре – шум на заднем фоне, громкий хохот нескольких человек, которые, должно быть, услышала какую-то сальную шутку. А затем раздался ленивый голос, который мог принадлежать только Драко Малфою: «Дженкинс, слушай, а что ты думаешь о шансах Пушек на Всемирном Кубке этого года?»

Даже если бы Малфой не назвал того, к кому обратился, по имени, я бы все равно узнала Дженкинса по его ярко выраженному ланкаширскому выговору. В течение следующих десяти минут я слушала отвратительную расистскую диатрибу* о том, что Пушки Педдл – самая ужасная команда в лиге, потому что половина их игроков – полукровки или магглорожденные; мол, девяносто процентов игроков вообще не способны даже автобусную остановку подмести, не говоря уже о том, чтобы взобраться на метлу; и вообще, это такой позор – позволять «… этим чертовым магглокровкам играть».

- Да ладно тебе, Дженкинс, - вмешался кто-то, кто явно слушал разлагольствования Дженкинса. - Мать Поттера была магглорожденной, и если бы он захотел продолжать играть в квиддич, то за него боролись бы лучшие команды. Я как-то видел, как он играет, еще в Хогвардсе… всегда ловил снитч. Не раз обходил тебя, а, Малфой?

- Было, - отрезал Малфой.

Если бы я могла пошевелить хоть одинм мускулом, то ухмыльнулась бы.

Малфой, между тем, выключил диктофон.

- Здесь немало подобной болтовни, но, думаю, ты уловила смысл. Теперь понимаешь? И этот человек руководит отделом Магических Игр и Спорта! Согласись, он более чем не подходит на эту должность. Ты ведь согласна, да? Конечно, согласна. Если бы ты могла пошевелиться, ты бы кивнула. Или закричала. Или еще что-то сделала. Смею предположить, что-то жестокое. Наверняка по отношению ко мне. И, позволь заметить, это было бы крайне несправедливо, потому что единственный, кто заслуживает твоих злобных проклятий, которые тебе так и хочется наслать на меня, можешь не притворяться – это Дженкинс. Так вот, о чем это я? Учитывая то, что данная запись сделана во время ужина в Малфой-мэнор, не думаю, что ее можно использовать в интересах Министерства. Теперь нам с тобой нужно придумать план по избавлению от Дженкинса. Будет лучше, если мы все обсудим подальше отсюда, согласна? Встретимся около станции летучего порошка в полвторого. Что-то вроде позднего ланча. В это время как раз мало людей, так что свидетелей нашей с тобой встречи не будет. Я подчищу твое расписание с бесполезной женщиной, которую ты почему-то зовешь секретарем, так что после обеда у тебя не будет назначено ничего важного. А если ты не придешь на встречу, я зайду за тобой и вытащу из этого кабинета насильно. И еще сцену закачу. Я вообще мастер истерик. А теперь пришло время доказать тебе, что я трачу время не только на соблазнение женщин. Я продемонстрирую тебе потрясающее Фините Инкантатем с таймером – мое собственное изобретение. Весьма талантливое, позволю себе заметить, - ухмыльнулся Малфой. - Думаю, мне хватит пяти минут, чтобы добраться до кабинета Министра. Я тебя очень прошу, пожалуйста, не делай резких движений, когда действие Петрификуса закончится. Я приготовил кое-что чрезвычайно приятное на этот вечер. Я прекрасно понимаю, что нужно соблюдать секретность, но не собираюсь давиться жижей, вроде той, которую подают в нашей столовой. Когда я стану Министром Магии, первым же указом приму меры относительно этого заведения. Ну, все, скоро увидимся?

Взмахнув палочкой и пробормотав парочку заклинаний, Малфой медленной походкой направился к выходу. Через десять секунд он выглянул из-за двери:

- Ой, чуть не забыл. Кто-то должен спасти тебя от себя самой, - он улыбнулся, направил палочку на мое мусорное ведро и уничтожил его содержимое с помощью Инсендио. Все те служебки, которые он тщательно изучил и посчитал мусором.

Минуты две я орала из-за переполнявшей меня злости. Разумеется, я это делала беззвучно. Просто мне нужно было выпустить пар. Малфой сдержал слово – я обрела способность двигаться ровно через две минуты. Я могла бы бесконечно подвергать сомнению моральные принципы этого человека, но его магические способности неоспоримы. Если он сказал, что поработал над длительностью чар и усовершенстовал их, значит, так оно и было. Облокотившись о рабочий стол, я стала взвешивать все «за» и «против».

Такой вопиющий расизм нельзя было игнорировать, но это означало бы вступить в сговор с Малфоем. Я никогда в жизни не вступала в сговор, и если бы я вдруг решила это сделать, то ни в коем случае не выбрала бы для этого Малфоя.

Во-первых, диктофон (симуляфон? Брр…) остался у Малфоя, во-вторых, этот негодяй неоднократно повторял, что МЫ прижмем Дженкинсона к стенке, а, значит, он не позволит мне разобраться с этим делом самостоятельно, ожидает, что мы будем работать вместе, что, опять-таки, означает сговор. Помните, я об этом говорила?

Малфой никогда не просил меня о помощи, не считая случая с Домом и Лили. Еще ни разу такого не было, чтобы Малфой сделал что-то просто так. Только по принципу ты-мне-я-тебе, никак иначе. Любая услуга оказывалась ему как бы между прочим, Гарри приходил ко мне просить за Дома, а Малфой никогда не трогал меня, не считая, конечно, отвратительных комментариев о моих неухоженных ногтях или жизни с Роном. А сейчас я просто терялась в догадках. Что же случилось сейчас? Почему, черт побери, ему нужна именно яаааааааааа??????

Я повалилась на стол, и только ладонь, вовремя подставленная под лицо, уберегла его от возможного синяка.

А вот и ответ на мой вопрос – вы можете орать под действием Петрификуса так, что, кажется, еще чуть-чуть, и уши позакладывает, но потом, когда действие заклятия пройдет, не будете испытывать и тени боли.

****************************

Мной руководило чистое любопытство, когда я пришла на назначенную Малфоем встречу к станции летучего порошка.

Когда он увидел меня, его губы растянулись в довольной улыбке. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться и не наброситься на этого засранца, чтобы стереть с его мерзкого лица эту мерзкую ухмылочку.

- Что, сдерживаешься, чтобы не устроить мне взбучку? - прошептал Малфой.

- Ты даже не представляешь, насколько ты близок к истине, - процедила я.

- Дерзишь? Вот шалунья, - мягко прошептал Малфой мне на ухо. - А теперь главное – не кричи, если не хочешь, чтобы от твоей репутации остались только воспоминания. Пункт назначения – Хамптон-Сквэр, четыреста девять.

- Что? Малфой, что ты имеешь в ви?..

В ответ он прижал палец к своим губам и наклонился ко мне так близко, что я услышала острый цитрусовый аромат его одеколона. - Хамптон-Сквэр, четыреста девять, - повторил он.

Я зачерпнула пригоршню летучего порошка и едва слышно повторила адрес, продиктованный мне Малфоем. Через мгновение я оказалась в квартире, декорированной хромом, зеркалами и черной кожей. Все – начиная от стен, выкрашенных холодной серой краской, до стеклянного кофейного столика и бивней слона (о, Мерлин! Неужели настоящие?) – просто кричало о том, что это холостяцкое гнездышко. Меня даже озноб пробрал, таким все было холодным и безликим.

Спустя пять секнд появился Малфой.

- Это твоя квартира? Отвратительная. Можно использовать для разворота в ПлэйМаге, - я даже не попыталась скрыть отвращение в голосе.

- Ну, что ты. Вообще-то описанию этой квартирки в ПлэйМаге посвятили целых шесть страниц. Даже я был впечатлен, - с этими словами он смахнул воображаемую пылинку с плеча. - Ты же видела ноябрьский номер? Я, конечно, не в восторге от мисс Ноябрь, но если вспомнить…

- Нет, не видела! Я… - я чуть ли не слюной брызгала, так меня возмутило это предположение.

- Ах, да, - перебил меня Малфой. - Я совем забыл, кто твой муж. Разумеется, он не позволяет себе ничего даже слегка порнографического. С другой стороны, а зачем ему разглядывать груди других женщин, когда у него в постели такой превосходный экземпляр… в общем, когда зашла речь о стиле, в котором нужно оформлять эту квартиру, я сказал декоратору, кстати, он маггл, что мне нужно, чтобы все в интерьере кричало о соблазнении, и… вуаля, - элегантным движением руки Малфой обвел пространство своей квартиры.

- О, да… - «согласилась» я. - Стоит мне только увидеть слоновьи бивни, как у меня сразу же возникет непреодолимое желание раздвинуть ноги. Ты знаешь, я думала, что вряд ли смогу презирать твоих пассий больше, но, видимо, ошиблась. Если им нравится все это… - я красноречиво закатила глаза.

- Вообще-то, да, - тихо ответил Малфой. - Во всяком случае, одной точно нравится.

Я сузила глаза:

- Какого черта ты привел меня сюда? Я думала, что мы поужинаем где-то и заодно обсудим Дженкинса. Если в какой-то момент тебе в голову пришла какая-то мерзкая мысль, что я буду не против…

- Мечтай, Грейнджер, - протяжно (читай: в своей обычной манере) заявил Малфой. - Если бы мне взбрело в голову соблазнить тебя, ты бы уже была в курсе. Поверь мне, я знаю толк в соблазнении, и мы бы не обсуждали сейчас тонкости интерьера, если бы я мечтал забраться тебе в трусики. О, ну, не хмурься! Я же знаю, что единственное, чего ты хочешь, глядя на меня – выцарапать мне глаза, - веселясь, сказал он.

Я схватила инкрустированную серебряной мозаикой шкатулку, в которой, как я предполагала, должен был находиться летучий порошок. Все, с меня хватит. Я не выношу этого человека. И откуда во мне взялась уверенность, что с ним можно нормально говорить? Лучше бы я перехватила сандвич в кафе…

Малфой вцепился мне в руку:

- Э, нет, моя дорогая, моя замечательная Гермиона. Мы все-таки поужинаем, как я и обещал. И даже не пытайся аппарировать, здесь наложены антиаппарационные чары. Есть даже книга, написанная кем-то из Малфоев. Там еще была одна темная история… в древние времена на людей, которых подвергали пыткам, накладываись такие чары, чтобы они не сбежали. Потом их, разумеется, убивали. Я думаю, это очень полезные чары…

Я вырвалась и побежала к шкатулке, но не успела я ее коснуться, как она исчезла.

- Малфой! - заорала я, доставая палочку. - Немедленно верни шкатулку!

- Дженкинс, - проворковал Малфой, напоминая мне о причине моего присутствия в этом ужасном месте. - И это произошло только однажды, на той вечеринке. Все остальное время он чрезвычайно осторожен, но пару раз я подлавливал его в те моменты, когда он высказывался в подобной манере. Только представь себе – этот отвратительный, мерзкий расист управляет Отделом Магических Игр и Спорта! Он работает в Министерстве!

Малфой точно знал, на какие кнопки нужно нажать, чтобы заставить меня позабыть о своих собственных чувствах. Запись на пленке свидетельствовала о том, что Дженкинс – подлый человек. А такие люди не должны работать в Министерстве. Я опустила свою палочку и скривилась.

- Хорошая девочка. Я знал, что ты не сможешь долго сопротивляться, - пробормотал Малфой. - Теперь вспомним, зачем я привел тебя сюда… в общем, я не позволю тебе появиться в моем обществе в этих тряпках, которые ты называешь одеждой. Я не могу позволить, чтобы моей репутации был нанесен такой урон. Кроме того, мы будем ужинать в маггловском ресторане, поэтому, сама понимаешь, появляться там в мантиях будет, по меньшей мере, неразумно. И перестань хмуриться, женщина, - потребовал Малфой нормальным голосом. Ну, то есть нормальным в его понимании – чертовски высокомерно и даже коварно. Он отошел в сторону и начал откровенно смотреть на меня, шаря глазами по моему телу. - Я лучше промолчу об этом мешке, который ты, по какой-то нелепой случайности, натянула на себя сегодня утром. Будь я твоим мужем, я бы сорвал с тебя эти лохмотья голыми руками. Но, думаю, это чревато… хотя… уверен, у тебя еще где-то припрятано несколько экземпляров подобных вещей, так что не велика была бы потеря. Так. Предупреждаю сразу – я все делал на глаз, так что сама будешь виновата, если размер немного не подойдет. Хотя… вряд ли. Я ведь просто бог в таких вещах. Думаю, такой оттенок будет весьма… да!

С этими словами Малфой направил на меня свою палочку. Я не успела даже рот открыть, чтобы выразить свое возмущение, как почувствовала резкое движение воздуха, а потом… ммм… скольжение ткани на моих бедрах и прохладу, коснувшуюся плеч. Я с ужасом повернулась, чтобы посмотреть на себя в одном из двадцати зеркал этой нелепой квартиры…
Если не обращать внимания на чрезмерно откровенное декольте, открывающее взору едва ли не половину моих грудей, то это платье можно было бы даже назвать элегантным и… оно чрезвычайно шло мне; я даже забыла о том, что нужно дышать. Малфой трансфигурировал мою коричневую мантию в тонкое льняное одеяние. Ткань под моими пальцами казалась шелковой. Платье обхватывало мои бедра, мягко обволакивало талию. Нежный лавандовый оттенок выгодно подчеркивал цвет моих глаз и волос. Малфой не забыл даже об обуви, и теперь вместо удобных балеток на моих ногах красовались изящные кремовые лодочки на невысоком каблучке. Я пошевелила пальцами на ногах – тонкая кожа абсолютно не стесняла движений, все равно, что я была в бархатных носках. Думаю, в такой обуви даже Пиренеи можно преодолеть.

Я посмотрела на свое декольте. Затем перевела взгляд на Малфоя.

- Ну, я же говорил, что будет либо очень плохо, либо в самую точку, - довольно хмыкнул он.

Я еще раз выразительно посмотрела на свое декольте:

- Гхм…

- Ну, да, а что? Мне очень нравится то, что я сейчас вижу, хотя вырез лодочкой или V-образный вырез тебе тоже пошел бы. Такие плечи, как у тебя, нужно обязательно показывать, а не прятать. Намек на сексуальность действует вернее, чем откровенное выставление себя напоказ. Помнится, я безуспешно пытался втолковать это той курице из бухгалтерии… ммм… как же ее?.. впрочем, неважно. Итак? Тебе нравится?

Я еще раз посмотрела на себя. Да, Малфой был абсолютно прав. Вырез лодочкой – определенно мой стиль.

- Теперь твои… гхм… что же придумать с твоими космами, а? - пробормотал Малфой. - Да, думаю, строгий шиньон, вроде того, который был у тебя на вечеринке по поводу свадьбы Дома, будет в самый раз. Чопорно, но тебе идет.

В ушах зазвенело от магии, которая приподняла мои волосы вверх, зачесала их и скрутила в тугой пучок на затылке.

- Макияж и украшения не нужны. У тебя очень хороший загар, кожа просто сияет. Слава Мерлину, ты надела жемчужные сережки, хотя… ты же и не снимаешь их, не так ли?

Я даже не успела возразить, как почувствовала теплое дыхание Малфоя сзади, а потом у щеки. Раздался щелчок, и я увидела великолепное жемчужное ожерелье, нанизанное на три нити, вокруг шеи. Жемчужины поблескивали, отражая сиреневый оттенок моего платья. Малфой положил одну руку мне на плечо, а второй довольно потер подбородок. Улыбнулся мне в зеркало. Я хотела было… что? Возмутиться? Я не знаю. Поблагодарить? Но Малфой не позволил мне, коснувшись моих губ кончиками пальцев.

- Это жемчуга моей бабушки. Они пролежали в шкатулке несколько лет. Как раз для сегодняшнего вечера, а, как думаешь? Панси не любит жемчуга, считает их плебейскими украшениями. Если нет блеска, значит, она не наденет это. А ты… ты из тех женщин, которым не нужен дополнительный блеск. Красиво, - пробормотал он и провел пальцем вдоль моей шеи, будто поправляя несуществующую выбившуюся прядь из прически.

Я не могла промолвить и слова, только резко дернула головой и покраснела. Здравый смысл твердил мне, что я должна немедленно снять эти жемчуга, вернуть их Малфою, трансфигурировать платье в мою привычную мантию и галопом бежать домой. Но я не смогла. Вот как он это делает, вдруг поняла я. Он утверждает, что не собирается соблазнять тебя, и соблазняет. Никаких непристойных предложений и щипков за задницу. Нет, он просто надевает на тебя жемчуга своей бабушки, касается теплой рукой прохладных плеч и шепчет…

- Сегодня немного ветренно, поэтому, думаю, тебе не помешает… Акцио платок! - через всю комнату к нему полетел платок. Он ловко споймал его, и я вспомнила, что Малфой весьма неплохой ловец, почти как Гарри. Одно быстрое движение палочкой, и платок превратился в легкую шаль под цвет моих новых туфель. Малфой накинул мне на плечи шаль незаметным, элегантным движением, подобно французам, которые в совершенстве овладели искусством небрежной элегантности; и никто в мире, ни за какие деньги, не способен даже воспроизвести подобную манеру.

- Ресторан совсем недалеко. Пройдемся? - предложил Малфой и повел меня, подхватив под руку.

***********************

Всю дорогу он не умолкал, неся всякую чепуху о том, как хорошо иметь квартирку в маггловском Лондоне, потому что постоянное аппарирование из Малфой-мэнора весьма утомительно. Наконец, я не выдержала и рявкнула:

- Избавь меня от этих лживых подробностей. Уверенна, что квартира в Лондоне тебе нужна для проворачивания всяких грязных делишек за пределами магического мира.

И этот гад даже не стал отрицать это, воскликнув:

- Ну, конечно!

Признаюсь, я почувствовала нечто вроде облегчения, когда мы вернулись к нашим привычным отношениям. Такой резкий переход сбивал с толку. Малфой абсолютно точно подобрал лавандовый оттенок, который подходил мне больше всего. Он обратил внимание на то, что я никогда не снимаю бабушкины жемчужные сережки. Он угадал размер моих бедер и обхват талии. Вообще, Малфой пугающе много знал обо мне. Он болтал всякую ерунду, мол, возможно, он мог ошибиться… но платье сидело на мне как влитое. Я вспыхнула, вспомнив некое подобие рандеву в саду Хогвардса в день свадьбы Лили и Доминика; как Малфой обнимал меня за талию, хватал за бедро и опирался об меня, сидя сзади. Действительно ли он тогда был пьян? Почему-то я не могла избавиться от мысли, что на самом деле, в то время как Малфой удобно устраивался позади меня, он не заснуть пытался, а снимал с меня мерки.

Еще несколько кварталов мы обменивались колкостями. Не хочется признаваться, но та часть Лондона, которую Малфой выбрал для своих мерзких похождений, была просто прелестна. Все было именно таким, каким и должно было быть в типичном маггловском квартале; цвета, текстуры – исконно английские. Неуловимым движением палочки Малфой отделил бутон розы и украсил им лацкан своего пиджака. Я непроизвольно вздрогнула, вспомнив наш маленький, с позволения сказать, садочек, который состоял из газона и нескольких кустов, которым Рон иногда придавал некую абстрактную форму, используя заклинание или садовые ножницы. И когда наша жизнь стала такой стерильной и обыденной?

Скоро мы очутились у дверей маленького ресторанчика по соседству с домом, где располагалась квартира Малфоя. Вычурная золотая надпись на навесе вещала, что ресторан называется «Шевалье». Признаюсь, я испытала неловкость – все говорило о том, что мы пришли в ресторан, в котором подавали различные шикарные блюда; нечто невесомое, изысканное. Судя по меню, выставленному на улице, мы были у типичного французского ресторанчика, вроде тех, которые располагаются в укромных уголках Парижа.

Малфой, будто имел на то полное право, обнял меня за плечи, отвлекая от изучения меню, и подтолкнул, заставляя переступить порог.

- Подыграй мне, - потребовал он.

Первой, кого я увидела, войдя в помещение, была угрюмая, с виду – типичная француженка, женщина. Она бросила на нас изучающий взгляд, который, впрочем, сменился мягким взором при виде Малфоя. Она поправила свой идеально чистый передник, приподняла руки в истинно французском приветственном жесте и, стремительно направившись к нам, прижала ладони к ушам Малфоя и поцеловала его в обе щеки.

- Мсье Малфой, - воскликнула она и защебетала по-французски что-то о том, что его так долго не было, и где же это он все это время был, и, mon dieu**, они с Жоржем думали, что уже никогда не увидятся со своим любимым посетителем. Затем она перешла на английский: - А это?.. Non, non, non***. Неужели после стольких лет?.. - ее губы растянулись в улыбке.

- В общем, да, - кивнул Малфой, крепче сжимая мое плечо. - Мы тут решили кое-что отпраздновать. Гермиона, это мадам Шевалье. Мадам, позвольте представить вам мою жену, - с этими словами Малфой приподнял мою руку.

Должно быть, он сделал это еще в квартире, но я ничего не почувствовала. Мое простое золотое кольцо с единственным бриллиантом превратилось в огромное кольцо филигранной работы, усыпанное рубинами и изумрудами. Самое красивое кольцо, из всех увиденных мною за всю жизнь. Только вот мне все равно хотелось убить Малфоя прямо сейчас, на этом месте. Этот мужчина сошел с ума! Я почувствовала, как краска заливает мое лицо. Если он думал, что я поддержу этот фарс, то он глубоко ошибся! Я не собираюсь…

Малфой наклонился и прошептал мне на ухо:

- Дженкинс. Пожалуйста.

Я напряглась, почувствовав его мягкое дыхание у самого уха, потом прокрутила в голове все то, что слышала на пленке от Дженкинса. Через мгновенье мадам Шевалье деликатно кашлянула:

- D’accord****. Так вот зачем вы заказали столик… проходите, проходите… - она указала нам дорогу.

Я обернулась к Малфою и одними губами потребовала ответа:

- Заказал?..

Он поджал губы и прошептал:

- Шшш…

Ослабив хватку, Малфой подтолкнул меня вперед, заставляя идти вслед за хозяйкой ресторана.

Как же это типично по-малфоевски – полагаться на мое врожденное чувство такта! Выбор у меня был невелик – либо следовать за мадам Шевалье, либо закатить сцену. Разумеется, я не могла позволить, чтобы эта выходка осталась безнаказанной. Почувствовав очередной толчок между лопаток, я довольно грубо заехала Малфою локтем по ребрам и уже черз секунду с удовольствием услышала приглушенное «ай!» у себя за спиной. Мадам Шевалье провела нас наверх в небольшую комнату, где нас ждал сервированный на двоих стол, возле которого висело несколько полок с вином. На столе стояло ведерко со льдом, в котором охлаждалась бутылка Таттингера*****.

Даже оскорбляя меня, Малфой умудрялся делать это красиво. Так было, так есть, и так, наверное, будет. Незаметно потирая ушибленные ребра, Малфой отодвинул кресло для меня, приглашая сесть. На лице его затсыло деланное благодушие. В этот момент я его боялась. Что этому мужчине муки ада?! Он сам порождение зла…

Я вернула ему не менее неискреннюю улыбку.

Мадам склонилась надо мной и громко зашептала на ухо:

- Ну, наконец-то, он привел с собой женщину. Настоящую женщину. Мы с Жоржем… - мадам развела руки, на лице ее отразилось отвращение. - Вы, конечно, можете не верить мне, но… хм… те женщины, которые были до вас… - мадам бросила на Малфоя короткий осуждающий взгляд.

- Понимаю, - я невозмутимо улыбнулась ей, а сама пробормотала себе под нос «вот же ж гад».

Уверена, Малфой услышал. Только вот, к моему глубочайшему сожалению, он не выказал никакого неудовольствия, а вместо этого взял мою руку и поцеловал ее.

- Прошли те дни, когда я тратил свое время так бездарно, - покраснел (!) он и потерся щекой о мои пальцы.

Нет, ну не позер ли, а? Я просто не могла терпеть это и лягнула его под столом.

Боже, он великолепен! Ни единый мускул на лице не дернулся, только румянец стал ярче. А потом он лягнул меня в ответ. Чтобы не заорать от боли, я кашлянула. Ай!

- Вы, наверное, голодны, - захлопотала вокруг нас мадам. - Никакого меню. Жорж приготовил все, что нужно жениху и невесте, - со сноровкой, которую, вероятно, можно получить только лет через тридцать, мадам открыла бутылку шампанского, причем понадобилось ей для этого секунд пять, не больше. Мадам Шевалье разлила шампанское в наши бокалы и отошла в сторону, ожидая, по-видимому, что мы начнем провозглашать тосты за здоровье друг друга.

- За мою очаровательную жену, за Гермиону, - пропел Малфой.

Он приподнял бокал, салютуя мне. Безмерно довольный собой ублюдок. Уверена, как только мадам Шевалье покинет комнату, он разразится хохотом. Глаза его сузиись, безмолвно предупреждая, чтобы я не наделала чего-то, за что мне потом могло бы быть стыдно. Затем Малфой наклонился ко мне, так низко, что я услышала запах его зубной пасты и терпкого одеколона. Наклонись он ниже, можно было бы принять это за поцелуй.

- Еще раз лягнешь меня, и я сломаю твою чертову ногу, - прошептал он мне практически в рот.

Я дернулась, отодвигаясь от него, и безуспешно попыталась спрятать гнев, охвативший меня.

- За… за Драко… - пробормотала я и чокнулась с ним бокалом.

Я пригубила шампанское, вдруг понимая, что назвала его по имени впервые за двадцать девять лет. Я осушила свой бокал.

- L’amour******, - почти всплакнула мадам и вышла.

Послышался звук запирающейся щеколды. Малфой лениво откинулся назад и, как я и ожидала, захохотал. Длился этот взрыв неконтролируемого веселья добрые две минуты.

- Видела б ты свое лицо, - схватился за бока Малфой. - Я думал, ты меня сейчас убьешь… - веселье лилось через край.

Наконец, Малфой промокнул глаза и взглянул на меня. Все это время я не сводила с него глаз.

- Да ладно тебе, - льстиво заговорил он. - Не говори только, что тебе самой не смешно. Хочешь еще шампанского? Ты сегодня такая сварливая…

- Я не сварливая, - тут же отреагировала я со всей присущей мне горячностью. - Ты… ты… это вовсе не… во-первых, ты… ты… - я яростно ткнула в свое платье. - И вообще, я… мое… - я приподняла свою левую руку и потрясла ею у него перед лицом. - Да ты и я… мы… - я затрясла руками – мне не хватало слов, эмоции заполонили меня.

- Один-ноль в мою пользу. Я, наверное, впервые вижу, чтобы ты не могла подобрать слов. Мне это нравится. Теперь о платье. Я даже не собираюсь обсуждать это. Да, у тебя есть мозги, это бесспорно, но этого недостаточно. Ко всему прочему ты – весьма привлекательная, не побоюсь даже сказать, красивая женщина. И у меня просто мозоль на глазах, когда я вижу, как все это добро прячется под всякими тряпками и озлобленным выражением лица. А ведь ты умеешь быть потрясающей. Сводить с ума. Нравиться. И я виню во всем этом Уизли. А когда ты натягиваешь на себя все эти старомодные шмотки, словно какая-нибудь маггловская домохозяйка, я еще больше злюсь на твоего муженька. Так что считай, что сейчас сложилась ситуация, при которой в выигрыше остались все. Но сегодня, - он наполнил мой бокал шампанским, - … сегодня я хотел бы поужинать с женщиной, которая разделила со мной вечер свадьбы моего сына, а не с закостенелой бюрократкой средних лет, чье представление о стиле ограничивается ежедневным уходом за зубами.

- Я не…

- Ну, пожалуйста, - мягко остановил мой протест Малфой. - Освободи женщину внутри себя.

- Женщину вроде тех бимбо*******, которых ты приводил сюда раньше?

- Я не отрицаю, что… - Малфой запнулся. - Но ни одну из них я не выдавал за свою жену, так что ты должна быть даже польщена.

- Если вспомнить, как ты отзываешься о жене, то я не чувствую себя польщенной ни на йоту. Кстати о жене, - я вновь приподняла свою левую руку. Рубины и изумруды ярко засверкали.

- А, это. Ну да, ну да, - поверить не могу, он что, засмущался? Малфой взмахнул своей палочкой, и мои кольца вернулись на свое место. - Прости, пожалуйста. Я скорее позволю своей жене носить эти плебейские кольца, чем таким образом трахну твоего мужа. Считай это продолжением моей разбушевавшейся щедрости. Еще одна фамильная ценность. Подарок Чезаре Лукреции на ее пятнадцатилетие. Что-то подсказывает мне, что сестрам такие кольца на пятнадцатилетие не дарятся. Эх, инцест, инцест… а если вспомнить о ее отце. И люди зовут МЕНЯ извращенцем?

- Может, потому что ты и есть извращенец?

Малфой недовольно посмотрел на меня.

- Ну, если проводить параллели, то, конечно, нет. Просто в моей семье не принято обсуждать такие вещи. Кстати, это еще одна причина, по которой тетушка ненавидит Панси. У моей жены хватает наглости все время затрагивать эту тему за рождественским ужином. Дурочка. Разговоры об инцесте запрещены, и нечего искушать судьбу, ковыряясь в рождественском пудинге и одновременно разлагольствуя о сложных отношениях между родственниками. Я не знаю, что там в твоей семье табу, но, уверен, есть такие темы, которые лучше не поднимать. Панси доигралась, теперь тетушка будет вечно ненавидеть ее. Ладно, отвлечемся ото всех этих философских размышлений, нам и без того есть, что обсудить. Рубины, как символ Гриффиндора, изумруды – олицетворение Слизерина… разве не прекрасное переплетение в золотой огранке? Словно с нас написано, не так ли? - не дождавшись ответа, Малфой продолжил: - А фарс с женой, который я разыграл? Я не смог подобрать подходящего объяснения, когда потребовал уединенную комнату, в которой можно было бы отметить какое-то торжество и выпить шампанского за здоровье… - он приветственно поднял бокал. - … моей жены.

И, предупреждая мое неизбежное шипение в ответ на такие дерзкие слова, Малфой достал из внутреннего кармана диктофон.

- Ну, что? Поговорим о деле?

*************************

Остаток записи изобиловал еще более оскорбительными речами, если, конечно, это можно себе представить, хотя произносящий все эти вещи человек практически не отходил от темы, постоянно подчеркивая свою ненависть к магглорожденным.

- Он всегда такой мерзкий? - спросила я, отодвигая от себя тарелку. Аппетит пропал.

Малфой наколол на мою вилку кусочек спаржи:

- Еще чуть-чуть. Жордж будет оскроблен до глубины души, если ты не притронешься к приготовленному им блюду.

Я покачала головой – меня переполняла злость, я была так расстроена, что не могла есть.

- Ну, тогда выпей, чтобы забыть о Дженкинсе, - посоветовал Малфой и отправил мою спаржу себе в рот. Я сделала глоток шампанского, чувствуя, как его прохлада успокаивает меня. - Что касается твоего вопроса… нет. Он расист, но не дурак. Думаешь, как ему удалось сделать такую стремительную карьеру в Министерстве? Должен заметить, в тот вечер Дженкинс хорошенько нализался. Тот джентельмен, который устроил вечеринку, немного сыграл на том, что среди приглашенных были только…

- Так ты пригласил только чистокровных? - перебила я Малфоя.

Он отодвинул тарелку:

- Я никогда не говорил, что это была моя вечеринка, разве нет? Скажем так, список приглашенных был весьма ограничен.

- Только не надо нападать на меня, - огрызнулась я. - Просто теперь становится понятно, почему не пригласили Рона и Гарри. Если принять во внимание, что Рон женат на одной из этих отвратительных магглорожденных, а мама Гарри также была рождена в семье магглов, становится ясно, почему не были приглашены те, кто мог навести тоску на вечеринке. Могу себе только представить, как хорошо вы провели время. Проболтали, наверное, полночи, соревнуясь в оскорблениях магглорожденных…

- Грейнджер, прекрати, - потребовал Малфой. - Ты слышала, чтобы я произнес хоть одно чертово слово, направленное против магглорожденных?

Я замолчала. Да, действительно, я не слышала ничего такого от Малфоя. Но это совсем не означает, что…

- В прошлом произносил, - напомнила я. - Если бы мне давали галлеон всякий раз, когда…

- Замолчи. Мне было всего пятнадцать. Не смей клеймить меня. Позволь напомнить, что когда тебе было пятнадцать, ты нарушала все существующие правила и раздавала окружающим пощечины. И вообще, если уж на то пошло, обрати внимание, что я с тех пор повзрослел, а ты – нет. Ты до сих пор используешь физическую силу в отношении тех людей, которые выбивают тебя из колеи. Напомнить тебе, как ты пиналась локтями мне в ребра? А как еще можно назвать, если не отвратительным, тот удар в подбородок? Это же просто неприлично, мадам! Я настаиваю на том, что напоминание о событиях двадцатипятилетней давности – по меньшей мере неприлично. Так. А теперь о деле, - он приподнял диктофон, - Думаю, мы должны найти больше доказательств. Все, что было сказано навеселе, легко отрицать, а Дженкинс тогда едва держался на ногах. Еще немного выпивки – и можно было бы сдавать анализ на наличие крови в алкоголе. Тебе придется поговорить с игроками и другими владельцами команд, а я проведу пару приватных бесед в Министерстве. Таким образом, мы сумеем составить полную картину для Министра и лишим Дженкинса любой лазейки.

Не то, что бы я была с чем-то несогласна, но…

- Почему я? Почему я и ты? И почему ты решил использовать маггловские изобретения?

- Да потому что никому и в голову не придет, что я, Малфой, буду использовать симуляфон. Заклинания, думоотводы, чары – вот что могут ассоциировать со мной. Маггловские изобретения? Да вы что? Это же Малфой! - я не могла оспорить его логику, что в который раз подтвердило мое мнение о нем. Какой дьявольски изворотливый ум! - И вообще, утверждение о том, что это была моя вечеринка – весьма спорно, - добавил Малфой.

Я сделала еще один глоток шампанского, потому что еще чуть-чуть, и стала бы смаковать его:

- А почему в качестве помощника ты выбрал именно меня?

Он удивленно приподнял брови:

- Потому что ты – самая что ни на что магглорожденная ведьма, - Малфой неопределенно взмахнул рукой. - В этом даже сомневаться не приходится. Неужели не ясно, что если с доказательствами приду я, то это вызовет только недоуменные смешки? Все подумают, что я пытаюсь посягнуть на достижения Дженкинса.

- А разве это не так?

- Возможно. Если бы это было так, и давай еще моего отца вспомним с его разлагольствованиями по поводу магглов, то меня бы просто засмеяли. Но если со мной будешь ты, никто не посмеет усомниться в моих мотивах.

- Давай подведем итог, - начала я. - Несмотря на то, что у тебя есть неоспоримые доказательства того, что Дженкинс – мерзкий расист, ты не можешь ими воспользоваться, потому что у тебя репутация магглоненавистника, и вообще, тебя могут обвинить в том, что ты претендуешь на нынешний пост Дженкинса, который является последней ступенькой, приближающей к должости, которую мы оба хотим – Заместитель Министра Магии. Чтобы прикрыть свои хитрые махинации, ты решил воспользоваться моей репутацией, потому что она безупречна. Разумеется, я должна буду забыть о том, что ненавижу и презираю тебя, и выступить в твою защиту, потому что Дженкинс не заслуживает даже на то, чтобы полы драить, что уж там говорить о должности главы отдела и, уж тем более, Зам. Министра!

- В общих чертах, - подмигнул мне Малфой.

- Как же я ненавижу тебя.

- Да ладно? - фальшиво ужаснулся Малфой.

- Ты же знал, что с того самого момента, как я услышу эту запись, я не успокоюсь, пока Дженкинс не лишится своей должности, что у меня просто нет другого выбора, как помочь тебе.

- Боюсь, что так, - Малфой вылил остаток шампанского в мой бокал.

Ах, какая неожиданность.

И как же это шампанское вдруг оказалось на лице Малфоя?




* диатриба – резкая обличительная речь

** mon dieu – Боже мой (фр.)

*** Non, non, non – нет, нет, нет (фр.)

**** D’accord – ладно (фр.)

***** Таттингер – разновидность шампанского

****** L’amour – любовь (фр.)

******* бимбо – пустышка (ам.)
_______________________________________________________________

от переводчика: как всегда, хотелось бы услышать ваше мнение о переводе)))

Глава 5

от переводчика: ура, ура!!! автор решила всерьез взяться за фик и не бросать его. уже есть еще одна глава, она на обработке у беты. пока выкладываю то, что уже есть на оф. сайте. приятного чтения, надеюсь, вы получите такое же удовольствие, какое получила я, осуществляя перевод.
и, как обычно, прошу не полениться и черкнуть пару слов. ваше мнение о переводе очень важно. заранее спасибо))
_____________________________________________________________



Малфой поправил свой пиджак, а потом плеснул своим шампанским мне в лицо. Миссис Шевалье выбрала именно этот момент, чтобы принести нам поднос с разнообразными десертами. Она взглянула на наши слипшиеся волосы и мокрые лица и радостно улыбнулась.

- Ах, l’amour*, - с восторгом выдохнула она, поставив поднос на стол. - Я оставлю вас наедине, мои голубки, - прошептала она, ее французский в этот момент был особенно отчетливо слышен.

Покидая комнату, она напевала нечто, подозрительно напоминавшее «La Vie en Rose»**.

Это уже было слишком. Мы с Малфоем не выдержали и прыснули. Я так хохотала, что у меня заболели бока. Не могу припомнить, когда я последний раз смеялась так – безудержно, от души.

- Нам… нам нужно подождать, пока… о, Мерлин! Грейнджер, ну, и видок у тебя! - фыркнул Малфой. - А тебе идет шампанское. О, да ты вся вымокла.

А я все не могла перестать хихикать. На Малфоя нельзя было взглянуть без смеха. Его волосы, которые обычно были идеально причесаны, сейчас свисали слипшимися прядями вдоль лба и ушей, с них капало на его дорогущий пиджак, а щеки Малфоя сияли от шампанского и слез, выступивших от громкого хохота. Я сразу же простила ему все. Если я хоть наполовину вымокла так, как он… о, Мерлин. Только француженка могла расценить «дуэль с шампанским» как прелюдию к любви.

- Ну, вот, - Малфой достал платок и стал промокать мне лицо. - Мы воспользуемся подсушивающими чарами, когда будем уходить. А сейчас закрой глаза, - велел он.

Малфой был осторожен, словно обращался с маленьким ребенком. Он слегка коснулся моих глаз, промокнул мне лоб, щеки, а потом взял меня за подбородок и легонько потряс.

- Ну, ты и штучка, - прошептал он.

Затем быстрым, даже небрежным жестом он вытер свое лицо. Посмотрел на меня:

- Что? Я уверен, что теперь мое лицо в порядке.

Я помотала головой.

- Нет, ничего. Все, Малфой. Нам пора закругляться, - я привстала.

- Эй, Грейнджер, - он схватил меня за запястье. - Мы же договорились насчет Дженкинса, не так ли?

Я вырвала руку и встала из-за стола.

- Да. Хоть ты и никчемный придурок, но… да, договорились. И спрячь эту свою ухмылку, не то передумаю.


******************

Последующий за этим ужином месяц стал сущим наказанием. Министр дал нам с Малфоем зеленый свет в том, что касалось нашего расследования, но находить для этого время в наших плотных графиках предстояло самим. Это означало, что теперь я работала семьдесят пять часов в неделю, а Малфой – тридцать. И этот подонок еще имел наглость жаловаться!

- Все просто ужасно, - надувал он губы.

Раз в неделю, по пятницам, мы тайно встречались в ужасной квартире Малфоя, часа два сидели допоздна, сверяя наши записи. Побывав впервые на кухне у Малфоя, я невольно подумала, что это идеальное место для пьянки. Шкафы были забиты выпивкой и бокалами различных форм. При этом не было даже намека на наличие хотя бы одной тарелки или чашки. Чайник я тоже не обнаружила. Если бы я была алкоголиком, я бы подумала, что попала в рай. К моим услугам были мартини, скотч, коньяк, шампанское и (о боже!) даже абсент. Разумеется, для каждого напитка легко можно было найти надлежащую посуду. Холодильник Малфоя был буквально забит. Белым вином, шампанским, водкой, джином и вермутом. Из еды были представлены только пять банок оливок. Для мартини. Из кухонных приборов я нашла только нож для паштета, крупорушку для устриц, семь штопоров и одну ложечку.

Я взяла ложечку в руки.

- Боюсь даже спрашивать, зачем тебе это? Ложечка для медленного приема алкоголя? А крупорушка для устриц? Я, пожалуй, не хочу знать, для каких извращений и прочих отвратительных вещей она тебе нужна.

Выражение великого мученика появилось на лице Малфоя. Ручаюсь, он строил из себя страдальца только при мне.

- Вот скажи мне, Грейнджер, почему ты всегда подозреваешь меня только в самом плохом? Ложечка мне нужна, чтобы намазывать икру на тосты, а крупорушку для устриц я использую по прямому назначению – для того, чтобы открывать устрицы. Между прочим, я так наловчился, что по праву могу считать себя мастером этого дела, - с этими словами Малфой взял обсуждаемый предмет утвари и сложным движением сымитировал, будто открывает раковину, а потом бросил крупорушку обратно в шкаф. - А что ты имеешь против устриц, а, Грейнджер? Я, например, просто обожаю их.

Я сделала вид, будто не слышала его вопрос. На самом деле я считаю, что нет ничего лучше свежих устриц с вустерширским соусом.

- А не проще ли использовать магию?

- Слушай, обычно я угощаю устрицами обычных магглов. Согласись, было бы странно, если бы я ни с того, ни с сего вдруг выхватил палочку и воспользовался магией, объяснив, что мне неудобно открывать устрицы крупорушкой.

- Мда. В запретном лесу передохла половина магических тварей. То есть, ты хочешь сказать, что тебе показалось мало министерских подстилок и ты переключился на магглянок?

- Что-то вроде того. Ладно. Чего бы тебе хотелось выпить? - Малфой потянулся к холодильнику. Повернувшись ко мне, он продемонстрировал бутылку «Boodles» в одной руке и бутылку «Chopin» в другой. - Водка или джин мартини? Я буду джин, а ты производишь на меня впечатление женщины, которая пьет водку. Маленькое пятно на твоей безупречной репутации, а? Хотя… дракл меня побери, я совсем забыл о дурном влиянии Уизли и Поттера, так что теперь вряд ли смогу угадать, какую хрень ты предпочитаешь пить. Эти двое способны испортить вкус любому. Их тяга к чистому огневиски в дрожь бросает, - свои слова Малфой подтвердил преувеличенным содроганием. - Слушай, мне тут в голову пришла одна ужасная мысль. Ты же не из той категории жалких недотеп, которые хлещут какое-то подозрительное пойло? Только не говори мне, что ты убежденная любительница Лонг Айленда***. Я этого просто не вынесу. Ты просто разрушишь все мои представления о тебе, как об идеальной женщине. Пресеки эти домыслы на корню, умоляю!

Бутылки в руках не помешали Малфою разыграть целый спектакль: он закатил глаза, выпятил губы и прикрыл рукой с бутылкой лоб, будто отгораживаясь от нелепых домыслов. И поделом бы ему было, если бы этой бутылкой он разбил себе нос.

Не услышав никакой реакции на свою незрелую и в высшей степени фальшивую игру, Малфой открыл глаза.

Я молча смотрела на него.

Он прекратил паясничать и скривился.

- И как, по-твоему, я смогу доказать тебе свою любовь, если ты и дальше будешь продолжать не воспринимать меня всерьез? Знаешь, что я вижу сейчас в твоих глазах? В тебе идет борьба между желанием убить меня на месте и доводами разума, напоминающими о том, что в данном случае тебе грозят, по меньшей мере, двадцать лет в Азкабане. И сразу становится ясно, что ты не в настроении. Ты знаешь, я уже изучил все эти твои взгляды и даже классифицировал их. У тебя их около десяти. Самый ужасный – это взор глубокого отвращения ко мне, когда еще секунда, и ты обозвешь меня Упивающимся придурком. А самый мягкий взгляд – это когда ты думаешь, что я веду себя, как противный ребенок, но это не мешает тебе наслаждаться моим обществом. А вот тот взгляд, которым ты пытаешься испепелить меня сейчас – где-то посередине между теми двумя, что я упомянул – ты совсем не наслаждаешься моим обществом, но в то же время еще и не смертельно обижена. В принципе, неплохо, но все равно как-то неприятно.

Малфой спрятал бутылки обратно, захлопнул дверцу с преувеличенным вздохом и прислонился спиной к холодильнику.

- Ну? Чем тебя можно развеселить, Грейнджер? Пытливые умы желают знать.

Малфой небрежным движением убрал непокорную прядь с моего лба, а потом застыл, в своем безупречном костюме слегка опираясь о холодильник. Ежу понятно, что он насмехался надо мной, уверяя в своем обожании, в то время как оба мы понимали, что он презирает меня до глубины души. Мне захотелось ударить его. На всем земном шаре больше не было ни одного человека, который бесил бы меня так сильно, как этот мужчина. Мне было ужасно стыдно, но в тот момент я, сорокаоднолетняя женщина, едва не опустилась до уровня тринадцатилетней девочки, которой когда-то была, и не сорвалась на то, чтобы отшлепать Малфоя ременякой.

Я сделала глубокий вдох.

- О, я была бы счастлива, безумно весела и вовсю наслаждалась бы твоим обществом, если бы прямо сейчас могла нормально поужинать. Видишь ли, я пропустила обед из-за придурочного Карстерза, который так и не смог сказать ничего полезного по поводу Дженкинса, зато потратил сорок минут моего драгоценного времени, рассказывая, как неровно дышит по отношению к немолодым и некрасивым брюнеткам. Если бы мне давали по галлеону всякий раз, как он хватался за мою коленку, на моем счету сейчас было бы как минимум столько же денег, сколько и на твоем… таким образом, я не ела с шести утра. И что же? Я прихожу к тебе, и оказывется, что единственное, что можно назвать едой в твоем доме – это оливки для мартини! Поэтому…

И тут в дверь позвонили.

- Ага, - сказал Малфой и, нахмурившись, подошел к интеркому около двери.

На прекрасном французском он пригласил визитера войти. Спустя пять минут стол в столовой был накрыт на двоих любезным французом из «У Шевалье». Предусмотрено было все – начиная с кусочков масла для тонко нарезанного багета и заканчивая огромными ложками для лукового супа. Пятерка**** на чай, восторженное «мерси, мсье» Малфою, и официант ушел. Осталось только пообедать.

Малфой отодвинул для меня стул, я села за стол. Ели мы в полной тишине, которую Малфой нарушил только тогда, когда стал наливать мне кофе из термоса:

- Ну, что? Не такой уж я и тролль, как ты думала? Грейнджер, я совсем не собирался кормить тебя одним только джином. Это была просто шутка. Почему ты на меня злишься?

- Я понимаю, что это была шутка. Я не знаю, - коротко ответила я и стала помешивать сахар в кофе с такой силой, что если бы чашка разбилась, меня бы это вряд ли удивило.

Малфой наполнил свою чашку и устроился на стуле поудобнее, всем своим видом показывая, что ждет более подробного объяснения.

- Я проработала над материалом для нашей встречи всю ночь. Спала – всего ничего. Потом позвонила моя секретарь, сказала, что заболела. Мне пришлось доделывать за нее протоколы с последнего заседания глав отделов. Биллингслай шесть раз присылал мне сову с запросом на эти протоколы…

- Надо было просто послать его на фиг. Эти протоколы подаются на рассмотрение главам отделов только в понедельник. А прицепился он к тебе только потому, что на последнем заседании секретарем был он, и его протоколы были поданы с задержкой в три дня.

- Малфой, да знаю я… но ты же знаешь, какая я. А еще мне нужно подготовить план мероприятий для магического центра контроля системы качества на следующий месяц, и я не могу отказаться от этой работы, ведь Министр лично просил меня заняться этим. А в завершение отвратительного утра Карстерз не давал мне проходу, бросая похотливые взгляды на мою грудь; и Рон… он собрался в эту непонятно кому нужную двухнедельную поездку для авроров в Нью-Йорк, Гарри едет с ним. Еще я обещала Рону, что мы поужинаем с его родителями сегодня вечером, а я даже не представляю себе, как я успею со всем управиться на работе до шести…

И тут я замолчала. Во-первых, мне самой было противно слушать себя, а во-вторых, Малфой с невероятной нежностью начал гладить меня по голове, как маленькую. А я, сама того не замечая, прислонилась к нему, сдерживая плач.

Я не сказала Малфою самого главного – когда вчера я вернулась домой, Рон уже крепко спал. Ну, разумеется, а почему бы ему не спать, если на часах было уже 12:30? Будучи примерной женой, я хотела предупредить мужа, что задержусь на работе. Дома его не оказалось, я подумала, что он, должно быть, у Гарри. Так и оказалось – когда я выглянула из камина, то увидела младшенького четы Поттер на коленях Рона. Джинни заверила меня, что покормит брата, Рон, в свою очередь, невозмутимо попросил меня не засиживаться допоздна и отвернулся.

И, хоть мы обо всем договорились, вряд ли бы мой муж обрадовался, увидев, насколько поздно я вернулась домой. За все те годы, что мы прожили вместе, я развила замечательную способность проскальзывать в постель без лишних звуков. Но я так устала за день, что, казалось, даже кончики моих пальцев зевали. Я улеглась в постель со сжатыми кулаками, но адреналин в моей крови не давал заснуть. Мои внутренние часы справедливо решили, что раз час назад я так наплевательски отнеслась к явным сигналам ко сну, то, значит, не так уж мне и хотелось спать. Я без толку пыталась уснуть, постоянно ворочалась, в голове проносились сотни мыслей. Я так неспокойно вела себя, что Рон проснулся.

- Пипец, Гермиона, ну, выпей зелье сна без сновидений. За последние пять минут ты перевернулась шестнадцать раз. Я считал.

- Ой, прости, прости, пожалуйста, - извинилась я. - Я из-за этого Дженкинса совсем замоталась. Вы будете в Штатах уже в субботу? - Я предприняла попытку отвлечь внимание Рона.

- Ага, жду, не дождусь, - буркнул Рон и, будто я не знала, добавил: - Обожаю Штаты.

Несмотря на то, что Рон был сонным, он не смог скрыть восторга перед предстоящей поездкой. Если бы Фред не погиб на войне, Рон давно бы уже уговорил меня, а следом за мной и Гарри с Джинни, переехать в Штаты. Многие волшебники иммигрировали после войны. В течение нескольких месяцев после решающей битвы я никуда не могла пойти – мне везде чудились лица тех, кто погиб. А Рона манили Штаты со своей свободой: особое внимание спорту, более спокойное отношение к дресс коду, смена места жительства без каких бы то ни было стрессов. Если честно, мне все это претило, да и не было у меня времени на американское волшебное сообщество. И вообще, я не могла не презирать американцев, а вместе с ними и их культуру, за то, что они не оказали нам никакой помощи в борьбе с Воландемортом. Слава Мерлину, мне не пришлось беспокоиться о возможном переезде – Молли смогла оправиться после смерти Фреда только спустя добрых десять лет, а мысль о том, что Рон будет жить в почти семи тысячах километрах вдали от нее, пусть мы и жили во времена портоключей и развитой каминной сети, приводила ее в ужас.

Я лежала и размышляла, не буду ли я завтра шататься, если сейчас приму полпорции зелья сна без сновидений. И тут Рон вдруг тихо спросил меня:

- Гермиона, скажи, а почему ты не обратилась ко мне по поводу Дженкинса?

Да, информация о нашем с Малфоем расследовании была закрытой, но должна же я была дать мужу хоть какие-то объяснения своим засиживаниям на работе? Слухи о расистских наклонностях Дженкинса уже давно ходили по министерству, и нашей с Малфоем задачей было разузнать все, чтобы подтвердить эти слухи или опровергнуть их – такое поведение недопустимо для главы отдела и вдвойне недопустимо для главы международного отдела. Я не сказала Рону об ужине у Шевалье, потому что так и не нашла объяснения тому, почему была именно в маггловском ресторане, да еще и поддержала этот фарс с вечерним платьем, празднованием годовщины брака с Малфоем, не говоря уже об обряде крещения шампанским.

- К тебе?

Я не успела остановить этот изумленный возглас. Мерлин, ну, конечно же, я должна была обратиться к Рону! Ведь это Рон руководил лигой по квиддичу на протяжении последних пятнадцати лет. Кто, если не Рон, так часто общался с Дженкинсом по поводу всех этих ужасно скучных спортивных альманахов? В авроры Рон пошел только потому, что не мог представить себя где-то без Гарри. Да, он вполне справлялся со своими обязанностями в аврорате, но никаких выдающихся достижений за ним не числилось, да Рон и сам признавал это. Но руководство лигой по квиддичу? Когда Рон надел шляпу капитана лиги по квиддичу, его желание сделать карьеру в аврорате куда-то делось. Я лишь однажды спросила у мужа, не хотел бы он бросить работу в министерстве и попытаться найти себя в любимом деле, начав работать в «Пушки Педдл». Ответ Рона был кратким: «Нет, спасибо. Пока я нужен Гарри, я буду с ним.»

Прошло двадцать два года, а Рон все еще был с Гарри. Вот только счастлив ли он был?

- Я часто вижусь с этим недоноском, ты же знаешь, - Рон явно был обижен на меня, и я не могла винить его в этом.

Когда же я перестала воспринимать его всерьез? Игнорировать, не советоваться с ним?

- Пожалуйста, - я положила руку на плечо мужа, не давая ему отвернуться. - Рон, ты… ты случайно не слышал, чтобы Дженкинс говорил нелицеприятные вещи о… грязнокровках?

Рон помолчал с минуту, но потом сдался. Уверена, он все еще был зол, мускулы под моей ладонью были напряжены, но голос прозвучал вполне нормально:

- Да, но не при мне. Он совсем не дурак – знает, что у моей жены и лучшего друга маггловские корни. У него точно бзик по поводу чистокровности, но он слишком умен, чтобы это показывать. Он начинает трепаться только в присутствии тех, кто, как он думает, поддержит его. Ну, типа Малфоя. Просто понятно, что сейчас не те времена, чтобы распускать свой поганый аристократический язык. Уверен, Малфой старается прижучить Дженкинса, потому что тот популярен. Дженкинс не жалеет галлеонов, чтобы купить кого-то. Вокруг него всегда кто-то из спортсменов ошивается, но и они закрывают глаза на его слова, потому что он всех купил. А при Гарри Дженкинс вообще помалкивает. Ни одного прокола. Зато со всеми остальными и в раздевалке… - Рон пожал плечами. - Думаю, не составит труда прижать его к стенке – он ведь еще и французов, японцев не любит… хотя… наверное нет, не получится. Он идиот, но свою работу знает. Вы должны подумать, кем замените его, если удастся подтвердить все, в чем он подозревается – будет сложно найти человека, который бы так же хорошо разбирался в спорте вообще и делах команды в частности, - неожиданно Рон прикоснулся к моей щеке: - Гермиона, Малфой спит и видит себя Министром. Неужели ты не понимаешь? Он просто хочет убрать еще одно досадное препятствие. Возможно, ты будешь следующей.

Мерлин… Рон, мой милый… он так заботится обо мне. Я поцеловала ему ладонь – жест, возможно, чересчур целомудренный, но я так устала. Не хотелось слушать все эти предположения…

- Да я знаю, - признала я. - Просто Малфой не оставил мне другого входа. Ты же знаешь меня – я не успокоюсь, пока Дженкинса не выгонят.

- Ох уж этот чертов Малфой, - пробормотал Рон. - Ладно. В общем, советую тебе поговорить с Блэндингсом и Мэйсоном из отдела магических игр и спорта. Они проработали бок о бок с Дженкинсом много лет, у обоих бабушки – магглянки. Для справки: ублюдочный Дженкинс не в курсе.

Стыдно признаться, но я испытала облегчение, когда за поцелуем Рона последовало не логическое продолжение, а зевок.

- Спасибо, Рон. Я так и сделаю. А теперь расскажи-ка мне, где именно вы собраетесь побывать в Штатах. Нью-Йорк, Чикаго… потом Калифорния?

Еще минут двадцать я терпеливо слушала воодушевленную болтовню Рона, в конце он уже совершенно точно не злился на меня – потому что хотел спать. Удобно пристроившись мне на руку, Рон еще несколько минут перечислял мне все города, в которых он и остальные авроры должны были побывать. И неважно, что я и так все это знала чуть ли не наизусть, ведь месяц назад я лично составляла этот маршрут, прописывая каждую деталь. Рон уснул, рассказывая о пляжах Калифорнии и интересуясь солнцезащитными чарами.

Некоторое время я прислушивалась к его едва слышному сопению, потом принесла свои ритуальные извинения и прижалась к его спине. Отчаянно захотелось разрыдаться. Мерлин, я так устала! И мне так стыдно! Я обращаюсь с мужем, как с каким-то домовым эльфом…

Но все это ни коим образом не касалось Малфоя, так что я просто буркнула «Я устала. Прости.» и отодвинулась от него.

Малфой опустил руку, которой секунду назад гладил меня по голове и взял чашку с кофе.

- Спасибо за чудесный обед. И… я понимаю, что это невежливо, но… я просто ненавижу эту квартиру.

Малфой от души расхохотался. Не знаю, что смешного он нашел в моем признании…

- Ну, хорошо, я все поменяю. Обожаю быть богатым. Думаю, интерьер в английском стиле, с ненавязчивым французским ацентом… будет неплохо… а? Как думаешь? - И, не дожидаясь ответной реплики с моей стороны, продолжил: - Да, действительно, ужин был просто чудесен. Но теперь, увы, пришло время поговорить о более насущных вопросах. Нужно успеть к пяти. У меня билеты в оперу, а тебе не помешало бы вздремнуть перед ужином со славным семейством Уизли. Вот, что я узнал… - с этими словами Малфой развернул полутораметровый пергамент. - Можешь не притворяться – я вижу, что ты шокирована. Да, я не бездельничал. Ладно-ладно, молчи. Мы оба знаем, что ты в это слабо веришь, но… уверен, твои заметки сделаны на пергаменте, вдвое длиннее моего, и все изложено не так кратко, как у меня. Я же знаю, ты хочешь, чтобы все было по-честному, но позволь напомнить, в этом деле это совсем не обязательно. Самое главное – прищучить этого ублюдка Дженкинса. Ну, ладно. Эту неприятную процедуру я беру на себя. Да, кстати. Пока я не забыл. Тебе надо поговорить с Блэндингсом и Мэйсоном. И у того, и у другого бабушки-магглянки. К моему прискорбию, они вряд ли уделят мне хоть секунду своего времени – у Блэндингсона брат на войне погиб, а Мэйсон принципиально меня ненавидит. А вот тебе они точно не откажут. Кофе еще будешь?

__________________________________________________________________
* L’amour – любовь (фр.)
** «La Vie en Rose» - «Жизнь в розовом цвете» (фр.)
*** Long Island Iced Tea – в оригинале это звучало именно так. Я сама не любительница всяких коктейлей, но, насколько я помню, Long Island Iced Tea – это разновидность коктейля на основе чая.
**** пятерка – пять фунтов стерлингов или пять долларов



Глава 6

от переводчика: я приношу свои извинения за то, что так долго не выкладывала перевод. неожиданно активизировалась личная жизнь)) "благодаря" гриппу, из-за которого я была вынуждена торчать дома и неделю сходила с ума от скуки, и появился перевод 6-й главы этого замечательного во всех отношениях фика. надеюсь, вы, дорогие читатели, насладитесь этой главой в полной мере, я приложила максимум усилий для того, чтобы не потерять тот великолепный стиль и шикарные диалоги, за которые в свое время и полюбила этот фик. буду благодарна за отзывы. если найдете какие-то ляпы, просьба указать на них. заранее благодарю))

______________________________________________________________

***************

Прошла неделя. Я не раз вспоминала, как позволила себе слабинку во время последнего ужина с Малфоем. Собираясь на очередную встречу в квартиру Малфоя, я дала себе молчаливый обет вести себя как можно более прилично. Буду говорить только по делу, взвешивать каждое слово – в общем, больше не дам этому человеку повода дразнить меня и выводить из себя. Поговорим, как обычные коллеги по делам Министерства, отодвинув на задний план нашу неприязнь и личные проблемы.

Естественно, все вышло с точностью до наоборот – с самого начала все пошло наперекосяк.

По дороге к камину я налетела на Карстерза. Он повел себя весьма странно – избегая смотреть мне в глаза, пробормотал «привет» и поспешил скрыться. Несмотря на то, что он старательно прятал лицо, от моего взгляда не ускользнуло, что у него на лбу красовалась огромная шишка размером с мячик для гольфа. Карстерз так высоко задирал голову, что, казалось, еще немного, и он не сможет дышать.

Еда от Шевалье, как обычно, была волшебной. Погода испортилась, и сейчас за окнами ничего не было видно из-за густого тумана. Тушеная говядина с овощами была как нельзя кстати, но, к сожалению, мне было не до того, чтобы как следует оценить это замечательное блюдо. Мы с Малфоем, по обыкновению, ругались, завершая каждый раунд вербального поединка большим глотком шикарного бургундского, которое великолепно дополняло еду. Вино было превосходным, но из-за него атмосфера еще больше накалялась.

- Ты бы еще поставил ему на лбу клеймо в виде буквы «Р»! - Бесновалась я, накалывая на вилку морковь. - Мол, «распутник»! Пусть все знают!

- А с чего ты взяла, что я каким-то образом причастен к этому… хм… легкому искажению внешности Карстерза? - Беспристрастным голосом спросил Малфой.

Вот гад! Врет и не краснеет. Прирожденный лжец.

Я ткнула в него вилкой:

- Так. Кому угодно можешь вешать лапшу на уши, но только не мне – со мной все эти смехотворные увиливания не пройдут. Отвечай прямо – ты накладывал проклятие на Карстерза за то, что он вел себя со мной, как последний тролль, или нет?

- Не понимаю твоего возмущения. Мне кажется, ему идет. Теперь совсем не видно, что у него с рождения нет подбородка. Я всегда сочувствовал сему факту, что совсем не означает, что я каким-то образом посодействовал решению данной проблемы. Можем даже обсудить это.

- Мы уже все обсудили, - отрезала я. Отодвинула тарелку и сделала еще один внушительный глоток вина.

- Все сказала? - И, не обращая внимания на то, что я облилась вином, заявил: - Замечательно. Я готов предоставить доказательства своей так называемой вины.

- Малфой!

- Я уже говорил тебе, что у тебя невыносимый характер? Ладно. Поступай, как знаешь. Рассказываю. Мне хотелось подарить Дому и Лили какую-нибудь фамильную ценность, ведь скоро родится Малфой-младший. Нашел совершенно чудесную книжку с проклятиями, которую еще родители дарили в день моего десятилетия. Я совершенно случайно столкнулся с Карстерзом в фойе. Я посмотрел на его подбородок… нет, не так. Я попытался увидеть его подбородок и чрезвычайно расстроился. Как там магглы говорят? Когда Господь закрывает дверь, он оставляет открытым окно – этим «окном» стал лоб Карстерза. Вуаля – теперь у него появился и подбородок, - для пущей убедительности Малфой незаметным движением достал палочку и помахал ею. - Да не переживай ты так – все пройдет, - после секундной заминки он уточнил: - Со временем.

Мне захотелось выхватить у него палочку, раскрошить ее на мелкие щепки и заставить Малфоя сжевать их. Так и представляю, сколько заноз оказалось бы в этом маленьком хорьковом горле.

- Малфой, существует протокол. Если бы было разрешено насылать порчу на всех, кто нам не нравится… - мои ноздри расширились от возмущения, - … стены в фойе Министерства вибрировали бы от использованной магии. Я бы написала жалобу, привела доказательства и…

Малфой опустил голову и застонал, будто бы не мог поверить тому, что слышал.

- Грейнджер! Ты работаешь в Министерстве миллион лет! Ты что же, всерьез веришь, что все эти протоколы работают? Они стоят ровно столько, сколько пергамент, на котором они изложены, а написаны безголовыми бюрократами, похлопывающими друг друга по спине с чувством выполненного долга и искренне верящими в то, что с помощью этих протоколов они «внесли значительный вклад в борьбу с сексуальными домогательствами на рабочем месте», - фальцетом Малфой передразнил этих бюрократов. - Чепуха. Чушь собачья. Тетка Карстерза руководит отделом кадров, а он безнаказанно лапает женщин…

- А ты разве этого не делаешь?

Настала очередь Малфоя отодвинуть полупустую тарелку.

- Ты просто не понимаешь, о чем говоришь. К тому же, ты женщина, которая мыслит очень предвзято, да и вообще, тебя нельзя назвать экспертом в вопросе домогательств. Пожалуй, это единственная область, в которой ты ничего не смыслишь. К счастью, есть я. Я однозначно разбираюсь в таких делах. Одно дело – приставать к женщине, которая этого хочет, а другое – когда она против. Из-за таких, как Карстерз, нам, истинным соблазнителям, приходится несладко.

- Ты просто отвратителен.

Малфой улыбнулся.

- Ты даже не представляешь, насколько мне приятны твои комплименты. Так вот. В основном, тетка просто предупреждает Карстерза, чтобы он держал свои руки при себе, если не хочет неприятностей. И никто не скажет – «эй ты, грязный подонок, убери лапы!» Знаешь, Грейнджер, а, вообще-то, я не так уж и удивлен. Вот, вроде бы, ты и немало проработала в Министерстве, а складывается впечатление, будто впервые сталкиваешься с тем, как там все работает.

- О, Господи! - Заорала я. - И это говорит мне человек, который вообще не работает! Вообще!

Малфой переменился в лице и стал похож на того Малфоя, которого я знала еще во времена учебы в Хогвардсе.

- Да? Ты так уверена в своей правоте, что даже жаль тебя разочаровывать. Акцио пергамент.

В руках Малфоя оказался пергамент внушительного размера. Я взглянула на огромный список случаев недостойного поведения Дженкинса. Мда, сколько же Малфой выпил пинт пива и выкурил коробок сигар, работая над этим? Я озвучила свои мысли:

- Сколько выпивки и сигар понадобилось, чтобы обработать всю эту информацию?

Малфой не ответил, вместо этого спросив:

- Печенья? И не надо мотать головой – оно очень вкусное. Я же заметил, что ты почти ничего не ешь с тех пор, как твой бесполезный муженек отправился в свою глупую поездку, так что можешь смело наслаждаться калорийной едой. Твоя задница почти исчезла. Со всей уверенностью заявляю, что сей факт является трагедией для всей страны. Конечно, состояние моего счета в банке волнует меня больше, но, сама понимаешь, когда практически заключен в помещении, в котором все присутствующие мужчины курят сигары, а ты не можешь себе позволить даже разок затянуться, потому что решил бросить… - Малфой бросил свою палочку на стол.

С чего же начать?

- Во-первых, Рон не бесполезный. Во-вторых, ты дымишь, как паровоз, поэтому я не понимаю…

И тут я вспомнила. В прошлую пятницу Малфой не курил. И в эту тоже…

- Я уже говорил, что ты невыносима? Я что, невидимка? Ты не заметила, что я бросил курить? За последние три недели я не выкурил даже сигаретки. Сейчас я чувствую себя значительно лучше. А вот первые две недели… это было ужасно. Я вел себя, как медведь. Панси пригрозила, что оглушит меня, маман заявила, что обмажет меня смолой и обсыплет перьями, если я не перестану проявлять свой дурной нрав. Ну, да ладно. Сейчас все, в принципе, в порядке. Теперь я хочу курить каждые семь минут, а ведь раньше мне хотелось этого каждые две минуты.

- Ну, и молодец, - несколько чопорно похвалила я. - Курение – отвратительная привычка. Неужели до тебя наконец-то дошло, что курить – это глупо.

- Хм. Вообще-то, нет, - Малфой передал мне тарелку с печеньем. - Поешь, пожалуйста. Ты не из тех женщин, которым идет худоба. Я вообще считаю, что женщины выглядят гораздо лучше, когда весят на пару килограммов больше, чем положено. Ну откуда, откуда твердое убеждение, что мужчинам нравится трахать мешок костей? Уж я разбираюсь в таких вещах. Лично мне намного приятнее обнимать женщину и чувствовать ее мягкость, а не угловатость. Меня вообще расстраивает даже сам вид тощей женщины. Как можно ласкать ребра? Ладно, проехали. О чем это я? Так вот, я никогда не задумывался над тем, зачем я курю. Во время войны я курил, потому что знал, что в любой момент могу погибнуть, а после – потому что выжил.

- Не вижу никакой логики, - заявила я.

- А какая логика может быть в том, что касается удовольствия? Все гораздо проще – хочется, значит, нужно, вот и все, - Малфой намазал мне тост маслом, допил свое вино и щедро налил себе еще.

- Ну, хорошо. Если тебе так нравилось курить эти палочки, вызывающие рак, так нравилось дышать токсинами, то почему же ты бросил?

- Ну, тебе же не нравилось, что я курю. А мне хотелось сделать тебе приятно.

Черты лица Малфоя смягчились, и он снова стал бы похожим на того Малфоя, с которым я общалась последние несколько недель, если бы не ехидная ухмылочка.

Мне стало чертовски сложно держать обещание, которое я себе дала – ну, как можно оставаться сдержанной, когда он так себя вел?

- Ты бросил, потому что мне это не нравилось?

Он кивнул.

- Потому что тебе хотелось сделать мне приятно?

Еще один кивок.

Я замолчала. Какой же он… мерзавец! Ненавидел меня все эти годы, оскорблял меня при первой же возможности, а теперь придумал, как же меня достать окончательно! Постоянное вранье насчет того, как я красива, желанна, умна, как же мне хочется угодить. Все наглая ложь!

- Так. Можно, я уточню? Ну, для протокола, так сказать? Я не имею ни малейшего понятия, как вести себя, чтобы доставить удовольствие современному мужчине, знающему толк в хорошем трахе. Я не понимаю, какого хрена ты бросил курить! Но! Я совершенно точно знаю, что это никаким боком не касается меня! Если вспомнить о том, с каким трепетом ты относишься к своей внешности, то могу предположить, что ты недавно обнаружил морщинку у себя на лице, и у тебя случилась истерика. Я не желаю больше слушать, как я красива, умна, умопомрачительна, интересна и мила. Никогда, слышишь? Я слишком хорошо знаю тебя, чтобы поверить. Все эти годы ты довольно ясно давал мне понять, что думаешь обо мне. Все эти сентиментальные глупости – не более, чем завуалированная насмешка, жалкое подобие комплиментов.

Повисла тишина. Я уставилась на тарелку с мадленами*, которые Малфой мне подал.

Наконец, он заговорил:

- Ты до сих пор не доверяешь мне, да? - Не дождавшись моего ответа, он продолжил: - Можешь не верить мне, но последний раз я устроил истерику, когда Поттер убил моего отца. Думаю, это был достаточный повод для закатывания истерики, не находишь? А морщинка на лице сорокаоднолетнего мужчины… не думал, что ты настолько плохо обо мне думаешь. Что касается комплиментов, то я обратил внимание, с каким пренебрежением ты относишься к ним. Я предположил, что все дело в твоем муже, который с легкостью отпускает тебя и позволяет тебе надрывать задницу на работе. Я думал, все дело в том, что он говорил тебе слишком мало хороших слов… теперь же я понимаю, что ошибался. Очевидно, что он просто осыпает тебя комплиментами, раз ты не ценишь мои. А сейчас, когда мы расставили все точки над «i», давай сравним наши записи, чтоб ты поскорее могла убраться отсюда. Ну же, Грейнджер, мысли позитивно. Тебе осталось терпеть мою компанию всего часа четыре от силы.

Я подняла глаза, ожидая увидеть привычное презрительное выражение лица, но столкнулась с обидой и еще каким-то сложно определимым чувством. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала стыд. Я потянулась к руке Малфоя, но он одернул ее.

- Вот, - он протянул мне свой пергамент. - А ты что узнала на этой неделе?

В течение следующего часа мы сравнивали наши записи и выбирали доказательства для Министра. В моих записях преобладали аргументы, касающиеся этической стороны дела. У Малфоя же упор делался на том, как негативно повлияет присутствие Дженкинса в Министерстве на ход предстоящих выборов. Мда… мораль и давление на больную мозоль… Конечно, я осознавала, что для Министра наиболее значимыми покажутся аргументы Малфоя – это был как раз тот редкий случай, когда этика и умение сыграть на человеческих слабостях шли рука об руку.

Мы перебрасывались короткими, практически ничего не значащими фразами. Сторонний наблюдатель и мысли бы не допустил, что мы с Малфоем знакомы вот уже тридцать лет. Через полчаса Малфой выкрикнул «Акцио сигареты», и пачка его любимых сигарет выскользнула из шкафа на кухне и поплыла прямо ему в руки. Короткое «Инсендио», и вот Малфой прикуривает от кончика своей палочки.

Первая затяжка, за которой последовало облачко дыма, вызвала гримасу на лице Малфоя, но он упрямо вздернул подбородок – мол, ну же, Грейнджер, скажи хоть слово! Я сделала вид, что ничего не произошло. Была б моя воля – я бы убралась отсюда подобру-поздорову, но у меня было еще одно дело, требующее разговора с Малфоем.

- Ну, что, все? Увидимся на следующей неделе, - Малфой поднялся, чтобы помочь мне встать.

- Подожди.

Малфой снова сел и закурил еще одну сигарету.

- Надеюсь, мне не нужно напоминать, что сейчас открылся оперный сезон? Мне еще нужно домой, чтобы принять душ и сменить одежду. К восьми я уже должен быть в опере. – С этими словами Малфой воспользовался чарами времени: - У тебя три с половиной минуты.

Мда, узнаю старого Малфоя – бесцеремонного, требовательного, заносчивого. Но вдруг шокировало не это, а осознание того, что для меня в принципе существует понятие «старый Малфой».

- Ты читал копию разговора с миссис Дженкинс?

- С Констанцией? Разумеется. Бедняжка. Тупая как дуб. Даже в Хогвардс не попала. Полагаю, она получала некое подобие образования в какой-то третьесортной школе в Штатах. На ее фоне даже Миллисент Булстроуд будет выглядеть гениальной.

Я одолжила у Гарри мантию-невидимку, благодаря которой смогла незаметно присоединиться к работнику Министерства, который якобы проводил стандартный сбор сведений о министерских служащих и их семьях. Эта женщина оказалась настолько доверчивой и, чего уж греха таить, бестолковой, что отвечала абсолютно на все задаваемые вопросы. Создавалось впечатление, будто она цитирует своего мужа, изредка перемежая свои безвкусные речи фразой «ну, не знаю – я не особо разбираюсь в квиддиче – меня больше волнует семья, знаете ли». Будто бы квиддич и разговоры на тему расизма были для нее чем-то из одной оперы. После этого мы были вынуждены выслушивать ее хвастливые рассказы о детях, старшие из которых уж заканчивали Хогвардс, а младшие учились говорить – об этом она говорила дольше и с большим воодушевлением. Эту болтовню компенсировал только предложенный мистеру Уокеру чай.

На редкость глупая женщина. Пока Уокер задавал ей всякие неинтересные мне вопросы, я тихонечко прошлась по дому, физически ощущая, сколько магии здесь было использовано. Несколько беззвучных определяющих заклинаний – и я уже знала, что кто-то в этом доме слишком часто бросался лампами, переворачивал стулья и бил зеркала.

Да, Дженкинсы были чистокровными волшебниками, но до аристократизма Малфоев им было далеко – скорее, ближе к среднему классу магов, вроде семьи Рона, просто галлеонов в Гринготтсе побольше. Огромный дом, занимающий несколько акров земли, был наполнен старой мебелью. Если посчитать, сколько раз ломались и чинились с помощью «Репаро» стулья в столовой, то понятно, почему мебель не обновлялась.

- Если Дженкинса уволят, то пострадает его жена. Малфой, я не стану утверждать, что Дженкинс бьет жену, но дом просто искрится от использованных «Репаро». Практически вся мебель в доме была поломана, а потом вновь исправлена магией. Мне становится дурно от одной только мысли о том, что придется вынести жене Дженкинса, когда он лишится работы. Или его детям, - уже шепотом добавила я.

Казалось, Малфой совсем не удивился. Не нужно быть гением, чтобы понять, что Дженкинс по пьяни разглагольствовал не только о грязнокровках, но и о том, как «вбить хоть пару мыслей в башку жены». Малфой погасил сигарету:

- А не поздновато ли думать об этом?

- Я же не прошу тебя все бросить, - возразила я. – Разумеется, Дженкинса нужно выгнать с работы, но тебе ведь принадлежит «Пророк». Ты же сможешь предложить Дженкинсу работу там? Что-нибудь, где расистские наклонности не смогли бы влиять на людей? Какую-нибудь должность, не предполагающую руководство людьми?

- Грейнджер, я уже сто раз говорил тебе, что «Пророк» – не моя газета. – Малфой уменьшил заклинанием пачку сигарет и бросил ее в карман. Видимо, наш разговор подошел к концу.

И тут я потеряла голову. Потому что перед глазами у меня стояла картина – кроткую, глупую женщину избивает ее муж-расист, которому больше нечем заняться. И дети…

- Будь ты проклят, Драко Малфой! – Заорала я, подавив желание схватить пустую бутылку вина и размозжить голову этому бесчувственному придурку. – Я точно знаю, что «Пророк» принадлежит кому-то по фамилии Малфой. Возможно, не тебе, а, скажем, твоей жене, матери или кому-то из твоей корпорации. Я прошу такую малость – всего лишь взять на работу эту бесполезную сволочь, чтобы он не избивал свою жену и не швырял своих детей об стену! Какой смысл во власти, если ты не используешь ее для добрых дел?

Малфой замер, а потом направился к камину со стиснутыми кулаками – казалось, ему понадобилось неимоверное усилие, чтобы разжать кулак и взять щепотку летучего пороха.

- А ты никогда не предполагала, что этот человек воспитывает своих детишек в тех же традициях, которые пропагандирует? Не думала, что его глупая женушка вторит его бредням о том, что грязнокровки негативно влияют на квиддич? Поверь мне, я знаю, о чем говорю и могу практически дословно повторить то, что слышал. Дети Дженкинса пойдут по его стопам, а их дети сделают то же самое, и так будет длиться вечно. Твоя наивность, Грейнджер, просто поражает меня.

- Да ладно? И я слышу это от тебя? Я-то считала тебя последним человеком во всей магической Британии, от которого я когда-либо услышу подобные речи! Не думала, что ты окажешься в числе тех, кто судит детей за грехи отцов!

Малфой смертельно побледнел и, выкрикнув «Малфой-мэнор», поспешил удалиться.

******************

Всю неделю я не находила себе места. Впервые за бог-знает сколько лет я не брала работу на дом. И, хоть погода и была отвратительной, мне взбрело в голову заняться садом; я навела идеальный порядок на кухне; добрых несколько часов я внимательно слушала по камину хвалебные отзывы Рона о Нью-Орлеане, кивала, соглашаясь с тем, как было бы чудесно провести там отпуск; я согласилась пройтись по магазинам с Джинни, правда, ничего не купила; в воскресенье я ужинала с родителями…

Но все равно ничего не могло унять ноющей боли у меня в затылке.

С какого, дракл побери, момента я стала различать «старого» и «нового» Малфоя? Отвратительно, что я вообще об этом думаю. Но и не думать об этом я тоже не могу. Где-то между всеми этими разговорами о любовных приключениях его двоюродной бабушки, отравлениях, прогулках по венецианским музеям; оригиналом Моне в подарок; ужином и плесканием шампанским в лицо, совместными посиделками в квартире, будто созданной для соблазнения, мы и пересекли черту. Но какую именно черту?

Еще три месяца назад я бы скривилась при упоминании имени Малфоя и, даже не задумываясь, обозвала бы его никчемным придурком. Сейчас я бы сказала то же самое, но все стало намного сложнее.

Дракл подери!

Все выходные я не могла отделаться от мысли, что оскорбила чувства Малфоя. Потом я удивлялась, почему меня это тревожит. Потому что, хоть он и мухлевал по жизни, все же я не могла не признать, что умудрилась обидеть его, причем весьма сильно. И, вместо того, чтобы радоваться, что мне удалось-таки достать Малфоя, я чувствовала только стыд. Никогда и ни при каких условиях я не хотела упоминать о прошлом его отца, и неважно, правда это была или нет. Тем более, я не имела никакого права говорить о том, кто владеет «Пророком» – это никоим образом меня не касалось. Но перед глазами всплывала картина дома Дженкинса – и нос начинало щипать от запаха всех «Репаро», использованных там.

Дракл! Дракл подери!

В понедельник утром я первым делом поднялась на этаж, где находился кабинет Малфоя. Было очень рано, семь с чем-то, еще даже секретари не пришли. Разумеется, о том, чтобы Малфой был у себя, и речи быть не могло. Существовало негласное правило, что главы отделов не должны были проводить какие бы то ни было совещания раньше десяти, иначе Драко Малфой бы просто на них не являлся. Я решила воспользоваться этим и оставить короткую записку с извинениями у него под дверью.

Кабинет Малфоя был на два этажа ближе, чем мой, что явно указывало на то, что кое-кому быть следующим зам. Министра, и это точно буду не я. С другой стороны, я все же надеялась, что мои старания и верность работе будут учтены, и что Малфой на моем фоне смотрится не более, чем жалким дилетантом, жадным до власти.

Должно быть, чары, наложенные на кабинет Малфоя, каким-то образом среагировали на мое присутствие, когда я попыталась прикрепить заклинанием записку к стеклу двери, потому что через секунду я услышала приглушенное «Войдите».

Я замерла в нерешительности, ладонь стала липкой от волнения – она соскользнула с дверной ручки, когда я попыталась схватиться за нее.

- Эй! Мне глубоко безразлично, кто там копошится, но у меня нет времени разбираться со всем этим дерьмом так рано! – Заорал Малфой за дверью. – Я в прескверном расположении духа, а звон от чар не прекратится, пока ты не пошевелишь задницей! Так что давай, поживее. Открой чертову дверь и входи!

Я вошла. Кабинет Малфоя не просто был огромным даже по министерским меркам, он был в четыре раза больше моего и на порядок шикарнее по обстановке. Стены были увешаны произведениями современного искусства, мебель, скорее всего, была совершенно не министерской – не удивлюсь, если ее перенесли из Малфой-мэнор. Казалось бы, что может быть более несовместимым, чем французский антиквариат и абстрактное искусство, но в кабинете Малфоя все это удивительным образом гармонировало друг с другом. Эксцентрика абстрактных картин подчеркивала присущую античным произведениям искусства строгость и некую тяжеловесность, а предметы антиквариата придавали значимость картинам современных художников. На мой взгляд, предметов современного искусства было чересчур много, но каким-то образом это очень подходило Малфою. Невольно вспомнилось, как он назвал мой кабинет стерильным.

Комната была заполнена дымом – должно быть, Малфой курил сигарету за сигаретой. Увидев меня, Драко тут же воспользовался чарами, удаляющими сигаретный дым и потушил сигарету, которую курил в этот момент.

- Кажется, не только я практически не спала на этих выходных, - пробормотала я, пересекая комнату. Малфой кивнул, соглашаясь. Под глазами у него были такие же тени, как и у меня. – Прости, - я протянула ему записку с извинениями.

Он усмехнулся, а затем вложил мне в руку записку со своими извинениями.

- Я только что собирался положить это тебе под дверь.

Я развернула бумажку. Текст гласил: «Гермиона, я приношу свои извинения за неподобающее поведение в пятницу. Все разговоры о моем отце всегда были весьма болезненными для меня. Я не могу не реагировать на упоминание о нем, причем реакция всегда негативная. Тот факт, что Люциус уже двадцать лет как мертв, ни на йоту не меняет ситуацию. В любом случае, истинный джентльмен всегда провожает своего гостя, а я повел себя, как последний невежа. Еще раз прошу прощения. Д.М.».

Мы закончили читать записки друг друга практически одновременно. Витиеватость фраз, показывающих всю глубину сожаления за свое поведение, была практически идентична.

- Извинения приняты, - улыбнулась я.

- Извинения приняты, - ответил мне такой же улыбкой Малфой. – Ты уже завтракала?

- Нет, не было времени, я хотела пораньше добраться до твоего кабинета…

- … чтобы не застать меня, - с понимающей улыбкой закончил за меня Малфой.

Щелчок пальцами, и вот перед нами появился уже знакомый сервиз из севрского фарфора, а рядом – блюдо, наполненное круассанами и шоколадными булочками.

- Разольешь чай? – Спросил Малфой, будто мы были некими супругами на отдыхе во Франции, пытающимися сохранить остатки былого имперского величия за чашкой чая с круассанами вместо вездесущей овсянки.

Несмотря на то, что извинения были принесены и приняты, атмосфера в кабинете оставалась натянутой. Ножи слишком звонко стучали о тарелки, а чай слишком громко лился в наши чашки.

- Гермиона?..

- А?..

- Я вовсе не пытался унизить тебя своими комплиментами. Каждое слово, произнесенное мною, было искренним.

Я сумела выдавить из себя только «угу», а затем принялась помешивать чай с удвоенной силой.

Прошла еще пара минут, и теперь я нарушила непривычную тишину:

- Малфой?..

- А?..

- Слушай, я знаю, что для тебя все эти действия в порядке вещей, но я их просто не выношу. Вот скажи, неужели так сложно признать, что в припадке некоего… хм… благородства… к сожалению, неконтролируемого… ты наложил заклятие на Кастерза? И, прежде чем ты снова запоешь старую песню о моем невыносимом гриффиндорском простодушии, я хотела бы, чтобы ты понял… у меня перед глазами все темнеет, когда ты начинаешь юлить и изворачиваться в самых простых вопросах. Я не выдерживаю… Господи… я просто хочу сказать, что когда ты начинаешь использовать все эти… заученные политкорректные фразочки с абсолютно непроницаемым лицом… я просто не могу тебе довериться, - с этими словами я с шумом поставила чашку на блюдце.

Подбородок Малфоя вздернулся, губы сжались – было сложно понять, какое чувство он испытывает – раздражение или удивление.

- Я и есть политик, Гермиона, - наконец, сказал он.

- Но не со мной. С кем угодно, но не со мной, дракл подери!

Малфой встал, засунул руку в карман в поисках сигареты. За то время, что мы с ним общались, я успела понять, что этот жест – не более, чем попытка отсрочить время.

- Пожалуйста, не надо, - я подошла к Малфою и взяла его за руку.

Я с удивлением почувствовала тепло его рук – всегда думала, что они у него холодные, как лед – под стать жесткости и честолюбивости.

Война либо ломает людей, либо закаляет их характер. Вспомните Невилла. То же самое произошло и с Малфоем. Война содрала с него спесь, на смену которой пришла завидная стойкость. Только смерть отца смогла поколебать Малфоя, а ранняя седина лишь добавила загадочности его образу.

Я непроизвольно сжала его пальцы и вспомнила, как мы вместе водили пальцами по совершенным линиям картины Моне. Словно зачарованная, я смотрела, как Малфой поднес мою руку к лицу и поцеловал мне кончики пальцев.

Я вырвала руку и схватилась за пустую чашку чая.

- Прости, - это слово мы произнесли одновременно.

Еще одна минута неловкого молчания, за которой последовало покашливание Малфоя и слова:

- Кажется, у меня есть кое-какая работа для Дженкинса.

Я внимательно посмотрела на Малфоя:

- Спасибо.

- Ты правильно тогда сказала. Ну, обо мне и моем отце. И да, «Пророк» принадлежит Панси. Уточню лишь, что она купила его за свои деньги и оформила на свое имя. Так что я не совсем врал.

Я фыркнула:

- Так вот как это называется? «Не совсем врал?»

Малфой усмехнулся в своей обычной манере.

- Слизерин, - как-будто это все объясняло.

А потом чихнул.



__________________________________________________________
мадлен* - сорт печенья


Глава 7

И спустя много лет он продолжает отрицать это. Я пыталась наложить на него чары, чтобы заставить признать тот факт, что он специально зачаровал себя, чтобы за презентацию несла ответственность именно я. Это просто настолько в его стиле – избегать ответственности, как только дело пахнет конфликтом. Он из кожи вон лезет, лишь бы отсидеться в безопасном месте, пока мир рушится, а уже потом, когда все заканчивается, возвращается пировать к тому, что уцелело.

Как шакал.

- Ты знаешь, те чары, которые ты наложил на себя, ну, те самые, из-за которых ты слег с бронхитом…

- Какие такие чары?..

- Ну, просто очень похоже на чары, которые ты наложил в конце карьеры Дженкинса…

- О чем ты говоришь, Гермиона? Какие чары? Не вижу ничего общего между жутким кашлем Дома и огромным прыщем на жирном лбу Карстерза, где его как раз и не хватало.

- Может, все-таки признаешься? Меня просто бесит твое упрямство.

- Ура. Значит, мы квиты. Потому что стоит тебе только войти в комнату, как я начинаю сходить с ума. Рядом с тобой я опускаюсь до уровня презренного, жалкого человечишки. Я двух слов не могу связать в простое предложение, не то что чары наложить. И все твой абсолютный шарм… Айй!!! Больно же!!!

- Все, я сыта по горло. Быстро говори, что за чары ты использовал.

Его дыхание щекочет мне ухо.

- Это не чары, это заклинание для…

- Ну?..

- … отвратительных мерзавцев.


Мы не виделись в конце недели. При том, что обычно мы постоянно сталкивались то в лифте, то на каком-то совещании. Но только не на этой неделе. И слава Мерлину!

Когда во вторник утром я вошла в свой кабинет, над рабочим столом в бешеном полете кружила напоминалка, касающаяся остаточного обсуждения «того самого вопроса» в пятницу. Не указывалось, но подразумевалось, что по заведенному обычаю предполагался ужин на его квартире. Меня так и подмывало отменить этот ужин и покончить со всем прямо в Министерстве, у меня, или у него в кабинете, в общем, не отходя от кассы. С другой стороны я не могла не вспоминать о том, что было в его кабинете. Стоило мне вспомнить тепло его руки и длинные пальцы, как желудок начинало сводить в тревоге. Если бы я себя не знала, то решила бы, что боюсь.

За последние тридцать лет мою реакцию на него можно было описать такими словами, как – раздражение, отвращение, шок, потрясение. Но опаска? Если бы кто-то спросил меня, опасен ли Малфой, я бы долго и нудно хохотала. Опасный испорченный, самовлюбленный дилетант? Ха.

Что же изменилось?

Почему никто не смеется? О да, он опасен. Столько лет прошло, а у меня ни разу не возникло ни малейшего желания извиниться перед Малфоем. Он всю жизнь вызывал у меня вполне оправданное презрение, а сейчас… какие-то несколько недель общения по его делам, и я готова просить у него прощения. А что самое ужасное – меня так и подмывало сделать это лично, с глазу на глаз.

Что, черт возьми, со мной происходит?

Я не так часто сходила с ума, но, к счастью, мое вполне разумное «я» заткнуло мои разгулявшиеся инстинкты. Поэтому я пробормотала «доброе утро» и поспешила к себе в кабинет, придушив желание извиниться. Сев за стол, я почувствовала, как пот струится по спине.

В конце недели я настолько замоталась с работой, что сил думать о Драко Малфое не осталось. И о его руках тоже. Помимо кучи дел я еще и спасла Карстерза от увольнения. Большую часть вторника, всю среду и почти весь вечер четверга я провела за просмотром и правкой важных документов, касающихся предстоящих президентских выборов и их последствий для отношений с США. Вообще-то этим должен был заниматься именно Карстерз. А он дал кипу этих бумаг на подпись мне, а там кошмар какой-то – несколько его предложений шли вразрез с современными веяниями – а ведь он вполне успешный министр. Ну вот как при этом можно умудряться иметь весьма поверхностное представление о политике государства? Смею предположить, что услышав «Правь, Британия», он не поймет, чей это гимн.

Видимо, не удовлетворившись своими грубыми ошибками в политесе, он еще и пару имен перековеркал, включая мое (нет в моей фамилии буквы «ы»).

И я в который раз задалась вопросом: неужели мужчина, с завидным постоянством глазеющий на твою грудь не может хотя бы ради приличия писать без ошибок твое имя?

В пятницу, к трем часам я убедила себя, что вся эта ситуация с извинениями и руками в целом, да и незадавшийся завтрак в том числе были не чем иным, как последствием неприятных перемен прошлой недели. Я вооружилась рулонами пергамента, уменьшенными до размеров спичечного коробка, и с помощью Летучего порошка отправилась в квартиру Малфоя с твердым намерением сразу же перейти к делу, съесть ужин, отказаться от вина и расправиться с делом Дженкинса раз и навсегда. И тогда все вернется на круги своя: я буду сдерживать свою ненависть к Малфою, а он относиться ко мне с прежним презрением.

Но моя стальная решимость придерживаться формального стиля общения до конца рассыпалась в ту же минуту, как я вышла из камина квартиры Малфоя. Хозяин дома лежал на диване, свернувшись в калачик. Ладонь к ладони, каждый палец к пальцу – руки были сложены в молитвенном жесте и подложены под голову. В своем обычном облачении – костюме стоимостью с небольшой автомобиль, только узел галстука развязан, жилет расстегнут, пиджак непонятно где. У меня просто челюсть отвисла, когда я увидела что у него еще и рукава рубашки закатаны. Я бы, наверное, не так удивилась, если бы он был раздет полностью. Судя по скорбному выражению лица, он выпил не менее пяти бутылок Шопена* и как минимум ящик Тэттингерз**, пока пытался забраться в трусики очередной дамочки. Я уже собиралась отметелить его хорошенько, но тут он открыл глаза и прохрипел «Грейнджер?». А потом зашелся таким диким кашлем, что мне захотелось проверить, не валяются ли где-то рядом с диваном его легкие.

- Малфой, какой же ты придурок! Ты почему не отправил мне сову? Почему ты не дома? Да что такое с Панси, если она позволила тебе использовать магию в таком состоянии? Совсем из ума выжила? Почему?..

Он поднял руку.

- Не, не придурок. Зашился по делу Дженкинса. Домовые эльфы ужасно раздражают. В Париже, с моей мамой. Нет, - проквакал он и попытался сесть.

- Так, нечего строить из себя героя! Быстро лег, - я оттолкнула его назад, придерживая за плечи. Прихрюкнув, падая назад на диван, Малфой закрыл глаза. – У тебя что, темпе?..

Да он горел!

К счастью, в первые три месяца войны практически каждый из нас мастерски научился оказывать первую помощь. Усевшись на ужасный кофейный столик с ножками в виде слоновьих ног, я приложила ладонь ко лбу Малфоя. Одновременно я наложила жаропонижающее заклятие.

- Вот здесь болит, - пробормотал Малфой и потянулся бледной рукой к груди, тщетно пытаясь остановить еще один приступ сильного кашля.

- Как только заклинание подействует, я принесу тебе стакан теплой воды. Это должно облегчить боль в груди.

Он кивнул, но я была не очень уверена в том, что это была его реакция на мои слова. Малфой всегда был бледным, и сейчас пунцовые пятна на его щеках резко контрастировали с бледностью кожи. Он еще больше скрутился на диване, дрожа от лихорадки. Я каждые пять секунд использовала Темпус – заклинание времени – но время шло, а температура не спадала. Напротив, Малфой становился все горячее. Я наложила еще одно жаропонижающее. Безрезультатно. И тут до меня дошло – как бы там ни было, а я чертовски классная ведьма, и если мои заклинания не срабатывают, значит, Малфой заклял себя сам – наложил на себя какое-то проклятие бронхита или пневмонии, или еще какой-то дурацкой болезни – чтобы снять с себя вину за увольнение Дженкинса. Но, видимо, опять напортачил, и сейчас настолько сильно заболел, что не даже контр-заклинание не сработало бы.

- Ну ты и дурак, ох и дурак! – Заорала я. Он попытался открыть глаза, но даже это стоило ему труда. Я схватила его за плечи и начала трясти. – Какое заклинание? Какое заклятие из Темных искусств ты на себя наложил, а?

Малфой не отвечал, а потом опять зашелся в приступе кашля. Я придержала его. Господи, он так похудел… Проболел, наверное, всю неделю. Я поняла, что если мы не собьем температуру, у него начнется бред. От жара его тела даже я вспотела.

- Малфой, - прошептала я ему в ухо, - какое заклинание? Ты обязан сказать мне…

Вместо ответа он внезапно упал на меня, пробормотав «спать…».

- Я тебе посплю, - пробормотала я.

Я аккуратно уложила его, еще раз приложив руку к его лбу, и сделала глубокий вдох. Окей, это магия, устойчивая к любым другим видам магии. Значит, придется бороться маггловскими способами. Если через пятнадцать минут он не ответит мне, придется аппарировать его в Святого Мунго.

Я подбежала к ближайшему окну, распахнула его, выставила руку с палочкой в направлении окон ближайших домов.

- Акцио парацетамол!

Послышался звук разбитого стекла, несколько склянок парацетамола наперегонки влетели в комнату, ударившись о стену. Отлично. Я широко взмахнула палочкой и заорала «Репаро!» несколько раз, слабо надеясь на то, что это поможет склеить разбитые окна. На большее у меня просто не было времени. Я помчалась на кухню, схватила первый попавшийся стакан, оказавшийся дорогущим хрустальным бокалом для коньяка, и наполнила его водой. Потом обратно в гостиную, схватила один из прилетевших пузырьков, вытрясла оттуда четыре пилюли, что вряд ли было гуманно по отношению к желудку Малфоя, но это было последним, что меня волновало.

- Малфой, сесть можешь? – Рявкнула я.

- Нет. Слишком громко, - пожаловался он.

Твою мать! Я произнесла левитационные заклинания и заставила его сесть. Он моргнул.

- Меня чуть не стошнило. Больше не делай так.

- Так. Открыл рот и проглотил эти пилюли.

Он нахмурился.

- Живо, - скомандовала я.

Он закрыл глаза, но зато открыл рот. Я запихнула ему поглубже в рот пилюли и прижала бокал к его губам. Часть воды попала на рубашку, пока я помогала ему запить пилюли. Его действительно тошнило, раз сил на жалобы не осталось. Он тяжело опустился на кровать.

- Нет-нет-нет. В ванную. Сейчас же. Давай-давай, вставай. Обними меня за шею.

Надо было усадить его в холодную ванну. Понадобится несколько минут, пока парацетамол подействует. Если он, конечно, подействует…

Малфой застонал, но постарался удержаться на ногах. Я практически протянула его через всю комнату. Стараясь не паниковать, я все же чувствовала, какой он горячий – пока я тащила его, покрылась испариной. Добравшись до ванной, я поставила Малфоя к стенке, а сама открыла краны. Потом начала снимать одежду с Малфоя.

- Ты просто невыносимый. Если бы ты не был на волоске от смерти, я б тебя убила просто. Так, теперь давай снимем рубашку. Трусы тоже, пожалуйста. Поднимай давай ногу. Вторую туфлю тоже. О господи, опять кружева… Ты хоть что-то ел на этой неделе? Тебя ж пальцем двинешь – упадешь… Так, руку давай… Ты.. Ладно, садись давай. Да, я знаю, что холодно, но это поможет сбить температуру. Ну, пожалуйста!

Малфой ворчал и ныл, даже попытался зарычать, но постепенно погрузился в холодную воду. Я взяла бокал, из которого он пил, и, набрав воды в него, стала поливать ему плечи, второй рукой постоянно ощупывая его лоб. Я считала до двадцати, тридцати, сорока… я могла бы досчитать и до двухсот, но не выдержала и схватила его подмышки, не обращая внимания на то, что он был голый и мокрый…

Ура, сработало. Не знаю, что подействовало – холодная вода или пилюли, но на счете сто сорок три Малфой стал прохладнее. Его все еще лихорадило, но необходимость в Святого Мунго отпала.

- Хххолодно, - заикаясь, пробормотал Малфой, дрожа. – У меня яйца, наверное, атрофировались от холода…

- Уверена, с ними все в порядке. Еще минутку, и уложим тебя в кровать.

Малфой вытянулся по всей длине ванной, одни коленки торчали, да голова уперлась о полотенце, которое я ему скатала на подобие подушки. Глаза закрыл, но все же попытался приподнять бровь, потом скривился, будто стало больно.

- Подглядывала, да? – В невыносимой, присущей ему одному манере, поинтересовался он.

- Нет, конечно, - поджав губы, ответила я. – Поверь, я прекрасно осведомлена о том, как устроены мужчины. Так что не беспокойся, ничего с ними не случится. Представь, что нырнул в море.

Малфой усмехнулся.

- Поехали на море и проведем эксперимент. Только ты тоже будешь г-г-голая. Чтоб п-п-по-честному.

Я фыркнула.

- Понятно, тебе лучше. Ты практически такой же, как всегда. Одни непристойности. Вставай, сейчас вытрем тебя и уложим в постель.

Пока я укутывала Малфоя в полотенце, он не проронил ни слова, только ухватился за мое плечо, чтоб не упасть. Его все еще трясло в ознобе. Я не смотрела на него. Промакивая его гениталии, я забеспокоилась, потому что он никак это не прокомментировал.

Я снова проверила его лоб.

- Вообще-то это забота Панси, - пробормотала я, с облегчением вздохнув – он все еще был теплый, но не так сильно, когда я его нашла.

- Она как может, избегает таких вещей, - признался Малфой. – Всего, что касается м-м-медицины. От нее ничего не добьешься. Дом в три года сломал руку, так она несколько часов билась в истерике. Спасибо тебе. Сейчас мне кажется, что я полуживой, - Малфой вздрогнул, затем склонил голову и слабо улыбнулся мне.

Вот оно. Маска спала. Несмотря на седины, ему всегда можно было дать не больше тридцати четырех. Был молодым, выглядел старше. Будучи в возрасте, казался моложе. А сейчас он выглядел на каждый прожитый им год. А самое потрясающее – он позволил мне увидеть его таким. Никаких насмешек и острот, никаких оскорбительных ухмылок.

Я опустила руку.

- Не думаю, что мне бы понравилось, если бы какая-то женщина купала моего мужа голышом, и не важно, боюсь ли я всего, что связано с болезнями или нет.

Малфой устало улыбнулся.

- Ну, а мы вот такие вот испорченные аристократы. Оргии, ванны с сослуживцами. Все равно. Мерлин, чувствую себя дерьмово.

Малфой снял свой халат с ванной двери. Увидев его, я содрогнулась от отвращения. Ну да, конечно же, это была очередная дорогая шмотка из черного шелка, призванная придать ему обольстительный и даже сексуальный вид, сыграв на контрасте с его бледной кожей.

- А у тебя нет ничего получше? Что-нибудь фланелевое было бы идеально. – Я взмахнула палочкой, собираясь трансфигурировать шелковое безобразие во что-то более подходящее.

Малфой сверкнул глазами и в протестующем жесте вытянул руки.

- С ума сошла? Это кимоно стоит триста фунтов!

- Хочешь сказать, что в этом логове зла есть нормальная пижама взамен этого?

В ответ Малфой лишь завернулся в свой халат и завязал пояс. Мерлин, какой же он худющий!

- Зачем? – спросил Малфой. – Я хочу спать. Вообще такое ощущение, будто по моей груди потоптался слон.

- Ты мне скажешь противозаклятие?

В ответ Малфой пошаркал в спальню и улегся, укутавшись в одеяло. Не прошло и минуты, как он вырубился.

Я трансфигурировала одно из его полотенец в толстый плед и укрыла им Малфоя, подоткнув края под него. Потом вышла из спальни, закрыв за собой дверь. По милости Малфоя мне было нужно унижаться, а я не хотела, чтобы он услышал это. Громко вздохнув, я открыла мобильный телефон.

В любой семье есть кто-то, над кем смеются и потешаются, ну, или просто члены семьи, выделяющиеся на общем фоне, и моя тетя Джанет была именно таким человеком в клане Грейнджеров. Папа вечно жаловался, что тетку нашли на скамье в церкви, и, сжалившись, удочерили. То, что они с отцом были близнецами, казалось нереальным. Она вышла замуж за человека, который подходил ей просто идеально, что можно смело приравнивать к подвигу. В старой пословице говорится, что противоположности притягиваются, но это был не тот случай. Они были подобны горошинам из одного стручка. Не знаю, в чем дело – в воспитании, или это было заложено в них природой, но и их дети были под стать им самим – такие же заносчивые и невыносимые, и так же не внушающие ни малейшей симпатии окружающим.

Все было б нормально, если бы я не была ведьмой. Никто из них, за исключением кузины Каролины, не блистал острым умом. Будучи ведьмой, мне приходилось скрывать высокое положение в Министерстве Магии (самая молодая ведьма среди глав отделов в истории). По легенде я работала обычным исполнителем в маггловском Министерстве. Солгав в этом, я продолжила лгать и по поводу Рона – для моих родственников он был привратником в том же Министерстве. Если бы я назвала какие-то профессии получше, тетка бы достала всех в Министерстве своими звонками, пытаясь узнать, правда ли это. А так она постоянно важничала перед моей мамой, каких высот в карьере добились ее дети, и подчеркивала, как не повезло единственному ребенку ее брата. К ее превеликому удовольствию, мы с Роном не продвигались на наших вымышленных постах ни на йоту, продолжая занимать такие не престижные должности. Рон, посвященный в эту ложь во благо, постоянно громко жаловался в присутствии тетки, что у него на руках вскакивают волдыри от метлы.

Мы с Каролиной были одногодками и постоянно враждовали, пока я не попала в Хогвардс. Мои родители избегали разговоров о моем учебном заведении, так что тетка с мужем пришли к логическому выводу, что я училась в какой-то чуть ли исправительной колонии закрытого типа для трудных подростков. И я почти не лгала им, ведь Хогвардс действительно был учебным заведением «закрытого типа». Смешнее всего было на семейных сборищах, когда тетка стелила бумажные скатерти и подавала еду в пластиковой посуде, опасаясь, что мы с Роном стырим ее фарфор и серебро.

Рон мог бы ненавидеть Каролину только лишь потому, что она была дочерью своих родителей, но она умудрилась вызвать его ненависть по другой причине. Зная, что мы не можем иметь детей (что повлекло за собой еще большую ложь), она при каждом удобном случае рассказывала о своих детях, а потом в обязательном порядке спрашивала, не надумали ли мы усыновлять ребенка.

В ответ на мои вежливые «привет» и вопрос «как семья?» мне пришлось выслушать получасовые расхваливания блестящих успехов в учебе Беовульфа и Глэйдис. В принципе, я и не ожидала большего. Наконец, мне удалось улучить минуту, когда она перевела дыхание, чтобы продолжить свои россказни.

- Каролина, можешь уделить мне секунду? – И, не дав ей и слова сказать, я продолжила. – Государственная медицина катится к чертям собачьим. – Эту фразу очень любил отец Каролины, зная это, я повторила ее, пытаясь привлечь ее полное внимание. – Рона осмотрел врач и сказал, что у него воспаление легких. Прописал парацетамол. – Я могла бы сказать, что этот диагноз поставили какому-нибудь «другу», но лекарства были нужны прямо сейчас. Я понадеялась, что если речь пойдет о Роне, то Каролина не станет задавать лишние вопросы и выпишет рецепт.

- Они всегда прописывают парацетамол, - отреагировала Каролина. О да, яблоко от яблони недалеко падает.

- Я так надеюсь, что тори выиграют в следующих выборах и упразднят государственную медицину, - клянусь, я искуплю свою вину, написав петицию в правительство, поддерживая либералов во время следующих выборов.

Предвосхищая очередную тираду Каролины, я поспешила высказать свою просьбу.

- Можешь выписать Рону какие-нибудь антибиотики? Он выглядит просто ужасно, у него жар.

Как человек Каролина не внушала симпатии, но доктором она была отменным. А она прекрасно знала, что я не отношусь к тому типу женщин, которые закатывают истерики из-за любого чиха. Если я говорила, что Рон болен, значит, так оно и было. Через пять минут, после того, как я детально описала симптомы Малфоя, она пообещала позвонить в ближайшую ко мне аптеку и прописать антибиотики. Кроме антибиотиков я собиралась купить сироп от кашля с кодеином.

Правда, еще десять минут пришлось клеветать на либералов…

Перед тем, как уйти в аптеку, я зашла к Малфою посмотреть, как он. Он лежал неподвижно. Дыхание было тяжеловатым, но жар уже не был таким сильным. Я на секунду присела на край кровати, глядя, как он спит. Надо бы ему поесть, что-нибудь вроде бульона с лапшой. Сомневаюсь, что Шевалье предоставляют услуги доставки.

Нужно будет взять в аптеке пару банок полуготового супа и банку имбирного пива. Суп подогрею. О себе и речи быть не может – в этом кошмарном доме нет даже чайного листочка, чтобы приготовить чай. Надо бы быстренько смотаться домой за пижамой, чаем и чайником для заварки. Это займет всего десять минут, если аппарировать…

- Малфой, я отлучусь в магазин и домой.

Никакого ответа.

Я осторожно потрясла его.

- Малфой.

Никакой реакции.

- Драко.

Он открыл глаза.

- Я выйду ненадолго. Нужно купить маггловских лекарств. Побудешь сам?

Я ожидала возражений по поводу маггловских лекарств, поэтому приготовилась аргументировать их необходимость. А он потерся щекой о мою ладонь, поцеловал кончики моих пальцев, отвернулся и заснул.

Меня трясло до самой аптеки.

Хоть я и носилась как угорелая, посещение аптеки и беготня по дому в поисках необходимого заняли у меня час. К счастью, Малфой все еще спал, когда я вернулась. Лоб, конечно, был горячее, чем мне бы хотелось. Но я все же надеялась, что после супа, чашки горячего сладкого чая и порции антибиотиков ему станет лучше. А потом заставлю его проглотить еще парацетамолу. Так, сначала нужно, чтобы он поел, потом лекарства. После антибиотиков, кодеина и парацетамола, боюсь, его желудок взбунтуется.

Дизайнер, который поработал над интерьером этой квартиры, снабдил кухню кучей ненужных кастрюль и плошек, которыми ни разу не пользовались. Не знаю, почему меня удивило и взбесило их наличие. Конечно, зачем еще была нужна эта квартира? Соблазнение, секс… какие там кастрюли? Вряд ли здесь хоть раз зажигались конфорки. Вон, даже заварника нет. Понятия не имею, почему меня это так задевало. Я вовсе не ханжа. Если Панси мирилась с таким мужем, то кто такая я, чтобы отпускать комментарии по этому поводу?

И все же все вокруг раздражало меня. Совсем немножко. И больше всего потому, что совсем не соответствовало тому Малфою, которого я узнала. Да, именно такой я бы и представила себе квартиру того Малфоя, которого знала перед тем, как влезла в дело Дженкинса, но не сейчас. Выбранные дизайнером предметы декора на стенах вызывали отвращение. Кожаная и хромированная мебель вместо старинной раздражала. Господи, да у него здесь даже нормальной пижамы нет! Блин. Я была такая злая и голодная, что готова была сгрызть половик. Праведный гнев переполнял меня, я трижды разлила суп, пока подогревала его. Для себя я разогрела котлету по-киевски от Шевалье, которую нашла в холодильнике Малфоя. В чайнике настаивался чай.

Поворчав для приличия, Малфой наконец-то поднялся из постели. Скромно указав в сторону туалета, он поплелся туда. Я почему-то покраснела – и это после того, как видела этого мужчину голым! Я отвернулась и пошла в столовую.

Я как раз разливала чай по чашкам, когда Малфой показался в дверном проеме. Он оперся о косяк, разглядывая меня.

- Что?

- Ты совсем не смотришься здесь. Как паук на свадебном торте – вся такая домашняя, разумная, накрахмаленная в царстве хрома и стекла. Как ты назвала мою квартиру? Логово зла?

Я огляделась и поджала губы.

- Мне здесь все чуждо и неприятно. Не понимаю, как ты выносишь такую обстановку. Здесь же даже… - я прикусила язык.

Малфой прошаркал к стулу и осторожно сел.

- Как ты себя чувствуешь? Чаю?

- Будто меня долго били, но я выжил. Да, чай буду. Этот суп… в нем так много лапши…

- Горячий и питательный, - я не сдержалась и фыркнула.

- Ну, на счет его питательности я бы поспорил, но выглядит он вполне горячим. А ты заводишься с пол-оборота. Даже что? Я имею в виду квартиру.

- Ну… Здесь все даже не соответствует тебе. Я имею в виду… Все это. – Я ткнула пальцем на подделку Пикассо на серванте.

- Да? Я польщен, что ты считаешь меня не таким поверхностным, и оскорблен, что полагаешь, будто у меня нет вкуса. – Малфой зевнул и положил ложку на стол. – Я больше не хочу есть. Этот суп отвратительный. Он на вкус, как консервированный.

- Потому что он и есть консервированный. Извини, но как только я собралась поохотиться на куропаток, забить их, чтобы приготовить на медленном огне, прогуляться до Ковент Гардена, чтобы купить свежеприготовленную пасту, а потом нанять машину до Сассекса, где продают самую сладкую маленькую морковку, ты решил заболеть, а я подумала, что спасти тебя от твоего же неумело наложенного заклятия куда важнее. И о чем я только думала? – Я задумчиво наколола на вилку кусочек курицы. – Может, хочешь котлету по-киевски?

- Ой, нет, - скривился он. Потом присмотрелся к заварнику. – Выглядит так, будто ты принесла его из дому. Практичный и страшненький.

- В следующий раз принесу споудский фарфор***.

- Уверен, что так и будет. Пузырек с пилюлями мне?

Без всяких возражений он проглотил пилюли. Потом увидел мою пижаму в пакете – подарок тети Рона Гортензии – брошенную на диван.

- Пожалуйста, скажи, что у меня галлюцинации. – Малфой неотрывно смотрела на пижаму.

Я пристально посмотрела на него.

- Тебе кто-то говорил, что у тебя очень выразительные глаза? Это самый уродливый рисунок шотландской клетки, который я только видел в жизни, а я, поверь, немало повидал, заявляю со всей ответственностью. Напоминаю: я был почетным судьей на конкурсе шотландского танца, который устраивало Министерство. И даже если бы я не был туда приглашен, все равно бы принципиально никогда в жизни не напялил это на себя. Должно быть, это что-то из обносков твоего мужа? Хотя я даже его не могу заподозрить в слабоумии. Даже Оксфам**** не примет такие тряпки в дар. Хочешь совет? Сожги. Если даже Уизли отказались носить это уродство, это о многом говорит.

- Рон ненавидит пижамы. Он спит… ммм… он спит… - я помешала чай, чтобы отвлечь Малфоя от румянца, вспыхнувшего на щеках. – Ммм… ни в чем…

- Но это же… Хм… неприятно даже думать об этом. В общем, как я понимаю, он спит без пижамы. Ну, если б ты была моей женой, я бы тоже сбрасывал с себя все уже на пороге спальни.

- Но она теплая…

- И кошмарная. Боюсь показаться непримиримым неврастеником, но я вполне нормально себя чувствую, поэтому отказываюсь даже от соседства с этими одеяниями цвета фуксии. Это же просто средство для шантажа. Всего одно фото со мной в этом кошмаре, и я никогда в жизни не смогу попасть в Милан. А сейчас извини, не могу говорить дальше – у меня такое ощущение, будто грудь разрывает на куски.

Я сразу вспомнила, что ему пора давать сироп от кашля и порцию парацетамола. Кроме того, я заставила Малфоя подышать над раковиной с горячей водой, накрыв сверху полотенцем, чтобы смягчить ему боль в груди. Пока Малфой дышал паром, я взбила подушки. Что ж, я напоила его лекарствами, накормила супом, дала чаю. Можно уходить.

- Мне пора. – Я подоткнула одеяло Малфою.

Он схватил меня за руку.

- Извини, что раскритиковал твой консервированный суп. Останься. Ты же знаешь, какой я простофиля. Обязательно забуду принять лекарство, потом умру, и виновата будешь ты. – С этими словами он картинно надул губы.

- Мы оба знаем, что называть тебя простофилей может только слабоумный. – Я одернула руку, но не удержалась и убрала у него волосы со лба. – Мне пора быть дома. Рон будет звонить из Штатов в камин в девять. Я вернусь позже, проверить, как ты.

Я уже уходила, когда услышала, как Малфой пробормотал «сделаю ремонт в квартире».

Рон был в восторге от Америки, долго делился впечатлениями, потом пообещал вернуться в воскресенье после обеда с помощью портоключа. Затем снова трещал без умолку о том, как все классно в Штатах. Даже предложил вместо стандартного отдыха в Греции провести отпуск, разбив лагерь в неком Йелловстоуне, где помимо прекрасных пейзажей можно было встретить медведей, готовых оторвать двери от автомобилей в поисках пакетов с хрустящим печеньем. После войны одно только слово «палатка» заставляло меня биться в истерике от беспокойства. Я притворилась воодушевленной таким предложением, но никакого желания проводить отпуск таким образом не выказала. Хотя почувствовала, как перспектива встречи с прекрасными греческими пляжами и его семьей пошатнулась.

Часы показывали всего десять, когда я вернулась на квартиру Малфоя через камин. Сам Малфой уснул, сидя на диване, склонив голову набок. Болезненный румянец на щеках пропал, но лоб все еще был горячим. От моего прикосновения он вздрогнул, потом сонным голосом пробормотал: «О, не думал, что ты вернешься. Который час? Сильно поздно?»

- Только десять. Пора принимать лекарства.

Проглотив пригоршню пилюль, Малфой отвернулся ко мне спиной, накрывшись одеялом чуть ли не с головой.

- Так одиноко… Останься, пока я не усну, хорошо? Свет мне не мешает. – И, указав в сторону буфета с горами пергамента, свернутого в рулоны, пробормотал: - Остаток моего расследования по Дженкинсу.

Я проснулась на рассвете, с ужасом осознав, что уснула, читая заметки Малфоя. Пергамент беспорядочно валялся вокруг меня по всей кровати. Не знаю, как Малфою это удалось, но я была укрыта одеялом. Сам же он лежал, прижавшись ко мне и переплетя свои пальцы с моими. Именно так мы с Роном спали вместе.

За всю свою жизнь я спала только с одним мужчиной, и на какой-то миг мне захотелось прочувствовать, каково это – спать с другим. С годами Рон возмужал, стал крупнее, чем был в юности, и сейчас напоминал своего отца в сорок лет. Ему шло быть большим, вес скрадывал юношескую угловатость. Когда я лежала с ним, то чувствовала комфорт и тепло. Малфой ниже Рона, поэтому его колени удобнее подгибались под моими. Или же это моя задница удобнее умещалась в районе его живота… Ничего похожего на ощущения рядом с Роном. Малфой лежал ближе, в его позе было больше чувства собственника – грудью он тесно прижимался к моей спине, шелк его пижамы сминался между нами. Несмотря на толстое одеяло, Малфой был прохладным: видимо, за ночь температура спала.

А сейчас я отчетливо поняла, что за узел сжался у меня в животе тогда утром, в кабинете Малфоя.

Желание.

Я бы соврала, если сказала, что почувствовала дискомфорт и неудобство. Честно? Это было чудесно. Я чувствовала легкую эрекцию Малфоя, его дыхание щекотало мне шею. Если бы он сейчас проснулся и прижался ко мне губами, я бы не отказала ему. От одной только мысли об этом мои соски напряглись.

Я тихонько выбралась из постели, с помощью палочки собрала весь рассыпавшийся пергамент и, уменьшив его, сложила себе в карман. Бросив летучий порошок в камин, я услышала за спиной слабое «Гермиона?». Я вошла в камин, а оттуда буквально ввалилась в свою комнату, вся в саже и слезах.


* - водка;
** - шампанское.
*** - "Споуд" (марка тонкого фарфора из твёрдой глины с костяной золой).
**** "Оксфам", Оксфордский комитет помощи голодающим (благотворительная организация с центром в Оксфорде; занимается оказанием помощи голодающим и пострадавшим от стихийных бедствий в различных странах)

Глава 8

Несмотря на ужасную ночь, в течение которой я проспала максимум четыре минуты, благодаря рассвету и чашке крепкого чая мне удалось привести мысли в порядок.

Да, я изменила свое мнение о Драко Малфое. Теперь я не считала его троллем-сластолюбцем, работающим только в области соблазнения женщин и распивания пива, и, пусть и с неохотой, но воспринимала его как равноценного коллегу по работе в Министерстве. Но на этом все. Мы покончим с делом Дженкинса, уволим этого расиста-ублюдка, как он того и заслуживает, а потом вернемся к статус-кво. Будем пересекаться по различным деловым вопросам и периодически встречаться в лифте, если он вдруг захочет прийти на работу вовремя. И я очень надеюсь на то, что женитьба и отцовство Доминика повлияют на последнего в лучшую сторону, и не придется стирать память несчастным магглам, ставшим свидетелями его выходок.

Не будет больше двухчасовых ланчей в той безвкусной квартире. Не придется притворяться его женой. Никаких жемчугов. Никакого притворства. Никаких колец! И никакого Моне. В понедельник же верну его.

Ничего больше не будет. Просто вопрос времени.

Мой брак был под угрозой, и от меня требовались решительные действия, чтобы спасти его. Я тут, понимаешь ли, пылаю страстью к мужчине, который умудрился изменить мое представление о нем, а в это время у нас с Роном полный разлад в семейной жизни! И раз уж в свете нового дня мне стало понятно, что будет дальше с Дра… нет, с Малфоем, то совершенно очевидно и то, что мой брак катится к концу. Что же пошло не так?

В то время как я была абсолютным трудоголиком, Рон практически все свободное время проводил с Гарри. Но никогда раньше это не было помехой нашей с ним сексуальной жизни. В первые пять лет супружеской жизни мы просто с ума друг по другу сходили. В какой момент мне стало интереснее править метры пергамента о том, какое влияние имеет американский президент на политическую жизнь Англии, чем проводить вечера с родным мужем? Я не хочу брать на себя всю вину за разрушение нашего брака. Рон тоже часто предпочитал проводить время со своими многочисленными племянниками и племянницами, нежели со мной.

Секс, точнее, его полное отсутствие, был уж очень показательным симптомом, почему же я раньше не заметила? Да, я признаю, что мы с Роном стали безразличны друг другу, да и я как-то неожиданно для самой себя увлеклась совершенно неподходящим мужчиной. Больше всего внушало панику именно вожделение Драко Малфоя. Я могла бы списать это на простую необходимость в ласке и нежности. Но ведь это Рон – моя опора, именно он прошел со мной рука об руку все эти годы, именно он поддерживал меня в смутные времена. С другой стороны у нас был целый отпуск, за время которого ни одному из нас не пришло в голову заняться сексом! А ведь мы не были стариками! Пожалуй, у Артура с Молли секс случался и то чаще, чем у нас с Роном! Меня словно обухом по голове ударили.

Точно. Мне не физический контакт был нужен, мне не хватало физической близости.

Ну а как еще можно объяснить мою реакцию на то, как этот идиот Малфой поцеловал мне пальцы? Итак, с этого момента мой добровольный мораторий на секс отменен. Глядя на меня, конечно, сложно предположить, что я совсем не ханжа в сексе, а даже наоборот весьма изобретательна и не вижу ничего плохого в том, чтобы стать инициатором секса. Так вот, я именно так и сделаю. Вечером в воскресенье. Когда он вернется домой. И с этого дня у нас секс будет не менее двух раз в неделю. Даже если это убьет меня. И еще надо будет настоять на том, чтобы хотя бы один вечер в неделю мы посвящали исключительно друг другу. Только я и он. Наедине. Думаю, мы найдем, чем заняться. Не знаю еще, чем именно, но я придумаю обязательно. Без Гарри и Джинни в качестве буферов.

Как на счет пятниц? Хмм… По пятницам мы оба жутко устаем. По субботам мы смотрим фильмы с Гарри и Джинни. Воскресенья тоже отпадают, так как с самого утра мы завтракаем в Норе. Понедельники? Нет, по понедельникам я обычно пишу расписание на всю неделю. Вторники? Невозможно. К средам нужно готовиться к недельному отчету, поэтому я работаю допоздна. Так что же со средами? Совершенно не подходит. Ужинаем у моих родителей. А в четверг… в четверг у нас турнир по метанию дротиков. Попрошу у Рона отменить паб с дротиками – и могу сразу же подавать на развод. Тогда, может, пятницы?.. Блин…

Может, устроить обеды по субботам? Утром могли бы побегать по магазинам, только вот Рон так любил понежиться в постели в субботу утром…

Всю ночь я подавляла слезы, сил уже просто не осталось, даже если бы не было рассвета и крепкого чая, все и так понятно. Я наложила чары песочных часов, установила время и позволила себе пять минут покричать вволю. Когда время вышло, я замолчала. Нервы были расшатаны до предела, даже не знаю, как с такими нервами выходить на работу в понедельник. Никогда не нравилась пословица «Черт найдет занятье для ленивых рук». Надо бы прибраться к приезду Рона, да и купить кое-какой еды не помешало бы, не то придется довольствоваться тем, что растет на лужайке. А во второй половине дня можно отрепетировать доклад перед Министром, касающийся Дженкинса.

***

Сейчас, когда я вся была на взводе, меня могло зацепить все, что угодно.

В воскресенье я уже сидела на кухне в Норе, пила чай, щипала бисквит и трепалась с Джинни и Молли о том, о сем. На кухне велась бурная магическая деятельность – спицы что-то вязали (наверняка очередной свитер для ожидающегося внука), нож что-то чистил, мотыга за окном что-то пропалывала. Я люблю Молли с Артуром. И они меня любят. Я для них как вторая дочь. Невозможно представить себе людей, которые бы заботились обо мне больше чем они, всегда готовые прийти на помощь и поддержать.

Без всяких обсуждений было понятно, что Гарри с Роном вернутся через портоключ именно сюда, в Нору. Это было весьма удобно, ведь сразу по их прибытию было принято решение устроить праздник с ростбифом и йоркширским пудингом – любимой едой Гарри и Рона. Но Мерлин! Мы ведь уже давно не были подростками, обучающимися в Хогвартсе! Я не сомневаюсь, что и в других, таких же сплоченных семьях, как эта, все происходило точно так же, не считая того, что в этой жило привидение Фреда, что на корню исключало возможность просто побыть супругами! Я тут же вспомнила слова Дра… Малфоя о том, что война изменила нас всех до неузнаваемости, даже звезды светили иначе.

Создавалось впечатление, будто я рисую карту недели. Еще чуть-чуть, и я готова была взорваться. Я не видела ничего дурного в том, что Рон прибыл бы через портоключ сначала к нам домой, принял бы душ, возможно, поцеловал бы жену, а потом мы бы уже добрались по камину к его родителям. Но такой вариант вряд ли возможен. И это только самый безобидный пример. Но на самом деле по такому принципу строилась вся наша жизнь. Всем было ясно, что мы с Роном и Гарри с Джинни будем жить по соседству. И что их дети будут словно бы дети, которых у нас с Роном никогда не будет. И Рон всегда будет идти вслед за Гарри, какой бы путь тот не избрал. В тот момент, когда Квиррелл выпустил тролля, наши судьбы переплелись.

Разве во всей этой истории мы с Роном чем-то пожертвовали? Я знаю, что у нас была любовь, но когда же настал момент, что мы настолько привыкли друг к другу, что ни разу за весь отпуск не переспали? Когда мы только поженились, казалось, что это весь мир кружится вокруг нас, а мы в самом центре, вместе. Но сейчас этого центра не было. В какой-то степени мы стали частью орбиты, и я, черт побери, даже не могла сказать, кто бы солнцем этой системы, единственное, что было ясно – что это не мы с Роном. Я бы возмутилась, скажи мне кто-нибудь об этом каких-то десять лет назад, но сейчас у меня желудок сжимался от понимания, что все именно так и есть.

Эти опасные мысли терзали меня полдня, пока мы с Джинни помогали Молли на кухне. Я разбила две тарелки, порезала палец ножом для чистки овощей и умудрилась заляпать практически новую блузку.

- Черт, - пробормотала я, накладывая очистительные чары в надежде привести себя в относительный порядок перед приездом Рона. К счастью, он чаще всего не обращал внимания на такие вещи, но блуза была испорчена, не годилась даже для того, чтобы отдать ее в Оксфам.

- Гермиона, ты в порядке? – Тихонько спросила Джинни. – Такое ощущение, будто ты не здесь. – Она сразу же оценила мой вид: - Это разве не новая блузка?

- Да. И ты права. Она безвозвратно испорчена. И да, я в порядке, - солгала я. – Просто адски устала за последние две недели. Работы, как всегда, валом, - я сказала это полушепотом, мол, я бы рассказала подробности, но не могу – государственная тайна.

Гарри и Рону повезло, что работа в аврорате практически вся была засекречена. Если они умалчивали о чем-то, все сразу делали вывод, что они под чарами неразглашения. И, слава Мерлину, потому что и мое участие в операции по увольнению Дженкинса нужно было держать в секрете. Ну, разумеется, к секретной информации относились и мои завтраки, обеды и ужины в компании Драко Малфоя.

Как и ожидалось, появление Гарри и Рона было воспринято с шумной радостью. Гарри приобрел великолепный загар, а вот Рон, видимо, тоже пытался загореть, и опять неудачно – он ужасно облазил.

- Так нечестно, - проворчал он. – Вы только посмотрите на него – похож на индейца. А я опять как одна гигантская веснушка.

- Огромная линяющая веснушка, - уточнила Джинни.

- Джинни, прекрати, - Молли не дала Джинни договорить. – Гарри, милый, расскажи нам о Нью Йорке. Магическая часть города такая же большая, как и Косой переулок?

- Рон, - тихонько спросил Артур, - а ты катался в метро?

Молли опять понасыпала каждому кучу еды, Рон бросал остроты в течение всего ужина, Джинни, подкалывала его, Гарри вел себя как нормальный, а Артур переводил разговор в мирное русло, не давая Джинни и Рону поругаться. А что же я? Я все никак не могла определить с ролью, которую отвели мне за этим столом. Я словно заново на все посмотрела, но все равно затруднялась понять свое значение.

Мы вернулись домой к восьми. Все было по-старому. Я набрала Рону горячую ванну. Несмотря на свой внушительный рост, он обожал принимать ванну – и чем горячее была вода, тем лучше. Пока он отмокал, я подготовила нам одежду на утро, приготовила обед на завтра, накрыла стол к завтраку. Когда я поднялась в спальню, Рон уже был в постели. Он включил воду в ванной для меня.

- Так классно съездили, но, Мерлин, как же я устал! Такое ощущение, будто с соляных приисков вернулся, - Рон взбил себе подушку, зевнул и закрыл глаза.

- Я бы тоже хотела посмотреть на Нью Йорк, - пробормотала я неуверенно. Это было ложью с моей стороны, но за ужином Рон так расписывал прелести и красоты Нью-Йорка… Я была готова прикусить язык. – Может, на Рождество съездим туда вместе?

Рон удивленно распахнул глаза.

- Шутишь, что ли? Да твои родители смертельно обидятся. И мама расстроится, что не вся семья в сборе. Ты же знаешь, как она к этому относится. Гермиона? – Он посмотрел на меня. Впервые с момента возвращения он действительно смотрел на меня. – Ты в порядке? Выглядишь еще более усталой, чем я. Ладно, - он зевнул. – Ты займешься делом Дженкинса завтра, да? Уверен, ты справишься. Он заслуживает, чтобы его уволили. – С этими словами Рон еще раз широко зевнул и снова закрыл глаза.

- Да, конечно. Вернусь через минуту, - пообещала я и практически удрала в ванную. Я быстренько принял ванну, проскрабилась наспех, намереваясь придерживаться заданного самой себе плана. У нас будет секс. Бурный, неистовый, такой, чтобы смехотворные мысли о желании к Малфою начисто выветрились из головы.

Увы, моим планам не суждено было сбыться. Я услышала храп Рона, когда приступила к чистке зубов.

Забравшись в постель, я улеглась поближе к Рону и пробормотала свои стандартные извинения.

В общем, все как обычно.

***

Рон все еще не перешел на лондонское время, а я так и не выспалась ни в пятницу, ни в субботу, так что когда ранним утром в окно нашей спальни постучалась сова, мы с Роном еще спали. Я наложила Темпус – комната была еле освещена, такое ощущение, будто только полседьмого утра. Почти угадала – 6:32. сова настойчиво стучалась в окно, с каждым разом все громче и громче. Рона обычно не добудишься, надо пару раз хорошенько потормошить, чтобы он проснулся. Но сейчас он открыл глаза и пробурчал: «Узнаю, кто прислал сову в такую рань – убью».

Я подбежала к окну и распахнула раму. Размах крыла совы был навскидку метров полтора, а оперение такое гладкое и блестящее, будто шелковое. Черная сова с важностью влетела в спальню, ухнула, будто укоряя, что ее не впустили сразу, и бросила два пергамента, свернутые в рулоны, и маленький мешочек. Перед тем, как улететь, она бросила на меня высокомерный взгляд. Такая потрясающая птица могла принадлежать только одному человеку.

Чтобы никаких сомнений не возникало, для письма он использовал пергамент с монограммой своих инициалов. Сначала я раскрыла меньший пергамент.

«Все еще болею. Выступи перед Министром от моего имени. Уверен, твое выступление будет блистательным. Д.М.»

В мешочке был диктофон с записью слов Дженкинса, а на втором, туго свернутом пергаменте, заметки Малфоя. Ну, они-то мне вряд ли понадобятся. Я знала все, о чем там написано, вдоль и поперек. Да, я выпила литры отличного Бордо во время наших многочисленных ужинов, но это никак не повлияло на качество моей памяти.

Я даже не удивилась. Основной целью Малфоя было избавление от соперника. Постоянно отрицая мои сильные стороны, называя их слабым местом, Малфой все же понимал, что я сумею выступить перед Министром должным образом – взвешенно и рассудительно, раскрывая как политические промахи Дженкинса (на которых сконцентрировался Малфой), так и превышение полномочий (то, на что обращала внимание я). Другими словами, Малфой все устроил так, что всю грязную работу должна была взять на себя именно я. И главного соперника устранит, и перед своими дружками-расистами как бы ни при чем останется. Пришел к логическому умозаключению, что вряд ли меня будут ненавидеть больше, чем сейчас. А ведь и правда.

Я живо представила себе, как Малфой приносит извинения Дженкинса в присущей ему манере растягивать слова. Он найдет верные слова, выражающие всю степень раздражения в мой адрес и сожаления в адрес Дженкинса.

- Извини, Дженкинс. Я должен был присутствовать там, чтобы опротестовать ее доводы, но из-за этого чертова бронхита был вынужден проваляться в постели. Прими мои соболезнования. И, кстати, в Пророке открыта вакансия начальника отдела по распространению. Не интересует? Зарплата хорошая. Да и Конни будет рада.

А потом бурная радость и признательность Дженкинса, Малфой похлопает его по спине и тихонечко скажет: - Нужно держаться друг друга. Как на счет пива после работы, дабы скрепить это дело?

Никто не будет прямо говорить о том, что чистокровные волшебники должны поддерживать друг друга, одни намеки. Дженкинс своим умишком вряд ли когда-нибудь поймет, что именно Малфой посодействовал таким переменам в его рабочей жизни. Но, с другой стороны, зачем о чем-то думать, если Малфой угощает? Рон рассказывал мне, что Дженкинс не дурак выпить, думаю, Малфой был также осведомлен об этом и, блестяще сыграв на слабости соперника, окончательно ослабит его позиции. Выиграет по всем статьям.

- Он тебя совсем затрахал, да? – Сонным голосом пробормотал Рон. Он приподнялся на одной руке, а второй достал с пола пергамент.

Я кивнула и пошла закрывать окно.

***

Мой доклад перед Министром действительно удался. Первые полчаса я приводила доказательства. Министр тщетно пытался скрыть свою заинтересованность диктофоном. Он заставил меня прокрутить запись разговора с Дженкинсом несколько раз, подозреваю, только лишь потому, что хотел насладиться чудом техники. Его не особо интересовали гнусные высказывания обвиняемого, он просто хотел собственноручно понажимать на кнопочки. Принимая во внимание умение Малфоя манипулировать человеческими слабостями, не удивлюсь, что он знал о пристрастии Министра к маггловским технологиям. Готова съесть свою палочку, если не права. А Министр, судя по всему, уже у нас в кармане.

Затем я, подавив в себе презрение, выдала Министру на-гора список прегрешений Дженкинса, составленный Малфоем. Если вкратце – в случае, если оппоненты Министра прознают о том, что глава одного из его ключевых отделов распускает язык после пары стаканов огневиски и говорит недопустимые вещи, позиция Министра во время предстоящих выборов сильно пошатнется.

Последняя часть доклада была подготовлена на основании фактов, собранных мною лично. Страстный монолог о том, как скрытые расистские наклонности Дженкинса подрывают веру в моральный облик Министерства с Министром во главе как в глазах граждан нашей страны, так и за рубежом. Как только глаза Министра начинали затуманиваться, я начинала еще более красочно расписывать прегрешения Дженкинса.

Дженкинса уволили к обеду следующего дня (хотя официальной версией было то, что он сам решил уйти из политики в частный бизнес), а к пяти его кабинет был уже пуст. В среду все Министерство уже обсуждало его новую, хорошо оплачиваемую должность в Пророке. В пятницу вечером я была полна решимости использовать непростительное заклятие на Малфоя, спрятавшегося в своем логове.

***

С утра я никак не могла проснуться и решила спуститься в министерский буфет выпить кофе. Но не успела я встать из-за стола, как в кабинет ворвался Рон, схватил меня и стал танцевать вокруг стола. Периодически он то кричал что-то вроде «черт меня подери!», «да чтоб меня трахнули» и «какая же ты потрясающая женщина», то целовал меня. Прошло какое-то время, прежде чем я сумела улучить момент и спросить, чем вызвано такое поведение и не сошел ли он с ума.

- Мерлин, мечты сбываются! Я никогда даже в самых смелых мечтах…

- Рон, что?..

- Нет, я конечно, доволен работой в аврорате. Но Гарри уже благословил меня, да и, может, это все временно. Хотя они не сказали, что это временно. Они ясно выразились – действующий глава департамента. Но я собираюсь доказать им, что я достоин, черт побери, действительно достоин этой должности. Что только я и…

- Рон, да подожди же ты! Что?..

- Дракл! Я даже не думал, что меня могут выбрать на эту должность! Хотя я ведь не раз первоклассно выполнял поручения в Министерской лиге. И, конечно же, я знаю всю подноготную этой работы, но… ну надо же! Черт побери!

- Рон! - Заорала я со всей мочи.

В ответ он с чувством поцеловал меня, ухватив при этом за задницу обеими руками и толкнув на стол.

- Ох, Гермиона! – Прохрипел он мне в ухо, - Я никогда даже не предполагал, что ты на такое способна. Ради меня. Надо папе сказать. Он будет гордиться, уверен. Боже, Глава отдела магических видов спорта и игр! Устроим вечеринку в Норе сегодня же! Нужно разослать сов!

Он еще раз поцеловал меня и выскочил из кабинета.

***

Я собиралась отправить Вопилку, но вовремя остановилась. Попади она не по адресу… Если станет известно, что я копаю под своих коллег, чтобы продвинуть своего супруга, моя карьера полетит к чертям собачьим. Не хотелось бы к сплетням добавлять отношения с Драко Малфоем.

***

- Продолжай в том же духе, дорогуша, - сказала уборщица, с которой мы ехали в одном лифте. Я нажимала на кнопки, тщетно пытаясь заставить лифт передвигаться быстрее.

Мне понадобилось время, чтобы собраться. Было бы не очень правильно явиться к нему в приемную, извергая пламя. Вообразив на мгновение, какие слухи поползут, и какой начнется кошмар, если я прилюдно сдеру шкуру с Малфоя, я поостыла. С маской безразличия на лице я подошла к секретарше Малфоя (двадцатисчем-толетняя девуля с розовыми волосами и в самом что ни на есть неприличном одеянии, ни в коей мере не соответствующем работе в Министерстве) и попросила назначить встречу с ним немедленно. Ложбинка меж ее грудей была столь явно выставлена напоказ, что, в принципе, было неважно, что на ней надето. Бросив на меня скучающий взгляд, она быстро нацарапала что-то в служебке и отправила ее в специальное окошко.

- Пригласи ее, - раздался радостный, слегка хрипловатый голос.

«Так рад, так рад... сейчас вместе порадуемся» - мрачно подумала я.

Он встретил меня лично, расплывшись в самой широкой из когда либо виденных мною улыбок:

- Как я понимаю, тебя можно поздра…

- Твоя квартира. НЕМЕДЛЕННО!!! – Прошипела я почти как гадюка и топнула для убедительности.

Понятия не имею, как ему удалось добраться первым – не иначе как у него были тайные лазейки к каминам Министерства – но когда я вошла в его квартиру, он уже стоял, подперев стену, и курил. В квартире не осталось никакой мебели, одна только коробочка для Летательного порошка, куда-то подевались и фальшивые произведения искусства.

При других обстоятельствах я бы обязательно съязвила по этому поводу, сказав что-то вроде «Пора обновляться? Прошлогодняя мебель не отвечает требованиям соблазнителя всех и вся?». Так бы и сказала. Но не сегодня.

Даже не вспомню, когда была так разъярена в последний раз. Я шагнула к Малфою, выхватила сигарету у него изо рта и раздавила ее в ладони. Проигнорировав резкую боль от ожога, я сделала большой шаг по направлению к раковине и включила воду во весь напор. Я испытывала настолько сильный гнев, что даже не смогла выказать никакого проявления радости, когда вода практически растворила бычок от сигареты.

- Ты сошла с ума. Определенно. - Тихо сказал Малфой и схватил меня за запястье. Я попыталась вырваться, но он пригрозил: - Прекрати немедленно! Иначе заступефаю! Ты знаешь, я могу. А теперь замри, женщина! У тебя просто талант раздражать! Дай мне излечить твою руку.

Как только Малфой залечил мне руку, я увернулась от него подальше.

- Судя по убийственным взглядам, которые ты бросаешь на меня, могу предположить, что…

Я замахнулась в попытке дать ему пощечину, но он оказался быстрее меня и перехватил руку. Скрутив меня у стены и, чтобы не дать мне возможности сопротивляться, соединив за спиной обе мои руки, он меня практически обездвижил. Я попыталась лягнуть его. Но он будто читал мои мысли, поэтому успел зажать мне колени своими.

- Я не типчик для проявлений вашего гнева, мадам. Еще раз попытаетесь меня ударить или пнуть, и я отвечу вам тем же.

И, прежде чем я смогла ответить, он затащил меня в спальню и с такой силой оттолкнул от себя, что я ударилась о противоположную стену.

Не спуская с меня глаз, он закурил очередную сигарету, глубоко затянувшись, а потом выпустил облако дыма в мою сторону.

- Вернемся к истокам.

Я показала ему средний палец (совсем не в моем стиле) и принялась мерить комнату шагами. Если бы я остановилась, я бы просто сошла с ума.

- Да что, черт побери, с тобой происходит?

- А ты будто не понимаешь! – Прошипела я, резко остановившись. – Давай, кури. Надеюсь, докуришься до такого состояния, что покинешь этот мир на своем же сигаретном дыме.

В ответ Малфой швырнул докуренную сигарету в сторону кухни. Он настолько был уверен, что попал в раковину, что даже не оглянулся. Или ему было просто все равно, не знаю.

- Спасибо за чудное настроение, - холодно сказал он. – Я действительно не понимаю, почему ты все еще пылаешь гневом после того, как наконец-то проделала громадную работу. Сегодня же пятница, ради Мерлина! Ты справилась со всем просто превосходно, Дженкинса уволили, все именно так, как мы и пла…

- Я ЗЛЮСЬ НЕ ИЗ-ЗА ДЖЕНКИНСА!

От неожиданности Малфой пару раз моргнул, будто бы не расслышал меня.

- Ой, только не надо строить из себя невинную овечку, тебе это не идет.

- Но я действительно в растерянности.

- Ха! – Не поверила я.

- Ну, серьезно! У меня в кабинете охлаждается превосходное французское шампанское. Я думал, мы отметим повышение твоего му…

- Он считает, что все это благодаря мне! – Заорала я. – Рон думает, что я сделала все это специально для него. Что я пришла к Министру, подмигнула ему, слегка пнула локтем, а потом сказала «Эй, господин Министр! Знаете, что я тут подумала? У меня куча доводов, чтобы уволить Дженкинса, а учитывая то, что я вам спасаю реноме, за вами должок. Можете в благодарность назначить на место Дженкинса моего мужа.» Это все ты подстроил, ведь так?

Малфой приподнял бровь.

- Ну, конечно. У нас с Министром ложи в Опере рядом. Пару недель назад за коньяком я намекнул Министру, что твой муж прозябает в аврорате, в то время как ему самое место в отделе магических игр, как раз на место Дженкинса. У него опыт, он ни разу не был заподозрен в разделении магов на чистокровных и грязнокровок, плюс он водит дружбу с Поттером, что не даст сторонникам Дженкинса возможности выступить против Уизли. Кроме того, не могу не признать, что он действительно классно подготовил команду Министерства по квиддичу. Я согласен, для него это огромный скачок в карьере, но, судя по всему, я верю в то, что у него все получится, куда больше, чем ты. Интересно. И ты из-за этого так злишься?

Так вот как выглядит коррупция – все в кружевах и дизайнерских костюмах. И с какого перепугу я решила, что Малфой изменился? Был мерзким Пожирателем Смерти, так, уж простите за тавтологию, до смерти им и останется.

- Из-за этого? Из-за ЭТОГО? Ты настолько эгоистичен и слеп, что не понимаешь, что моя репутация в Министерстве безвозвратно испорчена? Люди будут думать…

- Черт побери! Я сейчас тебе дословно расскажу, о чем подумают люди. – Тремя широкими шагами Малфой пересек комнату и схватил меня за плечи. – Они наконец-то перестанут думать, что на тебя можно, как на всеобщего секретаря, спихнуть всю грязную работу! Перестанут совать тебе служебки, до которых никому нет дела!

Я попыталась высвободиться из его рук, но он лишь сжал мне плечи еще сильнее.

- Черт! – снова заорал Малфой и встряхнул меня. – Сейчас все наконец-то поймут, что ты в игре. Что ты человек, с которым можно и нужно считаться. Что ты понимаешь правила игры и не боишься в ней участвовать. Что Карстерз, глупая ты женщина, никогда, слышишь? – никогда не посмеет бросать на тебя похотливые взгляды, не говоря уже обо всяких пошлых намеках, потому что он поймет, что стоит тебе захотеть, и он пойдет в вахтеры и будет драить холл Министерства шваброй!

- Отпусти меня, - потребовала я.

Как ни странно, но Малфой послушался меня – одернул руки, будто обжегся. Прикрыв рот рукой, чтобы сдержать кашель, он отошел от меня на три шага.

Мы одновременно, словно по команде, закрыли глаза, а потом уставились друг на друга.

- Ну вот. Снова, - без всякого выражения произнес он. – В твоем взгляде снова презрение. Точь-в-точь, как ты смотрела на меня раньше.

Мне нечего было ему сказать.

- Я уйду первым, - указал он на украшенную золотом коробочку с Летучим порошком. – Мы с Министром и его женой собирались поужинать перед оперой, и мне нужно переодеться.

До меня наконец-то дошло, что не видать мне должности помощника Министра, как своих ушей.

- Так вот, - продолжил Малфой, - мой тебе совет – держи свое мнение обо мне, как о полном придурке, при себе. Благодаря моему эгоизму и слепоте Министр считает, что может на тебя положиться, разве нет? Неожиданный, но бонус. Я просто не думал, что он примет решение так быстро. Только вот впервые за последние тридцать лет у твоего мужа появилась возможность доказать, что он чего-то, да стоит. Если ты думаешь, что быть вечным другом Гарри Поттера и мужем Гермионы Грейнджер нисколько не бьет по самолюбию, ты глубоко ошибаешься. Более того, смею предположить, что Уизли не долго будет занимать должность исполняющего обязанности главы Отдела Магических Игр и Спорта. Уверен, что уже через два месяца его утвердят на этой должности окончательно и уберут приставку «и.о.». Скажи ему, что это моих рук дело, и он тут же откажется от должности его мечты. И будет ненавидеть тебя за это, поверь. Никогда не простит.

Черт бы его побрал!

- Ты же знаешь, я прав. Вижу, ты и сама все понимаешь. Я презренный сукин сын. - Услышав это, я поджала губы. – А если учесть, что я испытываю к тебе, я хотел сделать все от меня зависящее, чтобы разрушить твой брак. Так вышло, что заставив твоего мужа поверить, будто все произошедшее – твоих рук дело, и дав ему возможность проявить себя в должности, которая подходит ему, как никому другому, я лишил себя шансов получить то, чего я так хочу. К сожалению, это так. Я знаю, ты не поверишь мне, но я действительно думал, что сделав счастливым его, я сделаю счастливой и тебя.

- Пожалуйста, уходи, - прошептала я, чувствуя, что слезы на подходе.

- Твое слово – закон для меня, - в своей неподражаемой учтивой манере произнес Малфой, послал мне воздушный поцелуй и ушел.

***

от переводчика:
большое спасибо за аргументированные комментарии. те ошибки, которые я нашла, уже исправлены. большая просьба, если находите ляпы, сообщайте об этом, приводя цитату и номер главы, мне так легче понять, где именно я прошляпилась.

ваши отзывы вдохновляют))

Глава 9

- За мою роскошную, великолепную жену! За Гермиону! - Произнося тост, Рон поднял бокал — так резко, что половина содержимого вылилась. - Именно она была моей опорой последние тридцать лет.

- Ну, кто-то же должен был это делать, Ронни. Ты бы и собственную задницу не смог найти, даже имея для этого карту! - Заорал Джордж. Услышав его, присутствующие на торжестве дети стали ему вторить - «Дядя Ронни, дядя Ронни!» При этом они бегали вокруг стола за Джорджем и хлопали в ладоши. Который раз за эти годы я задалась вопросом, повзрослеет ли Джордж хоть когда-нибудь. И сама себе ответила, что вряд ли. Раньше Рон немедленно взвился бы, услышав подобные подколки от брата, но сегодня вечером ничто не могло омрачить его бурной радости. Вот и сейчас он носился туда-сюда с солонкой, имитирующей скипетр.

Пора было подавать на стол. Если повезет, все остальные будут слишком поглощены празднованием знаменательного события, чтобы заметить мой уход. Я так устала притворяться жутко радостной по поводу невероятного карьерного скачка Рона, чувствовала, что еще чуть-чуть — и сорвусь. Голова разболелась настолько, что начал дергаться правый глаз. Сомневаюсь, что могла бы произнести простейшее Акцио. Присутствие за столом стало сущей пыткой.

Восторг Рона по поводу его продвижения по службе был даже больше, чем когда он получил Орден Мерлина Первой Степени, я даже не ожидала, что это может иметь для него такое значение. Я все ждала, когда же, наконец, хоть кто-то заговорит о том, что я пошла на компромисс со своими принципами, приложив все усилия для того, чтобы уволить человека и пристроить на его место своего мужа.

Но тщетно. Никто и слова не сказал.

Никогда не думала, что кто-либо способен проплакать от счастья несколько часов, но Молли поколебала мою уверенность в этом. Ей понадобилось четыре носовых платка, чтобы промакивать слезы счастья, и, судя по всему, на очереди пятый. Артур с нежностью улыбнулся мне и крепко обнял, шепча на ухо «моя дорогая, моя милая Гермиона». Да и остальные члены семьи выразили только восторг и бурную радость.

- Нужна помощь? – Спросил Гарри, прилевитировав гору посуды в раковину, заполненную водой.

Хотелось сказать нет, но вместо этого я лишь слабо проблеяла «спасибо».

- Гермиона, ты в порядке?

- Просто голова болит. Так шумно, - и я кивнула в сторону стола.

- Ну да, есть немного, - согласился Гарри и наложил чары Тишины. – Джордж прямо с катушек слетел сегодня, да? Иногда мне кажется, что он сходит с ума за двоих, в память о Фреде. – С этими словами Гарри приставил кончик палочки к моему лбу. – Так легче?

- О, да, значительно, - солгала я. – Ну, Анджелина-то не против. Гарри?

- А?

Я очень люблю Гарри Поттера. Я никак не могу понять, почему я не влюбилась именно в него, почему выбрала Рона; Гарри куда лучше моего мужа. Для меня это навсегда останется загадкой. Просто в какой-то момент глуповатый Рон с его чувством юмора приглянулся мне больше. В принципе, и правильно. Потому что для Гарри я всегда была не более, чем сестра, а он для меня – не более, чем брат.

- Как ты думаешь… - я опустила глаза и яростно начала оттирать кастрюлю от жира, - Как ты думаешь, все подумают, что я добилась увольнения Дженкинса только потому, что хотела протолкнуть Рона?

Гарри отложил тарелки, которые собирался сложить в шкаф.

- А ты действительно это сделала именно по этой причине?

Я резко дернулась:

- Нет, конечно!

- Тогда, - медленно сказал Гарри, - не беспокойся об этом. Все прекрасно знают, что Дженкинс был расистом. И его увольнение было всего лишь вопросом времени. И я думаю, что Рон справится с новой должностью, у него наконец-то появился шанс выйти из моей тени, разве нет?

Рон охотно последовал за Гарри в авроры, тренировался как ненормальный, чтобы сдать все тесты, повышение в звании досталось ему тяжким трудом. И хотя мне больше нравилось думать, что Рона воспринимают как самодостаточного мужчину, я не могла отрицать, что все его мало-мальские достижения были попыткой скрыть чувство неполноценности. Я знаю, что для Гарри Рон всегда был больше чем закадычным другом, да и я не воспринимала его, как мистера Грейнджера, но разве Рон полагал иначе?

- А ты не?.. Как ты вообще относишься к тому, что он теперь занимает такую должность?

- Смеешься? – Не то фыркнул, не то засмеялся Гарри. – Да у меня теперь гарантированно будут лучшие места в ложах на все матчи по квиддичу, не говоря уже о местах на Кубке Мира. Ты пропустила пятно. Вот эта тарелка все еще грязная. Вот.

- Говнюк, - добродушно проворчала я и взяла тарелку, чтобы еще раз хорошенько отмыть ее. Понятное дело, Гарри Поттер и так всегда мог получить билеты на лучшие места, стоило только пальцем щелкнуть. Просто он никогда не пользовался этой возможностью. – Держи. Теперь чистая. Я просто не хочу, чтобы люди подумали…

- Гермиона, - спокойно, но жестко повторил Гарри, - Дженкинс заслужил того, что произошло. Ты что, думаешь, Министр вот так просто, по доброте душевной, поставил Рона во главе отдела спорта? Я сомневаюсь, что у него вообще душа есть.

Увидев мои широко распахнутые в изумлении глаза, Гарри усмехнулся.

- Шучу. В любом случае, кто-то должен был занять место Дженкинса. И кто, по-твоему, лучше справится со всем лучше, если не глава Министерской Лиги по Квиддичу? Да, карьерный рост налицо, но Рон уже давно заслужил доверие и уважение собственников команд по квиддичу, когда возглавил Комитет Министерства. И собственники, и игроки любят его. Если он получит поддержку игроков в квиддич – а так и будет – за другими видами спорта дело не станет. И это не досужие домыслы, - Гарри положил руку мне на плечо. – Я не знаю, что именно ты сказала министру, но он не тот человек, которому можно диктовать условия. Никто и мысли не допустит, что ты зачаровала его, и именно поэтому он дал Рону эту работу. Мне, честно говоря, другое интересно. Как это ты выдержала общение с Малфоем, еще и обошла его? Зная его, уверен, у него был свой человек на эту должность.

О, Гарри. Ты даже не представляешь…

И тут мне в голову пришла еще одна мысль. Малфой не говорил с Министром о Роне, только потому что это сделало бы меня счастливой. Какая чушь! Он просто понимал, что одним соперником станет меньше, ведь Рон никогда не метил и вряд ли будет на место Министра Магии.

- Не могу сказать. – Голова разболелась не на шутку. Я наложила три заклятия сразу, и уже через пять секунд кухня засверкала. – Ну, что? Пошли? Кажется, пришло время торта. Молли испекла любимый торт Рона. Шоколадный, в шоколадном креме и посыпанный шоколадной крошкой. Как думаешь, справимся?

- Конечно. А еще, - Гарри легонько ущипнул меня за руку, - раз Рона повысили, мой бюджет уже не будет так страдать, как раньше.

***

- А еще у твоего покорного слуги теперь подчиненных двадцать человек и личный секретарь.

Я подавила зевок. Двенадцать ночи, а Рон и не думает спать – все бубнит и бубнит, как он сделает то, переделает это, изменит все там-то, устранит то-то. Не помню, чтобы он о чем бы то ни было говорил с таким энтузиазмом. Получается, что работая аврором, он был несчастным? Зная, что как бы ни старался, всегда будет вторым. И так всегда…

- Ромильда Вэйн. Помнишь ее? Она училась с нами в Хогвардсе. В Гриффиндоре, но на пару курсов младше нас.

Сон как рукой сняло.

- О, да, ее тяжело забыть, - хмыкнула я. – Это ж надо было – вытворить такую глупость с шоколадными конфетами для Гарри. Тебе повезло, что ты выжил.

- Ну да. Только там же не в шоколаде было дело. Это все чертов Малфой. Ну, это было давно и неправда. В общем, она вышла замуж за придурочного Терри Бута, родила ему ребенка, а когда была беременна вторым, этот подонок ее бросил. Ради Теодора Нотта.

- Что? Он гей? Как ты узнал об этом?

- Ну, день был долгим, а Ромильда много и быстро разговаривает. Да ты шутишь? Все знали, что он педик. Ну, я ничего против не имею, ты же знаешь, Чарли тоже…

- Кого ты имеешь в виду, говоря «все»? Ты и Гарри?

- Ну да. Так вот, мы с ним оказались правы. В общем, она переехала к матери, и та сейчас помогает ей с детьми. Она была секретарем Дженкинса несколько лет. Он постоянно не упускал случая ущипнуть ее за задницу, так что, думаю, если я буду держать руки при себе, то мы сработаемся.

Я нервно сглотнула, а потом провела рукой по его волосам:

- Я так рада за тебя.

***

Почти все свое время Рон теперь проводил на работе, иногда даже больше, чем я. Мои наполеоновские планы на счет более частых встреч пошли прахом, но зато я настояла, чтобы мы проводили время в новом чайном ресторане с невменяемыми ценами в Кривом Переулке. Рон был готов продать родную маму за кусок лимонного торта, который у них подавали. Пока я щипала парочку пирожных в своей тарелке (по два галеона!!!), Рон с жадностью поглощал каждую крошку своего десерта (семь!!! галеонов!!!) и трепался о работе и бардаке, который Дженкинс за собой оставил, и о том, как сложно наладить отношения с американцами.

Стало совершенно очевидно, что Дженкинс прекрасно знал о предвзятом отношении Министра к нему, а также о том, что его увольнение – всего лишь вопрос времени. Теперь я была убеждена, что Малфой обо всем знал. Дженкинса вряд ли уже заботило, что его уволят, он только и думал, как бы ему уйти с наименьшими потерями. Я уже перестала считать, будто Малфой использовал меня в своих целях, зато была уверена, что ночами он то и дело придумывает, как бы использовать увольнение Дженкинса повыгоднее. Малфой умудрялся быть везде своим – и Министра поддерживал, и с МакЛаггеном ладил, и был на короткой ноге со своими оппонентами, которые откровенно превосходили его хотя бы в том, что не так медлили со вступлением в Отряд Дамблдора, да и их отцы не были Пожирателями Смерти. Малфой явно не относился к людям, готовым занимать второе после МакЛаггена место, скорее, наоборот – денно и нощно продумывал, как бы избавиться и от него вслед за Дженкинсом, чтобы расчистить себе путь к Министерскому креслу. Да и от хвастливого Кормака, утомляющего его во время многочисленных обедов, тоже не мешало бы избавиться.

К несчастью для МакЛаггена Министр был откровенно стар, а его жена была неизлечимо больна. По моим подсчетам максимум, на который нынешний Министр мог претендовать – еще один срок. Не сомневаюсь, Малфой пришел к таким же выводам. Была б жена Министра здоровой, я бы так не волновалась.

Мое второе решение также постигла неудача. Сейчас Рону приходилось много путешествовать, поэтому планы заниматься сексом дважды в неделю можно было назвать не просто претенциозными, но даже невозможными. А вот раз в неделю можно было бы и устроить. Набрали бы чая и сладостей, добрались бы до дома через каминную сеть, хорошенько бы позанимались сексом, вздремнули, а потом пошли к Гарри и Джинни смотреть фильм. Когда я впервые предложила Рону это, его глаза расширились от удивления. Я почувствовала вину, ведь он наверняка решил, что мне попросту не интересно слушать его байки о работе, и предложение секса было лишь поводом прервать его. Что самое ужасное – он был недалек от истины.

Если не считать того, что внизу живота ничего не заныло, когда Рон взял меня за задницу и ухватил ртом мой сосок, то секс можно было даже назвать милым. Мы очень хорошо знали друг друга. У Рона возле яичек есть точка, нажав на которую, можно легко заставить его кончить. У меня одна грудь чувствительнее второй, и пососав мне местечко между плечом и шеей, легко добиться от меня оргазма. Нам нечего было исследовать друг в друге, но мы использовали то, что знали, по максимуму. Да, именно так – милый и удобный секс.

Противный голосок стал нашептывать, что все это попахивает сексом пожилых людей. Я заставила этот голосок замолчать. Мы и были пожилыми. Каждую субботу после обеда я лежала в постели, раскрасневшаяся и удовлетворенная, прислушивалась к легкому сопению Рона под боком и думала. Ну вот, мы и вернули утраченное.


***

С Малфоем мы не вернулись к прошлым отношениям. Он попросту игнорировал меня. Никаких поддразниваний в лифте, никаких подленьких комментариев по поводу моих кутикул, никаких советов по поводу ухода за собой, ни намека на букет роз в качестве извинений. Я попыталась снять Моне со стены, но столкнулась с чарами, которые Малфой, видимо, наложил, чтобы картину было невозможно отодрать. Наверняка что-то из раздела Темных искусств – потратив пять часов впустую, я сдалась. Решила сделать перестановку в кабинете так, чтобы сидеть к картине спиной.

В принципе, меня его игнор только устраивал, хотя, все же признаюсь, что вынужденное безмолвие напрягало.

Малфой оказался абсолютно прав.

О, ко мне всегда относились с уважением, мой ум ни у кого не вызывал сомнений, но сейчас все стало совсем по-другому. Люди по-прежнему были учтивы, но сейчас к этому примешался взгляд а-ля «не знал, что ты на такое способна». А самое неожиданное – это многочисленные предложения встретиться. Не официальные, а более дружественные встречи: на обеды, кофе-чай, бокал вина в популярном баре в Косом Переулке. Каким образом всем удавалось подловить меня то тут, то там, непонятно. Хотя теперь я догадывалась, почему ящик для входящих сообщений Малфоя всегда пустовал. Вот оно – истинное его поприще. Да он бы скорее в Хаффлпаффцы подался, нежели оставил кому-то подсказку, где он. Присутствуя на всех этих встречах-экспромтах, он ни разу со мной не заговаривал. Но не думаю, что кто бы то ни было заметил, что он меня игнорирует, ведь он по-прежнему открывал передо мной дверь и отодвигал мне стул в ресторане. А вот подшучиваний и поддразниваний с его стороны не наблюдалось. А еще он избегал встречаться со мной взглядом. Ни разу за все это время не посмотрел мне в глаза.

А когда Рон доказал всем, что лучше его кандидатуры на занимаемый пост не найти, мое раздражение Малфоем только усилилось. Когда Рон пришел домой и объявил, что его утвердили на постоянную должность, я разрыдалась. К счастью, Рон воспринял мои слезы как слезы радости. Ну да, если бы его не утвердили, я бы пожалела его…

Чертов Драко Малфой, драклы его дери!

А ведь я прекрасно осознавала, что к сложившейся ситуации у меня должно быть совсем иное отношение. Дженкинса, эту коррупционную задницу отдела Магических видов спорта, выпихнули из Министерства. Муж до сих пор в восторге от своей новой должности. Министр в восторге от работы мужа. Да и состояние нашей семьи значительно улучшилось, что качественно сказалось на наших с Роном отношениях.

Так почему же меня все это так грызло, что к Рождеству я похудела на пять килограммов?

А потом у Лили начались роды.

***

За два дня до Рождества от Малфоя прилетела уже знакомая мне сова. На клочке пергамента было сказано лишь, что Лили в родовом отделении Больницы Святого Мунго. Рон едва успел застегнуть брюки, а я - натянуть ботинки, как в камин позвонил Гарри. Он только получил сову от Лили и…

- Малфой тебя опередил. Встретимся на месте, - зевая, перебил его Рон. После того, как Гарри отключился, обернулся ко мне: - А я думал, что она будет рожать в Норе.

- Да, твоя мать и сестра тоже хотели, чтобы роды произошли в Норе. А Нарцисса с Панси хотели, чтобы Лили рожала в Малфой-мэнор. Я себе только представляю эту картину, особенно если вспомнить, как все себя вели на ужине-репетиции к свадьбе, - выразительно посмотрела я на мужа. А ведь он был одним из самых ярых нарушителей порядка тогда – бросался заклятиями во всех слизеринцев. – Наверняка они решили, что ребенок должен появиться на свет на нейтральной территории. У ребят ума побольше, чем у их родителей. Слава Мерлину, - я коснулась оконного стекла – ледяное. – Нужно одеться потеплее.

***

Родриго Поттер Малфой родился в канун Рождества. Чуть больше четырех килограммов, лысый, голубоглазый и так громко орущий, что дребезжали оконные стекла. Всего за три минуты орава родственников, скопившаяся в приемной сократила его имя до простого Род, и его передавали из рук в руки, как коробку шоколада. Когда пришел черед Рона подержать его, ребенок раскапризничался. И я его хорошо понимала. Тяжело находиться в такой тесноте среди всех этих Уизли, Поттеров и Малфоев.

Но у Рона был дар обращаться с детьми, особенно с самыми маленькими. Воркуя и произнося всякие бессмысленные успокаивающие словечки, убеждая Рода, что тот вырастет великим волшебником и станет лучшим Ловцом века, учитывая, кто его дедушка, рассказывая, какие классные пирожки печет его прабабушка по линии матери, и какие красивые цветы в саду у прабабушки по линии папы, и вообще какая у него будет замечательная жизнь с таким количеством народа, где все его безумно любят, мужу удалось успокоить Рода.

Вот почему я полюбила Рона. Потому что да, он говорил глуповато, и знал об этом, но знал также и то, что это понравится этому крошечному человечку. Этим глупым набором слов он объединил непримиримые семьи, подобные Монтекки и Капулетти, у которых общей была только полная проблем история, родители Рода и он сам.

Я стояла в самом углу крошечной комнатушки, слушала все эти охи-ахи и понимала, что сейчас придет моя очередь подержать ребенка. Прошептав Рону на ухо, что хочу позвонить маме с хорошими новостями, и, не дожидаясь от него ответа, я выскочила из комнаты.

***

Боль была такой сильной, что меня согнуло пополам, пока, спотыкаясь, я брела по коридору в поисках пустой комнаты. То же самое я чувствовала, когда Джинни рожала. Я уже знала, что мне просто нужно хорошенько выплакаться, и все будет нормально.

Единственной пустой комнатой на этаже оказался чулан с метлами, где я отдалась своему горю, в молчании выплакивая свою скорбь. Я даже не слышала, как дверь отворилась, только почувствовала, как меня крепко обняли. На какое-то мгновение я решила, что это Рон, а потом услышала острый цитрусовый запах бальзама после бритья. Дежавю – он снова, как и в саду Хогвартса, позволил мне уткнуться ему в плечо и выплакаться.

- Ну, все, все, я в порядке, - пробормотала я несколько минут спустя, отойдя от него на шаг и почувствовав, как уперлась спиной в колючие прутья метел.

- Люмос. Держи, - он протянул мне носовой платок и терпеливо дождался, пока я вытру лицо и высморкюсь.

Я глянула на его костюм.

- Твои домовые эльфы возненавидят меня.

- Даже не думай об этом, они просто обожают сталкиваться со сложностями. Ты в порядке?

Я кивнула.

- Спасибо. Мне всегда тяжело, когда… - Я сцепила пальцы рук.

- Я так и подумал, - с нежностью сказал Малфой и, протянув руку вперед, убрал у меня со лба прядь волос.

Я бросилась к нему в объятия прежде, чем смогла удержаться, и судорожно выдохнула. Малфой погладил меня по волосам, легонько почесал мне затылок, потом убрал руки.

- Я соскучился, - прошептал он. Ты все еще злишься на меня?

Я покачала головой.

- Ты был прав, - признала я. – Он до сих пор не может прийти в себя от радости. Министр доволен. Да все довольны, кроме меня.

- И я. Я имею в виду, что я тоже не доволен. Я понимаю, что это выглядит жалко со стороны. Мне жаль. Но я действительно думал, что ты будешь счастлива.

Я недоверчиво посмотрела на него.

- Угу. А еще ты теперь можешь быть уверен, что нынешний глава отдела Магических видов Спорта не будет стоять у тебя на пути к министерскому креслу. Вот Дженкинс представлял угрозу. А Рон скорее прыгнет с Гриффиндорской башни, чем всерьез подумает о должности Министра магии.

Малфой расхохотался. Раскатисто и искренне.

- Ура. Мне удалось испортить благочестивую Гермиону Грейнджер. Ты мыслишь как слизеринка.

- Нет, - возразила я. – Это просто здравый смысл.

- Ну да, ну да. Когда так говоришь ты – это здравый смысл, когда так говорю я – это зло во плоти? Я оскорблен, - поддразнил меня Малфой.

- Ради Мерлина! – Пропыхтела я, - Ты говоришь, что сделал это для меня, но на самом деле…

- Нет, нет, - он снова притянул меня к себе, - я действительно сделал это для тебя.

- А еще для себя, - настояла я.

- Ну, ладно. Признаю. Люблю, когда можно одним ударом убить двух зайцев.

- Ты неисправим, - прошипела я.

Я привычно ожидала, что Малфой согласится со мной, ведь раньше он никогда не отрицал моих обвинений, но сейчас он промолчал.

- На этот раз я собой недоволен. Разыграл плохую партию. Да я бы ни слова не сказал Министру, если бы сразу понял, каково тебе придется. Ты слишком ранимая, и мне больно смотреть, когда ты… В общем, прости меня.

Впервые я стала свидетелем того, что у Малфоя не хватило слов. Подозреваю, что подобные приступы откровенности случались с ним так же редко, как встречались Хроновороты. Еще одна маска спала. Поборов в себе глупое желание коснуться его подбородка, я мягко сказала:

- Нам пора. Все уже наверняка хватились нас.

На самом деле я очень сомневалась в этом, так как вряд ли акушерке будет легко выгнать весь клан Уизли из приемной. Но мне вдруг стало трудно дышать в этом чулане.

- Можно я оставлю себе твой носовой платок? Подозреваю, сегодня вечером он мне еще понадобится. Хотя на самом деле я не такая уж и плакса. За последние пять лет я плакала всего несколько раз – чтобы посчитать, хватит пальцев одной руки – и практически все эти разы были в твоем присутствии.

- Ну да. Обычно я довожу людей до слез. В принципе, мне выгоднее, чтобы ты плакала, потому что если ты не делаешь этого, значит, у тебя непреодолимое желание ударить меня по лицу.

Я фыркнула:

- Ну да, ты вызываешь у людей только такие желания.

- Вот стерва. Неправда! Если бы ты внимательнее слушала, что я говорю, то поняла бы, что что-что, а соблазнять женщин я умею. К слову, большинство женщин находит меня неотразимым.

- Я не большинство, - заявила я. – Потому и хочется надавать пощечин.

- Уверен, что тебя делали наперекор всем правилам. Именно поэтому я от тебя без ума. Влюблен по уши. Ноги подкашиваются от желания. До умопомрачения…

- Да заткнись ты. – Я легонько ударила Малфоя по плечу.

В ответ он аккуратно обошел многочисленные полки чулана и посмотрел на меня. Во взгляде можно было прочитать чуть ли не любовь. Его костюм был отлично скроен, подчеркивая все достоинства фигуры. Я легко представила Малфоя в костюме для тенниса. Подойдя к нему ближе, я внезапно поняла, как же жарко в этом чулане.

- Ты играешь в теннис?

- Три раза в неделю. Хоть это и не маги придумали этот вид спорта. Кстати, я тут подумал, ты единственная женщина, кроме Панси, разумеется, которая постоянно хочет меня ударить, не объясняя, за что.

- Да твоя жена – святая просто, - строгим голосом заявила я.

- А я что, не об этом? Так, ну-ка, дай я тебя вытру. У тебя глаза и нос красные, как помидор. Отличный цвет для украшений на Рождество и отвратительный для лица человека. – Он помахал палочкой, и я почувствовала прохладу и свежесть на лице. – Вот, сейчас значительно лучше. Можешь топать к толпе нянек. А я быстренько покурю. Я сказал всем, что вышел покурить, так что дабы сдержать слово, мне нужно хорошенько провоняться дегтем и канцерогеном.

- А я думала, ты бросил.

Малфой лишь пожал плечами и сжал губы.

- Последние несколько месяцев было тяжело. А я всего лишь человек. Я тебе уже говорил, что мне нравится, когда ты так сердито смотришь на меня? Ты так чопорно поджимаешь губы, тебе идет. Будто прожевала сладкий лимон. Дурацкая метафора, признаю, но лучше в голову не приходит. – С этими словами Малфой смешно сморщил рот, копируя меня.

Стало жарко.

Мне надо было подышать воздухом.

- Завтра брошу, обещаю. А в качестве компенсации… Пообедаешь со мной в пятницу? Миссис Шевалье подозревает, что я убил тебя, порезал на куски и закопал в саду. Серьезно, если ты не покажешься ей на глаза, она заявит на меня в полицию. Каждую неделю она изводит меня постоянным нытьем: «Где же ваша милая жена? Вы что, сглупили и изменили ей?» А потом начинает ругать меня по-французски, говорить, что все мужчины – свиньи, и как же я посмел так ужасно обойтись со своей милой женой. А потом обычно из кухни выходит ее супруг и яростно смотрит на меня. Видимо, моя очевидная невиновность будоражит в нем старые раны.

А потом он стал говорить так быстро, что я совсем перестала понимать, о чем он.

- А я не могу сказать, что да, я был дурак, но не потому, что растрачивался по пустякам на ничего не значащие встречи, да так, что пропустил самое важное. Все эти соблазнительные женщины, понимаешь, это от скуки. И ты продолжаешь соблазнять, очаровывать, думая, ну вот же оно, то самое, а это не так. И ты чувствуешь и благодарность, и страх одновременно…

Я уставилась на Малфоя.

- Драко, ты несешь бред. Пытаешься мне втолковать что-то?

Он приглушенно рассмеялся и остановился.

- Да нет, конечно. Ты же знаешь, как я люблю потрепаться. Просто боюсь, что как-нибудь Миссис Шевалье придет ко мне в квартиру с мясником и отрубит палец за то, что я тебя обманул. А я не думаю, что мне пойдет обрубок пальца.

- Я сомневаюсь, что Миссис Шевалье собралась устроить на тебя травлю и покалечит тебя только за то, что ты меня обманул. Хорошо, я согласна. Но не в комнате наверху и никаких колец.

В ответ Малфой надул губы.

- Только на время обеда. Пожалуйста. Оно так мило смотрится на твоем пальчике. У тебя красивые руки.

Я сделала вид, что не услышала комплимент.

- Кстати, на счет имени. Это ведь ты придумал, не так ли? Кто-то кроме меня еще в курсе, что внуку Гарри Поттера дали имя самого коррумпированного Папы Римского за всю историю католичества?

Малфой мерзко ухмыльнулся.

- Сомневаюсь.

- Какой же ты ужасный!

- Сегодня я сравнял счет, не так ли? – Он опять ухмыльнулся.

Чулан был слишком мал, мы были слишком велики для него, а последние месяцы были слишком тяжелыми.

- Пппридурок, - заикаясь, пробормотала я, стараясь снова не расплакаться. – Я тоже соскучилась.

- Я рад, - сердито отозвался он. – Ну, не то чтобы рад. В этом ничего приятного нет. И вообще это так ужасно – скучать по кому-то. Я чуть ни за что ни про что не проклял Карстерза, постоянно со всеми скандалил, и все из-за тебя, ужасная ты женщина. Он едва дышал, когда я от него отошел. Да как он смеет мучить нас всех своим присутствием? Да его надо отправить на Северный полюс, чтобы медведи водили вокруг него хороводы. Я, кстати, решил выступить с таким предложением на следующем заседании. Уверен, мне дадут еще один Орден Мерлина за это. Я не заклял его только потому, что знал, что этот мерзкий ублюдок хоть и получит по заслугам, но вызовет у тебя как минимум сочувствие, а он не заслуживает этого. Я говорил, что я был невыносим? Нет, это ты невыносима. Ведь это не он, а я заслуживаю твоего сочувствия. Я сталкивался с его глупостью столько лет, мне едва удается держать себя в руках, скоро удар хватит.

- Ты опять говоришь бред. Удар? Это правда?

- Да. И, кстати, сейчас я опять к этому близок. – Он манерно приложил руку ко лбу. Сара Бернар – жалкая актрисулька по сравнению с Малфоем.

Мы снова вернулись к прежним отношениям и даже немного продвинулись вперед. Это было глупо и недопустимо, но я взяла его за руки и слегка сжала.

- Боюсь, что все твои проблемы со здоровьем – следствие твоего дурного характера. Спасибо, что прислал сову с сообщением о родах Лили. Увидимся в приемной.

Он кивнул.

Я высвободила свои руки, открыла дверь и вышла в коридор.


____________________________
от переводчика:
как всегда, буду рада услышать конструктивную критику.
если есть замечания, копируйте цитату с ошибкой.

вообще, буду благодарна за отзывы.