Глава 1Маленькая тесная комната с увешенными вдоль стен шёлковыми занавесками таяла в клубах табачного дыма. Сибиллу клонило ко сну. За день она успела почти детально рассмотреть каждое новое лицо, и это занятие успело ей изрядно поднадоесть. Были здесь и отчаявшиеся женщины с красными, заплаканными глазами, и молодые, светящиеся от любопытства кокетки, и серьёзные волшебники с аккуратными портфелями, чувствующие себя крайне неловко и, кажется, искренне недоумевающие по поводу того, как они здесь оказались. Приходили и пожилые дамы в сопровождении домовых эльфов, и молодые развязные джентльмены… Всем им Кассандра Трелони, маленькая, сухонькая старушка в огромной вязаной шали, курила прямо в лицо. Кому-то она ободряюще кивала, но чаще скорбно поджимала губы, и лишь на какое-то мгновение Сибилле казалось, что еле заметная искорка веселья и озорства вспыхивала и тут же гасла в выцветших старушечьих глазах.
— Мне нужно знать, насколько будет удачен брак моего сына, — требовательно вопрошала пожилая дама.
— А если он моя единственная настоящая любовь? — захлёбываясь от волнения, восклицала молодая девушка.
— Стоит ли вкладывать деньги в это дело? Я никогда бы не обратился к вам, если бы речь не шла о такой сумме… — авторитетно заявлял солидный лысеющий волшебник в очках.
— Ну, предскажите мне что-нибудь, — хитро улыбнувшись, просил пресыщенный развлечениями сынок богатых родителей.
Кассандра лишь приподнимала уголок губ, вновь и вновь раскидывая колоду.
— Брак вашего сына будет несчастливым. В один скорбный день его навеки разрушит одна богатая пожилая дама, — насмехались карты. — Ссоры, проклятия, разрушенные судьбы... Но только под крылом у матери сын сможет найти утешение.
— Много любовных увлечений ждёт впереди, — обещали карты. — Но частичка любви к нему больной занозой всегда будет жить в сердце.
— Дело будет успешным и принесёт гораздо больше того, что вложено, — прельщали карты. — Но один неверный шаг — и все труды рискуют пойти прахом.
— Ваш путь отмечен смертью, — неумолимо констатировали карты. — Будет чудом, если вы доживёте до тридцати лет.
— Боюсь, вы ошибаетесь, — злобно оскалившись, отвечал юноша.
— Как бы мне хотелось оказаться неправой, мальчик мой… — качала головой Кассандра. — Но карты бывают очень упрямы.
Поток желающих узнать свою судьбу не уменьшался весь день. Наконец, Кассандра выпрямилась и требовательно проговорила:
— На сегодня предсказания окончены, — прислуживающий домовой эльф, такой же старый, как и она сама, низко поклонился и нырнул за ширму. — Сибилла, детка, подойди сюда.
Сибилла разлепила глаза и села напротив, туда, где пару минут назад сидел юноша, отмеченный смертью.
— Что ты извлекла из сегодняшнего урока?
— Карта Шута означает, что человек начинает свой духовный путь, он выбирает дорогу сам и с легким сердцем шагает по ней. А Старший аркан Маг символизирует руководство в пути, — заученно проговорила девочка, — и предлагает использовать все возможности, которые посылает Судьба...
— Нет же! — недовольно проворчала старуха. — Прорицания начнутся у тебя в следующем году. В твоих способностях запомнить значения карт я не сомневаюсь. Но разве это главное в нашем деле?
Сибилла потупила глаза.
— Нет, бабушка. Главное интуиция…
— Во-о-от… — кивнула старуха. — Не так уж важно, что выпало на картах. Если бы всё было так просто, тогда бы с прорицаниями справился любой дурак. Гораздо важнее то, что здесь — она ткнула тонким пальцем Сибилле в лоб. — Что ты думаешь обо всех этих людях и о том, что я сказала им?
— Разве ты не сказала им лишь то, что прочла по картам?
— Я сказала им то, что они готовы были либо хотели услышать, глупая девчонка, — Кассандра глубоко вздохнула. — Ты не проживёшь в этом мире. Он будет слишком опасен для тебя…
На глаза Сибилле навернулись предательские слёзы. Она ведь так прилежно училась, так старалась, подмечая бабушкины жесты и уловки, разбираясь и запоминая значения карт… У неё ведь уже получалось делать предсказания, и они сбывались. Сбывались, рано или поздно.
— У тебя есть дар, — строго сказала Кассандра, сверля внучку глазами. — Но великий дар не разменивается по мелочам. Ты сможешь сделать одно или два великих, по-настоящему судьбоносных предсказания, которые изменят судьбы тысячи людей, но ты не заработаешь этим себе на хлеб. Потому что людям будет этого мало. Их больше интересуют их мимолётные беды и проблемы, отношения, о которых они и не вспомнят через год, прогноз погоды на завтра и прочая ерунда… И если ты не дашь им этого, они без воззрения совести обвинят тебя в шарлатанстве. Но морочь им голову, говори то, о чём они действительно хотят услышать, дай им богатую почву для их же собственного воображения — и слава о тебе прослывёт в веках.
Сибилла сглотнула, поджимая губы.
— Значит, ты соврала им?
— Нет, лишь сказала им то, что они и так знают. Либо очень хотят, чтобы так было. Либо наоборот очень боятся этого. В конце концов, — она причмокнула губами, заправляя в трубку новую порцию табака, — имея дар к прорицанию, никогда наверняка не угадаешь, что лишь плод твоей фантазии, а что действительно имеет все шансы сбыться. К тому же, каждый человек в большей или меньшей степени внушаем. Кому-то лишь стоит указать на возможную ошибку — и он совершит её сам. Другой сделает всё, чтобы этой ошибки не допустить, и, в конце концов, попадёт в услужливо вырытую самим собой яму. Поэтому не обвиняй старуху в обмане. Всё, что я предсказываю, случается или имеет большую вероятность случиться.
— Ты предсказала юноше раннюю смерть, — почему-то именно это пророчество вызывало в Сибилле болезненное, но в то же время приятное любопытство.
— Такие обычно долго не живут, — проворчала Кассандра. — Наглый, самоуверенный, никчёмный мальчишка. Помяни моё слово! И запомни на будущее: смерть… это самое универсальное предсказание. Рано или поздно она приходит ко всем.
Сибиллу всегда привлекали печальные истории с трагическим концом, желательно в виде мучительной смерти. В свои двенадцать она прочитала все самые грустные книги из домашней библиотеки, начиная от «Ромео и Джульетты» Шекспира и заканчивая «Последним днём приговоренного к смерти» Виктора Гюго. Кассандра всегда говорила, что без хорошей фантазии и воображения в прорицании делать нечего. Что ж, этого у Сибиллы было хоть отбавляй.
— Ты слишком любишь драмы, детка, — помолчав, добавила Кассандра, словно прочитав её мысли. — Не увлекайся этим. Люди не любят, когда им всюду сулят несчастья. Иначе каждый предпочитал бы жить по соседству с банши. Избегай крайностей. Ничего в твоих предсказаниях не должно быть однозначным. Чем больше для них будет находиться трактовок, тем лучше.
— Но ведь несчастья случаются со всеми, — упрямо процедила Сивилла.
— И всё же каждый предпочитает думать, что они случаются только с другими, — пожала плечами Кассандра.
От всех этих советов у Сибиллы кружилась голова. И всё же, ей было по душе то ремесло, что приготовила ей судьба и её знаменитая прапрабабка—прорицательница. Она любила эти долгие однообразные дни в душном маленьком таинственном доме, где даже в жару горел камин и всегда пахло табаком и благовониями, причудливые украшения и шали, старинные карты и хрустальные шары, разноцветные сервизы для гадания по чаинкам и на кофейной гуще... Она даже, наверное, согласилась бы жить в таком маленьком уютном мирке, спрятавшись от всех и вся под вечным ореолом таинственности...
Много лет спустя, отстранённая от должности преподавателя Хогвартса, униженная и посрамлённая, Сибилла вспомнит старую, давно покойную прапрабабку и вновь задастся вопросом: что же она сделала не так? И тогда в памяти вновь вспыхнет насмешливое старушечье лицо и словно из ниоткуда раздастся её спокойный чуть скрипучий голос:
— Ты хорошая прорицательница, детка. Как же жаль, что ты такая плохая актриса.
