Пролог: РозаМеня никогда не перестает удивлять то обстоятельство, что господин Малфой, выходя на свет, не превращается в кучу пепла. Он ужасно бледный, совсем, как Скорпиус. Вообще-то, я уверена, что Скорпиус будет выглядеть именно так, когда станет старше, за исключением слегка редеющих волос и бледно-серых глаз. Скорпиус как-то сказал мне, что унаследовал глаза от матери – бледно-голубая смесь оттенков, что потрясающе смотрится в сочетании с его светлыми волосами. Он похож на шведа, какого-нибудь Бьёрна Овертсрёма. Вместо этого его зовут Скорпиус Гиперион Малфой. Гиперион! Обхохочешься.
Я схожу с хогвартского экспресса на платформу и стараюсь отыскать глазами маму и папу. Из-за густых облаков пара единственно, кого я вижу - это господина Малфоя, шагающего под солнечным светом, освещавшим его черты альбиноса. Но затем пар становится ещё более густым, и он тоже пропадает из виду. Я останавливаюсь, когда пар застилает всё вокруг, и ничего не видно, и тут Скорпиус натыкается на меня, спустившись с поезда.
- Всё ещё ищешь повод коснуться меня, Скорпиус?
- Да, я весь месяц это планировал. Наконец-то моя жизнь обрела смысл, Лягушонок, - сухо отвечает он. Я ненавижу это прозвище! Один неудачный эксперимент на зельеварении - и к вам приклеилось погонялово на всю жизнь. Я поворачиваюсь, чтобы наградить его самым свирепым взглядом, на какой только способна. К моему удивлению, он не превращается в расплывшуюся массу из кожи и крови под моим разъедающим душу взглядом, а вместо этого смотрит в сторону.
- Ой-ой-ой, - говорит он, и я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, что там такое.
Действительно, ой-ой-ой. Я вижу свою маму, стоящую справа от колонны, и отца Скорпиуса, стоящего слева от нее, и при этом совершенно не догадывающегося о присутствии моей мамы. Они оба нас ищут, пытаясь разглядеть в паровом тумане. Мы знаем, что, увидев нас, они двинутся навстречу и... я не знаю, что может случиться. Каждый, кто хоть что-то слышал о Второй волшебной войне, знает, что Гермиона Уизли, в девичестве Грейнджер, не ладила, мягко говоря, с Драко Малфоем, Но это было сто лет назад, и с тех пор они друг с другом не разговаривали. Мы со Скорпиусом замерли, не зная, что делать, и тут Скорпиус снова меня толкнул, потому что на него налетел Ал.
- Какого чёрта ты делаешь? Кто стоит в конце ступенек прямо перед дверью? - бурчит Ал, но замолкает, когда осознаёт, что врезался не в кого-нибудь, а в Скорпиуса Малфоя. Скорпиус бросает на него короткий, но в высшей степени раздражённый взгляд, а потом вновь обращает своё внимание на отца, который нас к тому времени заметил. Ал бормочет что-то вроде неловкого извинения, прежде чем попытаться проскользнуть мимо нас, но заканчивается это тем, что он вновь толкает Скорпиуса, а тот, в свою очередь - меня. Мы оба поворачиваемся, чтобы остервенело на него глянуть, и лицо его такого же красного цвета, как и волосы его мамы. Господин Малфой приближается, и мама тоже. Они подходят к нам одновременно. Я слышу, как Ал вскрикивает от боли, когда Скорпиус отпихивает его локтем и шепчет:
- Отвали.
- Почему ты тут стоишь? – произносят синхронно мама и господин Малфой, и выражение их лиц при этом – просто самое забавное зрелище, которое мне довелось наблюдать за весь прошлый год. Похоже, что каждый из них считает себя изобретателем этой фразы и принимает за личное оскорбление тот факт, что кто-то другой посмел ею воспользоваться. Когда они узнают друг друга, брови у обоих в изумлении взлетают вверх. И раздается громкий скрипучий звук – и это вовсе не тормоза Хогвартского экспресса. Звук похож на царапанье ногтей о доску, и неловкость между ними почти осязаема.
- Грейнджер.
- Малфой.
У них официально закончились темы для разговора, и они переключают внимание каждый на своего отпрыска, при этом стараясь придать лицу нормальное выражение, скрыв ужасную неловкость. Мама мне говорит:
- Отойди от входа. Ты вызываешь столпотворение, - она тянет меня от двери и тут впервые замечает Скорпиуса. Она останавливается и улыбается ему.
- Привет, Скорпиус.
- Привет, миссис Уизли, - уголком глаз мы все видим, как господин Малфой останавливается. Я бросаю на него взгляд, и похоже, что он хочет что-то сказать, но в последний момент передумывает.
- Так это и есть знаменитый Скорпиус Малфой. Очень приятно
наконец с тобой познакомиться лично. Я
столько о тебе слышала, - почему она должна была выделить слово «столько»? Я краснею, когда Скорпиус смотрит на меня и ухмыляется, прежде чем ответить:
- Очень приятно наконец познакомиться с вами тоже. Лично.
Мне хочется раствориться в клубе пара, провалиться сквозь землю, слиться с окружающей средой – все что угодно, лишь бы избежать самодовольного взгляда на бледном, заостренном лице Скорпиуса. Но тут я слышу голос господина Малфоя:
- Что ж, Грейнджер, тебе повезло больше, чем мне. Когда он впервые познакомился с твоей дочерью в первом классе, я грозился отрезать себе уши и отослать их юной мисс Уизли, чтобы вместо Скорпиуса она сама рассказывала мне о себе.
Теперь у
Скорпиуса на лице появляется забавное выражение. Я официально заявляю – господин Малфой вовсе не кажется таким уж плохим. Мама издает смешок, приходит от этого в ужас и пытается замаскировать его кашлем. Господин Малфой немного сконфужен, но в то же время ситуация его явно забавляет. Скорпиус выглядит так, словно серьезно раздумывает, стоит ли убийство отца заключения в Азкабан. Мама откашливается и переключает внимание на меня с Алом.
- Здравствуй, Ал, дорогой.
- Привет, тетя Гермиона.
- Милый, я только что видела твою маму, - она смотрит вправо и щурится, и мы все неосознанно за ней повторяем, - мне кажется, я и сейчас ее вижу. Но думаю, что Гарри здесь нет, - бормочет она и, похоже, это побуждает господина Малфоя к действию.
- Давай-ка я возьму твой багаж, Скорпиус. Нам надо идти.
- Нет, я сам могу это сделать, - и Скорпиус пытается отойти, но господин Малфой уже подхватывает багаж. Они уходят, явно на ножах.
- Где твой брат, Роза? – спрашивает мама, оглядывая толпу в поисках его рыжеватой макушки.
- Наверное, с Лили.
- Что значит «наверное»?
- Мы не вращаемся в одних и тех же кругах, мама. Он первоклассник.
- Ты и Ал общаетесь со слизеринцем, но проводишь границу между собой и собственным братом? – она озадаченно качает головой. – Отыщи-ка брата и возвращайся сюда. Я взяла машину, но на дорогах ужас что творится. Как ты понимаешь, сегодня пятница, а через неделю – Рождество. Ты знаешь, что делается на дорогах в такое время.
- Я пойду, поищу его, тетя, - говорит Ал и убегает, прежде чем мама успевает ответить. Она смотрит на меня и улыбается.
- Скучала?
- Конечно же, мам! Что за вопрос?
- Ну, я не знаю. Ты не общаешься с братом. Подумала, может ты и от других членов семьи отказалась.
Я закатываю глаза и обнимаю ее.
- Где папа? – спрашиваю я, когда отстраняюсь.
- Работает, я полагаю, - бормочет она, и я собираюсь спросить, что она подразумевает под этим «полагаю», но тут мой взгляд падает на Скорпиуса. Похоже, он находится в самом разгаре горячей обличительной речи – чемодан лежит забытый на земле, между ним и его отцом. Господин Малфой выглядит так, будто из последних сил сдерживается, чтобы не вытащить палочку и не уничтожить Скорпиуса: он делает глубокий вдох и закрывает глаза, чтобы успокоиться, и я полностью его понимаю. В последние четыре месяца Скорпиуса можно было использовать в качестве одной из горгулий, сидящих на крыше Хогвартса, или даже помощника дементора в Азкабане –
настолько он был благодушным. Но тут я вспоминаю, из-за чего так себя вел, и мне становится его жаль. В конце концов, это нормальное поведение для человека, мать которого этим летом покончила жизнь самоубийством.
Я еще немного смотрю на него со стороны и ясно вижу, насколько он и господин Малфой похожи друг на друга, и дело не только в бледной коже и заостренных подбородках. Атмосфера грусти окутывает их обоих, словно одеяло, их плечи опущены, и в глазах тяжесть утраты. Я замечаю, что и мама наблюдает за этой сценой. На ее лице застыло странное выражение. Выглядит смущенной и грустной, но при этом видно, что она старается не показывать своих чувств. Через секунду она кривит губы и переключает свое внимание на что-то еще. Интересно, о чем она думает…
Я отхожу от нее и приближаюсь к Скорпиусу, не совсем понимая, что делаю.
- Скорпиус, - зову я, и застаю конец его фразы, в которой он говорит отцу, что очень сожалеет, что ему пришлось через это пройти. Они оба смотрят на меня. – Я хотела спросить, может, придешь к нам домой на обед в День Подарков*? Каждый год в День Подарков мы устраиваем большой семейный обед, и в этом году он будет проходить у нас дома. Обычно бывает очень весело. После обеда мы проводим матч по квиддичу и смотрим фильмы. Помнишь, я рассказывала тебе о том, что такое фильмы?
Он смотрит на меня, не мигая, будто я ему порекомендовала использовать розовую губную помаду, или еще что-то, такое же абсурдное.
- Естественно, вы тоже приглашены, господин Малфой.
- Приглашен куда? – спрашивает мама, подходя к нам.
- Твоя дочь любезно пригласила нас провести День Подарков с вашей семьей, - я понятия не имею, поддерживает ли господин Малфой эту идею, или нет. Он говорит, растягивая слова, и от этого создается впечатление, будто он насмехается, и собеседник автоматически чувствует себя глупо. Интересно, знает ли Скорпиус, что манерой разговора очень напоминает отца, которого он так ненавидит?
Брови у мамы взлетают вверх, и она выглядит так, словно разрывается между тем, чтобы ужаснуться, и тем, чтобы проявить фальшивую вежливость.
-
Я бы с удовольствием пришел, - говорит Скорпиус, исподтишка бросая на отца злобный взгляд.
- Замечательно. Господин Малфой тоже может прийти, верно, мам?
Все на меня смотрят, и я знаю, что они хотят наложить на меня умолкающее заклятие. Интересно, расценивается ли грехом то, что я получаю от этого огромное удовольствие?
- Э-э, я уверена, что господин Малфой занят. Мне бы не хотелось навязываться… - она умолкает.
- Это Рождество. Никто не работает в Рождество, - напоминаю им я. Я просто поражаюсь тому, что не рухнула под горящим от ненависти взглядом Скорпиуса, - просто… я не хочу, чтобы вы были одни на Рождество.
Мама еле сдерживает стон. Бровям господина Малфоя грозит опасность навсегда остаться под волосами. Скорпиус свирепо смотрит на меня. У него это очень хорошо получается. Однако господин Малфой быстро приходит в себя.
- Что ж, это звучит… Я дам вам знать. Посмотрим. Скорпиус, бери свой чемодан и пошли, - и он быстро разворачивается, торопясь уйти, как будто опасается, что я вот-вот приглашу его с нами пожить или еще что-нибудь в этом роде.
Я поворачиваюсь к маме, ожидая выговора, но она пристально смотрит вслед господину Малфою и Скорпиусу с явным выражением недоумения на лице.
- Мам?
- Э-э. Странно, такого ответа я не ожидала.
- Ты думала, что он согласится?
- Нет. Я ожидала увидеть, как вены на его шее лопнут от такого оскорбления – пригласить его преломить хлеб с кем-то вроде меня, - потрясенно отвечает она.
- Люди меняются.
- Неужели?
- В любом случае, он сказал «посмотрим». Так что девяносто пять процентов вероятности, что он не придет.
- Меня волнуют оставшиеся пять процентов.
- Люди меняются, мам, - повторяю я. Она фыркает.
- Кстати, а где папа?
- Его рано вызвали на задание. Ты же знаешь, как это происходит, моя хорошая, - она все еще смотрит в сторону, глядя, как господин Малфой исчезает в пелене белого пара.
- Задание? Сейчас? Но дядя Гарри – его начальник. Я уверена, он бы не посылал его на задание, зная, что папа должен нас сегодня встретить на вокзале. Ручаюсь, сам-то он сейчас здесь. Это так несправедливо.
Мама бормочет что-то, чего я толком не могу разобрать, и я уже хочу повторить свой вопрос, когда подбегает Хьюго и обнимает ее сзади.
- Мам!
Она поворачивается, улыбается, и, похоже, забывает о папе. Но я не забываю.
