Глава 1
Ученики Хогвартса до поры до времени могли считать себя почти счастливыми: великий Мерлин послал им в наказание за множественные проступки лишь профессора Снейпа и завхоза Филча.
Да, скажете вы, дело вовсе не в количестве, а в качестве.
Никто и не спорит с этим утверждением, напротив, вышеозначенные господа старательно портили учащимся жизнь уже много лет.
Но ничто не вечно под луной, поэтому с первого дня учебного года добавилась новая напасть : Министерство Магии издало распоряжение о возобновлении телесных наказаний в школе.
Когда директор Хогвартса зачитал это распоряжение вместо своей традиционной вступительной речи, улыбки на лицах появились только у двух человек в зале – опять же, у уважаемого профессора Снейпа и у завхоза Филча.
Так у учеников Хогвартса началась новая жизнь.
Постепенно жизнь налаживалась : Филч просто не справлялся с наплывом наказываемых, а учителя отказывались самолично брать в руки розги.
Тут надо отметить, что Министерство в своем распоряжении проявило неслыханное милосердие : студенты женского пола освобождались от порки, они лишь развлекались чисткой котлов и уборкой коридоров, как и раньше, когда получали взыскания.
Студенты же мужского пола получали наказания в полном объеме.
Через две недели после начала учебного года Филч зачастил в медпункт с жалобами на боли в руках.
Студенты немного приободрились : больше никто из учителей не соглашался браться за розги.
Радость их была недолгой : профессор Снейп, этот достойный и мужественный человек, вызвался пороть нарушителей дисциплины на его уроках собственноручно.
Проявленная им инициатива разгрузила Филча примерно на две трети.
Теперь уроки зельеварения проходили примерно так: профессор Снейп, влетев в класс, останавливался у своего стола, обводил притихших студентов своим фирменным мрачным взглядом и произносил:
- А ну-ка, Поттер, перечислите мне все двадцать пять свойств лунного камня в обратном порядке!
В искусстве ставить учеников в тупик Снейп весьма преуспел. Иногда он задавал еще более каверзные вопросы:
- Уизли, расскажите нам, какой ингредиент числится в рецепте противобородавочного зелья после крысиной шерсти?
Получалась какая-то мешанина из зельеварения и маггловской математики. Студенты, посещавшие арифмантику, переносили уроки зельеварения практически без ущерба для себя.
Другие же студенты, не ответив на вопрос профессора, обреченно опускали головы и шли к месту экзекуции. После порки они возвращались за парты, где им, в довершение всех бед, приходилось садиться на скамьи. Надо ли говорить, что профессор Снейп легко ликвидировал слабенькие заклятия обезболивания, которые несчастные жертвы пытались накладывать сами на себя.
Как-то раз смелый Гарри Поттер пробрался в кабинет Снейпа в своей мантии-невидимке и попытался наложить на розги заклятие, от которого порка стала бы менее болезненной.
На другой день профессор Снейп наглядно продемонстрировал Поттеру всю тщетность его усилий.
Так и шло время.
Однажды тихий ученик Хаффлпафа (к сожалению, не пожелавший войти в историю, поэтому назвавшийся Джоном Смитом), поделился с товарищами по несчастью своими наблюдениями: когда-то в детстве бабушка выпорола его за разбитую вазу эпохи Мун. Но умный мальчик ( зря хаффлпафцев считают туповатыми) набил штаны бумагой , и после завершения порки пришел к выводу, что боль была примерно раза в два слабее, чем при обычных условиях, а у мальчика был уже немалый опыт в этой области.
После этого сообщения в Хогвартс стали доставлять втрое больше почты. Учиетля только удивлялись, с чего бы это студенты так заинтересовались политикой: «Ежедневный пророк» стал просто небывало популярным среди аполитично настроенной молодежи.
Так что на лицах наказываемых уже не появлялось такого ярко выраженного страдания, как прежде.
Вдумавшись в это обстоятельство и тщательно взвесив все факты, профессор Снейп пришел к выводу, что у студентов просто огрубела кожа. Мысли о том, что порка им может просто нравиться, профессор старательно гнал от себя – в глубине души он считал себя высоконравственным человеком, о чем никто и не догадывался.
Поэтому профессор заказал партию более толстых розог, и наложил на них дополнительное упрочняющее заклятие.
Жизнь студентов снова превратилась в ад.
Но ненадолго: все тот же сообразительный мальчик из Хаффлпафа веско изрек:
- Картон!
Количество доставляемых в Хогвартс толстых журналов вроде «Ведьмополитена» и «Придиры» подскочило раза в три.
Журналы не подвели, и профессор Снейп только вздыхал:
- Мерлин, ну до чего же они толстокожие…
На следующий день, когда гриффиндорцы, укрепив свои тылы «Ведьмополитеном», пришли на урок, то заметили бейсбольную биту, стоящую в углу кабинета зельеварения.
Сам зельевар выглядел чрезвычайно довольным.
Студенты в ужасе зашептались:
- Теперь нам точно крышка!
Один лишь Невилл Лонгботтом выглядел безмятежным.
Когда Поттер и Уизли подверглись порке, стало ясно, что «Ведьмополитен» позорно капитулировал перед бейсбольной битой.
Наконец, Невилл Лонгботтом снова взорвал свой котел.
Все так же безмятежно, с улыбкой на круглом лице, он прошел к скамье для наказаний и улегся на нее.
Профессор Снейп взмахнул битой.
- БУМММ! –раздался страшный грохот, как будто кто-то ударил в литавры изо всех сил.
Другие студенты, не будучи подкованными в области музыки, вспомнили о пении пьяного лесничего Хагрида.
Отпустив улыбающегося Невилла, профессор Снейп взревел:
- Долой штаны, Лонгботтом!
Невилл перестал улыбаться, приспустил штаны и подал профессору зельеварения металлическую табличку, которую стянул накануне из Зала Почета.
Вконец ошарашенный профессор прочел на ней :
«Награждается Том Риддл, лучший ученик школы чародейства и волшебства Хогвартс".
Тут и сказочке конец! ;)
