Глава 1Больше всего на свете профессор Саид Раджан любил разбирать индейские свитки. Не индийские, а именно индейские. Индийской магией сейчас увлекались абсолютно все: вот уже полвека культ арийцев и их "прародины" с легкой руки немцев приобрел характер всеобщего психоза. Зато рукописи майя и тольтеков оставались загадкой. Их языки британскими магами почти не изучались. Большую их часть сожгли конкистадоры, а малую отправили в библиотеку Ватикана, равно как и дощечки с тихоокеанских островов. Закончив Хогвартс, профессор Саид Раджан даже специально ездил в Рим, чтобы пройти стажировку по языку майя и получить доступ в библиотеку. О языке майя они и разговорились однажды с коллегой, профессором трансфигурации и деканом Гриффиндора Альбусом Дамблдором, когда оба окончили занятия и устроились в комнатах последнего пить чай.
- Думаете ввести спецкурс по языку майя, Саид? - улыбнулся Альбус, подвинув другу чашку.
- Не слишком-то вежливо копаться в чужих мыслях, Альбус, - вздохнул профессор Раджан. Они с Альбусом, как школьные друзья, могли позволить себе подобные шутки.
- Я вовсе и не копался, Саид, - подмигнул профессор Дамблдор. - Просто вчера вы с большим интересом копались в рукописи майя, а сегодня за завтраком с интересом осматривали учеников.
- Что же, это было бы неплохо, - ответил профессор заклинаний. - Только боюсь, много желающих мне найти не удастся.
Дружба Дамблдора и Раджана началась в далекие школьные годы. Тогда гриффиндорец Альбус защищал райвенкловца Саида от нападок не только слизеринцев, но и компании хамоватого однокурсника Ллойда Уизли. В последнюю к огорчению Альбуса входил и его родной брат Аберфорт. Пожалуй, Альбус и его друзья были одним их немногих учеников, кого не смущали ни индийское происхождение Саида Раджана, ни его цвет кожи. С тех пор Саид, ставший профессором и деканом Райвенкло, очень привязался к другу, хотя внешне оставался холодным и бесстрастным.
- Дело даже не в этом: любознательные дети всегда найдутся. Но разрешат ли вам ввести этот факультатив – вот вопрос. Вы же помните, сколько копий сломали из-за египетского языка. Многие в министерстве волнуются, как бы он не обратил учеников к темным искусствам, - поправил он упавшие на нос треугольные очки.
- Но ведь вы-то так не думаете? Я считал вас поборником знаний, Альбус, - индиец бросил на друга удивленный взгляд. – Как язык может обратить к чему-либо?
– Язык сам по себе – лишь набор слов и обычай слагать фразы, это понятно. Но дело в том, что египетский служит универсальным языком для темных волшебников.
- Я стараюсь брать на факультатив только проверенных шестикурсников, Альбус, - поднял руку профессор, давая понять, что разговор окончен.
Дамблдор довольно равнодушно кивнул и потянулся за печеньем.
- Что касается языка майя: вы кого-то отобрали в ученики?
Декан Райвенкло внимательно посомрел на своего друга: вопрос, как ему показалось, был задан не без "двойного дна".
- Пожалуй, стоит организовать две подугруппы. Первые - шестой курс – изучат язык майя ускоренно. Вторые – нынешние второкурсники – получат возможно досконально изучать его. Начнут они со следующего года. Вы правы, я уже отобрал кое-кого. Мисс Бэддок со Слизерина и мисс Аппас с Райвенкло, - кивнул профессор, - бесспорно лучшие. Хотя, если я правильно понимаю, вы не любите мисс Аппас, Альбус?
Декан Гриффиндора снова, прищурившись, посмотрел на друга.
- Думаю, мисс Аппас могла бы быть немного добрее, - неожиданно серьезно сказал он. – И не могу сказать, что вижу в ней особенную тягу к знаниям. Скорее стремление выделиться. Мисс Чарис Блэк вы не берете в расчет?
- Она честолюбива, - охотно отозвался Раджан, - у нее сильная воля. Но я бы не назвал ее жадной до знаний.
- Точнее, боитесь, что изучение древних рукописей и языков пробудят в мисс Блэк дурные наклонности ее семьи, - отозвался Дамблдор. Феникс Фоукс, его неизменный друг со школьных лет, проснулся и начал расхаживать по жердочке.
- От вас ничего не скроешь... - развел смуглыми руками индиец. - Впрочем, похожая ситуация, думаю, и у Зиллы.
В кабинете повисла пауза. Несколько мгновений Дамблдор рассматривал стопку книг. Затем, вздохнув, начал расхаживать между шкафом и большим плюшевым креслом.
- Мне кажется или вы в самом деле недолюбливаете Зиллу, Саид?
- Она неплохая девочка... - замялся профессор Раджан. - Но все-таки... - нахмурился он.
- Вы недолюбливаете ее за принадлежность к семье Принц. И это - единственная причина, - грустно покачал головой декан Гриффиндора. Когда он сталкивался с чем-то неприятным, в его глазах появлялся сухой блеск.
- Трудный вопрос... - его друг, сложив руки замком, посмотрел вокруг. - В их роде есть что-то ненормальное, болезненное. Какая-то природная жестокость... - неуверенно поводил он смуглой ладонью. - Я ничего не хочу сказать про Зиллу, но...
- Если вы говорите о Сириле или Лидии - полностью согласен, - вздохнул Дамблдор. - Но Зилла и Бренуэлл… Они дети своего отца, а Лэм жесток никогда не был. Поверьте, Саид, - повернулся он коллеге, - Ломброзо – просто самонадеянный осел. Наследственности уделяется гораздо больше внимания, чем стоило бы.
Декан Райвенкло задумчиво посмотрел в окно. Хотя был полдень, серое небо закрывало хогвартские башни плотными клубами серого тумана. Зима в этом году выдалась промозглая: окна постоянно запотевали. Школьники любили рисовать на них пальцами фигурки; однажды Раджан застал за этим занятием даже зазнайку Чарис Блэк.
- Недавно она бросила чернильницей в мисс Аппас, - возразил Раджан. – И накормила слизнями мисс Крейвуд. Вы, помню, замяли этот случай, но я не забуду, с какой ненавистью Зилла смотрела на этих девочек.
- Мисс Аппас и мисс Крейвуд говорили откровенные мерзости про её отца, - отрезал Альбус. – Так мне сказал Мелвин Лавгуд. Согласитесь, это достаточный повод.
- Вы любите Зиллу и Брэнуэлла в память о Лэмюэле? - спросил индиец и тотчас осекся. Дамблдор нахмурился и посмотрел с неприязнью на окно. "Неужели он до сих пор не мог отправится от гибели друга?" - подумал Раджан.
Лэмюэль Принц, отец Зиллы и Брэнуэлла, был однокурсником Альбуса и одним из самых близких его друзей. В войну, когда вся компания отправилась на фронт, Лэмюэль, хоть и был слабого здоровья, также ушел – устанавливать щиты над гарнизонами, городами и расположениями войск. Год спустя после начала военных действий его обвинили в измене, шпионаже в пользу немцев – и приговорили к повешению. «Разоблачил» его бывший сосед по спальне, Осборн Крауч, и он же позаботился о том, чтобы друзья Лэма ничем не смогли помочь. После этого случая начался карьерный взлет Крауча: сейчас он был заместителем председателя Визенгамота.
- Прошу вас, Саид... - на лице Дамблдора мелькнуло подобие нервного тика. В голубых глазах, защищенных треугольниками очком, отразилось страдание.
- Бренуэлл, впрочем, мне симпатичен... - замялся Раджан. Сейчас ему хотелось сгладить неловкость в отношении старого друга. – Очень одаренный мальчик. Я думаю, если с кружком все получится, взять и его. Ему ни к чему ждать еще год. И уж конечно, со следующего года он пойдет на факультатив по египетскому языку.
Альбус нахмурился.
- Ну пожалуй… Пусть. А кого из шестикурсников вы думаете взять?
- Мистера Нотта, конечно. Мисс Кирри. Мистера Брокльхерста. Мисс Спенсер-Мун, безусловно. Думаю, Попечительский совет отнесется к моей затее куда благосклоннее, если возьму еще мистера Крауча, - осторожно добавил Саид, поставив чашку. Он покосился на Альбуса с опаской: идея взять Каспера Крауча, сына Осборна, и самому ему была противна. Крауч был средних способностей и имел очень высокое мнение о себе и о влиянии своего отца. Но кружок хотелось открыть, поэтому следовало расположить к себе прежде всего членов Попечительского совета.
- А Ликаон Кэрроу? - Дамблдор выжидающе посмотрел на друга. – У него хорошие оценки и неплохие способности, однако его вы не назвали. Если мне не изменяет память, вы не очень любите мистера Кэрроу?
- Думаю, он унаследовал характер своего ненормального отца, - нахмурился индиец. - Вспыльчив, взбалмошен и агрессивен. Хотя душа у него добрая.
- Добрая... Едва ли его жизнь будет счастливой, - вздохнул Дамблдор.
Раздался стук. Профессор Раджан повернулся и, пока его друг пребывал в легком замешательстве, открыл движением пальцев дверь. На пороге стояла шестикурсница Диана Кирри - высокая тонкая девушка с короткой стрижкой темных волос. Профессор Дамблдор недоуменно посмотрел на старосту школы.
- Добрый день, мисс Кирри... - начал было профессор Раджан, но девушка срезу прервала его излияния:
- Сэр... На Каспера Крауча совершено нападение!
***
Дамблдор торопливо шел по коридору, к кабинету директора. За нападение на Каспера Крауча почему-то задержали маленького Брэнуэлла Принца. Первокурсник якобы попробовал из-за угла пальнуть в студента шестого курса Секо. Почти не промахнулся: проклятие разрезало одежду Крауча. Для мальчишки в двенадцать лет неплохой уровень владения магией. "И как он только докопался до темных заклятий? Надо мне внимательнее смотреть, что даю читать им с сестрой". Как ни старался Альбус найти в себе сочувствие к Касперу Краучу - высокомерному бездарю, кичащемуся отцовской славой и ни разу в жизни не сказавшему умного слова - но увы, он должен был признать: его заботило лишь, чтобы Брэнуэлл не попал под розги.
И не его одного. Зилла, конечно, уже прибежала в директорскую башню. Скрестив руки на груди, она сердито смотрела на горгулью, но при звуке шагов Дамблдора порывисто обернулась к нему.
- Это все ложь, дядя Альбус!
- Что - ложь? - он ласково поглядел на девочку, вспоминая то время, когда её мать так же дрожала, не зная, что будет с набедокурившим Лэмом. В самом деле, он не мог решить, на кого же похожа девочка: глаза и волосы темнее, чем у Айлы, а кожа гораздо бледнее; лицо в форме сердечка - явно от матери, а хрупкость и манера склонять голову набок - от отца. И в поступках её он узнавал Лэма и Айлу поочередно, сейчас перед ним явно была уменьшенная копия матери.
- Вы пришли из-за Брэнни, - она не спрашивала, а утверждала. - Вам сейчас скажут, что его поймали с поличным. Это неправда. Брэнни говорил со мной, Ликаоном и Джереми, когда к нему примчались эти сумасшедшие... - она скривилась с ненавистью. - Крауч и Лонгботтом! Крауч стал орать, будто Брэнни напал на него... Маленький - на большого? Чушь! Первокурсник не может знать темных проклятий.
- Все так, Зилла, - кивнул Дамблдор, про себя с облегчением делая заметку: с поличным Брэнуэлл все-таки не пойман, а относительно Крауча можно сказать, что он пожелал развлечься, подведя под розги сына погибшего врага.... Только вот как быть с проверкой палочек?
- Кто там сейчас? - он ласково положил девочке руку на плечо. Она с надеждой на него взглянула.
- Директор, конечно, сам Брэнни, Крауч с Лонгботтомом. Профессор Раджан там же. Джереми пришел. Ликаон обещал прийти, подождать с мной вместе, но что-то замешкался. Дядя Альбус, - темные глаза Зиллы заблестели от слез. - Вы ведь не позволите, чтобы Брэнни... Чтобы его наказали? Он такой болезненный, а это совершенно ужасно, я слышала, и это может его убить. Если уж ничего не получится - может, пусть накажут меня? Я недоглядела за ним... - она умоляюще сложила руки. Альбус сделал строгое лицо.
- Не позорь Брэнуэлла. Ты могла бы принять от него такую помощь. Он от тебя - не должен ни в коем случае.
- Вы сами говорили, что мальчики и девочки равны, - Зилла упрямо нахмурилась, но Дамблдор уже не слушал её: он живо взбегал по ступенькам, ведущим в кабинет директора.
На пороге он замер: в маленькой, тщедушной фигурке, стоявшей перед огромным директорским столом, словно ожил его друг. Впрочем, Лэм никогда не умел смотреть так холодно и высокомерно, как его сын. Седой и сгорбленный директор Блэк, как и прежде, выглядел судьей, выносящим смертный приговор, а стоявшие в разных концах кабинета Раджан с Джереми Брокльхерстом – старостой Рейвенкло и также сыном близких друзей Альбуса - и Лонгботтом с Краучем выглядели адвокатами и обвинителями перед выступлениями. Впрочем, кажется, к крайней досаде Альбуса, Саид не изменил обычной привычке не вмешиваться в дела учеников.
- Что вы здесь делайте? - Блэк, как всегда, разговаривал с Дамблдором с нескрываемой досадой. - Кажется, дело сейчас не касается учеников вашего факультета.
- Мистер Лонгботтом учится на моем факультете, директор, - мягко поправил его Альбус. - Кроме того, думаю, здесь совершенно необходимо... Хм.... участие беспристрастной стороны.
Блэк выразительно кашлянул, на лице Каспера мелькнула, тут же угаснув, наглая ухмылка.
- Мне кажется, все предельно ясно... - начал директор, но Альбус его перебил, обратившись к Касперу:
- Мистер Крауч, вы видели, как мистер Принц напал на вас?
- У этого труса хватило духу напасть только сзади... - гневно вмешался веснушчатый Лонгботтом, чем вызвал у учителя усмешку:
- Стало быть, мистер Лонгботтом, вы ничего не видели?
Тот возмущенно переглянулся с Каспером, и Крауч наконец тоже соизволил заговорить:
- Что мы должны были видеть? Кто-то метнулся за углом. У меня был порез на спине!
У Брэнуэлла хватило ума сдержаться и не рассмеяться.
- Да проверьте у него палочку! - вспыхнул Каспер, чувствуя, видно, что не все готовы встать на его сторону. Директор насупился.
- Прошу вас не командовать в моем кабинете, мистер Крауч. Мистер Принц, отдайте мне палочку.
Брэнуэлл спокойно выложил палочку на стол. Блэк проверил её Приори Инкантатем. Стоило увидеть лицо Крауча в тот момент, когда Секо не обнаружилось.
- Это... это неправда! Он напал на меня, он! - парень ткнул пальцем в Брэнуэлла и шумно задышал в ярости.
- С вашей стороны странно обвинять в применении темных заклятий первокурсника, - Альбус развел руками.
- Хорошо. Тогда кто же применил к мистеру Краучу Секо? - спросил директор ласково, и Альбус с внезапной горечью понял: если Блэку вздумается наказать Брэнуэлла, спасти мальчика ничто не сможет. И прежде, чем он успел ответить, дверь снова распахнулась. На пороге стоял Ликаон Кэрроу – шестикурсник-рейвенкловец, темноволосый и худой, с длинным желтоватым лицом, на котором весьма нелепо смотрелись очки в тяжелой оправе.
- Простите, - обратился он к директору, поправив очки. - Какая глупость вышла... В Крауча Секо пальнул я - слишком уж меня раздражает и этот индюк, и его папаша.
Каспер рванулся вперед, Лонгботтом едва его удержал. Блэк провел ладонью по бородке:
- Вы желаете признаться, я так полагаю, молодой человек? Ну что ж... Предъявите ваше палочку.
Ликаон спокойно положил на стол палочку, и на ней незамедлительно обнаружилось Секо. Блэк поколебался, переводя взгляд с Ликаона на Брэнуэлла, а с того - на Альбуса. Крауч вдруг выступил вперед.
- Погодите... Слишком все гладко, как по маслу. Не выгораживает ли Кэрроу Принца? Они ведь друзья.
Джереми, совсем отступивший в тень, вопросительно посмотрел на Ликаона, и Альбусу не оставалось ничего другого, как тоже метнуть вопросительный взгляд. Брэнуэлл смотрел на Ликаона спокойно, будто веря, то тот не спрячется у младшего товарища за спиной.
- Если и так... - директор старчески пожевал губами. - Думаю, пятьдесят розог отучат его от излишнего мягкосердечия. Вы слышали, Кэрроу? Пятьдесят розог, без карцера. Профессор Раджан, сопроводите его. Остальные свободны.
Ликаон поклонился и осклабился – только оскалом и можно было назвать эту улыбку, когда из-под бескровных тонких губ показывались кривые длинноватые зубы. Он зашагал к выходу, Раджан последовал за ним. Джереми, закусив уголок рта, приблизился к Дамблдору и покривился, когда учителя взял за руку подошедший с другой стороны Брэнуэлл. Пользуясь тем. что Крауч и Лонгботтом принялись о чем-то спорить с директором, профессор с детьми друзей покинул кабинет.
Зиллы у горгульи уже не было. Альбус, в общем-то, этому не удивился: такое вполне укладывалось в план событий, какой он только что представил себе.
- Идемте ко мне в кабинет, - сказал он Джереми и Брэнуэллу. - Нам всем неплохо бы сейчас выпить чаю. Заодно отложим конфет и печенья для мистера Кэрроу.
Джереми подавленно молчал. Брэнуэлл шагал с явным торжеством. Альбус улыбался, глядя на них: если младший из детей казался копией своего отца - трогательным, но некрасивым ребенком - то старший из мальчиков был удивительно хорош собой: высокий, прекрасно сложенный, с вьющимися темными волосами, пронзительно синими глазами и необыкновенно тонкими чертами мраморно-белого лица. По нему вздыхали многие девушки - в их числе и староста школы Диана Кирри, и семикурсница Ликорис Блэк - но Джереми оставался равнодушен; ни разу на памяти Дамблдора он даже не проводил ни одну из девушек взглядом.
Зилла, точно, нашлась в нише у кабинета Альбуса. При виде брата она радостно вскрикнула и спешно обняла его, будто боясь, что его иначе снова подвергнут опасности. Джереми, обычно любивший потискать кузенов (Зилла и Брэнуэлл приходились ему троюродными сестрой и братом), на сей раз продолжал мрачно держаться в стороне. Альбус завел детей в свой кабинет, усадил за стол, призвал чайник. Зилла принялась хозяйничать.
- А теперь, - начал Дамблдор, когда наполнилась последняя чашка, - я хотел бы...
Зилла побледнела.
- Брэнни не виноват! Неужели вы не верите?
- А я вот не верю, что виноват Ликаон, - вдруг выплюнул Джереми. Девочка непонимающе на него посмотрела. Он зло стиснул чашку.
- Вот как. Ты даже не удосужилась поинтересоваться, что с ним. Он лег под розги вместо твоего брата! Может, его сейчас секут, а мы тут...
Зилла опустилась на стул, её ресницы задрожали. Брэнуэлл не оборачивался, машинально потягивая чай. Альбус поднял руку, призывая Джереми успокоиться.
- Мне кажется, ты требуешь слишком многого. Погоди. Я расскажу вам всем, как все произошло, а вы поправите меня, если нужно.
Он обвел детей взглядом: Джереми нетерпеливо ждал, Зилла роняла слезы в чай, Брэнуэлл впал в странную задумчивость. Альбус начал:
- Итак, в какой-то из книг, которые я так неосторожно предоставил вам в неограниченное пользование, Брэнуэлл нашел заклинание Секо. Каспер Крауч до этого уже давно раздражал его, настала пора, как решил Брэнуэлл, отомстить и за отца, и за себя.
- Неправда! - воскликнула Зилла. - Брэнуэлл невиновен!
Альбус продолжал:
- Весьма умно было напасть из-за угла, со спины: Брэнуэлл умеет быстро бегать, кроме того, думаю, накинул на голову капюшон или что-то вроде того. Он кинул в Крауча заклинанием, воспользовавшись моментом, когда свидетелей не было, потом пару раз прыгнул на меняющие направление лестницы - и вот уже стоит, болтает с сестрой и друзьями, будто ничего не произошло. Однако вскоре он замечает, как к ним бегут Крауч с другом, и успевает незаметно вытащить палочку сестры, а собственную сунуть в карман Ликаону Кэрроу.
Брат и сестра Принцы взялись за руки. Джереми, глядя на них, все сильнее краснел.
- У директора он предъявил палочку Зиллы, на которой никакого Секо не было. Тем временем происходят два события. Зилла обнаруживает пропажу палочки и все понимает. Теперь ей совсем ни к чему стоять у кабинета, но она не может уйти, не дождавшись решения. А Ликаон, найдя у себя две палочки, проверяет вторую и тоже все понимает. Недолго думая, он наколдовывает Секо - скорей всего, на какой-нибудь из стен осталась царапина - и идет к директору, якобы с повинной. У кабинета он видит Зиллу, отдает ей палочку брата и велит спрятать - чем, вероятно, она и занималась в нише, когда нас увидела. А сам признается в том, чего не совершал. Ведь так все и было, да?
Повисло молчание. Брэнуэлл машинально помешивал сахар в чашке. Зилла сжалась, явно не зная, что сказать. Джереми скрестил руки на груди.
- Палочка еще у тебя? - мягко обратился Альбус к девочке. - Будет лучше, если вы с братом обменяетесь ими. Ну же. Вы в безопасности.
- В безопасности? - прошипел Джереми. - Простите, невиновный пострадал из-за того, что наш Брэнни не умеет отвечать за свои поступки. Вы избаловали их. И, похоже, не собираетесь наказывать, хотя даже меня за подобное отец бы наказал.
- Не собираюсь, - жестко ответил Альбус. - Брэнуэлл, думаю, и так все понял. А Ликаон сам выбрал, как поступить.
В тот же миг дверь отворилась, и в комнату вошел профессор Раджан. Как обычно, он был в темно-синей со слегка висящими рукавами.
- Профессор, присоединяйтесь, - охотно кивнул ему Альбус и налил чаю. - Ваш любимый, цейлонский.
- Спасибо, профессор, - ответил индус. - Однако, - присел он и подвинул чашку, - несмотря на ваше благородство, меня тревожат сегодняшние события. Мистер Кэрроу позволил себе применить темное заклинание к мистеру Краучу только за то, что тот ему не нравится! Согласитесь, Альбус, это неслыханно! - поправил он воротник.
Дамблдор поколебался.
- Мало ли что может быть между молодыми людьми, - мягко возразил он. - Вспомните нас с вами. А мой брат? Помните, из-за чего он бросил школу?
- При чем тут ваш брат? - брови индуса слегка дернулись.
- Любовь, - улыбнулся Альбус. - Первая любовь делает человека безумцем. Мало ли, кого, - он подчеркнул голосом это слово, - не поделили мистер Кэрроу и мистер Крауч.
Джереми тяжело и зло смотрел на детей. Зилла явно разрывалась от противоречивых чувств, охвативших её. Брэнуэлл предпочел уйти лежать на диван.
- Альбус, я все понимаю, - кивнул профессор Раджан. - Однако любовь - любовью, а темная магия - эта темная магия. Да и подлого нападения мистера Кэрроу со спины никто не отменял. Думаю, он должен принести публичные извинения мистеру Краучу. И, конечно, надо бы вычесть баллы за использование темной магии.
- Нет! - вдруг воскликнула Зилла, вскинув голову. Оба учителя воззрились на нее, Джереми смотрел выжидающе. Она осекалась, взгляд заметался.
- Нет, прошу вас, - наконец заговорила девочка вновь, подбирая слова. - Публичные извинения - это слишком. Это унизительно. Я прошу вас... Ликаон сам сознался!
Джереми с презрением скривился. Зилла обернулась к Дамблдору:
- Пожалуйста... Вы ведь не считаете, что его еще надо наказывать?
- Скажите, Зилла, - спокойно сказал профессор Раджан, - поставьте себя на место пострадавшей стороны. Вы не нравитесь мисс Крейвуд или мисс Аппас. Вы считаете нормальным, если одна из них подстережет вас в коридоре и ударит проклятием Секо со спины - просто за то, что вы не соизволили им угодить своей внешностью?
- Это не нормально, нет... - вздохнула девочка. - Но ведь Ликаон уже наказан. Зачем же добавлять?
Джереми резко встал.
- Позвольте, мне пора идти. Полагаю, наказание уже закончилось. Я должен встретить своего товарища... И, как староста, сделать ему должное внушение, - со вздохом прибавил он.
- Возьми лекарство, - проронил Альбус. Джереми коротко кивнул, порылся в аптечке, достал нужное зелье и вышел.
- Если бы мистер Крауч сделал что-то плохое мистеру Кэрроу, я бы сам снял сам с него несколько баллов, - посмотрел профессор чар на Зиллу. - Но вы молчите, мисс Принц, и все считают виновным мистера Кэрроу. Если это несправедливо - так и скажите, будьте смелой, - посмотрел он на девочку в упор.
- Хорошо, буду, - девочка глубоко вздохнула. - Это сделала я. Я напала на Крауча. Вот моя палочка, можете удостовериться.
Она спокойно выложила на стол перед деканом палочку. "Они ведь не успели поменяться с братом", - с ужасом подумал Альбус и пообещал себе, что не выпустит отсюда Раджана, не убедив его молчать.
Раджан, как и следовало ожидать, обнаружил на палочке Секо.
- Хорошо, - кивнул он. - Зачем вы это сделали?
Зилла смотрела перед собой.
- Потому что Крауч повесил моего отца. Потому что мама умерла от горя. Я знаю, что от горя, и не говорите, что прошло много лет - я помню, как она часто плакала, когда смотрела на нас или на папину фотографию. Я прочитала в одной книге про Секо и подумала, что мстить можно, даже когда ты маленький... Иначе, может, Крауч уедет куда-нибудь далеко или еще как-то пропадет до того, как я сумею ему отомстить. Ликаон, наверное, догадался и взял все на себя, - она вздохнула. - А я просто испугалась сначала. Просто растерялась.
С минуту в комнате стояла тишина. Затем профессор Раджан отставил чашку и рассеянно посмотрел на обои.
- Я вам сочувствую, - вздохнул индус. - Но, согласитесь, мисс Принц, разве справедливо, что за отца должен страдать сын? Разве мистер Каспер Крауч виноват в том, что родился сыном мистера Осборна Крауча, который поступил с вашей семьей плохо?
- Он дразнил меня и Брэнни, - девочка тяжело дышала. - Называл нас детьми висельника, изменника. А папа ни в чем не был виноват, так ведь, дядя Альбус?
- Безусловно, - Дамблдор кивнул. - Я вообще думаю, Саид, это дело стоит предать забвению. Раз уж кого-то наказали... На этом можно и успокоиться, правда?
- Я должна была сознаться сразу! - нервно выкрикнула Зилла. - Как мне теперь извиниться перед ним?!
Уронив голову на руки, она затряслась от плача. Брэнуэлл лениво вышел из-за стеллажей.
- Я думал, ты ко мне придешь, - обратился он к сестре. - Мне скучно лежать одному. Опять плачешь? Послушай, ты стала какой-то истеричной. Тем более, перед учителями. Ты же не хаффлпаффка какая-то.
Раджан обернулся к Дамблдору.
- Согласен, Альбус. Только пусть мисс Принц заверит нас, что больше не будет применять черную магию. Вы обещаете, Зилла? - повернулся профессор к девочке.
- Конечно, - она кусала губы, пытаясь плакать тише. - Конечно. Но это же ужасно... Я не знала, что Ликаон идет сознаваться, не знала!
Она замотала головой.
- Мы навестим его, - Альбус мягко погладил её по волосам, заплетенным в длинную косу. - К сожалению, должен сказать, что сегодня он пережил не самое тяжелое наказание, Зилла. Насколько я понимаю, он не будет сердиться долго.
Обнявшись, брат и сестра ушли за стеллажи.
- Знаешь, Альбус, - профессор Раджан посмотрел на друга, - у нас в Индии никогда не было вашего культа закона.
- Что ты хочешь сказать, Саид, - вздохнул Дамблдор, глядя на коридор.
- Убийство может быть строго в рамках закона. Посмотри на Осборна Крауча. Формально это справедливость и закон. А на самом деле...
Альбус побелел, вспоминая, как Лэм смотрел на него, уже связанный, с петлей на шее, и как закачался в воздухе.
- Я понял тебя, - прошептал он. - Может, я решусь когда-нибудь...
Он тревожно посмотрел на стеллажи, за которыми скрылись дети.
- Как ты думаешь, они в безопасности?
В Больничном крыле давно было темно, лишь одна свеча трепетала, отбрасывая свет по углам. Ликаон, лежа на койке на боку, улыбался, держа за руку сидевшую рядом девочку.
- Профессор Дамблдор передал мне замечательное лекарство, завтра уже буду бегать. Так что не переживай. А Джереми успокоится, подуется и перестанет. В конце концов, можно считать, что сама магия замка выживает Крауча отсюда.
Зилла не удержалась и фыркнула.
- Знаешь, - она посмотрела на мальчика, распахнув темные глаза. - Мне кажется, ты похож на моего отца. Он был таким же умным и добрым. И часто выручал других. Мама и дядя Альбус нам с братом рассказывали...
Ликаон смущенно замялся.
- Завтра ночью пойдем в теплицы, - наконец предложил он. - Сейчас как раз сезон ночных цветов. Представляешь: лунная поляна... Правда, так выглядит! Они в основном синевато-белые, иногда сиреневые, а некоторые светятся в темноте.
У Зиллы засверкали глаза.
- Как ты думаешь, почему они светятся? - азартно спросила она.
- Думаю, там какой-то особый пигмент, который реагирует на луну. Вот как раз и поизучаем. Брэнуэлла тоже бери с собой.
Зилла просияла и кивнула.
А Брэнуэлл тем временем сидел с книжкой в комнатах Дамблдора. Маленький силуэт почти утонул в глубоком кресле. Мальчик мерно прихлебывал какао и, хмурясь, перелистывал страницы. Альбус тихо позвал его - мальчик лениво повернул голову.
- Надеюсь, ты сделала выводы из того, что произошло сегодня?
Лицо Брэнуэлла с досадой скривилось. Он пожал плечами.
- Какие выводы я должен был сделать? На меня наскочили Крауч и Лонгботтом и потащили к директору. Меня чуть не отправили к завхозу, - его передернуло. - Сознался Ликаон - так нет, вы с Джереми и профессором Раджаном довели мою сестру до истерики.
- Ты понимаешь, что если бы не сознался Ликаон, созналась бы Зилла, и розги достались бы ей?
Брэнуэлл закатил глаза и вздохнул.
- Почему я-то должен это понимать? Я ни сном, ни духом, а вы ведет себя со мной, как с виноватым! Ну с чего вы взяли, что это я? А может, это в самом деле Ликаон, или вообще Джереми?
Альбус сердито встал.
- Твой отец не стал бы юлить ни минуты.
Брэнуэлл захлопнул книгу.
- Я не юлю. Вы... Вы все на меня ополчились. Зилла меня бросила, ушла в Больничное крыло, хотя знает, что по вечерам мне страшно одному, я боюсь темноты. Вы злитесь, что я не сознаюсь в том, в чем не виноват. Джереми вообще смотрит на меня, как на навозную кучу, - голос мальчика задрожал, в черных глазах выступили слезы. - Меня как в угол загнали. Лучше бы мне... Лучше бы я умер, а не мама!
Дамблдор резко встал, отворачиваясь.
- Прости, я не Зилла, не тетя Клем и не Ликаон Кэрроу. Со мной такие фокусы не пройдут. Успокаивайся. Жду тебя за чаем.
