Breathe Easy

Breathe Easy

Мне дали жизнь, которую не так-то просто прожить
3 Doors Down — I Feel You

Драко смотрел на небольшую пятиугольную карточку уже несколько минут, не отводя взгляда и даже почти не моргая. Изображение на ней тепло улыбалось, и было сложно удержаться, чтобы не провести пальцем по гладкому картону.

Он вернулся домой только пару часов назад, но успел устроить в комнате настоящий беспорядок: множество разбросанных по комнате оберток от шоколадных лягушек и кучка пепла на некогда белоснежном ковре – все, что осталось от вкладышей с портретом Поттера. Что бы там ни говорили про редкость и едва ли не коллекционную ценность этих карточек, но Драко герой всея магической Британии попадался в каждой второй лягушке. То ли везение, то ли не такой уж и исключительный этот Поттер.

Он задумчиво облизал пальцы от быстро растаявшего шоколада и снова посмотрел на карточку. Изображение исчезло, и это неприятно кольнуло. Драко еще в детстве недоумевал, почему они все-таки исчезают, почему бросают и почему не придумали заклинания, способного удержать дурацкий рисунок в рамках карточки. Имея множество друзей, беспокоился о каком-то вкладыше от конфеты. Глупость.

Когда Драко был ребенком, то мечтал однажды тоже оказаться на карточке от шоколадной лягушки. Стать героем, или, быть может, Министром магии, или ученым, или кем угодно, но достойным того, чтобы его портреты точно так же попадались мальчишкам. Тоже глупость.

Бывших Пожирателей Смерти там не изображают. Недостойны. Даже для Снейпа производители не сделали исключение, хотя фабрику буквально завалили просьбами и письмами. Драко тоже писал, прекрасно понимая, что Снейпу эти карточки и даром не сдались: вряд ли их собирают на том свете. Если бы Северуса поместили на карточку, тот бы наверняка в гробу перевернулся.

Драко посмотрел на карточку: волшебница вернулась на место. На обратной стороне мелким шрифтом перечислены ее достижения: «Героиня второй Магической войны. Обладательница ордена Мерлина первой степени. Выдающийся зельевар».

Он тоже мог бы стать кем-то выдающимся, тратить время не впустую. Но всю его жизнь можно прочитать по одной картинке: черной уродливой татуировке на левом предплечье.

Изгой и отчасти изгнанник.

На закрытом заседании Визенгамота, куда не пускали никого, кроме самых близких родственников подсудимых, Драко вынесли мягкий (некоторые считали, что слишком мягкий), но хлесткий приговор: пятилетняя ссылка из страны без права возвращения до конца срока, но с правом пересмотра дела через три года.

Сначала Драко был испуган решением Визенгамота, даже считал, что лучше бы его отправили в Азкабан. Но после разговора с матерью понял, что это первый и единственный шанс начать все сначала. Он уехал в Бельгию, в тихий городок Билзен, где всего тридцать тысяч жителей и почти нет туристов. До тех мест не докатились новости из Англии, и никто не знал, кто он такой. Его колдографий не печатали на страницах местных газет, а «Пророк» никто не получал. Несмотря на это, Драко жил в Билзене под чужим именем. Даже открыл небольшую лавку, в которой можно было найти многие редкие ингредиенты для зелий.

И только уродливая метка вечерами напоминала о том, что осталось в Англии.

Нарциссе повезло больше — Поттер выступил свидетелем защиты. Она могла оставаться в Малфой-мэноре, но раз в месяц обязана была отмечаться в Министерстве магии. А вот Люциусу не повезло вовсе. Пожизненное заключение и никакого права на пересмотр дела. Это было вполне ожидаемо, но когда Перси Уизли спешно зачитывал вердикт суда, Люциус улыбался: его не приговорили к поцелую дементора.

С отцом у Драко были не самые простые отношения: завышенные ожидания и неоправданные надежды. «Весь в мать», — так сказал тот однажды.

И Драко рад, что не стал таким, как отец. Все иллюзии о Люциусе и семейных идеалах с треском разрушились, когда ему было лет пятнадцать, а потом и вовсе стало очень-очень страшно, осознал, что такое быть Пожирателем Смерти.

Драко рад, что не стал таким, как отец, но все-таки вернулся ради него в Англию, хотя и придумал десяток причин, пока собирал вещи, почему этого не следует делать. Вот только у Люциуса аргумент был один и на порядок сильнее: он умер.

Вернувшись с похорон, на которых не было никого из старых приятелей отца, только пара местных сплетниц да подслеповатый старик, друг еще деда, Драко заперся в комнате и принялся объедаться шоколадными лягушками. Так он справлялся со стрессом еще в детстве.

Драко снова смотрел на карточку, внимательно и почти не моргая. Пальцы, липкие от шоколада, оставляли следы на картоне. Грейнджер с изображения улыбалась не наиграно, а по-детски беззаботно. Стоило Драко моргнуть — и она снова исчезла.

В голове по кусочкам собрался паззл — безумная идея. И захотелось смеяться.

* * *

Драко с Грейнджер сидели за ее кухонным столом. Между ними — чашки с чаем, розетка с вареньем и неловкое молчание. Драко незаметно осматривал маленькую кухоньку, Грейнджер методично размешивала сахар в чашке.

— Малфой. — Она откашлялась. — Ты хотел со мной о чем-то поговорить.

Драко чувствовал себя глупо и хотел подняться со стула и аппарировать очень-очень далеко. Это оказалось сложнее, чем он полагал. Прежде чем стучать в ее дверь, стоило все обдумать еще раз, а потом еще и еще… И так до тех пор, пока бы не придумался план, в котором не нужна помощь Грейнджер. Можно устроить все нелегально, в конце концов!

Вздохнув, он поднялся на ноги и усмехнулся уголками губ — Грейнджер рефлекторно мазнула ладонью по рукаву в поисках волшебной палочки. Драко понимающе хмыкнул, а у нее заалели щеки. Он снял мантию, аккуратно повесил на спинку стула, чувствуя напряженный взгляд Грейнджер.

— Помоги мне от нее избавиться. — Собственный голос показался ему чужим.

Грейнджер медленно встала из-за стола и подошла вплотную к Драко. От нее почти неуловимо пахло мылом и, кажется, молочной кашей. Сосредоточенный взгляд, чуть нахмуренные брови. Она аккуратно взяла его за руку и провела пальцами рядом с меткой, осматривая. К своему удивлению Драко не увидел на ее лице отвращения. Только интерес.

— Почему я? — Грейнджер вернулась за стол и сделала глоток остывшего чая.

Малфой сел на свой стул и пожал плечами:

— Я слышал, что ты выдающийся зельевар.

А еще в верхнем ящике его стола спрятан под кипой бумаг липкий вкладыш от шоколадной лягушки, но об этом Грейнджер, конечно же, знать не должна.

— С чего ты взял, что я соглашусь?

— Я слышал, что тебе нужны деньги. Я хорошо заплачу.

Грейнджер прикусила губу, задумчиво накручивая на палец прядь волос. Ему бы сказать что-то важное, способное как-то убедить ее помочь. В голове, как назло, было пусто. Ни одного аргумента в его пользу.

Дверь на кухню открылась с тихим скрипом. На пороге стояла маленькая девочка с огромными карими глазами и рыжими локонами, прижимающая к себе игрушечного единорога.

— Мамочка, я проснулась, а тебя нет рядом.

— Прости, милая. Ко мне пришел мой… — замялась она, — …друг.

Драко удивленно взглянул на Грейнджер. Малышка нахмурилась и подошла к нему; несколько секунд Драко чувствовал на себе изучающий взгляд.

— Ну здравствуй, мамин друг. — Она протянула ему руку. — А меня зовут Роза. Я мамина.

Она кивнула на Грейнджер, внимательно наблюдавшую за ними; Драко обратил внимание на неизвестный ему ранее блеск в ее глазах.

— Я — Драко, — наконец выдавил он и поцеловал протянутую ладошку.

Роза смутилась, очень знакомо покраснела и залезла к Грейнджер на колени.

— Странное у него имя, — зашептала она ей на ухо, но так, чтобы услышал и Драко.

Грейнджер что-то тихо заговорила, в ответ Роза сосредоточенно кивнула. Драко, сложив руки перед собой, наблюдал за незнакомой и удивительной картиной.

Он знал разную Грейнджер. Видел ее как ученицу в Хогвартсе, как девушку на Святочном балу, как бойца на войне, как невесту на колдографиях в газете. Сейчас перед ним была Грейнджер-мать. С глянцевитыми глазами, мягкими чертами лица и более тихим и добрым голосом.

— А что у тебя на руке? — неожиданно спросила Роза, склонив голову набок.

Грейнджер одернула дочь и напряженно посмотрела на Драко, пока он судорожно пытался подобрать ответ. Не ожидал от ребенка такого вопроса. Сам виноват — не опустил рукав.

— Ошибка молодости, — сдавленно ответил он. — Прошу твою маму помочь от нее избавиться.

— Мамочка, — повернулась Роза к Грейнджер, — ты ведь поможешь Драко? Нельзя, чтобы такой страшный рисунок портил красивого дядю.

Роза смущенно спрятала лицо на плече матери. А Драко теперь изо всех сил старался не рассмеяться. Кажется, вот и весомый аргумент в его пользу. Грейнджер явно не ожидала такого от дочери.

— Конечно, помогу, — наконец-то произнесла она, а Драко почувствовал, как с него спала тяжелая ноша. — Роза, солнышко, пойди почитай книжку. Мне нужно поговорить с Мал… с Драко.

— Хорошо. — Роза поцеловала ее в нос и, прижимая к себе единорога, ушла в гостиную.

И прежде чем Драко сказал хоть слово, Грейнджер бросила на него предупреждающий взгляд и призвала пергамент с пером.

— Составим договор, — напряженным голосом заговорила она, — обойдемся, я думаю, стандартной формой. У тебя есть лаборатория, или будем работать в моей?

Драко задумался. В недрах Малфой-мэнора была лаборатория. Вот только захочет ли Грейнджер там работать? Потому что сам он не сможет работать в ее — на чужой территории.

— Да, есть, — кивнул он. — Раньше там занимался Снейп, уверен, она все еще в хорошем состоянии.

Грейнджер задумалась лишь на секунду:

— Если Снейп, тогда подойдет. Думаю, там достаточно оборудования.

Они некоторое время обговаривали условия договора. Находили оптимальные условия для обоих.

— Я проведу кое-какие исследования, пороюсь в библиотеках и напишу тебе.

— Как только будет готов список ингредиентов для исследований, сообщи мне, — кивнул Драко и пошел за Грейнджер в гостиную, чтобы через камин попасть домой.

— Хорошо, — кивнула она.

Увидев их, Роза положила книгу на диван.

— Я думала, вы поиграете со мной. Дядя Гарри всегда играет.

С ответом его опередила Грейнджер:

— Сегодня Драко спешит, он не может поиграть с тобой, милая.

Малфой согласно закивал, подошел к камину и взял из глиняной шкатулки немного летучего пороха.

— В следующий раз обязательно поиграем, Роза, — наигранно бодро пообещал он.

— Драко, когда в следующий раз, придешь в гости, не забудь принести конфет.

— Роза! — возмущенно воскликнула Грейнджер и покрылась красными пятнами.

Малфой рассмеялся. Роза была замечательной девочкой, смотря на нее, он даже не думал о том, кто ее родители. Драко достал из кармана мантии пару шоколадных лягушек и протянул их малышке.

— Роза, что нужно сказать? — напомнила Грейнджер.

— Драко, приходи еще, — авторитетно заявила она и развернула лягушку. — Ой, мам, смотри, мне попалась ты.

Малфой, бросил в камин порошок и, стараясь не рассмеяться, шагнул в ставшее изумрудным пламя.

* * *

Драко осторожно заглянул в комнату матери: Нарцисса сидела у окна в большом кресле, укрытая клетчатым пледом, и читала книгу. Он тихонько вздохнул, ощущая странную неловкость и даже неуверенность: предстоящий разговор мог быть очень сложным. Не приходилось сомневаться, что мать его любит, однако трудно предсказать ее реакцию на желание Драко избавиться от метки. Хотя Нарцисса и не была ярой сторонницей Темного Лорда, как Беллатриса, но с семейными ценностями и воспитанием трудно бороться.

— Мам, можно?

— Конечно. — Она вложила меж страниц закладку и закрыла книгу.

Он прошел вглубь комнаты, отмечая, что портрет отца пуст. Драко облегченно вздохнул. Нарцисса тем временем достала палочку из кармана домашней мантии и придвинула к окну еще одно кресло. Драко сел, откинувшись на спинку, и медленно заговорил:

— То, что я сейчас скажу, очень важно, поэтому выслушай, пожалуйста, до конца.

— Хорошо, — кивнула она; чувствовалось напряжение.

— Я не знаю, как ты к этому отнесешься, и не хочу даже думать, как бы отреагировал отец. Я много думал, прежде чем принял такое решение. Мне нужно это сделать для того, чтобы моя жизнь стала лучше. Я хочу избавиться от метки.

Драко говорил тихо, но очень четко и внятно, решительно глядя матери прямо в глаза, готовый в любую секунду встретить непонимание или порицание.

Нарцисса молчала.

— Я не уверен, что это вообще возможно, но приложу все силы. Неважно, что люди все равно будут помнить о ней, но я буду уверен: чертовой метки больше нет. — Драко набрал в легкие побольше воздуха: осталось сообщить самое главное. — Чтобы все удалось, пришлось просить помощи у Гермионы Грейнджер. Сомневаюсь, что кому-то еще под силу подобное.

Он выдохнул и выжидающе посмотрел на Нарциссу.

— Я всегда поддерживаю твои решения, Драко, и это не станет исключением. Можно лишь догадываться, что ты чувствуешь, глядя на свое предплечье. Когда тебя наградили меткой, я усомнилась в том, что тебе повезло быть Малфоем. Но в итоге ты справился.

— Мы справились.

— Уверена, что Гермиона Грейнджер поможет тебе, — ободряюще улыбнулась Нарцисса.

— Спасибо, мам, — прошептал он. — Я люблю тебя.

* * *

С самого утра, проснувшись почти на заре, Драко не находил себе места. Грейнджер накануне прислала с потрепанной сипухой письмо, где подтвердила, что может приступать к работе. Все в лаборатории готово к ее приходу: котлы начищены до зеркального блеска, мензурки и склянки обновлены, в шкафах наведен порядок.

Грейнджер должна была появиться с минуты на минуту, и Драко не сомневался, что она не опоздает, но все равно нервно мерил шагами кабинет. Отвратительное чувство беспомощности снедало всякий раз, стоило вспомнить, что, кажется, совсем недавно Грейнджер здесь пытали. И это может стать первой и даже единственной причиной, по которой она передумает и не появится.

Чтобы отвлечься от невеселых воспоминаний, он взял со стола шоколадную лягушку. Не слишком аккуратно разорвал упаковку, вытащил вкладыш — всего лишь Дамблдор. Спасибо, что не Поттер.

Пламя в камине взметнулось и зашипело, мгновенно став изумрудным, и уже через секунду в нем показался знакомый силуэт. Гермиона Грейнджер шагнула в комнату, роняя с ботинок и мантии пепел, и негромко чихнула. Свитки пергаментов, что она держала в руках, с тихим шорохом рассыпались по ковру.

— Малфой, тебе никто не говорил, что камин нужно хоть иногда чистить? – пробурчала она, наклонившись и быстро собрав документы.

— Здравствуй, Грейнджер. Рад тебя видеть, — протянул в ответ он. — Камином много лет никто не пользовался, не так-то и просто его сразу прочистить.

— Успела уже ощутить. — Она скривилась. — Показывай, где твоя лаборатория.

— Пойдем, — кивнул Драко и направился к двери.

Они быстро шли по коридорам, Грейнджер немного отставала, потому что все время останавливалась рассмотреть тот или иной портрет. Драко казалось, что кто-нибудь из родственников все-таки выскажет неодобрение. Но они молчали — как-никак, воспитанные чистокровные маги.

Приложив руку к двери, Драко шепнул пароль. Они вошли в лабораторию, и он взмахнул палочкой, зажигая свечи. Грейнджер положила свитки на стол и принялась рассматривать оборудование. Драко молча замер возле шкафов с ингредиентами. Наконец она кивнула своим мыслям и сняла повседневную мантию, повесив на спинку стула.

— Темную метку до этого никто не исследовал, — произнесла Грейнджер, застегивая пуговицы на светло-серой рабочей мантии. — Не было необходимости. Я нашла пару книг и научных работ о магических татуировках. — Она нахмурилась. — Несколько магов пытались избавиться, но неудачно: один сошел с ума и закончил жизнь в Мунго, второй отрезал себе ногу, а третий вырезал татуировку вместе с кожей.

Малфой ощутил легкую тошноту. На секунду закрыл глаза, чтобы прийти в себя.

— Не самое вдохновляющее начало, — наконец выдавил он.

— Это все потому, что эти маги самостоятельно пытались свести татуировки. У тебя перед ними весомое преимущество.

— Какое же?

— У тебя есть я, — уверенно ответила Грейнджер и снова взяла один из свитков.

— С годами ты стала скромнее, — не удержался от комментария Драко.

— Мне нужно сделать кое-какие анализы, чтобы сравнить твою метку с обычной магической татуировкой.

«Твоя метка», — неприятно кольнуло где-то глубоко внутри. Драко понимал, что Грейнджер не знает о том, что он стал меченым не по своей воле. Но от этого стало не менее неприятно.

— Малфой? — позвала его Грейнджер и указала на ближайший стул. — Садись вот сюда.

Пока Драко устраивался поудобнее, она подготовила чистый пергамент, перо и несколько склянок с мутными зельями.

— Закатай рукав, — приказала она.

Ему снова захотелось все бросить, наплевать на статистику и заняться поиском решения проблемы в одиночку. В ушах все еще звучал голос Грейнджер: «Твоя метка».

Он сжал зубы, постарался откопать в мыслях любое беззаботное воспоминание, чтобы отвлечься. Грейнджер была в двух шагах от него и молчала. Он, не глядя на нее, сначала расстегнул манжет, а после закатал рукав.

Когда теплые руки Грейнджер коснулись кожи, Драко вздрогнул. Его опять окружил запах молочной каши. Интересно: с кем она оставила дочь? Спросить хотелось, но Драко понимал, что этого делать не стоит. В голове, как назло, теперь крутились мысли о Розе, зато это помогало не думать о том, что с ним делала Грейнджер.

До этой минуты он никогда не думал о детях. Не представлял себя в роли отца. Возможно, из-за того, что перед ним был не самый выдающийся пример «хорошего отца».

Драко даже стало интересно, а каким отцом он мог бы стать? Он бы, разумеется, постарался не повторять всех тех ошибок, что совершил Люциус. Драко бы не завышал планку для своего ребенка и радовался даже самым незначительным победам.

В Бельгии у Драко была девушка, они встречались несколько лет, но он никогда не задумывался о том, чтобы создать семью. Ханна была замечательной, однако совместного будущего с ней не виделось. Поэтому перед тем, как вернуться в Лондон, он разорвал отношения. И им обоим, кажется, стало от этого легче дышать.

На самом деле Драко осознавал, что ему пора подумать о будущем, жениться, завести ребенка. Только рядом не оказалось ни одной девушки, способной стать миссис Малфой. Или же Драко просто плохо искал. И, вероятно, не там.

Драко посмотрел на Грейнджер. Хотел сравнить ее настоящую с изображением на вкладыше от шоколадной лягушки. Под глазами залегли глубокие тени и едва заметные морщинки, во взгляде спрятана боль прожитых лет. Улыбка осталась почти такой же теплой, но уже не беззаботной. Ей уже давно не восемнадцать. Перевел взгляд на ее ладони: пальцы в чернилах, как и в Хогвартсе; на безымянном пальце все еще заметен след от обручального кольца.

— Ты прожжешь во мне дыру, — проворчала Грейнджер и посмотрела Драко в глаза.

Попался. Тут же на всякий случай поставил щит, знал, что Грейнджер не из тех, кто мог бы просто взять и влезть в чужие мысли; Драко казалось, что его мысли и без того были слишком громкими.

— Было бы на что смотреть, — по привычке огрызнулся он.

В ответ она усмехнулась и, ничего не сказав, просто продолжила манипуляции с его рукой.

— Я обработаю метку специальным зельем, это нужно для исследования, — как ни в чем не бывало, заговорила Грейнджер. — Спустя сутки кожа вокруг метки изменит цвет, сообщишь мне эти изменения и смоешь зелье вот этим ромашковым настоем.

На стол перед Драко она поставила небольшую склянку с желтоватой жидкостью, а затем осторожно обработала его руку зельем и перемотала бинтом.

У Драко были вопросы к Грейнджер, но прежде чем он успел открыть рот, в лабораторию ворвался сгусток белого света. Патронус. Он видел подобных не раз и не два, но никогда не призывал самостоятельно. Статная сияющая лошадь, от которой невозможно оторвать восхищенного взгляда, заговорила голосом Джинни Уизли:

— Гермиона, ты же знаешь, какая Роза непоседа! Мы в Мунго, но сейчас уже все нормально…

Грейнджер вмиг переменилась: побледнела, глаза заблестели, а пальцы по привычке пытались нащупать обручальное кольцо.

— Я сниму барьер, ты сможешь аппарировать отсюда. — Драко сказал это прежде, чем успел подумать.

Он достал из кармана палочку и снял щит. Грейнджер бросила на него странный взгляд, а после с громким хлопком аппарировала. Драко же вернул барьер на место, поправил рукав и направился в кабинет.

* * *

Он переживал за дочь Грейнджер. Чисто по-человечески, конечно. Драко не знал, что с ней произошло, но видел лицо Грейнджер. Всего на мгновение увидел на ее лице страх, и этого оказалось достаточно. Страх потери. Она знает, что такое терять. Раньше он читал об этом в газетах, а сегодня — в ее глазах.

Даже магические газеты Бельгии писали о том, что у Грейнджер и Уизли родилась дочь. Они же национальные герои, известные далеко за пределами страны. А спустя несколько месяцев все газеты кричали о несчастном случае в семье все тех же героев: во время эксперимента в магазине брата погиб Рон Уизли.

Драко понимал, что они не друзья и что коллегами их тоже не назовешь, но все равно должен был узнать, что с ее дочерью. Однако не мог вот так просто взять и написать ей. Поэтому выждал сутки.

«Грейнджер!
Кожа возле метки стала синей.
С Розой все в порядке?
Драко Малфой»

Он обработал руку оставленным Грейнджер раствором и в ожидании ответа Драко принялся рассматривать липкую карточку. По привычке. Грейнджер на вкладыше еще не знала, что ее ждет в скором будущем.

Малфой всегда считал, что те, кто выиграют войну, обязательно будут счастливы. Как оказалось, он ошибался и в этом.

Ответ от Грейнджер позволил вздохнуть свободней:

«Малфой.
Роза упала с метлы и сломала руку. Костерост детям нельзя, несколько дней попьет зелья, и все будет хорошо. Спасибо и за барьер, и за беспокойство.
Хорошо, что кожа стала синей. При встрече все объясню.
Гермиона Грейнджер»

Малфой поддался какому-то странному порыву: вытащил свежий «Пророк» из кипы бумаг на столе и, найдя объявление магазина, заказал для Розы корзину сладостей. Драко казалось, что он поступает правильно. Ни о чем другом думать не хотелось.

* * *

Грейнджер пришла спустя несколько дней. Она нервничала, раз за разом смотрела на часы, и Драко понимал, что сейчас она бы хотела оказаться рядом с дочерью, а не торчать в лаборатории.

— Роза была очень рада твоему подарку, — сказала Грейнджер, доставая свитки. — Она любит внимание.

— Она не похожа на тебя, — заметил Драко.

— Это плохо или хорошо?

— Не знаю, — пожал он плечами.

— Ладно, давай о деле, — сменила она тему, — синий цвет означает, что кожа не заражена. Это хороший знак.

Драко ее настрой обрадовал и вселил уверенность. Воодушевление. Скоро он сможет сделать то, чего так долго ждал: избавиться от чертовой метки.

— Нужно проверить кровь, — произнесла Грейнджер и бросила на него странный взгляд.

«Хочешь проверить чистоту моей крови?» — едва не ляпнул Драко, но вовремя прикусил язык. Вряд ли сейчас стоило портить отношения с Грейнджер.

— Зачем тебе моя кровь?

— Мы должны все проверить, — буркнула она и склонилась над одним из свитков, вчитываясь в написанное.

По спине прошла волна дрожи. Драко заметил еще один странный — слишком странный! — взгляд, брошенный из-под ресниц. Он оголил предплечье, а она тем временем поставила на стол небольшую колбочку и взяла в руки волшебную палочку.

— Будет неприятно, — предупредила Грейнджер.

В ответ Драко равнодушно кивнул, но на деле хотелось крепко зажмуриться, чтобы не видеть манипуляций Грейнджер. Он положил руку на стол и закусил щеку изнутри. Грейнджер перехватила палочку поудобнее и прошептала заклинание. И тотчас на его руке, прямо возле метки, появился тонкий разрез в дюйм длиной. Она взяла со стола колбу и подставила к ране: кровь капля за каплей вытекала из вены. Драко прикрыл глаза. Все-таки вряд ли бы из него получился хороший Пожиратель смерти.

Через несколько секунд она прошептала заживляющее и перебинтовала предплечье.

— Когда порез затянется, бинт можно будет снять, — сказала Грейнджер, наскоро подписывая колбу его именем. — Это необязательно, но стоит перестраховаться. На сегодня все, остальное я сделаю дома.

Драко кивнул, понимая, что ей просто хочется поскорее вернуться к дочери.

— Я пришлю тебе сову, — добавила Грейнджер, складывая свои вещи.

— Надеюсь, совсем скоро ты избавишь меня от метки.

— Не сомневайся, — самоуверенно усмехнулась она. — Я найду способ.

* * *

— Прости, что так получилось. — Грейнджер комкала салфетку и поглядывала в сторону, где Роза у витрины выбирала мороженое. — Ее не с кем было оставить, а отменять встречу в последний момент мне показалось неправильным.

— Уверен, мы и тут сможем все решить, — пожал в ответ плечами Драко; не мог же он признаться Грейнджер в том, что рад оказаться как можно дальше от мэнора.

Она немного нервно кивнула и достала из сумки потрепанный свиток. Драко чувствовал себя неуютно, боясь, что что-то может пойти не так. Не хотелось даже допускать мысли, что метка навсегда останется на его предплечье.

— Еще не все результаты готовы, — спустя пару минут времени произнесла Грейнджер. — Нужно проконсультироваться с колдомедиком, на днях я встречаюсь с Дином Томасом, он хороший специалист.

— Ты не должна ему говорить, что помогаешь мне.

Грейнджер фыркнула:

— Конечно, это же испортит мою репутацию.

У Драко вырвался смешок, а к столику вернулась Роза, заняв стул между ним и матерью.

— Сейчас принесут. — И она облизнулась. — Мама, я заказала твое любимое, клубничное, а тебе, Драко, шоколадное. Ты похож на человека, который любит шоколадное мороженое.

На самом деле Драко не знал, какое мороженое ему нравится. В детстве он был только раз в кафе у Фортескью. А повзрослев, приходя сюда, не мог решить, какое заказать — боялся ошибиться.

Перед ними на столе появились пиалы с мороженым, и Роза тут же пододвинула одну себе. Драко с сомнением взял свою порцию, зачерпнул немного мороженого и с небольшой опаской положил в рот. Неплохо.

— Да, Роза, ты права, мне нравится шоколадное.

Перемазанная фисташковым мороженым мордашка расплылась в улыбке. И Драко поддался неясному порыву: взял салфетку и вытер лицо Розы. Не поднимая головы, он почувствовал на себе удивленный взгляд Грейнджер.

— А у тебя есть дети? — тут же спрашивает довольная его заботой Роза.

— Нет.

— А девушка? — Она склонила голову набок.

— Роза! — возмущенно воскликнула Грейнджер.

— Нет, я один.

Драко с трудом сдерживал улыбку.

— Такой красивый и одинокий. — Роза задумалась. — А тебе нравится мама? Мне нужен папа.

Грейнджер подавилась мороженым, а Драко смотрел на девочку и не мог ничего сказать. Не потому что не ожидал такого вопроса от Розы, а потому что ему действительно нравилась Грейнджер.

В голове было пусто, как после Обливиэйта, и Драко не мог сформулировать ни одного нормального ответа.

— Уверен, что я не нравлюсь твоей маме. — Стараясь выглядеть равнодушным, он пожал плечами.

— Мамочка, а тебе нравится Драко?

— Милая, мы с Драко просто друзья.

Роза нахмурилась и посмотрела на Драко. Ей, очевидно, не понравился ответ. Нужно было срочно перевести тему, пока она еще чего не спросила.

— Вы можете сходить на свидание, — уверенно заявила Роза и засияла от своей идеи. — Тогда вы будете не друзьями.

— Роза, — одернула ее Грейнджер.

Девочка обиженно надула губки и принялась есть уже основательно подтаявшее мороженое. Малфой закусил щеку изнутри, чтобы не рассмеяться.

— Драко, я подготовила список ингредиентов. — Грейнджер протянула ему свиток. — Когда сможешь все достать?

Малфой пробежался взглядом по солидному перечню и задумался. В Билзене на складе есть почти все, нужно только написать помощнику. А вот экстракт фиалки придется заказать у кого-то из местных, потому что хранится он меньше сорока восьми часов. Кажется, Лонгботтом занимается растениями, нужно будет уточнить.

— Мне нужно дня три-четыре, — задумчиво предположил Драко. — Как только все будет готово, я свяжусь с тобой.

— Я пока поработаю над формулой, — кивнула Грейнджер и продолжила: — Я пока уверена только в паре ингредиентах. Вечером займусь расчетами, нужно подобрать точную дозировку.

— Могут быть последствия?

— Риск всегда есть, когда создаешь новое зелье. Мы можем повредить кожный покров, поэтому должны быть предельно осторожны.

Он понимающе кивнул. Кажется, они с Грейнджер обсудили все вопросы. Драко уже мог бы встать и аппарировать домой, но не хотелось. Он был вовсе не против, провести еще немного времени с Розой и — не стоит врать самому себе — Грейнджер.

— Пойдемте гулять? — словно подслушала его мысли Роза и с надеждой посмотрела на маму.

Грейнджер с сомнением нахмурилась. Неожиданно Драко ответил за нее:

— Конечно, Роза, пойдем гулять. Я же тебе обещал.

Она счастливо взвизгнула и вскочила на ноги.

— Драко, Драко, а ты купишь мне сахарные перья, а шоколадные котелки и воздушное мороженое? Я хочу полетать! — Роза схватила его за руку, заставляя подняться на ноги.

— Роза! — Грейнджер попыталась успокоить дочь.

— Мамочка, ну пойдем в «Сладкое королевство», пожалуйста. Мы ведь в нем еще не были, а ты мне обещала.

— Да, ладно тебе, Гермиона. Отвлекись от работы.

— Так и быть, — сдалась Грейнджер и встала из-за столика.

Драко кинул на стол галлеон. Роза, не выпуская его руки, поспешила к выходу из кафе-мороженого Фортескью. Малфой даже спиной чувствовал обжигающий взгляд Грейнджер, но не спешил оборачиваться, опасаясь, что она все прочтет по его глазам.

«Сладкое королевство» на Диагон Аллее открыли совсем недавно, Драко читал об этом в одном из выпусков «Еженедельного Пророка». Давно пора, а то ближайший и единственный магазин был в Хогсмиде.

— Драко, а если ты мамин друг, почему я тебя не видела раньше?

Малфой услышал, как хмыкнула идущая за нами Грейнджер.

— Я только совсем недавно вернулся, долгое время жил в Билзене. Это в Бельгии.

— Там красиво?

— Очень, — кивнул он. — За долгие годы Билзен стал мне совсем родным. Я знаю каждый его уголок. Этот город очень многое мне дал.

— А чем ты там занимался?

— У меня свой магазин, продаю ингредиенты для зелий.

— А мама делает зелья. — Роза по очереди посмотрела на Драко и маму. — Ты вернулся в Лондон, чтобы работать с моей мамой? Она лучшая.

— Можно и так сказать, — ушел от прямого ответа Малфой; говорить о том, что вернулся он из-за смерти отца, не хотелось.

— Дядя Гарри тоже работает с мамой, потому что она лучшая. Они вместе ловят плохих магов. Когда я стану взрослой, хочу быть как мама или как дядя Гарри. А потом я появлюсь на карточке от шоколадной лягушки.

Наверное, все дети-волшебники об этом мечтают. Драко одобряюще улыбнулся Розе.

— Драко, а почему тебя нет на карточке? — беззаботно спросила Роза, и этот простой вопрос выбил землю у него из-под ног.

— Я не сделал ничего выдающегося, — через силу выдавил из себя Драко.

Роза нахмурилась:

— Зато ты красивый.

Малфой рассмеялся, а она покраснела.

— Я слышала, как дядя Гарри говорил про какого-то дядю, которого не хотели изображать на карточке, а он сделал много чего выдающегося. Это, наверное, из-за того, что у него, как и у тебя, был рисунок на руке.

Малфоя словно окатили парочкой Агуаменти. Прежде чем он успел открыть рот, вмешалась Грейнджер:

— Милая, смотри, мы уже пришли.

Роза отпустила его руку и побежала к магазину. Грейнджер поправила сумку на плече и немного смущенно посмотрела на Драко.

— Роза не хотела тебя задеть…

— Я знаю, — буркнул он, засунул руки глубже в карманы мантии и пошел в «Сладкое королевство».

* * *

Драко Малфой, наверное, раз в сотый перечитывал документ, но так и не уловил его сути. В голове звучали слова Розы: «У него, как и у тебя, был рисунок на руке». Она вряд ли понимала, о чем говорила, но ее слова неожиданно много значили для Драко.

Он прикусил губу и усмехнулся. Драко действительно пошел в Нарциссу. От отца ничего не осталось. Этот Малфой был совсем другим. Когда он был младше, то очень хотел походить на отца: копировал манеры говорить, ходить, держаться в обществе. Только став старше, Драко осознал, что хочет жить иначе, быть кем-то другим.

Драко расстегнул рукав рубашки и посмотрел на предплечье. Если бы Северус выжил, он наверняка нашел бы способ избавиться от метки. Неожиданно Драко ощутил нехватку общения со Снейпом. Драко поддался порыву, натянул мантию и аппарировал.

Малфой ненавидел кладбища, несмотря на то, что практически не бывал там. Но сейчас внутри него происходило что-то странное и сложно объяснимое. Он хорошо помнил, где находится нужная ему могила, хотя не был здесь с самих похорон. Уже через пару минут он смотрел на надпись на белом граните:

Северус Тобиас Снейп
9 января 1960 — 2 мая 1998

Он говорил Поттеру, что белый цвет несуразен, но тот только бросил в ответ: «Так правильно».

Драко не захотел тогда с ним спорить и просто махнул рукой.

— Привет, крестный, — голос, как назло сорвался, — это так нелепо… говорить с куском камня.

Драко сделал глубокий вдох:

— Выгляжу сейчас как сопливая девчонка из любовного романа. — Он криво усмехнулся. — Но ты же простишь мне и эту слабость? Как многое прощал до…

Он резко замолчал и поправил воротник мантии, ежась от ветра.

— Ты не должен был умирать. Как ты посмел меня оставить? — В горле встал ком; отец был прав, Драко Малфой — слабак.

Он отвел взгляд от надгробия.

— Я остался совсем один. Мне пришлось учиться со всем справляться в одиночку, не надеясь ни на кого. Ты не представляешь, Северус, каким ничтожеством я был, когда заболела мама, а приехать к ней я не имел права.

Драко помолчал немного.

— Я пришел, потому что простил тебе твою смерть, — Драко сглотнул, — мысленно я сотни раз проигрывал невероятные сценарии твоего воскрешения. Понимаешь, как ты был мне нужен?

Он резко замолчал и снова посмотрел на надпись на белом граните.

— Но я справился. Ради мамы, конечно. Знаешь, сейчас я осуществляю безумный план: хочу избавиться от метки. И я верю, что у меня получится.

Драко достал из кармана мантии палочку.

— Сложно говорить с тем, кого больше нет.

На его лице появилась улыбка, совсем, как в детстве, когда он собирался нашкодить.

— Ты ведь простишь мне и эту маленькую шалость? — Драко взмахнул палочкой и прошептал заклинание. — За то, что ты умер.

Он аппарировал, а возле могильной плиты остался венок из лилий.

* * *

Драко сидел в лаборатории возле Грейнджер и смотрел, как она варит зелье: сосредоточенное лицо и полное погружение в процесс. Казалось, она даже не замечала его присутствия. Только проговаривала что-то тихонько под нос, делала пометки на пергаменте и каждый этап сверяла с записями.

Легким взмахом палочки Грейнджер потушила пламя под котлом и села за стол.

— Зелье должно настояться и загустеть, — объяснила она Драко.

Оно имело насыщенный фиолетовый цвет и слегка пахло фиалками. Драко бросил взгляд на часы, засекая время. Старался не слишком радоваться, рано еще, но сердце предательски бухало в груди, ударяясь о ребра. Драко на малюсенький шаг приблизился к своей мечте.

— Роза все время говорит о тебе, — неожиданно призналась Грейнджер.

— У тебя замечательная дочь.

— Ты любишь детей?

— Роза первый ребенок, с которым я так много общаюсь.

— Ты мог бы стать хорошим отцом.

— Мне бы хотелось, чтобы действительно так было, — ответил чистую правду Драко и, вспомнив, спросил: — Как прошла встреча с Томасом?

— Он обещал кое-что проверить для меня.

Грейнджер встала из-за стола и подошла к котлу, помешала зелье три раза против часовой стрелки.

— Зелье приобрело нужную консистенцию. — Драко показалось, или он действительно услышал волнение в ее голосе?

Малфой чувствовал, как внутри него все сжалось в ожидании. Осталось совсем чуть-чуть. Он снял мантию, расстегнул манжет и засучил рукав. Руки едва заметно дрожали.

Грейнджер зачерпнула немного зелья и настороженно принюхалась:

— Все верно, имеется ярко выраженный аромат фиалки. — Ей плохо удавалось скрыть волнение.

Драко вообще не мог говорить, просто подошел к ней и принялся ждать указаний. Грейнджер осторожно нанесла немного зелья на метку. Оно было едва теплое и слегка покалывало кожу, будто новый шерстяной свитер.

Обильно смазав метку зельем, Грейнджер перебинтовала предплечье.

— Постарайся не мочить руку. По моим расчетам за ночь метка немного посветлеет. Вернусь утром, нужно проследить за всеми этапами.

Драко кивнул, не отрывая взгляда от руки. Уже совсем близко, осталось лишь ждать.

— Малфой, — окликнула его Грейнджер у двери, — если что-то вдруг пойдет не так — напиши мне. Я сразу же приду.

— Хорошо, — кивнул он.

Еще никогда Драко не был так близок к тому, что метка может исчезнуть с его руки.

После ухода Грейнджер Драко еще некоторое время сидел в лаборатории. Нужно было прийти в себя. Возможно, через пару недель он станет свободным человеком.

Малфой попытался заняться присланными накануне его помощника документами из Билзена, но цифры все время прыгали перед глазами и превращались в череп с выползающей изо рта змеей. Мысли были далеки от работы. Единственное, о чем Драко мог думать, — его метка и то, что он скоро от нее избавится.

Ночью сна не было ни в одном глазу. В голове крутились назойливые, как фруктовые мушки, мысли, как теперь Драко будет жить. Без метки. Займется поисками будущей миссис Малфой. А еще он хотел не просто наследника — он хотел ребенка. Драко знал, что будет принимать активное участие в его жизни. Хотел быть рядом, когда его ребенок впервые улыбнется, скажет первое слово, сделает первые шаги. Он на личном опыте знал, как это важно, чтобы отец был рядом.

К середине ночи Драко был полностью вымотан, и сон наконец-то его сморил. Но мысли о метке не отпускали даже тогда. Ему снилось, как он разматывал бинт, вместе с которым с руки слезала и кожа.

Утром стало только хуже: он чувствовал себя подавленным и уставшим, как будто полночи бродил по дому в сомнамбуле, натыкаясь на стены. Пришедшая, как и обещала, в полдесятого Грейнджер тоже выглядела не лучшим образом: нервная, бледная, с темными кругами под глазами. Они молча пошли в лабораторию, где она подготовила свои записи, а он покорно сел на ставшее привычным место.

— Готов?

— Да, — тут же кивнул Драко, не давая себе времени подумать и ответить честно.

Грейнджер сделала глубокий вдох, взмахнула палочкой и произнесла заклинание. Бинт разрезало пополам, словно острейшим лезвием, и он упал на крышку стола.

Драко затаил дыхание. Мир замер. Грейнджер, казалось, тоже не дышала. Он осторожно посмотрел на свое предплечье. А затем услышал страшный грохот — это были все планы на будущее. Рухнули за мгновение, за какой-то вдох. Чертова метка, казалось, засияла еще ярче.

Ничего не вышло. Грейнджер не смогла.

— Малфой, посмотри на меня. — Ее голос звучал приглушенно, как сквозь сладкую вату, и Драко никак не мог сфокусироваться. — Я проведу еще исследования, пороюсь в библиотеке, я найду способ избавиться от твоей метки.

У него не было ни сил, ни желания отвечать. Драко так надеялся, а получил лишь очередной пинок от мироздания: мол, размечтался слишком, пора одуматься.

Пожалуй, пора отправить запрос в Министерство, чтобы получить портключ в Билзен.

Драко следует оставить эту изначально глупую затею. Ничего хорошего все равно не выйдет. Зачем тратить время на неудачные попытки, если можно бросить сейчас? Грейнджер продолжала что-то говорить, а Драко смотрел на свое изуродованное предплечье. Кажется, ему стоило овладеть в совершенстве маскирующими чарами. Они вполне могут стать его любимыми.

— Ничего у нас не выйдет, — повторял он, наблюдая, как Грейнджер собирала в колбу остатки зелья.

— Я никогда не останавливаюсь на половине пути, — недовольно буркнула она и направилась к двери. — И тебе не позволю.

И ушла.

Драко решил, что пора проветриться, сидеть в лаборатории не было никакого желания. В саду, в беседке, сидела мама. Она куталась в любимую мантию и, разумеется, уже все знала. Нарцисса обняла его и крепко прижала к себе. Гладила успокаивающе по волосам и ждала, когда он заговорит.

— Ничего не получилось. Метка все еще «украшает» мое предплечье.

— Так бывает. Сложно создать нужное зелье с первого раза.

— Я хочу вернуться в Билзен.

— Нет! — возмущенно воскликнула Нарцисса. — Ты останешься и продолжишь исследование. Не смей так просто сдаваться, Драко Малфой.

Он вымучено улыбнулся.

— Это сложнее, чем кажется. Если бы я не вернулся в Британию, то даже не стал бы пытаться избавляться от метки. В Билзене это не имело значения.

— Драко, — Нарцисса сжала его руку, — значит, так должно было случиться. Если ты не хочешь сделать это для себя, то сделай для меня. Я хочу, чтобы у тебя была нормальная жизнь.

— Что если в следующий раз ничего не получится?

— Тогда ты попробуешь еще раз. И будешь пробовать до тех пор, пока не найдешь действенный способ.

* * *

На несколько дней Драко с головой ушел в дела, изо всех сил стараясь отвлечься от невеселых мыслей. Он вставал рано утром, шел в кабинет, работал, изредка прерываясь на еду, а за полночь возвращался в постель. Все это время он ничего не слышал от Грейнджер. Наверное, она, как и Драко, поняла, что в бесплотных попытках нет смысла.

В воскресенье, когда Драко с наслаждением пил свежесваренный кофе, огонь в камине вспыхнул ярко-изумрудным, и спустя несколько секунд из него вышла Грейнджер. Выглядела она странно и что-то крепко сжимала в руке.

— Малфой, я создала зелье! — Голос у нее был слишком счастливый. — В этот раз точно все получится.

— Откуда такая уверенность? — с сомнением спросил Драко.

— Я сегодня была у родителей в стоматологической клинике, ты знаешь, что они у меня дантисты? Так вот, — она перевела дыхание, — моя мама стала дезинфицировать приборы в йодированном растворе, а Роза начала задавать тысячу вопросов о йоде, и я все поняла! Понимаешь, к чему веду?

— Нет.

— В моем зелье не хватало йода. Я порылась в маггловской литературе и кое-что нашла.

— Грейнджер, ближе к делу.

— У магглов есть способ, как свести татуировку: они используют для этого йод.

— Хочешь сказать, что мою метку можно свети с помощью какого-то маггловского средства?

— Ты не находишь, что это очень комично? То, что тебе от метки магглоненавистника поможет избавиться магглорожденная ведьма и обычный йод?

Грейнджер сверлила его недобрым взглядом, и Драко почувствовал себя неуютно. Дело было не в том, что он для нее просто Пожиратель смерти. Просто порой он действительно считает себя таковым.

— Ладно, — выдохнула Гермиона. — Если соединить йодированный раствор с моим зельем, то мы сможем свести твою метку, не повредив кожный покров.

— Ты уверена?

— Как никогда, — подтвердила Грейнджер. — Только это зелье, — она показала на колбочку в руках, — нужно использовать строго дозированно.

— Что может случиться, если неверно рассчитать?

— Получишь небольшой ожог. Или большой, — скривилась Гермиона. — Но я не позволю этому случиться. Я рассчитала правильную дозировку для тебя.

— Когда можем начать?

— Прямо сейчас, если ты не можешь больше ждать.

Грейнджер так уверенно говорила, что он не мог не поверить ей. Драко встал из-за стола и закатал рукав рубашки.

— Не будем откладывать на потом.

— Мне нужны бинты.

Драко щелкнул пальцами, и перед ними появился домовик; через минуту у них уже было всё необходимое.

Грейнджер вылила немного пахнущей фиалками жидкости на сложенный бинт. Драко наблюдал, затаив дыхание, как она медленно и чрезвычайно осторожно наносит зелье на метку и кожу вокруг. Закончив, Грейнджер, как и в прошлый раз, наложила повязку.

— Эту процедуру нужно проделывать трижды в день. Йод будет обжигать кожу, она будет шелушиться, но ни в коем случаи не пытайся ускорить процесс!

— Когда появится результат?

— Через пару дней, — подумав, ответила она. — Я загляну через пару дней.

Она подошла к камину:

— Малфой, следи за дозировкой. Это очень важно.

* * *

Драко пообещал себе не смотреть каждые пять минут на предплечье и следовать советам Грейнджер. Он и не думал, что это будет так сложно. Глаза сами все время опускались к перебинтованному предплечью. Ему хотелось заглянуть под бинт, проверить, что происходит с меткой и происходит ли вообще.

Первые два дня выдались самыми сложными, но когда утром второго дня Драко размотал бинт, то увидел, что по краю метка стала немного светлее.

Накануне вечером Грейнджер попросила не обрабатывать метку без нее, потому что хотела что-то изменить. Потому Драко в ожидании нее сидел в кабинете, смотрел на немного побледневший контур и ел шоколадных лягушек. Они успокаивали, если не обращать внимания на вкладыши.

Выйдя из камина, Грейнджер все поняла по взгляду Драко. Она улыбнулась: ярко, счастливо, с огоньком в глазах. Так, как делала это ее копия на карточке.

— Я же говорила, что найду способ. — В ее голосе была слышна гордость. — Я получила результаты дополнительных исследований. Мы должны изменить план. Это будет несколько дольше, но эффективнее.

Драко поймал взгляд Грейнджер, чтобы убедиться в ее словах. Ему нужно было увидеть, что это действительно так, что они должны все изменить.

— Я не хочу после восстанавливать тебе кожу, — недовольно произнесла Грейнджер. — Какая разница, когда ты избавишься от метки? Неделя ничего не решит.

Драко не хотел ей объяснять, что неделя — это очень долго. Она не поймет.

— Объясни тогда мне все.

— Йод может обжечь твою кожу, повредить ее. Не думаю, что твои попытки избавиться от метки были ради шрама от ожога. Доза остается все та же, но мы уменьшим область нанесения, поэтому я принесла менее концентрированное зелье.

— Заботишься обо мне?

— Я подхожу ответственно к каждому клиенту, — хмуро ответила Грейнджер; Драко же считал себя особенным клиентом. — Смотри, мы делили метку на три части, начнем с ее нижней части.

— Чувствую, придется мне задержаться в Лондоне, — выдохнул Драко.

— Разве ты не любишь Лондон?

— За долгие годы изгнания, — Драко усмехнулся, — я привык к Билзену.

Малфой увидел сомнения на лице Грейнджер. Она хотела что-то спросить, но не решалась.

— Смелее, Грейнджер.

— Ты мог вернуться домой много лет назад. Почему ты не подал заявление в Визенгамот с просьбой о пересмотре дела?

— Откуда ты… Ах, ну да.

— Так почему же? — Она проигнорировала его слова.

— Какая разница, когда возвращаться туда, где тебя не ждут?

— А как же Нарцисса?

— Когда она болела, — Драко опустил глаза, — я хотел быть рядом, но не мог, а после — она справила сама. Мама очень сильная.

— Если бы ты захотел вернуться из-за ее болезни до пересмотра дела, тебе бы позволили.

Драко усмехнулся. Неужели она всерьез полагает, что он стал бы так унижаться? Он не мог на это пойти даже ради матери. Хотя до сих пор не простил себя за то, что его не было рядом с ней.

— Я должна идти, — сказала Гермиона, понимая, что не получит никакой реакции на свои слова.

Драко задумчиво смотрел прямо перед собой. Воспоминания о болезни мамы мелькали перед глазами.

— Я напишу тебе, когда проведем следующую встречу. — Чуть громче, чем прежде.

Драко вскочил на ноги и схватил ее за руку:

— Спасибо за все. — Он даже был готов ее обнять, но сдержался. Это было бы лишним.

— Рано, Малфой. — Она едва заметно улыбнулась и шагнула в камин, в котором бушевало зеленое пламя.

Драко вернулся в свою комнату, сел в кресло у окна и позволил воспоминаниям вылезти из шкафа и, потрясая костями, завлечь его в омут прошлого.

Это произошло, кажется, совсем недавно: солнечное утро, редкие облака, потрепанная сова с конвертом в дрожащих от усталости лапках.

Руки дрожали, когда Драко срывал сургучную печать с эмблемой больницы Святого Мунго.

«Уважаемый мистер Малфой,
Сегодня ночью мы получили сигнал из Малфой-мэнора и отправили колдомедика на вызов. Ваша мать, Нарцисса Малфой, без чувств лежала в гостиной. Было принято решение о немедленной госпитализации. Мы сделали все возможное, чтобы стабилизировать состояние миссис Малфой. В настоящее время она чувствует себя лучше, однако причины такого резкого ухудшения самочувствия еще не выявлены.
Мы задействовали лучших колдомедиков в стране и обязуемся держать вас в курсе событий.
Вы можете навестить миссис Малфой в установленное правилами больницы время.
С уважением,
Старший колдомедик Падма Патил»

Когда первый шок и ужас немного прошли, Драко еще раз перечитал письмо, чтобы убедиться, что все понял правильно. Строчки прыгали перед глазами, как гармошка, мысли путались. Драко сжимал в руках письмо и не знал, что делать дальше. Первым порывом было бросить все и наплевать на запрет возвращения домой. Ему было важно оказаться как можно быстрее в больнице Святого Мунго. Но Драко все-таки заставил себя сесть, не следовало принимать поспешные решения на горячую голову. Вряд ли выздоровлению Нарциссы поспособствовал бы его арест.

Но сидеть без дела он тоже не мог. На ум приходило только одно имя, но Малфой понимал, что у него нет права тревожить эту женщину и взваливать на нее свои проблемы. Потратив на раздумья больше часа, он, наверное, в сотый раз замер у камина. Вытащив из резной шкатулки горсть порошка, опустился на колени и уверенно засунул голову в камин.

— Миссис Тонкс, — стараясь скрыть дрожь в голосе, позвал он.

— Драко? — удивлено воскликнула Андромеда, появляясь в поле зрения. — Что тебе нужно?

— Прошу прощения за вторжение, но я должен попросить вас о помощи. — Драко ненавидел себя за молящие нотки в голосе. — Мама в больнице, колдомедики не знают, что с ней. Я не могу быть рядом из-за… решения Визенгамота. Я знаю, что вы много лет не общались… но я бы хотел, чтобы кто-то был рядом с ней вместо меня.

Андромеда молчала.

— Я не знаю, к кому еще можно обратиться, — добавил он. — Я…

Но миссис Тонкс его перебила:

— Хорошо. — Она нервно сглотнула. — Я навещу Нарциссу в Мунго.

— Держите меня в курсе. Деньги, редкие ингредиенты для зелий, что угодно — не проблема.

— Я свяжусь с тобой, как только что-то узнаю.

— Спасибо, миссис Тонкс, — с облегчением выдохнул он.

Андромеда в ответ лишь кивнула, и Драко выбрался из камина. От мысли, что мама будет все-таки не одна, стало чуточку легче.

Андромеда каждый день едва ли не по пунктам докладывала о самочувствии Нарциссы. Почти две недели колдомедики не могли определить, что с ней. И лишь после внимательного осмотра поместья удалось выяснить, что причиной недуга стали новые цветы, заполонившие сад. Нарцисса, восхитившись чудесными лепестками и дивным ароматом, приобрела их на выставке редких магических цветов. Несмотря на то, что причина недуга была выявлена, она не шла на поправку. Организм не мог бороться с болезнью, а зелья не давали совершенно никакого эффекта.

Нарцисса никак не реагировала на обычные противоаллергенные зелья. Тогда Андромеда обратилась к Гермионе, которая, конечно же, нашла способ спасти жизнь Нарциссы Малфой.

Ежедневный Пророк от 12 мая

«Гермиона Грейнджер спасла жизнь жене бывшего Пожирателя Смерти.
Неизвестная болезнь подкосила здоровье Нарциссы Малфой, супруги пожизненно осужденного Люциуса Малфоя. Случайность это или покушение на жизнь миссис Малфой, установит Аврорат.
Сама Гермиона Грейнджер от интервью отказалась. Из проверенных источников удалось выяснить, что зелье для миссис Малфой создавалась на основе маггловских исследований и технологий.
Наша редакция постарается узнать больше подробностей.
Буду держать вас в курсе событий,
Рита Скитер»

Тогда Драко и начал следить за жизнью Грейнджер в газетах. Радовался каждой ее победе над неизвестной болезнью, каждому новому патенту на зелье. И поражался, как это Снейп не разглядел в Грейнджер талант к зельям.

В день, когда Нарциссу выписывали из больницы Святого Мунго, Драко отправил Грейнджер букет темно-розовых роз, означающих «благодарность». Это было меньшее, что он мог сделать.

Именно тогда впервые его посетила мысль, что он сможет избавиться от метки и что Грейнджер найдет для этого способ.

* * *

Прежде чем шагнуть в камин, Драко набил карманы мантии шоколадными лягушками, сахарными перьями и карамельными бомбами. Хотелось сделать Розе приятное. Малышка вызывала в Драко теплые чувства, он несколько раз ловил себя на мысли, что если у него будет дочь, то было бы неплохо, чтобы она стала похожа на Розу: яркой, смешливой, с невероятной живостью в глазах.

— Драко! — радостно воскликнула она и, вскочив на ноги, кинулась к нему. — Ты же принес мне сладости?

Он смахнул с мантии пепел и улыбнулся.

— Роза! — возмущенно одернула дочь Грейнджер, выходя из кухни.

— Ну а что тут такого? — искренне удивилась Роза. — Дядя Гарри всегда приносит мне сладости.

— Расслабься, Гермиона, — смеясь, сказал Драко; достал палочку, и одним взмахом сладости из карманов переместились на диван.

— Спасибо, Драко, — засияла Роза и, щелкнув пальцами, призвала к себе шоколадную лягушку.

— Что я тебе говорила про использование магии? — строго спросила Гермиона.

— Прости, мам, — шикарно улыбнулась Роза перемазанным шоколадом ртом.

— Не ешь много сладкого, обед почти готов. — И, повернувшись к Драко, Гермиона добавила: — Чувствуй себя как дома. После обеда я осмотрю твою руку.

— Хорошо, — кивнул Драко, скинул мантию на кресло у камина и сел на диван возле Розы.

— Драко, как ты проводишь время в Лондоне? — накинулась тут же на него Роза.

— Работаю, — он пожал плечами. — Хотел встретиться с другом, но он живет в Риме.

— А с кем ты здесь живешь?

— С мамой.

— А как ее зовут?

— Нарцисса.

— Красивое имя. А какая она?

— Самая замечательная. — Драко улыбнулся. — Благодаря ее вере в меня, я стал таким, какой есть. Она научила меня идти до конца.

— У меня тоже замечательная мама, — заметила Роза и задала следующий вопрос: — А твой папа?

— У нас были непростые отношения, мы по-разному смотрели на мир, мало общались. Сейчас жалею, что мы с ним так и не нашли общий язык. Но, несмотря на это, он не был плохим отцом.

— А я не знала своего папу, — грустно произнесла Роза. — Но я много о нем слышала. Он был веселым и хорошим другом.

Драко не знал, что сказать.

— После знакомства с тобой, Драко, мне хочется думать, что мой папа был такой же, как ты.

В горле появился ком.

— Обед готов, — сказала Гермиона, спасая Драко от ответа.

Слышала ли она последние слова дочери? Если да, то что почувствовала? Если услышала — должна была как-то отреагировать. Драко вслед за Розой прошел на кухню.

— Драко, расскажи о своей работе, — попросила Гермиона, когда они сели за стол.

— У меня в Билзене небольшой магазин, продаю ингредиенты для зелий.

— Это то, чем ты хотел всегда заниматься?

— Я думал стать зельеваром. Как Снейп, — признался Драко.

— Когда мы учились в Хогвартсе, я думала, что ты станешь одним из тех, кто занимает должность начальника в Министерстве.

— Это скучно, — Малфой пожал плечами. — А зелья — это очень интересно, но ты и сама знаешь. Раз уж на то пошло, то когда мы учились, я тоже думал, что ты тоже будешь работать в Министерстве. Например, спасать магических существ.

Гермиона рассмеялась:

— На самом деле, я хотела пойти в тот отдел, но решила, что как зельевар я добьюсь большего.

— Ты сделала правильный выбор.

— Да… наверное… — задумчиво проговорила Грейнджер.

— Ты же любишь свою работу? — удивленно спросил Драко.

— Уже не уверена.

— А когда мы пойдем гулять все вместе? — встряла Роза. — Я хочу познакомиться с Нарциссой.

Гермиона удивленно посмотрела на дочь.

— Я буду свободен на неделе, — подумав, отметил Драко. — Если ты, Гермиона, не против.

— Думаю, что смогу найти немного времени для… прогулки.

— Мне кажется, что я нашла идеального папу, — между тем заметила Роза. — Что скажешь, мамочка?

Гермиона резко поднялась на ноги и принялась убирать со стола.

— Мы не будем говорить об этом, — едва смогла выдавить из себя она. — Иди в гостиную, Роза. Мне нужно осмотреть руку Драко.

Роза надулась и громко топая вышла из кухни. Тем временем он снял мантию и расстегнул рукав. Хмурая Гермиона подошла к нему и размотала руку. Часть метки наконец исчезла.

— Отличный результат. — Гермиона улыбнулась. Совсем как ее копия на вкладыше от шоколадной лягушки.

— Скоро вся исчезнет, — хрипло сказал Малфой.

Поддавшись порыву, он обнял ее. Гермиона тут же прижалась в ответ.

— Спасибо, — тихо куда-то в волосы ей пробормотал Драко.

Гермиона отступила на шаг.

— Через неделю-другую она полностью пропадет.

— Скорей бы.

— Потерпи, — хмыкнула Гермиона. — Подожди в гостиной. Я принесу новую порцию зелья.

Малфой кивнул и, на ходу застегивая мантию, прошел в гостиную. Роза сидела на диване и листала альбом с колдографиями, но заметив Драко, отложила его в сторону.

— Скоро ты избавишься от своего уродского рисунка? — поинтересовалась она.

Но Драко замер в проходе, его неожиданно посетила мысль: каково было Грейнджер обнимать бывшего Пожирателя Смерти?

— Драко! — настойчивее позвала Роза.

— Прости, задумался. — Он заставил себя улыбнуться.

— Ты улыбаешься, но глаза у тебя грустные.

— Ты разбираешься в таких вещах?

— Не-а, — Роза покачала головой, — так дядя Гарри иногда говорит маме.

* * *

Драко наконец-то решил пересмотреть вещи в отцовском столе. До этого момента ему казалось, что это что-то очень личное. Словно он собирался рыться в нижнем белье отца. Сейчас он понимал, как это было глупо.

В верхнем ящике были документы, в среднем чистые пергаменты, отличного качества перья и чернильницы с разными видами чернил. В последнем ящике, под парой защитных заклинаний, были личные вещи Люциуса.

Драко осторожно, но с любопытством рассматривал старые колдографии, значок старосты Хогвартса, вырезки из «Пророка»; на самом дне ящика лежал конверт.

На пожелтевшем пергаменте аккуратным почерком Люциуса было выведено имя Драко. Не обращая внимания на дрожь в руках, сомнения и ком в горле, он распечатал письмо.

«Драко,
Это письмо далось мне нелегко. После многодневных раздумий и сомнений, я решил, что ты вправе узнать, к каким выводам я пришел. Это касается непосредственно тебя.
Я помню то июньское утро так, словно это было вчера. Счастье наполняло меня, когда я впервые взял на руки крошечный сверток. Ты был замечательным ребенком, очень любознательным. Все схватывал на лету. Я так гордился тобой! Я не мог показать это своим видом, меня научили тому, что все эмоции должны быть скрыты за маской. Я любил тебя; просто не получилось показать тебе свою любовь. Время было неподходящее.
Ты, наверное, считал, что я делаю лишь то, что выгодно мне. А я — пытался устроить твое будущее. Я воспитывал тебя так, как это делал мой отец. Я считал себя хорошим человеком, пока не увидел последствия своих поступков.
В этом мире люди делятся на храбрецов и тех, кто не в состоянии бороться. Ты всегда боролся со мной; ты не хотел приспосабливаться к той жизни, что я для тебя выбрал. Иногда ты вел скрытую войну, иногда играл в открытую. Я пытался сломать тебя, подчинить себе, но ты не позволил. Однажды я сказал тебе: ты весь в мать! И только сейчас понимаю, что благодаря этому ты стал хорошим человеком.
Со дня на день мне вынесут приговор. И я знаю, каким он будет, и готов к нему. Я рад, что тебя не постигла такая же участь. В последние годы, мне не было ни хорошо, ни плохо. Я просто устал. Устал вести борьбу с тобой и за тебя. Я просто не видел того, что ты в этом не нуждался, Драко. Ты заслуживаешь большего, сын, и я знаю, что ты будешь иметь все, что захочешь.
У меня к тебе всего лишь одна просьба: береги Нарциссу. Она лучшая мама и жена в мире. Передай ей, что я люблю ее.
Твой любящий отец,
Люциус Малфой
P.S. Ты не был плохим сыном, это я был ужасным отцом».

Отец любил его… Драко так часто задавался вопросом: зачем же он отцу, если каждый поступок его разочаровывает? Мысли в голове путались, а взгляд застилала мутная пелена.

Письмо отца пошатнуло его планы, Драко не понимал, как должен поступить дальше. Он никогда не любил думать о завтрашнем дне или строить планы на будущее, жизнь научила жить так, словно завтра может и не быть. Только возвратившись домой, он вспомнил об этом; в Билзене Драко жил так, словно собирался всю жизнь там прожить, пустить корни, забыть прошлое и отбросить все опасения. Живя в Билзене, Драко каждый день врал себе, что счастлив, когда его душа день ото дня понемногу погибала.

Сжимая в руках письмо, Драко осознал, что больше ждать не может. Он должен избавиться от метки как можно скорее. Поднявшись на ноги, Драко призвал колбу с зельем и, обильно смочив в нем бинт, перемотал руку.

Прошло не больше пары минут, как по предплечью распространилось сильное жжение. Перед глазами все плыло, он пытался за что-то схватиться, но рука нащупала пустоту. Драко понимал, что нужно позвать маму или домовика, но не успел.

* * *

Первое, что увидел Драко, открыв глаза, — Грейнджер. Она стояла у окна и смотрела на вид, что открывается в зачарованном окне, обнимая себя руками, словно хотела себя поддержать. И кажется, переживала…

Малфой осмотрелся; скучные белые стены, запах лекарств и ощущение безнадежной казенности — больница Святого Мунго. Как он здесь оказался? Но прежде чем он успел открыть рот, чтобы спросить, заметил Розу. Девочка сидела в кресле и что-то с усердием рисовала.

— Г-г-грейндж-е-е-ер… — сиплым шепотом позвал Малфой; Гермиона вздрогнула и обернулась.

— Ты пришел в себя, — с нескрываемым облегчением выдохнула она.

Роза же со счастливым смехом залезла на его кровать и торжественно вручила рисунок.

— Смотри, что я тебе нарисовала, — затарахтела она. — Вот смотри: это ты, я и мама, мы гуляем на Диагон Аллее. Когда ты выйдешь отсюда, мы вместе пойдем гулять по-настоящему.

— Конечно, — тихо ответил он и слабо улыбнулся. — Грейнджер, повесь рисунок на стену.

Гермиона явно была удивлена подобной просьбой, но не стала возражать. Кто знает, может быть, он просто еще не отошел от кровоостанавливающего и болеутоляющего зелий. Она молча достала из кармана мантии палочку и легким взмахом подняла рисунок в воздух и прикрепила к стене.

— Роза, сходи за миссис Малфой, она разговаривает с Падмой.

— Хорошо, мамочка, — покорно сказала Роза и выпорхнула из палаты.

Грейнджер сделала глубокий вдох, Драко показалось, что она собирается на него наорать, но вместо этого Гермиона выдохнула и спокойно спросила:

— Оно того стоило?

«Лучше бы наорала», — промелькнуло в голове Драко.

— Я больше не мог ждать. — Малфой попытался поймать ее взгляд.

— Я не просто так просила тебя следить за дозировкой!

— Что со мной произошло? — Драко перевел взгляд на перебинтованное предплечье.

— Отравление… — начала объяснять Гермиона, но Малфой ее тут же перебил:

— Ты пыталась меня отравить!

Грейнджер широко распахнула глаза. Она не успевала за сменой настроения о Драко.

— Твою кровь отравила метка, — как можно спокойней ответила она.

— Перестань так говорить! Эта чертова метка не моя прихоть!

— Это все, что ты услышал из моих слов? — Гермиона села на край постели.

— Что значит «метка отравила кровь»? — спустя минуту спросил Драко и впился взглядом в Гермиону.

— Помнишь, я брала твою кровь на анализ и консультировалась с Дином? — Малфой кивнул. — Когда я проводила анализ, то заметила небольшую аномалию. Дин провел свое исследование и сообщил, что кровь отравлена. Я занялась изучением этого вопроса и выяснила, что это прощальный подарок от Волдеморта. — От имени бывшего хозяина Драко вздрогнул. — Метка должна была убивать волшебника, который решил избавиться от нее, тем самым предав Темного Лорда.

В палате повисла тишина, Драко обдумывал услышанное.

— Почему ты не сказала мне раньше?

— Не хотела пугать. — Грейнджер опустила глаза. — Решила, что если добавлю в зелье безоар, смогу предотвратить отравление. Или минимизировать его.

— Но я превысил дозу…

— Повезло, что Нарцисса нашла тебя так скоро и поняла, что произошло. Она тут же вызвала меня и колдомедиков, а также смыла раствор с твоей руки.

— Это… значит… что метка все еще на месте?

— Теперь зелье будут наносить тебе на руку только колдомедики, — как можно бодрее произнесла Гермиона и выдавила из себя улыбку. — Ты должен быть благодарен матери за то, что она предотвратила серьезный и очень неприятный ожог.

Драко ничего не успел ответить, как в палату вошла его мама с Розой. Гермиона тут же поднялась с постели Драко, пригладила мантию.

— Нарцисса, — она улыбнулась миссис Малфой, — можете высказать Драко все, что думаете о его поступке.

Глаза Нарциссы блеснули в предвкушении, а Драко понял, что не знает, где его волшебная палочка. И почему его мама так улыбается Грейнджер.

— Нарцисса, — с тревогой в голосе обратилась к ней Роза. — Вы не сильно ругайте Драко. Он глупый, но красивый! Ему и так досталось.

Миссис Малфой рассмеялась и погладила покрасневшую Розу по голове.

— Обещаю, что сильно ругать не буду.

— Роза, прощайся с Драко, нам пора домой. — Гермиона направилась к двери.

Роза подошла к его постели и обняла.

— Я буду навещать тебя, Драко.

— В следующий раз принеси мне сладости, — улыбнулся он.

Грейнджер хмыкнула, а Нарцисса возмутилась:

— Драко! Как тебе не стыдно.

— Пока, Нарцисса, Драко. — Роза помахала им рукой и вышла за мамой.

— Прежде чем ты начнешь отчитывать меня, хочу признаться: мне жаль, что я так поступил. — Он поднял руки вверх.

— Почему ты не послушал Гермиону?

— Гермиону? — переспросил Драко.

— Она спасла мне жизнь, я могу называть ее по имени, — пожала плечами Нарцисса, так словно это было обычное дело. — Кажется, я задала вопрос.

— Я хотел как можно скорее избавиться от метки.

— Драко, — Нарцисса присела на кровать и взяла его за руку, — ты бы в любом случаи избавился от нее, пара дней ничего не решала.

— Я больше не мог ждать. Я так хотел стать обычным.

— Обещай мне, что больше не будешь делать глупости.

— Я буду стараться. — Драко улыбнулся.

— Итак. — Она удобней устроилась на кровати и сменила тему: — Тебя лечит Гермиона, в которую ты влюблен уже много лет, и у тебя теплые отношения с ее дочкой. Когда ты пригласишь ее на свидание?

— Мама!

— Что «мама»? Я хочу внуков. — Нарцисса пожала плечами; ее сын иногда был таким глупым.

— Ма-а-а-ама, — протянул Драко и покрылся красными пятнами. — Откуда ты знаешь, что я влюблен в Грейнджер?

— А это что, секрет? — искренне удивилась Нарцисса. — Только слепой не заметил бы, как ты на нее смотришь. Ну и твой отец.

— А она… она тоже знает?

— Гермиона умная девушка, разумеется, она знает, — уверенно сказала Нарцисса.

Драко застонал и закрыл лицо ладонями.

— Пригласи ее на свидание.

— Это плохая идея. — Он покачал головой.

— Это замечательная идея, — стояла на своем Нарцисса. — Что тебя останавливает?

— Я не хочу это обсуждать с тобой, — раздался приглушенный голос Драко из-под ладоней.

— Послушай меня. — Нарцисса убрала его руки от лица. — Ты ничего не потеряешь…

— Мам, а как же моя гордость? Самоуважение?

— Иногда ты говоришь такую чушь, — отмахнулась Нарцисса. — Пригласи Гермиону на свидание. Ты же не трус, Драко…

* * *

Спустя неделю он, наконец, готовился к выписке из Мунго. Собирал вещи в палате, стараясь не смотреть на часы. Драко не знал, во сколько придут Роза и Гермиона. Сегодня он собирался наконец-то пригласить ее на свидание. Раньше он делал много неверных шагов, и казалось, что уже не получится выплыть из пучины неправильных поступков, но впервые за долгое время Драко видел проблеск надежды. И он не просто шел к ней, а летел быстрее «Молнии» Поттера.

После стука дверь палаты открылась, и вошла Грейнджер.

— Готов? — сразу же спросила она.

— Давно, — отчего-то шепотом ответил Драко.

Гермиона улыбаясь, подошла к нему и, глядя в глаза, медленно начала разматывать бинт.

— Может, ускоришься? — нетерпеливо попросил Малфой, Гермиона хмыкнула.

— Тебе стоит научиться терпению.

— Гре-е-е-йнджер!

Гермиона рассмеялась, но несколько ускорилась.

— Теперь ты не один из них, — произнесла Гермиона, очерчивая ногтем место на предплечье Драко, где еще пару дней назад оставались следы метки.

— Ты сделала это, — с благодарностью выдохнул Драко.

Гермиона подняла на него сияющие глаза, и он осознал, как близко она находится. Драко медленно наклонился и поцеловал Грейнджер. И она, к его счастью, не отпрянула от него, а наоборот — ответила на поцелуй. Он и не смел мечтать об этом.

— Спасибо.

Он хотел ее еще раз поцеловать, но дверь палаты открылась и внутрь ворвалась Роза:

— Я принесла тебе шоколадных лягушек, — с порога заявила она и протянула Драко бумажный пакет со сладостями.

— Ты ведь не стащила опять все карточки?

— Теперь и ты можешь появиться на одной из карточек! — Роза сделала вид, что не услышала его вопроса.

— Но я до сих пор ничего не сделал выдающегося, — развел руками Драко.

— А того, что ты избавился от рисунка на руке, мало?

* * *

— Ты на меня так странно смотришь, — поправляя салфетку на коленях, заметила Гермиона.

— Я не могу поверить в то, что ты согласилась пойти со мной на свидание, — все еще пребывая в шоке, сказал Драко; он пообещал маме быть предельно честным с Гермионой.

— А я была не удивлена твоим приглашением.

Драко не нашел, что ответить, и сделал глоток вина. Он просто смотрел на Гермиону и старался не думать о приятном тепле, что бежало по его венам. Это могло быть из-за вина или из-за Гермионы. Второе было предпочтительнее.

— Как твоя рука?

— Даже на свидании не забываешь о своей работе, — покачал головой Драко. — Все хорошо с ней.

— Я же профессионал, — пожала плечами Гермиона. — Расскажи мне о своей жизни, интересно, как ты жил.

— С какого момента начинать? С Хогвартса или после приговора?

— Давай с самого начала, — немного подумав, сказала она. — Я и в Хогвартсе почти не знала тебя.

— Это хорошо. — Драко разлил вино по бокалам. — Я был… не самым приятным человеком, но даже не понимал этого. Отец был для меня идеалом, я хотел быть похожим на него. Хотел стать им, пока однажды все не изменилось. А потом словно пробудился ото сна, и пелена спала с глаз. Я больше не хотел быть таким, как отец, я хотел другой жизни и начал вести войну с ним за право быть собой.

Драко замолчал, чтобы перевести дыхание.

— Знаешь, казалось, что мне ни за что не выиграть войну с отцом. — Драко опустил глаза; не мог вынести взгляд Гермионы. — Еще некоторое время я думал, что проиграл, пока не нашел письмо отца. Он написал, что я не был плохим сыном, зато он был плохим отцом. И я бы с ним согласился, если бы его отстраненность не помогла стать мне тем, кем я стал. Когда я перебрался в Билзен, то пообещал сделать всё, чтобы стать тем, кем хочу быть. Я считал, что это важно.

— Стать собой? Это очень важно, — согласилась Гермиона. — Иногда я ловлю себя на мысли, что моя жизнь вовсе не моя. Что все должно было сложиться по-другому, словно в момент, когда я делала какой-то выбор, — он оказался неправильным.

— Неправильного выбора не существует, — со знанием дела заверил Драко. — Это я осознал на личном опыте. Есть выбор, который не оправдал твоих надежд.

— Значит, твой выбор… оправдал твои надежды?

— Мне кажется, что да. — Драко перехватил ее взгляд. — Я получил то, что хотел. Оказалось, что мне для этого не следовало оставаться в Билзене, стоило вернуться домой. Сейчас я оглядываюсь на прошлое и с уверенностью могу сказать: я люблю жизнь, которую имею. Хорошо, что я смог осознать это до того, как снова уехал.

— Ты не собираешься уезжать? — Гермиона была в родной стихии: она так любила задавать вопросы и получать на них ответы.

— Пока не могу ответить. — Драко действительно еще не принял решение. — Если я и вернусь в Билзен, то не навсегда. Здесь мама… — Малфой хотел добавить: «Еще здесь ты и Роза», но не решился. — Не хочу надолго с ней расставаться.

— У тебя замечательная мама. — Гермиона улыбнулась и, увидев удивленное выражение лица Драко, рассмеялась и добавила: — Что именно тебя удивляет: что мне нравится твоя мама или наши с ней приятельские отношения?

— То, что я не знал о них, — выдавил он.

— Когда я занималась разработкой зелья для Нарциссы, мы сдружились. Мы проводили очень много времени вместе, я иногда ночевала в ее палате, чтобы следить за действием. Сначала мы установили с ней профессиональные отношения: колдомедик и пациент, но в какой-то момент все изменилось. Мы проводили много времени вместе, и нужно было заполнить окружающую пустоту. Нарцисса рассказывала о тебе немного, обычно, когда писала тебе письмо. Говорила в общем, не затрагивая ни наши с тобой отношения, ни почему ты не мог быть с ней рядом. В какой-то момент, когда я узнала Нарциссу не как жену… Люциуса Малфоя, а как просто Нарциссу, женщину, которая больше всего на свете любила своего сына и мужа, я почувствовала восхищение. Независимо ни от чего, она была на стороне семьи. И это достойно уважения.

— Я не рискнул спросить у мамы, но для меня это важно: как сложились ее отношения с Андромедой?

— Не все было гладко, — призналась Гермиона. — У обеих было слишком много невысказанных слов, отчаянья и обиды на поступки друг друга. Они сближались медленными шажками, присматривались друг другу, но потом отпустили прошлое и начали все заново.

— Хорошо, это очень хорошо, — облегченно выдохнул он. — А теперь расскажи о себе.

— Моя жизнь обычная, вряд ли я могу стать героиней новой книжки Скитер. — Гермиона усмехнулась. — Я выбрала профессию, которая позволит мне приносить пользу магическому миру, у меня были и есть друзья, которые мне дороги. У меня… была любовь всей жизни. Я любила свою жизнь. А потом в один момент все рухнуло. Рон умер, и моя жизнь замерла. Мир вокруг бурлил, пылал яркими красками, а мой мирок рухнул. Развалился, как обычный карточный домик. Это не было похоже на жизнь, скорее на выживание. Я спрашивала себя: чем я все это заслужила? А ответа не было. Магический мир словно насмехался надо мной, как бы сейчас это эгоистично ни прозвучало, он наслаждался жизнью, а я словно умирала день ото дня.

Гермиона перевела дыхание.

— Мне казалось, что никто не замечает, как внутри я умираю. Я решила, что никому не нужна; списывала всё на послеродовую депрессию. Утром я проснулась от запаха свежесваренного кофе и глазуньи с беконом. И на мгновение поверила, что смерть Рона — долгий и плохой сон. Но на кухне в моем фартуке стоял Гарри. Он готовил завтрак и развлекал Розу приговаривая: «Ты не должна плакать, малышка. Дай мамочке поспать». Мне стало так стыдно за все мысли про то, что я одна. Мне стало стыдно за то, что позволила себе стать слабой. Гарри помог мне пробудиться и заставил взглянуть на жизнь новыми глазами.

— Поттер… поступил, как настоящий друг, — кивнул Драко; не то чтобы он мог знать, как поступают настоящие друзья, но ему хотелось думать, что именно так.

— Я вернулась к жизни, занималась все время Розой, хотела доказать себе, что справлюсь. — Она едва улыбнулась уголками губ. — Думаю, что у меня получилось. Сначала казалось, что ничего не изменилось, — но это ложь. Изменилось все. А главное — я. Научилась жить без Рона, это было непросто, но я смогла. Вернулась к работе — мне нужны были деньги, да и долго без дела не могла сидеть.

Они еще некоторое время проговорили обо всем и ни о чем сразу. Оба ловили себя на мысли, как легко говорить в присутствии другого. Не нужно больше притворяться, достаточно быть собой. Они вызвали друг в друге воспоминания, но оглядываясь на прошлое, лишь улыбались ему. Жизнь научила оставлять прошлое в прошлом.

Когда они доели десерт, темы для разговора не заканчивались, а Драко не хотел прерывать момент, поэтому предложил:

— Как ты смотришь на то, чтобы немного пройтись?

Она согласилась без колебаний, ведь так давно не наслаждалась чьим-то присутствием. Гермиона совсем не удивлялась тому, что ей приятно общество Малфоя, которого она по-настоящему узнала.

Они вышли из ресторана и побрели вверх по улице, в направлении маггловского Лондона. Продолжая разговаривать, они зашли в парк и присели на скамейку у старого дуба.

— Давно я не чувствовала себя такой живой, — призналась Гермиона и запрокинула голову, разглядывая темное небо.

— Давно рядом не было человека, который бы позволял мне быть собой, — тихо проговорил Драко и последовал примеру Гермионы.

— Рада, что ты показал мне себя настоящего, я оценила это. — Гермиона сжала его руку, лежащую на скамейке.

— Я и подумать не мог, что нравлюсь тебе. — Драко повернул к ней голову и широко улыбнулся.

— А ты и не нравишься, — тут же остудила его пыл Гермиона. — Просто мне с тобой легко. Я живая. Настоящая. Ты заставляешь мою дочь быть счастливой. Что еще нужно, чтобы покорить девушку?

Они помолчали пару секунд, когда Гермиона продолжила:

— Ах да… Еще меня покорило твое желание жить как все. Ты так отчаянно хотел стать обычным… Меня это подкупило.

Драко выдохнул и снова посмотрел на небо, прежде чем спросил:

— И многим мужчинам удавалось сделать твою дочь счастливой?

— Ты первый.

Малфой был потрясен ее признанием. Для него это было очень важно.

— Я познакомила Розу с одним парнем… ты, может быть, его помнишь. Терри Бут. Так она… — Гермиона рассмеялась, — где-то нашла канареечные помадки... О Мерлин! Терри весь покрылся перьями... Больше мы не виделись.

— У тебя замечательная дочь. — Он мысленно поблагодарил Розу за то, что она отвадила Бута от Гермионы.

— Больше я ее ни с кем не знакомила. — Грейнджер вытерла выступившие слезы. — А потом пришел ты…

— …и Роза сказала, что хотела бы такого отца, как я.

— Всегда думала, что идеал отца для Розы — Гарри, он всегда был рядом и ее крестный. Он делал для нее то, что и должен делать отец. — Гермиона обняла себя руками точно так же, как обнимала в палате у Драко. — Он научил ее летать на метле, плавать, когда мы были на море... Но ты чем-то зацепил мою дочь… Для меня это было полной неожиданностью.

— Я чертовски обаятелен, — не стал скромничать Малфой.

Гермиона рассмеялась и повернулась к нему лицом. Драко весь вечер боролся с желанием поцеловать ее и больше не мог сдерживаться. Он принял к себе Гермиону, которая не очень-то сопротивлялась, и поцеловал. У нее были мягкие губы, от нее пахло вином и пьянящей свободой. Драко это чертовски понравилось. Он прижимал к себе Гермиону осторожно, в его руках она казалась такой хрупкой, что хотелось защищать от окружающего мира.

Драко надеялся, что этот миг не закончится как можно дольше, а этот вечер навсегда останется в памяти. Драко отметил этот день — день, когда он снова стал дышать свободно.

* * *

— Теперь ты вернешься в Билзен? — спросила Роза, когда они все сидели в саду Малфой-мэнора и пили чай.

— Я пока не решил, — сжимая под столом руку Гермионы, ответил Драко. — Я вышел из больницы две недели назад.

— Возьми нас с собой, — попросила Роза. — Я хочу увидеть город, где ты провел столько времени.

— Роза! — по привычке одернула дочь Гермиона.

Нарцисса улыбаясь, наблюдала за всем происходящим.

— Я бы тоже не отказалась от поездки в Билзен, — согласилась она с Розой. — Мне после смерти Люциуса полезно будет сменить обстановку.

— А почему бы и нет? — пожал плечами Драко. — Уверен, что вам понравится там.

— Нужно написать запрос в Министерство магии на создание международного портключа, — задумчиво проговорила Нарцисса.

— Я прямо сейчас это сделаю, — нехотя отпуская руку Гермионы, сказал Драко и поднялся на ноги. — Зная местных бюрократов, они долго будут делать нам разрешение.

Поднимаясь по лестнице в кабинет, Драко поймал себя на мысли, что кажется, это было вчера: он приехал в Лондон, чтобы похоронить отца. И если тогда еще сомневался в правильности своих действий, то сейчас понимал, что поступил правильно. Драко собирался по возвращении завести в Билзене еще одного домовика или кота, чтобы хоть кто-то радовался его приходу домой, но теперь это было не нужно. Драко чувствовал себя нужным. И не только маме.

Оказавшись в кабинете, он достал пергамент и перо, когда увидел вкладыш от шоколадной лягушки. По привычке взял его в руки. Гермиона как всегда улыбалась на изображении, Драко легко провел пальцем по картону. Изображение исчезло. Но в этот раз внутри Драко ничего не кольнуло, потому что он знал: настоящая Грейнджер не будет исчезать время от времени, как ее копия на карточке.

___________
*Breathe Easy — Дышать свободно/легко