Глава 3 Мой мир перевернулся. Я отказывалась верить в слова Джексона. Блондинка не могла быть кейденом. Это никак не вписывалось в мое миропонимание.
- Этого не может быть, - наконец, выдавила я. – Кейдены – бездушные, они неспособны на самопожертвование – не властны над инстинктом самосохранения. Я это точно знаю!
Детектив взглянул на меня с сочувствием и негромко спросил:
- Откуда такая уверенность?
- Потому что я сама кейден, - едва слышно выдохнула я.
Сочувствие на лице Джексона превратилось в неприкрытую жалость.
- Вам нужно узнать кое-что о Карине, Джун. Она была не просто кейденом, а еще и ярой правозащитницей. Карина пыталась доказать, что кейдены – это не низшая раса, а такие же люди. У них есть физиологические особенности, но на наличие души они влияют не больше, чем темперамент или характер.
- Нет-нет-нет, - бормотала я. – Так не бывает. Может, она была человеком, а притворялась кейденом, чтобы продвигать свои идеи.
Я была готова даже на самое нелепое объяснение, лишь бы не признавать правоту Джексона.
- Карина – кейден, и это факт. Она делала тест, - прервал мой поток бредовых идей детектив.
Я закрыла глаза. Все кончено. Мне удалось не сойти с ума после мерзкого проявления собственной низости лишь потому, что я приняла ее за порок кейденов, как вида. Это оправдывало меня, ведь если все бездушные – рабы эгоистических побуждений, то мне не стыдно быть такой. Но раз Карина смогла возвыситься над своей природой, значит, и я могла. Но не стала. Значит, ее погубил не кейден во мне, а я, Джун Виллер. Это осознание убивало.
***
После освобождения из лап Химика я проводила все время дома, не вставая с дивана. Дело было не в психологической травме, а в сильнейшей депрессии. Мне было плевать на все. Я ничего не ела, практически не спала, но и не бодрствовала. Я находилась в состоянии странной болезненной дремы, где мои мысли смешивались с полуснами-полугаллюцинациями.
Так продолжилось бы и дальше, если бы на третий день в мою дверь не позвонил детектив Джексон.
- Что вам надо? – не слишком вежливо, но я не собиралась больше растрачиваться на церемонии.
Да и Джексон уже знал, что я – кейден.
- Пришел убедиться, что вы в порядке, Джун. – Он придирчиво оглядел меня и покачал головой.
Могу понять его реакцию: выглядела я неважно. Мятый халат болотного цвета, в тон к глазам, которые, впрочем, с покрасневшими белками представляют жуткое зрелище. Спутанные волосы, собранные в неопрятный пучок на макушке, тоже не добавляли мне красоты. А отекшее, неестественно бледное лицо довершало картину.
- Убедились? – я даже не пыталась скрыть враждебность, хотя и понимала, что детектив не заслужил такого отношения.
- Убедился, что нам надо поговорить.
- Интересно, о чем? – я постаралась задать этот вопрос так, чтобы было ясно: ни черта мне не интересно.
- О Карине Принт.
Я пожала плечами, пропуская его в квартиру. Это единственная тема, которая еще имела для меня значение, хотя до сих пор я боялась себе в этом признаться.
Мы расположились в гостиной. Я села на диван, подобрав под себя ноги, а Джексон опустился в кресло напротив.
- Вы ведь знали ее, детектив? – эта мысль пришла мне в голову неожиданно.
Джексон посмотрел на меня долгим взглядом и тяжело вздохнул.
- Я здесь неофициально, Джун. Зовите меня Гордон, - я пожала плечами, соглашаясь. – И, да, я знал Карину. Она была сестрой моей жены.
Теперь понятно, откуда он столько про нее знает.
- Вы меня ненавидите? – мой голос звучал глухо.
- Ошибаетесь, Джун. Я не питаю к вам ненависти, и вы не должны.
- Не должна ненавидеть вас?
- Не должны ненавидеть себя.
Я нервно рассмеялась. Как у него все просто! На его месте я бы себя ненавидела. Христианское всепрощение никогда не было мне близко.
- При всем уважении, это не вам решать.
- Решать, безусловно, можете только вы. Но Рина была важна для меня, и она пожертвовала собой ради вас. Занимаясь самобичеванием, лежа на диване, вы оскорбляете ее память, делаете ее жертву напрасной. Я не могу вам этого позволить, - в его голосе была сталь.
В словах Гордона было здравое зерно, но я все еще не была уверена, что готова отказаться от своей ненависти. Потому что находила странное, мазохистское удовольствие в самобичевании.
- Я не умею жить без этой ненависти. После того, как Карина заняла мое место, моя жизнь изменилась раз и навсегда. Я справилась с этим с помощью ненависти к себе. Потому что в этом был смысл, в отличие от моей прошлой жизни.
- В этом разница между тобой и Риной. Она точно знала, для чего живет.
- Что вы хотите этим сказать?
- Только то, что ее жертва не была спонтанной. Это было осознанное решение здравомыслящего человека, чья жизнь состоялась. Я неплохо знал Карину, и могу с уверенностью сказать, что своими поступком она хотела дать тебе шанс на полноценную жизнь, которую она и прожила, несмотря на то, что была кейденом.
Я прикрыла глаза: все встало на свои места. В ушах зазвучали слова, сказанные мною Карине, - бесконечное нытье о трудной жизни кейдена, вынужденного притворяться человеком. Представляю, как противно ей было все это слушать… Я рассуждала о кейденах в целом, думая, что у меня есть на это право, раз уж я одна из них. Я малодушно переносила собственные пороки на весь род. Я презрела все, за что Карина боролась. У нее были все основания меня ненавидеть, а она вместо этого умерла за меня.
Всего два слова, произнесенные ею, в пух и прах разбили многочасовые рассуждения, принимаемые мной за обоснованную жизненную позицию. Как же я была слепа и глупа все это время!
- Расскажите мне о ней, Гордон, - в моем голосе раскаяние смешалось с безумным желанием все исправить.
Джексон тепло улыбнулся, но глаза его были печальны.
- Она была замечательной. С моей женой и дочерью Рина была мягкой и нежной, просто воплощение добродетели. Но в своей общественной жизни она была борцом. Сильная, уверенная в себе, непоколебимая.
Чем дольше я слушала Гордона, тем больше ловила себя на том, что восхищаюсь Кариной Принт. Она была именно такой, какой я мечтала быть всю жизнь, но не была.
- Рина всегда добивалась своей цели, никогда не отступала. Стоит ли говорить, что она была чудовищно упряма? Если Рина что-то для себя решила, переубедить ее не было ни единого шанса. И она всей душой болела за свое дело, - он сделал небольшую паузу и, глядя мне прямо в глаза, продолжил, - Да, у нее была душа, что бы там фанатики-расисты ни говорили.
- Я знаю, - негромко проговорила я. – Личность без души не способна на самопожертвование.
- Рад, что ты это поняла.
- Жаль, что для этого понадобилось умереть прекрасному человеку, - прошептала я, опуская глаза.
- Рина была не просто борцом за права кейденов, она возглавляла эту борьбу в нашем городе и пользовалась авторитетом во всей стране.
- Но я никогда не слышала о ней.
Этот факт показался мне странным. Если Карина такой яркий деятель, я должна была хоть мельком слышать ее имя.
- Она выступала под псевдонимом Светоч.
- Тот самый Светоч? – я пораженно распахнула глаза, не в силах поверить.
Конечно, я слышала о Светоче. Правда, всегда думала, что это мужчина. Так звали известного интернет-активиста, который пытался доказать, что кейдены ничем не отличаются от людей. Я никогда особо не вчитывалась в его статьи, полагая, что мне-то лучше известно, чем являются кейдены. Какой же я была дурой! Человеческая пропаганда настолько засела мне в голову, что я даже не попыталась вникнуть в точку зрения другой стороны. Я сдалась на волю своей сущности, и не думая совершенствовать свой дух, уверенная, что у меня его просто нет. Поэтому и оказалась такой слабой. Я сама взрастила в себе малодушие!
- Рина скрывала свое имя не потому, что стыдилась, - продолжал тем временем Гордон, - она просто хотела защитить своих близких.
- Боялась, что правительство надавит на нее через вас и вашу жену, - догадалась я.
- Именно так.
- Но как она оказалась в плену у Химика? Разве при таких возможностях у Карины не было защиты?
Джексон тяжело вздохнул. А потом, видимо, приняв какое-то решение, заговорил:
- Рина охотилась на него.
- Что? – я была совершенно сбита с толку: последний факт никак не вписывался в общую картину.
- Химик убил мою жену – сестру Рины. Она была его восьмой жертвой. С того момента мы с Риной искали его.
- Но вы полицейский, зачем вам нужна была Карина?
- Полиция оказалась сильно ограничена рамками закона. А Рину ничто не могло остановить. Она действовала тогда, когда мои руки были связаны, кроме того, у нее были большие финансовые и технологические ресурсы, которыми полиция тоже не обладала.
Я нахмурилась, не совсем понимая, о каких технологических ресурсах может идти речь. Но тут до меня дошло: лаборатория.
- У нее был доступ к нелегальной лаборатории по идентификации кейденов?
- А ты догадливая, - удовлетворенно кивнул Джексон. – Не просто доступ, а полный доступ. Рина была ее владельцем.
Только теперь я во всей полноте осознала, насколько влиятельной была Карина. «Черных» лабораторий было всего несколько на всю страну, наличие таковой означало огромную власть.
- Но как ее поймали, если у нее были такие ресурсы?
- Тут сыграли роль чувства, в которых люди обычно отказывают кейденам. Рина вычислила Химика первая, но вместо того, чтобы сообщить мне, пошла на захват одна. Она хотела отомстить за сестру. – Гордон сжал кулаки, было видно, что слова даются ему непросто. – Я все понял слишком поздно. Я опоздал, поэтому она погибла.
Мы оба замолчали. Я ни капли не сомневалась, что сейчас Джексон винит себя в смерти Карины, как и я сама. Мне было очевидно, что виноваты мы оба, но умерла Карина, сделав свой собственный выбор. А значит, лучшее, что мы можем сделать для нее сейчас, – это жить так, чтобы ее гибель не была напрасной.
- Чем занималась Карина до смерти вашей жены? – спросила, уже зная, чему хочу посвятить себя.
- Ты в курсе, что готовится к принятию закон об обязательной регистрации кейденов? – после небольшой паузы спросил детектив.
- Слышала.
- Ты понимаешь, что это значит?
Понимала ли я? Я была так занята собственными проблемами, мыслями о своей истиной сущности, что не слишком заморачивалась по поводу политики. Но даже моих фрагментарных знаний хватало на то, чтобы сделать вывод: регистрация кейденов и введение обязательного ношения идентификационных браслетов приведет к окончательному разделению общества на два класса. Это будет не просто дискриминация, это будет геноцид.
- Да, но либералы ни за что этого не допустят! – озвучила я свои мысли.
- Не будь так уверена. Карина вплотную занималась изучением этого вопроса. В Конгрессе царят радикальные настроения, как и в обществе. Если не случится ничего такого, что в корне переломит общественное мнение, у кейденов нет шансов.
- Без Карины у них не шансов. – Я легко уловила подтекст.
- Без яркого лидера, нет, - кивнул Гордон.
Я хмыкнула. Не знаю, как насчет лидера, но яркого соратника движение за равноправие получит точно.
***
Уже третий день я занималась тем, что изучала все материалы, когда-либо опубликованные Светочем, точнее - Кариной Принт. Ее работы произвели на меня сильнейшее впечатление. Я полностью переосмыслила сущность не только кейденов, но и людей. Наконец, сумела посмотреть на мир не предвзято, не идеализируя ни людей, ни кейденов.
Я готовила речь для несанкционированной политической агитации. Гордон обещал помочь мне в организации. Он соберет масштабную пресс-конференцию, якобы для сенсационного интервью с единственной выжившей жертвой Химика. А я воспользуюсь этим, чтобы создать тот самый коренной перелом в общественном мнении. Раньше мне неважно удавались эссе, но после прочтения статей Карины я так вдохновилась, что писала буквально взахлеб. Особенно меня зацепил отрывок об источнике чувств.
…Люди невероятно самонадеянны в своих утверждениях о том, что способность чувствовать дана им изначально. Никто не умеет чувствовать по умолчанию. Этому надо учиться, и мы учимся – и люди, и кейдены. Учимся, начиная с первого вздоха. Каждое событие нашей жизни, каждая личность, встретившаяся нам, каждая мысль, посетившая нас – вот наши учителя. Но этого мало. Невозможно научить того, кто не хочет учиться. Помимо внешней работы, нужна и внутренняя. Каждый человек, который с полным правом заявляет, что умеет чувствовать, получил эту способность путем ежедневной внутренней работы. Только от него зависит, насколько полно он может вобрать этот мир и пропустить его через себя, расцвечивая красками собственного восприятия. Только от него зависит, как и что он будет чувствовать…
Вот он – ответ на вопрос, почему я всю жизнь считала себя кейденом. Думала, что только им надо учиться чувствовать, как это делала я. Но теперь мне стало ясно: эта необходимость одинакова для всех.
Звонок прозвучал очень некстати. Скрипя зубами от недовольства, я направилась к двери. За ней оказался курьер с конвертом, надпись на котором гласила, что внутри содержится результат моего теста на кей-ген.
Закрыв за курьером дверь, я опустилась на пол прямо в прихожей. То, что, как я думала, изменит все мое существование раз и навсегда, сейчас казалось совершенно лишним. Я только что обрела смысл жизни в своей нынешней двойственной ипостаси, так зачем мне что-то еще? Зачем мне знать, кейден я или нет, если это не имеет значения? Душа есть у всех, и Личностью с большой буквы, способной на высоконравственный поступок, может быть и кейден. А психопатом-убийцей - человек…
Я против дискриминации, мне не важно, кто окружающие биологически. Мне не важно, кто я биологически. С такими мыслями я смяла конверт и отправила его в мусорное ведро. А потом с улыбкой вернулась к делу.
***
Я уже готова была выйти из квартиры, когда зазвонил телефон. Поколебавшись пару секунд, я все-таки взяла трубку.
- Добрый день, могу я услышать мисс Виллер?
- Слушаю вас.
Голос показался мне смутно знакомым.
- Это доктор Мален. Я звоню по поводу результатов…
- Доктор, - прервала я ее. – Я решила не вскрывать конверт. Меня больше не интересует результат исследования.
- Боюсь, что вам придется его узнать.
- Почему это? – я начала всерьез раздражаться.
- Вы же знаете, что вместе с анализом мы проводим полное обследование организма обратившихся к нам. Это нужно для статистики.
- Ближе к делу.
- Сканирование показало, что вы больны, Джун. Врожденная и очень серьезная патология сердца…
- Но я никогда не жаловалась на сердце, - возразила я, надеясь, что это ошибка.
- То, что симптомы не проявлялись, конечно, странно. Возможно, дело в вашем образе жизни. Не многие могут похвастаться столько благополучным и спокойным детством и юностью. Кроме того…
- С этим можно что-то сделать? - снова перебила я, чувствуя, как начинают дрожать руки.
Сразу вспомнились странные покалывания в области груди, которые периодически случались после похищения. Неужели это правда?
- Боюсь, что ваш случай неоперабельный.
- Сколько мне осталось?
- Этого никто не знает. Ваш случай - уникален. Обычно с такой патологией дети не доживают до подросткового возраста.
- Значит, я могу умереть в любой момент.
- При благоприятных условиях и соответствующем лечении можно продлить вашу жизнь, но…
- Этого достаточно, доктор.
Я повесила трубку. Мне нужно было собраться с мыслями. Надо же, я все-таки человек! Вот только ценой за это станет смерть. Какая ирония! Стоило мне понять, что быть кейденом – не приговор, как мне вынесли настоящий, фатальный приговор…
В дверь позвонили. Я открыла ее, все еще занятая своими мыслями. На пороге стоял Гордон, которому, похоже, надоело ждать меня внизу.
- Вы не спускались, и я… Что с вами, Джун?
Я рассказала. А что скрывать? Все равно рано или поздно правда выплывет. Детектив явно был в шоке от услышанного.
- И что вы теперь будете делать? – медленно спросил Джексон, когда я замолчала.
- Как что? Пойду на пресс-конференцию и сломаю стереотипы, - с ироничной улыбкой заявила я.
- А потом?
- А потом продолжу борьбу за равноправие кейденов и людей. В том, что между ними нет никакой разницы, я убедилась на собственной шкуре.
- Но ты больна, у тебя нет в запасе целой жизни. Тебе, наверное, хочется провести последние дни, наслаждаясь жизнью, а не погрязнуть в политических распрях.
- Ну, про дни ты загнул, - хмыкнула я. – Я планирую прожить подольше. И у меня впервые появилась цель, придающая смысл моему существованию. Я, наконец, чувствую, что я нужна этой стране, этому миру. Карина отдала мне свою жизнь, всю без остатка. Будет справедливо, если я сделаю для нее то же самое. Я буду сражаться в ее войне, в нашей войне, до последнего.
Я говорила от души, и на моем лице появилась улыбка. Неважно, сколько я проживу, главное – как. Я не подведу тебя, Карина. Клянусь.
- Это мой выбор, я сделала его свободно и осознанно. И именно это, а не какой-то там штамп в свидетельстве, и есть то, что делает меня человеком.
