Глава 1Тот день запомнился мне на всю жизнь. И вряд ли я когда-нибудь смогу его забыть. Потому что дни, которые оставляют следы в истории и меняют ход событий, не стираются из памяти, особенно, когда ты принимала в них участие.
Война. Я много слышала о ней, читала в книгах, смотрела множество фильмов, но никогда не видела все своими глазами. Даже в самых страшных кошмарах, даже в самых смелых фантазиях, я и представить не могла, что когда-нибудь буду участвовать в войне. Тем не менее, мне пришлось стать воином.
Был 1997 год, 29 мая. Для многих эта дата стала черной. Потому что именно в этот день, в этот год произошло событие, которое навсегда останется в истории мирового волшебного сообщества. В этот день запрещено улыбаться или радоваться, отмечать праздники и дни рождения. В этот день принято горевать по павшим воинам на Великой Войне Волшебных Сил (ВВВС), нужно вспоминать о них с любовью, уважением и горечью.
Но это в будущем. А сейчас непосредственно о том дне.
Небо заволокло черным дымом, сквозь него виднелись тяжелые, серые тучи. Солнце скрылось; оно как будто чувствовала наступающий хаос, и поспешило спрятаться. Лес горел, темная, истлевшая земля лежала под ногами. Ни обыкновенного щебета птиц, ни загадочных кентавров, видневшихся сквозь зеленую листву деревьев, ни Хагрида, занятого огородом, ничего. Одна пустота и заброшенность. Хогвартс, ранее прекрасный, великий замок, стоял теперь темный и мрачный. Когда-то обитель юных волшебников, теперь же замок из фильмов ужасов. И от этой безрадостной картины беспокойно сжималось сердце, а по щекам струились слезы.
Гарри стоял рядом со мной. Заметив на моем лице слезы, он взял меня за руку. Я сжала ее.
- Посмотри, Гарри, - сквозь всхлипы сказала я, - наш дом горит.
Дом – слишком громкое слово для школы, верно? Но только не для меня и Гарри. Он вырос сиротой, в доме дядюшки и тетушки, которые терпеть его не могли и пытались искоренить из него волшебство, с эгоистичным, двоюродным братом, которому завидовал. Он мечтал о побеге, он мечтал о том, чтобы его когда-нибудь забрал к себе, в другой мир какой-нибудь далекий родственник. И вот – он попал в школу Чародейства и Волшебства Хогвартс. Он, самый обыкновенный мальчик из самого обыкновенно района Лондона – теперь, волшебник. Гари часто рассказывал, что в тот миг, когда попал в Хогвартс, почувствовал себя самым счастливым человеком на свете. Ведь здесь он обрел себя, узнал историю своих родителей, нашел преданных друзей готовых идти с ним до самого конца.
А я – магглорожденная девочка с лохматой головой и большими передними зубами, которая всегда строго следовала правилам, училась на «отлично» и знала больше, чем ее сверстники. Девочка, которая никогда не имела друзей, потому что одноклассники считали ее «батаном». Попав в Хогвартс, я думала, что очутилась в сказке. Я нашла свое место в жизни, и оно было не в мире людей, а в мире волшебников. Я нашла друзей и любимого человека.
Хогвартс погибал. Погибал наш дом, любимый дом. Хогвартс, который всегда помогал тем, кто нуждался в помощи. Хогвартс, который брал под свое крыло всех волшебников без исключения, даже сирот и магглородженных. Хогвартс, даривший радость, счастье. Который позволил детям понять себя и свою магическую природу.
- Это все из-за меня, - громко произнес Гарри.
Я посмотрела на него. Его лицо было запачкано грязью и копотью, очки уже дали трещину. Но больше поражал взгляд. Это был взгляд не молодого, наивного паренька. Это был стальной, жесткий взгляд резко повзрослевшего мужчины.
- Гарри, не смей так говорить. Кто-то все равно должен был бросить вызов Волан-де-Морту.
- Хватит, Гермиона!
Он отошел в сторону и развел руками.
- Это все не имеет значения сейчас. Кто, почему, когда. Мне нужно было уничтожить его раньше! Почему, почему я этого не сделал?!
Я сделала шаг в его сторону, но Гарри жестом остановил меня.
- Нет. Не подходи ко мне.
Он стал ходить из стороны в сторону. Я слышала, как Гарри бормотал себе под нос какие-то слова. Бессвязные, запутанные. Мной овладел страх: что если от нервного перенапряжения у моего друга помутился рассудок? Внезапно Гарри сам подошел ко мне и достаточно близко.
- Ты в порядке? – спросила я его с беспокойством.
А беспокоиться было от чего. Взгляд Гарри блуждал по моему лицу, и наконец, остановился на глазах. В его чертах лица сквозила решительность и сила. Казалось, он готовился к какому-то шагу, отчаянному и безумному.
- Гарри, Рон в замке. Нужно спешить к нему.
- Гермиона, - заговорил он, - я понимаю, что, возможно, сейчас наступают последние минуты моей жизни…
- Не говори так! – вскричала я.
От его слов у меня заболело сердце, лицо покрылось испариной, руки затряслись как в лихорадке. Мне не хватало воздуха, я начала жадно вдыхать его ртом.
- Тем не менее, - продолжал друг, - я могу умереть. Волан-де-Морт силен, Пожирателей больше, они сильнее.
Происходящее казалось сном. Или плодом чьей-то больной фантазии. Голова кружилась, в глазах темнело. Я не могла воспринимать все адекватно и уже начала сомневаться в собственной вменяемости.
- Знаешь, в такие острые моменты хочется сделать что-то дикое и неправильное. Открыть душу другому человеку, признаться в любви. Потому что ты осознаешь – это может стать твоим последним поступком.
И я хочу открыть тебе свою душу, Гермиона. Я люблю тебя.
Мой усталый мозг уже не был способен на размышления. В тот момент я должна была почувствовать потрясение – не почувствовала. В голове жужжала только одна единственная глупая мысль: «Гарри умрет. Гарри умрет».
- Люблю, - закричал Гарри. – И понял это только сейчас, когда дотронулся до твоей руки и взглянул тебе в глаза.
То, что я испытываю к Джинни, теперь кажется мне лишь детской влюбленностью. Я никогда не чувствовал к ней любви.
Да, я всем говорил, что относился к тебе, как к сестре. Я ведь сам не подозревал о собственных чувствах. Из года в год оно только разрасталось, становилось сильнее. Я все время боялся выдать себя, боялся потерять такого друга, как Рон, но больше всего я боялся, что нашей дружбе с тобой придет конец.
Голос Гарри эхом разносился по темному лесу.
- Если понадобится, я убью Волан-де-Морта, уничтожу, искореню Зло, стану бессмертным, или даже умру. Только бы ты никогда не чувствовала боли. Только ради того, чтобы видеть твой радостный взгляд. Чтобы ты не существовала под бременем тяжких бед.
Ты не просто друг. Ты мой единомышленник, мое страстное желание. Вся моя жизнь теперь в твоих руках. Моя душа и сердце принадлежат тебе. Подари мне шанс или отвергни. Решать тебе.
Через мгновение я почувствовала легкое прикосновение его губ к своим. Это ненастойчивое, легкое касание продлилось долю секунды. Затем Гарри слегка отодвинулся и посмотрел мне в глаза.
- Значит, ты меня отвергаешь? – с горечью в голосе сказал он.
Гари отошел от меня.
- Ты любишь Рона! – заорал он так громко, что у меня зазвенело в ушах.
- Нет-нет, - растерянно бормотала я, пытаясь успокоить его.
- Ты всегда его любила! Что ты в нем нашла?! Он никогда ничего для тебя не делал!
Я чуть не избил Малфоя, когда он впервые назвал тебя грязнокровкой.
Я убил Василиска, чтобы он не смог навредить тебе.
Я летал с тобой Клювокрыле, чтобы ты перестала бояться высоты.
Я хотел пригласить тебя на Рождественский Бал.
Я хотел выиграть Турнир Трех Волшебников, чтобы ты гордилась мной и перестала встречаться с Крамом.
Я защитил тебя от Пожирателей в Отделе Тайн.
Я дал тебе Зелье Удачи, чтобы в тебя не попало Убивающим заклятием в битве на Астрономической башне.
Я не хотел брать тебя на охоту за крестражами, чтобы ты была в безопасности.
Я пытался отвлечь тебя, когда Рон ушел от нас. Пригласил тебя на танец и чуть не выдал себя. Но ты была слишком грустная и рассеянная, чтобы что-то заметить.
Гарри стоял передо мной и тяжело дышал. Внезапно я резко поняла, что все происходящее – не мираж и не сон. Это реальность!
- Ты все это делал ради меня? – дрожащим голосом спросила я. – Но я думала, что это ради мира…
- Весь мой мир – это ты, - почти шепотом сказал Гарри.
Только после этих слов до меня дошло, что мой друг уже давно меня любил. Но как это бывает в минуты волнения, когда в мире происходят резкие перемены, наступает война или сражение, люди начинают осознавать. На пороге смерти не хочется недоговоренностей, недомолвок и тайн.
В глазах Гарри я прочла печаль. Она была настолько безмерна, что можно было захлебнуться в ней и начать отчаиваться. Мой друг медленно погибал. Неужели, идя на смерть, он будет считать меня девушкой, которая отвергла его признание?
Я быстро подошла к нему и поцеловала.
Его губы были мягкими, теплыми, с привкусом крови. Я почувствовала, как этот лже-поцелуй перерастает в настоящую, животрепещущую страсть. Он потерял голову, так же, как и я. Он провел языком по моей верхней губе, я закусила его нижнюю. Голова закружилась, я боялась упасть в обморок.
Это был нечто большее, чем просто поцелуй. Это был настоящий ураган для меня, для него – глоток жизни. Я подарила ему надежду тогда, когда он нуждался в ней.
Мы с неохотой оторвались друг от друга.
- Значит, ты тоже меня любишь?
В его глазах было столько тихой, скрытой мольбы, что я не смогла не соврать. Мое сердце принадлежало Рону, с этим ничего нельзя было поделать. Но мой друг должен был выиграть в решающей битве, а для этого ему нужна была поддержка. Поддержка самой близкой подруги и любимой девушки. Теперь, будущее Волшебного мира и Гарри Поттера зависела от меня.
- Да.
Когда человек доведен до отчаяния, он готов поверить самой пошлой лжи и словам самого никудышного лгуна. Возможно, что какой-то частью разума Гарри знал, что я говорю неправду, но его сердце не желало верить разуму. Он счастливо улыбнулся; такую улыбку я видела на его лице, когда он смотрел на фотографию своих родителей. Может, вы меня возненавидите – я ведь играла на чувствах Гарри – но от моего ответа зависела его жизнь и жизнь миллионов людей. Игра стоила свеч.
Мы отправились в Хогвартс. Гари крепко держал мою руку, будто бы боялся, что я могу сбежать. Я забеспокоилась: Рона нигде не было видно, никто не знал, где он. Гарри не нашел его на Карте Мародеров.
- Где он может быть?
Я заламывала руки, не зная, что делать. Мной овладел страх. Настолько сильный, что мог запросто поглотить меня и жалкие остатки моих нервов. Меня лихорадило, у меня поднялась температура. Было страшно представить, что могло случиться с Роном, если он в одиночку покинул Хогвартс.
- Он не умер, - твердила я себе. – Если бы он умер, то я бы это почувствовала.
Внутри замка творился настоящий хаос. Ученики и учителя бегали по замку, раненные громко стонали, слышались всхлипы, истерики и рыдания. Волан-де-Морт дал нам час, чтобы «проститься с погибшими воинами и восстановить силы». В Зале, где всегда пахло разными вкусностями, приготовленными эльфами-домовиками, теперь пахло кровью и смертью. Родители оплакивали детей, дети – родителей.
Я чувствовала, как слезы беспрерывно текут по щекам. Я обнимала всех знакомых, их лица расплывались перед глазами. Я видела тела Фреда, Римуса Люпина, Тонкс – и ощущала острую боль. Боль, боль, боль – теперь, она была везде. Я чувствовала ее при каждом вдохе, в каждой секунде. Боль исходила из израненного сердца.
Мне было всего лишь семнадцать. В семнадцать лет не думаю о смертях близких людей. В семнадцать лет думают о школе, экзаменах, косметике и парнях. В семнадцать лет решают, какую профессию выбрать. Но не становятся ветеранами войны! Не видят тех ужасов и бед, которые невозможно будет навсегда вычеркнуть из памяти!
Я обнимала Молли Уизли, когда в Зал вошел Рон. Я тут же побежала к нему и крепко обняла его. Он обнял меня в ответ. Я почувствовала, как он вдохнул запах моих волос.
- Где ты был?!
- Прости, Гермиона. Были дела.
И он показал мне осколки чаши, который когда-то были частями крестража. От шока я не могла вымолвить не слова.
- Но как?! – воскликнула я.
- Помнишь, ты рассказывала о вещах, которые уничтожают крестражи. Ты упомянула меч Гриффиндора, яд василиска и адский огонь. Я вспомнил об этом. И спустился в Тайную комнату.
- Рон!
Мне было плевать, что нас окружает целая толпа людей, что многие из них наблюдает за нами. Он был таким храбрым, таким находчивым. Я поцеловала его в губы, и он ответил. С той же страстью и горячностью. Но почему-то я не почувствовала от этого поцелуя ни удовольствия, ни того восхитительного головокружения, которые подарили мне губы Гарри. В замешательстве я оторвалась от губ Рона и отступила от него на шаг. Щеки Рона вспыхнули румянцем, но заметив мой потерянный взгляд, он подошел ближе и с беспокойством спросил:
- Ты в порядке?
- Да. Просто голова закружилась.
Я улыбнулась, а мой друг покраснел еще больше. От сердца по всему телу разлилось тепло, я почувствовала радость от того, что мой любимый рядом.
- Где Гарри?
Я огляделась по сторонам. Гари нигде не было, и я была благодарна судьбе, что он не стал свидетелем нашего с Роном поцелуя. Подумать только, как я рисковала! Рационально мыслящая и правильная Гермиона за один день успела поцеловать своих двух лучших друзей. Вот что имеют ввиду, когда говорят, что дружба между мужчиной и женщиной невозможна.
- Я нигде его не вижу, - сказала я.
- Он же не мог… - Рон не договорил. Наши взгляды встретились, и я поняла, что он подумал о том же, о чем и я.
- Гарри не мог, - тихо сказала я.
А хотелось кричать! Кричать из-за всех сил. Мой лучший друг отправился на верную смерть. Он пожертвовал своей жизнью ради жизни других людей. Гарри всегда винил себя в смертях других, значит, теперь, он решил искупить свою вину.
Мои ноги ослабли, в глазах потемнело, я упала в обморок.
