Глава 4Глава 4. Изменения в лексиконе
Тед Тонкс казался очень самодовольным, когда мы встретились на первом уроке Защиты в этом семестре, и я заметила на его губах легкую улыбку, появляющуюся в ответ на мои раздраженные косые взгляды. Очевидно, устав от моего молчания, он вежливо, но с заметным оттенком поддразнивания спросил:
- Как прошли каникулы, Энди?
- Ты не должен был этого делать, - сквозь зубы прошипела я.
Тед театрально приложил руку ко лбу.
- О да, я же послал тебе рождественскую открытку! Это все — часть моего коварного плана! Как я вообще с собой живу?! Как я могу спать ночами?!
- Ты мог доставить мне массу проблем! Мне просто повезло, что кузен Реджи увидел сову раньше матери!
Чем больше я прокручивала это у себя в голове, тем сильнее злилась на Теда. Домовой эльф мог с легкостью отдать письмо маме, и тогда дальнейшее представлялось мне чередой поистине мрачных картин. Отец пригласил бы меня в свой кабинет, расспросил о Теде, а затем неизбежно задал вопрос: почему грязнокровка решил, что может переписываться с девочкой из чистокровной семьи Блэк. Независимо от моего ответа, для меня все закончилось бы просто ужасно. Я так много раз воображала себе эти события, что фактически поверила в их реальность, а потому прониклась к Теду почти всепоглощающей ненавистью. Все каникулы я боялась, что правда выплывет наружу: домовой эльф мог сказать матери, что мисс Андромеда получила письмо с неизвестной совой, или Реджи мог пошутить при Белле и Цисси о моем "парне". Мне повезло, но это не значит, что так будет и в следующий раз.
- Но ведь не доставил, так? - недоверчиво спросил Тед.
- Да! - рявкнула я, - но нам нельзя связываться с грязнокровками. Белла не просто так об этом говорила; таково правило нашего отца.
Судя по пристальному взгляду Теда, он действительно был потрясен.
- Ничего себе... - наконец пробормотал он, - твоя семья и вправду странная.
Я проигнорировала последнее замечание, решительно отвернувшись к "слизеринской" стороне класса. Там я успешно разыграла заинтересованность разговором Тео Нотта и Рабастана, которые сравнивали скорость доставшихся им на праздники метел. Однако я все еще чувствовала на себе его пристальный взгляд.
- Энди, я и не думал, что у тебя будут проблемы, - с подкупающей искренностью проговорил Тед, - обещаю, больше никаких посылок.
- Как ты узнал мой адрес? - прошипела я, не в силах превозмочь любопытство. Молчание затягивалось, так что мне волей-неволей пришлось обернуться в его сторону.
- Волшебство, - просто улыбнулся Тед. И тут же повернулся лицом к учителю, чинно сложив руки на парте. Прямо-таки образец идеального студента.
- Но...
- Ш-ш-ш, Энди, урок начинается, - прошептал чрезвычайно довольный собой Тонкс. Я чувствовала себя неотмщенной, поскольку в его обещании не слать мне открыток явственно слышался какой-то оттенок виноватости. Никто не должен был испытывать ко мне жалость. Я принадлежала к одной из самых старых, богатых и влиятельных чистокровных семей Великобритании. Мой ум и популярность чрезвычайно ценились в Хогвартсе. Мое будущее давно уже было распланировано, я сознавала свой привилегированный общественный статус, и ни один грязнокровка не имел права меня жалеть.
* * *
Вопреки распространенному мнению, не все на Слизерине были чистокровными. Иногда встречались и полукровки: те, кто обладал хитростью и жаждой власти, в ком жило подсознательное стремление к жестокости. Однако происхождение не позволяло им снискать уважения чистокровных семей. Все студенты Слизерина, кто не мог похвастаться признанным в нашей среде именем, должны были приготовиться к объяснениям. Среди них встречались как отпрыски иностранных чистокровных семей, так и члены бедных, разорившихся фамилий. В первые школьные дни они или доказывали свою состоятельность, или просто пытались стать невидимками. Второй вариант никогда не заканчивался успехом. Наряду с домашними заданиями, сплетнями и игрой в волшебные шахматы, издевательства над "изгоями" входили в число популярнейших развлечений слизеринских старшекурсников. Факультетская верность существовала лишь за пределами Общей гостиной, внутри же вступала в силу иная иерархия, игнорировать которую было попросту опасно.
Я никогда не испытывала подобных проблем: как сестра Беллы и потомок семьи Блэк я подтвердила свой статус еще до того, как впервые переступила порог Хогвартса. Возможно, именно поэтому я с детства делила волшебный мир только на две категории: мы — чистокровные и они — грязнокровки. Я полагала, что все чистокровные живут так же, как мы (этому немало способствовало утонченное окружение моих родителей), а все грязнокровки стоят в полшаге от банального попрошайничества. Тогда это казалось мне таким простым...
На вторую неделю семестра мы с Аннабель, устроившись на диванчике, готовили задание по Трансфигурации; напротив нас в одном из бархатных кресел сидела Белла, внимательно изучавшая увесистый том "Истории Хогвартса". Я была абсолютно уверена, что сестра заколдовала обложку, и потому страстно хотела узнать, что же на самом деле она читает.
Люциус Малфой и Пол Яксли соревновали в собственноручно изобретенной игре, которая в последнее время стала весьма популярна среди слизеринцев (разумеется, при отсутствии в комнате преподавателей). Она немного походила на маггловский теннис, только вместо ракеток использовались палочки, а вместо мячика — объятый огнем шар. Так как это развлечение уже стало ежевечерним, никто не обратил внимания на Пола, который, вероятно, нарочно послал шар в сторону сидящего в уголке мальчика. Его не задело, однако, снаряд приземлился прямиком на его домашнюю работу, мгновенно воспламеняя край пергамента. И хотя мальчик быстро затушил огонь брызгами из своей палочки, от эссе остался лишь полуобугленный-полупромокший комок. При виде этого жалкого клочка у мальчишки чуть дернулся уголок рта, и я невольно почувствовала себя неуютно. Я тоже весь вечер трудилась над домашним заданием и отлично понимала его чувства. Демонстрируя внушительные запасы самообладания, мальчик никак не отреагировал на случившееся. Возможно, он надеялся, что если Яксли не встретит сопротивления, то оставит его в покое.
- Ой, - произнес Пол с абсолютно неискренней ухмылкой, - тебе стоит быть осторожней, грязнокровка, ты помешал нашей игре.
Теперь уже все заинтересовались происходящим в гостиной. Я понятия не имела, как зовут жертву (он явно преуспел в умении оставаться незаметным), но, похоже, он был третьекурсником. Мальчик стал запихивать в сумку принадлежности для письма, видимо, надеясь побыстрее скрыться в спальне, но при слове "грязнокровка" он прямо-таки оцепенел. В комнате началось заметное шевеление. Мальчик что-то сказал, но мы, сидя на противоположной стороне гостиной, ничего не услышали. Зато услышали его мучители, так как Люциус пренебрежительно закатил глаза, а Пол со смехом выкрикнул:
- Не грязнокровка? Брось, я знаю, кто ты: твоя мать — мерзкая грязнокровка, а значит, и ты такой же.
Мальчик пробормотал что-то, из чего я разобрала только "Министерство".
- Министерство никогда не порвет с чистокровными семьями, они не дураки. Без поддержки старых фамилий Министерство просто не сможет существовать, - рассудительно объяснил Люциус.
Мальчик отступил к лестнице, судорожно прижимая к груди раскрытую сумку. На его счастье, старшекурсникам явно лень было его преследовать, особенно, на пути в спальни. К тому же, Полу уже прискучила эта игра.
- Раскол настанет, вот увидите, - дрожащим голосом выкрикнул мальчик, - и вы окажетесь не на той стороне. Посмотрим, будете ли вы так самодовольны, когда попадете в Азкабан! - с этими словами он ринулся вверх по лестнице.
Яксли посмотрел ему вслед, словно решая, стоит ли утруждать себя погоней и применением какого-нибудь заклинания, но, пожав плечами, отказался от этой затеи.
- О чем это он? - поинтересовалась Белла, когда Люциус присел за стоящий неподалеку столик. Секунду он удивленно смотрел на нее, но потом небрежно пожал плечами с типичной беспечностью пятнадцатилетнего юноши. Вместо него ответил Пол.
- Его мать-грязнокровка доставляет массу проблем в Министерстве. Не представляю, как он вообще попал на Слизерин. Вот раньше были стандарты... - Яксли ухмыльнулся, - зато теперь он всю ночь проведет за домашней работой.
Я ни считала это таким уж забавным, и Белла, похоже, придерживалась того же мнения. Во всяком случае, она бросила на Пола откровенно презрительный взгляд и снова сосредоточилась на Малфое.
- Я имела в виду, насчет Министерства и Азкабана.
- В Министерстве есть люди, которые активно продвигают законы, обеспечивающие магглам и грязнокровкам поддержку со стороны чистокровных. Они называют это "защитой", но на самом деле это не более, чем пустая трата ресурсов. Кое-кто поговаривает о расколе между теми, кто считает такие законы приемлимыми, и чистокровными семьями, стремящимися сосредоточить власть в руках тех, кому она по праву принадлежит. В наших руках.
В тот момент я поняла, что миссис Эйвери не ошиблась, отмечая склонность Люциуса к политике. Он произнес замечательную речь, производя впечатление прямого, дельного и хорошо осведомленного молодого человека. Однако при всех ее плюсах, я так и не поняла смысла этой борьбы за власть. Наша семья ни в чем не нуждалась, и уж тем более — во власти: отец был одним из самых влиятельных мужчин волшебного мира как в Министерстве, так и за его пределами. Как мог грязнокровка (мне немедленно вспомнился Тед, так как он был единственным грязнокровкой, с которым мне довелось пообщаться) представлять ему какую бы то ни было угрозу?
- И этот раскол действительно произойдет? - спросила Белла.
- Сомневаюсь, - проговорил Люциус, забирая у сестры книгу. Он взглянул на обложку, на Беллу, снова на обложку и понимающе усмехнулся, - кто-то должен оплачивать министерские счета, без пожертвований старых семей чиновникам не на что будет жить. Не волнуйся, Блэк, если это случится, твоя семья окажется на правильной стороне.
* * *
Первый месяц семестра обошелся без происшествий, если не считать масштабной драки Сириуса с Джеймсом Поттером. Разгоревшись прямо за завтраком, она повлекла за собой значительные разрушения и ежесубботние наказания для обоих провинившихся в течение месяца. Странным образом, эти отработки превратили мальчиков в лучших друзей. Поттер происходил из чистокровной семьи, единственный сын богатых родителей, которые, к тому же, были весьма известны в волшебном мире. Его могли бы счесть наиболее подходящим другом для Сириуса, если бы не напряженная политическая обстановка: его родители принадлежали к той категории людей, которых мой отец именовал "ультралиберальными магглолюбцами". Они активно продвигали равноправие грязнокровок и усиление защиты ничего не подозревающих магглов. Но, как опасалась Белла, на Гриффиндоре Сириус мог связаться и с грязнокровками, так что Поттер олицетворял наименьшую из двух зол. Никто ничего не сказал.
- Эй, Энди, ты ведь разбираешься в Чарах? - как то раз спросил Сириус, застав нас с Беллой в библиотеке. Сестра в последнее время много читала, хотя это были отнюдь не учебники. Впрочем, у нее вечно обнаруживались какие-то странные интересы, так что я просто не обращала внимания.
Белла с гордостью на меня взглянула.
- Она во всем разбирается, гриффиндорец.
- Тогда поможешь мне с отталкивающими чарами? Я знаю, вы их тоже проходили.
Я пожала плечами, освобождая ему место на скамье.
- Конечно, только сначала дочитаю параграф по Астрономии.
Сириус лениво разглядывал библиотеку, ожидая, пока я закончу, и внезапно зацепился взглядом за одного из гриффиндорских шестикурсников, который считался многообещающим игроком в квиддич. Среди мальчиков ходили слухи, что после школы он может даже рассчитывать на профессиональную карьеру.
- Хотел бы я играть в квиддич... - мечтательно протянул Сириус. Проследив за его взглядом, Белла презрительно закатила глаза.
- Все просто помешались на этом квиддиче! Очнись, Сириус, он же грязнокровка!
- Знаешь, тебе не стоит так говорить.
- Говорить что? - ровным голосом переспросила Белла.
- Грязнокровка. Это неприличное слово.
Повисла напряженная тишина. Белла медленно оторвала взгляд от книги, Сириус с вызовом смотрел ей в глаза. Мне тут же захотелось сползти под стол, чтобы избежать готовящегося взрыва: даже если бы кузен отвесил Белле оплеуху, она и то выглядела бы менее пораженной.
- Что? - недоверчиво переспросила она, словно эти слова можно было истолковать как-то иначе. Ну или она надеялась, что можно.
- Это ругательство. Ты должна говорить "магглорожденный", - смело заявил Сириус, - Джеймс сказал, что когда он так их назвал, отец оставил его без ужина и на целый месяц забрал метлу.
- Сириус...мы говорим "грязнокровки", потому что так оно и есть, - с преувеличенным терпением объяснила Белла, - они не чистокровные, в их жилах течет маггловская кровь.
Я видела, как Сириус боролся с собой, когда принципы его нового друга схлестнулись с веками принятой в нашей семье идеологией. К тому же, ее придерживалась Белла, которую кузен втайне обожал.
- Все равно, это ругательство, - наконец решился он.
- Так говорят тетя и дядя, - заметила Белла. Стремление переубедить Сириуса лучше всяких слов демонстрировало ее привязанность к нему. Я ожидала вспышек заклятий, - и мама, и папа. Если бы мы употребляли неприличные слова, они бы нас наказали. Особенно мама, ведь это было бы "неблаговоспитанно". Это не ругательство, Сириус. Это то, что они из себя представляют.
* * *
На Защите от Темных Искусств мы проходили разоружающие заклинания. Всю первую половину занятия мы посвятили практике (я снова оказалась в паре с Тедом), а вторую — конспектированию теории. Я чувствовала себя вполне удовлетворенной, поскольку Тонкс был так поражен моими успехами, что не заметил, куда летит его палочка. В итоге она, наглядно продемонстрировав эффект бумеранга, оцарапала ему щеку. Я еще больше развеселилась, представив, как он будет объяснять это ранение друзьям...но что-то меня беспокоило. Урок подходил к концу, и с каждой секундой в классе нарастало радостное оживление. Я дождалась, пока разговоры станут достаточно громкими, что нас никто не услышал, и неожиданно обратилась к Теду:
- Ты грязнокровка.
Он по-прежнему не отрывал взгляд от книги, но я заметила, как у него дернулся уголок рта. Вот только я не могла понять, вызвано это было весельем или раздражением.
- Мне казалось, ты приличная девочка, Энди, - мягко заметил Тед.
- То есть, тебе не нравится, когда так говорят? Я имею в виду, "грязнокровка".
Он пожал плечами.
- Не могу сказать, что это доставляет удовольствие, но...ты же понимаешь, людей мало волнуют мои чувства.
- Но ты не злился, когда я так говорила, - я осознавала, что называла его грязнокровкой, пожалуй, даже слишком часто (просто в то время я и понятия не имела о других терминах), но Тед ни слова не сказал.
- Думаю, ты не хотела грубить, просто ты не знаешь других слов, - с улыбкой объяснил он, - от тебя — это что-то вроде дружеского прозвища.
Я ничего не ответила, ограничившись взглядом, который однозначно выражал мои сомнения в его психическом здоровье. Тед лишь улыбнулся, словно догадываясь о чем-то, чего я пока что даже не подозревала.
* * *
Похоже, странная одержимость моей сестры книгами наконец-то пошла на убыль, и она снова стала самой собой. После праздников Белла утихомирилась, ограничила свой круг общения, и, по сути, я оказалась единственным человеком, с кем она долгое время находилась рядом. Я привыкла к ее постоянному присутствию дома, и потому не замечала этого здесь, полагая, что так и должно быть. Но постепенно Белла сбросила пелену отчуждения, обросла новыми друзьями и поклонниками и стала даже более активной, чем раньше. Меня беспокоили ее капризы; я даже решилась поделиться с Сириусом, но тот лишь объявил их еще одним доказательством девчачьей ненормальности. Я предположила, что всему виной какая-то конкретная девочка, и, судя по страстным опровержениям вмиг покрасневшего кузена, так оно и было.
Я не возражала против Беллиного отсутствия, поскольку меня не тяготило одиночество, даже когда она проводила время с мальчиками, всеми правдами и неправдами добивающимися ее расположения. У меня были свои друзья. С Аннабель нас не связывали общие интересы, однако, обстоятельства, воля родителей и наличие одной спальни очень способствовали сближению. В конечном счете, мы не видели никаких причин не быть друзьями. Нашими соседками по комнате также оказались вполне приятные девочки. Эдрианн Ле-Бланк — дочь богатого французского волшебника, сколотившего состояние на косметических микстурах разной степени законности. Все детство она жила на два дома: особняк в Париже и загородное поместье матери-англичанки, а в выборе ее будущей школы Хогвартс лишь ненамного обогнал Шармбатон. Первые несколько недель Эдрианн изрядно докучала нам рассказами о Париже, где все было по-другому (и, несомненно, намного лучше нашего). В конце концов, свыкшись со своим пребыванием в Хогвартсе, она стала куда более терпимой, хотя до самого окончания школы сохранила явный и, вероятно, насквозь фальшивый французский акцент. Шеннон Мэлори — молодая наследница ирландской чистокровной семьи. Ее невинная внешность абсолютно не сочеталась с повышенным интересом к Зельеварению, и особенно — к ядам. Меня несколько волновали ее пристрастия, однако, я не питала иллюзий, будто мои зелья могут превратиться во что-то стоящее без советов Шеннон. Замыкала нашу пятерку Эллисон Гойл, которая, хоть и не блистала талантом и успехами в учебе, была довольно мила и слабохарактерна, соглашаясь со всеми нашими задумками.
- Думаете, у нас будут трудные экзамены? - спросила Шеннон, когда мы, придя утром в Большой Зал, обнаружили его непривычно тихим, что свидетельствовало о приближении экзаменов. Студенты с головой погрузились в учебу. Мы немного волновались перед итоговыми тестами, но это было ничто по сравнению с нервным напряжением пяти- и семикурсников, которые в последнее время представляли серьезную опасность для любого, кто осмеливался разговаривать в Общей гостиной чуть громче, чем шепотом.
Эллисон прямо-таки позеленела при мысли об экзаменах, я же просто пожала плечами, хотя, признаюсь, меня это очень волновало. На протяжении всего семестра у меня были превосходные отметки, однако, Тед Тонкс шел почти вровень со мной, и я не была уверена, что смогу пережить поражение или сопровождающие его подколки. Эдрианн явно не считала тему достойной обсуждения и тут же не преминула ее сменить.
- До пятого курса экзамены вообще ничего не значат, - небрежно заметила она, - идемте, нельзя опаздывать на Трансфигурацию.
- Я вас догоню, - крикнула я им вслед. Вчера Белла одолжила у меня учебник по Трансфигурации, но так его и не вернула. Я понятия не имела, где ее искать, зная только, что за завтраком она не появлялась. В первую очередь я решила проверить Общую гостиную Слизерина: Белла частенько поднималась только к первому занятию, не успевая даже поесть.
Предчувствия меня не обманули: я обнаружила заспанную и поминутно зевающую сестру в спальне и еще около минуты пыталась втолковать, что мне от нее нужно. Наконец-то получив обратно книгу, я на всех парах бросилась из гостиной, чтобы не опоздать к уроку, и уже в дверях столкнулась с красивым темноволосым второкурсником по имени Уилл Эйвери. Прежде я никогда не обращала на него внимания, но когда он помог мне встать и вернул упавший учебник, мое сердце пропустило пару ударов.
Так я встретила свою первую любовь.
