Глава 3Ночь прошла спокойно, если не считать досадного случая с кулаком. Утром Питу все время казалось, что Гейл весьма глумливо на него посматривает. А может, и не казалось. Но вспомнив о перевернутом грузовике, он приободрился - настолько, что смог задать мучающий его вопрос:
- А семьи? Что с вашими семьями? Вы их так и оставили?
- Семьи в надежном месте, - загадочно усмехнулся Гейл.
- В каком-каком? – ужаснулся Пит, которому надежное место по-хоторновски представлялось чистым полем, густо усеянным костями разной степени обглоданности.
- В самом-самом надежном, - заверила его Китнисс. – Еще надежнее, чем дренажная труба.
Пита почему-то эти слова не успокоили.
- Не волнуйся, о твоей семье тоже позаботились, - хохотнул ментор. – Я им подбросил записку: «Ваш сын похищен. Если хотите его увидеть, заройте в кучу шлака пятьсот сырных булочек и три литра самогона». Они все правильно поняли, не переживай.
- Пятьсот? - возмутилась Китнисс. – Тебе же сказали: бери тысячу!
- Так на пятьсот он самогонку вымутил! Да еще и продешевил! – завопил непьющий Гейл, хватаясь за дубинку. - Знаешь, что за такое бывает?
- Не ссорьтесь, - встал между ними расстроенный Пит. – Все равно ни того, ни другого не увидите. Они уж скорее меня самого в шлак закопают. Никому я не нужен…
- Мне, - быстро сказала Китнисс, - мне нужен.
- А я?!! – взревел оскорбленный Гейл.
- И ты, - успокоила его Китнисс, - и ты нужен.
- И как ты с ними двумя будешь… это… управляться? – поинтересовался Хеймитч.
- Неужели не понятно? – удивилась Китнисс. - Одного отправлю в лес, другого на кухню, а сама буду сидеть на веранде и плевать в потолок.
- Солнышко, - осторожно заметил Хеймитч, - хочу тебе сказать, что последние двадцать пять лет я и без всяких баб в лесу и на кухне прекрасно сижу на веранде и плюю в потолок…
-А, ну да, - спохватилась Китнисс, – пожалуй, я погорячилась. Ребятки, отбой – никто из вас мне не нужен.
Гейл на это привычно хмыкнул, а Пит совсем опечалился, но снова вспомнил обещанный грузовик с бухлом. Где-то он слышал, что у пьяниц бывают моменты озарения.
Чем дольше они шли, тем больше Пит убеждался, что Арена по сравнению с настоящим лесом была не опаснее школьного двора в летние каникулы. За все Игры на ней не обнаружилось ни одного комариного болота, ни одной ядовитой змеи, ни одной дикой собаки, ни одного завалящего скунса – одни лишь съедобные и безобидные рыбки, птички да кролики. Единственное же осиное гнездо распорядители умудрились подвесить на высоте восемьдесят футов – на случай, если какому-то идиоту взбредет в больную голову туда залезть. Увы, в настоящем лесу осиные гнезда можно было сшибать головой, в чем Пит несколько раз получил возможность лично убедиться. К тому же полностью отсутствовали спонсоры. Несколько раз Пит громко и отчетливо произносил: «Хеймитч, пришли нам горячего куриного бульона», но в ответ получал только порцию менторского семиэтажного мата из-за спины. Каждый вечер, глядя на небо, Пит замирал, ожидая, что покажут очередного павшего трибута, но никого не видел, кроме живых и здоровых летучих мышей. Зато на земле был Хеймитч Эбернати, у которого закончилось горючее. Страдая от похмелья, он еле передвигал ноги. Гейл и Китнисс сразу заявили, что если вдруг из кустов выпрыгнет ужасный слонопотам, а они не смогут по нему выстрелить, потому что руки заняты старым пьяницей, чудовище тут же их всех сожрет и фамилий не спросит. И Питу пришлось тащить ментора на себе.
- А далеко мы идем? – спросил он на третий день, желая узнать, скоро ли это безобразие кончится.
- В Тринадцатый, - беззаботно ответила Китнисс, - всего неделя ходу.
- Не пойду! - перепугался Пит. – Там радиация, а мне жениться скоро, если ты еще не забыла! Давайте так: вы туда сами сходите, а я вас где-нибудь подожду…
- Значит, так, дружище, - сказал Гейл Хоторн и крепко взял его за ухо, - повторяй за мной: «Все, что я сейчас сказал – полная ерунда… ерунда… ерунда….» И про радиацию, и «сами сходите», а особенно, - он сжал пальцы посильнее, - «скоро жениться». Понятно излагаю?
- Ерунда… ерунда…. ерунда… - послушно повторил Пит, после чего хватка немного ослабла. – А что тогда не ерунда?
- Забудь все, что видел по дурацкому ящику, - заговорил ментор, вышедший из прострации. – В Тринадцатом тоже люди живут. И не просто живут, а копают под Капитолий… Да отпусти ты его, Хоторн, пусть он двумя ушами слушает! Скелет шел в Тринадцатый – больше просто некуда. Заграница нам поможет.
- Столько лет сидели тихо, а сейчас вдруг начали копать? – не поверил Пит, представляя себе скелет, шагающий по лесу и выстукивающий костями бодрый марш.
- Так картошка под землей и та прорастает, - мудро ответил Хеймитч. – Вот и они… проросли. Наконец-то.
- Теперь понятно, почему лес превратился в проходной двор, - буркнула Китнисс. – Одни из Капитолия, другие из Восьмого – и всем надо в Тринадцатый. Всю дичь распугали…
Так они шли и шли по лесу, Пит тащил и тащил ментора на своей спине, а слонопотам все не нападал и не нападал. На все намеки зловредный Хоторн отвечал, что потому и не нападает, что видит стрелков в полной боевой готовности. А иначе бы хрусь – и пополам. Понятно излагаю?
Но все плохое кончается - и вот однажды Пит услышал заветное слово:
- Приехали.
Прямо перед ними встал огромный гудящий забор, весь увитый сверкающей колючей проволокой. У забора валялись обугленные вороны, показывая всем, что бывает с нелегальными мигрантами.
- Стой, стрелять буду! – послышалось с той стороны.
- Стою, - сказал Хеймитч, и все четверо застыли, как в игре «Море волнуется».
- Стреляю, - ответили из-за ворот и дали очередь по кустам. – Пароль?
- Ты суслика видишь? – прокричал Эбернати.
- Нет… - растерялся невидимый страж.
- А он есть! – торжественно возгласил Хеймитч. – Открывай уже, а то дождь начинается!
Ворота с сердитым скрежетом поехали вбок, и тут же их заклинило. А чего вы хотите от ворот, которые открываются раз в три четверти века? Первым в щель протиснулся пузатый Хеймитч, за ним проскочили остальные, после чего ворота вернулись на место и застыли еще на семьдесят пять лет.
За воротами их встретил человек в военной форме.
- Это вам не это, - изрек он, оценивающе разглядывая гостей, – и здесь вам не там.
- Понятно, - на всякий случай ответили те хором.
- Товарищи призывники, - продолжил военный, пожирая глазами здоровенного Гейла, - надо понимать всю глубину… наших глубин. Для того, чтобы более эффективно проследовать в часть, надо… пойти за мной и проследовать в часть. – И все четверо пошли за ним по дорожке среди тщательно подметенных развалин, которая вскоре привела их к железному люку размером с мельничное колесо. На люке можно было разглядеть полустертый восьмиугольник с какой-то закорючкой и надписью DHARMA посередине. Военный набрал код, и люк открылся.
Они долго шли по коридору, оплетенному кабелем, как будто туда собрались на ежегодный съезд змеи со всего Панема. Наконец их привели в просторный кабинет, где за массивным полированным столом сидела строгая седая дама в генеральском мундире. Кроме нее, в кабинете находились еще несколько военных, среди которых особо выделялся двухметровый дядя в форме полковника.
- Президент Альма Койн, - представилась дама. – А вы кто такие? – ее взгляд остановился на Пите.
- Мы из Двенадцатого дистрикта, - заговорил тот, подумав, что дама обращается к нему лично. – У нас есть...
- Дурень, разве так надо? – шикнул на него Хеймитч и громко заявил: - Вы бы, ваше вашество, сначала баньку истопили, накормили, спать уложили, а потом уже и спрашивали!
- Вот как? – Альма Койн подняла аккуратную бровь. – Ну хорошо…
Сначала всей компании велели вымыться с керосином и прожарить одежду, затем опрыскали средством от блох и заставили выпить по бутылке глистогонной микстуры, от которой Пит на своей шкуре узнал, что чувствует умирающая аскарида, зато у Хеймитча похмелье как рукой сняло. Только Гейлу и Китнисс, выросшим на супчиках Сальной Сэй, ничего не сделалось.
- А сейчас возьмете лопаты и пойдете подметать плац, - распорядился сопровождавший их военный. - У нас кто не работает, тот не ест.
- Может, лучше метлами? – предложила Китнисс.
- Метлами пыль поднимете, - объяснил военный, - демаскирует. Нас по этой пыли Капитолий мигом найдет.
Пит хотел было сказать, что на дворе начинается дождь, но вовремя прикусил язык.
- Буду наблюдать в перископ, - предупредил военный. - Если увижу, что халтурите, заставлю подметать в противогазах. И помните: для хороших людей армия – родная мать, а для плохих – тёща.
Когда они под дождем выскребли лопатами немаленький плац, их отвели в столовую, на одной стене которой висел огромный кумачовый транспарант: «Когда я ем, я глух и нем», а на другой – «Хлеба к обеду в меру бери! Хлеб – богатство, его береги!» Первый Питу понравился больше.
Пока они шли к раздаче, вслед им неслось:
- Этих жарить нельзя – ужарятся… Этих лучше тушить.
На раздаче им плюхнули в тарелки буро-зеленую массу и предупредили:
- Быстрее ешьте, а то схватится, и даже ложку не всунете.
Пит перевернул тарелку – еда с нее не упала. Он попытался ее хотя бы попробовать, но только ложку погнул.
- Дяденька военный, когда нам кушать дадут? – спросил он человека в форме.
Человек строго посмотрел на него и произнес:
- Никогда, товарищ дух. Это армия.
- Так… баньку истопили… накормили… - загибал пальцы Хеймитч, - интересно, куда спать положат?
Тотчас откуда-то взялись две тетки в прорезиненных белых халатах и респираторах.
- А ну-ка, мои хорошие, ступайте в изолятор, - ласково заговорили они, - вдруг вы принесли на территорию бациллы коклюша…
Изолятор оказался кладовкой, где среди растоптанных непарных башмаков и дырявых противогазов лежали два клеенчатых матраса, а больше ничего.
- Бррр… как холодно… - задрожал Пит.
- И изнутри не согреешься, - посетовал Хеймитч.
- На фиг мы вообще приперлись в это подземелье? – разозлилась Китнисс и пнула что-то тяжелое. – Сидели бы в лесу у костерчика, мясо бы жарили… - И с этим Пит не мог не согласиться.
Гейл тоже хотел сказать что-то умное, но тут дверь открылась.
- Президент хочет вас видеть, - объявили трое солдат на одно лицо. – Собирайтесь.
На этот раз Альма Койн с помощниками ждали их в другом помещении, очень жарко натопленном.
— Могу ли я теперь осведомиться, — ласково начала госпожа президент, - кто вы такие, откуда взялись и куда направляетесь? Я бы хотела знать о вас все.
Хеймитч с Гейлом и Китнисс рассказали все по порядку: и про скелет, и про карту с ключом, и про то, что прячет гора в далеком Втором дистрикте, а закончили тем, что очень рассчитывают на помощь Тринадцатого в таком важном и опасном деле.
- Конечно, конечно, - радостно закивала Альма Койн, - вы очень хорошо сделали, что пришли! Нам так нужны рабочие руки, а вы ребята крепкие.
- Даже наш обед переварили, - похвалил военный, с которым Пит говорил в столовой.
- Поэтому будет лучше, - продолжила госпожа президент, - если вы сейчас же отдадите мне карту и ключ. Дальше этим займутся профессионалы.
- А мы? – опешил Хеймитч.
- А вы пойдете грузить люминий, - охотно сообщил полковник. – А самые здоровые, - он хищно взглянул на Гейла, - будут грузить чугуний. Очень весело, интересно и полезно для здоровья.
- Ну нет, мы так не договаривались! – воспротивился Гейл, которому совсем не улыбалось жить под землей, ходить строем, есть оконную замазку и выходить на воздух только для того, чтобы подметать лопатой плац.
- Эх, дружок, молод ты, - добродушно ответил полковник, - не ты выбираешь присягу, а присяга выбирает тебя…
- Итак, где карта? – пропела Альма Койн.
- Может, вам еще и ключ от квартиры, где деньги лежат? – вежливо предложил ментор.
- И ключ тоже, - кивнула Койн безупречно причесанной головой.
В ответ послышался грохот, как будто в работающую мельницу засыпали ведро гаек и болтов. В редких паузах можно было расслышать вторящий ему звук, который издает во рту жеваная бумага.
- Ну? – Койн протянула костлявую ладонь. – Я жду.
- Вы еще не поняли? – проговорил Хеймитч, глядя в водянистые президентские глаза. – Они же их…
- шьели, - закончила за него Китнисс, похлопав себя по животу.
- То есть, - госпожа президент метнула молнию из-под серых стальных бровей, - он съел ключ, а она – карту?
Гейл и Китнисс виновато потупили глаза, все так же громко пережевывая.
- А что делать, если вы людей кормите монтажным клеем? – вступился за них ментор. – Ключи и то съедобнее.
- Быстрее тащите их в медпункт! – закричала Койн. – Пусть им сделают промывание желудка! Может, хоть что-то спасем!
Когда солдаты уволокли вяло сопротивляющихся Гейла и Китнисс, в кабинете остались только госпожа президент, ее двухметровый помощник Боггс и два лба – личная охрана.
- Ну что, - уже не пропела, а прошипела президентша, - будем молчать или будем говорить?
- А чего говорить? – не понял Хеймитч.
- Заговорите - узнаете. – Койн сделала знак своим громилам, и те загрохотали в углу какими-то зловещими железками. С минуту они рылись, пока не извлекли большую лопату.
Альма Койн подошла к печке и раскрыла дверцу. Пахнуло жаром.
- Начнем, пожалуй, с молодого, – сказала она, оглядев Пита с головы до ног.
- Что, молодой вкуснее? – не сдержался Хеймитч.
– Вкуснее, - согласилась Койн. - А ну-ка, малыш, садись... – По ее знаку охранники поднесли лопату к печке.
Пит послушно сел и чуть не свалился. Чтоб удержать равновесие, ему пришлось растопырить руки и ноги.
- Ну кто так сидит? – возмутилась Койн. – Кто так сидит?
- Так я ж не умею, - смиренно объяснил Пит, изо всех сил балансируя на лопате. – Никто меня не саживал и на жаркое в печь не налаживал… вот если бы научили, как это делается…
- Боггс, покажите, - отдала Койн приказ помощнику. - По-армейски, «делай, как я».
Стащив Пита с лопаты, двухметровый стокилограммовый Боггс взгромоздился на нее самолично и, конечно, сразу же грохнулся.
- Никому ничего нельзя поручить! – вскипела Койн. – Все приходится делать самой! - Она грациозно вспрыгнула на лопату и свернулась на ней, как большая серая кошка. – Вот как надо, идиоты!
В ту же секунду Хеймитч Эбернати, вырвав лопату у громил, задвинул ее в печь и с грохотом захлопнул дверцу.
- Беги, Пит! – завопил он, отбиваясь от Боггса и охранников под истошные президентские крики.
И Пит помчался сначала по светлому коридору, потом нырнул в темный, а после несся по каким-то ходам, не разбирая дороги, пока совсем не выдохся. Только тогда он остановился и огляделся – насколько это было возможно в полной темноте.
Место, куда он попал, было очень похоже на дренажную трубу - хотя никто больше не пытался откусить от Пита кусочек. Или крысы здесь не водились, или он их больше не интересовал.
Споткнувшись о большой камень, Пит присел на него и задумался. Теперь он был совершенно один и рассчитывать мог только на себя. Китнисс и Гейла уволокли в медпункт, а Хеймитч… об этом страшно было даже подумать. Вообще в последнее время с Питом произошло много чего такого, о чем было страшно подумать. Он решил, что лучше отключить голову и просто идти, куда вынесет. К тому же камень был слишком холодным, чтоб на нем рассиживаться. Назад было нельзя, блуждать по боковым ходам бессмысленно - оставалось только идти вперед.
Пит шел и шел, куда глядели глаза, уже привыкшие к темноте, пока не очутился в воде обеими ногами. Бррр! Вода оказалась ледяная. «Подземное озеро, - догадался он, поскольку на канализационный коллектор это было мало похоже. – Ура, я нашел воду!»
И тут он услышал, как где-то в темноте кто-то шлепает по этой самой воде. «Значит, здесь бывают люди», - снова обрадовался Пит. Какими бы эти люди ни были, за ними можно проследить, откуда они приходят и куда уходят, а там и самому выбраться.
Звук приближался. В темноте зажегся огонек, и Пит услышал голос:
- Блес-с-с-ск и плес-с-с-ск, моя прелес-с-сть! – в луче фонарика сверкнул трезубец, на котором что-то большое трепыхалось и било хвостом. - С-с-славная с-с-сегодня рыбалка!
Значит, в озере водится рыба. Рыба – это еда. Люди, еда, вода – не так уж все и плохо, решил Пит. Жаль только, что нет ни спичек, ни котелка, ни соли – можно было бы сварить обед… При мысли о еде Пит вздохнул, но слишком тяжело и громко – темнота прислушалась и принюхалась:
- А что это так вкуссссно пахнет, моя прелесссть? Неужели ссссырная булочка? … - и луч фонарика зашарил уже совсем рядом с Питом.
Если это создание знает, что такое сырная булочка, подумал Пит, значит, оно не совсем безнадежно – хотя все равно осторожность не помешает. Он отодвигался все дальше и дальше, пока не уперся спиной в холодную стену - вот тут-то его нашли и обрадовались:
- У нассс госссти! Прекрасссно, а то тут со скуки помрешь, моя прелесссть! Как ему нравятсссся загадки? Может быть, нравятссся? - из темноты сверкнули ярко-бирюзовые глаза. – Поиграем?
