Глава 3. В преддверии судаМетался Ордынкой январской
неведомый мне человек…
Ворвавшись в Главный Зал дворца, Ваймс с раздражением спросил у стоящего возле окна патриция:
- Что делать с Карцером? – и когда Витинари повернулся к нему, уточнил: - Лечить или вешать?
Витинари продолжал смотреть на командора стражи без всякого выражения. Лишь слегка приподнял бровь.
- Прошу прощения, сэр, - Ваймс и сам знал, что дал маху. Но… – Дело жизни и смерти, - выходя из здания Стражи, командор слышал, как Карцер принялся распевать во всю глотку. Хорошо, что он предусмотрительно велел всем полицейским заткнуть уши ватой. А за стенами полицейского участка в это время, привлечённая халявным развлечением, на звуки карцеровой песни уже стекалась мобильная и амёбообразная анк-морпоркская Толпа.
Всё так же молча патриций бросил взгляд куда-то за спину Ваймса. Позади командора раздалось покашливание. Именно таким звуком тактично, хоть и несколько раздражённо, стараются привлечь внимание.
Ваймс медленно обернулся и не сдержал тихого чертыханья: за его спиной обнаружились главы крупнейших гильдий Анк-Морпорка и редактор новостей, Вильям де Словв, без присутствия которого в последнее время не обходилось ни одно мало-мальски крупное совещание. Что для Ваймса само по себе являлось дурной новостью.
- Карцер, если я правильно расслышал? Разве его ещё не повесили? – встревожено спросил глава гильдии Торговцев.
Имени его Ваймс не знал – президент этой Гильдии переизбирался каждый год. Так что Ваймс никогда не утруждал себя запоминанием имени ещё одного, неизменно красного, лица, над неизменно же объёмным животом.
- Сперва суд, - неохотно ответил Ваймс. Краем глаза он заметил, что Вильям де Словв уже что-то быстро пишет в своём блокноте. Проклятье!
- Такие, как этот Карцер подрывают устои, - запальчиво сообщил доктор Низз, президент гильдии Убийц. – Нельзя убивать бесплатно. Хорошо оплаченное убийство – вот основа жизнеспособного общества.
Ваймс поморщился. Он терпеть не мог наёмных убийц. И их философию – тоже.
- Соглашусь с Низзом, этот Карцер и в наш карман залез, - пожаловался президент гильдии Воров, мистер Боггис. – Где ж это видано: стырить сейф и разбросать деньги по улице!
- Да? – заинтересовалась королева Молли, президент гильдии Нищих, по традиции именующийся королём или королевой. – И на какой же улице произошел этот… досадный инцидент?
Боггис назвал, и на всех высокопоставленных лицах отразилась одинаковая степень озадаченности, как у людей, живущих всю жизнь в одном городе, и которым вдруг сообщают об этом месте, что-то доселе неслыханное.
- А где это? – высказалась за всех госпожа Розмари Лада, глава гильдии Белошвеек.
- Боюсь, господа… и дамы, - вмешался Витинари, - эта улица не входит в сферу ваших интересов.
- Так он что же, - медленно соображая, спросил Низз, - кинул деньги нищ… прощу прощения Молли, я хотел сказать, неимущим?
- Ужасно. Ужасно, - покивала королева Молли.
- Во-во, позор проделывать такое ежли у тя нет лицензии, - поддакнул Боггис. Подумал и добавил: - А с лицензией – так и вовсе.
- Таких как этот Карцер надо содержать в кандалах, - высокомерно произнёс доктор Низз.
- О, мы позаимствовали очень надёжные оковы, - не удержался Ваймс. – Кстати, наши благодарности, госпожа Лада.
Глава гильдии Белошвеек любезно кивнула.
- Почему бы вам, Ваймс, не прикончить этого негодяя Карцера, - сказала она, и Ваймс вспомнил начинающую Рози Ладу тридцатилетней давности. Для Белошвеек путь наверх был не из лёгких. А излишняя мягкость никогда не способствовала возвышению. – Я слышала, поймать его было не просто. Вы ведь могли убить его при самообороне, - и это не было вопросом.
- Нет, - Ваймс внезапно разозлился. - Но могу опять выпустить его на улицы. Если его сиятельство, - лёгкий поклон в сторону патриция, - не предоставит справедливый суд. В Танти так и поступили в его последнюю сидку, как мне сообщили, - с удовольствием сказал Ваймс. И подумал: «А ведь вы, слизняки, никогда не видели Карцера. Спорю на своё герцогство, что он уделает вас в два счёта, даже со скованными руками».
Слова Ваймса произвели на глав гильдий, судя по их вытянувшимся лицам, самое неприятное впечатление. Все вдруг вспомнили важные и срочные дела и заторопились к выходу. Но редактор «Таймс» остался.
- Ваша светл… сэр, - обратился к Ваймсу Вильям де Словв, памятуя о том, что командор терпеть не может обращение «ваша светлость», - вы сказали: «лечить». Не проще ли повесить без траты казённых средств на лечение?
- Казённых? – возмутился Ваймс. – Да я свои трачу!
- Полагаю, господину де Словву будет полезно взглянуть на арестованного. А также, возможно, проинтервьюировать его, - заметил патриций.
Сказано вроде было вежливо, но Ваймс чутьём старого полицейского уловил у начальства приказные интонации.
- Как угодно, - Ваймс кивнул газетчику, отдал честь правителю города и повернулся на выход.
- Я попросил бы вас задержаться, ваша светлость, - остановил его Витинари. – А вы, господин де Словв, если, конечно у вас нет больше вопросов ко мне или к его светлости, могли бы пойти и задать их господину Карцеру, пока он ещё не повешен.
- Э… да, спасибо. Больше вопросов нет, - редактор «Таймс» точно знал, когда следует закрыть блокнот и ретироваться.
- Город хочет смерти Карцера, - сказал Витинари, после того как за газетчиком закрылась дверь. – Как вы и сами видели, ваша светлость.
«Знает, ведь, подлюка, как я отношусь к этим сволочам», - буравя взглядом патриция, думал Ваймс.
- Главы гильдий это не город, - озвучил он свою мысль.
- Вот и я так подумал, - весело согласился Витинари.
В мозгу Ваймса забрезжило понимание.
- Поэтому вы направили «Таймс»?..
- Именно, - патриций поднялся из-за стола. – А теперь, ваша светлость, не рискую больше отвлекать вас … Кто знает, что наговорит репортёру ваш арестант.
Надо было спешить, но Ваймс остановился в дверях и обернулся к патрицию.
- Вам ведь нужен зачем-то Карцер, - обвиняющим тоном сказал он.
- Лично мне, - подчеркнул Витинари, - нет. А вот городу… - он не договорил, но бросил на Ваймса многозначительный взгляд.
***
Ругаясь себе под нос, Ваймс бежал к полицейскому участку. О, он представлял, как будет проходить интервью с Карцером, мистером «Я ничего не делал».
А кто, если уж на то пошло, виновен в шумихе вокруг преступника? Кто самолично, в парадных доспехах, прыгал за Карцером по крыше Незримого Университета на виду всего города? И винить-то некого, кроме себя.
Это злило Ваймса ещё больше.
***
Так как капитана Моркоу или сержанта Ангвы не было в участке, а Ваймс ещё не возвратился, офицером-надзирателем сама себя назначила сержант Веселинка Малопопка. Потому что Вильям де Словв со своим иконографистом уже находился в здании Стражи в Псевдополис-Ярде и настаивал на разговоре с Карцером.
- Как вы объясните ваше нынешнее пребывание, господин Карцер? – держа наготове карандаш, спросил Вильям де Словв.
Карцер грациозно потянулся, проверяя расстояние до репортёра. Не достал. Мешали наручники. И наножники.
- Обычно люди хотят со мной… - тут он сделал паузу и улыбнулся, - …поиграть. Так пусть не обижаются на то, что в ответ, я поиграю с ними.
- Вы воспринимаете мир как игру, господин Карцер? Можно ли сказать, что вы «заигрались»?
- Ну, во время игры всякое случается. Мне сложно… - опять пауза и улыбка, - …остановиться.
- И… в каком случае вы не можете остановиться? - осторожно осведомился репортёр.
- В случае, когда человек переходит некие границы, - тут взгляд Карцера стал холодным и злым.
Но Вильям де Словв был очень сообразительным и среагировал быстро, отодвинувшись от преступника.
Взгляд Карцера тут же засиял доброжелательной улыбкой. Сей момент показался подходящим иконографисту «Таймс» Отто Фскрику, чтобы сделать снимок.
- Можно последний вопрос: «Карцер» – это имя, фамилия или прозвище?
- Это… художественная эманация, - неожиданно сказала сержант Малопопка. И покраснела.
Репортёр и иконографист уставились на неё, пока Карцер пытался проморгаться после вспышки иконографа.
- Фы имеет ф фиду, - встрял Отто, - учение об эманации как о «натюрлих» продуктифной силе перфоначаль, «нефольно» произфодящей низшее от переизбытка тфорческой мощи, что объясняйт пояфление зла ф мире. То есть: зло есть отсутстфие блага, и оно неизбежно потому, что уже первое порождение обладайт меньшим софершенством по срафнению с перфопринципом?
- Нет. Ваш вопрос эманация, - пояснила Веселинка.
- Э… в смысле, в термин «Карцер» входят все три понятия нераздельно? – спросил Вильям.
- Господин де Словв, это уже не один вопрос, - Ваймс, наконец, вернулся и всех разогнал. Он единственный заметил, как во время интересного интеллектуального спора Карцер принялся заинтересовано грызть свои наручники. Правда, под взглядом Ваймса ему пришлось прекратить свои действия. Вокруг рта у него прилип розовый пух, которым для мягкости были покрыты наручники. И редактор «Таймс», выходя, успел увидеть, как Командор Стражи, Старик Каменнолицый, вытащив из кармана платок, вытирает физиономию арестанта.
