Глава 323 декабря, 6:08 p.m.
Дом семьи Каллен
Форкс, штат Вашингтон, США
То, что день мог стать намного хуже, Карлайл понял, едва вошел в гостиную, где к тому моменту собралась уже вся семья. Розали, Эммет и Джаспер, привлеченные шумом и голосами, как раз пытались понять, что происходит. На их лицах пока была растерянность, зато Элис пылала праведным гневом, и на мгновение Карлайлу малодушно захотелось сбежать, ни с кем не разговаривая и никому ничего не объясняя, но ему удалось побороть этот порыв. Он поймал вопросительный взгляд Эсми и отрицательно покачал головой.
– Эдвард ушел, – тихо сообщил Карлайл.
– О Боже, – Белла прижала руки к лицу и чуть не застонала. – Он ведь вернется? Он ведь не наделает глупостей? – спросила она у Элис, хотя та теперь демонстративно не смотрела в ее сторону.
– Все глупые решения вроде убить Карлайла или убить себя он уже отмел, – холодно сообщила Элис, глядя только на отца. – Теперь просто хочет побыть один. Не могу винить его за это.
– А что случилось? – в очередной раз спросила Розали. Ее очень раздражало, что эти четверо игнорируют их вопросы.
– Зачем, Карлайл? – с ноткой отчаяния воскликнула Элис, не обращая внимания на сестру. – Что она для тебя? Почему ты выбрал ее? Что, последнее время все было слишком хорошо? Приключений захотелось?
– Элис! – Эсми возмущенно одернула ее. – Не смей так разговаривать с ним.
– Нет, все в порядке, – возразил Карлайл. Ситуация выходила из-под контроля, но раз уж его семье суждено пережить разочарование в нем, то он, по крайней мере, никому не собирался затыкать рот. Пусть говорят все, что думают. – Элис, я понимаю, что у тебя есть все основания злиться на меня. У вас у всех есть основания.
– Если у меня есть основания злиться на тебя, я хочу знать, за что! – воскликнул Эммет. – Что, черт побери, происходит?
Джаспер подошел к Элис и обнял ее.
– Милая, что с тобой? Ты вся дрожишь...
– Джаспер, не смей! – запротестовала та, но Джаспер уже сделал свое дело. Элис успокоилась. Она посмотрела на Беллу, потом перевела взгляд на Карлайла. – Все равно не хочу видеть вас обоих, – раздосадованно констатировала она и почти бегом вылетела из комнаты.
– Карлайл, прости, я должен... – Джаспер виновато пожал плечами и показал на дверь, за которой скрылась Элис.
– Да, конечно, – Карлайл кивнул. – Позаботься о ней, пожалуйста.
– Не волнуйся, – на ходу отозвался Джаспер. – Она успокоится, и мы вернемся. Все будет хорошо.
Когда и он вышел, Карлайл наконец осмелился посмотреть на Беллу. Та выглядела потерянной. Глаза ее покраснели от слез, которые она все это время тайком вытирала. Белла дрожала почти как Элис, только некому было обнять ее: Эдвард ушел. Карлайл с тоской понял, что и он сейчас не решится это сделать. Не здесь, не при Эсми, которая выглядела отстраненной и какой-то чужой.
– Думаю, тебе лучше поехать к Чарли, – сказал Карлайл Белле. Та покорно кивнула, стараясь избегать его взгляда.
– Я отвезу ее, – вызвалась Розали. Она начинала понимать, что произошло. Пусть ей все еще были недоступны детали, но общее настроение и смысл случившегося она каким-то образом почувствовала.
– Спасибо, – поблагодарил ее Карлайл.
Розали кивнула и вдруг шагнула к нему. Старший Каллен ожидал от нее чего угодно, вплоть до пощечины, но к его удивлению Розали только обняла его и поцеловала в щеку.
– Все наладится, – прошептала она.
– Нет, а мне так никто ничего и не ответит? – Эммет обиженно насупился.
– Ты иди в нашу комнату, – посоветовала ему Розали. – Я отвезу Беллу, вернусь и все объясню.
Она взяла Беллу за руку и потянула ее к выходу.
– Простите меня, – почти прошептала та и последовала за Розали.
Эммет посмотрел на Карлайла, на Эсми, пожал плечами и отправился наверх. Супруги Каллен остались одни. Эсми ободряюще улыбнулась мужу, но улыбка эта выглядела несколько натянуто.
– Нам надо все же подумать о том, чтобы запретить Элис эти вечеринки, – сказала она.
Карлайл криво усмехнулся, но взгляд его оставался печальным.
– Тебе не обязательно делать вид, что все в порядке, – сказал он. – Я понимаю, что обидел тебя не меньше, чем Эдварда.
– Вообще-то я сама поощряла тебя на такой шаг, – напомнила Эсми. Опустив взгляд в пол, она сокрушенно покачала головой. – Только я не думала, что будет так тяжело. Знаешь, я хотела быть сильной, – она снова посмотрела на мужа. – Такой, как ты. Чтобы ты мог мной гордиться. Чтобы сделать эту ситуацию чуть легче для тебя. В благодарность за все то, что ты сделал для меня. Но... – она замолчала и бессильно развела руками. – Я не могу, – почти прошептала Эсми, продолжая натянуто улыбаться. – Эта жизнь мало что может предложить нам, кроме вечности. А я не знаю, что буду делать с этой вечностью, если в ней не будет тебя, если ты выберешь не меня.
– Эсми, перестань, – Карлайл шагнул к ней, пытаясь обнять, но она отступила назад и выставила перед собой руки, останавливая его. Для него это оказалось неожиданным и сокрушительным ударом: лишиться ее поддержки сейчас было бы невыносимо. – Эсми?
– Я хочу, чтобы ты понял. Я не пытаюсь тобой манипулировать, – торопливо заговорила она. – Не давлю на жалость и не шантажирую. Я правда хотела оставить выбор за тобой, не ставить тебе никаких ультиматумов. Но сегодня, когда Элис рассказала о своем видении, я испугалась. И поняла, что все это время в глубине души была уверена, что ты никогда меня не оставишь, что ты выберешь меня.
Карлайл с удивлением понял, что она не отталкивает его, а... оправдывается. По какой-то совершенно непонятной ему причине, Эсми считала, что в чем-то виновата перед ним. В том, что не может его отпустить? В том, что слишком нуждается в нем?
– Но я и выбрал тебя, – мягко напомнил он и снова сделал шаг в ее сторону. На этот раз она не отстранилась. Карлайл медленно протянул к ней руку, давая возможность уклониться от прикосновения, но Эсми ею не воспользовалась, и он провел кончиками пальцев по ее волосам, откинул их с лица и нежно погладил большим пальцем кожу на щеке. Эсми прикрыла глаза и инстинктивно подалась ему навстречу, обвивая руками талию. – Я выбрал тебя уже давно, – тихо добавил Карлайл, обнимая жену за плечи. Он легонько коснулся губами ее лба. – И с тех пор всегда тебя выбирал, – он поцеловал кончик ее носа, чем вызвал улыбку, на этот раз искреннюю и естественную. – Потому что я помню, какой была моя жизнь, пока в ней не появилась ты, – он наклонился чуть ниже и поцеловал ее в шею. В то самое место, где еще был виден едва заметный след от его укуса. Эсми запрокинула голову назад, чтобы ему было удобнее целовать ее. – И с того дня, когда ты стала моей женой, я перестал проклинать собственное превращение, – Карлайл снова погладил ее по щеке. Эсми открыла глаза, и их взгляды встретились. Она все еще была немного напугана, насторожена, но уже не так, как несколько минут назад. – Я люблю тебя, – со всей искренностью заверил ее Карлайл, глядя в глаза. – С тех пор, как я впервые сказал тебе это, ничего не изменилось.
– Изменилось, – возразила Эсми, но в этот раз в ее голосе не слышалось грусти. Она улыбнулась, тоже подняла руку и коснулась его лица.
– Только не между нами.
На этот раз он поцеловал ее в губы, и Эсми расхотелось протестовать или возражать ему. Он был ее мужем, а она его женой. Так было. Так есть. И так будет. Всегда.
***
24 декабря, 0:12 a.m.
Замок Локвуд-холл
Пригород Мансфилда, Англия.
День второй.
– В кои-то веки ты приносишь мне кофе, – со вздохом заметила Клер, когда Коннор поставил перед ней чашку.
– Крепкий, без сахара, много сливок – как ты любишь, – отчитался Дойл, подтягивая к столу с мониторами еще один стул. – Есть что-то новое?
– Если ты о приборах и камерах, то ничем порадовать не могу, – Клер откинулась на спинку кресла и с наслаждением сделала первый, пробный глоток. Одобрительно хмыкнув, она покосилась на Дойла. – Отличный кофе, профессор, а утром прибеднялся, что, мол, лучше всех у нас кофе я варю.
Коннор улыбнулся, но развивать тему не стал. Вместо этого он кивнул на папку, лежавшую на столе перед Клер, и спросил:
– А это что?
– А это, – доктор Дэвисон потянулась к папке, – будет тебе интересно, наверное. Линдсей и Миа нашли кое-что в библиотеке. Это Роберт Локвуд, – она достала из папки старый портретный снимок. – Тот самый, который тихо жил в замке в начале века, имел бесплодную жену и приемную дочь, влюбившуюся в него. Чем-то на доктора Каллена похож, правда? – задумчиво заметила Клер, разглядывая фотографию.
Дойл, который все эти месяцы регулярно встречался с Карлайлом в лаборатории Даны, с сомнением посмотрел на снимок, потом на Клер, потом снова на снимок и в конце концов неуверенно протянул:
– Ну, если ты имеешь в виду то, что они оба блондины, то да. В остальном никакого сходства я не вижу.
– А я, знаешь ли, кроме того, что он блондин, ничего и не помню, – призналась Дэвисон. – Попроси меня составить его фоторобот – не смогу. Помню только светлые волосы, почти желтые глаза и свой крышеснос в его присутствии, – тихо добавила она, все еще разглядывая фотографию Роберта Локвуда. – А я ведь даже не люблю блондинов, всегда предпочитала брюнетов.
– Иногда люди имеют странное влияние на нас, всякое случается. Это не всегда что-то значит.
Клер смерила Коннора презрительным взглядом и холодно заметила:
– Ты мог, конечно, из лучших побуждений внезапно засекретить результат расследования и лишить меня доступа, но не надо считать меня дурой, профессор.
Коннор виновато улыбнулся и кивнул. Клер снова посмотрела на фотографию.
– Даже на снимке он производит впечатление очень достойного человека, – сказала она, возвращаясь к теме их расследования. – Только такие сведения и нашли о нем Линдсей и Миа. Никаких подозрительных происшествий. Наследство свое получил от отца, который умер самой естественной смертью. Женился по старой договоренности семей, довольно рано, но нет никаких сведений о том, что его брак сложился неудачно, не считая того, что они не могли иметь детей. Я перечитала раздел семейной истории, посвященный его времени. Роберт Локвуд был предан своей семье. Ему предлагали устроить развод с женой, когда стало понятно, что она не сможет родить ему наследника, но он отказался, ссылаясь на свою брачную клятву, – Клер отложила в сторону фотографию лорда и достала другую. – Его жена Роза Локвуд, в девичестве Блэкстоун, происходила из древнего, но обедневшего рода. Ее выдали замуж в шестнадцать лет.
Дойл понимающе хмыкнул.
– Как только, так сразу, – пробормотал он.
– Похоже на то, – согласилась Клер, разглядывая портрет весьма миловидной темноволосой девушки. Она не была красива, но в ней чувствовалась порода. Лицо также выдавало хорошее воспитание и мягкий нрав. – Послушная дочь, безропотно принявшая свое обручение, вышла замуж за того, за кого сказали, и тогда, когда сказали. Если верить семейной истории, мужа своего как минимум уважала, а может быть со временем даже и полюбила.
– Думаю, что она в любом случае прониклась бы к нему симпатией после того, как он отказался с ней разводиться, – предположил Дойл. – А фотография их приемной дочери у тебя есть?
Клер кивнула и достала из папки третий снимок. Это был портрет белокурой девушки лет шестнадцати с очень светлой кожей и мелкими чертами лица. Она была красивой, но простой. Благородства Локвудов или Блэкстоунов в ее облике не было и в помине.
– Анна Локвуд, – объявила Клер с легким вздохом. – По поводу ее происхождения в семейной истории одни только намеки, прямо ничего не сказано, но я так поняла, что она была незаконнорожденной дочерью Марии Смит, которая приходилась Розе Локвуд чем-то средним между няней и компаньонкой. Она не была благородной дамой, но в доме Блэкстоунов жила на правах члена семьи, уж не знаю почему. Может быть, тоже была чьей-нибудь незаконной дочерью. Она была старше Розы на семь лет, но они были довольно близки. В тридцать лет Мария тяжело заболела и умерла. Могу предположить, что у нее тоже были проблемы с сердцем.
– И Роза Локвуд удочерила ее ребенка? – уточнил Коннор.
– Да. Наверное, Мария ее попросила позаботиться о девочке.
– Теперь понятно, почему Локвуды вдруг взяли такого взрослого ребенка.
– На свою беду, – Клер снова вздохнула. – Я не понимаю, Коннор.
– Что именно?
– Почему они? – Клер разложила на столе перед ними все три фотографии. – Любовный треугольник внутри семьи, убийство, совершенное, скорее всего, в состоянии аффекта, убийца сама умерла на месте. Это определенно трагедия, но на фоне кровавой истории рода, полной ненависти, злобы, сумасшествия и жажды наживы, она выглядит скорее трогательно, чем пугающе. Почему именно они стали призраками, если это они? Почему эти призраки агрессивны?
Коннор задумался, рассматривая фотографии вместе с Клер. Действительно, этим душам не за что было мстить: погибшие были отомщены сразу же. Да и причин оставаться призраками у них не было.
– Насколько я понимаю, это была последняя трагедия в доме Локвудов, – наконец предположил Коннор. – Может быть, в этом дело? Или мы все-таки ошиблись, и это не они.
– Но больше никто не подходит, – возразила Клер.
– А мы еще и не подтвердили факт наличия феномена, – напомнил Дойл. – Может быть, все это вообще сплошное совпадение?
– Может быть, – Дэвисон последний раз посмотрела на фотографии, после чего собрала их в стопку и убрала обратно в папку. – А может быть, в этой трагедии было что-то еще, что мы пока не видим. Надо узнать подробнее. Семейная история, естественно, винит во всем Анну. Дескать, гнилое семя. Но так ли все на самом деле?
– Ты права, необязательно все так просто. Может быть, Роберт Локвуд не был таким уж ангелом во плоти, – задумчиво протянул Коннор.
– Насилие в семье? Сексуальные посягательства на приемную дочь? – Клер озвучила его мысли.
– Надо постараться найти дневники или письма этой троицы. Если что-то такое имело место, то об этом кто-то мог упомянуть, – Коннор залпом допил кофе. – Но это все завтра. Ты иди спать, а я послежу за показаниями.
– А тебе спать не надо? – удивилась Клер, освобождая кресло.
– В четыре утра меня сменит Питер, тогда и посплю, – Коннор улыбнулся ей, снимая пиджак и удобнее устраиваясь на своем посту. – Если утром ты встретишь Линдсей и Миа раньше меня, передай им, что нужно заняться поисками дневников и писем. Если не будет других дел, помоги им.
– Договорились. Здесь, – она постучала пальцем по папке, – еще несколько семейных фотографий. Групповые снимки Локвудов, брат Роберта с семьей, родители Розы и кто-то еще. Посмотри, если совсем скучно станет. Есть в этих снимках что-то завораживающее.
– Хорошо, – Коннор снова ей улыбнулся. – Спокойной ночи.
– Спокойной.
Клер выглядела так, как будто хотела что-то спросить, но так ничего и не сказала. Только похлопала Коннора по плечу и пожелала ему хорошего дежурства, после чего направилась к выходу из гостиной. Но не успела она преодолеть и половину пути, как приборы слежения подали сигнал.
***
23 декабря, 7:01 p.m.
Дом Чарльза Свона
Форкс, штат Вашингтон, США
Розали остановила машину напротив дома Свонов, но Белла не торопилась выходить. Глядя на темную улицу через лобовое стекло, она тихо сказала:
– Спасибо. За поддержку.
Розали фыркнула.
– Я не ради тебя стараюсь, – высокомерно ответила она.
– Понимаю, – Белла повернулась к ней. – Я и не за себя благодарю. Не знаю, что нашло на Элис, почему она так с Карлайлом. Он не заслужил этого.
– Заслужил, наверное, раз получил, – Розали грустно улыбнулась и покачала головой. В ответ на вопросительный взгляд Беллы она пояснила: – Я уверена, что он сам так думает. Что касается Элис... – Розали задумалась на мгновение. – Он ведь не воспитывал ее. Она, конечно, любит его, как и все мы, но для нее он чуть меньше отец, чем для нас. Если ты понимаешь, о чем я.
– Честно говоря, не совсем, – призналась Белла.
Розали помолчала немного, подбирая слова.
– Элис и Джаспер пришли к нам вместе. Элис к тому моменту сама решила, что не хочет питаться человеческой кровью, и приучала к этому Джаспера. Через все трудности такого решения они проходили вдвоем. А мы с Эдвардом, Эсми и Эмметом учились владеть собой под присмотром Карлайла. И срывались под его присмотром. Эдвард бунтовал, я мстила, у Эсми и Эммета были трудности при привыкании к нашей "диете". Он не осуждал нас. Никогда. Никого. Я поначалу злилась за то, что он обратил меня. Потом злилась за то, что он пытался отговорить меня от мести, – по губам Розали снова скользнула печальная улыбка. – Говорил, что это не даст мне ни облегчения, ни утешения. Он ошибся. Месть принесла мне как минимум удовлетворение, но потом я не знала, куда идти и что делать. Кроме Карлайла, Эдварда и Эсми я не знала других вампиров, а остаться одной мне не хотелось. И я вернулась к нему. Ждала отповеди, нравоучений, а он просто поприветствовал меня. И с того дня относился как к дочери.
Розали замолчала. Белла ждала, что та скажет дальше, потому что пока ей было не совсем понятно, к чему она повторила все то, что Белла и так знала.
– Я пообещала себе, что если Карлайл однажды оступится, я тоже не стану его осуждать. Мне очень хотелось сделать для него что-то такое... значимое. Чтобы он понял, что я давно не сержусь на него за свое обращение. Но он всегда был безгрешен. Единственный из нас, кто ни разу не сделал ничего, достойного осуждения. До этого момента, – она посмотрела на Беллу. – Я бы, конечно, предпочла, чтобы он кого-нибудь убил, чем влюбился в тебя, – она усмехнулась. – Или что там происходит между вами?
– Да ничего между нами нет, – раздраженно отмахнулась Белла.
– Значит, было, – не сдалась Розали. – Или еще только будет. Но в любом случае я буду на его стороне. Хотя мне безумно жаль Эсми, она мне тоже очень дорога.
– Розали, ничего не будет, – с жаром заверила ее Белла. – Я люблю Эдварда и собираюсь выйти за него замуж. Карлайл любит Эсми и уже на ней женат. Я не знаю, что увидела Элис и почему ее это так испугало, но между мной и Карлайлом ничего нет и быть не может.
– Так не бывает, Белла, – прервала ее страстную тираду Розали. – Эдвард что-то узнал и слетел с катушек, Элис что-то увидела и перепугалась, Карлайл чего-то стыдится и принимает их поведение как заслуженное наказание. Что-то есть.
– Он поцеловал меня, – едва слышно призналась Белла.
Брови Розали взметнулись вверх.
– Вот так и "ничего", – пробормотала она.
– Это было давно, в конце прошлой зимы, – возразила Белла. – Карлайл сказал, что нам обоим лучше забыть об этом. Мы так и сделали. С тех пор между нами ничего не было, мы даже ни разу не разговаривали об этом!
На лице Розали все еще было написано сомнение, но она не стала пытать Беллу дальше. Вместо этого она неожиданно попросила:
– Ты не обижайся на Элис. Она успокоится, и вы еще помиритесь. Просто ты ей нравишься, и она никак не могла ожидать, что с твоей стороны может исходить угроза для нашей семьи. Это мне ты никогда не нравилась, и я не жду от тебя ничего хорошего.
После этой фразы девушки переглянулись и обе не смогли сдержать улыбки.
– Я не обижаюсь на нее, – сказала Белла, все еще улыбаясь. – Надеюсь только, что она не слишком сильно на меня злится.
С этими словами она открыла дверцу, поблагодарила Розали за то, что та подбросила ее до дома, и вышла из машины.
Чарли очень удивился ее приходу так рано. Пришлось врать о разболевшейся голове и желании поспать после перелета. К счастью, отец всегда был очень рад ее видеть, поэтому не устраивал допрос с пристрастием, а только предложил ужин. Аппетита у Беллы не было, поэтому она снова солгала, сказав, что успела поесть у Калленов. После этого ей, наконец, удалось подняться в свою комнату, которую Чарли пока сохранял для нее на время визитов в каникулы.
Едва Белла закрыла за собой дверь, она поняла, что в комнате кто-то есть.
***
24 декабря, 0:34 a.m.
Замок Локвуд-холл
Пригород Мансфилда, Англия.
День второй.
Клер в одно мгновение снова оказалась у мониторов.
– Что там? – взволнованно спросила она. Усталость и сонливость как рукой сняло.
Коннор сосредоточенно стучал по клавишам, меняя режим работы мониторов.
– Это в библиотеке. Снова понижение температуры, в этот раз более заметное, – сообщил Коннор, выводя все данные о происходящем в библиотеке на центральный монитор.
– Видеонаблюдение что-нибудь фиксирует?
– Нет, ничего не видно.
– Тогда, может быть, пойдем и сами посмотрим? – предложила Клер.
Дойла не пришлось спрашивать дважды. Он схватил фонарь и вместе с Дэвисон поспешил в сторону библиотеки. На пороге они сбавили шаг, тихонько приоткрыли дверь, стараясь не шуметь, и по очереди протиснулись внутрь.
Фонарь оказался не нужен. В огромные окна, из которых практически состояла одна из стен библиотеки, светила почти полная луна. Ее холодный призрачный свет усиливался, отражаясь от белейшего снежного покрова на улице, поэтому в помещении было довольно светло. Клер и Коннор почти сразу заметили две полупрозрачные фигуры. Та, что своими очертаниями напоминала девушку, сидела в кресле и тихо плакала, уткнувшись лицом в плечо коленопреклоненного мужчины. Тот нежно обнимал ее и гладил по голове. Зрелище было настолько завораживающим, что оба ученых замерли на месте, словно парализованные.
– Не плачь, – услышали они спокойный голос мужчины. – Ты же знаешь, мне тяжело видеть, когда одна из вас плачет.
– Так больше не может продолжаться, – всхлипывая, ответила девушка. – Одна из нас должна уйти.
– Никто никуда не уйдет, – возразил мужчина. – Я не буду выбирать между женой и дочерью.
Девушка резко отстранилась от него, заплаканные глаза полыхнули гневом.
– Я не твоя дочь! И она мне не мать! – зло бросила она.
– Я знаю, – на лице мужчины отразилось страдание. – Но ничего уже изменить нельзя. Я давал ей клятву и не собираюсь ее нарушать. Она прекрасная женщина и не заслужила такого.
– Но я люблю тебя...
– Я знаю, – с тем же выражением повторил мужчина.
Девушка наклонилась к нему и припала губами к губам, целуя неумело, но чувственно. Даже при очевидной неопытности этот поцелуй нельзя было назвать невинным. И при всей сдержанности мужчины, его реакцию нельзя было назвать отказом.
Мгновение спустя, они оба растаяли в воздухе, но Коннор и Клер еще с минуту стояли молча и неподвижно, глядя на опустевшее кресло. В конце концов Дэвисон произнесла внезапно охрипшим голосом:
– Кажется, это был Роберт Локвуд.
– И кажется, это была не его жена, – добавил Коннор.
– Но на насилие и посягательство не тянет, да? – заметила Клер.
– Нет, не тянет, – согласился Коннор.
– Зато наличие феномена можно считать подтвержденным, ты согласен?
– Определенно.
***
23 декабря, 7:35 p.m.
Дом Чарльза Свона
Форкс, штат Вашингтон, США
– Не включай свет, – попросил Эдвард, и Белла послушно убрала руку от выключателя, к которому потянулась по привычке.
Присутствие Эдварда в ее спальне одновременно обрадовало и испугало Беллу. С одной стороны, она очень хотела поговорить с ним, ведь в своем доме он не дал ей объясниться. С другой – если он на нее злится, то этот разговор мог получиться совсем не таким, каким хотелось бы.
Ее сомнения и страхи развеял сам Эдвард, подойдя к ней. Он обнял ее за талию, прижал к себе и нежно поцеловал в висок.
– Прости, что сбежал вот так, но я не мог там оставаться. Не мог его видеть, – прошептал Эдвард, коснувшись лбом ее лба.
У Беллы сжалось сердце. Мысль о том, что из-за нее Эдвард может навсегда рассориться с отцом, причиняла ей почти физическую боль. Она понимала, что для Карлайла это будет невосполнимая потеря, и она после этого уже никогда не сможет посмотреть ему в глаза.
– Не сердись на него, Эдвард, пожалуйста, – жалобно попросила она, обвивая его шею руками. – Он очень переживает. Этот поцелуй ничего не значил, и случилось это уже давно. Наверное, было честнее сразу рассказать тебе о нем, но мы не хотели причинять тебе боль. Карлайл просил меня просто забыть об этом. И я подумала, что это лучший выход. Ведь это действительно ничего не значило, – настойчиво повторила она.
Эдвард тихонько рассмеялся, но смех этот был горьким.
– Вы оба так защищаете друг друга, – заметил он с оттенком грусти в голосе. – Он также страстно просил меня не злиться на тебя. Но я ведь и не злюсь, – признался Эдвард. Он чуть отстранился, чтобы видеть ее лицо. – Посмотри на меня. Разве похоже, что я злюсь?
Белла внимательно изучила печаль в его взгляде, тревожную складку на лбу, опущенные уголки губ. Эдвард был расстроен, но совершенно точно не зол.
– Так почему же ты сбежал из дома, как будто за тобой гналась стая оборотней? – растерянно спросила Белла.
– Из-за Карлайла, – Эдвард вздохнул, выпустил ее из объятий и, пометавшись взглядом по комнате, сел на краешек кровати. – Его мысли и чувства сводили меня с ума.
– Чувства? – переспросила Белла, садясь рядом с ним. Она пыталась заглянуть ему в лицо, но Эдвард сидел, сцепив руки в замок и глядя прямо перед собой.
– Видишь ли, – он еще больше нахмурился, – может быть, для тебя тот поцелуй ничего и не значил, но не для него. Вот в чем беда. Он любит тебя. И страдает от невозможности получить взаимность, от невозможности даже просто мечтать о взаимности, от чувства вины передо мной и перед Эсми. Он не хочет чувствовать то, что чувствует, но сделать с этим ничего не может. Теперь он еще и ненавидит себя за то, что не смог скрыть все от меня, что подставил тебя, как он считает. А ведь он очень старался, я даже не подозревал ничего. Ты даже не представляешь, какой нужно иметь самоконтроль, чтобы скрывать подобное от телепата. Каждый раз, когда он видел нас вместе... – Эдвард прикрыл глаза и поджал губы. – Как я могу после этого находиться рядом с ним? Когда я знаю, какую боль ему причиняю?
Белла нервно облизала губы. От всего сказанного Эдвардом у нее голова шла кругом, и оставалось только радоваться, что ее мысли он читать не может.
– Сбежав и ничего не объяснив ему, ты сделал только хуже, – сказала она почти шепотом, поскольку боялась, что голос может выдать ее эмоции.
– Я знаю. Мне просто нужно немного времени прийти в себя, разобраться в себе.
– Эдвард, ты ведь не... ты не собираешься... – Белла так и не смогла озвучить свои страхи, но даже не читая ее мысли, Эдвард понял, о чем она спрашивает.
– Нет, я не планирую отходить в сторону, – он улыбнулся. – Ему не нужна от меня такая жертва, он ее не примет. Он хочет быть с Эсми, хочет, чтобы все снова стало так, как было раньше. Мне только нужно решить, как я могу помочь ему в этом. Разве что... – он пытливо посмотрел на нее, позволив концовке фразы повиснуть в воздухе.
– Разве что? – с вызовом спросила Белла, не отведя взгляда. – Сказал "а", говори и "б".
– Разве что ты сама предпочла бы быть с ним, – покорно договорил Эдвард.
– Ты с ума сошел... – пришла очередь Беллы разозлиться.
– Я всего лишь говорю о том, что могло бы заставить меня отойти в сторону, – примирительно возразил Эдвард. – Только твои чувства, а не его, – он снова обнял ее и поцеловал. Белла с готовностью ответила на поцелуй.
– Это как-то не совсем честно, – тяжело дыша, заметила она, когда он отпустил ее губы. – Он все-таки твой отец.
– Да, – согласился Эдвард, гладя ее волосы. – Это нечестно, но я ничего не могу с собой поделать. При случае обязательно попрошу у него за это прощения, – у него вырвался нервный смешок.
– Он простит, – уверенно сказала Белла, перебирая пальцами локоны Эдварда.
– Он всегда меня прощает... – тяжело вздохнул тот.
– Ты помиришься с ним?
– Как только найду нужные слова.
– Завтра?
– Не уверен.
– Но до конца каникул? Я не вернусь в Дартмут, пока вы не разберетесь с этим.
– Я постараюсь.
Белла не знала, что еще сказать, чтобы минимизировать ущерб, поэтому на какое-то время воцарилось молчание. Двое просто сидели в темноте, крепко обнявшись, но потом Беллу неожиданно осенило.
– Эдвард...
– Что?
– Давай поженимся?
