Не доверяя небесам автора шахматная лошадка (бета: Gred And Forge)    в работе   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
История про "золушку", которая готова променять все хрустальные туфельки этого мира на то, чтобы быть со своей семьёй. Даже если для этого придётся обманом проникнуть во "дворец", переодевшись в... комбинезон автомеханика.
Оригинальные произведения: Любовный роман
Ксю
Любовный роман || гет || PG-13 || Размер: макси || Глав: 14 || Прочитано: 36571 || Отзывов: 94 || Подписано: 54
Предупреждения: нет
Начало: 04.10.10 || Обновление: 20.10.11
Все главы на одной странице Все главы на одной странице
   >>  

Не доверяя небесам

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1


Самолёт проплыл так низко, что, казалось, едва не шваркнул стальным брюхом по верхушкам сосен, окружавших маленькую полянку за домом.

– Это "Руслан", правильно? – Юлька перевернулась на живот и подпёрла подбородок кулачками, требовательно уставившись на тётушку. – Ксю-у-у!!! Ну Ксю же!!!

– Вообще не похож! – фыркнула Ксения, поглубже натягивая на лицо козырёк бейсболки. – Девяносто шестой ИЛ это был, если тебе интересно.

– Ей неинтересно, – поднял голову от книги Саша. – Она ещё во время парада сделала вывод, что если большой – значит непременно "Руслан". Сейчас собьёшь человеку всю систему координат со своими ИЛами…

Юлька удостоила брата лишь презрительным движением загорелого плечика.

– Я есть хочу, – произнесла она в пространство, обессиленно падая лицом в траву. – Кажется, даже в глазах темнеет…

– Иди в дом, разведи себе лапшу, – меланхолично откликнулась Ксения, привычная к выкрутасам племянницы. – Уже не маленькая.

– Сама иди! – неожиданно взорвалась Юлька, вскакивая на ноги, как будто подброшенная тугой пружиной. – Иди и купи нам нормальной еды! Мама бы никогда…

Она осеклась на полуслове – испуганная, виноватая, несчастная – и выскочила за калитку. Деревянные подошвы юлькиных сандалий простучали налево, значит, скорее всего, она побежала к плотине. Снова будет там сидеть попой на бетонных плитах, ожидая, что кто-то лично за ручку приведёт её домой.

Пока Ксения нашаривала в траве второй кроссовок, Саша уже отложил книгу и поднялся.

– Я схожу за ней. Ты не расстраивайся, ладно?

Он неловко приобнял тётушку, отчего её сердце ещё раз болезненно сжалось. Это она должна была быть опорой и утешением! Почему же день ото дня она чувствовала себя всё более и более беспомощной и абсолютно не готовой к свалившейся на неё ответственности?

– Саша, подожди! – он обернулся вопросительно. – Зайдите в магазин, в самом деле. Купите… – Ксения с надеждой заглянула в свой кошелёк, словно со вчерашнего дня там что-то могло измениться, – риса и лечо в стеклянной банке. И хлеба белого.

Давно пора было съездить в Москву, в какой-нибудь большой магазин эконом-класса и закупиться продуктами хотя бы на неделю. Но без машины это было огромной проблемой. А в местном магазинчике цены были совершенно неадекватны, только за последнюю неделю Ксения потратила сумму, на которую рассчитывала жить по крайней мере месяц. Почти весь её гонорар за последнюю статью. И всё равно в доме практически не было еды.

– Ладно. Мы скоро, не волнуйся.

Саша помахал ей рукой и скрылся за воротами. Ксения не сомневалась, что он легко разыщет сестру. И даже хорошо представляла тихий разговор над фырчащим по забетонированному руслу "водопадом".

"Юлька, зачем ты так? Она же старается. Она же не виновата…"

Ага, не виновата. Что к двадцати семи годам не нажила ни своего жилья, ни стабильной работы – ничего, что позволило бы нормально вырастить детей. Не виновата, что не одумалась даже тогда, когда очередное обследование показало, что операция Полине не помогла. Всё убаюкивала себя, уговаривала, что непременно будет результат от лечения. Что с ними не может, не имеет права случиться такое. А оно случилось. Случилось, сколько ни причитай теперь о несправедливости.

"Я ищу себя," – так она отвечала сестре давно, ещё в прошлой жизни, до болезни. И Полина не возражала. Чего в ней было бесконечно много, так это терпения. Она всегда позволяла детям принимать собственные решения, а сама только подстраховывала. Каждую секунду, в любое время дня и ночи была готова подсказать, помочь, утешить… А потом, когда их жизнь подчинилась графику уколов и процедур, вопрос о трудоустройстве Ксении и вовсе перестал всплывать на повестке семейных собраний. Она работала от случая к случаю – в основном писала статьи для автомобильных журналов, это позволяло ей вносить хоть какой-то вклад в общий бюджет и при этом неотлучно находиться рядом с сестрой. Как ничтожно мал был её собственный заработок, Ксения поняла лишь тогда, когда они "проели" все накопления Полины. Всё, что та отложила за десять лет работы в Москве. В мае, когда сестры не стало, остатков денег хватило лишь на организацию похорон и на то, чтобы снять на лето дачный домик, больше напоминавший сарай-развалюшку.

Юлька права, Полина никогда бы не позволила, чтобы её дети были вынуждены скрываться от органов опеки и голодать. Совсем не об этом она просила Ксению, когда стало совершенно ясно, что чуда не будет.

"Ксю, пожалуйста… Сделай, как я говорю. Это не потому, что я не верю в тебя. Просто я сама была неправа тогда. Нельзя было отнимать у детей ещё одного родного человека".

"Даже если он сам вас бросил?"

"Он бросил меня. Меня, а не их. Как знать, если бы я сказала… если бы я тогда сама знала, что беременна… Тогда всё было бы иначе. Я хочу это исправить".

Эта мысль не оставляла Полину с того самого момента, когда им на глаза попалась новость о возвращении Александра Скворцова из очередного гастрольного тура.

"Он скоро будет в России! И даже жить собирается в Москве. Разве это не судьба – после почти года за границей он приезжает именно теперь, когда…"

"Замолчи! – Ксении хотелось кричать и топать ногами, чтобы заглушить свой внутренний голос, который вслед за сестрой повторял, что теперь уже действительно осталось недолго. Но за стеной спали Юлька с Сашей, поэтому она лишь сипела отчаянным шёпотом, изо всех сил пытаясь подавить судорожные всхлипы: – Он нам не нужен! Не нужен!!! И тогда был не нужен, и сейчас тем более. Не смей даже думать, что… Мы справимся сами, ты только держись. Ведь последняя химия дала хороший результат, ведь ты почти полгода… Полька, ну пожалуйста…"

"Мне надо было давным-давно всё ему рассказать, – продолжала сестра, машинально гладя Ксению до прозрачности исхудавшей рукой. – Когда он вернулся из Австралии. Но у меня тогда был Витя, у нас всё было хорошо и без него. А сейчас я понимаю – нельзя было скрывать. Это было жестоко и неправильно, ради одной только гордости…"

Гордость. Значение этого слова Ксения категорически не понимала. С тех самых пор, как сестра ушла из дома. Из-за этого проклятого Саши с его дурацкой птичьей фамилией.

"У тебя вообще есть гордость? – орал отец держа в высоко поднятой руке Полькин паспорт. – Он хоть поступать едет, а ты-то куда увязалась? Нужна ты ему там?! Липучка – рубль штучка!"

А сестра, остервенело сцепив зубы, прыгала, пытаясь дотянуться, выхватить… Маленькая, самая низкая в их семье, даже ниже мамы, она не имела ни единого шанса. Но продолжала прыгать.

"Отдай! Отдай, не имеешь права!"

"Не отдам! Пока восемнадцать не стукнет, будешь жить с нами".

"Не отдашь – всё равно уеду, – зарычала Полька. – По трассе уеду, стопом. Пешком уйду… Хватит меня муштровать, без вас проживу прекрасно!"

"Ну и катись! – внезапно выкрикнул отец, швырнув паспорт сестре в лицо, да так, что острый уголок обложки оцарапал ей щёку. – Катись, катись к своему скрипачу! Но дома больше не появляйся, спущу с порога!"

"Не беспокойся, ноги моей здесь не будет!" – яростно пообещала Полька и на прощанье хлопнула дверью так, что сломала замок.

Отец до глубокой ночи ковырялся, врезая новый. У него, настоящего гения в том, что касалось любых механизмов, в тот вечер всё валилось из рук. Мама тихонько плакала над своими кастрюльками.

А тринадцатилетняя Ксю сидела в комнате, которую раньше делила с сестрой, и размышляла о гордости. Отец считал, что у Польки, которая с первого класса музыкалки бегала за Скворцовым, как собачка, гордости не было. Но в таком случае стала бы она так открыто отстаивать перед их непримиримым, несгибаемым отцом своё право следовать за тем, в кого столько лет была влюблена? Ведь можно было схитрить, убедить родителей, что едет в Екатеринбург ради учёбы – глядишь, и не было бы этого ужасного скандала, навсегда расколовшего их семью. А Полька не струсила, не стала придумывать никаких оправданий – разве это не гордость?

Получается, дело было совсем не в гордости или её отсутствии. Просто Польке попался не тот человек, что и доказали последующие события. А потом, спустя столько лет, она вдруг потребовала с сестры невозможное, невыполнимое – доверить этому "не тому" детей! Если бы Ксения знала, что всё так закончится, она бы взяла себя в руки гораздо раньше. Но теперь, даже найди она жильё и работу прямо завтра, ни за какие коврижки органы опеки не признают её более достойным кандидатом, чем предатель, сломавший Полине жизнь и плевать хотевший на своих детей, но зато обладающий собственным домом, штатом прислуги и звёздным статусом, который позволял зарабатывать на концертах и дисках какие-то совершенно неприличные деньги.

А ведь ещё неизвестно, согласится ли Скворцов взять на себя ответственность за двоих осиротевших подростков – или отправит их прямиком в детский дом. И тогда могут пройти месяцы, прежде чем Ксения отсудит у государства опеку над племянниками. По крайней мере в разделе онлайновых консультаций на каком-то родительском форуме ей посоветовали начинать копить на толкового юриста, а также на подмазывание шестерёнок огромного бюрократического механизма.

– Задала ты мне, Полька, задачку, – вздохнула Ксения, перетягивая потуже хвостик. – Почему я должна твои косяки исправлять?

Только на это она и была способна – критиковать решение сестры, пока никто не слышит. Спорить с ней, умирающей, не хватило духу. А после эти мысли и вовсе казались Ксю кощунственными, чтобы с кем-то ими делиться. Но временами она буквально кипела от возмущения. Ведь если уж Полина так хотела, чтобы детей после её смерти воспитывал их родной отец, она могла десять раз связаться с ним и уладить этот вопрос самостоятельно. На самом деле Ксения отлично понимала истинные мотивы, по которым та свалила груз окончательного решения на младшую сестру. Не меньше, чем заботой о детях, Полька руководствовалась соображениями мести. Она избегала встречи со Скворцовым, чтобы остаться в его памяти не жалким истерзанным телом, прикованным к постели, а юной и цветущей девушкой. Чтобы напомнить ему об идеальной первой любви, которую он навсегда потерял. Любви, которая подарила ему двух чудесных детей, но ах! – слишком поздно благодарить и просить прощения, остаётся лишь жить со своей виной и вечно сожалеть о несбывшемся.

И какое право имела Ксения отнять у сестры возможность нанести этот первый и последний удар тому, кто так ранил её когда-то? Наоборот, ей предстояло стать свидетелем полькиного посмертного триумфа, чтобы торжествовать вместо неё. А потом расчётливо добить Скворцова великодушным прощением, несмотря на то, что лично Ксю предпочла бы разводной ключ. Хотя бы потому, что не верила в эффективность всех этих психологических изысков по отношению к человеку, начисто лишённому даже зачатков совести. Способному бросить девушку, которая ради него ушла из семьи, одну в чужом городе – и ни разу с тех пор не поинтересоваться, где она и что с ней стало.

Ожидать от такого человека раскаяния было наивно. Отдавать ему детей – преступно. Отмахнуться от последней просьбы сестры – совершенно невозможно. Пора было делать выбор, а Ксения всё ещё не могла поверить, что её "хитроумный" план так и не дал результата.

Принимая решение снять именно эту дачу, она воображала утопающий в садах посёлок, в котором вечерами толпы скучающих кумушек по очереди ходят друг к другу чаёвничать и мыть кости соседям. Полученная из подобного источника информация о Скворцове наверняка была бы полнее и точнее, чем в интернете. Да вот незадача, в реальности посёлок представлял собой лабиринт из глухих кирпичных стен в два человеческих роста высотой. То там то сям посреди этого гимна частной собственности стыдливо теснились маленькие деревянные домики, на контрасте выглядевшие совсем уж убого. В скором времени их всех наверняка ждала одна и та же судьба – пойти под слом, освободив место очередному безвкусному "дворцу", поскольку земля здесь была бешено дорогая за счёт близости к Москве. Короче, ни самоваров в тенистых беседках, ни прилагающихся к ним словоохотливых кумушек в окрестностях обнаружено не было, поэтому Ксении ничего не оставалось, кроме как самолично начать шпионить за домом Скворцова. Но и тут её постигла неудача: за два с половиной месяца "объект" появился на своей вилле всего дважды. И оба раза отбывал раньше, чем Ксения успевала сообразить, что настало время действовать.

Впрочем, она всё равно понятия не имела, что делать дальше. Неотвратимо надвигавшийся сентябрь должен был положить конец всем метаниям, хоть монетку кидай в самом деле. Исполнить волю Полины и попытаться встретиться со Скворцовым, чтобы убедить его взять детей? Попробовать оформить опекунство на себя? Наоборот, бежать подальше, скрываться до совершеннолетия Юльки и Саши, когда никто уже не сможет распоряжаться их судьбой? А хорошо ли распоряжалась ею сама Ксения? Конечно, дети в один голос твердили, что хотят остаться с нею, что никакой отец им даром не нужен, но ведь так тоже нельзя. Им надо ходить в школу, надо жить в нормальных условиях – разве Ксения сейчас была в состоянии обеспечить им всё это?

– А если всё-таки твой Скворцов – совсем законченная сволочь? – Ксю подошла к домику и укоризненно уставилась на своё отражение в оконном стекле, пытаясь увидеть в нём черты Полины. Они были не слишком похожи, но иногда такой фокус удавался. – Ты же уже ошиблась в нём один раз, может не стоит рисковать?

Не получив никакого внятного ответа, Ксения направилась к калитке. Сомнения сомнениями, а наблюдение за виллой прекращать было рано. Ведь это был единственный шанс разузнать что-нибудь о Скворцове до того, как передавать ему племянников. Пока ещё не поздно дать задний ход, необходимо было убедиться, что он хотя бы не наркоман, не псих или извращенец, что нередко встречалось среди их артистической братии.

Ксения потянула на себя калитку, но не успела выйти на улицу, как её едва не сшиб с ног вихрь из острых коленок, шмыгающего носа и зарёванных глаз, блестящих из-под длинной спутанной чёлки.

– Ты куда, куда ты?! – заорала Юлька, вцепившись в тётушку, как утопающая. – Ксю, прости меня, не уходи, пожалуйста!!! Я больше не буду…

– Ты где Сашу потеряла, чудище? И сойди с моей ноги, если не трудно.

– Он в магазин пошёл, – Юлька махнула, показывая направление, но затем опять ухватилась за Ксению обеими руками, – а я сюда скорее. Ты же не собиралась нас бросить? Правда?

– Боже, ну что ты за дурочка…

– Это не я, это Сашка, – она капризно оттопырила губу. – "Ты пойми: она вообще могла бы жить своей жизнью, как жила до маминой болезни. Зачем ей всё это?"

Юлька очень похоже изобразила брата, но Ксении было не до смеха. Неужели всё действительно придёт к этому – она заживёт своей жизнью, оставив детей в чужом доме, на попечении неизвестно кого?

– Значит, дураки вы оба, – глухо ответила она наконец. – Нет у меня никакой своей жизни без вас. И никогда я вас не брошу, даже не надейся.

– Тогда ладно, – Юлька заискивающе потёрлась носом о щёку Ксении. – Я честно-честно больше не буду. Хочешь, приготовлю ужин сегодня?

– Конечно, хочу! – такие благородные предложения поступали от племянницы не каждый день, надо было пользоваться. – Сашка с продуктами вернётся – и вперёд.

– А ты?

– А я как обычно.

Обычно она проверяла участок Скворцова три раза в день, не считая всяких мимохождений "заодно". Сейчас как раз настало время вечернего обхода. Стена из светло-жёлтого кирпича в это время суток была окрашена розовым закатным отсветом с лиловыми полосками теней от посаженных вдоль дороги молодых берёзок. Отсюда не было видно сам дом, но при таком освещении воображение Ксении рисовало настоящий дворец, как с иллюстрации к сказкам Шарля Перро: башенки, стрельчатые арки, воздушные мостики…

– Эй, парень!

Ксения дёрнулась от неожиданности. Занятая пустыми мыслями о том, что там за стеной, она едва не упустила из вида то, ради чего, собственно, и совершала ежедневные променады вокруг скворцовской виллы. Створка ворот была приоткрыта.

А из-за створки на Ксению глядел пожилой дядечка в сером комбинезоне и кепарике. На мгновенье он так сильно напомнил её отца, что она была готова броситься ему на шею.

– Есть минутка? – спросил меж тем дядечка. – А то одному несподручно… – Ксения нерешительно двинулась к воротам. – Заходи-заходи! Это недолго.

Неудивительно, что не удавалось разглядеть дом из-за стены. Он стоял слишком далеко, практически по центру огромного участка, к тому же был не так высок, как представлялось Ксении. И нисколько не напоминал дворец. Это был небольшой двухэтажный особняк в колониальном стиле, густо обсаженный по периметру можжевельником.

"А вкус у него имеется", – невольно одобрила Скворцова Ксения. Не то чтобы её собственный вкус в области архитектуры и ландшафтного дизайна был каким-то особенно развитым, но на уровне "нравится – не нравится" простой и строгий дом посреди ухоженной лужайки немедленно снискал её симпатию.

О том, что её пригласили сюда не на экскурсию, напомнило слегка насмешливое покашливание дядечки в комбинезоне. Ксения уставилась на него вопросительно.

– Помоги фонари проверить, – дядечка кивнул на тёмно-синюю ауди, выдраенную до такого идеального блеска, что прямо хоть сейчас на рекламный плакат. – Готовлю к возвращению хозяина, а Петька, гад, опять слинял куда-то… Значит так, когда я нажму на тормоз, должны загореться вот эти, а когда сдам назад…

– Я знаю! – нетерпеливо перебила его Ксения.

Ей вдруг до зуда в кончиках пальцев захотелось опять сесть за руль, вдохнуть особенный, ни с чем не сравнимый запах автомобильного салона… Их "ласточка" сейчас пылилась на стоянке в Москве. Машина была оформлена на сестру, которая даже водить толком не умела. Ксения же ездила по доверенности, и теперь, после смерти Полины, нужно было сначала вступить в права наследования, прежде, чем можно будет снова пользоваться "ласточкой".

Дядечка забрался в ауди, повернул ключ… и ничего не произошло. Ещё раньше, чем он, кряхтя и чертыхаясь, вылез обратно, Ксения уже была у капота.

Может быть даже больше, чем по вождению, она скучала по этому особому ощущению, которое накатывало, когда склоняешься над горячим железным нутром совершенного, мощного механизма. Эту любовь привил ей отец. Правда, для него на первом месте всё-таки были самолёты, а вот Ксения навсегда отдала своё сердце автомобилям. Если бы она поняла это раньше, то возможно жизнь сложилась бы совершенно иначе. По крайней мере, не были бы потрачены впустую шесть лет. И сейчас она бы твёрдо стояла на ногах, а значит не пришлось бы…

– О чём задумался, парень? – окликнул её дядечка, вставая рядом.

– Да вроде всё на месте. И клеммы, кажется, не ржавые… Может, крысы?

Дядечка аж задохнулся от возмущения:

– Какие ещё крысы?! Да она только что ездила!

– Тогда предохранитель.

– Да только что же…! – у дядечки от огорчения даже кончики пышных усов поникли. – Подожди минутку, а?

Насчёт минутки дядечка, конечно, загнул, но Ксения не успела соскучиться, пока он проводил диагностику. Тем более, что о таком сканере она не могла и мечтать, даже до того, как все их сбережения стала пожирать полькина болезнь, и сейчас смотрела во все глаза на это маленькое чудо, способное заменить целый цех специалистов с дилерским оборудованием.

– Ах ты ж, ядрёна кочерыжка! – воскликнул дядечка, когда сканер наконец выдал ошибку. – Где ж я сейчас его найду?

– Неужели нет запасного? – удивилась Ксения. Иметь в распоряжении дорогущий прибор – и ни одного лишнего предохранителя?

– Переехали недавно совсем. Весь гараж вон коробками забит, – дядечка мотнул головой. – Может и есть они где, но пока найду… А ехать завтра уже. Эх, придётся в город на электричке…

– Стойте-ка! – Ксения торопливо начала прохлопывать один за другим многочисленные карманы брюк. – У меня кажется должен быть…

Дядечка только хмыкнул скептически и уже зашагал к гаражу, когда Ксения победно вскинула руку с зажатым в ней предохранителем. Чудо – или скорее обычное разгильдяйство, что за целое лето она так и не собралась выстирать брюки, в которых раньше всегда возилась с "ласточкой".

– Вот это да! – ахнул дядечка. – Неужели правда тот, что нужен?

– У нас "гольф", – пояснила Ксения, протягивая ему предохранитель. – Я всегда с собой таскаю запасной, мало ли что…

– Вот спасибо, выручил! – дядечка растроганно хлопнул Ксению по плечу и рысью кинулся к ауди. – Ну, иди смотреть, – позвал он спустя несколько минут, когда машина наконец завелась.

– Ага! – Ксения перебежала назад и отрапортовала: – Стопы в порядке! Задний – тоже!

– Фу-у-уф, ну и жарко же сегодня… – дядечка заглушил машину и встал рядом, вытирая лицо платком. – Прости, что задержал. Ты спешишь куда-то?

– Да нет, – неуверенно ответила Ксения, в голове которой в этот момент бешено вертелись десятки вариантов, как бы завязать разговор и разузнать что-нибудь о Скворцове.

– Слушай, парень… Тебе подработка до сентября не нужна? Напарник мой, чтоб его черти драли, загулял. А тут надо гараж в порядок привести, инструменты разобрать после переезда, ну и по мелочи, на подхвате… Одному неудобно. Ну как, хочешь? Будешь приходить на полдня, оплата почасовая… Рублей пятьсот в час, скажем, хватит? Интересуешься?

– Интересуюсь! – выкрикнула Ксения, всплеснув руками. – Только я… это… не парень…

Дядечка сперва даже немного попятился, потом, осторожно взяв за козырёк, сдёрнул с Ксении бейсболку таким резким движением, как будто ожидал, что под ней притаилась готовая к прыжку кобра. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, не моргая, а затем дядечка разразился гомерическим хохотом.

– Во даёшь! Зовут-то тебя как, чудо?

– Ксенией, – дядечка нравился ей всё больше и больше. – А вас?

– А меня Василием Иванычем, – и он гордо подкрутил седой с рыжеватым оттенком ус. – Согласна, значит, поработать?

Ксения отчаянно закивала, не зная, каких богов благодарить за сегодняшнее везение. Всё складывалось просто чудесно, вдобавок до конца лета она сможет баловать Юльку и Сашу, не ужимаясь больше из-за нехватки денег.

– Ну приходи завтра часам к десяти. До обеда поработаем, а потом мне в аэропорт надо, за Александром Семёновичем.

Радостное настроение Ксении погасло в один миг, как будто ей за шиворот плеснули ледяной воды. Уже завтра?
   >>  


Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru