Глава 1«Змей же был мудрее всех зверей полевых, которых создал бог» Бытие: 3,1
Все те народы, которые выделяются сегодня своей ненавистью к евреям, стали христианами лишь в недавние исторические времена, часто под гнетом кровавого принуждения. Можно сказать, что все они являются «недокрещенными». Под тонким налетом христианства они остались тем, чем были их предки, исповедовавшие варварский политеизм. Они не избавились от чувства недовольства навязанной им новой религией, но они перенесли это недовольство на источник, из которого пришло к ним христианство. То, что события, о которых повествуют евангелия, происходят среди евреев и фактически касаются только их, облегчило этот перенос. Ненависть к евреям по своей сути является ненавистью к христианам, и мы не должны удивляться, что в немецкой национал-социалистической революции эта близкая связь между двумя монотеистическими религиями так четко выражается во враждебном отношении к ним обоим.
Зигмунд Фрейд «Моисей и монотеизм»
В философском, метафизическом плане, теория катастроф не может принести ответа на великие проблемы волнующие человека. Но она поощряет диалектическое, гераклитовское видение Вселенной, видение мира как театра непрерывной борьбы между «логосами», между архетипами. Теория катастроф приводит нас к глубоко политеистическому взгляду: во всем следует различать руку Богов
«Структурная стабильность и морфогенезис»
Рене Том, французский математик и философ, крупнейший специалист в области алгебраической и дифференциальной топологии, основоположник математической теории катастроф
* * *
Шаги коридорного. Это значит, что уже пять часов… глухое, предрассветное время. Все погрузились в сон. Даже Ламберц, неустанно сыпавший проклятьями и угрозами в соседней камере. Бедняга… пожалуй он был честнее нас всех. Он единственный был предан фюреру по-настоящему. До конца. Слепо. Без всяких оговорок и личных целей. Он любил его, яростной и всепоглощающей любовью пса к своему хозяину. Кажется, он встретился с Гриндевальдом ещё тогда, в начале 20-х, когда Движение только начиналось. Тогда их группка ничем не отличалась от сотен подобных, собирающихся в пивных, ресторанчиках и просто на частных квартирах. Обсуждающих один вопрос: что делать дальше? Их Родина лежит в руинах… миллионы погибших… а со всех сторон одни враги, которые тянут из Германии, и без того обескровленной, последние соки, выжимая из немцев непосильную дань…
Он помнил Людендорфа, «Железного Эриха», одного из тех немецких магов, кто связал свою судьбу с магловским миром, ведя двойную жизнь. Тогда так поступали очень многие, особенно представители древних семейств. Аристократы всегда щепетильно относились к вопросам чистоты крови и не видели особой разницы, на каком поприще служить Рейху – магическом, если ребёнок родился с Даром – или же магловском, в дипломатическом либо офицерском корпусе империи.
Эрих никогда не был особо талантливым колдуном… да и магическое образование получил лишь домашнее. Что не помешало ему состояться в Германии магловской, построив блестящую армейскую карьеру.
Эрих говорил, и каждое его слово было тяжёлым, словно свинец, и горьким, словно полынь. Он говорил об «ударе ножом в спину»… о международном сговоре против Германии… о разочаровании… о потерянном поколении. «Во всех наших бедах виноваты евреи, масоны и христиане! Именно это мы должны внушить немцам! Дух Германии, дух непобедимого Зигфрида должен воспрять! Мы, знающие тайну наших древних фамилий, должны вернуть народу Старую Веру… Веру сильных и безжалостных… довольно уже было позволять попам распускать эти слюнявые сказки, обратившие бурлящую кровь германских воинов в жиденькое молочко!» 1
Тогда Гриндевальд поднялся со своего места в углу кофейни, где он обычно молча выслушивал всех ораторов, и начал хлопать. За ним тут же вскочили на ноги и все остальные, и вот уже, казалось, всё старенькое здание сотрясается от грома аплодисментов.
Только я один тогда остался сидеть в своём кресле. Я никогда не прыгал по команде. Никогда в жизни. Я никогда не служил людям – сколь бы могущественны они не были. Потому что в мире есть Силы, перед которыми все они – лишь песчинки на ветру. Когда это понимаешь – всё становится так просто… страх уходит. Навсегда. Конечно, ты становишься не вполне человеком… но, в конце концов, что есть Человек? Как его измерить и где провести границу? Оставим эти вопросы философам Гейдельбергского Университета…
А ты чувствуешь лишь одно: НИЧТО НЕ ИСТИННО И ВСЁ ДОЗВОЛЕНО. 2 И это ощущение даёт тебе силу и власть. Ты сбрасываешь оковы обыденного сознания, и твой разум может улететь ввысь, как орёл, или спуститься в недра земные, к самым корням Древа Миров подобно змею.
Ты сбрасываешь с себя путы того, что другие зовут состраданием и жалостью. Ты можешь совершить всё. Всё. Такое короткое слово. Вдумайтесь в это. Обычно люди весьма легкомысленно к нему относятся. Этот паренёк… кажется, здесь, в Британии, они называются «авроры»… смешно… так вот, этот молокосос писал письмо своей «ненаглядной Бетси» (да, я могу слышать мысли, если только маг их старательно не скрывает за мощной внутренней защитой, побороться со мной могут лишь единицы, вот Гриндевальд мог… и Дамблдор, как выяснилось недавно, во время одного из допросов… да, могу даже сквозь эти бесчисленные магические щиты и все связующие заклятья, которыми меня так заботливо снабдили тюремщики)… он писал ей: моя дорогая, я готов ради тебя на всё что угодно…
- Хе-хе… - человек в камере позволил себе рассмеяться. Едва слышно. Это был первый звук, изданный им за время, прошедшего после пленения в Греции. Они врут, что у него пропало чувство юмора… нет… оно просто стало… немного специфическим.
Всё. Не стоит разбрасываться такими словами, молодой человек. Иначе однажды, кто-то может поймать вас на этом слове. И потребовать именно всё. До самой последней капли. До последней капли крови… кровь… тогда, в ноябре 40-го ему понадобилось очень много крови. Великое Делание было в разгаре. Алхимики прошлого были всегда… немного скованы в данных вопросах. Жиль де Рез попался именно на этом. Ему же просто нужно было заполнить скучную магловскую заявку на поставку живого материала. Он всегда делал это сам – ему доставляло странное удовольствие колотить по тугим клавишам магловских печатных машинок. Особенно тогда, с установлением нового порядка. Когда на клавишах их машинок появились сдвоенные руны Победы и Солнца. Руны, украшавшие чёрное одеяние, в котором он теперь появлялся в среде маглов. Это было даже приятнее, чем вдруг получить возможность спокойно разгуливать по родному Берлину в мантии и остроконечной шляпе колдуна. Это бодрило. Иногда он даже садился в эти громыхающие магловские повозки, чтобы немного проехаться в окружении маглов, в их толпе, почувствовать её, насытится нею. Он провожал глазами древние священные знаки богов, висевшие теперь на каждой улице, молча улыбался и думал: когда такое появляется наяву и открыто, милые маглы, это значит, что мы подобрались очень близко… вы травили нас на протяжении столетий… вы убили всех нас, до кого только могли дотянуться… вы думали, что размозжили нам головы своим «Молотом ведьм»… теперь же мы стоим над вами, а вы этого даже не замечаете… какая любопытная и смешная штука, эта история…
Живой материал подвозили товарными вагонами. К замку специально проложили отдельную железнодорожную ветку.
Когда Совет Десяти, во главе с самим Гриндевальдом, спустился в его подвалы – они тут же поспешили их покинуть. В них что-то сломалось. Они не поняли. Не смогли оценить. Они видели только внешнее – и не смогли постичь внутренне. Всё новое рождается в крови и страданиях – и Великое Делание не исключение. Фон Зеерле тошнило прямо на газон. Он всегда был слабаком. Изнеженный дворянчик. Паркетный шаркун на посольских приёмах. Железный Эрих бы понял… но он умер в 37-м, уйдя из Движения, не простив Гриндевальду постоянных вторых ролей… публично разорвав в мире маглов отношения с креатурой Гриндевальда – Гитлером.
Остальные выглядели тоже весьма бледно. Только сам фюрер… кажется, он единственный всё-таки понял. Гриндевальд тогда так посмотрел на него… страшно посмотрел. А он, Рихард Хаухер, спокойно встретил взор диктатора – и слегка улыбнулся уголками губ. Эта постоянная полуулыбка уже принесла ему прозвище Весельчак. Он не возражал. И Гриндевальд первым отвёл глаза. И дал добро на продолжение экспериментов. В конце концов, он, быть может, единственный осознал, куда стекают все эти бесчисленные гекалитры драгоценной Влаги Жизни. И почему процесс уже нельзя прерывать.
Он уже давно знал, что всё клонится к закату. Вызвав Офнеринга на тайную встречу, он обсудил с ним подготовку к эвакуации после полного поражения. Они разработали план, который потом, в 45-м, сработал безукоризненно даже в мелочах, позволив им обрести довольно комфортное прибежище здесь, на глухих задворках Европы. В Албании.
Они могли бы вывезти даже фюрера. Но он отказался, предпочтя выйти на эту последнюю, безнадёжную дуэль со своим заклятым другом-врагом. Что ж… он отлично понимал Гриндевальда. И потом, спустя несколько месяцев в этой забытой всеми богами деревушке, понял его мотивы ещё лучше. В чём смысл? Стоит ли цепляться за эту материальную оболочку, если ты уже выполнил своё предназначение в этой жизни? Остальные тряслись за свои шкуры. Он откровенно скучал. И постоянно давил в себе шальное желание аппарировать в британскую оккупационную зону и сдаться в руки первого же магического патруля. Простое самоубийство было бы слишком пресным… он хотел посмеяться над выражением их лиц, когда они осознают, кто сам пришёл к ним в руки.
А потом появился этот мальчишка. Наследник Слизерина, хехе… впрочем, в этом сопляк не врал… кровь… действительно древняя и могучая кровь… уж он-то в этом разбирался… он со скукой выслушивал его басни… о боги подземные, сколько пафоса и наигранной конспирации! За кого они их принимают там, в Лондоне? Впрочем, остальные были уже готовы купиться. Только лишь Ламберц, как ни удивительно, сразу же заподозрил мальчишку в двойной игре. Он всегда был силён таким инстинктивным, нутряным чутьём дикого зверя.
Что ж… пришлось мальчишке немного подыграть… задать те вопросы, на которые он мог бы дать убедительные ответы, старательно уводить нить разговора, более похожего на допрос, в сторону от всего, что могло накликать на него подозрения… а такого было много, ой, много… неопрятно нынче работают в секретной службе его величества… или просто не делали на мальчишку особо серьёзной ставки, не верили до конца в успех операции, решив «погасить блики на воде», отправив неудобного человечка на практически заведомо провальное задание. На тебе, дружок, билет в один конец, езжай в Албанию. Чем-то сопляк сильно не угодил кому-то очень могущественному. Кому крепко перешёл дорогу. И этот кто-то явно был не последней фигурой со стороны британцев в событиях последней Великой Войны и обладал определённым влиянием на военных и спецслужбы. Некоторые места в легенде сопляка просто вызывающе светили дырами, напрашиваясь на разоблачение. Неужели они действительно сами верят во все эти благоглупости о романтизме «сумрачного немецкого гения»? Да... всё же, если бы не его помощь, в первый же вечер тот же исполнительный тупица (но весьма дотошный тупица!) Офнеринг заподозрил бы неладное… а дальше уж Ламберц сумел бы настоять на своём – и мальчишку закопали бы на заднем дворе этого пропахшего козьим сыром трактира.
Я изучал мальчишку. Прощупывал его. Слушал его. Он оказался довольно сильным легитиментом… для своего уровня, конечно. Для меня же он был открытой книгой… весьма увлекательной книгой, признаюсь. Я начинал понимать, чему руководствовались те, кто отправил его на это задание. Почему они так опасались его… особенно один человек… оказывается, наш маленький Томас успел насыпать соли на хвост самому Дамблдору! Волшебнику, сразившему фюрера! Да… малыш не прост. Очень не прост. И он сам рвался на это задание… даже понимая, что оно, по сути, самоубийство! Он действительно хотел стать тем, чьим именем назвался… Лорд Волдеморт… какой напыщенный псевдоним… впрочем, может сработать. Особенно в среде юношества. Мальчишки такое любят. А девчонки… некоторые девчонки – просто летят на таких как он, сгорая, словно мотыльки в огне. Истинный наследник великого Слизерина, пришедший очистить Британию от скверны магловской… каково! Просто строки Гёте!
И тогда, в один из вечеров, после общей беседы, во время которой я старательно подыгрывал ему, помогая вешать на уши лапшу о неких Пожирателях Смерти, которые, якобы, в обстановке глубокой секретности ждут - не дождутся нас на Острове, я вызвал его на улицу. Прогуляться, подышать свежим воздухом. Посмотреть на звёзды. И раскрыть перед ним карты. Поначалу, я боялся, что мальчишка выкинет какую-нибудь глупость. Попробует бежать или убить меня. Это было бы весьма не кстати. Он бы сильно меня разочаровал. И мне пришлось бы его убить. Или лучше слегка придушить и отдать Клаузевицу… пусть позабавится… этот мясник любит такие… шалости.
Но нет… паренёк умел держать удар. Я мысленно ему поаплодировал. Его мозг просчитывал варианты возможных действий со скоростью этих новомодных магловских счётных машин, которые изобрели англичане к концу войны… кажется, они называются «компьютеры».
Я оборвал его лихорадочные мысли, нараспев произнеся на немецком (этот язык он выучил в процессе подготовки к операции):
- Они подбросили нам змеёныша. Что ж… напоим же его ядами и зельями лютыми, чтобы вернуть им с почтительным поклоном уже истинного Змея. Пусть возрадуются враги наши, видя смерть нашу, тешась успехом хитрости своей. А Змей в ту пору заползёт в их дом – и вот уже нет им самим спасения.
Я посмотрел в его расширившиеся глаза и сухо добавил, уже на английском:
- Пошли, мальчик. Мне нужно многое успеть тебе рассказать.
И я рассказал ему. Рассказал ему всё. Рассказал ему то, о чём не знала в мире ни единая живая душа, кроме меня. Даже сам фюрер. Вычерпал себя до самого донышка. Иногда мальчишку начинало мутить – тогда я отвешивал ему пару пощёчин и давал глоток шнапса. «Лорд Волдеморт»… о, Хтоний! Паренёк убил парочку человек, совершил пару сомнительных трюков – и думает, что познал Зло. Уверен, он так именно его представляет. С большой буквы. А, нас, немцев, ещё называют романтиками! Британцы слишком размякли... они привыкли отсиживаться на своём Острове... Европейцев, видавших, как на крохотных пятачках земли миллионные армии перемалывают друг друга в кровавую кашу, уже многим не удивишь… да и смертоносная магия на Континенте (как выражаются англичане) шагнула так далеко, что британцы безнадёжно отстали от нас в этой сфере.
Я говорил. И говорил. И говорил. Знания. Тайные обряды. Забытые имена. Магия, которую не преподают в университетах. Магия, которую передают шёпотом, из уст в ухо, от отца к сыну… только некоторые… лишь избранные из избранных… магию, за один намёк на обладание которой тебе не сносить головы ни в одном магическом сообществе мира – потому что слишком многие понимают, что это такое, и чем оно может грозить.
Я называл ему схроны артефактов и имена людей, волшебников и маглов, к которым можно было придти и получить запретное. Я указывал ему пути, по которым нужно пройти, чтобы сбросить с себя узы. Чтобы знать много и видеть далеко. Чтобы ничего не бояться.
Он был прекрасным алмазом. Я лишь огранил его. Так было угодно тем Силам, что привели мальчишку в мои руки.
Когда малыш был готов, я сказал ему, что теперь он может вести нас в Грецию, на «встречу с эмиссарами Пожирателей Смерти». И улыбнулся.
- Ты ещё не Волдеморт. Но ты станешь им. А теперь ступай.
Больше мы с ним один на один не разговаривали. В Греции нас ждала группа захвата. Кто-то оказал сопротивление. Двое были убиты. Я спокойно сидел на стуле, положив руки на затылок. Когда ко мне приблизились с палочками наизготовку – я протянул руки для адамантовых браслетов. Не переставая улыбаться. И всё время молчал. Так и не проронив ни слова во время допросов. Не дав ни единой зацепки их легитиментам. Даже самому Альбусу Могучему, Победителю Гриндевальда. Я ушёл в себя и плотно закрыл все двери.
Мальчишка улизнул буквально за минуту до того, как в греческую хибару ворвался британский магический спецназ. Он верно рассудил сменить призрачную перспективу благодарности от своего Министерства (и вполне реальную перспективу авады в спину от кого-нибудь из англичан – "извини, малыш, ты слишком много узнал… напишем, что ты геройски погиб во время штурма от рук гриндевальдовских прихвостней и дадим тебе орден Мерлина. Посмертно"), на свободу. И жизнь. Ползи, мой Змеёныш. Набирайся сил. А потом вернись – и кусай их. Кусай их всех.
Ну вот и всё… эта комедия слишком затянулась. Пожалуй, я не буду злоупотреблять терпением Тех, кто меня ждёт. Дополнительный балаган в виде «трибунала над военными преступниками» будет уже просто невыносимой скучищей. Старина Хаусхофер 3, ещё один маг, «легализовавшийся» среди маглов, курировавший в оккультных вопросах протеже Гриндевальда по личной просьбе самого фюрера, знал, что делать. Он долго жил на Востоке и проникся духом Алмазной Колесницы. 4 Когда пришло время – он просто вспорол себе живот, совершив древний обряд самураев.
Человек, сидевший в камере, увидел в окне первый утренний луч солнца, пробивавшийся через стекло и решётки. Он улыбнулся. Закрыл глаза. Одним усилием воли замедлил, а потом и вовсе остановил работу своего сердца. «Умри» - сказал он сам себе. И умер.
_______________________________
1. Людендорф, Эрих Фридрих Вильгельм, «магловская версия» - немецкий генерал-полковник. Автор концепции «тотальной войны». С начала Первой мировой войны — начальник штаба у Гинденбурга, вместе с последним получил общенациональную известность после победы под Танненбергом; с августа 1916 г. — фактически руководил всеми операциями германской армии. После окончания войны близко сошелся с Гитлером, принимал участие в Пивном путче, но вскоре разочаровался в нацистах и перестал активно участвовать в политической жизни в 1928 году. Умер в 1937 году. В 20-30-х гг. пытался популяризовать немецкую языческую религию, ссылаясь на древние тайные знания, передававшиеся из поколения в поколение в среде немецкой аристократии. Был отдалённым потомком таких знатнейших родов, как герцоги Силезии и маркграфы Бранденбурга. Здесь слова Людендорфа – практически прямые цитаты из его работ.
2. «Ничто не истинно. Всё дозволено» – говорят, таковы были последние слова Хассана ибн Саббаха, Горного Старца. Это изречение, немного изменяя форму, встречается у многих мыслителей. Также говорят, что произнеся эти слова в тот миг, когда ты засыпаешь, ты можешь получить во сне ответы на свои вопросы. Теперь реши для себя, читатель, лишь одно – нужны ли тебе эти ответы.
3. Хаусхофер, Карл, «магловская версия» - немецкий учёный и мистик. Изучал как политические, так и эзотерические науки. Во время пребывания в Токио вступил в тайный орден «Зелёного Дракона». Оказал огромное влияние на формирования взглядов Адольфа Гитлера, но после разочаровался в нём, называл недоучкой. После окончания второй мировой войны совершил обряд сэппуку (более известный как «харакири»).
4. Ваджраяна (санскрит) – течение в буддизме, некоторые направления которого указывают на особый путь обретения Просветления, когда все обычные догмы и запреты (даже те, нарушение которых приводит обычного человека в ужас) могут быть нарушены посвящённым для сбрасывания пут сансары.
