Звезда наших странствий автора aguamarina    закончен   Оценка фанфикаОценка фанфикаОценка фанфика
Пейринг: собственно, нет. Жанр: собственно, бред. Тип: пусть будет джен. Нет, пусть будет сомнительный джен. Саммари: как Гарри и Драко не нашли третий хоркрукс. Май шестого курса. В определенной степени AU. Другой персонаж – Автор. Предупреждение: и не говорите, что вас не предупреждали :))
Mир Гарри Поттера: Гарри Поттер
Гарри Поттер, Драко Малфой
Общий || джен || G || Размер: миди || Глав: 1 || Прочитано: 8515 || Отзывов: 12 || Подписано: 0
Предупреждения: нет
Начало: 31.10.07 || Обновление: 31.10.07

Звезда наших странствий

A A A A
Шрифт: 
Текст: 
Фон: 
Глава 1



Автор: aguamarina (aguamarina@mail.ru)
Название: Звезда наших странствий
Пейринг: собственно, нет. Просто ГП, ДМ
Рейтинг: джен. Сомнительный джен. Миди
Жанр: собственно, бред. Или, как сказал мой первый читатель, «записки очумелого слэшера»
Статус: закончен
Количество глав: 1, с прологом и эпилогом
Summary: как Гарри и Драко не нашли третий хоркрукс. Май шестого курса. В определенной степени AU.
Disclaimer: ну, типа, не мое (эх, еще пятьдесят часов жизни мантикоре под хвост…)
Размещение: если это кому-то придет в голову… черкните пару слов
Примечание: автор честно признается, что в ходе написания фика ограблена не только Дж. Роулинг, но и Дж. К. Джером, И. Ильф и Е. Петров, Л. Кэррол, Р. Асприн, бр. Стругацкие и еще куча райтеров и фикрайтеров (приговор – Азкабан пожизненно))
Предупреждение: и не говорите, что вас не предупреждали :))

ПРОЛОГ

Нет, вы не ошиблись. Взгляните еще раз на тип. Да, это джен. Джен с Поттером и Малфоем. С теми самыми, Созданными-Друг-Для-Друга. Иногда я пишу джен. Постоянные читатели знают, как легко перепутать его со слэшем. Они знают, что слэш – понятие растяжимое (очень слэшерское словечко, отметят те же постоянные читатели и улыбнутся, как улыбаюсь сейчас я. Мы любим ненавязчивый юмор). Определение слэша давно нуждается в растяжении и расширении… а может быть, и совсем не нуждается. Граница между слэшем и любовью как граница между сушей и морем – непостоянная, неуловимая и всегда мокрая, всегда в пене прибоя. Мы все знаем про слэш. (Правда?) Мы все знаем про Поттера и тем более Малфоя. Спросите меня… нет, лучше спросите себя… нет, еще лучше – их самих:
- Кому ты принадлежишь, Малфой?
Вы знаете, что он ответит.
- Малфои никому не принадлежат.
- Кому принадлежишь ты, Поттер?
Поттер задумается, растеряется, поищет подвох, не найдет и, сверкая знаменитыми очами цвета Авады, скажет нечто иное:
- Я никому не принадлежу!!!
Именно так, с тремя восклицательными знаками в конце. (Конец – тоже хорошее слово для слэша. Но мы все еще в самом начале).
Эта история о том, как не был найден третий хоркрукс. Тетушка Роулинг, конечно, скрыла от нас правду, как всегда, потому что она, по чести говоря, еще какая врушка и найти истину в ее произведениях – все равно что фестрала в Запретном лесу. Да еще при этом нужно быть уверенным, что вы сможете фестрала УВИДЕТЬ. Но здесь, в фанфикшене, вы можете все, поэтому мы отправимся незамедлительно за третьим хоркруксом (помните, что мы его не найдем), Гарри и Драко отправятся тоже, а несуществующая на карте звездного неба Звезда странствий постарается осветить наш путь, потому что «Люмосом» мы не владеем, а если чем владеем, так это тридцатью двумя (без «ё») буквами алфавита и некоторым количеством знаков препинания. Но на наш путь этого должно хватить.

ПОСЛЕ ПРОЛОГА

- Га-арри! – слышит Гарри чей-то голос над ухом. Мягко, шепчуще, нараспев. Но точно не Волдеморт.
- Га-арри!
- Угу, - носом говорит Гарри, не открывая глаз, потому что накануне вечером пробродил с Джинни гораздо дольше, чем до полуночи. Ну, они не только гуляли. Ну, слегка увлеклись. Когда он пришел в свою спальню, за окном… ну да, немножко светало. Не надо будить его так рано, хорошо? Гарри замирает, превращается в нечто неслышимое и почти невидимое. Это «нечто» невозможно заметить в пространстве кровати, в мешанине одеяла и подушек. Не замечайте меня, думает он, не замечайте, и почти умудряется снова заснуть.
- Поттер!
Не-мягко, не-шепчуще и не-распевно. «Снегг!» - думает Гарри. Ни фига подобного. Слэшу не будет. Снейп.
Пора вставать. Или нет. Надо вставать. Придется вставать. Потому что он герой волшебной Англии. А ему уже так понравилось быть парнем Джинни Уизли… Между волшебной Англией и Джинни он выбирает ту, что моложе. Крайне неуважительно и непатриотично.
- Поттер, либо вы сейчас встанете, либо Гриффиндор лишится десяти баллов!
- Северус! – укоризненно звучит вслед.
Гарри открывает глаза и нашаривает на тумбочке очки. Громоздит их на нос. Чувствует себя человеком, несмотря на то, что первое четко рассмотренное им лицо – это Северус Снейп. Альбус Дамблдор. Минерва МакГонагалл. Гарри вполне готов к тому, что следующим в толпе «будильников» будет стоять Волдеморт. Лорд… Заавадить и спать…
- Поттер, как вы умудряетесь спать сидя?!
- Северус, не кричите на моего ученика!
- Северус, Минерва, не стоит ругаться. Пойдем с нами, Гарри. Есть дело.
- А одеться? – грустно говорит Поттер.
Заклинание, и Гарри оказывается одетым. Терпение по отношению к Поттеру – не на первом месте в списке добродетелей слизеринского декана.
«Если поспорю с Малфоем, что меня одевал Снейп, смогу купить Гриффиндору новые метлы», - думает Гарри о своем – о квиддиче. «Это не снарри», - думает автор. Ему грустно. Он, в свою очередь, думает о смене фикотипа и приходит к выводу, что на второй странице миди думать об этом явно рано. Или, может, слишком поздно.
Гарри идет по коридору следом за директором. Позади, переругиваясь негромким язвительным шепотом, спешат деканы Слизерина и Гриффиндора. Спросонья Гарри забывает об их разнице в возрасте и решает, что из Снейпа и МакГонагалл вышла бы неплохая семейная пара. Она в приступе гнева могла бы трансфигурировать его в бессловесную змею, а он изобретал бы для нее подавляющие волю яды. «И афродизиаки», - решает Гарри, потому что не может представить человека (и не-человека), добровольно ложащегося в постель со Снейпом. А они уже пришли.
Дамблдор впускает всех в кабинет, Фоукс улыбается Гарри (ну, Гарри ДУМАЕТ, что он ему улыбается), но сам он не успевает улыбнуться птичке, потому что обнаруживает в кресле хорька. В смысле, слизеринского хорька.
- А Малфой-то что здесь делает? – спрашивает Гарри у директора.
- А вот с мистером Малфоем вы и отправитесь на поиск третьего хоркрукса Тома Риддла, - говорит директор и начинает суетиться, предлагая всем чай.
- Нет, - говорит Гарри. Очень громко говорит. Может быть, даже чересчур, потому что Финеас Найджелус, гордо вскинув голову, отправляется досыпать в портрет на площади Гриммо. МакГонагалл поджимает губы. Снейп доволен. Он же говорил!
- А я вас предупреждал, сэр, - говорит он. Альбус Дамблдор морщится. Гарри видит это, и у него в голове выстраиваются смутные ассоциативные цепочки, включающие любовь директора к лимонным долькам, его реакцию на многие реплики Снейпа и склонность человека к установлению равновесия между сладостью и кислотой. Автор пытается изобрести название для пейринга. Ему больше всего нравится альверус. (И заметьте, - замечает в скобочках автор, гордясь собственной проницательностью, - это было написано ДО знаменитого интервью Джей Ро от 20 октября. Честно-честно).
- Видишь ли, Гарри… - начинает директор. Если бы Гарри был более отдохнувшим, если бы на часах не было пяти утра (четырех сорока двух, если быть точным), если бы он прочитал хоть пару фиков про себя (и про Малфоя, конечно же), он тут же вскочил бы, чтобы искренне завопить, что ему НАДОЕЛИ тонкие отеческие подходы Дамблдора, что он ХОЧЕТ (хочет знать правду, а не то, о чем вы подумали, вовсе нет) знать правду, хочет хоть раз точно представлять, куда, зачем и почему его отправляют, потому что у него такое ощущение, что его именно отправляют, а если совсем точнее, то посылают, а он уже достаточно взрослый, чтобы самому всех послать, и он определенно знает, куда, потому что, как говорилось выше, он уже взрослый. Но в данный конкретный момент орать Поттеру лень.
- Видишь ли, Гарри, Драко готов помочь тебе найти третий хоркрукс.
ТЕПЕРЬ Поттеру не лень. Он набирает воздуха и начинает:
- А ВЫ ЗНАЕТЕ…
- Знаю, Гарри, - говорит директор. – И про ожерелье, и про вино, и про Исчезающий шкаф. Драко нам все рассказал.
Гарри чувствует полный вакуум в душе. Восемь месяцев подозрений, слежки, ночных раздумий и предположений, а этот слизняк все рассказал и тайны больше нет. Жизнь без тайны скучна и неразумна.
- Может, я лучше сам поищу? – говорит он. – Рон и Гермиона…
Малфой презрительно хмыкает. Снейп презрительно хмыкает. МакГонагалл говорит, что не отпустит посреди учебного года ТРЕХ учеников с факультета. Снейп говорит, что с удовольствием не пустил бы Драко ни за какими хоркруксами. Его голос резок и невыразителен. Дамблдор говорит, что Гарри должен ему верить, что найти хоркрукс они могут только вдвоем с Малфоем и что Драко ему все объяснит по дороге. Гарри терзают смутные сомнения. Ему кажется, что все это он где-то уже слышал, и не один раз. Он думает, как бы добиться большего, и решает, что против этой троицы он бессилен. Ему опять ничего не скажут. Но он не хочет никуда идти с Малфоем. Он никуда не пойдет с Малфоем.
- Я никуда не пойду с Малфоем, - доводит он до всеобщего сведения результат своих кратковременных раздумий, подбирая ноги в кресло, потому что по полу дует. Возможно, это такой способ дополнительного воздействия на несговорчивых героев. А фигушки. Не на того нарвались.
- Поттер, мне искренне жаль ваших опекунов – представляю, как они мучились с вами эти десять лет.
- Поттер, поверьте, этот шаг действительно вызван необходимостью…
- Гарри, у нас нет другого выхода…
Малфой подозрительно молчит. Правильнее сказать – подозрительно, что Малфой молчит. И канонный, и фанонный Гарри знают, что Малфой молчит не к добру, а к каверзе больших или малых масштабов. Чаще – больших.
- Я никуда не пойду с Малфоем, - говорит Поттер и глубже забивается в кресло, думая про себя, существует ли в магии заклинание для выковыривания героев магического мира из кресел. Вряд ли.
- Поттер, - рассудительно говорит хорек из своего кресла. – Ты не бойся. Тебя никто не заставит со мной идти. Ты оставайся… Тебе кресло идет.
Гарри сначала оказывается посреди кабинета, потом соображает, что заклинания не понадобилось, потом понимает, что в промежутке времени между «в кресле» и «посреди кабинета» - в ОЧЕНЬ маленьком, почти несуществующем промежутке – успел подписаться на этот поход, и некстати вспоминает, что нечто подобное он где-то читал. Или смотрел. Или слышал…
В пять пятнадцать они выходят из ворот Хогвартса навстречу рассвету. Холодному и розовому. И золотому. И туманному. Драко по обыкновению задевает носом алые облака. Поттер уткнулся взглядом в темно-розовую пыль на дороге. Интересно, думает он, можно ли гадать по дорожной пыли? Хотя это ему совсем неинтересно. Вот если бы его звали Гермиона Грейнджер…
- Они как хоббиты, - говорит МакГонагалл с прорезавшейся шотландской сентиментальностью.
Снейп щурит глаза на появившийся из-за горизонта краешек солнца и быстро уходит.
Дамблдор дает себе очередное слово все-таки выяснить, были ли в роду Принцев вампиры. Потом спохватывается и посылает вслед своим мальчикам улыбку. Автор пытается поучаствовать в церемонии прощания, но остается незамеченным. «Да и Снейп уже ушел», - думает автор и перестает портить сцену дженовой гарридраки на рассвете своим присутствием.
***
Дорога, дорога, ты знаешь так много… Дорога, дорога ведет от порога… Дорога – хорошее слово, к которому легко подбирать рифмы. Еще дорога располагает к беседе. Так считают все. Поттер тоже так считал. Теперь уже не считает. Два часа как не считает. Теперь он размышляет, сильно ли уронит его достоинство то, что он первый заговорит с Малфоем. Он бы, конечно, еще подождал, но у Малфоя есть небольшое преимущество: он знает, куда и зачем они идут. Вот только проблема – Гарри следует просто задать вопрос или несильная «Импедимента» будет кстати? Поттер, конечно, выбрал бы второй вариант, но интуиция подсказывает ему, что использовать заклинание исподтишка нехорошо. Он человек ответственный, в отличие от Малфоя, который человек безответственный. Он сейчас вот как возьмет… да как спросит о цели похода… да так, что Малфой не сможет не ответить. Итак…
- Я, между прочим, у Снейпа любимый ученик, - не поворачивая головы, сообщает Малфой.
- И кто этого не знает? – спрашивает ответственный человек Гарри.
- Он со мной дополнительно занимается, - хвастается хорек.
- Сочувствую, - сочувствует Гарри. Он не только ответственный, но и очень добрый.
- Зельями, заклинаниями, легилименцией, - перечисляет этот… белобрысый.
- Угу, - говорит Гарри, - а куда мы…
- У тебя, Поттер, интересных мыслей низл наплакал, - говорит Малфой. – Идем два часа, а уже со скуки можно сдохнуть.
Гарри кажется, что в него срикошетил бладжер. Автору кажется, что он скатывается в банальную гарридраку. Поттер вспоминает, что первый час он – в подробностях – вспоминал вчерашний вечер с Джинни Уизли. Кое-что даже дофантазировал. Много кое-чего. Малфой и не подозревает, насколько он сейчас близок к первому в жизни «Круцио». Впрочем, Поттер решает ограничиться «Обливиэйтом». Малфой демонстрирует неплохую реакцию – он в конце концов ловец или как? – и успевает использовать Щитовые чары. «Обливиэйт» рикошетит в подвернувшегося автора, который временно забывает перипетии сюжета, который и так-то логикой и выстроенностью не отличался.
- Придурок гриффиндорский, - орет Драко, - ты чего?
- А ты чего? – спрашивает (нет, пожалуй, вопрошает) Гарри. – Моя голова – моя… крепость! Я в ней даже Волдеморту лазить не позволяю!
- Ой, дурак! – картинно хватается за голову Малфой. – Как ты, со своей доверчивостью, на свете живешь, Поттер?
- Нормально живу, - говорит вышеупомянутый Поттер. – Удивительно, что ты еще живешь. Со своими шутками оригинальными.
- Нарываешься, Поттер? – задает классический вопрос Малфой, размышляя про себя, случится ли сейчас драка, будет ли она простой или магической и закончится ли она рядовым фингалом под его традиционно прекрасным глазом или придется поддаться зову плоти автора и поцеловать проклятого Поттера.
Проклятый Поттер поступает нестандартно. Он человек ответственный, пусть в это мало кто верит.
- Иди ты, Малфой, - говорит он. – Кто сказал, что я должен искать хоркрукс с тобой?
- Дамблдор, - отвечает на этот риторический вопрос Малфой.
- Ах, Да-а-а-а-а-а-а-а-амблдор, - тянет Поттер. Убить хочется. Ну как можно так растягивать слова?
- Я пошел, - говорит Гарри. – Я пойду и скажу Дамблдору. Скажу, что в твоем обществе я никаких хоркруксов искать не буду. И Запретный лес на первом курсе припомню. Вот.
Поттер разворачивается так, что пыль облачком взлетает из-под ног, и шагает обратно. Малфой повторяет его маневр.
- Ты куда? – глядя перед собой, спрашивает Гарри.
- Я в одиночку хоркрукс искать не подписывался.
Поттер останавливается и смотрит на Малфоя. Ситуация патовая. Поттер молчит. Малфой молчит. Автор тоже молчит, поскольку не представляет, что можно сделать с молчащими и при этом не целующимися Поттером и Малфоем.
- Так ты скажешь, куда мы идем? – первым не выдерживает Поттер. Автор облегченно вздыхает.
Малфой удовлетворенно продолжает молчать. Его устраивает Поттер в роли спрашивающего. Просящего ответа. Просящего.
Гарри думает, что делать. Неправда, что это для него новое и непривычное чувство. На самом деле Поттер думает довольно часто. Но только о конкретных вещах: как поймать снитч раньше соперника? Почему так странно смотрит на него Чжоу? Поможет ли против Лорда окклюменция? Что в нем наводит столько людей на мысль, что он гей? Гарри не любит абстрактных вопросов.
Еще Поттер думает о том, что убить Малфоя он не может. Поттер жутко злится на упрямого, тупого, противного хорька. Он бы с удовольствием дал ему в глаз. И постучал его головой о дорогу. Это было бы приятно и полезно. И Малфой бы понял, что ОБЯЗАН помочь ему в спасении магического мира, потому что Поттеру это ОЧЕНЬ НУЖНО. А убить его Поттер все равно не может. Если только случайно. Убить он может Волдеморта, потому что задолбало его уже все это; Беллатрикс Лестрейндж – за крестного; Петтигрю – потому что есть за что и потому что мерзкий он тип… но все-таки вряд ли; а после финала шестой он сможет убить еще Северуса Снейпа. Одним словом, Гарри – не киллер. Он – как все. Для убийства ему нужна случайность или веская причина.
- Малфой, я тебя убью, - пробует он. Неубедительно.
Малфой хмыкает.
- Давай.
- Убью… - обещает Гарри. «Чай будешь?» - «Буду». Вот такой примерно тон.
- Если мы вернемся, что будет, как ты думаешь? – спрашивает он.
- Ну-у-у… Дамблдор напоит нас чаем, поговорит об отвлеченном, погладит тебя по голове, и мы повторим свой триумфальный выход.
Молчание. Гарри думает. Тишина думает. Малфой и автор ждут.
- Пошли, - вопросительно смотрит Поттер. Малфой пожимает плечами. Еще раз развернувшись, они опять идут по дороге. В пыли отпечатался процесс их раздумий. Следопытов в Хогвартсе нет, но Дамблдор все знает. Он вообще слишком много знает. Не зря в конце шестой книги…
Но у нас-то не шестая, верно?
***
- Так ты объяснишь, куда мы идем? – в третий, кажется, раз заводит свою волынку Гарри. Мерлин троицу любит.
- Хоркрукс искать, - в излюбленно-фиковой манере отвечает Малфой. Следует длинный диалог, в котором Поттер выглядит идиотом, но настойчивым, а Малфой – красавец и врединка. А ну его на фиг, этот диалог. И так ведь ясно, что третий хоркрукс – это зеркало Ровены Рэйвенкло, и весь прикол в том, что оно невидимое для всех, кроме чистокровных наследников чистокровных родов, из чего делается неизбежный вывод – Поттеру зеркала не видать, а Малфою – видать.
- А как же вейлы? – спрашивает Поттер без задней мысли. Уж поверьте автору – без задней. Точно. Именно так. Железобетонно.
- Какие еще вейлы? – настораживается Малфой.
- Ну которые у вас в роду, - беспечно говорит Поттер. Малфой, не раздумывая, дает ему в глаз.
Подпирая кулачком щеку, автор сидит на придорожном камушке, наблюдая за катающимися в пыли подростками. Волшебной палочки у автора нет, и вообще ему не хочется влезать в драку. В фиках этих двоих обычно растаскивают одноклассники, разнимают педагоги или - в крайнем случае - в дело вмешивается Лорд. Ну, конечно, это если ситуацию еще рано доводить до страстей нечеловеческих… Чем дело закончится сейчас - предположить трудно. В пыли появляются мелкие темные пятна. Ага, у кого-то пошла кровь носом… Тяжелое дыхание, вскрики, неопределенные возгласы… Почти как в сексе. Но сексом тут и не пахнет (пахнет пылью и кровью), несмотря на то, что Поттер сидит на Малфое и осуществляет свою недавнюю мечту, стуча светловолосой головой о дорогу. Мечту, можно сказать, голубую… В этот момент слизеринское воспитание дает о себе знать. Воспользовавшись тем, что Поттер увлекся, Малфой выхватывает палочку и орет заклинание. Поттер отлетает на обочину, там и остается. Похоже, они наконец устали. Впрочем, возможно, дело в том, что Поттер тоже стукнулся головой. О камень. Теперь они в равном положении, чтобы начать разговор.
- Малфой, ты офигел? Что я такого сказал?
- Ты, урод, заподозрил, что к нашей крови подмешана кровь не-людей, - говорит Драко звенящим голосом с обидой за весь род малфоевский.
- Но это же… вейлы, - недоумевая, говорит будущий герой всея Англии. – Они же… красивые…
- Спасибо за комплимент, - фыркает Малфой, - только усвой, пожалуйста, своими флоббер-червивыми мозгами, что любой намек на нечистокровность Малфоев оскорбителен. Вейлы, вампиры, эльфы из Древних – ничего этого НЕ БЫЛО!
- Эльфы! - в глазах Поттера загорается интерес, в глазах Малфоя – желание все-таки СДАТЬ Поттера Лорду… но автору некогда их слушать, потому что у него возникает идея. Вейла!
Автором быть хорошо.
Автор только придумал – и уже стоит на дороге, в мягкой пыли, и с удовольствием изучает новоприобретенные бело-золотые кудри. Вейла… Может, ну его, тот фанфикшен? Остаться здесь, быть вейлой, купать по ночам волосы в лунном свете… стоп! Эти прид… персонажи и вейлы не замечают… как много чего, оказывается, у них есть сказать друг другу…
- Мальчики! – негромко перебивает их новоявленная вейла. – А вот и ваше первое искушение.
- ЧТО? – и рты открываются совершенно одинаково.
- Мне так нужна помощь двух молодых магов, - озвучивает вейла идиотский авторский текст, хлопая ресницами а-ля Барби. Поднявшийся ветерок несет по дороге легкую пыль, которая осыпает подолы двух изрядно грязных хогвартских мантий. – Если бы вы только могли…
- Мы можем, - говорит Поттер торопливо. – Малфой, мы же можем? – смотрит он при этом вопросе только в голубые глаза небесного создания.
В роду у Малфоя не было вейл. Нет, не было. Ни-ка-кой сопротивляемости. Он согласно кивает – конечно, можем. Разочаровал.
- Я прошу вас пойти со мной, здесь совсем недалеко, нужно будет только открыть дверь. Там заклинание, против которого магия вейл бессильна, - поет автор голосом красотки, лихорадочно думая, что делать с этими уродами дальше, - заканчиваться фику явно рано.
Рука Поттера сжимает руку Малфоя. Руки грязные. Кровь и пыль.
КОГДА они успели взяться за руки? По чьей инициативе?
Автор точно знает, что НИЧЕГО подобного не писал. Он в замешательстве.
Оторопевшая вейла – редкое явление. Но мальчишкам, похоже, это неизвестно. Они понимают лишь, что чары ослабли, и, переглянувшись, пускаются наутек, расцепив неизвестного авторства рукопожатье.
- Мальчики, это не слэш, - на всякий случай кричит вслед им автор своим голосом.
- Знаем, - небрежно бросают они через плечо, улепетывая. Интересно, а с Роулинг они ведут себя также?
Автор начинает мечтать о чашке чаю с каплей цикуты. Вы были правы, сэр Сократ.
***
День на старте, а Поттер и Малфой уже все выяснили. То есть до «всего» еще далеко, но главное ясно – они идут. Идут по магической Англии. Идут по следу зеркала Рэйвенкло. Путь указал Дамблдор. След есть, цели нет, поэтому аппарировать некуда. Вокруг магическая Англия, а они идут. Пешком. Гарри не нравится. Он слишком недавно маг, чтобы не желать пользоваться магией. К тому же им в виде исключения РАЗРЕШЕНО пользоваться магией за пределами Хогвартса. С ума сойти, правда?
- Как хочешь, Малфой, а я аппарирую за метлой, - говорит Поттер.
- К воротам школы? – прищуривается слизеринец. – А ты уверен, что тебя пустят внутрь? Тебя, между прочим, за хоркруксом отправляли.
- Пустят, - говорит Поттер чересчур уверенно, но за метлой не аппарирует. И вообще замолкает.
За деревьями блестит озеро. Солнце взошло, и солнечные зайчики рассыпались по водной глади. Скачут прямо в глаза. Приходится закрывать веки. Открываться они не торопятся. Встали рано, спать хочется. Кто первый? Поттер.
- Слушай, Малфой, - решительно, будто делая предложение, произносит он. – Не знаю, как ты, а я успел поспать всего часа три. Как насчет привала?
- Пожалуй, нет, - глядя на солнце, склонив голову, серьезно говорит Драко. – Пожалуй, солнце еще слишком высоко. Думаю, нам следует быть более ответственными и не тратить время понапрасну.
Гарри злится. Руки сжимаются в кулаки. Но если драться каждый раз, когда хочется, выйдет глупо… и больно. К тому же Поттер дипломат, чем гордится.
- Малфой, нам идти еще неизвестно сколько. Давай договоримся, - как можно более убедительно говорит он.
- Я с тобой, Поттер, ни о чем договариваться не буду, - высокомерно отвечает Малфой, изучая стрекозу на рукаве своей мантии – радужные крылья и изумрудные глаза.
Вздыхая, Гарри достает палочку. Последний довод королей. Драко выхватывает свою. Обиженная стрекоза взмывает в небо.
- Давай. Сделаем. Привал. – Поттер старается быть рассудительным.
- Поттер, кто из нас герой? – звездный час Драко – Поттер его о чем-то просит. – Тебе волшебный мир спасать – а ты капризничаешь.
Гарри сжимает губы, убирает палочку и идет по обочине широким шагом, сминая подворачивающиеся под ноги одуванчики. Золотом и зеленью отмечены его следы. Посмотрим! Посмотрим, кто сдастся первым. Драко, ухмыльнувшись, идет следом. Он-то еще не сообразил, в какую ловушку себя загнал.
Впрочем, уже через час он это понимает.
- Привал, Поттер, - пытается он сделать вид, что командует.
«Фиг тебе», - удовлетворенно и мстительно думает Гарри, ускоряя шаг.
Полдень.
За деревьями блестит очередное озеро. Слепит глаза. Вода. Прохлада. Мягкая трава… В какой-то момент их взгляды встречаются. (Вы же помните, что это не слэш?) Как-то не сговариваясь, они сворачивают с дороги. Долго и счастливо бултыхаются в бодрящей, полной солнца воде. Выбравшись на берег, с недоумением смотрят на кучки лежащей одежды. Она такая… грязная. Поттер пытается вытряхнуть мантию и замечает на ней приличную дыру. Драко, кривя губы, смотрит на засохшую кровь на прежде белоснежной рубашке. Б-р-р, отвратительно!
- Ну что, заклинания не знаешь? – пытается съязвить Гарри.
- У нас этим эльфы занимаются, - с задумчивым презрением отвечает Драко.
- Ну хоть какие-то заклинания ты должен знать, - говорит Гарри. – Ты же в магической семье вырос…
- Не знаю. Что пристал, Поттер? Не знаю, - обозленно говорит Драко.
- Можно «Репаро» попробовать… - вслух размышляет Поттер.
- … и «Эванеско», - эхом доносится со стороны Малфоя.
Они пробуют. Выходит не очень, но лучше, чем было. Это уже можно надеть. Подростки одеваются и устраиваются на облюбованных местах, помня, что сон после купания очень полезен – об этом еще Джером К. Джером говорил.
***
- Лоша-а-адка! – слышит сквозь сон Малфой. – Лоша-а-адка!
Какого боггарта, Поттер? Нет здесь никаких лошадок. Никто тебе мир верхом спасать не позволит. Топай ножками.
- Лоша-а-а-дка! – не унимается Поттер. Лошадка, значит.
«Лошадка, значит», - думает и автор, довольно потирая руки.
Малфой приподнимается на локте и смотрит на сладкую парочку – Поттера и лошадку. Придурок в курсе, что это келпи? Придурок явно не в курсе.
Автор, всячески стараясь не плагиатить у Ньялли, знает, что Малфой-младший тоже не великий специалист по диким волшебным животным. Во всяком случае, это не келпи. Это эх-ушка. Хотя для Поттера это сейчас неважно. Вообще-то – к сведению – келпи обитают в проточной воде. В озерах живут их родичи – эх-ушки. А что? Любые сведения могут пригодиться в жизни. Среднего по комплекции человека (мага) эх-ушка обгладывает за восемь минут. Печень, правда, не ест. Но к чему магическому миру печень героя без героя? Некстати вспоминается Прометей… М-да, у героев печень – слабое место… Как там Поттер? Гладит эх-ушку. Его не волнует, что «лошадка» покрыта чешуей, что ли? А как там Малфой?
- Ферруммаре! – кричит Малфой. Автор извинительно расшаркивается перед читателями – заклинание и правда не блестящее. Но ведь действует!
- И что это? – негодующе спрашивает Поттер, глядя на желеобразную кучку под ногами.
Малфой рассказывает про эх-ушку, упорно называя ее келпи.
- А-а, - говорит Гарри. – Ну ладно.
- Пожалуйста, Поттер, - ехидничает Малфой.
- А… ну да… Спасибо, - неуверенно отвечает Поттер. Вечно у них все наоборот и задом наперед.
И есть хочется.
***
Большой зал с завтраком далеко. Балуясь чаем с плюшками, автор зловредно ждет, что придумают путники в этой сложной ситуации, подсознательно надеясь, что ничего, поскольку они персонажи и без воли автора чихнуть не могут…
- Апчхи!
- Будь здоров, Поттер!
Вот почему, когда Малфой желает здоровья Поттеру, создается впечатление, будто здоровье тому нужно исключительно для лучшего восприятия темнолордовских «Круцио»? Умеет мальчик…
- Малфой, Дамблдор сказал, что ты все объяснишь. Объясни, где мы будем завтракать?
- Не знаю. Я не хочу есть.
- Понятно. Судя по внешнему виду, на тебе вообще еду экономят.
- Ха-ха.
- Я серьезно.
- Прекрати о еде, Поттер, думай о спасении мира. Дойдем до деревни, там трактир.
- Я… это… у меня…
- Денег нет?
- Меня никто не предупреждал, что придется идти черт знает куда среди ночи, - вспыхивает Поттер.
- Ну конечно, - соболезнующе говорит Малфой. – Иначе бы ты с собой полГринготтса прихватил…
- Чтобы у тебя не одалживаться – да! – огрызается Поттер.
С громким хлопком перед ними аппарирует человечек крайне непрезентабельного вида. Не подарок, в общем.
- Наземникус! – радуется Гарри. – Ты откуда? Что-то случилось? – в его голосе поселяется тревога. Впрочем, учитывая особенности жизни Поттера, она могла бы прописаться там на ПМЖ.
- Все в порядке, Гарри! – говорит Флетчер, косясь на Малфоя. Малфой смотрит на него, как на домового эльфа, и Гарри отказывается от мысли представлять их друг другу. Он предпочитает представлять их в разных местах страны. Допустим, они с Наземникусом – на этой дороге, а Малфой – в своем Мэноре… Так намного проще.
- Здравствуй, Флетчер! – доносится из Мэнора радушный голос Малфоя. – Тебя разве еще не посадили за махинации с растаможкой ковров-самолетов? Или уже выпустили? – прости, запамятовал…
Флетчер пытается изобразить улыбку.
- Вы путаете, сэр, - говорит он. Взгляд Гарри перемещается Флетчеру за спину – посмотреть, не метет ли он хвостом. Нет, не метет. А такое ощущение, что метет…
Малфой пожимает плечами. «Возможно, - говорит этот жест, - возможно. Мне это все равно неинтересно».
- Профессор Дамблдор просил передать тебе это, - говорит Наземникус Гарри, кладя ему на ладонь увесистый мешочек. Слышится глухой звяк.
- Спасибо, - расплывается в улыбке Поттер.
- Пересчитай, - равнодушно советует Малфой. Флетчер исчезает с громким хлопком. Последний взгляд, подаренный им наследнику рода Малфоев, явно позаимствован у одной из сестер Горгон. Но как другие родятся в рубашке, так Малфои – с зеркальным щитом… и счетом в Гринготтсе, если кому интересно. (Нет, автор не знает номера этого счета. И точной суммы не знает. Вообще, что за манера пересчитывать чужие доходы… Да еще гоблины эти противные со своей «тайной вкладов»...).
- Какого черта, Малфой? – поворачивается к Малфою внезапно разбогатевший Поттер.
- Что? – искренне недоумевает Драко.
- Какого черта ты так разговариваешь с людьми?
- Не с людьми, а с этим… как его…
- Не выделывайся, Малфой, ты помнишь его имя.
- Я нормально с ним разговаривал, - говорит Драко, снова пожимая плечами.
- Ты грубил и хамил!
- Ну да, - когда Малфой не язвит, с ним труднее обычного, - это и называется «нормально». Слышал бы ты, как с ним отец…
- Могу себе представить! – интересно, почему Поттера так легко завести? Последствия трудного детства? Гнет миссии? Подростковый гормональный фон? Истероидный тип характера? Автор ждет мнений читателей. Поттер – продолжайте, пожалуйста.
- Твой отец вообще ни с кем, кроме Волдеморта, говорить не умеет! Его вообще от общества надо изолировать!
- Уже изолировали, Поттер, забыл? – говорит Драко тонким голосом и бледнеет, хотя куда дальше? – А он замечательный, понял, и у тебя такого никогда не будет!
Гарри смотрит на Драко так, что, кажется, стекла очков вот-вот треснут. Нижняя губа дрожит от злости. Глаза Драко сузились, он не намерен отступать. Противостояние Поттеров и Малфоев заканчивается тем, что Гарри, резко отвернувшись, идет дальше, и в каждом шаге читается ярость. Драко идет по противоположной стороне. Его голова вскинута. Он более чем когда-либо Малфой.
***
Появившиеся из-за деревьев, как солнце из-за туч, домики могли бы обрадовать Гарри Поттера, находись он в другой компании. Волшебная деревушка красива как в сказке: черепичные крыши стары, в углы черепицы ветер нанес пыли и семян, и там растет трава; стены бревенчатые, темно-шелковые от времени; стены каменные, увитые плющом; невысокие заборы, деревянные беленые и металлические, в сложной вязи узоров, в отметинах времени. Чисто промытые окна смотрят на мир, но разглядеть что-либо внутри невозможно – заклинания не дают. Трубы, трубы; трубы кирпичные, через которые так любит входить Санта-Клаус, и трубы железные, с фигурной крышкой-конусом от дождя, снега и глупых сов; закопченные поверху, пропитанные запахом кушаний и зелий, готовившихся на огне очага не один десяток лет, трубы приветствуют Гарри домашним теплом и уютом. «В такой деревне обязательно должен быть трубочист», - думает Гарри, улыбаясь… и натыкается взглядом на Малфоя. Тьфу.
- Трактир, Поттер, - подбородком указывает Малфой на один из домов. Значит, ссора забыта? Нет, конечно, просто временное перемирие. Война войной, обед по расписанию…
В трактире просто УЙМА странного народу. Вообще-то ничего удивительного – магическая Англия не так велика, а торных путей для тех, кто по какой-либо причине не может воспользоваться аппарацией или каминной сетью, в ней еще меньше. А «Хогвартс-экспресс» всего один, по личному пожеланию (ну он же не забесплатно от кресла Министра отказывался, так?) Дамблдора. Остальные – пожалуйте путешествовать по старинке: пешком, верхом, метлой. Ступой еще рискуют отдельные асоциальные элементы. Но Поттер этого, конечно, не знает. И он не ожидает, что в «Диком единороге» такая УЙМА народу.
И только тут они соображают, что привлекают к себе внимание. Два подростка в нестерильных хогвартских мантиях, щеголяющие один – фамильной внешностью, другой - лордовской оплошностью, неизбежно привлекают к себе внимание. А отступать уже поздно, иначе внимания окажется еще больше. Они храбро идут вперед. «Везет Малфою, - думает Поттер. – У него врожденная наглость». На самом деле это воспитанное с детства чувство превосходства, но этого Гарри тоже не знает…
- Нам нужен обед. На двоих, - говорит Малфой трактирщику. Трактирщик большой, краснолицый, классический. Драко тоже не по себе, и словами «нам» и «на двоих» он объединяется против «чужих» с единственным «своим» в радиусе пяти миль. По иронии судьбы это Поттер. Оказывается, в ироничности Малфою с судьбой не сравниться.
- Одну минуту, сэр, - говорит, вежливо склоняя голову, трактирщик, и Драко опять чувствует себя в своей тарелке. Фигурально.
Принесенный обед исчезает во мгновение ока. Запомните, читатели, – ваши родители правы: прогулка на свежем воздухе – лучшее средство для возбуждения аппетита (да не насторожит вас слово «возбуждение»…). С яблоками в руках подростки выходят на улицу. Поттер вонзает в яблоко зубы. И Малфой вонзает. И оба хрустят. Мерлин его знает, почему Драко при этом выглядит аристократом, а Поттер – Поттером. Наверное, потому, что так оно и есть. За обед они платили пополам.
- Куда теперь? – говорит Гарри сквозь яблоко.
- Не разговаривай с набитым ртом, - отвечает сквозь яблоко Малфой.
Сытый и довольный Поттер только хмыкает.
- В местную лавку, - говорит наконец Малфой, дожевав.
В лавку так в лавку.
В лавке интересно. Гарри там бы еще остался. Но Малфой, едва войдя, начинает хмуриться, презрительным взглядом окидывая мерцающие, дымящиеся и покрытые инеем пузырьки с зельями; травы, не разложенные по коробочкам, как в лондонских магазинах, а пучками висящие под потолком в первозданной растрепанности и несовершенстве естественности. Если бы здесь была Гермиона Грейнджер, она бы опознала в мохнатых нежно-розовых плодах рафалоо, употребление которых на ночь на десять процентов повышает точность пророческих сновидений, а в продолговатых алых фруктах в прозрачной чешуе - драконию обыкновенную, столь популярную у кладоискателей. А окажись здесь Северус Снейп, он бы непременно презрительно хмыкнул при виде слегка подвядших листьев фрасника нарнийского и непременно спросил бы, соблюдаются ли Ночные правила Сигера от 1712 года при продаже орехов нух-нух. К счастью для владельца лавки – маленького, кругленького, очень уютного волшебника с острым как иголка взглядом, ни одного из вышеупомянутых персонажей в его лавке не появилось (и не появится, поскольку эту самую лавку с претенциозным названием «Великий зельевар», с крылечком в незапамятных лет дубовой резьбе, с силуэтом зельевара на жестяной, изрядно пожеванной временем вывеске, силуэтом, очень напоминающим Сами-Догадайтесь-Кого; эту лавку и ее владельца, уважаемого в деревушке волшебника со смешным именем Кингсли Пингсли, старшая дочь которого, Элвайза, работает в святом Мунго, в отделении, где лечат отравившихся зельями, а внук скоро получит письмо из Хогвартса с приглашением на учебу, - так вот, эту лавку и ее владельца автор только что выдумал, и просуществуют они не дольше, чем нужно, а значит, не более страницы).
- Что мы ищем? – негромко спрашивает Гарри Малфоя.
- Зеркало, конечно, - вскидывает брови Малфой. Вполне естественная мимика. Не может же он изображать манекен в ботоксе.
- Но… - начинает Поттер.
- Потом, - шипит Драко страшным шепотом, пытаясь одновременно высокомерно улыбнуться стоящему за прилавком владельцу. Малфоевское счастье, что он не видит, какая уморительная гримаса возникает при этом на его лице. Малфоевское счастье, что этого не видит Поттер, в кои-то веки послушно заткнувшийся и молча вышедший из лавки за Малфоем следом.
Зато на улице…
- Нет, ты мне объясни, почему я должен тебя слушаться?
- Потому что ты дурак, Поттер, а я умный.
Автор не очень понимает, почему, но Поттер не обижается. Может, потому, что на сытый желудок люди добреют? От сдобы – добреют, от горчицы – огорчаются, от чая – отчаиваются… простите, сэр, за столь наглое цитирование без указания источника… впрочем, в читателя надо верить… читатели – безумно умный народ.
Итак, почему же не обижается Поттер, который на Малфоя всегда обижается, вот что странно. Ему ведь немало неприятных вещей говорили в жизни, но почему-то именно Малфой задевал нашего всеобщего героя как никто другой. Что вы думаете на этот счет, умные читатели? Ой, подождите с высказываниями, особенно вы, господа слэшеры, интересно ведь послушать ответ Гарри, ответ, который автор-то должен знать до тонкостей, а вот почему-то не знает.
- Никакой ты не умный, Малфой, - говорит Поттер неожиданно проницательно. – Ты просто много выделываешься.
- Тебе-то откуда знать, Поттер, - отвечает Малфой, тоже впадая в минорно-апатичное состояние. – Ты даже моего аттестата по С.О.В.ам не видел.
- Очень надо, - замечает Поттер, чувствуя, что поссориться что-то как-то не получается. – Ты же весь из галлеонов и своего дурацкого генеалогического древа…
- Неправда! – вскидывает голову Малфой. Может, все-таки подерутся еще? – Неправда, - повторяет он уже гораздо тише. Гарри молчит. Автор знает, ЧТО они оба сейчас вспоминают: сцену в туалете Плаксы Миртл, сцену, которой и быть-то не должно бы. Как же было замечательно знать, что у хорька нет нормальных человеческих чувств! Как же было замечательно знать, что Мальчик-Который… никогда не использует ничего сильнее «Импедименты»! Как бы эту сцену забыть-то, а?
Шагают в молчании, минуты две.
- Так все-таки…
Ну, иначе он не был бы Поттером, верно?
- …где это зеркало находится? Откуда ты вообще знаешь, в какой оно лавке?
- Я не знаю, - говорит Малфой.
Даже автор чувствует сильное желание собственноручно придушить единственного наследника древнего рода. Что уж про Поттера говорить…
- Малфой… - чуть не слезы в голосе от бессильной злости. Эх, Гарри, так и не научился ты держать себя в руках, чувства контролировать. Учись, пока шанс выпал!
- Я серьезно говорю – не знаю, - удовлетворенный собой (Вот вы и вы! Да, и вы тоже! Вы, уважаемые читатели, – пошляки! Не о том думать надо, о чем сейчас подумалось!), Малфой развязывает наконец язык и выдает бесценные сведения о том, что случайно подсмотренное им в мыслях Темного Лорда представляло собой зеркало, стоящее в некой лавке, название которой Лорд Малфою-младшему почему-то не сообщил, равно как и местонахождение, почему и помнит вышеозначенный Малфой только некоторые детали интерьера. Вот сейчас он сразу понял, что это не та лавка, а потому и задерживаться счел нецелесообразным, понятно, Поттер, умник гриффиндорский?
- И что, - соображает умник гриффиндорский, - нам теперь ВСЕ лавки Англии обходить?
- Все, которые Дамблдор не может проверить своими способами, - пожимает плечами Драко.
- Мне что, делать больше нечего? – возмущается Гарри.
- Действительно, - искренне поддакивает Драко, - сидел бы сейчас, знания получал новые на Зельеварении…
Зельеварение слегка смущает Поттера. Но ненадолго.
- В конце концов, могли бы отправить со мной Рона, - соображает Гарри. - А что – он тоже чистокровный волшебник, и было бы гораздо веселее! – косится он на спутника.
- Ну да, а то у нас скука смертная, - язвит Малфой. – А почему твой бесценный Уизли в школе остался – это ты не у меня, а у него спрашивай!
- У кого? – не понимает Гарри.
- У Дамблдора своего, - огрызается Драко. – Он тебе еще какую-нибудь сказочку расскажет…
Гарри, разумеется, открывает рот, чтобы заткнуть Малфоя, но ему не хватает энтузиазма. Веры ему не хватает, честно сказать. Врут все вокруг, врут… Каются и снова врут. В одиннадцать он верил Дамблдору. В шестнадцать он не знает, кому верить. В скорлупе множества слов еще неизвестно, найдутся ли зерна истины или одни черви сомнений ползают там, бледные, неприятные, напоминающие Снейпа. Только в искренности Малфоя, произносящего «придурок гриффиндорский», можно не сомневаться…
- Ты хоть о ком-нибудь хорошо думаешь? – спрашивает он Драко с любопытством, которое проявляет обычно по отношению к каким-нибудь новоявленным хагридовым любимцам – вроде и невелики птицы, и на крупную подлянку не способны, но как знать.
- Да я и о Дамблдоре неплохо думаю, - пожимает плечами Драко. – Вообще не понимаю, почему он не на Слизерине учился. У него просто талант к управлению людьми!
- К интригам и умалчиваниям, хочешь сказать? – Гарри щурит глаза, занимая круговую оборону. Что бы он сам ни думал о директоре, Малфой не имеет права это озвучивать! В его изложении это звучит слишком мерзко.
- Какая разница, как называть? – кривит нижнюю губу Малфой. За годы учебы Гарри до мелочей запомнил эту его привычку. Он представляет ее себе в критические моменты, и ненависть дает ему необходимый заряд энергии. В каком-то эзотерическом смысле Малфой – его батарейка. «Энерджайзер». Розовый кролик. Гарри фыркает.
- Ты чего? – мгновенно ощетинивается Драко.
Розовый хорек, ушедший в глухую оборону. Гарри совсем смешно. Лицо Драко приобретает ледяное выражение. Совсем-совсем смешно.
Гарри, хватаясь за живот, падает на траву и смеется. Смех самую чуточку, самую малость истерический, но это почти и незаметно. Все-таки не каждый день тебя выдергивают из теплой постели и отправляют без завтрака на поиски хоркрукса с заклятым врагом под кодовой кличкой «Розовый хорек». Новый приступ смеха следует за этой нехитрой мыслью. Драко отчаялся добиться связного ответа, он просто стоит на дороге, глядя на Поттера все с тем же непроницаемым выражением, каждый взгляд на которое рождает у Гарри взрыв хохота, перемежаемый всхлипываниями и возгласами «Ой, не могу больше…». Наконец, смех сходит на нет. Гарри встает и отряхивает мантию, изредка издавая нечто среднее между смешком, хрюканьем и фырканьем. В частности, на холодный вопрос Драко: «И что это было?».
- Ой… - смех/хрюк/фырк - …я не могу тебе рассказать… - смех/хрюк/фырк.
- Почему? – все тем же холодным тоном.
- Ты… ой… обидишься…
Приходит персонаж третьего плана - пауза и за неимением подходящего гвоздя повисает в воздухе.
- Мне не послышалось, Поттер? - по интонациям ясно, что говорит ученик Снейпа – любимый ученик. – Ты боишься обидеть МЕНЯ?
Гарри обалдело смотрит на Малфоя. Он боится обидеть ЕГО?
Нет, он просто вежливый и тактичный человек, успокаивает себя Гарри. Автор читатели и Малфой недоверчиво хмыкают.
Гарри рассказывает про батарейку, «Энерджайзер» и розового хорька. Драко вскидывает бровь.
- Ну, - говорит он. – И что это за розовый кролик Энерджайзер?
Чистокровные маги, блин. Откуда им знать о маггловских примочках? Гарри объясняет. Малфой слушает и кивает.
- Понятно, - говорит он. – А что такое батарейка?
Гарри уже и сам не понимает, с чего его разбирал такой смех. На самом деле-то все так занудно… батарейка – это…
Вечереет.
- В следующей деревне заночуем, - говорит Драко, пиная по дороге камушек.
Гарри кивает, пиная собственный. А что, только Малфою можно, что ли?
***
Маги останавливаются в золотистом свете, льющемся из окна гостиницы.
- Волосы на лоб начеши, - говорит Малфой.
- Зачем?
- Чтобы не узнали шрам твой дурацкий.
- Дамблдор так сказал? – уточняет Гарри.
- Ничего он не говорил, - злится Малфой, - просто светиться не обязательно.
- А чего мы тогда с утра светились?
Да, Поттер периодически бывает ОЧЕНЬ упертым. Это помогает ему в жизни. А Малфой под вечер на удивление терпелив. Устал, конечно. Вряд ли ему приходилось столько ходить пешком. Но это последнее, в чем он когда-либо признается Поттеру.
- Дамблдор никаких инструкций не давал. Я просто подумал и решил, что так лучше.
Пауза снова исполняет свою маленькую, но существенную рольку.
- Так я и знал. Тебе НРАВИТСЯ, когда на тебя все пялятся, задают вопросы и просят автографы.
Поттер пятерней надвигает волосы на лоб и еще прижимает сверху.
- Так лучше?
- Лучше у тебя, Поттер, не бывает. Но – сойдет. Пошли.
Хитрая маскировка рассыпается прахом, едва они входят в гостиницу. Ну кто ее сюда принес? Алые ногти, зеленая мантия, тугие кудри. Улыбка голодной акулы, по шкале поттеровской ненависти превосходящая малфоевскую гримасу баллов на восемь.
Рита Скитер. А принес ее сюда все он же – автор. Рита приветливой гиеной улыбается Драко и расцветает ядовитым цветком навстречу герою своих СЕНСАЦИОННЫХ репортажей. «Кого я вижу! Гарри Поттер!» - вот-вот вылетит из ярко накрашенных губ.
- Добрый вечер, мисс Скитер, - деловито говорит Драко. – Рад вас видеть.
- Я тоже, мой милый… мистер Малфой, я тоже, - поет Рита, споткнувшись на обращении, потому что взгляд Драко, на первых курсах не слишком успешно копировавший отцовский, приобрел некую собственную силу. Глаза репортерши сверкают, сверкают стекла очков, фальшивые бриллианты, зубы и многочисленные металлические застежки. – И тебя я так рада видеть, Гарри, наш юный герой… - Рите удается вложить в каждое слово столько смыслов, что слова разбухают, распухают и уже не проходят в уши, скапливаясь вокруг подобно душной вате. – Что привело столь странную пару в столь неожиданное место… и в столь небезопасное время, должна я напомнить? – Прытко Пишущего Пера не видно, как и блокнота, но разговаривать с Ритой… ну нет! Гарри открывает рот… о, Мерлин, только не это! Сейчас как начнет орать! Автор закрывает глаза и пытается медитировать…
- Мы с Поттером делаем совместную курсовую работу, - голос усталый, равнодушный, презрительный и чуть заговорщический, голос, которым произносят «Навязали же обузу на мою голову, впрочем, вам об этом знать не обязательно». – Курсовую работу по истории магии. Ищем древние магические артефакты. Идея Дамблдора. Совместная работа объединит хогвартцев еще больше, чем прежде. – В последней фразе – нескрываемая ирония. Снейповская почти. Он уже говорил вам, что - любимый ученик? Ах, не раз…
- Понятно, - блестит ритина улыбка. – Ну а ты, Гарри, - она по прежнему называет его на «ты», - что ты можешь сказать об этой… идее?
Гарри – НЕ тупой. Что бы ни говорили.
- Это замечательная идея. Как и все идеи директора, - подчеркивает он, глядя на репортершу «Пророка» ненавидящим взглядом, для чего усилий прилагать не приходится. – Дамблдор – умнейший и величайший маг нашего времени…
Удивительно – глаза Риты тускнеют, как у гипнотизируемой змеи.
- Да, да, Гарри, я знаю, знаю о твоем отношении к Альбусу…
- К профессору Дамблдору, - гневно поправляет Гарри.
- Да, да, - повторяет Рита, оглядываясь по сторонам в поисках спасения… в смысле, более интересного и информативно значимого собеседника.
- Поттер, сними номер, - говорит Драко малфоевским тоном. – Мне нужно сказать еще пару слов мисс Скитер.
После мгновенного замешательства Гарри бросает ненавидящий взгляд уже на обоих и идет к стойке, а потом наверх, в маленький номер гостиницы, в которых он прежде не бывал и где все дышит магической стариной. Он с любопытством разглядывает резные деревянные панели, вышитые в исландском стиле салфетки, теплые вязаные одеяла – красное на одной кровати, зеленое на другой. Поттер моментально располагается на красном. Это вообще-то подарок от автора своим любимым героям, но Поттер об этом, конечно, не догадывается, да и Мерлин с ним. В настоящее время его беспокоит отсутствие Драко, и автора это поттеровское состояние очень интересует. Понятно, что это вовсе даже не слэш и что беспокоится Поттер о том, что Малфой наговорит Рите… но все равно ведь приятно, когда Поттера беспокоит отсутствие Драко. Это так… нормально и логично. День ведь будет беспокоить отсутствие ночи, и вообще, «вода и камень, …лед и пламень», простите, Александр Сергеевич, вот только в фики Вас еще не тащили, хотя Вам бы, пожалуй, понравилось, Вы ведь тоже любили пошутить, и новые течения Вас не пугали, Вы и сами были целой «новой волной»… Что? Ах да. Поттер. Малфой. Малфой как раз появился на пороге. Окидывает взглядом номер, что много времени не занимает, и сообщает, что видел и лучше.
- Ты что ей наговорил? – Поттер совершенно не умеет вести светскую беседу. На что Малфой с удовольствием и обращает его внимание.
- Ты что Скитер сказал, урод?
Ну, начинается…
- Успокойся, Поттер, - цедит Драко сквозь зубы. – Рита как питбуль, вцепится – не оторвешь. Надо было кинуть ей косточку.
- И что ты сказал?
- Свежий вопрос, Поттер. Сказал, что мы с тобой на одной дороге – это ерунда… а вот Грейнджер и Булстроуд пишут курсовую по Амортенции, и между ними явно что-то есть.
Гарри требуется целая минута, чтобы переварить услышанное. ФЕМСЛЭШ?
Он хватается за волшебную палочку. Наконец-то Малфой дал достойный повод для «Круциатуса»!
- Немедленно спустись и все исправь, – шипит он почти на парселтанге… или на серпентарго? Автор вечно путает… - И меня не волнует, КАК ты это сделаешь!
- Да-а-а-а, - говорит Драко, слегка побледнев, - в такое мог поверить только ты. И Уизли, - добавляет он справедливости ради. – Ты, Поттер, думаешь, Скитер проглотит такую идиотскую историю? Она, между прочим, не дура… - «Не то, что некоторые» - витает, не сказанное, где-то в воздухе.
- Это не смешно, Малфой, - говорит Гарри напряженно.
- Как и розовый хорек, - парирует Драко.
- Так это месть, - догадывается Гарри. – Какой же ты мелочный…
- Я слизеринец, - уточняет Драко.
- Что ты ей все-таки сказал? – спрашивает Гарри совершенно нормальным тоном.
- Что в Хогвартсе преподает изгнанный из леса кентавр, который к тому же знает, что случилось с прежней директрисой.
- Ты с ума сошел! – возмущается Гарри. – Ты подставил Флоренца!
- А ЧТО я должен был сказать, Поттер? Скитер – профессионал, ей не скормишь дешевую выдумку. А при этом варианте потерь минимум. То, что кентавр работает в школе, не секрет. Наговаривать на него никто не будет… - Драко хмыкает, - …он даже слизеринкам нравится. А если ты веришь, что Рите удастся его разговорить… - Малфой не заканчивает фразу – и так ясно, насколько это дурацкое предположение.
Гарри ищет изъяны в слизеринской логике и не находит.
- Но она точно не будет интересоваться нашим… походом?
- Почти уверен, - задумчиво говорит Малфой. – Я намекнул, что не хотел бы, чтобы это известие распространялось.
- Что? – Гарри не ожидал от Малфоя такой тупости. – Да это же вернейший способ привлечь ее внимание!
- Да подожди! – морщит нос Драко. – Я сказал, что не хочу, чтобы об этом узнал отец. Она его побаивается… - Гарри непроизвольно кивает, - …а еще намекнул, что я скоро стану совершеннолетним, а значит, буду распоряжаться нашим состоянием.
- Это правда? – говорит Гарри, не представляя, как можно в их возрасте «заниматься финансами» - так это, кажется, называется?
- Ну… почти, - говорит Драко спокойно – его такая перспектива, очевидно, не пугает. – Будет совет опекунов, но право последнего слова за мной. А отец все равно скоро выйдет, - добавляет он с вызовом, который Поттер пропускает мимо ушей, задумавшись. Ну и ладно.
- Это все? – слегка неуверенно спрашивает наконец Гарри.
- Все, - небрежно говорит Малфой, оборачивается, натыкается на взгляд Поттера. Секундное замешательство – и он понимает, в чем дело.
- Вот что странно, Поттер, - говорит он. – Врут тебе все, а не доверяешь ты только мне. Я, конечно, особенный, но чтоб настолько…
- Что бы ты понимал, Малфой, - говорит Гарри. Он тоже устал и ругаться не хочется.
- Возможно, больше, чем ты думаешь, - негромко отвечает в пространство Малфой, скрываясь за дверью ванной. Он умудрился оказаться в душе первым. Он во многом оказывается первым, но вот в квиддиче – не пришлось пока. Что и правда грустно.
Они лежат в кроватях, и очень черная майская ночь заглядывает в окно. Она тоже слэшерка? Тогда она будет разочарована.
- Поттер, - слышится негромкий шепот со стороны зеленого одеяла. – А почему тебя так возмутило про Грейнджер и Булстроуд?
Митинговать Поттеру лень. Он собирается заснуть.
- Булстроуд? Эта корова? Если бы Паркинсон – тогда еще ладно…
- Ага! То есть в принципе ты не против! – слышится торжествующий шепот Малфоя. – Чтоб тебе это приснилось!
В темноте с Малфоем общаться гораздо проще. Можно даже представить, что это Рон.
- Тебе того же…
Слышится синхронное фырканье, и оба засыпают, поскольку марш-бросок по пересеченной местности с непривычки заменяет любое патентованное снотворное. На губах остывают легкие улыбки. Что ж, удовлетворенно вздыхает автор, день прожит не зря. Пора и ему спать.
***
- А-а-а-а-а! – голос Поттера приветствует очередной майский рассвет. Кто угадает, что привело героя волшебного мира в такое состояние, получит пять баллов для любого из факультетов по своему выбору. Начинаем аукцион, господа! Поттеру приснился Волдеморт? Мимо! Поттеру приснился Снейп? Фигушки, Снейп сегодня снился автору, отчего он (автор, а не профессор, разумеется) и проспал на работу. Поттер произнес во сне заклинание «Агуаменти»? Ну, почти угадали. Поттер ничего не произносил. Воду на него вылил Малфой. Просто не мог отказать себе в удовольствии. Когда еще получится застать спящего Поттера? И вообще, чего это он спит… в окружении Малфоя? Нечего расслабляться! Агуаменти!
Левой рукой Гарри нащупывает очки, правой – палочку. Палочка находится быстрее.
- Протего! Таранталлегра!
Второе заклинание проходит мимо цели, но Щитовые чары не подводят – ледяная вода больше не льется в лицо. А вот и очки!
Ну что, «Сектумсемпра»? Глупо.
Не снимая защиты, Гарри встает с постели, пятится к двери ванной комнаты, скрывается за ней и открывает кран. Под шум воды крадется обратно к двери и резко распахивает ее, в идеально точный момент (в интуитивном чувстве времени ему не откажешь) выкрикивая:
- Левикорпус!
Эх, Драко… Вися вниз головой, он пытается побледнеть от злости, но в данной позе это нереально. Кровь быстро приливает к лицу, но он умудряется направить в Поттера «Импедименту». Гарри сбивает с ног, его чары ослабевают, и ничем не поддерживаемый Малфой падает на пол, едва успевая изогнуться так, чтобы не удариться головой. Поднимаясь с казавшегося таким толстым и мягким ковра, оба уже готовы выпалить новые заклинания, когда слышат стук в дверь, деликатное покашливание и голос горничной, осведомляющийся, все ли у юных господ в порядке.
- Да! – в один голос отвечают юные господа, переглянувшись. Неожиданная заминка сбила боевой пыл. Они вспоминают, что на задании, что у них дело, и вообще – счет поровну, не драться же теперь до обеда.
- Хорошее утро, Поттер? – спрашивает Драко достаточно ехидно, чтобы считаться Малфоем, но явно недостаточно, чтобы напроситься на полновесный «Петрификус».
- Нормальное, - сухо отвечает Гарри. – Завтракать?
***
Замечательная штука – деревенский английский завтрак. Никакой тебе овсянки на воде без соли и сахара – яичница с хрустящим беконом, мясной пирог, толстые оладьи с золотистым сиропом, любимые малфоевские булочки с корицей, чай с молоком в белых чашках с золотой каемкой и великолепным, но не похожим ни на один из существующих в природе золотым цветком внутри. (А вот тем, кто вспомнит источник этой косвенной цитатки, автор обещает исполнение целого одного желания. Честно-честно!) Умяв все предложенное плюс добавку, хогвартцы выходят на улицу, на дорогу, которая ждет их, изнывая от нетерпения, вздыбливая пыльный загривок и покорно стелясь под ноги, едва путники делают первый шаг. Опасное это дело – выходить на дорогу, как говорил один тип, сваливший позже на фиг в Валинор, …и, похоже, автору опять пора просить прощения как у всеми уважаемого Профессора – не того, который по Зельям, разумеется, так и у любимого автором Мобиуса – не того, который с лентой, разумеется…
Утро выдается неожиданно холодным. Заморозок заковал дорожную лужу, а по ней проехала телега. Или карета. В общем, что-то тяжелое. Гарри смотрит на осколки льда, и на душе вдруг становится так паршиво, что дальше некуда. Так паршиво, что это замечает даже Малфой.
- Ты что, Поттер? – интересуется он. – Дементоров вспомнил?
Лужа. Вода, текучая, непредсказуемая, как сама жизнь, скованная жестоким белобородым волшебником-морозом. А потом колеса, и вот уже осколки блестят острыми гранями и тают на солнце бесследно… Гарри смотрит на лужу, и так ему фигово, что даже Малфой молчит…
И автор молчит и думает, что он-то пытается творить магию наоборот: собирает не успевшие растаять осколки, подгоняет их друг к другу, пытается сплавить, соединить и, если получится, оживить текучую, непредсказуемую, как сама жизнь, воду. Только получается это редко. Честно сказать, вообще не получается. Но нельзя же опускать руки в то время, когда Поттер и Малфой идут по дороге в поисках зеркала умной и жесткой волшебницы Ровены и вот-вот наткнутся на новые приключения.
Деревня, лавка, деревня, лавка, магазинчик, деревня, магазинчик, лавка… Гарри чувствует, что чего-то не понимает. А он с некоторых пор очень не любит чего-то не понимать.
- Малфой, - говорит он, - можешь объяснить одну вещь?
- Могу, - отвечает Малфой. – Если захочу.
Гарри думает… и пропускает реплику мимо ушей. Оказывается, так проще жить.
- Мы проверяем все лавки по дороге, так? – пытается он рассуждать как Гермиона, то есть логически. Малфой из любопытства соглашается.
- Так.
- Выходит, на этой дороге Дамблдору не удалось проверить ни одной? А вообще, - вдруг соображает Гарри, - как мы узнаем, проверен уже магазин или нет? Да мы так полгода проходим!
- Ну, допустим, полгода я твое общество точно не выдержу, - ехидно говорит Драко.
Гарри грустно улыбается. Не считая первого утреннего часа с дуэлью и завтраком, день выдался не слишком веселый. Не то та лужа виновата, не то мысли, которые, воспользовавшись образовавшейся от отсутствия уроков пустотой в поттеровской голове, вылезли из-под спуда и кружат, как серые смутные тени, неоформленные, гнетущие, страшноватые…
- Полгода свое общество и я, похоже, не выдержал бы, - говорит он, с удивлением замечая, что это – чистая правда. Рону, или Гермионе, или Хагриду он бы этого не сказал. Они бы начали его расспрашивать и успокаивать, а это ни к чему совершенно. А Малфой его успокаивать не будет, и это… успокаивает.
Некоторое время Драко молчит.
- Никак мы не узнаем, - говорит он наконец. – Дамблдор сам маршрут составлял. Эта дорога – она не просто дорога. Ее нет. Как бы. Но она есть. И на ней есть все деревни, в которых есть магазины и прочее, которые сам Дамблдор проверить не может. Нам просто нужно пройти по этой дороге до конца. А точнее, пока не найдем…
- Понятно, - говорит Гарри. – А как Дамблдор это сделал?
- Понятия не имею, - привычно кривит нижнюю губу Малфой. – Это ведь ты у нас специалист по действиям Дамблдора.
Да что он знает, этот маменько-папенькин сынок?! Что он знает о действиях Дамблдора, гневно думает Гарри и осекается. А в самом деле, что он знает, оставшийся без поддержки отца, вступивший в круг Пожирателей, готовивший нападение на Хогвартс, перешедший на сторону Дамблдора… зачем-то. Зачем? И почему? Гарри сомневается, что Малфой ответит ему на эти вопросы. Но все-таки…
- Малфой, а чего ты вдруг решил все бросить и признаться Дамблдору?
- Не твоего ума дело, Поттер.
Неподходящий момент, очевидно. Деревня, лавка, еще лавка, лавчонка… Гарри чувствует, что шопинг, да еще столь безрезультатный, никогда не станет его любимым хобби. Товары на витринах перестают быть увлекательным зрелищем, они в основном одинаковые, и их так много… В глазах рябит. Гарри начинает думать, что более скучного задания у него еще в жизни не было. Конечно, он вовсе не мечтает в очередной раз оказаться на волосок от гибели и он бы прекрасно прожил без дементоров в Хогвартсе, без Турнира, без битвы в коридорах Министерства, без жуткой сцены на кладбище при возрождении Темного Лорда… да вы и так все знаете, он всегда это утверждал. Но на самом деле – Поттер, зубрящий уроки, проводящий вечера в библиотеке, сдающий мантию-невидимку Дамблдору, чтобы спокойно спать по ночам; Поттер, не следящий за Малфоем при каждом удобном случае, не рискующий головой ради поимки крылатого золотого шарика, не сбегающий несанкционированно в Хогсмид, не перечащий преподавателям; Поттер без снов о Темном Лорде, без карты Мародеров, без скандальных статей в «Пророке», без шрама, молнией пересекающего лоб… Это ведь не Поттер, а? Это ведь кто-то совсем-совсем другой, не имеющий ни миллионов фанатов, ни какого-либо отношения к творению Той-Кого-Не-Будем-Называть (и так все знают). Нет, Гарри не любит неприятности; но он не может жить без того, чтобы не впутаться в них. Он просто так устроен. И главной неприятностью в его жизни является вовсе не Волдеморт, а пророчество. Волдеморт – враг, пророчество – тюрьма. Безусловно, и тюрьма имеет свою привлекательность: например, там все известно заранее лет на двадцать вперед, а особо везучие могут вообще упорядочить всю свою жизнь до ее логического завершения. Но Поттер не из таких. Он из тех, кто освобождает Сириусов и отпускает казненных гиппогрифов, он ненавидит предопределенность и всегда ищет способ изменить неизменяемое. Вот и сейчас он задумывается над тем, как бы поскорее разобраться с этим дамблдоровским поручением, вернуться в Хогвартс и путем вышесреднего шантажа (нет, ну зеркало-то будет у него!) получить необходимые сведения о том, что же ожидает его после уничтожения всех хоркруксов. Директор наверняка в курсе. Наверняка…
Задумавшись, Поттер стоит столбом, невидящим взглядом уставившись на очередную – какую там уже сегодня по счету? – витрину, не замечая, что Малфой внимательно оглядывается, будто сравнивая окружающее с картинкой, запечатленной в памяти.
- Поттер! – негромко окликает он и, не видя результата, повторяет уже громче и раздраженнее. – Поттер!
- Что? – выйдя из транса, спрашивает Гарри.
- То! – говорит Малфой.
Гарри вдруг понимает и тоже оглядывается. Неужели?
- Очень похоже, - продолжает Малфой.
- А где зеркало? – почему-то шепотом спрашивает Гарри.
- Не знаю, - отвечает тоже шепотом Драко. – Может, в другой комнате?
Они долго стоят у полок со сладостями, исподтишка разглядывая магазин. Он невелик, но и не слишком мал. Дверь за спиной владельца, грузного черноволосого волшебника, чем-то похожего на Хагрида, очевидно, ведет на склад. Еще по одной двери находится слева и справа. Одна, наверное, черный ход, вторая… а Мерлин ее знает. А им надо узнать. Но вполне очевидно, что никто их никуда не пустит и ничего рассказывать не будет. Псевдохагрид уже приближается к потенциальным клиентам, опирается о прилавок, склоняется над ними, спрашивает, что угодно молодым людям. Подтекст ясен обоим: либо они что-то покупают, либо добро пожаловать к выходу.
- Всевкусные леденцы и шоколадных лягушек… коробку, - говорит Гарри. Малфой изображает на лице нечто вроде «Моргана-прародительница, и как такое можно есть?».
- Трюфели «Орех удачи», - говорит он. В глазах владельца возникает уважение, а склоненная к мальчишкам фигура, не меняя позы, из угрожающей становится почтительной. Как ему это удается?
- Прошу вас, - говорит он, показывая рукой на кассу, и сам подходит к ней. Удивительным образом все заказы уже лежат на прилавке. Невербальное заклинание.
- Наличность, господа? – спрашивает он. «Да», - одновременно кивают Поттер и Малфой. Краем глаза Гарри замечает, сколько выкладывает Малфой за маленький пакетик конфет, и едва удерживается от того, чтобы изумленно присвистнуть.
Выйдя из магазина, они находят гостиницу под названием, на сей раз, «Дом у дороги», снимают номер. Для ужина, вообще-то, еще рановато, по хогвартским меркам, но раз уж им так повезло, что они освобождены от занятий, то и на режим дня можно наплевать. А на аппетит ни тот, ни другой не жалуются. После ужина они поднимаются в свой номер и принимаются ждать полуночи – лучшего времени для тайных и темных делишек, вроде никем не санкционированного посещения запертой лавки и возможной кражи из нее довольно дорогого магического артефакта. Малфой, усевшись на постели по-восточному, с поджатыми ногами, читает найденную в тумбочке книгу. Поттеру читать лень, даже когда больше делать нечего, и он просто валяется на кровати, пялясь в потолок, пока не вспоминает, что у него есть… Ура! Он выуживает из кармана леденцы и шоколадки и начинает сосредоточенно изучать их, выбирая, с чего начать. Потом решительно открывает упаковку с леденцами и на секунду задумывается. Ну правда, как-то неудобно…
- Малфой, хочешь леденец? – скороговоркой спрашивает он.
- Поттер, я эту гадость даже под «Империо» есть не буду, - следует незамедлительный ответ.
- Проверим? – вылетает у Гарри, прежде чем он успевает подумать, что говорит.
Малфой зло смотрит на него
- Ага, - говорит он. – Сейчас. Прямо в центре магической Англии начнем швыряться Непростительными. А что, ведь Великому Гарри Поттеру все можно, да?
- Ты шуток не понимаешь, что ли? – отбивается Поттер. Чего это он завелся? Или… До Гарри вдруг смутно доходит то, что может твориться в голове Малфоя. Пожиратели, Лорд… ему наверняка уже приходилось испытывать действие «Империо». А «Круцио»? На этот раз Поттеру удается вовремя удержать готовый сорваться вопрос. Вместо этого он делает куда меньшую глупость – достает шоколадных лягушек и одну кидает в сторону соседней кровати.
- Лови!
Расстояние минимальное, а Малфой уткнулся в свою книгу, но каким-то чудом он успевает вытянуть руку в правильном направлении и поймать прыгучее лакомство.
- Ни фига себе! - говорит Гарри. – Что же ты снитчи так не ловишь?
Не-е-ет, думает автор, никогда Поттеру не быть дипломатом. Даже в самых дальних странах самой южной Африки.
- Надо же дать тебе хоть какой-то шанс, а то разочаруешь всю магическую Англию, - Драко ведет себя в лучших школьных традициях. – Гарри Поттер – Мальчик-Который-Не-Смог-Поймать-Снитч! Дамблдор скончается, если Слизерин победит в квиддиче! Хотя он все равно что-нибудь придумает, чтобы дать вам лишних пятьдесят баллов.
«Плюнь и не обращай внимания, - твердит себе мысленно Гарри. – Пусть говорит, что хочет. Все равно остается только несколько часов. И самое главное еще впереди. Так что не заводись и не поддавайся на провокации».
С целью не поддаваться на провокации он разворачивает свою лягушку и с удовольствием жует, по давней, еще первокурсной привычке изучая вкладыш. Сегодня у него старый знакомый – Николас Фламмель. Гарри вспоминает свое первое столкновение с Волдемортом. Теперь, задним числом, оно кажется совсем нестрашным… Первый курс… Все было просто и понятно. Рон, Гермиона… Малфой, который почему-то собирался с ним дружить, глупость какая. Как все было легко!.. А вот теперь, кто знает, как относиться к этому хорьку, рыдавшему в одиночестве, пытавшемуся убить Дамблдора, а потом тому же Дамблдору рассказавшему о неизвестном прежде хоркруксе Волдеморта? «Может, наврал?» - думает Гарри. Но в то, что Малфой смог бы обмануть Дамблдора, поверить невозможно, хотя очень хочется. Когда хорек ведет себя, как хорек, жизнь несколько упрощается…
- Хм-м… Спасибо, Поттер.
А когда хорек ведет себя, как человек, что с ним делать?
- За что?
- Посмотри.
Гарри бросает взгляд в сторону Малфоя, потом рывком садится на кровати.
- Ого! Первый раз вижу!
- Еще бы! Их выпуск прекратили после… пятнадцать лет назад, - говорит Малфой. – Очевидно, в лавке остались старые запасы. С давно истекшим сроком годности, между прочим. Можно подать жалобу… но не буду. Все-таки такой сюрприз…
На вкладыше малфоевской лягушки – черноволосый волшебник в зеленом, с бледным лицом и пронзительным взглядом. Гарри вспоминает его каменного двойника в Тайной комнате. Салазар Слизерин.
- Что вы с ним так носитесь? – спрашивает он, пытаясь голосом выразить, какая это чушь – почтение к Основателю. Ну, одно дело, если бы это был Годрик Гриффиндор…
Драко изучающе смотрит на Поттера. Ну и как объяснить этому практически полумагглу, что такое древность рода, чистота крови и то чувство клановости, которое и отличает слизеринцев не только в Хогвартсе, но и до поступления, и после окончания? Драко понятия не имеет, что думают о своих Основателях остальные факультеты, но он точно знает, что Салазар Слизерин гораздо ближе ему, чем какая-нибудь Ханна Эббот или какое-нибудь Уизли. С Салазаром они… одной крови. Проблема не только в том, что Драко не может этого объяснить Поттеру, – проблема в том, что Драко этого не может объяснить и себе. Описывая дом, мы говорим о мебели, о светильниках, о картинах и столовом серебре, но нам никогда не придет в голову начать рассказ со слов «там есть фундамент и стены». Потому что без них дома не бывает. Потому что они и есть дом.
Теперь понятно, сколь трудная задача стоит перед Малфоем?
- Видишь ли, Поттер, - говорит он наконец, - Салазар Слизерин…
Вообще-то это просто пересказ биографии Основателя, биографии столь же достоверной, как и иная другая, пережившая не одно столетие и более или менее удачно подгонявшаяся очередным исследователем под требования исторического момента. Автор не будет пересказывать здесь этот «Краткий курс», поскольку он все-таки не Малфой, а на девяносто восемь процентов маггла, и, следовательно, никаких историй об Основателях знать не может (фики не считаются). Но поскольку познания Поттера, не слишком интересующегося историей Хогвартса, если она не относится к деятельности небезызвестного Тома М. Риддла, вряд ли превышают познания автора в этой области, Малфоя он слушает с тщательно скрываемым любопытством.
А Малфой – человек слова. В том смысле, что поговорить любит. Только в половине двенадцатого, взглянув на часы, он замолкает на полуфразе, достает пакетик конфет и начинает поглощать трюфели с завидной быстротой. Гарри смотрит на происходящее с большим интересом, гадая, обычное ли это поведение аристократов или Малфой таки свихнулся, что, безусловно, приятнее узнать. Конфете на восьмой Драко наконец обращает внимание на изумленный взгляд Поттера.
- Фто ефе? – спрашивает он.
- Э-э… - говорит Гарри, но Драко уже понял.
- Ты не знаешь, что такое «Орехи удачи», верно, Поттер? – утверждающе интересуется он, проглотив шоколад.
Гарри молчит. Ему до сих пор неудобно, что он так мало знает о магическом мире, и уж совсем он ненавидит признаваться в этом тем, кто «на другой стороне».
- В них добавляют Феликс Фелицис, Поттер, - Малфой не начинает издеваться над Гарри, очевидно, только потому, что времени мало. – Поэтому они столько и стоят. Феликса в них ОЧЕНЬ мало, но если съесть достаточное количество…
- А-а-а… - говорит Гарри, отворачиваясь и проверяя, все ли в порядке в его карманах. Леденцы, лягушки, палочка…
- Лови! – слышит он сзади. Трюфель очень похож на снитч – круглый, небольшой, он будто окружен золотистым мерцанием. А не поймать такую штуку Гарри просто не может.
- Это за Салазара… - говорит Малфой, утепляя заклинанием мантию – ночью на улице прохладно.
- Спасибо, - кивает Гарри, кладя в рот трюфель. Шоколад легкий, с привкусом ванили и кофе, как будто слегка пузырится на языке, и Гарри кажется, что в его конфете Зелья удачи немножко больше, чем чуть-чуть…
***
На улице и правда весьма прохладно. И пусто. И чернота, хоть глаз выколи (чего автор, разумеется, делать не намерен, хватит с нас одного Грозного Глаза). Почти все окна в домах уже темные, все приличные маги спят либо занимаются темномагическими ритуалами, требующими, как правило, послеполуночного времени. Звезды над головой майские, крупные, острые – тронь, уколешься. Но двум представителям враждующих факультетов Хогвартса не до звезд и не до вражды – у них дело. Им темнота тоже на руку, как кажется на первый взгляд. На второй взгляд – и шаг – все не так гладко. Поттер спотыкается обо что-то, издающее громкий мяв, и за этой шумовой завесой произносит некое короткое слово. Поскольку он вряд ли джентльмен, сомнительно, что он назвал кошку – кошкой. Драко шипит на него – «Тише можешь, Поттер», но вскоре замолкает, обнаружив, что на дороге есть стратегический рельеф двух типов – колдобины и выбоины. Странно. Днем ничего подобного не наблюдалось. В общем, оба любителя «покрова ночи» несказанно рады, когда из-за черного, как мантия Снейпа, облачка выкатывается серебряный сикль луны.
Вот и магазин. Если вам интересно, он называется «Волшебные травы, амулеты и зелья Барнабиуса Брогга». Малфоя с Поттером больше интересует другое – магическая защита магазина и возможные, желательно, наиболее простые и эффективные способы ее преодоления. Автор, прикинувшись тучкой (почему нет? Позволял же себе чисто английский медведь Винни…), размышляет, что ребятам явно не хватает одного зеленого и чешуйчатого извращ… в смысле, изверга, имя которого вам либо ничего не скажет, либо и так слишком хорошо известно, чтобы его называть. Во всяком случае, он большой специалист по ПРОНИКНОВЕНИЯМ. А вот Поттеру с Малфоем будет сложнее. Что-то они придумают? Кстати – вот автор не понимает, чего они сами-то туда лезут. Ну, вызвали бы Дамблдора или специалистов – пусть бы проверяли: здесь – не здесь, нет или есть… Для Поттера, впрочем, это нормальное поведение; но Драко-то что геройствует?
- Если у меня будет зеркало, - негромко говорит через плечо Драко, - я знаю, что потребовать взамен…
И автор временно затыкается, вспомнив, что Малфою – есть что желать. И речь, конечно, не о Поттере. В данном случае – совсем не о Поттере.
Маги – а они все-таки шестикурсники – обнаруживают Силки, вычисляют и нейтрализуют «Петрификус», раздвигают Невидимую Завесу (Что? Вы не знаете этого заклинания? Все нормально, автор тоже не знает. Главное, что мальчики в курсе) и, наконец, используют обычную «Алохомору», и дверь открывается. При свете неярких «Люмосов» (почему-то никому не приходит в голову, что есть защитные заклинания, настроенные именно на «Люмосы») они открывают правую дверь, убеждаясь, что это черный ход; открывают дверь за прилавком, и там действительно маленький склад зелий и ингредиентов; и, наконец, подходят к левой двери, на которую «Алохомора» не действует. Поттер пробует еще раз - не действует. И еще. И еще. И ЕЩЕ.
- Поттер, прекрати орать, как баньши на крыше, - цедит сквозь зубы Драко. – Не мешай думать.
- Ах, ты еще и думать умеешь? Какой сюрприз! – почти в полный голос отвечает Гарри – все равно же никого нет.
Присев так, что глаза оказываются на уровне замка, Драко разглядывает его, потом бормочет какое-то заклинание и накрывает замочную скважину ладонью. Следует тихий щелчок, и дверь приоткрывается.
- Что это? Что ты сделал? – требовательно спрашивает Поттер.
- Личный код, - говорит Малфой с выражением величайшего превосходства на лице и в голосе. – Такой замок может открыть только тот, кто его закрыл.
- А как же ты…? – машет головой на дверь Гарри.
- У меня большая практика, - вдруг улыбается Малфой, выглядя при этом почти прилично. – Я в детстве папины сейфы открывал.
Гарри против воли хмыкает.
- Влетало?
- А то! – отвечает Драко почти с гордостью. – Пошли?
И они входят в комнату, где стоит масса различных вещей, наверняка очень важных и ценных. Ценность их подчеркивается тем, что дверь тут же захлопывается, и невесть откуда в комнате – в комнате с деревянным полом, деревянными стенами и МАССОЙ легковоспламеняющихся предметов – появляются три саламандры. Для охраны обычного магазина таких зверей не покупают. Это явно не совсем обычный магазин, но вот зеркала Ровены здесь нет. Об этом Драко сообщает почти сразу. Во всяком случае, до того, как пламя как следует охватывает пол.
- Зря, значит, лезли, - с досадой говорит Поттер.
- Зря, - пожимает плечами Драко. Он выглядит совершенно спокойным. Растерянность и испуг прячутся за этой маской. Остальные чувства залегают еще глубже, как нефть мезозойской эры, - страх перед Темным Лордом, беспокойство за отца, неуверенность в будущем.
Красивые, раскаленные почти добела ящерки юрко носятся по кругу, прожигая глубокие черные следы в полу. Доски дымятся и начинают гореть, но только в одном направлении, и нетрудно догадаться, в каком. Огненная черта отрезает магов от двери. Маневр ясен: в итоге должен остаться выгоревший круг посреди комнаты. Прижизненная кремация. Можно не сомневаться, что и на ящериц, и на комнату наложены соответствующие заклинания, локализующие пожар с целью нанесения наименьшего ущерба владельцу. Вот вам и Феликс Фелицис.
- Замкнули круг, - сообщает Драко, не отрывая взгляда от языков пламени.
Гарри кивает.
- Попробуем пробиться к выходу?
Пара шагов для разбега (диаметр круга совсем невелик), и Гарри прыгает, стараясь подняться как можно выше над пламенем. Честно говоря, это он делает совершенно напрасно: за кругом огня находится некая невидимая стена, на которую Поттер натыкается в своем великолепном прыжке и отлетает назад, по закону подлости – прямо на не ожидавшего ничего подобного Драко. Одну бесконечную минуту они пребывают в неустойчивом равновесии, хватаясь руками за воздух и совершая множество других бесполезных движений, пока наконец, взмокшие от жара и борьбы с силой тяжести, с бешено колотящимися сердцами, не избегают опасности рухнуть в веселое пламя.
- Допрыгался? – говорит Драко, тяжело дыша.
- Ну, не получилось, - таким же голосом хронического астматика отвечает Поттер.
- И что теперь?
- Аппарируем? – предлагает Гарри.
- Попробуем, - с сомнением произносит Драко. И Поттер привычным жестом берет его за руку. Что поделаешь – он всегда аппарировал с кем-то… Будто обжегшись (хорошо сказано, думает про себя автор), Гарри бросает руку Драко и говорит:
- На счет три.
- Лучше на раз, - торопливо отвечает Драко. – Раз!
Оба по-прежнему стоят посреди круга.
- Антиаппарационные чары! – возмущается Поттер. Малфой пожимает плечами – ну, если тут есть саламандры, то Антиаппарационные чары быть просто обязаны. Что уж такого контрабандного, интересно, хранит здесь владелец? Впрочем, не до того сейчас.
- Поттер! – говорит Малфой. – Поттер, еще немного, и мы начнем подрумяниваться.
- Вижу! – с отчаянием отвечает Гарри. – Агуаменти!
- Агуаменти! – соглашается Малфой.
Из двух палочек вырываются струи воды. Почти сразу становится ясна их неэффективность: температура саламандр, как известно, более тысячи градусов в маггловских единицах измерения, вода испаряется мгновенно, лишь слегка приглушая пламенеющий рисунок на коже животных – он будто подергивается золой и тут же разгорается вновь. Маги пробуют сбивать пламя с досок – это получается лучше, но огонь поддерживается магией, а против жара трех саламандр двух «Агуаменти» все-таки недостаточно. Они могут лишь сдерживать пламя, но не в силах отвоевать у него хоть кусочек пространства.
Малфой смотрит на огонь и выглядит при этом, как карандашный рисунок, небрежно, не до конца стертый грязным ластиком: серое лицо, подрагивающие губы в тон и глаза, в которых нет ни глубины, ни блеска – просто оловянные пуговицы, давно к тому же не чищенные. «Только бы не запаниковал», - отчаянно думает Гарри, вспоминая Запретный лес. Сам-то он выглядит, кстати сказать, совсем по-другому: страх заставляет блестеть глаза, щеки раскраснелись от адреналина и жара близкого пламени, губы алеют и даже волосы кажутся чернее. Но Малфой сжимает губы и не пытается сбежать (а ведь есть целых два пути – в огонь и в себя, что в данном случае одно и то же). Он далеко уже не тот мальчишка, что на первом курсе. Страх – тот же, да, очень понятный, очень близкий нам страх и то же желание просто сбежать, просто спрятаться под родительское, а не получится, так снейповское крыло, и черт с ней, с гордостью. Кстати, а кто-нибудь что-нибудь может сказать о боггарте Драко Малфоя? (Нет, не нужно кричать «Люциус!». У нас серьезный фик. Местами…) В общем, сейчас Драко не намерен сдаваться. Конечно, у Поттера за эти годы было немало приключений… хотя при чем тут приключения? Стрессов у него было немало, открытых и закрытых переломов из числа тех, что не только гипсом, но и «Костеростом» не лечатся, порезов немеряно, от булавочных уколов «Пророка» до серебряного ножа в серебряной руке единственной настоящей крысы во всей этой истории. Чего только не было… но кто сказал, что у Малфоя этих переломов, порезов и уколов было меньше? То, что Поттер о них не знает, еще не показатель, - из того, о чем не знает Поттер, можно пару вагонов учебников написать. А Малфой… что ж, он повторяет путь Снейпа – «глухие, кривые, окольные тропы» (ах, эта страсть автора к цитатам, за неимением собственных умных слов), с крутыми поворотами от клятвы в верности (предположительно) до предательства (в данном произведении – однозначно). Правда, у бывшего Нюниуса была Лили, Мародеры, отсутствие популярности, присутствие непомерного честолюбия, железная… не-не, даже стальная воля и недюжинный ум. (Автор со вздохом признается в фанатизме в отношении Мастера Зелий, снейпоманстве и рикманьячестве). У Малфоя из вышеперечисленного в достатке только честолюбия, в сочетании с желанием, чтобы столь милое организму лидерство не требовало особых затрат нервной и любой другой энергии. Однако так не бывает, и Драко учится быть взрослым. Учится в основном на собственных ошибках – метод, которого не избежать даже Малфоям, сто раз чистокровным. К сожалению, место и время для жизни он выбрал неудачные, и его ошибки в итоге не каждому взрослому по плечу. Хотя – кто сказал, что это неудача? Автор спохватывается и спешно сворачивает трубочкой неуместное псевдофилософское отступление, попутно заверяя Поттера в главном – Малфой никуда не денется. И не только потому, что деться ему некуда. Поттер автору, разумеется, не верит и, как всегда, рассчитывает только на себя. Может быть, и правильно.
- Подожди! – кричит Малфой и направляет струю воды на Поттера.
- Что… - но Гарри тут же понимает, чтО, и льет воду на Малфоя. Становится немного легче переносить почти уже непереносимый жар. «Какая глупая, нелепая смерть», - мелькает в голове Гарри. Ну, мы-то не слишком переживаем, конечно, – какой же автор позволит героям умереть так не вовремя. А, кстати, вот и она…
В огненном кругу – хлоп! – появляется новый персонаж.
- Хватайтесь за портал! – командует женский голос. И еще раз – хлоп! – и нет никого. То-то будет сюрприз мистеру Барнабиусу Броггу.
Неудавшиеся же грабители сидят на своих кроватях в гостинице и слушают прохаживающуюся между ними на манер Снейпа – пять шагов к окну, резкий поворот со взмахом мантии, пять шагов к двери, резкий поворот… ну, вы поняли, – Нимфадору Тонкс.
- Зачем вы полезли туда? – спрашивает она и тут же категорически заявляет: - Никакой самодеятельности, Гарри, Дамблдор ведь предупреждал. Никакой самодеятельности! Это очень – ОЧЕНЬ – ответственное задание, от его выполнения очень многое зависит. Вам надо только найти зеркало, остальное – наша забота. Понятно? – Тонкс останавливается перед Поттером – волосы непривычно мышиного цвета, взгляд непривычно жесток. Аврор на службе…
- Понятно, - кивает Гарри, глядя в пол. – Спасибо.
- Пожалуйста, - на пару градусов теплее отвечает Тонкс и – хлоп! – исчезает. Будто ее и не было. Вместо нее в комнате остается тишина. Гарри разглядывает свои руки. Ни фига себе, сколько копоти! И кожа горит до сих пор. Конечно, ожоги горячим воздухом они заработали. А могло бы быть хуже… Сейчас, задним числом, Гарри понимает, что все могло бы быть намного хуже.
- Малфой… - начинает Поттер, но замолкает, потому что Малфой делает какую-то очень странную вещь.
Он протягивает ему руку – бледную узкую ладонь, выпачканную в саже, и говорит так, как говорят, представляясь:
- Драко.
Губы Гарри начинают расплываться в улыбке, но он удерживает ее, потому что у Малфоя непонятное, но очень серьезное выражение лица. И взгляд; странный взгляд, которым он пытается что-то сказать. Гарри догадывается, что никаких других подсказок не будет. Малфой не станет объяснять ничего, если он сам не поймет. Гарри морщит лоб. Рука… протянутая рука. Что-то знакомое, очень знакомое. И в тот момент, когда рука начинает опускаться, а взгляд – холодеть, Поттер вспоминает… Он поспешно, даже немного неприлично поспешно сжимает не успевшую ускользнуть руку и говорит:
- Гарри.
И все-таки улыбается.
***
Они лежат в кроватях, отмывшись кое-как – ужасно больно тереть ставшую очень чувствительной кожу. Свет еще не погашен. Спать не хочется. Вообще ничего не хочется. Они лежат плашмя и смотрят в безупречно выбеленный потолок.
- Поттер! – доносится со стороны Малфоя. – Как она нас нашла?
- Что? – переспрашивает Гарри, потому что мысли его бродят где-то совсем далеко… да, собственно, и мыслей никаких нет – просто усталость.
- Как нас нашла эта аврорша?
- Тонкс? Не знаю, - Гарри пожал бы плечами, но лежа это делать неудобно и бессмысленно.
- И Флетчер, - вспоминает Драко. – И оба попадания, заметь, идеально точные.
- Ага, - говорит Гарри. Он не понимает, в чем проблема. Это же магический мир, здесь чего только не бывает.
- Можно аппарировать в нужное место, но нельзя аппарировать к нужному человеку, - продолжает Драко свои размышления. – Иначе никто бы никогда не терялся.
Да, думает автор, было бы здорово. Раз – представил человека, два – и ты уже рядом с ним. Удобно для ревнивых мужей, ужасно для ветреных жен.
- Чтобы точно знать, куда аппарировать, нужно только одно, - удивительно, как любит Малфой слушать гениального себя, - знать это точно.
- И ты еще называешь придурком меня? – вклинивается в его монолог Гарри. Точнее, пытается вклиниться. Впрочем, Малфой уже замолчал. Он молчит минут десять, не меньше, затем садится и безаппеляционным тоном заявляет:
- Поттер, на тебе «жучок».
Гарри все-таки выходец из маггловского мира, он в курсе, что такое «жучок». А Малфой откуда это знает? А кто сказал, что в магическом мире нет шпионажа?
- Не говори ерунды, Малфой, - с досадой отвечает Гарри. – Нет на мне никаких «жучков».
- Я же тебе только что логически доказал, что есть, - никому не говорите, но в этот момент Драко чуть-чуть похож на одну грязнокровку… э-э, будем политкорректны – магглорожденную.
- Ничего ты мне не доказал, - Гарри упрямо продолжает смотреть в потолок… как подозревает автор, потому только, что прекрасно знает – наблюдать за ним вполне могут. Еще как могут. Из лучших, естественно, побуждений.
- Думай, Поттер… - предлагает Малфой, - …ты же немного знаком, надеюсь, с этим процессом? Что у тебя есть необычного? Кто-то что-то давал тебе перед походом? Вспоминай…
- Ничего у меня нет, - но невольно Гарри начинает вспоминать, перебирать мысленно предметы одежды, содержимое карманов…
- Деньги, - вдруг вспоминает он. – Наземникус передал мне кошелек.
- Тьфу, - говорит Драко. – Ты же ими расплачиваешься. Кому надо, чтобы его «жучок» оказался в кассе дрянной лавки в дрянной деревушке?
- Может, это заклинание? – говорит Гарри, желая, чтобы Малфой перестал умничать и оказался неправ. – На мантии, на… любом предмете, короче.
- Поттер, - ехидно спрашивает Драко, - я в тебя сколько раз заклинаниями попадал?
- Чаще промахивался, - парирует Гарри. Малфой успешно его игнорирует.
- Мантия и вообще одежда слишком часто испытывают воздействие магии, чтобы хорошо сохранить Следящее заклинание, - продолжает он свою просветительскую лекцию. – Нет, это должен быть какой-то предмет. Предмет, который ты ни за что не выбросишь, предмет, который не на виду. Кстати, вполне возможно, он металлический, потому что металл, наравне с кристаллами и жидкостями, лучший проводник магии…
Автор торопливо конспектирует, думая, что использует это в каком-нибудь фике. Гарри вдруг садится на кровати и хлопает себя по лбу. Малфой замолкает. Автор думает, что если Волдеморт и Поттер действительно имеют ментальную связь (автору кажется, или это в самом деле звучит двусмысленно?), то сейчас, наверное, Лорд не может понять, что его разбудило.
Гарри роется в карманах брошенных у кровати джинсов и достает что-то маленькое и блестящее.
- Вот, - говорит он, протягивая вещицу Драко.
- Для чего это? – спрашивает Малфой, крутя в руках изящный серебряный зажим, украшенный небольшим, чистой воды аквамарином.
- Когда найдем зеркало, его следует надеть на верхний край рамы. Дамблдор сказал, это предохранит от воздействия Темной магии, - отвечает Гарри, исподлобья глядя на Малфоя. – Думаешь, это он?
- Думаю, да, - слегка неуверенно произносит Драко. – У тебя больше ничего… такого нет?
- Нет, - качает головой Гарри. – Это точно он. Все совпадает же.
Малфой кладет зажим на поттеровскую тумбочку и укладывается спать. «Эй!» - окликает его Гарри.
- Что, Поттер?- поворачивает Драко голову. Прядь светлых волос падает на глаза. Поттеру-то это, конечно, глубоко безразлично, но автору приятно. Эх, так бы смотрела и смотрела…
- Что делать будем?
- Ничего, - говорит Драко с искренним, хотя от этого не менее презрительным недоумением. – Тебе этот «жучок» чем-нибудь мешает?
- Нет, но… А зачем я тогда его искал?
- Затем, что теперь мы знаем, что они за нами следят, а они не знают, что мы знаем, - поясняет Драко. – Информация – самая ценная вещь, Поттер. Кто владеет информацией – владеет миром. (Интересно, где это Драко Малфой нахватался маггловских постулатов и замечает ли он, что в его речи Дамблдор, Снейп и прочие – «они», а он и Поттер – «мы»? Наверное, не замечает). Нокс.
Не слышно, чтобы Поттер укладывался.
- Люмос!
Ну точно, сидит на кровати, обхватив колени. Глаза без очков странные, раздетые и чужие.
- Надоело? – спрашивает Драко.
- Надоело, - неожиданно громко отвечает Гарри. – Думаешь, что ты сам по себе, что от тебя что-то зависит, стараешься сделать как лучше… И все говорят – ах, Гарри, ты совершенно свободен в выборе. Ах, Гарри, пророчество ничего не значит. Ах, ты просто убьешь Волдеморта, и все будет хорошо. Ах, вот эта штучка нейтрализует воздействие зеркала… Ах, мы все в тебя верим, все на тебя надеемся, а что не все рассказали, а кое-что переврали – так это для твоего же блага!
- Поттер, не ори, - кривит губы Малфой. – Соседи решат, что ты прямо здесь Волдеморта на бой вызываешь.
Гарри, прерванный на полуслове, смотрит на Малфоя, как будто впервые его увидел, и начинает тихо смеяться. Покрывало облегченно выскальзывает из разжавшихся наконец пальцев. Малфой тоже улыбается (высокомерно, как он думает) и повторно гасит свет. Слышно, как Поттер, наконец, тоже ложится, пытается устроиться поудобнее, а потом сон наваливается на обоих, как черное ангорское покрывало, и вот уже прекрасный мир, являющийся каждому во снах, становится для них более реальным, чем жизнь, которая их окружает.
***
Опять ложится под ноги дорога… Погода испортилась, небо серое, как глаза Др… Простите, это автора занесло. Но вообще-то небо действительно именно такого цвета. Тихо, безветренно, тепло, в воздухе висит какая-то легкая изморось. Гарри долго думает, потом вспоминает водоотталкивающее заклинание, которое использовала Гермиона на третьем курсе, чтобы защитить от ливня его квиддичные очки. Он применяет его к собственной мантии, а затем, секунду подумав, к мантии Малфоя. Малфой не возражает. Про вчера они не вспоминают. У Гарри такое ощущение, что ему в спину постоянно смотрит некое всевидящее око. Конечно, хорошо, что их вчера спасли, но неужели нельзя было честно сказать: «Гарри, мы будем присматривать за вами»? И это не значит, что он отнесся бы к заданию менее ответственно. Уж это-то Дамблдор должен понимать!
А знаете, в кого автор тайно влюблен? Конечно, не знаете. Сейчас скажу. В старших Уизли. Билла и Чарли. И поскольку фик близится к финалу, пора бы кому-то из них появиться, споря рыжим золотом волос с удручающей серостью небес. Билла автор, если честно, побаивается. Самый старший Уизли – очень непростой человек. Чарли тоже непростой, но, учитывая любовь автора к драконам… Да и для авторских целей он подходит больше. В общем, решено.
- Здравствуй, Гарри! Привет, Малфой.
Гарри радостно оборачивается, услышав знакомый голос.
- Чарли!
- Уизли, - холодно кивает Малфой и как будто заворачивается поверх своей мантии в ледяной кокон. Ну и Мерлин с ним.
- Поскольку совы на эту дорогу не долетают, отправили меня, - улыбается Чарли. – Так что можешь звать меня Хедвиг.
Где-то сбоку хмыкает Малфой. Чарли слегка поворачивает голову и окидывает спутника Гарри внимательным взглядом, сверху вниз и снова – к глазам. И, как ни в чем не бывало, продолжает разговор. А Малфой молчит. Эх, думает Гарри, умел бы Рон так… Да и самому не мешало бы научиться. Интересно, Чарли такой, потому что взрослый или потому что работает с драконами? А может, чтобы эффективно воздействовать на Малфоев, нужны именно драконологовские навыки? Гарри начинает сравнивать Малфоев с драконами – злопамятность, опасность, высокомерие… - увлекается, спохватывается и начинает внимательно слушать Чарли.
Малфой делает вид, что не смотрит на них, но не может удержаться от быстрых косых взглядов. Под мантией на Чарли форменная одежда из черной драконьей кожи. Потерта она не в угоду моде, а потому, что в ней действительно работают, но выглядит это стильно. Чарли вообще выглядит ярче остальных братьев – ему повезло, у него не обычные для рыжих бесцветные ресницы и брови, а темные, и глаза похожи на море, а не на болото в летний день. Черты лица неправильные, но привлекательные. «Эх, - страдает автор, - ну чем не пара», имея в виду Драко и драконолога. А тем. Не слэш у нас в типе. И вообще – роман у них уже был, только не в этом фике. И нельзя сказать, что все закончилось хорошо. Какое «хорошо» может быть между Малфоями и Уизли? Между ними только «Импедимента» порой проскакивает… Ладно, достаточно, а то мы все пропустили уже.
- Ты сейчас куда? – спрашивает Гарри у Чарли и добавляет: - Если это не секрет, конечно…
Не удержался от намека. Да и пусть. Пусть знают. Пусть знают, что он догадывается, сколько от него скрывают.
- Сейчас к Дамблдору, а потом в Румынию, - объясняет Чарли. – Меня там уже драконы заждались.
«Здорово, - думает Гарри, - раз и в Румынию. И никаких хоркруксов искать не надо, и никакой окклюменции со Снейпом, и никаких тебе пророчеств. Драконы, и все». Гарри бы от такого не отказался. И Малфой, он уверен, тоже. Половина мальчишек мечтают стать драконологами. Хотя, вдруг соображает Гарри, глядя на все еще погруженного в свое ледяное безмолвие Драко, ему же просто НЕ РАЗРЕШАТ… Он кто – он наследник, аристократ, надежда и гордость семьи. Кто его в драконологи пустит? Ему, наверное, уже и невесту присмотрели, и имение подходящее, и почетную должность в какой-нибудь почетной общественной организации. И место в Ближнем круге Темного Лорда. Мальчик всем обеспечен. Нет, не пустят его в драконологи, даже если очень захочет. Отошлют в закрытую школу, поговорят по душам, используют «Обливиэйт»… или нет, что там применяют для искоренения неправильных желаний? Гарри не знает, но уверен, что Люциус-то Малфой знает и, не задумываясь, использует. При мысли о том, что есть нечто недоступное и для Малфоя-младшего, Гарри чувствует торжество, к которому подмешана самая капелька жалости. Не к Малфою, а вообще. Нечестно же, когда человеку точно никогда не стать драконологом. Пусть он и сам этого не хочет. Дело не в факте, а в принципе.
- Держи, - протягивает Гарри Малфою баночку с мазью. Да, Чарли, собственно, за этим и появлялся – передал мазь от ожогов и сообщил, что в Хогвартсе все спокойно. «Дамблдор хотел убедиться, что с нами все в порядке», - переводит для себя Гарри цель этого визита. – Мазь от ожогов.
- Хорошая? – подозрительно заглядывает в баночку Малфой. – Уизли вечно дешевкой пользуются…
Гарри сжимает и разжимает кулаки. И еще раз. «Он так воспитан, - напоминает он себе, - никуда не денешься…».
- Хорошая, - говорит он. – Снейп делал.
- Ну тогда ладно, - снисходит до мази Малфой. Вот же зараза!
И опять – лавочки, магазинчики, ломбардики. Гарри начинает ощущать, что в пешем хождении есть своя прелесть. Ну и черт с ним, с Малфоем, идет рядом и пусть идет. Они иногда даже разговаривают – в смысле переругиваются на разные темы. Без заклинаний. Так, на уровне «дурак ты, Малфой, финт Вронского на «Чистомете» - чистое самоубийство» - «от дурака слышу, Поттер, самоубийство – это находиться рядом с Лонгботтомом, когда он варит Умиротворяющий бальзам».
И все вроде бы идет неплохо, тихо и мирно, пока Гарри не угораздивает… не угоразживает… пока Гарри снова не влезает в ЛИЧНОЕ ПРОСТРАНСТВО нежного и чувствительного Драко. И дементор его дернул сказать, что Снейпа Авада исправит. Забыл, забыл, с кем разговаривает… А Малфой тут же за палочку схватился. Странно. Они же вроде с деканом не в ладах были последнее время. С другой стороны, если, как утверждает Дамблдор, Снейп на нашей стороне… и Малфой теперь на нашей стороне… а знает ли Малфой, что Снейп на нашей? …а знает ли Малфой, что Снейп и не на нашей стороне тоже? …а может, Малфой как раз все знает, и знает, что Снейп на самом деле не за нас… тогда почему Малфой теперь за нас? Боггарт их разберет, этих слизеринцев…
- Петрификус Тоталус! – и только реакция ловца спасет Поттера от бесславного окаменения на первой минуте поединка.
- Импедимента! – парирует он, но Малфоя нет в том месте совершенно, заметьте, пустой дороги, где он только что был. Гарри поправляет очки… и слышит тихий смех сзади. Объяснение одно – аппарация. Гарри никогда не пробовал аппарировать в ходе поединка. Для этого нужно сосредоточиться; а сосредоточишься на аппарации – пропустишь заклинание.
Стоп, а почему Малфой не пропускает?
Тренировался, понимает Гарри, еще бы – наверное, в Пожиратели кого попало не берут. Впрочем, в герои тоже. Гарри припоминает самые простые заклинания, которые способен выполнить автоматически. Для боя из них подходит лишь все тот же «Петрификус». Ну ладно, решает Поттер, будем действовать с тем, что есть. Он направляет в сторону Малфоя цепочку «Петрификусов», стараясь предугадать траекторию движения противника, а сам сосредотачивается на том, чтобы оказаться у Малфоя за спиной.
Надо же, получилось!
Пока Поттер радуется, Малфой успевает отбить «Петрификусы», оглянуться в поисках соперника и запустить в него «Левикорпусом».
- Протего!
«Еще раз, - думает Гарри, - еще раз». Цепочка «Петрификусов» - дело не в силе заклинания, а в том, что Малфою нужно время, чтобы от него защититься, - сосредоточенность, аппарация. Неплохо! Еще раз! А на этот раз аппарирует и Малфой, и «Петрификусы» летят в чисто поле. Лицом к лицу:
- Инкарцеро!
- Экспеллиармус!
Оба успевают аппарировать. И снова:
- Левикорпус!
- Таранталлегра!
Гарри аппарирует из-под самого заклинания. Ему начинает нравиться эта игра… игра? Разве они не дерутся? О да, это поединок. Но в этом поединке явно не достает чего-то, что было прежде. Ненависти, пусть детской, обидчивой, но ненависти. Враждебности. Желания действительно причинить боль. Это скорее напоминает тренировку, бой спарринг-партнеров, дружескую потасовку… ну, насчет последнего автор, конечно, загнул. И вовсе Поттер не улыбается. Нет, сейчас вот улыбается, но это потому, что очень удачно аппарировал. Потому что ему нравится совершенствоваться в том, что ему интересно. Потому что ему нравится, когда у него это получается. Потому что здорово, когда все это не в классе, не со скушной теорией внакладку, а вот так, под прекрасным серым небом, которое не выставляет оценок. Просто – магия, просто – борьба за первенство, просто – жизнь. Гарри кажется, что он мог бы вести дуэль вечно, но все-таки – устали, все-таки солнце садится – где-то там, за облаками, все-таки и дальше идти надо, у них же – задание.
- Все, хватит, - говорит Гарри после очередной аппарации. – Ничья.
Малфой согласно кивает и говорит:
- Экспеллиармус!
И палочка Гарри оказывается у него в руках.
- Отдай! – говорит Гарри. – Так нечестно.
- А выслеживать меня – честно? – спрашивает Драко, крутя в руках поттеровскую палочку – остролист, одиннадцать дюймов, перо из хвоста феникса в сердцевине. – А мантию-невидимку использовать – честно? А нелегальных драконов в Хогвартсе выращивать – честно?
- Ты еще Оборотное зелье вспомни, - говорит Гарри.
- Какое Оборотное зелье? – прищуривается Драко. Гарри совсем забыл, что Малфой так и живет в неведении относительно этого факта поттеровской биографии.
- Расскажу, если отдашь палочку, - ставит он условие – по-слизерински так по-слизерински.
- Хорошо, - кивает Малфой.
- А гарантии? – настаивает Поттер. Так он ему теперь и поверит.
- Слово Малфоя, - говорит Драко. Придется верить, думает Гарри, какие у него еще могут быть гарантии. И рассказывает про их визит в гостиную Слизерина на втором курсе, на последних словах выхватывая свою палочку из руки Малфоя.
- Хм… говорят, Шляпа предлагала тебе Слизерин? – спрашивает Драко.
- Ну… да, - подтверждает Гарри, догадываясь, что информация от Снейпа.
- Может быть, она и не впала в маразм… как я подумал сначала.
- Издеваешься, - констатирует Гарри, выходя с поля битвы на дорогу.
- Это был комплимент, Поттер, - обгоняя его, бросает Малфой.
***
Очередная деревня настолько мала, что в ней только одна лавчонка, которая уже закрыта и в которую по этой причине Гарри и Драко зайдут завтра утром, и одна гостиница, где оба обеденных столика заняты, поэтому вновь прибывшим приходится ужинать под тентом уличного кафе. После еды заходить внутрь они не торопятся – под вечер солнце все же пробилось сквозь пелену облаков и освещает мир косыми лучами. Очень грустно и очень красиво. Хочется говорить о возвышенном, о философском и немного – о любви.
- Так у тебя все-таки есть Метка, Малфой? - спрашивает Гарри, думая, как это он забыл посмотреть на руку слизеринца, когда они купались в озере.
- Ну какая тебе разница, Поттер? – взрывается Драко, чувствуя, как алая пелена застилает глаза от злости на столь бесцеремонное вторжение в его и только его дела. – Тебе-то какая разница?!
- Как это какая? – кричит Гарри. – Я с тобой общаюсь третий день, между прочим! А с Пожирателями я общаться не намерен!
- Не намерен, как же! – издевательски тянет Малфой. – А куда ты денешься! Ты же аврором у нас собираешься стать! А от кого, ты думаешь, они сведения получают? Да у них половина информаторов – Пожиратели! Они с ними сделки заключают! И ты будешь!
- Не буду!
- Да кто тебе вообще позволит решать, Поттер?! – бросает Малфой. – Кто и когда позволял нашему герою что-то решать? Для этого у тебя Дамблдор есть! И, между прочим, еще неизвестно, кто кого победит! Может, ты, Поттер, вообще будешь не аврором, а героем посмертно! Мальчик-Который-Наконец-то-Не-Выжил!
Надо бы ответить, но Гарри молчит. Молчит и смотрит на закат, на угасающее пламя. Мерлин, как же это все надоело! Почему все, даже Малфой, могут строить планы на жизнь, на «после школы», а у него все уже заранее расписано? Почему, почему, почему? Почему нельзя просто идти по дороге, где ничего неизвестно заранее и поэтому интересно, и нет никакого груза ответственности на плечах… ну, почти никакого, кроме поисков этого проклятого зеркала?
Малфой истолковывает его молчание по-своему. Он тянет вверх левый рукав свитера.
- Нет у меня никакой Метки, - сквозь зубы говорит он. Гарри бросает быстрый взгляд на гладкую белую кожу.
- Почему? – спрашивает он.
Да, гриффиндорское любопытство. Не задушишь, не убьешь.
Неужели Малфой ответит?
- А ты думаешь, почему я к Дамблдору пошел? – в свою очередь, спрашивает Драко. – Меня на днях должны были посвящать. И я все представил…
- Больно, да? – с интересом произносит Гарри. И Драко задумывается, стоит ли вообще что-то объяснять этому придурку. Но, раз начав, он уже не может остановиться.
- Метка – это подчинение, - говорит он много раз, видимо, обдуманное. – Вечное клеймо. Вызов в любое время. Способ наказания. Напоминание о том, что ты всегда под контролем. Что тобой распоряжаются. Не понимаю, как отец на это согласился. Хотя, наверное, в их время все выглядело иначе. Знак власти. Знак превосходства. Избранности, - ухмыляется он уголком рта. - А теперь…
Он машет рукой. Чистой, без Метки.
Солнце село. Спать пора.
***
Утро. Без «Вставайте, Поттер», без «Агуаменти», без мази от ожогов. Кажется, что все это было давным-давно. Кажется, что время на этой дороге движется как-то неправильно, зигзагами, растягиваясь в экстремумах и молнией пролетая ось координат.
Ночью прошел дождь – кажется, первый майский дождь, и красота вокруг просто невыразимая, флаффная такая красота, описывать которую глупо, а увидеть могут не все. Гарри улыбается – просто так, никому – и думает, что за весь год это самые лучшие дни. Ой… ну да… и их прогулки с Джинни, конечно…
- Поттер, а что там говорят о смехе без причины?
А наплевать. Он все равно не сможет испортить Гарри настроение. Впрочем, Малфой особенно и не старается. Может, на него тоже красота природы действует? Или он просто еще не проснулся? Ну нет, думает Гарри, он с утра всегда свеж и бодр. Типичный жаворонок. Значит, все-таки природа… Можно будет эссе написать. «Благотворное воздействие майского утра в провинциальной магической Англии на характер английских аристократов-поттероненавистников». Ой, извините, ну, конечно, Гарри такая мысль в голову придти не может. Это она автору пришла. Еще раз извините, идем дальше.
Деревня. Интересно, что они никогда не появляются на горизонте, а всегда выныривают из-за кустов или холмов. Дамблдор все-таки великий маг.
Лавка и ломбард.
В лавке Гарри приобретает носовой платок, поскольку свой предыдущий потерял… недели две назад. Ну это же не самая необходимая деталь гардероба, верно? Больше им в лавке делать нечего, потому что веселенькая, вся в лилиях, комнатка и веселая, с лилией в волосах, владелица даже близко непохожи на то, что видел Малфой в мыслях Темного Лорда.
Ломбард – совсем иное место. Хозяин разрешает двум старшекурсникам Хогвартса, пишущим курсовую работу, побродить по довольно большому помещению, освещенному редкими лучами солнца, падающими из маленьких окошек под самым потолком. В них, очевидно, вставлены зеленые витражные стекла, потому что свет, попадающий внутрь, похож на тот, который видишь под водой на небольшой глубине, - рассеянный, слегка призрачный, чуть нереальный. Или на тот, что пробивается сквозь густые кроны в сосновом лесу, когда кажется, что ты, деревья, мох под ногами – все соединено и связано воедино этим неярким, очень чистым и отстраненным светом.
Они бродят между плотно стоящими тяжеловесными буфетами; удивительными торшерами, изображающими грифонов, вставших на дыбы, и горных троллей с фонарем в ручище; изящными письменными столиками на тонких позолоченных ножках в розочках и бутонах; старинными зеркалами, которые видят оба и в которых ничегошеньки нельзя разглядеть из-за слоя многолетней пыли. Ломбард, видимо, очень популярен… по крайней мере, был когда-то – вещей в нем много, гораздо больше, чем пространства. И Гарри удивляется, заметив свободный клочок, на котором ничего не стоит.
- Интересно, - восклицает он, - зачем здесь столько пустого места оставили? Лучше бы этот столик с прохода убрали, так и ноги поломать можно!
Драко долго смотрит на пустое, по мнению Поттера, место.
- Оно не пустое, Гарри, - говорит он. – Здесь кое-что стоит.

ЭПИЛОГ

Вот и все, думает Гарри, время ликовать. Время сообщать об успешном выполнении задания. Время достать зажим-«жучок» и надеть на верхний край рамы, и тогда, наверное, и сообщать ничего не придется: миниатюрный наблюдатель сам обо всем доложит. Но поскольку считается, что герой магического мира действует совершенно свободно, нужно все-таки сообщить, чтобы не разрушать иллюзии. А камин для связи есть в любой гостинице. И тогда сюда прибудет Дамблдор… или Снейп… а может, еще кто-то из членов Ордена… и купят зеркало. Или заберут. Или попытаются уничтожить на месте. А Гарри вернется в Хогвартс и будет заканчивать семестр. Или пойдет искать следующий хоркрукс. Или сразу отправится на Тисовую улицу. Или к мантикоре под хвост. Ни черта, короче, Гарри не знает ни о своем будущем, ни о действиях соратников. Не то мал еще, не то глуп. Только для поиска зеркал и годится.
Вот и все, думает Драко, время решать. Время стукнуть Поттера «Петрификусом», вытащить у него из кармана зажим, нейтрилизовать зеркало, аппарировать в Малфой-мэнор и шантажировать Дамблдора, обещая вернуть хоркрукс в обмен на освобождение отца. Или предложить артефакт Темному Лорду в обмен на то же самое. Хорошие планы, но Драко понимает – сил у него недостаточно, чтобы выстоять. Пока недостаточно. Достанут и в Мэноре. А бегать по всей Англии, скрываясь от двух сильнейших магов своего времени… не надо быть Грейнджер, чтобы сообразить, чем это все закончится.
В лесном, зеленоватом освещении они не выглядят такими уж разными сейчас. Их молчание удивительно гармонирует со всей обстановкой ломбарда, несомненно, хранящей немало различных тайн. Надменные в своей безвестности кресла, вазы и люстры терпеливо ждут, что сейчас еще одна тайна пополнит этот склад забытых секретов. Они не столь уж неправы в своем ожидании.
- Драко, - говорит Гарри так, будто никогда не обращался к Малфою иначе. – Ты уверен, что это именно то зеркало?
Сейчас Малфой объяснит Поттеру, что галлюцинациями не страдает, зеркало видит вполне отчетливо, в отличие от всяких нечистокровных героев, и уж точно способен отличить творение самой Ровены Рэйвенкло от разных дешевых подделок. Но, кажется, Драко понимает Поттера лучше, чем автор.
- Ты знаешь, - отвечает он неторопливо, - я вовсе в этом не уверен. Мне кажется, здесь вообще нет никакого зеркала. Это просто пыль в солнечных лучах. Обман зрения.
Они не держатся за руки в течение этого странного разговора. Точно не держатся, присматривается автор. А такое ощущение, что держатся. И не смотрят друг на друга. Хотя такое ощущение, что смотрят. Они синхронно разворачиваются и выходят из склада, потом из магазина, потом из деревни. Они не бегут, но идут быстрым шагом, не разговаривая и не улыбаясь. В глаза им лучше не заглядывать; затянет. Глаза у них широко раскрытые, напуганные, решительные и совершенно счастливые от всего происходящего. По пути Гарри выбрасывает в первый попавшийся колодец маленький серебряный зажим, украшенный аквамарином.
***
Пока герои фика, безответственные и свободные, торопятся скрыться за поворотом, автор тоже торопится: у него не сказано еще ни слова о нескольких персонажах, без которых Гарри и Драко никогда не понесло бы по волшебной Англии. Ведьма с солнечным именем И-Тиу знает все о мало кому пока ведомом фикотипе «слэш без слэша», а маг, скрывающийся в мире маггловского neta под ником PsyCrow, хорошо разбирается в особенностях характера Поттера. Есть еще волшебница Elvira, с больших букв «В» и «E», и она гораздо лучше, чем автор, может рассказать о том, почему Драко и Гарри находятся рядом. Когда-нибудь автор вас с ними познакомит… но не сейчас, потому что Малфой и Поттер уже скрылись за очередным поворотом дороги, и, следовательно, фик обязан закончиться.
Их, конечно, рано или поздно (и скорее, рано) найдут и вернут, потому что надо же кому-то спасать магическую Англию. Но каждый фикрайтер имеет право верить, что его герои – не такие, как все, и все у них получится, и, возможно, их даже ждет классический слэш где-то в голубой дали… Во всяком случае, они будут идти по дорогам магической Англии, пока Звезда странствий освещает их путь. Только уже без нас.

T H E E N D
_______________________________________________________________________
Примечание: автор очень благодарен поклоннице русского рока и пары Гарри/Драко Elen за размышления по поводу «личного пространства» Драко Малфоя и за разрешение использовать ее идеи в фиках, - разрешение, которым пользуется с удовольствием и благодарностью.
Автор также напоминает, что высказать все то, что вы о нем и его фиках думаете, можно не только в отзывах, но и в авторской теме на ХогНэте http://www.hogwartsnet.ru/forum/index.php?showtopic=12071



Подписаться на фанфик
Перед тем как подписаться на фанфик, пожалуйста, убедитесь, что в Вашем Профиле записан правильный e-mail, иначе уведомления о новых главах Вам не придут!

Оставить отзыв:
Для того, чтобы оставить отзыв, вы должны быть зарегистрированы в Архиве.
Авторизироваться или зарегистрироваться в Архиве.




Top.Mail.Ru

2003-2024 © hogwartsnet.ru