Крыша

Глава 1

Это посвящается Галке и Вике, потому что они ЗНАЮТ Мародёров. И потому что я их люблю.


У Лили Эванс была дурацкая привычка. Она запивала шоколад водопроводной водой.

От шоколада ей всегда хотелось пить, во рту все стягивало приторной сладостью. Надо было запивать чаем. Дома чай разогревать было обычно лень. Тогда Лили, с плиткой или батончиком в руках, подходила к крану и запивала лакомство льющейся из него холодной жидкостью с металлическим привкусом. Так и приучилась, предоставив сестренке еще один повод вертеть пальцем у виска.

Сладенького всегда хотелось «от нервов». Сейчас Лили нервничала. Поэтому она жевала плитку темного шоколада, стоя над раковиной в уборной для девочек, и запивала водой из-под крана, которую зачерпывала ладошкой.

Чувствуя себя при этом по-дурацки.

Хотя, лидировала, на самом деле, другая эмоция – злость.

«Нееееет, я не хотел, извини-извини-извиниииии…».

Каков козел, А? Может, стоило перейти на личности?

Она свернула в шарик обертку от шоколадки и прицельно кинула в корзину. Шарик отскочил от края и покатился по плиточному полу.

Лили скорчила рожицу. Не быть ей вратарем. Хотя она никогда и не собиралась.

Пора спать, наверно. Завтра, как пить дать, Северус начнет нарезать вокруг неё круги с требованием предать его амнистии.

«Грязнокровка». Слыхали? «Маленькая и паршивая», к тому же. Получи, Лили, и распишись. Вот благодарность, презент за черт-знает-сколько-лет Такой Трогательной Большой Дружбы Слизеринца и Гриффиндорки. «Северус, на самом деле, хороший!». «Северус, на самом деле, чхать хотел на тупые черномагические розыгрыши своих тупых черномагических однокурсникам!». «Северус, на самом деле…». Северус, Северус, Северус. Ха. Вот тебе и Северус.

Ну и пусть катится. На все четыре… и так далее.

- Правильно? – спросила Лили вслух у своего отражения.

«Правильно», - читалось на суровом лице Лили-в-зеркале.

Она ополоснула лицо и закрутила кран. С водой-шоколадом тоже пора завязывать. Потом жутко болит желудок.

***
В гостиной Лили ждал сюрприз. К счастью, им не оказался Снейп, прогрызший дыру в портрете Полной Дамы. Но - к несчастью, им оказался Джеймс Поттер. С довольно печальным, даже несколько подавленным видом, он восседал в кресле и пялился в камин. На щеке у него белела медицинская нашлепка.

Вид этой нашлепки вызвал у Лили целую гамму чувств: злость на Снейпа (ранил Поттера именно он), еще более сильную злость на Снейпа (в конце концов, Поттер хоть и скотина порядочная, но он Северусу жизнь спас (говорят)!), злость на Поттера (какого же черта он все время на рожон лезет, балда! Так и похлеще огрести можно…) и, наконец, жалость (она видела, что порез получился глубоким, не царапинка).

К тому же, Лили удивил тот факт, что Поттер медитировал перед огнем в полном одиночестве. Это был не в джеймсопоттеровском стиле.

Отнюдь.

- По-моему, это не в твоем стиле: сидеть где-то в одиночестве! – громко заявила Лили вслух и сразу устыдилась: фраза получилась не только зычной, но и какой-то корявой. К тому же Лили не так давно орала на всю спальню девочек, что в жизни с Поттером не то что не поздоровается – на одном гектаре не сядет. И вот, пожалуйста.

Поттер медленно повернулся в её сторону. Неторопливые движения ему тоже не были свойственны. Обычно он дергался, как припадочный и носился с такой скоростью, будто с метлы и не слезал.

Что-то из себя изображает, догадалась Лили.

- Ты что из себя изображаешь? – еще звучнее (чтобы со смущением справиться, не иначе) спросила она, эдак с вызовом глядя на Поттера, чье лицо расплывалось в бликах огня. – Подумаешь – царапина. Заживет до утра, мадам Помфри навер…

- Конечно, заживет, - спокойно ответил он. – Если бы не зажило, Соплюшника бы сейчас по всем Запретному лесу собирали.

Лили хотела, было, что-то ответить – ну, из того, что она отвечала в таких случаях раньше. Что-то типа: «Да одна извилина мозга Северуса шире твоей шеи, мажор ты придурочный!». Но тут вспомнила сегодняшнюю сцену на озере и прикусила язык. И по-настоящему смутилась и покраснела.

- Да ладно… - сказал Поттер.

- Что – «да ладно»? – раздраженно дернула плечом Лили.

- Так, - Поттер ухмыльнулся и прикоснулся к нашлепке на щеке. – Ничего.

Повила пауза – весьма, надо сказать, неловкая. Лили соображала, пойти ли дальше, спать, как она собиралась, и если да, то желать ли Поттеру спокойной ночи, или он перетопчется. Поттер же продолжал сидеть в позе «задумчивый аристократ у очага».

- Пацаны на крыше, – вдруг сказал он. – А я пока тут. Сейчас, посижу и поднимусь.

Лили показалось, что она ослышалась.

- На… извини, Поттер, я не врубилась. Где??? На крыше?

- Ну да, - он равнодушно пожал плечами, поднимась – А что такого-то?

- Ничего, - потрясенно ответила Лили. – Ничего, то есть, я, конечно, догадывалась, что вы на такое способны, у вас хватит ума - вернее, не хватит... запереться на крышу Хогвартса. Но если вас там поймают, заметят, или вообще… Поттер, вас же отправят на кухню к эльфам, чтобы они сделали из вас форшмак. А ливер пустили на пирожки.

- У тебя каннибалистический взгляд на мир, - спокойно заметил Поттер.

- А у тебя идиотический. Вас там накроют, на этой крыше. Филч, например - то-то он будет счастлив.

Поттер вздохнул, словно ему приходилось вести разговор с малым неразумным дитём, не торопясь, подошел к Лили.

- Эванс, - сказал он, положа руки ей на плечи и доверительно заглядывая в глаза. – Эванс Эванс, Эванс.

Разумеется, Лили должна была: а) потребовать убрать руки; б) потребовать отойти на три шага назад; в) в случае неповиновения, врезать ему по яйцам; г) и вообще – двигать спать.

Тем не менее, она всего-навсего мрачно спросила:

- Чего?

- Никто нас, Эванс, не накроет. А знаешь, почему?

Он отпустил левое плечо Лили и достал из кармана сложенный вчетверо пергамент. Отпустил правое плечо Лили и достал из другого кармана палочку.

- А теперь смотри, Эванс. Фокус-покус.

Прикоснувшись кончиком палочки к пергаменту, Поттер произнес:

-Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.

Позже Лили часто любила вспоминать именно этот момент, - когда она впервые услышала эту фразу, - как момент истины. Или что-то вроде того.

С ней в школе учились девочки, которые классифицировали самих себя как: «bad girls». Они обожали нашивки на мантию с надписью «bad girl», значки с надписью «bad girl», майки с надписью «bad girl» и так далее. Они считали себя очень крутыми чувихами, которым было все по плечу, а любые правила – до одного места. Однако при этом одной фразы профессора МакГонагалл, сказанной всего на полтона громче, обычно, было достаточно, чтобы все бэд герлс становились пунцового цвета и пригибались к партам, надеясь стать незаметнее.

Лили всегда такие девочки смешили до колик. И тем не менее.

И тем не менее, когда она услышала фразу: «Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего», ей захотелось как минимум нацепить на себя одну из дурацких бэдгерлсовских маек. Как минимум – потому что как максимум у неё закружилась голова, по спине прошла дрожь, и вообще…

«И вообще ты сбрендила. Какое-то «торжественно клянусь… Детский сад».

А Поттер уже успел развернуть пергамент, на поверхности которого, секунду назад чистой, появилась….

- Карта Хогвартса. Прошу.

Карта Хогвартса, вот оно что.

Только не простая карта, нет.

Лили Эванс, смотри. Придурок Поттер устроил тебе ночь откровений.

Она не верила своим глазам. Карта Хогвартса. А на ней – точки. Много, очень много точек. И возле каждой – имена и фамилии…

Всех. Имена и фамилии всех, кто находился сейчас в стенах школы.

Вот, пожалуйста. Гриффиндор, гостиная. Рядышком соблазнительно покачиваются «Лили Эванс» и «Джеймс Поттер».

- Офигеть… - пробормотала Лили, облизнув губы. – Поттер, это откуда?!

- Сами сделали – откуда ж еще… А, вот. Филч. У себя в норе преет…

- Но, чтобы сделать это… это какой же должен быть уровень магии! - не унималась Лили. Это действительно не укладывалось у неё в голове.

«Если бы я собралась делать такую карту, с чего бы я начала?»

Она не имела представления.

А три полудурка (и один частичный полудурок – все-таки Люпин староста) – имели.

Очень хорошее представление.

И, справедливости ради: такие уже ли они полудурки?

«Ну честно, Лили. Всегда ли ты считаешь их таковыми, или у тебя сегодня ПМС? И отдельное спасибо, Северусу, конечно...»


- Обижаешь, Эванс. Мы ведь с пацанами вундеркинды, а ты прям так удивляешься, будто этого не знала, - схохмил Поттер и решительно выдернул карту у неё из-под носа. – Ну что, идем?

Лили вытаращилась на него, как на больного.

- Куда?

Поттер пожал плечами:

- На крышу. Пойдешь?

С ума сойти. Он предлагает ей полезть с ним ночью на крышу.

- Там же… холодно!

Эванс? Это сказала ты?

- Слушай, весна на улице. Какой холод? Бодрящий сквознячок. Проветривает мозги.

Мне не мешало бы проветрить мозги, это точно, элегически подумала Лили.

Да и от шоколада подташнивало. Свежий воздух – самое то…

***
Поздравьте Лили Эванс – она совершает самый идиотский поступок за все пятнадцать лет своей жизни. Не считая того приснопамятного дня, когда она сдружилась со Снейпом. Лили Эванс согласилась слазить с Джеймсом Поттером на крышу. Ночью. На крышу. С Джеймсом Поттером. Лили Эванс.

По крайней мере, она была благодарна Поттеру за то, что он не припомнил ей данное утром обещание: «Я бы не пошла на свидание с тобой, даже если бы пришлось выбирать между тобой и гигантским кальмаром».

Но это же не свидание, правда?

В коридорах школы ночью было жутковато. Тихо: только факелы потрескивают и портреты на стенах храпят.

Поттер крался первым, Лили – следом.

- Как она называется? – шепотом спросила она.

- Кто? – отозвался Поттер, не оглядываясь.

- Карта твоя. Я видела, там надпись, что-то вроде: «Карта Мар…».

- А. Мародеров. Карта Мародеров.

- Идиотское название.

- Я знал, что тебе понравится, - усмехнулся Поттер и вдруг резко затормозил на повороте из бокового коридора в главный. Лили врезалась в его спину.

- Поттер, ты чего?

- Ничего. Тише. На карте увидел – Слагхорн идет. Фиг знает, чего ему не спится…

- Может, он на свидание. Откуда ты знаешь.

Он прыснул, зажимая рот ладонью, да и Лили, не выдержав, захихикала. Чтобы заглушить смех, она спрятала лицо у Поттера на плече.

Классно.

Поздравляю, Лили.

Сама соображаешь, что творишь?

- В другой коридор свернул, - шепнул Поттер, подсвечивая карту палочкой. – Идем.

***
Чтобы попасть на крышу, надо было, оказывается, выбраться наружу и отыскать узкую каменную лесенку, змеящуюся вдоль стены наверх, к окошку-бойнице. Как пояснил Поттер, через окошко следовало пролезть внутрь: там находилась другая лестница, поменьше, ведущая непосредственно к цели.

Каменная лесенка была, мало того, что охренительно узкой, так еще и охренительно высокой и крутой.

- Поттер… - задумчиво произнесла Лили, задрав голову. - Скажи, а разве нет… другого способа? Например, более безопасного? Например, способа зайти в комнату, которая по ту сторону этого окна из замка, через дверь? Как все нормальные люди? М?

- Там нет двери, Эванс. В том-то все и дело. Комната бесхозная, дверь заложили кирпичами.

- Значит, есть и другие ходы, правильно? Которыми пользуется Филч, например.

- Наверно, есть, - пожал плечами Поттер. – Но на нашей карте их нет. Пока. Видишь ли, Эванс, мы её еще не доделали. Она не полная. На ней не все черные ходы, лестницы, двери… их же до фига.

Лили вздохнула:

- Ладно. Другой вопрос. Лестница без перил. Поттер, не подумай, что я как бы привередничаю, я сама на это подписалась, но если мы оттуда навернемся…

- Не навернемся, Эванс. Там стоят защитные чары. Чтобы всякие дегенераты, которым приспичит туда полезть, не посворачивали себе шеи. Как раз для этих целей.

- Правда? – заинтересованно спросила Лили, не обидевшись на «дегенератов». Ветер трепал её халат и ночную рубашку, но холода она не чувствовала. Поттер был прав: ночь выдалась теплая. – А на башнях – на Астрономической, к примеру, - такие стоят?

- Не стоят, - усмехнулся Поттер. – Потому что только дегенераты в квадрате полезут ночью на Астрономическую башню.

- А вы лазили?

- Ясный перец, лазили.

- Все. Я пошла первая, ты за мной. Будешь ловить, если что.

Когда они начали подниматься, Лили подумала, что неплохо было бы предупредить Поттера, чтобы не вздумал заглядывать ей под рубашку.

Но передумала. Во-первых, рубашка был длинной, во-вторых, не так уж это её и волновало.

Если честно.

***
Комнатка «по ту сторону окна» оказалась маленькой, пыльной, и воняло там, словно в совятнике. Та Самая Лесенка оказалась деревянной и шаткой но, слава Богу, маленькой. Заканчивалась она квадратным люком в потолке.

Лили еле влезла в узкий оконный проем и чудом не грохнулась на грязный пол.

- Надо было мне лезть первым, - заметил Поттер, спрыгивая рядом. – Ты в порядке?

Как мило. Какая трогательная забота.

- Я тебя прошу, Поттер. Это вопрос из не очень высокопробного магловского фильма.

- Я магловские фильмы не разу не смотрел, Эванс. К сожалению, или к счастью – не знаю.

- Это смотря какие, - со знанием дела ответила Лили, вытирая пыльные ладони о халат. Можно было, конечно, воспользоваться магией – и себя почистить, и Поттера, но когда ей приходилась делать что-то машинально, магловские привычки выходили на первый план.

Ну как? Почистим Поттера маггловским способом?

Люк в потолке распахнулся.

- Сохатый? Слышь? Король-Олень, это ты? – Сириус Блэк свесился головой вниз, заглянул внутрь. Естественно, первая, кого он увидел, была Лили.

– Охренеть. Ошизеть! Эванс, ты, что ли? На каких крыльях долетела, краля?

Лили хотела, было, ответить что-то язвительно-остроумное, но замешкалась. В голосе Блэка слышалось столько удивительно незлого веселья и неподдельной радости, что желание упражняться в остроумии она потеряла.

Все равно проиграла бы.

- Не приставай к леди со своим плебейским, сортирным юмором, - назидательно сказал Поттер, выступая из темноты на полосу света, и они с Блэком громоподобно заржали.

Лили чихнула.

- Ребят, - шмыгнула она носом. – Пыль. Тут пыли по шею, а у меня на неё аллергия. Может, мы…

- Точно, - перебил Поттер. – Теперь я лезу первым и вытаскиваю тебя.

Флаг тебе в руки, Джеймс Поттер.

Ха.

***
Питер Петтигрю выкатил на Лили удивленные глаза и промямлил что-то типа: «прифт…». Ремус Люпин, восседающий в позе мальчика-Будды лицом на восток, оторвал взгляд от темного горизонта, посмотрел на неё и буднично улыбнулся – как будто они встретились возле шкафа в библиотеке. Блэк скалился, что твоя псина.

Поттер, конечно, сиял. И все-таки Лили видела: сиял не из-за того, что можно было похвастаться перед друзьями – зацените, я уломал Эванс! А просто сиял. Из-за неё. Потому что она согласилась залезть с ним на эту долбаную крышу.

- Эванс, ты проявила сострадание к его боевым ранам? – спросил Сириус с ухмылкой, похлопав Поттера по плечу.

- Отгребись от неё, а? – попросил Джеймс. – Лучше скажите, что у нас с…

- У нас есть еще один стакан, все пучком, - утешительно сказал Люпин, угадав суть вопроса, и кивнул на рюкзак, прислоненный к трубе.

- О. Вот и славно. Эванс…

Лили не сразу расслышала, что к ней обращаются – она, наконец-то, оглянулась вокруг. На вид с крыши.

Это было непередаваемо.

Густая темнота окружала замок как океан окружает корабль.

Темнота неоднородна: ближе к стенам Хогвартса она похожа на чернила – в ней заметен фиолетовый оттенок. Там, где начинается Запретный лес, она абсолютная, непроглядная. Если посмотреть чуть дальше, видны мерцающие огни Хогсмида.

И звезды. Сколько звезд…

- …Эванс, прием!

- Поттер, - поморщилась Лили, опускаясь на черепицу, еще не до конца остывшую после солнечного дня. Как трогательно и по-домашнему: черепица на крыше замка. Идея Дамблдора, наверняка. – Ты разрушил мне всю романтику. Все очарование момента и любование природой.

- Пить будешь? – игнорируя обвинения, осведомился Поттер.

- Что?

- Питьевой йогурт, - хихикнул Петтигрю, извлекая из рюкзака бутылку.

- Огневиски. Охренеть, - Лили покачала головой. – Откуда вы его…

- Розмерта, - осклабился Поттер.

- И Сириус, - безмятежно добавил Люпин. – Сириус и Розмерта. Она не может ему отказать – правда, Сириус?

Лили, почему-то, подумала о том, что еще каких-то лет тридцать назад молодые девушки краснели, заслышав такие шутки. Она не краснела: она даже хихикнула.

- Может, женишься на ней, как честный человек, а? – продолжал глумиться Пэттигрю. – Даруешь ей благороднейшую фамилию…

Тут Блэк просто взревел от хохота. Упал на колени и затряс головой, как припадочный. Остальные подхватили. Поттер стоял рядом с Лили, от этого его смех казался громче. Выделялся из общей массы. Это было приятно.

- Да, - всхлипнул он, утирая глаза ладонью и едва не сорвав со щеки повязку. – Да. Это будет…

- Твою мать, - выдохнул Блэк, - это будет Второй Большой Сюрприз. После того, что намутила Андромеда…

- А что намутила Андромеда? – спросила Лили у Поттера, наклонившись в его сторону. Она понятия не имела, кто такая Андромеда вообще.

- Это кузина Сириуса, она выскочила замуж за маглорожденного волшебника…

- … классного магглорожденного парня, Теда Тонкса, - перебил Поттер Блэк, к вящему неудовольствию первого. – У них два года назад родилась дочка, метаморф – они присылали фотки. Мелкая меняет цвет волос каждый час. Жаль, я все никак к ним не съезжу. Надо научить её превращаться… не знаю, в гоблина, и мы вместе навестим её бабушку и дедушку.

- А, - наконец, дошло до Лили. – Твоя семья, они же…

- Повернутые на чистокровности сраные психи, - кивнул Блэк. – Все, кроме меня и сестренки.

- Тыи есть повернутый сраный псих, - возразил Поттер. – Просто повернут на другом.

- Поддерживаю, - кивнул Люпин.

- Итак, общим числом голосов… - Блэк развел руками.

-… Мы все решили, что ты сраный псих!

- В яблочко. В яблочко, мой рогатый камрад!

- Я всегда прав, ты же знаешь Эванс, - повернулся к Лили Поттер. – Ну так что? Наливать?

- Зови меня по имени, что ли… - неожиданно предложила Лили. – А то – «Эванс, Эванс…».

- Да на здоровье. Можешь отвечать мне тем же.

- Посылать его туда же, - вставил Петтигрю.

- За это и будет первый тост, господа и дамы! – возопил Блэк, откупоривая огневиски. – Эванс, как насчет разбавить тебе пойло водой? Вон, Питу мы разбавляем – его от чистого клинит так, что Мерлин не горюй.

Петтигрю чудовищно покраснел.

Я в компании четырех парней на крыше Хогвартса, сказала себе Лили. Я собираюсь пить с ними огневиски. Среди ночи. Класс.

Поттер наклонился почти к самому её уху и тихо сказал:

- Слушай, Лили, реально, лучше разбавить. С непривычки по шарам дает будь здоров…

Он заботится. Как трогательно.


***
Не смотря на то, что виски был разбавлен, залихватский глоток, который сделала Лили, обжог ей горло. Зато, наконец, уничтожил эту мерзкую шоколадную муть, которая стояла у самых гланд.

Лили закашлялась. Поттер сунул ей в качестве закуски кусок кекса, который подавали на ужин.

По шарам действительно дало. Но не смертельно. Даже приятно.

- Теперь колитесь, парни, - командным тоном потребовала Лили. На секунду побоялась, что сейчас они её пошлют куда подальше, но хмельная смелость и любопытство брали вверх.

- Пардон? – вздернул бровь Сириус, парадируя аристократические манеры и французский акцент.

И тут Лили сдала Поттера с потрохами:

- Я про карту. Мне Джеймс показал карту. Карту Мародеров. Это вы - Мародеры, что ли?

Лица у них сразу сделались какими-то виноватыми. Вернее, растерянными – по крайней мере, на мгновение, Лили застала из своим вопросом врасплох. Ей вдруг стало смешно.

- Ребят, - она отщипнула кусок кекса, - честно, не стесняйтесь. Некоторые люди вообще играют в индейцев и рейнджеров не в пятнадцать лет, а всю жизнь.

- К сожалению, Лили, это посерьезнее индейцев.

Это сказал Ремус. Очень громко. И довольно странным голосом.

- Кхм, - откашлялся Джеймс. – Кхм. Кхм.

Лили резко повернулась к нему:

- Тебе по спинке постучать, что ли?

Он молча покачал головой.

- Знаешь, Джеймс, - продолжил Люпин, обращаясь, почему-то, к Поттеру. – Раз пошла такая пьянка…

- Тебе решать, Лунатик, -перебил тот.

Сосредоточенность и серьезность Поттеру ужасно, надо сказать, шла.

- Ты же не трепло, Лили? – внезапно поинтересовался Блэк.

- Не замечала за собой, - сухо отозвалась она, сверля Сириуса глазами. Тот неопределенно кивнул и вернулся в своему виски.

Ветер усилился. Волосы лезли Лили в рот. Она повернулась спиной к воздушному потоку.

- Ну что же… - протянул Джеймс, подливая ей и себе из бутылки пахучую жидкость. «Не навернуться бы с крыши», - пронеслось в голове у девушки.

- Ну что же… - Ремус пожал плечами. – Я оборотень, Лили.

Что?

Что?

ЧТО????

«Я оборотень, Лили».

Лунатик.

Ремус Люпин.

Староста Гриффиндора.

Такой приятный умный мальчик, единственный в этой компании претендует на вменяемость.

Болезненный, правда.

«Болеет каждое полнолуние, а, Лили?»

- Господи.

«Поттер спасал собственную шкуру!»

- Господи.

Великий Гребаный Мерлин.

Ремус смотрел на неё относительно спокойно.

Лили беспомощно оглянулась на Джеймса. Потом снова на Люпина.

- И… давно? – хрипло выдавила она из себя. Язык присох к небу и налился свинцовой тяжестью.

- Одиннадцать лет.

У него почти не дрогнул голос.

Одиннадцать лет.

- А мы, собственно, анимаги, - подал голос Поттер. – Составляем Ремусу компанию во время трансформации. Ну, сама понимаешь, делай бы мы это в человеческом обличии…

- Я бы их сожрал. Или похуже. Все правильно.

Анимаги в пятнадцать лет. Иисусе.

«Поттер спасал собственную шкуру!»

- Я – олень, - со смесью гордости и смущения продолжил Джеймс. – Сириус – собака, Питер – крыса. Вот. А то, что в Визжащей Хижине призраки живут – это брехня.

- За звуковые эффекты отвечает наш драгоценно-яхонтовый староста, - пояснил Сириус.

Ремус скромно улыбнулся.

- И Гремучая Ива растет не просто так, - решил Питер внести свою лепту. – Под неё Ремус каждое полнолуние...

О, вот оно.

Происшествие Под Гремучей Ивой.

Великое Историческое Происшествие Под Гремучей Ивой.

Спасибо, Пит, что разъяснил.

Лили подняла руку ладонью наружу.

- Вы… - выдавила она из себя, - вы…

- Что? – обеспокоено спросил Джеймс. –Что, Лили?

- Что?!

- Я знаю, про что она хочет спросить, - мрачно сказал Сириус. – Чтоб я сдох, если не знаю. И ты, Джеймс, знаешь.

- А.

Физиономия у Поттера скуксилась.

Догадался.

- Лили, если ты про Сопл…

Да. Да. Именно. Угадал, Джимми.

Чья это было идея? – тихо спросила Лили.

- Да ничья! Ничья, блин!!!!! Он сам спал и видел, как бы все разнюхать, выкопать, страдал херней… Он что, с тобой не делился? Неужели не делился?

Вот как. Джеймс злится. Поттер ревнует.

- Моя это была идея.

Сириус произносит это вроде как с некоторым вызовом, но, на самом деле - просто произносит. Безо всякого вызова и, тем более, без сожаления и раскаянья.

- Джеймс прав, Соплюн крысяничал. Прости, Пит, но это по-другому не назовешь. Пытался все выяснить, чего это у Лунатика мама так часто болеет. И сам он хворает слишком регулярно. У мадам Помфри, прикинь, ходил выяснять! Он меня заманал. Нас всех. И я ему сказал, мол, если так приспичило, загляни под Иву…

Лили сделала глоток виски.

В который раз она не верила своим ушам.

- Да, Лили, - Блэк почти равнодушно пожал плечами. – Мы тут все решили, что я – повернутый сраный псих. Так что извини.

- Ты хоть понимаешь… - башка кружится. Ну до чего же кружится. – Вы все хоть понимаете, что вы, В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ, подставили его!.

Лили выбросила руку в сторону Люпина.

Люпин усмехнулся одними губами.

- Да, - Джеймс положил руку ей на плечо, в который раз за этот вечер. – Вот тут ты права. Это настоящее дерьмо.

- Полное и абсолютное, согласен, - кивнул Сириус, - Я как раз хотел… Ремус, старик… - он подвинулся поближе к Люпину, расплескивая виски, - Прости меня, мудака, ладно? Давай на брудершафт. Не держи на меня зла. Я чмо.

-Мы вроде пили уже на брудершафт.

- По этому поводу? – удивился Сириус, – Ни фига не помню.

Несмотря на выпитый виски, Лили трясло.

Что-то тяжелое и теплое укрыло спину и плечи. Мантия Поттера, ага.

- Все-таки… - пробормотала Лили. – Все-таки, как вы умудрились… в пятнадцать лет… стать анимагами?

- Да просто. Недели упорных тренировок… Мы ж вундеркинды, Лили, я говорил.

- Стадо вундеркиндов, - добавил Люпин с улыбкой.

Тут она не выдержала. Её разобрал смех: может, конечно, нервный. Но она смеялась.

Джеймс присоединился к ней.

Через секунду они смеялись впятером – от души.

Мимо с уханьем пролетела сова.

Пошло оно все, обреченно-весело подумала Лили. Пошло. Оно. Все.

- Я не знаю, как мы будем возвращаться, - заметил Питер. – Полная Дама поднимет визг на всю школу.

- И хрен бы с ней. Посидим до рассвета. Куда спешить-то?

- Правильно. Лично у меня сна ни в одном глазу.

- Если хочешь спать, я тебя провожу, - пообещал Джеймс Лили, но она отмахнулась:

- Да не хочу я!

Можно встретить рассвет. Здесь. На крыше.

Было бы здорово.

Джеймс и Сириус травили какую-то байку про Слагхорна. Пит катался на спине от смеха. Люпин усмехался, изредка вставляя комментарии, от которых сами рассказчики принимались ржать в три раза громче и интенсивнее.

Лили смотрела на Джеймса. Волосы дыбом. На щеке – почти съехавшая марлевая нашлепка.

«Олень, - с улыбкой подумала Лили. – Надо же – олень».

Fin.